Эффект бабочки | ходы игроков | - Эффект бабочки

Время неслось, как летние каникулы в детстве - ещё секунда и сентябрь.
Но пока все живы - плевать на осень!

Аякс злился. Душа чувствовала это каждой клеточкой и даже понимала, почему. Сердцем понимала. Голова же оставалась холодной: не было указаний оставлять гражданских в живых, брать пленных, не стрелять в безоружных конфедератов. В вейпере да и на месте уже было достаточно времени, чтобы обговорить подобные мелочи.
Мелочи... Душа взглянула в мертвые глаза азиата. Этот придет первым. Ну что ж, имеет право. Он даже понять ничего не успел. Она примет его и расскажет о своих единственных родных, друзьях, любимых: Лжеце, Мраке, Мойре, Иволге, Аяксе, Эго и Мышке. О своём знакомом - Аиде - расскажет.
И азиат отступит. Они всегда понимают. Мертвые понятливее живых.

Душа просто боялась. Страх менял её до неузнаваемости, делал резкой, расчетливой, жестокой. Она не может всех их потерять. Убьет десяток сотен таких азиатов ради восьмерых своих, из Альфы. Так имеющий некогда невероятные запасы пищи, трясется над последними оставшимися крохами.

Шею сводило от напряжения. Аякс не добавлял спокойствия, рявкая приказы по общей связи. Да, именно так. Его ледяной тон был подобен крику. Лучше бы он орал.
Душа улыбнулась, когда в наушниках заговорила Иволга. Живы. Они тоже живы. На сердце сразу потеплело, стало легче переносить грозные флюиды командира, который, словно издеваясь, доверил ей после увиденного ещё и свою спину.
Душа кивнула Лжецу, вставшему с другой стороны.

Готовность. Три...стук сердца замедлился... Два...верный Зевс наготове....Один...а вот теперь можно стрелять, даже не зная, что там.

Вдруг дети. Болезненный укол был последним, что почувствовала Душа, прежде чем снова сдавила спусковой крючок.

Она не сомневалась, что эти ребята из Конфедерации до последнего вносили свой вклад в общее дело. Казалось бы, стоит порадоваться - они хотя бы не запустили процесс активации какой-нибудь угрозы. Но... Если действие запрограммировано, как отложенное во времени после поступления сигнала...
Увы, данным не помочь. Да и не с руки уже. Красноречивые указания, звучащие по громкой связи, пообещали пекло в самое ближайшее время.
А значит - некогда было выдергивать кабеля и прерывать форматирование. Впрочем, в свете их собственной Немезис занятие, тем более, было бесполезным. Пока включишь, пока изучишь. Овчинка выделки не стоит. Тем более, что впереди - главная задача. А еще нужно успеть выбраться отсюда.
Допрос, похоже, тоже не давал ничего внятного и полезного. Оставалось надеяться на Аида с его способностями.
С азиатом, конечно, вышла накладка. Хотя сама Мышка больше поежилась от такого предательства... Там же свои! Для него свои. А он был готов их предать, чтобы спасти другую группку своих? Или он настолько матер, что умеет дурить даже в мыслях?
В самом деле, это - ужасно... На что они рассчитывали? Продлить свои жалкие жизни еще на несколько минут? Или надеялись, ожидая закономерную перестрелку в коридоре, выбраться отсюда живыми?
Иные люди в свое жажде жизни становятся наивными, как дети. И начинают верить в некую волшебную реальность, волшебную физику...
Мысли снова вернулись к предательству. Стоило только представить, что так поступил бы кто-то свой, мурашки бежали по коже. Гнев вперемешку с всепоглощающим чувством тщеты душил настолько беспощадно, насколько таковым может быть чье-то малодушие и тупость.
Хочешь жить - не лезь на войну.

Кажется, командир открыл гермозатвор.
Пока что все были живы. Преисполненные решимости. Интересно, есть что-то такое для любого из них, что заставило бы поступить, как азиат, ломая общее дело? Дело, ради которого погибло, уже погибло, столько людей, а многие и другой жизни не пробовали? Как она, например?
Порой, наблюдая за соратниками, Мышка видела в них жизни больше, чем в самой себе. И это несмотря на то, чем им всем приходится заниматься. Сколь невероятное, столько и непостижимое. Не поддается и не дается... пока не наступит мирная жизнь? Так она себе поясняла. Так себя утешала. Единственное, что отделяло ее от окончательного превращения в машину. Девушка верила, что эта искра внутри каждого из них связана с другим опытом, простой, гражданской жизни. Жизни, которая прошла мимо нее, но которая, хотелось бы, чтобы однажды наступила.

Девушка приготовила оружие к бою, смещаясь к ведущей в коридор двери и занимая позицию относительно Души с другой стороны дверного проема, используя стену, как укрытие.
- Есть. - ответила она Аяксу. - Они уничтожили все данные. - доложила Мышка и открыла огонь как только поступила команда.

Информация. Её всегда было слишком много…
Аид прикрыл глаза, получая новый приказ от Аякса. Сквозь него, будто сквозь сито вода, прошел очередной всплеск чужой мысли.
Столько информации…

Это всегда было бичем Аида. Тонны информации, атакующие его мозг. Чужие воспоминания, что вытесняют его собственную жизнь.
С Одиссеем жить стало проще, но немного. Информация продолжала бить в мозг, переворачивая все то, что там осталось от самого псионика. Сложно было уследить за собственной мыслью.

«…темпоральный искривитель».
«…то, что произойдет здесь, не имеет значения…».
«…это может означать что угодно».
«…ты был прав, Юрий».
«…мир, каким он его знает, перестанет существовать…»
«…время работает против вас…».

Безумная головоломка, в которой части раскиданы по умам десятков людей. Будь у Аида шанс мыслить трезво, он бы сам дошел до ответа. Но сейчас стало ясно, что ему все же потребуется помощь.

Получив приказ, мужчина подошел к Мойре, держа в прицеле старика.
Он не боится. Первое: его уже не запугать. Второе: уверен в победе своей идеи.
Это был паршивый вариант. За почти двадцать лет работы дознавателем, Аид точно усвоил, что допрашивать таких типов намного проблематичнее.

Однако, человеческое сознание не так просто, как кажется. Большинство людей убежденно, что они могут контролировать свой мозг…
Но, как говорила одна знакомая Аида: посади человека на два дня в темноту, и сознание его просто раздавит. В этом, отчасти, была правда. Человеческий мозг так устроен, что он его попросту невозможно отключить. А когда у него нет работы (поглощать информацию), он начинает эту информацию вырабатывать. Многие писатели ради этого уезжали в глухие деревни, чтобы заставить свой разум сотворить хоть что-то.
В темноте, мозг начинает «сочинять». Выдумывать монстров, которых нет. Потому что ему нужно постоянно работать.

Аид уставился на человека, которому предстояло задать вопрос. Вопросов было много (куда уж там), но нужно было задавать правильные. Кто-то из псиоников считал, что сознание это замок, а вопросы — отмычки… ох. как бы не так. На самом деле, сознание это огромное озеро, а нужный ответ: бутылка, что болтается посередине. И вооружен псионик камнями. Которые нужно бросать точно так, чтобы они создавали нужные волны, и толкали чертову бутылку к берегу.

У Аида под рукой было не так много камней, да и время ограничено. Аякс рвется в соседнюю комнату, даже не подозревая, что его там ждет.
Они стерли всю информацию, потому что их дело закончено. Азиат был готов сотрудничать.
Потому что их дело было закончено. Он бы не навредил миссии. Потому что это уже невозможно.

— Мы опоздали, — подал голос псионик, давая понять оппоненту, что он все уже понял. Давая первую волну в нужную сторону.
Нужна следующая фраза. Аид прислушивался к чужим мыслям.
Нужно было понять, на каком слоге он общается. Обычно для таких допросов, Аид использовал максимально абстрактные понятия, чтобы мозг допрашиваемого самостоятельно достраивал нужные конструкции, а не копировал то, что говорил псионик. Порой слишком конкретные формулировки давали самые непредсказуемые результаты. Мозг начинал работать «не туда».
— Они это сделали, — новая фраза. Аид решил не привязывать «они» к кому-то определенному. Ученый сам должен это сделать. На поверхности сейчас эмоции связанные с искривителем. Он может как дать понять, что кто-то им уже воспользовался, как и просто рассказать о том, что производство было завершено.
Нужна была третья фраза. Третье слово, которого дало бы максимальное понимание. Понимание того, насколько они не успели, и… куда, собственно, было решено использовать искривитель.
Какое слово подойдет максимально, чтобы мозг правильно качнулся?..
— Когда?..

Никакого толку. Старик не ответил ни на один из вопросов, все это они знали и без того. А время утекает и несется мимо. Похоже, скоротечная перестрелка в коридоре уже завершилась. Мойра прикинула, что еще более убедительного она может сотворить, чтобы принудить местных светил науки к сотрудничеству. Приготовилась ткнуть прикладом старику в солнечное сплетение: этот заткнется, так может другие заговорят. Сыграем сегодня плохого полицейского. Хех.

Следующий приказ Аякса предотвратил избиение стариков, женщин и… младенцев. Псионик явно ухнул куда-то в свои астральные глубины и не подавал признаков жизни. Держа пленников на мушке, Мойра подумала, не вмажет ли он по ней с перепуга. Кто знает, какую дрянь можно подцепить в мозгах конфедератов. Тем более таких паскудно идейных, как эти. Нет. Аид - часть команды. Сомнения - зло.

Сомневаться не пришлось, псионик уже был готов к действию и взял ситуацию в свои руки. В этом деле он как рыба в воде, напомнила себе Мойра. Не тебе учить его, как вести допросы.

- Аид, они твои. Полагаюсь на тебя.

Створки взломанного Аяксом гермозатвора начинают неторопливо разъезжаться в противоположные стороны. Оперативники замирают в томительном ожидании, готовые открыть ураганный огонь по целям. Они знают, что с той стороны их уже почти наверняка ждут. Фактор внезапности утрачен безвозвратно и основательно. Смещение створок сопровождается мерным рокотом сервоприводов.

Афине, к счастью, хватает мозгов подхватить задумку Аида. А быть может она просто считает своим долгом в сложившихся обстоятельствах переводить каждое слово, транслируемое при помощи внешних динамиков.
Псионик, вскинув винтовку, прислушивается к мыслям старика – где-то на фоне он отстранённо осознаёт, что остался фактически в одиночестве на контроле заложников.

Я не хочу умирать. Мне нужно домой, мне так нужно домой…
Не то.
Быть может, если этот тип отвернётся, я мог бы вырубить его и попытаться заблокировать дверь…
Неправильные мысли, пресыщенные нерешительностью и трусливой опаской.
Не вмажет ли Аид по мне с перепуга?
Проклятье, это кажется вообще Мойра. Как же всё-таки сложно…
Бёдра Иволги, чертоги Вальхаллы, страх и беспокойство за остальных – все смешивается в абсолютный хаос единого вихря.
Почти отчаявшись, мужчина в конце концов вычленяет размышления старика, застывшего перед ним в одиночестве с упрямо приподнятым подбородком.
Аид слушает его – и Аид проникается осознанием.
Юрий сделает это, во что бы то ни стало он сделает. Ради себя, ради Конфедерации, ради каждого, кто отдал свою жизнь за недостижимую победу в этой войне. Учёный вместе с Юрием стоял у самых истоков проекта «Асгард», но один из них отправился в прошлое, чтобы действовать, в то время как второй остался на руинах стремительно теряющей стратегическое значение временной линии. Становится очевидно одно – их план в том, чтобы изменить прошлое. Не дать Альянсу одержать победу. Не позволить Конфедерации превратиться в безжизненную выжженную пустошь. И в голове старика Аид видит кристальную несгибаемую веру в Юрия. В произведённый коллегой безупречный расчёт, который должен предотвратить катастрофу и, пока ещё не поздно, исправить. Они вернутся назад, к первому дню этой проклятой войны, когда у конфедератов были ресурсы и возможности победить. Вернуться и разыграть карты по собственному сценарию.

Аид закрывает глаза, понимая, что услышал достаточно.

– Шестеро солдат спускаются к вам с верхнего яруса, – сообщает Афина то, что Эго и без того уже прекрасно видит на экране своего тепловизора.
Прострелить стальные пластины лестничного пролёта возможным не представляется, но оперативник может быть уверен по меньшей мере в одном – почти наверняка он успеет открыть огонь первым.

Раненый конфедерат, конвульсивно вздрогнув, наконец затихает.

Створки гермозатвора медленно разъезжаются – взглядам оперативников в конце концов удаётся проникнуть в помещение по ту сторону. Они видят те же алые световые контуры, серые стены и потолок, два небольших симметричных возвышения с оборудованием, за которым мелькают приземистые чёрные силуэт конфедератов.
И, кроме этого, они видят нечто другое. Возвышающуюся посреди прохода ведущего к искривителю монолитную гору металла – хромированная сталь мрачно переливается кровавым багрянцем, тусклый свет обтекает и подчёркивает сочленения и изгибы. Лжец одним из первых определяет чудовище – в прошлом ему несколько раз приходилось видеть эту практически двухметровую машину войны, которые конфедераты без ложной скромности окрестили тяжёлым боевым костюмом класса «Дредноут».

Хлопают первые выстрелы.

Вот так жизнь и работает, Ив предлагает не сдохнуть там, а те шестеро почтенных мужей, бегущих по лестнице и говорящих, кажется, по польски, с ней не вполне согласны. "О, доля, доля! Кто тебя выдумал?!" — Иронически и, конечно, мысленно, воскликнул Эго, передергивая затвор винтовки.
Философские вопросы как-то всегда шли с оттенком иронии, когда вставали вопросы практические.

Вот главный: "Мина или подкрепление?"

С одной стороны, можно подорвать всех ублюдков и спокойно продолжить раздумья о бедрах Иволги. В голове тотчас же родилась маленькая Душа с ангельскими крылышками, которую почему-то звали Дороти, которая мило улыбнулась, совсем как в сказке Баума и тоненьким, почти детским голоском посоветовала пришить ублюдков, поскольку на том свете мины уже будут без надобности.

Но с другой стороны, можно выступить со своим фирменным "Нужна помощь" и немного полюбоваться на женщину с ружьем. Четверых Иволга и Мрак выкосили за пару секунд. Может быть, если попросить их поддержку, втроем они выбьют шестерых так же быстро? "Старина, жизнь — штука мимолетная. Что лучше, пострелять в ублюдков с красивой девушкой или с ней же полезть на дредноут, потому что взорвал всех как идиот?" — Поинтересовался внутренний Аид, как подобает, с рогами и трезубцем.

"Сбросят на вас гранату сверху и будете на пару собирать кишки" — Сразу же парировала Душа.
"Ты когда-нибудь собирал кишки любимой женщины, Эго? Представь себе что она скажет! "Этот парень делал такое, чего никто и никогда больше не делал!"" — Хитро подмигнул Аид.

Блин.
Дилемма.

"Женщины любят практичных мужчин" — Сообщила Дороти — "Ну или двух непрактичных, если уж на то пошло, но оно тебе надо?"
"Да вас и там будет трое, ты, она, и гребаный Дредноут! И угадай, кого кто поставит раком? Слушай Аида, Аид плохого не посоветует!"
"Аидушка, ну зачем так все усложнять? Эго, слушай свою (ну ладно, не свою) Душу. Сейчас ты ставишь мину. Потом обходишь трупы и ищешь ценный лут. Я не для того рубилась в Диабло пять лет, чтобы ты сейчас слушал советы по РПГ от какого-то Алешки-Грифера! Ты ДД или кто? Ставь ежа и уходи на КД с подружкой в обнимку, лутаться по гибсам."

Таки да. Сорян, Аид.

Прокрутив в голове все возможные варианты, Эго рассудил, что получить сброшенную сверху гранату ему всяко не улыбается.
А так перед ним открывались новые возможности...
Благо, Аякс сейчас занят перестрелкой.

— Лестница заминирована. Мрак, Иволга, отступаю, не заденьте.

А то мало ли, среагируют по инерции на хорошей такой перебежкой выскочившего разведчика.

— Ив, поищи на трупах гранаты. Нам может понадобиться вскрыть Дред.

Аид нахмурился, сгоняя наваждение. Выстрелы рядом помогают собраться и осознать себя в реальности.
— Они отправили одного оперативника в прошлое, — озвучил псионик найденную информацию. Это скорее было для Афины, нежели остальных: они явно были заняты, — В начало войны.
Это может перекрыть их коридор возвращений. Аид плохо разбирался во всем этом временном дерьме, что-то ему подсказывало, что они не смогут это исправить, поскольку он попросту перекроет их временную линию.
Стоит ли об этом говорить или сами догадаются?…
Ох, и еще наверно стоит уточнить тот факт, что им, возможно, придется сделать скачок следом, чтобы этого не произошло. Через аппарат, сделанный из говна, палок и изоленты — конфедераты других материалов не признавали. Хотелось бы верить, что этот Юрий сейчас просто стал тахионной пылью… но, возможно (Аид это предвидел) Афина попросит их в этом убедиться и тоже кинуться в догонку. На всякий случай. Может, пылью станете, а может тоже в прошлое попадаете.
Отряд альфа-леммингов.
Блять, и как он в это ввязался?..

И это при условии, что им еще нужно пробиться сквозь ребят, убежденных в том, что каждая секунда выигранная ими принесет им неминуемую победу.
А она принесет, если Конфедерация станет обладать собственным Пророком.

— У нас, кстати, пиздец, как мало времени, — добавил псионик, — Ахах, Эго, шалун… кхм-кхм… ЛЕЖАТЬ!
Гаркнув на пленных, Аид нацелил на них оружие, чтобы сделать скачок к сознанию одного из вражеских защитников.

Ему нужно было убедить его всего в одной маленькой вещи: что враги не за дверью. Они с ним на одной стороне.
Надо дать совершенно простую команду.
Дать огонь по своим. И эту задачу он возложил на самого грозного противника, которого эта команда должна будет повернуть спиной к союзникам.

Лжец стоял и наблюдал за приступившей к допросу Мойрой. Старик, которому нечего терять, обещал сделать эту задачу максимально непростой. Подчиняясь приказу Аякса, оперативник вышел из помещения и прильнул к стене возле гермозатвора. Меч - в ножны на спине, "Зевс" - в руках и снят с предохранителя. Следовало поддерживать темп, если они хотели выбраться отсюда до удара Немезиды. Если им будет зачем.

Лжец пробежался оценивающим взглядом по позициям, занятым находящимися рядом членами отряда и удовлетворенно хмыкнул. Кивнул Душе в ответ. Где-то по краю сознания, вытесненные мыслями о предстоящем штурме, проплыли слова Аида. Мы опоздали. Интуиция, мрачный шепот которой становился все громче, вторила словам псионика. План конфедератов приведен в исполнение и, возможно, кто-то из них в далеком прошлом уже уничтожил привычный оперативнику мир. Изменил его до неузнаваемости. Этого было достаточно, чтобы покрыться холодной испариной. Но не здесь, не сейчас. Все лишнее вытеснено и забыто. Отсчет сержанта, невыносимо долгие мгновения до начала боя. Лжец чуть поудобнее перехватил винтовку и встал на колено, открывая стоящей за ним Мойре обзор. Приготовился вести огонь, как только увидит первую цель.

Цели не заставили себя долго ждать. Лжец тихо выругался, почти сразу опознав в двухметровом исполине экзоскелет класса "Дредноут". За все время работы в корпорации, ему доводилось видеть этих чудовищ всего несколько раз. И каждый раз их появление сопровождало дистиллированное разрушение. Чистое и концентрированное. Стоило ли говорить, что оперативник надеялся больше никогда не сталкиваться с этим чудом инженерной мысли Конфедерации? Винтовка Лжеца чуть дернулась, смещаясь к заключенной в металл фигуре оператора. Плюясь огнем, послала первые пули, пока разум оперативника лихорадочно искал ответ на один простой вопрос: должны же быть у этой твари хоть какие-то уязвимые места?

Быть солдатом не так уж и плохо. Иволга охотно подчинялась распоряжениям свыше, не подвергая их верность сомнению и зачастую даже не думая об их истинных мотивах. Важно то, что оно работает - а как и почему, пусть разбираются ученые. Хитрые временные заморочки Оракла временами не поддавались Иволге. Она не особо переживала насчет этого. Есть четкие приказы, которые нужно выполнять, а большего для четкого понимания задачи и не надо. Впрочем, как ни уворачивайся от знаний, все равно что-то налипнет. Наличие у конфедератов темпоральной хренотни не сулило ничего хорошего, а в свете Аидовых "мы опоздали" и "они это сделали" впору готовиться к худшему.

Куда там уходят Конфедераты? В Вальхаллу? Значит, придется наскоро менять маршрут, ибо не будет Альянс сидеть по соседству с Конфедерацией.

Сообщение Эго Иволга приняла без энтузиазма, но с удивительной сговорчивостью. Помимо альтернативы Вальхаллы неплохо бы отправиться просто наверх - как бы мина не разнесла лифтовую шахту, их тропинку на свет божий... С Эго они прошли достаточно, чтобы не сомневаться в его компетентности. Раз сделал, значит, не боится обрубить путь к отступлению.

Гранаты? Гранаты - это хорошо, но... Без доверия глядя на сокрытые за дверями красные точки, Иволга сменила винтовку на более легкий и мобильный "Фалькон". Не верится, что в комнатах прячутся гражданские. Да даже если и они, получить от них пули будет еще обидней и оскорбительней! Хотя если сразу нырнуть в отсек D, то появляется шанс избежать атаки в лоб. Для нее. А для Эго?

Иволга, с пистолетом наготове, окинула рослого коллегу взглядом, словно прикидывая, хватит ли ее уступающего и в росте, и в габаритах тела, чтобы закрыть его собственной грудью от вражеских пуль. Нет, даже если бы таковое желание имелось, ее площади просто не хватит. А значит, толку от ее смерти будет немного. А нефиг акселератов набирать.

- Тогда прикрой меня, - велела Иволга и быстро двинулась к первому трупу. Затем к второму, к третьему, распластавшемуся в луже крови.

Тяжело смотреть и на карту в попытке уловить движение красных точек, и на растерзанные пулями тела, так что Иволга сосредотачивается на поиске гранат. Эго можно доверить не только мины, но и охрану тыла Иволги - а это в ее понимании было вполне себе признанием.

Тик-так. Время на гражданских утерянное. Враг готовый к штурму. Устрашающий исполин, рядом с которым спектры выглядят юркими бабочками. Превосходящими оперативников альфы настолько же, насколько оперативники - рядовых солдат. Всё-таки у конфедерации были, были очень достойные образцы техники. Мощь, воплощённая в стали, подвластная лишь человеку.

Вот только лётчик знал, насколько уязвима такая техника перед пехотой. Достаточно одной, пусть и весьма дорогой гранаты, чтобы вывести из строя эту высокотехничную громаду. Разумеется, не всегда, разумеется не полностью, но шанс на это был приличный. По мнению инженера и техника, конечно же. По совпадению, именно у сержанта была такая граната. И какое же несчастье для гиганта, что он выдвинулся так глубоко вперёд. Надо просто добросить.

Первые вспышки выстрелов конфедератов уже расцвели в воздухе, когда Аякс метнул маленький тёмный цилиндр, с выдернутой чекой. Это даст ему и парням время, чтобы покончить как с пехотой противника, так и с тяжёлым экзоскелетом. Спектр исправно подсветил цели, очерчивая солдат красным контуром. Не давая им слится с тёмным фоном.

Определять цели в перестрелке, которые и так были определенны до этого у сержанта не было времени, и он просто понадеялся, что его ребята не перепутают цели.

Очень плохие новости принес Аид. То, на что рассчитывал Альянс, не оправдалось.
Но они еще здесь... логично. Временная линия не схлопнется так быстро. В конце концов, чтобы что-то изменить в начале войны, нужно хотя бы успеть раскрыть рот и доложить самое главное. Чем бы это ни считали конфедераты, вряд ли оно укладывалось в одно слово. Хотя, кто знает.
Тем не менее, все знакомые события все еще здесь.
А Альянсу впору загонять отряды в начало войны и искать того самого залетного.
Больше бы подробностей, кто это. Мог ведь даже быть человек с информацией о строительстве темпорального искривителя.

Голова думает, а руки делают. Взору открылась цель. С ее позиции только одна. Прицел был наведен мгновенно услужливым интерфейсом.
Есть ли еще смысл?
Для них всех.
Без разницы. Делай то, что должно, как если бы эта цепочка событий была истинной и не менялась. Иначе можно захлебнуться в извечных "а вдруг".
Очередь пуль полетела вперед так же быстро, как проносились мысли в сознании.

Осторожно, двери открываются.

- Твою мать. - Вырвалось у мужчины, когда он увидел что за неведомая херня находится за дверью. Ещё пол секунды ушло на осознание того, что в кого бы не вёл огонь оператор "Дредноута" ему, Мраку, достанется первому и по первое число.

- Иволга. Не высовывайся. - С коротким предупреждающим криком, мужчина выскочил из лифта и бросился вперёд, а западный коридор, выбегая из зоны обстрела.

Краем уха Мойра отмечала бормотание псионика за спиной, но основное ее внимание было сосредоточено на разъезжающихся створках затвора. Неизвестность пугает больше всего, а когда точно знаешь, что за дверью - можешь действовать. Давай, давай... почему же дверной механизм работает так медленно?!
Она как раз находилась в состоянии предельного напряженного ожидания, когда позади рявкнул Аид. Женщина едва удержалась от того, чтобы повернуться на резкий окрик, сердце совершило в груди какой-то совершенно невероятный кульбит и пару раз громко ухнуло в висках. Приглушенно выругавшись, Мойра обратила взгляд на открывшуюся диспозицию противника.

- Да тут пиздец не только со временем...

Пулемет, огнемет и толстенная броня... Все прелести жизни в одном букете.

- Хочу дредноут, дайте два... - простонала Мойра, просчитывая шансы на успех в борьбе с этой махиной, и "Зевс" с треском выплюнул первую очередь.

Чем больше оборотов набирала это событие (а Душа считала суету, крики, переговоры, бормотание псионика, убийство гражданских и не очень, конфедератов, именно частями одного и того же события, возможно одного из самых значимых, судя по трепещущему тону Аида) тем спокойнее становилась Душа.

Когда счет на секунды, уже ничего нельзя изменить, это же очевидно. Делаешь, что привык, не совершая непозволительных кульбитов, жмешь на родной спусковой крючок, и даже мысли о том, что отряд Альфа смертен, больше не посещают тебя.

Душа любила такие моменты. Они длились секунды, но были подобны благословению. Душа наслаждалась ими, ждала, когда наступят эти радостные, ничем не прерываемые мгновения. В этот раз не слишком повезло, их было всего три. Три секунды, три стука сердца, три благословенных мгновения полного безмыслия и тишины, прежде чем прозвучал грохот выстрелов и жизнь снова заполнила её сознание со всеми его тревогами.

Тяжёлые створки медленно разъезжаются – оперативники почти синхронно открывают огонь короткими рублеными очередями, которым вторят ослепительные в кровавом сумеречном свете белоснежные вспышки винтовок конфедератов. Грохот стрельбы запоздалым эхом проносится по коридорам научного комплекса – однако и он кажется праздничными хлопушками после того, как в дело вступают шесть стволов стационарного пулемёта дредноута. Стальная маска механического чудовища мрачно бликует и переливается в многочисленных вспышках – стволы вращаются с бешеной скоростью, отбрасывая в сторону десятками гильзы. Монолитный цельнометаллический лик войны боевого экзоскелета Конфердации внушает ужас и напоминает о смертности – вот только почти сразу чудовищное оружие, едва успев выплюнуть несколько первых зарядов в Лжеца, медленно и неумолимо поворачивается, обращая всю свою силу против союзников. Крупнокалиберные пули поворачивающегося орудия выбивают искры и крошку из стен, решетят, приводя в негодность, оборудование и компьютеры, разрывают на части союзных солдат, с ужасом взирающих на взбунтовавшийся экзоскелет.

Слишком много событий происходит одновременно – мир смазывается и плывёт, превращается в вереницу залитых карминовым светом кадров сражения. Вот очередь Мышки взрывает голову некстати высунувшегося из-за укрытия солдата противника, вот пули Души решетят тело второго.
Лжец открывает огонь по боевому дредноуту – с некоторым отчаянием наблюдает, как их с Мойрой пули, не нанося практически никакого урона, с визгом рикошетят от монолитной брони – оперативнику приходилось несколько раз сталкиваться с этими машинами в прошлом, и каждое пережитое столкновение с ними заставляло Лжеца снова и снова благодарить за шанс продолжить карьеру судьбу и удачу. За те прошлые встречи мужчина уяснил одну простую истину об уязвимых местах боевого экзоскелета – и эта истина заключалась, к несчастью, именно в том, что с этой моделью конфедераты поработали на самом деле на славу. По-настоящему уязвимых мест у механической машины войны просто не существует.

Увлечённый стрельбой, Лжец контролирует и направляет отдачу своего «Зевса» – адреналин разливается в крови бурным потоком, сердце бешено колотится: первую впившуюся в броню пулю мужчина просто не замечает, но вот несколько следующих вынуждают оперативника немного обеспокоиться. Он видит разгорающееся жерло огнемёта дредноута, видит матовые отблески выстрелов на монолитной броне, видит заглядывающие прямо в душу вытянутые стволы шестиствольного пулемёта. Первая пуля корёжит металл в непосредственной близости от головы Лжеца – вторая попадает в плечо, прошивая будто бумагу броню. Уже мысленно простившийся с жизнью оперативник видит, как чудовище отворачивается. Катастрофически запоздало отшатывается назад, тяжело дыша припадает к стене – медленно опускает голову, с удивлением рассматривая искрящий и порванный в клочья в нескольких местах сразу нагрудник костюма, на котором тут и там толчками проступает горячая кровь. Его, Лжеца, собственная драгоценная кровь. Ноги отказываются подчиняться – мужчина медленно сползает по стене вниз, оставляя алые разводы на сером металле.

На первый взгляд может показаться, что Аид никак не участвует в развернувшемся сражении – потеряв контроль над отступившими послушно к стене заложниками, он стоит посреди комнаты, закрыв глаза и едва заметно покачиваясь.
Он проникает в сознание заключённого в стальную машину смерти наёмника, вытягивает из бурлящего ярко-синего потока ледяной ярости отождествлённый с личностью псевдоним. Каким бы ироничным это не показалось, но его зовут Один.
На мгновение Аид становится им – чувствует собственные бугрящиеся мышцы под униформой, чувствует заключённую в стальном экзоскелете неимоверную мощь. В какой-то момент это не Один, но сам Аид давит гашетку, выплёвывая с бешеной скоростью пули в появившийся из-за укрытия контур Лжеца. И ему, Аиду, чертовски нравится это. Взять себя в руки удаётся мгновением позже – усилием воли псионик поворачивает пулемёт, обрушивая вихрь из свинца на чёрные фигурки засевших за консолями чёрных солдат.
Возвращаться в собственное тело после подобного всегда неприятно. Глаза нещадно слезятся, голова раскалывается, кровь хлещет из носа и оставляет ржавый привкус на языке. Трое из четверых гражданских послушно лежат лицами в пол – и лишь старик продолжает буравить Аиду тяжёлым взглядом с гордо поднятым подбородком. Впрочем, псионику сейчас не до этого – в его сознании эхом проносится предсмертная агония мёртвых конфедератов, пронзающая всё тело боль раненого Лжеца, недовольство действиями отряда Аякса.

Иволга обыскивает мёртвых солдат одного за другим – быстро, скупо и экономно, не позволяя себе такой роскоши, как трата драгоценного времени. Складывается впечатление, что эти типы собирались на прогулку, а не в бой – лишь у последнего обнаруживается несчастная плазменная граната, которую девушка тут же перенаправляет в соответствующее крепление «спектра». Лишь закончив обыск Иволга замечает, что в западном коридоре уже отнюдь не одна – в непосредственной близости от неё возникает прижавшийся к стене Эго, а следом – в результате короткой перебежки, и Мрак.

Эго успевает сменить позицию как раз вовремя для того, чтобы, обернувшись, подготовиться к появлению противника на лестничной клетке. Инфракрасный визор позволяет ему сквозь стену увидеть, как солдаты, явно спеша, бегом спускаются вниз по ступенькам, как первый из них вбегает в спектр действия датчика «клеймора» – и как мощный направленный взрыв разрывает на куски четверых из шести спешивших на помощь конфедератов. Оставшиеся двое, по всей видимости, дезориентированы и контужены – несколько заторможенно переступая разорванные тела павших товарищей, они занимают позиции у дверей.

Несколько пуль бьют в «спектр» сержанта, деформируя и сминая бронепластины, но оказываются не в силах сорвать задумку Аякса – ЭМИ-граната, по дуге преодолев короткое расстояние, детонирует у самого основания чудовищного дредноута. По визорам оперативников проходит лёгкая рябь, в то время как по корпусу экзоскелета пробегают волнами искры статики – ствол пулемёта печально опускается к полу, в то время как сам костюм инициирует процедуру перезагрузки.

Да куда не высовываться?! Это раньше надо было говорить, когда Иволга, еще с прежним именем и огнем в глазах, стояла на пороге военного училища. Теперь поздно. Теперь грохочут мины да стрекочут пулеметы, поздняк метаться, хотя некоторых это явно не останавливает!

На мгновение Иволга оглянулась на Мрака. Ну вот куда, зачем?! Не было для Иволги причины, оправдывающей снятие с оговоренной позиции. Может, она и была неудачной, но черт побери, другие на нее рассчитывают, а значит, врасти в неудачную позицию задницей, стой там и сдохни там же, пока не поступит иной приказ! Многое бы сказала сейчас Иволга, кабы не цена каждой секунды и не парочка контуженных мразей, что засели на лестнице. Словно групповой тусы за закрытой дверью им не хватало!

Пятеро. Двое. Пятеро. Двое. Жаль, в голову Иволги не встроен кулер, настолько там разогнался анализатор ситуации. Пятерых сложнее положить, но те двое сидят в укрытии. Если не сдерживать их постоянным огнем, что в условиях удара с запада невозможно, то они начнут стрелять нашим в спины...

А значит, сладкую пару нужно выносить первыми.

- Поджарь оставшихся, - заодно со словами Иволга бросила Эго и найденную гранату. - Я встречу сраную пятерку. Мрак, за мной.

Где слова, там и дело. Минуя остывающие трупы, Иволга нырнула в комнату D, прижавшись к стене рядом с дверью. Винтовка наготове, дыхание - умерить. Иволга сверлит взглядом выход из отсека Е. Он прямо напротив, откроется, и вся честная компания получит приветствие от Альянса: очередь в морду. Мысли о том, что позади, в соседней комнатушке, прячутся еще двое, Иволга гонит от себя. Замок открывается за пару мгновений. Этого хватит, чтобы среагировать и развернуться... Наверное.

Обычно, Эго соображал быстро, но сейчас ощутимо замешкался. Ситуация разворачивалась в самом что ни на есть ожидаемом русле, атака с трех сторон...
Но планировалось (хотя и не высказывалось), что выживших на лестнице добьет Мрак своей дубиной. То, что внезапно оперативник оказался рядом без видимой цели — неприятный сюрприз, открывший спины всем находившимся в западном коридоре.
А дальше план пошел по... Кхм... Ну вы поняли, просто каскадом.
Контратака с запада ожидаема. В идеале взять с трупа пропуск, открыть дверь и запустить туда гранатой, поджарив из пятерых хотя бы троих.
Вместо этого разведчик на пару мгновений застыл с гранатой.
Попасть под перекрестный огонь — это плохо. Очень плохо. "Как лучше? Как правильно? Я не знаю что мне..."
Спасла выучка. В критической ситуации солдат не должен думать — он должен делать.
Действовать.
А у плана Иволги, трезво рассуждая, был только тот сомнительный минус, что он не был планом Эго.
И уже совсем трезво рассуждая, в этом не было ничего такого, чего нельзя было пережить. А вот в автоматной очереди — было. Вообще, из Мрака живой щит для штурма помещения, определенно лучше.
Вслед за этим осознанием пришло и чувство невероятной нежности к боевой подруге.
"Девочка моя, послала убить всего двоих, да еще и гранату дала. Ну разве она не очарование? Другая бы отправила одного на пятерых и дала бы живительного пинка, мол — не мужик что ли"
План Иволги с каждой секундой нравился всё больше.
И вообще, матриархат это круто.
— Сделаю. Осторожнее, шестой в крайней слева двери тоже сместился. Может выскочить в самый неподходящий момент.
С этими словами, Эго запустил-таки гранату прямиком на лестницу.
Как говорится — Бум.

Дружить с медиком это привилегия - смеялись они со Лжецом всякий раз, когда тому прилетало. Всерьез его ранили лишь однажды и тогда Душа почти попрощалась с другом. И хорошо помнила всем нутром тот болезненный миг, мучительно растянувшийся от момента ранения и до того, как ладонь Души коснулась пульса на шее, проверяя жив ли Лжец. Тогда у неё уже не осталось реагента и пришлось танцевать под пулями, чтобы помочь мужчине.
Сейчас медпакет был девственно цел и обстановка не располагала к танцам.
Дружить с медиком это привилегия, да!

Душа жестом показала Мышке, куда направляется. Стук сердца заглушал грохот пуль.
Вот оно, предчувствие беды - реализовано и подано на тарелочке с кровавой каёмочкой.
Жив, хоть бы жив...

- Не время умирать, эй. Смотри на меня...- общая связь на этом отключилась.
Душа слегка потрепала друга по щеке, призывая сфокусировать взгляд на ней.
- , - горячее дыхание обожгло ухо, - смотри на меня, - она сжала ладонь Лжеца с силой и, потратив менее секунды на размышления, извлекла реагент.
- Немного пощиплет, - шутка, которая всегда заставляла его растянуть губы в вымученной улыбке. Награда для любого врача.
- Давай. Не время умирать. Цель близко, - подмигнула Душа и впрыснула драгоценный реагент без остатка. Она не позволит Лжецу покинуть их. Покинуть её.
Ну вот, опять эта неуместная сентиментальность.

- Сэр, запрашиваю смену позиции, - снова голос Души всплыл в эфире, привлекая внимание командира. Жестом показывает состояние бойца - палец вверх.

Для того, чтобы спокойно смотреть в дуло направленного на тебя огнестрельного оружия, нужны опыт, тренировка или хорошее самообладание. Лжец обладал всем необходимым, но даже ему было не по себе при виде угрожающе нацеленного, казалось, прямо в душу, шестиствольного пулемета. Эта штука могла превратить его в фарш всего за несколько секунд. Образы изуродованного очередью тела невольно проносились в сознании, грозя нарушить концентрацию.

Стволы чудовищного оружия завращались с огромной скоростью, сливаясь в изрыгающий огонь серый цилиндр. Первая пуля, вторая-третья-четвертая... Оперативник быстро отшатнулся в спасительное укрытие за стеной комплекса. Успел. Облегченный выдох вырвался приглушенным "умф", вытравливая воздух из разорванных легких. Удивленный взор Лжеца опустился на собственную грудь. Запоздало нахлынула боль, милосердно отсроченная выбросом адреналина. Говорят, человек, будучи смертельно ранен, может пробежать не меньше ста метров, прежде чем поймет что мертв. Прежде чем упасть кучей остывающего мяса. Ноги оперативника подкосились, и он медленно сполз по стене, оставляя за собой грязные, в равномерно мерцающем багряном свете, разводы. Или это был не свет? Может это была кровь, остатки которой с силой проталкивало уставшее сердце, заливая его мир алым? Кровь снаружи, кровь внутри. Сообщающиеся сосуды, уровень жидкости в которых распределен так несправедливо. Мысли начинали путаться, словно почувствовав ослабевающую хватку дисциплинированного разума. Взгляд, скрытый за "забралом" шлема, стремительно терял свою остроту и блеск - осознанность покидала оперативника. Вот, кто-то приближается к нему. Кто? Лжец пытается поднять руки, дать отпор или хотя бы оттолкнуть. Собрать тающие силы, разбегающиеся мысли в один тугой канат и сделать хоть что-то. Но руки лишь безвольно подергиваются, не в силах выполнить даже простое действие. Серебристая нить сознания истончалась и колебалась, словно на ветру, грозя вот-вот оборваться.

Имя. Знакомый теплый голос зовет его по имени. Запоздало пришло узнавание. Душа. Если она здесь, то значит у него есть шанс. Нельзя сдаваться. Нельзя опускать руки, даже если те совсем тебя не слушаются. Нельзя терять сознание. Смотри. Смотри прямо на нее. Вспоминай тревогу в ее глазах, облегчение, легкую улыбку после той миссии, когда чуть не простился с жизнью, и не вздумай умирать. Держись, черт тебя дери! - Привилегия... - шепчет Лжец с улыбкой. Гримаса скрыта шлемом и лишь хрип вырывается жалкими крохами воздуха из пустых и бесполезных теперь легких.

Один есть. Нужно менять позицию.
Душа рванула к первому пострадавшему. Они еще хорошо идут. Держись, Лжец. Мы должны выполнить эту миссию. Для того мы и существуем.
По крайней мере, ее так научили.

Каждый раз, когда случалась какая-нибудь неприятность, кто-то умирал или самой грозила смерть, каждый раз ей казалось, что ведом лишь страх неудачи... На тебя возлагают надежды, а ты подводишь.
По-другому нельзя.
Но потом, вспоминая это снова и снова, Мышка не находила однозначного ответа, боится ли она умереть?

Душа рванула. Оба в укрытии. Хорошо.
Сама девушка кивнула медику и сместилась к середине дверного проема, чтобы открыть более широкий обзор. Благо, граната дала им время решить хотя бы человеческий вопрос. Правую сторону конфедератов есть кому зачистить, чтобы сейчас не тратить драгоценные секунды на перемещения.

Ей не нужно было видеть дредноут, чтобы слышать эту машину смерти. Испытать в очередной раз своеобразное благоговение с ярким привкусом восхищения и ярости.
Оператор махины развернулся? Аид? Молодец, стажер!

Вот он, третий слева... Ранен, но все еще опасен. Покажется. Огонь.
Просто свое дело. Не время для чувств.
Аида и так есть кому заспамить.

Выстрелы щёлкали по броне. Катится маленький шарик гранаты, несущий пелену забвения для дредноута. Ненадолго, всего на пару секунд, но роторы пулемётов и яростный взор лидера конфедератов потухнут. Он останется один, в своей стальной оболочке, замурованный, отрезанный от остального мира. Несколько секунд давящей, гнетущей тишины.

То что нужно для вражеского пилота. Может не сдюжит. Может и вовсе вылезет.

Маленькая точка на интерфейсе. Своя точка, которая движется не там и не туда. Куда летит мотылёк? Не знает Аякс. Не знает никто, кроме самого мотылька. Только шевелятся пальцы, конвульсивно. Нет значка огневого контакта. Нет стрельбы от рядового Мрака, проверенного временем, сержантом, службой безопасности, долгой и выматывающей войной. Смещается точка. Бежит куда-то ветеран. С позиции. Против прямого приказа.



В конце-концов, у Аякса нет глаз на затылке. Рвут пули конфедератов броню Спектра сержанта. Красным вспыхивает визор, предупреждая о том, что даже у совершенной брони альянса есть предел возможностей.

И Лжеца тоже рвут пули. Тревожно-алым мерцает его точка на карте.

- Мойра, Дред. - сейчас оружие двух бывших полицейских будет гвоздить противника. Вместе.

- Аид, правого натравить сможешь на солдата? -

Душа уже спешит к своему товарищу. Гремят тяжёлые ботинки медика. Верные товарищи и друзья, не бросает своих, всё правильно. Надо прикрыть, не дай бог Дредноут оживёт прямо сейчас, во время рывка. Или кто-то из солдат откажется меткой сволочью.

Молчит псионик. Может надорвался, борясь с пилотом дредноута? Не знает того сержант. К чёрту, время вышло.

Аякс распрямляется. Прижимается спиной к стене. Фиксация местоположения. Первый шаг из укрытия. Рывок вперёд, вскидывая дробовик. Навстречу выстрелам, мучениям и боли. Где-то в глубине души пилота тонко надрывается движок. Поёт. Того и гляди - захлебнётся кровью. В небе всё по другому.

Летун не боится смерти. Он встречает её в первых рядах. Сейчас его изрыгающая огонь фигура в помятом Спектре шагает на укрепления противника. На стальную молчаливую громадину, посылающую отдающую патрон за патроном. Отдача чуть дёргает дробовик. Лишь бы не в фарш. Дредноут даже не поколебался, но сержант знал что делает. Любая машина уязвима. Надо только найти нужную точку. Или просто долбить до посинения, до тех пор пока пилот внутри не поймает парочку пулю.

- Подтверждаю. - голос сержант чуть подрагивает. Запоздалый ответ на вопрос Души.

Колотится сердце где-то у глотки. Всё-таки тяжело идти на смерть, даже зная что у тебя есть запасной путь отхода. Остаётся только надеяться, что устройство сработает прежде, чем он умрёт, или прежде чем стволы конфедератов переломают спектр и генератор.

- Срань господня... Лжец, не вздумай помереть, кто будет жарить нам с Душой картошку?

Мойра не может отвести взгляд от прицела. Не может покинуть позицию. Все, что остается - это хорошенько прожарить умельца в Дредноуте.

- Принято, сэр.

Вторая очередь свинца упорхнула на встречу с врагом.

Довольно интересный контраст между предсмертной агонией и радостным возбуждением. Успев ощутить стояк своего последнего «подопечного» и радость от того, что Лжец схлопотал пулю (о, божечки), Аид вернулся в свои мозги и до визга в динамиках выдал:
— Иееееехуууу!
После чего неловко покачнулся, от душащего головокружения. Губу обожгло кровью и псионик на какую-то секунду остался наедине с собственной болью. Самой реальной из всех.
— Аякс, я пас, братишка!
Пытаясь вытереть нос, мужчина ударил себя по шлему перчаткой, не вовремя вспомнив, что доступ к прекрасному лицу нынче закрыт.
— Мозги уже носом текут, хех…
Ему определенно было хуевенько. Отдача от таких приключений была довольно весомой. В следующий раз стоит использовать банальный телекинез. Дешево и сердито.
— Но мысленно я с вами!
Как буквально.