[D&D 5е] Звезда перемен | ходы игроков | { Неоконченный путь

      — Будьте осторожны и вы, — с волнением в голосе проговаривает Лалвар, провожая двух мужчин с тяжелым чувством на сердце. Уговаривать и спорить можно было до бесконечности, но кажется, упёртость компаньонов не знала границ, раз никто из них не был способен наступить себе на горло, оставаясь здесь. С другой стороны, они были путешественниками не первый день, принимая те риски, которые были не под силу новичку в таком деле. Кто знает, может, это им ещё придётся опрашивать стражу, пытаясь понять, по какой причине Амберстоун и Дэ Калвензано не вышли на свободу. Коротко светловолосая кидает взгляд в сторону стражников, надеясь, что его обещание вернуться с раннего утра никуда не денется. А им на сегодня оставалось разве что зайти в камеру, и ждать следующего дня.

      — Не мне учить тебя речи, — мягко подмечает жрица, обернувшись на Элизабет, попутно оглядывая помещение, — Наверное, не будь атмосфера такой нервной, он бы даже не заметил. С другой стороны, так как упёртость Баргула не знает границ, может, и хорошо, что и Киллиан решил уйти вместе с ним – мне от этого стало легче, — пусть и недостаточно, чтобы не переживать ближайшую ночь. Подходя к свободной койке, она спускает с плеч тяжелый рюкзак, — Однако, если ты переживаешь... Поговори с ним при возможности. Возможно, и слова про младшего брата растрогают его, — внезапно она усмехается себе под нос, качнув головой из стороны в сторону, — Я бы, правда, опустила «младший.» Кажется, он не слишком ощущает разницу в возрасте даже с Баргулом, куда уж до тебя и меня.

      Следуя такой же логике, как и Элизабет, жрица не опуская головы, уже привычным действием растягивает боковые ремни, освобождая себя от защиты. Здесь она им вряд ли пригодится, в то время, раз у них есть возможность поспать не на влажной, да твёрдой земле, стоит избавиться от того, что может помешать крепкому сну. Прутья, на который она кинула короткий взгляд, выглядели достаточно крепкими, а как и небольшое окно, разве через которое проскочит маленький зверь.

      Посидеть в тишине им не дают, и привлечённая вниманием мужчины, на которого обращала внимание и прежде, находясь за пределами камеры, она приподнимает бровь, но затем хмурится, практически готовясь перебить его. В каком смысле, «самые умные?» Посмотрев на Элизабет, зная, что под её окровавленной рубахой всё ещё скрывается слой бинтов и мазей, она и подумать не могла, что кто-то намерено будет прикидываться раненным для своих целей. Осторожно она откладывает в сторону броню, по прежнему оставаясь в походной одежде, и качает уставшими с пути дороги ногами, еле касающиеся с её положения до земли, уже отворачиваясь в сторону, но Элизабет начинает вести с ним диалог, и Сигре вновь возвращает свой взгляд на «соседа.»

      — А раз за пределами города беспорядки, Вы решили, что будет удобно воспользоваться таковым положением? Довольно бесчестно, не находите? — заворачивая рукава рубахи повыше, и избавляя плечи от мантии, в прочем, не откладывая её далеко на случай, если за ночь станет холодно, послушница сидит прямо недолго, с любопытством оборачиваясь за свою спину. Не удивительно, если вместе с ними в помещениях находился кто-то ещё. С другой стороны, если причины заточения людей напротив потихоньку начали складываться во что-то логичное, не подумать о тех, что скрывал тот человек? Амберстоун щурится, пытаясь присмотреться и заметить тень или силуэт того, о ком говорил темноволосый.

      — Сильно он Вам докучал? — в конце концов, не похоже, что оставшаяся тройка была такой же болтливой. Сама же Лалвар говорит громче в никуда, чем при обращении в соседнюю камеру, и не надеясь получить хоть какой-либо ответ.

Баргул и Киллиан

  Хотя ночи, сопоставимы с понятием темноты, на улице было вполне светло. Две луны сияли ярко и понемногу поднимались к зениту небосвода. Словно вдогонку, вслед за ними шли двое путников, что огибали белесые стены Йерлиана. Высокие верхушки стен при этом, отнюдь небыли пусты. Иногда, вдалеке, мелькали шлемы патрульных. А в сторожевых башнях, горел свет. Но казалось, всем стражам было все равно, или даже плевать на двух мужчин, и все же, иногда можно было заметить внимательные взгляды.
  Спустя полчаса ходьбы, приключенцы вышли к западным воротам. Те были, еще больше в размерах, чем северные, с которых они вышли. И стояли, без какой либо стражи. Ведь они были заперты, и наверняка забаррикадированы с той стороны, а деревянные армированные ставни, давали уверенности, что человек, сам такие ворота не откроет. Да и как человеку, можно было открыть "такие" ворота? Баргул, своим оценивающим взглядом заключил, что в открытое время, через них мог пройти целый слон, или даже кто побольше. Но в данный момент, кроме них, нигде живых не было видно. Поэтому, их путь, шел дальше вдоль стен.
  Аналогичная картина встретила их и у южных врат. Вдоль всего пути, стены были чистенькими, аккуратными, без каких либо настроек и грязи. "Красота" - оценил работу и уход за строением дварф. Работа людей, но была хороша. Но, похоже, им только и осталось, как искать укрытия, у береговой линии. Где-то, с час, занял их новый путь, во время которого они заметили, что отвесная скала становилась все ниже и уже переходила в каменистый берег. Дорога проходила как раз возле каменного пляжа и наверное путникам улыбнулись боги, ведь в темноте было трудно разглядеть, но кажется на берегу, виднелась какое-то строение. Возможно, хижина местного рыбака.

Элизабет и Лалвар

—Прошу прощения, милсдарь, но я не понимаю к чему вы ведете этот разговор. Мы похоже на тех, кто желает протаскивать незаконные вещи в город? Сомневаюсь. Однако вы заинтриговали меня своей недосказанностью. Раз все равно тут сидите второй день, возможно вас стоит честно признаться, что пытались протащить и над вами сжалятся?— Пф-ф-ф... А почему бы и нет? Или ты думаешь, что раз на тебе такие беленькие доспехи, благородный вид и милое личико, то твоя совесть чиста? Ой, да не смеши меня. Если бы ты только знала, с кем мы работаем...
— Фил бл*ть! - Резко крикнул седовласый мужчина.
— Ой. Понял кэп, болтнул лишнего. Так, чего это я. А хрен его знает, че мы притащили. Я не разбираюсь. Спросили бы Лифу, она разбирается. Но я бы вам не советовал. Она не дружелюбная, шо пи*дец, а сейчас еще и недовольная.

— А чего сразу бесчестие? Как-то о бесчестии никто не подумал, когда все ломанулись. Это же столько бабла можно наварить. Поэтому, о чести забывают, когда в кармане звонко звенит монета.
Лалвар, как бы не старалась вытянуть из решетки голову, но в последние камеры, ей никак не удавалось заглянуть, на таинственного бродягу.
— Можешь не звать его. Он никогда не отвечает, поэтому и собеседник из него - такой себе. Только иногда по ночам завывает бредятину всякую. То о конце времен, то о свете каком-то. Совсем из ума выжил.

Намного проще идти, когда твоя цель ясна и близка. Вот ты идешь от ворот к воротам и, не смотря усталость, на вечернюю прохладу и слухи о созданиях ночи, ступается легко - главное, это верный настрой. Ну и щепотку простенькой магии, чтобы согреться, к которой дварф прибегал, похлопывая себя по рукам время от времени.

Все ворота оказались закрыты, тут ничего удивительного, зато теперь путники сами убедились, что в городе их целых три штуки, да ещё и западные выглядели весьма величественными! "Интересно, чего это они тут ожидали при строительстве? Телег с поклажей на несколько метров в высоту?", - Баргул сделал себе мысленную пометку при случае поспрашать про историю этого города. Близость моря невольно намекала на какой-то морской путь и торговлю. Возможно, тут есть спуск к берегу, а там - какие-никакие строения. Но это ещё предстояло выяснить.

– Смотри-ка, парень, там сторожка или что? – Хевкрум указал навершием посоха вперед, когда ноги занесли двоих гордецов ближе к берегу. На торговый порт не тянуло ну никак, но уже что-то.

Ноги, да и организм в целом, начинали уже уставать после долгого дня, так что самое время было найти какое-то решение для ночлежки. А раз уж дварф начал ощущать необходимость остановиться, то, наверняка, и полуэльф уже думал как бы где развалиться. По крайней мере, так казалось Баргулу.

– Давай проверим: глядишь, пустующая - можно будет заночевать. Или за пару монет напроситься.

Элизабет была благодарна жрице Лалвар за то, что она выслушала глупое переживание воительницы. Да, возможно Лиза тревожилась зря, ведь кто знает как другой человек отреагировал бы на такое несмешное предложение под нервной обстановкой в виде тюрьмы. Тем не менее, выпустив тревогу из своей системы – рыцарю стало легче. Не зачем волноваться по пустякам, Камилия бы это не одобрила.

— Да, вы конечно же правы, госпожа Лалвар. Как будет возможность я обязательно с ним поговорю. — с мягкой улыбкой согласилась паладин. — Хотя скорее всего он как обычно непонимающе на меня посмотрит и посмеется надо мной. Мне кажется нашему другу чужды такие тривиальные вещи. Многие, включая меня, могут позавидовать такому легкому обращению к жизни.
------
Внимательно слушая своего разговорчивого собеседника, и смотря как сокамерник ругает Фила, Лиза еле сдерживала ухмылку на лице. Вот если бы все разбойники были такими говорливыми как этот недотёпа… Кто знает, возможно, преступности в это мире было бы куда меньше. Что ж, раз человек так любит потрепать языком, можно этим попробовать воспользоваться.

— А я вроде бы не говорила, что моя совесть чиста. Все мы в той или иной степени грешные создания. Но на своей памяти ничего нелегального я не делала. — пожав плечами ответила дэ Калвензано, после чего подошла ближе к решетке. — А вы оказывается еще и работаете, вот же приятно удивили. А кем и на кого если всё-таки не секрет? Кто знает, может как выпустят надо будет найти подработку, чтобы в бедность не уйти. А взамен обещаю никому не говорить, откуда поступила эта информация. Мизинчиком клянусь. — заигрывающее подмигнув, Элизабет внутри себя съежилась от отвращения, но продолжала свою игру.

— А это Лифа, не сестра ли она вам? Если бы я вас не видела, то так бы и подумала, что родственники. Фил и Лиф. Звучит как начало прекрасной баллады о приключенцах. И где же мои манеры, раз знаю ваши имена, представлюсь и я вам. Я Элизабет дэ Калвензано, приятно с вами познакомится.

      Как не крути, собеседник по камерам был прав, отчего Лалвар лишь тяжело вздохнула себе под нос. Ей не хотелось так думать, но отчего-то казалось, что предложи и они в крайнем случае страже денег, и вполне можно было бы обойтись без существования в камерах; мотнув головой из стороны в сторону, отчего на голове тут же качнулись потрёпанные днём косички, Амберстоун посмотрела прямо перед собой, наблюдая за интересной картиной. Кажется, Элизабет вовсе не планировала опускаться на их временные кровати и оставить компаньона напротив без диалога.

      Разговорчивые люди, требующие к себе внимание, редко умели держать себя в узде, и не заметить желание товарища выговорить всё, что накопилось за дни молчания, было трудно. Гордость за собственные действия и тщеславие застлали пеленой ему глаза, и наблюдая за попытками Лизы вытащить из него как можно больше информации, жрица, пусть не приподнимается с места, но подталкивает себя поближе к другому краю камеры.

      — В клятвах она знает толк, советую прислушаться, — улыбнувшись на одну сторону, проговаривает Сигре, посмотрев в сторону темноволосого, — А если, всё же, кто-то узнаёт о чём-то, что не надо, — она делает паузу, на короткое мгновение окинув взглядом меч с щитом оставленный Элизабет позади себя, — То, пожалуй, я бы не хотела быть этим человеком и встать напротив неё в бою, — на долю секунды улыбка стирается с её лица, показывая, что здесь ей было совсем не до шуток. Конечно, за время совместного путешествия она знала, что Дэ Калвензано вовсе не была бессердечным убийцей, тем более, готовой убить за «клятву на мизинчике», с другой стороны, если это хоть как-то поможет ей, кто знает, что они смогут по утру сказать страже о соседней камере.

       В свою очередь, девушка, всё же, отталкивается ладонями от скамьи, отчего та негромко звякнула своими цепями. С любопытством она подходит к окну, выглядывая из него, а затем и вовсе переключаясь на камни, дотрагиваясь ладонью до холодных стен, начиная шарить по ним пальцами. Делать было нечего, а занять себя хоть чем-то хотелось. Может, кто оставил какие записи на стенах или другие ребусы? Попутно, не пропустив мимо ушей и слова «Фила», светловолосая вновь громко подаёт голос:

      — А не расскажете мне про конец света и времени? Мне было бы очень интересно послушать!

А стражники, словно коршуны, следили с высоты стены за передвигающимися в сумерках путниками. Исходя из тех мер, которые были введены в городе, неудивительно, что за дварфом и полуэльфом ввели такое тщательное наблюдение. Киллиан, привыкший в угоду профессиональной деятельности передвигаться в тенях и быть незамеченным, не был рад таким почестям. Но пытаться скрыться уже смысла не было, так что лучшее, что пришло ему в голову - это просто игнорировать сверлящие взгляды и идти дальше, размышляя о нехватке выпивки и возможности попасть в город до полудня.

  — И правда! — Киллиан, прищурившись, вгляделся в темноту. Благо эльфийское наследие наградило плута отменным зрением и во мраке он видел достаточно неплохо. — Проверить можно. Интересно, кто-то из местных в нынешней ситуации остался жить за пределами города? — Вопрос был скорее риторический. Киллиан обернулся на Брагула и, накинув капюшон, жестом предложил последовать ближе к сооружению, и, по возможности, идти максимально тихо. — Нам осторожность не помешает. Не удивлюсь, если хижину будут ревностно охранять. Конечно, если есть кому…

На всякий случай достав рапиру, полуэльф, двинулся мягкой походкой ближе к сооружению, стараясь не производить лишний шум.

– Ба! Посмотри на эту халупу - было бы что охранять! – фыркнул маг, но, подумав, решил что в словах юнца есть свой резон. Перехватив посох по удобнее, дварф пропустил полуэльфа вперед и двинулся следом, ступая не торопясь и аккуратно, чтобы свети уровень шума к минимуму.

Элизабет и Лалвар

  Пальцы Лалвар прощупывали шершавую стену темницы, собранную из камней, между которых, иногда торчали кольца, за которые приковывали узников. Небольшое окошко, было практически под потолком и, через железные прутья, девушка смогла рассмотреть только ночное небо и красную черепицу соседних домов. А как бы она не обыскивала стены и щели, ничего примечательного найти не смогла. Когда в разговор между "жителями" двух камер, вдруг вмешался настоящий вой с самой дальней камеры.
— СВЕТ! СВЕТ УПАЛ С НЕБЕС! МЫ ДОЛЖНЫ СПАСТИ СВЕТ, ЧТО БЫ ОН СПАС НАС, ИБО ТЬМА ХОЧЕТ ЕГО УНИЧТОЖИТЬ! И УНИЧТОЖИТ ОНА ВСЕ! Все... все..свет...свет...

— Вот видите. И такое, бывает несколько раз за ночь. Иногда и днем, а все остальное время, лежит да отсыпается. Но ладно, вернемся к нашим баранам. Что вы, не дай бог Нарелия, я стану братом этой ушастой. Более скверного характера, чем у нее, я еще нигде не видел. А вот вы, леди Лиза де шото-там. Вот вы, смотрю серьезная дама, прямо как тот мужик, что подошел к нам в Элихе. Тоже, весь такой важный, в белых доспехах, прикрывая носик платочком. Говорит, мол "У меня для вас есть работа, грязные животные". Ну а мы че, мы и не про... - не успел парень договорить, как позади подошел седовласый мужчина в шляпе и ударом впечатал нос бедолаги в железные прутья клетки. Можно было отчетливо услышать хруст и увидеть, как лицо обагрилось кровью.
— За шо, мля?
— За то, что балоболишь много. - После чего, Фил еще получил удар под дых и отрубился.
— Извините дамы, но наша работа - секрет фирмы "Одуванчик".

Баргул и Киллиан

  Баргул и Киллиан решили тихо подобраться к неизвестной хижине. Аккуратно ступая по мелким камешкам, они подбирались все ближе, что бы увидеть, как в хижине кто-то копался, несмотря на ее уже заброшенный вид. Доски стен уже давно сгнили, а дверь была раскрыта настежь. Недалеко, лежала перевернутая лодка с пробитым дном, а возле окна висели дырявые рыбацкие сети.
  Шум бьющихся об берег волн, заглушал шаги путников и они смогли подобраться достаточно близко, что бы заглянуть в лачугу. Была кромешная тьма, но обоих путников, природа наградила зрением, способным разглядеть, как в этой тьме копошилось какое-то рыбоподобное существо. На спине оно имело наросты схожие на плавники, а своими перепончатыми лапами, оно разгребало всякий хлам, что был разбросан по всей хижине. Похоже, оно пока не заметило незваных гостей.

Если быть честным, то Киллиан никогда не видел уродов, способных посоревноваться с видом мамаши его друга по утру (ведь был уверен, что этот кошмар полностью стерся из воспоминаний, но нет! Теперь видения вновь начнут преследовать его по ночам.), однако этот превзошел все возможные ожидания. Скривив физиономию, полуэльф обменялся взглядом со товарищем и одними губами задал красноречивый вопрос: “Это что за херня?!”, наверное ожидая, что ученый маг более сведущ в опознании всяких уродов, нежели простой наемник вроде него. Только поэтому Киллиан не стал поспешно атаковать тварь и решил дождаться сигнала от бородача. Сжимая крепче за эфес рапиру, полуэльф ощутил, как ладошки уже начали потеть.

Воительница испугалась неожиданного воя с самой дальней камеры. Видно те непоседы были правы по поводу «тихого» соседа. Интересно, к чему он это всё говорил? Параноик ли он, а может и вовсе за его словами что-то всё-таки пряталось. Наставница не раз говорила своей ученице, что нужно давать шанс людям рассказать свою историю, не смотря насколько она может быть аморальной. Что ж, как только Лиза разберется с преступниками, она вернется к крикуну обратно.

Услышав поддерживающий голос Жрицы, дэ Калвензано благодарно улыбнулась Лалвар, так, как если бы не она, шанс узнать чуть больше информации от Фила могла бы просто улизнуть из рук путешественников. Однако много информации авантюристы получить не смогли, так как мужчина сидящий с Филом выполнил свое обещание и отрубил болтуна. Скривив личико, паладин кинула неодобрительный взгляд на обидчика.

— Мне кажется это было не обязательным, милсдарь. Надеюсь у вас хотя бы по ту сторону есть хотя бы платок, чтобы очистить лицо бедолаги от крови. — вздохнув и покачав головой, Элизабет решил повторить, что было ранее сказано. — Значит вы встретились с неким рыцарем в Элихе, который в грубой форме предложил вам работку. Занимательная история, однако. Жаль, что вы не желаете рассказать её до конца, кто знает, вдруг так быстрее ночка пролетит.

Дварф нахмурился, вглядываясь в сутулую спину гуманойда. Сложно было сказать наверняка, даже с способностью видеть в темноте, что конкретно это было, но на ум Хевкруму сразу пришла старая байка: средь дварфов, что жили близко к водоемам на поверхности или под землей, ходили рассказы о противных созданиях - гуманойдных амбифиях, рыболюдах! Сам Баргул никогда с такими не сталкивался, но припомнил, что было в байках: одни говорили, что это безмозглые создания, паразитирующие на более развитых расах, питаясь их отходами, а кто то, напротив, утверждал, что у этих созданий есть развитый интеллект и даже подобие социального строя. Как бы то ни было, одна такая "рыбина" навряд ли представляла опасность... если, конечно, она одна.

Баргул встретил взгляд Киллиана. "Хорошо, что не сдрейфил", - мысленно отметил про себя состояние товарища дварф. Маг неспеша ткнул пальцем в полукровку и указал на стенку рядом с дверным проемом, потом тыкнул на себя и пальцами изобразил открывающийся-закрывающийся рот. Опасное предприятие, с учетом того, что путешественники узнали от городской стражи, но Баргул осознавал, что так или иначе, место для ночлега найти придется.

Дождавшись пока полуэльф спрячется от взора амфибии, дварф выпрямился и, крутанув в руках посох, упер его гальку перед собой. Арканный доспех ещё держался, Баргул ощущал как окружают его нити силы. "Да хранят нас предки", - коротко помолился маг, прежде чем обратиться к морскому созданию в хижине:

– Я, маг и хранитель священного пламени, обращаюсь к тебе, создание глубин! – немного более драматическим голосом, чем требовалось, начал Хевкрум.

      Расстроившись от того, что стены оказались без каких-либо росписей и последний раз взглянув на небо сквозь решетку, Лалвар вернулась на свою «кровать». Не успевает она устроиться поудобнее, как замирает с вытянутой к рюкзаку рукой, дёрнувшись от громкого крика. Видимо, интерес, вложенный в тон её голоса, пробудил их соседа, раз он решил настолько отчаянно донести до неё свою правду?

      Она хмурит брови, бросив взгляд на Элизабет, явно сбитую с толку воплем, и качает головой из стороны в сторону в непонимании. Знать она не знала, какими загадками разговаривал мужчина, а расстояние между ними даже не позволяют посмотреть ему в глаза, определив, безумен он или просто испуган.

      — Прошу прощения, я не понимаю, о чём Вы! Вы... Вы не могли бы рассказать поподробнее? — не теряя попыток узнать больше, для пущей убедительности она даже приподнимает подбородок выше, словно это помогло бы донести до него её голос, хотя, Лалвар, в принципе, не сбавляла тона и говорила громко и уверено. Ей не хотелось вешать на человека клеймо сумасброда раньше времени, другое дело, что на её памяти редко люди, выдающие свою правду громким воем, были готовы сбавить обороты и понять, что их слушают, а не пытаются насмехаться.

      Занятая своим, она лишь успела вырвать из контекста слова, сказанные разбойником – в том, что они являются сорвиголовами, услышав божество, она более не сомневалась. «Элих» — шепчет она себе под нос, попутно вытаскивая аккуратно сложенный кулек с едой, пытаясь вспомнить, слышала ли она что-то про это или нет.

      Одно происходит за другим, и теперь две девушки могли наблюдать расплющенное по решетке лицо, а затем и сваленное на твёрдую поверхность тело.

      — Ох, Иноэль, что же Вы делаете... — сдвинув брови к переносице, негромко шепчет Амберстоун, даже норовив подняться с места, да только толку? Между ними решетка, да небольшой коридор, даже протянутой руки не хватит для того, чтобы помочь Филу. Каким бы человеком он не был, Сигре всё равно испытывала жалость к тому, кто не заслуживал такой жестокости.

Элизабет и Лалвар

  Как бы Лалвар не звала беднягу с последней камеры, в от доносилось только слова, "свет...свет..", которые постепенно затихали. Поняв, что ответа она не получит, девушка вздохнула и присев на лавочку, стала раскладывать свой походный паек.

  В это же время, Фила оттащили в дальний уголок камер и аккуратно посадили у стеночки.
— Ничего, ему не в первой, получать за длинный язык, так что, как-нибудь переживет.
Белобрысый мужчина, затем сразу вернулся на место своего сна, разлегся и натянул на лицо шляпу, дав намек, что совсем не собирается отвечать на остальные вопросы, или хоть как-то вести разговор с соседней камерой.
  Но Элизабет не отпускали мысли, по поводу рассказанного о некой сделке. Она попыталась вспомнить, что за Элих такой. Но все что она смогла отыскать в закромах своей головы, так это то, что есть такой город... Может быть. Она в этом еще не была уверенна.
  Лалвар, услышав о том же городе, тоже решила покопаться в своих воспоминаниях, параллельно выкладывая на расстеленный платок кусочек козьего сыра, немного сухофруктов и несколько бабушкиных печенюшек, которых та с избытком напекла внучке в дорогу. Подняв одну такую печенюшку, девушка внимательно в нее всмотрелась, словно ища ответ. И тут, она вспомнила, как бабушка рассказывала, что рецепт этого печенья ей передала родственница из Элихе... Это в принципе все, что она знала об этом городке.

Баргул и Киллиан

  Знания Баргула не подвели его, и это действительно оказался небольшой монстр, рыбоподобный гуманоид Мурлок. Одни называли таких водяными гоблинами, а другие, говорили, что даже гоблины умнее, ведь у этих - рыбьи мозги. И в остальном дварф так же был прав. Племена таких существ водились в пределах больших водоемов и в то же время не далеко от поселений разумных, будучи стервятниками на останках.
  Вот и сейчас, мурлок копался во всяком заброшенном барахле, пока не достал старое деревянное ведро с пробитым дном. Он, кажется, попытался просунуть через него голову и достать что-то изнутри, когда для него внезапно прозвучал голос волшебника. Рыболюд повернул голову вместе с надетым ведром, что бы через дырку посмотреть на источник звука. Но после того как увидел гостя, немедленно бросился куда-то в сторону, избегая взора Баргула, через дверной косяк. В хижине поднялся шум того, как начал падать всякий мусор и резкого открытия оконных ставень где-то сбоку. Взглянув налево, дварф увидел, как существо с жабрами выбежало сбоку от здания, и уже понеслось наутек по каменистому пляжу.

– Ещё один. Хмм... – поджав губы, протянул маг, на всякий случай делая это вслух, если Киллиан по каким-то причинам не услышал второго мародера.

Сам дварф ещё с пару секунд продолжал недвижно стоять, держа посох перед собой, но из хижины больше не донеслось ни одного звука, а от морских гадов и след простыл.

– Мурлоки, что б их, – добавил Хевкрум, расслабив хватку на посохе, и гулко выдохнул. – Хвала богам, трусливые и пугливые твари, вот только... Не знаю, догадаются ли вернуться сюда всем скопом. Они, обычно, племенами обитают. Давай-ка осмотрим что внутри: если еда есть какая, могут и вернуться, а если пусто - скорее всего побоятся, – предложил Баргул.

      — Молчит, — с грустью констатирует факт жрица, спустя какое-то время, стоит вою из невидимой её глазу камере закончиться. А жаль, она надеялась на то, что сможет разговорить беднягу, которого окрестили безумцем изначально. Интересно, сколько времени он здесь находился? С любопытством она прикрывает глаз, кидая взгляд в сторону коридора, откуда они пришли совсем недавно. Может, если стража вернется сегодня иль уже завтра, стоит поинтересоваться у них?

      Тем временем, разложив перед собой продукты, она с удовольствием потянулась за печеньем. С грустью она понимала, что это были уже последние, и как бы она не экономила, спустя продолжительное время, бабушкины сласти должны были рано или поздно закончиться. Возвращаться ради них, Лалвар, конечно, не стала бы, но как только добралась бы обратно на гористую местность, навестила бы старушку.

      — Знаешь, ба говорила, что у меня есть родственники в Элихе, — задумчиво произносит она, забивая себе печенье за щеку, чтобы не мешало говорить, — может, Баргул или Киллиан знают что-то об этом месте тоже, — Амберстоун вновь взглянула на тёмное небо, вздохнув, — интересно, нашли ли они себе место для ночлега и всё ли в порядке. — Несмотря на то, что они были вдвоём, что упрощало задачу, жрица не могла успокоить своё внутреннее переживание.

      — Тебе я тоже советую поесть, а то мы весь день были в дороге. Раны без энергии не затянутся, — усмехнувшись себе под нос, добавляет девушка, кивнув в сторону своего ужина, в случае, если у девушки нет возможности перекусить чего-то своего. Она ещё раз поворачивает голову в сторону соседней камеры, наблюдая за поникшим Филом, полулежащим в углу, и вздохнув, качнула головой. Представляет она, как каждый раз за сказанное, кто-нибудь из её сопартийцев раздавал бы оплеухи, или чего похуже. И как они вообще сработались вместе?

      — Удивительно, что он вообще ещё живой с таким языком, в таком случае, — и отворачиваясь обратно, Лалвар принимается поедать сыр, копошась в поисках своего бурдюка, — Важный, в белых доспехах... Если кто-то высокого чина, наверное, и заплатить им должен был много. Интересно, что они всё-таки украли? — Не успокаиваясь, в этот раз она внимательнее всматривается в женщину, сидящую с ними.

  — Гадость какая! Впервые вижу такую тварь. Хорошо, что струсила и свалила, хех... — Покачав головой, Киллиан еще некоторое время глядел в том направлении, куда сбежала тварь, а потом, следуя за дварфом, вошел в хижину. В ней стоял запах водорослей, рыбы и сырости, заставивший полуэльфа наморщить нос. Стены, сколоченные из старых досок, были полны дыр и щелей, так что полную защиту от ветра это сооружение не давало. И все же лучше, чем нары за решеткой!

  — Если что-то из съестного еще и осталось, то лучше выкинуть куда-то, чтобы желание посетить нас было меньше. — Скинув в более расчищенный угол свою поклажу, полуэльф приступил к работе - разбиранию старых вещей и поискам того, что мурлоки или другие ночные твари могли бы счесть съедобным. Когда с беглой “уборкой” было покончено, Фираэль устало пригубил воды из фляги и осмотрел освободившееся пространство, прикидывая, в каком бы углу расположиться на ночлег, чтобы в случае внезапных гостей занять наиболее выгодную позицию.

  — Нас только двое и всю ночь нести по-очереди дозор мы не осилим, иначе в город отправимся только к вечеру. Кажется, не помешает немного обезопаситься. — Чтобы Баргулу было понятнее, к чему клонит плут, он достал из сумки мешочек с калтропами, которые протянул ремесленнику, а сам взялся натягивать леску с колокольчиком на окно.

Укоризненный взгляд Элизабет так и не покинул соседа, который утихомирил Фила. Да, со стороны разбойников можно было понять, что по-другому вряд ли они смогли бы заткнуть болтуна. Но, паладин все еще не сомневалась, что, данное деяние было лишним. Тем не менее, чувство вины медленно подкрадывалось в душу прислужницы Иноэль, так, как если бы не её попытки узнать больше информации, сидел бы себе Фил и дальше заполнял эту тишину своими разговорами. Помотав головой, девушка повернулась спиной к решетке и села напротив своей сокамерницы.

— Если нас на утро выпустят, нужно будет извиниться перед бедолагой. Не заслужил он себе новых увечий. Зла я ему не желала, а теперь, вот, валяется. — достав свой мешочек с продуктами, блондинка начала вытаскивать оттуда кусочки вяленного мяса, орехи и сухофрукты. Поклонившись перед жрицей Иноэль, дэ Калвензано пожелала им обеим приятного аппетита.

— Не поверите, но я сама вот пыталась вспомнить кое-то об Элихе, госпожа Лалвар. Но к сожалению, моя голова не смогла сообразить интересных фактов. Только смею предположить, что это некий город. А по поводу господина Баргула и Киллиана…Я сама не могу перестать волноваться за них, однако я верю, что они справятся со всеми невзгодами. Только вспомните как они слаженно сражались против того зверя! — направив свой взгляд в сторону окна, воительница могла только предполагать, что там творилось у товарищей по ту сторону камеры. Ввязались ли они в драку? Попали ли они в ловушку? А может и вовсе пошли своей дорогой. Как бы то ни было, они у них были смышлёные, и как показала практика друг друга в беде не бросят. От таких мыслей, девушке становилось чуть поспокойнее на душе.

— Возможно что-то ценное украли, а может и нет… Омерзительно, однако предполагать, что за белыми доспехами может скрываться такая скверна в людских сердцах. Ух, я бы хотела взглянуть на этого рыцаря, хотя бы одним глазком. Узнать, кто дал ему право осквернять святое паладинское имя. — покачав головой, девушка достала собственный бурдюк и испила из него водицы.

Киллиан и Баргул

  Хижина, практически отображала понятие заброшенности. Дварфа просто поражала то, что она вообще до сих пор стоит. И вообще, дерево не камень, до сих пор не понимает, почему люди не строят из камня, как дварфы. Ведь стойкий неподвижный дом, практически крепость. А дерево, и горит, и высыхает, и вообще ветром волк сдуть может. Как в сказке про трех маленьких дварфов.
  Такое же, все было и внутри. Все было в пыли, мусоре и паутине. Тем более, хата была совсем маленькой, что говорило о том, как бывшему владельцу не требовались хоромы. Или, он не мог попросту себе позволить. Часть вещей были разброшены, а часть словно стояла на месте вечность. Несколько железных казанков и кружек, уже покрылись ржавчиной, и только Эльф нашел небольшую деревянную коробочку, с чистыми и целыми крючками. Казалось, когда все вокруг пострадало от влияния времени, их это совсем не тронуло.
  В небольшой комнатке, помещалось всего кровать с одной стороны, стол с уже разломанным стулом и небольшой шкафчик с полочками. На тех лежали стеклянные бутылки, от некоторых только осколки и всякая рыболовная утварь. Последнюю, к сожалению уже нельзя было использовать.
  Когда полуэльф потянулся к окну над кроватью, ему пришлось залезть на оную, что бы дотянутся к отверстию в стене. Но старая мебель, не выдержала даже такого молодого и худощавого эльфа и прямо под ним развалилась, скинув с себя старую ткань, показав под находящийся под ней белый скелет человека.

      Довольно она наблюдает за тем, как Элизабет присоединяется к ужину. В путешествиях она стала есть многим меньше, чем в родной «деревне», что уж говорить о том, чтобы увидеть прямо перед собой огромный, накрытый аппетитными яствами стол. Пожалуй, пропусти их сегодня стражники вовнутрь города, может быть уже сейчас они смогли бы лакомиться жаренной ножкой курицы, да поднимать предложенный Киллианом эль. Оборачиваясь же сейчас на свою импровизированную кровать, Лалвар лишь вздыхает: она совсем не была против сыра, да печенья, но и мечтать о чем-то большем ей никто не может запретить.

      — Ну, не ты, так кто-нибудь другой, — вовсе не желая звучать жестоко, проговорила Лалвар. Конечно, более никто не выскользнул вслед за ними из леса, и никого не добавлялось среди позднего вечера в соседние камеры, но знает, кто мог бы оказаться напротив разбойников напротив, — тем более, не уверена, что ему, в принципе, нужны соседи по камере, чтобы получить в нос. Я имею ввиду, вряд ли развязный язык может служить единственной причиной, — она вовсе не одобряла действия товарищей Фила, но и не констатировать факт не могла.

      — Подумаем об этом по утру. Может, и что вспомнится со сном, — сейчас им с этой информацией всё равно нечего было бы делать. Она внимательно слушает Элизабет, стараясь не обращать внимание на её упрямство в обращении к ней, как к старшей, и мягко дёргает уголками губ, стоит ей поделиться воспоминаниями о бравых действиях сопартийцев в бою. Несколько раз кивнув головой, жрица усмехается, — да уж. А если пришлось бы бежать, только представь, как подгонял бы Киллиан Баргула с его короткими ногами! — Она хохотнула громче, даже качнув несколько раз собственными ногами в ускоренном варианте. Ей вовсе не хотелось издеваться над ростом дварфа на полном серьёзе – она и сама не была слишком высокой женщиной, чтобы что-то говорить против. В конце концов, не к ней ли приседал Киллиан, чтобы она с удобством осмотрела его плечо? Однако, картина пытающегося быстро передвигаться волшебника в голове Амберстоун выглядела слишком уморительной, чтобы не посмеиваться вприкуску с цукатами.

      — Да, ты права, — успокаиваясь, произносит Лалвар уже более серьёзно, — иногда как подумаю о том, сколько людей может оказаться вовсе не теми, кем кажутся – так сразу покрываюсь мурашками. Конечно, у каждого есть свои причины, но, — она вздыхает,— но это всё равно не повод.

      — Слушай, — после небольшой паузы, когда на небольшом платке уже не оставалось еды, Лалвар осторожно свернула его, сунув обратно в рюкзак и, бросив взгляд на скинутую сверху флягу с маслом, которую оставил ей невзначай Киллиан, – оставалась надежда, что она ему не пригодится, – Амберстоун вытягивается на койке, подпирая голову рукой, сложенной в локте, продолжая:

       — Останови меня, если я лезу не в своё дело, но ты не думала вернуться к семье? Я помню, что ты хочешь стать полноправным членом сообщества паладинов при церкви Иноэль. Это они послали тебя или ты сама выбрала этот путь? — она делает паузу, — сама я временами задумываюсь о том, чтобы отправиться обратно, домой, но думаю о том, что знаний, которые я получила, будет недостаточно, чтобы помочь своему отцу в работе. Хотя, конечно, вряд ли он бы порадовался тому, знай, где я оказалась сегодня, — хмыкнув себе под нос, добавляет она на всякий случай, следуя правилу «хочешь что-то узнать – расскажи сначала сама.»

  — Гляди-ка сюда. Да это же рыболовные крючки. Почти как новые! — Покрутив в руках находку, Киллиан показал коробочку Баргулу. — Эх, в детстве я любил рыбачить с по… другом. — Кашлянув, он положил деревянную коробочку на пыльный стол, а вместе с ней и глупые воспоминания. В данный момент лучше закончить начатое и попробовать хоть немного отдохнуть. Киллиан знал, что предаваться старым воспоминаниям не стоит, иначе придется бороться с бессонницей.

  — Уоу! — Наемник чуть не рухнул вслед за мебелью, но эльфийская грация помогла устоять на ногах. Когда столп пыли осел и можно было вновь увидеть очертания комнаты, юноша озадачился, рассматривая останки старого владельца хижины и присвистнул.

  — Ну и ну! Хозяин-то все это время никуда не уходил. — Хотя Киллиан и отшутился, но в глубине души чувствовал дискомфорт. Не то, чтобы он был слишком суеверным, но ночевать под одной крышей с покойниками - это как-то уж совсем не то.

– Ну и напугал, парень! – выдохнул дварф, когда Киллиан разломал кровать и явил на свет её тайны. Впрочем, скелет не ожил спустя пару секунд, потом ещё пяти секунд... – Молотом Энро, кажется, обошлось. Видать, хозяин пролежал тут уже довольно давно, – кивнул полуэльфу Баргул, стерев испарину со лба и подступая ближе. Раз уж Фираэль смог принять находку как должное, то и ему, старому дварфу, стоит вести себя подобающе настоящему мужчине! – Сдается мне, про него забыли: какой-то старый рыбак, доживавший свои дни возле моря. Не удивлюсь, если его свалила хворь, а помочь уже было некому... вот и испустил дух в кровати...

Печальное зрелище, определенно: забытый всеми человек, умерший, похоже, без чьей либо поддержки. Никто так и не проведал это местечко за все это время, кроме мурклоков... может, все просто было плевать. Хевкрум осенил себя символом защиты от зла. "Покойся с миром, кто бы ты не был", - мысленно пожелал мертвецу дварф.

– Ну и денек, – буркнул Хевкрум, когда волнения поуляглись, – то волки, то мурлоки, то скелеты, то стража нерадивая... что дальше? Морская фея выйдет из моря к нам на встречу, ха! – Баргул крякнул, изобразив смех, в попытке разрядить обстановку. Надо было браться за дело. – Давай-ка вот что, Киллиан: я проверю это местечко на предмет арканных аур, на тот случай, если эта хибара проклята, а ты подержи глаза и уши открытыми, чтобы к нам никто не подобрался. Мне нужно минут десять-пятнадцать. Идет? Заодно гляну что за крючки такие времени не подвластные...

Первая находка полуэльфа действительно была весьма необычна, особенно, в этой полуразваливающейся хате. Настолько необычна, что Баргул грешным делом подумал, а уж не из адамантина ли эти крючки сделаны? Впрочем, маловероятный момент: откуда у бедняка такое сокровище возьмется?

Расчистив себе посохом место на полу, маг скинул походную сумку рядом, и уселся, скрестив ноги. Посох положил себе на колени. Порывшись в сумке, дварф достал свой гримуар и открыл на нужной странице. Заклятье было не сложным - достаточно лишь правильно прочитать все формулы и выполнить все пасы не сбившись, дабы Сила явила себя.

– Khann mal drazz... – послышался тихий голос мага, читающего на дварфийском наречии, когда его пальцы начали чертить в воздухе первые руны.

Время пролетало достаточно незаметно пока девушки были заняты своей беседой. Какая всё же благодать – когда рядом с тобой, хоть и в камере, есть приятный человек, который умеет поддержать разговором. Рассуждая и смеясь вместе с госпожой Лалвар, Элизабет чувствовала себя комфортно, не смотря на тюремную обстановку. Однако, когда жрица заговорила о доме, паладин света растерялась, не зная, как на этот вопрос ответить.

— «Вернуться назад к семье? Смогу ли я позволить совершить такой шаг, после всего проделанного пути? После того как...?» — Скрестив пальцы в замок и перебирая большими пальцами, воительница грустно улыбнулась.

— Не беспокойтесь, госпожа Лалвар, я уверена, что рано или поздно этот вопрос был бы задан, если не вами, то кем-нибудь другим. Мои родители хорошие люди, военные даже, что мать, что отец. Повидали множество битв, перед тем как начать меня воспитывать. Мне кажется, даже если бы я решила остаться дома и заняться другим ремеслом, всё равно была бы в числе солдат. — усмехнувшись, девушка припустила свою голову. — Госпожа Лалвар, вы знакомы с понятием «право неожиданности»? — Задержав короткую паузу, и сделав глубокий вдох и выдох, девушка продолжила свою историю.

— Любой человек или существо вправе потребовать за какую-нибудь услугу право неожиданности. Такую клятву дал мой отец моей наставнице, когда моя мать была беременна мной. Так что, хотела я этого и или нет, меня всё равно бы забрали из родных краев в наполненное событиями приключения. Тем не менее, я была подготовлена. Родители усердно тренировали меня, чтобы я не ударилась в грязь лицом. Если бы вы только знали, какая это была честь быть ученицей столь прекрасной и мудрой воительницы как Камилия Аранда. А теперь… — голос дэ Калвензано резко оборвался. Сжав ладони в кулаки и прикусив губу, блондинка собралась с мыслями и силами, чтобы закончить свою историю.

— Теперь, когда моей наставницы нету рядом со мной, это мой долг перед ней, прожить свою жизнь будучи паладином света, неся за собой её наследие. — закончив свой рассказ, Элизабет обратно приподняла голову с улыбкой на лице, пока не правой щеке медленно бежала единственная слеза. — Простите если утомила своей историей.

      Лалвар знала, что затронутая тема, наверняка, будет не слишком приятна для Элизабет, и всё равно решила поднять её. Говорила она негромко, чтобы не привлекать любопытствующих взглядов из соседней камеры, – хотя, судя по спящим и молчаливым, им и вовсе не было дела до двух молодых девушек, – и мягко, да бы дать понять, что в случае чего, всегда можно свернуть разговор в другое русло.

      Тем более, что и Дэ Калвензано понимает, что рано или поздно, эта тема будет поднята, отчего Лалвар выдыхает. Внимательно она слушает историю паладина про родителей, то дёргая уголками губ вверх, кивая головой на уважаемых в бою людей, то смотрит задумчиво, пытаясь понять, смогла бы она сама выбрать другую деятельность, в случае, если перед ней встал такой выбор. В конце концов, она и сама с самого детства стояла за спиной отца, наблюдая за врачевателем, и не могла подумать о том, чтобы заняться сельским хозяйством или животноводством, как другие сельчане.

      Осторожно Амберстоун кивает головой, но рта не открывает; мало ли, Элизабет расскажет ей что-то, чего жрица не знала.

      Что же, ещё первого упоминания о наставнице хватило, чтобы предположить, что произошло, и совестливое ощущение колит Сигре в бок от поднятой темы. Теперь понятно, по какой причине она так уверено двигается в сторону церкви в городе, не мешкая, а главное, не давая себе возможности отдохнуть. Наверное, то, что она ощутила, когда ещё недавно «пала в бою» трудно было описать словами, когда всё, что есть в твоей голове – это отсутствие возможности нарушить семейную клятву, клятву самой себе. Лалвар вновь принимает сидячее положение.

      — Брось попытки извиниться там, где достойна снятой шляпы, — усмехается она себе под нос достаточно осторожно, чтобы не задеть, но при этом показать, что рассказ послушницы ни в коем случае не ухудшил отношение жрицы к ней. — Теперь я понимаю. Хорошо, — хлопнув по коленям ладонями, она видит, но старается не обращать внимание на сентиментальность девушки – мало ли подумает о жалости, и ещё сильнее закопает себя в яму, — в таком случае, завтра с утра, как только нас выпустят, я сопровожу тебя в церковь. Если тебе будет необходимо моя поддержка со стороны, ты можешь смело на неё рассчитывать. Это меньшее, чем я могу помочь тебе, — она смотрит в сторону, и прикрыв глаза, несколько раз уверено кивает головой. Это решено.

      — А теперь, — выудив походное одеяло из рюкзака, из верхней одежды она мастерит себе валик под голову, — тебе и мне надо поспать. Усталыми мы точно никому не будем полезными, а ночь в тюремной камере, в принципе, не подразумевает под собой домашний уют. Отдыхай, Элизабет, — негромко она шепчет молитву себе под нос, сжав в ладонях амулет на шее, за них, и за их компаньонов, и пожелав спокойной ночи, устраивается поудобнее. Усталость с пути практически сразу же опускается на её тело; и Лалвар крепко засыпает.

Спустя десять минут, начертив в воздухе последнюю руну, дварф произнес последние слова ритуала громче, вкладывая в них остатки воли:

– Ohr kannag!

Послышался короткий хлопок, в воздухе возникли строки символов, что ранее начертал маг. Вспыхнув багрянцев, символы исчезли. Дварф прикрыл глаза, чувствуя, как пустоту внутри заполняет аркана: он выпустил свою волю, сплел её с чарами, и вернул обратно уже нечто иное по своей структуре.

Открыв глаза, Баргул ощутил что ритуал прошел в точности как должно: взгляд его изменился, всё вокруг теперь отдавала легкой синевой, а предметы обрели дополнительные очертания. Впрочем, это сильно сказано: если бы в пределах его видимости находилась вещь, наполненная силой, Хевкрум заметил бы её по оранжевому свечению... так же, всё в хижине отдавало серостью: и скелет и необычные крючки и пол и стены.

Посмотрев из стороны в сторону, стараясь не пропускать ни сантиметра, дварф тихо фыркнул и прикрыл глаза, усилием воли развеивая заклятье.

– В общем... пусто, ничего необычного, – констатировал Баргул, потирая уставшие от подобной концентрации глаза, и поднимаясь на ноги. Конечности немного задеревенели, поэтому потребовалось расходиться немного. – Даже крючки обычные, что б их, просто сделано на совесть... видать дварфом, – пробормотал последние слова маг. – Киллиан, у тебя там как, никто не появился?

Между делом, дварф убрал гримуар и найденный набор рыболовных крючков в свою сумку.

— Ну, водяных вооруженных уродцев на горизонте не видно. Все нормально. — Лениво потянувшись, заявил полуэльф магу и шагнул обратно в хижину. — И все же, не знаю, как тебе, Баргул, но спать с покойниками - не к добру, даже если это любезный хозяин, принимающий гостей у себя дома. — С усмешкой, Киллиан обвел рукой “царские хоромы”.

— Скажу честно, идти искать что-то лучшее на ночь я уже не хочу: сил нет и не факт, что найдем. Давай, может, найдем во что завернуть и положить этого одинокого бедолагу, а затем вынесем из дома и на утро похороним? — Плут не сильно разбирался в погребальных традициях, но предложенное им, показалось резонным. По его мнению это было наименьшим, что они могли сделать для покойника.

— Н-да, в такие моменты храмовницы были бы очень кстати, ведь это по их части. — С этими словами Киллиан потянул за углы изъеденного молью одеяла и неспешно начал заворачивать в него кости.

— Хах, ну у людей говорят, что примета плохая, да, — дварф хмыкнул и улыбнулся, явно не воспринимая подобные суеверия всерьез. — Вот у дварфов есть такой обычай, что когда хоронят достопочтенного владыку или героя какого, то устраивается пир... правда, сам умерший при этом тоже присутствует, посередь зала. И все поднимают кружки с элем и медовухой, восхваляют память усопшего! — От настигшей его ностальгии Хевкрум даже вздохнул. — В общем, согласен, парень, давай-ка вынесем останки на улицу. Не знаю, правда, без инструмента его тут хоронить проблемно будет.

Дварф отставил в сторону свою сумку и посох, принялся помогать Киллиану завернуть останки человека в останки одеяла.

— Можно прихватить это дело с нами в город завтра. Отнесем в храм местный, уверен, там знают как всё сделать по-людски.

— Звучит, как отличная вечеринка! Надо будет намотать на ус и сделать также, — прыснул полуэльф, вообразив себя на месте дварфийского владыки. — Ладно, кем бы не был этот, кхм... человек, я согласен, что даже он заслуживает быть похороненным как подобает, по местным обычаям, например. В городе точно можно было бы узнать, как и куда можно захоронить. Но... Но! Стоит ли сразу тащить останки? Ну, ты ведь сам видел, как нам были "рады" вечером.

— Думаешь, решат что мы за ночь кого-то убили, а кости обглодали? Ба! — фыркнул дварф, но, подумав, всё-таки ответил, — впрочем, логика в этом есть: народ в городе сейчас нервный, можно перестраховаться. Так, давай, аккуратно, здесь свяжем узлом и получится куль - если одеяло не рассыпется в прах, можно будет спокойно перемещать.

— Ха-ха! Нет, конечно! Ты не поверишь, но есть много вариантов! — Киллиан хмыкнул, потер щекочущийся от пыли нос. — Расхитители гробниц, контрабандисты или культисты. Что-то у меня сложилось впечатление, что они там и без мертвецов в мешке на взводе будут. — Завязав узел на одеяле, он взвесил кулек и кивком позвал Баргула последовать из хижины. — Без обид, но на пилигримов, несущих святые мощи на освящение в храм, мы точно не похожи.

— И то верно, — кивнул дварф, приглаживая бороду.

Выйдя из хижины вслед за полуэльфом, маг осмотрелся по сторонам:

— Прятать тут особо не где, разве что в гальке яму сделать и надеяться, что мурлоки не утащат. Падальщики ещё те... Киллиан, те вещицы, что ты дал мне в мешочке, надо бы подстраховаться, да раскидать их вокруг хибары этой, на случай если кто полезет. Потом можно перекусить перед сном. Костер на всякий случай разводить не будем.

— Это большее, что мы можем для него сейчас сделать. — Согласно кивнув, Киллиан присел на корточки и занялся разгребанием гальки, дабы образовалась небольшая яма, куда можно было бы положить останки рыбака, еще когда-то жившего в хижине на берегу. Перед тем, как окончательно скрыть сверток, полуэльф выпрямился и, сунув руку в карман, нащупал несколько монет."Четыре медяка. На удачу по ту сторону берега, Брат", - молча отдав почести незнакомцу, он вложил деньги в складки одеяла и только потом начал покрывать его галькой, образуя небольшой холмик.

— Да, перекусить перед отдыхом надо. Еда, хоть и не горячая, хоть как-то согреет перед сном. И да, я могу сам раскидать калтропы.

"Быстрые похороны, ничего не скажешь", - хмыкнул про себя дварф, сгребая гальку обратно в неглубокую ямку, где нашел последний приют владелец хижины. На какое-то время Баргул задумался, что для себя он подобной бы участи не хотел. Вот для чего нужна семья и клан.

— Давай, ты в этих штуках явно больше понимаешь, — кивнул Баргул, не без интереса подмечая странный ритуал с монетами. — Я пока разгребусь немного в хижине и посмотрю что из еды есть. Мда, не так я себе представлял первый день в городе, хах, — не удержался от остроты Хевкрум, припоминая своё недавнее предложение спутникам отметить конец путешествия в кабаке с элем и горячей едой.

В хижине дварф встал на проходе и, уперев руки в бока, задумчиво оглядел взглядом их с Киллианом место ночлега. Усталость, скопившаяся за день, давала о себе знать и маг выбрал самый простой путь, чтобы разобраться с проблемой. Прищелкнув, Хевкрум указательным пальцем "нарисовал" круг в воздухе и ткнул в его центр.

— Urghaz! — скомандовал дварф и геометрическая фигура в воздухе на миг вспыхнула багрянцем, отражая волю заклинателя.

Невидимая рука потащила осколки утвари и мелкую пыль к выходу, медленно, но верно, расчищая небольшое пространство, чтобы там могли усесться или улечься двое путников.

После скромного прощания с владельцем хижины, Киллиан поднялся и, отряхнув пыль с колен, вместе с магом пошел к месту сегодняшнего ночлега. Не думал он, что вечер так затянется, пожтому ухмыльнулся саркастическому тону дварфа. Наверное, эта черта забавляла и одновроеменно роднила блондина с приземистым народцем.

— Да не вопрос! Раскидаю, главное только потом не забыть, что они там лежат, а то приятного мало. — Дождавшись, когда лишняя пыль будет сметена с пола, Фираэль по одной равномерно разложил на полу у входа все калтропы. Хотелось врить, что обойдется без неприятностей, ведь нормальный дозор они не могли бы себе позволить, растянув отдых часов эдак на шестнадцать.

— Слушай, а мне даже интересно, что же могло послужить причиной введения Таких “мер предосторожности”? — После некоторого молчания во время трапезы, полуэльф, не дожевав сухарь, нарушил тишину. — Верволки? Мурлоки?

Дварф пристроился возле стенки, начав доставать из сумки свертки с едой: вяленная рыба и говядина (ммм, прямо выбор!), сушенные фрукты в небольшом количестве да сухари. Бесхитростно, но всё ещё питательно. "Эх, жаль эля нет", - снова посетовал про себя Баргул.

— Ну, как тот страж сказал, всякая нечесть им проблем сейчас больше обычного доставляет. Вероятно, есть тут перевертыши в здешних лесах - феи какие, которые могут людское обличье принимать. Так в города и проникают. Возможно, поэтому рисковать и не хотела стража: пустишь человека, а он оборотнем окажется, резню учинит, честных граждан погрызет. Правда, грубости того молодца это нисколько не оправдывает. — Хевкрум достал мех с водой и сделал большой глоток, чтобы смочить глотку. – Держи, парень. Садись, угощайся.

— Ам! Спасибо! Угощайся моим тоже. — Киллиан редко отказывался от халявы и в этом плане был не из стеснительных, так что долго его уговаривать не пришлось. Молодой полуэльф даже снял перчатки и, потирая руки, начал разглядывать явства, не зная с чего начать. С горящими глазами он потянулся к говядине и орехам. В его собственном рационе были только чесночные сухари да вяленая щедро посоленная оленина - пища больше похожая на закуску к элю, нежели на нечто питательное. Наемник явно не бы разборчив в еде и подготовке к долгимм путешествиям, раз уж даже спальником не озаботился во время путешествия.

— Хм... ну, стало быть, уже были инциденты с подменышами или прочей дрянью, раз так воинственно настроены. Ух, ну хоть завтра-то я надеюсь, что попаду в город.

Наевшись до отрыжки, полуэльф удовлетворенно погладил свой живот, ощущая как веки начали тяжелеть и подступила зевота. Спрятав обратно в рюкзак все то, что не доел, полуэльф прислонил свои пожитки к стеночке напротив входа и устроился на них как на подушке.

— Я тут попытаюсь вполглаза следить за нами... но ничего не обещаю. Так что сильно не обижайся, если вскоре будем возле нашего нового друга лежать. Снов... — Закутавшись в плащ, Киллиан лег, натянув на голову капюшон и сложив руки на груди.

— Чему быть, того не миновать, — сквозь зевок ответил Хевкрум, который уже откровенно устал после тяжелого дня и с удовольствием бы уже дрых без дальнейших разговоров.

Достав спальник, дварф раскатал его по полу, затем, немного подумав, вытащил свернутое одеяло и кинул в полуэльфа, у которого, похоже, готовности к путешествиям было ни на грош:

— Держи, а то замерзнешь.

Сунув мешок под голову, Баргул завернулся в спальник и практически сразу уснул - если кто-то и решит навестить их убежище сегодня ночью, дварф уповал лишь на удачу, да разбросанные плутом калтропы. Для остального маг слишком устал.

  Дварф, не смотря на свою расовую принадлежность, сделал скидку на свой возраст и уснул практически сразу, как укутался. И громкий храп, словно треск дров в доменной печи, обозначил момент, когда Баргул погрузился в царство снов.
  Полуэльф же, наверное, теперь мог пожалеть, что не остался в городе, или вообще остался с этим волшебником. Отсутствие спальника, не было проблемой, для бывалого путешественника как он. Но вот храп, находящийся практически под ухом, никак не давал возможности уловить момент и погрузится в сон. Еще как назло, какое-то бормотание снаружи хижины... И только спустя несколько моментов, Киллиан осознал о последнем. Там на улице кто-то был и бормотал что-то вдалеке. Прислушавшись к звукам, он понял, что это было бормотание мурлоков. Причем множества мурлоков. В один момент, эти множество голосов даже завопили, подойдя к хижине. Похоже, глупые рыболюди, нарвались на раскинутые по берегу калтропы.

  В это время, по воде плыла небольшая шхуна. Плыла она тихо, без парусов и огней. Но так и было задумано, для контрабандного корабля. На нем было всего несколько людей, включая Дрена Лонксита. История, закрутила его в интересную спираль. Однажды попав под суд за контрабанду, даже будучи оправдан, он заработал себе дурную репутацию. И в такие желаемые библиотеки, его иногда даже не пускали. Тем более, без учителя, он остался и без копейки в кармане. И тогда, его нашли связные, которые работали с его учителем. Пусть Дрен был еще в начале своих магических познаний, такой человек для них не был лишним. А для волшебника, тоже не оставалось много альтернатив, поэтому он решился взяться и выполнить пару поручений. В свою очередь, он обнаружил, что получаемых денег хватает с головой, на пропуск в библиотеки, да и у подпольных организаций, имелись свои хранилища знаний.
  И вот, он сегодняшней ночью, помогал тайно перевозить груз, под покровом темноты, когда он, будучи единым лицом на карауле, под светом лун, заметил скопление мурлоков, у какой-то прибрежной хижины.