[Ar] Переполох в Белом Камне | ходы игроков | Утро начинается не с эля

Обескураженный произошедшими событиями, Пелагий растерянно оглянулся по сторонам. Очень редко его игнорировали так явно, так пренебрежительно! Непонятно откуда стало появляться желание убивать. Но он же не убийца! Желание все росло, и он, чтобы его унять постарался сильнее погрузиться в свои мысли и войти в состояние отрешенности:
Интересно, почему мне так везет? Я уже представлял, как буду перелистовать древние листы еще более древних манускриптов, как появляется Арфа. Что им здесь нужно? И почему их мысли и слова всегда так путанны? Надо обязательно спросить у нее после боя.
Как только он вспомнил о бое, так больше не мог погрузиться в состояние медитации. К тому же звук, издаваемый заклинанием, казался таким противным, что казалось еще немного и у него лопнут барабанные перепонки. И больше не раздумывая, решив обсудить вопрос своего помешательства после боя бросился вперед. На ходу доставая пару дротиков и метая их во врагов.

Попытка как то сдвинуть ритуалистов, помешать культистам, была встречена весьма стойкой стеной из магического огня, которая просто развеяла раскат грома, сразивший почти половину лап, да отпихнула воинственного мужчину. Разумеется гном тотчас огласил данное наблюдение и предложил хоть как то заставить тех, кто в круге, прервать свои манипуляции с эльфийкой. Ну и не придумал ничего лучше, чем добавить магическую какафонию, на случай, если от её громкого раската грома ещё остались не оглохшие.

Вот только надо было резко сокращать численность тех, кто уже давал отпор, иначе и им прийдётся спасаться. За первым раскатом последовал следующий, дабы вырваться из окружения, и Амали, пользуясь случаем, тотчас скрылась за спиной ящера, с хлыстом наперевес, готовая выпустить свою магическую цепкую лозу.

Благословение великого Грэба снизошло до спутников Игниса. Что и говорить - искусный жрец. Бой начался со свежей волной вдохновения.
В игру вступил людоящер.
Назир, проанализировав всю собранную информацию пришел к весьма достойному и логичному выводу отвлечения противников от завершения странного ритуала. Способ был очень простой: создать отвратительный и невероятно отвлекающий звук. Хорошая попытка, вот только, как это случилось с волной грома Амали, так и случилось с иллюзией Назира. Скрежет ногтей просто напросто столкнулся с огненным кругом и был им подавлен. Досадно.
Природная ярость Фила взяла над ним вверх. Было ли это по причине проявление им своей силы или, наоборот, слабости было известно лишь ему. Невероятно яростного напора и такого бешенного сопротивления напавший культист явно не ожидал. С трудом он смог увернуться от первой атаки варвара, однако совершенно внезапно вторая атака достигает цели. Рана оказалась весьма внушительной. Лицо незнакомца все еще не было видно, но короткий и глубокий стон явно намекал, что сейчас оно явно скривилось в гримасе боли и ужаса. Культист чуть-чуть попятился назад и упал замертво.
Дротики Пелагия, насыщенные не только его умениями и навыками, но и каким-то нездоровым желанием убивать, достигли своей цели очень точно и почти фатально, а вторая волна грома Амали доделала свое дело. Враг отлетел назад и ударился головой об основание подмостка. Послушался характерный звук сломанного позвоночника и незнакомец в неестественной позе так и остался лежать. Руки же, как и в прошлый раз, буквально стерло в порошок от силы звуковой волны. Как раз в этот момент яростно и эффектно приземлился Игнис, за которым Амали решила спрятаться, оказавшись между двух зверолюдей.
Враги также не спешили сдаваться. Неразумные руки, которые до этого никого не трогали резко сменили вектор движения и нацелились на жреца. С большим трудом, но вместе они смогли своими когтями пробить толстую чешуйчатую кожу Игниса. С варваром же второй раз фокус с царапанием у ползающих рук не прошел. Фил мастерски умудрялся изворачиваться и избегать их атак.
Видимо, эффективная работа команды гораздо лучше заставила отвлечься культистов, чем назойливый звук иллюзии Назира, так как уже сразу трое противников вышли из ритуального круга и устремились к вам. Их целью стали Игнис, которого быстрый удал застиг врасплох и Амали, которая была уверена в своей защищенности упустила из виду внезапное появление врага. Повезло только Филу, культист которого споткнулся об тело своего товарища во время атаки и в итоге промахнулся.

Видимо, огненный круг все же не пропускает звуки. Иначе бы культисты точно отвлеклись. Впрочем, по одному они выходили из круга и дрались с теми, с которыми Назир недавно выпивал и чесал языком. Видимо, все посчитали, чт лучше навалить культистам люлей, а после разбираться, что здесь происходит. Что ж, такой подход тоде имеет место быть.

Поэтому гном решил к нему совсем немного к нему присоединиться.

Быстрыми шагами Назир подбежал поближе к сцене. Атаковать тех, кто еще был в круге - бесполезно. Зато остальных - вполне. Назир ударил посохом о пол и направил навершие в одного культиста. Краткое слово "Хворь" и луч бледно-зеленого света направился к противнику.

Противник был повержен. Последним, что он увидел перед смертью, была безумная улыбка молодого воина, отнявшего жизнь колдуна. Момент триумфа Уитфилда прервал блеск металла где-то на периферии зрения. На это раз Клеринель не сплоховал. Короткий шаг в сторону, полуоборот корпуса и ещё один шаг, но уже достаточно длинный. Лезвия культиста лишь разрезали воздух. А надоедливые руки только оцарапали пол там, где секунду назад была их цель. Уйдя с линии атаки фехтовальщик принял низкую боевую стойку, подходящую для сражения с несколькими противниками.

- И это всё?! Ха-ха, - голос Фила приобрёл какую-то устрашающую хрипоту, и он добавил уже тише - Я не впечатлён.

И тут же сорвался с места. Ловкий выпад рапирой должен был убить противника на месте. Но если тот сможет избежать удара, то есть ведь ещё и второй клинок.

Увидев, что его дротики достигают цели, Пелагий сильно обрадовался. Он давно не кидал их и мог спокойно попасть по девушке, стоящей перед ним. Но тут к ним подбежал один из мужчин, стоявших раньше в круге, и стрелять стало проблематично. Он взглянул на глаза, которые горели красным огнем, задумчиво посмотрел на оружие у себя на поясе и тихо произнес, глядя между ним и друидкой?:
- Эх... Что же я делаю? Не мое это дело, не мое. Что это на меня нашло?
Потом взглянул на мужчину и проговорил:
- Мы передадим Жентариму ваши останки, Вы хорошо сражаетесь. Хотя я до сих пор не уверен, следовало ли это делать. Но теперь уже поздно. Прощай.
И Пелагий присел, молниеносным движением достал из сапог 2 кинжала и ударил его сначала одним, а затем и вторым, да так, чтобы на груди у него образовалась небольшая дыра и он умер, не мучаясь.
С другой стороны, я предлагал переговоры, они на них не согласились, вот и пришел черед драке. Ненавижу драться!

Численный перевес был оперативно устранён, но какой ценой: изнемождение от всех этих выбросов мощной магии, многочисленные раны от нападок живых рук и культистов, да отсутствие запасного плана на случай, если прийдётся спасать уже самих себя.

- Я не вытерплю больше! - поддавшись панике, объявила друидка, бросая свой хлыст, дабы, отступая ещё дальше, достать арбалет, - Сами их принимайте, пока могу стрелять.

И в подтверждении своих слов она выпустила на ходу болт в ближайшего врага.

Ящер, на секунду потеряв равновесие, спрыгнул на кучку пепла, и отчаянно замахал хвостом, пытаясь сбалансироваться.
Этим воспользовался и его бывший хозяин, черкнув клинком по плечу, и ползучие руки, вцепившись многочисленными ногтями в колени.
Жрец коротко всхрапнул, перетерпевшая боль, и откинув отрезанную конечность. Столько еды, и вся испорчена магией.
Игнис терпеть не мог волшебство, особенно то, что мешает перекусить, но сейчас стоило сосредоточится на поддержке союзников
– Видели? – взревел он, придавая голосу весёлый и бодрый оттенок – Один еретик умер! Значит, их возможно убить! Режьте их, колите, побеждайте во славу Богов!
И, завершив речь здоровенным укусом, людоящер взмахнул горящим оружием. Рядом с ним сражались пушистый табакси, тёмный человек, и даже гном вроде начал вмешиваться.
И это наполнилняло холоднокровное сердце теплом.

Герои действовали почти все в едином порыве, словно один слаженный механизм.
Сначала Амали ловко отскочила от своего оппонента и метнула в него смертоносный арбалетный болт. Досадный промах ловко компенсировал своей кошачьей ловкостью и скоростью Пелагий, успешно вонзив один из своих острых кинжалов прямиком в сонную артерию культиста. Прощение миролюбивого путешественника с врагом было как нельзя уместным.
Не повезло и горлышку культиста, имевшего неосторожность выбрать себе в соперники людоящера. Противник был уже готов нанести точный удар для отсечение головы жрец, но короткое слово "хворь" от Назира резко ослабило его и заставило отшатнуться. Эта секундная заминка была фатальной ошибкой для него. Служитель Великого Грэба в животном экстазе от своей силы и силы своего Короля вцепился в глотку очередного культиста и, смачным клацаньем челюсти, навсегда отсоединил голову врага от остального тела.
- О-о-ох, Короли Всемогущие! - застонал Азарго, смотря на эту кровавую бойню. Кажется на лице его были ужас, слезы и сопли... Мужчина закрыл глаза и, сложившись в три погибели, тихонько запищал.
Благородный воин Уитфилд был единственным, кто в одиночку противостоял троим. Не без успехов, конечно, но в этот раз его собственное самомнение не позволило ему быть таким же смертоносным как и раньше. Ловкий выпад рапирой достиг своей цели, но Фил почувствовал, что этот незнакомец немного отличался от своих союзников. Рапира встретила небольшое сопротивление при проникновении. Под плащем был кто-то крепкого телосложения или носил какой-то доспех. Так или иначе, убить Клеринель своего врага не смог. Ни первой атакой ни второй.
Последний не замешанный в бою культист закрутил головой. Кажется, ситуация с обезглавливанием товарищей напугала его. Так или иначе, пламя вокруг них начало ослабевать И стало тусклым и почти незаметным. Кажется, он был в отчаянии. Изо всех сил культист пытался сохранить остатки ритуала, но послышался короткий хлопок и чары полностью развеялись. Бедолагу проняла дрожь. Все его тело тряслось и в воздухе буквально летал аромат страха с металлическим привкусом свежей крови. Сквозь свой капюшон незнакомец осмотрел всех и уже было хотел направиться к людоящеру, но не мог сделать и шага. В итоге, ему на глаза попался маленький гном, который, видимо, казался безобиднее всех и поспешил спрыгнуть со сцены в сторону Назира. Однако культист не спешил самостоятельно нападать. Вытянутой рукой он указал на волшебника, после чего одна из ползающих рук повернулась спиной к жрецу и стала пытаться выцарапать лицо своему новому врагу. Возможно, если бы у Назира не росла такая густая борода, то рука так и не достигла своей цели, но, к сожалению, она смогла успешно ухватиться за нее и ловко добраться до левой щеки, изрядно ее расцарапав, пока волшебник ее стряхивал с себя.
Вторая рука все еще продолжала свои тщетные попытки навредить Игнису, но вдохновленный жрец попросту не обращал уже на нее внимание.
Остальные враги направили свою ярость на единственного ближайшего врага - на Фила. Культист уже более менее понимал поведение своего врага, поэтому удар пришелся как раз по левой руке. Туда же и нацелились ползающие руки. Хлынула кровь. Вот только обезумевшему воину не было никакого дела до этой раны. Азарт битвы позволял на время забывать о таких мелочах, как раны.

- Эка зараза какая!

Воскликнул гном, когда рука ловко вскочила и оцарапала ему щеку. Культисты падали один за другим, но теперь у волшебника появился собственный враг. Маленький, но все же. Око за око, как говорят. Вот только глаз у магической твари нет, поэтому придется прихлопнуть всю сразу.

— Л'лакх!

Гном сбросил гадость с себя и выкинул руку ладонью вниз, сложив пальцы причудливым образом. Рваный выкрик - и из руки стала сочиться бледно-зеленая дымка, обволакивая отрубленную руку. И ведь с первого взгляда не скажешь, что эта дымка могла убить даже коня за десяток секунд.

Назир был знатно рассержен. Во-первых, потому что ему не дали докурить. А во-вторых, потому что эта падаль его поцарапала. Оказывается, гнома рассердить было не то чтобы очень сложно. И злым он явно не напоминал того безобидного старичка-одуванчика в очках.

Кровь сочилась из ран Фила. Но воин всё ещё стоял на ногах. Каждая новая рана только больше распаляла в нём ярость битвы. И пока берсеркер в сознании его врагам не поздоровится.

Тем временем враг не умирал. Этот культист оказался покрепче остальных. Но Фила не волновал данный факт. Не слёг от первого удара - сляжет от второго. Не от второго, так от следующего. И на колдуна снова нацелились острия клинков. Уитфилд взревел, нанося новую порцию ударов.

Рот Игниса был полон теплой плоти, и сладкой стекающей с клыков крови.
Его народ веками охотился на мягкокожих сущест. А возможно, и тысячелетиями, даже до того тёмного момента, как их нашли маги. Инстинкты требовали продолжать пир, вырвать из мертвого туловища позвоночник, насладится вкусом. Перебить всех, кто не принадлежит к его виду, сожрать и их тоже.
И, преодолевая тянущие назад, на зов предков, веления естества, ящер выплюнул голову культиста.
– Маги, ядовиты – язвительно заметил он стоявшему неподалёку Назиру – есть вас, желудок портить.
Хотя он не отрицал - и не собирался обсуждать ни с кем в группе - что это поглощение плоти сделало его сильней. Его естественное оружие почти не уступало в смертоносности железному, созданному в кузне, но заодно наполняло жреца той яростью, что помогала дольше крушить противника.
Грэб не одобрял людоедство, но запрещал ли он оружие? Следовало над этим подумать.
А теперь Железный Оскал с тем же безучастным выражением на морде постарался наступить на ползающую руку.
Хитрая конечность вывернулась из лапы, и грузный жрец упал на одно колено. Негромко прорычав угрозу, он поднялся, и снова бросился вперёд.
– KRO NI DOVaaR IN! Dir, VOL YOL!*

Пелагий с грустью смотрел на своего поверженного противника. Возможно, он много чего хотел достичь в жизни, у него были мечты, надежды, но все это перечеркнулось одним кинжалом. Вот какова цена жизни! Один неверный выбор, одно желание убить достаточно для такого ужасного конца. Пелагий не хотел, чтобы он мучался после смерти. Он сел на одно колено и пристально взглянул в его глаза. Что он хотел увидеть? Он медленно осмотрел всего мага, стараясь унять свое быстро бьющиеся сердце, осмотрел одежду, отличительные признаки. Он хотел узнать о нем больше, чем знал он сам. После, табакси закрыл глаза мертвеца, произнеся шепотом:

Пелагий медленно встал. Вокруг него бушевал бой: яростный и беспощадный. Но ярость, наполнявшая его несколько секунд назад, стала уходить. Он с недоверием смотрел на собственные руки, отнявшую жизнь, посмотрел на трактирщика, белого как смерть, и эмоции с силой вырывались из него. Хотелось кричать, петь, говорить, но... Уже не было сил. Он медленно повернулся к руке, оставшейся после смерти своего хозяина и с грустью молвил:

Затем, он начал подходить к ней с грустной улыбкой, что-то бормоча себе под нос.

- Зараза! - выругнулась Амали, видя, как болт со свистом пролетел мимо культиста. Теперь против них играло само время: эльфийка могла за эти двадцать с чем то секунд просто испустить последнее дыхание, несмотря на уменьшение числа культистов, да и неизвестно, что магическое пламя сделает с ней, когда сомкнётся он на её теле.

Зато известно, что будет делать друидка, закинувшая за спину щит: стрелять из арбалета во врагов. Пока дают. Пока есть в кого. Пока ручка на треклятом бруске с тетивой не откажет взводить механизм стрельбы, который заел на пол пути сейчас, пока не стукнула Амали!

Тактика Фила возымела успех. Тот редкий случай, когда количество превратилось в качество. Под шквалом яростных атак культист быстро выдохся и пропустил несколько фатальных ударов. Результат не заставил себя долго ждать и уже через несколько секунд у края сцены рядом с варваром красовались два трупа.
Чуть менее успешным в этот раз оказался наш славный гном Назир. Видимо, мудрости понять, что оторванной руке нечем вдыхать токсичные газы, Назиру немного не хватило. Зато арбалетный болт Амали весьма прицельно прибил к полу агрессивную кисть.
Еще больше не повезло Игнису, что задумал сложным финтом убить двух зайцев. Агрессивный шаг в сторону ползающей руки сыграл с ним злую шутку. Мало того, что противник измудрился увернуться, так еще успел тыкнуть людоящера в глаз, когда тот упал на пол. И все же доблестный жрец не сдался, встал на ноги и устремил свой праведный гнев на очередного культиста. Атака булавой попало точно по плечу врага, послышался хруст ломающихся костей, ткань в области левой руки увлажнилась и стала темной, на пол начала стекать тоненькая струйка крови... И легкое постанывание под капюшоном выдало тот факт, что удар был почти смертельным...
Жестокость Пелагия отступила, подарив место состраданию, здравому смыслу и логике. Табакси опустился над телом убитого им противника и стал внимательно его рассматривать. Убитый оказался молодым человеком со смуглой кожей и каштановыми волосами. На его окровавленном лице и в открытых голубых глазах навсегда отпечатался ужас. Парню от силы было двадцать лет. Сами одежды его были непримечательны: простой длинный бордовый балахон с капюшоном из какого-то очень дешевого и грубого материала. Сила износа подсказала Пелагию, что одежда намного старше своего носителя. Стало быть, балахон до этого носил кто-то другой... Или другие. В остальном же он ничем особым не выделялся на первый взгляд. Путешественник был уже готов закрыть глаза своей усопшей жертве, и тут его взгляд упал на затылочную часть шеи парня. Так красовалось едва заметное клеймо с весьма простым знаком...
Дальше события приняли весьма странный оборот. Напуганный Игнисом культист, видимо, никак не ожидал что монстр доберется до него так быстро и очень сильно сплоховал.
- Ми-ми-мир... - только успел простонать он, глядя в сторону лежащей эльфийки и тут же сорвался в ее сторону со вскинутыми лезвиями. Большая глупость!
Игнис, обладающий природной животной реакцией, моментально среагировал и одним ловким и точным ударом проломил бедолаге позвоночник. Парализованный незнакомец тотчас упал лицом на сцену, немного потрясся в судорогах, а затем перестал выказывать признаки жизни. Следом за ним все ползающие руки совершили аналогичные судорожные движения и тут же обратились в прах. Кажется, бой был завершен.

Ящер тяжело выдохнул после боя, прерывая тёкшую от него силу Бога, и обернулся к друзьям.
Он повесил отнявшую уже две жизни кость-булаву на костяной крюк, которые во множестве торчали по его набедренной повязке, и поднял вверх обагрённые кровью руки, похожий на языческого жреца, совершающего жертвоприношение богам.
Собственно, кем он и был.
– Соратники! – голос отдался эхом по разгромленной таверне – сегодня к нам пришёл враг! Но клинки наши встали против неё, и Тьма - отступила. Верьте, не верьте, но мы вновь на войне, что бушевала тысячу лет назад.
Две Шпаги – он коротко взмахнул рукой к человеку – достойно дрался. Благодарю.
Пушистый! Прекрати бормотать, и позаботься о том, кому хуже чем тебе.
И – он вновь улыбнулся, той кошмарной ухмылкой, на клыках которой ещё остались куски плоти – поговорим позже.
Поистине, Грэб сопутствовал им. Все ещё горящий пламенными глазами Игнис подошёл к эльфийке, лежащей в обгоревшем кругу, и с коротким напевом вернул её к жизни.
Никто не умрет сегодня, кроме Смерти... и её слуг.

Оглянувшись на поле боя, табакси с грустью смотрел на этих убитых. Ведь можно было все решить миром! Можно было! Но... Что случилось, то случилось. Он хотел пойти к столу и немного отдохнуть и успокоиться, как Игнис прокричал ему, что надо позаботиться трактирщике. И правда, он выглядел даже хуже, чем сам Пелагий несколько секунд назад. Отбросив грустные мысли в сторону, он подошел к нему, сел рядом с ним и тихо заговорил:
- Азарго, мне, как и тебе, печально видеть, как такое доброе утро превращается в злобный день, но нельзя позволить переживаниям поглотить себя, иначе ты навсегда останешься в их власти. Этих господ мы обязательно унесем из твоего трактира и мы отнесем их в представительство Жентарима. Да и вспомни о том, что мы спасли девушку! Она обязательно поблагодарит тебя, если ты разрешишь ей остаться в трактире. Ну все, все. Уже все прошло. Хватит себя винить. Это все равно ничего не изменит. Надо смотреть в будущее только с оптимизмом и выносить из прошлого уроки.
Пелагий замолчал, осознав, что говорил даже не для Азарго, а для самого себя. Разговаривая с трактирщиком, он стал лучше понимать самого себя. Но долго сидеть в прострации было нельзя, поэтому он помог Азарго сесть на стул, и пошел работать. Он стал выносить тела из трактира на задний двор, чтобы они не мешали внутри, а потом стал помогать наводить порядок. Но, пока он это делал он стал анализировать все, что узнал за этот небольшой промежуток времени. Для этого он попытался вспомнить, что он знает о святилище, том странном рисунке, а также о противодействии Арфистов и Жентарима. Он попытался соединить все факты со словами девушки и действиями культистов, а после стал приводить в чувство девушку.

Амали буквально свалилась с ног и позволила себе почувствовать себя бессильной что либо сделать. Лёжа на спине, откинув свой рюкзак с вещами в сторону, выходец из трущоб, сирота вновь ощутила ту пустоту, что бывает после тяжёлых трудовых подвигов. Только ныло всё тело не столько от физической нагрузки, сколько от боли имеющихся ран, да истощения имеющихся магических потоков, пронизывающих телесный сосуд.

- Я не подписывалась на войну! - отозвалась возмущённая друидка, даже позабыв, что кому то ещё тяжелее, чем ей, персоне, что сбежала сюда неизвестно каким способом. Да и кому понравится, если без пяти минут товарищ по несчастью начнёт приплетать сплочённый общей бедой народ к какой то байке о тысячелетнем событии, когда каждый из них прибыл сюда, движимый своими целями, стремлениями их достичь.

Враги были повержены. Их трупы лежали у ног проходившего в себя Фила. А он всё ещё держал в руках окровавленные клинки. Тело парня было в напряжении, как будто битва для него пока не окончена, как будто воин ждёт очередного нападения врага и готов достойно ответить.

В голове шумело. Сквозь красную пелену животной ярости начали проступать звуки окружающего мира, а затем и голоса. Бой окончен. Враг повержен. Фил бросил взгляд на эльфийку, лежащую на помосте. Это ведь её пытались сейчас спасти герои. Мысли постепенно возвращались в голову молодого человека, занимая место отступающей в самые глубины подсознания ярости. Пелена спала со взгляда парня. И теперь он снова мог чётко и здраво рассуждать.

Эльфийке уже помогали. Это хорошо. Остальные, включая Азарго, мал по малу оправлялись от последствий боя. А Фил понял, что и ему самому не помешает помощь. Рука кровоточила, а оставленные противниками раны и царапины неприятно саднили. Редкие тренировки заканчивались такими же последствиями. Теперь Фил и сам убедился, что реальный бой не тренировочный. Может, всё-таки стоило почаще слушать учителей?

Парень наконец-то со стоном расслабил мышцы и перестал стоять в стойке. Он медленно наклонился к трупу культистов и по очереди обтёр от крови свои рапиры. Очищенные они отправились на своё законное место, в ножны. А сам воин двинулся к эльфийке и ящеру, лечившему её. Божественная магия, скорее всего, приведёт девушку в сознание. А Фил как раз изучал язык эльфов и сможет узнать, в чём же дело. Зачем за эльфийкой пришли эти колдуны и чего добивались?

Хм, впервые Назир применил боевые заклинания в реальном бою и это было довольно странно. Да и вообще ситуация оказалась страннее некуда. Зачем эти культисты телепортировались в таверну во время ритуала? Для чего вообще был предназначен ритуал? Зачем эти странные телодвижения с увечьями и жертвой? Гному почему-то не могло прийти в голову ничего толкового.

Да и не странно, потому что собственные возможности в магии Назир вдруг оценил как недоувлетворительные. Ну а что? Болезнь подействовала на культиста как нужно, но ядовитое облако не причинило вреда отрезанной руке. Значит ли это, что магия была недовтсточно сильной? Или это просто потому, что руке нечем вдыхать газообразное вещество?

Назир было подумал, что нужно как-то помочь девушке, над которой осуществляли ритуал. Но в целебной магии он был вообще дилетант, тем более, что к ней уже бросились. Поэтому маг присел на стул, вновь закурил трубку и задумался над более важными вещами. И почему-то плачущий трактирщик и куча окровавленных трупов занимали его меньше, чем непонятный ритуал.

Когда бой наконец-то был завершен и исчезли все причины держать оружие наготове, на ситуацию в таверне можно было смотреть целиком. Некогда красивое светлое помещение было покрытой кровью и трупами. Кто-то еще из культистов шевелился, но то были остаточные проявления нервных импульсов от бесповоротно поврежденных позвоночников.
Слова Игниса и Пелагия возымели эффект на бедного Азарго. Тот при поддержке табакси смог встать на ноги, вытер фартуком весь свой коктейль из биологических жидкостей с лица и еще раз осмотрел свое заведение. На этот раз уже более спокойно Азарго согласился со своим гостем:
- Да, господин Пелагий, Вы абсолютно правы. Нападавшие заслужили ту участь, которую понесли при встрече с Вами. Я, я никогда такого не видел раньше... Они действительно отрубили себе кисти рук и те ожили? Это же... Короли всемогущие, что это за магия такая?
Когда же речь зашла о Жентаримах и девушке, то полурослик вдруг нахмурился. Он буквально минуту стоял в раздумьях, будто оценивая, стоит ли что-то говорить или нет. Наконец, трактирщик заговорил:
- Это были не Жентаримы. - задумчиво произнес Азарго, и, будто осознав, что сказал что-то не то, поспешил исправиться, - То есть, я хотел сказать... Ох, я раньше сталкивался с Черной Рукой. У нас были сугубо деловые отношения, но я их хорошо знаю. Балахоны и такая магия, да еще и при свидетелях - это явно не их почерк. И что там с девушкой она в порядке?
Кажется, размышления привели трактирщика в чувства окончательно. Лицо его было совершенно спокойным, а походка стала уверенней. Он молча направился в сторону лежащей на сцене эльфийке, которую уже окружил своими заботой и вниманием Игнис.
Только Пелагий прикоснулся к мертвому культисту, чтобы протащить его, как он тут же начал вибрировать и слегка надуваться. Хорошо, что табакси успел заметить цепную реакцию всех трупов и осознать опасность. Рефлексы кошки помогли отскочить как раз в тот момент, когда тела по очереди начали взрываться. Однако сдетонировал труп рядом с Филом и громкий звук заставил того отшатнуться. При том, взрывы были на удивление не очень громкими для остальных, но аннигилирующими тела чуть более, чем полностью. На месте трупов остались только их странные лезвия и одежды...
Уже после взрыва Фил подходит к Азарго и Игнису. Жрец уже успел привести в чувство свою подопечную, а Азарго своими тряпками протер ее окровавленное лицо.
- Кроли милостивые, это же госпожа Марикаель! Женщина о которой я Вам сегодня говорил! Марикаель, очнитесь!
Женщина очень медленно открыло глаза. Как бы хорошо не работало исцеление Игниса, девушка была невероятно слаба. Она все еще лежала на деревянной сцене и, смотря, куда-то в пустоту произнесла отрешенным голосом:
- Азарго, это ты? Почему все как в тумане? Голова болит. Я слышу еще голоса, тут кто-то есть? Как же все болит... На меня напали. Я в опасности. Мы все в опасности, Азарго.
- Она очень слаба. - Взволнованно произнес Азарго, уже пытаясь удержать голову девушки. Кажется еще чуть-чуть и она потеряет сознание, но я совершенно не понимаю, о чем она говорит.

Шло время, пока участники спонтанной резни прибывших на место появления культистов вникали в произошедшее и старательно ухаживали за эльфийкой. И если изучить тела ритуалистов не позволяла наложенная на их тела магия, лишавшая возможности рассмотреть их подробнее, то вот действия участников ритуала и остаточные следы их магических возмущений могли бы быть изучены пытливым умом весьма компентентных гениев, складываясь в единую картину произошедшего.

Вот только Амали не считала себя той особой, что в состоянии держать в своей голове целый ворох знаний, на такой случай. Даже реплика в сторону Игниса была больше использована с целью демонстрации наличия достаточного разума, чтобы сама за себя решить, что будет делать, куда идти и в чем участвовать, пусть и самое подходящее, что пришло в голову на тот момент - грамоты, на которых нередко просят пером сделать отметку в виде своего имени. Однако напомнить о сказанных словах эльфийки она могла, для Азарго, который был обеспокоен уже шедшей на поправку Марикаэлью. Ну как могла ...

- Азарго, только не говори, что ты не понимаешь эльфийский. - пробурчала лежащая на полу друидка, напоминая по памяти то, что сама услышала минутой двумя ранее из уст длинноухой, - Святилище в огне. Угроза всем. Есть ... что-то там с паролем и Арфой. Да спроси её напрямую, я сама едва ли внятно поняла сказанное ею перед тем, как она отрубилась.

Пелагий ловко отскочил от места, где были трупы, очень вовремя. Еще бы немного и его зацепило бы взрывом. А вот беднягу воина таки зацепило. Табакси мог бы почувствовать небольшое сожаление от того, что именно из-за его действий это произошло, но он уже поворачивался к эльфийке и несколько подзабыл об этом. Подойдя ближе и начав прислушиваться к диалогу, он вспоминал, что ему было известно и анализировал это в свете произошедших событий. Услышав слова Азарго о том, что это не Жентарим, он нахмурился и что-то забормотал себе под нос, но потом улыбнулся, словно реша для себя сложную задачу. Он уже хотел высказать свое предположение, как Игнис закончил приводить девушку в порядок, и она очнулась. Обойдя всех разумных, столпившихся вокруг неё, и нависавшие над ней, как скалы, он тихо наклонился к ней и произнес тихим голосом на эльфийском:
- Сударыня Марикаель, вы в безопасности. Вы в трактире нашего друга Азарго. Ваших преследователей больше нет. Успокойтесь. Попробуйте сесть.
Посмотрев на друидку с укоризной, словно говоря о том, что сейчас надо успокоить девушку, а не сделать её более нервной, и продолжил:
- Не хотите ли воды? Сейчас очень жарко. Давайте мы поможем вам добраться до комнаты и вы отдохнете там.
И Пелагий протягивает руку, помогая Марикаель подняться.

Не успел Фил и шагу сделать, как поверженный враг преподнёс ещё один сюрприз. Парень вскрикнул от боли и в следующую секунду, молниеносно выхватив два клинка, вонзил их в труп культиста. Рапиры проткнули медленно оседающую на пол ткань и испачканные в крови доски. Тела не было. Это оно окатило взрывной волной Уитфилда. Лишь прах убитого врага теперь оседал на пол таверны. Усилием воли воин подавил вновь подступающую ярость. Похоже, уж теперь-то колдуны не опасны.

Клинки отправились в ножны и Фил тут же забыл, что хотел помочь бессознательной эльфийке. Да и, судя по всему, к ней и так уже проявили достаточно внимания. Парень неспешно отправился к столу, за которым минуту назад он пировал вместе с гостями таверны и самим тавернщиком. Фил тяжело опустился на одно из сидений, отыскал не опрокинутую кружку с элем и залпом осушил её. Необходимо было осмыслить случившееся. Войдя в боевой раж, воин не интересовался этим, но он убил людей, живых. В первый раз отнял чужую жизнь. Да, они были плохими ребятами, скорее всего заслуживали своей участи. Но всё же. К Филу пришло смутна, неоформившаяся мысль, простое осознание хрупкости жизни. Один удар клинка, одно движение, и всё. Он и раньше знал, что люди умирают, если проткнуть их чем-то острым. Но не понимал до конца. И ему не было грустно, безмерно тоскливо от того, что он убил. Нет, скорее ФИл не знал, что и думать. Как на такое реагировать вообще? Выпив один кубок, парень начал искать рукой второй, сидя с отсутствующим выражением лица, погружённый в свои мысли.

Игнис засмеялся. Это была достаточно дружелюбная социальная реакци, которую, как и все людоящер, лишенный настоящих эмоций, он мог изображать.
– Разговоры – глухо сказал жрец, произнося слова на вдохе, а не на выдохе – могут подождать. Как и символы, таинственные знаки и арфы. Девушка бредит, и ей нужен уход. Старайтесь, хмм– он постарался припомнить свои навыки медика – держать её погружённой в воду, и давайте побольше лягушачьего мяса, чтобы не было отвердения чешуи.
Закончив с этими, наверняка, невероятно полезными советами, он принялся за работу по таверне, чтобы привести "Старое Древо" в порядок, пока полурослик занимался уходом за новым постояльцем.
Как минимум, он собрал, и отправил в камин серые робы, и распихал по отделениям рюкзака причудливые наручные клинки.
– Я знаю жар, что их очистит – прогудел жрец – и советую всем тоже отправляться по комнатам. Нам всем нужен отдых – он чувствительно толкнул устроившегося пить варвара – и не на досках пола, или в забытьи вина. Никто не видел мётлы? Эти кучи пепла просто оскорбляют Грэба.

*****

– Амали.
За спиной друидски, через несколько часов после того, как она вышла из таверны, стоял Игнис.
– Слышал, ты беспокоилась о оплате, и проживании в таверне – сразу перешёл он к делу – а Пушистый многое мне рассказал о золоте, и как оно важно для человеков. Честно признаюсь тебе - когда я бежал из своего племени, то захватил его только за то, что оно блестит. Да и теперь, не сильно в нем нуждаюсь. Возьми, и не чувствуй себя обязанной никому, кроме Бога Короля, что над всеми нами.
И он потянул чешуйчатую лапу, полную монет.

*****

Навестив табакси в покое Марикаэль, жрец отправился допрашивать Азарго, что да как обстоит с кузнечным делом в округе. Не нужна ли работа по подковке лошадей, не отходит ли кто-то из кузнецов от дел, есть ли заказы на доспехи и поставки руды?

Амали, хоть и подпирающая рукой, но всё же стоящая на улице, дабы свежий воздух способствовал ясному мышлению, сначала косо посмотрела на деньги, ожидая подвоха, а затем всё таки решила принять предложенный дар Игниса, тем самым негласно подписавшись на содействие в его деяниях. И дабы развеять возможные ожидания, она поведала о своих размышлениях до появления культистов в таверне жреца: - У каждого из нас разное виденье мира, его событий и реакция на них. Да, я не откажусь от золота, это способствует делу, но, как ты верно подметил, я, дитя улиц, не должна чувствовать себя обязанной. Иначе бы осталась рабыней в кандалах.

- Впрочем, со временем может у нас и сложится более тесное сотрудничество, а пока что лучше проведай эльфийку.- сложив полученные деньги в укромное место в своей одежде, обнадёжила друидка жреца, продолжив отдых на улице, пока, наконец не устав придаваться размышлениям, Амали не вернулась в таверну, проведать Марикаэль перед отдыхом.

Что ж, эльфийку приводят в чувства, значит, самое время поразмышлять об истинном назначении ритуала. Но, к сожалению, известно слишком мало. Разве к ранее полученной информации можно добавить взорвавшиеся тоупы культистов, но это мелочи. Какой-нибудь амулет или медальон "последней ловушки" - и все.

Назир курил и думал, но ничего путного придумать не смог. За полчаса он пришел к выводу, что это было либо дичайшее дилетанство, либо какой-то уникальный ритуал, о природе которого гном и не слышал.

Наконец, затцшив трубку, Назир задумчиво со всеми попрощался и отправился отдыхать.

Было видно, что обвинительный тон друидки застал Азарго врасплох. Он поднял на девушку глаза и бросил на нее непонимающий взгляд. Спустя несколько мгновений до него все же дошло, что подразумевала Амали.
- Ох, госпожа Амали, - растерянно начал плурослик, - Я худо-бедно владею эльфийским и понял что говорит госпожа Марикаэль. Я не понял, о чем она говорит. Как бы то не было, спасибо вам всем за помощь.
После небольшой и весьма специфичной медицинской помощи от Игниса и ободряющих слов Пелагия, некоторые из участников боя помогли раненой добраться до ее покоев, а некоторые принялись за наведения порядка в таверне.
В остальном же день прошел совершенно спокойно. Приходило несколько стражников, спрашивали о случившемся и даже пытались стребовать клинки, как улики, но Игнис и Азарго смогли уговорить стражу оставить клинки у себя. Как бы то не было Азарго настоятельно просил вас не покидать таверну до завтра, опасаясь повторного нападения неизвестных.
На следующий день почти с самого утра всех разбудил стук в дверь их покоев:
- Господа, прошу прощения за столь раннее пробуждение, но госпожа Марикаель хотела бы с вами побеседовать.
В номере у эльфийки было все очень просто и уютно. Сразу было заметно, что до этого никогда она в своей комнате не бывала. Лишь опрокинутый стул и слегка окровавленные простыни свидетельствовали о вчерашней беде. Дождавшись, когда Азарго оставит их наедине, Марикаель немного повернула голову в сторону своих спасителей и начала беседу:
- Видимо, вам я обязана своим чудесным спасением. - мягко и устало произнесла девушка. Слова ей давались очень тяжело, но она продолжала. - Меня зовут Марикаель, но мне кажется вам это и так известно. Вот что вам неизвестно. Я - агент Арфистов. Наверняка у вас есть ко мне какие-то вопросы. Я готова на них ответить. Насколько мне хватит сил.
Девушка машинально слегка обхватила свой живот на месте, где вчера была самая большая рана.

Назир выспался и хорошо отдохнул, что было даже странно после такого-то приключения. Все же далеко не каждый день приходиться сражаться с людьми, а не с книгами. Впрочем, хотелось получить объяснение от участницы ритуала - кстати, последней выжившей.

— Милочка, объясни нам, будь добра, что за чертовщина здесь творилась? Почему средь таверны появились эти люди и куда они так хотели переместиться? И зачем им ты?

Назир с невозмутимым обликом забрался на высокий стул и стал набивать свою трубку пахучим табаком. Разговор, видимо, должен был быть не из легких. Но он должен хоть немного прояснить то, что происходит.

Когда по таверне раздался терпкий аромат табачного дыма, Назир посмотрел на раненую собеседницу, прямо в глаза. Правду ли она говорит или скроет что-нибудь? Книги, как и люди, тоже врут - потому что написаны людьми. Поэтому библиотекарю было совсем не лишним знать, когда они говорят неправду - что первые, что вторые.

Фил ещё долго хандрил тем днём. Это, конечно, не помешало ему помогать с уборкой таверны. После некоторой медицинской помощи парень вполне был способен убрать остатки разбросанной еды и пролитой крови. Но до конца дня молодой воин безмолвствовал. Наутро он чувствовал себя уже лучше. Фил отдохнул и воспрял духом. В конце концов, культисты сами напали, а стало быть сами и виноваты в своей смерти. Теперь же настало время во всём разбираться. Собравшись и на всякий случай захватив с собой рапиры парень пошёл прямиком в комнату спасённой эльфийки. Благо, все уже были там, и допрос начался.

- Не налегай так, Назир. Она всё-таки чуть не погибла вчера, - возразил Фил, а потом братился и к самой эльфийке. - Простите моему другу излишнюю напористость. Но нам действительно нужно всё разузнать. Меня, кстати зовут, Уитфилд Клеринель. Приятно познакомиться, госпожа Марикаель.

Фил слегка склонил голову, представляясь, и приготовился слушать.