[ГСМН] | ходы игроков | 1. Тренировочный день

Чернов

Организованно отступаешь, как скомандовало начальство. Пистолет дёргается в руке, но толку от него нет, проходят пули сквозь врага не задевая. Может и был бы от них какой-то эффект, но не сейчас. Да и меркнут твои усилия на фоне товарища младшего сержанта Бессмольного, который, словно аватара бога войны и грома, стоит, пучит глаза, кричит утробно и наносит паразиту вред как физический, так и моральный.
Такому не учат на Курсах молодого неофита, это точно. Здесь чувствовался живой опыт, жизнь на острие, дух старой школы!
С этими мыслями оказался на месте недавнего побоища с Марионеткой. Здесь ничего не изменилось: убитый тобой человек всё так же лежит на казённой плитке пола и больше уже никогда не встанет. В воздухе стоит густой запах дыма, возможно тот пожар, который ты видел по дороге от «газели» разгорается с новой силой

Снегов

То, что происходило в зале никак культурно обозвать было нельзя. Потому и выругался, невзирая на негласное порицание матершины внутри отдела. Что тут ещё скажешь, когда пацану полбашки снесли, в воздухе какой-то червяк вертится, а Антоха его и в хвост, и в гриву молотит телекинезом своим?
В процесс включился быстро. Разглядел, что атаку готовит вражина, подскочил прытко перед Бессмольным и направил ментальную волну обратно по назначению. Щит защищал не только от пуль или дубинок, при должном умении и секретном слове мог и такие фокусы проворачивать. Ты вот секретное слово знаешь. Потому что ремесло штурмовика «Быть щитом незыблемым для товарищей боевых в любой схватке и на любом плане реальности!»
Стукнул призывно дубинкой, пятишься назад. Ваш ход, месьё червяк!

Холод

Взвалил себе на плечо пацана. Он был, конечно, длинный, но тощий, такого ты без труда мог донести до машины. Пахомов, конечно, говорит понежнее с пациентом, но сейчас не до того совсем – надо ноги уносить активно. Всё, как товарищ лейтенант сказал. И это даже к лучшему, потому что находиться посреди бури неизведанного страшно, в первый раз так особенно.
Борется в тебе ощущение застарелое ощущение того, что это фантастика какая-то, но побеждает новая наука. Да, фантастика. Но, всё-таки, живая и настоящая! Как, например, Влад, надо ему голову придержать…

Пахомов

С тревогой посмотрел вслед неофиту. Очень он небрежно обращался с только-только вставшим на путь выздоровления пациентом! Ты всегда был хорошего мнения о товарищах, в целом. Служба важна, командная работа – тоже. Но вот тонкостей они не замечают или не знают о них совсем.
Например то, что Чернов, после применения «Искры» уже бегает и стреляет куда попало, хотя пять минут назад был в состоянии клинической смерти – это не только заслуга экипировки. Каждый неофит проходит тщательную подготовку, усиливающую его физиологические процессы, укрепляющие ментальные барьеры, позволяющую стать сильнее и крепче. Они всё равно умирают слишком часто, эти бедняги неофиты, особенно в таких форс-мажорных ситуациях как нынешняя. Но всё равно – сотрудник ГСМН, с самых младых ногтей, своей живучестью посрамит любую кошку.
А, к примеру, ваш кандидат в будущие архимаги, Влад Коваль, любитель агрессивной музыки и, судя по всему, Родины, раз вернулся с чужбины, у него конституция была гораздо хуже. То, что твои манипуляции с талисманами возымели эффект стоит списывать на удивительный магический потенциал парня.
Думаешь об этом, не замечая развернувшейся баталии в паре шагов от себя. Ты – врач. Жизнь человеческая для тебя превыше всего, даже своей собственной! Вокруг лежат люди и пусть ты понимаешь, что если им сейчас, каждому, вколоть по десять кубиков регенерационного геля в мышцу им, скорее всего, от этого станет только хуже (в неподготовленной биологической среде гель являлся ультраканцерогеном), ты был готов использовать все доступные тебе знания, чтобы спасти. Чтобы не навредить!
Для проформы задал вопрос командиру, но сам уже был готов к действию. Достал штатную ампулу «озверина» (так его называли между собой полевые медики ГСМН) и выдавил её содержимое в себя. Это было странное ощущение. От чистой маны ты ощущал эйфорию, счастье, полное удовлетворение в жизни. От «озверина» ты ощущаешь, как мысли в твоей голове начинают бегать быстрее, резче, чётче. Твои действия становятся экономнее, ничто не происходит не по делу. Ты собран и сосредоточен. Ты готов к действию.
Пробежавшись взглядом, коснувшись нескольких тел неподалёку уверенно ставишь диагноз: эпистаксис вследствие артериальной гипертензии, перфорация барабанной перепонки с кровотечением, лёгкая контузия вследствие пережитого псионического удара. У того, другого – в целом, можешь массово диагностировать одни и те же симптомы у большей части лежащих на полу. Щедро пересыпано переломами верхних и нижних конечностей, переломами носа, гематомами и ссадинами. Драка была нешуточная.
Медленно двигаясь в сторону выхода продолжаешь сканировать гражданских. Цепляется взгляд. Девушка, субтильного телосложения, нога вывернута под неестественным углом, на скуле обширный кровоподтёк, дыхание прерывистое. Возможно сломаны рёбра. Возможно внутреннее кровотечение. Возможно что-то ещё. Её можно помочь, ты можешь помочь, но действовать надо немедленно.

Общее

Гнев, заливавших помещение, сходит на нет. Антон Бессмольный задал эфирному паразиту настолько серьёзную трёпку, что его выбросило на какое-то время в реальность.
Вы отступаете. Организованно, прикрывая свои позиции уходите из помещения концертного зала. Всё оказалось слишком сумбурным, вы не были готовы к такому. Рядовое задержание, пусть даже и какого-то «странного» подозреваемого, да и не подозреваемого даже, а так – мальчишки сопливого, вдруг превратилось в какое-то полубожественное противостояние астральной сущности.
Те, кто оглядываются, замечают, что инсект перестал вас преследовать. Он замер, завис над сценой, словно думает и переводит дух. Возможно, вы успели вовремя оторвать его от Влада, чтобы он не успел сформировать полноценный разум, сравнимый с человеческим или над-человеческим. Однако даже сейчас он был способен на примитивные размышления. На построение какого-то плана. На то, чтобы придумать новый способ мести за потерю питания и полученную боль. Или, возможно, взял верх инстинкт самосохранения? Вы оставляете врага одного, в тёмной глубине концертного зала. Светящаяся эктоплазма, как эффектное граффити, покрывает полосами и пятнами стены, пол, перила, людей. В свете уцелевших прожекторов выглядит очень модно.
На лестничной площадке уже весомо ощущается бушующий в соседнем кирпичном здании пожар. Клубы дыма вздымаются в тёмное небо, проникают сквозь перекрытия и разбитые окна к вам, забивают глотку сажей и копотью. Надо торопиться, скоро должна прибыть на место помощь, пожарные, кто-то должен будет взять под контроль этот ужас.
А ваше дело маленькое, главное – дотащить пацана до машины и там уже всё будет хорошо. Начальство разберётся.

Лестничная площадка. Запах дыма. Небольшой перерыв.
- Ваня, как слышно? - Прижимает гарнитуру к уху Улаев. - Проверяй помехи, барьер сняли. Здесь куча гражданских и пожар. Паразита сейчас уберем, но помощь нужна с эвакуацией и этим всем. Быстрая, конкретная помощь, куча людей, Вань.
Оглядел команду. Все живы, за вычетом одного неофита.
- Холод, цель эвакуируй. Бледюк, посмотри, что можно сделать с пожаром, пожарных вызови, надо людей спасти. Остальные - пошли добьем эту херню. Пахомов, потом будешь клятву Гиппократа исполнять, доставай ствол.
Кивнул сам себе, пистолета затвор передернул. Направился назад в зал, поднимая оружие.

Утёр слюну: пока орал, брызнула. Шмыгнул носом. Уверенный шаг вперёд — за командиром, что передёрнул затвор и отправился на битву с неведомым. Мы отступили. Мы наступаем снова! Люблю жизнь! Люблю ГСМН!!!

Ворвался в зал вслед за Валерием Ивановичем!

— Умри, насекомое!

- Вызвали уже, шеф, еще до того как вырубило всех, - убедился Снегов, что эвакуировались все, кто надо, и обратно поспешил. Добивать херню - так добивать.

Чернов внезапно понял гениальный план своего командира. Когда жук в астрале и его нельзя достать, мы отступаем и дезориентируем его. А когда он вываливается обратно, то снова наступаем. Вот как сейчас!

В атаку!

Холод услышал, как Улаев продублировал приказ, хмыкнул. Заело его, что ли? Хотя скорее привык, что неофиты на первом выезде замирают в ступоре, с полными штанами говна. Ну и есть с чего перебздеть, чего уж тут. Особенно если самая крутая заваруха, в которой тебе довелось участвовать, это массовая драка с прибывшим в часть пополнением с Кавказа.
А тут - стрельба, и трупы, и Бессмольный. Казался такой спокойный дядечка, так и видишь его в очереди на кассе в Монетке какой нибудь. А вон он - орет, рожа перекошенная, глаза навыкате. И чего орет - непонятно, да только тварь потусторонную от этого так и крючит.
Последнее Витю особенно сильно впечатлило. Самая могучая магия, с которой он до этого сталкивался - щелчок автоматного затвора. Настоящее чудо, превращающее мусора в господина полицейского, пьяного дебошира в ласкового покладистого котенка, а буйного знатока своих прав - в готового к сотрудничеству гражданина. Хотя, конечно, на последних работало, как ни странно, хуже всего. Виктор называл таких бумажными берсерками. Но в любом случае, за время службы в органах он ни разу не выстрелил на выезде из ксюхи штатной, зато затвором нащелкался от души. Даже ходил с пустым примкнутым магазином, чтоб с патроном не возиться потом.

Бегут мысли беспокойные, непоседливые в голове неофита Холода, бежит он сам, придерживая голову болтающегося на плечах пацана, чтоб о перила или стены не колотилась. Проплывает мимо труп какого-то мужика в спецовке. А рядом - Седов. Лежит, руки раскинув, как Иисус. И лужа крови из пробитой головы аккуратным кружком, будто нимб.
Вот тут Холоду стало по настоящему неуютно.

Нет никакого потом в медицине полевой. В том же "Спасении рядового Райана" это хорошо показали. Когда под огнем пуль разорванные артерии пережимают, чтобы еще хоть немного прожил, чтобы шанс дать. В полевой медицине есть только сейчас. И…

- Вот она сейчас прямо сдохнет, если я клятву не исполню!

Пахомов заорал, тыкая пальцем в лежавшую неподалеку от него девушку.

- У вас и без меня получается…

И рванулся втыкать усилитель коагуляции, чтобы хотя бы внутреннее остановить. Попутно вынимая из аптечки китайскую рентген-печать. Пример того, как изначально боевая магия может служить человечеству. Монахи кунгфуисты-феншуйцы (прямо сейчас Пахомову было настолько насрать, что эту лишнюю информацию мозг просто выкинул) изобрели ее для того, чтобы оценивать силу "усиленных" ударов и их влияние на кости и внутренние ткани.

Магический медицинский отдел ГСМН нашел ей применение в качестве протативного рентгена. Одноразового, увы, эту бумажку каждый раз надо было переписывать и поджигать…

Улаев

Помехов больше нет. Слышишь голос Вэйюаня в гарнитуре чётко, словно он стоит рядом. Адепт говорит спокойно:
- Варера, - удивился. Он очень редко называет кого-то по имени на службе. – Через пяць минут на месте будет команда зачисски. Потом граззанские позярные. Весь район выключило, Варера, все были в отклюцьке. Дерзитесь.
Что это значит? Масштаб бедствия не просто большой. Очень большой. Смотришь вокруг, видишь, как начинают тонуть в дыму лежащие люди. Это – только малая часть того, что сотворил паразит. Невиновные за рулём машин, в квартирах домов… Жутко, просто жутко становится.
Смотришь как Холод поправил цель вашей миссии на плече. Уходит неофит, спокойно, больше никто на пути ему не попадается.
Санитатор вертит головой, топорщит усы:
- Не сделаешь тут ничего толкового, с пожаром. Я с вами, - удивился ты во второй раз. Не тот человек Семён Бледюк, чтобы нарушать субординацию. Всегда следует приказу, Устав знает как «Отче Наш» и тут, вдруг, решил неподчиниться. Значит и его пробрало.

Бессмольный

Давно заметил за собой такую штуку – настроение переключается будто моментально. Только что кричал и морально унижал потустороннюю кадавру, но стоило выйти в холл, как сразу отпустило. Собран. Спокоен. Оцениваешь ситуацию, проверяешь количество патронов в магазине.
Командир сказал: надо добить. Ты согласился спокойно, а в зал ворвался псионической бурей!
Мечешь в жука стаканы, осколки стекла, мусор с пола, чей-то телефон. Давишь, стреляешь, растягиваешь фантасмагорическое тело!

Снегов

Сухо доложил начальству о пожарных. Проследил, чтобы Холодов покинул здание. Навёл пистолет на цель.

Чернов

Всё гениальное – просто. Точно так же и с планом младшего лейтенанта Улаева. Делаешь себе заметку мысленно «Отступление – это нападение»!

Холод

Аккуратно спускаешься по ступеням и выходишь во внутренний двор. Оставляешь за спиной товарищей, что отправились добить монстра. Есть ощущение, что для тебя, лично, эта миссия уже окончена.
Идёшь по двору, лавируя между телами. Тепло, жар от здания, что справа, накатывает волнами. Дым валит клубами в небо. Удивляешься, как ещё не приехали пожарные, неужели по всей Москве никто не видит такого чудовищного пожара? И если его скрыли от чужих глаз спецы из ГСМН, о скольких ещё подобных случаях ты не знаешь? Все эти люди, что лежат без помощи врачей, те, что умерли в пожаре. Кто виноват в случившимся сегодня?
У тебя, неофита, ответа на этот вопрос нет. Может быть тебе даже наплевать, кто именно виноват, ты просто делаешь свою работу.
Выходишь за ворота. С водительского места срывается Петрович. Словно неделю его не видел, столько всего произошло. Открывает двойные двери, аккуратно, вдвоём, кладёте на носилки Влада.
- Вколи ему снотворного, нехер ему пока срисовывать, где он оказался, - говорит водитель, протягивая аккуратную коробочку с одноразовыми инъекторами. Щёлкнул крышечкой, приложил к татуированной шее «кандидата». – Пизда, что творится-то…
Смотрите вдвоём на пожар, а ты возвращаешься в своих мыслях к Седову.

Пахомов

Вокруг трещат выстрелы. Краем глаза замечаешь, как вновь разворачивается круговерть телекинетического шторма, значит Бессмольный снова треплет червя.
Тебе не до этого.
Упал на колено рядом с девушкой. Отпихнул в сторону другие тела, поставил свой чемоданчик на пол. Судорожно копаешься в содержимом. Это – убьёт. Другое – убьёт, но медленно. Третье – поможет, но со временем у неё отнимутся ноги. Всё не то, а ты видишь, что опаздываешь.
Наконец, нашёл средство! Вколол коагулятор, прилепил печать, бормоча заклинание-активатор.
Совершаешь штатные пассы руками, но тщетно.

Общее

Ревёт за окном пожар. Гудит психокинетическая энергия, призванная себе на службу Бессмольным. Обрушили дружный залп на червя. Он умирает, вы это видите.
Дрожит его тело, он вновь «ушёл» в астральное измерение, но что-то с ним не так. Медленно кружа, словно осенний лист, полупрозрачное тело паразита касается пола. Сочится ихор из многочисленных ран и порезов. Слабо шевелятся конечности и его глаз полуприкрыт.
Кто-то из вас делает осторожный шаг вперёд и враг в ту же секунду вспыхивает синим, потусторонним огнём, исчезая без следа.
Сбежал? Развоплотился от полученных ран? Перешёл на новую стадию развития? Ощущения победы нет, но, так или иначе, вы сделали своё дело.

- ... Вот и смотри, Арсен. - Стирает пот со лба Улаев, трясясь в едущей обратно маршрутке. Поглядывает осуждающе на болтающуюся елочку ароматизирующую. Ненавидит эту вонь ебучую. Тошнит от нее.
- Таракан наш астральный сбежал. Весь район людей вырубил, пожар устроил, неофита угробил, нас чуть не порешил - и сбежал. Пули не хватило, одной - может быть, твоей, например - чтобы его прикончить. Сбежал. Значит, что? Значит, такую же хуйню повторить может. И опять по новой, все то же самое, а то и хлеще. А почему? Ты парень умный, и сам понимаешь. Но я тебе все равно скажу - потому что ты гражданских взялся лечить вместо того, чтобы тех, кто этих гражданских крошит без разбору, обезвреживать, как я при... Попро... Приказал. Клятву Гиппократа свою исполнять. Вот и думай, сколько он еще народу угробит, если может то, что может? И в каком месте тут принципам твоим сра... Принципам твоим работать?
Вздохнул тяжело, на руки посмотрел трясущиеся.
- А если б на моем месте какой мудак был, то и рапорт бы на тебя написал. Так и так, нарушение субординации, вся хуйня.
Подумав, добавил все же:
- И девчонка твоя умерла все равно. И еще много кто умрет, потому что жук этот сбежал, а не сдох. И мы все могли умереть тоже - потому что ты в Мать Терезу решил сыграть.
Взгляд пустой в окно маршрутки. Врывается в уши какой-то "Ласковый Май" ранний, "Радио Ваня" водилы играет на полную. Вот же быдло ебаное.
- Выключи свою хуйню нахуй! Я тут разбор полетов провожу!
И снова вздох. Охи да вздохи - полслужбы занимают. Понаберут по объявлению...
- Так вот, Арсен. Делай, родной, как я говорю, будь добр. Особенно если вот такая хуйня творится - делай. Не как ты решил, не как тебе сердце подсказало, никак еще. Иначе мы погибнем, ты погибнешь, и еще очень много народу погибнет. Такой уж ты важный мужик, ага.
Брови приподнял вопросительно. Не дожидаясь ответа, оглядел остальных пассажиров:
- А вы, пацаны, молодцы. Отлично справились. Надеюсь, все понимают, что могли там умереть. И что не только не умерли, но и втащили этой астральной ебале неслабо, и за нашего отомстили. И кучу людей спасли. А, Антоха, - Бессмольного локтем ткнул в бок. - Чувствуешь себя героем?

— Чувствуешь себя героем?

Вздрогнул от неожиданного тычка, как от электричества: до сих пор сырой маной наадреналинен до стоящих волос и выпученных глаз.

— Служу ГСМН!

Хотел пошутить, а в тесном салоне вышло хрипло и мрачно. Шевельнулось от моего крика что-то в чёрном пластиковом пакете меж нами. Видно, дрогнула у Юры рука. И стало вдруг страшно, а не смешно. И не улыбаются уставшие люди. И будто не я это крикнул, а злая серьёзная собака гавкнула вместо меня правду.

Опустил пистолет с дымящимся стволом. Гильза стукнула звонко по полу. До рези в глазах Роман пытался понять, куда делся враг. Исчез, развоплотился, сбежал? Кто-то хлопнул по плечу. Да, все верно, пора уходить. Разгорается огонь, где-то вдалеке ревет сирена. Или это просто гудит голова.

Чернов плюхается на сидение, плохо реагируя на голоса вокруг. Кого-то отчитывает Улаев, рявкает Бессмольный. Но все как-то крам сознания доходит до Чернова. Опять вокруг эта пелена. Делает глубокий вдох и выдох. Все же он жив сегодня. Это важно. Выполнил задание и выжил.

Бросил взгляд на шуршащий пакет, вспомнил вспышку, тьму, шепот. Выжил, черт возьми. А мог бы лежать тут рядом, в таком же пакете трястись.

Пахомов сидел, смотря ничего не видящим взглядом в противоположную стенку фургона. Даже несмотря на то, что напротив него сидел один из оперативников. События последних нескольких минут всплывали и тонули в гуще непонятных эмоций. Образы заваленного вяло шевелящимися телами зала, побелевших лиц с кровавыми потеками из ушей и носа, лежащих на полу кусков мозга Влада, так и не пришедшей в сознание девушки, которой не смогла помочь даже вся магическая медицина… картины сменяли друг друга, и не сразу даже медик понял, что к нему обращается командир.

И эмоции очень быстро оформились. Нашли свою цель. И несколько секунд Арсен испытывал к изображающему доброго отца-командира Улаеву чистую, кристаллизованную ненависть.

Не вполне рациональную, но голос внутри души, подпитываемый чувством вины выжившего и осознанием допущенных ошибок, быстро подобрал одни аргументы и приглушил другие. Пули одной не хватило? И она именно его должна была быть? И он теперь виноват, а если бы плюнул на жизнь человека, стрелял и промахнулся, виноват бы не был? У командира что, счётчик хит-пойнтов над головой у монстра висел? Хуйню такую повторить может? А какая часть хуйни была прямой виной оперативников, не в последнюю очередь командира их? Может быть, брать надо было не в зале? Или не создавать эмоциональный фон, который паразита переполошил? Или кое-кому опытному стоило бы заметить астральный образ самого крупного магососа за последние несколько лет чуть заранее, чтобы оперативники знали, с кем имеют дело? И подкрепление запросить, с рекомендациями по обезвреживанию? Или просто метко стрелять, соответственно своему статусу, и не обвинять в промахах подчиненных? Или в том, что медик лечить пытается, а не калечить? Что является ключевым, тут не поспоришь, моментом, когда объекту захвата в качестве оперативного маневра при задержании пулей часть мозга выносишь?

Кулаки Арсена стиснулись до белизны костяшек, и со стороны можно было бы подумать, что он испытывает стыд от публичного разноса. Несколько раз он приоткрывал рот, будто собираясь что-то сказать, но каждый раз молчал.

И, под конец, несколько раз вздохнув (в чем наметанный глаз мог узнать одну из медитативных практик успокоения духа, которым оперативников обучали), он разжал руки.

На ситуацию нужно было смотреть со стороны. В сухом остатке, действительно, оставался свободный паразит. И, действительно, он мог проявиться на каком-нибудь еще "кандидате". И, фактически, Пахомов нарушил приказ. Теоретически, он даже должен был испытывать к Улаеву благодарность за то, что дальше эта ситуация никуда не пойдет.

Однако, несмотря на то, что вспышка ненависти утихла, чем-то из обратного спектра эмоцией она не сменилась. Просто потому, что Арсен не мог заставить себя забыть умершую на его руках девушку. Не мог простить командира, что он не нашел какой-то выход, при котором и людей погибло меньше, или, хотя бы, у медика было на несколько секунд больше на раздумья. Возможно, Улаев и сделал все, что мог, то того, что он мог, оказалось недостаточно.

Сдав снаряжение, написав рапорт в самых общих чертах, Арсен направился домой, по дороге зайдя в магазин за бутылкой виски, после чего, поставив педантично будильник на всех электронных устройствах в квартире, напился вхлам и отрубился. Все лучше, чем слушать по телевизору или читать в ленте объяснения произошедшего и проигрывать раз за разом ситуацию в голове, думая, что можно было бы изменить.

И снова седая ночь, кривляется из хрипящих динамиков переросток-Шатунов. И снова Седов, словно в такт музыке, подпрыгивает на очередной выбоине в асфальте, и приваливается к ноге Виктора. Доверительно так. Ну как ты, дескать, брат-неофит? Нормально? И я нормально. Лежу, шуршу пакетом черным. Придет время, вместе пошуршим.

Всколыхнулась злость быстрая, резкая, да только Улаев вперед успел - прикрикнул на водилу, чтоб музло свое приглушил. Молодец командир - и без того тошно, так еще песня эта. Сюр полный.
Улаев Пахомова отчитывает, за что - непонятно. Гаркнул вдруг ни с того ни с сего шальной Бессмольный - а что именно, тоже ускользает. Отстранился Виктор, придерживает легонько ладонью голову покойника, да в мысли погрузился. Нехорошие какие-то, нерадостные мысли.

О чудесной медицине ГСМН, например. Сразу, конечно, мать вспомнилась, которую так стремительно рак сожрал, что провожала сына в армию крепкая женщина, а вернулся тот сын уже на поминки. А тут, видишь, тайные тибетские практики, таблеточки секретные. И сидит на всем этом ГСМН, и делиться с миром не спешит. Или спешит, но только с теми, кому надо. С теми, например, кто плотно своей жопой царский трон придавил и чахнет над черным златом, аки Кощей. И понятно Виктору, что мир сложнее детского паззла и все не так просто, но мысли. Куда от них денешься?
И своя собственная могила вспомнилась, куда для профилактики водили, показывали. Только хрен что он тогда понял, лишь подмигнул своему портрету в овале да щедро сигарет на могильную плиту сыпанул - покури, братишка. И только теперь вот - проняло.
Это ж сколько подобной тому астральному таракану дряни в мире обитает? И как удается этот невидимый фронт в тайне держать? И зачем?
Мысли, мысли. Тесно им в башке Виктора, неуютно. Ворочаются, распирают черепушку. И понимает Холод, что никто ему на эти вопросы не ответит. Потому что никому он их не задаст.
Вернется домой, зальет в себя водки по самую макушку. И спать. А потом Машке позвонит. Или Кристине. Или обеим.
А дальше - снова на службу.

Есть такая работа – мир спасать.

Мог ли Иван сказать, что он что-то где-то сделал неправильно? Не мог. Может быть, мог где-то сработать лучше, шустрее, качественнее. Быстрее, выше, сильнее - как неслось в Ванькином детстве уже не из каждого утюга, но из некоторых точно. Мог? Мог. И от осознания этого как-то совсем тоскливо на душе было. Справились отлично, ебале втащили, - вещает товарищ младший лейтенант. Конечно, это ж не "его" неофит сегодня едет домой в пластиковом мешке. И главное с чего бы! Тупо с тупого дебила с ломиком. Ну ладно, контролируемого дебила. Глупо все равно.
Сидит Снегов, курит задумчиво в приоткрытое окно. Вроде как нехорошо в машине так делать, но как-то без разницы ему сейчас. А кому не нравится - пусть пешком шурует. Думает всякие мысли недобрые, накручивает себя.

Очнулся от мыслей только от выкрика Бессмольного. Чуть не подскочил от неожиданности, бычок недокуренный на улицу выронил.
- Тоха, блядь! - обернулся, гневно зыркнув на товарища. И стух сразу. И ничего больше не сказал.

Хорошо все-таки, вовремя это он. Всякой дряни в жизни у нас и так полно, незачем ее еще и в голове лишний раз ворочать.

Общее

Раскидаться с делами удалось довольно быстро. Наряд сдали, документы подписали, оружие в оружейку и домой. Семён только задержался последним – сказал, что плохо себя чувствует как-то, решил зайти в медпункт.
Дальше уже кто куда поехал, кто как расслабляться привык. Кому-то водочка вкусная милее, кто-то в золотые объятия хорошего виски нырнул. Можно расслабиться, потому что наутро не надо вставать с квадратной головой и ехать на работу. Свободный день в компании с тяжелыми мыслями. О будущем, о прошлом, о произошедшем.
Размышления на тему того, что ГСМН – это глубоко порочная структура не были редки среди молодых сотрудников. Обычно это исходило из небогатого жизненного опыта, отсутствия послужного списка в других, «мирских» гос.учреждениях или же нерастраченного идеализма.
Довольно скоро приходило понимание того, что некоторые знания, которыми обладал Надзор, нельзя было делиться с широкой публикой. Взять ту же медицину. Экспериментальные методы лечения работали не так уж идеально, как могло показаться со стороны. Были не редки мутации вследствие передозировки регенерационными гелями, фатальные отложения в карме, сколиоз потоков Ци и чаще всего, всё это приводило к мучительной смерти. Наиболее старые сотрудники теряли способность не только питаться привычными методами, но и усваивать обычные продукты. Некоторые вещи, которые хранились в полевом фельдшерском наборе медика ГСМН могли с лёгкостью умертвить небольшое поселение. Именно поэтому было крайне важно не допускать взаимодействия с этими веществами неподготовленных лиц.

***
Инцидент на фабрике удалось свести к пожару по неосторожности и нескольким несвязанным друг с другом несчастным случаям. По центральным телеканалам хорошо знакомые публичные деятели требовали крови организаторов концерта, не слишком обращая внимание на то, что практически половина ответственных лиц погибла в огне. Были слышны лозунги о том, что виновата агрессивная музыка, навязываемая внешним врагом. Что неформалы – это паразиты, сидящие в мозгах нынешнего поколения! В их словах вы слышали горькую иронию.
В оппозиционных сообществах винили в произошедшем городское руководство, которое не сумело вовремя скоординировать действия по тушению пожара. Это вызвало журналистское расследование, вскрывшее цепь схем и махинаций по присваиванию денег в пожароохранном секторе. По Москве прокатились стихийные проверки клубов и концертных залов на соответствие нормам пожарной безопасности. На этом фоне было предпринято много своевременных мер по устранению недостатков.
О судьбе Влада вам не стали ничего говорить. Только после настойчивой просьбы, по секрету рассказал кто-то, что теперь парня ждала реабилитация после пробития черепа и экстренной полевой регенерации, долгая промывка мозгов и минимум два года начального обучения штатного мага Надзора. Пока что радикально изымать его из привычного окружения руководство не планировало, но рассчитывало на необычайно высокий потенциал Коваля. Это действительно была ценная находка.

***
Первым, разумеется, оповестили Валеру Улаева. Звонок раздался в десять вечера подходившего к концу выходного дня, когда младший лейтенант только-только успел забыться тревожным сном. Услышав новости командир отряда провел несколько нехитрых манипуляций по очищению верхних чакр с помощью фаянсового ритуального сосуда и поспешил обратно в отдел. Там его встретил главный врач, отец Диомид, с весьма мрачными новостями. Семён Бледюк подхватил недобитого паразита, инсект практически сросся с его астральным телом. Из-за того, что магический потенциал санитатора был невысок, паразит практически за одну ночь высушил энергетический контур своей жертвы, погрузив Семёна в кому. К сожалению, тварь оказалась слишком осторожна и сильна, чтобы позволить себя оторвать так же легко, как это вышло в первый раз. В случае с Владом, паразит просто не знал на что способны сотрудники оперативной группы и уж тем более не был готов к антимагическому эффекту браслетов.
Спустя пару часов собрали всех, до кого удалось дозвониться. Ожидание в приёмной, долгие минуты, тревога. И опять эти мысли – можно ли было сделать по-другому? Можно ли было сделать иначе? Кто виноват в том, что именно они отправились на рутинное задержание? Правильную ли тактику выбрали в самом начале? Вопросы, на которые не было ответа.
К утру Семён скончался. А вас ждал ещё один тяжёлый рабочий день.