Туманные берега [D&D 5E (NC-21)] | ходы игроков | Посланец

Викинги ещё некоторое время смотрели на то как полыхает пещера оставленная за спиной, а потом усилиями Руны и Ульвена вход в пещеру был завален, и никто изнутри теперь точно не смог бы выбраться наружу, конечно если там не было других выходов, но перед уходом из под её сводов воины убедились в том что видимых других ходов в зале нет. Если там не стояла какая-то уж очень сильная магия, то можно было с уверенностью сказать что теперь даже сохранись скверна внутри, у неё никогда не выйдет выбраться наружу. Разобраться же с её следами в лесу оказалось сложнее, из-за лежавшего даже после дождя снега, викингам приходилось много работать для того чтобы раскопать следы на земле и кровавые пятна впитавшиеся в снег и землю. Все что они находили тут же предавалось огню, благо в зимнюю пору в лесу можно было смело играться с этой стихией, не боясь что все вокруг вспыхнет позже из-за оставленного уголька.
Из-за всего этого в поселение они вернулись только когда уже окончательно засветло, за прошедшее время внутри ничего не изменилось, разве что Льётольва так и не было видно. Однако он вскоре нашелся в одном из домов, с одной из тех магинь что были пойманы ими во время штурма дома местного правителя. Викинг не сразу понял зачем его товарищи идут к нему с ножами, и лишь после ему объяснили причину того почему они схватили его и хорошенько так порезали руку. Ни у него, ни у Лиары не было черной крови, как не было её и ни у кого больше в поселении. На проверку последнего ушло все время до вечера, идея построить всех воинов на площади и пройтись перед ними с собакой оказалась хорошей, как и аналогичное действие с проверкой поселенцев. Наконец успокоившись, Харальд мог начать решать уже более насущные проблемы, правда делать это ему пришлось из выделенного Ярлу дома, где он вынужден был отлеживаться в постели, пока заживали его многочисленные раны.
Оборонная способность поселения оказалась достаточно хороша, если конечно не считать её полной беззащитности в направлении моря, но кажется в этих местах мореходство не было популярно и именно поэтому никто не защищался от подобной напасти. Теперь когда в на скорую руку сооруженной пристани стоял их драккар, поселение стало походить на обычное аналогичное поселение северян, разве что архитектура домов все же бросалась в глаза, но с этим пока ничего поделать было нельзя. В остальном высокий частокол давал довольно хорошую круговую защиту, промазанный какими-то маслами он был полностью защищен от огня и к тому же имел во многих местах мостки для размещения стрелков, что позволяло вести оборону прямо со стен. Башни стоящие так же по периметру давали хороший обзор в сторону лесополосы, позволяя заметить в случае чего опасность в нужный момент и не пропустить врага. В этом плане поселение явно было подходящим для викингов, разве что Харальд решил что было бы неплохо срубить ещё больше деревьев вокруг их города, чтобы у возможного врага было ещё меньше шансов подобраться к ним незамеченным.
По хорошему следовало устроить славный пир в честь их победы и наконец-то возможно обретенного дома, однако из-за того что Ярл был не способен на долго покидать постель, было принято общее решение отложить празднества до его выздоровления. Для того чтобы Харальд наконец-то смог вновь спокойно себя чувствовать, понадобилось трое суток, за это время в поселении почти ничего не происходило, разве что воины своими руками довели до ума пристань, и сумели построить большой дом из бревен добытых за время расчистки леса. Бывшие поселенцы один раз попытались поднять бунт, сделали это конечно те кого Ярл заранее определил как опасных и так как за ними тщательно наблюдали, бунт был кроваво подавлен ещё до того как он успел начаться. После этого никто больше не пробовал заниматься подобными глупостями, кажется все быстро поняли что теперь им не остается ничего кроме принятия факта того что они теперь рабы у этих грубых северян.
К вечеру третьего дня, большая часть воинов собралась в новостройке, именно она была избрана для проведения всевозможных пиров, празднеств и в целом для проведения досуга уставших от долгого пути викингов. Огромный стол ломился от всевозможных яств собранных из погребов местных домов и от алкоголя, который пускай был и не так хорош как тот что делался на родине, но тоже был довольно неплох. Сегодня вечером они наконец могли позволить себе хорошенько отдохнуть от всех забот и забыть о всех проблемах. Харальд сидящий на месте полагающемся Ярлу, держал одной рукой у себя на коленях Ниту, что удобно устроилась там, а второй сжимал большую кружку с каким-то ядреным пойлом. В большом доме было на удивление тихо, все собравшиеся ждали каких-то слов от своего предводителя, чтобы начать уже веселится.

При всем уважении к лекарям и их советам, Харальд не смог провести в кровати все время, даже если бы очень захотел. Не дело чтоб местные видели его слабым, причем дело даже не в обычных людях. Были разговоры гораздо важнее чем собственная усталость и боль. Информация – слишком ценный ресурс сейчас, даже важнее живой силы, и получить его следовало в максимально возможном количестве. Хотя, при всем желании, в первый день этого сделать не получилось – закончив с проверкой на скверну, Харальду только и хватило сил чтоб добраться до кровати.
Нет, нужно отдать должное группе упрямцев – Харальд бы тоже не стал мириться с захватчиками родной земли, но их доблесть затмила глупость и заставила заплатить за себя кровью. И ведь никому пользы не принесла – ни семьям погубивших себя идиотов, ни нордам. Только боль первым и большую озлобленность на вторых.
Впрочем, когда основные заботы немного улеглись, как назло появились и силы. Видимо, опытный организм просто предчувствует праздник и знает когда мобилизовать скрытые резервы. Да и праздничный стол притуплял чувство усталости.

– Ну что же, наконец у нас есть отпраздновать нашу победу и отметить начало новой жизни. Одни лишь боги знают, станет ли эта земля нашим домом, но в наших силах сделать так, чтоб независимо от их мнения это произошло. Впрочем, работа-работой, но время отдыхать, так что ешьте и пейте, дабы с большей силой строить свою жизнь! Но прежде чем мы начнем, в песню о нашей первой победе нужно вписать некоторые имена.
Участвовавшим в нападении на городок была обещана свобода, но за суматохой никак не было официально объявлено что эти люди теперь имеют равные права с остальными норманнами. Харальд перечислил по имени Всех участвовавших и выживших в захвате селения рабов, иногда отмечая чем именно отличился тот или иной уже не раб, а воин. Под конец, он уже почти поднял кружку, но по тому, как закончил говорить, было понятно что еще не все.
– … и Нита, пусть маленькая и хрупкая, но бесстрашная и верная. Отныне эти храбрые мужи и девы свободны и равны! Не забывайте об этом, ато знаю я вашу силу привычки, – Харальд беззлобно улыбнулся, помня как тяжело, порой бывает свыкнуться с тем, что тот, кто был рабом, внезапно становится равным и так просто его теперь не отпихнуть со своей дороги.
Особенно тяжело, было назвать имя своей рабыни, привыкнув к ее теплу и неоценимой полезности, было сложно сделать ее вольной и по сути независимой от себя. Впрочем, лишь частично, поскольку к ее вольной было небольшое, но крайне важное и несколько обязывающее дополнение, основанное на большем, нежели к другим нордам, доверии.
– Также назначаю Ниту своим хускарлом. В этом маленьком теле скрыто храброе сердце.
Подняв кружку вверх, Харальд наконец приложился к выпивке, щедро вливая ее в себя и знаменуя начало праздника. Лично он собирался Удовлетворить все свои физические желания в эту ночь, а потмоу хоть и набросился на еду и выпивку, все же мысленно ограничил себя, дабы не превратиться в лениво перекатывающийся шар.

Пока ярл приходил в себя, Нита старалась быть его глазами и ушами в захваченном поселении. Понимая, что именно здесь даже несомненно подросший талант в маскировке, то ли из за вмешательства богов, то ли из за осознания важности того, что она делала, не поможет ей без знания языка. Рыжая волшебница была крайне ошарашена напористостью и решимостью мелкой эльфийки, а так же скоростью, с которой она училась у нее языку. Девушка же старалась сделать условия своей учительницы как можно комфортнее, делая разученный за годы в услужении массаж каждый вечер. Так, эта молчаливая светловолосая тень была сразу везде и нигде.

На пир эльфийка пришла без своего "одеяния тени" - серо-бурого плаща с капюшоном, чувствуя себя немного неуютно из-за отросших за одну ночь волос. Что послужило причиной, она не знала. Могло ли это быть отметкой высших сил? Знаком того, что ее многолетнее служение как рабыни подошло к концу?
Пиршество в полном разгаре - шумное и забавное зрелище. Люди дают волю словам и действиям, говорят много лишнего, лишь успевай слушать. Эльфийка не любила горько-сладкий мед, но не могла отрицать его пользы.
Нита заняла позицию недалеко от ярла, но в сторонке, чтобы видеть всех остальных наиболее полно, и спокойно щипала яства, которые удалось ухватить со стола.
Вот ярл начал говорить, и девушка внезапно для себя заметила, как уголки ее губ приподнялись. Что? Нита на несколько секунд погрузилась в раздумья, из которых ее вырвал звук ее имени.

Свобода.

Эльфийка почти физически ощутила, как цепь на ее ошейнике, который она видела в своих снах, распадается от удара топора и с беззвучным лязгом падает наземь. Она сидела держа чашу, оглушенная этим звоном, который никто не слышал. И словно рокочущий гром сквозь нее пронеслось слово "хускарл", выводя ее из транса.

- Благодарю...мой ярл, - ее тихий голос потонул в гвалте и стуке чаш о стол. Но кто надо, тот ее услышал.

С тех пор как вернулась группа обратно в поселение, вижигая по пути следы Скверны, Торриль, не могла найти себе покоя, даже после того как были проверенны все и каждый в поселении. Во время короткий медитаций, ей то и дело приходили пугающие образы, не предвищающие ничего хорошего, отчего и так нелюдимая эльфийка, стала еще более отстраненной. Почти все три дня она провела за стенами их нового дома, проводя разведку местности, с нанесением ее на карты, выяснением интересных мест и добычи информации о соседях. Но так же, не отдавая себе отчета, она то и дело искала следы Скверны и чем дольше она их не видела, тем сильнее боялась найти. От одной мысли, что она поверит в добрый исход, а потом узрит гибель этого мира, разрывало душу эльфийки на куски.
Питаясь подножным кормом и охотой, за трое суток, Торриль была в поселении, часов 8 от силы, причем половину этого времени, не задолго от праздника. Вернувшись, она первым делом доложила, ярлу Харальду, об успехах и уже после, привела себя в порядок, искупавшись, помедетировав пару часов и постирав одежды.
На празднике, Торриль стояла в стороне, оперевшись на стену и смотря тусклым взором на ярла. Одета она была в простую подпоясанную рубаху, темно-зеленого цвета, коричневые штаны и истоптанные башмаки.

Когда северяне разобрались со Скверной (но вряд ли навсегда), Элесгерд собиралась утянуть за собой Сольвейг, чтобы вместе с ней выяснить что за магия таится в недрах дома, в котором они устроили бойню. Следующим делом для полуэльфийки было выяснение того, как маг "противника" сумел пережить её смертоносное заклинание и вообще пережил ли он его? Может он стал овощем и теперь мочится под себя? Тогда, видно, придется оборвать его жизнь.

На пиру вёльва ела и пила наравне с остальными, и наравне с остальными молчала и слушала ярла, когда тот говорил о тех, кого "повысили" в его ранге. И единственное что про это подумала полуэльфийка, так это как бы от полученных привилегий у бывших домашних зверьков не сорвало крышу. Все они домашние зверьки, без разницы, расчесывают они твои волосы по утрам или прикрывают в бою.

Сольвейг чувствовала, что неизведанная земля словно вытягивала из нее удачу. Ошибки, вопросы без ответов, споры. споры мудрых о судьбе ярла - дурные знаки, один за другим. Не её земля, не родная. Даже на севере они ни с кем не поступали так, как с Лютым - словно безумцы, ворвались в дом, грозя ножами. О, юной жрице хотелось, чтобы искореженные руки эльфийки, которую поймал скальд, означали черную кровь - но нет, снова пусто. Остальные здешние - пусто. Норсманы - пусто.. Но не радостно дочери Эдны, Слышащей и Ведающей. Словно незримая стена перед тобой, как та, в норе под холмом.
Словом, три дня жрица провела в борьбе с собой. Опекала Харальда, порывавшегося превозмогать хворобу, не слушая никого. Долго у него это не получалось, и мужчина сдавался, но от чрезмерности Сольвейг успевала получить от ярла и посыл лесом. Но в лес она уходила лишь после того, как заканчивала с более..благодарными пациентами. Старалась знакомиться с южанами - ей было интересно, кто в поселении был лекарем до появления.
Вместе с Элесгерд они обследовали дом князя, в котором вёльва почуяла скрытую магию. Последнее, что им было нужно - какие-нибудь отсроченные чары, которые свалятся завоевателям на голову. Ей бы хотелось, чтобы отряду Харальда удалось осесть здесь без здешних проблем, раз уж они привезли беду с севера. Сольвейг взывала к рунам - даст ли им судьба шанс на передышку?


***
Так что на пиру Сольвейг хоть и присутствовала, но прямо она сидела только из уважения к соплеменникам. Подождать малость, чтобы не причинить обиду, и улизнуть прочь, в тишину и покой. Даже не хотелось думать, что выйдет из идеи Белогривого о вольнице - хотя мелькнула ехидная мысль, что остальным он дал свободу уже после того, как пожелал отрезать свою тень. Не иначе, после такого боя жениться надумал старый волчара!

Следующие после высадки три дня Ульвен провел в достойной трудолюбивой пчелы деятельности. Друид останавливался только для того чтобы свалиться от усталости и поспать. Никто не знал, что будет завтра и было необходимо получить как можно больше сведений о соседях и ближайших лесах.

Каждый день друид соединял свое сознание с сознанием своего верного помощника Пирата, и поднимался мысленным взором под самые небеса, чтобы получше осмотреть окружающие земли. Часами он наблюдал из под туч за передвижениями человеческих фигурок в ближайших городах. Иногда, когда птица чувствовала себя в безопасности, она тяжело садилась на крыши домов и Ульвен мог слышать отголоски разговоров незнакомой речи, лай собак, ржание лошадей, обонять запахи истопных печей и, готовящихся на очагах.

Когда он отпускал сознание Пирата, то отправлялся в лес, то сопровождая красавицу Торриль в форме огромного волка, то сам по себе, не торопясь изучая местные грибы и травы. Звериный нюх в тот, первый вечер еще долго водил друида по запутанному узору следов, что оставил сбежавший архитектор. Он с помощниками разожгли не один костер, излечивая эту землю от следов страшной скверны. И сейчас, свойственное всем собачьим чутье, было надежным проводником в мире лесного полумрака, звериных троп, преющих листьев и первого снега.

Сейчас же, разделяя с товарищами радость пира, он больше вчувствовался и вдумывался в ощущения, от тщательно пережевываемого кусочка гриба, из тех что он обнаружил здесь и которые не водились у них на севере. Мир вокруг слегка менял цвет, размер и интенсивность присутствия, и Ульвену стоило немалых трудов продолжать вслушиваться в речи товарищей.

В какой-то момент он понял, что заблудился. Это было так... странно - заблудиться в лесу. Но здесь все было немного другим. Даже земля, даже небо казались ему иными. Рисунки созвездий, виды деревьев, климат - это был иной мир. Не тот, к которому он привык. На третий день Льётольв понял, что уже не сможет вернуться, но не слишком этому расстроился. Позади оставались товарищи, друзья и женщины, которые его любили, но впереди... впереди был новый мир.
Он улыбнулся, когда вышел на опушку где-то с другой стороны леса, потянулся с наслаждением и вздохнул. В дозор он взял с собой широкий плащ и смешную шляпу, которую нашел в доме, занятом для него рабыней, так что теперь выглядел странствующим оборванцем, если не считать закрепленного на спине щита с красивой гравировкой, окованного сияющей сталью. Он теперь мог понимать местных, и говорить на их языке, поскольку после боя получил просветление и истинное благословение Всеотца. Осталось выбрать лишь имя.
- Теперь меня будут звать Харбард, - подняв глаза к небу, Льётольв пожал плечами и ухмыльнулся шире. - Ты ведь не в обиде? Думаю нет. Пора создать новые мифы для этой земли.
И, стукнув по земле посохом, двинулся вперед, навстречу новой жизни.

====Конец известной истории Льётольва====

Пока Харальд и другие пытались вызнать обстановку путем разговоров, допросов и применения силы, Нита делала это по своему. Удивительно быстро выучив язык местных на довольно сносном уровне, она стала подслушивать их разговоры, стараясь заставать бывших жителей поселения в таких местах, где они не боялись говорить свободно. Отчасти благодаря её стараниям были схвачены последние смутьяны, а так же было выяснено что кому-то из стражников удалось сбежать, и что скрывшись в ночном лесу он поспешил в сторону стоявшего на большом расстоянии от сюда форта, куда были отосланы основные силы поселения, которое без них так легко сдалось в руки северян. Узнав об этом Ярл дополнительно распорядился ускорить работы по укреплению их возможного нового дома, по крайней мере Харальд рассчитывал на то что у них получится успешно закрепится в этом тихом местечке и уже потом начать действовать в других частях этой новой для них земли.

Нита так же оказала неоценимую поддержку в работе с плененными чародейками и той крестьянкой, что не побоялась дать отпор огромному и страшному викингу в лице Белогривого. Последняя после недолгих раздумий согласилась быть голосом своих соплеменников, не пытаясь при этом давить на Ярла с попытками выбить для себя или кого бы то там ни было каких-то отдельных условий, полностью согласившись следовать всем указаниям мужчины. Похоже после нескольких показательных демонстраций силы, а так же рассказов Ниты про скверну и то что могло ждать всех местных жителей, та все же склонилась в сторону того что так будет даже лучше. Удивительно что у такой бойкой бабы ещё не было мужика, хотя если верить её рассказам, то последний погиб на одной из недавних войн, которые регулярно возникали между местными баронами. Видимо местный Король придерживался догмы, что пока его подданные воюют между собой, у них нет времени на интриги и в чем-то его схема работала, по крайней мере за последние несколько веков не было ещё ни одной насильственной смены власти, что уже говорило о многом.

Местный правитель кстати оказался достаточно неплохим управленцем, по крайней мере Харальд так решил после разговора с ним. Тому удавалось долгое время избегать ненужных конфликтов с другими баронствами, а так же наладить сообщение с народом дворфов, чей правитель уже не раз выручал его своими припасами и воинами, в обмен на возможность мирно добывать некоторые материалы на территории леса, что принадлежала Королевству и местному барону, на что последний закрывал глаза. Периодически на них нападали жители более южных земель, которые уже много веков стремились завладеть морскими выходами, и время от времени разжигали огонь войны. Сейчас было как раз такое время, и поэтому большая часть солдат поселения была отправлена в местный форт, на подкрепление войскам более крупного города. Объединившись они представляли более достойную угрозу своим врагам, и в этом Белогривый опять же видел плюс такого мышления. В целом если бы этот мужик не был бы отчасти таким подонком, то Харальд бы возможно даже зауважал бы его, но увы, первое впечатление зачастую делало невозможным изменение отношения к человеку в будущем.

После подобных известий информация полученная от вернувшейся Торриль окончательно дополнила картину происходящего. Стало очевидно что северяне прибыли в это место не в самое подходящее время, и на то был уже целый ворох причин. Следопытка доложила что пускай следов распространения скверны она и не обнаружила, зато нашла в лесу всего в шести часах езды от поселения несколько совсем недавних стоянок разведчиков. И если сначала она подумала на возможных местных егерей, то после рассказа Харальда сразу же поняла что это были именно разведчики, и что самое дурное они явно разнюхивали информацию о поселении. Проследив их следы, она не заметила чтобы они ходили в сторону форта, стоявшего поодаль от границы леса до которой Торриль так же добиралась. Можно было предположить что войско идущие войной на местных, решило сначала напасть на беззащитное поселение в лесу, и потом уже атаковать форт. Если это было и правда так, то тогда у викингов были проблемы, большие проблемы. Харальд незамедлительно распорядился Торриль собрать небольшой отряд следопытов из викингов и расставить по лесу секреты, чтобы в случае чего узнать о наступлении врага заранее, однако самой следопытке приказал оставаться в поселении, так как её навыки должны были пригодится здесь. С этой задачей ей должен был помочь Ульвен, который параллельно с девушкой все это время занимался тем же самым, и даже успел разграбить местные казармы, вооружив своих товарищей следопытов дополнительными луками и стрелами.

Элесгерд и Сольвейг тем временем достаточно детально изучили феномен магического фона дома, как оказалось он был построен на руинах какого-то древнего строения, часть которого была оставлена нетронутой и хорошо проглядывалась после того как девушки с помощью мужчин пробили одну из стен подвала, обнаружив потайное помещение за ней. Неудивительно что никто из шерстивших дом ранее викингов не обнаружил эту залу, ведь без помощи магии сделать это было просто невозможно. Одна из местных чародеек приведенная в это место смогла рассказать о природе этих строений, по крайней мере настолько насколько сама могла это знать. Судя по её словам руины принадлежали какому-то древнему роду эльфов, по крайней мере об этом говорили некоторые отличительные архитектурные черты. Что было куда интереснее, магия этого места сохранялась до сих пор, даже спустя века существования без какой-либо подпитки. Особенно чародейку привлекла одна из уцелевших арок, от которой несло магией сильнее всего, она сказала что возможно это один из путеводных камней, что и сейчас раскинуты по всему континенту, и раньше использовались для того чтобы быстро преодолять огромные расстояния между городами эльфов и других рас. Однако с тех пор утекло не мало воды, и многочисленные войны и конфликты привели к тому что технологии перемещений были по большей части утрачены, а путеводные камни заброшены. Чародейка так же сказала, что в её народе передается наука о том как использовать эти камни и что при достаточной подпитке она сможет активировать портал. Она же объяснила что сможет настроить его на любой из известных ей камней, многие из которых могут привести в довольно живописные, удаленные и что самое главное довольно мирные места. О всем этом Элесгерд и Сольвейг узнали прямо перед началом пира и ещё не успели поведать об этом своему Ярлу, возможно тот мог придумать как использовать полученные знания.

Общение Сольвейг с местными знахарями вторгло девушку в шок, она совсем не ожидала что они окажутся настолько безграмотными в вопросах лечения кого бы то ни было. Как стало ясно позднее, все было потому что эту работу в основном выполняли нанимаемые лордами и баронами магини, что делали это намного эффективнее любых знахарок. Хотя и среди последних нашлась все же одна довольно сведущая женщина, которая от рождения была слепой и прожила уже довольно много людских лет, она чем-то напомнила жрице её учительницу. Как оказалась она так же была довольно сильной гадалкой и вместе с ней у Сольвейг удалось не просто нагадать что-то неопределенное, а буквально прозреть, словно под влиянием божественных сил. Она увидела охваченные пожаром здания, горы окровавленных тел повсюду и чей-то злобный противный хохот, напоминающий голос той женщины что они слышали в пещере во время боя со скверной.

Веселье, казалось, давно было позабыто беглецами с севера - поэтому праздник, закатанный ярлом, был им необходим. И пускай поначалу его приближенные смотрели хмуро, никак не желая забывать о делах и о кошмаре, продолжавшем преследовать их и здесь, на юге, а главный их певец вовсе всю ночь провел в дозоре, словно стыдясь товарищей из-за того, что не смог последовать за ними в тайное логово оскверненных. По мнению Сольвейг, вина была мнимая - было бы не лучше, если в городке не осталось бы никого из командиров. Но мужчины - такие мужчины.
И все-таки, напитки (частью совершенно законно взятые из погреба князька) делали свое дело, и под конец праздника проняло всех угрюмцев. Музыканты нашлись и так (хоть и не чета Льётольву, но душа просила), следом шли здравицы, залихватские танцы..
Словом, утром застать всех на месте особого труда не составило, но вот разбудить и уговорить встать.. Об этом можно было сочинить небольшую сагу. В сторону жрицы летели непроизносимые речи и подушки, а стоило булькнуть похмельному зелью в бутыли - как ей чуть ли не хвалебную вису собственного сочинения прочли. Впрочем, до Сольвейг дошло, что с дозора Льётольв точно в такую рань не проснется, а потому смилостивилась всем проснуться и встать как у кого получится.
Сама она сходила к сменившейся страже - узнать, все ли в порядке было ночью (кошмаров не было, иначе их бы разбудили несмотря ни на что; но между этим и "все прошло гладко" было множество иных вариантов).

Нита проснулась раньше ярла и тихо выскользнула из его комнаты, неслышно прикрыв за собой дверь. Свобода, да? Это как если дать человеческому ребенку арбалет и сказать им сражаться.
Сереброволосая перевела дух, оказавшись снаружи. Хорошо, что он не проснулся. Впрочем, остальные, кто пил на пиру, тоже лежали вповалку, некоторые даже на улице. А вон рыжая жрица пыталась поднять хоть кого то на смену стражи...
Нита сглотнула. Жрица внушала уважение и даже страх. В ее недавнем положении, она не могла осмелиться даже заговорить с ней... А сейчас?

Робкий шаг вперёд. И назад. Может потом? Сейчас она занята, да и остальным надо привыкнуть к тому что вчерашние рабы уже очень даже свободные.

Но все же...

- Жрица... - Нита даже не заметила, что ушла в тень домов и появилась за спиной Сольвейг, словно из ниоткуда. Ну впрочем, огненновласую это едва ли проймет, это местные мужички да бабоньки подскакивали, когда она появлялась среди сплетников и болтунов, чтобы прервать разговор, зашедший слишком далеко, - Ярл спит, много пил вчера. Могу попросить о совете?

Ух... Очень много слов . Сейчас она отмахнется от Ниты и та снова станет "свободна". И будет сидеть под дверью, ожидая Харальда, потому что ничего другого не знает.

Торриль, так и подбивало остаться в лесах, поймать разведчиков и допросить с пристрастием, а так же окончательно убедится в отсутствии следов Скверны, но нет, приказанно было вернуться, а разведчица вынуждена подчинится.
Пир не задался, уж не для Торриль, точно. Она уже давно не весилилась по настоящему, наверное после смерти Рильена, а когда погиб Торавильон, она перестала и вовсе улыбаться. На пиру, эльфийка присутствовала, но не долго. Даровала свободу орчихе, в честь праздника и победы над скверной, послушала речи ярла и воинов, после чего незаметно удалилась отдыхать. Утром, после медитации, она твердо решила просить ярла о разведвыходе и взятии языка, если конечно у него не будет иного приказа.
По пути к ярлу, Торриль, стала свидетельницей разговора "рабыни" ярла и жрицей. Похоже ярл уже не так крепок и молод, не выдерживает пьянства. А может Скверна ослабила его? В любом случае Торриль, придется подождать, прежде чем нанести визит ярлу.

Сольвейг окликнул застенчивый, нежный голос - можно было подумать, что это кто-то из здешних женщин, если бы они знали, как правильно обращаться. Так что она была удивлена, когда обернувшись, увидела нового хускарла. Это ярл, конечно, хватил - эльфинке бы привыкнуть к свободе, а то сейчас не воин из нее выйдет - пес цепной. Оно, конечно, полезно, но не совсем то..
- Да, дитя мое? - тоном слегка покровительственным, обратилась к Ните жрица. - Да вижу, что ж тревожить его. А что тебя тревожит?

Нита ощутила, как по спине пробежал холодок. Так далеко она никогда не заходила! Одно дело попросить хлеба, другое дело выбирать между булокой и калачом. Пауза стала ощутимой, и Ниту это ввергало в ещё большую панику. Она решила открыть рот и надеяться, что все само скажется.

- Как быть хускарлом? - конечно вопрос был явно не совсем по адресу. Но Сольвейг была мудрой женщиной, а оттого казалось, что на все она даст ответ, - Ещё вчера я точно знала, как жить. Сейчас - нет.