В поисках затерянной звезды (restart) | ходы игроков | Карнаэн: Мастерская Ливьена

- Может, все же отсутствие аугметики не определяет возможности, - не стал ни отнекиваться, ни соглашаться Трашта. По опыту он помнил, что синтетики куда хуже людей в бою. Не ощущают боли, усталости, гораздо крепче и сильнее даже него самого. Но, признание было приятным. От жителей столичной провинции не ждёшь того, что они начнут замечать что-либо, помимо своих глупых интересов. Хотя… от них не ждешь и облачения детей в экзокостюмы, и его профессия не вязалась с внешностью. Возможно, перед ним было просто молоденькое тело с сложным когнитивным сосудом внутри. Хотя то далеко не самая популярная технология, и куда чаще ее применяют на периферии.
Мастерская же была необычной. При виде нее Доран произнёс лишь одно:
- Архаично.
Чертежи вне техносферы, недоступной людям с неулучшенными глазами, пожалуй, ярче говорили о Ливьене через сие рабочее пространство. Действительно, он был пустотным инженером, и судя по виденному за последние годы, то был единственным столичным. Всякие сильные мира сего применяли исключительно его разработки, угадывался общий неизменный стиль. Дальнейший смотр подтвердил это – все пространство было оптимизировано под работу одного существа. О человеке Трашта не думал – логика говорила что он ошибся с когнитивным сосудом, и перед ним был еще один синтетик. Мозг в пробирке не удивился бы возможностям немодифицированного организма, если он не из технархов Уксиды или того же Люция. И их регалий он на Ливьене не заметил. И подбор слов…
- Ты не человек, - все еще держа куклу констатировал факт Трашта.

- И никогда им не был, - как бы продолжил и в тоже самое время подтвердил вашу мысль ребёнок. – Кидай её на стол, мне нужно взять инструменты и достать управляющий процессор. Всё равно сейчас отвести тебя к Императору не получится у него не самые приятные гости из Седьмого Сегмента.
- Трерура, - опознал гостей Доран, укладывая куклу на указанный стол. Встав в стороне, капитан спокойно скрестил руки, наблюдая за действиями неизвестного существа. Беспокойства не было – коли его содержали во дворце без охраны и коли он снабжал Империю, потакая ее деградации.
- Да, они, - спокойно подтвердил маленький механик, бережно извлекая механический мозг девушки. – Притащили своего Апостола, что-то с ней снова не так. А ведь их предупреждали, что процесс перевоплощения нельзя проводить в столь позднем возрасте, что «Носитель» уже не сможет дать достаточное количество сил и что будут проблемы, но нет! Эти долбанные органики упёрлись рогом и потребовали от Первого Апостола провести ритуал как положено, а что при этом он сам едва не погиб, им конечно же плевать. Потому я и не понимаю ваш вид, думаете только о себе!

- Чудное известие. Однако я мало что понял, кроме того, что Император и некий Первый Апостол слабы, - черные глаза Дорана следили за движениями рук Ливьена, покуда внутри он смаковал удар по ненавистным ему аристократам. Путешествие в столицу нравилось ему все меньше и меньше. Порой возникало острое желание помыться, смыть с себя скверну этого места, которое казалось ему хуже Нострамо. Возможно, у него проблема с психикой. А может, он просто думает о глупых вещах.
- Слабы? – переспросил мальчик, ловко поддевая одну из схем и снимая её с удерживающих штырьков, чтобы затем поднести под причудливый прибор, крайне отдалённо напоминающий микроскоп. Человек бы не смог таким воспользоваться, это было для вас очевидно. – Даже сейчас Апостол с лёгкостью сможет разнести эту планету на кусочки. Его сила сопоставима с десятком таких кораблей, как ваш главный дредноут, что болтается на местной орбите, бесполезный кусок металла, на который вам подобные едва ли не молятся. А Император… о нём я не хочу говорить. Остановимся на том, что создание Апостола, опасно и мне оно не нравится. Первый только понапрасну тратит на людей свои таланты. А теперь ещё эта экспедиция… он и так на пределе, ему давно пора лечь спать, но нет же, им нужен его дар, чтобы спасти флот от красного гиганта, пока эти недоделанные консервы будут разворачиваться… ага вот оно что….
Ребёнок вновь сосредоточился на микросхеме и стал что-то перепаивать, отчего воздух заполнился едким запахом паяльных смол.

«Он такой же, как остальные. Несмотря на все эти достижения науки, его понимание понятия силы осталось примитивным. Он недолюбливает людей и служит им. Кровь богов… только отсутствие стоящего врага могло опустить столь грандиозное государство. Карету мне, карету…»
- Слабы. Грубые возможности не делают обезьяну богом. И Апостолы все больше это подтверждают. Мне не место здесь, - выражение лица говорило о разочаровании, словно он не был впечатлен возможностями Апостола. Не был. В своих снах он порой видел гораздо более ужасающие картины. Но и куда более вдохновляющие на жизнь.
- Ну, тогда тебя должна радовать предстоящая экспедиция, в которую как раз и отобрали таких, как ты! – пожимая плечами отозвался мальчишка, а затем стал осторожно вставлять схему обратно в «мозг» механической куклы. – Думаю, для вас это билет в один конец, Адриан не сможет защищать вас вечно, а доза радиации, что вы получите при прыжке, завершит начатое. Я бы мог поставить экраны на корабль, но зачем мне помогать Империи, что вредит единственному ценному для меня созданию, расширить свои границы?

- Ты чудо, малыш. Без конкретно заданных вопросов я узнал то, что меня позже бы заинтересовало. Страдаешь от одиночества, видимо, - Доран снова улыбнулся. Маленькое создание – просто находка для любого шпиона или торговца информацией.
- И такой, как я… я один. Такие как я трудновыводимы.
- Ага, конечно, может и трудно, но выводимы, я же – уникален! Адриан – уникален, Император, мать его в задницу, тоже уникален! – раздражённо шипя, посетовал маленький механик, возвращая управляющий процессор обратно в голову механической прелестницы. – Все уникальны и необыкновенны, я так и понял, у каждого Апостола свой дар, свои возможности, каждая вошка – король в своём Сегменте, я всё это слышал уже тысячи раз, и да, мне скучно! С людьми всегда скучно. Нет чтобы начать обсуждать что-то по-настоящему интересное, например, как изменить скорость вращения электронов вокруг ядер трилитариума, не меняя температуры и при этом сохранить его прочность и отражающие свойства, по которым так текут все органики. Да какая вообще разница, какого цвета будет корабль?
- Паттерн получен, - механически отозвался на тираду Трашта, мысленно отбросив окружающее пространство на задний план. Сейчас его больше интересовал психологический профиль, столь любезно предоставленный Ливьеном. Методами специальной ментальной практики кластерного запоминания капитан ужал полученную информацию в оформленный ярлык, обозначенный как «Ливьен». Содержимое было скудным – неизвестное существо полностью соответствовало своему возрасту. В нем не было мудрости, выдержки, банального восприятия пластичности слов и прочего, что могло бы делать его Человеком. Признаки эмоционального упрощения как адаптация внешним раздражителям. Вывод – данный объект является ключом к общему облачному банку данных, именуемом «Империей Альтеранион». На это ушло десять секунд неспешных раздумий.
Вернувшись к действительности, капитан безэмоционально смотрел на личико инженера. Тот едва ли был подходящим собеседником – Доран был человеком творческим и интересовался живой материей, машина перед ним полностью оправдывала общую нелюбовь человека к Изуверскому Интеллекту. Его область интересов лежала лишь в сфере его деятельности, иные моменты, в том числе и вполне материальные, не лежали перед его взором ярче куска гравия.
- «Де Профундис» не имел покраски, малыш. И габаритных огней было ровно необходимо. Его красило содержимое, - обращаясь к самому себе произнес капитан, блуждая в собственной памяти. Голос свидетельствовал, что он не обращался к Ливьену, он обращался только к своим ушам.

Мальчик убрал с ножки андроида чип и кукла вновь пришла в движение, но на сей раз её не несло прочь из мастерской, напротив она встала и пошла в сторону одной из криокамер, чтобы затем заняться полировкой её стёкол.

- Вот как, - оживился маленький механик. Он хотел сказать вам ещё что-то, но в этот момент двери мастерской разошлись в стороны, впуская внутрь необычайно красивого юношу, с почти мёртвой девушкой на руках, от которой тянуло мерзким контрастом из сладких духов и выделений.
- Учитель, - приятный бархатный голос и почтительный наклон головы, более чем ярко свидетельствовали о том, что этот человек уважает Ливьена, - прошу вас, спасите её, моих сил недостаточно, а медики… для них уже слишком поздно. Я не смогу доставить её до них живой.
- Хочешь позаимствовать криокапсулу? – поинтересовался ребёнок, переключив своё внимание на чертежи механоида.

- Боюсь для капсулы уже слишком поздно, - подал голос второй гость, появляясь из-за спины юноши. По внешнему виду и голосу это была девушка, впрочем, с ней определённо было что-то не так. – Адриан уже дал ей свою кровь.
- Алистер, заткнись! У меня не было выбора, иначе бы она уже умерла! – отозвался юноша, переминаясь на пороге, так как не получил разрешения от Ливьена войти внутрь.
- М… - протянул малыш и посмотрел на вас, - у меня как бы гости, впрочем, почему бы нет, давай её сюда!

- Гость не мешает хозяину, - спокойно занял место поодаль Трашта, ощущая значительный контраст в голосе с новоприбывшими, рассматривая новоприбывших и характерные ранения, нанесенные какой-то женщине. Раны сами по себе были страшными, да только явно нанесены, движимые эмоциями. Доран слишком много знал о том, как создавать пугала, и она на такое не тянуло. Изувечить человека и заставить его мучиться – это искусство. Здесь же работа уличного бандита над заломившей цену проституткой. Разве что он не извлек ее детородные органы и не забил в нее камни.

- Мне жаль человека, что с ней это сотворил, - про себя прошептал Доран, без участия рассматривая исключительно внутренний мир Самии. И только потом он подметил ее регалии имперского капитана.
- Ее что, во дворце пытались убить? – вопрос был задан непонятному Алистеру, которого капитан еще не начал буравить глазами.

Кивнув Адриану в сторону освободившегося стола и дождавшись, пока тот уложив свою ношу в указанном месте отойдёт, мальчишка склонился над телом. Возится в органике, Ливьену явно было не так приятно, как работать с машинами. И хотя, выражение лица, парнишки ничуть не менялось, всё же можно было ощутить лёгкую брезгливость по отношению к довольно симпатичной девушке. И дело было даже не в том, что весь стол тут же оказался испачкан кровью и выделениями, а самой необходимостью копаться в теле человека, чтобы спасти тому его жалкую жизнь.

- Слишком много крови потеряла, тот кто резал, задел артерию, чудо что она вообще до сих пор жива, хотя нет, не чудо, - бурчал ребёнок, доставая инструменты чистой рукой и пододвигая лампу ближе. Вам могло показаться, что он собирается спасать её самыми обычными методами, но последовавшие слова, полностью развеяли эти подозрения, - сколько нанитов ты ей отдал?
- Крайне мало для обращения, но достаточно, чтобы она продержалась до мастерской, - отозвался юноша. – Ливьен, ты заберёшь их восстановив ткани или обратишь её?
- Заберу? – переспросил мальчик слегка удивившись. – Шутишь что ли? Процесс ассимиляции клеток уже начался! Ты слишком долго нёс её сюда для того, кто хотел стать спасителем человека. А раз она не умерла, значит … может стать такой же как ты, выбирай, Апостол, но Императору это не понравится!

- Именно так, - охотно отозвалась девушка с мужским именем, усаживаясь на ближайший к вам ящик и закидывая ногу на ногу. – В открытой части дворца. Двое офицеров. Их сейчас прислуга оттирает от пола. Скучные они какие-то оказались. А мне так хотелось с ними поиграть…
- Обращай! Я решу этот вопрос с Его Светлостью. В крайнем случае, девчонка полетит со мной. – кивнул парень, одежда на котором постепенно избавлялась от пятен и возвращалась в первозданный вид. От чего на форме стали видны нашивки адмирала флота.
- Ну уж дудки, – возмутился Алистер. – С тобой полечу я! Ты – мой Апостол, Адриан, я не собираюсь уступать тебя этой девке!

Рассматривая со стороны адмирала, Дорана не покидало чувство, что он уже его видел. С Аркунаши его воспоминания о позднем годе войны были спутаны, однако этот голос и лицо было ему не впервой видеть и слышать. Когда же шестеренки памяти встали на свои месте, капитан лишь слегка улыбнулся. Единственное знакомое лицо, памятное ему по штурму на Гамму.
-Рад видеть вас в добром здравии, лорд-адмирал,- трубным голосом обратился уже напрямую к Адриану Доран...

Гамму, два года назад:
Тактическое отделение адъютанта башара Суибериса максимально быстро двигалось по направлению к разрушенным скалам, куда угодил подбитый истребитель имперского ВКФ. Отряд из пяти человек в экзоскелетах разведки, выкрашенных в полуночно-синий, был ведом человеком, превратившим свою броню в холст ужаса. Ими были лица им же убитых, куда входили офицеры, опальные аристократы, предатели и даже один из Мерзостей Терравват, вышитых в изодранный плащ, под которым проглядывали гравитационные суспензоры и фетиши, столь ярко напоминающие о культуре различных культов смерти, восхваляющих аспекты смертоубийства. Подобные же украшения виднелись и на доспехах остальных воинов, ибо то была вынужденная мера командования на Гамму. Первое из "Отделений Ужаса", специалисты по террору и психологической войне. Вел их Доран Трашта - бастард семьи Трерура и единственный живой отступник от благородного имени Дома, что еще способен ходить среди живых.

-Каугаар, Баруда - вы в тылу! Голг и Малек по краям, готовьте тросы! - механически прорычал череполикий шлем, не утруждая себя услышать подтверждения. Они не были необходимы, ибо все были нострамцами, обученными и дисциплинированными. Вопросы и сомнения - для хлыщей с коронных провинций, и извлечение пилота было произведено в тишине - если таковой можно назвать далекий шум артиллерийского ада и периодический гром от падения орбитального мусора. Которого становилось слишком много.

Вид кабины пилота был плачевным. Тот выжил лишь чудом, ибо обломки скалы не пробили его тело лишь по случаю ношения им экзокостюма. Доран присвистнул, вытаскивая пилота и закрепляя уже себя на тросе, опасаясь повредить столь ценную находку. Уцелевшие нашивки были адмиральскими, а вот имя содержало только одно слово:"Адриан Н..."
-Ты родился в рубашке, Адриан, - осторожно передавая пилота Малеку произнес Доран, жестом направляя Голга к остальным. Полевой медик только качал головой, указывая в прорехи на летном комбинезоне.
-Никаких серьезных повреждений, сир. Экзокостюм начал протоколы восстановления. Единственное - сильный ушиб головы. Из информации разве что бредить начнет.
-Значит возвращаемся к линии фронта. На отметке пять сообщи башару о эвакуации адмирала Адриана. И будьте готовы! - прорычал он уже всей группе. Как только они сообщат о грузе, всенепременно вездесущие коды-одиссеи Терравват приступят к расшифровке сообщения и выпуску гармов на перехват. Адриана доверили Баруде. Через еще две минуты весь отряд взмыл в воздух...

Голг был убит на руинах Терции на отметке два. Гарм и человек вцепились не на жизнь, а на попытки убить как можно больше противников, взорвавшись почти единовременно. Из отряда Дорана осталось лишь двое - он сам и Каугаар, более неспособный сражаться из-за ноши. Вполне пришедший, но ослабший Адриан был вынужден лишь наблюдать, да периодически впадать в полубредовое состояние, когда как Трашта и окружающие его пехотинцы авангарда пытались сдержать вал выведенных боевых монстров, именуемых гармами. За людьми были опыт, выучка и экипировка, за чудовищами - численный перевес и агрессивный метаболизм, практически низводящий до нуля попытки вступить в рукопашный бой. Пока эти активно занимался лишь Доран, практически не ощущающий рук от усталости. Мышцы горели от обилия боевых адреналитов и обезболивающего, доспех разрушался прямо по ходу битвы, цепная глева лишилась большей части зубцов. У других дела шли немного лучше - но уже было очевидно, что транспорт придется вызывать сюда, на то что было площадью. А до тех пор Доран продолжал оправдывать свое имя, ревущим дьяволом скользя между группами атакующих и вырезающий их подчистую, как то может делать камикадзе.

Транспорт прибыл лишь через три минуты, в течении которых на площадь выходили подкрепления от башара, а на горизонте маячилась новая орда гармов, вылезающих прямо из-под земли. Передав тело флотским, Доран принялся кричать им через шлем о начале орбитальной бомбардировки всего северного полушария, ибо биологическое оружие в виде гнезд чудовищ слишком глубоко под землей. Но, прежде чем он успел отойти к медику и квартермейстру... адмирал перехватил его руку и что-то спросил. Шлем не позволил точно прочесть по губам, но оно и не требовалось. Вопрос был вполне логичен для спасенного.
-Доран Трашта, служу... служил при башаре Суиберисе, лорд-адмирал.

После этого Доран и оказался в плену. За победу в космической битве, что в одиночку обеспечил Адриан они заплатили полным поражением на планете. Гамму был полностью уничтожен ВКФ, а капитан оказался в пыточных Аркунаши, откуда ему удалось сбежать лишь чудом и стараниями службы разведки. И вот теперь...
-Рад видеть вас в добром здравии, лорд-адмирал,- трубным голосом обратился уже напрямую к Адриану Доран, выполнив воинское приветствие. Спасенный наконец узрел лик, сокрытый череполиким шлемом.

- Ты сам это сказал, - процедил малыш, а затем просто провёл рукой над телом девушки, заставив одежду на ней разложиться буквально на глазах, а после снял перчатку и коснувшись нежной кожи немногим ниже налитых грудей, закрыл глаза.
Ваши слова заставили Апостола повернуться в вашу сторону. Несколько секунд он внимательно рассматривал ваше лицо, словно пытаясь собрать некую головоломку и понять её смысл, но потом его взгляд скользнул по капитанским нашивкам, содержащим имя и самый сильный из Апостолов в некотором замешательстве отступил на шаг назад.
- Адриан? Что случилось, ты знаешь его? – тут же всполошилась странная девица и уже была готова кинуться к Апостолу, когда тот остановил её жестом.
- Знаю, - мягко отозвался юноша. – Это Доран Трашта.
- Гениально, а то мне ума бы не хватило, самостоятельно нашивку прочитать, - передразнивала девушка, начав смеяться. – Ты чего от него так дёрнулся-то? Он же обычный человек.
- Не совсем, - немного виновато улыбнулся вам Первый, - этот, как ты выразился: «обычный человек», спас меня, когда по милости Вентаркса меня сбили при битве за Гамму.
- Да ладно! Это когда Вент отвлёкся и погнался за оставшимися кораблями, вместо того, чтобы забрать тебя? Кажется, тебя вообще местная ПВО сбила, и как только нашли. – веселился Апостол.
- Я не помню кто сбил меня, я был без сознания, но это точно было сделано с поверхности планеты в космосе не оставалось ни одного врага, но речь даже не о том, что меня не стали защищать, хотя были обязаны, а о том, что я был спасён отрядом Трашты, хотя они и не слушались меня, спутав с синтетическим андроидом, вроде вон той игрушки. – Безучастность окончательно исчезла с лица Адриана, теперь он выглядел так, будто собирался за что-то извинится, но не мог подобрать слов.
- Серьёзно? Приняли Апостола, за обычного дроида? – девушка смеялась чистым заливистым смехом.
- Заткнись! – коротко скомандовал юноша и та, сразу же, умолкла. – Я так и не поблагодарил вас за моё спасение капитан. Более того, вы единственный человек, что полез спасать меня не выясняя, что я за существо. Вы даже не догадывались как сильно рисковали, вытаскивая меня из того истребителя. Ведь моя кровь – это яд для тех, в ком нет благородной крови, да и последние не редко умирают, не имея возможности принять её. А ещё… как видите, я только вернулся в Карнаэн. Два дня назад мною была уничтожена планета, что пошла против воли Императора…
- Адриан, ты что творишь, это же запрещённая информация, за такое даже тебя по головке не погладят! – неожиданно оживился Алистер, но Апостол его как будто даже не услышал.
- Эта планета – это Валлаха, - спокойно закончил юноша и только теперь встретился взглядом с вами.

Слова о том, что Доран сам обладал не только благородной кровью, но и обилием возвышенных доминант застряли в горле, когда уши услышали ключевое слово. Появившееся было выражение участия сменилось маской отчужденности, когда мозг лихорадочно приступил к анализу. Формулировки, выражения лиц, тел, беспокойство второго мальчика складывались в картину того, что они.. знали про его связь с Валлахой. Мирный планетоид, не имеющий даже суборбитальной системы защиты, чье ополчение было таковым на словах. Место, куда зажиточные торговцы и чиновники любили лететь отдыхать – пошла против воли Императора? В картине отсутствовали ключевые детали. Эти двое их знали. Но стоит ли показывать что и он сам это понял...
- Доран, ты меня вообще слушал? – шлепок по руке отвлек молодого офицера службы безопасности от его дум по распределению на крейсер. Шедшая рядом полноватая, но пикантная темнокожая женщина буравила бледноликого мужчину, когда как вокруг была зеленая безмятежность парковой зоны. Оба человека щеголяли серебряными кольцами, добыча которых и привела к разговору, причем не самому приятному.
- Добыть материалы из мертвых шпилей и Запретного Города твоего… мира все же не самое чудное известие! Ты мог погибнуть глупой смертью. Просто гнить, когда я тебя жду – это подло с твоей стороны. Особенно без возможности тебя похоронить!
- Не раздувай их мухи завра. Ситуация была под контролем.
- Даже здесь? – резким, но аккуратным движением уроженка Киваара – дикого и первобытного мира, несколько лучше приспособленного для жизни лучше Нострамо, захватила достоинство Дорана и несильно сжало. Отпустила она их быстро, но по умиротворяющему выражению ее лица было ясно о чем она говорила.
- Я знаю что ты получил… облучение. Конечно, ты быстро оправился, как «лучший из людского рода», но есть лишь один по-настоящему верный способ проверить… твою полноценность.
Луцилла родила двойню, и устроила близнецам достойную жизнь. Всяко лучше, что могла быть на их родных мирах, где велась суровая борьба за выживание. Доран так и не увидел своих детей. Двенадцать лет он посвятил жизнь службе Империи, и вот как ему отплатили. Ложью. Миры по типу Валлахи не могли заявить о своей независимости и отвернуться от Империи, ибо то и их бы сгубило. Потому…
-Нынче слишком многие отворачиваются от идей единства Империи, лорд-адмирал, - спокойно произнес Доран, подавляя растущую в нем ярость. Бессильную. Он не верил что Луцилла покинула бы мир, где его должность позволяла спокойно заниматься семьей. Но время для печали еще не пришло. Не перед повиндах, что его окружали.

- Отнюдь, - как можно мягче возразил Апостол. Его одежда вновь была чистой и приятно пахла чистотой. – Дело не в планете. Она, как раз, оставалась лояльной. Как вы понимаете, подобных мне не гоняют по обычным мирам, где возникают какие-то локальные конфликты. Для этого есть обычная армия и такие, как вы! В конце концов справится с более крупным конфликтом мог бы и молодой Апостол, вроде той же Найлиз. Послать же меня, на кануне экспедиции, где каждая кроха моих сил важна как никогда, значит наткнуться на что-то, что выходит за рамки «обычного» или же за пределы понимания гражданских. И этой причиной стали дети…
- Адриан! Я люблю тебя, но прошу, хватит! – не унимался Алистер. – Я не могу приказывать тебе, но если ты не остановишься, я буду вынужден рассказать об этом разговоре Императору!
- Я закончил, - подал голос ребёнок, опуская собственные руки в кислоту, чтобы с них исчезли все следы контакта с органикой. – Сейчас кукла вымоет её, и через пару минут у Империи будет новый Апостол. Впрочем, за качество я не ручаюсь!

- Мориана… Сафаоф… благодарю за открытость, лорд-адмирал, - мертвым голосом сообщил капитан, призывая всю свою выучку и здравый смысл не бросаться в самоубийственную атаку. Ему это удалось, но характерная дробь концентрировалась в пальцах, покуда конечности начинали захлестывать первые позывы к насилию. Адриан решил так отплатить? Вернуть долг? Что же… он его вернул. Теперь Доран должен ему. Императору. Империи.
Не сказать, что капитан не рассматривал вариант с банальной ложью. Но оно было бессмысленно. Нелогично. Как и попытки Алистера остановить Первого. Что же, он не сумел скрыть того, что его патрон украл у отца семью и смысл службы в ВКФ. Хотя… смысл еще был. Но этот вариант только маячился на грани сознания.

Адриан закрыл глаза и возвёл два силовых поля, тем самым отгородив себя и Трашту как от Ливьена, так и от Третьего Апостола, что, сорвавшись с места, что-то кричал и бил по полю металлической ниткой, не нанося тому никакого вреда.
- Они живы, - тихо произнёс юноша, - но их мать, увы нет. Она не пожелала сотрудничать и её убили. – голос Апостола оставался ровным и спокойным, хотя опущенный взгляд говорил о том, что он не станет сопротивляться учинению над собой расправы. – Я не знаю кто нанёс удар, я не спускался на планету, не было необходимости. Дети на моём корабле, на орбите. Заморожены, но в полном порядке. Хотите убить меня – действуйте, иного шанса я вам не дам! Если откажитесь сейчас, будете вынуждены принять меня как командира и защищать и впредь!

- Должник не убивает того, кому должен, - замогильным голосом сообщил Трашта. Он не сдвинулся с места, не обнажил когтей, и даже нисколько не отреагировал на последнее высказывание. Он только улыбнулся. Ведь здесь не было тех, кто мог бы его понять. Он имел дело не с людьми, но с теми, кто их упорно пародировал.
- И мой вам единственный совет, лорд-адмирал. Не держите подле себя чувственных слепцов. Они не принесут ничего, кроме неприятностей. Человечество – превыше всего!
«Я заберу не твою жизнь. Я заберу то, над чем ты работал. Вот мой долг, глупец, продавший свое естество.» С этими мыслями он расслабил свои ладони.

- У меня нет выбора, я слишком силён для Империи и потому необычайно слаб, - стоило последнему слову Адриана отзвучать, как стены опали, а летящая металлическая смерть, так и не остановленная до конца Алистером, рассекла юноше щёку, в месте пореза тут же появились крупные чёрные капли. – Нападение на Первого Апостола карается смертью, Алистер Лайтборн. Но мы ведь никому не скажем об этом инциденте, правда? - Голос юноши вновь вернул себе беззаботность, а на лице была непринуждённая улыбка.
Тем временем кукла закончила возится с Самией и вернулась к криокамерам.
- Что это вы тут устроили? – полюбопытствовал маленький механик, пытаясь проникнуться атмосферой.

***

За смехом Альто до вас донеслись два голоса:
- Адриан, ну ты же обещал, что возьмёшь и меня на дредноут, - недовольно говорил кто-то, по интонации и мелодичности, можно было решить, что это девушка.
- Увы, но не мне решать, ты же знаешь, что кораблю нужен сильный капитан, а я не смогу командовать, особенно после прыжка, - голос второго, по-видимому того, кого звали Адрианом, был куда приятнее, бархатнее. – Что лавары делают здесь одни?
- Да какая разница? Идём, нас ждёт Император! – протянула девица.
- Доложить! – коротко скомандовал обладатель приятного голоса, но ответа почему-то не последовало, зато ваши мучители, поняв, что дело запахло жаренным, попытались сбежать. К несчастью вход, он же и выход, проходил аккурат мимо роботов и странной парочки, решившей вмешаться в происходящее.
Дальнейшее для вас происходило словно в тумане. Но вы смутно помните, как над вами опустился прекрасный юноша, кажется он отдал кому-то приказ убить ваших офицеров, помните, как он разрезал собственное запястье и чёрная жидкость, заменявшая этому человеку кровь, полилась на вас, как внезапно стало очень тепло и приятно, как исчезла боль, а потом, точно из тумана, донёсся голос девушки:
- Адриан, что ты делаешь? Ты же испачкаешь об неё свою форму! Да брось ты этот труп, ты… что ты наделал? Тебе же нельзя! Адриан!
Следующее что вы увидели, была лаборатория имперского механика, заполненная различными механизмами и конструктами…

Лежа в луже из собственной крови, пахнущая семенем, мочой и воняющая дерьмом; украшая тёмный проулок выпущенными и взрезанными кишками, Самия, не имея ни малейшей возможности пошевелиться, могла лишь тихо подвывать от страха и беспросветного ужаса, вызванных болью и ощущением скорой, неминуемой смерти. Сознание девушки билось в темнице собственного разума, изнывая от тяжести судьбы, выпавшей на её долю. Шайтанель так стремилась вновь попасть в космос – туда, где прошли её первые, оставившие самые лучшие воспоминания годы, так хотела вновь встретить давнего друга своего отца… и эти обычные желания привели красивую девушку, жившую до того в относительной безопасности, к столь печальному и отвратительному финалу.

Самия никогда не была бойцом и единственное, чего она сейчас хотела – лишь поскорее умереть, отправившись в свой последний полёт. Наконец-то эта жизнь, полная издевательств и унижений, наконец-то она закончится, и тогда Самия сможет вновь воссоединиться со своей семьей.

- Папа… - тихо прошептали её губы, когда девушка услышала голоса. Должно быть, это он - Сайрус, говорил с матерью о предстоящей поездке. До того, как Мелисса исчезла, им было так хорошо вместе… будь мама жива, и Сайрусу не пришлось бы отводить девочку к этой ужасной женщине, её мачихе. Они были бы большой и дружной семьёй... но это же точно голос матери. Может быть, всё то, что Шайтанель помнила, на самом деле – обычный дурной сон? И она вновь окажется маленькой девчушкой, окруженной заботливыми и любящими людьми.

Как прекрасно…

Девушка сместила взгляд в сторону и очертания прекрасного юноши, склонившегося над ней, неожиданно смазались, сменившись очертаниями отца, что немедленно отдал приказ убить Альто и Найка, что к тому моменту уже улепётывали со всех ног. Неужели ей не нужно будет их больше бояться? Они наконец-то исчезнут? Но ведь и сама Самия также погибнет. А что, если они придут приставать к ним с мамой? Нет-нет, их не нельзя туда пускать; после смерти лишь Шайтанель имеет право быть рядом с Мелиссой. Они, вместе с Сайрусом, займутся исследованиями дальних планет, а Самии вновь будет пять лет и время застынет, так и оставив их всех вместе, неразлучными – навсегда.

Вот папа взрезает запястье и у девушки в голове бьётся лишь одна мысль: «зачем?». Тем не менее, позже она понимает – это всё для того, чтобы умереть вместе с ней. Подобные размышления успокаивают Шайтанель и губы её складываются в улыбку, когда всё тело девушки внезапно наполняет собой странная лёгкость, а её боль окончательно отступает, сменяясь приятными, даже, своего рода, блаженными ощущениями.

Кажется, Самия всё же потеряла сознание. Во всяком случае, очнулась она уже с ужасающей её головной болью и свет, бьющий девушке прямо в глаза, заставил Шайтанель удивлённо моргнуть, а после, с резким криком сесть на месте, совершенно испуганными глазами смотря на людей, находящихся с ней в одной помещении. Далеко не сразу красавица поняла, что ужасная рана, оставшаяся от ножа, которым вспороли её живот, словно бы исчезла без следа; помимо всего прочего, Самия была обнажена и большие, налитые груди девушки, увенчанные крупными, эротично-выглядящими сосочками, упруго качнулись при этом движении, а слегка раздвинутые до того стройные ножки, открывающие вид на гладко выбритое лоно, быстро сомкнулись, скрыв за красивыми коленками самое интимное место, но открыв взгляду пухлые, соблазнительно выглядящие бёдра, к которым у многих знакомых ей мужчин, словно сами собой, обычно тянулись руки – потрогать, притянуть за них красавицу к себе, вдохнуть приятный аромат её духов…
Кажется, девушку отмыли и чем-то продезинфицировали – пахла она сейчас пусть и не приятно, но и не отвратительно, как должна была. Впрочем, все эти мысли, промелькнувшие в голове Самии, были в высшей степени вторичны.

- Где я?! – с истеричным надрывом в голосе спросила красавица, запоздало пытаясь прикрыть ладошками свои соблазнительные формы, полушария которых, к несчастью, были слишком большими, а её ручки – на редкость миниатюрными, чтобы справиться с этой трудной задачей. Посмотрев по сторонам широко-открытыми глазами, зрачки которых были странно расширены и занимали собой почти всю радужку целиком, Шайтанель всхлипнула и попыталась найти взглядом хоть какое-то знакомое существо. – Что со мной… почему я ещё жива… и почему я раздета? И где папа… - губы девушки вновь задрожали. - Папочка…

Неожиданно зрение её прояснилось. Вот же он. Сайрус, одетый в парадный мундир с нашивками имперского адмирала – папу явно повысили посмертно, стоял напротив сурового мужчины с длинными тёмными волосами. Самия чуть нахмурилась, пытаясь вспомнить его среди знакомых отца, впрочем, безуспешно. Хотя, какая разница? Неужели ей удивляться тому, что в загробном мире Сайрус встретил старого друга? Но вот что это за ребёнок? Красивый малыш…

Взгляд девушки, прошествовав чуть дальше, остановился на таком знакомом, пусть и уже сильно забытом лице Мелиссы. И мама здесь! Как здорово! Как ей повезло, что она умерла!

- Так я мертва! – неожиданно воскликнула Шайтанель, резко вскочив на ноги и, вытянув вверх руки, потягиваясь на носках, уже безо всякого стеснения демонстрируя окружающим своё тело. Вот же, не думать ведь о таких пустяках в иной жизни!

Счастливая улыбка появилась на губах красавицы, когда она побежала прямо к Сайрусу – на самом деле являвшемуся Адрианом, Первым Апостолом Империи. Груди девушки при этом ритмично и соблазнительно закачались, подпрыгивая вверх и вниз, точно большие, упругие и весьма приятные взгляду «шарики».

- Папочка! – воскликнула Шайтанель, обвив руками шею Адриана и, тем самым, повиснув на мужчине, прижимаясь к нему всем своим телом. – Я так рада, что ты здесь! И мама тоже! Привет, мам! – радостно прокричала она Алистеру, помахав Третьему Апостолу рукой. – А что это за мальчик? – тотчас же удивлённо продолжила Самия, смотря при этом прямо на Ливьена. – Вы что, успели сделать мне братика, пока я была жива? Как здорово! Я так по вам соскучилась, столько всего пережила одна… но теперь мы вместе, ведь правда?

На дальнейшую сцену у Дорана было стойкое желание отбросить всякий самоконтроль и принести несчастной милосердное небытие… ибо такой злобы он не ощущал давно, с времен ученичества у Трерура. Высокие вопли причиняли дискомфорт его слуху, а прелести, выставленные навыкат – омерзение. Капитан не терпел всякого признака слабоумия, и едва ли был снисходителен к больным, даже если это был он сам. Причуда, оставшаяся от времен Нострамо. Как и его нелюбовь к излишней красоте. Девушку он не находил красивой – он видел ее отталкивающей, неестественной. И от этого на лице появлялись новые морщины напряжения. Мысли уже не так охотно его слушались, и новости от Адриана иглами застряли в его сознании, подобно пробоинам в корпусе. Доран подошел к Древнему, и носа Ливьена мог коснуться насыщенный аромат того, что уже начинал выделять капитан. Ощутимый аромат агрессии. Забавно, но только с девицей тело реагировало как на угрозу.
- Твои манипуляции могли стереть… этому существу память? – презрение пробивалось, ибо самоконтроль имел значительные бреши. Не смотря на уже узнанное… он не боялся общества более могучих существ.

Стоило, пожалуй, отметить, что восторженную реакцию Самии не могли подорвать даже явно враждебные слова Трашты, но вот сама изменившаяся ситуация начала проверять окружающий девушку мир на прочность: в сознании Шайтанель всё смешалось, но, вместе с тем, представляло собой довольно цельную картину, в которую подобное поведение «старого друга отца» совершенно не вписывалось. Впрочем, и саму себя Самия сейчас воспринимала будто десятилетнюю девочку – именно столько лет она провела в космосе, со своей семьёй, прежде чем впервые начать жизнь на обычной планете. Принимая это во внимание, несколько детская реакция красавицы становилась вполне объяснимой – конечно, для того, кто понимал, по каким законам сейчас работают её внутренние шестерёнки.
- Как грубо! – надула губки девушка и тихо фыркнула. – Я всё помню прекрасно. Меня убили в том переулке и сейчас я в загробном мире, вместе со своим отцом и матерью. А вот тебя я не знаю!
После этого Самия ещё требовательнее посмотрела на Адриана, при этом зрачки капитанши оставались всё такими же огромными, расширенными, что явно выдавало её состояние, несколько отличное от нормального.
- Кто он такой, папа? – спросила она. - Этот человек меня обижает!

С самого пробуждения Самии, Первый Апостол словно обратился в живую статую. И проблема была как раз в разнузданном поведении Шайтанель, от которого Адриан попросту терялся. А потому и давал девушке преспокойно виснуть на себе, боясь навредить ей ещё больше.
- Нет, - сухо отозвался Ливьен, стирая с рук остатки кислоты каким-то впитывающим полимером. – Я таких ошибок не допускаю и, говоря о качестве, я имел ввиду её силы, а не мозги. Так что «сестрёнка» уж извини, но я – не твой братик!
- Какой к димьенским заргам папочка? Какая ещё мамочка? – подал, наконец-то голос Алистер. – Ты к кому липнешь по-твоему? Совсем из ума выжила? Это – Адриан Найтмаер, Первый Апостол Империи и к нему ты должна обращаться не иначе, как лорд-адмирал! Во всяком случае, до присвоения статуса Апостола!

Злоба, пусть и неохотно, но уступила место опустошенности. Начинало сказываться давнее утомление и, пожалуй, возраст. Следующий выдох был более хриплым, и под формой Доран ощущал, как становится похожим на ощупь на лягушку.
- Успокойся, пацан. Ее разум воспринимает не нас, а то что хочет, - вяло проговорил Трашта Алистеру, снимая с руки защитную латницу. Медленно подойдя к девушке со стороны ее открытой щеки, он улыбнулся… и отвесил ей смачную оплеуху внутренней стороной ладони. От такого, немудрено, голова прильнет к голове Адриана. Надевать перчатку назад Доран не торопился.
- Все еще мертва, офицер ВКС? Мертвые не ощущают боли! И их щеки не краснеют от удара! – строго произнес уже окрепшим голосом Трашта, строго глядя на женщину.

По мере того, как Алистер отчитывал её, лицо Самии принимало всё более и более растерянное выражение, а образ окружающего мира, который выстроило её измученное сознание, уставшее от постоянных издевательств, шокированное ужасом пережитой боли и опытом почти состоявшейся смерти, начал вполне основательно трещать по швам. Девушка смотрела с совершенным непониманием происходящего даже на Дорана, подошедшего вплотную, лишь глупо при этом хлопая пушистыми, красиво завитыми ресничками – до тех пор, пока капитан не отвесил ей самую настоящую оплеуху.
Охнув от боли и неожиданности, Шайтанель ещё сильнее вжалась в плечо Адриана, а потом вдруг увидела… его. Увидела по-настоящему. Равно как и поняла, что всё это время разум водил её по извилистому лабиринту потаённых мечтаний, подменяя текущую действительность таким желаемым ей сном о семье, о счастливом воссоединении и безмятежном будущем, где Самия вновь окажется под защитой родных людей, что никогда не дадут её в обиду.
Глаза девушки заблестели от едва сдерживаемых слёз, вызванных не болью – лишь суровостью мира, в котором она вновь оказалась. Испуганно отшатнувшись от мужчины, Шайтанель буквально рухнула на колени, поспешно сводя их вместе и прикрывая свои соблазнительные формы раскрытыми ладошками. Губы её слегка дрожали, а лицо выражало лишь страх и странное чувство покорности, словно бы у забитого зверька, на мгновение почуявшего свободу, но вновь загнанного в ту же самую ловушку, из которой он чудом выскользнул всего пару секунд назад.
- Я… я поняла, - пробормотала Самия, поспешно опуская глаза, чтобы не показывать окружающим блестящие, влажные дорожки слёз, скользнувшие по её опухшему от удара лицу. – Не надо меня больше бить. Я видела всё не так, как оно было… на самом деле.
Стыд и смущение, равно как и холодный, липкий страх за свою дальнейшую судьбу, заставили красавицу ощутимо вздрогнуть, а её хрупкую, нежную кожу – покрыться мурашками. В голове девушки крутилось множество мыслей, но все они были, так или иначе, связаны с растерянностью, ужасом и болью, которую Шайтанель вновь и вновь переживала в собственных воспоминаниях. Умирать было очень страшно. Почему они вообще решили убить её? Самия ведь делала всё, что говорил Альто… она была послушной и следовала заключённому с офицерами договору, так зачем было так издеваться над ней? Чем она это заслужила? А что, если и остальные офицеры, узнав судьбу самого главного шантажиста, захотят отыграться на своём капитане?
- Простите меня, лорд-адмирал, - тихо произнесла Шайтанель, не в состоянии придать своему голосу достаточную громкость. – Я не хотела проявлять неуважение. Мой разум просто… помутился… от испытанных страданий. Простите. И можно мне чем-нибудь прикрыться? Пожалуйста…
Неожиданно, до Самии дошёл смысл последних слов странной девушки, которая, как она догадалась по обрывкам своих воспоминаний, носила имя «Алистер». Или это имя принадлежало другому мужчине? Чувствуя, как подобные размышления отвлекают её от самого главного, капитан вдруг шокировано вздёрнула голову вверх.
- Я стану Апостолом? – только и смогла вымолвить она, от удивления широко раскрыв свои очаровательные голубые глаза, своим цветом напоминавшие яркое синее небо.

Когда терапия дала результат, Доран вернул на место элемент привычной брони и, к своему облегчению – избавился от надоевшей ему накидке, склонившись над Самией и прикрыв ее хотя бы этим. Жалости он особо не испытывал, ибо его природа банально исключала подобную слабость. Его максимумом было участие и имитация того, что называют сочувствием. Однако, этого он показывать не стал, ибо та же природа сделала его лицо тем еще пугалом, а женщина и так явно натерпелась всякого. Слезы пришлось утирать просто по округлости щек, и он постарался сделать это аккуратно. Как-никак, но пока что она была наиболее человечным объектом здесь, и оно требовало самоконтроля.
- Больше тебя бить не будут, - тихо произнес капитан, когда закончил свое действо. Когда же ее внимание улетело к Адриану, Доран позволил себе просто стать наблюдателем. И, опять, встал подле Ливьена, как наиболее адекватного помимо него. Адриана он выносил с трудом, Алистер вызывал одну сплошную брезгливость своим видом и поведением. Все же Доран в некоторых аспектах оставался консервативен, но, пользуясь случаем, задал вполне очевидный вопрос местному мастеру:
- Коли их мощь так высока… то какой источник энергии сокрыт в Апостолах, если при текущих габаритах они имеют вес даже в пустотных сражениях, а их фон не губителен для окружающих?
«Я просто хочу забить свою голову любыми фактами. Лишь бы не думать о Луцилле и бесполезных десятилетиях службы.»

- Станешь, хотя, как по мне, то незаслуженно, - фыркнул Алистер и подойдя к Первому, обнял его за пустой рукав накидки. – Погоди, да я тебя помню! – внезапно оживился Третий. – Ты та модель из Второго дома!
- Алистер! – тихо, но требовательно произнёс лорд-адмирал, поправляя собственную форму и стирая с собственной щеки капельки чёрной крови. – Веди себя подобающе, ты и так постарался сегодня на славу. Что до вас мисс Шайтанель, то в вашем обращении виноват именно я. Мне не хватило сил спасти вашу жизни, как человека и потому я сделал то немногое, что мог. Скоро ваше тело изменится, и вы станете одной из нас. Какой дар проснётся внутри вас, сказать пока что невозможно, но в течение нескольких часов, мы обязательно это узнаем. Если у вас остались какие-либо дела, как у человека, советую закончить их за ближайший месяц, потому что после, всю ваши оставшуюся жизнь, вам придётся контролировать что вы делаете, где, с кем и как. Ибо ваша кровь станет ядом для всего живого!
- Фон – нет, а вот прикосновения - вполне, - также негромко отозвался Ливьен, доставая из ящика прототип нового бластера. – В их теле находится металл, которого нет в вашей галактике, так что объяснять по большому счёту бессмысленно. Но если по-простому, он даёт им их силу, продлевает жизнь, а в случае с Первым, превращает в подобие машины, не понимающей людей и их чувства. Впрочем, в этом мы с ним похожи.

- Непонимание людей – не следствие инородного металла, а причуда мозга и отсутствия коммуникационно-общественных навыков и основ психологии, плюс изоляция от нормального социума. Дело не в материи, привычной тебе, Ливьен, - негромко говорил с ребенком Доран, вяло шевеля пальцами. Переговоры между Апостолами его не интересовали, ибо внутреннее чутье держало его подле ксеноса, что… а вот на что он ответить не мог. Он не стал говорить и о том, что для него риск при контакте с кровью будет куда ниже, ввиду происхождения. Пусть оно будет его секретом. Кстати, к чему он достал бластер?
- Новое энергетическое оружие?

- Да, - охотно отозвался мальчик, - такие как я не желают иметь с вами ничего общего. Однажды мне уже хватило глупости помочь своим органическим сородичам, и за это я был изгнан в эту галактику, а он, - кивок в сторону Адриана, - он скорее доверит свою жизнь лавару, чем человеку.
И уже громче добавил:
- Конечно оно новое! В этом месте собраны только прототипы, не зря же все Апостолы трутся тут точно реагенты, у свободных электронов.

- Адриан уже доверял свою жизнь человеку. И он второй, кто с того мира вообще ушел живым. Впрочем… неважно. Я не хочу грузить воздух бессмыслицами и хвастовством о своем участии. Значит, ты служишь местным как зазывающий огонек, - образ Апостолов все больше и больше соответствовал детям, или же подросткам, наделенных силами, которых не заслуживают. И паренек весьма охотно дает ему информацию.

Проявленная забота со стороны мужчины, который недавно так сильно ударил её, удивила Самию и заставила девушку ощутить по отношению к нему горячий прилив благодарности. Даже слегка опухшая щека на мгновение перестала отдавать ноющей, но уже такой привычной ей болью. Этот капитан ведь посчитал нужным, помимо всего прочего, вытереть её слёзы, что вообще вызвало у Шайтанель смущение и заставило красавицу неловко улыбнуться.
- Спасибо, - прошептала девушка, поспешно кутаясь в «подаренное» плащ-пальто и тотчас же принявшись застёгивать на нём соответствующие заклёпки, позволявшие практически полностью – до самых колен, скрыть её обнажённое тело. Даже на груди они смыкались довольно легко, хотя обычно одежда такого вида заставляла Самию как следует повозиться, прежде чем пуговицы, молнии и заклёпки «соглашались» скрыть под собой её соблазнительные полушария - Трашта был гораздо шире в плечах, чем миниатюрная капитанша и его парадный плащ, в данной ситуации, пришёлся как нельзя кстати.
Встав на ноги и покосившись на Алистера, который, похоже, узнал её – не такое уж и редкое событие, красавица поспешно отвела взгляд. В голонете можно найти десятки тысяч очаровательных моделей, снимающихся в обтягивающей одежде и неглиже; очень многих принуждают заниматься проституцией с влиятельными людьми, и ни для кого не секрет, что порой подобные видео попадают в сеть. Но почему-то, несмотря на общее количество такого контента, все те, с кем Самия общалась, рано или поздно узнавали её… и хорошо, если только по откровенным снимкам.
«Это юноша или девушка? – в очередной раз задалась вопросом Шайтанель, но спрашивать подобное прямо не позволяло её воспитание. – Надеюсь, всё же последнее, вот только взгляд Алистера кажется слишком уж заинтересованным для нормальной женщины. Жаль, что все эти видео нельзя просто взять и удалить из голонета. Может быть, не будь их, офицеры бы так и не решились… взять меня силой».
- Ко Второму Дому я принадлежу лишь по праву рождения. Я – бастард. На меня всем наплевать, - произнесла Самия, словно оправдываясь. - Я действительно работала моделью на Тессане, но это было до того, как я смогла собрать деньги для поступления в Имперскую Академию.
Кажется, слова Адриана о том, что её жизнь, как человека, вскоре закончится, должны были напугать её, но Шайтанель ничего не почувствовала. Дар, кровь Апостола, опасная для живых существ, изменение её социального статуса – всё это словно бы никак не касалось девушки, звуча для неё подобно сказке, действующим лицом которой был кто-то ещё. Некто, за кем Самия лишь отстранённо наблюдала со стороны; персонаж истории, к которому сама Шайтанель не имела никакого отношения. Она настолько привыкла быть забитой и всеми помыкаемой, что даже не могла толком осмыслить произошедшие с ней изменения. Апостолы ведь, для большинства, почти что боги…
- Мне не за что вас винить, лорд-адмирал. Вы спасли меня, и я благодарна вам до глубины души. Но… - красавица просяще обратила к Адриану свои очаровательные голубые глаза. – Но мне нужна помощь. Меня… - девушка вновь запнулась, после чего сжала пальцами край плаща, принимая необходимость поделиться своим позором. – Меня вот уже два месяца насилует весь офицерский состав «Тени Империи». У них есть запись с фальшивым признанием, где я говорю на камеру… разные вещи. Будучи опубликованным, оно способно вышвырнуть из флота меня и адмирала Нессона, благодаря которому я и заняла пост капитана. Я… я ведь бастард, понимаете, а они все из благородных семей. Никакой суд не занял бы мою сторону при подобных уликах. А сейчас, когда те двое офицеров мертвы, остальные наверняка захотят расквитаться со мной. У них свои люди по всему крейсеру и я…
Шайтанель на мгновение зажмурилась, против воли вспоминая, как Найк взрезает её живот и достаёт внутренности наружу.
- Я боюсь, что не проживу этот месяц, - тихо закончила девушка. – Поэтому и прошу у вас помощи и защиты.

Доран внимательно посмотрел на Самию, когда та поведала о своем происхождении. Бастард… незаконнорожденный, ребенок-ошибка. Технически он относился к ним, пусть и был куда более высокого роду даже относительно чистокровных, потому вопрос токсичности крови благополучно пропустил мимо ушей. Он сам мог им стать без особых проблем, куда более лучший кандидат чем его сестра. Так же характер. Это их с Самией значительно рознило. Это – и жизненный путь. Она была слишком мягкой во всех смыслах, как он уже думал. А вот о том, как она попала в Имперскую Академию…
«Наивная дура. Все правительственные организации – отстойники. Глупо было искать в таком лучшую жизнь. Тебе следовало идти в мирные профессии, или в гражданский флот. На войне тебе делать нечего, только детей пугать да под ногами путаться.»
А вот после слов о насилии он свое мнение несколько поменял. Даже он не мог отрицать влияние насилие и на сильных мира сего. Его собственный дух имел рану, порожденную столь глупым явлением, как излишнее прелюбодеяние. Его он ненавидел. Практикующих их он презирал и устранял при любой возможности. И… его он по-настоящему боялся. Однако волну неприятных отголосков прошлого он подавил одной лишь концентрацией над услышанным. Ее проблему это не решит, а он имел специфичную привычку периодически помогать людям. Луцилла со смехом называла его «серым святым», каких в Империи едва ли найдется. Потому свое предложение он внес своим спокойным грудным голосом, от которого порой резонировали зубы:
- Согласно тому же уставу ВКФ, прямое неподчинение вышестоящему офицеру в условиях, грозящей прямой миссии или целостности экипажа или корабля ведет либо к пожизненной ссылке на каторжный мир без права помилования, либо к смертной казни. Учитывая куда мы направляемся... то со спокойной совестью готовьте запрос на пополнение экипажа. Готовь приложить к этому и свою руку – при всей моей симпатии к человечеству без аристократов ВКФ станет только лучше. Те, кто опустились до низменных инстинктов, недостойны носить имя Человека. А бешеную собаку убить не зазорно. Даже до последнего представителя рода, - говорил он, потирая пальцы и ощущая едва заметный аромат чистящих средств. К насилию и убийству он относился как к умению дышать или моргать. Осталось лишь узнать ответ, да держать свой чрезмерно активный разум в узде.

Пару раз растерянно хлопнув своими пушистыми ресничками, Самия вся как-то сжалась и словно бы постаралась втянуть голову в плечи, отчего-то надеясь, что так она станет куда более незаметной. Шайтанель ведь пошла во флот только потому, что так девушка могла порадовать Нессона, все каналы связи с которым, на тот момент, для неё были оборваны, да и найти хоть какую-то информацию о самом лучшем друге своего отца, Самия смогла лишь во время обучения в Академии. Просто фотография: с ней, Сайрусом и Дэвидом, очень удачно попалась девушке в одном из старых блогов. Дети, выросшие на борту военного крейсера, всё же довольно редки, поэтому неудивительно, что данное событие когда-то вызывало внимание публики. Так, выяснив фамилию тогдашнего капитана – для неё то он всегда был просто «дядей Дэвидом», Шайтанель принялась уже целенаправленно добиваться включения её в состав пилотной группы его корабля.
- Я могу подготовить приказ, чтобы всё было официально… - как-то очень тихо и неуверенно произнесла красавица. – Но я просто не в состоянии приказать своим людям их расстрелять. Я… я вида крови боюсь. И мёртвых тел, - закончив это странное признание, Самия лишь ещё сильнее поёжилась и обхватила изящными ладошками свои хрупкие плечики. – Я – пилот-ас, на моём счету более трехсот сбитых малых пустотных машин, - зачастила девушка, не давая остальным присутствующим вставить хоть слово. – Я могу убивать, иначе из флота меня бы уже давно вышвырнули, но только пока военные действия происходят непосредственно в космосе. Там… там всё иначе. Звуков нет, машины взрываются – очень красиво. Но я даже из бластера по людям стрелять не могу, а когда на меня кричат, мне вообще хочется спрятаться и забиться в угол, точно испуганному домашнему зверьку! Меня и капитаном то сделали только потому, что я «чувствую» космос и… ой… - Шайтанель непроизвольно попятилась. – Адмирал говорил, что, если об этом кому-либо станет известно, учёные меня препарируют, - закончила она испуганно и, кажется, совершенно убито.

- Конечно доверял, - буркнул юный механик, снова достав паяльный инструмент и на сей раз пододвинув к себе странное устройство, напоминающие микроскоп. - Только в живых они обычно не оставались, так как пытались убить Апостола в момент наибольшей слабости, наивные…
Алистер подошёл поближе. Его внезапный интерес выглядел немного нездоровым, но в сочетании с общей внешностью это впечатление смазывалось. Всё же хрупкая девушка мало кому способна навредить, потому и ощущения опасности от него почти не исходило. То ли дело Адриан. Взгляд Первого Апостола стал крайне холодным и задумчивым. Он долго молчал, позволяя капитанам самостоятельно выявить проблему, а Алистеру вдоволь насладиться запахом женского тела, в конце концов в этом не было ничего зазорного.
- Значит вот как ты выигрывала свои битвы, - сравнительно мягко произнёс белокурый юноша. Похоже это волновало его куда больше, чем сообщение об ублюдках или неспособности убивать. – Досадно, придётся теперь устраивать перетасовку. А накануне отлёта это вызовет путаницу и заминки, Император будет недоволен…
- Адриан, давай возьмём её корабль с собой? Она пойдёт туда капитаном, а я наведу порядок! А лучше вместе с твоим знакомым! – радостно предложил Третий, продолжая сверлить Шайтанель пожирающим взглядом. – Знаешь, я очень хочу полететь, а теперь есть и повод для того, чтобы спустить корабль со сходен, ведь у нас появился парный Апостол!

От долгого молчания Адриана и столь же длительного, весьма пристального рассматривания её лично со стороны Алистера, девушка вконец разнервничалась. Легонько переминаясь с ноги на ногу, красавица постаралась остановить суматошный поток мыслей в собственной голове и не обращать внимания на странный взгляд со стороны женщины-Апостола – складывалось впечатление, что та заинтересовалась ею именно после того, как узнала, где Самия работала прежде.
- Простите… - пробормотала девушка, услышав недовольство Адриана. Возможно, они рассчитывали на её командование в условиях наземного боя, но всеми своими успехами Самия была обязана лишь воле космоса. Иногда капитан даже воображала, что слышит её голос - будто бы эта бескрайняя, чёрная пустота, испещрённая миллиардами сверкающих звёзд, действительно обладала собственным разумом. В такие моменты «космос» казался ей надёжным и добрым, точно заботливая мать, ни за что не позволившая бы подвергнуть опасности своё дорогое дитя. – Я бы сказала раньше, если бы не боялась за свою жизнь. Во время планетарных сражений от меня действительно мало пользы. Я… я словно бы теряю свою связь с пустотой. Сейчас, к примеру, я ничего не чувствую.
Обратив взгляд в сторону Алистера и вновь отметив довольное выражение, отчего-то показавшееся на лице Апостола, девушка неожиданно поняла, что щёки её, судя по странному жару, прилившему к коже, неудержимо покрываются румянцем. Самии стало неловко. Может быть, нечто не в порядке с её новой одеждой?
- М… госпожа Алистер, со мной что-то не так? Я где-то забыла застегнуться? – спохватилась красавица, поспешно осматривая себя. – И… и спасибо за предложение помощи. Я, конечно, с радостью приму её. И вашу тоже, капитан, - обратилась она уже к Траште. – Простите, я ведь так и не представилась. Меня зовут Самия Шайтанель. Крейсер «Тени Империи» под моим командованием… если это можно так назвать, - даже как-то растерялась девушка, печально опустив голову и приняв донельзя пристыженный вид.

«Видимо, меня совершенно не правильно поняли,»- мысленно заключил Доран, глядя на нездоровый энтузиазм Алистера по отношению к Самии и слыша эхо его слов о становлении капитаном, к которому прикомандированы две столь слабые единицы. Слабости Самии были уже озвучены, а недуг маленького Апостола уже бросался в глаза. Для наделенного мощью существа он вел себя не лучше Ливьена, местами хуже, а его похоть имела чисто обезьяний оттенок. Даже мысленный ярлык можно было не ставить, ибо Доран автоматически обозначил его как «Бонобо». Адриан… это была не самая удачная идея. Лишь звездам ведомо что может случиться, если этого несчастного опять попробуют убить, и его защита была бы не самой приятной услугой.
Незаметно и само собой его взгляд перетек к работающему механику, что сейчас являл из себя образец спокойствия и сосредоточенности. Потерев подбородок, капитан отбросил желание потереть вместо него еще и секрет за своим ухом. Ему еще не время.
-Мастер Ливьен, а вы не желаете полететь? Сменить это мерзкое место на Пустоту? – негромко спросил Доран, признавая, что из всех четверых общество механиста его прельщает куда больше.

- Не выдумывай, Алистер. – Крайне спокойным голосом начал Адриан. – «Cenizas de estrellas» - это не тот корабль, которым смог бы управлять человек. А Кроноса я вам не доверю! Да и ты просто представь на мгновение, что будет, как только начнётся чихарда? Мне проще оставить её здесь!
- Нет, конечно, я просто немного завидую, - легонько улыбнувшись и подмигнув Самии, Третий Апостол, переключился на адмирала. – Адри, ты только себя послушай. Хочешь выбить себе в капитаны андроида? Да кто согласится с этим, если с нами летит четвёрка благородных, что сами едва ли не того же звания, что и ты.
- А… так ты хочешь, чтобы моим «Vettore leggero» управлял какой-нибудь дворянский выродок с кучей орденов и ветром в его тупой голове? – Это был первый раз на вашей памяти, когда Первый Апостол совсем немного, но всё же повысил голос. – Да я лучше доверю его этой девчонке, чем им!
- Хорошо, хорошо, - едва слышно бормотал про себя ребёнок. Он уже закончил не только спайку, но и сборку всех компонентов, оставалась самая малость – закрутить и испытать.
- О да, несомненно, но Скажи Трашта, ты готов обеспечить нам билет в первый ряд? – по хитрой ухмылке и протянутому рукоятью к вам бластеру, можно было понять, что вам придётся им воспользоваться.

Осмотр бластера был беглым. Рукоять лежала в ладони словно влитая, и вес приятно тяжелил руку. Другое дело, что несмотоя на такой знакомый стиль, лучемет был незнакомого Траште типа. Столь занимательно было оружие, что спор двух Апостолов напрочь вышли из его мыслей. И похоже, что и Ливьену тот был не интересен. Ему было нужно нечто иное, столь знакомое Дорану. Так предлагают убийство, и из уст капитана вышел лишь один вопрос:
-Кто?

То был тихий выдох, предназначенный лишь механику, и краешек рта изогнулся, показывая его заинтересованность.
"Скажи имя, малыш, и я покажу тебе подлинный профессионализм гийяна. Не пустое бахвальство Алистера."
В убойности экземпляра он не сомневался, гадая, не послужил ли его приход планам маленького пришельца.

- Только не в голову, это не этично, - довольно улыбнулся маленький механик, а затем мягко позвал Апостола по имени.
То как резко Адриан обернулся, могло навести на мысль, что он чувствует опасность за несколько секунд и всё равно этого было мало, Первый не желал рисковать и выполнял собственный долг до конца, потому, бесцеремонно дёрнув Самию к себе за спину возвёл между собой и вами поле, точно такое же, как раньше.
- Стреляй, - улыбнулся мальчик, вытирая руки от машинного масла, - в этот раз поле его не спасёт.

Доран не слишком колебался, спокойно обернувшись и, не вытягивая руки, сделал аккуратный выстрел в торс. Луч, коих он видел нечасто, имел голубоватый отлив и низкий, воющий гул, а поражающая сила приятно грела ухо и зрение. Заряд шел на манер тарана, и можно было разглядеть, как щит под выстрелом прогибался, прежде чем треснуть и разлететься в отверстии, не превышающем яблоко. Не замедлив полета, луч прошил точку под грудиной, и лишь затем Доран перестал видеть его дальнейшее воздействие. Концовки он решил не смотреть, обернувшись к Ливьену:
-Не стану отрицать, сколь это приятно. Чудесное оружие.

А вот мальчик, напротив, наблюдал за происходящим крайне внимательно. Переливающееся поле, опадающее на пол мастерской, точно оно не сплетение энергии, а обычное стекло, даже вызвало мимолётную улыбку на лице юного механика, всяком случае именно так вам могло показаться.
- Хорошо, - наконец заключил Ливьен, осматривая выполненную работу. Первый Апостол был слишком удивлён, чтобы произнести хотя бы слово. Он лишь слегка вытянул в сторону Трашты и своего «Учителя» руку. Затем достаточно картинно кашлянул, давясь собственной кровью и упал. Впрочем, самое интересное началось именно когда глаза Адриана закрылись. Как и в тот день, когда отряд Дорана нашёл раненного лорда-адмирала, воздух в комнате стал наполняться озоном.
- Ты! Что ты наделал? – Испугано спросил Алистер и кинулся к упавшему другу, если Апостолы вообще могли дружить. Но не успел Лайтборн коснуться тела упавшего адмирала, как по тому, точно прошла цифровая рябь, рушившая искусную иллюзию, объясняющую почему тот же Адриан, не спешил поделится с обнажённой девушкой собственной одеждой, ведь белого парадного мундира на Апостоле попросту никогда и не было. Клетки заменялись и перекрашивались, возвращая себе первозданный вид и вот… перед вами лежал всё тот же юноша, чей возраст едва ли превышал по человеческим меркам двадцатилетнюю отметку, одетый в тёмно-синий экзоскелет, неизвестной вам марки и тихонечко, едва заметно дышал.
Выстрел, практически уничтоживший сердце Первого и, без сомнения, являющийся смертельным для любого живого существа, так и не убил эту тварь. Впрочем, кажется Ливьен и не просил смерти лорда-адмирала.
- Чего ты вылупился? – спокойно поинтересовался молодой механик. – Живо положи его в капсулу. У меня теперь много работы, а и после… можете валить отсюда к своему Императору с докладом, что если он хочет, чтобы координаты были введены, а флот спасён от радиации, то меня и капитана Трашту придётся … как вы это называете… «приквартировать» кажется… так вот, нас необходимо приквартировать к «Vettore leggero» в качестве действующих капитана и главного механика. Что сделаете с текущими – не наши проблемы, всё понял? И шевелись! Иначе ваше «сокровище Империи» вполне может умереть.
Скрипя зубами, Алистер сделал, казалось бы, обычный взмах рукой, но в пустоте комнаты блеснули металлические нити, которые довольно ловко подняли раненного Апостола, а затем перенеся сквозь комнату, положили в ту самую, необычного вида камеру.
- А если он не проснётся? – всё ещё рыча от злости и собственного бессилия поинтересовался Лайтборн.
- Ну, тогда мы все просто умрём в короне красного гиганта, - без малейшей паники пожал плечами мальчик и направился к новой «игрушке», которой для него стал Адриан. – Что вы ещё здесь? Если увидите окончательную трансформацию вас убьют, так что валите отсюда!
Словно в подтверждение слов механика, экзоскелет снова стал менять форму. Ступни ног начинали больше походить на когтистые лапы, но пока слишком слабо, чтобы это сильно бросалось в глаза, а из камеры на пол стал свисать непонятно откуда взявшийся и продолжающий формироваться металлический хребет.

До того, как прозвучал выстрел, Самия предпочитала молчать и слушать, теребя полы плаща своими наманикюренными пальчиками и умильно хлопая пушистыми ресничками. Девушка с надеждой смотрела на Адриана, который, должно быть, сам того не подозревая, выгодно сравнил её с обычным капитаном из благородной семьи - подобная трактовка, да ещё и поддержка госпожи Алистер, давали Шайтанель хорошие шансы на получение необходимой ей помощи. Больше всего капитанша сейчас боялась остаться одной, окруженная частью безразличными к ней, частью - похотливыми и злобными людьми, наверняка, после всего случившегося, желающими своей «сладкой девочке» смерти. Полной дурой Самия не была и понимала, что Второй Дом более благосклонно отнесётся к новому Апостолу, нежели чем к выскочке бастарду, о которую аристократы в прошлом предпочитали вытирать ноги – иногда и буквально. Но сперва ведь с её «кровниками» нужно выйти на связь, как-то дойти до резиденции Второго Дома, всё это время избегая встречи с офицерами «Тени Империи» и их людьми... о том, что будет, если они доберутся до неё первыми, красавица старалась не думать. Одно лишь воспоминание о бластерном выстреле, что изжарил её позвоночник и оставил девушку неподвижной калекой, способной лишь выть и тихо поскуливать от боли, раздирающей всё её красивое, ухоженное тело, заставляло Шайтанель явственно дрожать. Так что помощь Апостолов... ну, и ещё того капитана, который, вроде как, тоже выразил соответствующее желание, но потом о сказанном и думать забыл, увлекшись разговором с маленьким механиком, была для Самии единственной возможностью получить столь необходимую ей гарантию безопасности. Тем более, госпожа Алистер, похоже, всё-таки была женщиной, а значит тело привлекательной и совершенно беззащитной девушки, чей образ когда-то украшал собой обложки популярных мужских журналов, не должно было её слишком интересовать.
Вдруг Шайтанель обращает внимание, как мальчик вручает бластер капитану с суровым и даже самую капельку жутковатым лицом, после чего тот разворачивается и…
Адриан резко утягивает её себе за спину, возводя перед собой странный мерцающий экран. А затем – выстрел. Совершенно растерянными и большими глазами, точно крупные монеты с Эзмуса-4, Самия смотрела на то, как из места попадания необычно-голубого бластерного луча толчками выбивается чёрная жидкость, похожая на машинное масло. Должно быть, именно это и не позволило девушке тотчас же превратиться в статую, потерявшую всякую связь с окружающим миром, и всё же муки Первого Апостола заставили красавицу мелко дрожать, а её губы буквально посинели от испытываемого ужаса.
- Вы… зачем вы… - только и могла шептать Шайтанель, доверчиво держась рядом с Третьим Апостолом, пока он укладывал Адриана в камеру. – Просто так, протянул руку и выстрелил… а секунду назад говорил, как ни в чём не бывало… о боже.
Последнее выражение относилось к конечностям Апостола, что уже начали менять свою форму. Этот процесс не пугал Самию – не было у неё страха к монстрам; столь ужасное чувство выбрало своей целью гораздо более обыденные вещи, само лицезрение которых мгновенно превращало капитаншу в беспомощную жертву. Тем не менее, умирать Шайтанель определённо не хотелось, поэтому девушка довольно поспешно начала отступать к выходу из помещения, не отводя, однако, взгляда от облика Адриана. В чём-то внешний вид Первого Апостола казался девушке невероятно интересным.
- Он такой красивый… - поражённо прошептала она.

Поскольку отныне ему было суждено работать (а он еще точно не знал эту часть Ливьена) с механиком, то Трашта целиком абстрагировался от воплей Алистера. Оружие было изумительным, но… в нем было нечто отталкивающее, затрагивающие глубоко погруженные в струны души фрагменты его сути как ксенофоба. Не так должно было случиться. То не было чистое убийство, и известие что выродок жив его нисколько не прельщало. Впрочем, он не метил в образчики древнечеловеческого идеала о чести и долге. Он не был рыцарем, он был тем, кто во сне убьёт рыцаря и его окружение, после чего осквернит трупы. Тут он и услышал вопрос Самии. Улыбка не вышла, и потому он привычно хмуро ответил, чётко выговаривая буквы:
- Зато что он у меня отнял.

Когда же Ливьен заговорил о смерти, то Доран принял его трактовку буквально. Не теряя времени он встал за станком, потеряв из виду Ливьена с ношей, но при этом готовясь увидеть с любой стороны Алистера. Второго выродка. В несколько быстрых движений Доран освободился от неудобного верха, явив миру черноватые венки на шее и полимерный поддоспешник, что являлся внутренней частью боевых костюмов корабельной службы безопасности. Не громоздкий армейский экзокостюм, но более мобильный и удобный вариант инженерного скафандра для выхода в космос или работ в опасных условиях. Стимуляторы еще не поступили с инокуляра, но то было действие одной лишь мысли. Женщина не была угрозой, в отличии от ребенка и его стальных нитей. Казалось… а с чего он решил, что сейчас начнётся конфликт, если жизнь дорогого тому существа в руках его партнера? С вбитой до самых цистронов программы, которую он еще не мог подавить. И она гласила следующее для убийцы, самая банальная истина в теневом мире:
«Будь готов.»

Бросив всего один, наполненный скепсисом взгляд на своего напарника, малыш махнул рукой в сторону витрины с развешенными там моделями.
- Выбери себе что-нибудь по мощнее или мобильнее, привяжутся по бионике, могут сливаться с окружением или как у Первого, создавать фальшивую одежду. Я оставил цифровые подписи характеристик под каждым и да, не беспокойся, Алистер тебя не тронет. Только не сейчас, когда любовь всей его жизни находится на волосок от смерти и зависит от моих действий.

Третьего Апостола трясло, но, как и сказал молодой механик, Алистер не пытался предпринять хоть что-то ещё. Он лишь стоял, наблюдая за тем, как хребет приобретает оканчивающуюся лезвием верхушку, что увенчивает почти трёх-метровый хвост Адриана, и как позади Первого начинают с лёгким шелестом формироваться крылья.

- За то, что отнял? – переспросил юноша. – Да что ты знаешь об этом Трашта? Думаешь, это адмирал такой плохой, что это он отнял столько жизней? А может ты решил, что это на его руках кровь твоей жены? Или что он – бездумная машина, что исполнила приказ и уничтожила ту проклятую планету? Но ведь тебя там не было! Ты даже не знаешь, что Адриан провёл с твоей семьёй почти месяц, не знаешь, что он пошёл против инквизиции, когда заступился за твоего щенка, который, кстати, никому не был нужен! Они собирались забрать только девочку, но Первый забрал детей на свой корабль. Как думаешь, сколько они проживут если Адриан умрёт? Как скоро орден Истины доберётся до них? О да, жена, ну прости, её спасти он не смог! Собирался, в память о том, что ты сделал для него, но пришёл слишком поздно, словил пулю за твоего спиногрыза и напал на орден. За что теперь и расплачивается!

Мощные крылья с перьями, каждое из которых острее заточенного среза дюрастали, медленно закрывали Апостола и механика, приложившего к ране какую-то мазь и собственную руку.
- Хвост его подбери, - скомандовал Ливьен, не уточняя к кому именно обращается. – Придётся заморозить, иначе транспортировку не переживёт.

Остановившись прямо на пороге помещения, Самия крайне настороженно замерла, не решаясь покинуть это место. Происходи здесь перестрелка или иной вид военных действий, и пугливая девушка бы либо сжалась в комочек, дрожа от страха и напоминая самой себе беспомощную игрушку с пседвоинтеллектом, не способную к принятию самостоятельных решений, либо с криками вылетела бы наружу, стремясь оказаться как можно дальше от возможных убийств и смертей. Тем не менее, поскольку сейчас всё было относительно спокойно, внезапная, сильная бледность и натурально посиневшие губы, вызванные дикой реакцией расшатанной нервной системы Шайтанель, начали постепенно сходить на нет. Чтобы помочь себе прийти в себя, Самия неотрывно продолжала смотреть на Первого Апостола, сейчас казавшегося ей, пожалуй, самым прекрасным существом в этом месте.

Представления капитанши о красоте вообще были довольно странными: она приходила в восторг от насекомых, летучих мышей и мерзких рисованных монстров, в то же время не проявляя особого интереса к милым кошечкам и собачкам, которых так обожали тискать немногочисленные подружки девушки. Шайтанель не знала, всегда ли она была такой или же всё это началось после того, как девочка, только лишившаяся отца, совершенно неожиданно для себя оказалась на улице, никому не нужная и всеми отвергнутая, но, в конечном счёте, именно благодаря подобному восприятию реальности Адриан казался ей едва ли не красивее себя прежнего. Эти мощные крылья и длинный, покрытый острыми пластинами хвост с огромным металлическим жалом на конце, вызывали у Самии малость неестественное желание погладить и слегка, из чистого любопытства, потрогать их, от чего Шайтанель останавливал только страх за свою жизнь и сложная ситуация, где этот странный капитан вполне мог пристрелить её, если девушка подошла бы немного ближе.

Текущая ситуация была непонятна девушке: кого-то убили, что-то произошло, и теперь, прямо во дворце, Трашта открывает огонь, следуя приказам мальчика-механика, который как-то уж слишком вальяжно общался со столь могущественными существами, как Апостолы. Происходило нечто очень странное и Самия всей кожей ощущала, что лучше во всё это не лезть, но... куда ей сейчас идти? Она - голая, босая, только плащ-пальто сверху накинут, да вдобавок, ко всему прочему, над капитаном "Теней Империи" висит угроза скорой расправы со стороны своего собственного экипажа. Нужна помощь, нужна информация о том, чего ей ждать в процессе перерождения, нужно... много чего нужно, но для начала следовало остаться в этом помещении и надеяться, что кто-нибудь позаботится о "новорождённом" Апостоле Второго Дома, когда вся эта ситуация разрешится. Так что, переборов страх и кое-как избавившись от дрожи в коленках, красавица, услышав команду Ливьена, неуверенно подняла свою изящную ручку - точно отвечая в школе, пискнула: "Сейчас", и сунулась прямо к хвосту Адриана.

Который пропустил через неё хороший такой разряд, заставив волосы Самии на несколько секунд приподняться вертикально вверх. Ошарашенно пощупав острую поверхность хвоста, девушка несколько взволнованным тоном уточнила:
- Подобрала... он меня током ударил! - удивлённо произнесла Шайтанель. - Что делать дальше? Я... м... помочь хочу. Что-нибудь куда-нибудь положить... какой у него твёрдый и гибкий хвост! - восхищённо пробормотала Самия. - Изгибается так интересно. Наверное, он очень удобен - как третья рука. А на этих крыльях человека можно поднять в воздух?

До отдаленного разума Дорана доносились лишь обрывки слов Алистера, и будь он хоть на четверть умнее текущего состояния, то уразуметь что его слова были простым способом проигнорированы. Выйти из убийственной «фуги» было не столь просто, как войти в нее, и капитан не мог прервать ментальный ритуал успокоения лишь из-за слов неудавшегося полубожка. Пожалуй, наиболее подходящее определение, особенно учитывая то, что он успел узнать за сегодня. Самые могущественные, самые бесполезные. Наиболее подходящее определение он выдохнул, когда в его ушах перестал гудеть усиленный поток крови. Лик вернулся к исходному безразличию, что он слишком долго носил как маску и к которому привык. На Алистера он потратил не более десяти секунд, вложив ровно те чувства, что он мог только питать к продавшим свое естество, а ведь именно этим созданием и был в его глазах этот Апостол, забывший кем он родился. Презрение. Пренебрежение. Насмешку. И забвение его попыток донести до капитана истины лживой твари, что пыталась угадать его мысли.

Во время «фуги» нет мыслей, есть лишь Инстинкт, возведенный до близости к совершенству. Эта ментальная практика по-своему претила достоинству капитана. Ведь это было не что иное как низведение себя до звериного состояния. И действительно, среди Домов эта практика была одной из составляющих «Пути Проклятия», полузабытого комплекса упражнений духа и тела для создания неразумных гийянов. Так, по крайней мере, гласили старые банки данных, ибо сейчас, возможно, одному Императору были ведомы секреты столь сложного взращивания полностью. Обрывки видоизменили, и в основном пользовались спросом лишь для пестования гладиаторов. Меркатер Сангвис возвел это в искусство, ибо на родном Нострамо любили резню и вели активную работорговлю.

На этом моменте и была прервана оптическая передача чувств, и капитану только и оставалось что положить чудесное оружие на ближайший заваленный бумагами стол и пойти искать себе… одежду. Для прошедшего усиленную военную подготовку Дорану то был миг небольшого удовольствия, который только мог испытывать воитель при виде доброй брони. Выбор был действительно богат – начиная от компактных сегментированных экзокостюмов и заканчивая мощной и внушающей силовой броней. С последней он был не столь хорошо знаком, а потому искал усредненный вариант. Военные образцы его не особо интересовали, да и их был мизер, куда больше было выбора так именуемых «промышленных» типов, о аристократических безделушках и говорить не стоило. К ним он не особо присматривался, ибо в них чувствовался дух Империи, в декоре и лишних деталях. А потому искал он из тех, что должны были работать в экстремальных условиях. Костюмы горняков, инженеров, пустотников и иных сфер, с которыми ассоциировались голо-данные каждого типа брони.

- Ты мастер своего дела, мало какая кузня сможет с этим конкурировать… - тихо произнес он, глядя на универсальных экзокостюм исследователя.

Механик перевёл на девушку слегка озадаченный взгляд. О, он конечно слышал, что у органических существ бывают отклонения, но, чтобы такие…
- Адриан говорил, что однажды ему пришлось тащить небольшой транспортник, с парой десятков пассажиров. Но я не вдавался в подробности. Да, уложи хвост рядом с ним, больше бить током не станет. Это была просто защитная реакция. Ну а раз хочешь помочь, то спровадь отсюда Апостола.

Убирая руку от раны, из которой больше не струилась масленичная чёрная жидкость, но которая всё ещё выглядела крайне жутко, мальчик принялся спокойно вытирать руки об тряпицу, ожидая, пока девушка уложил хвост, а Алистер немного поостынет, чтобы его можно было выгнать к Императору и начать заморозку.

- Похвала не совсем уместна, капитан. – продолжил Ливьен, поворачиваясь к выставочной стене с экзоскелетами. – Да, большая часть комплектующих и оружия, созданы мной, равно как и модели будущих кораблей, но вот то, что касается защиты тела… мне, к сожалению, непонятно. Точнее я осознаю, что ваши оболочки крайне хрупки и им требуется особая защита, чтобы вот таких – механик кивнул в сторону Первого Апостола, - ситуаций не возникало. Но моя раса не нуждается в подобном. Потому их разрабатывал Адриан. В отличие от меня он любит вас – органиков.

- Могу я? - не закончив предложения Доран коснулся выбранной брони, ощущая мембранное сопротивление кинетической подвески.