Пакт | ходы игроков | Грандиозный побег

Мачете зажевало дверью, когда та спешно закрывалась. Она могла его достать, и всё. Что ей надо было для этого сделать – открыть дверь.

Она внимательней посмотрела на дверь...
Если мачете "зажевало дверью" у Ниэлмана мог остаться шанс открыть её изнутри, так ведь? Значит, поставить ногу на мачете, открыть дверь, потянуть мачете на себя, а затем резко закрыть дверь - это разумное решение. Самое разумное из возможных.
Нельзя ему оставлять возможность уцепиться за что-то.

Девушка быстро, пускай и не без труда, открыла дверь. Услышала какой-то шелест, и ритмичное постукивание из горла ямы, выдернула орудие, и закрыла дверь. Быстро. Чисто. Страшно. Но, зато у неё теперь было её мачете. Сильно помятое, и изогнутую буквой «Г», но, всё же, мачете. Дверь же дала девушке ответ на вопрос, насколько был «неразрушимым» покров монстра – в принципе, Нэилмэна можно было ранить, но для этого нужен был бы строительный отбойник, или же какой-нибудь гидравлический молот. Или ножницы, которыми спасатели вскрывают двери машин.

Девушка подошла к мачете, опустилась на корточки...
Нет, этим воевать нельзя. Нужно снять рукоятку и обновить оружие, найдя где-нибудь тут аналогичную деталь. Вдруг тут есть ещё какой палец?
Ведь там, наверху, был ещё, как минимум, один пёс.

Аналогичного этому пальцу больше не было деталей. Были куски кухонных ножей, душки ножек, заострённые и обрезанные куски подвески, просто какая-то арматура, но все остальные лезвия были слишком уже мелкими. Видимо, та растерзанная девушка была единичным случаем столь странной реакции Нэилмэна на жертву. Путь дальше был открыт.

она отбросила в сторону лезвие и подошла к арматурине. Насколько она большая? Тяжёлая? Длинная? Для Мисаки это что-то вроде дубинки или же не сгодится вообще ни на что? И что с обломками ножей? Все лезвия слишком мелкие, чтобы сделать, хотя бы, заточку?
Неужели она без оружия осталась? Наедине с ещё одним монстром?

Арматура была длинной примерно с предплечье девушки (родное), до вольно тяжелой, и походила на укороченную версию старой полицейской дубинки. Обломки ножей по своему размеру дотягивали максимум до ножа для чистки рыб, чье лезвие достигало сантиметров 9-10 в длину, а некоторые ещё и были обломаны. Тоже самое касалось и лезвий ножниц, и опасных бритв, которыми густо было усеяно настоящее тело Нэилмэна. Заточку можно было бы сделать, но, заточка против молдхаунда… смотрелась немного комично.

Пожалуй, что дубинка выглядела лучше всего. Ей и дыру можно расковырять, и проткнуть мягкую плоть расковырянного черепа. И даже блокировать. Главное, чтобы бой не проходил в коридоре, чтобы было место для размаха.
Взмахнув пару раз дубинкой, чтобы привыкнуть к весу, девушка направиалсь на выход.
Точнее, туда, где раньше был выход.
Сказать, что она что-то чувствовала было бы неправильным. Её восприятие реальности было поломано, как мачете. Она просто делала вещи. Даже лицо, скорей всего, не выражало вообще ничего.

Она медленно шла по коридору, налево, туда. Где теперь вместо музыки, было слышно тихое шуршание и шипение – игла, возможно, соскользнула с пластинки, или типа того. Девушка прошла напротив открытой двери в костюмерную – кресло-качалка всё ещё покачивалась, тут всё ещё горел свет, и стоял тазик рядом со столиком с граммофоном. И всё ещё была закрытая дверь в самом конце этого помещения.

Она шла. Время от времени поглядывала по сторонам, но не было той собранности. Мисаки шла, словно во сне, держа дубинку билом внизу в свободно болтающейся руке. Словно бы сомнамбула она брела к выходу, бросая взгляды то туда, то сюда, когда мозг, вдруг, резко вспоминал об осторожности.

Молдхаунда всё ещё не было нигде видно. Как всё ещё была и закрыта дверь. Всё было спокойно – даже слишком спокойно.

Мисаки "оживала" очень медленно. По мере того, как было нужно "включать мозг". А именно, по мере того, как часто нужно было размышлять о том, какой поворот или какая дверь приведёт её к выходу с большей вероятностью.
Она не хотела задерживаться здесь.
Вместе с работой мозга, постепенно начинала уходить "отстранённость", но не настолько быстро, чтобы она вновь потеряла себя в эмоциях.

Ключа нигде не было видно рядом с дверью Не лежало ключа под ковриком рядом с дверью – ведь там не было коврика. Не было ключа в горшке или под горшком фикуса – ведь тут не было горшка с фикусом. И единственное место, где мог быть в теории ключ девушки – это костюмерная, где ранее сидел Нэилмэн и где отдыхали его псы. Или же у самого Нэилмэна, сейчас отдыхавшего на дне ямы с молдхаундами.

Костюмерная?! Стоп, что?!
Там есть костюмы? А, значит, там, где-то, можно умыться - по-любому костюмерная находится неподалёку от санузла!
Она должна найти это место! Обязательно! Чёрт...
Она ведь даже забыла, что голая! Да что у неё с головой? Она вообще, нормальная? И почем уона задаётся вопросом о своей нормальности после встречи с ебучим терминатором, которого вышвырнула в мусорку?!

Да, она прошла рядом с помещением, полным вещей, порядка… 6 раз, на данный момент? И если первые разы она не заглядывала туда, так как там сидел Нэилмэн, покачиваясь на своём кресле, то теперь, а затем была гонка с молдхаундами, драка, и вот эти вот все события, то вот то, что она не зашла туда и в 5, и в 6 раз, говорило лишь о высокой степени рассеянности азиатки. Мисаки открыла шире приоткрытую дверь комнаты. За дверью было громадное помещение, всё заставленное театральными вешалками, манекенами, аккуратненькими шкафчиками, и тумбочками, полностью заполненное вещами. Вещами самых разных людей, разного пола, возраста, расы, разных… лет? По центру помещения всё ещё раскачивалось кресло, на котором ранее сидела фигура дядюшки Сэма, сейчас же, кресло медленно замедлялось. Рядом с покачивающимся креслом, к которому приставили тазик с мутной жидкостью, стоял небольшой столик с граммофоном. Граммофон тихо хрипел. Под потолком помещения были подвешены гирлянды, что освещали это место тусклым желтым светом, а так же, где-то вдалеке, стоял столик с зеркалом, по ободку которого были расставлены яркие лампочки белого света. На столике была разложена различная косметика, стеклянные банки заполненные украшениями (те делились по типу металла, из которого были сделаны), а рядышком стояла коробка, заполненная сломанной электроникой. В глубине зала, в стене была круглая дыра, уходившая куда-то вдаль – рядом с дырой были следы от металлических лам молдхаундов, но последних рядом видно не было. В дальней части помещения, она так же нашла дверь, которая вела в маленькую комнатушку… тут была раковина, стиральная машина рассчитанная на массовое применения (в барабане могла поместиться девушка целиком), такая же огромная сушилка, покрытый пылью и давно уже не используемый унитаз, а так же – корзина с вещами! С вещами Мисаки. Кто-то их постирал, и высушил. Рядом со входом в туалет так же стоял манекен, по комплекции, схожий с фигурой спортсменки. Это место было просто невероятно стрёмным.

Она посмотрела на это... и тут же всё тело начало предательски чесаться. Вся грязь стала ощущаться, как что-то нестерпимое, но...
- Пёсик? Пёсик-пёсик-пёсик?
Она начала стучать железякой по стене, привлекая внимание. Она не могла умываться, расслаблятсья и переодеваться, пока не... пока не убьёт последнего пёсика.
- Иди сюда? Я тебя не трону!
- Просто слегка убью! - мысленно добавила она, уверенная в своём превосходстве над глупым демоническим животным.
В ней снова просыпалась злость, которую кто-то вполне мог бы назвать... нечеловеческой.

Никто на призывы девушки не ответил. Её эхо лишь пронеслось по неосвещаемому проходу в стене. Рядом с проходом, на полу, был массивный люк, и, если судить по краям дыры, то его можно было вставить в неё, и закрыть на встроенный в люк рычажной замок. Выглядел это механизм престранно, и, постоянно тягать такую хрень туда-сюда было бы как минимум лень для обычного человека. Нэилмэн, как показывала практика, был куда сильнее нормизов.

Девушка решила, всё же, рискнуть помыться.
Она прошлась по всем дверям и закрыла их, как минимум так плотно, чтобы их нельзя было открыть, не нашумев. Если нет рабочего замка или ключа, то пусть, хотя бы, что-то тяжёлое мешает открыть дверь быстро и беззвучно. Когда она будет окружена, хотя бы, сигнализацией, можно будет заняться помывкой. Пусть даже в раковине помыться было бы той ещё морокой. Лучше так, чем никак.

Закрыв дверь, а затем, и дверь в ванную, подперев ту манекеном изнутри, девушка решила смыть с себя... всё. Засохшую кровь, грязь, сажу, следы жира и ударов, а так же какую-то жижу, что выделяли из себя черви при стягивании ран, и похожую на коктейль из сукровицы, соплей и желатина. Здесь не было ванны. Но была раковина. А ещё, тут была мочалка. И, девушка начала счищать с себя грязь. Приходясь по шрама, и местах былых повреждений, она чувствовала боль, и как под кожей шевелятся черви. С каждым разом, пока мочалка шуршала по телу, запах крови, блевотины, и чёрт знает чего всё сильнее смешивался с вонью от хозяйственного мыла, пока не осталась лишь она. Как она смывала с себя мыльный раствор – одному богу известно, но может быть, она смочила какую-то тряпку, и просто вытерла ею себя. А может, исхитрившись и как-то особо извернувшись. За время, пока Мисаки омывала себя, никто не стал к ней ломиться.

Она всё ещё не чувствовала себя по-настоящему чистой. Но, хотя бы, чувствовала себя относительно чистой. Девушка быстро надела своё бельё, после чего.... поискала манекен с похожим на неё телосложением и сумку. Лучше всего было выходить в одежде, отличной от той, в которой она бежала, и в солнечных очках. А свою одежду положить в сумку. Так меньше шансов быть опознанной...
Ну не полицию же сюда вызывать? А вот найти керосинчик и спички, чтобы устроить пожар в этом адском месте было бы хорошо.

Самый похожий на неё манекен был одет в спортивный потёртый костюм. Он принадлежал мужчине, судя по боксерам, и отсутствию лифчика. Очень сухощавому мужчине. Быстро переодевшись, та стала искать очки – самые приличные целые очки, что та нашла, были запыленными и потёртыми. Нэилмэн хранил их в отдельном ящике, на подставке. Сумке девушка так же вскоре нашла, выгрузив из неё старое содержимое: нижнее белье, постиранное, и аккуратно уложенные. А вот поиски горючей смеси чуточку затянулись. Ничего такого тут не было, да и… БУМ. По всему помещению пронёсся гулкий звук. БУМ-БУМ. Будто бы кто-то бил в гигантский барабан. БУ-УМ! С таким звуком деформировался металл…

Вылез? Сука! Девушка быстро подхватила сумку, дубинку, и побежала к той самой, закрытой ранее двери. Зачем? Вышибать её замок при помощи дубины!!!

Со всей силы нанеся удар по закрытой двери, та чуточку погнула ручку, и плиту, которой та изнутри была защищена. Чёрт, недостаточно. Замок бык в самой двери, и пускай был простым, его было очень сложно конкретно сломать. Нужны были ещё удары, в идеале, чем-то потяжелее. А ещё в идеале… БУМ. БУМ. БУМ. С одинаковой периодичностью молотил кто-то (понятно кто) по металлической, закрытой на гермозатворы, двери промышленного холодильника

Мисаки принялась молотить... с той же периодичностью. Просто, чтобы скрыть факт того, каким образом она пытается сбежать. Это поможет ей выиграть времени, если дверь удастся вышибить. Если не получится с замком сейчас, она попробует верхнюю петлю.

Удар-БУМ!.. Удар-БУМ! Звуки ударов сливались со звуками отбойника, от которого пассивная плита двери прогибалась. Мисаки со всей силы била по двери, метя в замок, и наконец, с 5, или 6 удара, смогла снести его. Точнее, она снесла его вместе с дверью, высекая арматурой каменную крошку, и случайно сгибая руками кусок металла, как пластилин. От рук шёл, и кожа накалилась до красна. Казалось, силы Мисаки резко выросли. За дверью было продолжение коридора, освященное лампами, и тянулось оно далеко дальше, к каменной лестнице наверх метрах в 30 от каратистки, которой и кончалась каменная кишка данного ответвления. Из-за спины всё ещё доносились звуки мощных ударов. Кожа на руках начала немного шелушиться, слезая кусками.

- Твоюбогомать, - шикнула она, отбросила в сторону ставшую бесполезной жезеку, после чего бросилась бежать по лестнице вверх, намереваясь в конце пути, если, вдруг, появится какая-то дверь, встретиться с ней на бегу плечом, пробивая себе путь на свободу.

Мисаки неслась по помещению на полной скорости, не разбирая пути. Там, где она ступала, в какой-то миг стал трескаться пол. Коридор становился всё более маленьким, всё более узким для неё, а голова болела – из неё что-то росло, цепляясь о потолок, и оставляя на нём глубокие борозды. Одежда буквально лопалась на теле девушки, а она всё разгонялась, словно каток проходя по лестнице, и дробя ступеньки своими оголенными стопами. Она уже не разбирала пути, и когда увидела дверь, подставила вперёд плечо – одежда окончательно порвалась на её теле, оголяя покрытое массивной бронёй песчаного цвета, словно у броненосца, плечо. Она со всей силы врезалась в дверь, снося её на своём пути, пронеслась тараном по лавке, проломила собой пару стен, и замедлилась лишь в тот миг, когда оказалась посреди улицы. С её тела, теперь достигавшего роста более 2 метров, свисали клочки одежды. В массивной бронированной рукавице руки была сжата сумка с вещами. А на рогах висели шмотки вырванной с корнями проводки. Она стояла спиной к мясной лавке…

Она... замерла.
В ужасе.
Просто стояла на месте... и охуевала... а что ей ещё делать? Как поверить в эту невозбранную ужасающую хуйню?! Стояла на месте и осматривала свою руку... своё тело...
Нет, она не плакала. Потому что не верила... она не поверит! Нет-нет-нет!!! Это бред, какой-то!!!

- СЭМ, ТЫ ЖИВОЙ?!- слышала Мисаки крик. Он раздавался откуда-то издалека. Не из мясной лавки. Из дома, по правую руку от лавки, выбежала небольшая фигура. Небольшая, но быстрая. Это был парень ростом метр пятьдесят, может метр шестьдесят, неплохо сложенный, но теперь казавшийся коротышкой резко вымахавшей девушке. Он бежал по направлению к ней. Нет… она могла повернуться, и увидеть за своей спиной лавку. Она пылала. Кажется, своей ногой Мисато размозжила нагреватель под одной из стоек, и горючая жидкость, попав на нагревательный элемент, воспламенилась. Техника внутри мясной лавки «Четвертый поросёнок», откуда она выбежала на полной скорости, взрывалась, здание – горело. И к нему подбегал человечек,- Я ДОЛЖЕН ПОМОЧЬ СЭМУ!..- кричал патлатый паренёк, снимая с себя футболку. Сэм… это ведь имя Нэилмэна, так? Его ведь звали Сэм Хукер, или же как-то так?