Бездна стылых звезд | ходы игроков | Log 02: Some 'Suka blyat' stuff

Ну, в целом попытаться можно. Работы примерно на час-полтора, и то потому, что ты ведь не желаешь взорваться вместе с кораблем? А так, можно грубыми методами сэмулировать что-то вроде постепенной утечки мощности, а автоматику окалибровать таким образом, чтобы она эту утечку не компенсировала. Тогда рано или поздно реактор жахнет, и еще как.

Рация, голосом Крамера:
- Проклятье Лео, ты себя нахуй взорвёшь! Есть резак? Скафандр в порядке? Вырежи себе проход наружу! Я тебя подберу, - говорит быстро, в голосе слышатся командирские нотки.

— У вас есть час-полтора, мужики, — ухмыльнулся в никуда Андропов. — За это время я поломаю реактор так, что он даст мне возможность свалить. Дальше я испытаю свои шансы. Попробую найти спасательную капсулу или добраться до главного шлюза, это должно быть легче, чем до пробоины. Постараюсь держать вас в курсе. До связи! — отключил микрофон и принялся за работу, прикидывая, не хуйню ли сказал. Есть вообще в ковчеге методы экстренной эвакуации? Проще ли путь до парадного входа дороги до верхней палубы? Да и можно ли резаком прорезать обшивку?

- Они заварены тут, парень! Возможно, и не только тут.. Брось это. Ты.. должен.. выйти.. к нам! Слышишь?! Слышишь?!! - Крамер не унимается.

— Нахуй, — ответил Лев, снова включив микрофон. — Дик, у меня маяк с собой. Выберусь — включу, подберёте. Не выберусь: ну, значит, пизда мне пришла, помянете. Мне чтоб к вам выйти через всю посудину хероборить придётся: прямой путь перекрыт. И я ведь, — упал голос, — не шутил. Ебанат в горящем шлеме оказался моим постаревшим двойником. Вот и думайте теперь, насколько мне жизнь дорога. Я в душе не ебу, что здесь происходит, но собираюсь это остановить. Отбой.

Вырубил рацию, голоса в ухе затыкая. И принялся за работу уже без отвлечений.

Где-то через полчаса работы, потный и измазанный маслом, ты вдруг понял, что что-то не так. Слишком резкие скачки мощности на стертых циферблатах, какие-то ненатуральные звуки издает движитель. Проверив все еще раз, обнаруживаешь косяк: в одном из мест, где проволока была смотана абы как, замкнуло несколько контактов в один, в итоге всю дорогу ты ориентировался не на те показания приборов.
Быстро исправив контакт, ты снова оценил сигнатуры и вдруг сообразил, что уже ничего не исправить. Жахнет с минуты на минуту, и явно не на пиковой мощности. И выключить эту часовую бомбу уже не выйдет.

Перепроверил всё Лев и охуел: ща рванёт. Ну, хоть не на всей мощности. Бросился прочь, в трюм, в глубину. Успеть бы. И отсек задраить: разгерметизация же. Про скафандр и думать не стал: некогда одевать и в нём не убежишь. Да и, как он вспомнил на бегу, тот всё равно порван был. Бесполезен.

Взрыв прогремел в тот момент, когда ты почти добежал до спасительной переборки. Еще несколько шагов, нажатие на кнопку аварийной герметизации, и ты оказался бы с той стороны, в трюме. Но до заветного порога остается не более двух метров, и вдруг что-то бьет тебя в спину, кидает вперед, ударяешься о твердое. Инстинктивно хватаешься за какой-то поручень, прежде чем тебя начинает тянуть назад, в пустоту, а в ушах начинает свистеть уходящий воздух. Успеваешь оглянуться, видишь огромную брешь в том месте, где был отсек с движителями, в эту брешь со свистом втягивает последний кислород, мусор, какие-то железяки и прочие отломившиеся части корабля. Страшнейшее для пустотника слово "разгерметизация", и ты в ее эпицентре.

"Хуёво быть правым", — только и подумал Андропов, когда в спину ударила волна и потянуло в пустоту. Не отпуская поручня, он сделал три действия: включил магнитные ботинки, натянул rebreather и вдохнул. Нескольких минут кислорода должно было хватить, чтобы добраться до кнопки. Вырубая попеременно одну подошву за другой (оставляя то правую, то левую ногу надёжно закреплённой на полу), Лев потащил себя вперёд.

Пальцы срываются, когда тебя буквально срывает с места, затаскивая в образованную взрывом дыру. Ударяешься о стенку, кувыркаешься, летишь куда-то. Осознать ничего не успеваешь, лишь холодно вдруг становится невероятно, щеки покрываются инеем, при этом кровь в жилах будто закипает: без внешнего давления у тебя начнут лопаться вены Хотя вряд ли, сначала задохнешься.
Успеваешь разлепить глаза, чувствуешь, как они мгновенно высыхают, веки опустить больно. Вокруг кружится вселенная, некому загасить твой вращательный момент, первый закон сукина сына Ньютона, частный случай про движение вокруг оси. И не вдохнуть, грудь разрывает от желания набрать в нее побольше воздуха. Но ты понимаешь, что уже не выйдет. Тебя выкинуло наружу, ты покойник.

"Ну вот и всё. Пизда", — подумал Лев. И снял маску. Хотелось сказать что-то крутое в последние моменты своей жизни, но как?

В последний момент вдруг останавливаешь вращение, ударившись о какую-то дрейфующую балку. Взгляд замирает, упирается в черноту космоса, колючие звезды будто пытаются тебе глаза выклевать. Но и они тускнеют, пропадают во мгле Вселенной, растворяются.
Угасающий разум озаряется пониманием, что звезд в этой черноте много больше, чем может обозреть двуногая обезьяна, сумевшая выбраться в космос. Их много-много больше, их не счесть. Просто солнца эти не светят, потому их не видно за сиянием других, глупых молодых звезд.
Но теперь ты видишь. Над тобой восходит твое собственное Черное Солнце. Его лучи жадно тянутся к тебе. Ты шел к нему сквозь пустоту и бессмыслицу космоса. Ты пришел. Путь окончен.
Добро пожаловать в вечность.