Taedium vitae <<отвращение к жизни>> | ходы игроков | Хрупкая вера (Летов)

Странная штука мир – вот казалось все нормально, и русло жизни течет по выверенному, просчитанному курсу, а не тут-то было и новая напасть разрывает легкие ударом ноги в живот. Вокруг скрипели суставы старого поезда. Позвякивали стекла, неплотно вжатые в стальные рамы. Хрустели ботинки в грязном коридоре за дверью. Все изменчиво и нет цены тому, что прячется под лживой маской правосудия. Каждый шаг несется вихрем в глаза, пылью смешанной с солью. Проедает и разрушает паутинку построенной когда-то мечты. Одиночество не может стать навязчивым. В его стальной клетке есть усталость и божественная воля. Только бог в этом мире не такой, каким его рисуют на иконах, каким описывают в книгах. Это умерший бог. С мраком выжженных глазниц, с кровавым оскалом боли на лице, с испещренным от страха телом. Такому хочется молиться не потому, чтобы попасть в рай, а лишь потому, чтобы выжить, обманчиво уповая на его милосердие. Но ты-то это знал? Ты уже давно не верил его лику?

Вагон качало, и в мысли лезли воспоминания о теплых материнских руках, о сладких колыбельных, о нежных поцелуях в лоб. Чужие воспоминания. Не свои. У тебя таких не было, и быть не могло. Детство – выжженная пеплом доска. Затертые страницы исписанной кровью тетради. Огонь умеет морозить, а лед жечь. Как оказалось в этом мире все можно поменять местами.

Это была обычная командировка. Подумаешь, отправили в другой город. У них там что-то сломалось на производстве, и теперь ты вынужден трястись в старой, ржавой кляче, выслушивая стук поезда по рельсам. Мимо проплывали тени деревьев. Сгущались сумерки. Посмотрев на запертую и грохочущую дверь, ты в который раз удивился тому, что тебе выдали билет не в плацкарт, а в самое настоящее купе. Зеркало на двери отвечало мутным взглядом заляпанного стекла. Три койки пустовали, оставляя тебя в полном одиночестве. Лампы потрескивали и давили на уши равномерным гулом. На маленьком столике стояла литровая бутылка теплой, противной воды.

От раздумий тебя оторвал скрип двери и сильный, уверенный стук. Тяжело поднявшись с сидения, ты открыл дверь и отступил на пару шагов. Новый пассажир, попутчик. Только внешность больно странная. Длинные, седые волосы, собранные сзади в неосторожный пучок. Болезненное, худое лицо с выпирающими скулами. Тонкая полоса практически неразличимых губ. И ядовитые, невыносимо яркие, зеленые глаза. Парень отрешенно улыбнулся тебе и прикрыл за собой дверь. Опустившись на койку напротив, он осторожно положил рядом маленький портфельчик. Твой взгляд привлек черный браслет на его руке – серебро металла украшали черные, впитывающие свет камни, внутри которых мерцали всполохи золотых искр. Их танцы гипнотизировали, внедрялись в подсознание и разрывали корочку головного мозга.

Облокотившись на стену тонкой перегородки, парень печально уставился в окно и тихим, бархатным голосом внезапно сказал:
- Доброго вечера, господин Летов.

Стук, стук. Мерный разговор колес успокаивал. Подушку к стене, навалиться на нее, прикрыть глаза и размышлять под эти звуки. Все равно попутчиков нет, делать нечего... Поезд как никакое другое место подходит для того, чтобы разложить по полочкам свою жизнь. Командировка- что ж, пусть будет... Странно конечно, что в купе дали, но в принципе неплохо. Наверняка какая-нибудь гадость будет потом... Хотя нет, не надо о плохом... Может хоть получится на несколько дней вырваться из привычной колеи. Может даже познакомиться с кем-нибудь... Стук, стук. Хотя чем они отличаются? Люди что тут, что там- думают о себе. Только кому-то надо выделиться из толпы, а кому-то быть толпой... Но все- ради себя. А кто, скотина такая, не желает мне помочь- тот мне враг. Стук, стук. Не заплатишь- не пробьешься... "С вашим талантом только надписи на заборах малевать..." Не пробился в начале- не выйдет никогда... Художник? Ты? И эта мазня- портрет?! Да я... И искры из глаз, а затем темнота... Стук, стук. Так в детстве стучала по дверям мать, когда будила в школу... Сколько Алекс себя помнил, она никогда не заходила, никогда не прикасалась, чтобы разбудить... Только стучала, как сейчас. Стоп. Колеса стучат не так... Парень сбросил дрему- так и есть, стучат в дверь. Наверняка проводник, сейчас какую-нибудь ерунду предложит... Встать, открыть. Гляди-ка, нет. Странный тип... Ну и хрен с ним, буквально день и его не будет.
Алекс внимательно изучал попутчика, его внимание привлек браслет на руке. И что люди находят в этих безделушках? Красиво, может быть, но зачем? Показать, какие они... какие... отличающиеся от других в лучшую сторону? Пожалуй... Хотя в лучшую ли? Его размышления прервал голос странного пассажира, на удивление приятный и как-то не вяжущийся с внешностью. Ему б костюм, да бородку такую небольшую...- посетила неожиданная мысль.
-Доб... Доброго вечера и вам,- Алекс споткнулся на половине фразы. Откуда?! Он меня знает? Стоп. Должно быть объяснение... Наверное он у проводника спросил. Да, скорее всего так и есть...
-Простите, но я вас не знаю.

Парень продолжал сосредоточено смотреть в холодное стекло. За ним сумерки, наконец, начали побеждать иллюминацию солнца и обволакивать хрустальный купол неба. Краски начали таять, превращаясь в серость и туманную россыпь пастели. В купе-салон заползли длинные, угловатые тени. Заплясали на полу. Подползли к твоим ногам. Замерли около изголовья койки. А еще пришел холод. Одинокий, колючий. Пришел от собеседника напротив, его фигура концентрировала вокруг себя ледяные порывы, которые медленно заполняли окружающее пространство. По коже пробежали мурашки.

- Не знаешь. Тебе и не положено. Жизнь удивительна в своей ипостаси страдальческого бытия. Каждый новый день вы встречаете новые лица, вы входите в чужие миры. Вы редко остаетесь одни, но более всего чувствуете себя одинокими в тумане страстей, в толпе однодумцев, в океане волн таких же, как вы. А при этом, каждый из вас уникален. У каждого что-то отняла хозяйка-судьба. У кого-то больше, у кого-то меньше. Скажи мне, Алекс, что забрала она у тебя? Чего ты лишился в этой жизни? Она была несправедлива к тебе?

-Не положено- значит не положено,- многозначительно кивнул Алекс. С ненормальными спорить не нужно. Все равно он свое имя не назовет. Наверняка это просто свихнувшийся философ... Что ж- поддержим разговор. Парень многозначительно пожал плечами:
-Покажите мне человека, который считает, что судьба его ничем не обделила... Что же до меня?.. Я не знаю. Когда то я считал, что у меня украли мечту, но сейчас... Думаю, что может это было и к лучшему. Реальность жестока и чем раньше ты станешь ей соответствовать- тем лучше.

Парень внезапно резко вскочил с койки и в мгновение ока оказался рядом с тобой. В руке его блеснула сталь. Не совсем соображая, что произошло, ты резко выдохнул. Лицо парня практически соприкасалось с твоим, глаза лихорадочно блестели, рот был растянут в ядовитой ухмылке. К горлу твоему был приставлен вычурный, изогнутый кинжал. Кривое лезвия уткнулось в шею, готовое распороть мягкую кожу в любой момент. Продолжая улыбаться, попутчик заговорщицки прошептал:

- А стоит ли становиться на сторону стада? Ты ведь можешь легко умереть. Вот как сейчас. Преимущество на моей стороне. Шансов вырваться у тебя нет. Алекс, хочешь ли ты жить? Я убью тебя. Для меня это проще простого. Но я тут чтобы предложить тебе сделку.

Браслет на руке мерцал вихрем золотых огоньков, гипнотизируя. Ты почувствовал легкую сонливость и усталость. Глаза парня источали слишком яркий свет, а восковое лицо создавало впечатление манекена.

Алекс несколько раз моргнул, прогоняя дрему. Что такое? Ему? Будет угрожать какой-то псих? И что с того, что он с ножом? Да он таких, у которых хватало на это глупости, пачками валил! Умереть... Ха!
В глубине души снова освобождалась злоба... Перехватить руку, вывернуть кисть, отобрать нож... Будет дергаться- сломать, а то и самого прирезать. Как свинью. Его же ножиком по шее...

Пока мысли проносились в голове, руки быстро пытались выполнить задуманное, но Чужой внезапно рыкнул, издавая совсем нечеловеческий, гортанный звук и ты почувствовал, как руки что-то крепко стиснуло. Опустив глаза вниз, ты с фантасмагоричной абстракцией заметил, как из койки просочилось две костлявые, перетянутые сухой кожей руки. Они крепко сжали твои запястья, вдавливая кости друг в друга. Нереальность происходящего еще не успела дойти до разгоряченного мозга, как ты почувствовал, что и ноги ухватило нечто сильное. За парнем видно не было что именно, но не стоило больших усилий догадаться, что такие же руки. Сам Гость при этом даже не шелохнулся, он продолжал внимательно изучать тебя с кислой улыбкой на лице.

- Может, все-таки поговорим?

Койка с руками. Замечательно. Все с ним ясно... Это сон такой... И стук в дверь, и мужчина, и это... Алекс улыбнулся. Красивый сон, цветной... Не та свинцово-серая муть, что снилась ему почти каждую ночь. Разве что иногда проносилось одинокое яркое пятно, растворяющееся в однообразном тусклом месиве так быстро, что даже и не разберешь, что это было... А этой яркое, четкое, выделяющееся среди прочих видение стоило того, чтобы им наслаждаться... Пускай там будут руки, держащие тебя, маньяки с ножами, знающие кто ты... Пускай. Тем интереснее... Тем быстрее пролетит вагонная скука...
-Хорошо, поговорим. Я сделаю тебе это одолжение, если ты этого так желаешь,-насмешливо ответил Алекс попутчику, расслабившись и приняв наиболее удобное положение из тех, которые вообще можно принять, когда тебя держит одно из порождений безумной ночной фантазии...

- Вот и отлично. Вот и молодец. – Шипящий голос звонким ядом вполз в уши, напоминая о работе на одном из производств. Тогда, потрепанные, побитые временем станки гудели точно так же, вычленяя из этого мира любой намек на нормальную, членораздельную речь. Он все продолжал нависать над тобой, яростно пожирая глазами, разбивая ощущением прозорливости и кровожадности. Но мысль о том, что это лишь сон, успокаивала и подбадривала. Ну и что, что он так реалистичен? Пусть трещинка на столике слишком отчетливая, пусть перестукивание колес как живое, пусть гнилой запах трухлявых панелей и грязного белья вползает слишком глубоко. Может во снах так бывает. Может это лишь одна из многочисленных декораций. Лезвие нервировало своим присутствием, но страх отошел.

- Я не псих, Аль. Я даже, увы, не человек, чтобы позволить себе роскошь быть психом. Ну а все остальное ты поймешь со временем. И к реальности происходящего тебе придется привыкнуть. Пока думай, как считаешь удобным. Я хочу предложить тебе сделку. Я предлагаю стать тебе хищником, а не жертвой. Вершителем моего правосудия. Если согласишься, награда оправдает твои ожидания. Да и на роль эту кому подойти как ни тебе.

Алекс пожал плечами. Вершителем правосудия? Хищником? Перед глазами отчетливо возникли клыки и когти, разрывающие чью-то плоть, извлекающие сизые клубки внутренностей... Парень моргнул и улыбнулся. Жутковатое виденье исчезло с такой же легкостью, как и появилось. Меньше надо фильмов этих смотреть... Но почему бы и не согласиться? Это же лишь иллюзия, которая рассеется... уже очень скоро наверное. Настоящий попутчик там сядет или еще что...
-Я заинтересован. Но нельзя ли поконкретнее узнать условия сделки?

Парень вдруг резко поскучнел и отошел на пару шагов назад. Горло заметно полегче задышало, не ощущая больше стесненности, но вот корявые пальцы потусторонних рук хватку ослаблять явно не собирались. Гость подошел к окну и скорчился в неудобной позе, заглядывая в скользкий мир за каемкой стекла. Это почему-то сразу сделало его каким-то жалким и неопасным.

- Конечно. Это твое право, Алик. – По маленькой комнате прошелестел легкий вздох, и парень продолжил менторским, занудным тоном:
- Вы многое не знаете о мире, в котором живете. Но это и не столь важно. Есть другие грани вашего мира, как и другие его модулировки. Вот представь себе арбуз. Снаружи зеленый, круглый, а внутри кроваво-красный. Ваш мир – это корочка, а все самое сочное и «настоящее» - это мякоть, которую вы привыкли не замечать. Но мякоть эту очень портят косточки… впрочем, о них пока рано. Суть моего предложения в том, что некоторым моим соплеменникам стукнуло в разум завести Игру. Игра эта довольно простая – они нарушают баланс, вытягивая из этого мира привычные вещи, материальные вещи, даже живые вещи и затягивая их в «мякоть». Но, как ты сам можешь догадаться, это очень сильно корректирует и портит привычную структуру мироздания. Они зашли слишком далеко.

Повернувшись, наконец, к тебе лицом, Гость устремил в пустоту свой хрустальный, теперь немного грустный, взгляд. Руки, удерживающие запястья слегка расслабились, больше не ощущая сопротивления.
- Алекс, в том месте, где им не положено быть гуляют люди. Обычные люди. Такие, как ты. Но место это исказит их, изменит. Оно сделает из них ужасных мутантов или чудовищ. Конечно, шанс что оно их убьет куда больше, но на него не стоит уповать и надеяться. Я Чистильщик в том мире. Я слежу за хрупкой рукояткой баланса. Но я не могу касаться того, что чужеродно моей природе. Поэтому я прошу тебя – ты должен убить тех, кто по прихоти моих соплеменников оказался в тюрьме моего мира. А взамен ты получишь силу, чистую, благодатную. Я не обделю тебя, Аль.

Под звуки голоса попутчика Алекс невольно представил себе этот арбуз. Крепкий, полосатый, с небольшим желтоватым пятном на боку... Вот началась "Игра", и полоски начали понемногу исчезать, просвечивать... С тихим хлюпаньем втянулся внутрь хвостик... И вот перед ним уже не предмет радости для людей от мала до велика, а гладкий, будто резиновый шар. Неяркий, светло-зеленый, напоминающий цветом какую-то болотную дрянь, склизкий ком водорослей, на который смотреть-то противно, не то что прикоснуться... И при том Алекс знал, что внутри него сейчас красно-черная мякоть и бывший красивый плод внутри выглядит нисколько не привлекательнее чем снаружи...
-Да, это мерзко. Убить тех, кто все равно должен умереть и получить за это силу? Я согласен.
"Все равно когда я проснусь, не будет никакой ответственности за это решение..."

Он удовлетворенно кивнул и снова подошел к тебе. Глаза впились в лицо, причнияя холод и неуверенную боль. Такие колючие и одинокие. Совершенно неземные. Неужели сны бывают настолько реальными? Когда каждая морщинка выпирает сквозной раной, каждый порыв ветра (откуда он тут кстати) срывает ураганом эмоций. Гость осторожно снял браслет с руки, так бережно, будто тот был из тончайшего стекла. Поднес его к твоим глазам, вихри золота внутри агатовых камней вспыхнули и замерцали. Он осторожно дотронулся до твоей руки и связывающая кость вползла назад в койку. Его прикосновение было подобно стальному тиску. Запястье болезненно взвыло. Расстегнув невидимую застежку, парень легким, быстрым движением надел браслет на твою руку и быстро отпрыгнул назад. Нечто хищное было теперь в его движениях. Осклабленная улыбка, вытянутые, острые зубы, тонкие плети извивающихся, будто живых, волос. Но более всего выделялись глаза – они горели пламенем ада. Браслет туго сомкнул руку и пару мгновений ничего не происходило, а потом ты почувствовал боль, равной которой доселе не было. Руку будто ломало, разрывало на куски. Из браслета вышло четыре штыря, острые, длинные иглы. Они пронзили мясо и вошли в самую кость. Раздался глухой щелчок. На глаза навернулись слезы. Браслет вплавился в кожу, прирастая к ней своей холодной гранью. Голова закружилась, переворачиваясь гранеными мыслями, и мир потух.