Болотники | ходы игроков | 2. Болотники

Прокажённые - они, всё же, не воины. Даже если духом сильны и к боли нечувствительны. А сержант болотный даже с обрубком вместо полноценного меча держался уверенно. Проскользнул под Гаспаром и в бочину его один раз уколол в назидание. Больной был слишком измучен лепрой, чтобы почувствовать такой пустяк. Однако его боевая стойка, всё же, подкосилась.
- Ради чего ты сражаешься, малец? Ради них? - Болотник встал на безопасном расстоянии и кивнул в сторону остальных рейнджеров. - Они тебе не товарищи. Они вернутся и будут жить нормальной жизнью. А тебя сюда подыхать привели. Прирежь их, а князь тебя наградит, вернёт справедливость. Чего тебе терять?

Не успел алебардщик сполна ощутить эффект зелья, как Соловей грациозно ушёл от его косого выпада, а сам вонзил своё копьё в жизненно важный стык между головой и туловищем врага. Пробил артерию. Брызнула кровь. Болотник моргнул зелёными глазами, словно не веря, что на сей раз по-настоящему расстаётся с жизнью. Так и пал.

Отошёл Густав назад, наотмашь ударил - не попал. А враг вслед за ним. Молотило своё он, увы, не выбросил, хотя не мудрено, что так показалось. Цеп, всё-таки, оружие страшное, даже если не боевой. Да и нога у болотника оказалась вполне себе на месте. Подумаешь, пару пальцев где-то потерял.
Шагнула вражина вслед за Густавом, раскрутилось молотило и до одури больно врезалось в предплечье. Трещина, перелом? Пока не совсем ясно. А рука уже не слушалась, а на любую попытку собою управлять протестовала.

Биор ловким ударом прибил кровожадную тварь к земле. Собака на него только пуще прежнего зарычала и стала яростно тянуться в его сторону. Удар щитом по шее навсегда усмирил животное.

Валдис заряжал на бегу арбалет, как услышал за собой нарастающее жужжание. Георг москиту только пару ног сбрил, а всё остальное - оставил. Успел арбалетчик чуть среагировать, жало слева от него показалось, бок левый разодрало, а сам он от сильного удара вперёд полетел, лицом в грязь.
Комар же от сотрясения оправился и как ни в чём не бывало вновь воспарил над землёй.

Рекс очередной удар нанёс, расцарапал оппоненту руку, а тот всё помирать не торопился. Болотники эти - живучие твари. С человеком сражаться всяко проще. Не ожидал пехотинец такого, а потому приготовился к ответному удару, может даже смертельному.
Тут Гжегож чудищу болотному в ноги кинулся. Нелепая попытка была. Жалкая. Поглядел болотник, как из культи на его сапоги кровь брызжет. Как рука Гжегожа подёргивалась на топоре, словно бы у бессильного ребёнка, что не мог поднять его с пола, но очень пытался. Смотрел, как медленно утекает жизнь из глаз крестьянина.
Виктор - никакой он вовсе не воин был. Свинью заколоть, василиска зарубить, защищая очередного клиента - это он мог. Но человека - ни разу не приходилось. А каково это для него - убить человека?
Мелькнуло что-то в глаза у болотника, спала пелена. Он поднял взгляд, увидел катящуюся голову Чекана. Тонущего в собственной крови рыцаря. Руки как ватные стали. Полэкс сам из них выпал.
Скользнул взглядом по глефе, а затем прямо Рексу в глаза уставился безмолвно. Подумал сначала Ремиуш, что в глазах у него страх увидел. Потом осознал, что не страх это вовсе, а мольба.

Слова арбалетчика не нашли отлик в прогнившей душе Гаспара. Такой вонючий клоп, как местный командир — полное ничтожество, предлагал другому, еще большему ничтожеству нечто возвышенное. Понятие справедливости было незнакомо прокаженному. Сейчас шли темные времена, где люди копошились друг с другом, как пожирающие труп личинки. Черни не было дано знать о чести, об идеалах, не было дано скулить о своей жалкой судьбине. Побеждал сильнейший. Ближний мог запросто продать в рабство отца, сына, отправить в публичный дом родную дочь. Даже среди своих горожан или деревенских царила атмосфера бесконечной злобы и непримиримости. Чего уж там говорить о болотном князе. Пока их отряд успешно пускал на котлеты болотников, Гаспар будет сражаться на их стороне. И даже в шатком положении он сто раз подумает скрипучими мозгами, прежде чем переметнуться на ту сторону. В стаи жить — по волчьи выть.

Прокаженный закашлялся хриплым смехом, после чего снова обрушил меч на противника.

  Валдис в испуге заорал : "Рекс! Спаси!" И упав в страхе попытался перекатываться, уклоняясь от атак Рене. Боль от разодранного бока мешала нормально двигаться, но жизнь была куда важнее, чем потерпеть боль.
  Вот чертовщина, впервые ранили! Чуял я, что надо от москита защищаться, а не на Виктора кидаться. Ну да ладно, Рекс сильный, он нас двоих отстоять сможет, – думал Валдис даже не замечая победы Ремиуша. Вор в движении попробовал достать моток ткани из сумки и замотать рану. Не обязательно пришивать сейчас, если что на крови прикипит к краям, уже безопаснее. Главное –выжить и подольше.

Рогатину Биор оставил торчать в дохлой собаке, да хотел было закинуть щит за спину, но вместо того упал на одно колено и зарычал от боли. Просто попал по торчащей из спины сержантской стреле, слезы брызнули из глаз ослепляя на миг.

Забыл про неё уже почти. Думал про монстра впереди, как взять его, как подойти. Рука сама легла на валяющийся перед ним в грязи меч рыцаря. "Пойдет!" – подумал Биор азартно, как в молодости когда смерть казалась далёкой и ненастоящей. Тут же отбросил бесполезный для него щит, не спасет он его уже. Поднял кровавый и грязный клинок вставая сам на ноги быстро.

– Арр-ра! – закричал разгоняясь тяжело в сторону зависшего огромного комара, меч на плече. Боли почти не было из-за зелья лишь ярость боевая и дыхание сбитое. Ближе, ближе. Сейчас!

Не задела стрела жизненно важных органов комара, за что поплатился Валдис. Стиснул Георг зубы и хотел было ещё одну пустить, но на зверя уже напал Биор. Ладно, Густаву помощь сейчас была нужнее. Нацелился сержант на носатого.

Противник оказался куда серьезнее чем предполагал Густав. Он с легкостью уходил от его размашистых ударов и пытался атаковать. Какое то время два бойца кружились в этом смертельном танце пытаясь поразить друг-друга. Но тяжесть молота и душный, воздух болот давали о себе знать, дыхание начинало медленно сбиваться и противнику удалось его достать. Дуко высоко занес молотило для сокрушительного удара, и когда Густав выставил рукоять, что бы цепь обвилась вокруг него, и попытаться лишить Дуко равновесия, тот изменил траекторию атаки.

Боль жаром отразилась в предплечье, рука безвольно повисла и напрочь отказывалась слушаться. Если он сейчас с ним не покончит, то ему придется туго. Густав взвыл в бессильной ярости совершая замах. Молот описав большую дугу , уже больше на удачу чем на умение, устремился в корпус болотника.

— Ха, получил, сволочь? А нехрен было выделываться!

Кровь ударила Соловью в голову. Возможно, из-за жара битвы, а может быть всему виной было действие этих проклятых болот — только вот врождённое чувство самосохранения разбойника вдруг стало слабеть, отступать перед новым, более сильным желанием. Бандиту хотелось крови, хотелось убивать.

Он даже успел слега пожалеть, что живых противников уже почти не осталось. Потом заметил очередного огромного комара, и почувствовал, что запал потихоньку затухает. Хорошо, что на чудовищного москита уже двинулся Биор, хлебнувший зелье Манкурта. Соловей перевёл взгляд в другую сторону. Там вражеский командир скрестил клинки с Гаспаром. Вот это подходящая цель!

Бандит выхватил алебарду из холодных рук поверженного противника. Сравнил её с копьём Родрика. Сплюнув, выкинул оружие мальчишки подальше. Явно ведь хлам. На всём чёртовы скупердяи из штаба экономят! А им, простому люду, из-за этого опять страдать...

Выкинув лишние мысли из головы, разбойник ринулся на ближайшего противника, намереваясь выплеснуть на него всю злобу, накопившуюся в Соловье за паршивую жизнь.

Бывший сержант пожал плечами, вновь сорвал дистанцию и нанёс несколько быстрых уколов, целясь в туловище. Спёрло у Гаспара дыхание, просто набрать воздух стало необычайно тяжело, металлический привкус появился во рту. Болотник планировал его добить последним ударом по шее, но прокажённый умудрился перед смертью последний взмах сделать.
Соловей в руки целился, но болотник, уворачиваясь от предсмертного удара соперника, как-то резко дёрнулся. И упал в конечном итоге со страшной раной в районе живота. Живой, но ненадолго.

Вся округа в страшных фасеточных глазах отражалась. Это с виду москит такой герой был, а на самом деле от контузии послевалдисовой ещё не оправился. Местность сканировал.
Вот к нему с рёвом какое-то огромное бородатое горячее пятно бежит. Всё ближе становится, а в руках огромный кусок холода сжимает.
С таким воспоминанием к своим комариным предкам и отправился.

Стрелу молотильщик поймал щитом, а от очередного удара и без него увернулся (тяжко Густаву, всё же, одной рукой с такой дурой управляться).

  Валдис только было отошел от испуга, но уже умудрился вскочить и, заряжая арбалет, шустро оценивать расклад сил. Он заорал Георгу:
– Сержант! Один Дуко в живых остался, да и тот не наш. Шмалять? А то я готов! Али в плен возьмем?
  Он мог бы подбежать и расстрелять последнего врага почти в упор, но почему-то хотел попытаться сэкономить боеприпасы. Однажды он не послушался чутья насчет комара и чуть не поплатился жизнью. Вор невольно вздрогнул, вспомнив как москит с разгона в брызги разорвал Тадеуша в прошлом бою.

Медленно Биор пошел на последнего врага, устал уже. Тянет к земле кровавый двуручник, с каждым шагом в рыхлую землю проваливается. Кончились в голове мысли, только смерть из его зеленых глаз на болотника полуголого смотрит.
Поднял меч двумя руками, подходя ближе, на Георга и Густава даже не глянул – не заметил их. В спине обломок стрелы торчит, весь плащ кровью пропитала рана. Последний рывок. Свист рассекаемого воздуха. Мимо! Что-то рычит Биор нечленораздельное, выдергивает клинок из земли. В этот раз точно попадет!

Георг присел на корточки и взялся за голову.
— Ну охуеть просто!

За несколько минут от отряда осталась едва ли половина, все раненые. Пленного взять не удалось. Даже сдавшийся был в горячке боя зарублен Рексом (о чём сержант собирался с ним поговорить, но не сейчас и не на болоте). Последнего живого болотника добивал Биор и было ясно, что он не остановится.
— Густав, отступай. Валдис. Дождёшься, когда Биор закончит и застрелишь его — он опасен. Соловей, со мной. Рекс, прикрой Биора — он может и не справиться, помоги.

Спешить уже было некуда и командир не торопился с указаниями. Высказав, что хотел, он поднялся и подошёл к умирающему Джозефу. Положил ладонь на рукоять меча.
— Смерть от рассечённого живота крайне мучительна — содержимое кишок вываливается наружу и разъедает тело. Ответь на мои вопросы и я избавлю тебя от мучений. Как вы выжили? Сколько вас? Кто такой этот ваш "князь?"

Близко он подходить не стал, поостерёгся последнего удара. Арбалет отопнул — станется с этого мудака ещё один болт пустить.

- Cучий пёс. - Процедил сквозь зубы Густав, наблюдая за тем как болотник с легкостью увернулся от очередной атаки, и молот рассек воздух в локте от Дуко. Болотник понимал кто выйдет из этой драки победителем. Кажется, это понимал и Густав, продолжавший шаг за шагом отступать под натиском атак.

Внезапно пришедший на помощь Биор оказался как нельзя кстати. Болотник на секунду замешкался, когда перед ним вырос второй противник, размахивающий огромным мечом Гарвальда. И в этот момент Густав попытался атаковать снова.

Разогналось зелье в крови, пика своего эффекта достигло. Походил бы сейчас Биор на ту самую собаку, что пришиб недавно, но только выжигало снадобье любую его натуру. Что звериную, что человеческую. Весь мир погас, только меч и плоть вражья остались.
Первый удар в щепки разбил щит, второй вошёл глубоко в тело. Погиб враг. Последний, что мог сопротивляться. Остался Биор в пустом мире. Слепой, глухой, не чувствующий своего тела. Только боль в сердце нарастала всё сильнее и сильнее, а потом оно словно бы лопнуло. Рейнджер резко вздохнул, застыл, как статуя и рухнул на землю.

К удивлению Георга, поверженный сержант поднял взгляд, а на лице его красовалась всё та же мерзкая садистская улыбка, что и до этого. Видимо боль для болотников - такой же пустой звук, как и для убитого прокажённого.
- Воду из озёр пьём, - беззаботно прохрипел раненый, отвечая на первый вопрос, - на обед у нас молодые рейнджеры забредают. Дочку твою и жёнушку всем болотом оприходываем. Тут все условия, сержант, зря ты такой смурной.

– Есть... Георг, – Валдис услышал приказ, но исполнять не хотел. Да, он уже однажды обрек всю банду на смерть, причем жестокую. Но тогда ему приходилось выбирать между своей жизнью и чужой, да и убивал он не лично, а тут... Пусть и недолго, но своего, собрата. Среди мутной грязи болот было столько мерзкого и так мало хорошего, а тут еще и приказ причаститься этой грязи... Да черт бы их побрал этих приказчиков!
  Валдис брёл со взведенным арбалетом нацеленным Биору прямо в голову. Он подошел и встал почти за его спиной.
  Главное не промахнуться. Пусть мне и придётся сотворить мерзость, но надо облегчить участь своему, – вор решил сменить русло своих мыслей, чтобы хоть как-то оправдать это гнусное деяние, и продолжил уговаривать себя, – он всё равно не жилец. Я лишь окажу ему милость, прервав страдания и мучения темнеющего разума. Главное – успеть. Главное – точно попасть. Вдох-выдох.
  И Валдис замер в ожидании, когда ему придётся привести приговор в исполнение. Но через секунду после смерти Дуко замер и Биор. Вот. Вот он момент, когда пора стрелять. Пальцы холодеют и ком в горле, но нужно. Сопротивляясь всем своим существом Валдис надавил на спусковой крючок, но болт прошил лишь воздух. Помер мужик. Сам. Избавил черную душу вора от лишнего греха...

...

  Постоял пару минут Валдис, огляделся – всё. Миновал и этот бой. Пора бы заняться раной, пока она хуже не стала. Да и болты надо бы потом подобрать, с вражьего сержанта... А то своих порядком подыстратил...

– Ну вот что ты дергался? Нам жизнь усложнил, себе – смерть. Подонок!

Соловей плюнул в сторону павшего противника. Кровь и так ударила бандиту в голову, а после того, как вражеский командир убил прокажённого злость в нём еще больше усилилась. Вот и не рассчитал силы и направления удара. Хотя, может сержант еще успеет разговорить умирающего...

Шум боя потихоньку затихал. Последнего боеспособного противника практически размазал Биор, до этого успевший стать грозой болотной фауны, расправившись с комаром и собакой. Интересно, он всегда был таким могучим воителем или это так зелье подействовало? Если последнее, то болотнику, с котором Соловей боролся, наверное бракованное подсунули...

Жаль, но герои долго не живут. Всегда так было и всегда будет. Вот и Биор не стал исключением. Оказав неоценимую помощь товарищам, рейнджер обрёл вечный покой. А значит, от отряда оставалось только пятеро раненых мужиков. Не густо, конечно. С другой стороны, меньше людей – больше добыча. Эта мысль взбодрила разбойника, и он решил незамедлительно изъявить появившееся желание.

– Старшой! Разрешите собрать трофеи с убитых?

— Собирай, — разрешил Георг. — Всё собирай. Мы дальше не пойдём. Задача выполнена. Таким составом дальше идти — самоубийство. Вернёмся, доложим. Дальше князь решит, что делать.

Умирающий врал, в этом лучник не сомневался. Хотел подгадить напоследок, гнида. Рука дёрнулась добить мерзавца, но сержант подавил импульс — того он и добивается, лёгкой смерти хочет. Не выйдет.

Впрочем, настроение у Георга и вправду было поганое. Домой, к людям, ещё надо было добраться. И он знал, что решит князь — соберёт ещё больше людей и отправит сюда же, вероятнее всего сразу, под предводительством выживших.

Впрочем, это было лучше, чем сгинуть и не рассказать об пережитом. Если здесь и правда были какие-то чудодейственные озёра, об этом нужно было доложить. Как и о самих болотниках и угрозе, которую они собой являют.

К тому же умирающий мог дотянуть до встречи с князем (и его лекарями). Обычный человек, конечно, сдох бы, особенно здесь. Но этот уже доказал свою живучесть самим фактом своего существования. Да и в любом случае, оставлять его без присмотра Георг не собирался.

Рекс тяжело дышал. Набирал полные груди воздуха. А потом хрипло выдыхал. Все кончено. Враг лежит. Мертвый. Задача выполнена. Пора возвращаться. Похоже на то.

Подошел к убитому Виктору. Вытер о него свою глефу. Сплюнул. С одной стороны это был враг и он убил (или добил, что не важно в принципе), а с другой перед собственной кончиной он был напуган страшно. Не его это было, убийство человека. Потому и сдался в последний миг. А Рекс не сдрейфил. И не пожалел. Хотя мог. Но не стал. Поле боя не место для жалости. Жалость это слабость. А слабость это смерть.

Пока Ремиуш думал о вечном отозвался сержант своим разрешением на сбор трофеев. Это правильно. Нечего добру пропадать на этих болотах. Итак много людей оно сожрало. А еще больше судеб разрушило.

— Сержант, — озвался пехотинец, — может слово прощальное? Нашим ребятам.

Оглянулся еще раз. Харкнул. Похоже кровью. Не судьба. А ведь столько хороших парней пошло сюда.

Выдохнул сержант. В глазницу маски палец засунул, бровь почесал.
— Если есть, что сказать, говорите. Я матами парней провожать не буду.
И правда ведь: других слов нет. За что подохли? Уж чего-чего, а этого, Георг не знал. Информация о болотниках была, конечно, важной, но стоила ли она жизней? Ковырнул носком сапога грязь болотную. Платок отодвинул, сплюнул и поморщился: двинул неловко раненным плечом, болью прошило.

Потом уже мысль пришла: может не стоило так чувства свои показывать? Боевой дух, все дела. Да ну и ладно — не дети.

Густав расположился под деревом и потрошил содержимое рюкзака Биора. Запасная рубаха, была пущена на лоскуты, что бы закрепить поврежденную руку. Охотничий нож, был аккуратно спрятан в голенище сапога а остатки еды плавно перекочевали в сумку Густава. Допрос пленного его не очень интересовал, так как с одной рукой он был уже не боец.

Густав серьезно подумывал о возвращении в лагерь, но пока еще боялся сообщить об этом другим рейнджерам. Потому решение командира, о том, что они возвращаются сильно приободрило парня. Закончив с попытками зафиксировать руку он оставил молот и направился на поиски копья. С одной рукой им управляться было сподручней.

Вот и ещё один бой позади. И вновь Соловей остался в живых. Надолго ли? А пёс его знает! На болотах учишься ценить каждую прожитую секунду.
Разрешение заняться мародёрством обрадовало бандита. Также как и приказ возвращаться. Разбойник готов был бежать со всех ног их этих проклятых мест. Идея Рекса сказать несколько слов павшим Соловью тоже пришлась по душе.

– Прощайте, мужики. Я вас почти не знал, но даже за короткое время здесь мы все стали ближе, чем братья. Надеюсь, вам сейчас лучше, чем нам.

А ещё надеюсь, что мы не скоро увидимся, подумал разбойник, но, разумеется, этого не сказал. Подобрал топорик Андерса и уже направился к телу рыцаря. Бандита грела мысль о том, что он, человек без роду и племени, будет носить доспехи дворянского сынка. Как вдруг Соловей заметил мальчишку, склонившегося над трупом. Родрик, кажется? Хотя нет, Родрика ведь василиски забрали. Этого вроде Густавом кличут.

– Парень, мне кажется тебе уже достаточно цацок. Забирай, если хочешь, одну из валяющихся тут кольчуг, а латы и шлем мне оставь.

  Валдис аккуратно помыл рану, наложил чистый кусок ткани, как повязку и сменил рубаху на запасную. Потом дырявую зашьёт, сейчас не этим нужно заниматься.
  Он услышал прощальные слова Соловья и сплюнул. Ему не хотелось прощаться. Ему в целом вообще было плевать выживет ли кто, важно чтобы выживал он сам. Тогда и остальным выжить поможет, такова была его жизненная установка, а потому он подошёл к Виктору и стал стаскивать с него кольчугу. Забрал у Клопа бурдюк с остатками воды, да сполоснул ей кольчугу, а то не дай бог... Затем напялил её на себя. Без неё было полегче, конечно, но так безопаснее.
  Закончив с бронёй он направился к Джожефу и собрал все болты, что рассыпались из сумки этого болотного ублюдка.