"Латунная Принцесса" | ходы игроков | Ценный груз

123456
 
- Вам тоже нужно вздремнуть, дорогой супруг. Во сне ваши желания исполнят и баронессы, и королевы. Меня только туда не приглашайте, пожалуйста,- дала Маришка холодный совет разгорячившемуся мужу.

Девушка попробовала вновь уснуть, но ее внимание привлекла... тишина. Выглянула глянуть одним глазиком, глянула другим, а затем у нее закончились глазики для глядения.
Деревенское подворье навевало беспокойство.
- Мой муж и матушка, я в первые в этих землях. Здесь у крестьян принято бросать хозяйство и скот? Или мы попали в канун местного праздника?
Отметила излишнюю пустоту.
- Возможно, дорогой Примо, действительно, лучше именно Вам сбегать и глянуть, а что там происходит, и отчего деревня будто вымерла?
Маришка задвинула шторки поплотнее оставляя малую щель для наблюдения.
- Не привлекая внимание, - пояснила очевидное.
Ну и кто будет ее защищать?! Оглядела всех собравшихся.
Изучаем деревню, высматривает что-нибудь подозрительное, аля засады.
Врубаем интуицию пробуем поймать на себе взгляд.
151

Михаэль Лаудруп Росси
05.08.2019 23:38
  =  
Михаэль, увидев посетительницу, с долей восхищения скользнул взглядом по ней снизу вверх. Он слышал о даме ранее и, сейчас выпавшая возможность пересечься со столь искушенной в закулисных делах особой, не могла не порадовать человека. Тем более, что маскарад продолжавшийся вот уже почти неделю требовал соблюдения негласных правил, под которые приходилось подстраиваться в зависимости от ситуации. Раз уж его гостья на сегодня это роскошная элитная женщина, посещающая исключительно избранных и сильных мира сего, стало быть, нужно поддерживать образ вожделеющего клиента. И Лаудруп продолжил играть, как он это умел.

- Ну, разумеется!- ответил Антонио, сохраняя на лице улыбку и распахивая дверь, чтобы Жаклин могла войти и протянул ей руку, пытаясь легонько привлечь ее к себе,- Распологайтесь, где удобно,- а перед тем, как закрыть дверь, поманил пальцем служанку и, вручив той монетку, приложил палец к своим губам и произнес, - Пусть меня никто не беспокоит!

Оставшись наедине с Жаклин в полумраке, который царил в комнате, благодаря плотным занавескам, Антонио подождал, пока женщина присядет, и только потом все же отдернул шторы на тех окнах, откуда было проблематично рассмотреть постояльцев с улицы или с других возможных точек наблюдения, впустив немного света в помещение. Нужно отметить, что почти вся мебель, распологающая в своем функционале местами для посиделок, была отодвинута жильцом этого номера подальше от окон. Кинжал был убран в чехол, чтобы не смущать посетительницу, а воцарившуюся неловкую паузу псевдодипломат решил таки нарушить первым.

- Вина, если желаете?- вопросительно глянув на девушку, спросил Антонио, забирая с тумбочки бутылку, и прихватив пару кубков, не дожидаясь ответа, перенес все это за стол и наполнил чаши напитком до половины. Даже если Жаклин откажется, все равно для горничных надо создать привычную картинку встречи мужчины и женщины с целью подтверждения их легенды.

Закончив с вином, молодой человек присел рядом, всем своим видом показывая, что готов воспринимать информацию.
Отредактировано 05.08.2019 в 23:40
152

- О да, думаю, тебе бы это не понравилось, дорогая, - ответил убийца новобрачной, ухмыльнувшись криво и глядя в окно. И косясь чуть удивленно на ряженую баронессу.
Он ожидал как минимум гневной вспышки от гордой аристократки, а то и пощечины - но Аннель будто и не заметила его выпада. Надо же. Примо ее даже зауважал немного - такая выдержка, будто и правда в роль служанки вжилась.

Снова остановка.
Шакал приоткрыл дверь, высунулся наружу, изучая местность.
- Тихо ты, сорока, - цыкнул он на Маришку. - Сам вижу, не слепой.

Засада? Что это за дурацкая засада, которую за версту видно? Непонятно. Странно. А где непонятно и странно, вполне может быть опасно.
Примо вернулся в карету, чертыхнулся, оглядев свой щегольский наряд. Красный камзол или белоснежная рубашка - что же выбрать для скрытной разведки? Чертов маскарад.
Недолго думая, вытащил свою сумку, сверток с походной одеждой и удалился за карету.
- В деревню мы, ясен хрен, не поедем, - раздался его голос снаружи. Судя по шуршанию ткани, убийца переодевался. -Я схожу, гляну, что там как.

Через пару минут он снова появился в карете, уже в кожанке и прочей неброской одежде, сложил аккуратно попугайский свой наряд на скамью.
- Кейра? - вопросительно глянул на воительницу. С сомнением скользнул взглядом по декольте, широкой юбке.
153

Кейра?
- Мы щит госпожи Аннель, и госпожа Кейра не может оставить ее,- Маришка подумала, что образ образом, но всего нужно в меру.
Примо вернулся в боевом облачение и попытался утянуть бледную чернявку с собой. А кто тогда защит Маришку здесь, если что? Калека, да баронесса? Ха!

Не слепой он? Вот пусть и топает, поглядит, раз не слепой. Один.
154

Кейра Нуар Агата
06.08.2019 19:52
  =  
Кейра с большим сомнением помотала головой.
- Что бы там ни было, нам не стоит туда соваться. На въезде в эту деревню трехмильными буквами написано, что там нас ждут неприятности, оно нам надо? Я не слышу собак, им пора бы уже заходиться лаем по нашему поводу. Да и Пауль, вон, неспокоен, а он дорогу знает. До соседнего хутора мы вряд ли доберемся в разумное время, может, просто отъехать подальше, да и заночевать в лесу?

Кейра подумала, не сменить ли ей платье на ее обычную одежду, но потом решила, что время еще не настало, а избавиться от платья при необходимости она сможет секунды за полторы, если не церемониться с тканью.
Отредактировано 06.08.2019 в 19:53
155

Генрих IoanSergeich
07.08.2019 14:42
  =  
  Пораженный своими догадками, смущающийся от шага к шагу Генрих все более и более утверждался в своей ранней фантазии. “Неужели они, эти рыцари, эти воины, приехавшие черт знает откуда, пришли сюда ради одного, ради того лишь, чтобы лишить меня единственной радости, единственного благословения, единственной отрады, которую я могу видеть со своего креста – Амисию? Неужели они, слуги Левиафановы, рыщут в наших местах, поражая невинных так, что те даже не в силах подставить иную щеку, разверзают плотные бурдюки гнева Божьего, ищут, как рыкающий лев, кого бы погубить, но вынюхивают только одно существо на этой гнусной и мшистой поляне – ту благоуханную розу, которая пробилась среди омертвелых пней…” – роились, неясно и вовсе нескладно, подобные мысли в бурлящем сознании Генриха, причем он почти не отвлекался на них, будучи занятым совсем иными образами. Перед его глазами предстояли отнюдь не сцены шутовской трагедии, в которой бродячие лицедеи, примеряя маски возлюбленных, переживают горечь разлуки… Он не думал даже о том, что будет с его малышом, которому вот-вот суждено будет родиться на свет, чего Генрих с одинаковым трепетом и ждал, и опасался… В мыслях бывшего рыцаря гнездились даже не воспоминания о былых годах, о том, что он может повстречать своих сослуживцев, которые вполне могли бы предложить парню вернуться в строй или заработать денег наемничьими заказами… Сейчас Генрих переживал нечто, что звонко отзывалось в его влюбленной в Писание душе: он, по виду смущенный и раскаленный до бела от злости, на самом деле был несказанно счастлив и просто пламенеюще рад происходящему. Он чувствовал, что пророчество Самуила сбывается, и сбывается прямо на нем. Кто о чем, а Генрих как всегда о своем: о! эта любовь к слову была в нем всепожирающей, подчиняющей все его мысли, приманивающей все его веянья разума. Книги Писания будто бы сказали ему однажды, как начинается Песнь Песней: “Влеки меня, мы побежим за тобою”, – и он, растаяв, ответил Священному тексту: “Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина”...

  Вот, он шел в логово врага, он должен был предстать пред ним, безоружный, обессиленный, забывший свою юношескую отвагу, когда он, как юный Давид, мог повалить и Голифа, предприняв самый примитивный прием. Он шел во чрево неприятеля, накидывался на отверстую пасть алчущего зверя, имея при себе лишь пастушеский посох. Посох, которым можно было либо бессмысленно укрыться от смертоносного меча, либо разделить Чермное море, дабы вывести весь еврейский народ в землю обетованную. Он чувствовал себя Давидом, взятым от стада овчего, которого помазал Самуил на царство; Давидом, который тоже шел на копья неприятеля, который входил в языческий ад, где его поджидал нечестивый Анхус, царь Гефский. Поджидал, уже исходя слюною, мечтая лишь проглотить этого небесного отрока. Но что сделал Давид, войдя в его логово? “Прикинувшись перед ним безумным, он стал чертить на воротах города какие-то знаки и пускать слюни на бороду”...

  Генрих остановился, не доходя до стражников десяток метров и потупил взор. Наконец, он пришел в себя и понял, что дело серьезное, а он витает мыслями где-то там, в древнем Израиле. Стряхнув пот со лба, он всмотрелся в лежащего на земле соседа. Тут же челюсть Генриха свело, и он, сжав зубы, поморщился. “Особо тут не повоюешь”, – кажется, шепотом проговорил он, не сходя с места. Генриху вообще как-то расхотелось идти дальше. Вспомнились коровы. А что если они убегут? “Добрый пастырь, – между прочим, – жизнь свою полагает за овцы своя”. И потом, какое ему, Генриху, дело до соседской усадьбы. Вон, может к ним гости приехали, а это их семейный способ приветствия. Вся семья в сборе, впринципе. Какое счастье! Можно разворачиваться и уходить...

  Закрыв глаза, пастух опустил голову. Юродствующий Давид в доме Анхусовом снова представился ему. Победить врага безумием именно этим безумием и казалось. Может быть, так оно и было на самом деле, но ничто больше не могло вдохновить Генриха все же сделать этот мужественный шаг, с которого начинается крестный ход. Он уже совсем предстал перед отрядом и, привлекши внимание своим невозмутимым молчанием, неожиданно для себя со всем артистизмом возгласил:

– Что вам надо? Я не допущу издевательств над своей паствой. Гнев Божий ревнует о возгорании… эм, дети мои! – наконец, поняв, какую кашу он сдуру заварил, Генрих решил подкрепить свой образ хоть какой-то более-менее правдоподобной легендой: – Я отец… Ансельм. Да, Ансельм. Я, правда, не одет еще как подобает… Да и на возраст мой не смотрите. Главное что, я тут поставлен епископом Лукой и могу вам поручиться… дети мои, со всей ответственностью, что он будет очень огорчен, если узнает о ваших шалостях, назовем это так. Конечно же, я ничего не скажу ему, если вы прекратите разбой (по крайней мере, среди верующих). Но знайте, что я вас ответственно предупредил.

  Голос Генриха несколько раз сорвался, отчего он решил больше не пародировать диаконский акцент, и с середины своей пламенной и абсурдной речи уже разговаривал своим тоном. Надо сказать, ему сразу понравилась идея принять образ того, на кого рука просто не поднимется, и с каждой репликой этот блеф нравился пастуху все больше и больше. Он уже вошел в роль и, выпрямившись, смело подошел к, видимо, начальнику отряда со словами:

– А теперь, сын мой, расскажи, что вас привело в наш хутор?
156

DungeonMaster Арсеша
07.08.2019 16:24
  =  
год 1372, 5 мая, вечер  дорога на Узур
После того как Примо переоделся, Пауль, предчувствуя подкрадывающуюся нездоровую атмосферу в купе с риском лишиться головы, пустил лошадей в едва заметный шаг, так что теперь карета двигалась не быстрее пешего человека. Подобный манёвр был не лишним, не мало лошадей поломали ноги, когда их горе кучеры с дуру пускали их с места в галоп. Небольшой хутор в десяток домов стал вновь понемногу приближаться из-за горизонта. Ближайшее подворье, как и два прочих показавшихся за ним, примерно в сотне метров разнесённых по сторонам, выглядели необычно брошенными. До развилки дороги, ведущей на хутор, было метров двести, но ничего не заставляло кучера прибавить ходу.
- Всё в порядке? - спокойным голосом спросила Аннель смотря на Маришку. По глазам баронессы было понятно, что девушка внутренне уже дрожит от страха как одинокий лист на ветру, но внешне она пока не поддавалась панике. Не дождавшись ответа девушка продолжила:
- Это земли барона Адеричи Семюр-ан-Брионне. - подобная спокойная болтовня, по всей видимости, не слабо успокаивала баронессу - Сам барон не держит в поселение даже своего имения, только резиденцию для ночлега. Вот беда и случилась...
Ляпнув последнее девушка осеклась. "Не гоже беду звать!", и Аннель это вспомнила уже сказав худые слова.
Тем временем Маришка вглядывалась в сумрачные очертания дворов. Как не прискорбно, но ничего толкового разглядеть не получалось... Открытые избы, отсутствие света и дыма, и ни души. А вот скотина бродит, одна из брошенных бурёнок, как раз таки вышла на подъездную дорогу и не торопясь уплетала траву с придорожной канавы.
- А разве могут вот так напасть? Прямо на тракте проездном?... - вновь раздался голос Аннель, но на сей раз в голос молодой дворянки сквозил подкатывающимся страхом и паникой.



год 1372, 5 мая, раннее утро  Гостиный дом "Рыжий кот"
Жаклин вошла в комнату названного дипломата. Хотя будет правильнее сказать, что девушка просто незримо, грациозно и очень легко впорхнула в открытую дверь. В момент движения и уже усевшись, Жаклин ни на секунду не потеряла идеальную осанку и дворянскую манеру держать руки у пояса, тем самым давая Михаэлю повод ещё раз восхититься своей гостьей.
- Вина, если желаете?- вопросительно глянув на девушку, спросил Антонио
- Да, пожалуйста. - Обольстительно улыбнулась Жаклин принимая кубок. В принципе на этом игра была завершена.
Жаклин сделал один маленький глоток, и вновь улыбнулась своей идеальной улыбкой. Её глаза вновь сверкнули огоньком похоти, и девушка отставила бокал на стол.
- Жалкое пойло, которым только слуг угощать в честь праздника или залёта очередной горничной! - мелодичным голоском на распев проговорила обольстительница, причём её обворожительная улыбка даже и не думала покидать смазливое личико.
- Надеюсь, - продолжила Жаклин спустя мгновение - Вам господин известно, кто я такая, в свою же очередь, мне необходимо знать ваше имя. - Говорила девушка всё тем же обольстительным голосом, заставляющим сердца мужчин биться быстрее.


год 1372, 5 мая, раннее утро  небольшой хутор близ столицы
На подворье старины Саймора разразилась целая какофония из криков, лая собак, бабьих причитаний и крепкой мужской ругани. Четвёрка спешившихся вояк работала достаточно грубо и жёстко, но не переходя тут грань, за которой начинается неминуемое крестьянское восстание. Вот они разом обнажили короткие клинки; Вот первый из отряда на всякий случай еще пару раз одарил Саймора крепкими оплеухами; Несколько мгновений спустя один из стражников, крепко схватив жену и дочь фермера вытаскивал верещащих баб на улицу; А параллельно всему один из стражников короткими уверенными ударами меча обрывал собачий лай. Лишней людской крови воинам не надо было, и это было видно во всех их действиях. Уловив этот посыл Саймор с разбитым лицом решил не вставать с земли от греха подальше.
В этот момент к подворью подошёл Генрих....
Почти всю громкую тираду богослова воины лишь обменивались недоуменными взглядами и негромко отвешивали друг другу комментарии. Служивые были не в восторге от неожиданного допроса, но и явной агрессии пока не проявляли.

– А теперь, сын мой, расскажи, что вас привело в наш хутор?
– Довольно, - резко ответил Генриху предполагаемый глава отряда. Опыт бывшего рыцаря не подвёл, слева на груди у командира отряда виднелся знак десятника. - Мы воины баронской дружины Адеричи Семюр-ан-Брионне. - Сказав это десятник поднял левую латную перчатку, на которой был выгравирован некий герб. Правда, что конкретно выгравировано на перчатке с расстояния более нескольких метров, различить было трудно. - Сейчас мы по личному распоряжению барона находимся в подчинение Коадъютора Франциска Крюссоли.
Голос предводителя отряда был очень уверенный и громкий, с явными нотками многолетней военной муштры. Представившись рыцарь огляделся и слегка повернулся, дабы говорить не только в сторону Генриха, но и приближающихся двух мужиков с соседнего подворья.
- По приказу Коадъютора и вашего барона, вы должны срочно пройти в зону отчуждения. В этих землях замечена вспышка неведомой заразы. Мы здесь, дабы быстрее сопроводить всех жителей, в скором времени сюда прибудете егерский полк... - Мужчина сделал небольшую паузу. - И вот они уж точно не будут рисковать, растреляют каждого потенциального разносчика заразы!
Вновь зазвучали бабьи стоны и возгласы, а фермер Саймор отерев лицо от крови уставился на Генриха: "Мол, что скажешь?"

Отредактировано 07.08.2019 в 16:36
157

Примо мог бы, конечно, поведать баронессе интересные истории про то, как он в составе роты егерей охотился на таких вот лесных озорников, шурующих на трактах. Но, пожалуй, вряд ли эти рассказы добавили бы ей душевного спокойствия. Потому что обратная сторона имперского правосудия была довольно неприглядной, а изрядную часть пыточного опыта Шакал приобрел именно тогда.
Поэтому на испуганный вопрос Аннель он ответил лаконично:
- Всякое бывает.

Пока карета подкрадывалась к опустевшему хутору, Примо расчехлил арбалет, достал кожух со стрелами, зарядил и кратко проинструктировал Маришку, как с ним обращаться.
Затем пружинисто соскочил с подножки на землю, глубоко вдохнул вечерний воздух, рассматривая осиротевшее крестьянское хозяйство.
- С чумной повозкой мы бы шикарно сюда вписались, - пробормотал себе под нос. - Жаль, доктор не поехал.

Поразмыслил немного, затем хлопнул немого кучера по плечу и сообщил:
- Знаешь что, дружок? Разворачивай упряжку и чеши потихоньку обратно, пока дома из виду не скроются. Там остановитесь и будете меня ждать. Если через час-другой о себе знать не дам, значит все - эта дорога закрыта. Исполняй.

Шакал натянул на нос шейный платок - мало ли, вдруг и правда зараза какая - и, пригнувшись, побежал к ограде ближайшего дома, заходя с заднего двора.
Пытаюсь скрытно подобраться к дому и наблюдательно понаблюдать за обстановкой поближе.
Если совсем все тихо, то и в дом заглянуть.
Отредактировано 07.08.2019 в 20:36
158

Матушка решила объехать все краем, а вот муженек, не слушая ее, попер в деревню так, что и не остановить. Буйная головушка.
Маришка покрутила в руках арбалет, стараясь чтобы тот не разредился в кого случайно. Знаем, общались. Сунула Кейре. По тому и сунула, что знает и общалась. Общение чуть не стоило двух жизней, сначала рыцаря, в направление которого он разрядился, потом ее, когда тот пытался научить ее владению орудию оруженосца.
Стоило Примо слегка удалиться от кареты, как Маришка потянула Аннель на его место, усадила рядом с собой, чтобы быть на одной скамейки в карете. Прижалась по ближе.
- Конечно, в порядке, - зашептала в ушко девушки, горячим дыханием отвлекая от плохих мыслей.
- Видишь, как соскочил. Да еще кучеру час обождать сказал. Наверняка пошел деревенских девок оприходовать,- ушла в дали от тем опасностей.
- Знаю я его,- авторитетно добавила.
- Слышали, что сказал. И это в присутствие трех дам и калеки!
Напомнила о бескультурье благоверного.
- Только об одном и думает, вот и теребунькает постоянно. Телом он, конечно, ладен,- все-таки жена, должна хоть как-то защитить супруга,- Но с головой точно, что-то того,- защитить, но в меру.
- А как тебе, Примо? Что думаешь о нем? - спросила у баронессы.
Маришка запустила пальцы той в волосы, и теперь игралась ими, попутно массируя кожу головы, то что у девушки не осталось желания спать от слова совсем, она уже поняла.
- Как о мужчине? - ехидно улыбнулась.
О чем говорить девушкам, как не о мужиках?

Хоть Маришка и болтала без умолку, но, когда прижималась к ушку Аннель, чтобы нашептать горячим дыханием очередной вопрос, нет-нет, а поглядывала в окошко, так чтобы рыжая этого не видела.
Отдаем арбалет Кейре.
Сажаем Аннель рядом. Жмемся к ней, гладим.
Сплетничаем о Примо, изобличая его озабоченность.
Мониторим окошко, и вообще на стреме, но не подавая виду.
Отредактировано 08.08.2019 в 13:56
159

Кейра Нуар Агата
08.08.2019 19:22
  =  
- Это земли барона Адеричи Семюр-ан-Брионне. - подобная спокойная болтовня, по всей видимости, не слабо успокаивала баронессу - Сам барон не держит в поселение даже своего имения, только резиденцию для ночлега. Вот беда и случилась.

- Очень хорошо, - сказала Кейра, - тогда, вполне возможно, этой резиденцией мы и воспользуемся. Вряд ли он будет возражать. А до нападения на тракте не беспокойся. Самые опасные люди на тракте этой ночью - это мы. И те, кто об этом не осведомлен, сами будут виноваты в своих бедах.

Она приняла от Маришки арбалет. Кейра не очень любила это оружие, но с удовольствием пользовалась им при необходимости. Пользы от арбалета было много: кроме того, что его не надо было натягивать, как лук, он был всегда готов к употреблению, арбалетом можно было воспользоваться, как дубинкой с острыми углами и очень даже легко внушить к себе почтение до того, как мечи выскочат из ножен. Ну и, при разумном использовании на короткой дистанции от него мало что спасало. Даже в рыцарских доспехах можно найти слабые места. Например, смотровые щели на шлеме. Одного не в меру самонадеянного рыцаря Кейра научила таким манером уважать себя, хотя уважение длилось недолго. Секунд пять. Потом бедолага умер. Правда, об этом она решила не рассказывать Аннель. Слишком та была впечатлительная.

Она оставила Аннель с Маришкой, а сама выбралась на козлы и принялась ждать, что принесет западный ветер, ночь и Примо.
Кейра очень насторожена и ждет подвоха. Вдруг коварный враг подберется сзади.
Отредактировано 08.08.2019 в 22:40
160

Михаэль Лаудруп Росси
08.08.2019 23:11
  =  
Михаэль наблюдал за собеседницей, не без интереса разглядывая ее. Жаклин, и в правду, как о ней говорили, хороша, даже очень хороша. Ее манерность, умение держаться, улыбка и взгляд были, как бальзам на душу - это одновременно и восхищало мужчину, и настораживало. Как правило, такие женщины искусные лгуньи и манипуляторши. Психологический портрет, составленный Михаэлем, по обрывкам слухов и сведений о девушке сейчас во многом совпадал с тем, что он увидел. Но единственная деталь на которую он обратил вскоре внимание все никак не давала ему покоя, выбиваясь, по мнению псевдо-дипломата, из общей картины. Михаэль все эти дни жил за казенный счет, поддерживая нужный образ состоятельного человека, но не наглел и деньгами не сорил, не покупал самых дорогих вещей и, разумеется, вИна отнюдь не полувековой выдержки, но те, что здесь продавали были достойны своей цены. Однако, реакция посетительницы была весьма однозначной после всего лишь глотка. Михаэль и сам пригубил немного, сперва подумав о том, что напиток мог вполне выдохнуться за ночь, но память настойчиво склоняла мужчину к противоположному суждению. Подвох ли? Просто трюк? Параноидальные вопросы быстро мелькнули в голове, но на лице человека не дрогнул ни один мускул. Улыбнувшись девушке в ответ, Лаудруп поставил кубок на стол, не отрывая взгляд от личика Жаклин.

- О, конечно, мне доводилось слышать о вас и ваших талантах! Кажется, Жаклин, верно?- ответил вопросом на вопрос,- Моя персона, похоже, не настолько известна, но оно мне и не нужно, чем меньше я привлекаю к себе внимания, тем лучше. Ну, что же, видимо, обстоятельства благоволят нашему знакомству. Можете звать меня Михаэлем,- наконец, представился молодой человек.
161

Генрих IoanSergeich
11.08.2019 13:40
  =  
– Франциск Крюссоли… – поморщился Генрих. Это имя было для него кислее недозрелого лимона. – Крюссоли, понятно. Что ж…

  Генрих потупил взор. Грандиозные и многообещающие планы псевдо-клирика рушились одним лишь дыханием уст, в которых запечатлелось имя коадъютора. Генриху вспомнились те дни юности, когда он, взяв палатку, взбирался на невысокие горы, холмы, как у него кружилась голова, как приятно было тяжело дышать, как страшно было оставаться один на один с беззвездным ночным небом, с каким трепетом открывал он, вновь и вновь, что несмотря на завывающие ветры, его кровь по прежнему остается горячей… Пастух глядел в омут своих воспоминаний словно через полупрозрачную дымку, еле разбирая их и поражаясь: “Неужели это и правда было? Неужели когда-то мои руки, шея и губы горели от жара чувств? Почему ж сейчас меня пронизывает леденящий холод? Почему я не могу пошевелиться?” В поиске хоть какого-то ответа Генрих отвел взгляд и встретился глазами с соседом. Он, избитый, на что-то надеялся, но пастух ничем не мог его подбодрить. Потерянный вид Генриха вообще не был воодушевляющим: очевидно, эти пару секунд о чем-то он напряженно думал, но с той же уверенностью можно было утверждать его совершенное беспамятство. Наконец пустыни размышлений неторопливо рассеялись, и Генрих стал различать чьи-то крики, вопль, мат мужиков. Вскоре он был окружен роем чьих-то непрекращающихся голосов. Вновь реальный мир выцарапал Генриха из лап мечтаний и напомнил о том, что именно он заключает в себе Амисию. Мысль о жене тут же преложила кровяной бульон пастуха в кипяток.

– Ах! Франциск Крюссоли! Ну отлично. – бодро продолжил Генрих, забыв про соседа. – Отлично! Если такое дело, то я тоже пойду собирать народ. Наверняка, меня они скорее послушают. Ха-ха. Начну вон с того дома, – не глядя, указал он на свою хижину, – там как раз один неподатливый дед живет, только меня и слушает…

  Он уже развернулся и сделал несколько быстрых шагов к своему дому, но, быстро обернувшись, возгласил что-то вроде “дерзайте, дети мои”. Добежав до хижины, Генрих перепрыгнул через плетеную ограду и, крича “Амисия, Амисия!”, рванул ко входной двери. Но она открылась еще перед тем, как пастух поднялся по ступеням: бледный сгорбленный годами отец Генриха медленно выходил на разборку, таща за собой ржавые вилы. Пастух перехватил их у старика и уже хотел с сокрушенным вздохом отнять, но дед, выпучив глаза, казалось, со всей силой, что у него только осталась, перетянул вилы к себе.

– Отец, это отряд барона. Нам нужно быстро собираться и уходить, куда они скажут! – обреченно кричал Генрих в спину упрямому старику, выходящему, видимо, на ратный бой. Пастух знал, что если уж его отец и взял вилы, то от своего он уже не отступится.
– Что такое? Это не из-за меня? – послышался тревожный голос Амисии из темноты коридора.

  Генрих обернулся и, запинаясь от суетливости, влетел в дом. Окна на стороне отца были открыты, и пастух первым делом ринулся собирать семейные драгоценности. К слову их не было, но драгоценным для Генриха был почти весь хлам, наполняющий отцовский сундук. “Скорее собирай вещи! Тут какая-то зараза появилась. Нужно быстрее уходить, это и правда может быть опасным!” – отрывками пояснял он, судорожно собирая в мешок более менее ценные вещи. Но попадался только хлам. В этом сундуке, к которому никогда не разрешал прикасаться старик, оказывается, был один лишь хлам! Генрих оставил мешок несобранным и задумался.

  Вдруг он схватился за голову: “Писание!” Пробежав в спальню, он открыл сундук и в полутьме отыскал чехол от книги. Амисия одевалась, стоя у занавешенного окна и дрожащим голосом говорила: “Разве мы не вернемся?” “На их месте я бы сжег деревню от греха подальше”, – отвечал он, раскрывая книгу на случайном месте.

  Генрих застыл в сакральном шоке. Амисия, одевшись, испугалась этой благоговейной тишины, которой нельзя было не страшиться, особенно в такой ситуации. Она подошла к мужу сзади и, обняв его, с трепетом опустила голову ему на плечо. Он тут же закрыл книгу, но спокойнее от этого не стало. “Все будет хорошо”, – прошептал он, не веря самому себе, и остановился взглядом на пылинках, витающих в лучах света. Они то опускались вниз, то взмывали вверх; то беспорядочно кружились, то, словно по приказу, мерно шествовали; то заводили хоровод, то расходились, каждая к своему лучу света. Казалось, они были живыми странниками света. Но это были всего лишь пылинки.
Собирают вещи. Еду, одежду, Книгу и по мелочи, что успеют.
Отредактировано 11.08.2019 в 13:43
162

DungeonMaster Арсеша
12.08.2019 18:07
  =  
год 1372, 5 мая, раннее утро  Гостиный дом "Рыжий кот"
Незваная обворожительная гостья довольно улыбнулась и слегка кивнула головой в момент когда её имя оказалось известным Михаэлю.
Когда мужчина представился, Жаклин одобрительно кивнула и принялась снимать тонкие кожаные перчатки:
- Михаэль, как вы думаете какая часть мужчины самая сексуальная? - произнеся данные слова обольстительным голосом с выдержанными паузами, Жаклин положила на стол снятые перчатки. Затем девушка встала и принялась расслаблять шнуровку платья на груди, то и дело сверкая похотливыми глазами: - Разумеется, это большой... интеллект. Умные всегда нравятся больше...
Договорив девушка слегка расслабила шнуровку на платье в области груди и достала откуда-то из под небольшую сложенную записку.
- Это вам. - резюмировала обольстительница протянув листок белоснежной бумаги от которого приятно веяло духами


год 1372, 5 мая, раннее утро  небольшой хутор близ столицы
Рыцарь, пастух, а ныне и самоназванный местный отец святого престола поспешно направлялся к своему дому, при этом напрочь забыв о своём пастушеском долге.
Еще на подходе к своему подворью Генрих увидел, что отряд баронских воинов не один, в дальнем конце хутора уже орудовал подобный отряд. Аветер понемногу уже стал приносить с другого конца хутора недовольные вопли вперемешку с бранными криками и визгом собак.
Собрав скромные пожитки Генрих вышел со всей своей немногочисленной семьёй во двор. Во дворе их уже дла один из вооружённых всадников.
- На тракт выходите... Как выйдите, ждите прочих. И без дури! - сказал вполне ещё юным голосом всадник, указав на угрюмо идущих по подъездной дороге семью Саймора. Вслед за фермером, дочерью с женой, и пожилыми стариками двигалась одна вооружённая фигура всадника.
- Сопроводить?! - настойчиво переспросил юный воин у Генриха?

год 1372, 5 мая, вечер  дорога на Узур
Услышав наставления разворачивать карету кучер слегка нахмурился, не с руки это вертеть карету на тракте да еще и с ведомыми лошадьми, хотя и особых трудностей не вызывает у толковых конюхов. В итоге мужик на козлах кивнул Шакалу и взялся руководить поводьями то и дело оглашая округу громкими щелчками кнута. Экипаж дёргаясь и и скрипя принялся разворачиваться. Еще до завершения манёвра разворота Примо устремился к ближайшему опустевшему дому растворяясь в вечерней мгле, а на Козлах, рядом с немым кучером, оказалась Кейра. Появление вампирессы немного шокировало Пауля. Тот несколько секунд нелепо пялился на очаровательную даму с арбалетов в руках, а потом, видимо не найдя ничего более толкового, широко улыбнулся как идиот, кивнул головой и стал продолжать манёвр разворота. В карете осталась Маришка и Аннель, последнюю сейчас только ленивый не успокаивал, ну и Пауль, но тот немой, ему простительно. На фразу Кейры баронесса лишь кивнула, не дав Нуар никакого ответа, хотя девушка изрядно поиграла бровями пытаясь понять как отряд будет использовать резиденцию местного барона, и кто конкретно самый опасный. Благо, что долго думать баронессе не пришлось. В дело вступила Маришка, болтая обо всём и не о чём, Пересмешница отвлекла дворянку, и с щёк Аннель наконец сошла испуганная бледность.
- Дурак он! - смущённо проговорила баронесса в заключение тирады Маришки, и тоже принялась смотреть в окно.
За окном кареты стремительно вечерело. Еще каких-то пол часа, и сумрак укутает всё вокруг. На удачу отряда, вокруг тракта не было леса, а местные луга и пастбища даже в таком скудном освещение просматривались очень далеко.
Манёвр разворот был завершён, и карета направилась прочь от хутора. И тут Кейра заметила в далеке огни на тракте, с виду обычные фонари, приближающиеся на встречу.
В это время Примо, без лишнего шума приблизился к первому опустевшему подворью. Перед глазами мужчины оказался в спешке брошенный дом, валяющиеся вещи, небрежно распахнутые двери дома и сараев, и... убитые псы, прирезанные быстро и без лишних размышлений. В этот момент в сарае что-то повалилось...
- Ай, твою мать!
- Да тихо ты... - прозвучала чья-то перебранка в пол голоса из сарая.
Отредактировано 12.08.2019 в 18:07
163

Резиденция местного дворянина? Звучало хорошо и дерзко, разве пустые дворы смущали.
Кейра покинула карету грозно ухватив арбалет. Ей стоит прикрыть его платком... тогда это точно будет полным сюрпризом любому гостю.
- Как есть дурень! - кивнула.
Маришка смело вошла в женскую фракцию "Примо дурак", но сейчас было не до него. Местность вокруг великолепно просматривалась, даже в сумраке. Это означало, что к ним так просто не подобраться, а также... что фиг убежишь.
А значит оставалось только расслабиться и ждать. Хотя… у нее тоже было потенциальное оружие под боком.
- По правде говоря, я побаиваюсь уличной темноты,- перешла на едва слышный шепот, добавив в голос дрожь волнения.
Это была не правда, но раз Аннель уже успокоилась за себя, теперь дворянка могла поволноваться и за других.
- Сердце так и стучит, - прижала ручку рыжей к груди, заставляя буквально тискать ее.
Сердце может и стучало быстрее обычного, но не особо сильнее. Закрыла шторки кареты, чтобы Аннель не отвлекалась. Девушки погрузилось во тьму.
- А вот такая тьма успокаивает, будто под одеяло забралась, как в детстве и нету никаких проблем,- нервно хихикнула, в шепоте добавились нотки ребенка, маленькой девочки что шалит, но боится.
Так... ручку дает, животик вроде почесать можно, что там дальше в дрессировке недооборотней? Пока было больше шансов, что Аннель защитит Маришку, а не наоборот, к тому же... Золото... Оно не выходило из головы Пересмешницы. Его явно было слишком много, для этих дворян и ее разум усилено работал над тем, как попросить их поделиться. Ей много не нужно, пару кило, ну максимум десяток. Бросать золото, следуя плану Кейры она не хотела.
- А есть что-нибудь такое глупое, что пугает тебя?
Маришка решила, что поддержала ручку Аннель достаточно, и дальше та справиться сама, с попыткой понять, а где сердце чувствуется через грудь лучше. Сблизилась прижимаясь. Правой она держала ту за затылок, играясь в волосах и фиксируя голову, левую положила на бедро у колена и стала, не спеша, массировать ножку, медленно продвигаясь все выше к паху.
Сближение лиц остановила, когда носики девушек практически коснулись друг друга, на той тонкой грани, когда ощущаешь прикосновение не кожей, но напряжением волосков на ней.
Дыхание Маришки стало глубже, горячее и заразительнее своим темпом. Горячий воздух ласкал такие близкие губы Аннель. Но все этого будто и не было, ведь их никто не видел, даже они сами.
Прикрываем шторки, погружаем карету во тьму.
Изображаем легкий испуг, не опасностью ситуации, а скорее самой тьмы как явления, спрашивает дворянку о ее страхах, чтобы перейти на новый доверительный уровень отношений и дать ей возможность успокоить Маришку.
Липнем, подготавливая почву для следующего доверительного уровня.
164

Михаэль Лаудруп Росси
13.08.2019 22:51
  =  
Михаэль внимательно следил за движениями женщины, стараясь не отвлекаться чрезмерно, хотя разок не удержался от соблазна , чтобы не задержать свой взгляд, на мгновение, на ее фигуре. Приложи кто-либо в этот момент пальцы к лучезапястному суставу, и учащенный пульс, выдал бы Лаудрупа с потрохами, но мужчина не был бы собой, если не сублимировался в ту же секунду, как ощутил волну адреналина, пробежавшую по жилам. В такие минуты Михаэль очень жалел, что порою управлять физиологическими процессами, которые лежат в основе мироздания, человеку невозможно в принципе, как бы он не старался. Когда девушка извлекла конверт из декольте, на лице молодого человека вновь засияла улыбка.

- Так любезно с вашей стороны!- ответил мужчина, забирая из рук девушки послание, а затем, встав с места, проделал несколько шагов в сторону камина, на ходу читая сообщение,- Благодарю вас,- сказал Михаэль, поджигая бумагу, перед тем, как бросить ее на тлеющие угли. Выглядел он довольно оживленно, похоже вести, переданные Жаклин, были долгожданным событием. Разум не мог долго застаиваться без дела, тогда он начинал копаться в подсознании, доставая оттуда глубоко спрятанных монстров, множество мыслей так тщательно избегаемых хозяином, вещи, о которых он хотел бы забыть, но у памяти на этот счет было совсем иное мнение. И вот теперь, когда конверт, благоухающий духами Жаклин, поведал очередную часть задания, пришло время прятать непоседливых монстров поглубже и начинать сборы.
165

Ой, как интересно, подумал Примо. Все интересней и интересней.
Неужели действительно засада, и ради рыжей головки Аннель какие то злодеи извели целый хутор? Они бы еще мертвыми телами крестьян "Добро пожаловать" выложили на вьезде, чтоб совсем развеять всякие подозрения у жертв.
Одно ясно было - в сарае как минимум двое лиходеев. А сколько их в целом, если тут и правда засада? Уж не меньше десятка точно. На одного Шакала многовато будет.
Убийца подобрался поближе, замер, вслушиваясь.
Он пока сомневался, стоит пустить этим джентельменам кровь или лучше тихо убраться, и пустить карету в обьезд.
Подхожу ближе, прячусь от прямого взгляда из сарая за каким нибудь укрытием.
Жду, прислушиваюсь.
166

Кейра Нуар Агата
14.08.2019 17:40
  =  
Кейра проследила, чтобы на карете не было видно ни огонька и велела Паулю убрать экипаж с тракта чуть в сторону. Авось в темноте не заметят. А потом прикрыла арбалет плащом. Одним дырявым плащом скоро может стать больше. Ничего, всегда можно заштопать.
Ждем Примо, либо гостей из деревени, либо экипажа, что на тракте.
167

Генрих IoanSergeich
14.08.2019 21:07
  =  
  Все это очень походило на плен, тот самый плен, который только и мог вспомниться Генриху; плен, воспетый пророками, проклятый ветхозаветными царями и ставший ночным кошмаром для нового поколения рабов – детей пленников. И плен этот, хотя и был одной из любимых историй Генриха во всем Писании, сейчас воспринимался пастухом как злая насмешка свыше. “У тебя было все, ты только устроил свою жизнь, ты только закоснел, познал скуку и научился сочетаться с ней; ты только зачал ребенка, только распланировал каждый свой день, увидел радость в спокойствии и мире с сознанием, когда ни одна мысль уже не бунтует против Творца и Его творения… И вдруг все потерял, оставил, отрекся от всего, что нажил, от своего прошлого, к которому уже научился благосклонно и насмешливо относиться. Отрекся. Словно некий ветхозаветный патриарх услышав: “пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего и иди в землю, которую Я укажу тебе”. Вот только нет обетования о наследстве, подобном числу звезд небесных; нет оставления отца – вот он, как будто назло шагающий рядом; да и земля обетованная не указана. Ты уходишь из дома не потому, что Я тебе нечто обещаю, нет. Ты уходишь из него, потому что, просто потому что Я так захотел. Захотел опробовать Апокалипсис на тебе”.

  Генрих встряхнул головой. Оказалось, он уже шел в одной колонне с недовольными односельчанами. Что-то приятное, как перышко щекотало его ладонь. Это была ручка Амисии. Генрих, будто проснувшийся от ночного кошмара, протер глаза и посмотрел на возлюбленную. Она была прекрасна. Это вводило Генриха в полную безмятежность, в мир, где есть только хижина для них двоих, большое ромашковое поле, оранжевое озеро, синее вино, бирюзовый закат, светлячки, большой раскидистый дуб и милосердный Творец, приходящий “в прохладе дня”, чтобы поболтать с Генрихом о том, о сем в тени этого древа… Но Амисия была беременна. И это бросало пастуха в мерзлую вонючую выгребгную яму, к которой тоже порой захаживал Господь, чтобы напомнить лишний раз обетование о последних днях: “Горе же беременным и питающим сосцами в те дни!”

  Генрих чуть не ушел в туманные и бессмысленные размышления о теодицее, но ворчание отца прервало его богословские искания. “Не нравится мне все это! Сколько лет тут живу, а никогда не было никаких тут болезней, ради которых нужно было бы всех людей выгонять! Вздор! Будь я моложе, дождался бы какого случая удобного да и дал деру. В кусты, чтоб его”, – говорил он полушепотом, дергая Генриха за рубаху. – “Слышишь ли, чего говорю? Был б моложе, да на твоем месте – убежал бы. Чего и вам желаю. Мало ли… А за меня не беспокойтесь”, – прохрипел он дрожащим голосом и тут же слился с толпой. Генрих не стал оборачиваться, нет. Он лишь сжал ручку Амисии и на секунду остановился. Жена, не замедляясь, повлекла пастуха за собой, и тот, в задумчивости возобновил шаг. “Неужели я? Почему, зачем именно я? Но кто-то же должен… Апокалипсис сам собою не рассосется. И если… Нет, что за глупые мысли. Это же… ну его. Все же хорошо… Идем, куда скажут и… Ах, на что я надеюсь? На Кого надеюсь?.. А на кого надеется Он?” Мысли плавали. Ноги волочились. Уши горели. А дорожная пыль резала глаза.
Генрих внимательно высматривает возможность убежать. Может на привале, может где-то еще.
Полная готовность и решимость. Лишь выжидает момента, даже не особо удобного. Для интереса – первой же появившейся возможности.
Отредактировано 14.08.2019 в 21:10
168

DungeonMaster Арсеша
16.08.2019 22:21
  =  
год 1372, 5 мая, утро  торговый тракт
Генриха, в купе с еще полутора десятками людей из ближайших домов повели куда-то по торговому тракту. Небольшую процессию спасавшихся от невидимой болезни фермеров и их домочадцев в данный момент сопровождало трое всадников, двое позади колонны пеших людей и один сбоку. Колонну сопровождаемых направили в сторону от столицы, по пути к мельничному холму. По пути к группе спасавшихся, или спасаемых, кому как удобнее, присоединились еще две подобные группы фермеров с семьями. Генрих знал практически всех, по всей видимости, никто из хутора не пожелал с вилами в руках отстаивать своё право на жильё. И теперь вся эта ватага местных фермеров в шесть десятков душ, сопровождаемая бабьими стенаниями и детским плачем, двигалась по торговому тракту на встречу неизвестности. Разместившись по бокам и сзади десяток вооружённых всадников неусыпно провожали людей.
- Остальные небось дома наши обшаривают! - Процедила сквозь зубы идущая рядом с Генрихом старуха Инга, едва заметив то, как бывший рыцарь осматривает всадников и обстановку кругом. - Черти, чтоб им пусто было! - выругалась Инга и гневно плюнула себе под ноги.
И вправду, насколько успел прикинуть Генрих, баронских воинов действительно было в треть меньше чем он видел утром. Тем лучше для него... Однако вскоре богослов осознал тщетность собственного положения. По обе стороны широкого торгового тракта хоть и была глубокая придорожная канава, однако за ней в большей своей протяжённости открывались лишь лука и поля. Для него, взрослого крепкого мужчины, риск быть замеченным был слишком велик, а серьёзность лиц всадников, и луки в их амуниции не могли не заставить трижды взвесить необходимость побега. Делать было практически нечего, вот и пришлось бывшему рыцарю мирно идти вместе со всеми, пока лишь оценивая возможные маршруты побега.

Дорога была не особо дальней. Буквально через каких-то пару часов не шибко спешного шага конвоируемая группа прибыла на место дальнейшего прибывания. В дороге рыцари не были слишком суровы, в основном они лишь молчали или коротко отбрехивались от смелых крестьян, тех что всё же решались обратиться к воинам с расспросами. Шли не быстро, что бы старикам и женщинам было сносно, и даже сделали один привал на пару минут. Хотя, за время конвоя служивые всё же пару раз выписали на орехи особо ретивым до обсуждения местного барона, коадъютора и даже короля...
Тем не менее, через пару часов пути группа подошла к большой развилке, той где торговый тракт делится на два. Прям на самой развилке активно возводился лагерь...
Народу на перекрёстке было не особо много, десятка два воинов, облачённых как те, которые прибыли в хутор Генриха, и примерно с десяток людей облачённых в простые монашеские робы. Несколько служивых по опытнее командовали работой: натягивались шатры, вбивались в землю колья, заготавливались брёвна для частокола, перетаскивались с места на место какие-то тюки и ящики.
- Ну наконец-то! Где вас черти носят?! - гаркнул один из руководителей процесса установки лагеря, широкоплечий мужчина с начисто обритой головой.
- Нам их что, как лошадей гнать надо было?! - в таком же недовольном тоне ответил один из сопровождающих фермеров воин
- Шут бы с ними, мы еще шатёр не поставили, для этих болезных... - вновь прорычал лысый
- Так нам может еще прогуляться с ними? - с усмешкой вклинился в диалог еще один из сопровождающих воинов.
- Я тебе погуляю, батогов захотел? - гневно, даже несколько зло, ответил лысый на остроту юного воина - Давайте их пока вон в те шатры, - мужчина указал на два больших просторных шатра, уже установленных прямо на тракте - Воды им дайте, караульных выставите, свободных в работу...
- Что не слышали?! Давайте все вон туда! - принялся кричать на людей молодой рыцарь сопровождающий фермеров.
- Погодь - осёк его лысый - Крепкие мужчины желающие поработать, останьтесь. - сказал лысый командующий со знаками отличия сотника обращаясь к толпе людей.

По толпе тут же судорожно поползли шепотки, домыслы и опасения...
- Ну что пойдём? - раздался голос Саймора, фермер с разбитым носом и перекошенным лицом стоял в паре шагов от Генриха с вопросительно наклонённой головой в сторону бывшего рыцаря.

год 1372, 5 мая ближе к полудню столица, площадь трёх храмов
За несколько последних часов было сделано очень многое: Михаэль был удостоен беседы с Жаклин, девушка нежных голосом рассуждала обо всём и ни о чём сразу, а через четверть часа, сказав: "Всё равно у вас не хватило бы средств на мои услуги..." девушка подарила Лаудрупу поцелуй и удалилась; Затем шпионом были собраны необходимые вещи; Поддерживая свою легенду дипломата, Михаэль покинул гостиный дом; Для пущего спокойствия шпион сделал крюк по городу, и только после явился к указанному в записке месту.
Площадь трёх храмов находилась практически в самом сердце столицы. Сама площадь, лавки, храмы и прилегающие улочки были насыщены людьми совершенно разного чина и достатка. Шпион посмотрел на башню одного из храмов, стрелка больших часов показывала без четверти полдень. Непонятно почему, но Михаэлю сейчас вспомнился рассказ одного странствующего торговца в гостином доме. Мужчина утверждал, что видел в Филидии часы с двумя стрелками, вместо повсеместно используемых часов с одной. Зачем нужна эта вторая стрелка, шпион так и не смог внятно выведать у торговца...
Из покрывала дум Михаэля выдернула карета подъехавшая к лавке аптекаря. Хорошая, добротная, дорогая карета окрашенная в чёрный цвет, с подобающим ей запряжённым вороным жеребцом, остановилась аккурат в назначенном месте. Кучер, спрыгнув с козел, поспешил привязать поводья к коневязи, далее расторопный кучер отворил дверь кареты, и как бы невзначай оставил её приоткрытой, затем мужчина просо удалился исчезнув за дверьми аптеки.


год 1372, 5 мая, вечер  дорога на Узур
Кейра, сидя на козлах рядом с кучером, спрятала арбалет и вперила свой взор в горизонт, туда откуда им навстречу приближались мерцающие фонари. На просьбу убрать экипаж с тракта, конюх оторопело вытаращил глаза, но лишь на мгновение, сразу видно, мужик не хотел злить даму с арбалетом. Карета подалась вправо, и когда её борт поравнялся с практически самым краем тракта, за которым была обычная придорожная канава поросшая травой, Пауль вопросительно поднял глаза на Кейру - "Мол, дальше надо?". Кучер всем своим естеством не хотел сводить запряжённую двойку лошадей с ровного торгового тракта в канавы, и чистое поле, особенно подёрнутое ночным сумраком.
В этот момент со стороны приближающихся фонарей стали доноситься размытые ветром звуки, прислушавшись Кейра поняла - поют, два или может даже три голоса.

В это время в карете Маришка успокаивала баронессу. Будем честными, от подобных успокоений не отказалась бы львиная доля населения всего Агдерхайма. Сперва всё шло гладко, Аннель, как увлечённая в игру дочка местного фермера ловила слова Пересмешницы, она вместе с Маришкой вглядывалась в темноту за окном, сопереживала страху своей охранительницы, которая сейчас по легенде была её хозяйкой. А затем Маришка провернула трюк "Сердце-рука", и вот тут уже всё пошло не так славно. Баронесса ощупала грудь Маришки, но как то очень условно, без задора и интереса. На вопрос о личных страхах девушка и вовсе промолчала, что конечно могло послужить признаком увлечённости происходящим, ведь в карете царила темнота. И вот девушка приблизилась для поцелуя, настолько горячего, что им можно плавить сталь в кузне...
- Ты что тоже дурная? - шёпотом спросила Аннель с лёгкими нотками улыбки в голосе.

Тем временем Примо приблизился к сараю. Осматриваясь по сторонам шакал замечал, что мест для потенциальной засады было больше и сами они были куда как удачнее чем сарай. Взять например центральный дом: широкая дверь, несколько окон, хороший обзор, да и сам дом стоит выше. Хоть из окон арбалетным болтом встречай, хоть из-за дома наваливайся. А тут, сарай с покосившейся дверью...
Аккуратно ступая по траве, практически не издавая шума, Моретти приблизился с боку к окну Сарая, сам при этом оставаясь в не поля зрения находившихся внутри.
Из сарая доносилась возня, звуки чего-то перетаскиваемого, перекладываемого и перебираемого:
- Эй блаженный,ты эти три мешка на себе что ли потащишь?! - в пол тона прохрипел мужской голос из темноты сарая
- А хоть и потащу, не твоя же спина гнуться будет - ответил ему второй голос, по всей видимости принадлежавший мужчине в годах. Оба говоривших пытались переговариваться тихо, но получалось у них так себе.
- Брось я тебе говорю... Всё равно не утащишь. - вновь заговорил первый.
- Куда донесу, там и брошу. А тебе потом ни медяка не дам! - задорно огрызнулся второй.
В сарае уже практически не скрываясь зашумели

Результат броска 1D100: 19 - "Податливость Аннель".
Результат броска 1D100: 63 - "обстановка в пользу Шакала".
Простите за задержку.
Отредактировано 16.08.2019 в 22:22
169

Не зашло. Стоило оценить движения ладошки дворянки на груди, как Маришка сразу поняла, что дела плохи. Как будто рядом с ней сидел импотент, а не мужчина, т.е. не женщина. Что еще хуже Аннель не раскрылась на вопрос о тайном страхе. Это был провал. Ладонь поглаживающая бедро медленно срулила с направления к паху, на внешнюю сторону и остановила свое продвижение к высотам противника.
- Ты что тоже дурная? - спросила Аннель.
Губы ее все были так же близко, как раньше, лица их буквально касались и теперь ровное дыхание Аннель тронуло Маришку. Слишком ровное, для такой ситуации.
Но Маришка была бы не Маришкой, если бы из каждой ситуации, даже самой дурной, не пыталась извлечь выгоды.
- Что? - переспросила, недоуменно хлопая ресницами так, что собеседница могла ощутить легкое движение воздуха.
- Я... это... Да, это глупый страх, но думала, что ты поймешь,- в голосе сквозила обида человека, который открыл душу, а ему туда плюнули,- Ведь...
Нужно отметить, что не смотря на сильные интонирования, Маришка сохраняла шепот.
- Или...- сбилась с прошлой мысли,- дурная...- замерла, будто размышляя и что-то вспоминая.
-Как Примо... он хотел...
Повисла тишина.
- Что?!!- Маришка умела кричать шепотом,- Да как тебе такое только в голову пришло?!
Теперь уже не Маришка была дурная, что просто по дружески до сих пор жалась к собеседнице, а ее компаньонка, думающая фривольные мысли.
- Мы же обе женщины! Как это вообще возможно?! Это просто не мыслимо!
Маришка резко отодвинулась на другую сторону скамьи.
- Я думала, наша встреча с тобой особенная и сама судьба свела нас вместе. Хотела открыть тайну своего происхождения. Будто только Кейра здесь дворянка. Пфф.
Пфф, было сказано таким тоном, что становилось ясно, что дворянский статус смуглянки не так и велик на фоне "настоящего" статуса Маришки. Пересмешница поняла, что отношения черноногая и дворянка уже не дают ей той силы влияния, которые она хотела, нужно было срочно повышать свой статус в глазах баронессы.
- Но нет... ты меня считаешь такой. Теперь нет. Мы в целости и сохранности доставим тебя к отцу, снимем проклятие, из-за которого все другие считают тебя монстром, готовым в любой момент перегрызть глотку ближнему своему,- напомнила, что была единственным человеком в мире, который не считал Аннель монстром и даже вот, доверила мгновение назад шейку,- А потом живи как знаешь, больше мы не встретимся никогда. Между нами все кончено,- интонации девушки прямо кричали "Ты предала меня, но я буду верной до конца!".
Все это Маришка вроде говорила в пространство, вроде и шепотом, но извернула руки и лицо так, чтобы направить звук точно на Аннель, дабы причитания не стали достоянием общественности снаружи.
Вся обиженная Маришка пыхтела в углу кареты, шмыгая носом и давая Аннель время подумать, а кто же она такая на самом деле и отчего, даже сейчас общается на "ты", хоть ситуация была явно не служанка и госпожа. А еще оценить, как это... когда в вечерней прохладе, тебя оставляют без тепла и заботы, лишь с грызущими изнутри страхами и неизвестной угрозой снаружи.
Изворачиваем ситуацию, что это Аннель дурная, а Маришка верная подруга.
Разрываем отношения с Аннель и даем зацепку о некой "тайне происхождения", что возвеличивает служанку даже над некоторыми дворянами, дабы уже Аннель пыталась выпросить прощение у Маришки и приласкать ту извиняясь.
170

Кейра Нуар Агата
18.08.2019 00:53
  =  
Кейра, осмотрев окрестности тракта, с сожалением, покачала головой. Терять карету или ломать лошадкам ноги - эта идея ей была совершенно не по душе. Оставалось только ждать, что же там едет...

Страшно ей не было. Скорее, страшно интересно.
171

Михаэль Лаудруп Росси
19.08.2019 00:21
  =  
Попрощавшись с упорхнувшей Жаклин, Михаэль немедленно приступил к сборам. Первым делом проверив кинжалы, пристроил один за пояс, а второй скрыл за пазухой под одеждой. Открыв небольшой футляр с выемками под стеклянные емкости с жидкостями, осмотрел ядовитые вещества, все ли на месте. Аккуратно свернул походную одежду, на случай смены обстановки. Следом в сумку отправилось небольшое одеяло, сухой паек на пару дней и веревка-кошка. Уходя, подхватил свою трость, положил в карман набор отмычек и взяв кошель с деньгами, поспешил на место встречи.

Прибыв ко времени по указанному адресу и вспомнив о странной беседе с купцом по поводу стрелок на часах, Михаэль заметил карету, также пунктуально подъехавшую по указанному в записке адресу. Проводив кучера взглядом, мужчина приблизился к экипажу и посмотрел на приоткрытую дверцу. Спустя пару мгновений, он огляделся по сторонам, цепким взглядом пытаясь проверить, не было ли за ним хвоста, и только потом сел в карету.
172

В сарае происходило странное. Это совершенно очевидно была не засада, и тем становилось только любопытнее - так что же здесь, собственно говоря, приключилось? Куда делись крестьяне? Примо знал только одну причину, по которой деревенские хамы могли похватать в охапку жен и дочерей и покинуть обжитой хутор - приближение армии. Своей или чужой, не суть важно, фуражиры редко церемонятся с гражданскими. Война все спишет. Свои, разве что, хату палить не будут. Может быть.
Однако никаких маневров тут быть не могло, ни в какой масштабной войне королевство в данный момент не участвовало. Странно. Непонятно. Любопытно.

Какие то ушлые мужички, очевидно, позарились на оставленное хозяевами добро, и Примо не мог их за то осудить. Каждый крутится как может в этом мире, такая жизнь. Первые таскают чужую провизию, вторые режут первых. Ничего личного.

Примо тенью скользнул внутрь, одним рывком подскочил к мародерам и хлестнул ближнего мечом по шее.
Убиваю одного, второму приставляю меч к горлу, рекомендуя не орать. И расспрашиваю об обстоятельствах. Кто такие, сколько их тут, где прячутся остальные, куда делись жители хутора.
173

Генрих IoanSergeich
22.08.2019 10:17
  =  
– Ну что пойдём? - раздался голос Саймора, фермер с разбитым носом и перекошенным лицом стоял в паре шагов от Генриха с вопросительно наклонённой головой в сторону бывшего рыцаря.

  Генрих проигнорировал фермера. В глазах пастуха, тот всегда нес какую-то околесицу. Вот и сейчас, после долгого пути, забыв про жену и все еще рыдающих по потере собаки детей, он брезгует отдыхом и напрашивается на приключения. Саймор всегда был слабым человеком, о таких говорят: “Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут”. Благо, рыцари не отдали приказа подчиниться им, а лишь призвали желающих. Но объяснить это фермеру было задачей не из легких, потому Генрих лишь молчаливо отошел в сторону.

  Амисия не часто переходила на дальние расстояния. В ее владениях был лишь огород, пара комнатушек и хлев, а самым длинным маршрутом уже несколько лет считался путь в храм за рекой. Кроме того, сказывалась беременность, и попечение об уставшей было вполне извинительно. Генрих вновь взял жену за руку и, прищурившись, высмотрел на соседнем холме два шатра. “Еще немного”, – сказал он ей вполголоса.

  “Не убежать. Всю дорогу нельзя было убежать, отойти, скрыться… За что Он так неблагосклонен ко мне? Зачем, зачем так однозначно я должен подчиняться тому, что нас окружает. “На всяком шагу нашем ныне окружают нас; они устремили глаза свои, чтобы низложить меня на землю; они подобны льву, жаждущему добычи, подобны скимну, сидящему в местах скрытных“. Я подобен беззаконикам из Писания, беззаконникам, которых презрел Господь, которых Он отверг, положил в мерзость себе, сделал тенью, втоптал в прах земной… И я, и моя семья, и все, и всё что меня окружало, что было у меня уже словно не предстоит перед Ним. В одну секунду будто совершился страшный суд, суд на котором не пришлось даже оправдываться; суд, на который не вызовешь ходатая; суд, на котором лишь рубят голову всякому, приходящему на него. Но я не готов. Я никогда не был готов. И это не я вызвался к суду, он свершился сам. Самочинно, слепо. Если в этой жизни, только в ней Судья таков, если уже здесь суд страшен, немилостив, то с каким холодом уст я встречусь по смерти? Когда уже никто не станет мне отрадой и ангелом, Амисией, моим светлячком в синем нолунощном поле, моей…”

– Наконец-то можно присесть, – вдруг сказала она, вырвав Генриха из Харибды мыслей, пожирающей его целиком.

  Он встряхнул головой. Оказывается, супруги уже взобрались на холм к двум шатрам. Ветер наполнял собою скинии, и, казалось, вот-вот они взлетят ввысь вместе их обитателями и медленно понесутся к облакам, пристроятся к их плавному течению и неспешно поплывут к солнцу. Настоящее было куда веселей и оптимистичней мыслей Генриха. Но не остроумней Суда.
Отредактировано 22.08.2019 в 17:41
174

DungeonMaster Арсеша
22.08.2019 17:28
  =  
год 1372, 5 мая, вечер  дорога на Узур
В одинокой карете стоявшей у обочины дороги без единого зажжённого фонаря на бортах, плелись интриги под стать королевскому двору. Пожалуй, обычному прохожему со стороны, представься ему шанс прослушать и посмотреть на всю беседу Маришки и Аннель, было бы жутко интересно чем же всё закончится, и кто же есть кто на самом деле, ну и кто всё таки кого отдерёт?!
- Прости, я не хотела... - раздался несколько извиняющийся голос в темноте. - Просто ты, ты... - голос Аннель становился всё тише и нерешительней, пока девушка вовсе не замолчала. Несколько мгновений в темноте кареты висела давящая тишина. Баронесса то и дело издавала некие нелепые не то звуки, не то вздохи в попытке что-то сказать. А потом она вовсе замолчала, но лишь затем что бы разразиться с новыми силами:
И вообще! - тон баронессы был сердит и очень раздосадован, будто у учительницы отчитывающей школяра - Кто кого должен защищать?! Мне что больше заняться нечем, чем свою же охрану от страхов ночи спасать?!

Аннель по всей видимости была готова сказать ещё что-то, но очередная фраза оборвалась еще на начальном вздохе:
- Ты слышишь? - опять полушёпотом спросила она у Маришки, до сидящих в карете доносились отголоски пения с улицы.

Пауль, сидящий рядом с Кейрой на козлах, съёжился и замер. Вроде как обычное дело: встречные путники на торговом тракте, но нынешняя ситуация, в которой против своей воли оказался немой кучер, заставляла искать подвох даже в банальных ситуациях.
Свет фонарей в купе с разливающимся пением мерно приближались со стороны столицы. Сейчас в тусклом свете фонарей уже можно было различить силуэты, да и в уже местами различимые женские песнопения вплетаются всё более отчётливые звуки скрипящих колёс и фырканья лошади. Пауль стал прищуриваться пытаясь разглядеть всё получше, а вот Нуар могла обойтись и так. Её глаза и слух, привычные к ночной жизни уже предоставляли хозяйке нужную информацию: крытый фургон, запряжённый не самой породистой лошадкой; В фургоне, средь каких-то тюков и мешков сидят люди, трое, может четверо; Еще один, пристарелый мужчина в соломеной шляпе, на козлах правит фургоном; оружия не видать.

В то же время на небольшом подворье у ближайшего хутора оборвалась жизнь горе мародёра.
Примо нырнул в едва различимый мрак сарая. Даже в тусклом вечернем свете, тонкой струйкой втекающим через распахнутые двери с улицы, Шакал чувствовал себя уверено. Несколько шагов и вот Моретти уже около первого из мародёров, мужчины лет сорока в оборванных простых одеждах. Мужик не успел ничего сделать, да что там сделать, он не успел даже бросить мешок из рук, возможно, он даже не успел как следует испугаться. Короткий удар в область шеи мужика не был идеален, но его было предостаточно дабы оборвать жизнь этого человека. Из наполовину рассечённого горла мародёра потоками брызнула горячая кровь, мужик хрипя упал на пол и дёрнувшись несколько раз замер.
В след за звуком падения убитого мужика, через секунду, раздался еще один глухой звук падения, это второй из лиходеев оторопев выронил всё то что удерживал до этого на себе.
- А-а-а-а-а - заверещал горе грабитель при приближение Примо. Второй мародёр был не слишком отличен от первого, тоже в потрёпанных крестьянских одеждах, тоже не мыт, не брит и не стрижен уже давно, правда на вид лет этак на десять моложе первого. Предчувствие дикой опасности бедолага кинулся на утёк в поисках спасения, да только куда там спрячешься от умелого убийцы в тесном сарае, к тому же ноги предательски не хотели подчиняться своему перепуганному хозяину.
Настигнув горе беглеца в пару шагов, Примо приставил меч к горлу бедняги и принялся расспрашивать. Стоило Моретти задать первый вопрос, как из крестьянина полелось: сопли, слёзы, рассказы, признания, извинения, мольбы и обещания, к концу бедняга даже обоссался. В целом, если отбросить эмоции и мольбы о пощаде, то можно было понять следующее: Звать горе грабителя Мори, фамилии не имеет; Из здешних, на хуторе жил с самого детства; С ночи были с братом в лесу, на зайца силки ставили; Как к обеду пришли, глядь - а воины конные всех из деревни уводят; Куда уводят? А дальше по дороге лагерь поставили, туда и уводят; Зачем? А то неведомо; Ну вот они с братом и решили, пока всем в округе известно не стало, как вечереть стало, так дома соседей всех и обнести...
Дальше пошли сплошь мольбы о пощаде, вперемешку с соплями и слезами.

год 1372, 5 мая полдень столица, площадь трёх храмов
Михаэль аккуратно бросил несколько взглядов кругом, и тут шпион замер. Лаудруп насчитал как минимум полтора десятка пар глаз вокруг следящих за ним и каретой, в данной ситуации успокаивало только одно - глаза эти принадлежали страже. Ещё одна аккуратная визуальная проверка, нет, сомнений быть не может. На площади и вправду слишком много стражи, оно не мудрено, всё таки центр города, однако помимо обычных патрульных и блюстителей порядка, было ещё как минимум три отряда с разных сторон, которые незаметно, но очень пристально наблюдают за каретой, а теперь еще и за подошедшим к ней Примо. К слову сказать, ещё заставляло задуматься то, что у половины следящих за каретой стражников в руках были тяжёлые арбалеты. Шпиону понадобились лишь пара мгновений что бы прочитать этих стражников: "Нет, эти ребятки далеко не простая городская стража, коими пытаются казаться, слишком уж они хорошо делают беззаботный вид, да и выправка... Скорее всего - элитный отряд наёмников, ну или личная натасканная охрана"
Михаэль еще раз оглядел дорогую карету, и, отбросив сомнения, отворил дверцу.
Едва Михаэль предпринял движения что бы залезть в карету, как чьи-то крепкие руки схватили его за плечи и втащили в карету. Будто бы шпион не собирался сделать того сам?! Однако обладатель огромных лапищ не особо задавался вопросами желаний шпиона, он с силой втащил Михаэля и одним волевым рывком усадил на место рядом с собой. Обладателем столь сильны рук оказался мужчина лет тридцати пяти, с прямоугольным подбородком и носом переломанным раз пять, и весь образ дополняла идеально выбритая до блеска голова и бычья шея.
В следующую секунду сердце шпиона вновь замерло. Нет, не образ вояки заставил его замереть, и не манера с какой шпиона затащили в карету, Михаэль увидел того, кто сидит на противоположной стороне кареты. В элегантном тёмно фиолетовом котарди с блестящими позолоченными, а быть может и золотыми пугавицами... Властно и непоколебимо сидел Франческо Ольдорн, младший брат короля. Франческо медленно демонстративно провёл брезгливо оценивающим взглядом по Лаудрупу, а затем с недовольством посмотрел тому в глаза:
- И кто ты, мать твою, такой? - проговорил брат короля повелевающим тоном



год 1372, 5 мая, полдень  торговый тракт
Мужчин, желающих поработать оказалось не много, трое, в числе которых оказался Саймор. Мужчин отвели в сторону, выдали деревянные лопаты и провели быстрый инструктаж, затем всю троицу отрядили помогать вкапывать частокол вокруг воздвигающегося лагеря. Всех же прочих отвели в указанные ранее временные шатры. И даже принесли воды, что не могло не оказаться своевременным. Хотя дальнейших прелестей гостеприимства ждать не приходилось: На все расспрос фермеров стражники лишь бранились, расходиться и сильно шуметь не давали, а тем, кто был слишком настойчивым, давали познакомиться с древком копья, или дубинкой. "Всё ради вас! Всё из-за болезни! Потерпите и не спрашивайте ничего" - После пары часов подобных ответов т воинов барона, сами эти однотипные ответы уже всем осточертели. Стражники стали отвечать менее сдержано, и добавлять аргументы базирующиеся на физической силе, а люди в свою очередь стали просто меньше спрашивать.
К полудню лагерь был возведён, по крайней мере самих шатров и палаток стало в разы больше, и сейчас лагерь спонтанно возникший прям на перекрёстке торгового тракта, раскинулся на пол сотни во все стороны.
- Слушайте все! - гаркнул вошедший в большой навес широкоплечий мужик в доспехах. - Сейчас, что бы вы все друг друга не позаражали тут, вас проведут по шатрам, где вы будете пребывать. так что встаём и выходим все!
За широкоплечим в шатёр вошло несколько стражников и людей в монашеских робах. Фермерская масса людей закипела и тут же пришла в движение. Все принялись поднимать свой скарб, в пол голоса материть власть, и пытаться не быть затоптанным...
Осматривая всё происходящее, неожиданно для себя Генрих почувствовал как его руку с силой сжимает рука Амисии. Благоверная богослова стояла держась одной рукой за живот сжав глаза от боли...
- Ничего, ничего... - проговорила она мужу дрожащим голосом.
Генрих осмотрелся, отца нигде не было видно, каких-то минут десять назад бодрый старик заявил, что будет тихонечко болтать с кем-то из своих старых друзей, но сейчас, в этой единой движущейся массе людей, его не было видно.
- Идём. - тихо сказала Амисия. И держась за мужа они направились к выходу из шатра.
При выходе люди в монашеских робах и воины барона разгоняли потенциально заражённых по нескольким более маленьким палаткам. "По десять человек! По десять! Ты что, пёс, считать не умеешь?!" - раздавалось с каждой стороны.
- А-а-а-а - тихонько взвизгнула Амисия и её пальцы впились в руку Генриха. - Началось! - вырвалось с губ женщины
Отредактировано 23.08.2019 в 16:02
175

- Шшш! - шикнула Маришка на Аннель, когда та подняла голос.
- Слышу,- ответила все так же с другого бока кареты.
Тон девушки говорил, что баронессе прощения заслужить так и не удалось. Ха, только слова. Этого было мало. Страх дворянки переборол любопытство, а гордость чувство отчуждения. Она стала ее бранить, вместо того, чтобы попытаться задуматься о Тайне. Не клюнула... оставалось еще раз перестроить план на ходу.
- Поют. Может разбойники, ограбившие деревню, развлекаются с девками оттуда.
Это была полная чушь. В дне от столицы, да и разбойники, которым хватило сил на подобное. Не может такого быть.
- Или люди барона Адеричи. Может стукнуло ему какую забаву провести, аля ну знаете. Вскрыть пузо крестьянину и кишки прибить к дереву. Чем больше кружков намотает, тем больше землицы получит. Вот солдатня не в себе от радости и выпивки ездит, девок с тракта хватает и пользует всем скопом.
Маришка говорила тихо, но слышно было ее хорошо. Голос был без эмоций, замогильный, с ноткой, затаенной злобы, что показывала, ей было до сих пор обидно.
- Слышала, любят растянуть пойманную бедняжку и один за другим иметь, пока от девушки один тупой кусок мяса не останется, - источала кислоту дальше.
Такое, что она говорила, конечно, было. Но на войне, здесь и со своими такого не допустили бы. В открытую точно.
- А может в деревни какая дикая зараза была. Всех жителей согнали вместе и сожгли заживо.
А вот это было чуть похоже на истину, но тогда бы деревню сожгли целиком, а на дороге бы поставили заставу, чтобы путников отворачивать назад.
- Теперь вот карательный отряд с девками гуляет, что приглянулись и которых в здоровые записали, а те отрабатывают.
Все у Маришки крутилось об одном.
- Тебе нужно быть осторожно Пэтси, не отходить от меня далеко. Служанку каждый мужик может к углу прижать, да позабавиться. Под хмелем особенно.
Припугнула еще. Пусть знает, как от Маришкиной доброты отворачиваться, да ехидные улыбочки строить в темноте. Обниматься и гладить к ней не лезла, пусть в одиночестве пухнет. Наслаждается.
Если думать здраво. Будь это патруль, встретили бы его на подъезде, а ехали за ними. Скорее всего, такой же экипаж из столицы, как и они, но вышедший позже них. Замедляемый еще тем, что пассажиры баловали себя алкоголем. Это Примо боялся разбойников и лиходеев на дороге, а было их не так и много. Было бы много, провели бы рейд и уменьшили число. Что до болезней, опять же бы, поставили бы заставу на дороге, чтобы путников заворачивать.
Ерундовина здесь какая-то случилась, а все уже в штаны с перепугу наделали.
Запугиваем баронессу, даем понять, что сейчас она в тряпье черноногих и без дворянского сопровождения, отношение к ней будет соответствующие.
176

Михаэль Лаудруп Росси
25.08.2019 00:27
  =  
Кругом было полно гвардейцев и Лаудруп заметил, что они следят за ним и каретой. Что же, если бы на него устраивали облаву, то в таком количестве против одного хватило бы и обычной солдатни, нет, эти парни здесь не по его душу, они, похоже, охраняют кого-то, кого-то очень влиятельного и важного. Размышляя об этом, шпион приблизился к карете с намерениями усесться в нее, но тут все пошло немного не так...

Вот так поворот! Настолько близко с членами венценосной семьи Михаэлю еще общаться не приходилось. Быстро взяв в себя в руки, оказавшись в экипаже, мужчина, без резких движений, чтобы не спровоцировать мордоворота на какой-нибудь трюк с летальным исходом, такие ведь могут сначала выколоть глаз, а потом разбираться, сделал поклон головой в знак уважения, приложив свободную руку к груди.

- Мое почтение, Ваше Высочество!- поздоровался он,- Михаэль Лаудруп к вашим услугам. Согласно тексту переданной мне записки, это то место и та карета, куда мне надлежало прибыть к этому времени,- человек неплохо держался, говорил спокойно и уверенно, не смотря на небольшое внутреннее волнение, которое ему удалось побороть. Все-таки не каждый день общается Михаэль с власть имущими людьми такого уровня, к этому нужно привыкнуть.
177

Примо поморщился, причитания горе-мародера было слышно на всю округу. С другой стороны, кое-что полезное олух все-таки рассказал. Средь бела дня солдаты сгоняют жителей в какой то концентрационный лагерь... что за херня? На ум приходит разве что карантин... но тогда бы они выставили караул у деревни.

- Тихо ты, дурачок, - сказал Шакал давящемуся слезами мужику. Занятная картина, как стремительно облетают от животного страха прожитые годы с этого бородатого лица, оставляя перепуганного ребенка, который отчаянно хочет к маме и отказывается верить в такую несправедливую штуку, как смерть. - Ну, ты что, решил что я тебя убью? Зачем мне это? Ты же все сказал. А больше у меня вопросов нет. Все, давай ступай. Иди-иди, не надо так глаза пучить. Шляпу только свою не забудь.

Во взгляде клиента мелькнула надежда, в считанные мгновения вытеснив оттуда обреченный ужас перед неизбежным. Он с некоторым удивлением повернул голову туда, где, по указанию Примо, лежала та самая шляпа. В это время Шакал с другой стороны с размаху всадил ему в шею кинжал, сверху вниз. Тот захрипел, рухнул на колени, кося безумным, диким взглядом. Примо обогнул его, в два рывка вскрыл глотку бедолаге и отпихнул его от себя ногой, чтоб не запачкаться в крови.

Можно было их, конечно, не убивать. Но зачем не убивать, если можно убить? Зверь довольно урчал, одобряя кровавую потеху.

Кое-как привалив трупы мешками, Шакал решил для проформы оглядеть остальные дома. А затем можно возвращаться.
Наскоро завершаю осмотр местности, если более следов жизни не выявлено.
Заодно смотрю, нельзя ли чего интересного прихватить из брошенных домов.
Затем возвращаюсь к карете.
178

Генрих IoanSergeich
27.08.2019 14:04
  =  
  Началось. Она сказала “началось”. Вот, совсем скоро на свет явится новая душа, жизнь, целый новый мир. “В начале”, – так сказано о сотворении этого мира, этой вселенной сотканной из ничего. “Началось”, – так, думалось Генриху, провозглашается о новом творении, об еще одном обретающем дыхание мироздании. “И тьма над бездною…”, – вспоминалось ему продолжение, но Генрих не мог в этот радостный, сакрально радостный момент понять, представить себе, где же эта тьма, где эта бездна, где то отсутствие света, ради которого и творится пространство, время, мысль.

  Амисия еще сильнее сжала руку Генриха. Он пришел в себя и суетливо огляделся по сторонам. Палатки. По десять человек. Стражники. Болезнь. Копья. Матерщина. Копоть солнца. “Ах, так вот что значит “тьма над бездной...” – в тайне для себя самого, не прекращал размышлений пастух. “Амисия, я… Мы что-то придумаем. И… Так, сейчас. Ты вообще уверена?”, – схватился Генрих за голову, говоря вслух, что только придет на ум. Остановившись взглядом на главном шатре, он, не чувствуя ничего, кроме руки Амисии, в каком-то отупении двинулся к нему. Там были монахи, там был широкоплечий вояка, да и больных там не было, – трудно было не заметить этот островок спасения среди всех палаток с потенциальными зараженными.

  Генрих, побоявшись бесцеремонно войти в шатер, лишь заглянул в него, смело обратившись к отдыхающим: “Братья. У меня тут… жена рожает!”, – будто бы и сам не веря, оторопев, проговорил он. “Вот. Вот она. И я подумал, что раз уж в палатках могут быть больные, то… то может мы родим где-то… где-то тут, хах”, – сначала лишь усмехнувшись своей священной панике, по-дурацки засмеялся он, но вскоре вновь сосредоточился. “Я был в королевской гвардии”, – уверенно сказал он, глядя прямо в глаза военачальникам. “Ну, и монахом, немного”, – переведя взгляд на подвижников, вновь усмехнулся Генрих.

– Я вас очень прошу. – обреченно закончил он, выдохнув.
– Мы вас очень просим, – боясь более стражников, чем родов, прошептала Амисия. И в этом робком шепоте было нечто несмелое, но полное упования, надежды, веры, а потому и нечто, в своей несовершенности, прекрасное. У влюбленных это называется поэзией.
179

123456

Добавить сообщение

Нельзя добавлять сообщения в неактивной игре.