[InHuman] Tales of Redlands | ходы игроков | Эпизод 14: Освобождённый (ЗАВЕРШЕНО)

Отвлекаясь на сладкие мысли о грядущей расправе, Брут почти не замечал, что говорит ему объект предстоящих экзекуций в его исполнении. Но в какой-то момент он прислушался, потому как Джерико явно перешёл с личных замечаний к обсуждению недалёкого будущего, касающегося непосредственно всех.
- Если честно, я не знаю, почему Цезарь хочет сражаться именно с тобой. Я бы на его месте продал тебя завтра купцам из Аркадии. Они бы купили тебя за большие бабки, а потом ты бы поступил в своём стиле и устроил кровавую херню, за которую бы тебя расстреляли как бешеную собаку. Ха, вот это был бы облом! Но договор есть договор. Это я всегда ценил и в коллегах, и в начальстве. Нарушать слово нельзя, оно крепче железа. А если нет, то нахуй оно такое нужно, верно? Вот тебе, Брут, есть вера какая-нибудь? Или ты только пожрать, поспать, подраться да поебаться? Чего молчишь? Я что, со стенкой разговариваю? Завтра многие рабы уйдут с молотка, а тебе плевать, да? А будет тебе плевать, если уйдёт и твоя самка? Прикинь, какой-нибудь жирный ублюдок с болот будет тыкать в неё своей сарделькой, хе-хе. Я же знаю, тебе её судьба не безразлична. Но эй, Цезарь своих слов на ветер не бросает. И завтра также будут вонаграждены те, кто служил ему верой и правдой. Я, например, достал для него тебя, а значит мне причитается достойная награда. Я думаю потребовать у него рабыню. Какую-нибудь сочную бабу молодую. Потому что деньги, оружие - это всё у меня и так есть и будет. А вот личный раб - это уже другой фасон совсем. Я уже не буду простым охотником. Я буду охотником-рабовладельцем! Сечёшь фишку? Чего молчишь, морда бешеная? Или ты только руки ломать умеешь?

Волк умел не только ломать руки и однажды, Джерико это увидит, но пока, пускай это остаётся сюрпризом. Брут продолжал молчать. Как говорил старый шаман - лучше молчать и слыть глупцом, чем открыть рот и развеять все сомнения. Джерико этой мудрости не знал, а Брутус знал и молчал. Ему всё равно что будут думать про него эти работорговцы, он знает правду о себе.

- Снова молчишь. Вообще, это уже начинает заёбывать, если честно. - Джерико взял паузу после этих слов, и казалось, будто он прекратил беседу, но увы, - Ох не думаю только, что будешь ты молчать, если завтра действительно кто-то позарится на твою самку. Я же знаю, вы, зверолюди, к таким вещам слишком трепетно относитесь. Хотя, чего скрывать, и люди бывают тоже излишне сентиментальны. Но завтра на неё действительно может положить глаз какой-нибудь торговец, и всё, уже не отвертишься. А ведь когда ты её в последний раз видел? Знаешь, я бы мог устроить вам свидание. Вот хоть прямо сейчас, хоть на всю ночь, да. И абсолютно безвозмездно. Хочешь?

Не было такой силы, что заставила бы сейчас Брута, говорить с Джерико. По крайней мере работорговец не найдет такой силы, а потому будет вынужден довольствоваться тишиной в ответ.
И веры ему не было и не будет, после всего случившегося. А Софиту он освобит и вернёт домой, чего бы ему это не стоило. Умрет, но вернёт.

- И не надоело тебе в молчанку играть? - в голосе Джерико чувствовалась досада, но он всячески старался не подавать виду, - Ну и ладно, можешь не разговаривать сколько тебе вздумается. Тебя здесь не из-за языка держат, а из-за того, что Цезарь хочет с тобой биться на арене. Ну и ещё потому, что ты, как конченый идиот, тупо нарвался на мужиков в городе, едва успев прибыть, и дал себя скрутить. Хотя, в любом случае, ты оказал мне услугу. Я обещал Цезарю, что приведу ему тебя, и мне причитается награда. Вот так оно и работает, шерстяной. Ты выполняешь работу - тебя вознаграждают. Если ты не выполняешь обещанное, то тебя ругают, иногда очень сильно, в зависимости от того, насколько всё плохо из-за этого стало. А если ты полный дурак и начинаешь творить хуйню, ты теряешь право на то, чтобы быть свободным. Парадокс, да? Делай то, что нужно, и ты будешь свободен. Делай то, что тебе вздумается, и тогда свободы тебе не видать как своих ушей. Вот как это понимать? Я не знаю, правда, это какой-то дохрена философский вопрос. Но можно подумать, что ты мне на него ответишь. Ладно, бывай, шерстяной, или, как говорят мои винландские друзья - do svidaniya.
На этот, к величайшему облегчению Брута, охотник оставил его, позволив наконец-то заснуть в предвкушении того, что принесёт завтра.

И день грядущий, а ныне уже нагрянувший, действительно обещал стать особенным. Едва проснувшись, Брут услышал, что шум, производимый за окном, а равно как и везде, уж слишком более сильный, нежели обычно. Он пробыл в заточении всего ничего, но сейчас ясно мог понять, что в штабе работорговцев затевается нечто массовое, и это не строительство. Напротив, когда зверолюд выглянул в окошко, он обнаружил, что рабочие старательно прибираются на площадках, располагая весь мусор и материалы как можно компактнее. Не стоило и сомневаться, что в этом месте будет проходить ожидаемое собрание, но что-то также подсказывало пленнику, что тренировок сегодня может не быть - уголок, где они вчера сражались с Ганником и Кригсом, разобрали и заставили тележками.

Похоже разговоры не были пустыми, работорговцы действительно прибыли и сегодня будут торги. Если Джерико, скользкий червь навозный, не врал, то Брута не продадут. Но могут продать Софиту. Хотя Джерико то уже сказал что Брутус Софиту искал, поэтому, если она действительно здесь, то продавать ее не будут, ведь они потеряют важнейший рычаг давления на могучего мутанта. Хотя кто знает что там у этих кожаных ублюдков в их мелких головушках. Остаётся только ждать...

Брут ждал второй половины, на которую было запланировано мероприятие. Несмотря на то, что теперь он имел возможность наблюдать новые картины и деятельность через решётку, время шло нестерпимо медленно, хотя, казалось, должно было идти куда быстрее обычного. Виной тому, вероятно, была жажда скорейшего наступления заветного часа - чем сильнее хочешь, тем дольше оно тянется. И особенно медленно тянулись минуты, когда он думал о возможности увидеться с Софитой.
В дверь легонько постучали. Ни охранники, ни Джерико, ни кто либо ешё не стучал так робко и едва слышно - они сразу барабанили и гремели железками, да и перед этим было отчётливо слышно, как те подходят, топая сапожищами. А тут подкрались незаметно.
- Брут. - незнакомый женский голос шёпотом окликнул его, - Брут, ты здесь?

Как же долго. Хотелось волком выть, так медленно тянулось время, но он не мог себе позволить показывать слабость, особенно в этом месте, в окружении "псов". Наконец женский голос раздавшийся из за двери, заставил его встрепенуться и уставиться на железную преграду. Голос был ему не знаком, это не могла быть Софита, тогда кто? Какая то подосланная работорговцами? Но для чего?
- Я здесь пленник, - ответил он тихо, давая понять что отсюда он не может уйти.

- Брут, у меня нет много времени, чтобы объясниться с тобой как следует. - голос женщины действительно торопился, и она старалась говорить на предел той громкости, при которой её не было бы слышно в соседних камерах и вообще, - Ты должен убить Цезаря. Только у тебя это получится. Помоги мне. Помоги себе. Помоги всем. Избавь мир от этого урода и дай шанс зверолюдям обрести свободу. Только так ты сможешь отсюда сбежать вместе со всеми.
Заслонка смотровой щели с тихим скрипом приоткрылась, и туда что-то просунулось. Это что-то было похоже на палочку, и оно тут же упало на пол с металлическим лязгом.
- Сражайся и доживи до того, чтобы сразиться с ним в поединке. Это маленький нож, и он измазан в яде. Яде такой силы, что достаточно одной царапины, нанесённой им, чтобы бык вроде Цезаря умер мгновенно. Убей его этим, и когда его не станет, ты поймёшь, что час настал. Все поймут и поднимут оружие.
В коридоре послышались шаги. Тяжелая поступь выдавала охранников. Заслонка быстро закрылась обратно.
- Поверь мне, Брут, поверь как другу. Но чтобы ты меньше сомневался, знай - я в курсе про план Ганника и Кригса. Как только Цезарь умрёт, сделайте то, что собираетесь, и у вас всё получится. А иначе...
И хотя женщина не договорила, в сущности, она сказала всё, что было нужно. Короткий шорох подтвердил, что та убежала, а тот факт, что никто не поднял шум и даже не окликнул её, свидетельствовал о ненарушенной конспирации. Брут посмотрел под дверь - там действительно лежал клинок. Не совсем нож, а, скорее, заточка, с одной стороны острая, а с другой обмотанная изолентой для удобства хвата. Такую можно спрятать на себе, а до поры до времени под кроватью или в какой-нибудь щели.

Тяжело было доверять когда тебя раз уже обманули, но она назвала Ганника и Кригса, быть может и правда новый союзник? Лучше напрямую у них спросить. А вообще интересно, почему они все возлагают такие надежды на Брута? Если нож и правда ядовит, им воспользоваться сможет любой.
Но думать об этом было некогда, надо было спрятать заточку. Волк быстро подобрал оружие и запрятал под свое спальное место. До поры, до времени пускай полежит там.

Более Брута уже никто не трогал до наступления темноты, но в сознании его было посеяно беспокойство, и оно не давало ему полного успокоения.

Вечер в Колизее, а, точнее, в его недостроенной версии был событием запоминающимся. Мало того, что Брут давно никогда не был среди такого большого количества людей, так ещё эти люди и хорошенько постарались, чтобы атмосфера была подобающая. Бывший армейский форт, поражавший своими размерами, в равной степени удручал своей судьбой - работорговцы устроили здесь настоящий притон, обещавший в ближайшем будущем превратиться в цитадель этого самого зла и с претензией на дальнейшую его экспансию. Если бы только зверолюду всё это было близко... но, наверное, и хорошо, что не понимал.
Кругом были охотники Цезаря, работорговцы из Аркадии и, собственно, рабы со стороны каждой из сторон. С виду это не походило на рынок, больше как на собрание и довольно весёлое времяпрепровождение, но только если не знать, что на фоне этого происходил обмен и торговля рабами. Зверолюду на глаза не попадались наиболее ужасающие картины сего процесса, как покупатели "проверяют" товар различными способами, но в то же время он никак не могла заметить то, что ей было нужно - Софиты. Волка вывели из камеры и проводили к месту, где он вместе с Ганником, Кригсом и другими рабами-гладиаторами должен был торчать и демонстрировать самого себя.
- Уважаемый, почему эти рабы сидят без дела? - спросил как-то один из подходивших торговцев у охранника, присматривающего за всем этим делом, - Они бы могли сражаться друг с другом или упражняться с палками хотя бы.
- Ты пришёл рабов покупать или цирк смотреть? - грубо отрезал наёмник вопросом, ответ на который понятливому человеку не требовался.
Больше всех обстановка не нравилась Кригсу. Он постоянно скрипел зубами, иногда вскакивал и прохаживался из стороны в сторону, играл мускулами, но не потому, что хотел покрасоваться, а совсем по иному поводу.
- Столько жирных ублюдков бродит вокруг. Такие беззащитные. Разорвал бы одним когтей по три штуки в ряд. - тихо рычал он, не находя себе места от клокотавшей внутри злобы.
- Терпение, брат. Это не наш день. - успокаивал его белый волк, смиренно стоя у стены, сложив руки на груди и взирая из-под полуприкрытых глаз на происходящее.
Иногда он останавливал взгляд на Бруте, и каждый раз молча словно убеждал его, что из всех вещей, что он мог сейчас сделать, самой глупой и вредной для него и всего предприятия будет совершить какую-нибудь глупость, тронуть кого-то или иным образом не сдержаться. Пусть ходят, пусть смотрят, но уж за свою судьбу он мог не переживать - Цезарь заведомо избрал его, чтобы биться с ним лично. Но тогда зачем его привели сюда, а не оставили дрыхнуть в камере? Что-то точно назревало. Что-то нехорошее. Зверолюд это чувствовал.

И это чувство не давало покоя, заставляя подергивать оставшимися пальцами на правой ноге. Брут, больше всего боялся одного, но этого произойти никак не может, он знал. Дабы немного успокоить себя, Брутус тихо обратился к Ганнику:
- Слушай... тут ко мне какая то женщина приходила, сказала что ваш с Кригсом, друг. Кто это такая?

В эту самую секунду Ганник сильно, но предупредительно пихнул зверолюда локтем в живот, не привлекая при этом внимания окружающих и старательно давая понять, что сейчас серьёзен как никогда.
- Тише, брат. Поговорим об этом на тренировках. А сейчас лишь скажу, что тебе нужно к ней прислушиваться. У нас слишком мало друзей в этом мире, чтобы избегать любой возможности их обрести, и слишком много врагов, чтобы гнушаться шанса с ними поквитаться. В остальном же - слушай своё сердце.
- Он что, говорит про Патрицию? - раздался шёпот Кригса над ухом Брута.
Но в тот же миг он тихо ойкнул и закряхтел, ибо тоже получил локтем от белого волка, да только ещё сильнее и, кажется, в область печени.
Ситуация была предельно понятна. Гладиаторы явно в курсе, просто сейчас самое неподходящее время для таких разговоров. Брут занял выжидательную позицию как наиболее разумную. Вот только не подвело его чутьё. Что-то начало происходить.
В том месте, где пребывал Цезарь со своими наёмниками, началось оживление, и оно стало приближаться к гладиаторам. Вскоре волк увидел и главаря, и всех его прихвсотней, которые целенаправленно двигались к нему. Был среди них и Джерико.
Подойдя к воинам, охотники стали что-то рассказывать окружившим их торговцам с болот о том, как хороши могут быть шерстяные на арене, про тренировки и прочее. Те утвердительно кивали и пристально разглядывали зверолюдей как какие-то вещи в лавке торговца, словно те реально были им по карману.
- Но некоторые из них не продаются. - говорил Джерико одному из торговцев, после чего указал на Брута, - Вот этого я поймал лично. Видали когда-нибудь такого здоровенного? Это просто псих чистой воды, вылитая машина для убийства. Смело кинется с голыми кулаками на троих вооружённых до зубов охотников и, что самое главное, порвёт их на части!
- Вообще-то, у него тогда было копьё. - услышал краем уха Брут чей-то комментарий в сторону, а когда посмотрел туда, то признал в толпе того самого охотника, которого едва не задушил во время той стычки на входе в город, - А один из наших помер, потому что я в него случайно попал.
Но этого практически никто не услышал, так как речь сейчас держал Джерико.
- Лучше расскажи, Джерико, как именно ты его поймал. - наконец обратился к нему Цезарь, и после его слов гул среди собравшихся быстро утих.
- О, Цезарь, если ты хочешь услышать историю великолепного мастерства, то прежде услышь то, как это воспринял сам Брут. Мнение и видение этой шавки важно, чтобы после я рассказал, как было на самом деле, и вы удостоверились наглядно, в чём заключается истинное мастерство охотника за рабами. - гордо заявил мужчина и коварно покосился на волка, - Расскажи, раб, как ты был пойман.
Теперь уже внимание было приковано к Бруту. Все ждали его слов.

Рассказать? Нет, Брут не так хорошо треплет языком как Джерико, но он может всегда показать.
Волк медленно поднялся, во весь свой могучий рост и горделиво расправил плечи. Правду знали несколько человек, но ее пишут победители, а волк не даст стать победителем этому червю.
- Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Покажи им наглядно, как ТЫ, меня поймал. Для такого МАСТЕРА, это же не будет проблемой.

Взгляд зверолюда был сосредоточен на Джерико и только на нем. Все остальные, даже Цезарь, Ганник и Кригс были лишь окружением.
Бпут, уже осознавал свою силу и овладевал ею. Охотники его словили, только потому что мутант не собирался их убивать, иначе они были бы мертвы ещё до подхода подкреплений.

Публика насторожилась, и, конечно же, Джерико. Но хитрован всё ещё остался при своей ехидной ухмылочке, и даже виду не подал, что испугался. Уверен был, зараза, что не грозит ему ничего, ибо был в окружении своих, превосходящих числом, да и план у него был совсем другой.
- Заметь, не силой я тебя сюда привёл, но словом. Хотя, глупый зверолюд снова доказал, что глуп - вон как плечи расправил, словно волоком его сюда притащили. Ты пришёл сюда сам, и мне не пришлось и единого физического усилия прикладывать. Сила слова, сила цивилизации. - мужчина повернулся к своему главарю, - Так ведь, Цезарь? Так ты нас учишь?
Цезарь стоял, сложив руки на груди, и всем своим видом, в особенности головой, слегка покачивающейся отрицательно, давал понять, что Джерико несёт какой-то бред, но молчал - наверняка из желания лишь посмотреть, чем кончится этот цирк. Но теперь, когда его лично к этому приплетали, безучастным не остался.
- Хочу, чтобы ты рассказал, почему именно Брут пришёл сюда своим ходом. Коли хвалишься, говори всё как есть, не утаивай.
Похоже, охотник не ожидал, что его же вождь попытается поставить своего подопечного в дурацкое положение. И если бы у зверолюда был более чуткий слух, он бы услышал, как скрежетнули зубы его самого главного и гнусного неприятеля.
- Он сам избрал свой путь... - попытался было цедить сквозь стиснутую челюсть охотник.
- Ты похитил его любимую самку, и теперь ставишь себе в заслугу то, что бедное животное приплелось в твой дом, повинуясь инстинктам? Напомни, Иерихон, кого же сейчас ты хвалишь, себя за подлую манипуляцию или его за проявление пусть и первобытного, но чувства супружеской верности и долга перед ближним?
Цезарь усмехнулся, и вслед за ним поднялась волна смеха. Толпа загудела, и в центре её внимания был охотник-выскочка, не находивший себе места и прямо сейчас судорожно пытавшийся что-то сообразить, чтобы хоть как-то сохранить остатки гордости.
- Мне нравится, когда он так делает. Умеет осадить зарвавшихся щенков, настоящий вождь. - воспользовавшись случаем, шепнул на ухо волку Кригс, - Но я всё равно вырву его сердце и сожру. И тогда никого на свете сильнее меня уже не будет.

Брутус, был удивлен таким развитием событий, не уж то Цезарь не так плох как кажется и правда может даровать свободу? С другой стороны, он лишает свободы, это перечёркивает все остальное.
Тем не менее было приятно увидеть унижение Джерико, только этот подлец наверняка попробует отомстить отыгравшись на зверолюде.

Мутант не стал ничего говорить, лишь молча наблюдал и ждал развития событий.

Джерико был растерян. В то же время он был вне себя от злости, и это так перекосило его лицо, что любо-дорого было посмотреть. Впрочем, очень скоро оно стало изображать лишь злость. От этого коварного и, без сомнения, хитрого человека стоило ожидать чего угодно. Джерико не мог стерпеть обиды, и для того, чтобы сохранить лицо, готов был даже пойти на конфронтацию с человеком, стоящим выше его и иерархически, и вообще буквально по всех смыслах. Цезарь раздавил бы его одним пальцем, если бы хотел.
- Ты хотел заполучить этого зверя, и ты заполучил его. - молвил охотник после долгого молчания, исполненного сосредоточенности на своим гнусных мыслях, - Я вызвался сделать это, и ты пообещал награду. И вот волк у тебя. Самое время мне получить обещанное.
Он обернулся к своему главарю с хитрой ухмылкой. Окрепший щенок посмел обнажить клыки на вожака, и сейчас это был уже не бытовой момент и шутка с бахвальством - это был вопрос статуса кво, и любой зверолюд вроде Брута как нельзя лучше это понимал. Но он мог лишь смотреть.
- Неужели великий Цезарь решил отказаться от своего слова, нарушить устный договор...
Бутылка, удерживаемая могучей дланью, вдребезги разбилась о стену, брошенная этой же самой рукой. Цезарь проявил жест нетерпения к такому вопиющему нахальству, но, как истинный вождь, сдержался, и только этим ограничился. Тем временем все вокруг разом замолкли. Воцарилась тишина, в которой было слышно даже, как потрескивают фитили масляных ламп.
- Я обещал тебе взять любую рабыню, какую захочешь, если ты приведёшь мне этого волка. - ровным, абсолютно спокойным голосом сказал великан.
Но глас его был исполнен стали, такой же крепкой и непреклонной, как та, что пронизывала бетон довоенных руин, что только благодаря ей и держались из века в век.
- Именно. И я хочу получить свою награду согласно договору. - но пылкий огонь коварства охотника грозил расплавить эту сталь так, что либо та прогнётся, сделавшись мягкой, либо обожжёт его, раскалившись докрасна.
- Я всегда следую договору и исполняю любое данное мною обещание. - продолжал Цезарь, - Но точно так же я слежу за тем, чтобы и другой надлежащим образом исполнял свою часть сделки. А ты её исполнил не тем образом, каким мне хотелось.
- Но ты ведь в итоге получил то, что хотел! Признай это! - кажется, расплавляемый металл выходил из-под контроля Джерико, и тот уже начинал паниковать, чувствуя приближающийся к коже жар и упорно стараясь вернуть его в хлипкую доменную печь, что сам же и выстроил неподобающим образом.
- Да, я признаю это. Желаемое я получил, пусть и не так, как бы мне этого хотелось. - вождь затих, взяв паузу, а через секунду его лицо осветила ещё более коварная улыбка, - А значит и ты получишь свою награду, но не так, как тебе хотелось бы.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ты хотел рабыню, и ты её получишь. Но не человеческую женщину, а зверолюдку.
- Нет!
Но отрицательный возглас Джерико потонул в хохоте, оглушительно грохнувшем в толпе. Расплавленный металл брызнул под давлением из надтреснутого тигеля и поразил его в самое уязвимое место. Дерзкая попытка покрыть один позор усугубила его новым, ещё большим.
- Нет! - крики охотника с пеной у рта можно было прочитать разве что по губам, так как в громком смехе всех присутствующих его не было слышно.
Увы, радоваться было рано. Уязвлённый в самое слабое место, противник был ещё не добит, и у него хватило сил, моральных и умственных, чтобы додуматься, как всё-таки нанести последний удар если не по главному оппоненту, так хоть по тому, до кого он ещё мог дотянуться. И среди всех присутствующих мерзавец мог дотянуться лишь до Брута.
- Хорошо. Хорошо, Цезарь, будь по-твоему. - когда гогот стих, Джерико, утирая намокшие от злобы и страшной обиды глаза, обратился к своему господину, - Значит, я могу выбрать любую мохнатую тварь?
- Да, Джерико, можешь. - всё ещё улыбаясь, подтвердил Цезарь.
- Тогда я выбираю... - и охотник медленно повернулся к волку, зловеще заглядывая тому в глаза в попытке запечатлеть момент, как изменится его лицо, - Я выбираю Софиту.

Для Брута это не стало сюрпризом, он знал что так и будет и пока эта сцена разворачивалась, внутри волка разразилась целая буря, пожары и дожди. Он сжимал кулаки и скалил зубы, готовый вцепиться в глотку наглому паршивцу, пускай после этого Брутуса и убьют, он не допустит попадания Софиты, в лапы этого ублюдка.
- Тогда я не буду сражаться, сказал выдохнув зверолюд, - отступив он сел подле Ганника и переведя взгляд на Цезаря, говорил, - Можешь убить меня прямо сейчас, твой человек обвел тебя вокруг пальца: заполучил себе зверолюдку в обмен на бесполезного зверолюда.

Брут, осознавал, что наверняка у рабовладельцев есть рычаги воздействия на рабов, но он был настроен решительно и скорее умрет, чем продолжит плясать под их барабаны, когда игра идёт не в его пользу.

- Ха! - воскликнул Джерико, словно того и ждал, - Посмотри, Цезарь, как с тобой обращаются твои же рабы. Неужели ты просто так это оставишь?
По толпе прошёлся гул. Охотник и впрямь готов был держаться до последнего в надежде перевернуть ход событий в свою пользу и сделать так, чтобы под большим ударом всё-таки оказалась репутация главаря. В такие моменты любой бы на его месте давно бы подскочил к зарвавшемуся и вспорол тому брюхо, или даже, не схода с места, пустил пулю в лоб. Цезарь же этого не сделал, а так как уличить его в трусости ещё не представлялось возможным, оставалось думать, что тот имел что сказать.
- Когда амбиции застилают глаза, ты зачастую не видишь дальше своего носа. - эти слова великана заставили гомон утихнуть и обратить всё внимание к нему, - И ты не понимаешь, когда кончается твой договор и начинается чужой. Ты, лицемерное отродье, заявляешь, что строго чтишь договорённости. Чти же и те, что заключают не с тобой. - мужчина указал на Брута, - Этот зверолюд получает свободу для себя и своей самки, если одержит победу во всех битвах на открытии Колизея, в каких будет участвовать. Ежели нет, то он падёт от руки соперника, и тогда его договор уже не будет иметь силы. Тогда я не буду препятствовать тебе в том, чтобы сделать зверолюдку своей рабыней. Но не раньше, чем этот гладиатор погибнет. Если погибнет. Я так сказал, и так будет. А ты, гниль, умерь своё зловоние и затаись, покуда не придёт твоё время. Если придёт.
Последние слова Цезарь говорил особенно чётко и резко, словно высекая каждую букву в невидимом камне с искрами и твёрдым крошевом. Это было очень величественная и сильная по своему духу и энергетике речь.
Джерико скрежетнул зубами. Зверолюдка ему была нужна лишь для того, чтобы заставить Брута чувствовать себя погано, а теперь это теряло всякий смысл.
- Я буду ждать этот день. - прорычал он, а после твёрдым и быстрым шагом удалился прочь, растолкав зевак.
За несколько секунд до того, как народ потихоньку начал возвращаться к прежним своим делам, волк встретился взглядом с Цезарем. Несмотря на безэмоциональность последнего, этот был взгляд двух мужчин, имеющих представление о чести и достоинстве, которые только что их доблестно отстояли.
- Ты будешь биться на арене. - послышался шёпот Ганника над самым ухом, и его рука утвердительно легла зверолюду на плечо, - Ты будешь биться вместе с нами на арене ради общего дела, ты обещал. Пока никто не пострадал, но, что бы ни случилось, оно не стоит той великой цели, к которой мы идём. А за Софиту не беспокойся - её и пальцем теперь не тронут. А с этого двуногого шакала Цезарь ещё спросит. Душа у него, может, и черна, но разум ясен, и лидер он отменный, а значит не даст спуску какому-то выскочке, да так, что все останутся довольны. Кроме Джерико.

Глядя за тем как Цезарь, ставил на место зарвавшегося подчинённого, Брутус невольно проникался к нему уважением. Понятно почему он лидер, дело не только в силе тела, но и силе духа и ума. Вот бы он только направил это все на добрые дела, но он снял зло и как всякое зло, его нужно уничтожить.
- Теперь я верю, Цезарь исполнит свое обещание, - тихо отвечал Брут Ганнику, смотря при этом на Цезаря.

Про цели о которых говорил собрат волк, Брут не спросил, наверное это освобождение всех здешних невольников? В любом случае, им придется поднимать бунт, ибо мертвый Цезарь, не сможет выполнить свое обещание, а кто там станет лидером после него, неизвестно. Если такой шакал как Джерико, тогда ни о какой свободе и говорить не стоит.

КОНЕЦ ЭПИЗОДА

Продолжение здесь: ссылка