[PbtA] Живая контрабанда | ходы игроков | Сейчас или никогда!

Как показывала практика - с лужами Маринетт не дружит. Садиться в них она мастерица, а вот двигаться чревато очередным ушибом колена. Но тут в ее голове мелькнула здоровская идея. Клин, как говорится, клином вышибают. Гипноз для нее это "Конечно же я помню как это делается... в теории". Пора бы и на практике попробовать. Только вот кого из них?

Да вот, хотя бы этого идиота, убившего несколько тысяч золотых взмахом своей кривой культяпки. Стоит попробовать его обезвредить - управлять овощем проще, чем разумным вампиром.

- В глаза смотри. - Мрачно сказала Маринетт, глядя трэллу прямо в глаза.

Снэбьерну некогда было рассматривать ни второго трэлла, ни их хозяйку: тем, кому наносят удар мечом, отвлекаться не показано. Коротко выругавшись сквозь зубы, досадуя на то, что не ликвидировал нападавшего одним ударом, норд пустил в дело щит, прикрывая от удара и себя и товарищей

В ноздри ударил резкий запах элитного нордского меда. Впрочем, не так в нем разбирался Салазар, чтоб отличить элитный от обычного по запаху. Однако это определенно был мед, и учитывая место действия, скорее всего черновересковый. Салазар вспомнил цены в "Пчеле и жале", машинально посчитал, сколько золота сейчас оседает на его сапогах, а затем обратил внимание, сколько еще вокруг таких бочек. Вся эта математика ударила по мозгам еще сильней, чем аромат выпивки по обонянию.

Редгард попятился, и тут же сообразил, что загадочная вампирша вполне может сбежать, воспользовавшись суматохой. Ведь никто не охраняет выход из подвала!
- Я к выходу, не дай Кинарет, уйдет эта зараза!

Трэлл дернулся, словно марионетка, которой дают противоречивые приказы, и замер, глядя Маринетт в глаза.

- Нет! Не отдам! - воскликнул в глубине подвала женский голос, и вампир вдруг начал меняться. Под глазами появились темные тени, которые с каждым мгновением становятся все глубже, щеки ввалились, и все лицо стало усыхать. И тем более жутким был его неподвижный взгляд, устремленный на Маринетт.

Та, что даровала трэллу не-жизнь, сейчас ее забирала назад.

Снэбьерн же отважно противостоял вампиру, прикрывая себя и других щитом. Пока ему это удавалось. Салазар вовремя отступил к лестнице, дав товарищу пространство для маневра в тесном проходе, но трэлл не отступал. Он продолжал наседать, и приказ его товарищу только подхлестнул его. Удар меча по другой бочке, и струя вина, кажется, польется прямо на Снэбьерна. Либо он отпрянет, сдав в защите, либо обольется с головы до ног - а там и глаза может залить...

Салазар тем временем прикрывал выход, к которому, похоже, вампиры попадут только через трупы его друзей. До этого явно далеко - но береженого и Бог бережет. Откуда-то снаружи по-прежнему слышны вскрики. Видимо, не у вас одних проблемы с вампирами.

В бою надо глядеть в оба - это аксиома. А для этого надо держать глаза невредимыми. Так что Снэбьерн неохотно шагнул назад, надеясь, что Маринетт быстро расправится с вражиной, и команде удастся снова перейти в наступление

Неплохо для той, кто гипнозом не пользовалась лет... сорок? Не важно - вышло то хорошо. А истерика малявки это как бальзам на душу. Пусть высасывает из него жизнь сколько влезет - все равно эта игрушка одноразовая. У Снэбьерна, кажется, небольшие неприятности? Надо бы заставить вещи этой девчонки драться друг с другом. Вот потеха то.

- А тебя никто не спрашивал, дитя. - Надменно произнесла Маринетт, медленно поднимая указательный палец в сторону второго трэлла. - Взять трэлла, вещь. Умирать будешь потом.

Салазар беспокойно переминался с ноги на ногу. Вообще неплохо было бы помочь Снэбьорну, которого теснил вампирский подпевала, но ведь тогда зачинщица этих кровавых беспорядков может улизнуть!
А Маринетт вдруг принялась командовать прихвостнями кровососов, как будто... а, ну да, она же и сама кровосос.
И хотя ему не терпелось вихрем стали кинуться на выручку друзьям, целитель все таки решил выждать. Вдруг кто то из этой братии упырей только того и ждет, чтоб ударить им в спину, или удрать.

Эта битва могла продолжаться долго, с переменным успехом для обеих сторон, если бы во вражеской команде не затесалась крыса. Порабощенная вампирской силой, но все же. Услышав приказ от Маринетт, трэлл повернулся к собрату - движения его казались заторможенными, будто ему что-то мешало, и набросился на него. Они сплелись в единый клубок. Плеск дорогого вина смешался с рыками, треском доспехов и разрываемой плоти. Им вторил отчаянный, похожий на звериный крик из глубины подвала. Еще пару мгновений было непонятно, кто одержит в этом противостоянии верх, но неожиданная атака, как и всегда, стала залогом успеха - и братьев по госпоже можно было безбоязненно оставить позади.

Пришла пора и Салазару со Снэбьерном увидеть то, что ранее заметила Маринетт. В горе тряпья сидела исхудавшая женщина... Без ног. Чрезмерная, жуткая худоба исказила ее благородные черты, сделав их по-хищному острыми и злыми. Похоже, жизнь в этом обрубке тела удерживала только вампирская выносливость. Жадный огонь горел в запавших глазах, когда-то очаровывавших, а теперь знавших только вечный голод.

- Вы... Вы не посмеете! Моя мать снесет вам головы, а тела скормит собакам! - воскликнула Ингрид Черный Вереск в тщетной попытке отползти подальше. Тонкие руки запутались в тряпье. Она упала на локти и глухо зарыдала.

- Снести, значит, голову, а тела скормить собакам? Слушай, хорошая идея! Это будет стометричный... самотычный... самотычный... справедливый ответ тебе, короче! Страже её сдавать нельзя: в этом городе всё с потрохами куплено Чёрными Вересками. Можно скрутить её в "ласточку", привести сюда Снегохода, показать ему эту краоту, как доказательство, что мы не врали, и в его присутствии порешить. Это будет не убийство, а казнь. Только надо глаза завязать и пальцы переломать, чтоб не колданула чего

Какое мерзкое зрелище. Позор. Хрень сотворила эта мелкая дрянь, а стыдно Маринетт. Она хлопнула себя по лицу, тяжело вздохнула и осмотрелась.

- Так понимаю, сестру... как его там звали?.. баблограда?.. ...мы не найдем здесь. - Она не питала особых надежд на то, что логово вампиров без еды будет держать конкретно эту девицу прозапас чисто ради того, чтобы ее спасли. Это же не геймдизайн бесезды. - Нет-нет, мой друг. Не нужно ее скрутить. Нужно просто отрезать ей еб... кхм, голову. Потом либо отдадим голову страже, или просто бросим на пороге дома этого Снегоступа.

Маринетт посмотрела на оказавшегося безногnм вампира, скривила недовольное лицо и заговорила.

- Что ты скажешь в свое оправдание? Ты позоришь вампиров своим существованием, дитя. А я думала Эрик был так себе, а тут такое. Как это понимать? - Обратилась она к игуане.

- Не смей! - вскрикнула вампирша. - Не смей произносить его имя!

Вспышка гнева, казалось, истощила ее, и она уронила голову на грудь.

- Он... спас мне жизнь. Спешил ко мне, невзирая на смерть и не-жизнь! Без него... - она подняла руку. - Не было бы меня. Мы любили друг друга - и любили бы вечность, если бы Эрик... если бы он...

Ее речь замедлилась. Вампирша подняла голову, с неверием и осознанием глядя на Маринетт.

- Откуда ты о нем знаешь? Ты... Ты... - в затухших было глазах вспыхнула ярость, и дочь рода Черный Вереск начала приподниматься на локтях, рыча: - Моя мать вас уничтожит! Я ее заставлю! Нигде в Тамриэле вам не скрыться, вы заплатите!

Уооо... даже зависть за душу берет! Себе бы такого Эрика, хотя бы на недельку.

- Это так мило! История, достойная быть записанной в книгах! Так он был твой сир! - Маринетт неожиданно для себя хлопнула в ладоши и медленно пошла навстречу калеке.

Каждый шаг был тяжелее предыдущего, а легкая улыбка все больше и больше превращалась в безумный оскал. Даже опасности не надо для тика- это уже так увлекательно! Такая маленькая, а такая злая. Как домашняя собачка! Много тявканья, мало толку. Поиздеваться бы над ней до хрипа, она ведь такая... такая! Но времени мало, к сожалению. Надо бы уже закругляться, а то так можно и перед стражей спалиться - масочка то на поясе висит. А теперь - убийство. Нет, конечно откровение того что дочь уважаемой семьи - вампир, сильно ударит по репутации Черного Вереска, и Мальфен будет выгоднее сделать вид что она тут не причем. Но искушать судьбу не стоит.

- Охотно верю, дитя. Охотно. Верю. - Маринетт положила свои руки на шею Ийгун. - Расскажешь, конечно расскажешь. Скоро увидитесь.

Медленно. Ме-едленно. Словно никуда не спеша, сдавливать хватку. И смотреть прямо в глаза, упиваясь угасающим отчаянием в глазах погибающей уже второй раз.

Медленная расправа чревата сопротивлением, но Маринетт пребывала в другой весовой категории. Сколько вампирша не царапала когтями руки своей сестры по не-жизни, вырваться из ее цепкой хватки не удалось. Салазар и Снэбьерн ощутили странный холодок, пробежавший по коже и всегда сопутствующий мучительной смерти, которая происходила прямо на их глазах. Последний дух вырвался из тщедушного тела некогда красивой девушки, и она обмякла в руках Маринетт.

Трэлл, расправившийся над своим собратом, покорно ждал своей участи у лестницы. Так же безучастно, как он наблюдал за льющимся из бочек вином, он встретил свою смерть - и это был последний вампир в имении Черный Вереск. Кажется, эта напасть - не в обиду Маринетт! - миновала эти края. Герои осмотрели подвал и нашли тряпье, оставшееся после несчастных путников, попавших вампирам на зубок. Среди них была и лютня, на которой шаловливая женская рука выписала завитушки и цветочки. Похоже, это все, что придется хоронить родне непутевой бардессы. Возможно, это и к добру - ведь жителям Рифтена предстояло оплакивать погибших. А их в бою, развернувшемся на другой стороне озерного островка, было немало.

- Чтоб сгинул пропадом этот рассадник... - встретил героев Унмид Снегоход. Вид у него был потрепанный, и немудрено: вокруг лежало не меньше десяти вампиров. Видно, сражение с ними и задержало стражу. Некоторых, их тела лежали неподалеку, и вовсе отправило к праотцам.

Удостоверившись, что гнездо "кровавых тварей" зачищено - Унмид не скупился на эпитеты в их адрес, хускарл зажег факел и, подумав секунду, бросил его на крыльцо усадьбы. То же сделали и другие воины.

- У рода Черный Вереск найдутся другие заботы, нежели о пожаре печься, - мрачно сказал Унмид, и его слова оказались поистине пророческими. Семья, правившая Рифтентом много десятилетий, пала, потеряв свой остов, свой стержень - Мавен. По всей стране расползлись слухи, что она так и не оправилась от потрясения и от вампирского гипноза, найдя спасение и утешение в храме Кинарет. Сын ее спился, быстро нарвавшись на нож то ли Темного Братства, то ли пьяного собутыльника, и вскоре из таверн исчез знаменитый напиток. И хорошо. Участникам вампирской бойни его аромат напоминал бы тесный подвал да клацанье вампирских челюстей.

Произошедшее тяжело ударило по Рифтену. Хоть таинственная группа путников, о составе и численности которой шли самые яростные споры, и вскрыла преступную кровавую сеть, народ все же опасался соваться на его дороги. Впечатленные произошедшим гости спешили вернуться домой - и, кажется, именно это беспокоило Бердвара, а не выяснившаяся кончина его родственницы. Он забрал лютню, выплатил то, что полагалось, и, уточнив, не собирается ли бравая троица в Фолкрит, присоединился тем же вечером к каравану. И его примеру последовали многие... Торговля в Рифтене пришла в упадок, зато число краж в других областях увеличилось! Кровавое проклятье Рифтена стало причиной рассредоточения Гильдии Воров по всему Тамриэлю.

Но были у произошедшего и светлые стороны. Ярл щедро наградила тех, кто проявил активную гражданскую позицию и удивительную прозорливость. Снегоход же, отведя собрана-Снэбьерна в сторонку, поклялся, что, мол, одно слово - и он встанет с Одноглазым плечом к плечу или же, коли дело будет вне Рифта, черкнет своим друзьям, ведь собрат уберег хускарла от большой беды. Продави его Мавен да вскройся эта история, не сносить бы Унмиду головы! Салазару досталась та же солидная денежная награда, что и Снэбьерну. Бедняга Шадр, нахватавшись сплетен еще более ужасающих, нежели действительность, выбил у своего шефа огромную скидку на хорошего скакуна, который наверняка придется к месту в странствиях рискового целителя. А Маринетт... Маринетт, как и всегда, осталась в тени. Вольная ночная птица, перед которой открыты все дороги.

Долго еще будет Осенний лес помнить Кровавое Проклятье Рифтена, но то уже прошлое, а будущее - уже впереди.