Несказанное | ходы игроков | Сказка

В некотором царстве, в некотором государстве...

Жила была девочка...

Не простая, а золотая.

Избранная принцесса наполовину эльфийских кровей. Кажется, со стороны отца, хотя ты никогда не конкретизировала. Скорее просто знала в глубине души. Не мог быть твоим отцом человек, который тебя бросил.

Может быть это мама попала в Нарнию? А потом выросла, доступ туда ей закрылся, вот и стала злой...

Один из плюсов сказок состоит в том, что в них история стоит над взаимоотношениями. В каких взаимоотношениях король и принцесса, принц и принцесса, принц и король... Разве это важно? И жили они долго и счастливо...

И ты будешь. Долго и счастливо. Однажды у тебя будет настоящая, крепкая семья. И дом. И муж. И много-много прекрасных деток, которым ты наверняка уже придумала имена...

Той ночью тебе снился дождь. Он лил как из ведра, а девушки, которые были синими цветами, танцевали среди капель и смеялись. Ты танцевала с ними...

Во сне нет холода.

Во сне нет темноты.

Только шелест весенних листьев на деревьях...

Но тут приходит звон будильника.

- Останься, Ася!

Розочка держит тебя за руку. От нее пахнет свежестью...

Почему-то здесь все рвутся назвать тебя Алисой. К счастью, Розочке ты уже объяснила, что Алиса и Александра разные имена.

Ты не можешь остаться.

Никогда не можешь.

- Хотя бы захвати с собой пирожки для бабушки!

Кричит старая миссис Саммер. Новый запах - готовые, душистые, с мясцом, картошкой, капустой, даже с повидлом...

- И помните, юная леди, завтра не вздумайте опаздывать!

Ворчит мистер Саммер. На самом деле он добрый, но почему-то считает, что если ворчит то выглядит серьезнее.

Последней ты видишь Айрис. Девочка сидит среди бегущих струй воды, и смотрит туда где забрезжил восходом восток...

- Красиво.

Только и сказала.

А будильник звонит и звонит...

Пусть звонит.

Ты не хочешь чтобы день начинался.

- Приходи к нам играть в снежки!

Звенят подснежники.

- А к нам - лепить из облаков!

Подпевают им крылатые сильфы. И многие еще зовут тебя к себе...

- На бал, принцесса!

- Рыцарский турнир!

- Дальнее плавание!

- Прогулка в горах где играют в мяч великаны!

Ладонью бьешь по будильнику. Пусть не звонит.

Ты хочешь спать. Пусть этот день не начинается никогда.

И вот, когда ты уже нарядилась в чудесное сиреневое платье, когда украсила волосы серебряными нитями, а семь твоих фрейлин получили золотые, когда карета из чистого стекла, созданная мастерами Лёдебурга, была подана, запряженная восемью лучшими жеребцами, каждый из которых был, хотя и в двенадцатом колене, потомком самого Буцефала...

В тот-самый миг, день все-таки начался, самым грубым образом.

- Просыпайся, дряная девчонка! Вздумала прогуливать школу? В мое время тебя бы за такое повесили на доску позора! И чтобы я, мать двоих детей, тратила свое время на такую ленивую пигалицу, поднимала ее и опаздывала на работу! Вот твоя сестра встала вовремя, да!

Когда ты посмотрела телефон, там было только одно сообщение, от Маши Лебедевой.

"Не ходи сегодня в школу. Таня Таран хочет тебя убить."

Танька Таранова - первая в школе задира. Когда-то она начала заниматься самбо и с тех пор охотно демонстрировала на одноклассницах и даже одноклассниках болевые приемы, от которых слезы сами лезли в глаза. Но могла и врезать, очень больно врезать. Что хуже всего при ней всегда была стайка подружек, в основном из неблагополучных семей, объединенная ненавистью ко всему чистому и доброму. По вечерам эта компания тусовалась в клубах. А днем превращала в Ад жизнь всех, кто не заигрывал с ними, делая им домашку и покупая завтраки.

Только вот ты была уверена в своей безопасности - Таня Таран на днях списывала у тебя математику, и в электронном журнале уже выставили заслуженную пятерку. Так почему бы ей тебя убивать? К сожалению, Маша оказалась уже не в сети...

Мать грубо расчесала тебе волосы. Ты этому не радовалась - ведь это для нее повод чтобы опоздать на работу, а вернее обругать дочь, что из-за нее она опаздывает. Но это будет через пять минут. А сейчас воркует

- Ты же моя принцесса. Всю школу поразишь. А я тебе и твою любимую рубашечку постирала... И на машинке-то до школы довезу,

Волосам больно.

В машине был совсем другой разговор

- Из-за тебя я все время опаздываю, маленькая дрянь! Ты не даешь мне нормально выйти на работу! Хочешь чтобы мне оштрафовали? Безответственная дура!

Аська спала по-младенчески, в позе эмбриона, поджав острые коленки к подбородку. Она иногда ловила себя на том, что просыпается с большим пальцем, засунутым в рот. Она не размышляла, почему так. Она в последнее время вообще мало размышляла, потому что размышлять не хотелось. Начинаешь размышлять... и все вокруг рвется как мокрая бумага. Она ловила себя на том, что ей вообще не хотелось просыпаться. Вот как сейчас.
Будильник рвет сон в клочья. Аська еще минуту лежит не двигаясь и дышит себе в коленки, пытаясь удержать под закрытыми веками розово-золотые облака, золотую карету, вороных коней и темноволосую девочку с бархатными глубокими глазами, в которых не отражается солнце. Там все как на картинках из сборника сказок Андерсена, зачитанного ею в детстве до дыр. Девочка чем-то неуловимо похожа на Машку, Айрис. Ее зовут Айрис. Надо запомнить. Айрис.
Сон похож на песок, бегущий между пальцами. Истаивает клочьями, ускользает из памяти. Оставляет смутное чувство: я была дома. И печаль.
А здесь я не дома. Все чужое. Не мое.
Аська встает, идет прямо в застиранной старенькой ночнушке в ванную, смотрит на себя в мутное зеркало. Что ей какая-то там доска позора. Она и так висит на доске позора. Корявая, горбатая, - говорит она своему отражению. Оно и впрямь невзрачно: с опухшими со сна веками, белесыми бровками, выдающимся вперед носом. Ей по всему виду лет тринадцать. Все говорят, что ее психологический возраст меньше биологического. Недоросток. Даже ночнушка сидит на ней криво, как и светленькая рубашечка.
От холодной воды это лицо еще и краснеет, начиная с кончика носа.
Мама нещадно дерет ее волосы расческой: Аська физически чувствует ее раздражение, ожесточенность, идущие вразрез с ее фальшивыми, приторно-сладкими словами. Движения не обманывают. Аська молча терпит, шмыгает носом, отводит глаза в сторону. Ну и ладно. Пусть хоть все выдерет, не жалко. Все равно как крысиные хвосты. Аська лелеет мечту обриться налысо и прийти в школу в таком виде. Как самая эльфийская принцесса. При этой мысли ее дыхание стесняется сладко-горьким чувством самоуничижения.
Наверное, мама раньше была в Нарнии. Все девочки там бывают. А потом они вырастают, выходят замуж и навсегда остаются здесь, потому что их дочки должны расти не в Нарнии, а среди чахлых кленов с обломанными ветками, ржавых труб железных качелей и заваленных окурками и собачьими какашками песочниц на детских площадках большого города. Да еще и мужья куда-то от них деваются. Наверное, в Нарнию... Аська смутно помнит среднего роста лысоватого мужчинку с оттопыренными мокрыми губками и белесыми бровками (совсем как у нее). А Маринка его совсем не помнит, потому что она тогда еще не родилась. Этот мужчинка не может быть ее настоящим папой. Это так, он приходил и хотел здесь поселиться, но мама его выгнала, потому что он не эльфийский лорд...
Так вот, мама теперь никак не может вернуться обратно в Нарнию. Поэтому она горюет и злится. Злится и кричит на детей в детском садике, злится и кричит на Аську, которая не виновата, что она родилась, а просто здесь совершенно лишняя, потому что она мешает маме вернуться обратно...
Аська не виновата, и мама это знает, и чувствует себя виноватой за то, что напрасно сердится на Аську, и от этого еще больше злится и дерет, дерет, дерет ей волосы расческой, говоря ей лживые приторно-сладкие слова...
И Аське хочется в один прекрасный день уйти в Нарнию окончательно и не возвращаться, чтобы мама перестала кричать.
До школы не так уж и далеко. Можно было бы и пешком дойти. Но пока мама потирает ветровое стекло и боковые стекла пыльной ветошкой, она молчит, и Аська надеется, что она сменит гнев на милость.
В машине Аська опять молчит, пристально смотрит в окно. Слушает мамину ругань как фон, как шум дождя за окном. Она почти привыкла. Телефон пикает смской. Танька Таран? Убить? Что-то Машуту совсем перекосило, тоскливо думает Аська. Может, книжек на ночь перечитала? Детективов? Аська ни разу не перешла Таньке дорогу. Она что, самоубийца? Она только что заработала себе талон на жизнь и безопасность списанной домашкой по математике. Нет, что-то Машута зря выдумала. Надо будет Машуту расспросить.
Очередная "маленькая дрянь" неожиданно оказывается перышком, сломавшем спину верблюда.
Безропотную Аську вдруг подбрасывает на заднем сиденье.
- Ну сдай меня в детдом, если я тебе так мешаю! - неожиданно орет она на маму, ожидая получить оплеуху (мама реагирует на крик как бык на красную тряпку), рвет ручку машины, которая уже подъехала к школе и останавливается на обочине дороге. Дверь заблокирована, но Аьска тщетно борется с ней, рискуя сломать дверь и пытаясь удержать внутри горькие горячие слезы, вдруг подступившие к глазам.
Когда дверь наконец открывается, Аська вылетает пулей... нет, неловко вываливается из машины, пачкая об нее ноги в штопаных колготках, и несется ко входу. "Убьет, убьет.... ну и пускай! - пульсирует в ее голове.
Но как только входная дверь школы захлопывается за ее спиной, Аськина отчаянная решимость тает. Под ложечкой поселяется твердый холодный комок. Школа - чужая территория. Опасная. Аська невольно начинает сутулиться, опускает глаза - делает так, чтобы занимать как можно меньше места в пространстве. И идет вперед твердой походкой приговоренного к повешению, который знает, что петли не избежать, но все же надеется... на что-то.
Начинается новый день жизни Александры Гуськовой.

Во всем мире только два учреждения направлены исключительно на человеческую социализацию - это школа и тюрьма. Они похожи друг с другом, похожи даже внешне - те же серые, унылые стены, та же квадратная планировка с внутренним, предназначенным для прогулок, двором, укрытым окрашенными белой краской металлическими воротами... На окнах первого этажа - решетки, тоже белые. К самой "коробке" примыкает земельный участок с физкультплощадкой, тоже закрытый высоким забором, но на сей раз черным.

А что внутри? Нынче живет три взгляда, в основном зависящих от возраста смотрящего, и все три истинны.

Каждый, кто видел СССР, вспоминает ребяток в красных галстуках, древних училок... Это жестокий мир, но по своему справедливый, хотя и к тем, кто умеет выживать. Здесь бьют и бьют сильно, но не унижают, не истязают - как будто чувствуют невидимую границу. Чаще же просто обращаются к бойкоту как к окончательному решению, совершенно советскому решению людей, для которых важно чувство коллектива. А главное - дети остаются детьми, их волнуют оценки, тусовки, пиво за гаражами, а вовсе не потеря девственности, наркотики и прочие "взрослые проблемы". Этот взгляд излишне обобщает, как и всегда в СССР: "Наш класс, наша улица, наши дети..." - Пожалуй, хронически недооценивая, насколько людям плевать друг на друга. Парадоксально, не правда ли, как добр взгляд позволяющий людям оставаться тем, что принято считать людьми?

Второй взгляд - антиутопия для первого. Маленькие бандиты. Они трахаются как кролики, нюхают кокаин, почти не дерутся, зато пытают своих изгоев с изощренностью прирожденных садистов. Маленькие взрослые, не иначе, брошенные всеми и от того сами всех бросающие, безразличные ко всему, что не приносит денег или не рифмуется к слову "кунилингус". Нормальная американская школа, только избавленная от всего, что объединяет американских школьников воедино - команды по бейсболу, клубов... Да, у американцев было тоже самое. Посмотрите Ларри Кларка. Ну или сериал "Школа". И то и другое - совершенно бездарно. Но, пожалуй, было бы правдиво - для тех поганых лет.

Третий взгляд - современный. Безразличные ко всему, апатичные потребители, уткнувшиеся в свои айфоны. Помните картинку, компания сидит в кафе, каждый со своим телефоном, они молчат и не замечают друг друга. Это антиутопия, пожалуй, скорее для буйных девяностников, чем для вздохнувших с облегчением советчиков. Только представьте - мир полного безразличия друг к другу, где есть куча внешних призраков престижа - вроде стиля "инди", но есть и табу на оригинальность. Эти ребята тихие, послушные - но и совершенно никакие, одномерные, вся их энергия уходит в иллюзорные миры интернета.

Все три взгляда истинны и все живут - одновременно. На какой из них будет похож твой класс, зависит от учителя, от семей учеников и только в последнюю очередь - от самих учащихся. Зато чего бы ты не ждала - точно разочаруешься. Ни коллектива, ни рэпперов, парков, готов и иже с ними, ни даже толком посидеть и початиться.
Это называется "незавершенная реформа образования" - но впрочем, мы заболтались.

Итак, ты проходишь решетку. В 9 00 ее запрут, опаздывающим придется звонить в звонок. Изнутри все выглядит не так страшно - стены покрашены в желтый, на окнах нет решеток, зато иногда стоят цветы. Голубые и розовые скамеечки расставлены по периметру, асфальт расчерчен для игры в классики. Чудесная это игра - классики. Младшие школьники играют в ее так - ставят местного изгоя с другой стороны, и велят прыгнуть, на какое число попадет - столько пинков и получит.

Школа - волшебное место. Она всегда напомнит тебе где ты находишься. Вот и впереди - турникет. Прикладываешь к нему магнитную карточку. У входа тебя встречает дежурная, отмечающая опаздывающих. Она просит назвать твою фамилию, а услышав - противно хихикает. Старшеклассники чаще всего шлют ее нахер если она некрасивая. А красивых в школе и не бывает... Бывают эротичные, с подчеркнутыми признаками взрослости. "Школьницы, которые выглядят как студентки" - как с ужасом называл их один молодой педагог. Нимфетки. До красоты они еще не доросли, зато дошли до того чтобы нравиться. В клубах они говорят что им есть восемнадцать и тусят с парнями старше себя - чем старше тем лучше. Пожалуй, в этом смысле Набоков устарел - сейчас "Лолиту" отыскать куда проще чем пушкинскую "Татьяну"

За турникетом уже ждет Володя. "Наш лидер" - так его называет директриса в очередной раз отчитывая школьников, ходящих на митинги - "Поймите" - Говорит она - "Ситуация сейчас тяжелая. Нас раздавят если не потерпим." - Но школьникам глубоко плевать и на ситуацию и на все включая самих себя. Они и на митинг-то пошли только чтобы сделать там селфи, а потом выложить его в Инстаграм отметив место...

Стены выкрашены ядовито-зеленой краской. Неоновые лампы подрагивают бело-голубым сиянием. Со стен первого этажа смотрят многочисленные награды школы. Там же - Инструктажи по технике безопасности. Знаете как вести себя при пожаре? Построиться, строем выйти из здания оставив вещи внутри. Так подсказывают ежегодные "репетиции". Захват школы террористами к счастью не репетировали, но вряд ли сценарий бы сильно отличался.

- Неужели хоть один дурак будет именно так себя вести если припрет?
Общая мысль. И каждый понимает: "Нет". Школа - игра в идеальную реальность, игра, в которую никто не верит.

Цех, школа, армия подчинены целой системе микронаказаний, учитывающей: время (опоздания, отсутствие, перерывы в работе), деятельность (невнимательность, небрежность, отсутствие рвения), поведение (невежливость, непослушание), речь (болтовня, дерзость), тело («некорректная» поза, неподобающие жесты, неопрятность) и сексуальность (нескромность, непристойность). При этом в качестве наказания используется целый ряд детально продуманных процедур: от легкого физического наказания до небольших лишений и унижений. Требуется, с одной стороны, сделать наказуемым малейшее отклонение от корректного поведения, а с другой – придать карательную функцию на вид нейтральным элементам дисциплинарной машины. Под словом “наказание” надо понимать все, что может заставить детей осознать совершённый ими проступок, все, что может унизить их и смутить…

Это кстати Фуко. Символично, но в книге о тюрьме он периодически сбивается на рассуждения о школе. "Наказывать - значит принуждать" - Пишет он. И именно это делает школа. Принуждает во всем, с первой минуты в ее стенах и до последней. Дети, даже самые жестокие, просто копируют модели, которым их учат взрослые.

Но мы отвлеклись. В классе тебя встречают удивленными взглядами. Кажется, никто не ожидал, что ты придешь. Тебе повезло, опоздала всего на пять минут,

- Ты чего?
Шепчет Машута, когда ты садишься за стол, конечно, предварительно попросив прощения за опоздание. Еще один мерзкий, унизительный ритуал. "Здравствуйте, извините пожалуйста за опоздание, можно войти?" - И никто не спрашивает, хочешь ли ты перед этой старой сукой извиняться, здороваться с ней и вообще входить в этот поганый класс... А насколько честнее было бы: "Блин, я снова здесь... Скажите мне спасибо что я пришла, иначе бы у Вам были бы проблемы с отчетностью."

Школа - постоянная ложь. Никто в нее не верит.

А Таня Таран... Таня Таран это реальность. У нее короткие черные волосы. Очень темные глаза. Когда тебя вызывают к доске она смотрит - не мигая.

Ответила. Пять.

Садишься. Вскрикиваешь. Кто-то из сидящих сзади улучив момент ткнула тебя ручкой в спину, а ты не ожидала...

Учительница переправляет оценку на четыре.

- Снова ты урок срываешь, Гуськова?

Все ржут. Народ любит зрелища.

Только хлеб устарел. Теперь они жаждут мяса. Мяса с кровью.

На перемене что-то будет.

Стоило учительнице выйти, как Ира Пизда будто случайно становится у двери. Не выпустит. Ира - подруга Тани. Подруга значит "Таня ее не бьет потому что Ира помогает ей бить других". Прозвище давнее, хотя и вряд ли заслуженное - кто-то когда-то сказал, что с Ирой может замутить любой. Наверное такое мнение основывалось на нескольких розовых прядях в золотистых волосах, от которых те казались грязными.

Есть и еще одна подруга - Марианна. Она армянка с ярко выраженными национальными чертами. Скорее всего это она кольнула тебя ручкой. От Марианны Делакруа в ней пожалуй только прямой нос и некрасивые, мужские лодыжки.

Таня идет к тебе медленно. Неспешно. Наверняка думает, что идет как кошка, но получается скорее бык. Следующий урок - математика. Потом две физкультуры. Еще две перемены Ада тебе обеспечены. Но за что?

- Привет, Ася.

Говорит она, вроде как ласково. Жует что-то зеленое. Не иначе резинку.

- А я слышала ты пятерку по математике получила. Поздравляю.

Кладет руку на плечо. Не сжимает пальцы. А может. Она умеет так сжать, что заплачешь от боли даже если не плакса...

Маша поспешно ретируется. Ее можно понять - боится попасть под раздачу. На ее место рядом с тобой тут же садится Марианна, чтобы ты ненароком не убежала.

Народ безмолвствует. Только смотрит любопытно.

Кажется все знают - сейчас Таня Таран будет тебя убивать...

Анька крепится, держится. На самом деле она очень выносливая, Аська. Но с каждой минутой все отчётливей понимает: её приговорили. Все. Танька. Ирка. Марианна. И дежурная. И учительгица, потому что она вышла из класса. И даже Машута, потому, что... Ну могла же она хоть выбежала и позвать кого-то... Кого?
Почему она? Потому что горбатая.. И ещё потому, что у неё отсутствуют клыки и когти. В этой пищевой цепочке она - еда. Дарвин торжествует, и посрамлены все креационисты, в епархии которых Аське занимает свое законное место, как всякая Божья тварь.
Аськин ум мечется, загнанный в западню, между сказкой и былью, отказываясь воспринимать реальность. Ну должен кто-то её спасти. Прийти и спасти. Ну нельзя же так её просто... Убить. Аське не хочет понимать, но так будет...
Нет! Саша! Он вспомнит о ней, он сорвется, с места, меняя одну попутную машину за другой. Он ворвется в класс, в ярко-красной куртке и синих джинсах, такой красивый и гордый, как принц или Супермен, он даже не заметит, как снесет Ирку с ног, расшвыряет как котят, всех, кто встанет у него на пути, а потом подойдёт к ней, протянет руку и спросит :"Тебя никто не обижает здесь, Алиса? "А она поднимет свои ярко-голубые глаза....
Только он не придёт. Не придут сильфы, эльфы, гномы... Они очень далеко, но Аське все равно зовёт их, каждого по имени, потому, что она их любит...
" Айрис", - шепчет она ещё слышно. "Айрис".
Аське понимает, почему она пришла. Потому, что она больше не может бегать и прятаться. Обрыдло.

Танькина увечистая ладонь лежит на плече :на первый взгляд расслабленно и спокойно. Но это все равно, как гопник в подворотне ласково улыбается, прежде чем ткнуть шилом в живот.
У животных в момент опасности три типа поведения:драться, чтобы не быть убитым, убегать и прятаться. Аське некуда бежать. Аське надоело прятаться.
Драться? Если загнать в угол крысу... Или даже зайца... Аськина рука судорожно дергается, как бы пытаясь сжаться в кулак. И у своему ужасу, Аське понимает, что у неё это не получится... Она никогда, никогда никого не ударила! Она безнадёжно травоядная, и среди Хищников годится только на корм.
Аська вздыхает, её скрюченные пальцы расслабляются. Кажется, она готова принять свою судьбу... Или нет?
Она меряет взглядом расстояние от парты до окна. Если пробить стекло... Не так уж высоко там до чахлого палисадника. Ну Сломает она ногу, две ноги, ещё что-то Сломает, зато долго, может даже никогда больше не будет ходить в эту проклятую школу, а будет всегда спать и видеть сны...
Аську вдруг, на пороге, прошибает насквозь мыслью: как она раньше не поняла - все наоборот! Настоящая её жизнь - т ам, а это... Она попала в страшный сон и никак не может проснуться. А когда она умрёт - она проснулся наконец, и ей н когда не будет больше сниться школа...
Аське заставляет себя посмотреть прямо в неппоницаемо чёрные Танькины глаза.
- Я все знаю, - говорит Аська, и её голос звучит очень ровно, и она сама Удивляется, будто слышит себя со стороны. - Ты решила меня убить. Я оставила сообщение об этом в одном секретном месте, и если со мной что-то случится, тебя арестуют.
Она врёт жалко и Нелепо, как и все, что она делает. И Аська ещё вдруг понимает, что это ей нужно было быть рыцарем на белом коне и с сверкающим копьем. Но она им просто не успела стать, потому что самые важные вещи поняла слишком поздно.
Аська сжимает ручку так, словно это её сверкающее копье.
- Почему? Я же тебе всегда списывать давала.

- Охерела ты вконец, гусыня.
Она ухмыляется, заслышав про "секретное место". Убирает руку, но взгляд у нее шакалий. Так мелкие хищники всегда делают, кусают - и отскакивают, чтобы снова укусить.
Неспешно достает телефон, показывает тебе открытый сайт электронного журнала. Напротив математики - внушительная "2", белая оценка на красном фоне...
- Наебать меня решила? Забыла своё место?
Интересуется Таня. Больше не улыбается, не размахивает руками, даже голоса не повышает. Ей бы в КГБ работать... Пять минут наедине с такой дознавательницей и в чем угодно признаешься...
- Врежь ей, Таня!
Подзуживает Марианна, чуть губу закусывает, предвкушает
- Слышишь как она с тобой говорит! "Я тебе списывать давала"
Ира хихикает.
- Как будто гусыню кто-то спрашивал!
На их фоне Таня Таран выглядит куда спокойнее. На мгновение кажется - пронесло. Но глаза никогда не обманывают - а в них только тьма...
- Ты ничтожество. Я убью тебя - а никто даже не заметит. И ты смела меня кинуть.
Она умеет бить - даже голосом. Жестокой интонацией, от которой мурашки бегут по спине.
- Ты настолько жалкая, что я даже бить тебя брезгую, но урок тебе преподать стоит... Сегодня, перед физкультурой. Увижу что ты все поняла - оставлю в живых. Даже бить не буду. Не придешь - будешь у меня грязь есть. А я сниму это и выложу в интернет, чтобы все узнали какая ты на самом деле.
Девочки противно смеются. Посмеиваются даже те, кто смотрит со стороны. Даже некоторые мальчики...
А потом она достает резинку изо рта и прилепляет к твоим волосам.
- Уберешь - сломаю руки. Поняла?

Аська сидит ни жива, ни мертва, лицо каменное, руки ровно и неподвижно лежат на парте - строго параллельно. Двойка. Четко отпечатывается на сетчатке Аськиных глаз - как огненная надпись на стене. Двойка. Танька за эту двойку ее теперь живьем зароет, хотя, если по правде, в чем ее, Аськина вина? Списать домашку можно, а контрольную особо не спишешь, тем более если к доске вызовут... раз в голове извилин не хватает... а у Таньки кулаки крепкие, а в голове, как у боксера, одна извилина, да и та шапкой намята... Аська спешно опускает глаза. Ей кажется, что Танька сейчас прочтет ее преступные мысли.
Что Танька задумала? Перед физкультурой... Может, слинять? Но Аська тут же исключает такой простой вариант спасения. Танька ведь ее действительно грязь есть заставит и выложит в интернет. Это точно. Надо прийти. Что бы то ни было - бить не будет. Ну... может, измажут какоцй-нибудь дрянью. Портфель закинут в какую-нибудь жопу. Дневник распишут так, что придется выбросить. Но бить не будут! Не будут! Аськина душа поет. Все остальное можно перенести. Она знает, что Танька изобретательна на всякое мучительство, но ей не хочется об этом думать. Главное - сейчас... пронесло. Отсрочка. Глоток воздуха.
До начала физкультуры Аська живет. И гордо носит на волосах зеленую жвачку. Она не обижается на Машуту, что та слиняла. Аська даже подходит к Машуте. И улыбается Машуте. И говорит ей торжествующе:
- Ну вот видишь. Не убила же. Это из-за двойки. Ей двойку по математике влепили. Все будет хорошо.

А все-так жаль, что рыцарь в сверкающих доспехах не появился. В глубине Аськиной души - печаль.

Чём ближе физкультура, тем призрачней становится в Аськиной душе надежда на избавление от Танькиных козней. Её спасение - публичность. Она как может избегает пустых лестничных пролетов, по широкой дуге огибает углы. Хорошо бы ещё на спине отрастить глаза. На большой перемене все идут в столовую. Аська тоже идёт,
хотя под ложечкой у неё холодный твердил комок, от которого её слегка подташнивает. Холодная скользкая котлета и такая же скользкая каша не лезут в горло. Аське хочется только пить. Потом - физкультура... Физкультура! .

Кажется, Таня ждала, что ты попытаешься сорвать жвачку. Возможно даже представляла, как заломит тебе руку. Как захрустят пальцы под выверенным движением кисти, а потом тебе велят сказать, что упала - за то, что Таня ограничилась одной рукой, за проявленное к тебе милосердие... По крайней мере в первые несколько секунд на ее лице явное разочарование. Удивление. Презрение.

А потом она смеется...

И все вокруг тоже смеются.

- А тебе идет, гусыня. Мейкап как раз по тебе.

- Сфоткать ее?

Спрашивает Марианна, даже за телефоном потянулась, но Таня останавливает ее.

- Подожди. Еще будет что сфоткать.

Смотрит на тебя. Жестоко.

- А ты что, язык проглотила? Не нравится какой я тебе мейкап сделала?!

Замахивается. Опускает руку,

Она никуда не спешит.

Просто уходит на свое место, ни слова не сказав.

Машута подрагивает мелкой дрожью, когда ты говоришь. Она боится за тебя. Действительно боится.

- Ты не понимаешь. Она хочет...

И замолкает. В трех шагах стоит Ира и смотрит.

Внимательно смотрит.

Прозвенел звонок. Начинается урок.

Учительница по математике - виновница твоих бед, озвучивает оценки.

- Гуськова - пять. Таранова - два. Думаешь я не заметила что ты сидела с Гуськовой и все списала? Асенька - хорошая девочка, а таким как ты - место в колонии.

По классу пробегают безликие смешки. Таня не смеется. Но и не возражает.

На большой перемене она тебя в упор не видит, но Ира или Марианна всегда держатся рядом. Только Машута захочет сказать тебе что-то, что-то важное... Глядь - вот они. И Машута замолкает.

- Извини... Пожалуйста, извини...

Говорит на наконец.

- Я просто боюсь...

Признается. И глаза в пол.

Время обедать.

Школьная столовая - место уникальное. Здесь часто моют пол, но тот все равно остается грязным, а запахи свежей еды смешиваются с доносимым из окна запахом школьной помойки куда выливают пищевые отходы.

- Машута, идем, сядешь с нами.

Зовет Марианна.

Машута смотрит на тебя виновато и уходит. Твой стол пуст.

Только ты, поднос, миска борща, тарелка картофельного пюре с паровой котлеткой, пирожок с повидлом - и одиночество.

Ты как раз справилась с первым когда случилось.

Легкий аромат Шанели. Темная прядь мелькает на краю зрения.

Рядом с тобой кто-то сидит.

Девушка, которая не носит школьную форму.

Девушка, с которой никто и никогда не заговаривает первым.

Она ходит когда хочет.

У нее лучшие оценки, лучшие заслуженно - потому что с ней занимаются репетиторы по всем предметам. Ее привозит и увозит водитель.

Примерно так и работает демократия. Вы учитесь вместе, но вы не равны.

Она пришла в столовую и села с тобой за обедом.

Ее зовут Дианой - как богиню.

И она действительно выглядит богиней - в брендовых вещах, с сумочкой Fendi рядом со школьницами и их портфелями.

Девушка из другого мира.

Девушка из параллельного класса.

- У тебя не занято?

Спрашивает. Не садится пока не получит разрешения.

- Ты Ася, да? Я Диана.

Ты знаешь кто она. Ее отец отремонтировал школу. А вот то, что она знает тебя... Неожиданно.

- Моя подруга решила со мной не дружить. Она помогала мне с уроками. Ты поможешь мне?

Никакого давления. Просто вопрос.

У нее чудесные оливковые глаза...

Аська боится смотреть на нее. Она смотрит себе в тарелку и возит в ней ложкой безо всякой нужды. Она спиной ощущает на себе взгляды всей Танькиной кодлы: скоро они прожгут в ней дыру.
И только после вопроса она осмеливается поднять глаза и посмотреть на нее: так близко. Она кажется Аське похожей на Айрис, хотя она знает, что это не так. Аська Это у Аськи так начинается: Очарование. Очарованность вечная гадкого утенка чужой красотой.
Аське хочется не ответить, а выкрикнуть: Да! Да! Да! Хочу... спаси меня, возьми меня отсюда, от это своры, они же меня закусают до смерти, я тебе буду уроки делать, буду... все!
Она уже рот открывает, потом...

...Когда Аське было не целых пятнадцать, а всего десять лет, жила в соседнем доме и гуляла во дворе одна девочка Катя, с сердцевидным фарфоровым личиком, почти круглыми голубыми глазами и аккуратным алым ротиком... похожая на куколку. Во всех играх она принцесса. Однажды во дворе никого нет, других девочек, и Катя ее зовет: "Давай играть. Я буду принцесса, а ты служанка." Аська не просто играет в служанку. Аська служит Кате, обожает ее - молчаливо, пылко. Наряжает ее на воображаемый бал, готовит ей воображаемую золотую карету - фантазии у Аськи хватает, из цветных стеклышек и фольги от конфет и шоколадок, обрывков старых щарфиков и лент возникают фантастические драгоценности и украшения.Так день за днем, Аська придумывает для принцессы Кати все новые приключения и развлечения, и это их тайна - пока во дворе не появляется еще одна девочка. Она не такая красавица как Катя, но у нее розовая сумочка, а в ней - бисерная косметичка, и очень уверенный вид. Катя и новая девочка оглядывают друг друга с ног до головы и что-то промелькивает... какая-то искра, вроде несказанного вслух: "Мы подходим друг другу". "Мы будем ходить вместе". Теперь Аська - третья сбоку, принцесса Катя говорит: "Ко мне в гости приехала принцесса Ира. Сходи за конфетами. Сходи за мороженым. Сходи за шипучкой. Мы идем на бал, а ты сторожи сумочку". Они шепчутся вдвоем, а ее отсылают куда-то. У Аськи в груди под ребрами поселяется холодный твердый комок, он мешает дышать, и Аська понимает буквальный смысл выражения "Душа болит". Так проходит неделя, прежде чем Аська развязывает бантик на шее, украшение служанки, и говорит деревянным голосом: "Я больше не буду играть в служанку. " Кажется, они ее не услышали. Аська целую ночь лежит и смотрит неподвижно в блик фонаря на обоях, и у нее болит душа, так болит, что она даже мечтать не может.
Кто бы сказал, что она пережила драму безответной любви в таком виде... смешно.

Аська молча смотрит в оливковые глаза. Интересно, хватит принцессе Диане недели, чтобы выбросить надоевшую игрушку?
Неделя. Может, больше, может, меньше. Несколько дней, когда ее не будут бить, ломать руки, мазать грязью, плевать на волосы. Она будет дышать, жить... Несколько дней. Она будет служанкой. Ну и что?

Никто ей не велит обожать Диану. Никто не заставляет ее страдать от чужого пренебрежения. А потом...
Никто ее не может заставить приходить в эту школу... Да .А потом... не все равно, что потом? Не бывает никакого "потом". Потом она больше не придет сюда. Никогда не придет. А если мама будет злиться, то она и домой больше не придет. Можно найти дорогу в страну чудес и никогда не возвращаться. Если будет совсем плохо, можно и так... Да, можно.
Аську затапливает горечью и жалостью к себе, а потом вдруг она решается. Аське становится легко, словно она, разбежавшись и раскинув руки, прыгает с крыши.

- Диана, - говорит она немного севшим голосом, прямо как равной. - Я бы хотела с тобой дружить и помогать тебе с уроками, но я не люблю играть в принцессу и служанку. Знаешь, есть игра такая. Так что... ты тоже подумай, ладно? Вдруг я тебе не подойду, и ты сама не захочешь со мной дружить.

Диана весела и беззаботна. Ее жизнь течет по вполне размеренному сценарию, в котором, кажется, ничто не могло бы удивить ее или потревожить, все обращенные к ней слова были услышаны, но безвесны, и на гладкой поверхности ее души не пробежала и малейшая рябь...
Оливковые глаза равнодушно оценивают девочку, которая ведет себя странно, оценивают сверху вниз - как и всегда.
Не важно что ты скажешь ей, не важно как себя поставишь, можешь накинуться с кулаками, и все равно ты будешь для нее чем-то вроде непослушной кошки, которая царапается, когда ее хотят взять в дом.
В этом взгляде нет ни презрения, ни малейшего признака ненависти или злости. Только равнодушие и немного усталости...
- Игры для маленьких, а ты значит взрослая и серьезная девочка? Ладно. Давай по взрослому.
Говорит Диана. Она понимает тебя по своему. Впрочем, вероятно, она всё и всех понимает по своему...
Достает кошелек.
Прекрасный кошелек из змеиной кожи.
Достает тысячу рублей.
Протягивает тебе.
- Этого хватит?
На сей раз в голосе явственно слышится утомление. Кажется, это не первый раз когда служанки хотят денег за то, что прислуживают принцессе.
Или может быть принцесса просто привыкла всех и всё получать простым путём.

В Сказочной стране не было денег, ее жители просто помогали друг другу - кому по родству, кому по дружбе, кому по знакомству, а кому и просто так - и странно было бы если бы кто-то вдруг начал требовать оплаты или гордиться тем, что сделал. Бывало, конечно, что медвежонок, которого цветочные феи вытащили из реки, вел новых подружек домой и кормил вкусным черничным пирогом, испеченным Мамой-Медведь, но и в этом не было ничего особенного, ничего похожего на то, что происходило сейчас, происходило в реальности, когда богатая девочка предлагала бедной разом три похода в кино или Макдональдс...

Покупала ее.

Оценила тело, достоинство, душу - всё в тысячу рублей...

Что же, это намного больше чем мама давала тебе на карманные расходы.

А жизнь не сказка.

Аська, словно издалека, следит за изящными, скупыми, отточенными движениями холеной ручки с аккуратными овальными ноготками, смотрит в тусклые, как у снулой рыбы, оливковые глаза. И отчетливо понимает: это не Айрис. И даже не принцесса детства непостоянная Катя. Очарование сползает с Аськи, как кожа со змеи. Нет больше принцесс. Принцессы все сдохли сто лет назад. Диана уродина. Уродина.
От этого открытия, а еще от неожиданно нахлынувшего чувства брезгливости... ей не в суп, ей в душу плюнули, убили красоту... Аську начинает тошнить. Сводит челюсти, рот наполняется кислой жидкой слюной. Аська продышивает спазм, глядя на зеленую бумажку на сером пластике стола. Потом поднимает глаза на Диану: потемневшие до черноты синие глаза на сером лице. Во взгляде - презрение. Грязь -брезгует.
- Мне денег не надо. Ты можешь сделать так, чтобы Танька Таран со своей компанией от меня отстала, раз и навсегда?

Покупаешь? Вот моя цена. Это сделка. Я стою именно столько. Плевать мне на твой Макдональдс.
Прощайте, мишки-гамми с черничными пирогами, веселые гномики и облачка из сахарной ваты.
Я здесь живу. По-взрослому.

- Не хочешь? Ну как знаешь...
Диана убирает тысячерублевую купюру обратно в кошелек. Потом убирает кошелек в сумочку. Пробегается по тебе взглядом еще раз - неужели мало дала? Но нет. Обноски, фактура кожи и волос - все выдает отсутствие возможности заботиться о себе.
Кажется собака просто попалась вредная.
Может быть она думает наглостью подняться во внутришкольной иерархии? Да только вот там как с заплатанными штанишками - на самом деле совсем не важно, что именно ты делаешь.
В этом отношении твои слова многое прояснили.
- А, так это тебя должны сегодня собачить. Не понимаю я вас, сходили бы к классному руководителю и никаких проблем...
Она коротко вздыхает, "люди - идиоты" слышится в этом вздохе.
Легко наверное когда по каждому твоему чиху классная не то, что чешется, а поднимает полшколы на преодоление несправедливости.
- В общем, запомни, Ася. Есть два мира. В одном мире живет быдло. В другом люди. Эти два мира никогда не пересекаются. Вылезла из дерьма - дерьмо за тобой не полезет. Так было со всеми моими подругами. Кстати, что это у тебя за гадость в волосах?
Тонкими пальчиками подхватывает жвачку. С силой отлепляет. Бросает на пол.
- Моей подруге нужно быть чистой.
Прибавляет.

Собачить... откуда она это слово вообще знает? - недоверчиво думает Аська. Таких слов нет в мире мажоров. Диана - мажорка. Интересно, куда твои подруги делись, когда вылезли из дерьма. Понятно, люди - у кого деньги. Даже если Аська будет перед Дианой пол языком вылизывать, денег у нее от этого не прибавится. Но... а что если. А вдруг. Возьмет да и случится чудо. Здесь ей вообще ничего не светит. Вечно бегать от Таньки, прятаться и ждать, когда она с удовольствием сломает тебе руки и ноги. Или разбежавшись, прыгнуть со скалы. Вот я был, а вот меня не ста-а-ало... Или воткнуть Таньке в глаз заточенный штырь и с высоко поднятой головой пойти в полицию, а потом сесть в колонию. Больше ничего.
Аська смотрит на Диану без улыбки и без радости во взоре.
- Классной на меня наплевать. Короче, я согласна. Что нужно делать?

- Для начала... Теннис. Ты поела?
Диана поднялась, чуть одернув превращающее ее из девочки в нимфетку, платье. Поудобнее перехватила сумочку. И направилась к столу где сидели учителя, прямо к классной.
- Варвара Леонидовна, я нашла себе сегодня пару для тенниса. Гуськову. Отпустите ее с физкультуры?
- А она умеет?
С явным недоверием спросила классная, здоровенная бабища.
- Конечно!
Не моргнув и глазом ответила Диана.
- Ну ладно, раз так - играйте. Я физрука предупрежу.
- Спасибо, Варвара Леонидовна.
Поблагодарила девочка.
- Ты же не умеешь играть?
Спросила она на выходе из столовой, впрочем, таким тоном, что было понятно - на другое она и не рассчитывала.

А Таня Таран провожала тебя долгим и очень внимательным взглядом...

Она не поела, конечно. Разве можно есть, когда жизнь ломается пополам? Но кивнула головой. Пока Диана ходила к классной, засунула в рот половину пирожка и запила чаем - очень хочется пить... И на выход. Таня Таран...
Идет лесом.
- Нет, не умею, - коротко ответила Диане.

Интересно, это трудно - научиться в теннис? Она нескладная, но ее длинные руки, худые от самого плеча, и длинные голенастые ноги позволяют ей двигаться быстро и сильно, хотя не особо грациозно. Она любит физкультуру. Баскетбол , волейбол - это все к ней. Но теннис... Аську на минуту одолевают сомнения, но она их давит в зародыше и выходит из столовой вслед за Дианой.
Ей кажется, что меж лопаток у нее нарисована мишень. Танькин взгляд вонзается в самую середину.

Вы оказываетесь в раздевалке, самом страшном месте в мире. Точнее, таким оно было до этой перемены. Ты слышала, что в американских школах по образцу фитнес-клубов у каждого учащегося есть шкафчик - уголок личного пространства, где можно было хранить то, что неудобно носить с собой - уличную одежду, сменную обувь, рабочие материалы, форму для физкультуры... В России подобная система не прижилась не то из-за воровства, не то из-за перегруженности школ, но наши раздевалки больше напоминали приемные военкоматов, те же скамейки где ученикам предстояло раздеваться друг перед другом, и никакого "своего" уголка...

Разумеется, у Дианы шкафчик все-таки был и как оказалось, не один. При любом спортивном зале всегда есть так называемый "кабинет физрука", всегда имеющий вторую комнатку - так называемую "раздевалку для учителей" (и вот здесь шкафчики обычно есть по числу физруков - ну или хотя бы шкафы). Именно туда отправилась твоя новая подруга - и вернулась с двумя комплектами теннисной формы, один из которых протянула тебе.

- Держи.

Только и сказала. А потом стала переодеваться, нимало не смущаясь тебя. У вас была общая черта - за вами обеими никогда, ни разу не подглядывали в раздевалке, но за Дианой - потому что она переодевалась до всех, а за тобой - потому что ты никого особенно не интересовала. И все же пусть и совсем по разному, во многом ты и первая красавица школы, будто выточенная из слоновой кости, были столь же похожи...

Теннис - еще одна причуда отца Дианы. Кажется, ему не вполне нравилось чтобы его дочь бегала и прыгала вместе со всеми, вот и договорился с учителями - вместо уроков физкультуры девочка будет ходить на расположенную в трех минутах от школы теннисную площадку, что потом шло ей в зачет. Не раз ты видела, пробегая очередной круг по школьному "ипподрому" как за высоким металлическим забором Ана с очередной девочкой неспешно, ни на кого не оглядываясь, бьют по светло-зеленому мячику - а потом девочка бежала собирать мячики, укатившиеся не туда...

Возможно, даже точно - на всех этих девочках была одна и та же форма. Та, что сейчас досталась тебе.

- Отнеси пожалуйста вещи в шкафчик. Третий справа.

Просит Ана, окончательно сменив платье на белый топ и юбку - теперь она выглядит совсем как теннисистки с экрана.

- И заодно скажи физрукам что сегодня играешь со мной.

Обеденный перерыв заканчивается.

Сейчас ты промаршируешь в белой теннисной форме, слишком открытой, слишком знакомой всем, через школьные коридоры, через школьный двор.

И все будут смотреть на тебя.

- Расскажи о себе.

Попросит Диана, когда вы закроете за собой дверь раздевалки.

В раздевалке Аська со своими пожитками по привычке забилась в самый угол - туда, где ты по определению будешь занимать как можно меньше места в этом мире. Отвернулась к стенке и начала стаскивать одежду. Есть хоть что-то хорошее в твоем положении - на тебя не обращают внимания, потому что у тебя невзрачная угловатая фигура, тоже отставшая от своего возраста, совсем не такая, как у большинства одноклассниц, оформившихся в привлекательных половозрелых самочек. Аська вытряхивает из шуршащего пакета белую футболку и синие трикотажные треники. И тут:
- Держи.
Аська нерешительно протянула руку, словно хотела спросить: это - мне? Ну чего спрашивать, и так ясно, что тебе... Какая красота. Как в этом не быть красивой. Вот надену и буду красивой... Аська деревянными руками натягивала белую обтягивающую маечку и юбку, обмирая от сознания нереальности всего происходящего. Будто она делала то, на то не имела права, и за что ее обязательно покарают. Было великовато, болталось в некоторых местах. Она не думала, кто носил эту форму до нее. Что стало с этими девочками, после того как они перестали дружить с Дианой. Она сейчас превращалась из гадкого утенка во что-то другое, все белое такое и сияющее...
Сейчас надо пройти. Долго надо идти. И все будут смотреть.
Аське кажется, будто она вышла из тени на яркий свет. Она пытается ссутулиться, чтобы занимать поменьше пространства, но у нее почему-то не получается, она разворачивает плечи и поднимает голову. И идет как на расстрел, вся в белом, а на груди - мишень.
Ничего страшного. Это же не она идет. Аська заперта в шкафчике в раздевалке, а это идет красавица и умница, комсомолка и спортсменка, прямо Мария Шарапова.
Физрукам она тоже говорит чужим голосом, который звучит словно со стороны:
- Диана просила сказать, что я сегодня играю с ней.
Поворачивается и идет обратно.
Вопрос Дианы ставит ее в тупик.
- О себе? Я живу с мамой, бабушкой и младшей сестрой. Я люблю читать и... придумывать истории.
Аська замолкает. Больше в ее жизни ничего интересного нет, кроме снов, которые ей снятся. Но в эти сны нельзя пускать никого. Даже Диану.
Тем более Диану. Диана - чужая.
- А можно мне спросить? Откуда ты узнала, что меня сегодня собирались... ну ты знаешь что.

Ей не хочется произносить слово "собачить", когда она вся такая и в белом.
В самом деле, откуда?

Когда ты идешь на корт - все смотрят. Смотрят со смешанными чувствами. В России десятых годов фильмы про содержанок образовали особенный жанр, ставший реальностью вместе с самими "содержанками" в число которых различные наблюдатели включали как высокооплачиваемых сотрудниц эскорт-агентств, живущих с клиентами, так и зачастую просто неработающих незамужних девушек, занимающихся тем же самым, а иногда и жен. Двусмысленность такого определения четко отвечала двусмысленности и социальной позиции продающих себя девушек.

Почти каждая мечтала быть на их месте. Быстро решить все свои проблемы ценой такой мелочи как собственная жизнь.

И это тоже реальность.

Твой рассказ не сильно впечатляет Диану. Нынче каждая вторая пишет истории, в основном сопливые фанфики об извращенной любви. И уж точно все читают - в этом СМИ ошибаются, Россия все еще "самая читающая страна мира" - просто читает она подростковые мелодрамы, в идеале с налетом фэнтези. Так и сидят - бабушка, мать, дочь, но у бабушки в руках "депрессивные бабульки" Улицкая и Петрушевская, у матери детективная мелодрама одного из негров Донцовой, а у дочки - то, что в тренде. Иначе не скажешь - тренды меняются так быстро! Вчера это вампир и обычная девушка, сегодня это гладиатор и обычная девушка, завтра это миллиардер-извращенец и тоже обычная девушка...

Послезавтра, уверяю, это будет супершпион - но тоже с обычной девушкой, роль которой в кадре будет сводиться к истерическим выходкам.

Но мы забегаем, как обычно, сильно вперед.

Диана играет в теннис. Роль партнера для нее неплохо выполняет стена. Твоя роль еще меньше чем у стены - когда она упускает мяч, ты должна его принести.

К счастью, это бывает редко.

- Насчет твоего вопроса.

Она улыбается куда-то в воздух.

- У Татьяны есть канал на ютубе. Она выкладывает туда всякие смешные видео, как кого-то собачит. Ей за каждые десять тысяч просмотров ютуб платит доллар, так что она старается как может. Забавная девчонка.

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Ракетка бьет по мячу. Мяч отлетает от стены, но Диана ловко встречает его новой подачей, снова и снова...

- Когда меня только перевели в эту школу, она пыталась просить у меня деньги. Я сказала папе. Он разобрался, но представляешь - оказывается у Татьяны отец мент. Избивает ее дома по жесткому. Я когда узнала пожалела ее - и она осталась в школе до первой моей жалобы. Девчонка-то она неплохая, просто без тормозов. Кстати, не хочешь попробовать?

Спрашивает Диана тоном не предусматривающим отказа.

- Ракетку правильно держать вот так. Подаешь плавным движением слева или справа, по нижней дуге...

К концу "уроков" у тебя получится отбивать мяч от стены один раз из трех.

Конец возвещает звонок будильника. Выходит и над Дианой кто-то руководит - даже если это ее собственный телефон.

- Слушай, поехали ко мне домой? Поиграем.

Ответ Аськи чисто формален. Она не хочет заинтересовать Диану своими фантазиями. Она хочет ее не-заинтересовать. Чтобы все Аськино осталось при ней и не выходило за пределы Аськи. Диане неинтересно. Очень хорошо. Что и требовалось.

Аська идет через двор, очень высоко держа голову. На ее лбу написано большими буквами: "Я БЛЯДЬ." И дальше мелким шрифтиком: "Но у меня все мои блядские кости целы".

- Хочу, - говорит Аська с энтузиазмом. - Очень хочу.
К концу урока у Аськи правая рука гудит и отваливается от непривычной нагрузки. Но она знает, что полночи будет тренировать память тела: плавное размашистое движение от самого плеча по широкой дуге - и в конце резко - всей рукой, и кистью - по мячу, чтобы он закрутился. Диана делает именно так, она наблюдала. Тело должно запомнить. Оно глупое и непонятливое, это тело. Иногда Аська его ненавидит. Но его можно дрессировать, как собаку, тогда оно слушается.
В следующий раз у нее должно получиться лучше. Должно.

Маленькая грязная тайна Татьяны Таран. Значит, она на Аське бабло срубает. Доллар. Это шестьдесят рублей. Нет, уже шестьдесят пять. Ну так вот. Можно платить ей своими завтраками и обедами. Шестьдесят рублей в день... нет, в два дня. И не быть отсобаченной.

- Я бы с удовольствием, - говорит Аська. - Но меня мама будет... собачить, если я поздно приду. Она следит. Давай как-нибудь в следующий раз. Может, завтра. Я что-нибудь придумаю, что ей сказать. Спасибо за теннис. Было очень интересно.

Она не может сказать Диане, что на ней лежит обязанность мыть посуду и полы в кухне и коридоре, вытирать пыль там, где высоко и бабушка не дотягивается, а также проверять Маринкины уроки. Она не может сказать, что на ней ездят как на лошади.
- Да, а как я буду помогать тебе с уроками? Я могу попозже...

Домой.