Каллиграфия | ходы игроков | Турнир для одного рыцаря

Адриан

Адриан не мог вспомнить, кричала ли она. Виола, Виолетта, Виа, Ви... Вьи-вьи — как ветер. Вья-вья — как птица.
Адриан не мог вспомнить лицо, не помнил рук, ничего, ни одной детали, даже запаха.
Совсем-совсем ничего, кроме густого и душного знания, нападающего кошмарами по ночам, от которого не могла спасти даже Ада.
Думалось, нельзя полюбить после предательства женщины. Оказалось — нельзя после собственного. Сколько ни старался, больше не вышло.
Даже Ада. С Адой ведь это не любовь вовсе, а скорее насыщение, самолюбование, она ведь так похожа, так близка и всегда была рядом, она прощает. Жалеет? Аморально и дико, от того каждый раз вызывающе, вопиюще желанно.
И все-таки с Адой совсем не любовь.
Именно поэтому в долгие часы одиночества всегда становится так тотально холодно и пусто.

Данкан

Рыцарство по своей природе не так уж и романтично. Рутина, пот, кровь, боль.
И все-таки романтично: когда ноют мышцы и кости, когда усталое, натруженное, измученное ударами тело воет от боли, тогда же это тело поет, поет каждая клеточка, каждая частичка — это песня о преодолении и силе, это песня мужества, гимн войне, страшный для всякой женщины, приятный любому мужчине.

Обоим

Его звали Власом. Когда-то его уважали — он многое провидел, когда-то ему верили — он ни в чем не солгал. Будучи слугой лорда Байрона**, Влас до последних дней своего лорда исправно нес службу — а после поклялся носить траур по своему господину до конца дней (и не нарушил слова).
Годы шли, Влас состарился. Речь стала бессвязной, походка — сначала неуверенной, а после — ноги и вовсе перестали слушаться. Теперь в его лачуге не привечали гостей и не ели досыта. Лет десять назад Влас пригрел у себя девочку-попрошайку, которую с того дня никто больше не видел.
А сегодня шептун* посетил четыре рыцарских дома с вестью: у Власа пропала дочь (та самая пригретая попрошайка), ушла в лес и не вернулась, Влас просит помощи и обещает щедрую награду.

Ада сделала последний стежок, нагнулась и аккуратно перекусила нитку около самого узелка. Отстранившись, рыжеволосая критическим взглядом обозрела свою работу, подняла глаза, вздохнула и покачала головой. .

- И стоило тебе ввязываться, Ад?

Адриан машинально погладил пальцем зашитую рану. Девушка все сделала на совесть: шов получился аккуратным и ровным. Он ответил.

- Ты просто золото. А выбора у меня особо и не было. Подумаешь новый шрам. Если бы я не вмешался, те молодчики пристукнули бы эту швею в переулке, а она приходит штопать мои вещи, не забывай.

Ада протянула руку, отодвинула ворот рубашки и ткнула пальцем в довольно свежий шрам, тянущийся от шеи к груди.

— Царапина, — буркнул Адриан. - Ада, ну что ты? У тебя опять дурное настроение?

Пытаясь утешить и успокоить разволновавшуюся девушку, рыцарь обнял ее, прижал к себе. Ада фыркнула и сменила тему. - Ты знаешь, что возвестил шептун? Генрих мне рассказал.

- О чем ты? - недоуменно пожал плечами Адриан. - А Генриху пора напомнить, что он прежде всего мой слуга.
- О, не дуйся, тебе непременно нужно поучаствовать в этом деле. Может это разгонит твою вечную хандру, - промурлыкала рыжеволосая. - У старика предсказателя, Власа, пропала дочь. Может поможешь старику? Тебя это развлечет.
- Если ты хочешь, - буркнул в ответ здоровяк и стал одеваться, собираясь выйти в город.

Натянул непременный пояс с оружием, накинул плащ поверх одежды и вышел, седлая коня. День обещал быть безоблачным и дорога сулила приятную прогулку.

Лорд Байрон был слишком весомой персоной, чтобы Данкан мог пренебречь его именем.

С одной стороны, пошла какая-то девчонка в лес... с тех пор, как Влас эту малявку удочерил столько лет прошло, что речь уже идет не о девочке, а о девушке или молодой женщине... на загуляла она в лесу с каким-то парнем из деревенских, это не повод, чтобы ... не повод, короче.

С другой стороны, сэр Джордж Гордон Байрон был другом и наперстником сэра Эктора Айдахо, слишком многое связывало отца Данкана с этим человеком, чтобы пренебречь приглашением. Слово "долг" было слишком хорошо известно в роду Айдахо, оттого, возможно, он так и остался не слишком богатым, не слишком известным, и совсем не обласканным милостями трона. У трона свой взгляд на долг, и очень своеобразный способ подхода к проблеме, который выражается фразой "что хорошо для нас, то и есть правильно". Данкан был воспитан иначе. Его учили, что долги надо отдавать не тогда, когда тебе удобно, а когда нужно. И, раз сэру Джорджу требуется, чтобы отпрыск сэра Эктора вместо мужичья переворачивал окрестные леса в поисках пропавшей девки, значит, долг будет оплачен.

Дом старика немало отличался от привычного рыцарям окружения: узкие дверные проемы, низкие потолки, три крохотные комнаты, в доспехах двигаться здесь не просто неудобно — невозможно.
Скромно в доме и чисто.
По странному стечению обстоятельств Данкан и Адриан появились здесь в одно и то же время. Рыцарей встретила пожилая женщина, чьи рыжие волосы еще сохранили цвет былой красоты в отличии от морщинистого лица и грубых, худых рук. Женщина представилась Марией и проводила гостей в дом, где предложила обоим расположиться на узкой деревянной лавке напротив очага.
В кресле сидел Влас, губы старика дрожали.
— Его речь сложно разобрать, только Аглая могла. — сетовала женщина, — Я прихожу сюда во все дни, когда девушка уходит в город или в лес, прихожу только за тем, чтобы накормить старика. Так и вчера. Только Аглая не вернулась, она всегда возвращается к вечеру, но не вчера. Она не вернулась и сегодня.
Вот и весь рассказ. Пропала дочь, пропала роднуля, пропала кровиночка! Но рассказ женщины сух, в голосе лишь беспокойство, совсем иное в лице старика — дрожат губы, дрожат руки, густая сетка глубоких морщин сделалась еще гуще этой ночью.
— Вы только не подумайте, глубокоуважаемые сэры, Аглая не гулящая. На ней здесь весь дом, хозяйство, отец, все держится. Со всем справляется да еще и соседям помогает, кому припарку об хвори, кому — снадобье для сна. Тем и живут. Все сама умеет, вот только когда уходит, меня просит заходить.

Данкану это не понравилось сразу. С самого начала. Он не ищейка. Он рыцарь. Не его дело переворачивать камни в лесу в поисках девки, неведомо куда задевавшейся.

- Куда она ходила, эта ваша Аглая, - он услышал собственный голос. - И как она выглядела.

Девок в окрестностях пруд пруди. Черные, рыжие, толстые, худые...

Адриан скользнул взглядом по комнате, подмечая детали, на первый взгляд равнодушным взглядом и прошел в угол. там он присел на жалобно скрипнувший под тяжестью рыцаря деревянный стул. Замер, предлагая остальным вести диалог. "Сюда бы Аду, уж она живо разобралась, что там пытается промычать старик" - подумалось Адриану.

— В лес ушла, за травами да по ягоды, осень скоро — жни сейчас, покуда не отцвело и не увяло.
Женщина знает о жизни в доме, а рыцари — нет. Женщина знает о женской доле, а рыцари — нет. Собери, приготовь, напои, убери, постели, подотри, подмети, принеси, разожги — простая жизнь, ясная, легкая, потому что без загадок. Женщина о такой знает, поэтому ей удивителен вопрос Данкана — чуть-чуть изогнута кверху бровь.
— Аглаю всякий узнает, девка-то меченая, у нее на пол лица, вот тут — на себе показывает, правую половину лица закрывая ладонью, — темное пятно. От нее из-за этого пятна, говорят, богатые родители отказались — в приют попала вся в парчу разодетая, в лентах и в бисере. Из-за этого пятна в девках Аглая до сих пор — кто видит, отворачивается, да и она сама себя стыдится, на голове вечно капюшон или платок.

А потом женщина вдруг машет рукой, в жесте: "да что уж теперь сетовать на неустроенность и незамужество, когда девки этой больше уж и на свете нет, наверное".

В углу замычал старик, трясущейся рукой запазуху полез, вытащил что-то большое, раскрыл ладонь — камень драгоценный, рубин, размером с яйцо, не безделица совсем, дорогая вещица.
— За поиски сулит. Только теперь не знаю, как вам двоим этот камень между собой делить.

- Мы еще никого не нашли, - сказал Данкан. Он не любил делить шкуру неубитого медведя. А еще он не любил работать. Рыцарю негоже зарабатывать себе на хлеб. Рыцарь - человек долга. Он не наемник. Он подошел к старику. Нагнулся.
- Мы не будем делить это. Я отправлюсь на поиски твоей приемной дочери, но я не приму за это платы.

Он позволил себе усмехнуться.
- Что еще, - Данкан оглянулся на Адриана, - мне или нам положено знать прежде, чем мы отправимся на поиски? Или что нам не положено знать, но не помешало бы?

Данкан огляделся.
- Найдите мне вещи этой девушки. Что-то, что хранит ее запах.

Данкан уже решил, что прежде, чем отправится на поиски, возьмет в отцовском замке пару псов посообразительнее. Возможно, пропажа сыщется достаточно быстро.

Адриан встал, поведя могучими плечами и от души потянувшись. Он нарочито вежливо кивнул старшему рыцарю. Пусть тот и не слишком богат, да и только третий сын, но человек благородный и уважаемый. Потому здоровяк почтительно сказал: - До встречи, сэр Айдахо, я пойду в поисках своим путем. вы своим, так пожалуй будет лучше для всех.

Попрощавшись с домашними старика, рыцарь пообещал вернуться чуть позже и отправился в небольшой дом на окраине города. Он знал, что нужно делать. Войдя, бросил плащ старику Генриху, коротко бросил: - Смени коня, да приготовь еще двоих.

После зашел в гостиную, где за небольшим резным столом черного дерева, Ада предавалась радостям вкусного завтрака. Вставала она поздно и сейчас только привела себя в порядок.

- Ада, мне нужна твоя помощь. Черт его разберет, что там бормочет этот старикан. Идем скорее, бросай свои забавы.
- Но я только перешла к смене блюд и отведала белое вино, чего и тебе советую.

Девушка медленно, нарочито аккуратно пригубила глоток, вздохнула в звенящей тишине и ответила застывшему рядом Адриану.

- Ладно, будет тебе, я поняла. Сейчас соберусь, ты ведь не отвяжешься.

Через добрый час три всадника выехали к дому старика-прорицателя.