Свинцовые снежки 2 "В осаде" | ходы игроков | another day, same crap, new story

Лейтенант Бейкер, тем временем, слушает не леденящие душу истории, а вялое нытьё Флореса. Вялое, впрочем, лишь по форме ー вполголоса да под нос, да сквозь зубы, в общем, чтоб не придрались. А по содержанию всё равно лучше, чем ничего, должно быть. То номера второго так и не выбрал, и пулемёт наверняка не почистит никто, пока Заводного Ника возишь тут, то колёса что-то спускаются, проверить бы где, да Нормана ж не попросишь за так, то ночью долбили так, что чуть ли не под кроватью спал (хотя хорошо если пару раз неподалёку взорвалось что-то). В общем, Флорес поныть умеет, но тем ярче чувствуется контраст с собранными и деловитыми десантниками.

Перед Марви, правда, был ещё визит в малую духовную семинарию, но там всё без сюрпризов, да и место такое, что задерживаться не хочется. Самоходчики и сами рады оказались на выход попроситься, а уж удерживать их тем более никто не стал, только обрадовались, что койки освобождаются. Вообще, удача Заводного Ника не оставляет и тут, потому как заявись он на часик позже, и уж концов бы заветного экипажа не сыскал. Правильное было решение рекрутингом до визита в планерный полк заняться.

Марви сильно напоминает Люзери, то ли городок, то ли деревушку, которую отступающие из Новиля силы команды Десобри проехали вчера. Что Марви, что Люзери ー в миле, а местами и в полумиле от реальной линии фронта, и это чувствуется здесь во всём. Часть домов уже разбиты вдребезги, словно гигантский фарфоровый сервиз под невидимой кувалдой, но все дороги в то же время расчищены, так что с проездом проблем нет. Никаких слоняющихся по улицам лентяев и ротозеев, каждый боец при деле и передвигается как минимум трусцой. И стрельба, частая и громкая, громче только там, в тумане, каких-то пятнадцать-двадцать минут хода.

Офицеры планерного десанта, кажется, даже думают быстро и скупо, настолько мало разговоров в их полковом штабе, даром, что доклады по телефонам и рациям поступают постоянно. Команды точны и коротки, обсуждения практически отсутствуют. На Бейкера смотрят со смешанными чувствами, как на счастливое недоразумение.

Свой человек в штабе Маколлифа (услышав фамилию Полковника Робертса, дальше разбираться не стали), впрочем, не может не быть интересным. Бейкеру стоит немалых усилий, чтобы съехать с темы лоббизма (странно, но даже про него планеристы говорят как-то по-военному лаконично и доходчиво) и повернуть разговор в русло нужной ему информации. Увы, с разбитым обозом ясности никакой. Едва ли не впервые за весь визит мнения делятся кардинально. Кто-то из офицеров уверен, что был приказ проверить лесную дорогу между Фламизулем и Манд-Сент–Этьен, другие убеждены, что приказ был закрепиться на передовых рубежах на опушках вокруг той дороги, чтобы иметь защиту в виде леса и стричь краутов на открытых подходах. В одном десантники сходятся, и слышать это отрадно ー приказ был. Понять бы только какой. Но, как назло, перебит нужный провод, да и вообще, вы же всё равно туда едете, сами спросите на месте, кстати не возьмёте пяток ящиков с патронами, Лейтенант? Мы видели, вы даже на джипе.

Что касается ситуации, местности и противника, то всё сложно. Крауты прут вдоль шоссе Е-40, оно, слава Богу, на небольшой насыпи, буквально метра полтора, но всё же почти естественный бруствер. Наши обороняются из-за него, половина противотанковой артиллерии 321-го артбатальона вся там, её окапывали приоритетом, так что потери среди линейных бойцов немалые, потому вчера ваших из Снафу туда же почти рядом и звали. Чёртов Сеноншам... В общем, вдоль шоссе и вокруг местность открытая, увы, склонами сходится вниз к самому шоссе с обеих сторон, так что на линии вдоль шоссе, где и нет-нет, да домики встречаются, и деревца есть, хоть как-то укрыться можно, а вот на подходе лучше не медлить, потому что простреливается всё только в путь. Так что в Манд-Сент-Этьен лучше заезжайте с севера, и вообще, вот вам частоты тамошних ротных, уточняйте точки германских атак, чтобы на острие прорыва не напороться.

Сами крауты там злые ー много своих потеряли, но то ли ещё будет! 26-я Фольксгренадёрская и Панцер-Леер. Четвёрки, пантеры и ягд-пантеры, в общем, полный набор, а пехота дерьмо, но тоже не недооценивайте, пулемётов им там выдали с избытком. Главное панцеры выбивайте, если что, без них они вперёд не идут. Ну, в общем, с Богом, привет парням передавайте!

На улице ждёт грустный Флорес. Хорошо, когда есть что-то постоянное в мире непрерывно меняющейся боевой обстановки.

ー Лейтенант, сэр, у вас случайно пинцета не будет? Эти, пока вас не было, сэр, пришли, свалили мне под ноги, вот, пять ящиков, "для наших на шоссе", а я пока место расчищал да грузил, палец вот занозил. Случайно.

Грёбаная десантура. Парашютисты хотя бы смеются иногда, а эти отмороженные какие-то, раз-раз и ушёл, в глазах пусто. Неужто у нас также? У Лейтенанта вон порой да. Грёбаные крауты.

Саммерсу бы проблемы Флореса. Заноза... Тут словно десятки их по всей поверхности рук, колет, зудит, ещё и жар как в кипяток по локоть опустил.
Да это пелена какая-то на глазах.
Моргаешь часто-часто, Рядовой, дышишь ещё чаще.
Всё кажется, что не конец, что подлый сукин сын сейчас выкинет какой-то фортель.

Нож из-за голенища. Пистолет из кармана. Дружки из подворотни. Куда-то же и к кому-то же те двое убежали...

Но нет, вместо банды оголтелых грабителей-мародёров приходят совсем другие люди. С ними местные. По-быстрому ограбить зажиточного хозяина не вышло, вот на звуки борьбы и стянулись постепенно небезразличные соседи, и каков же был их ужас увидеть кровавую расправу.

Ты же ветеран тёмных подворотен, Рядовой, ты не умеешь бить не по болевым точкам, уж точно не в состоянии аффекта. Кто теперь спаситель, а кто грабитель? Бельгийцы тычут пальцами и лопочут по-своему. Пришедший в себя хозяин больше печётся о потерявшей сознание от удара дочке и как назло уносит её в дом в тот момент, когда во двор входят трое.

Лейтенант-десантник, абсолютно среднестатистический, но с на удивление живой мимикой лица, за ним следует странная пара. Словно с открытки какой сошли, просто какой-то привет из прошлого. Видал ты таких, Рядовой, только всё больше дома, в штатах, патрулирующими улицы и веселящихся на побывке солдат унимающими. Кайфоломщики из военной полиции ー сосредоточенный и худой как жердь лейтенант с непропорционально руке длинными пальцами, а с ним скромный и тихий сержант... девушка. В Женском Армейском Корпусе, конечно, есть и штат военных полицейских, но тут-то эта дама что забыла? Ещё удивительно, что одеты оба больше по-походному (хоть и по-уставному), без касок с бросающимися в глаза белыми буквами, без резиновых дубинок, а нарукавные повязки (по ним ты изначально и понял, что двое ー ЭмПи) при ближайшем рассмотрении оказываются самодельными. Кто другой, наверно, подумал бы что-то сексистское о том, что вот мол и женщина себя показала ー сшила повязки взамен, видимо, потерянным, но вряд ли бы ты до такого опустился, Рядовой Саммерс, да и не после такого адреналинового спада.

ー Что тут произошло? Тушу с подельником не поделили? ー лейтенант-десантник наклоняется к телу Бекона и через несколько секунд поднимает на Саммерса настороженный взгляд ー Да он же не дышит!

Не понимаешь, как так вышло, Рядовой. Только что Майк хрипел и тянулся к твоему горлу, а ты кожей шеи чувствовал, какие острые ногти у него на крепких пальцах.

Лейтенант из полиции на нервного десантника и окровавленного пехотинца даже не смотрит, изучая следы в грязи. Его напарница о чём-то тихо расспрашивает какую-то кутающуюся в шерстяную шаль бельгийку. Вокруг людно. Было бы крайне досадно, начнись сейчас артобстрел.

Медленно выпрямляется Саммерс. Тяжесть пополам с отвращением - словно во сне, когда приятель к тебе руку тянет, ты протягиваешь в ответ, а на руках только болотная жижа. Предатель, - звенит почему-то в голове. С чего - Бекон не предавал. Он и не знал толком Саммерса-то, придурок.
А Санчез знал. Остался посреди леса Санчез, не добежав до дома, не дообрывав яблонь немецких, не додравшись, обещал надрать задницу да не успел. Сука. Всегда знал куда бить. И куда не бить тоже знал.
А Бекон не знал. И когда остановиться не знал тоже. Или, может, это Саммерс после дерьмового сна и ещё более дерьмового пробуждения не знал как остановиться, как простить Бекону то что он мудила не один из своих. Похож. Но внутри гниль и жижа болотная была

Выпрямляется Рядовой, вытягивается по стойке. В грязи весь, кровь с руки течёт, голос хриплый, - но правила знает.
- Рядовой Честер Саммерс, сэр, 28 пехотная. Этот.. он гражданских грабил, сэр. По-нормальному не послушал, тем тесаком меня ранил... пришлось усмирять. Не рассчитал. Виноват.
Минимум виноватости в голосе Чета, но и гордости нет. Отвращение только.

ー Не рассчитал, ー повторяет лейтенант-десантник то ли с издёвкой, то ли с сочувствием, ー и что теперь с тобой таким красивым делать?

Он осматривает ещё раз мёртвого Бекона и зачем-то лезет тому за пазуху под куртку, рывком отворачивая ворот рубашки под ней. Татуировка на груди, что-то чешуйчатое, то ли ящер, то ли рыба, лейтенанту видней. Он встаёт и кивает своим спутникам:
ー Он. Майк Калвер. Вот дерьмо.
ー Не повезло, ー вздыхает полицейский, вертя в своих длинных пальцах подобранный из грязи нож Саммерса.

Голос у него под стать его худощавой фигуре, плоскому как тарелка лицу и голубым ледышкам-глазам ー до хрупкого тихий и невзрачный, но перебивать его почему-то не хочется. Есть чувство, что выйдет себе дороже.

ー Ладно, этого героя под замок к остальным таким же, после аптекаря им займёмся.
ー Свидетели подтверждают самооборону... ー у девушки-сержанта голос напротив, острый, бойкий и чуть подрагивает, как нож в неопытных руках.
ー Превышение налицо. Ещё и признание. Пойдём, Рядовой, посидишь в спокойствии, пока всё не закончится.
ー А может в Снафу? ー вмешивается десантник, ー Выписывать и на него довольствие что ли, когда на фронте каждый боец на счету?
ー Да он буйный же, и если уже не там, то значит и не доброволец. Дезертирует в первой же стычке.

Когда ты тянешься перевернуть песочные часы своей судьбы, брось +Лидерство+1 за признание себя в составе Снафу(по желанию)+1 за сдачу "общего с Майком Калвером знакомого" Итана О’Коннела(по желанию).
На 10+ песок сыпется вновь ー грохот германских орудий поодаль требует крови и твоей свободы.
На 7-9 у часов нет ни крышки, ни дна.
Ты и есть тот песок.
Поработаешь на военную полицию? Нас тут двое на всю Бастонь, и свой человек из рядовых пригодился бы.
На 0-6 часы разбиты, а твоя война в Бастони окончена.

***

...В темноте скрип петель сарайной двери тянется по слуху долгим рваным порезом зазубренного лезвия. Резкая тишина как боль в ране, но и её гонит свет из проёма за твоей спиной, Сержант, вытесняют звуки разворошённого логова.

Сухой шорох шагов и влажные всхлипы; кто-то поднимается на ноги ー мужчина или женщина? Очертания ломаются в лучах света из редких щелей. В воздухе плавают сотни пылинок, стоит тяжёлый запах старого залежалого сена и жаркой похоти.

Не видишь, но чувствуешь укол молящего взгляда, Сержант. Почему она не позовёт на помощь? И где она? Лежит или стоит? Между двумя пятнами силуэтов пара ярдов, а от входа до них ー ярдов десять. По сторонам вроде никого, но свет слишком неохотно вырывает закоулки сарая из тьмы, от этого света больше рябит в глазах, и хочется прищурится и проморгаться.

ー Хтоа там? ー голос говорящего отдаёт одним из диалектов южных штатов, тянет носовую "н" ー Братуха, ты тож к Хелен? Занята ж, ну, тебе время н-не назначили чтоль?

Голос словно бы тянется из самой густой тени самого дальнего угла сарая, что как назло вытянут вглубь и больше внутри чем казался снаружи. А ещё говорящий нарочито громок. Просто возбуждён или что-то маскирует?

Шорохи по соломе, тут и там, как в какой-то звериной норе. Да и сколько человечности осталось в людях по ту сторону тени?

Их трое. Или больше? Они лежат и почему-то как в оцепенении, их силуэты переплетены и неподвижны.

Это или самоорганизовавшийся солдатский бордель, или бандитский гнойник на теле армии, но ты чувствуешь, Сержант, что в темноте выводы делать рано.

Бесцветное ощущение глубокого холода - так себя чувствуешь когда в ледяную воду по весне сигаешь. Ни тела не чувствуешь, ни сознания. Просто движение по течению. Холодно даже испытывать эмоции.
Последние усилия отмерзающих губ:
- Я уже в СНАФУ, сэр. Отряд лейтенанта Бейкера.

  Планерка у лейтенанта не отличалась особенным разнообразием. Пространное нарезание задач, а в ответ только "Так точно" и "Есть" - ровно половина всех фраз, отпущенных военнослужащим.
  Выйдя, он сразу же заорал, не дав растащиться двум оставшимся сержантам:
  – Сержанты, командиры отделений, командиры боевых машин – ко мне!
  Пока все собирались, Валентайн обратил внимание на самого любимого подчиненного, несмотря на то, что он был самым кукурузным:
  – Какой ты молодец, Нэш. Дядюшка Сэм не забудет твоих заслуг. Медаль Почета вышлем тебе по почте. Где, говоришь, площадь эта? – Вуди пальцем провел по огроменной карте, висевшей на стене. – Неплохо так-то...
  Вуди еще посмотрел на карту, оценивая свои владения, как Панда обратился к нему с новым вопросом.
  – А это не рожи, а твоя замена. Ты же у меня прямо на глазах растешь, вон, целый дом выбил. Давно пора из тебя человека делать. До меня, конечно, еще далеко, ну да ничего, к концу войны как-нибудь сварим. Вот так вот, брат. – и хлопнув того по плечу, оставляя его с этой абсолютно выдуманной информацией, отправился делать вещи.
  Вещи заключались в запугивании и запутывании личного состава, некоторые из которого были старше его по званию.
  – Значится, так. Командирам отделений: провести поверку личного состава, об отсутствующих доложить. Проверить готовность личного состава. Пополнить боекомплект до полного носимого запаса, медицину, взять пайки на день, у кого нет. Больных, хромых и убогих – оставить тут. Сержант Миллс – обеспечить выдачу всего необходимого. Командиры машин, ну там, вы и так все знаете – не стал позорить офицеров перед рядовым и сержантским составом исполняющий обязанности взводного сержанта. – Кому нужны там вторые номера, в расчеты – сразу говорите. Радистам батареи, медику клизмы, ну понятно. Джонни, раз уж ты рядом – проверишь наше отделение. На все про все час, через час – доклады и построение. Вопросы отсутствуют. Приступить.

Вот такое интересное помещение. Голые и не очень тела, запах пота и похоти, даже с холода. И запах страха. И боли.

- Ну ка, бойцы, давайте по-хорошему. - Говорит медленно, неспешно. Глаза к полумраку быстро привыкают, начинает различать фигуры и их формы. Угловатые, грубые и изящные, невысокие. Грубым и угловатым прямо в глаза смотрит, даже если и не видит.

- Мне доложили, что не все здесь ведут себя подобающе. А раз об этом узнал я, то скоро об этом узнают другие, даже если и не через меня.

Движение. Резкий рывок одной из фигур в сторону. Одна из девушек, едва одетая, всхлипывая, со сдавленным криком вырывается из глубины сарая, не глядя на сержанта, пробегает мимо и исчезает снаружи. Уайт не догоняет, лишь коротким взглядом убеждается, что её уже нет за спиной. И снова на угловатые фигуры смотрит.

- Так, значит, бойцы. Кому не нужны неприятности с комендатурой, с эмпэ, с дальнейшей жизнью, высунули быстро свои писюны и засунули их себе обратно в штаны, пока сержант ещё готов с вами говорить подобру и поздорову.

Для пущей убедительности рукоятку автомата в ладонь кладет и сжимает. Угловатые переглядываются. Кто-то встает, отходят. Другие, оглядываясь на них и на Уайта, тоже встают. Группой собираются. Не смирно встают, но в кучку отходят. Женские всхлипы, кажется, то громче, то тише. Одна, почти девчонка, рядом с Томом стоит. Длинные волосы половину лица прикрывают. Всхлипывает. Медленно, аккуратно, левой рукой прядь отодвинул, чтобы увидеть то, чего и ожидал. Опухший глаз, разбитая губа. Также аккуратно руку убрал.

- Проблемы у вас, бойцы. Пятерик каждому светит, просто за соучастие. Это если никто показания против вас не даст за принуждение, за избиения и за... Ну? Не арестовывать же мне вас, а? Сержанты есть? Капрал? Что, рядовые только? Ладно, делаем так. Штанишки застегиваем, куртки одеваем, быстро и молча возвращаемся в расположение. Ещё раз увижу такое безобразие - не обессудьте, парни, я своим только один шанс всегда даю. И вас за своих пока считаю. А теперь, кто останется здесь через 30 секунд - пеняйте на себя.

На табурет присел метрах в трех-четырех от прохода, Томсона на колени положив. Лениво затвор дернул, патрон засылая. Это, кажется, послужило сигналом. Кто-то из солдатиков быстро, кто-то не слишком спешно (но явно понимая, что успевает), собрались. Первые выскочили секунд за десять. Тот, что поматерее, кажется, намеренно не спешил, последним, без спешки уходит. Может и чуть подольше собирался и выходил, не за полминуты. Недобрым взглядом ударил, но лишь презрительный взгляд в ответ получил. Пусть эти "лишние" секунды запишет себе в победные очки. Победитель хренов.

Только сержант остался. Том едва заметно выдохнул и чуть дрожащей рукой, стараясь не показывать нахлынувший адреналин, разрядил автомат. Патрон обратно в обойму загнал. И снова на плечо повесил, осматриваясь. Осталось ещё несколько фигур.

- Давайте, дамочки. Одевайтесь и к выходу.

Голос сразу уставшим стал. Как будто ещё тише. Легко поднял чье-то пальтишко с земли, передал ближайшей девушке, которая, кажется, уже начала дрожать.

- Одевайтесь. Идите домой. Здесь вам нечего делать. Давайте, идите. - жестом показал.

Первой немолодая, но, видно, симпатичная женщина мимо прошла. Глянула в глаза на миг. Что там было? Разочарование? Благодарность? Или она попыталась что-то увидеть, что-то понять?

- Merci.

Обранив одно короткое слово, вжав голову в невысокий воротник пальто, выскочила наружу. За ней вторая и третья. Последняя.

Уайт неспешно прошелся по сараю, не то проверяя, все ли ушли, не то просто в размышлениях. Война. Она всегда такая. С одной стороны доблесть, отвага, самопожертвование. А с другой - вот это вот всё... И так везде на войне. Тот же Саммерс - ведь хороший солдат. И котелок не дырявый и храбрый, но подсел вот на морфин. Или Диксон. Вроде и храбрый и удалой, но распиздяй, которого ему придется ещё воспитывать, как щенка, который не знает, где можно гадить, а где - нельзя... Да и сам он, в общем, не ангел...

Война... Война - она всегда такая сука.

Разгон псевдо-борделя не занимает и пяти минут, хотя кажутся они невероятно долгими. В напряжённой ситуации всегда так, но выходя из сарая, Сержант имеет полное право чувствовать себя лучше не смотря на фиаско в переговорах с интендантами. Чёрт с ними с сигаретами, мелочь же на фоне человеческих судеб, не только под германскими снарядами ломающимися. Вот пара женщин одаривают Уайта перед уходом благодарными взглядами. Как оно тут всё было? Зашедшее слишком далеко знакомство? Ошибочные рекомендации развязной подруги? Банальное похищение с изнасилованием? В любом случае, хорошо, что всё хорошо закончилось.

Вот только, похоже, не везде и не для всех.

По возвращению в магазин электротоваров выясняется, что Рядового Саммерса нет на месте.
Весь отряд в сборе, все приготовления закончил, с новыми членами (самоходчиками из госпиталя) познакомились, а одного человека всё равно не хватает.

Паркер и О’Коннел, дружки Чета, лишь смущённо разводят руками:
ー Да он чуть раньше нас вышел, мы думали, тут и встретимся, ан-нет.

Конечно, в таком густом тумане немудрено потеряться, но всё же остальные-то как-то нашли нужную дорогу. Ищи теперь этого Саммерса!

ー Лейтенант Бейкер, удачно, что вы здесь. Вольно, бойцы, вольно, ー Капитан Браун спускается по лестнице как раз к окончанию доклада Сержантов, ー Мне звонили из 327-го Планерного, просили быть наготове, дескать крауты зашевелились в тумане, и что "этому вашему Бейкеру может понадобиться поддержка".

Чарльз усмехается краем рта и добавляет:
ー Полковник Робертс тоже одобряет выбор направления, всё-таки крауты будут полными глупцами если не воспользуются туманом для того, чтобы нанести удар по выступу у Фламизуля. Будьте готовы бросить эту затею с проверкой разбитого обоза, усиление там может понадобится стремительно. Но пока всё тихо, может и успеете этот прыщ выдавить, чтоб не раздражал больше.

Уверенности ему не занимать, хотя чувствуют ли присутствующие, что по сути командир пришёл лишь уже решённое подтвердить? Уверенность ー неотъемлемая черта лидера. Помогает делать хорошую мину при плохой игре и руководить тем, что, быть может, лучше работает и без тебя.

Понимает это, наверно, в первую очередь сам Браун, и это не может его не давить. И потому пропажа Саммерса воспринимается им как подарок судьбы и возможность повысить свой авторитет в глазах подчинённых. Ну или просто проявить искреннюю заботу. Про потерявшегося Рядового Капитан вдруг спрашивает, не найдя его глазами в толпе, сам. Утаивать от него-проницательного такое бесполезно, да и не успеть понять, зачем. Больно внезапной оказывается сама новость.

ー Так, ну этот мог и дров наломать, ー Бормочет себе под нос, но достаточно громко, чтобы слышали вблизи, Браун, ー Или просто под шальной снаряд попал, если только правда банально не заблудился.

Энергичности ему, не смотря на утро, оказывается не занимать.
ー Так. Смит, наведи справки в госпитале, а я пока уточню по своим каналам. Лейтенант Бейкер, вы со своими людьми отправляйтесь, чтобы время зря не терять, а я буду держать вас в курсе.

Вот только разъясняется всё даже до того, как загрузившаяся личным составом колонна машин трогается в путь.

Капитан подбегает к джипу Бейкера, жестами вызывая на ходу Сержантов из грузовиков.
ー Звонил в комендатуру, и так и есть, Саммерс у них! Этот идиот за утро умудрился человека убить! Нашего, из пехоты. Бейкер, подкинь до Рут-де-Марш, это по пути вам улица, вот с этой выедем. Уайт, Валентайн, составьте нам компанию, есть момент обсудить.

Уже в пути выясняется неприятное.

ー Мне подробностей не сказали, приезжайте, дескать, разберёмся, но вообще повезло кого-то застать, ー Браун выглядит напряжённым, но собранным, ー Комендатура эта так, больше одно название, по сути патруль из трёх человек, что наших из разбитых рот в узде держит да жалобы от местных принимает, им там мэр помогает со своими. А создали эту богадельню после того как вчера под вечер из-под Сеноншама несколько бойцов дезертировали из Команды Снафу.

Сделав паузу, Браун со вздохом пожимает плечами:
ー Мне доложили о без вести пропавших, а потом раз, и звоночек из десанта: "видели-видели ваших в окрестностях, фермеров грабили. Мы вам винтовки выдаём, пайки, а вы вот как?". Расформированием команды грозились...

Старательно проглоченное ругательство и отведённый в сторону взгляд выдают волнение Капитана.

ー Не хотел вам, парни, вчера настроение портить после успешного боя, но тут не обессудьте, ещё и со мной в комендатуру зайти попрошу. Не хватало только из-за ещё одного косяка какого-то раздолбая всю резервную группу потерять. А так постоите рядом, подтвердите, что он адекват, что вон, как ты, Бейкер, говорил вчера, три панцера подбил в бою... должны под залог, так сказать, выпустить. Только вместо долларов репутация.

И вроде бы из лучших побуждений говорит всё как есть Капитан Браун, вроде бы звучит в его голосе неподдельная тревога за судьбу всего предприятия, но слушать ー одно, а слышать между слов беспокойство за свой пост или не слышать ー дело каждого.

Скорее всего Браун просто подстраховывается. Он наверняка сможет отбить своего человека и сам, но тогда и всю ответственность за него придётся ему брать на себя. И тогда, как знать, устоит ли во главе Команды Снафу?

  Нельзя сказать, что потеря бойца была каким-то событием из ряда вон, так сказать. Да и процесс был привычен – боец либо находился какими-либо частями вперемешку с землей и не отработавшей взрывчаткой, либо находился мертвецки пьяным в чьей-либо комендатуре, откуда его доставали, а потом делали насильственное вливание сверху вниз, начиная с уровня командования батальона. Как правило.
  А тут... Ну это уже да, это уже из ряда вон. Видимо, этот Саммерс и в самом деле очень интересный пассажир. "Да и вообще с этой пехтурой надо держать ухо востро" – думал Валентайн с высоты надгусеничной полки бронепехотинца.
  Но и дело было такое. Вуди, как несостоявшийся юрист, конечно, старался уважать и соблюдать закон, и всякое такое. Но, судя из объяснений Брауна, Саммерс может особо и ни за что загреметь на отдых на несколько лет. Хотя, по хорошему, ему надо за его Хетцеры Звезду дать.
  Изначально не предполагавший свое деятельное участие Валентайн неожиданно для себя вступил в беседу с предложением:
  – Может, получится ознакомится с материалами, которые пока собрали? Наверняка же комендатурщики с чем-то облажались. Может, и вовсе получится на тормозах спустить, чтобы им же хуже не стало?
  А сам думает: "Ну только дайте с позиций вернуться, всех на цепь посажу". Это он уже про вверенный взвод.

ー Верно рассуждаешь, Сержант! ー получив первую же поддержку, Браун приободряется, ー Чего эти стражи тыла могли нарыть вообще, без языка, по такой погоде да с риском под снаряд попасть?

Решено ー насесть на комендатуру резкой атакой и не дать опомниться; это будет короткая операция, как по эвакуации "сбитого лётчика" с нейтралки.

В Бастони, конечно, никакой тюрьмы нет и в помине, но куда же без стражей порядка, пусть даже совсем недавно нацистского? Порядок любое внимание любит, хотя бы пары человек. Вот и полицейский участок на повороте, небольшое, даже по сравнению с жилыми домами-соседями, двухэтажное здание с покатой крышей. Снег под стенами никто не убирает, хотя и не накопился пока до сугробов, в городе с этим посложней, чем в лесах вокруг.

Поодаль от входа странная парочка: лихой, как это у орлов принято, лейтенант-десантник с широкой улыбкой и бледная черноволосая девушка во всепогодном уставном плащике Женского Армейского Корпуса, что армейским плащом назвать язык не поворачивается. Невесть как очутившаяся в Бастони дама из военной полиции при виде штурмующих участок вояк из Снафу порывается было вернуться, но её спутник говорит что-то с усмешкой, и она, поколебавшись, возвращается на прежний маршрут. Судя по спешке ー какие-то дела. Сейчас бездельничают лишь гражданские, и то не по своей воле.

В прихожей никого, пустой стол тоскует без дежурного. Команда Снафу идёт на голоса в глубине строения, распахивая двери настежь, словно сам уличный холод призывая в союзники.

Местных полицейских несложно спутать с какими-то случайными зеваками ー стоят спиной ко входу, рассматривают себе с любопытством единственного арестанта, совсем, кстати, на "сбитого лётчика" не похожего. Разве что на сбитого в первый же свой вылет и не успевшего понять, откуда упал на него коршуном враг.

Местных всего двое, один постарше, лет за сорок, второй явно его молодой помощник. Одеты в простые куртки нараспашку, но штаны форменные, по ним-то разве что полиция бельгийская и распознаётся. А вот свою, военную, искать и узнавать нужды нет ー она в лице неприятного худого лейтенанта встречает гостей острым взглядом холодных как ледышки голубых глаз. Он сидит за рабочим столом так, словно это он начальник этого кабинета, больше напоминающего гостиную. Да тут кто-то из этих слуг закона скорее всего и живёт, на втором же этаже. Всё-таки Бастонь скорее большая деревня, чем город.

На требования Брауна лейтенант, назвавшийся Миллером, отвечает коротко:
ー Да он сам признался. Плюс показания свидетелей. Бил в кадык после окончания сопротивления соперника. Превышение пределов самообороны.

Вздохнув, видя замешательство Брауна, Миллер жестом указывает на стулья у стены.
ー Присядьте, пожалуйста, Капитан, Лейтенант. Прошу прощения, джентльмены, что стульев всего пара, однако, не стоило приходить полным составом... Команды Снафу, если я не ошибаюсь?

Тот из местных полицейских, что помоложе, что-то говорит другому, а тот с трудом прячет улыбку в пышных усах. То ли знатную ругань предвкушают, то ли над Миллером потешаются. Голос у него и правда отчасти забавный: дребезжащий и невзрачный, ассоциирующийся с хрупким стеклом старого серванта. Только вот от самого обладателя голоса этого, к сожалению, немало что зависит.

ー Капитан Браун, дело в том, что ваш человек убил рядового Майка Калвера... вашего же человека, вчера вечером дезертировавшего из Команды Снафу. Единственные свидетели, что видели конфликт с самого начала ー его же первые жертвы, но они не смогли точно сказать, в какой момент появился Рядовой Саммерс. Девочка оглушена, её мы опросим позже, отца её сразу ударили по голове, из-за чего в показаниях он путается. Вероятность того, что Рядовой Саммерс мог быть четвёртым членом шайки дезертиров крайне мала, но она есть, и мне нужно разобраться с алиби Рядового. Вы можете помочь мне с этим и дать мне его краткую характеристику, джентльмены?

Не то поле боя, к которому он успел привыкнуть, но вытаскивать своего из под огня не впервой.

- Сержант Уайт, сэр. - Том четко, но без излишеств отсалютовал. - Честер Саммерс из моих людей и я давно его знаю как хорошего солдата. Он не ангел, сэр, как и все мы, но я никак не ожидал от него убийства, поэтому я хотел бы уточнить несколько вопросов, если позволите.

Дождавшись кивка, Том чуть расслабился.

- Во первых, сэр, я хотел бы понять картину произошедшего. Правильно ли я понял, сэр, что вы застали рядового Саммерса над убитым и Саммерс сказал, что намеренно убил своего соперника? Не могли бы вы вспомнить, это очень важно, что именно он сказал? Его ранили и ему пришлось защищаться, но он не рассчитал силу? Правильно ли я понимаю, сэр, что рядового Саммерса пытались убить и он был ранен? Имел ли он право на оборону? Да, сэр, я также считаю, что рядовой имел право на оборону, в пределах допустимых границ.

Том чуть отошел от лейтенанта, которому явно не нравилось то, как пошел разговор. Дал краткую паузу.

- Сэр, простите, я могу показаться навязчивым, но это мой человек и я в том числе несу ответственность за его поступки. И если мы с вами вдруг ошибемся и просто теоретически решим, что рядовой Саммерс не виновен и должен быть отпущен и мы с ним сейчас уйдем и что-то случиться, я буду чувствовать себя виноватым, сэр. Поэтому я хочу для всех нас получить объективную оценку, сэр. Позвольте мне уточнить ещё пару моментов, которые могут влиять на решение. Итак, первое - мотив. Что рядовой Саммерс делал на месте преступления. Если я правильно вас услышал, сэр, он выступил на защиту местных жителей для того, чтобы не допустить разбоя со стороны рядового Калвера, который во-первых, дезертировал, а во-вторых, совершал военное преступление. То есть, иными словами, в данной ситуации рядовой Саммерс выступил в качестве порядочного гражданина, ответственного воина Американской армии, который выступил против преступника и остановил его. К сожалению, преступник при этом погиб и это, безусловно, плохо?

Короткая пауза, чтобы дать мысли прорости.

- Итак, рядовой Саммерс защищался, но не рассчитал свои силы и, к нашему сожалению, убил человека. От себя могу сказать, что видел рядового Саммерса в бою и он хороший солдат. Но он солдат, а не профессиональный боксер или борец. Его учили убивать врага быстро и сразу. Он не разведчик, не скаут, ему не ставилась задача брать языков. И он хорош в том, как его подготовила американская армия. Мог ли он не убивать? Возможно. Но при этом сейчас мы могли бы забирать его тело, а у вас был бы в руках преступник, который а) дезертировал, б) напал на гражданских, в) убил бойца американской армии. То есть, сэр, я считаю, что рядовой Саммерс был искренен, когда заявил вам, что не рассчитал силы. Он не мог поступить иначе и действовал строго так, как его обучили в учебке и научила жизнь на фронте. Иными словами, он делал то, что должен и так, как его учили. Мы с вами, сэр, учили. То есть, его действия - это последствия того, какого солдата сделала из него американская армия, то есть мы с вами, сэр.

Поднял руки, снова чуть отойдя назад (сам не заметил, как подошел почти вплотную к лейтенанту и почти навис над ним).

- Сэр. Из того, что вы мне сказали, я сейчас могу сделать вывод исключительно о том, что мой боец встал на пути преступников, не дав им совершить более серьезное преступление против гражданских, защищался и в горячке схватки, будучи ранен, не рассчитал силы, смертельно ранил дезертира и преступника Майка Калвера. Сэр. Такие люди нужны нам. Те, кто не побоится и те, кто будет насмерть сражаться за свою жизнь с врагами. Но я вас понимаю, его вину должен установить суд. Я лишь прошу вас отдать его нам на поруки. Вам же проще - нам он верен и будет делать всё, чтобы загладить свою вину, а вы же освободитесь от необходимости его охранять и кормить.

  Хотя внешне могло показаться, что Бейкер спокоен, внутренне он находился недалеко от точки кипения. Благодаря молодости и карьеристскому рвению он еще не исполнился здорового армейского пофигизма, и потому им овладело чувство, являвшее собой коктейль из начальственной ненависти к нерадивому подчиненному, обычной бытовой злости и того яростного изумления, которое обычно называют "охуеванием".
  "Я этого Саммера просто в порошок сотру! — гремели мысли в голове у лейтенанта. — Мало того что он проебался в самый ответственный момент перед боевой операцией. Ну ладно бы напился или там к какой-нибудь местной крале под бок завалился! Но он пошел и кого-то убил и еще и, сука, сам в этом зачем-то признался! Как земля носит такого дебила! Как?! Как его сержант не распознал! Жаль, мать твою, что в армии в двадцатом веке не заковывают в кандалы. Я бы эту распиздяйскую натуру приковал к пушке! Это вот все Утка с его штатскими замашками! Тоже мне взводный сержант!"
  Однако к тому моменту, когда компания добралась до "полицейского участка", лейтенант поуспокоился. "Чего я кипишую? В конце-то концов. Ну упрячут этого молодца куда следует. Война от этого не остановится," — размышлял Ник.
  И все же, отдавать что-то в чужие руки, будь то солдат, танк или ящик консервов, Бейкер не собирался. Не такой он был закваски, чтобы направо и налево раздавать ценные ресурсы!
  — Вы просили дать характеристику. Не могу похвастаться, что, как сержант Уайт, знаю рядового Саммерса давно ("Забавно, всегда думал, что он Саммер, и даже называл его так. И никто не поправлял. Если бы не этот суд, наверное, и не узнал бы", — отметил про себя лейтенант, не став уточнять, что знает рядового Саммерса не просто недавно, а меньше суток). Но я был с ним в бою. Этот парень, не моргнув глазом, сжег вчера из пушки два вражеских танка и один полугусеничник. При том, что за пушкой он стоял впервые. Мне трудно поверить, что он мог дезертировать. Если мы хотим удержать Бастонь, лейтенант, нам нужны такие парни — вот что я могу сказать про него. Сейчас в окопах много таких, кто не знает, с какого конца держать винтовку. А этот Саммерс — толковый боец, настоящий клад. При всем возможном уважении к военной полиции, и понимая ваши мотивы, я согласен, что дело требует разбирательства. Однако крауты не будут ждать, пока мы все проведем по правилам. Поэтому я прошу вас найти способ временно освободить рядового. В качестве компромисса мы можем возвращать его под стражу после выполнения боевого задания, чтобы ночное время он проводил у вас. У меня все, джентльмены.

- Да мля. Тут везде снег. На касках снег, в глазах снег, на шмотье снег. Попробуй опознай. Мы так пару дней назад с Ричи из десантуры ехали на кеттенкраде в белый дом. Надо было нам там оборону занять и держать. А в пути у нас еще стычка,перестрелка, короче выехали мы уже к своим помятыми, да побитыми. Подъезжаем значит к воротам. Вроде свои казались, а по факту гребанные крауты. Фак. Два белых дома по соседству, в одном свои, в другом эти. Прям, попадание просто в яблочко вышло. Тут-то нам и каюк был-бы, да только свои видели, и Бейкер того, Миллса, сержанта в костюмчик краутский нарядил, да парней с ним. И пошли они нас вызволять. И уже наши зад надрали тем же способом.
Панда достал из кармана сигареты и дав парочку собеседникам, присел рядышком и закурил. Команды нет, торопиться некуда.
- Рыжий говоришь, молодой? Запомним. Ничего, встретим сквитаемся. Сунем мордой снег и утопим нах.
Панда прикрыл глаза и глубоко затянулся.

Да уж, этот сможет. Где такого динозавра откопали только, ух. Хотя откопали ладно, как в него пуля до сих пор не попала, вот это вопрос.

ー Да чего там топить, пристрелить, и вся недолга.

Чего встали, неясно. И полмили по сраному городку проехать не успели, а туда же. "Мистер водитель, я забыл тетрадку дома, остановите автобус!", тьфу.

Лейтенант Миллер слушает увещевания и воззвания как если бы они были показаниями и свидетельствами, медленно переводя колючий взгляд с одного докладчика на другого. Рука его, словно живя своей жизнью, записывает что-то в досье; скрюченные его длинные пальцы на карандаше напоминают мятую клетку на механической птице. Почерк на удивление ровный, а текст напоминает студенческий конспект, изобилуя стрелочками и символами сокращений. Перепишет потом начисто, наверно, хотя кто его знает.

ー Благодарю вас, Сержант Уайт, Лейтенант Бейкер, ー полицейский почему-то окидывает взглядом и промолчавшего весь разговор в сторонке Валентайна, ー вижу, бойцу Саммерсу действительно место на фронте. И лучше бы, конечно, ему было с фронта не возвращаться. Речь не о смерти, а о жизни, джентльмены, не поймите превратно. Я прекрасно знаю, что такое боевой раж, и как сложно выйти из него за короткий промежуток времени, особенно учитывая столь резкие смены обстановки. Тут ведь, в городе, почти мирная жизнь, много гражданских. А в нескольких милях война, там жизнь военная. Солдаты десантных частей в подавляющем большинстве не вылазят из окопов, но вашей мобильной резервной группе приходится сидеть на двух стульях сразу, фигурально выражаясь. А лучше бы на одном. Надеюсь, что вы проведёте разъяснительную беседу с личным составом, джентльмены. Напомните бойцам, что враг там, снаружи, а в городе ー закон. Преступники могут быть, врагов же здесь по умолчанию нет.

На протяжении всей своей маленькой речи Миллер смотрит в сторону отсутствующим взглядом, но после небольшой паузы словно просыпается, кивает на танковую колонну за окном и внезапно улыбается:
ー Что ж, Рядовой, повезло тебе, против такой боевой группы мне не устоять.

Умеет, однако, улыбаться-то. Не наваждение ли только? И длится ведь не больше секунды. А выйдет Саммерс на улицу, так ему и все эти полчаса от схватки за тушу хряка до освобождения из-под стражи наваждением покажутся.

ー Что ж, подпишитесь, джентльмены, и больше не смею вас задерживать. Капитан Браун, вас только попрошу остаться ещё не несколько минут.

Офицер-пехотинец пожимает плечами.

Берёшь в руки подсунутую бумагу, Сержант Уайт, встаёшь рядом с Лейтенантом, чтобы проверить текст вместе. По алиби всё сходится, даже краше действительности. "...пребывал в расположении части по адресу ____ под наблюдением... с ____ по ____ включительно", "подтверждаю вышесказанное" и так далее, вроде даже и без стрелочек с символами, и когда успел? Из-за дёрганных движений, вероятно, показалось, а писал-то сразу начисто. Или на разных листах разное.

Вот и свобода, наконец. Странная, впрочем, штука. Сидел бы взаперти, Рядовой Саммерс, и был бы свободен от убийств, а теперь снова кровь лить поедешь, только теперь чью можно и нужно. Такая вот свобода кровопролития. Манд-Сент-Этьен ждёт.

– Сэр, разрешите обратиться, штаб-сержант Валентайн. – голос совсем-совсем сел и превратился в писк Микки Мауса. До этого Валентайн стоял с грустным взглядом и встревать не планировал, учитывая, как все было хорошо. Но после речуги комендача его чуточку озарило.
– Сэр, а у вас случайно лишнего Артикля о войне* не... в общем, нет? Я бы его у вас одолжил. – и, предотвращая всякие удивленные лица начальства, добавил: – Для разъяснительной беседы с личным составом.

Легкий гул в голове. Может от ударов Бекона, тот явно старался, может от происходящего. Саммерс сидит ровно, вытянувшись, словно на параде. Ему даже не надели наручники, но он всё равно прячет руки словно "браслеты" определенно должны там быть.
Чет попадал в участок, там, дома, ещё будучи пацаном, но никогда всерьёз. Не как сейчас. Кровь, хруст под руками - как так вышло? Как вообще этот здоровенный жирдяй умудрился помереть так просто? Как?
Научил. Теперь не будет нападать на людей.
Мысли одинокими птицами проносились через пустоту в голове Саммерса. Разум пытался поймать их, но где там. Нет, не радость от мести. И не стыд от того что убил человека. И не ужас непонимания. Но я должен же чувствовать хоть что-то, думать хоть что-то - вопит напуганный разум. Тщетно. Пустота. Вот только руки видеть не хочется, отмыть так и не дали.

Пришли. За Четом. Свои. Свои, но как будто стеной стеклянной отгороженные. Говорят о вине, о самозащите, о войне. Да, война. Надо убивать фашистов. Краутов. Надо. Говорить со своими надо, выполнять команды надо. Что они вообще за люди и что он за человек? Одни люди выгораживают другого ради чего-то третьего, не зная друг друга, не делясь ничем кроме дешевых шуточек, кроме планов наживиться. Чтобы жить там, далеко, где мир нормальный, делиться, рассказывать друг другу мысли там, а здесь пена. пыль, дым под варевом которое только врёт что оно еда. Кто-то говорил что в еду тоже добавляют ширево, чтобы меньше боялись и лучше воевали. Может правда. Даже если нет - свою дозу Саммерс нашёл. Но сейчас и мысль о шприце которая раньше приводила в эйфорию кажется тусклее сигареты в ночь. Горит, да, тлеет. Но не огонь, даже не свеча.
Саммерс почти не шевелится, но он запомнит. Он запомнит лица этих людей, людей, которые, пусть даже по делу а не по личному желанию - но пришли. Ему нужно думать хоть о чем-то сейчас.
Когда Миллер говорит ему, что "повезло тебе", Рядовой на секунду словно не слышит, потом поднимается, пытаясь держаться ровно, но всё равно чуть запинаясь, словно во сне поднимает окровавленную руку чтобы отсалютовать, и идёт к "освободителям", к Сарджу.
Смотрит в глаза, надеясь увидеть там сам не зная что.. презрение? Удовлетворение? Сочувствие? Что угодно, хоть что-то.

В глазах Миллера заметно понимание, но нет и тени жалости. Он переводит свой колючий взгляд на Маму-Утку и кивает не без лёгкого удивления, словно сожалея, что с таким вопросом выступил не толкнувший красочную речь Уайт, а промолчавший весь разговор Валентайн.

ー Похвальные стремления, Сержант, вот только у меня одна копия всего...

– Ну, может, мы его вечером у вас возьмем на один день хотя бы? Или там, не знаю, статьи нужные перепишем? На совсем-то, наверное, не будем забирать, верно, сэр? – обратился Вуди к капитану за помощью в обеспечении воспитания личного состава. Ну не бить же подчиненных, в самом-то деле?

  Бейкера внутренне передергивает от всей этой картины. Он, конечно, понимает, мол, "работа с личным составом" и все такое. Но все же вот эта вот чисто штатское крючкотворство, "а дайте книжку, я в этой книжке что-то вычитаю и из-за этого вы все станете раком". Блядь. Какие-то ей-богу еврейские штучки все это. Не то чтобы Ник был антисемитом, да и Валентайн не еврей, но...
  Бесит, блядь. Ты ж мать твою, сержант, а не военный юрист. Тут не книжки надо читать, а дисциплину поддерживать. Это не книжками делается! А личным примером и железным порядком.
  — Вот вечером и зайдете, сержант, — отрубает Ник, думая про себя: "Ты еще до этого вечера доживи." — Если других дел у вас не будет.
  Бейкер злится. Он хочет побыстрее на передовую. Там все проще.
  — Капитан, сэр, с вашего разрешения, нам пора отбывать на позиции.
  Подносит руку к каске, салютуя этому полицейскому. Нормальный парень, в общем-то, вроде.
  А Утка пусть сначала с командиром свою "работу с личным составом" согласовывает, а потому уже выебывается на всю дивизию.

Дождавшись ухода Бейкера, военный полицейский всё же протягивает заветную книжицу Валентайну.

ー Бери-бери, Сержант, а то с твоим Лейтенантом когда ещё к науке приобщишься! Я лучше сам к вам в штаб зайду, если понадобится.

Знал бы, что Бейкеру в оглядку и из коридора всю сцену до конца видать. А может и знает. Проверяет.

– Ну, или так. Я, тогда, наверное, если что, отдам его – Вуди поднял рукой со взятой книжкой – капитану Брауну, всяко надежнее. А то мы изо дня в день на позиции. – совсем "между прочим" заметил Валентайн. Так, мол, не все из сводной команды – черти и паскудники, понял, да. Довольно быстро и ловко убрал книжку в рюкзак, франтовато козырнул комендатурщику и с чувством собственного превосходства пролетел мимо отцов-командиров, несясь к своему месту в грузовике.