Свинцовые снежки 2 "В осаде" | ходы игроков | welcome to Bastogne

Бастонь не радует ни чистыми улицами, ни радостными горожанами ー никаких отличий от то ли пригорода, то ли отдельной деревушки под названием Люзери, превращённой десантурой 506-го полка в свой командный пункт, суровый и деловито-мрачный. Там без задержек. Подождать отставших, уточнить направление у защитников, скурить их угощение ー минута, и снова в путь, но эта минута и становится границей между "там", где стреляют и взрывают, и "тут", где мило снег скрипит под ногами, а самый грубый звук ー шум моторов бронемашин.

Неужели всё-всё пережили? Который уже день-то, как завертелось?
Сложно вспомнить, но заснеженные покатые крыши, забитые грузовиками обочины улиц и суета солдат помогают.

...Из сна ー в ружьё, ночь ー под колёса, на рассвете быть во всеоружии. Долгий путь, поворот за поворотом, стук касок в темноте и тесноте грузовых отсеков длинной колонны машин. Кажется, знакомые места. Суматошные обрывки воспоминаний трёх-четырёхдневной давности, слепившейся под грохот постоянных боёв в едва ли не книжную древность. Суматоха на улицах! Гражданские бегут куда глаза глядят, кто на своём пежо, кто чуть ли не на санях, кто пешком со скарбом на ручной тачке, да и сама 10-я Бронетанковая тут не для поддержания порядка. В итоге ー затор за затором. Командиры кричат и ругаются, выясняя правильную дорогу, а остальные никак не насмотрятся на хрупкий уют бельгийских домиков и хмурые лица уносящих его с собой беженцев...

Сейчас всё почти ровно так же. Да, магистральная дорога прямо перед глазами, но с неё-то куда? Бастонь ー перекрёсток семи таких шоссе и поди все они загружены самой разной военной техникой до самого центра.

Регулировщики на въезде в город странные, вообще не из военной полиции, вроде штаны без широченных боковых карманов, значит, и не из десанта, но один в куртке с орлом на предплечье, зато без винтовки. Ни черта не знает, но важный как комендант, выезд у него, видите ли, в приоритете. Вы там со всеми ранеными постойте, пока пара джипов и тройка шерманов выруливают на передовую, навстречу новой канонаде.

Кажется, каждый взрыв там, позади, там, далеко, там, где кто-то ещё с кем-то воюет ー как ещё и ещё одна минута в бесконечной очереди. И всё равно "тут" лучше. Ждут терпеливо и молча на обочине десобристы, провожая тяжёлыми взглядами чьё-то подкрепление. Наконец, безоружного модника сменяет парень попроще, поразговорчивее и понаслышаннее.

Ага, значит, ближайший медпункт в местной семинарии, авеню-де-ль-индепенденс... рю-де-депорте... Это где? Так, пока что ярдов 300 прямо, потом налево, потом вообще-то направо, но там уже лучше спросить? Понятно всё с вами. А почему "остатки 326-й медроты"? Полевой госпиталь 101-й Воздушнодесантной под Сент-Од захвачен?! Ещё вчера... И... сколько?! Больше сотни?!

ー Стреляли, говорят, недолго, наверно большинство в плену. ー Пожимает плечами небритый простой парень с неуставным ярко-красным шерстяным шарфом на шее.

Льюис "Корсмэн" Харлок молча шуршит чем-то в кармане, уставившись в одну точку, и не сразу выкидывает на дорогу смятую пачку из-под лаки страйк. Остальные солдаты с ним солидарны: кто-то сплёвывает из кузова наружу, кто-то просто бросает на ёжащихся на холоде регулировщиков недобрый взгляд. Лучше бы этот беспечный болтун просто сказал, где сейчас командование.

Но нет, вот это уже вопрос на миллион долларов. Бригадный генерал Энтони Маколифф занял казармы бывшей бельгийской армии, это возле муниципального кладбища, прямо и направо, любого по пути спросите. Какой такой полковник Робертс? Кроме Маколиффа другого командования в Бастони нет, сами видите, вокруг на одного простого парня из пехоты, бронепехоты, артиллерии или инженерных частей ー по три-четыре красавчика из десанта. Если вам-недобиткам чего-то ещё надо, то дуйте к Маколиффу, направит куда-нибудь под Сеноншам, следом за предыдущими упоротыми-ненавоевавшимися.

Почти вежливо, почти чеканно и почти по уставу, но в глазах и паузах между его словами ー невысказанная суть происходящего. Вы разбиты и не лучше нас, расслабьтесь уже и не мешайте парням из десанта работу делать. Без толку. Видимо, придётся разбираться самим. М-марш, Рю-де-Марш, точно, рядом с центральной площадью ー хорошо хоть адрес старого штаба ещё в голове у Бейкера и, на всякий случай, в его блокноте тоже, как и должно быть у всякого хорошего офицера.

Над въездом между двумя крайними домами висит посечённый снегом транспарант-перетяжка, что-то про рождество то ли на немецком, то ли на французском, кто их тут в Бастони разберёт, какой язык им роднее. До Люксембурга и Германии рукой подать.

Какой-то скрюченный дед топчется на пороге своего дома, подслеповато всматривается во въезжающую в город потрёпанную колонну и мнёт в руках два полотнища, звёздно-полосатое и чёрно-красное. Наконец, разглядев серебряные звёзды на бортах машин, делает пару вялых взмахов первым флагом. Разочарование в его усталых голубых глазах.

***

Городок, на самом деле, небольшой. Около 4000 населения, несколько главных улиц, несколько сеток боковых. Проезжает мимо средневековых ворот Porte de Trevis колонна, равняется с Церковью Святого Петра.

Отсюда до улицы Марш ー всего десять минут, и то из-за гололедицы и тесноты, вызванной пародией на автопарк и весьма образцовыми разрушениями.

Да, Бастони тоже успело перепасть несколько снарядов. Думали, обороняя Новиль, что перехватили кулак, что весь удар приняли на себя. Да только у коричневого спрута ещё хватает щупалец, боксёрских перчаток и свинчаток для каждой. Соратники-десобристы из самого Новиля, кто нехотя, кто наоборот, стремясь выговориться, рассказывают об устроенном краутами аде. Неужели очередь за Бастонью? Такие разговоры можно пресечь в одном грузовике, но не во всей колонне, а потом слухи о танковых полчищах и бесконечных артобстрелах разбегутся по личному составу лесным пожаром. Флягу стресса нельзя просто закупорить или вылить наземь, но можно разбавить правильными акцентами, и тогда мерзкое липкое пойло паники станет приличной выпивкой настоящего ветерана. Если бы только все не были так подавлены отступлением.

Ещё пару дней назад в команде Десобри было 15 танков и самоходок да три сотни бронепехотинцев, а сейчас... Мало того, что самого майора потеряли, так из брони только 4 танка на ходу и ещё один на честном слове, пришлось оставить на окраине под церковью, а в пехоте в строю хорошо если две трети. Десантникам досталось ещё больше ー ЛаПрад привёл на подмогу Десобри 473 человека из 1-го батальона 506-го Воздушнодесантного полка, назад же из них вернулось чуть больше половины. С отрядом Бейкера вышли не все, большая часть отступала в Бастонь где-то под Фуа, но в дороге сопоставить сведения и дорисовать общую картину потерь труда не составило.

Смысла ехать на доклад полковнику всем вместе ー никакого, только пробки создавать, тем более, что раненым требуется помощь. Адрес мед-пункта перекочёвывает в блокнот Лейтенанта, и вот уже сворачивает налево с главной улицы колонна, а грузовик с Николасом Бейкером, тот самый, добытый на предпоследнем задании, устремляется дальше вперёд.

Перед разделением сил на команды Десобри, О’Хара и Черри, 2-я Боевая Команда (ССВ) 10-й Бронетанковой управлялась полковником Уильямом Робертсом из отеля ЛеБрун, но, похоже, события меняются быстро не только на фронте.

И тут всё в машинах. Только перед самым входом оставили проём, чтобы внутрь попасть, и то, придётся обходить додж какой-то фотографирующейся троицы. Нашли время, умники штабные, будто бы не про них стрельба в нескольких милях отсюда. Доберутся крауты, не ровён час, до пригорода, и этих под ружьё поставят! Или они вполне это осознают и пытаются хоть что-то от себя для потомков оставить? Хоть фотокарточку.

ー А вы куда? 10-я Бронетанковая? Полковник Робертс переехал в штаб генерала Маколиффа! ー С драной овцы хоть шерсти клок. Впрочем, быть может, такая штабная овца ещё покажет себя львом, если дело действительно дойдёт до городских боёв в Бастони.

Оказывается, родная дивизия теперь в прямом подчинении у десантников! Вернее, её остатки. И что же, полковник Робертс теперь что-то вроде начштаба при Маколиффе? Дела-а... А ведь лучший номер в этом грёбаном отеле под целый военный совет занимал.

ー Что же, поглядим тогда, как там десантура обосновалась, да, сэр? ー Радист Джонни, похоже, больше не грустит. Так лихо грузовик разворачивает, будто на гражданке только такие махины и водил. Странная до неуместности жизнерадостность, стоило только в сравнительной безопасности оказаться. Завидуешь, Лейтенант? Может, всё-таки пора расслабиться?

***

Месторасположение "малой духовной семинарии" ー настоящий лабиринт под названием латинский квартал. Магистрали в Бастони добротные и более-менее прямые, а вот боковые улочки извилистые и узкие ー танкисты разводят руками и встают на перекур на "рю-гранд". Протискиваются вглубь тихого района грузовики и бронетранспортёры, выпихивая встречные санитарные джипы на совсем уж крохотные переулки. Чёртовы регулировщики, направили в самые дебри, самих бы их в эту семинарию, годков на пять!

У широкого четырёхэтажного здания при маленьком костёле уже разгружают раненых бронепехотинцев. Вот так встреча! Эти парни, значит, из прорвавшихся под Фуа. Успели раньше бейкеровцев, что через Реконь вышли.

Во дворе следы крови, щепки и неровная стопка-горка грязных и истёртых деревянных дверей. Новые тащит из семинарии рослый детина в военной шерстяной рубашке с закатанными рукавами, швыряет свою странную ношу почти не глядя во двор, разворачивается и скрывается внутри здания.

ー Сержант Валентайн, сэ-эр! Здорово, что вы тоже выкарабкались! ー На ступеньках сидит, затягиваясь сигаретой, Пол Макмиллан, знакомый капрал из артиллеристов, такой же битый десобрист, за каких двух небитых десантников дают, если таковые ещё остались, конечно. Эх, где только твой Прист М7, Пол? А где твой взвод, Вудроу? Это все что ли? Садись, закуривай. Наша война кончилась.

Новая дверь, новый смачный шлепок, гулко пляшет волна эха по всему дворику семинарии. Скрипят криво торчащие погнутые петли. Здоровяк-грузчик не из "тигров", незнакомый какой-то, спешит, уходит, горбатится. Во дворе больше никого, морозить задницы желающих нет, это у Макмиллана тёплая зимняя шинель и вязаная шапка.

ー Двери-то? Да надо же было как-то раненых вывозить... ー Макмиллан вздыхает и прикрывает глаза, то ли предаваясь воспоминаниям о недавней эвакуации, то ли отрешаясь от них. Артобстрел за артобстрелом, и вот уже ни транспорта, ни носилок, трупы оставить на руинах, раненых ー на улицы. А дальше-то что?

Снова шлепок, и до невольной дрожи ー эта дверь вся в дырах и крови, в паре мест крепко сидят кривые металлические осколки.

ー Нэш, браток? ー Позади прочищает горло Монти Пайк, десантник, поодаль кучкуются остальные орлы, поглядывают на тигров чуть виновато и грустно, ー Ну мы пойдём, ага? Ты Лейтенанту привет передавай... да не-не, Сержант-то пускай курит, чего мы тут церемонии разводить будем, ему ещё в особняке будь здоров досталось, удивительно, что вообще ногами перебирает.

Замечаешь в руках одного из товарищей Пайка трофейный германский пулемёт, Рядовой. Твой трофей. Твой, Рича, Джо и Джека, впрочем. Только где те трое, и где ты? Им пулемёт больше не пригодится.

ー Вы ж нашим раненым поможете, да? А нам бы назад в часть, по-хорошему-то надо было ещё там в Люзери вылезти... ー Монти мнётся и поглядывает на базуку на плече Панды. ー Нэш, нам же это, ещё воевать, танки бить. Каждый ствол на счету, особенно такой, сам понимаешь.

Намёк ー яснее не бывает. И ещё ясно, почему тут вылезли. В Люзери Заводной Ник бы их точно без пулемёта и базуки оставил. А что базука, тоже не трофей что ли? Что бы по этому поводу сказал Рич? Вон, кажется, его из грузовика вытаскивают. Вроде в сознании, даже чего-то бормочет. Кевин, из снайперов, помогает ему, а "учитель" его Джармуш рядом стоит, следит со спокойным любопытством за разделением отряда, пляшут то ли блики солнца на стёклах его очков, то ли ироничные искорки в его глазах. Хотя какое уж там солнце по такой-то погоде? Просто старикан смакует сарказм ситуации перед собственным уходом, а тебе, Рядовой, то ли веселить его напоследок, то ли задуматься, зачем эти прыжки выше головы. Не навоевался?

***

Снова центральная площадь Бастони, так-то до казарм этих бельгийских и боковыми улочками добраться можно, но чем плутать, лучше по знакомой дороге. Да, вот бы где автопарк устроить! А то на улицах такой бардак, а тут на площади ещё полно места.

Сразу видно, что орлы пешеходы, когда без крыльев ー ни черта не соображают в ведении хозяйства бронетанковой дивизии. С другой стороны, все яйца в одну корзину, и радости германских бомбардировщиков и артиллеристов не будет предела. Может и правильно, что рассредоточились. А то погода хоть и нелётная по такому-то снегу, но крауты-то в просветы нет-нет, а летают, сукины дети. Аэродромы у них ближе что ли...

Бельгийская армия квартировать умеет, тут и какой-никакой простор, и удобства. Или это крауты всё облагородили во времена оккупации? Вряд ли стали бы на такой городок силы тратить, им поди и в голову не могло прийти, что война докатится аж досюда.

Часовой на воротах после проверки указывает на второй этаж крайнего дома, что у забора, по ту сторону которого через дорогу находится муниципальное кладбище. Не думал ты, Лейтенант, что именно его будет видно из окна кабинета полковника Робертса.

Лежат рядком покойные солдаты, роют им могилы то ли пленные крауты, то ли свои какие-то, отсюда через окно не разобрать.

Может действительно пора успокоиться? Вид кладбища сбивает и самое сильное боевое похмелье, но не дисциплину. Ты заканчиваешь свой доклад, Лейтенант, и явно застигнутый им врасплох обитатель невысокого теперь кабинета невольно усмехается.

ー Бейкер, верно? Последний по порядку, но не по значению, прямо как капитан тонущего судна!

Какой он, полковник Робертс? Сейчас, во всяком случае, раздражённый, но точно не тобой, Лейтенант. Ты вряд ли общался с этим ветераном ещё 1-й Мировой вот так, наедине, но наверняка слышал его обращения к солдатам 2-й Боевой Команды, быть может, видел на отдельных военных советах.

ー Вольно, Лейтенант. Просто перед тобой как раз с Хастедом общался, буквально полчаса назад.

Майор Чарльз Хастед принял командование бронетехникой Новиля после ранения Десобри, если верить словам солдат, из Новиля отступавших. Кажется, какой-то сержант ворчал, что общее командование взял на себя другой майор, из десантников. И ведь не ошибся сержант.

ー А этот, как его, Роберт Харвик, даже не удосужился позвонить! Видать, теперь это я к нему на доклад являться должен!

Полковник Робертс делает глубокий вдох и рассеянно смотрит на заваленный картами и донесениями стол. Где-то в отдалении, на периметре обороны, бьёт в барабаны артиллерийской канонады смерть. На плацу под грозное тарахтение моторов неслитным маршевым шагом выбивает ритм сопротивления жизнь. Тут в кабинете тихо как в монашеской келье, почему-то больше похожей на тюремную камеру. У человека перед тобой больше нет власти принимать важные решения, Лейтенант. Это тяготит его.

ー Да ты уже наверно слышал, раз тут меня нашёл. Вокруг Бастони теперь оборону держат тысячи десантников и ещё тысячи всяческих оборванцев сидят в самом городе и окрестных деревнях, тут в округе с десяток-другой самых разных частей, и вот Маколифф заявил, что у него нет времени читать ворохи одинаковых докладов по каждой горячей точке. Так что теперь я часть его штаба, сынок, а вся наша Боевая Команда ー в его распоряжении. Все танки сведены в единый мобильный резерв, бронепехота на периметре вместе с десантниками, О'Хара откатился под Марви, Черри ー под Бизори, Десобри... ты наверняка тоже слышал...

Он встаёт из-за стола, оказавшись выше ожидаемого, и, порывшись в бумагах на столе, находит карту местности. Короткая пауза, наполненная сосредоточенным сопением, и наконец уста полковника трогает слабая улыбка:

ー Да, Десобри молодец, вовремя выскользнул, продумал всё наперёд, словно даже своё ранение предугадал, прозорливый сукин сын! Вы же, кажется, ровесники? Он упоминал о тебе, Лейтенант. Говорил, дескать, за эвакуацию можно не беспокоиться, что один из лучших его командиров держит ключевую точку. Вы там одним взводом оттянули на себя почти роту, я слышал! Городок этот, Фуа, стоял полупустой, вот большая часть там и проскочила, хахах. Да, молодец, молодец...

"Даром, что не из Вест-Поинта... не то, что мы с тобой, Лейтенант" ー в красноречивом взгляде полковника и не такое прочитается, но вслух он этого никогда не скажет.

ー Знаешь-ка что, Лейтенант. Я тебя по-хорошему ведь должен отослать обратно под Люцери, кхм, или Люзери? Вы же её с севера проезжали? Вот Хастед и все боеспособные остатки нашей Команды переведены туда, в усиление 506-го Воздушнодесантного полка, матьихтак. Не пойми меня превратно, Бейкер, эти орлы как никто другой заслужили подкрепления, это ведь именно их мне выделил Маколлиф для вашего усиления там, в Новиле. Так что теперь вернуть долг ー дело чести, конечно. Но вот отношение... Мы тоже кое-что заслужили, например, свой кусок фронта под нашу собственную ответственность, но ведь нет!

Робертс, кажется, вот-вот вмажет кулаком по столу, но сдерживается. Вместо этого манит пальцем приблизиться и, понизив голос, продолжает:

ー Так что вот тебе мой настоящий приказ. В виду твоей полной, хахах, небоеспособности по причине тяжёлых потерь, ты со своими людьми переводишься в нашу новую Боевую Команду... SNAFU. Да, я бы и сам предпочёл R ー за Резервную, но тогда десантура бы прибрала к рукам и её. А так, учитывая полный пиздец, что творится вокруг, на SNAFU просто махнули рукой. Они видят в этой сборной-подзаборной простых подносчиков патронов и сторожей, едва пришедших в себя после череды поражений, и, врать себе не будем, по большей части так всё и есть. Там эти побитые ублюдки из 28-й Пехотной и 9-й Бронетанковой, сапёры 8-го корпуса и ещё несколько частей, даже пока официально не вошедших в Команду. Хотя какой уж там официоз! До многих и связь-то не провели ещё, сидят себе как те же нигеры из 969-го артбатальона, и знать не знают, что вокруг творится. Короче, первое время тебе придётся побегать. Главный в Команде ー капитан Чарльз Браун из 110-го полка 28-й Пехотной, он вроде парень боевой, но ему пришлось взять на себя вопросы по оргчасти и снабжению, так что на боевые будешь выходить сам. По сути-то задачей Команды является купирование критических ситуаций на периметре обороны, так что основные удары краутов принимать не тебе. В общем, найди Брауна возле центральной площади в магазине электротоваров, там вывеска неказистая, но людей много, по людям найдёшь...

Похоже, полковник так увлёкся, что и мнения твоего спросить забыл, но разве ты способен затушить угли военной страсти, Лейтенант? Неужели согласишься отойти в сторонку, под крайнее перо безразличного к чужим птенцам крыла, в безымянные окопы посреди заснеженных полей и лесов? После того, как побыл у истоков обороны и оправдал доверие своего командира? Жаль, но в кабинете нет зеркал, и если для того, чтобы собраться с мыслями, тебе надо увидеть своё отражение ー загляни лучше ещё раз в глаза полковника-без-полка. Здесь и сейчас ー ты его полк, а значит и гордость, и если этот перевод в команду растерзанных войной несчастных недобитков не есть повышение по службе, то что тогда им является?

Раньше, в учебниках истории, все дороги вели в Рим. Теперь же, когда Бейкер, Валентайн и компания сами писали материал для этих учебников, все дороги вели в Бастонь - ничем не примечательный западноевропейский городишко, которые стоят через каждые километров... ну десять-двадцать что ли. Из примечательного там был разве что перекресток, где пересекались все дороги, если такой вообще был. Ну если они пересекаются - значит, должен же быть, правильно?

Всю дорогу побитый и контуженный Валентайн просидел невидимый и неслышимый, поглаживая по голове какого-то корчащегося от боли молодого десантника, сам же пребывая в состоянии "полного отсутствия". Что и говорить, в такой переплет он не попадал давно. Даже когда его второй раз ранили. Сейчас его очень ломило, даже карабин представлял собой большую тяжесть. Его знобило - растерзанная куртка не защищала от холода, который буквально всасывался внутрь тела. У него очень болела голова, он слышал только отдельные громкие голоса и хлопки. Жутко хотелось спать. Лишь после того, как он получил "что-то типа приказа" от лейтенанта, что раненые, да и все остальные, временно передавались под ободранное крыло Мамы-утки, Вуди чуток взбодрился. Ну тут уж фиг знает, как так, но как-то вот так.

Когда доехали до местной калички, штаб-сержант первым спрыгнул с борта замечательного теплохода под названием в несколько непонятных букв. С виду он казался такой же суетливой чабанской собакой, только глаза были печальные, как у сенбернара. От некогда былого басовитого писка не осталось и следа - хрипящий голос то и дело сипел, как у наглухо простуженного:
- Выгружайте сначала тяжелых! Если нет носилок - то вон берите двери и грузите на дверях. Легкие, кто не может грузить - собраться в кучу и чапать за мной, будем вам оптом клизмы ставить! Остальные - разгружать, после разгрузки не разбредаться, машины не отправлять, никому без меня не подчиняться!

И собрался уже было подняться, и уже будто прошел мимо неожиданно заулыбавшегося бойчины, но боковым зрением он его все-таки опознал и повернулся к нему:
- Ебать мой небритый череп, кого я вижу. Где свой тарантас-то потерял?
Взвод? Ха. Ну вот. Весь взвод. И половина еще - не мои.
От сигареты не отказался, но закуривать не стал, а положил сигарету за ухо, пряча и то, и другое под шлемом. Спросил только:
- Слушай, где в этом храме Пурпурных Сердец старшего найти?

Сам Уиндр ранен был легонько, скорее даже просто попален и посечен, сказывался побег из горящего подвала. Последствия Пандыч сейчас испытывал на своей шкуре. Но ничего особо опасного, чтобы сказаться на здоровье или боевом духе солдата. Сам факт отступления был гораздо обиднее. И смысла было в том белом доме? Но Уиндер все равно поперся в медпункт. Во-первых потому что оттуда было ближе к местам, где кормят и подальше от лейтенанта. Тот похоже полюбил посылать заметных рядовых что-то делать, а Нэш за Дженкинсом ну никак не спрятался бы. Во-вторых он был поближе к сержанту, то есть лычкам родным и знакомым. А в третьих, у него и так было заняты все руки, потому что при нем были и BAR, и базука, а значит еще одна причина послать кого угодно пытающегося его чем-то окорячить куда подальше.

- А, Пайк, здорово.
Панда кивнул десантнику и нахмурился, сняв с руки варежку и почесав нос. Нет, ну что он хочет-то понятно. Че он приперся-то? Чтобы ему за так трубу отдали? Дурак что-ли?
- А, ну да. Заколебешься её таскать.
Уиндер поставил базуку сбоку от себя и достал из кармана пачку сигарет.
- Да не торопись, от минуты не убудет. И за своих не беспокойся, будут как у мамы в домике. По сигарете каждому выдам, а, не. Не выдам. Ну, можете скинуться, чтобы я передал, если хотите. Или сержанту моему.
Панда разочарованно поглядел на несколько арахисовых орешков, которые вытряхнул из пачки сигарет, вместо этих же самых табачных снарядов. Уиндер захрустел парочкой орешков, бросив взгляд в сторону кучкующихся в стороне десантников, на свой немецкий пулемет, а потом снова на Монти.
- И это, браток, Ричи отличный парень, а мы дрались вместе. Но давай без таких намеков, что кто-то воюет, а кто-то яйца греет. Ну и вернемся к телу. Так-то я и сам вас искать собирался. Но эт вы хорошо пришли, еще и пулемет притащили. А то я так корячился его добывая, что чуть жопу не порвал. Можно тут рядом положить, я уже не потеряю.

      Бейкер трясется в кабине, на пассажирском сидении. И отчего генералы так любят открытый, продуваемый всеми ветрами джип? Додж с брезентовым верхом гораздо лучше, а еще лучше, наверное, бронетранспортер. Вот сам Ник, когда станет генералом, заведет себе бронетранспортер...
      Но Ник думает, что, наверное, не станет генералом. Это во время победы подвиги (впрочем, какой подвиг? Ну ладно, успешные действия) все помнят и видят, а во время поражения? Ну, хотя... Поражение ли это? Разобраться бы... Но в общем, при победах раненых майоров не бросают под носом у наступающего противника, а батарея, у которой ты запрашивал огонь, не погибает прямо в эфире.
      Ник не знает. И не хочет знать еще какое-то время. Все. Нервяк. Надо передохнуть, подышать. Ник поднимает ворот, закутывается в шинель, подтягивает колени к груди и упирается ботинками в переднюю панель, съезжая по спинке сиденья. Сначала он не думает ни о чем — мысли вязкие, скользкие, как угри, месиво мыслей — и ни одну не получается да и не хочется удержать в пальцах.
      Потом вспоминает дом. Комнату. Свой стол. Тетрадочки стопочкой. Ник всегда любил порядок, никогда его не надо было заставлять прибраться. Карандашик к карандашику. Солдатик к солдатику.
      Вспоминает ма. Па он сейчас не хочет вспоминать. Па был всегда прохладным, в своих делах, хвалить — хвалил, а ругать даже особо и не ругал. И вообще. Хорошо, что Ник выбрал армию. Там ему вправили мозги. А то бы и был размазней. Вот Па вроде сам по себе хороший управленец, а сыном не занимался особенно.
      Звонок велосипеда. И запах новеньких шин.
      Ник вспоминает ма. Конечно, вспоминает, как прощался с ней, но хочет побыстрее проскочить это, чтобы комок не начал набухать в горле. Такие руки у нее были... Она просто сложила их в замок, а столько в них было любви и бессилия. Нет существа в мире более беспомощного, чем мать уходящего на фронт солдата.
      Блядь, ну давай, в писатели-пацифисты запишись еще.
      Ник вспоминает ма на кухне, те же руки в муке. Лимонный пирог. И яблочный пирог. И котлеты. И бифштексы. И бобы. И все у ма было на кухне, как на хорошей батарее — все работало, давало огня, и на выходе получалась правильная каша. Ма любила готовить.
      Ник вдруг вспомнил блинчики, которые готовили в особняке солдаты. Брайт, кажется? Хорошо, что он жив остался.
      Что ж еще вспомнить-то, пока не приехали?
      Девчонки у Ника не было. Но он все равно вспоминает всех своих знакомых подружек. Черные локоны. Рыжие кудри. Водопады светлых волос. Платья в горошек. Платья в клеточку. Рисованные стрелки на икрах. Каблучки. А помнишь, из-под платья иногда видно край чулка, у кого они есть? А помнишь...
      Вот и Бастонь. Все, подъем. Ник хмурится. Сигарет больше, кажется, нету... А, черт.
      Он злится. Злится по-настоящему. Он офицер. Он гребаный лейтенант гребаной армии США гребаной десятой бронетанковой дивизии, сэр, блядь! У него винтовка тридцатого калибра и гранаты. У него рация. Его взвод покрошил роту краутов в соус болоньезе, ебнул два танка и остался жив. Он сам, наводя пушки и минометы, угробил половину этой краутской роты и бронемашину. Самый что ни на есть злобный вояка из десятой бронетанковой. Не какой-нибудь там десантник в огромных штанах и с дурацким ирокезом, не штабная цаца и не увалень из пехоты.
      Он настоящий боевой офицер. И его заметят. Его похвалят. Его повысят. И все девки будут выпрыгивать из своих хоть в клетку, хоть в полоску платьев, только бы он их заметил.
      Потому что только война делает из мальчишки мужчину. А он был на войне. Он из "тигров" и хватит об этом.
      Все, ушел нервяк. Можно спокойно воевать и спокойно размышлять. Да-да, рядовой воюет винтовкой или базукой, сержант — взводом, а офицер — своей головой.
      — Давай, давай, капрал, рули как следует! — говорит Ник водителю, собираясь. Винтовка на предохранителе. Бинокль. Блокнот. Вот и карта со складами Десобри. Все на месте, ничего не пропало.
      Вырывает пару листков, пишет там кое-что.
      Поправляет все ремни, проверяет все пуговицы. Побриться еще надо будет. Потом.
      Грузовик петляет по забитым техникой улицам, выворачивая на боковые. Руины, техника, солдатики. Как обычно, половина либо ничего не делает, либо делает не то, что нужно. Всегда при поражении бездельники бездельничают. Ух, как Бейкер не любил такого!
      — Валентайн! Ждите меня! Раненых в госпиталь, остальным отдыхать, но быть готовыми выступить.
      На доклад к полковнику Ник входит в меру собранным, в меру злым, с ясной головой.
      — Так точно, полковник, сэр, лейтенант Бейкер. Не просто оттянули роту, сэр, а уничтожили их роту, два танка и по мелочи там... Разрешите подать рапорт после. А вот тут на случай моего выбытия из строя... — Бейкер выуживает из рукава листки из блокнота. —Наградные на рядового Уиндера и сержанта Валентайна. На Серебряную звезду и на Бронзовую. Там все написано, сэр. Прошу принять, на случай моего выбытия. Сэр.
      Стоит Ник, слушает, кивает, где надо, где вопросы риторические — там с ответами своими не лезет.
      "Ровесники? Какие ровесники? Как может быть лейтенант ровесником майору? Чушь!" — думает Ник, не меняясь в лице. Да и какая разница? На войне нет возрастов, нет дураков и умников. Есть звания, есть те кто приказывает и те, кто выполняет. Всё.
      — Разрешите доложить, сэр! Майор передал мне карту с обозначением сделанных им складов. Один склад нам пришлось уничтожить, но остальные могут быть целы. Карта не должна попасть в руки к краутам. Разрешите отдать ее вам, сэр.
      "Заслужили свой участок фронта." Все так. И все же если генерал Брэдли так решил — так тому и быть. SNAFU... мда, название не из приятных. "Контора вы-срете-мы-подчищаем" прямо какая-то. Шутник какой-то, блядь, это придумал.
      — Плевать, как называется отряд, сэр! Лишь бы были патроны и горячая еда, а краутам мы покажем. Разрешите вопрос? Кому мы подчиняемся непосредственно? И в какой части встать на довольствие? Люди без горячей пищи, да и боеприпасов мало. Будут указания или все решать с капитаном Брауном, сэр?
      Бейкер ждет, как холодная готовая звенеть струна. "Винтик военной машины" — избитое выражение. А он не винтик, он — пружина. "Смотрите, как я пружиню, сэр."

Полковник улыбается вновь, кажется, следующий ответ приносит ему особенное удовольствие:

ー Подчиняетесь мне, я эту Команду курирую, выбил себе хоть какую-то свободу действий. Так что смотри, вот тебе карта моя, ха, карта в обмен на карту! Только вот этот вот склад у себя пометь, он почти на ничейной полосе и, что главное, десант про него не знает. Как только соберетесь с силами ー пошли туда людей и машины, надо всё вычистить! Да, Десобри молодец, даже склады организовать успел!

Робертс ощутимо входит во вкус, резонируя с твоим боевым настроем, Лейтенант, его пальцы трутся друг о друга, и ты представляешь себе зажатые между ними иголки с цветными флажочками. Кажется, ещё немного, и полковник не заметит как скатает твои наградные листы в трубочки, но нет, наваждение рассеивается так же быстро как налетает.

Кивок, ещё один, посерьёзней, после вчитывания в суть описываемых подвигов.

ー Да, молодцы у тебя во взводе, Лейтенант. А по снабжению ситуация такая, что наши на своём, а десантура на своём, но ещё доходяг подкармливают из разбитых частей. Полевые-то кухни в город не успели, так что запасов у нас горстка, на несколько дней. Сухпаи мы вам организуем, и чем больше народу запишешь в Команду, тем больше получите, я с Чарльзом уже об этом поговорил, но вот что покалорийнее придётся добывать самим. Если у меня получится выбить вам лишних Б-шек, ты узнаешь об этом вторым, Бейкер, будь спокоен. В остальном капитан тебя проинструктирует.

Какой он всё же, полковник Робертс? Теперь ты знаешь его получше...

***

Дворик семинарии быстро заполняется людьми, любо-дорого смотреть как собрат-человек помогает собрату-человеку, просто идиллия какая-то. Ещё бы только меркантильные разговоры воздух не отравляли...

ー Вона чего, Нэш, хм, да-а, табачок-то есть, хм. Ой, да брось, ну куда вам теперь в окопы-то? Вас вон три с половиной инвалида осталось!

На нытьё Пайка подтягивается ещё один орёл-стервятник, Алекс Древняк, капрал. С другого, сталбыть, бока заходит:

ー Панда, ну чё ты жадничаешь, у вас вон своя базука есть, я видел, и пулемёт тоже! И это, ваще не факт, что вас не расформируют, а тогда пушки всё одно нам достанутся, только спустя время, за которое кому-то без пушек и прилететь может. Грех что ль на душу возьмёшь? В церквушку местную замаливать почалишь?

Думают наверно, что не слышит разговора Сержант, но это не так. Что-то вот прорезался слух как раз у контуженного, видать спокойная обстановка способствует, матьиго так, выздоровлению.

Ответ Макмиллана настроения не поднимает:

ー Тарантас в жопу снаряд отхватил, мы с ребятами секунд за десять до того спрыгнуть успели, водилу тоже достали живого, даже почти не обгоревшего. Тьфу, ну зачем спросил! Опять свистом этим маяться буду!

Встаёт пушкарь, поглядев, что решил ты приберечь угощение, Сержант. Свою-то он уже скурил, пора, видать, к своим возвращаться. Кивает в сторону здания семинарии напоследок:

ー Да тут же, внутри, пойдём-познакомлю, если хочешь. Военврач Джордж Диксон, капитан, если что, он тут за главного, голубоглазый, на виске шрам, чуть прихрамывает. Ещё из местных старичок есть, то ли пастор, то ли лектор, ну да теперь не до занятий по теологии, хех, но в медицине чего-то смыслит. Седой такой, низенький, имя забыл. По-английски он не очень, но суть ухватит. Да ты не боись, Вудроу, твоих и без тебя примут как надо, там вроде даже место ещё было даже не в коридорах.

Взводный сержант - он на то и взводный и на то и сержант, чтобы все замечать и вынюхивать до появления старшего начальства. И, может, член у него поменьше, чем у офицеров, зато ближе. Так что нефиг забывать, где живешь. А кое-кто позабыл.

- Слушай, брат, прикрой тут меня на минутку, а то, по ходу, народные гуляния начинаются. - приобнял Валентайн артиллериста и направился к своему любимцу. Направился, как и положено старшему при опасности покушения на честь родного подразделения: голова поднята, грудь колесом, взгляд нахальный, походка бывалая. Вклинился в новообразованный мародерский кружок.

- Кто тут моих утят обижает? - тягучим голосом старшего дядьки спросил он. - Кому стоим?
Вуди приобнял обоих десантников, попеременно смотря то на одного, то на другого и продолжил:
- Знаешь, капрал, еще в Италии, когда я служил в пехотной, командир соседней с нами бронетанковой сказал: "Пока в моей дивизии остается хоть один танк, моя дивизия остается самостоятельной единицей", понял, да? Штадив пока никто не трогал, да и мы тоже, как помнишь, не баклуши били. И да, если ты не заметил, мы тут одинаково одно говно хлебаем. Нас тоже либо на броню, либо на окопы. Так что не доводите до цугундера. Щас мирно поделимся и разойдемся краями. Поделимся же, Панда?

- Поделимся сарж, жидиться не станем. Давайте закурим, у кого есть? С меня орешки.
Панда живенько принялся меня орехи на сигарету. А то и на две.
- Алекс, давай, я знаю что у тебя есть. А касательно окопов. Ну смотри. Есть сарж. Его поцарапало из танка, а потому считается только за двоих, а не за четверых. Делаем краутам скидку. С ним выступает сам Паттон, который нашего саржа в обиду не даст. Сколько это уже, а? Потом я. Смотри. Пулемет. Каска. Обе руки на месте. Трофейный люгер. За пятерых сойду. Потом Дженкинс с нами. Это еще один. Потом Миллс. Он у нас снайпер. Это уже, нас десяток наберется. Потом Харлок и его брат морпех. Дюжина! Если продолжать, нас целая рота наберется, не смотря на безрукого Ахиллеса, но он будет пинать противников ногами, когда дойдет до рукопашной. Так что не боись. Нас гораздо больше чем кажется. А базуку... базуку я верну, так-то Рич думаю вам бы её просил оставить. Но пулемет нам, я вам другой намучу, Брауниг, а этот мой браток. За него реально чуть зад не отстрелили, такая-о дрянь была, особенно когда мы на кеттене перевернулись к чертовой бабушке. А вы давайте, зовите своих, скидываемся вот в каску сержанту, не скупимся. В общую кучу, чтобы всем досталось.

      — Все понятно, сэр! Докладываемся капитану Брауну, собираем команду, оприходуем склад и ждем ваших, — Ник намеренно выделяет это слово, — дальнейших приказаний! Разрешите идти?
      Понятно, в общем, было две вещи: что в целом ничего не понятно и что горячей жратвы не будет. Ребята не обрадуются такому повороту, но армия существует не чтобы кого-то радовать, кроме Дяди Сэма.
      Бейкер пока не знает, радоваться или нет новому назначению. Надо будет с капитаном переговорить для начала. "Вроде, парень боевой", — сказал полковник. Ну, посмотрим.
      В любом случае нужна еда, нужны патроны, нужны медикаменты и бензин. А остальное — уже от приказов будет зависеть.
      А. И солдаты тоже нужны. Не вдесятером же на одном сраном грузовике он тут геройские геройства по приказу полковника совершать задумал.

ー Всё верно, Лейтенант, я буду держать руку на пульсе и направлять вам с Чарльзом запросы на подкрепление со стороны периметра, а вы будете решать, кого куда в каком составе отправить. Ну, решать будет он, но хороший советчик ему не помешает. Ну всё, ступай.

Но уже на пороге полковник окликает вновь:

ー Ах да, Бейкер, по части танков, Хастед сказал мне, что с ним вышла пара и с тобой должно было выйти четыре машины... Короче, если сможешь спрятать их где-то на день-другой, я, может, сумею оформить их перевод в SNAFU. То же касается вообще всей техники, на самом деле. Но если напорешься на какого-нибудь въедливого офицера из десантников, то с бронетехникой придётся расстаться, увы. Танковый резерв размещён на юге, в квартале Вашеноль. Если только не заболтаешь как-то. Я надеюсь, ты меня понял. Я бы хотел, чтобы хоть пара шерманов или хэллкетов работала в связки со своей родной бронепехотой, а не служила пожарной бригадой тем, кто понятия не имеет, как правильно распоряжаться бронёй.

***

Вряд ли Робертс мог предположить, что его предостережение сглазит Бейкера так быстро.

На повороте на семинарию (на этот раз точную дорогу подсказал часовой на воротах в бельгийские казармы) ー 10-я Бронетанковая, танк и самоходка, а у них какие-то люди с требовательными голосами и бумагами в руках, перепираются с экипажами о чём-то. Впрочем, ясно о чём.

Стук в дверцу притормозившего грузовика. Гость ー лейтенант Альфред Гонзалес, командир отказавшего у церкви шермана. Был командир, стал попутчиком, вот и оказался свободен, чтобы предупредить подъехавшего командира отряда.

ー Бейкер, там десант говорит, что забирает танки, у них там такие подписи на приказах, что под ложечкой сосать начинает! Парни пока ссылаются на тебя, тянут резину. А остальные все уже у семинарии, наверно покончили с выгрузкой раненых, это вот за углом, ярдов 50. У них там пара М3 и три грузовика, десант и их что ли заберёт? Что там Робертс сказал?

***

С десантниками расстались полюбовно, практически друзьями.

ー Ну да, так-то если подумать, этот пулемёт наш Джек ещё в Новиле у складистов выбил, нам с ним и воевать, хех.

Проносимый мимо на окровавленной двери Джек показывает всей честной компании большой палец.

ー Ну и базуку Рича мы тоже по назначению применим, не боитесь.

Ковыляющий рядом Рич ничего не говорит и бодрыми жестами не разбрасывается, но кривую улыбку из себя всё же пополам с кашлем выдавливает, кивает, правильно мол, парни, покажите там этим гадам.

ー А раз вас и прямь такая силища, хахах, ну вот тогда чтоб не поминали дурным словом, на каждого по счастливой палочке на память! Скидываемся, парни!

Развеселённые Вудроу и Нэшем десантники на помощь жертвам войны не скупятся. С горкой, конечно, сигарет не набирается, но и днища каски под плотным слоем белых цилиндриков уже не видать.

ー Ладно, прощаться не будем тогда, раз вы такие боевые. Чего доброго свидимся ещё в окопах! Привет передавайте Лейтенанту, он хоть и жёсткий как молоток, но нихрена не тупой!

В общем, славно поболтали, но всему хорошему когда-нибудь приходит конец. Вот и десантники тихий дворик покидают, а у Сержанта разыгрывается тошнота и начинает легонько звенеть в ушах. Пора бы всё же навестить доктора, да и раненым пару слов напоследок сказать не помешает. Или всё же лучше привести в порядок оставшееся в строю войско? Лейтенант Бейкер наверняка скоро будет, и скорее всего он рассчитывает увидеть личный состав готовым к новым свершениям.

      — Ййесть-сэрр! — откликнулся Бейкер на распоряжение. Красть у самих себя танки — такого он еще не пробовал. Но все бывает в первый раз.
      — Ничего-ничего, — ответил он Гонзалесу. — Подпись — не снаряд, башку не оторвет. Посмотрим.
      Ну вот, и персональная битва при Семинари-Ридж нарисовалась. Янки там, кажется в начале немного отступили. Бейкер предпочитал действовать более решительно и махнул капралу рукой, дескать, подъезжай ближе. Еще ближе.
      — Солдаты! А ну прекратить галдежь! — прикрикнул он на своих и на десант. — Старшие ко мне, остальным заткнуться! Докладывайте, в чем дело.

- В Берлине увидимся, если что. Как говорится, но пасаран! - Вуди бы поручкался с десантниками, но руки уже каску-то с трудом удерживали, так что он нежно боднул лбом обоих.

Когда орлята ушли, Вуди скорчил серьезную рожу и вручил шлем Панде:
- Так, держи. Вот смотри. - достал две истерзанных жизнью, но целых пачки сигарет, в одной из которых даже что-то было. Вот смотри. Это мне. - Вуди убрал в почти пустую пачку сигарету из-за уха и вычерпнул чуток из головного убора и получившийся результат убрал в карман. Оставшееся в каске сложил в другую пачку, которая была пустой, забрал шлем и вручил пачку Уиндеру.
- А вот это тебе. Лейтенант будет возникать - делай грустное лицо и говори, что уже наказан моей властью. А то мало ли, че этому лосю из Вест-Поинта в голову взбредет, че-то он злой был, когда приехали.
Вуди надел каску и на него тут же навалилась головная боль и тошнота, будто он перегрелся на жарком итальянском солнце. Немножко трясущимися руками он достал обратно свою пачку, достал сигарету и закурил. Начал жадно, будто выпивая воду после долгого сушняка.
- Мать узнает - офигеет, наверное. Я даже когда дома был после ранения, и то прятался, когда курить хотелось... - протянул чуть больше половину сигареты Панде и продолжил - А ты молоток, Нэш. Ловко ты эту "элиту" обул. Слушай, давай после войны какой-нить бизнес сварганим? Вроде не пропадем, ха. Фух, че-то не особо помогает. Ладно, пошли.

Вуди похлопал Уиндера по предплечью и пошел в санроту. Там была весьма солидная очередь из желающих получить помощь, поэтому Утке пришлось пойти на моральный проступок и, найдя какие-то ненужные замызганные бумажки, проталкиваться к медицинскому начальству, толкая всех остальных, ругаясь матом и угрожая всякими не очень страшными карами. Найдя капитана, подходящего по описанию Макмиллана, Вудроу доложился, что капитан, сэр, штаб-сержант Валентайн, 10-я бронетанковая из Новиля, столько-то раненых из 10-й, столько-то из 101-й и еще столько-то с каких-то других частей тех же дивизий, но он за них не отвечает. И, когда капитан уже отмахивался и собирался его выгонять, сказал:
- Сэр, меня еще это. Ну, контузило. Слышу так, периодически, ну а вообще очень плохо. Сейчас еще и подташнивать начало. Слабость такая, ну. Ну вот.

Доктор, конечно, поругался, но он же доктор, он же добрый. Уже через пять минут капитан осмотрел уши (в которых что-то щелкало), зачем-то еще рот, дал каких-то таблеток и сказал еще: "Не простужаться!", но затем сам посмеялся со своего рецепта. Бредя по больничному помещению, он шепотом перебирал названия лекарств, зачем какие нужны и как их применять. Наконец он поднял голову и неожиданно увидел суетящегося Поляка. Вуди помахал рукой и подошел к нему, рядом с которым по соседству уже кантовался докторенок.

Говорили о чем-то пустом. Шутили про девочек и "Пурпурные Сердца", которые уже вешать некуда. Прощаться не стали, но Утка, закончив диалог словами о том, как же я вам, ребята, завидую, уже откланялся и развернулся, чтобы выйти, как его неожиданно остановил Поляк:
- Слушай, сардж. Короче, держи, нам уже вряд ли пригодиться. - и достал из карманов штанов невесть как не замеченную гранату и пачку тридцатки. Кроули тут же пошевелил челюстью и достал из какого-то потайного кармана какие-то таблетки. Вуди посмотрел ребятам и увидел у них в глазах точно такую же зависть. Они не отказались бы от чистой простынки, лечебного вина и красивой медсестры. Но если бы могли - встали бы и пошли следом за сержантом. Потому что... потому что так было надо. Не по совести, или там по чести... Ну разве объяснишь сейчас?

Немножко расстроенным Вуди вышел во дворик и скучным голосом сказал:
- Новак, собери мне взвод, что ли, а то чего-то все куда-то подевались.

- Бывайте парни. Смотрите, бошки там не порастеряйте.

- После войны? А не знаю сарж. Я думал обратно в мастерскую вернуться. Ну или может, если денег скоплю, свою открыть. Я знаю пару парней.
Панда покурил какое-то время с сержантом, а потом пошел вместе с ним в госпиталь, оставив Маму-Утку в очереди к воен-врачу, а сам пошел по койкам, посмотреть, где свои, что да как у народа. И уже там услышал кое-что интересное. А точнее...
- Ну-ка, что ты сказал? Белый дом? Ух ты, я как раз там воевал, оборонялся. Жарко было, но мы им прям как следует ввалили... Хеллкет говоришь.
Вот тут у Панды реально отлегло и стоило больших трудов облегченно не выдохнуть. Не пожег парней. А машину.. машина не люди, не жалко.
- О, Рич, и ты тут! Живой? Как руки, одеяло можешь держать? А девку за зад? Ну и отлично. На вот, тут тебе и парням насобирали конфет-не конфет, но кой-чего есть.

Уиндер хоть и храбрился, хоть и на вид держался молодцом и вообще был первым парнем на весь город, но лазарет действовал на здоровяка ужасно угнетающе. Он знавал пару историй, когда люди с мелкими ранениями так попадали, а уходили без руки или ноги. Или вообще какую-то заразу цепляли, от которой потом легкие вытекали и хрен не стоял. Так что Нэш успел не раз пожалеть, что вообще сюда поперся, но отступить просто так себе не позволил, закашлявшись, только когда наконец вышел. Подышал, да пошел обратно, искать сержанта и врача, чтобы у того таблеточек попросить может. А то дурно прям, дышать тяжело. Тем более что если сожрать не все, остально потом наменять можно.
- Братка, посторонись. Мне у врача спросить кой-чо надо.

Танкисты при эффектном и долгожданном ими появлении командира отряда примолкают и со злорадным ожиданием принимаются пожирать его глазами: а ну-ка, что Заводной Ник этим тушкам выкатит?

Тройка же десантников в составе лейтенанта, сержанта и рядового, впрочем, требования Бейкера быстро и спокойно выполняет.

Приказ генерала Маколлифа и... полковника Робертса, дата сегодняшняя, 20.12.1944, обе подписи вроде настоящие (да и вряд ли бы германские диверсанты, даже сумев оказаться в самом сердце американского сопротивления, тратили бы время на отжим у янки парочки танков). Суть приказа, она же дух его ー перевод всех армейских транспортных средств под общее командование штаба 101-й Воздушно-Десантной Дивизии. Всем экипажам таких средств в рабочем состоянии выполнять приказы офицеров 101-й Дивизии ВДВ, как минимум ー прибыть в указанный сборочный пункт для получения дальнейших указаний.

      — Лейтенант. Не заметил вас, — с ноткой холодной вежливости приветствует Бейкер своего визави. — Лейтенант Бейкер, десятая бронетанковая. Когда был отдан ваш приказ?
      Пробегает глазами успевший помяться канцелярский бланк. Ну и что они так кипишуют? МакОлифф — это еще не Паттон. Всего лишь комдив. Временный командир — не тот, кого стоит бояться. Бояться надо своего. Солдатам. Бояться и любить. А офицерам — действовать в его интересах всеми возможными силами и средствами. А интересы полковник обозначил яснее некуда.
      — Все верно, лейтенант, — говорит Бейкер. — Ваш приказ действует на всех, кроме меня. На момент его подписания все силы и средства передавали сто первой. Но только что было принято решение о формировании специального отряда SNAFU. Вас не известили? Сочувствую.
      Бейкер говорит спокойно и даже изображает сочувствие, мол, тебя-то не во все посвящают. Не доверяют, наверное.
      — Всех подробностей я рассказать не могу, засекречены, но десять минут назад полковник Робертс приказал мне со ВСЕМИ вверенными силами поступить в распоряжение нового командир, — Ник многозначительно двигает бровями, намекая, что командир тоже десантник. Хотя он из пехоты, ха-ха.
      Теперь надо предложить ему не биться лбом об стену, а найти дверь. Первое правило бронетанковой атаки, между прочим. Десантников, наверное, такому не учат.
      — Так что ничем помочь не могу. Узнайте у полковника Робертса, если это срочно. Но я бы вам советовал время не тратить, а проехать чуть дальше по дороге. Нам там попадалась бронетехника — будет вашей.
      Чтобы поставить точку, Ник смотрит на часы. Хотя прекрасно знает, сколько времени — посмотрел, когда к Полковнику прибыл.
      — Все, больше уделить не могу. — Протягивает руку. — Удачи, лейтенант!
      И обернувшись, кричит:
      — По коням, парни!
      "Если вы типа индейцы Джеронимо и все такое, то мы типа кавалерия. Выводы сделаете сами?"

Десантники выглядят сконфуженными. Рядовой с сержантом удивлённо переглядываются, явно не в курсах про какую-то там SNAFU (и звучит-то как шутка), а вот их лейтенант наверно что-то слышал, но скорее всего не придал тогда этому значения. SNAFU, ну правда, вы серьёзно? Даже штабные писари себе прозвище взяли бы посерьёзней, если бы нужда припёрла. Ан-нет, поди ж ты, и командир у этой команды уверенный и напористый, и аж бронетехнику им выделили. Тут всё-таки что-то нечисто.

Однако, робкие возражения тонут в шуме разбегающихся по машинам танкистов и их радостной болтовне. Когда кавалерия скачет мимо, индейцам только лишь и остаётся, что прижаться к обочине.

Ты, впрочем, читаешь по глазам своего визави, Лейтенант, что он ещё придёт по души в металлических коробках, что он этого всего так просто не оставит.

***

В семинарии просторно и светло, с такими-то высокими потолками и окнами. Но ходить меж коек и переоборудованных под таковые обеденных столов ー тяжко. Только вот кому тут на самом деле тяжелее?

Военврач, усталый подтянутый мужчина средних лет с сухим лицом и не менее сухим голосом, выслушав просьбу протолкавшегося вперёд Нэша, не выдерживает.

ー Рядовой, ты в своём уме? Какие ещё таблетки от головокружения? За контуженного сойти хотел? Что дальше, самострелом займёшься? Да из тебя здоровье так и хлещет, я медведей похилей видал! Что, бледный, устаёшь быстро и слабость чувствуешь? Питаться надо нормально, особенно с такой тушей как у тебя! Всё, иди интендантов доставай, халявщик херов, увижу в моём медпункте ещё раз, уложу в коридоре у сортира, будешь мочой дышать весь срок лечения, так и знай!

Сложно сказать, что выбивает из колеи больше всего, осуждающие взгляды окружающих, практически каждому из которых медпомощь сейчас нужней твоего, Рядовой, или же страшное обещание капитана, пусть и данное им в сердцах, но ведь как знать, может и сдержит, если случится получить ранение... Чёрт, теперь вот и чувство это, будто накликали беду, будто обязательно теперь случится оно, ранение это проклятое! Нет, скорей, скорей прочь отсюда!

На улице свежо, даже, в общем-то холодно, но всяко лучше, чем в пропахшем кровью госпитале. Вон и Сержант личный состав строит как раз, а при виде ещё целых и невредимых ребят сразу и настроение улучшается. Не может же такого быть, чтобы во всём чёртовом городе был лишь один медпункт!

...А если один? Гложет изнутри червячок сомнений и страха.

***

Строятся все в тонкую серо-зелёно-коричневую линию прямо тут, во дворике, под стук хлопающих и хлопающих по вершине растущей стопки дверей. А где ещё, на улице только и осталось места, чтоб джип какой срочно проехал. По-хорошему, надо бы валить уже, неровен час другой какой грузовик приедет, и всё, затор обеспечен.

Бронепехота 10-й Бронетанковой ー одни из лучших бойцов в округе, если не считать десантуру и ветеранов 28-й Пехотой (хотя сколько их там после Хуртгенского леса и первых дней Арденнского наступления осталось?), но сердце кровью обливается при виде того, как мало осталось человек во Взводе. Ну точно отделение одно, 8 человек, а вот и Панда подбегает, 9, хм, с тобой, Сержант, как раз 10. Ан-нет, ещё один с крайнего правого бока стоит в серой шинели, смутно знакомый.

Голову болезненный импульс пронзает на миг. Сейчас бы самое время таблеточку в рот закинуть седативную, то, что доктор прописал. И боль чуть притупит, и вообще оно в целом при контузии полезно: поменьше бегать и стрелять, побольше лежать да спать.

Только вот как раз и грузовик с Лейтенантом напротив входной арки притормаживает. Вроде бы и приступ проходит уже, и перед командиром носом клевать не пристало... Или там не мгновенное же действие? Военврач говорил что-то про "слабый сонный эффект".

Вертится крайний правый солдат, Сержант, мельтешит на краю зрения.

- Ну что, воины? - сказал Вуди, медленно прохаживаясь справа налево, то есть от левого фланга строя на правый. - Как же мы теперь будем побеждать нацистов, когда нас всего одиннадцать человек? С подавляющим превосходством, что ли? Ладно, отставить смехуечки. Итак, кто-нибудь придумал, где нам отогреваться и харчеваться, пока нашего любимого и обожаемого комвзвода где-то натягивают?

Поскольку в строю все молчали, потому что в строю положено молчать, штаб-сержант через две секунды перешел к другой теме:
- Итак, вопрос второй. Кто-нибудь...
И Вудроу уже подошел к концу строя, где кто-то нарушал тонкую жизненную организацию сержанта, потому что в строю вертеться, мягко скажем, не хорошо. И уже начал было всматриваться в него глазами неотвратимого обожания воинских уставов, как Утку неожиданно отвлекло подвизгивание тормозов армейского (а могут быть какие-то еще?) грузовика, из которого вылезал ни кто иной, как любимый и обожаемый комвзвода.

- Отставить вопрос второй. Взво-ооо-од... смирно.
Вуди полуподошел-полуподбежал к лейтенанту, пытаясь удержать слетевший карабин обеими руками и доложился:
- Сэр, взвод построен, на лицо - одиннадцать человек. Десантники убыли в свою часть.

- Жадный вонючий гребанный мудозвон. Чтоб тебе всю ночь икалось и на сортире сиделось.
Панда был расстроен и зол. Мало того, что ничего не дали, так еще наорали и послали куда подальше и вообще Панда бы тоже послал врача глубоко и надолго, но медпункт был не его территорией, так что рядовой не стат ухудшать ситуацию и отступил к своим.
- О, Харлок. Приятель, у меня к тебе просьба будет. Меня сейчас стошнит к чертям собачьим, помоги чем можешь, а? Я в долгу...
Тут Нэш сообразил, что вообще-тор команда на построение уже была дана и трепаться не время, так что махнул рукой медику, мол, потом договорим, встал в строй. И подумал, что Мама-Утка-то дело говорит, где-то найти пожрать это было бы отличной темой.

Можешь не учитывать меня, Сержант.
Не обращай внимания, продолжай речь толкать, у тебя отлично получается.
Тебе же так легче: шутить, паясничать, давить память. Что ты пытаешься забыть?

Трещит голова, рябит в глазах ー моргаешь часто-часто пару секунд, Сержант, а потом видишь: одиннадцатого нет.

Солдаты стоят, не шелохнувшись. Им-то ясно, кого имел в виду Мама-Утка: радиста Мнеммормана, вон, он же с Лейтенантом ездил там куда-то на доклад. А что сам командир-то скажет? Всё внимание на арку, под которой проходит Заводной Ник.

      Итак, первый день сражения у Семинарского Хребта в гражданской войне между бронепехотой и десантниками было лихо выиграно первыми, что изрядно подняло настроение Бейкеру.
      — Ну что, капрал? — даже спросил он крутившего баранку Мнеммормана. — С танками-то повеселей будет, чем без танков, а? Не боись, фрицы выдохнутся. Это они напоследок хорохорятся. А так нам бы продержаться, пока не развиднеется окончательно, и ребята из ВВС сделают из наци котлету. Или что там у них, Так-то!
      Будущее казалось не таким уж скверным. Даже дурацкое название SNAFU не очень огорчало Бейкера, потому что в конце концов от него и впрямь разило здоровым, круто посоленным солдатским юмором, который возникает там, где есть братство. Этот юмор — он как запах пота, солярки или ружейной смазки или немытых солдатских тел — не самый приятный, но без него армия — как лошадь без хвоста.
      Но выпрыгнув из грузовика и увидев, как малочисленно его воинство, Ник уже был не так рад и доволен.
      — Вольно! — подал он команду, оглядев строй.
      Надо было сказать много, но коротко.
      — Солдаты! Командование выразило вам благодарность. В Белом Доме пришлось нелегко, но мы удержались. Не только удержались, но и всыпали краутам как следует! Я написал наградные листы на нашего сержанта и рядового Уиндера. Будем надеяться, командование учтет их заслуги. Остальных я тоже помню. Крауты скоро закончатся, так что не зевайте, если хотите привести домой красивый орден. А теперь к делу! Командование создает сводную боевую группу, которая называется... хм... команда SNAFU. Отставить смех! Тихо! Как следует из названия, эта боевая группа будет участвовать в боях, чтобы не допустить тех самых... ситуаций. Итак, поздравляю вас с тем, что мы остаемся под командованием полковника Робертса, а значит, в распоряжении доблестной 10-й бронетанковой!
      Тут солдаты, конечно же, должны были крикнуть "хурррааа!" по всем понятиям.
      — Горячее три раза в день, шампанское и девочек не обещаю. Как потопаем — так и полопаем. Поэтому всем держать ухо востро, снаряжение в другие части не разбазаривать. За каждый патрон и каждый винтик отвечаете головой. Сейчас выдвигаемся к центральной площади. По машинам бегом марш! Сержант Валентайн — поедете со мной в кабине.

***

      Оказавшись в кабине, где можно было усесться втроем, тесно прижавшись плечами друг к другу, Бейкер поделился с Уткой следующими соображениями:
      — Устраивайся поудобнее, сардж. Короче. Есть проблемка. Орлы хотят забрать у нас танки. Полковник пообещал с этим разобраться, но есть распоряжение генерала МакОлиффа, чтобы все, что с мотором, отдавать парашютистам. И пока полковник решит вопрос, можно остаться без брони. Мы по роду наших задач очень может статься без танков долго не протянем. На меня уже там нарулил один резвый лейтенантик пять минут назад. Ну, он-то где сел, там и слез, но вполне вероятно, что в следующий раз придут персонально за НАШИМИ танками. Еще и БТР до кучи заберут. Надо нам с тобой придумать, как их спрятать и куда, и как отбрехаться. Скажем, сделать вид, что они в патруле, или я не знаю... В общем, подумай об этом. Это первое. А второе — полковник сказал, что тут неподалеку есть какой-то склад. Я думаю, первым делом к нему надо метнуться и решить вопрос снабжения. Снабжением нашим будет капитан Браун заниматься, из двадцать восьмой. Доложимся ему, посмотрим, чем поживиться, и сразу дунем на склад. Я так понимаю, нам будут скидывать всякую шушеру, беглых кошеваров и прочих лодырей. Поэтому пока настоящая война не началась, надо будет обеспечить личный состав едой и патронами. Ну что, есть идеи? Вопросы? Гениальные предложения?
      Потом повернулся к Мнемморману.
      — Капрал, ты как бы ничего не слышал. Усек?

Всю хвалебную речь командира он прослушал с самым скучным выражением лица. Пока командир говорил, он трижды оглядел строй, пространство за ним, но возмутителя спокойствия так и не нашел. От встречи со старым приятелем резко заболела голова, а правая рука начала предательски дергаться, готовясь взять карабин на изготовку. Правда, карабину пока придется подождать, а пока оставалось раздать команды:
- Взвод, по машинам. Все в кабины, ни одной таратайки десантникам!

Сидя в кабине головного, он скрыл ото всех лицо ладонями и сильно-сильно жмурился, словно пытаясь выдавить головную боль, как болезненный прыщ, который очень сильно портил лицо, но который и очень сильно болел лишь при прикосновении. Получалось, как и следовало ожидать, не очень, так что пришлось усиленно сохранять спокойствие содержимого черепной коробки, выслушивая лейтенанта.

- Идеи, хэ... - ухмылка была очень злобной - Ставлю доллар, что через пару дней группу переименуют в FUBAR в виду полного выбытия матчасти и личного состава. Идеи, б...
С виду казалось, что сержанту очень хотелось нехорошо высказаться, но больше хотелось, чтобы утихла голова.
- Танки загоним в какой-нибудь амбар или на задний двор, приставим караульных из каличей - и пусть жалуются хоть в Конгресс! На крайняк можно затребовать определенный приказ с определенным перечнем техники с указанием заводских номеров и всего экипажа. Я на юриста мала-мала поучился, званием только не вышел, а то так бы и уехали бы всякие капитаны на легком катере... А склад... Недалеко - это где? Потому что недалеко есть где-то в противоположном конце города, а есть на ничейной земле. Один раз уже на склад съездили - хватило.

      Что-то не так. Утку как будто подменили. Не то чтобы раньше он излучал оптимизм. Но все же на порядок бодрее был.
      — Сержант, — говорит Ник, не скрывая беспокойства. — Валентайн. Ты как вообще? Ты в порядке?

- Башка болит после контузии, нормально все. - отмахнулся от слишком любопытного офицера Вуди, точнее, отмахнулся бы, но он же хороший солдат, и не позволяет себе неуставных отмахиваний по отношению к старшим по званию. - Доктор сказал, что пройдет. Таблеток вон надавал.

Было видно, что Вудроу прям распирало непонятно от чего. Он достал пачку с оставшимися сигаретами, достал одну, прикурил, сделал пару тяжек и воткнул в рот радисту, занятому вождением. Курить в кабине грузовика, наверное, не хорошо, ну да и фиг с ним!

- Я вот просто не понимаю. Вот мы же тут вроде общее дело делаем, да? Вон с теми же курятами несколько часов назад от одних пуль кланялись, и полегло там нас одинаково примерно. А на деле получается, что есть несколько па-ааа-апиков с разными птичками-хуичками на касках, и каждый думает, что он офигенный вояка, а остальные - так, адъютанты. И каждый наотдает приказов, да еще и нас друг на дружку натаскивают. Да и солдаты тоже хороши. За базуку готовы друг другу рожи начистить. И в итоге каждый друг друга поносит, почем зря, а у самих ни жратвы, ни патронов. И каждый сам по себе, главное. А объединять их кто должен? Мы, что ли? Так таких взводных, как ты - Вуди чуть ли не в первый раз позволил себе обратиться на ты к офицеру, а заодно отобрал окурок у водителя и отдал заслуженную треть лейтенанту, даже не спрашивая у него ничего - думаешь, везде что ли, как собак? Вон, тот же комвзвода-три, Дорблю, или как его там - такой поганый был человечишко, никто его даже и не пожалел, когда убили. Да и из сержантов вон у нас во взводе я один остался. Ну, кроме Миллса. А сколько тех, кто даже в Голландии не был, или хотя бы у Парижа, которые еще настоящей жопы не видали?

В кульминации Вуди с озлобленным выражением лица ударил ногой под панелью и резко, не разделяя слов, проговорил:
- Да что мы будем делать-то тут?!

Крутил себя Валентайн, крутил, вот оно и развернулось, и ударило в пространство кабины, как выскочившая пружина. Сержант мгновенно покраснел, если кто-то это увидел бы под закопченной маской пороха, и через мгновение уже успокоившимся хриплым голосом выдал:
- Виноват, сэр. Больше не повторится. Ни-ког-да.

С другой стороны, ну не рассказывать же, что тебе немцы в строю мерещатся, верно?

- Медаль? Мне?
Нэш как-то подозрительно прищурился, даже не поверив поначалу. Тем более что новость была двоякая. С одной стороны это же отлично. С медалью на груди и воюется веселее и на гражданке дома будет чем пощеголять. Но с другой стороны, с чего бы это Заводному Нику так расщедриться? Точно, требовать теперь будет в два раза больше. Г?гонять туда-сюда, да еще небось руководить чем-то заставит Панда шумно втянул носом воздух, пытаясь окончательно примириться с судьбой. Сегодня день шел какими-то горцами, очень странно.

- Харлог, погодь, я с тобой.
Уиндер запрыгнул в машину вслед за медиком и снял каску, пригладив волосы.
- Ну, без горячего и девочек, но хоть на колесах, а не пешкодралом. Уже неплохо.

      Ник с недоверием и даже с некоторой оторопью поглядывает на сержанта.
      Черт, вот уж кто казался непоколебимым: и вечно у него шуточки, и солдат он понимал, и берег, а не жалел, и дело у него делалось — в общем, если закрыть глаза на видок, как из мультика, и на придирочки Никовские по уставу, Утка был близок к идеалу.
      И тут такое.
      Да просто контузия, наверное.
      Ник хочет объяснить сержанту. Все объяснить. Что так положено. Что так получилось. Что так надо. Потому что армия — это всегда люди с амбициями. Потому что в армии нельзя, чтобы генералы не мерились яйцами. Потому что не время сейчас это переделывать. Потому что так все устроено очень давно и всегда. Потому что сейчас такой момент. Потому что это у немцев последнее усилие. И еще много разных вещей, которые Валентайн прекрасно знает и без него.
      И еще Ник остро вдруг понимает, насколько он по-разному смотрит на вещи с этими людьми. Что для него выбор "части дивизии получили свой участок фронта" было бы наградой и поводом порадоваться. А для этих людей — проклятьем. Они все не хотят воевать. Они хотят отдохнуть, поспать, отлежаться и отожраться. А не снова в бой, под снаряды и пули. А он... он вроде бы тоже всего этого хочет, и все же сам будет искать способов как бы одержать победу (то есть отличиться, если не приукрашивать), и тащить, волочить, гнать этих людей в том же направлении.
      Нет, все-таки, чертовски правильно придумано, что есть офицер, который сам по себе, и есть сержант — который как бы между солдатами и офицерами. Без сержанта... Нет, без сержанта не вариант.
      Валентайн заканчивает свою короткую тираду, а Бейкер молчит. Не хочет ничего объяснять. Холодно. Хочется спать, а сейчас надо будет кричать, думать и командовать. Да и не надо ничего объяснять.
      — Да, — говорит, наконец, Ник, кивая. — Не надо так больше, сержант. Все мы однажды расклеимся.
      Он затягивается сигаретой так, что она догорает почти до фильтра, приоткрывает форточку и щелчком отправляет ее в полет.
      — Но нам с тобой пока еще рано, — и похлопывает Валентайна по руке.

Солдаты слушают внимательно, с неподдельным интересом, но узнав про командование полковника Робертса, бурными овациями Николаса не радуют. Видать и маловато их в строю для создания энергетики такой, и близость госпиталя смущает, там всё ж таки раненым покой нужен, да и вообще, свалить бы уже поскорее из этого места...
Улыбаются, однако, и даже с довольным видом переглядываются ー всё-таки под своим командованием лучше чем под чужим, от своего хотя бы знаешь, чего ожидать.

Новость же о том, что харчей в ближайшее время не предвидится, людей заметно расстраивает. Впрочем, они ещё сами не осознают, насколько скверно всё может обернуться ー о том, что такое SNAFU и чем эта Команда занимается, узнать им всем ещё лишь только предстоит.

Ох и не вовремя Панда нарисовался... Впрочем, если уж у него что-то болит, то значит, дело серьёзное. Хотя, симптомов контузии вроде нет, даже сосуды в глазах не полопались, слух нормальный, реакция нормальная.

ー Слушай, ну я не знаю, тебя ж подранили там, под Белым Домом. Или ещё раньше. У тебя, чёрт здоровый, шкура-то толстая, я погляжу! Но, видать, накопилось. Короче, давай тебе укольчик сделаем, всяко полегчает. Морфин, он знаешь, от всякой боли защитник, что от физической, что от психогенной.

Парня вон на медаль представили, что ж теперь, не подлатать героя?