[xVtM] Supernatural Diplomacy | ходы игроков | Каталина и Маркус. I.

На четвертом этаже Старой Оперы, куда уже не пускали смертных, располагался достаточно длинный кабинет для интервью, немалую часть которого занимал тяжелый дубовый стол, высокие кресла и хрустальные люстры с десятками свечей. Запах воска смешивался с запахом книг на полках, оттенял терпкий аромат дерева, заставлял расслабиться, навевал на пасторальные мысли. Гуль с закрытым маской лицом, проводивший Маркуса в этот кабинет, жестом показал на ближайший стул и вышел, оставив Флинта один на один с присевшей на противоположный -- довольно далекий -- край столешницы женщиной с восхитительными черными, как смоль волосами. Алое, бархатистое с вышивкой растительного орнамента облегающее платье закрывало её от запястий до самого пола. Одной ладонью она опиралась о стол, а другой набирала что-то на экране небольшого черного телефона.
Она коротко взглянула на Маркуса, -- волоски на его теле чуть отреагировали на полный проницательности взгляд, -- и представилась:
-- Леди Грумбах. Зачем вы приехали, молодой человек? -- Её взгляд вернулся к телефону, где она, судя по всему, была занята чем-то более важным, чем какой-то приезжий.

В этот момент Маркусу захотелось сказать немало всего. Значительной части из этого хватило бы, чтобы вывести из себя эту неприятную, согласно первому впечатлению Флинта, даму, так легкомысленно демонстрирующую презрение к базовым нормам этикета и правилам поведения в обществе сородичей - читай мнительных и злопамятных ублюдков, - которое с человекоубийственным рвением продолжает кровью и страхом убеждать всех в том, что оно светское. И это, несомненно в миг напомнило бы ей, почему этикет в нём так необходим. Как человек, он хотел это сказать. Как Собрат, за свою нежизнь успевший повидать многое, он мог бы это сказать, придерживаясь рамок этикета. Но, как Вентру, он решил поступить более прагматично и дальновидно. Маркус промолчал, сделав для себя некие выводы.
— Маркус Флинт. Не человек, но Потомок достопочтенного барона Ганса Зеппа фон Брандта. Клан Вентру. Доброй ночи, леди Грумбах. — Вентру учтиво кивнул в знак приветствия и вежливо поклонился. — Благодарю за уделённое мне время. В данный момент ситуация на юге Германии, как вам, разумеется, известно, тревожная. В связи с этим, мой Клан счёл разумным временно приостановить дела в Бенсхайме, до тех пор, пока ситуация не наладится. Не хотел бы злоупотреблять вашим гостеприимством, однако, с вашего позволения, я предпочёл бы задержаться во Франкфурте на некоторое время, если это возможно.
— В том случае же, если для этого потребуются рекомендации относительно моей персоны — полагаю, мой Клан не затруднит их вам предоставить, — закончил Флинт, после некоторой паузы.

— Ты дитя Ханса Тенеубийцы? — Женщина отложила смартфон и обратила на визитера всю полноту своего внимания. Сир Маркуса являлся обладателем завидного титула, который, кстати, ему и не пришлось менять при смене секты. Просто раньше он был фон Брандтом, который «убивал Теней», ну а уже потом стал Хансом. Который убивал уже «тенями». На долю секунды, в глазах привлекательной и аккуратной женщины, которая произносила это имя на «шабашитский» манер мелькнуло что-то похожее на «отблески старых свободных времён», и Вентру почти забыл, что представляется одному из Старейшин Камариллы. Магдалена переключилась на бархатистый испанский и продолжила уже куда более увлеченно. — Это же отличная история! Вот уж не думала, что мне посчастливится услышать её из уст его потомка. Пожалуй, это скрасит мне не слишком удачно начавшийся вечер! Присаживайся. Крови, что смягчит с дороги горло?

Чрезмерно фамильярный тон вновь резанул мясницким тесаком по ушам Вентру. Маркус ничего не знал про «убивал тенями». Он знал лишь про лютую ненависть к Ласомбра. Тот выслеживал и убивал их при всякой возможности. Что за этим крылось, Флинт до конца не понимал. Навязчивая ли это была идея, или жажда мести, или что-то ещё — он даже не хотел в этом разбираться, хотя Сир несколько раз затевал подобные разговоры. К счастью, Маркусу всегда удавалось найти повод их избежать. Его никогда не интересовал ни Джихад, ни Собратья, которые как бы не совсем собратья, потому что находятся по ту сторону баррикад. Камарилья не признавала тех, кто не являлся её частью, так зачем тратить столько усилий на непризнанных? Разве недостаточно было того, что им некуда пойти, что для сородича в принципе означает вероятную гибель рано или поздно?
Что примечательно, в итоге философия барона фон Брандта впоследствии привела самого барона фон Брандта к гибели. Маркус не видел его с тех пор, как тот куда-то исчез, и не знал, чем занимался и как жил его Сир. Мог только гадать. Но в одном он был уверен — Убийца Теней продолжал убивать Теней. Флинт же предпочитал не связываться ни с Шабашем, ни с ему подобными. На самом деле, он втайне симпатизировал Анархам. Впрочем, и эта симпатия имела слишком много «но», чтобы её как-то особенно культивировать и предпринимать на её основе какие-то действия.
Узнав три года назад о смерти Сира от рук тех, с кем тот боролся, Маркус лишь сухо кивнул и пожал плечами. Что тут ещё оставалось? Закономерности закономерны, как любил говаривать бывший любитель тавтологии, фашист, а после — уголовный судья Детроита и, затем, представитель Братства — Зепп фон Брандт.
На самом деле, в мыслях Флинт поначалу воспринял эту новость позитивно, решив, что слышит эту фамилию в последний раз и теперь сможет выйти из тени Сира. Однако, хорошенько подумав, Вентру заметил ошибку в своих выводах. Всё же Братство, а главное - Клан, требуют знать свою Кровь. Всем важно не то, кто ты есть, а чей ты Потомок. Достойный ты потомок, или же наоборот. Парадокс и несправедливость заключались в том, что если твой Сир был хорош, то ты всё ещё мог быть недостойным ничтожеством. Но если, не дай боже, Сир твой был плох, недостойным ничтожеством ты становился автоматически. И сейчас Маркус Флинт не понимал. Нет, он сообразил, что эта дама знала о чём-то таком, что не было известно Маркусу. Возможно, какие-то тёмные факты из жизни фон Брандта. С одной стороны, он не желал развивать эту тему, чтобы не дай бог не узнать и не дать духу покойного Сира завладеть этой беседой и покоем Флинта. С другой же, это потенциально могло повлиять как хорошо, так и плохо на репутацию Маркуса, а упускать такие вещи — глупо и недальновидно. И Маркус же решил, что непременно постарается узнать об этом после.
— Благодарю, я не голоден, — сдержанно улыбнувшись, ответил Флинт и устроился в кресле напротив.
И всё же дух Сира витал где-то поблизости. В метафорическом смысле. Потому что Маркус вспомнил одно из его правил-предостережений. «Никогда ничего не бери из рук Тремер. В особенности, Кровь. Иначе тебя поимеют». Почти все правила фон Брандта были сформулированы подобным образом. И, стоит отдать должное его малоприятной личности, эти правила были одной из тех немногих вещей, за которые Маркус готов был мысленно поблагодарить Сира.

Время понемногу шло, Магдалена с интересом изучала Флинта. Флинт делал вид, что его ни о чем не спросили. И все было бы ничего, если бы не странное предчувствие, что в тот момент, когда это время истечет, -- его присто не примут в городе. Благо городов вокруг хватало, сам Франкфурт был перенаселен, а потому никаких официальных претензий предъявить уже не получится.

Молчание затягивалось. Маркус не видел вопроса, на который требовался бы его ответ. Или же дело было в другом. Что происходило в этот момент в голове у Флинта, рядовой собрат никогда бы не понял без лишних и подробных объяснений, занявших бы не одну ночь. Но игра для него закончилась, даже не начавшись.
— Что ж, это было красноречиво, — вдруг нарушил он тишину, осторожно поднимаясь с кресла. — Мне известно, где находится выход. Город покину этой же ночью. Обо мне вы более не услышите. С вашего позволения.
Вежливо поклонившись, Маркус Флинт сделал три шага назад, после чего обернулся и, сохраняя при этом бдительность сильнее обычного, направился к выходу.