Лес | ходы игроков | Лес

Ворон захохотал. Хрипло, надсадно, противно. Забулькало что-то у чёрного в горле, будто зелье там кипело, выплеснуться наружу готовясь.

— Богу! Б-б-богу! Подумать только, богу. Вот уморил! — из горла действительно слюна брызнула. — Ну помолись, помолись, глядишь — поможет.

На цыгана взглянул и смеяться перестал. Покачал головой.

— Да зачем мне, идиот, идти к тебе? Я и так своё возьму. И когти в сторону Бреннарда протянул.


Получатели: Бреннард.
А Дамир дёрнулся от боли — кровь-то потекла. И то ли по этой причине, то ли по какой другой, но исчез морок. Очнулся цыган в очередной раз на полу лежащем. Стол на месте, на столе лолы красуются. Фома и Рыжая друг против друга стоят. Тишина недобрая в хате повисла.

То ли прокололся где Фома, то ли ещё что ученице не понравилось, но слова его Рыжую насторожили. Посмотрела она на "мастера" весьма подозрительно, вроде и кивнула, но уходить мешкала.

— Хотите меня без привара оставить? Вместе пойдём, — буркнула.

И тут лежащие зашевелились. Рыжая резко обернулась, рука поднялась.

— Нет, Гелена, не он, я, — заорал истошно Бреннард.

Рыжая нахмурилась. С Фомы на Бреннарда взгляд перевела. Не взгляд — кинжал. Ещё секунда и в сердце вопьётся. Кому-то одному.

Цыгана, как всегда, в суматохе не заметили.

— Кто? — вопрос колдуньи ожог, как плетью.

Кровь. Кровь была. Он даже не понимал откуда она идёт. Во рту привкус. Руку! Прокусил, сам себе! Вот собака бешеная. Дамир как-то видел как болеют бешенством люди. Знающие говорили что это лесные духи сводят с ума человек. Кажется, это было в каком-то городе. Бесноватый верзила в клетке, с остановившимся взглядом. Больше ничего в голове не всплыло. Красное на грязно-оранжевом. Какой-то диковинный стяг несуществующей армии.

Последний шанс унести ноги! Тоненький назойливый голосок в голове. Последний шанс уйти, не, уползти. На четвереньках. Оставить колдунов без привара?

А потом тебя будут варить в кипящем масле. Эти самые колдуны. До тех пор пока мясо от костей не отделится.

Дамир снова не разбирал о чём треплются эти люди. Чертоги его разума покинули неродная для него речь. И поэтому он не смог разобрать, что же говорил Бреннард. Да и чтобы это поменяло?

По правде говоря, в этих чертогах всегда было пустовато. Читать и писать он за свою жизнь толком и не выучился. В таких хоромах..можно бы было заплутать. Однако, меж тем, что-то подсказывало конокраду. Что-то из давнего опыта. Что бежать так просто не выйдет. Найдут. И убьют.

Что-то из такое говорил дед. Смотрел на него своими жёсткими, серыми глазами. У костра. Въевшаяся в морщины сажа. Жёсткий взгляд. Что в них, морэ?! Ночь на изломе лета. Кострище до небес, искры того и гляди на фургон попадут. Но не попадают. Тени и песни. В самой чаще, в дальнем подлеске зажёгся алый пламень. Папоротник.

Больше ничего. Тень лесная заслонила собой остальное.

-Ах, кало рай..* - шепчет ром лежачий. Лёгкость какая-то в теле. Это от того что куснул себя? Яростью пытается себя наполнить конокрад. Убьют же, по иному.

Раз. И вскочил Дамир. Пружинкой диковинной. Два. И кинулся Бритый. Глаза жёсткие, злые. Не рычит, зачем рычать, что он, зверь чтоли дикий? Люди убивают молча. Рыжие волосы на голове. Против рыжего меха на лапах. Три..а нужно ли три? Не дрогнут тигриные когти. Капельки крови из прокушенной руки украшают пол узором диковинным.

— Ссууука! — не своим голосом заорал Бреннард. — Ссууука поганая!

Отчаянье, ужас, ярость, агония — всё смешалось в этом возгласе.
Получатели: Бреннард.

Крик Бреннарда, очевидно, помог Рыжей определиться. Она метнулась к Фоме, протянув к тому обе руки, и в это самое время забытый всеми цыган прыгнул на ведьму, топорща тигриные когти. Страшные звериные крюки пронеслись в каком-то сантиметре перед лицом колдуньи, лишь чудом — чёрным чудом не задев. Рыжая отпрыгнула, но даже не отвлеклась, так и продолжала испепелять взглядом Фому. Лесовод почувствовал, что не может больше отвести взгляд от этих глаз, которые почему-то тоже оказались рыжими. Красными. Алыми. И не глаза вовсе, а драгоценные камни. Вроде тех, что валяются на столе.

Эта мысль промелькнула и сгорела, потому что Фоме стало вдруг жарко, очень жарко от взгляда колдуньи, он почувствовал, что горит, горит изнутри. От невыносимой боли спазмом сжалось горло, но лесовед ещё успел крикнуть. Крикнуть так же отчаянно, как и Бреннард за миг до этого. А потом то, что было Фомой Дубнем осело на полу хаты кучками пепла. Оскальзываясь на пепле, Рыжая повернулась, наконец, к цыгану, протягивая руки. Кажется, она собиралась проделать тот же самый фокус и с ним. Потом остановилась, вопросительно взглянула на Бреннарда.

— Этот нужен?

- Да... может пригодиться... - Бреннард перевел дух, сделав знак подождать. - Идиот пытался драться... ха. - он перевел взгляд на рома, который на какое-то мгновение был сбит с толку. - Я повторяю предложение, которое сделал там. Еще один раз. Третьего, конечно, не будет.
Никто никому предложения не делал, если не считать "выбирайте, чье тело я заберу", и Бреннард надеялся, что рому хватит этого намека. Если нет - ну, он оттянет на себя внимание ведьмы достаточно, чтобы та получила по кумполу. Бреннард похрустел костями, привыкая заново к своему старому телу. Ох, как же это было приятно! Параллельно он огляделся, ища удобный предмет, чтобы зарядить ведьме по затылку. Убивать ее было нельзя, надо было для начала оглушить, а потом уже решать что делать дальше.

Промахнувшись Дамир чуть ли не застонал от разочарования. Это был, пожалуй, лучший удар в его жизни, а он так бездарно промахнулся! Обидно. Ром поглядел на то место, где раньше стоял Фома. Ныне мёртвый. Пепел, оседающий на полу. Горсть оставшаяся от человека. В носу защипало. Кажется, что-то подобное сейчас проделают и с ним. Огонь..не такой уж плохой конец, только мучительный. Очень.

Особенно если судить мученическому крику Фомы.

- Жить. Надэ быть..реалистом. - Вместе с переходом в физический мир, к рому вернулись слова. Он вновь мог понимать, и..говорить. Чужая речь с трудом проходила сквозь глотку. Однако..сомнение, надежда, всё это смешалось в душе Дамира. Возможно, волшебник, сменив тело потерял память? Или повредился рассудком.

- Пощади, валш..валшэбник.-

В любом случае, он не так опасен, как ведьма, способная взглядом сжечь человека. Ему очень хотелось...повторить свой удар. О, он был уверен, второй раз рыжей толстушке не удастся. Надо лишь выждать момент.

Колдовская сила — мощь, никто не спорит. Только дай самый мощный арбалет в руки ребёнку... нет, не ребёнку, животному. Сильному, но разумом не блещущему. Использует ли он оружие по назначению? Или сломает?

Гелена, как Бренн от колдуна успел узнать, была дурой. И только что это гордое звание подтвердила, опустив руки и уставившись на лже-Ворона, чуть ли не открыв рот. Не очень-то ей помогла магия, выходит, случается, что и она бессильна перед смекалкой.

Дамир, решивший шанс второй не упускать, минутным промедлением воспользовался сполна, бросившись на Рыжую. Ведьма всё же его манёвр заметила, отпрянула, но слишком поздно: цыган упал сверху, повалил на доски, прижимая к полу, словно ласки желал. Но ласка та тигриными когтями по лицу прошла, оставляя на челе Гелены глубокие шрамы. Кровь закапала на пол, чёрная кровь. У всех людей — красная, а у неё чёрная, змеиная. И сама Рыжая уже не на лисицу, на змею походила, извиваясь ужом, пытаясь с себя сбросить груз. Но руки высвободить и ударить спасительной магией никак не выходило, а потом и сознание отрубилось, потому что аристократ очень вовремя по затылку саданул болезную прямо колченогим стулом, что так кстати примостился под руку.

Впору гордиться собой было. Они двух колдунов одолели и сами живы. Впору гордиться, коли бы не Фома. Кучка пепла, что от него осталась, зашевелилась вдруг. Что-то росло сквозь пепел, что-то пробивающее доски пола. Дубок. Сначала слабый, хилый росток, но с каждой секундой он становился все выше, крепче, сильнее, беспощаднее, раскачивая избу, хватаясь ветвями за стены, раздирая доски, стуча в крышу: вот-вот пробьёт, заодно раздавив всех присутствующих.

- Дура, - утвердительно сказал Бреннард. Он мгновение раздумывал было, что делать с телом, но тут "прорезался" росток, и стало уже не до того.
- Дамир, уходим, - коротко сообщил-скомандовал аристократ, со всей возможной скоростью ломанувшись к двери. Задумываться о природе явления он не собирался, главное было оказаться побыстрей и подальше от этого природного буйства. Возможно, оно и о незадачливой магичке позаботится - в таком случае, одной проблемой меньше.

Дамир рыкнул что-то маловразумительное. Дуб. Дуб из пепла. Должно быть хороший человек был Фома, раз из его плоти выросло столь добротное древо. Из Дамира-то в лучшем случае вырастет осинка дрожащая, как раз такая, на которой висельников развешивать. Или колья строгать. Или грызть, кора-от у осины, горьковато-сладкая. Что-то стукнуло в голову рому. Благо он и так уже в эту ведьму чёртову когтями вцепился. Кинулся наружу. А ведьму - на плечо.

- Ведьму оставь, рехнулся? - зашипел Бреннард. Времени на препирательства не было, и он просто рванул человеческой рукой рома за плечо, увлекая того к выходу

Дамир рыкнул в ответ. Ему не хотелось оставлять...добычу? Эта добыча могла ответить на множество вопросов. И например, на самый главный, терзавший нутро рома. Чтобы бы было, если бы он схватил другой другой камень? Что случилось бы с его телом и душой? Однако Бритый умел отступать, не единожды битый жизнью, он знал что такое изменить линию поведения.

И сейчас он последовал совету Бреннарда. Оставил женщину под крышей, которая скоро обвалится.

Они метнулись к двери, цыган было схватил ведьму на руки, точнее на тигриные полосатые лапы свои, невольно раздирая когтями одежду, но аристократ повернул дело по своему, дав свершиться мести. Рыжая выпила жизнь из Фомы, теперь Дубня платил по счетам. Едва они оказались на пороге, подватив пожитки, как бревенчатые стены избы сложились, словно карточный домик. Дуб — мощный, энергичный взмыл к небесам, погребая под могучими ветвями и доски, и тела. Дамир и Бреннард в страхе отскочили, глядя с безопасного расстояния, как тянется к небу древо. Минута, другая и Дуб стало не отличить от иных деревьев Леса. Такой же древний, морщинистый, замшелый и нереально высокий. Словно рос здесь всегда. А может быть, так оно и было. Ни намёка на остатки избушки, ни следов Рыжей. Только Дуб и жёлуди вокруг.

Только Дуб и жёлуди вокруг. Много-много желудей, полусгнивших и блестящих на солнце. Дамир прищурил глаза, недоброе предчувствие кольнуло цыгана в сердце. Нет, это вовсе не жёлуди. Вареник. Аспид. Бабогурь. Жад. Юга. Карфункулос. Калаиг. Они самые, проклятые лалы. Бесценные сокровища, на каждый из которых год безбедно прожить можно. И душу потерять.

- Живые, вот это да, - отдышавшись, произнес Бреннард. Он смерил взглядом новехонькое, "с иголочки" дерево. Был ли Фома не так прост? Или в колдовстве что-то пошло не так? Непонятно. Но и какая разница?
Он сплюнул на землю.
- Мерзкие колдунишки. Хорошо все-таки с деревом получилось. А я-то уж думал, как от девки избавляться, чтоб душу снова не подставлять.
Он закинул в рот горсть ягод и принялся меланхолично жевать. Потом вспомнил про второй мешок, с хлебом, сыром и вином. Подозрительно заглянул туда, но есть пока не решился.
- Будешь? - предложил он едово цыгану. - И кстати, раз уж ты снова разговариваешь, будь любезен рассказать, за каким лешим ты в избушку кинулся.
Говоря это, он нахмурился. Уж очень раздражал его тот момент. Можно ведь было и мимо подозрительной избушки пройти, так нет же...

Дамир выдохнул..с облегчением. Он выбрался. Он ещё жив. Он ходит. Он вновь может говорить. - Жизнь, за жизнь, морэ. - Дамир с сожалением уставился на дуб. Фома..Странный человек, который нашёл своя пристанище в этом древе.

- Позвали меня, баро. Позвали. А я и пошёл. - Хохот, звон браслетов, босые ноги топчут траву...Ром прикрыл глаза. Украшения, родные лица, веселье, голос сестры поющий. Ах, какой сладкий был морок. Какая иллюзия. Жаль, что всё-таки мара.

Улыбнулся Бритый, щёки свои заросшие потёр. И угощение принял. Ром был по своему доверчив и наивен, не думал что он что кто-то способен его отравить хлебом да сыром.

- Ты, Шреннард, жа? Шпасибо. - Поблагодарил давясь хлебом с сыром. Прожевал. Проглотил. Вкусная. Настоящая. Лучше чем тюремные помои. Цыган подошёл к дереву. Кажется, что он был здесь всегда. Но это было не так. Ладонь положил на кору. - Спасибо и тебе, Фома. Что пришли, морэ. Если выберусь, свечку поставлю. - покачал грустно головой. Не удалось всем из западни вырваться. Зато теперь умнее будут.

- Надо двигаться дальше. К границе. Может..успеем. Слушай, Бреннард, а откуда ты хлеб взял, а? -

Бреннард кивнул. Есть еще не хотелось, посмотрит пока за реакцией рома на еду. Вряд ли конечно хлеб с сыром могли быть отравлены, скорее всего мешок остался после прежних владельцев. которых заманили сюда колдуны... но после крадущих душу самоцветов. сгорающих в пепел людей и вырастающих моментально столетних дубов хотелось хоть немного да перестраховаться.
- На ступеньках лежал мешок, - охотно сообщил он. Все-таки возможность поговорить, хоть и с простолюдином, радовала. - Видимо, кого-то до нас чародеи к себе заманили. Может, охотник какой сглупил... Жаль, меча после себя не оставил. Тут кстати еще вино есть, но не время праздновать. Откроем, если выберемся. Идем, действительно задерживаться нечего.
Он запаковал ягоды вместе с котомкой в ту же сумку, и повесил себе на плечо. Первым желанием было отдать рому, пусть несет, но Бреннард осознавал, что не в фамильном особняке сейчас, и цыган ему ничем не обязан. К тому же, еду стоило держать при себе.

Почистив листьями окровавленное копьецо, он двинулся вперед, поддерживая беседу.
- Этот Фома... странный тип. Был. Ты знал его?

Хлеб, возможно, мог бы быть по мнению Дамира помягче, и посвежее..Но до ближайшей пекарни дней двадцать ходу, так что выбирать не приходилось. А вот сыр, по мнению рома был весьма хорош. И отлично бы подошёл к вину.

-Да, не первые мы жертвы. Глянь, сколько лалов! Чую, каждый из них, это запертая душа. Раздробить бы их, чтобы люди освободились. Или ещё чего сделать. Да вот только..после того что было, я, наверное, ещё долго побрякушек боятся буду. Брр.-

-Фома..ну..немного да. Нет, мы особо, до того как нас сюда закинули не говорили. Но это он придумал. Грязью в смысле заляпаться. Так в лесу видно хуже наши метки. А то ходили пёстрые и яркие, будто мухоморы. - Ром двигался налегке. Лишь украдкой что-то запихал в кармашек. На память, или ещё для чего.

- Да, хорошая была идея, незаметность полезна, - кивнул Бреннард понимающе. Он и сам в свое время грязнил балахон, пока не скрыл его под найденной одеждой.
- Знаешь что странно, - добавил он, - мы там всего ничего были, в этой избушке. А уже ночь прошла. Проклятые магики, и чего их не запретят? Только воду мутят. Хм, раньше меня это как-то не заботило, маги своей жизнью живут, я своей... у всех такая страусиная политика, если вдуматься... А я сейчас вот думаю, что ни к чему хорошему это не ведет. Чарами своими призовут какое-нибудь бедствие на всех нас, и тогда мы поймем, какое зло было от этой магии.
Бреннарду надо было на кого-то злиться, и маги отлично подходили на эту роль. Впрочем, долго сотрясать ему воздух надоело, и помолчав немного он переключился на более актуальную тему.
- Ладно, заболтались мы с тобой. Рано радоваться. Что спаслись сейчас - хорошо, но лучше пока молчать и идти осторожнее. Не нарваться бы на зверя или охотника. Никто из них нам на пользу не пойдет. Повезет - прорвемся, ну а чтоб повезло надо нам постараться...
Бреннард замолк и дальше только озирался по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху.

ссылка

Жила душа, сладко спала, жарко любила, ещё жарче ненавидела. Жила душа. Обыкновенная. Не хуже прочих, но и никак не лучше. Песне звонкой отдавалась истово, как девчонка милому первый раз при свете луны, на звон монет отзывалась алчно, как опытная шлюха на похотливый жест. Жила душа в клетке тела, сама той неволи до конца не понимая, но тяготясь ею безмерно. Жила душа, тело-тюрьму ненавидя, всё стремилась куда-то, зачем-то, ввысь, на свободу. Однажды рыбаки поймали тело в сети, выволокли на берег, да выпотрошили. Душу вынули, в склянку засунули, солью засыпали, чтоб не протухла. Томится в склянке душа, да думает: может, старая тюрьма и не так плоха была. Светла, тепла и места, опять же, больше. Что толку ввысь, на свободу стремиться, когда и так тебе неплохо? И лишь успела душа так подумать, как мигом протухла. Видимо, соли рыбаки пожалели.

В короткий сон пришла Рыжая. Они шли уже третий день, шли не то чтобы беззаботно, но приноровились, привыкли к Лесу. Ко всему, оказывается, человек привыкает. Опять же, гулять по Лесу с медальоном, сытым брюхом, да в справной одежде, совсем не то, что в арестантской рубахе загнанной дичью от страха трястись. Башни были всё ближе, и ближе, а с ними и Граница. Всего один переход и оставался. Бреннард и Дамир уже учёные, спали по очереди: пока один дрых, второй караулил. Второго дня, не успели они в себя придти от гостеприимства Избушки, напоролись на таких же бедолаг: озлобленных, наполовину озверевших, в оранжевых лоскутьях на телах-химерах. Медальоны каторжане то ли разглядели, то ли нюхом почуяли. А может не медальоны — жратву. Накинулись, едва на ногах уже держась, зато злобно рыча. Либо человечья речь отнялась, либо порешили — не о чем тут говорить. Для путников, набивавших животы исправно дармовым хлебом, да сыром (еда оказалась вполне доброй), эти доходяги опасности не представляли, но осторожности научили. С медальоном или без него — Дамир и Бреннард всё ещё оставались дичью. Вот и дежурили по очереди. Как случилось, что проснулись при этом разом, стряхивая росу странных слов, — объяснить друг другу не могли бы. А в сон пришла Рыжая.

Была мёртвая ведьма совсем не такой, как в избушке. Красивой она была, красивой и печальной. Не осталось в зелёных глазах злобы, алчности, тоска одна. Тоска, печаль. А злобы нет. И ненависти на убийц нет. Даже голос изменился. Как вода течет.

— Жила душа... — сказала Рыжая. А дальше совсем уж слова чудные пошли. И вроде бессмыслица, а вроде и смысл в ней крыльями трепещет. Только пойди его — птицу поймай. А потом они проснулись. Почему-то разом, разглядывая близкую уже такую Границу в лучах утреннего солнца. Сон закончился, явь наступила.

— Через Границу пойдете, в просторной темнице окажитесь, в Башню пойдете — в банку с солью попадёте или на свободу вырветесь, — каплей сна-росы голос Рыжей растаял.

Впрочем, что сон, что явь для мира? Лишь взмах ресниц. Вон она Граница. Вот он медальон на шее, да в кармане. Пустит назад, обеспечит. Лишь бы стража по ту сторону не углядела звериных рук, лишь бы не подстрелила в шаге от свободы. Пробраться, а там затихариться, в дальних странах новую жизнь начать. А что руки, люди и вовсе без рук живут...

Вон она Граница. А вот Башня. Сгусток белого света. Проклятого колдовского света. Неизвестность. Банка с солью. Свобода.

А вот Дамир с Бреннардом, трут глаза, разминают затёкшие со сна ноги. И так тихо, буднично всё, словно и не Лес вокруг шумит, а так парк вылизанный, прирученный, команде "к ноге" обученный.

Проснувшись, Бреннард увидел что Дамир тоже только что очнулся от забытья. Спросонья ворчливый, аристократ бурчал что спать надо по очереди, и в выяснениях чья очередь была дежурить, они внезапно выяснили, что им снился один и тот же сон.
Бреннард открыл рот от удивления, сонливость куда-то сдуло.
- Вот это да, - сказал он, - это что же, Лес нам загадку послал? Не Рыжая же нас из могилы предупредить захотела, ей нам нет резона помогать.
Он уселся поудобнее, завернувшись в недавно найденный плащ.
- Блин, еще б штаны на нас обоих найти, - проворчал он, думая на самом деле о другом. - Банка с солью. Не очень хороший вариант. Меня, в общем-то, моя жизнь и так устраивает. От одной магической ерунды едва ноги унесли, в другую соваться? Пф, нашли дурака.
Аристократ лукавил. Он уже много думал на тему того, что будет когда он выберется. Рассчитывать на возвращение он не мог, приговор был вынесен, и никаких прав бывший фон Валенау больше не имел. Ни к какой работе он также не был приучен, и потому приходилось выбирать из не очень хороших вариантов - егеря или наемного убийцы. Уехать совсем далеко и попробовать сделать карьеру там? Лапа мешала. Даже в солдаты с такой лапой не возьмут, куда уж браться за что-то серьезное.
Бреннард хмурился. Он жалел, что у него не осталось памяти того мага в качестве трофея. Глупый чародей, мог бы хоть что-то после себя оставить.

Тишина. Корни лесные вокруг. Скоро ль прорвёмся? Неведомо. Путь сближает. Может выберутся, может нет. На всём пути Дамиру больше всего недоставало птиц. Казалось бы, мелочь пернатая. Но он ни разу не слышал их. И это почему-то казалось несправедливым.

- Эх, баро. Не знаю. Не по душе мне тюрьма. Не верю я, что с того света можно обмануть. Пусть даже так. Надо думать. Да и с такими лапами..для меня-то, радость первая была, на лютне сыграть, песни петь, да за лошадьми ухаживать. Ну, положим на лютеньке я плоховато играл. - тут Бритый ухмыльнулся. Вообще-то, он куда больше думал о замках. С такими когтями никакой замок не страшен.

- Мы с тобой меченные Баро. Всё у нас с тобой меченное. Руки, тела, рассудок. Одежда даже - и то метка. А патруль..ну..он не зря свой хлеб ест. - нахмурился ром. Выборы были..не очень хорошие. - Думаю, идти надо. К башне. Или...хм.- задумался Дамир. Лапой своей подбородок грязный потёр.

-Вот что. Бреннард. А что ты думаешь, если мы останемся здесь? В лесу. Сколотить банду. Найти ещё амулетов. - Дамир призадумался. Тогда зачем они шли сюда? Да и опасности для двоих путников, ищущих жетоны и силу..К тому же зима..Зима близко. А у них нет жилья и запасов.

- Хотя..дурная затея. Я тут вспомнил одну сказку. Про то как девочка убеждала тигра, что справедливость - есть. -

- Не знаю такую сказку, - равнодушно бросил Бреннард. Небось, сожрал тигр девку, ну и правильно сделал. А вот остаться... мысль была интересная. Амулеты у них были...
- Тут зверье безумное бродит, - резюмировал он, - опасно оставаться. И амулеты добывать опасно. Идея мне действительно нравится, но охота охотой, а я жить хочу. В таком темпе долго протянуть не выйдет. А вот выйти за границу леса - возможно, уверяю тебя. Пограничники - такие же люди. Да, опасно, да, можем загнуться. Но шансы есть. А с башней - вообще ничего не понятно. Снова лезть в магическую ловушку...
Ему все больше нравилась эта идея. Одних колдунов они уже победили.
- А, может и впрямь в башню... - со вздохом сказал он. - Погуляем напоследок. Может, сломаем им там какую хитрую магию, и все в лесу наперекосяк пойдет? Да и то сказать, эти маги не произвели на меня большого впечатления. Сил много, а мозги обычные, человеческие. Только строят из себя невесть что.
Он посмотрел на башню.
- Видно, ждет нас одна лишь дорога, в банку с солью или на свободу, как повезет. Только давай так. Пройдемся вокруг, устроим засаду, подежурим немного. Может, увидим какую активность, может кто туда заходит, может в каком окошке свет будет гореть. А там по ситуации решим, что и как. Есть мысли на этот счет?

- Конечно не знаешь, морэ. - улыбнулся Дамир. Почти что с превосходством. - Это наша сказка, к тому же для детей. Ты бы мог её услышать у наших костров, но вряд ли где-то ещё. -

- Думаю, прав ты. Надо всё-таки идти туда..и посмотреть. Когда ещё такое чудо увидишь? - Дамир повёл плечами, разгоняя кровь после сна. На самом деле он и сам не всё помнил.

- Давай потихоньку пойдём к ней. Если что, мы всегда сможем повернуть к границе. Она вряд ли исчезнет. А вот возможность в башню у нас попасть только одно. Со звериными метками нас точно в Лес как охотников не пустят, и выбросят в колодках, в самой чаще. -

- А я пока тебе всё-таки сказку расскажу. Так вот. Было это так давно, что Солнце было богом и иногда ходило по тропам и чащам. Леса не было и в помине, а люди умели говорить с животными. Ну, не все, но кое-какие. Зверознатцы, так их кажется называли. - Ром сделал вид что задумался, припоминая, как же точно звучала сказка. На самом деле, кое-что он придумывал прямо на ходу. Но он точно помнил старческий голос, который всё это рассказывал. И сейчас, неосознанно он копировал манеру старой бабки у костра.

- Так вот, баро. Промеж этих зверознатцев была одна девочка. Юная, бесшабашная, она будучи недорослью ниже тележного колеса, ушла в лес. Она долго шла. И на пути её встретила маленькая плачущая свинка. Поросёнок. Поросёнок горько пожаловался, что на него никто не смотрит, ибо нет у него никаких украшений. Девочка, недолго думая отдала ему свой венок, сплетённый из васильков и незабудок, и бусы. Поросёнок стал таким красивым, что от гордости, его хвост свернулся крендельком. Поблагодарив девочку, он убежал в лес. Шла девочка, шла..и попался ей на тропе птенец, выпавший из птенца. Добрая девочка научила птенца летать, однако когда он позвал её летать вместе с ней, девочка отказалась, смеясь. Люди не умеют летать. -

- Шла она по тропе..и услыхала дикий рык и рёв. Она пошла к звуку, и на полянке увидела клетку с тигром. Тигр был заперт в ней, однако томился недолго, ибо всё ещё был красив и хорош собой. "Человечий детёныш! Добрая девочка! Сжалься надо мной! Выпусти из клетки! Клянусь, я больше никогда не обижу, ни зверя! Ни человека!" -

- Поднапряглась она, подпёрла палочкой одну заслонку, что тигру путь к свободе преграждала. Однако, стоило девочке выпустить тигра, как зверь тут же кинулся на неё. Скрежеща зубами и выпустив когти, полосатый разбойник взалкал человечьей крови! Девочка же, спрятавшись за дерево горько заплакала. "Господин Тигр, вы же обещали! Я вас освободила, а вы меня хотите съесть?! Это несправедливо!"-

- Тигр же задумался. Нахлёстывая себя по бокам хвостом, он отошёл от дерева, на котором остались глубокие метки его когтей. "Ха! Справедливо! Никакой справедливости нет!". Однако девочка заспорила с громадным котоором. "Как же так!" кричала она. " Спросите кого хотите! Справедливость есть!" - Дамир ухмыльнулся. - И тогда тигр проворчал. " Ну ладно! Хорошо! Спросим у первых трёх встречных! Но если они скажут что справедливости нет - я тебя съем." -

Ром изобразил голодное рычание тигра, немного увлёкшись рассказом, и ударил когтями по кусту, вымещая воображаемую злость на сказочную зверознатицу.

- Так они и отправились, вместе. Хвостатый негодяй всё время ныл - ведь все разбегались только завидев его полоски! "Ходим-ходим, а никого нам не встречается!" ворчал он, и слюна капала с его белоснежных клыков. "Давай я тебя съем, а то шляемся по жаре!"
Однако девочка не соглашалась на такой исход. И вод, под сенью дерева, на бревне, они увидели певчую птицу, что горько рыдала. Тигр спросил птицу, есть ли справедливость на свете? На что соловей ему ответил. "Ах, господин тигр..я прожил долгую жизнь, и не делал зла никому и никогда. И вот, не далее как вчера на закате, моего птенчика проглотила змея! Ах, Солнце! Зачем ты светишь на меня, если мой сыночек сейчас в желудке у удава?! Нет! Нет на свете справедливости!" и соловей горько заплакал. -

- Тигр же, довольно ухмыляясь, повернулся к девочке, и облизнулся. Однако девочка не оставила попыток. Внимание её привлекло дуб, что стоял от всех деревьев наособицу. Вместе с тигром они подошли, и спросили его, есть ли на свете справедливость? - Дамир повёл плечами, словно его резко пробил озноб. - Однако дуб отвечал паре. "Нет, девочка, нет. Много лет я давал тень жителям леса, спасал людей и зверей от зноя. Кормил их плодами своими! Сладки были жёлуди мои! Однако сегодня по утру, матёрый кабан подрыл мои корни." Листва дуба поникла. " И теперь я погибну.. Нет на земле справедливости..." -

- Тигр облизнулся. "Правильно! Нет на земле справедливости! Наконец-то я пообедаю!" Он уже примеривался, как бы половочее юной зверознатице откусить голову, как она погрозила ему пальцем.

- "Вы, господин тигр, очень плохо считаете! Вы обещали спросить у троих, а мы спросили только двоих!"-
- "Чтож" проворчал зверь. - "Будь по твоему...о! Вот как раз старый лис бежит! У него мы и спросим! Стоооой!" и тигр кинулся за лисом, который уже был седым. Возможно, отчасти, от ужаса. Лис припустил со всех ног, но куда ему тягаться с голодным и злым тигром? Догнав и ухватив Лиса за загривок, тигр прорычал. -

- "Ну вот, девочка, тебе и третий встречный!" отпустив его и придавив хвост лапой своей когтистой..- тут Дамир на секунду отвлёкся на свою, рыжую конечность, и выпустив когти из неё. За прошедшие дни он неплохо навострился с ней обращаться. Хотя, конечно ловкости человеческих пальцев ему нехватало.

- Кхм-кхм..так, вот придавив хвост лапой, тигр спросил. "Ну, отвечай, есть ли справедливость на свете?!" Однако девочка перехватила инициативу, и начала говорить. -
- "Дело было так..попался тигр в клетку.." Но лис прервал девочку.-
- "Пожалуйста, говорите громче, я немного глуховат..говорите мне прямо на ухо!"-
- "Дело было так! Попался тигр! В клетку!"-
- "Ага...тигр..в клетку? Какое изумление! Мне обычно попадались такие же тигры как вы, господин! В полосочку! А в какую клетку был тигр? В крупную, или мелкую?"-
- "Ох, вы не так всё поняли! Вот этот тигр попался в клетку! Я его выпустила! А он хочет меня съесть!"-
- "Да..очень запутанная история...Значит, ты говоришь, клетка попалась в тигра, он тебя выпустил, а ты хочешь съесть?"-
- "Да нет! Тигр попался в клетку! Я его освободила!"-
- "А, теперь понимаю!В тигре ревела клетка!"- Дамир зарычал, пародируя раздражённого тигра -"Ох, господин, не рычите..уж очень трудно разобраться мне. Вот если бы я сам видел.."-
- Тигр, рассвирепев от голода, схватил лиса за шкирку, и потащил к месту своего пленения. "Сейчас я тебе покажу! Пошли к клетке! Там ты поймёшь! А если не поймёшь, я сожру тебя вместе с девчонкой! Эта клетка! Понятно?!"-
- "Понятно, господин!"-
- "А я тигр! Понятно?! И я сидел в ней, ясно тебе, ты, рыжий мешок с блохами?! "-
- "Ох, господин, только не ешьте меня, непонятно...-
- "Да что тебе непонятно, ты, бестолочь?!" заревел тигр, щёлкая зубами. -
- "Да что тебе понятно?!"-
- "Ах! Я не понимаю, как такой большой зверь, как вы, смогли пролезть в такую узкую щель? "-
- "Не понимаешь?! ТАК СМОТРИ, СТАРИК!" С таким криком, тигр влетел в клетку! "Теперь ты понял, глупец?!"-
- "Теперь? Понял!" засмеялся старый лис, и выдернул палку, что держала заслонку. И та тотчас опустилась. "Вот так вот! Господин злой и неблагодарный тигр! Есть на свете справедливость!" засмеялся лис. Он ударился оземь, и превратился в прекрасного юношу. А зверознатица, поняла, что пока они с тигром искали тех, кто сможет им ответить на вопрос о справедливости, она уже успела расцвести. Говорят, что от этой парочки пошли родом некоторые лукавые колена ромов, что до сих пор ещё знают пару слов на зверином наречии.. -

Ром перевёл дух. Половину, или даже больше он переврал и напутал, но всё же, какая-то суть осталась.

Как и полагается взрослому, уверенному в себе человеку, Бреннард снисходительно относился к детским сказочкам. Но сейчас, в условиях Леса, он соскучился по чему-то такому... безопасному, что ли. Сначала нехотя, он продолжал слушать со все возрастающим интересом.
- Ну конечно, - сказал он скептически, - вот оно лису надо было, на помощь ей приходить. Впрочем... это неплохая аллегория, Дамир, - добавил аристократ, не заботясь о том, известно ли цыгану это слово, - нашего настоящего положения. Мы идем непонятно куда, и это место вполне может оказаться клеткой. Или банкой с солью.
Он повернулся и на мгновение взглянул рому прямо в глаза.
- Бодрит, верно? - сказал он доверительно и подмигнул.

К Башне подошли уже в сумерках. Бренн с Дамиром привыкли, что ночи в лесу — выколи глаз. Только не здесь, на Границе. Белый свет толком не разгонял темноту, не заменял собой солнце, не освещал даже пространство вокруг. Он горел сам по себе, сам для себя, сам себя освещая и сам себя пожирая. Горел в ночи, как маяк. Или приманка.

У Границы Лес редел. Бреннард знал, что где-то здесь есть контрольно-пропускной пункт. На нём охотники сдавали амулеты и предъявляли трофеи для досмотра. Чёрт его знает, зачем. На КПП всегда дежурил служивый, но и вдоль остальной Границы постоянно двигался Патруль. Сама Граница чётко обозначалась белыми низенькими столбикам света, подобного тому, что шел от Башни. Вот только если Башня казалась огромным световым факелом, приграничные столбики смотрелись язычками пламени от лучины по сравнению с ней.

Башня располагалась тут же, совсем недалеко от Границы. Бреннард никогда не подходил к Башням близко в бытность свою охотником. Их строго предупреждали, что этого делать не стоит, не разъясняя, впрочем, причину запрета. Дамир же и вовсе видел этот белоснежный костёр впервые. Она казалась большой, очень большой — выше самого высокого дерева в Лесу (а коротышек тут не росло). Языки белого пламени лизали лишь частично видимое за кронами деревьев небо, пробуя звёзды на вкус. От неё шло ощущение тревожности. Чем ближе подходили путники, тем больше усиливалось это чувство. Между тем, ничего подозрительного возле Башни они не видели, однако, замедлили шаг и озирались то и дело, хотя в сгущающейся тьме это мало что давало, подсознательно готовясь встретить опасность.

Они шли и шли, собираясь остановиться и осмотреться, когда подойдут почти вплотную, а ночь окончательно вступила в свои права. Башня была уже совсем рядом, но почему-то не приближалась, оба видели только горящий белый свет и ни зги вокруг. Даже друг друга не видно. И вытянутой руки тоже не разглядеть.

В какой-то момент Дамир понял, что не слышит шагов спутника рядом, что идёт один и уже давно. В этот же миг Бреннард сообразил, что цыгана подле него нет. Только что был и нет. А может и не было уже давно. Они ведь какое-то время не разговаривали. И в этот момент рассвело...

Получатели: Дамир `Бритый`.

Получатели: Бреннард.