Невероятная история Бенджамина Паркера | ходы игроков |

 
DungeonMaster Liebeslied
08.08.2018 12:26
  =  
      Империя, над которой никогда не заходит Солнце.

      Даже у самого могучего мастодонта есть сердце, которое гонит кровь по артериям в таинственные уголки организма, о существовании которых многие даже не догадываются. Бессчетные депеши и письма разлетаются из Лондона во все уголки земного шара, а обратно идут корабли, груженые диковинными товарами и людьми, которым удалось прикоснуться к древним тайнам, побывать в удивительных местах и увидеть необычайных животных. Но под броней величия Британию разрывают внутренние катаклизмы. Империя неуклонно расширяется, присоединяя новые и новые территории. Трещит, извивается и воет в агонии, впитывая новый клочок земли, но словно болезнь продолжает разрастаться и разрастаться, низвергая врагов в пучины вечности и пируя на залитом бурлящей кровью поле боя. И сердце этого удивительного организма - Лондон, чадящий и загадочно живой, рассеченный бесчисленными узкими улочками, где едва ли могут разъехаться два экипажа, с запруженными переулками и купающийся в тусклом свете керосиновых фонарей, что с трудом разгоняют опускающийся на город туман и прижавшиеся к земле под крупными каплями дождя клубы дыма. Город, где сплелись поражающая воображение роскошь и крайняя нищета, рождающая голод, болезни и повсеместное уныние, порой принимающее форму отчаяния. Недаром почти ежедневно находятся те, кто сводит счеты с жизнь, оканчивая земное существование в мутных водах Темзы. Громыхающий и тошнотворно воняющий едва ли не в каждом дворе настолько, что ни духи, ни ароматная вода не могут заглушить изрыгаемые на улицы запахи, и лишь с приходом холодных ветров зловоние немного отпускает жителей города. Но ничто не может остановить тут коммерческую жилку, что пульсирует в каждом рожденном в Старой Англии. В городском порту исправно швартуются корабли, а Коммершл-стрит не усыпает даже ночью. Бесконечные вереницы повозок курсируют от одного склада к другому, а в кофейнях и офисах предприимчивые джентльмены направляют финансовые потоки в нужное русло. Весьма благоухающее, нужно сказать. С Флит-стрит, порой пробираясь через толпу зевак, во все концы Лондона отправляются экипажи с прессой, а некоторые кучеры не церемонясь на ходу продают свежие газеты и журналы. Городские рынки живут свой отдельной жизнью, впуская ненадолго к себе в гости горожан, желающих оставить несколько пенни, а затем выплевывают наружу. Многогранный, кипящий и местами монолитный как здание парламента на Уайтхолл, он, несомненно, достоин целого романа пера мэтра-современника.

      Лето 1858 выдалось жарким. Весь август температура воздуха не опускалась ниже тридцати градусов, не зря в народе его прозвали Великое зловоние, и это сказалось на состоянии мистера Бенджамина Паркера. Кстати о мистере Паркере. Это был тот человек, который отличался удивительной способностью оказавшись в самой глубокой заднице не только непременно находить спасительное отверстие и выбираться наружу, но и сохранять расположение духа и чувство истинно-английского юмора. Однако, лето 1858ого года даже на мистере Паркере оставило свой отпечаток. Число желающих покататься на лодке по живописным берегам Темзы едва не приняло отрицательную величину, и это обстоятельство ударило еще и по желудку, только что пережившему не лучшие времена. Но это можно было еще певарить и сохранить присутствие духа, но взлетевшие цены на белильный порошок оказали поистине разрушительный эффект, заставивший потратить значительную часть сбережений. Четыре пенса за небольшую коробочку, которой не всегда хватало на рабочий день, в итоге выходило в пол фунта в месяц. Это был настоящий грабеж, но более действенных способов защититься от рвотных позывов и болезней, вызываемых городским смрадом, не существовало. И если бы не мистер Уотсон с Кэнари-Уорф, то мистеру Паркеру пришлось бы не только ограничивать себя в пропитании, но и искать другие возможности сократить расходы. Мистеру констеблю речной полиции едва ли не каждый день, а то и несколько раз в день, было решительно необходимо выловить из реки несчастных. Не то чтобы это была завидная работа, но она приносила стабильный доход, а мистер Уотсон исправно платил по пенсу за каждого утопленника. Приложить к лицу кусок ткани, пропитанной белильным порошком, вдохнуть поглубже, несколько гребков и снова вдох через спасительную ветошь. Доплыть, зацепить крюком и обратно. Четверть часа умеренных страданий, зато в кармане холщовых штанов, принявших необычные сменяющие друг друга оттенки коричнево-серого, звенит заветная монетка. С другой же стороны если бы не несколько весьма доходных и не менее опасных ночных прогулок по реке, то мистеру Паркеру можно было бы искать новое место жительство где-нибудь на южной окраине Лондона или даже подумать составить компанию кому-то из своих клиентов. Точнее клиентов мистера Уотсона с Кэнари-Уорф.

      С приходом осени пришли дожди и холодные северо-восточные ветра. Они заставили лондонцев переодеться, затянуть пояса потуже, вооружиться зонтиками и прятаться в бесконечной веренице пабов, кофеен, чайных домов и самых необычных клубов. А вместе с тем уносили с собой зловоние и грязь, даря обессиленным жителям глоток свежего воздуха и вселяя какую-то своеобразную надежду, которую могут прочувствовать только настоящие горожане, вкусившие столичную жизнь сполна. Мистеру Паркеру осенняя пора принесла новую надежду. В первый же октябрьский день, когда моросящий сэр дождь соизволил прекратить надоедать прохожим, не расстающимся с зонтами оттенков серого и черного, мистер Кроуфорд, весьма обеспеченный врач с Харли-стрит, пожелал показать молчаливой и застенчивой мисс Кроуфорд знаменитые насосные станции, и нашел через мистера к Уотсона, как он надеялся, такого же молчаливого как его дочь и такого же исполнительного как мистер констебль лодочника. Мистера Бенджамина Паркера.
Активированы модификаторы:
«Приподнятое настроение» - +1 ко всем проверкам (пока не испортится)
«Чудесная погода, не правда ли?» - +5 к проверкам зрения (пока не испортится зрение)

Чек: обаяние
1-5 - вы - мерзкий тип и все непременно об этом узнают!
6-65 - обычный лодочник, не лучше и не хуже прочих.
66-95 - воспитанный малый! Держи 2 пенни!
96-100 - (в сторону)Что этот джентльмен делает на веслах? (Бенджамину)Не желаете ли выпить с нами чашку чая?

+6 пенни за речную прогулку.

Это проходной/притирочный вводной пост как и все следующие, поэтому можешь описывать речную прогулку полностью, высадку на берег и обозначь куда собираешься топать.
Отредактировано 08.08.2018 в 15:50
1

Бенджамин Паркер XIII
08.08.2018 17:55
  =  
      Впрочем, этот лодочник оказался не лучше и не хуже других. Как и кэбмены, рулевые Темзы делят одно лицо на всех и меняются разве только судами, чередуя вереницы сцепленных барж и коптящие вельботы. Никого из них не выделишь в толчее пристаней Лавендер-Док или у пирсов Лаймхауса: всегда брезентовая куртка, всегда затрапезный вид. Мистер Кроуфорд бы и не выделил, если бы не указание старого товарища — поэтому шесть пенсов перекочевали из рук в руки и прогулка началась.

      Как выражаются флотские лейтенанты, каждый третий лодочник отдаст левое яйцо, чтобы усадить в свою лодку хорошенькую мисс. Для них, то есть лодочников, а не хорошеньких мисс, настали трудные времена. Хотя не сказать, чтобы хорошеньким мисс в Лондоне жилось сильно лучше — холера не делает различий в наружности и достоинствах тех, кого пожелает отравить. Недаром добрая половина особняков Белгравии стояла пустой: спасаясь от «зелёного августа», цвет общества бежал из столицы сломя голову. А скромному лондонцу, ясное дело, бежать некуда. Вот и приходилось терпеть век, в который уважаемые врачи предпочитают путешествовать пароходами, а хорошенькие мисс мелькают разве что в иллюминаторах носовых кают.

      Поэтому — да, сэр, именно поэтому — сегодня у Бенджамина Паркера выдался славный денёк.

      Бенджамин не выдал радости от приятных пассажиров. Он молча подал руку, помогая мисс Кроуфорд переступить щель жёлтой воды между пристанью и качающимся бортом, и так же молча повёл лодку к стремнине. На сухой линии губ пряталась улыбка: хороший день, хороший ветер, изящный силуэт на скамье перед ним — чего ещё прикажете пожелать от такой пятницы? На первых порах участие мистера Паркера в беседе и не требовалось. Солидный врач не прекращал вещать то о погоде, то о предстоящем выезде, а на остреньком лице его дочери мелькал тщательно сдерживаемый возглас «Хватит!». Едва слушая отцовские поучения, девушка вцепилась обеими ладонями в лодочный борт. Затаив дыхание, она вглядывалась в уродливую линию строений, спускавшихся к реке со всех сторон. Ровный строй пакгаузов краснел на востоке, переходя в череду длинных пристаней у излучины Собачьего острова. Над чёрно-красным пейзажем северного берега вздымался Тауэр: огромная крепость с квадратным донжоном. За ним к недоброму небу поднимались купола Святого Павла и грузовые краны в доке Святой Катерины — два равнозначных по святости, но диаметрально разных по назначению места.

      Но никакой Тауэр, никакие купола не шли в сравнение с десятками и сотнями жирных дымов. Лондон извергал смрад открыто, не таясь, как вульгарная актриса дешёвого театра демонстрирует нарочито яркие панталоны. Он чадил и задыхался в своём же чаду, мешая чёрную копоть с набрякшими дождём тучами. И в ледяном ветре, который язвил кожу не хуже огня, прокатывалось над долиной Темзы слитное биение жестяных сердец. Тысячи крыш. Десятки шпилей. Миллионы людей. Где-то в туманной дали прятались готические стены Дома Хартий и пышные бульвары Вестминстера с его знаменитым аббатством. Но стоило обернуть взгляд на юг, и voila! — глаза упирались в покосившиеся дощатые бараки, самострои Саутварка, сельские поля Ламбета.

      Захватывающе, ничего не скажешь. Тот, кому довелось увидеть Лондон с реки, а не из тесноты родных улиц, редко забывает это зрелище. Сам Бенджамин Паркер впервые открыл для себя лицо города молодым юношей. Тогда он, моряк в синем бушлате, стоял на палубе торговой шхуны, идущей в Па-де-Кале. Тогда он увидел город, из которого мечтал бежать, и вновь полюбил его: кирпичного и уродливого, большого и грязного, каким был Лондон в царствие королевы Виктории.

      Если же отказаться от высокого слога, то река напоминала Бенджамину Паркеру свиную колбасу, туго перетянутую бечёвками-мостами. Или толстую гусеницу, поделенную на «сегменты» тела всё теми же мостами. А вообще, он даже название её не всегда помнил. Темза стала для людей его профессии настолько очевидной и привычной, что многие лодочники вообще не пользовались, собственно, словом Темза.

      — Столько строительства! — невпопад вздохнула мисс Кроуфорд, перебив речь отца.
      — А затем... прошу прощения, моя дорогая? — кашлянув, врач завертел головой, будто только сейчас осознал, где находится, и заметил окружающий пейзаж. — Да-да, весьма неплохо.
      — Что они строят на реке? — перчатка девушки вытянулась над его плечом.
      — Мосты, разумеется, — нетерпеливо отмахнулся мистер Кроуфорд, явно желая вернуться к прерванному разговору.

      Но Бенджамин хорошо видел со своего места, как хочется юной леди узнать больше.
      — А вон там?
      Теперь её палец указывал на две опутанные лесами опоры, поднимавшиеся из воды посреди столпотворения строительных плотов и лодок.

      — Они расширяют тоннель, — негромко сказал мистер Паркер и смущённо улыбнулся, показывая, что не желал прерывать беседу.
      — Тоннель?! — воскликнула Кроуфорд.
      — Тоннель под Темзой, да, мэм. А если бы мы отправились к западу, вы увидели бы и более впечатляющее строительство.
      — Другой тоннель? — мисс Кроуфорд живо обернулась к нему, смерив неказистого лодочника новым, заинтересованным взглядом.
      — Никак нет, мэм. Там строится мост Виктории. Это первый железнодорожный мост. Первый в Лондоне, я имею в виду.
      — Впечатляюще! — пассажирка рассмеялась. — А вы, наверное, не раз его видели?

      Бенджамин пожал плечами, не стараясь утвердиться в беседе. Но девушке, по всей видимости, так требовалось спасение от взысканий отца, что она не отставала.
      — А вот и Тауэр, не так ли?

      Мистер Паркер кивнул и, смилостивившись, пустился в рассказ. Он указал на низкий каменный мост, поднявшийся над водой на могучих арчатых пролётах. Река под ними гулко шумела, будто ныряя к потаённому в черноте водовороту.

      — Старый Лондонский мост, вы видите его кузена впереди, взорвали в тридцать втором. Тогда здесь тоже много строили.
      — Бог мой, зачем?
      — Дешевле стало построить новый. У рек Лондона богатая история, мисс Кроуфорд. И если вы желаете знать её всю, вам следует читать её в строках мостов. Эпидемии, казни, проклятия — всё это есть в мостах Лондона.
      Леди повернулась на скамье, окончательно усевшись вполоборота к новому собеседнику.
      — Поэтичное выражение... — она скромно улыбнулась.
      — Поэзия уместна, может быть, на мосту Ватерлоо.
      — Почему именно там?
      — Известно ли вам, что его также именуют Мостом Вздохов?
      — А почему? — повторила пассажирка. — Такое романтичное название...
      — Он известен как мост самоубийц, мисс Кроуфорд, — откликнулся Бенджамин, вглядываясь в приближающуюся крепость.
      Врач в ярости воззрился на рулевого, без слов обвиняя его в крайней степени бестактности. Но мисс Кроуфорд только кивнула, принимая к сведению.

      Через несколько минут лодка благополучно миновала тёмный тоннель, пахнущий сыростью и наполненный громом копыт над головами. Будучи едва ли не самой оживлённой среди столичных переправ, Лондонский мост пропускал несколько тысяч пешеходов и наездников в час, отчего в его наземном устье регулярно скапливались пробки из карет, а в речном створе — из плотов, лодок и паровых катеров. Для последних, к счастью, было ещё не время.

      Зыбкое солнце, ударившее в лица пассажиров, осветило строй каменных особняков вдоль реки, изрядно расцвеченный пятнами осенней листвы. Район Темпл, унаследовавший имя от старинной резиденции тамплиеров, пестрел не только часовнями и юридическими кабинетами, но также своими садами, спускавшимися к самой реке. Впрочем, великолепие садов сегодня оттеняли уродливые чёрные сваи, вбитые глубоко в ил. Прямо на их глаза строительный пароход поднял толстое бревно в клешнях крана, подводя его к маслянистой воде. С набережной к сваям тянули дощатые помосты, далеко выдававшиеся в реку. Русло Темзы, и так стиснутое каменной хваткой города, из-за этого сужалось здесь почти на треть.

      — Это вряд ли мост... — заметила мисс Кроуфорд.
      — Дались тебе эти мосты, дорогая! — с досадой воскликнул мистер Кроуфорд. — Боже правый, я словно путешествую с двумя инженерами.
      Бенджамин расхохотался во весь голос, перепугав рахитичную утку поблизости.
      — О нет, вам понравится эта история, доктор! Ведь у этой стройки преизрядно вонючие корни.
      — Что? — врач сделал вид, что ослышался. — Простите, вы сказали, «вонючие»?
      — Точно так и сказал, сэр, — всё ещё веселясь, хмыкнул Бенджамин. — Буквально намедни наш дорогой Парламент затеял грандиозное строительство огромной клоаки, на будущие насосные станции которой вы изъявили желание любоваться. Но в газетах, должно быть, не пишут, что все их прелести появятся нескоро — а первым делом появятся огромные подземные стоки.
      — Я полагаю, эту тему мы оставим для другой компании, — строго отрезал мистер Кроуфорд.
      — Ну папа! Мне интересно! Говорите! Что, что придумал Парламент?
      — Помните, что я предлагал вам в начале разговора, мэм? — вопросом на вопрос ответил Паркер.
      — Вы... — помолчав, девушка совсем по-ребячески помотала головой. — Нет. Не помню.
      — Читайте в мостах, так я сказал.
      — Но то, что я вижу, выглядит как леса для большой пристани, а не новый мост, — возразила мисс Кроуфорд.
      — Это будущая набережная, — подняв вёсла из воды, Паркер указал одним из них на череду свай, уходившую к туманному силуэту часовой башни Биг-Бен вдалеке. — И очень длинная. Она строится благодаря гениальной идее проложить рядом с рекой большой тоннель, который, мол, уведёт городские нечистоты...
      — Боже, о чём вы беседуете с детьми?! — простонал врач.
      — ... к востоку, подальше от города. Вы, мистер Кроуфорд, должны не хуже меня знать, что это необходимо для борьбы с холерой, которая так тревожила нас последние пять лет. Или десять, не упомню.
      — Вы что-то смыслите и в медицине? — едко возразил доктор. — Вот уж не знал, что мы нанимаем и историка, и архитектора, и хирурга...
      — Простите, сэр, если чем-то задел вас, — мистер Паркер поубавил тон, — однако мы, благодаря вашим коллегам, теперь хорошо знаем, что холера живёт в воде.

      Мисс Кроуфорд резко отдёрнулась от борта.

      — Зачем же труба? — тихо спросила она, не отрывая глаз от мутных недр Темзы.
      «Если бы вы знали, куда смотрите...» — неслышно вздохнул Бенджамин, но ответил совсем иное:
      — Спасти нас. Под Лондоном течёт сеть подземных рек, которые мы называем потерянными реками. Тот, кто проектирует тоннели, использует их, чтобы бороться с миазмами болезни.

      С почтением Бенджамин воззрился на исполинский размах строительства, мимо которого плыла лодка, медленно уносимая назад течением.

      — О да, мисс, они хорошо знают своё дело. Трубы и подземные мосты откроют нам город-под-городом. Мосты, которые вы даже не заметите под брусчаткой улиц.
      — Это звучит уже вовсе не романтично, мистер Паркер, а скорее тревожно.

      Девушка взглянула на него в поисках утешения, но Бенджамин только улыбнулся и развёл руками. Он не мог поменять мир, который строили на их глазах.


      * * *


      Остаток пути прошёл в беседах об истории. Когда дело не касалось реки, Паркер не мог тягаться с блестящим образованием юной леди и почти ничего не мог добавить к её рассуждениям, которые отец то поддерживал, то с негодованием отвергал. Зато он перечислил все мосты Большой Темзы с запада на восток, по направлению течения: мосты Баттерси и Челси, строящийся мост Виктории, Ваксхолл-бридж и Вестминстерский мост, затем шаткий Хангерфорд-бридж, подвешенный над рекой на толстых стальных канатах по новейшей технологии. Далее шли старые мосты Ватерлоо и Блэкфрайарс, современный Саутварк-бридж с самым длинным стальным пролётом в мире, Лондонский мост у Тауэра и, наконец, давешний подводный тоннель. Далее к востоку, в районах лондонского Ист-Энда, мостов не имелось. Бедняки пользовались услугами паромщиков или лодочников, чтобы перебраться с берега на берег, что вряд ли добавляло им социального удовлетворения.

      Бенджамин, чья брезентовая куртка успела намокнуть уже не от дождя, а от вёсельных брызг, высадил слегка обескураженных пассажиров там же, где подобрал — на пристани неподалёку от Тринити-сквер, где легко кликнуть кэб. Он думал, что доктор затаил на него злобу на испорченный разговор с дочерью, однако мистер Кроуфорд пожал его руку открыто и крепко. Поистине чудесный день. В такой день Бенджамин был не прочь ошибаться в людях в лучшую сторону, а потому решил, что прекрасным завершением поездки станет и вечер в «Трёх коронах».

      Стало быть — паб «Три короны».
Результат броска 1D100: 16 - "Обаяние".
1. Сорян за простынку, но ты сам написал «хочу экскурсию»... :D
2. Коротко: катаю народ. Собираюсь провести вечер в «Трёх коронах», одной из самых приличных рыгален нищего Уайтчепела, где имею несчастье жить.
3. К пабу меняю рабочий сет на парадный сет.
4. Если у меня есть друзья хотя бы в форумной игре, зову с собой друзей.
Отредактировано 11.08.2018 в 10:40
2

DungeonMaster Liebeslied
09.08.2018 12:42
  =  
      Искать заработок едва зардевшимся осенним вечером было уже поздно, а в пабе «Три короны» еще никого не было, поэтому мистер Паркер, рутинно шагнув с пристани в лодку и заняв место на веслах, не торопясь под стук копыт и грохот экипажей, доносящийся с берегов и мостов, поплыл в Блэквотер. Случившая лодочная прогулка позволила лорду лодки прикоснуться к другой, сытой и утонченной жизни обеспеченных лондонцев. К жизни тех, на кого если не работали три четверти горожан, то по крайней мере обеспечивали их безбедное существование отдавая порой последние сбережения. Волей или не волей, но посещение того же доктора во время летней лихорадки обязательная теперь уже традиция. И моложавого мистера Уотсон, каждые четверть часа степенно извлекавшего из внутреннего кармана скрытого под плащом отглаженного сюртука серебряные карманные часы с гравировкой, можно было осуждать за недосягаемые большинству жителей цены на врачебные услуги. Как можно было поразмышлять, а может быть даже и помечтать, о мисс Уотсон, которая проявила к мистеру Паркеру определенную если не симпатию, то заинтересованность, но сэр лодочник, много раз попадавший в похожие ситуации, а еще чаще становившийся свидетелем самых разных разбирательств, прекрасно знал, что констебли учтиво выслушают джентльмена, склонят голову перед сэром, выслушают в пол уха лодочника с реки и пройдут мимо какого-нибудь жителя выселок. Впрочем, если этот человек не будет подавать признаков жизни, то не пройдут. Скорее всего.

      Весла врезались в мутное течение, почти не поднимая брызг. За годы проведенные на реке мистер Паркер научился виртуозно обращаться со своими орудиями труда, не только регулируя угол вхождения лопастей в воду и силу удара, от чего и зависело количество расплескивавшейся странной жидкости, а иногда и жижи, но если приходилось совсем туго - мог этим самым веслом зарядить ровненько промеж ушей и, воспользовавшись тактическим преимуществом, сделать ноги. Это жизненно необходимое качество пару раз позволило мистеру Паркеру выбраться из весьма неприятных ситуаций. И не важно, что пришлось нырять в бурлящий поток реки, тогда в ней еще не было столько мусора и грязи, ведь все дело в том, что Бенжамин остался при своих и получил опыт.

      Погрузившись в воспоминания, мистер Паркер не заметил как лодка поравнялась с приметным сараем в Блэквотере. Затащив лодку в сарай, Бенджамину пришлось потрудиться несколько минут, чтобы запереть заржавевший от бесконечных дождей и времени замок, и лишь затем, насвистывая какую-то мелодию, направился в сторону Уайтчепела, нарочно выбрав длинную дорогу.

      Редкие в этом районе города повозки под крики разгоряченных кучеров разгоняли вялых прохожих. Напротив лавки с доской, на которой с трудом можно было различить толи перетянутую бечевкой колбасу, толи мостами реку, заливалась девочка лет тринадцати в ярком красном платье с забрызганным подолом в землю:

      — Круассаны! Свежие круассаны! Круассаны с мармеладом, с апельсинами, с изюмом! Самые вкусные круассаны только у миссис Бартон!

      Мистер Паркер не удержался и направился к лавке, глянул под ноги, чтобы обойти ручей грязи, поднял взгляд, но девочка куда-то пропала. Вместо нее прямо перед мистером Паркером вырос чумазый парнишка славянской внешности, макушкой едва достигавший пупка взрослого мужчины. Он нахально взглянул снизу вверх увлеченным взглядом, а затем резким движением сунул под нос Бенджамину свернутую газету:

      — Сенсатция! - заголосил он на ломанном английском. - Лорд Хэммидж арестован! Сентсация, мистер! Всего три фартинга, мистер! Стенсатнция!

      Толи заинтересовавшись новостью об аресте строго карманного лорда, толи желая поскорее избавиться от назойливого крикуна, мистер Паркер обменял пенни на отмеченный ржавчиной фарринг и свежую, но остывшую к вечеру газету. Развернул её, удаляясь от чрезмерно шумного, по мнению мистера Паркера, мальчишки и начал читать. Оценив взглядом главную полосу, стало понятно, что газетчик парнишка не обманул. На первой странице крупными заглавными буквами было написано:

Лорд Хэмидж доставлен в Тауэр! Он признал вину!

      По дороге к дому, поглядывая то под ноги, чтобы не вступить в одну из вереницы раскинувшихся луж, то по сторонам, чтобы не столкнуться с таким же увлеченно читающим прохожим, то в газету, мистеру Паркеру стало известно, что лорду Хэмиджу, члену палаты лордов, предъявлено обвинение в лоббировании интересов Восточной водной компании в парламенте, а это означало, что вчерашнее решение о строительстве второй части обводной городской канализации в сторону устья реки принято с грубыми процессуальными нарушениями, что в свою очередь повлечет разбирательство сначала в Канцелярском суде, а затем в другом, название которого мистер Паркер никогда не знал, но не сомневался, что он существует, на время которого (разбирательства) принятое Парламентом решение будет приостановлено, что в свою очередь сделает невозможным повторное голосование по заявленному вопросу по причине инициированного судебного разбирательства в Канцелярском суде. Мистер Паркер перечитал статью два раза и только после этого осознал ошеломительную новость. Набережная будет, мосту королевы Виктории быть. А новой отводной канализации не будет до тех пор, пока не завершится суд, который мог продлиться от нескольких лет до нескольких десятков лет. Бенджамин в сердцах сжал бумагу в кулак, но споро развернул недочитанную газету рассудив что мятыш не так удобен в определенном применении.

      Зайдя домой и переодевшись, мистер Паркер направился в сторону паба «Три короны», где можно было пропустить пару пинт весьма недурного пива, почти отсутствовал риск поймать головой и другими частями тела окрыленный табурет и где ближе к вечеру можно было встретить старика-бородача Джона, шального посыльного Питера и сапожника Джеймса, не расстающегося с инструментами и всегда готового применить навыки и умения на благо друзей, случайных прохожих, попавших в неприятную ситуацию, и своего желудка. Но вечер уныло, подобно воде в Темзе во время смены течений, плелся к завершению, и до того счастливого момента, когда паб «Три короны» наполнится людьми, оставалось еще немало времени. Зато оживление на улице, низко летящие птицы, пронзительные крики чаек и чутьё горожанина подсказывали, что густые облака, скопившиеся над городом - не клубы дыма городских фабрик, не смог кожевенных мастерских и не опускающийся туман вперемешку с изрыгаемой параходами гарью, а самые настоящие грозовые тучи, вот-вот готовые разразиться самым настоящим лондонским дождем, без которого обходится редкий день в Англии. Мистер Паркер ускорил шаг, сетуя на то что так и не купил зонтик после неосторожного посещения одного из пабов что на южной стороне города.
Активировные модификаторы:
«Приподнятое настроение» - +1 ко всем проверкам (пока не испортится)
«Опять дождь» - -5 к проверкам зрения на открытой местности


Кидай выносливость, чтобы не заболеть!
1-5 - кхе-кхе, повторите, я вас плохо слышу, а... (отложенные сильные штрафы)
6-40 - С-с. Кажется нос заолжен. Стоило взять платок. (отложенные слабые штрафы)
41-95 - Дождь? Ха! Да я родился под дождем!
96-10 - Дождь - мое второе имя! Моя стихия! (бонус от настроения повышается на +1)
Хинт! Можно купить зонтик и получить +20 к большинству проверок связанным с дождем. (и на эту тоже)

/Можешь топать в Три короны, размещаться, описывать минут 0-40 внутри. Там немноголюдно, человек 6-12, рано. Друзьяшки у мистера Паркера есть, но они еще не пришли.
3

Бенджамин Паркер XIII
09.08.2018 21:04
  =  
      Правда, сетовал мистер Паркер недолго: какая разница, пойдёт ли дождь, если ежедневно мокнешь на службе? А вернее сказать, какая разница, если ему и другим достойным джентльменам дождь не польёт прямо над барной стойкой. Есть же у лондонского дождя, в конце концов, понятия о приличии! Да и зонт — к чему зонт, когда без зонта и ногам веселей шагается. Сперва зонт, потом трость, а далее что? Ливрейный дворецкий и чучело медведей для приёма визитных карт?

      Смеясь над незатейливыми остротами, которые изобретал в собственных мыслях, Бенджамин Паркер бодро шагал по узким улицам Уайтчепела. Положение паба позволяло избегать наиболее печальных мест и потому настроение лодочника никак не портилось. Нечто в этом веселье подначивало Бенджамина задуматься о подвохе, однако, по здравому раздумью, он изгнал такие подозрения. «Дарёному коню в зубы не смотрят».

      Лошади, к слову, имели непосредственное отношение к цели его путешествия. Паб «Три короны» стоял практически на углу людной Майл-Энд (едва ли не единственной широкой и хорошо освещённой улицы Уайтчепела) и сумрачного тракта, который вёл к швейным мастерским Глоб-Таун и носил соответствующее имя. Из частокола узких домов выныривал хилый, петляющий переулок, к которому обитатели относились примерно так же, как лодочники к Темзе — то есть, не называли вообще никак. На картах он именовался Уайт-Хорс-лейн и по ночам представлял место сумрачное и жуткое. Зыбкое эхо носилось в его ущелье, отражаясь от бугристых кирпичных углов и самостройных флигелей. Но пока день не окончился, Бенджамин спокойно прошёл по Белой Лошади, миновав безногого зеленщика и стайку малолетних оборванцев, гонявших мяч в тесноте стен. В Уайтчепеле не принято бояться узких переулков. Насильника, нож бандита или удар знаменитым лондонским «блэк-джеком» здесь встречают со стоическим фатализмом.

      С первыми каплями дождя Паркер пересёк толчею Майл-Энд и оказался перед трёхэтажным зданием недавней постройки. Рекламный плакат в верхнем окне извещал о потрясающем вкусе кондитерских сладостей Кингсли, а рядом в крупной печати предлагали летние платья по зимним ценам. Паркер не очень представлял, как сочетается любовь к кухонным шалостям и лебединый стан, но допускал, что мало смыслит в жизни. Поэтому он выбрал бар на первом этаже, миновав уличный тамбур. Двери заведения на ночь закрывались толстой решёткой, сейчас отведённой в сторону, зато внутри Паркера встретили привычное тепло и неожиданно слабый шум голосов. Простой и понятный выбор.

      Бен не носил часов. Но в знакомых барах легко понять время, достаточно всмотреться в лица посетителей. Тревор Лайдемер всегда уходил задолго до восьми, а портной из евреев — как бишь его, мистер Исаак? — портной всегда появлялся без четверти шесть и оставался до семи. Дома его ждала жена, а путь до Глоб-Тауна был неблизок. Портной и мистер Лайдемер присутствовали на своих местах, значит, час и правда стоял не такой поздний, как показалось Бенджамину в дождливом сумраке. Лодочник кивком поприветствовал бармена, принял стакан кислого сидра и удалился за излюбленный стол в углу — тянуть яблочный сидр, читать газету и размышлять о сегодняшней поездке.

      Паркеру нередко казалось, что английский паб — это своеобразное состояние души. Вот он, Бенджамин Паркер: мужчина суровой наружности с высоко остриженными висками и сбитыми набок жёсткими волосами цвета смолы. Он сидит, поставив на стол локти в кожаных заплатах. На его обветренном лице сложно прочесть мысли, но то и дело в уголках губ мелькает улыбка: от голоса мисс Кроуфорд и приятной тяжести вёсел в памяти, от знакомой боли в спине и предчувствия спокойного вечера. И его образ сейчас закончен — от пыльных носков туфель до пинты сидра на столе. И этот человек, плоть от плоти Старой Англии, в никаком другом месте не будет казаться столь же уместным, как здесь.

      Майл-Энд повидала немало славных событий. Когда-то римляне построили её как дорогу, ведущую к восточным берегам Британии. В четырнадцатом веке Ват Тайлер и священник Джек Строу привели сюда сто тысяч крестьян, возмущённых королевскими поборами, и на этой самой дороге король подписал хартию, окончившую мятеж — что, кстати, не помешало ему впоследствии казнить большинство зачинщиков. А теперь здесь, будто короста на сизой туше Лондона, росли и трескались многочисленные трущобы, целый кирпичный лабиринт в едкой полутьме керосиновых ламп и уличных факелов. С севера к домам подступали фермерские поля Хокни, а к востоку лежало большое Тауэрское кладбище, где совсем недавно было принято воровать мертвецов, чтобы продать их врачам или мракобесам. Интересное место для паба.

      И, тем не менее, самое подходящее для «Трёх корон». В углу трещал камин, прикрытый складной ширмой. За дальним столом уже пошли карты — не азартные, а сугубо дружеские. Бармен готовил стаканы за стойкой, отделявшей дальнюю часть зала и кухню от выпивох. А Бенджамин Паркер всё сидел, давно окончив газету, и казалось, способен просидеть ещё тысячу лет, не то сожалея о беседе с ласковой мисс Кроуфорд, не то продолжая её без слов. Ему было приятно наедине с собой.

      Но в какой-то момент лодочник встрепенулся, посмотрев на дверь, и суровые морщины на его лбу разгладились. То ли ему почудилось, то ли нечто неуловимое действительно изменилось в седативном настроении паба?
Результат броска 1D100+21: 49 - "Выносливость + настроение: «Терафлю»".
Не, зонт не покупаю. )
Отредактировано 09.08.2018 в 21:52
4

DungeonMaster Liebeslied
10.08.2018 13:38
  =  
Вложение
      И действительно, чутье мистера Парка могло подсказать не только о приближающемся дожде, но и о приближении очередного посетителя зачастую уютного паба на Майл-Энд. А может быть это уже вошло в привычку: ждать что вот-вот двери уютного заведения распахнутся и на пороге покажется лучезарная улыбка никогда не унывающего старика Джона, беззаботно доживающего свои дни на деньги полу дюжины сыновей, или усталый вид одинокого грузчика-Чарльза, только что закончившего смену и нашедшему единственную отдушину в беспросветной жизни, или какое-нибудь новое лицо, по неведомой причине выбравшее Три короны, чтобы скоротать дождливый вечер, и которое мистер Паркер мог бы изучать, строя предположения, а затем проверяя их в незатейливой и ни к чему не обязывающей беседе.

      Бенджамин вообще-то неплохо разбирался в людях. Стоило ему немного понаблюдать за человеком, и он мог рассказывать о нем больше часа. Наверное, то были издержки профессии и опыт, что приходит с годами, ведь в лучшие времена каждый день мистер Паркер встречал новые лица, а затем вез их по Темзе, слушая разговоры и невольно вплетаясь в самые разные жизни, пусть и на совсем короткий промежуток времени. Большинство даже не знало имени лодочника, что везет их через реку. Многие воспринимали Бенджамина чем-то вроде мебели, инструмента, который обеспечивает их передвижение с одного берега на другой, кареты, в которую можно сесть, приехать на Пэлл-Мэлл и молча уйти, оставив несколько пенни на жесткой скамье, неизбежной необходимости, от которой никуда не деться. Поэтому часто мистеру Паркеру приходилось слушать совершенно не предназначенные для его ушей разговоры, узнавать бесполезные факты и становиться свидетелем увлекательных или не очень, а порой и довольно темных, историй.

      В распахнутых дверях паба на Майл-Энд появился незнакомый мужчина средних лет со следами сэра дождя на поношенной брезентовой куртке. Его мокрые волосы прилипли к вискам, а вода ручьями стекала по недельной щетине. Сдвинув мокрую копну на бок, с любопытством оглядываясь, неуверенно подошел к бармену и заказал пинту пива. Мистер Паркер с интересом начал изучать спину нового посетителя. Внимание сразу привлекли коричневые начищенные ботинки с редкими каплями, которые словно не могли найти друзей на небольшой поверхности и грустили в одиночестве, как и отдельные посетители Трех корон. Тщательно натертая жиром обувь никак не соответствовала верхней одежде мистера М, как окрестил его Бенджамин. Мистер Вет - достойное имя для не успевшего согреться и обсохнуть у камина незнакомца.

      Тем временем за дальним столом события развивались любопытным образом, и привычное состояние души мистера Паркера начало претерпевать весьма занятные изменения. Первая партия в вист четырех незнакомцев, на которую обратил внимание мистер Паркер, прошла в разговорах о погоде. Все четверо казались джентльменами разного достатка, и если ближайший к Бенджамину игрок хоть и был одет в неброскую одежду служащего городской канцелярии, имел при себе элегантную трость и завидных размеров зонт, на кучке которого покоился поблескивающий в отблесках пламени ламп цилиндр, то второй больше был похож на сотрудника штаб-квартиры Полиции что на Сити на Олд-Джури, а поспешная и акцентированная манера речи выдавала в нем человека, выросшего в землях между Чеширом и Ланкширом. Третий игрок - моложавый мужчина, едва переступивший порог старости, но сохранивший то присутствие духа и ту юношескую энергию, которая толкает подростков на безумства во имя любви и бессмысленные подвиги во имя короны. Не прекращая улыбаться в седые усы, он разговаривал больше остальных и несколько броских словечек позволили с уверенностью определить в нем человека, долгое время прожившего Западном Мидленде. Четвертый игрок с почти детским лицом, слишком выхолщенный для такого паба как Три короны, казался чем-то противоестественным, чуждым той атмосфере, которая опускалась в это заведение к вечеру, и мистер Паркер готов был поставить пенни, что если не глупая улыбка старика, то беззаботные Сассексике обороты из паба в ближайшее время исчезнут. И если это случится не до того как часы пробьют девять, то вечер в пабе может стать неожиданно занимательным. Поднимаемые компанией вопросы быстро менялись от успехов крымской войны и невоспитанности графа Орлова, до восстания в Индийсих колониях, о ликвидации Ост-Индийской торговой компании до падения нравов в Новой Англии и все непременно сходились в том, что именно Лондон является тем сердцем мирового порядка, с которого стоит брать пример остальным.

      Кислый сидр подошел к концу и мистер Паркер нехотя поднялся с облюбованного места, а через мгновение оказался в новомодном инженерном сооружении, которому могли позавидовать виднейшие ученые и градостроители современности. И назывались оно - ватерклозет. Теперь не было нужды выплескивать помои в водосточные канавы, которые, испещрили городские улицы и распространяя душистые ароматы, миновав каждый дом, заканчивали свой путь в Темзе. Все бытовые отходы уходили прямо под землю и это было удобно. Строительство шло не так быстро как многим хотелось бы, но к осени 1858 года такое сооружение появилось и в пабе Три короны, к всеобщему удовольствию завсегдатаев и случайных посетителей.

      Вернувшись в зал, мистер Паркер обзавелся еще одной внушительной кружкой сидра, но стоило ему занять привычное место в углу зала и пригубить янтарный напиток, как в его личное пространство буквально ворвался один из недавних игроков в вист. Вид он имел весьма возмущенный, но неизменная улыбка, то и дело пропадавшая под густыми седыми усами, позволяла отметить некоторое сходство с неунывающим дедом Джоном. Он легко поклонился, едва прикоснувшись к цилиндру.

       — It is raining cats and dogs! Мистер Бенджамин Паркер. Позвольте вас угостить. Не желаю портить прекрасный вечер в обществе тех жуликов и ханжей!
Активные модификаторы:
«Приподнятое настроение» - +1 ко всем проверкам (пока не испортится)
«Опять дождь» - -5 к проверкам зрения на открытой местности

Модификаторы под угрозой:


p.s.: котопёсий дождь я решительно отказываюсь переводить!
Отредактировано 10.08.2018 в 13:40
5

Бенджамин Паркер XIII
10.08.2018 20:49
  =  
      — Кто же откажется от жеста дружбы в такой вечер, — Бенджамин вежливо приподнялся. — Прошу, садитесь. К сожалению, я жалуюсь на дурную память и не могу припомнить ваше имя, мистер?..
      — Извините, но я только что представился! — возмущённо воскликнул его визави.
      На мгновение лучезарная улыбка скрылась под опустившимися уголками усов, но затем вновь засияла на уже усевшемся напротив старике. Несколько секунд лодочник молчал, переваривая услышанное, и с большим удивлением уточнил:
      — Неужели вас тоже зовут Бенджамин Паркер?
      — Что значит «тоже», мистер? Уж не хотите ли вы признаться, что только что совершили попытку кражи моего имени? — Бенджамин-джентльмен взглянул в сторону двери, словно искал глазами кого-то, а затем вопросительно уставился на Бенджамина-лодочника.
      — Я хочу признаться, сэр, что вот уже тридцать шесть лет моё имя — Бенджамин Паркер! — растерявшись, лодочник присовокупил к фразе могучий глоток. — А поскольку я хаживаю в этот паб каждую неделю, любой вам скажет, что я не вор!

      Слова мистера Паркера за нумером один заставили мистера Паркера нумер два заглянуть внутрь цилиндра, будто разыскивая реквизит для престидижитации. На секунду за столом воцарилась тишина, а собеседники уставились друг на друга в керосиновом полумраке. Вскоре седоусый Паркер нашёлся, ни капли не убавив настойчиво-энергичный тембр голоса:

      — Что ж, в таком случае мне есть, что вам возразить, ведь уже четверть века как я ставлю подпись в документах Канцелярского суда!
      — О.
      Настала очередь молодого мистера Паркера взять задумчивую паузу. Он только что услышал весьма ясный аргумент. Смилостивившись, судейский секретарь продолжил:
      — Но раз уж так случилось, что вы — Бенджамин Паркер...
      — Это несомненно, — вставил лодочник.
      — ... и я — Бенджамин Паркер, как нам разделить это имя, чтобы ни вы, ни я не остались с меньшей долей?
      — Невероятная история... — лодочник почесал в затылке.
      — Правда?
      — Безусловно. Хм, знаете, — черноволосый Бенджамин вновь подумал о мисс Кроуфорд и с сожалением отодвинул пустую кружку, — сегодня у меня в принципе удивительный день, и я бы хотел поделиться им перед тем, как мы станем решать наш казус.
      — Ничего не имею против занимательных историй, — джентльмен с готовностью показал бармену два растопыренных пальца. — Ведь и мистеру Паркеру, в качестве ответной любезности, есть что вам рассказать, уж поверьте!

      Цилиндр перекочевал на стол, окончательно установившись в правах. Спустя минуту рядом появились две кружки, в пену одной из которых Бенджамин-старший поспешил опустить белоснежные усы, а вторую Паркер-лодочник устроил перед собой.

      — Видите ли, последние несколько лет я работаю лодочником, — заговорил он. — Кажется, я выбрал эту работу в пятьдесят третьем...
      — Когда началась война, — понимающе шевельнулись усы.
      — Точно так, сэр, когда началась Крымская война, — Паркер-младший коснулся огрубевшими костяшками лба, через которой тянулся криво сросшийся шрам. — Но бревно остановило во мне патриотические чувства. Пока великим довелось решать судьбы мира, я вершу судьбу небольшого ялика, на котором приглашаю желающих гулять по Темзе. И сегодня утром — обратите внимание на это совпадение, на этот день чудеснейших встреч — мою лодку посетило... видение.
      — Многих из нас посещают видения самой разной натуры, — со всем вниманием кивнул джентльмен.
      Паркер улыбнулся и поднял палец:
      — На сей раз натуре был угоден облик молодой девушки. Прекрасная юная леди в сопровождении респектабельного отца. Не какого-нибудь адъюнкт-профессора из Чаринг-Кросской лечебницы, а, должно быть, самостоятельно практикующего врача с Пэлл-Мэлл. Я не поверил своим глазам, сэр, ведь вы знаете, что в последние месяцы от реки лучше держаться подальше и крепче зажимать нос.

      Хохотнув, Бенджамин-младший указал поднятым пальцем на себя.

      — Я-то человек неженатый, оттого мог позволить себе приятную беседу. И с той самой поры, с самого нашего расставания, я размышляю — что же хотела показать мне судьба? И как же случилось, что за первым невероятным совпадением последовало второе, мой дорогой Бенджамин! Может быть, и вас привело в этот паб видение?
Отредактировано 10.08.2018 в 20:54
6

DungeonMaster Liebeslied
13.08.2018 12:24
  =  
      — Нет-Нет! — энергично зашевелились усы. — То есть да. То есть не совсем да, но и не абсолютно нет!

      Бенджамин-лодочник непонимающе посмотрел на собеседника, и тот поспешил объясниться.

      — Это невероятное совпадение! Но для начала, прошу вас, выслушайте мою историю.

      Глотнув ароматного сидра, Бенджамин разрешающие покивал, от чего на мгновение преисполнился чувством собственной важности, и приготовился слушать, но Бенджамин-усы вставил монокль, извлек потертую трубку и не торопясь начал забивать табак. Делал он это так самозабвенно и с такой любовью, что можно было наслаждаться одним только видом увлеченного и, несомненно, опытного в данном занятии человека. Спустя почти четверть часа, мистер Паркер выпустил облако густого и едкого дыма, показал Бармену два пальца и начал свой рассказ:

      — Видите ли, мистер Паркер, вот уже больше полу века я занимаюсь тем, что защищаю добропорядочных жителей Англии от волшбы чародеев и колдуний. Нет-нет, не смейтесь, я вовсе не охотник на ведьм! Я адвокат. Точнее, в последнее время меня перестали допускать к судебным процессам в силу моего почтенного возраста, но многие коллеги до сих пор ищут у меня совета. Порой так настойчиво, что мне приходится скрываться в разных частях Лондона. Так вот, уже больше полу века я защищаю в судах несчастных англичан, которые пострадали от проклятий и ворожбы и преисполненные праведным гневом наносили чернокнижникам и колдуньям увечья и раны. Возможно, вы слышали о процессе над батраком Джеймсом Хэйвудом из деревушки Лонг Комптон, расположенной на границе графств Оксфордшир и Уорвикшир. Несколько лет назад о нем писали в газетах. Он был околдован старой ведьмой Энн Теннант и, будучи не в силах сбросить проклятье, случайно нанес ей увечья, от которых карга скончалась. Так вот этого-то несчастного я и защищал в суде. Вы не поверите, но нам удалось доказать его невиновность! Мистер Хэйвуд заявил в свое оправдание, что старуха наводила на него болезни и призывала несчастья, из-за чего он не мог работать, и это была чистейшая правда, ведь еще больше десятка жителей Лонг Комптон подтвердили его показания, и даже муж покойной заявил, что «никаких странностей подсудимый не имел, кроме как постоянно твердил о ведьмах». Судье не осталось другого выхода, как принять нашу позицию и признать мистера Хэйвуда... впрочем, это не важно. Теперь вы знаете, мистер Паркер, что закон может оказаться сильнее любого колдовства.

      Бенджамин опустил белоснежные усы на дно кружки и продолжил:

      — Или недавний случай в Уорвике... тот пожилой господин, Томас Дрэйпер. Он нанес соседской ведьме порезы, чтобы освободиться от наведенной порчи, а та подала на него в суд. Немыслимо! Так вот, мистер Паркер, к чему все это. В вашей истории я вижу абсолютно четкий и явный след колдовства, и теперь вашей жизни угрожает смертельная опасность!
Активные модификаторы:
«Приподнятое настроение» - +1 ко всем проверкам (пока не испортится)
«Опять дождь» - -5 к проверкам зрения на открытой местности

Кидай Мудрость!
1-5: Я умру! Ааа, как же теперь спастись? (потеря модификатора хорошее настроение, Бенджамин попадает под сильнейшее влияние Бенджамина)
6-60: Черт! Этого еще нехватало! Надо что-то делать! (потеря модификатора хорошее настроение)
61-95: Ничего, где наша не плавала. Но с этим предостережением неплохо бы разобраться.
96-100: Да я ведьм за завтрак ем! Ведите меня к колдунье, мистер Паркер! (Активируется модификатор: решительность)
Отредактировано 13.08.2018 в 13:53
7

Бенджамин Паркер XIII
13.08.2018 18:39
  =  
      — Э-э-э... осадите маленько, сэр...

      Лицо Бенджамина вытянулось так, будто по нему проехался большой чугунный утюг. Тот самый, треугольный, который числится за номером 7 в каталоге домашнего быта от компании Джея и Джея Сиддонсов.

      «Черт! Вот это я влип, вот этого не хватало...» — кисло думал лодочник, но не столько о ведьме, сколько об этой странной трактирной встрече. Как пить дать что-то было нечисто с незнакомцем, назвавшимся его именем. Лондонский душок подсказывал ехидным шёпотом, что седоусый знаток наговоров — вовсе не адвокат, а какой-нибудь хитрый мошенник, вытряхивающий из простофиль дармовые гинеи, а имя его узнал от пройдохи за стойкой, когда продулся в карты. И хотя благородные идеалы человеколюбия восставали против подобного допущения, Бенджамин Паркер (настоящий Бенджамин Паркер!) признался себе, что и сам не дурак сбить лишнюю крону с тех, кто не ведает, какой рукою взяться за пилу или молоток. Это с одной стороны.

      С другой стороны, Бенджамин Паркер обеспокоился. О случае мистера Хэйвуда написала даже «Морнинг Геральд». А если об этом написала лондонская газета, то что же теперь: судья поверил в наговоры ведьмы, а он, Бенджамин Паркер, что, будет умнее судьи? Такого Бенджамин не мог представить даже на второй кружке.

      — Я что хочу сказать, — аккуратно выбирал слова лодочник, стараясь не ажиотировать тёзку сверх прочего. — Я хочу сказать, что дама в моей лодке была, эхем, это самое, настоящей. Самой настоящей. В смысле, может, я и приукрасил маленько насчёт её воздушности и всего такого. Должно быть, дождь настроил на романтический лад. Но пока я вижу колдовской след только в удивительном сходстве меж нашими именами. Поэтому просветите, как это так вышло, чтобы вы увидели в мистере и мисс Кроуфорд некую опасность, а я не увидел?
Результат броска 1D100+-10: 14 - "Мудрость".
Отличное настроение Бенджамина Паркера подёрнулось лондонскими тучами.
Отредактировано 14.08.2018 в 09:52
8

DungeonMaster Liebeslied
14.08.2018 09:43
  =  
      Как ни старался Бенджамин-лодочник не ажиатировать Бенджамина-усача, энергии и напористости в этом старикашке не становилось меньше. Он заинтересованно разглядывал лицо визави через монокль, то приближая, то отдаляя линзу.

      — Мистер Паркер, — белоснежные усы поползли вверх, приоткрывая ту снисходительную улыбку, которая может появиться лишь на лице отца, когда тот не в силах сдержать умиления пытается отчитать собственное дитя. — Когда имеете дело с колдовстом — решительно необходимо довериться собственным чувствам, а не искать объяснения впоследствии. Если вы посчитали, что это было видение — значит так оно и было. В этом не может быть никаких сомнений! К тому же, как вы знаете, близится канун дня всех святых. Миазмы, что до сих пор источает река, набирают силу. Конечно, вы можете считать, что это обыкновенная болезнь: холера или, не дай бог что похуже, но держу пари — именно миазмы и стали источником поразившего вас колдовства, вызвавшего видения. Понаблюдайте, Бенджамин, доверьтесь своим ощущениям, и вы почувствуете.

      Бенджамин-циллиндр опрокинул остатки пива, показал бармену еще двойку, а затем вытащил небольшой мешочек и принялся небольшими щепотками обсыпать белым порошком похожим на соль собственный стул. Бенджамин лодочник взглянул в окно. Густой и плотный ливень сменился легким, ни к чему не обязывающим моросящим дожем, а вместе с ним на улицы Лондона опустился туман. Клубы его медленно стелились по улицам, поглощая в себя дом за домом, фонарный столб за столбом, и даже одинокая фигура фонарщика погрузилась в пучину неизвестности, давая знать о себе лишь бледными отблесками пляшущего словно лучик надежды пламени керосиновой лампы.

      — И знаете что самое неприятное в этой истории, мистер Паркер? — серьезно вопросил старик, принимая две новых кружки и расплачиваясь полновесным шиллингом. — Самое неприятное то, что колдовство очень часто влияет на имя человека. А это значит, что вместе с вами под действие волшебства попал и я. Теперь это вопрос времени, мистер Паркер. Только вопрос времени... Значит видения?
Активные модификаторы:
«Приподнятое настроение» - +1 ко всем проверкам (пока не испортится)
«Опять дождь» - -5 к проверкам зрения на открытой местности

Получен модификатор:
«Cider inside, 1 lvl» - +5 к проверкам, требующих решительных действий
9

Бенджамин Паркер XIII
14.08.2018 18:42
  =  
      Однако, нечаянно взглянув за окно, лодочник уже не мог отвести глаз от мефистофельских туч, затянувших привычную Майл-Энд. Казалось, что вскоре от всего Лондона останется только их стол в затрапезном пабе, а Уайтчепел и Сохо, и Вулвич, и Воксхолл, и топь Баксби на южном берегу — все исчезнут, поглощённые туманом. Два месяца назад река наслала на этот город зелёную вонь. Теперь она вернулась, чтобы окончить начатое. Так, по крайней мере, думал богобоязненный протестант внутри мистера Паркера — того мистера Паркера, который не боялся бросаться в отравленную воду, чтобы зацепить багром мертвеца. Того мистера Паркера, который не стеснялся ни крыс размером с доброго кролика, ни мохнатых пауков, когда трудился с артелью на строительстве южного дождевого коллектора. Какое уж тут доверие к своим ощущениям, которые будто тянули его в зыбкий колодец, наполненный молочным мороком. Но мистер Паркер не спешил сдаваться. С усилием вздёрнув отяжелевшую голову, он поскрёб пальцами щёки, чувствуя под ними огрубевшую щетину.

      — Что же нам делать?.. Ежели мистера Кроуфорда... то есть, если видение... мне посоветовал мой добрый знакомый, быть может, надо спросить у него? Ведь что же это такое? Я, англичанин в своей стране, не должен опасаться... — как загипнотизированный, Паркер наблюдал за падениями щепотей с солью. — Не должен опасаться, да! Скажите, как бы поступили вы?

      Да, сидр внутри требовал решительных действий.
Отредактировано 14.08.2018 в 18:43
10

DungeonMaster Liebeslied
15.08.2018 13:02
  =  
      — Вы правда считаете, мистер Паркер, что не должны опасаться? — Бенджамин-усы прищурился и огромным расплывшемся с потрескавшимися сосудами глазом посмотрел через увеличительное стекло монокля на Бенджамина-лодочника. — И кто же, кроме Господа Бога, защитит вас от проказы, проклятья и мужской слабости, которые насылают ведьмы? Или вы думаете, что можно остановить ворожбу с помощью констеблей, билем в Парламенте или решением Канцелярского суда? Нам остается молить Господа дать нам сил разрушить чары, которые насланы на нашу Темзу.

      Мистер Паркер крепко приложился к кружке и пиво с его усов потекло прямо на стол. Впрочем, эта неловкая ситуация была споро разрешена с помощью появившегося на свет широкого белоснежного платка, который также быстро исчез в одном из карманов сюртука юриста.

      — Но мой добрый знакомый порекомендовал мне уважаемого человека... - начал Бенджамин-лодочник, но тот час осекся, размышляя стоит ли беспокоить уважаемого человека в не слишком поздний для нанесения визита и в то же время достаточно поздний для того, чтобы счесть этот визит неприличным, час.

      — Если вы хотите спросить вашего знакомого - почему бы и нет? Но у нас не так много времени, готовы ли вы пойти прямо сейчас? Иначе, боюсь, мне придется действовать в одиночку.

      Кружка Бенджамина-джентльмена неприлично быстро опустела и опустилась на стол, а сам старичок вопросительно посмотрел на Бенджамина лодочника, и было в этом взгляде что-то одухотворенное, что-то необъяснимое. Но в чем не было никаких сомнений, так это в том что мистер Паркер сейчас являл собой образец откровенности. Не имея за плечами злого умысла, он всей душой искренне желал развязать этот узел.
Результат броска 1D100+-10: 77 - "Мудрость Бенджамина-лодочника".
Отредактировано 15.08.2018 в 13:05
11

Бенджамин Паркер XIII
15.08.2018 19:25
  =  
      Второй Бенджамин Паркер — тот, который был настроен более материяльно — хотел было возразить, что проказу может остановить Столичный хозяйственный комитет, мужские слабости — старый «римский рецепт», предполагавший помещение достоинств в таз с чистым оливковым маслом. Но вот ворожба...

      Вы знаете, как это бывает. Знаете-знаете. Каждый знает. Мысли о магии, о цыганских наговорах и приворотных зельях редко посещают человека в добром здравии и трезвом рассудке. Солнечный свет гонит прочь духовные недуги, а аплодисменты на Оксфордской регате способны затмить самый громкий вопль банши. Но взгляните, как ползёт по растрескавшейся серой стене таракан. Его блестящие лапки перебирают дюймы плесени и ядовитой краски. С паутиной в углах копится тень. А когда солнце, отравленное смрадом тысяч дымов, ныряет в удушливую хмарь горизонта, на улицы опускается другое время. Здесь в недобром свете свечей и шипении выгорающего масла гудит ветер. Он перебирает черепичные рёбра на крыше и хрипит в печных трубах, воскрешая те времена, когда первые римляне, одетые в шкуры и шерстяные плащи, страшились туманов Альбиона. По ночам Лондон тысяча восемьсот пятьдесят восьмого становится городом факелов и редких фонарей. Городом погружённых в кромешную тьму предместий и узких кирпичных застенков, где хохот пьяниц и размалёванные лица шлюх пятнают ночь. О да, вы знаете. Знаете-знаете. Ночью в Лондоне правит бал Мефистофель. И ни Роберту Пилю с его жандармами, ни соседским дозорам с дрекольём не изменить этот страшный пакт.

      Потерянный, растерянный, смущённый и уже на четверть пьяный Паркер всё ещё пытался найти, где правда перетекла в вымысел и отчего вымысел звучит так правдиво в словах старого адвоката. Пытался — и не мог. Наконец он заключил сам с собой трусливый уговор: пусть всё будет так. Пусть он просто пойдёт с удивительным тёзкой. Пусть, ведь прогулка осенним вечером никогда не повредит. А если что, глядишь, так и подстрахуется на крайний случай...

      — Что же! Ни друзей, ни дела нельзя откладывать на завтра! — Паркер-лодочник твёрдо поднялся на ноги и одёрнул сюртук. — Обычно я прихожу в «Три короны» совсем в иной час. И коли учесть этот факт, то мы имеем сразу три удивительных совпадения, прямо по числу корон. А поэтому, сэр... что бы вы ни задумали, я с вами. Только умоляю, назовите мне ваше второе имя, иначе, клянусь Богом, я окончательно потеряюсь в том, кто из нас кто!
Отредактировано 15.08.2018 в 19:49
12

DungeonMaster Liebeslied
17.08.2018 11:49
  =  
      — Бенджамин Арчибальд Паркер, — помедлив и убедившись, что соль рассыпана ровным кругом, представился старик. — Только не говорите мне…

      — Нет, нет! — рассмеялся лодочник, даже откинувшись на спинку. — Так далеко не простираются даже чары ведьм. У меня нет второго имени, а потому мы сумели разрешить хотя бы одну головоломку.

      «И спасли немало седин тем, кто всё-таки рискнёт услышать от кого-либо из нас об этой истории…»

      Вскоре с пивом было покончено, и Бенджамин Арчибальд поднялся, торжественно водрузив на голову цилиндр. Однако в дверях между новыми знакомыми возник другой спор, и дело снова коснулось лошадей.

      Пусть до Блэкволла, который предполагал лодочник, отсюда был труден и неприятен. Казалось бы, он пролегал через Трафальгарскую площадь, знаменитую великолепной колонной Нельсона, но… человек, знакомый с парадоксами лондонской топонимики, только улыбнулся бы этой иронии. Трафальгарская площадь в Степни, через которую предстояло идти, на деле представляла собою бурелом, окружённый глинобитными хижинами с востока и тесно стоящими домами средневековой постройки с запада. Она будто издевалась над знаменитой тёзкой, стараясь сохранить настолько природный вид, насколько позволяла антропология трущоб. Сам квартальчик Степни служил своего рода границей между цивилизованным городом и впечатляющей империей лондонских доков, и поэтому, углубившись в него, два поздних путника рисковали встретиться с кем угодно. С шайкой городских бандитов, со стадом сельских свиней (в прямом и переносном значении), с бригадой охочих до драки рабочих или компанией пьяных матросов — и даже, на худой конец, упасть в самый простой овраг, который не заметили среди дороги.

      Поэтому лодочник Бенджамин, который мысленно уже называл себя «просто Бенджамин», настаивал на том, чтобы кликнуть кэб. Сделать это на широкой Майл-Энд было проще, чем где-нибудь в общинных полях Боу-Коммон. Наконец, Паркер придумал решающий аргумент:

      — Уверяю вас, так выйдет куда скорее. Мы будем держаться ближе к реке, где улицы широки, и, хоть и сделаем крюк, всё равно окажемся в Блэкволле раньше, чем пробьёт восемь. Идти до старых доков пешком трудно, и нам придётся обойти гигантский бассейн импортно-экспортного порта, чтобы добраться до моего знакомого. Я знаю те места и знаю, о чём говорю!

      — Похоже, вы действительно знаете о чем говорите. — серьезно ответил Бенджамин Арчибальд. — Как давно вы живете в Лондоне?

      — Без малого всю свою недолгую жизнь. — ни минуты не сомневаясь отчеканил Бенджамин-лодочник.

      — В таком случая в выборе пути я целиком и полностью полагаюсь на вас, ведь я в Лондоне провел всего лишь двадцать с небольшим лет. Небольшой отрезок жизни, несколько страниц личного дела.

      Дождь, то уступавший туману, то ливший как из ведра, присовокупил к его словам пару фунтов убедительности — потому вскоре джентльмен и разнорабочий тряслись в бюджетной уайтчепельской двуколке, прерывая разговор, когда скамейка под задницами обоих резко подпрыгивала, заставляя пассажиров вскакивать вместе с ней, а одно из них еще и хвататься за цилиндр; в той тесной коляске, которая именуется хэнсомом с той же иронией, с которой Трафальгарский пустырь в Степни называется площадью. В плотной стене тумана проступали то шпили приходских церквей, вокруг которых в своё время и разрастались лондонские предместья, то широкие провалы, в тумане кажущиеся вратами в бесконечность. То были поля Ламбета, куда не так много лет назад выгоняли отары овец и мирно крутились лопасти ветряных мельниц. Но вскоре кэб вновь углубился в паутину лондонских улиц. Возница гиканьем распугивал зазевавшихся пешеходов, петляя среди кривых переулков, и Бенджамин даже удивился, когда из тумана выросли фонари железнодорожного терминала перед длинным рядом кирпичных ангаров.

      — Это Вест-Индский док, — указал он. — В хороший день на этой улице слышна речь на ста языках. Матросы, арматоры, таможенные чиновники — все спешат сюда, когда на рейд встанет очередной толстяк. Однако нам — чуть далее.

      Хай-стрит, в разгар дня запруженная телегами и волами, сейчас казалась пустынным трактом из тех, что любят описывать в балладах шотландские скитальцы. Она вела всё дальше на восток, и, оглянувшись в какой-то момент, Паркер и сам удивился, как далеко от города они отъехали. Туман казался непроницаемой тучей, мчащейся за ними по пятам. И только кэбмен в развевающейся чёрной пелерине, нёс их вперёд — как Вергилий своего Данте. Очередной неказистый перекрёсток, где последний намёк на мостовую уступил место вытоптанной земле, стал местом их остановки. К чёрной воде невдалеке сбегала узкая улочка, обрамлённая кирпичными строениями в один или два этажа. Двери большинству из них заменяли наскоро сколоченные дощатые блоки, широкие ворота в центре улицы были плотно закрыты и над ними ярко сиял фонарь.

      — Подождите нас, — попросил Бенджамин кучера, чувствуя, что карман посылает ему неслышные проклятия, и ступил на улицу.

      Его спутник ступил следом, но уходить от кэба не спешил. Он начал вертеть головой, принюхиваться и озираться по сторонам, словно ища глазами что-то неведомое, непостижимое, но влажный воздух пах сыростью, смолой, канатами и рыбой. Невдалеке стоял огромный Биллингсгейтский рынок, крупнейший рыбный рынок Лондона, и даже ночью его испарения заглушали почти все другие. Бенджамин рабочий и сам настороженно осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил. Обычный Лондоский вечер в Блэкволле.

      — За этими воротами, — объяснил Бенджамин, показывая в сторону, — находится Старый док. Он очень маленький по сравнению с доками-новостройками, поэтому там отстаиваются катера и частные яхты. И станция Речной полиции — ровно там же. Будем надеяться, что сегодня инспектор Уотсон не сильно торопился домой.

      — Будем надеяться, — взволнованно поддержал Бенджамин, который почтенного возраста седоусый Бенджамин Арчибальд Паркер.

      Он вновь выудил из кармана часы, небрежно поднял крышку и в тусклом свете керосинового фонаря кэба долго пытался рассмотреть положение стрелок, вертя в руке то влево то в право так, что Бенджамину-лодочнику, осторожно выглянувшему из-за плеча, не составило никакого труда увидеть, что стрелки показывали без четверти полночь, что было весьма странно, ведь Три Короны два Бенджамина покинули когда еще не было и восьми, а дорога, проведенная в кэбе, не могла занять больше полутора часов. Но Бенджамин Арчибальд упорно смотрел на часы, и только выглянув из-за плеча во второй раз, Бенджамин-лодочник увидел портрет молодой девушки с застенчиво опущенной шляпой, вставленный с внутренней стороны крышки часов. Черты лица её кого-то неуловимо напоминали Бенджамину, кого-то, кто появился в его лодке на мгновение, совсем недавно, и также быстро исчез.

      Часы пропали также неожиданно как и появились и через минуту оба Бенджамина стояли напротив хорошо освещенных ворот, в которые Бенджамин, привыкший к разным видам работ и не брезгующий измазаться в грязи, тот час постучал.

      — Мистер Уотсон, это Бенджамин Паркер, лодочник!

      "Два Бенджамина Паркера!" — хотел добавить горожанин, но сдержался решив, что лучше не беспокоить мистера Уотсона случайными совпадениями и прочим...

      — Откройте, прошу вас! Пожалуйста! — взмолился разнорабочий.

      Ответа не последовало. А мистер Паркер с интересом изучал ворота новой постройки. Посмотрев на них под разным углом, он вопросительно взглянул на мистера лодочника, но тот лишь покачал головой. Тогда Бенджамин снял цилиндр, повесил его на трость, скрыв наконечник и левую руку, а затем другим концом трости два раза осторожно ударил по воротам. Озадаченно посмотрел перед собой. Запустил руку в седую бороду. Сверился с часами, стрелки которых вряд ли успели сдвинуться с места за прошедшую минуту. Снова озадаченно посмотрел на ворота и ударил еще раз.

      И тут пришло время Бенджамину-лодчнику озадаченно смотреть перед собой, потому что как только трость третий раз коснулась створки и Бенджамин Арчибальд прошепелявил сквозь усы что-то похожее на: "Сэр ворота, пожалуйста, откройтесь...", с обратной стороны раздались приближающиеся шаги и недовольное ворчание, которое, впрочем, тут же стихло, когда потревоженный сотрудник речной полиции приблизился к фонарю и заскрипел запором. Через мгновение ворота открылись и перед озадаченными мистерами Паркерами предстал мистер Уотсон, сотрудник речной полиции в полной форме, которую увенчал классический кожаный цилиндр. Ровный румянец и мокрые усы говорили о том, что визит мистеров Бенджаминов состоялся весьма не вовремя и мистер лодочник мог даже иметь довольно неприятные последствия, выраженные, например, в затаенной обиде, но мистер Уотсон задержал взгляд на Бенджамине Арчибальде, расплылся в добродушной, неестественно доброжелательной улыбке и как-то приободрился. Сняв цилиндр, он развел руки в стороны словно желая обняться со старым другом.

      — О, сэр Ковентри, какая встреча! — обрадовался мистер Уотсон, не обращая внимания на мистера Парекра, которому досталось известное чувство досады от случившейся встречи. Впрочем, долго расстраиваться Бенджамину не пришлось. — Вы верно решили вернуться к родным?

      — Нет-нет, прошу вас, не называйте меня так! Я отдал детям все больше двадцати лет назад. А теперь хочу, чтобы меня оставили в покое.

      — Но в соответствии с решением суда, вам запрещено покидать ваше поместье, сэр Ковентри. Поэтому прошу вас, пойдемте со мной. Я отведу вас в безопасное место.

      Необычайно повеселевший мистер Уотсон повернулся к мистеру лодочнику.

      — Мистер Паркер, позвольте выразить вам благодарность, которая приобретет и материальную составляющую как только мы доставим сэра Ковентри его родственникам. Ваш вечерний улов выше всяких похвал. Видите ли, сэр Ковентри, с которым вы пришли, нездоров, и дети о нем сильно беспокоятся. Они даже установили премию тем, кто вернет сэра Ковентри домой. Так случилось, что сэр Ковентри уже не первый раз сбегает из дома. Да что там, только в этом году это уже четвертый побег. Поэтому, прошу вас, мистер Паркер, как честного и добропорядочного гражданина, помогите мне сопроводить сэра Ковентр в центральное отделение службы столичной полиции.

      — Пожалуйста, не надо... — взмолился осунувшийся Бенджамин-Ковентри, выставив вперед черный цилиндр в безнадежном защитном жесте. — Мистер Паркер, прошу вас, не делайте этого... Ах, если бы я только знал! Нам нужно спешить, иначе все будет кончено.
Поезд подъехал к стрелке, и Бенджамин вынужден выбрать куда повернуть рельсы. Каждый вариант имеет уникальное продолжение.

*Опсалово тринашки. Орфографические, пунктуационные и все другие ошибки - мои.
Отредактировано 17.08.2018 в 18:12
13

Бенджамин Паркер XIII
18.08.2018 12:24
  =  
      «Обманщик! Ах вот ты как!» — захотелось кричать настоящему Бенджамину Паркеру, но в последнюю секунду он прикусил язык, разгневанно уставившись на давешнего собутыльника, этого сэра Ковентри, тьфу! Но его гнев немедленно улёгся, сменившись сумрачным раздумьем.

      — Если бы только я знал, — буркнул он, и не казалось, чтобы в его ворчании слышалась большая радость.

      Безусловно, кто в Лондоне откажется заработать от полицейских щедрот? Тем более, что инспектора Уотсона Бенджамин знал не первый год. Хотя инспектор платил не так щедро, чтобы Паркер мог ежедневно щеголять в шёлковом жилете с Сэвил-роу за двадцать шиллингов, тем не менее, инспектор платил. А сегодня он был готов заплатить даже не за плавание в грязной воде, а всего-то за то, чтобы доставить нездорового сэра домой. Дело, которое одобрили бы и общество, и Господь Бог. Вот-вот колдовской туман, навеянный баснями безумца, готов был развеяться, а свет истины — воссиять в полицейском фонаре.

      Как был бы счастлив мистер Паркер поверить в это вот так просто! С одной стороны, все события этого вечера сложились промеж себя в дивной стройности. Слабый рассудком джентльмен, которого изгнали из-за карточного стола в «Трёх коронах», вызнал у обслуги паба его имя, мотивируя любопытство желанием угостить неизвестного собеседника. А далее, ловко использовав его, Паркера, простодушие и разговорчивость, обвёл его вокруг пальца и убедил в существовании злых чар. Откуда обманщик знал о мистере Хэйвуде, не будучи адвокатом? Легко — Паркер сам недавно вспоминал этот ответ: многие газеты Лондона написали об этом деле, кто с насмешкой, кто с осуждением. Должно быть, половина Флит-стрит хохотала, живописуя решение простоватого сельского судьи. Однако было ли так смешно жителям мрачного Лонг-Комптона в те дни?

      Здесь рационализм мистера Паркера спотыкался. Ведь кэб ехал сюда с удивительно медленной скоростью, хотя Бенджамин не заметил отличий в его маршруте. С другой стороны, Бенджамин не носил часов и не мог знать, ни в какой час они покинули бар, ни то, насколько точен брегет сэра Ковентри. И туманы в Лондоне — дело обыкновенное. И даже то, что врач, хорошо знающий об источнике Великого Зловония, вывез юную дочь на прогулку по реке, не звучало так дико, если вспомнить, что на дворе уже осень, а врачи куда лучше знают, в какую погоду Темза опасна их дочерям, а в какую — нет. Как бы ни складывал Бенджамин события, ни одна композиция не свидетельствовала в пользу сэра Ковентри. И даже если спросить у лже-Бенджамина цилиндр, чтобы прочитать на ленте с изнанки его инициалы, что это даст? И даже мимолётное сходство женских лиц легко пояснить чистотой английской крови и темнотой, в которой Паркер заметил портрет на часах.

      Однако Бенджамин с досадой ощущал, что не испытывает внутреннего удовлетворения. Что-то не нравилось ему сейчас точно так же, как если, глядя на опрятный чертёж, он подмечал чрезмерно длинную балку или неучтённый подъём лондонской глины. Почему так, почему?!

      — Прошу, постойте, господин инспектор, — медленно проговорил Бенджамин, с усилием проталкивая слова. — Скажите, пожалуйста: советовали ли вы на днях меня и мою лодку уважаемому врачу, мистеру Кроуфорду, который желал совершить речную прогулку? А вы, хитрый вор моего имени, откройте, для чего назвались иначе?!

      «Ясно для чего», подсказывал Бенджамину внутренний голос. «Он же болен, нездоров...»
      И тут же возражал себе, уже голосом седоусого Ковентри: «Если вы посчитали, что это было видение — значит так оно и было. Ккак вы знаете, близится канун дня всех святых. Понаблюдайте, Бенджамин, доверьтесь своим ощущениям...»
Если можно, задаю эти вопросы.
Если важно сделать выбор немедленно — всё-таки выбираю...
...
Отредактировано 18.08.2018 в 12:29
14

DungeonMaster Liebeslied
20.08.2018 10:24
  =  
      — Именно так все и было, мистер Паркер. Мистер Кроуфорд собирался взять образцы речной воды в разных частях реки. Не имею понятия для чего ему это понадобилось, но я порекомендовал именно вас, как хорошо знакомого с навигацией и умелого лодочника. И конечно же, я не стал бы рекомендовать вас мистеру Кроуфорду, если бы вы не были добропорядочным гражданином, мистер Паркер.

      Мистер Уотсон улыбнулся и прикоснулся к цилиндру в знак уважения, и этой едва возникшей паузой сразу же попытался воспользоваться лжеБенджамин.

      — Но позвольте, я не крал ваше имя!..

      — Сэр Ковентри, сбегая из дома, — голос мистера Уотсона излучал довольство и уверенность. — Называется чужими именами, ведь сэра Ковентри многие хорошо знают и, повстречав этого уважаемого джентльмена, предложат ему вернуться к родным, чего сэр Ковентри, к сожалению, не желает делать по причине усугубляющейся болезни.

      — Послушайте, прошу вас, вы не понимаете... — взмолился старичок, прижимая цилиндр к груди о жалобно смотря снизу вверх на инспектора как провинившееся дитя смотрит на родителя.

      — Мне жаль, сэр Ковентри, но я вынужден вас задержать. Пожалуйста, следуйте за нами. Если мы поторопимся, то успеем на Олд-Джури до десяти часов.

      — Хорошо, мистер Уотсон. — лжеБенджамин принялся изучать носки ботинок, которые оказались отмечены полосками грязи от собственных подошв. — Ох, но я, кажется, оставил зонт в кэбе, который привез нас с мистером Паркером сюда и который ожидает нас до сих пор. Вы позволите мне забрать его, мистер Уотсон?

      — К сожалению нет, сэр Ковентри. Не утруждайте себя, я принесу ваш зонт. — мистер Уотсон повернулся к лодочнику и вновь прикоснулся к цилиндру. По всей видимости этим вечером у него были все основания излучать высшую степень дружелюбия и благодарности в адрес настоящего Бенджамина. — Мистер Паркер, посмотрите пожалуйста за сэром Ковентри, а я в это время принесу оставленный зонт.

      — Благодарю вас... — растерянно пробормотал лжеБенджамин Паркер.

      Мистер Уотсон развернулся и степенно направился на свет керосинового фонаря, закрепленного на кэбе и призванного освещать дорогу там, где уличное освещение отсутствовало или его было недостаточно. То есть повсюду. Но даже там где остались Бенджамин Паркер и лжеБенджамин лжеПаркер, а именно как раз под фонарем, что ярко сиял над воротами станции речной полиции, разглядеть что-то дальше чем падал свет было решительно невозможно, и если бы Бенджамин Паркер не наносил ежедневные визиты мистеру Уотсону и не знал, что там, в глубине станции, отстаиваются катера, частные яхты и даже несколько крошечных яликов, рваные штрихи их силуэтов, мелькнувшие в кромешной тьме, можно было бы списать на видение, о которых неустанно твердил сэр Ковентри.
Активные модификаторы:
«Сумрак» - -10 к проверкам зрения
«Cider inside, 1 lvl» - +5 к проверкам, требующих решительных действий
15

Бенджамин Паркер XIII
20.08.2018 21:09
  =  
      Производи фонарь несколько более света — например, как плафоны на угольном газе, иллюминировавшие центральные улицы — инспектор Уотсон бы неминуемо заметил, как округлились, а затем вытаращились на него глаза Бенджамина Паркера. Но в темноте его речь состоялась без всяких помех. И, стоило инспектору направиться к кэбу, Бенджамин деловито кивнул и крепко взял старика под локоть — будто подтверждая, что никуда сэр Ковентри от него не денется. Не случись эта сцена перед воротами пирса для полицейских лодок, она даже могла бы показаться угрожающей: два крупных детины один из которых имел откровенно пролетарский вид, окружили лопочущего что-то джентльмена...

      И действительно, вид Бенджамин Паркер действительно имел самый суровый. Такой, какой только и может позволить себе храбрый английский рабочий, введённый в заблуждение кознями злой ведьмы. Ни о какой дочери, сопровождавшей врача, инспектор слыхом не слыхивал, иначе непременно бы указал на столь примечательную деталь! И портрет, портрет! Сидр и решительность соединились над переносицей Паркера в крупную складку, а головокружительной дерзости план сложился сам собою.

      «Эх, наживу я сейчас на свою голову...»

      Инспектор Уотсон практически достиг скамьи, на которой восседал кэбмен. Взглянув на его спину с сожалением и немалой тревогой, лодочник без слов потянул Бенджамина Арчибальда к себе. В ответ на взгляд старика он прижал палец к губам и рванулся в ворота полицейской станции.

      — Вы действительно правы, чёрт побери, — с озорством подростка прошептал Бенджамин Паркер, плечом затворяя ворота, и не смог удержать улыбку. — Скорее, помогите поставить засов! А затем беги... о нет, засов! Быстрее!
Результат броска 1D100: 86 - "Если нужен".
План: закрыть ворота изнутри, оставив инспектора снаружи. И побежать к «припаркованным» плавсредствам, выискивая какую-нибудь лодку поближе к выходу с пирса. =)

d100 на уместную проверку (если есть).
Отредактировано 20.08.2018 в 21:17
16

DungeonMaster Liebeslied
21.08.2018 11:19
  =  
      На настоящего Бенджамина Паркера смотрел испуганный мужчина преклонного возраста, от которого вряд ли можно было дождаться такой необходимой помощи в этот исключительно ответственный момент, поэтому мистер лодочник не стал терять времени на уговоры и изо всех сил навалился на ворота, одновременно проталкивая массивный засов в широкие металлические петли, и когда разнорабочий с Темзы закончил свое хитрое дело и громко выдохнул, снаружи раздался озадаченный голос мистера Уотсона:

      — Что это значит, мистер Паркер?

      Но Бенджамин уже не слушал инспектора. Он подхватил "сэра Ковентри" под руку и потащил вяло сопротивляющегося собутыльника к пристани.

      — Простите, мистер Паркер, но как же мой зонт? — в очередной раз попытался сопротивляться лжеБенджамин.

      — Увы, сэр, или зонт, или ведьмы! — торопливо воскликнул Паркер, не переставая оглядываться на разъярённый стук. — Найдите утешение в том...

      — Паркер!!! — закричал мистер Уотсон за воротами.

      — ... что ваш зонт пострадал за правое дело и открыл мне глаза.

      — На чт...

      — О, вот эта подойдёт, — перебил лодочник, указывая рукой в темноту речной глади.

      И в это время произошло сразу два значимых события, о которых необходимо упомянуть. Во-первых, из полуразвалившегося здания речной станции раздался душераздирающий, захлебывающийся в своей самозабвенности, возмущенный собачий лай, который являлся не чем иным, как крайней степенью недовольства еще одного обитателя домика на берегу Темзы. Но, к сожалению, по причине того, что события начали развиваться стремительным образом, мы не можем заострять внимание на этом персонаже и вернемся к нему чуть позже. А во-вторых, обернувшись на раздавшийся позади грохот, Бенджамин Паркер, организм которого по удивительному совпадению и весьма не вовремя настойчиво потребовал еще по меньшей мере одну пинту яблочного сидра, увидел, как мистер Уотсон, демонстрируя удивительные для своих лет способности, подобающие скорее матросу или даже пирату, а не сотруднику Лондонской полиции, забрался на крепко запертые ворота сверху и, держась одной рукой за фонарь, всматривался в сторону предпринявших попытку сбежать мистера Паркера и мистера лжеПаркера. А когда Бенджамин посмотрел под ноги, чтобы не зацепиться ногой за одну из многочисленных коряг в изобилии разбросанных на берегу, позади раздался приглушенный звук ног, по которому знакомый с такими трюками на стройке разнорабочий безошибочно определил, что мистер Уотсон преодолел препятствие, которое Бенджамин так неожиданно для себя изобрел.

      — Почему мой дорогой инспектор назвал вас сэром Ковентри? — перепрыгивая очень подозрительный холмик, который, могло показаться, начал расползаться при приближении мистеров Паркеров, спросил настоящий Бенджамин Паркер.

      — О, это очень... личная.... история... — начал, скорее всего "сэр Ковентри", но мы, на всякий случай, будем пока называть его лжеБенджамин или лжеПаркер. — Видите ли... мистер Паркер... когда мне было.... тридцать с...

      Бенджамины достигли края пирса, примыкавшего одной стороной к берегу — ровной земляной насыпи вдоль низкого и длинного сарая, закрытого на ночь. В нём по всей видимости, Уотсон и коротал вечер в компании бренди или пунша. Опознать в этом бараке полицейское строение, пожалуй, не смог бы и детектив Скотленд-Ярда, поскольку ни Господь, ни радения министров не наделили участок речной полиции в Блэкволле опознавательными знаками. По счастью, за чёрными окнами не наблюдалось признаков тревоги, за исключением заливающегося лаем загадочного персонажа, о котором мы выше упомянули вскользь, но даже он не помешал двум мужчинам побежать к реке.

      — Прошу вас, покороче! — взмолился истинный мистер Паркер, увлекая мистера лжеПаркера на покачивающийся пирс.

      — Больше двадцати лет назад... я передал земли и часовую мануфактуру... детям и начал вести... простую жизнь адвоката людей... пострадавших от ведьм... — с трудом произнес лжеБенджамин, окончательно сбивший дыхание и затравленно осматривавшийся по обеим почти не отличавшимся друг от друга сторонам пирса.

      Противоположная часть дощатого настила обрывалась в жирно блестевшую воду, такую чёрную, что она могла бы показаться земляным маслом, если бы не резвый плеск волн и кислый запах гнили. Водяное зеркало со всех сторон обступали заборы, как будто вырезав из Темзы неровный ромб в несколько сотен квадратных ярдов. Его пространство занимали лодки, шлюпы и ялики, теснясь между собой и скрипя в унисон волнам.

      Бенджамин выбрал лодку, пришвартованную с самого края, обычную двухвёсельную шлюпку на две скамьи. Ей ничто не мешало отчалить прямиком на Темзу. Тёмный провал между сходившимися крыльями заборов дышал прохладой и запахом тины. В его глубине золотились редкие огни, отмечая противоположный берег. Но в этом районе, у восточной оконечности Собачьего острова, Лондон сходил на нет. Паркер знал, что по ту сторону их встретят разве что выселки Гринвича и сумрачные топи Баксби, где обитают куропатки и бродячие собаки. Уж в чём-чём, а в соответствующих декорациях их пьеса не знала отказа. Зловещее место.


      Лодочник торопливо размотал канат со швартовочного столбика и перекинул мокрую верёвку на дно лодки, куда шагнул и сам.

      — Прыгайте, не глядите вниз! — крикнул Бенджамин, и через мгновение оттолкнул судно ногой от пирса, уселся на скамье и снял вёсла с уключин.

      — Мне кажется, — осторожно заметил седоусый Бенджамин-Ковентри, всё ещё мелко дрожа, — что ваш знакомый берёт не отступит...

      Оглянувшись, Паркер нервно хохотнул, углядев стремительно приближавшуюся к пирсу фигуру мистера Уотсона, бережно придерживавшего цилиндр.

      — Паркеры! — грозя свободным кулаком, инспектор Уотсон неотвратимо приближался. — А ну стойте! Ты вы делаете?!

      — Что ж, — совсем не улыбаясь, Паркер сильными гребками вывел лодку из кирпичного жерла Старого Дока. — На реке эта история началась, рекою и продолжится. Каким был ваш план?

      — Но извольте, это был ваш план сбежать от сотрудника речной полиции! — возмутился седоусый джентльмен, которого по всей видимости побег от мистера Уотсона ничуть не обрадовал и сейчас как раз появилось время, сидя напротив занятого привычным ремеслом лодочника, высказать возмущение на этот счет.

      — Но вы же сами просили помочь! — возмутился мистер Паркер, будучи решительно уверен в собственной правоте.

      — Действительно, это правда. — легко согласился лжеБенджамин, постепенно приходящий в себя, но все еще с опаской поглядывающий за борт. — Но я просил найти какой-нибудь другой способ. Не убегать как преступники от сотрудника полиции. Это нечестно, мистер Паркер.

      Взгляд все таки по всей видимости некогда сэра Ковентри сделался осуждающим, от чего мистеру Паркеру могли бы начать приходить в голову разные мысли, о содержании которых можно было бы долго рассуждать и спорить, но озадаченную голову мистера Паркера они так и не посетили, потому что от внимания лодочника не могла укрыться фигура мистера Уотсона, который уже размотал трос, занял место на веслах и сделал несколько сильных гребков в сторону беглецов. Но и это было еще не все. На носу полицейской лодки, со всем присущим достоинством, оперевшись на оба борта сразу, грозно взирала в след беглецам фигура мистера Пиля. Он не отрывал пристальный взгляд от мистера Паркера и, могло показаться, пытался заглянуть в саму душу огромными черными глазами. Язык мистер Пиль свесил низко на бок, часто дышал, а мокрая шерсть, уже не раз обрызганная резкими гребками мистера Уотсона, его была взъерошена, что подчеркивало общий свирепый и решительный вид.

      Кому пришло в голову назвать лондонскую дворняжку при станции речной полиции именем сэра Роберта Пиля, по широко распространенному мнению создателю общественной полиции, доподлинно неизвестно, но мистер Паркер знал, что мистер Уотсон относился к питомцу с завидным уважением и заботой и даже снимал перед ним шляпу, когда встречал его первый раз на дню. Да и сам Бенджамин, если случалась оказия, не упускал возможности принести мистеру Пилю объедки или не до конца обгрызенную кость. И теперь мистер Пиль, о котором ранее рассказать не удалось, по доброй воле стал еще одним преследователем преступников, которые поздним вечером совершили дерзкую кражу лодки не где-нибудь, а на станции речной полиции! Подробности этого случая, по всей видимости осветит какая-нибудь лондонская газета, но если мистер извозчик, любезно доставивший мистеров Паркеров к станции речной полиции, окажется истинным англичанином, то есть не лишенным сообразительности, фантазии и предпринимательской жилки, то эта история может затмить все остальные новости! Но заголовки печатных изданий мало беспокоили Бенджаминов, потому что по тягучей водной глади разнесся пронзительный лай мистера Пиля, а затем, видя как расстояние между лодками постепенно увеличивается, мистер Уотсон опустил весла в воду и крикнул:

      — Господа, мне вас не догнать, но, сэр Ковентри, возьмите хотя бы ваш зонт!

      Под непрекращающийся лай мистера Пиля, который бесстрашно, словно бывалый морской волк, держал не только нос, но и всю морду по ветру, то и дело отряхиваясь и обрызгивая в свою очередь уже мистера Уотсона, теперь уже вероятнее всего сэр Ковентри, словно подражая мистеру Пилю, поднялся на ноги, неловко пошатываясь от качки и грозя вот-вот свалиться за борт, а затем неуверенно произнес:

      — Мистер Паркер, давайте вернемся, прошу вас. Ведь вопрос касается зонта джентльмена.

      Мистер Бенджамин-лодочник едва заметно скривился.

      — Мистер Уотсон, наверняка, отчаялся догнать наше судно и придумал этот план с единственной целью: задержать нас хитростью и... — поделился умудренный опытом разнорабочий с Уайтчепел, но закончить не успел.

      А если быть точнее, не имел возможности, потому что лжеБенджамин не смог удержать равновесие и повалился на скамью, где расположился истинный Бенджамин, прижал его руку телом так, что лопасть одного из весел задралась вверх, а не успевший понять что к чему Бенджамин-лодочник сделал еще один гребок одним веслом, от чего раскачивающаяся посудина подалась влево в нехитром маневре разворота, а расстояние между преследователями и беглецами начало быстро сокращаться.

      — Ох, простите, мистер Паркер. Вы не ушиблись? — поинтересовался перебирающийся на свое место мистер лжеПаркер, с головы которого цилиндр не слетел разве что каким-то чудом. — Но мистер Уотсон признал, что не может нас догнать, и всего лишь хочет вернуть мою вещь. Почему мы не должны ему верить?
Активные модификаторы:
«Сумрак» - -10 к проверкам зрения
«Cider inside, 1 lvl» - +5 к проверкам, требующих решительных действий
«Как лодочник в лодке» - находясь в своей стихии, Бенджамин получает +2 к любым проверкам
17

Бенджамин Паркер XIII
21.08.2018 19:37
  =  
      — Мистер Паркер, я не ушибся, однако примите же решение! — воскликнул Бенджамин, обеими руками ухватившись за второе весло и возвращая его в воду, не дав выпасть из уключины. — Мистер Уотсон, безусловно, честнейший человек и обязательно вернёт вам зонт, какие бы грозы ни разразились над его головой. Но...

      Набирая воздух для продолжения тирады, Бенджамин снова работал вёслами, уверенно ведя лодку на восток — подальше от Собачьего острова и большого Лондона. Течение помогало ему, но, как следовало из несложных логических заключений, оно помогало и мистеру Уотсону. Возможно, лодка, которую выбрал Бенджамин, была легче (насколько это прилагательное применимо к неуклюжим, тяжеловесным и совершенно лишённым изящества британским шлюпкам) — но старичок, при всей своей субтильности, наверняка весил поболее, чем собака, даже крупная.

      — ... но, полагаю, затем он вернёт вас туда, откуда вы отлучились. Вы только взгляните на мистера Пиля, который нас преследует.
      — Вы хотели сказать, мистера...
      — Мистера собаку, чёрт побери. Клянусь вам, мистер Пиль — прекрасный соратник, когда он на вашей стороне, но сейчас нетрудно увидеть, что дела обстоят иначе. И он ничего не кричит о том, что собирается возвращать вам зонт, следовательно, свободен от обещаний. Поэтому...

      Бенджамин почувствовал, что запыхался и задыхается: привыкнув к размеренному молчаливому труду, он уже давно не разговаривал так много и так эмоционально. Впрочем, будь он болтливейшим из людей, истинным попугаем в человечьем облике, ему ещё не доводилось держать речи перед адвокатом, которого он увёл прямиком из-под носа знакомого полицейского.

      — Ох. Поэтому, сэр Паркер или мистер Ковентри, ваши планы могли перемениться, но теперь заклинание ведьмы стало мне очевидно. И я желаю приложить все усилия, чтобы завершить наш поход триумфом. А вы? Вы со мною или с зонтом?
Результат броска 1D100+7: 107 - "Решительно веду лодку вниз по Темзе!".
Lol, I rolled pure 100. :D
Отредактировано 21.08.2018 в 19:39
18

DungeonMaster Liebeslied
27.08.2018 14:57
  =  
      — Конечно с вами, мистер Паркер! — воскликнул мистер лжеПаркер, радостно всплеснув руками и чуть вновь не повалившись, на этот раз за борт. На мистера Пиля мистер лжеПаркер, казалось, не обращал никакого внимания. — Но, видите ли, наш поход должен начаться в строго отведенное время, под красной луной, когда тень мисс Леджер...

      Сюртук сэра Ковентри на месте внутреннего кармана зашевелился, словно там оказался заперт хорек, который отчаянно искал спасительный выход из темницы, но белоусый мистер, ничем не выдавая удивления, уверенным движением запустил руку в складки одежды и шевеление закончилось также быстро как и началось, а спустя мгновение под рдеющей алыми оттенками луной на свет появились... те же самые часы, которые мистер лодочник имел удовольствие видеть некоторое время назад. Мистер лжеПаркер открыл крышку и не удержался от того, чтобы вновь вскинуть руки в восторженном жесте. На этот раз без риска очутиться в крепких объятьях Темзы.

      — Мистер Паркер, время пришло! Без четверти полночь!

      "Но без четверти полночь было в прошлый раз. И в позапрошлый" — хотел возразить мало что понимающий Бенджамин, но не успел, потому что в этот момент случилось сразу два очень важных события. Позади лодки мистера Уотсона прямо на поверхности реки возник женский силуэт, черты которого кого-то неуловимо напоминали мистеру Паркеру. Не ослабляя хватки, Бенджамин мотнул головой так резко, что мистер Пиль на мгновение замолчал, толи изучая новую для себя технику, толи дивясь способностям двуногого существа. Однако привидение никуда не делось. Оно игриво поманило мистера Паркера за собой и поплыло над маслянистой водой в противоположную сторону. Сэр Ковентри сидел на скамье напротив Бенджамина и беззвучно открывал рот, то и дело поучительно поднимая указательный палец вверх. Мистер Пиль открывал и закрывал пасть на носу отстающей лодки. Мистер Уотсон из последних сил налегал на весла. И никто из них не смотрел в сторону видения, настигшего Бенджамина и погрузившего его в пучину безмолвия, из которого лодочника вывели только округлившиеся глаза седоуслого пассажира, и лишь после этого мистера Паркера настиг треск ломающегося дерева. А затем он почувствовал странную легкость в руках и, оторвавшись от наваждения, которое, казалось, не собиралось никуда уходить, посмотрел на весла. Руки его сжимали два обрубка весел, обломившихся в районе креплений, а за кормой мерно покачивались, сверкая лопастями, еще два обломка.

      — Господь всемогущий! — взмолился мистер лжеПаркер, сжимая цилиндр. — Теперь мы плывем как дерьмо в Темзе! Ой, простите меня, мистер Паркер. Это было очень грубо. Непозволительно грубо для джентльмена! Но что же нам теперь делать?

      А лодка мистера Уотсона тем временем неотвратимо приближалась, и воспрепятствовать хищно оскалившемуся мистеру Пилю настигнуть беглецов могло помешать лишь чудо.
Lol, You rolled pure 100. :D

Активные модификаторы:
«Сумрак» - -10 к проверкам зрения
«Cider inside, 1 lvl» - +5 к проверкам, требующих решительных действий
«Как лодочник в лодке» - находясь в своей стихии, Бенджамин получает +2 к любым проверкам

Лодочные повреждения:
Правое весло:
- утрачено 63% длины с загребущей лопастью
- оценочный уровень повреждений 98%
- свободным действием весло может стать двуручным оружием класса Дубинка со значением качества "хорошее" (+15 к проверкам боя на средней дистанции)

Левое весло:
- утрачено 64% длины с загребущей лопастью
- оценочный уровень повреждений 98%
- свободным действием весло может стать двуручным оружием класса Дубинка со значением качества "хорошее" (+15 к проверкам боя на средней дистанции)
Отредактировано 27.08.2018 в 15:04
19

Бенджамин Паркер XIII
28.08.2018 20:07
  =  
      — Там... — не обращая внимания на вёсла и вопросы, пробормотал Бенджамин. Он поднял дрожащую руку, указывая в лунную дорожку над водой. — Там... вы видите?..

      С тихим всплеском обломок правого весла ушёл в воду, окончательно определив свою судьбу. Лодочник даже не заметил потери. Не веря своим глазам, Бенджамин глядел и глядел в тёмную английскую ночь.

      «Это... это волшебство?»
Скопировал из «Скайпа». Трачу раунд на вопрос, ага.
20

DungeonMaster Liebeslied
28.08.2018 23:34
  =  
      - Это прозвучало настолько ужасно? - недоуменно переспросил мистер лжеПаркер. - В таком случае я вынужден...

      - Там... - с усилием выдавил Бенджамин, не опуская дрожащую руку

      Толи перепуганный вид Бенджамина, тоди слова все таки возымели эффект, и тот кого мистер Уотсон называл сэр Ковентри обернулся, чтобы через мгновение завалиться назад. Приземление на этот раз вышло жёстким, но скамья выдержала вес двух взрослых мужчин и не дала трещину, в отличие от весел.

      - Королева Виктория... - выдохнул седоусый пассажир.

      Сэр Ковентри вместе с Бенджамином Паркером недоуменно смотрели вслед парящей над поверхностью воды, и даже мистер Уотсон сбавил темп видя, в каком замешательстве оказались оба Паркера. А призрак вновь повернулся к безмолвным наблюдателям, поманил рукой и замозабвенно поплыл в противоположную сторону.

      - Если это не причудливый Лондонский туман, то ровно в той стороне, в которую вы указываете, мистер Паркер, призрак Марии Леджер, моей дальней родственницы.

       Бенджамин уже отметил сходство портрета на часах седоусого пассажира, мисс Кроуфорд и того что видел прямо сейчас. Насколько наполовину прозрачный силуэт может быть похож на настоящего человека? И кто из них настоящий?

      - Больше ста лет назад брат моего прадера Ричард сэр Ковентри влюбился в мисс Джинни Леджер, травницу из Кентиш-тауна. Он бросил все: семью, друзей, имение; и взяв достаточную сумму денег перебрался в Лондон. Несколько лет прожили они вместе, а затем сгинул бесследно. И лишь затем стало известно, что мисс Леджер ещё до встречи с моим родственником родила ребенка от местного жулика, который был вскоре был отправлен "на Запад" то есть на печально известное Тайбернское дерево. Тргда Джинни вышла замуж за моего родственника, а после того как он бесследно исчез вместе с детьми: Марией Леджер от первого брака и малышами Генри и Дугласом, мисс Леджер сочеталась браком в третий раз - с неким мистером Питчером, который через какое-то время сгорел в домашней печке. Джинни обвинили было в убийстве, однако выяснилось, что муж номер 3 имел обыкновение залезать в печь и прятаться там от бесконечных попреков докучливой супруги. Либо печь у мисс Леджер была огромной, либо травы и зелья подействовали, либо чёрное колдовство, но историю сочли правдоподобной, Джинни оправдали, и она снова вышла замуж за мужа номер 4, который не замедлил вскоре отправиться к праотцам, обеспечив и без того уже не бедствующую вдову состоянием до конца дней. Были у нее и ещё мужья, но ее судьба нас мало интересует, за исключением того факта, что занятия мисс Леджер ведьмовстом в наш просвещенный век не оставляют никаких сомнений. И если мои глаза меня не обманывают, то Мария Леджер зовёт нас за собой. Куда, как вы думаете? Давайте поплывём следом!

      Но ответить, что весла сломаны и что без весел лодка никуда не поплывет, Бенджамин Паркер не успел. В борт многострадального ялика врезался ещё один, а мистер Пиль, воспользовавшись удобным случаем, перепрыгнул в лодку к беглецам и с новой силой залился лаем.

      - Мне жаль, но поскольку вы нанесли ущерб имуществу станции речной полиции, я вынужден вас задержать. И на этот раз я прошу вас дать слово джентльменов, что вы не станете сбегать!

      Мистер лжеПаркер прикусил губу и жалобно посмотрел на Бенджамина-лодочника. По всему было видно, что мистер Уотсон сыграл против мистера лжеПаркера козырную карту.
21

Бенджамин Паркер XIII
29.08.2018 08:47
  =  
      Немудрено, что голова от таких дел у единственного слушателя пошла кругом. Отчего-то больше прочего в воображении мистера Паркера отпечаталась виселица. Тайбернским деревом в Новой истории Англии звалась душильня на три персоны. До того, как обычай публично казнить лондонских преступников переместился к тюрьме Ньюгейт, именно там, на месте теперешней Мраморной арки Оксфорд-стрит, рука закона настигала своих заблудших детей.

      «Детей...»

      — Мистер Уотсон.

      Паркер сухо закашлялся, будто вздумав подражать большому псу, который угрожающе вертелся в лодке. Даже крепкому лодочнику стало несладко на душе, когда он представил, что может его ждать. Ладно джентльмен, джентльмена полиция не тронет, а вот самому Бенджамину было неоткуда ждать спасения против гнева мистера Уотсона. Каторга? Непосильный штраф?

      О том, чтобы вытолкнуть инспектора в воду, Паркер и не помыслил: помилуй Боже, так не поступают с давними знакомыми. Впрочем, он бы и не смог. От повести сэра Ковентри руки этого сильного мужчины налились ватной слабостью, будто весь драматический вес мрачной легенды обрёл материальность.

      — Мистер Уотсон, деваться нам некуда, однако...

      Паркер открыл и закрыл рот, не представляя, как говорить.

      — Вы меня знаете, я человек простой и попусту не дурю. Но сегодня... сегодня меня посетил призрак, мистер Уотсон. Юная девушка, погибшая много лет назад. Она и сейчас здесь. Манит нас в сумрак топи Баксби. И нам, кажется, потребуется ваша помощь.

      Лодочник указал туда, где исчез призрачный силуэт.
Результат броска 1D100: 67
Пытаюсь почесать мистера Пиля за ухом))
Отредактировано 29.08.2018 в 08:55
22

DungeonMaster Liebeslied
30.08.2018 23:14
  =  
И мистер Уотсон повернулся в указанном направлении, внимательно изучил линию горизонта и, не обнаружив ничего необычного, повернулся обратно к с высокой степенью вероятности преступникам. Бенджамину оставалось только сокрушаться, что мираж рассеялся прежде, чем им успел насладиться мистер Уотсон.

- Призрак 👻 юной девушки? По всей видимости, вы не совсем здоровы, мистер Паркер. Мне вполне известно когда приходят призраки, и лекарство от этого недуга известно - поменьше времени проводить в Трёх Коронах, ведь ваш сидр чувствуется даже в моей лодке.

Настроение мистера Уотсона оказалось окончательно испорчено, и скрыть это кожаный джентльмен уже не мог. А может быть в разговоре с мистером Паркером и не пытался. А вот мистер Пиль охотно прильнул к руке Бенджамина, подставил голову и даже начал качать ей в такт почесываниям, а к концу отповеди даже довольно заурчал, что не укрылось от все ещё меткого глаза седоусого мистера лжеПаркера, который, по всей видимости, не был отягощен обязательствами, деловыми и дружескими отношениями с мистером Уотсоном. А кроме того, как выяснилось, обладал удивительной для своего возраста решительностью. Видя как мистер Пиль прильнул к ноге мистера Паркера и начал тереться спиной, не прекращая при этом получать щедрые порции ухочеса, сэр Ковентри выпрямился и азартно заявил:

- К сожалению нет, мистер Уотсон! В силу чрезвычайных обстоятельств и раз вы все таки настаиваете на моем лордстве, мы реквизируем вашу лодку! Вы в меньшинстве, мистер Уотсон. Нас трое.

Мистер Пиль, не открывая глаз, громко заурчал, словно подтверждая слова мистера лжеПаркера, а лицо мистера Уотсона побагровело. Однако, мистер Уотсон, будучи по природе своей добродушным и отзывчивым человеком, не был готов бросаться в бой против численного превосходящего противника.

- Нет, вы не лорд, сэр Ковентри, вы самый настоящий пират! Господь всемогущий, не думал я что доживу до того дня, когда пираты объявятся в самом Лондоне! Делайте что хотите, но я напишу заявление на ваши действия как только доберусь до станции.

- Для начала передайте весла моему первому помощнику мистеру Паркеру! - победоносно распорядился мистер лжеПаркер, в то время как уголки седых усов его поползли вверх.

И мистер Уотсон покорно протянул весла.

Проверка успешная, мистер Пиль переманен на вашу сторону и это стало катализатором дальнейших событий :Р

Собственно тасуй лодки/составы как хочешь и можешь плыть куда хотел. Призрак скрылся, но направление известно.

И конечно же:

Достижение разблокировано: «Пират» (индивидуально или в составе команды захватить судно).
Отредактировано 30.08.2018 в 23:24
23

Бенджамин Паркер XIII
01.09.2018 10:46
  =  
      Верно говорят: порой дела в викторианском Лондоне встают с ног на голову да так и идут. Обескураженный, но довольный случившейся рокировкой Бенджамин немедленно принял вёсла и подал инспектору руку.

      — Пожалуйте к нам, мистер Уотсон! Если вы останетесь во второй лодке, течение унесёт вас до самого Вулвича.

      Что-то неразборчиво буркнув, полицейский отмахнулся от протянутой руки и ловко перескочил из одной шлюпки в другую. Он устроился на скамье рядом с Бенджамином, не обратив внимания на то, что старичок подвинулся, освободив ему место на носу. По-видимому, констебль опасался и пиратских замашек лорда Ковентри, и предательства большой чёрной собаки. Что же, никто не виноват в том, что Бенджамин много часов наплавал вместе с мистером Пилем. Большой пёс лаем подавал указания о замеченном в воде человеке, а во времена Великого Зловония отказывался заходить в лодки, отчего едва не половина состава блэкволльской станции хором уговаривала эту помесь дворняги и мастифа всё-таки вылезти из конуры.

      «Хороший пёс», — еле слышно прошептал Паркер, подхватив со дна канат. Им он обмотал форштевень оставленной Уотсоном лодки, взяв её на буксир, и в таком виде процессия тронулась наперекор течению.

      Грести поперёк Темзы, ведя в кильватере вторую лодку, оказалось чудовищно сложно. Но Паркер трудился усердно, закатав до локтей рукава сюртука. С дружным плеском вёсла врезались в грязную воду, к востоку от столицы приобретавшую до неприязни вязкую консистенцию. Все помои огромной имперской клоаки, известной как Большой Лондон, дружно стремились сюда вниз по течению. Бенджамину не хотелось и думать, как справляются с такой водой жители Вулвича, Дартфорда или, скажем, пастушьей деревушки Бельведер в пяти милях отсюда. Или же откуда берёт воду, которой снабжает уличные колодцы, Водопроводная компания восточного Лондона. Едва успевая утирать пот, Бенджамин взглянул налево. В первую секунду ему показалось, что они не сдвинулись и на ярд, но потом он понял, что сквозь туман и дождливую ночь проступают огни, горящие на реях мачт торговых кораблей.

      Вслед за временем — уж который раз наступало без четверти полночь! — пространство тоже сделало круг. Правда, вполне объяснимый. Лодка двигалась мимо тех же мест, где недавно мистеры Паркеры проезжали в кэбе.

      — Что вы хохочете? — с недоумением спросил сэр Ковентри.
      — А, пустое, — лодочник и правда гортанно смеялся в перерывах между вздохами. — Просто думаю о бедолаге кэбмене, которому мы не выплатили сальдо за поездку. Вы только подумаете, какие у него стали глаза!
      — Подлые люди... — проворчал инспектор Уотсон. — Жизнь кучера весьма нелегка. Они получают не более пяти пенсов за милю. Вы хотя бы представляете, как жить на такие деньги?
      — А подумайте о лошадях! — возмутился старичок, надвигая цилиндр пониже, чтобы защититься от брызг. Его поля почти касались ушей сэра Ковентри, сделав нахохлившегося джентльмена похожим на какое-нибудь египетское изваяние.
      — Боже мой, о лошадях, — продолжал ворчать Уотсон. — Два миллиона и четыреста тысяч человек популяции. Триста тысяч домов, едва не треть от которых страдает то от холеры, то от бедности, то от воров. А вы предлагаете размышления о лошадях?
      — Ни один англичанин не встречает большей несправедливости, чем храбрая английская лошадь, — возразил сэр Ковентри. — Особенно в Лондоне.
      — В этой лодке что, вот-вот откроется общество защиты животных? — возопил инспектор.
      Мистер Пиль довольно заворчал, положив слюнявую морду на колени Бенджамина. Инспектор только вздохнул. А Паркер продолжал смеяться, черпая так силы, чтобы продолжать греблю.

      Лодка шла мимо соединительного бассейна между огромными рукотворными озёрами: импортным и экспортным доками Вест-Индия. Эти доки, занимавшие львиную часть шейки Собачьего острова, были созданы в первые годы девятнадцатого века, а их движение представляло собою сложный концерт. Суда входили в доки через ворота Блэкволла или Лаймхауса, из которых попадали в своеобразный «предбанник», где могли найти укрытие от непогоды, а заодно не мешать движению кораблей по Темзе. Там же на борт нередко понимались таможенные чиновники. Затем корабль входил в сам док — просторный рейд, окольцованный квадратом складов и пирсов. Круговорот кораблей прекращался только в самые тёмные ночи, когда шкипер не мог провести корабль между каменных волноломов. Поэтому сейчас левый берег Темзы становился похож на сумрачный лес, где чередовались деревья-мачты и кроны из собранных под многочисленными реями парусов. Именно там совсем недавно (или только что?) проехал их кэб, чтобы доставить Паркеров к станции речной полиции.

      Правый борт оставался погружённым во тьму. Ни один фонарь не освещал болотистые берега Баксби. Стылый осенний ветер ерошил облетающие деревья, заставляя их недобро ворчать в облаках влажного тумана. Чем дольше взгляд всматривался в серую дымку над водой, где исчез призрак, тем яснее, страшнее и нагляднее проступал контраст между индустриальным портом левого берега и первобытной Британией правого. И пусть разум напоминал, что всего в паре миль южнее шумят фабрики и кузни Восточного Гринвича, что упирается краснокирпичным рылом в самую воду Королевский госпиталь для моряков и морских ветеранов... ничто не выдавало присутствия человека в этом месте. Хмурой сыростью тянуло с болот и вновь принялся накрапывать дождь.

      — В такую погоду добрый хозяин и пса на двор не выставит, — назидательно заметил из-под цилиндра сэр Ковентри.
      — Вы не представляете, чего только не повидал этот пёс... — мышцы ныли, но Бенджамин с удовольствием налегал на вёсла, уже чувствуя, что сила течения смолкает: они преодолели стремнину. Переправа на правый берег почти завершилась.

      Осталось позади море кирпичей и шифера, которые наслаивались друг на друга в лихорадочной свистопляске. Скрылся лабиринт переломанных переулков и улиц, словно побитых палками ночных разбойников. В сырую тень канули ворота импортно-экспортных доков. Сама ночь пыталась стереть Столицу Мира с лица земли. Но никто не умел так сопротивляться забвению, как Лондон. Вглядываясь в горизонт, где Темза опять делала резкий поворот, чтобы уже без помех нести воды к далёкому морю, Паркер замечал новые цепочки огней. Однако жалким и неубедительным казался их свет. И поверить в существование ещё одного порта — достаточно маленького по отношению к предыдущему — было почти невозможно. Тем не менее, если бы Бенджамин бросил вёсла, река вынесла бы лодку к следующей паре «индийских» доков. Бдительный адепт колониальной истории сообразил бы, что речь идёт уже об Ист-Индских доках, открытых Актом Парламента от 1803 года. К сожалению, колонизация Индий шла успешнее, чем колонизация графства Эссекс. За исключением доков и подведённой к ним железнодорожной линии (потому что ни одна храбрая английская лошадь не желала пускаться в такую даль) предприимчивый столичный капитал ничего не возвёл впереди. И огни, которые то и дело пропадали в дожде, стали для путников последними пятами света. Таким образом, путь Паркеров, мистера Пиля и инспектора обрывался у невидимой городской черты.
Отредактировано 04.09.2018 в 09:35
24

DungeonMaster Liebeslied
04.09.2018 11:55
  =  
      — А причем здесь проклятие реки? - спросил мистер Паркер, под недоуменным взглядом мистера Уотсона.

      — Дело в том, — пространно начал сэр Ковентри, — что за несколько недель до исчезновения Ричард посетил родное поместье. Он посетил часовую мануфактуру, где и сделал последний заказ на эти часы с изображением старшей дочери Джинни Леджер. Остальными гравюрами он уже успел обзавестись, а эта девушка так и оставалась незапечетлена. А еще он поделился с родными, что в последнее время начал чахнуть. Не иначе как женушка навела на него порчу или проклятье. Говорят след его теряется на этих самых болтах, однако черное колдовство так просто не уходит. Источник его должен быть где-то здесь.

      Вскоре нос лодки с усилием заскрежетал по песку. Лодка уткнулась в заросли камышей, с треском проламывая хрупкие стебли. Мистер Пиль разразился довольным лаем и, к ужасу сидящих, встряхнулся, обдав их лица фонтаном брызг.

      — Вы поторопились, мистер Пиль! — крикнул Паркер, втягивая вёсла в уключины. — Вам предстоит высад... а. Вы уже сообразили.
      Мистер Пиль уже прыгнул через борт в тёмную воду, с плеском продираясь через тину и лаем показывая, в каком направлении находится берег.

      — Ну что же, господа, — Бенджамин расшнуровывал туфли. — Рекомендую закатать брюки и надеть обувь уже на берегу. Нам предстоит несколько затруднительное путешествие сквозь прибрежную траву. И, мистер Уотсон, не были бы вы так любезны зажечь ваш фонарь?

      Неловко перебравшись через борт лодки, мистер Уотсон выудил светильник из второго ялика и повернул винт, от чего пламя в стеклянном плафоне заиграло тусклым бархатным светом, который, впрочем, не мог рассеять опустившиеся на болотину густые клубы тумана настолько влажного тумана, что дышать можно было прилагая изрядные усилия.

      Выбравшись из лодки, три мистера, не считая отлучившегося по своим собачьим делам мистера Пиля, выволокли лодки на мель, когда в зарослях раздалось шевеление и почти сразу перед остолбеневшими джентльменами из трясины явилось водянистое чудище, сопровождаемое целой свитой прихвостней, которых сравнить с людьми могли лишь люди, обладающие незаурядной фантазией.


      — Сдавайтесь, сэр Ричард! Ваше время вышло! — выкрикнул вооруженный тростью сэр Ковентри, занимая фехтовальную стойку.

      Мистер Уотсон обескураженно попятился назад, а водяные существа начали приближаться. Сначала молча, а затем старший из них открыл пасть и из нее раздался нарастающий и весьма недовольный звук:

      — Ууу!

      — Часы! — воскликнул Бенджамин, чьим щитом от возмутительного колдовства стал старый добрый сидр. — Подайте ваши часы!

      Седоусый сэр замешкался, покосился на неожиданного возмутителя, а затем неуверенно потянулся к карману сюртука, выудил оттуда недремлющий брегет и, одной рукой отстегнув цепочку, осторожно потянул его вперед, не опуская занесенную над непокорным цилиндром трость! Но существо, казалось, не обратило внимания на заманчивое предложение. Приминая заросли, оно приблизилось почти вплотную, и Бенджамин увидел на лице сэра Ковентри выступившую испарину. Казалось, седоусый неунывающий старик застыл в оцепенении, и словно в подтверждении догадки мистера Паркера, жилистая, изрытая морщинами рука выпустила единственное оружие и трость булькнулась в воду, оставляя отважного сэра лицом к лицу с ожившим колдовством прошлых веков. Где-то позади раздался еще один плюх и тусклый свет фонаря мистера Уотсона потух. Бенджамин попытался повернуть голову, но она отказывалась подчиняться! Тело не слушалось лодочника с Темзы, и лишь колени предательски тряслись, делая угрозу повторить судьбу несчастных трости и фонаря весьма вероятной. Где-то вдали раздался скулеж мистера Пиля, и мистер Паркер готов был поддержать верного пса, но губы не слушались его.

      Крохотные существа, по размеру сравнимые с двухгодовалыми детьми, кружили вокруг рослой фигуры, игриво поднимая снопы брызг, но по всей видимости у чудовища были совсем иные намерения. Оно медленно занесло бурлящую руку. Словно застывшая в вечности струя грязной маслянистой воды застыла она над беззащитным цилиндром. А спустя мгновение опустилась на сэра Ковентри, окатив того облаком миазм и болотной водой. Но седоустый сэр так и остался стоять, словно королевский офицер под вражеским пушечным залпом, вытянув опустевшую ладонь вперед. Усы его под тяжестью воды недовольно опустились вниз, а одежда... больше всего он был похож на мистера Пиля, отважно бросившегося в воду несколько минут назад. А чудовище, повторяя движение конечности, окунулось в воду и растворилось в трясине. Куда пропали три его крошечных спутника Бенджамин не видел, потому что ноги его стали ватными, горизонт начал давать крен, позади раздались шаги, а затем он почувствовал, как водяное чудовище возникло за его спиной и яростно обрушило ворох миазмов и воды вперемешку с грязью и травой на голову несчастного Бенджамина Паркера...

Огромное спасибо за игру! Ты можешь оставить завершающий пост, через пару-тройку дней прикрою.
Вот и всё.
Финал.
Happy End!
Аватар был выбран удачный
Большое спасибо тем немногим, кто находил в себе силы читать мои кривые строки и наслаждался художественными изысками тринашки.
Отредактировано 04.09.2018 в 11:57
25

Бенджамин Паркер XIII
04.09.2018 18:52
  =  
      — Но как...

      Только это и сказал Бенджамин. Больше он ничего не сказал, в растерянности сжимая прекрасный цилиндр. Дорогой, старинной работы, изготовленный ещё из войлока на бобровой шерсти, а не из современного шёлкового плюша. Такие цилиндры давно уже не в ходу. По крайней мере, скромный и порядочный лодочник не готов позволить себе такие на шумном рынке у Петтикоат-лейн. Но казалось, что в эту секунду на свете не сыщется ничего более лондонского, чем чёрный лондонский цилиндр. Синеватый свет зябкого октябрьского рассвета неторопливо вполз под низкие своды «Трёх корон», и второй день октября вдруг также показался Бенджамину настолько правильным, насколько может показаться двойка, следующая за единицей.

      Большой стол в середине зала, за которым сидели карточные игроки, давно пустовал. Но Бенджамин Паркер как наяву видел за ним седоусого джентльмена, весьма похожего на постаревшего барона Чаннинга. И цилиндр... лодочник в ещё большем недоумении оставил было находку, затем снова взял и бережно прижал к груди. Всё смешалось в его голове: и он уже не знал, как будет здороваться с мистером Уотсоном и как объяснять ему, что во сне похитил полицейскую лодку, собаку и даже самого настоящего полицейского инспектора. И как же теперь найти таинственного сэра Бенджамина, чтобы вернуть ему цилиндр? И как же...

      О! О да! С последней мыслью сердце Бенджамина Паркера забилось и запело словно африканская птица. Лодочник с обезображенной ударом бревна бровью, в заношенном сюртуке и с газетой, вдруг рассмеялся как ребёнок. Как бы ни воспринял его визит врач мистер Кроуфорд, Бенджамин уже знал: пусть не сегодня или не завтра, но однажды он обязательно проверит, было ли очаровательное молодое видение призраком из его ночных снов.

      Расплатившись с Генри, Паркер с лёгкой душой шагнул было в утренний туман, но задержался на пороге:
      — Генри, один вопрос! Не позабыли ли у вас и зонт?..
Спасибо огромное! Ну, всё уже сказано. Осталось только ещё раз подтвердить: было очень приятно! И строки радовали далеко не только мои. А читателям действительно огромное спасибо. Можно закрывать. =)
Отредактировано 04.09.2018 в 19:16
26

Добавить сообщение

Нельзя добавлять сообщения в неактивной игре.