Супергеройские миниатюры | ходы игроков | Потаённое чувство

Ничто не предвещало беды. Жаркий летний вечер тянулся своим чередом, «Смертный приговор», рок-клуб на пристани был битком набит полуголыми телами тусовщиков, пытающихся двигаться в ритм довольно сложных композиций. Здесь было мало настоящих ценителей музыки, и Сказочник начинал жалеть, что явился сюда. Львиная доля текстов исполняемых песен была написана им самим, и обработана и положена на музыку его приятелями, братьями-музыкантами Стивом и Бобом Флетчерами, основателями рок-группы «Пятно на солнце», и их командой. Сегодня впервые должна была прозвучать со сцены новая композиция, «Трапы к небу» которую друзья написали буквально на днях — собственно, ради того, чтобы послушать, что у них получилось, Варф и пришел сюда в этот воскресный вечер, отложив на время работу над своим третьим романом.

Мертвым голосом в мегафоне
Отменили полет на бис.
Груз планеты в броне из хроник
Тянет вверх, но сначала вниз…
Трапы к небу ведут обратно
Всех, кто раньше летать умел,
Превращая фигуры в пятна,
Пятна — в трупы, а трупы — в мел.
Самолеты летят обратно,
Их внизу поджидает залп.
И на солнце бывают пятна -
Но об этом никто не знал.
Смысла нет ни писать в газеты,
Не стучаться в дверной проем.
Превращает беда в поэтов -
А поэтам весь мир — не дом...

Варф про себя отмечал недостатки исполнения, такие, как слишком громкую музыку, заглушающую вокалиста, но, кажется, только он один и обратил на это внимание. Посетители клуба наслаждались танцами под быструю музыку, и никто не прислушивался к словам песни. Сказочник и сам не знал, что именно вдохновило его на эти строки, в последнее время все его тексты были тревожными и философскими — но именно такие тексты хотели получить его товарищи, поэтому юноша не заморачивался и просто записывал все, что приходит в голову, чтобы потом отобрать наиболее сильные на его взгляд четверостишия…
- Эй, приятель, кажется, это ваш день! - к Варфу протолкнулся Джефф, большой поклонник группы и по совместительству охранник в «Смертном приговоре». Джефф с чистой совестью мог пренебречь своими обязанностями и поболтать с старым приятелем, поскольку публика, состоящая по большей части из не слишком юных неформалов, вела себя, как всегда, спокойно, - Что-то давно тебя не видно, только песни новые складываешь. Что так?
- Да книгу пишу, - улыбнулся Варф другу, - Уже третью. И это не считая биографии лидеров нашей группы. Первые две мои истории разошлись, правда, тираж был не такой уж большой, но он допечатывается, а издатель жаждет новых романов… В кои-то веки снискиваю хлеб насущный честным трудом. Еще немного, и сам поверю, что остепенился.
- А о чем книга? Все о том же, что и предыдущие? Про суперов из какого-то охваченного беспорядками города? Это ведь ты про Нью-Эдинбурд писал, да? Ты же сам оттуда?
Всю жизнь проживший в Санса, сравнительно небольшом городке на побережье океана, где временно проживал Варф, Джефф лишь понаслышке знал о войне, имевшей место в Нью-Эдинбурге, поэтому мог подумать, что Варф просто описал события, которым стал свидетелем. Однако, это было не совсем так. Сказочнику было банально скучно писать о сражениях, в которых он и сам принимал участие (о чем его новые друзья не ведали, как и о его сверсилах) — и он придумал собственных персонажей, ничем не напоминающих его реальных знакомых, разоблачающих правительственный заговор… Однако, ответить Варф не успел.
- Извини, телефон звонит, - Сказочник выудил из кармана вибрирующий мобильник и поднес его к уху, прикрывая ладонью от шума и музыки. Джефф обратил внимание на то, что лицо друга застыло и сделалось, как гипсовая маска — и тут раздался звон бьющегося стекла. В помещение ворвался порыв ветра, сорвав со стены анархистский флаг и заставив гостей беспокойно заозираться.
- Что… Черт возьми, я сейчас! - и Джефф ломанулся к выбитому окну, разбираться, в чем дело. Варф все с тем же ничего не выражающим лицом направился к выходу, продолжая прижимать телефон к уху. Подойдя к самому ограждению, юноша, наконец, ответил невидимому собеседнику: - Это все неправда. Но я буду.

***

Отвечая на звонок, Варф отметил про себя знакомый номер — звонила Валентина, сестра, оставшаяся в Нью-Эдинбурге с гражданским мужем и дочерью. Но голос был не ее, что сразу же насторожило юношу. Говорил Эйдан, парень Валентины — причем довольно неразборчиво, так что можно было подумать, что он не совсем трезв. В конце концов Варф разобрал, что Валентина… скончалась от болезни. Сказать, что Сказочник ничего не понял из сообщенной новости — значит, ничего не сказать. Какая болезнь? Когда он покидал родной город, Валентина была в добром здравии — воспитывала двухлетнюю дочку и заканчивала заочно высшую школу. Варф не поверил в сказанное Эйданом, решив, что тут какая-то ошибка — и только после того, как разговор был завершен, осознал, что то, что он только что услышал, похоже на правду. Но поверить в смерть Валентины значило признать, что ее больше нет. Поэтому какое-то время Сказочник просто шел в никуда по пристани, потом повернул назад и направился к улице,ведущей на окраину города, где проживали его друзья, у которых он остановился. Юноша раздумывал о том, что теперь ему нужно отправиться в Нью-Эдинбург, что бы во всем разобраться на месте и выяснить, действительно ли сестра мертва. Кажется, гражданский муж назвал причиной смерти рак. Но разве от него умирают так внезапно? Больные раком могут жить очень долго, их лечат химиотерапией, от которой они теряют волосы. Почему же его, Варфа, поставили перед фактом, что Валентины больше нет? Когда могла начаться ее болезнь.
Восточное побережье, где теперь обосновался Варф, находилось достаточно далеко от Нью-Эдинбурга, чтобы сразу отказаться от мысли лететь туда на параплане, задействовав управление воздушной стихией — так Сказочник рисковал опоздать на похороны, куда его, собственно, и пригласили. Воспользовавшись мобильным интернетом, юноша заказал билет на ближайший авиарейс. Оставшееся до вылете время Варф тупо бродил по городу, нарезая круги вокруг небольшого аэропорта. Прощаться с друзьями он был решительно не в силах и ограничился тем,что предупредил Стива по телефону, что отбывает в родной город на неопределенный срок. Потом Сказочник попытался связаться с общими с сестрой знакомыми, чтобы выяснить у них подробности случившегося. Те подтвердили смерть девушки, причем, ее лучшая подруга еще со времен жизни в коммыне, Френсис, поведала, что Валентина на протяжении двух месяцев испытывала головные боли и теряла сознание, но она не хотела прерывать учебу и ложиться на обследование. Диагноз был поставлен уже патологоанатомом.
Варф понимал, что то, о чем ему толкуют друзья — правда, и Валентина действительно умерла. Но поверить в это не мог решительно. Когда-то Сказочнику попалась на глаза статья в журнале о том, как оказывать моральную поддержку человеку, находящемуся в трауре. Там еще рассказывалось про несколько стадий принятия смерти близкого — отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Если верить этой статье, то Варфоломей сейчас находился на первой стадии принятия неизбежного, но только сам он в его теперешнем состоянии посчитал бы ту заметку полной чушью, не имеющей отношения к реальности.
Весь полет Варф просидел, откинувшись на спинку кресла и уставившись в одну точку. Он все еще не мог собраться с мыслями, перед глазами мелькали то улыбающееся лицо Валентины, то сцены из их юности в трущобах, когда они вдвоем боролись против всего мира, чтобы выжить: вот они с сестрой греются у костра, разведенного Варфом на крыше заброшенного здания, а вот он опрокидывает пристающего к Валентине бродягу стихийной волной, в вот они воруют продукты на рынке под покровом созданного Сказочником тумана… У Варфа не было человека ближе сестры. Он привык, что Валентина есть и будет всегда, даже если они в разных городах. Они регулярно читали и комментировали приватные блоги друг друга, девушка совсем ничего не писала о том, что плохо себя чувствует. Почему она молчала и не обратилась ко врачам раньше? С их восстановленными документами это было несложно, и он, Варф, мог бы оплатить хотя бы часть лечения со своих гонораров за книги, и при необходимости начать сбор средств на продолжение лечения в сети… Однако, теперь было поздно задавать подобные вопросы — от ответов на них уже ничего не зависело.
Сходя по трапу, Варф был погружен в мысли настолько, что не сразу заметил, что с погодой творится что-то странное. Казалось, еще недавно над Нью-Эдинбургом готова была разразиться гроза, но теперь внезапно ветер стих, и черная пелена туч зависла над зданиями, так и не пролившись дождем. «Только этого не хватало — привлечь внимание климатической охраны… Или… или.. Ее. Что еще хуже...» - мысленно простонал Варф, поправляя лямку рюкзака с собранным парапланом и прочим полезным в дороге барахлом. Так и не прошедший регистрацию для супергероев, юноша продолжал оставаться мишенью для всевозможных следящих за правопорядком служб. Но больше всего ему не хотелось сейчас встретиться со своей старой знакомой, Орлицей, когда-то буквально выслеживающей его по следам погодных аномалий над городом. Орлицей, являющейся едва ли не главной причиной, по которой Варф покинул Нью-Эдинбург и перебрался к океану. Женщиной, к которой он так и не сумел остаться равнодушным, несмотря на весь цинизм обитателя городского дна. Зарегистрированной супергероиней, сделавшей карьеру в распавшейся ныне команде «Защитников завтра», мудрой шаманкой, отвергнутой собственным племенем и мастером астральных проекций. Именно в виде духа он и увидел ее впервые, на территории коммуны, незадолго после ареста Уличного Влка, еще до войны, объединившей законопослушных супергероев и незарегистрированных обладателей сверсил вроде него самого. Орлица была слишком… Сильная и правильная. Даже сражаясь по одну сторону баррикад, Варф оущал разделяющую их социальную пропасть. И это приводило его в отчаяние. Когда наступило долгожданное мирное время, и город начал подниматься из развалин, Варф осознал, что не хочет и не может больше продолжать эту странную игру в прятки, что его противница взяла над ним верх. Не желая сдаваться, юноша уехал. Предпочел писательскую карьеру деятельности зарегистрированного супергероя. И помыслить не мог о том, что их дороги могут пересечься столь скоро, да еще при таких неприятных обстоятельствах…

Область штиля вокруг юноши всё ещё держалась, но он не чувствовал присутствия индейской шаманки - и был рад этому обстоятельству. От тяжёлых мыслей Сказочника отвлёк телефонный звонок - звонил Эрл, с которым Варфоломей последний раз связывался несколько месяцев назад - оба были отделены друг от друга большим расстоянием, и у Уличного Волка по-прежнему было много дел. Спросив, где Варф сейчас находится, и узнав, что в Нью-Эдинбурге, Эрл вздохнул и заговорил:
- Прости... что так получилось с твоей сестрой. Не уберегли. Просто... никто не думал, что у неё может быть рак, поэтому никто не знал об этом до самого последнего момента. СПИД, туберкулёз, воспаление лёгких, заражение крови - с этим я привык иметь дело, но с раком - всего несколько раз.
Варф мог судить лишь по голосу, но казалось, что Эрл переживает смерть его сестры острее, чем обычно: бывшему лидеру уэйуордской коммуны не раз приходилось хоронить своих подопечных, и он отучился принимать такие вещи слишком близко к сердцу - однако в этот раз речь шла о смерти сестры его друга, и Эрл чувствовал себя виноватым.

Разговор с Уличным Волком лишь заставил Варфа острее ощутить собственное бессилие. Голос лидера коммуны, ставшей к тому времени официально зарегистрированным приютом, частично сохранившим прежнюю атмосферу, звучал виновато, но юноша понимал, что Эрл нисколько не виноват в смерти его сестры. Никто не знал о проблеме, даже сама Валентина. Почему она не обратилась за медицинской помощью раньше? Варф помнил, как его сестренка в детстве боялась зубных врачей и отказывалась от сладкого, чтобы уберечься от зубной боли. Очевидно, ее страхи не прошли и когда она подросла… Наплевательское отношение к собственному здоровью, жизнь на износ в какой-то мере были свойственны и самому Сказочнику, так что он мог понять Валентину, ее нежелание жаловаться, создавая проблемы окружающим. Лишь теперь юноша понял, насколько такой подход был неправильным — своевременная забота о себе могла бы уберечь его сестру, однако, было уже поздно.
Заверив Эрла, что ни в чем его не винит, Сказочник озвучил свои планы — заняться похоронами и разобраться с опекой над племянницей. Собственный голос, произносивший ти слова, казался Варфу механическим и чужим — поверить этому голосу значило признать, что Валентины больше нет в живых. Но сработали рефлексы — не терять олову, четко и ясно отчитываться перед бывшим лидером. Завершив разговор, Варф понял, что займется именно этим — решением проблем и озвученных им же задач. В голове до странного прояснело. Первым делом юноша отправился на квартиру, где Валентина жила с дочерью и гражданским мужем.
Эйдан встретил гостя в трезвом виде, чем очень того обрадовал. Смерть возлюбленной заставила парня взять себя в руки — он не хотел, чтобы его дочь, которая по документам не являлась его дочерью, отобрали. Даже смог наладить контакт со своей матерью, из дома которой сбежал в коммуну Уличного Волка много лет назад — и теперь бабушка приглядывала за внучкой. Варф был единственным родственником Кристины, но для всех было очевидно, что девочке лучше остаться с отцом, в привычной обстановке. Установление отцовства должно было занять какое-то время — и Варф решил дождаться результатов экспертизы и решения суда, чтобы удостовериться, что девочка в надежных руках своих близких. Общение с социальными работниками и организация похоронного процесса полностью поглотили Варфа, и в какой-то момент юноша понял, что больше ничего не чувствует. Разум взял верх над эмоциями, и от того стало легче. Бурная деятельность помогала отвлечься от самобичевания и и внутреннего монолога.
Стоя в морге над каталкой, на которой распростерлось тело Валентины, Варф подумал, что перед ним кто-то чужой, какая-то незнакомая девушка, но никак не его сестра. Ее лицо было частично скрыто бинтом, фиксирующим нижнюю челюсть, чтобы удержать ее на месте после того, как мышцы расслабились. Тело казалось меньше, совершенно белая кожа также не добавляла сходства с сестрой. Варф, однако, понимал, что ошибки быть не может, и перед ним действительно Валентина — и не пытался спорить, доказывать, что в патологоанатомы что-то перепутали и выдали им чужое тело. Юноша знал был собран и корректен, разговаривая с врачами — не позволяя себе проявлять чувства, как подсказывал ему инстинкт самосохранения. Он должен был казаться предельно адекватным, Кристину должны были оставить под его присмотром.
К счастью, Варфу и Эйдану сопутствовала удача, им удалось без лишних перипетий договориться о проведении экспертизы, выдачи тела усопшей и кремации. Уже на следующий день должно было состояться прощание с покойной в траурном зале, кремация и поминки. Нельзя сказать, чтобы у Валентины было так уж много близких подруг, но неожиданно на церемонию решили явиться многие бывшие обитатели коммуны, знавшие девушку. Френсис, приятельница Валентины, взяла на себя труд как-то скоординировать собравшихся, за что Варф был ей признателен — ему хватило общения с представителями похоронной службы.
Вечером накануне похорон Варф решил немного прогуляться с Кристиной, дав возможность ее бабушке отдохнуть от забот о девочке, которой недавно минуло два года. Кристина всю дорогу вела себя на редкость серьезно, не капризничала и не плакала. Ей ничего не сказали о смети матери, потому что она явно была еще не способна понять случившееся. Было решено отправиться в ближайший парк. Кода Варф с племянницей приблизились к пруду, Кристина внезапно издала восторженный возглас и рванула вперед. Дядя едва успел ухватить ее за подол платьица, чтобы удержать от падения в воду. Бросив взгляд на гладкую поверхность, Варф различил водяных элементалей, резвящихся под водой. Судя по тому, как активно Кристина пыталась дотянуться до духов ручками, она тоже их видела. Опешивший Сказочник рефлекторно огляделся по сторонам — по дорожке на встречу шла какая-то пожилая пара. Подхватив девочку и усадив ее себе на шею, юноша спешно зашагал в противоположном направлении.
- Дядя, куда ты, там же рыбки! - возмутилась племянница. Ее слова не оставили сомнений в том, что она видела то же, что и Варф — элементалей в форме рыб с телами, состоящими из воды.
- Потом посмотрим на рыбок… Кристина… Лучше не говори про них, а то вдруг кто-то услышит и решит их переловить, устроить рыбалку?
Варф лихорадочно пытался сообразить, что делать дальше. Его собственные способности прорезались в подростковом возрасте, когда он уже мог их сознательно скрывать. Кристина же рисковала выдать себя, среагировав на духов в присутсвии других людей… Ей вряд ли удастся избежать регистрации. Это все осложняло. Достав мобильный, юноша нашел в памяти телефона номер Уличного Волка и сделал вызов: - Эрл, прости, что отвлекаю. Да-да,все в порядке, похороны состоятся завтра, если сможешь, приходи. Только тут еще одно дело есть… Я звоню по поводу Кристины. Она может видеть духов.

Уличный Волк молчал несколько секунд, пытаясь обдумать полученную информацию и принять решение. Наконец, он проговорил:
- Понятно. Что ты собираешься с этим делать? Как ты думаешь, ей лучше зарегистрироваться или скрывать свои силы? Вообще-то это решение должна была бы принять она сама, но не в таком же возрасте... И от кого ей научиться управлять своими силами? Я не знаю никого подходящего, кроме тебя... ну, может быть, Винсента. Не Орлица же, в самом деле, - Варф услышал невесёлую усмешку в голосе.
- Значит, это у вас в крови. Послушай... нет, лучше не надо... ладно, я уже начал: Валентина... - Эрл запнулся, - у неё не было никаких таких сверхспособностей?

- Нет… - слегка растерянно проговорил Варф в трубку, - Я никогда не замечал в Валентине ничего особенного, связанного с магией. Когда она была подростком. она мечтала, что у нее появятся подобные силы, как они проявились у меня — но ничего подобного не произошло. И я не знаю, были ли еще у нас в роду волшебники. Думаю, сейчас уже нет смысла копаться в родословном древе — главное решить, как поступить дальше. Кристине нужен наставник. Но я не гожусь на эту роль — не могу же я забрать ее с собой кочевать по стране! Ей лучше остаться с родней по отцовской линии, тем более, что она им очень дорога. И, думаю, регистрации ей не избежать. Так будет даже лучше — по себе знаю. Жизнь в бегах — испытание не из легких…

Эрл промолчал в трубку, а затем сказал:
- Ладно, в конце концов, у нас ещё есть время подумать - нам не завтра нужно найти для неё наставника. У нас в запасе, как минимум, несколько лет.
Эрл и Варфоломей обменялись ещё несколькими фразами, и Сказочник повесил трубку.

Наступил день похорон, и бывшие знакомые Валентины собрались на кладбище. Стояла пасмурная, безветренная погода - солнце лишь слегка пробивалось сквозь облака, затянувшие небо над кладбищем. Похороны обошлись без священника - Валентина, как и её брат, не была при жизни религиозным человеком - и Эйдан смог позволить себе для неё только самый простой гроб и самое простое надгробие. Кроме него, здесь были его друзья и подруги Валентины, был и сам Эрл вместе с Невестой, точнее, Маргарет Эриксон - теперь человеком, и Варфоломей к своему удивлению увидел своих бывших товарищей из числа Непокорных: строго, как всегда безукоризненно одетого, слегка напряжённого Винсента и Ваминджо, выглядевшего так, будто смерть Валентины задела и его лично.

Для Варфа не было удивительным,что на похоронах его сестры собралось много бывших обитателей коммуны - но приход Непокорных стал сюрпризом. Сказочник не ждал, что они придут сюда, ведь его товарищи никогда тесно не общались с его сестрой, но все же они пришли почтить ее память. Может быть, они явились сюду по большей части ради него самого, чтобы разделить его скорбь. И юноша был им за это благодарен.
Сам же Варф испытывал странные чувства - еще совсем недавно все его мысли были сосредоточены на том, как принять смерть сестры, а теперь внезапно ему пришлось решать судьбу племянницы. В том, что ее отцу одному не справиться с ребенком, наделенным сверхспособностми - сомневаться не приходилось. Тут нужен был кто-то, сам обладающий схожими талантами. И,конечно,Варф не собирался пускать ситуацию на самотек - и либо подыскать Кристине подходящего воспитателя, либо как-то самому принимать участие в ее образовании.
Так что боль внезапно была вытеснена из сознания Варфа тревогами о будущем и заботами и единственной близкой по крови родственнице. Кристина на похоронах матери не присутствовала - по такому случаю она осталась дома с бабукой по отцовской линии. Варф и Эйдан негласно приняли решение не травмировать психику девочки. Она была довольно смышленая и чувствительная - так нечего тащить ее на церемонию прощания с матерью.вид неподвижного тела которой может ее шокировать.
Однако, как бы Варф не чувствовал себя - он по прежнему оказывал влияние на погоду. Штиль и не думал проходить, словно его горе, которое было просто заморожено и отодвинуто на задний план.

Эрл, подойдя к могиле, произнёс краткую речь о том, как преждевременно, неожиданно для всех скончалась девушка, какой утратой это было для её близких, что она оставила после себя дочь, а завершил заверением, что у близких Валентины остались друзья, и что её близкие могут рассчитывать на их помощь. У лидера бывшей коммуны был богатый опыт выступлений перед публикой, и каждый раз он старался сделать так, чтобы его слова не были пустыми и формальными. Наконец, могила была засыпана землёй, Эйдан и кто-то из подруг Валентины возложили к могиле цветы, и собравшиеся постепенно начали расходиться. Бывшие товарищи Сказочника по команде бросали на него взгляды, говорившие о том, что они хотели с ним увидеться, но говорить об этом именно сейчас было бы крайне неловко, и им, наверное, лучше тоже уйти...
Где-то на периферии восприятия юный чародей вдруг ощутил лёгкое магическое возмущение - обернувшись, он увидел вдалеке, среди могил, призрачную фигуру, невидимую ни для кого, кроме него и, может быть, Ваминджо. Варф знал, что вопреки расхожему мнению, призраки на кладбищах встречаются редко (потому что люди редко _умирают_ на кладбищах)... и именно этот "призрак" был ему знаком. Астральная проекция Орлицы стояла среди могил, наблюдая за происходящим издалека, - однако Варф заметил её, и она видела, что он её увидел.

Выслушав речь Уличного волка и возложив цветы на могилу, собравшиеся стали расходиться. Именно в этот момент Варф заметил,что на кладбище присутствует также дух, а точнее, астральная проекция его давней знакомой. Если бы эта встреча произошла при других обстоятельствах - Сказочник, должно быть,смутился бы: как-никак, он был неравнодушен к супергероине, от которой убегал много лет. Однако, теперь он был загружен другими проблемами - и это помогло юноше сохранить хладнокровие, словно он просто встретил старую знакомую. Однако, игнорировать Орлицу было бы невежливо. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ним никто не наблюдает (а Ваминджо, также способный видеть призраков, уже ушел), Ньютон направился к проекции, сделав вид, что с интересом рассматривает надгробия. Когда маниту оказалась совсем рядом с ним, Сказочник произнес: - Вот мы снова встретились. Придется вам смириться, что какое-то время погода будет... немного непредсказуемой.
Тем самым Варф давал понять,что на какое-то время задержится в Нью-Эдинбурге.Юноша ничего не сказал по поводу происходящего - ведь Орлица имела возможность наблюдать за церемонией похорон. Если она захочет выразить соболезнования, то она сможет это сделать.

Астральная проекция подошла к Сказочнику - в облике духа Орлица, обычно предпочитавшая простую городскую одежду, была в облачении индейского шамана.
- Давно не виделись, - проговорила она - со стороны могло показаться, будто молодой человек разговаривает с пустотой. - Я уже заметила по погодным аномалиям, что ты приехал в город несколько дней назад. Воспоминания... навевают ностальгию о старых временах, - она чуть улыбнулась, но тут же убрала улыбку со своего лица. - Но судя по тому, что ты здесь, причина, заставившая тебя вернуться, не из приятных... Кто умер?

Пестрые шаманские одежды Орлицы контрастировали с траурными одеяниями не многих оставшихся на погосте людей и самого Варфа, облачившегося за неимением костюма в черные джинсы и рубашку. Было понятно, что юноша в трауре - но его собеседница и правда не могла знать, что умер кто-то из его близких. Разве что только догадываться об этом по странному поведению погоды, вызванному его эмоциональным состоянием. Варф хорошо относился к Орлице и чувствовал, что может говорить с ней достаточно откровенно. Тем более, что она, как ни крути, была одной из потенциальных наставниц для Кристины. Мысли о будущем племянницы затмевали горе, поэтому голос Сказочника оставался спокойным - нет, не деловым, а просто лишенным каких-либо интонаций:
- Умерла Валентина, моя сестра. Самый близкий мне человек. Мы через многое прошли вместе - бродяжничество, жизнь в коммуне, все эти беспорядки в Нью-Эдинбурге... Когда все закончилось, и жизнь начала налаживаться, я рискнул уехать из города, так как всегда хотел путешествовать. Валентина к тому времени обзавелась собственной семьей, и я думал, что с ней уже ничего не случится, что опасности нет. Но она тяжело заболела - и не обратилась вовремя за помощью к врачам, она не любит больницы... Не любила...
Странно было говорить о сестре в прошедшем времени, но Варф смог заставить себя произнести эти слова. Нет смысла отрицать очевидное - Валентины больше нет, и надо жить дальше и постараться помочь ее дочери, которая достойна лучшей судьбы.
- И вот я вернулся в Нью-Эдинбург на похороны. И разобраться с опекой над дочерью сестры, Кристины - я единственный официальный родственник, но у девочки, к счастью, еще есть отец и бабушка.
Помедлив, Варф добавил:
- Однако, возникли непредвиденные обстоятельства, и мой долг помочь близким во всем разобраться. Я не знаю, как, но Кристины унаследовала некоторые магические способности. И, конечно, к ней требуется особый подход, ее воспитание нельзя доверить обычным людям.
Варф сразу заговорил о племяннице по той причине, что так или иначе он собирался привлечь Орлицу к этому вопросу, но найти супергероиню могло оказаться непросто - так не лучше ли поговорить с ней, когда она сама идет на контакт, предоставляя такую возможность?

- Вот как... - произнесла Орлица. - Мои соболезнования... - она чуть помедлила, а потом сказала: - Мой брат... у него тоже лет десять назад умерла сестра. По крайней мере, он так говорит и почти не общается со мной.
А вот последние слова молодого человека заставили индианку замешкаться и серьёзно подумать.
- Да, тебе сейчас только этого и не хватало - брать на себя воспитание племянницы. Но почему, в самом деле, не ты сам? Вольная жизнь тебе дороже, чем... чем она? Конечно, хотелось бы, чтобы её дар не был таким... неуправляемым. К кому ты собираешься её пристроить - к Крэйну-младшему?

- Естественно, я не собираюсь оставлять Кристину без наблюдения, но, что касается наставничества... Ей нужен кто-то посерьезней меня. Зарегистрированный обладатель суперсил. Тот, кто сможет работать с ней, не таясь. И, желательно, обладает схожими талантами. Так что для начала надо хотя бы определить все способности девочки, весь спектр ее возможностей, - вздохнул Сказочник, закатывая глаза, - Это может быть непросто - ведь она еще не осознает всего, что с ней происходит, и обычные тесты не подойдут. Но духов она точно видит, в этом я мог сам убедиться!

- Ммм... - протянула Орлица, задумавшись. - У ФАКС точно должна быть стандартная процедура для детей дошкольного возраста с суперсилами, но я ею ещё не пользовалась... а сколько твоей племяннице лет?
Ну а ты сам? Всё ещё не хочешь проходить регистрацию? Много проблем тебе создаёт твой статус? Ты так и не научился до конца обуздывать свою силу, и каждый раз, когда ты приезжаешь в новый город, в газетах вскоре начинают писать о странно ведущей себя погоде, не так ли?

Варф слегка помрачнел:
- Я привык к своему положению, а вот проблемы с климатическим контролем остались... Все дело в эмоциях. Ими я управлять не в силах, только разве что внешне не проявлять никак - но погоду не обманешь. Если я встревожен или зол, то непременно возникнет какая-то аномалия. Я прочитал пару книг про медитации и позитивное мышление, но что-то на практике они мне не помогли. Что касается Кристины - ей уже минуло два года, она разговаривает и неплохо для ее возраста соображает. Но, боюсь, все равно будет проблематично установить все ее умения. По крайней мере, на погоду она неосознанно не влияет. Возможно,ее таланты отличаются от моих, и она способна, например, выходить из собственного тела и блуждать в виде духа...

- Два года, и она уже видит духов? Да... ну, надеюсь, она к семи годам не разнесёт город, - Орлица усмехнулась, давая понять, что шутит. - Непросто это будет...
Медитация и позитивное мышление? - Орлица хмыкнула. - Всё не так просто - не так просто научиться контролировать свои суперсилы без опытного наставника или найти достаточно хорошую книгу, которая по-настоящему помогла бы тебе.
Если честно... не могу тебе порекомендовать никого. Белый Волк сейчас учится на заочном отделении педфака - ты, наверное, в курсе - но обучение сверхлюдей - это не такая простая дисциплина. Мой брат, скорее всего, откажется учить того, кто не принадлежит к его племени. Мой отец в Даркуотере, добиться встречи с ним почти невозможно, а тебе - только после регистрации. Тотем в бегах - ты сам помнишь: ему предлагали зарегистрироваться, он отказался вслед за Флорой. Из зарегистрированных я никого не знаю, из нелегалов - никого, кому можно было бы доверять. Остаюсь... только я? Да, вот уж не предполагала, что мне придётся обучать девочек с даром шамана...

- Я сам не знаю, чего еще ожидать от Кристины, - Варф слабо улыбнулся, - Время покажет. Главное ведь не способности,а то,как на станет их применять. Поэтому важно следить, чтобы девочка не пошла по кривой дорожке. А для того... Нужно стать ее другом... Тем, к чьим словам она станет прислушиваться. Есть ле у тебя силы и желание взять на себя такую ответственность?
Варф задумчиво посмотрел на призрачную собеседницу: - Думаю, другую такую наставницу днем с огнем не сыщешь. Мы бы с блаодарностью приняли твои советы - Кристины и... возможно, я сам. У меня, ясное дело, никогда не было учителей, то, как я использую свои силы - пришло с опытом. Но вот влияние моих эмоций на погоду до сих пор не поддается контролю. Уловив эту связь, я пытался научиться контролировать эмоции, подавлять их - но становилось только хуже. Возможно, мне и правда следует как-то изменить подход. Знать бы, как.
Сказочник на секунду замолчал, а потом предложил:
- Если хочешь, можешь следовать за мной в виде духа - я и отец Кристины, Эйдан, сейчас отправимся домой, и ты сможешь сама увидеть мою племянницу. И она тебя, очевидно, тоже увидит.

Сдержанно поблаодарив оставшихся до завершения церемонии, Варф и Эйдан (не подозревавший о присутствии невидимого маниту) сели в такси, ожидавшее их на стоянке у ворот кладбища - личного транспорта ни у того, ни у другого не было, а напрягать знакомых просьбами подвезти их до дома обоим парням казалось неуместным. Машина ухитрилась миновать лабиринт городских улиц, не застряв ни в одной пробке - и меньше, чем через час пассажиры вышли в переулке,который можно было бы назвать трущобами. Таксист поспешил принять плату из рук Варфа, захлопнуть дверь и дать по газам. Однако, Варф и Эйдан, оба бывшие беспризорники и жители коммуны, явно чувствовали себя в этом неприветливом месте с обшарпанными стенами и заколоченными окнами как дома. Эйдан снимал небольшую квартирку на задворках - окна ее двух комнат и кухни были целы, но донельзя замызганы. На стук раздались быстрые шаги, но дверь открылась не сразу - бабушка Кристины внимательно изучила вновь прибывших в глазок, и, лишь убедившись, что явились свои, повернула вставленный изнутри в замок ключ. Это была седая женщина коротко стрижкой, довольно-таки крепкая и энергичная. От нее слабо несло алкоголем, но держалась она довольно адекватно.
- А... Закончили,стало быть, - грустно кивнула она сыну и брату внучки, - а нас тут тишь да гладь... Нормально все. Кристина в своей комнате, играет.
Девочка и правда обнаружилась в меньшей из комнат - по обстановке чувствовалось, что пространтсво обустраивала покойная мать девочки, стремящаяся придать атмосфере чистоту и яркость. Красиво лоскутное одеяло, картинки с животными на стенах... Долго ли все то продержится после смерти Валентины, Варф не знал. Но поклялся, что приложит усилия, чтобы серость и будни не заглушили чистую радость ребенка, только начавшего познавать мир.
Кристина и правда играла - только не с пластиковыми куклами в ярких нарядах и не с плюшевыми медведями. Она увлеченно перекидывалась мячиком с воздушным элементалем - тот ловко уворачивался, но Критина не теряла надежды попасть в цель и продолжала атаки, даром.что мяч отскакивал от стены...

Невидимая ни для кого, кроме Варфоломея (откуда в грязной квартире в трущобах взяться кирлиановским камерам?), проекция Орлицы следовала за ним, проходя сквозь стены и оглядываясь по сторонам - и на её лице то и дело мелькало выражение "как в таких условиях вообще можно жить?". Видимо, за годы службы в Департаменте по борьбе с супертерроризмом Орлица привыкла к хоть какому-то уровню жизни, а может быть, даже родная индейская резервация казалась ей уютнее. Наконец, они вошли в комнату Кристины, и Орлица могла, наконец, увидеть свою будущую ученицу... а Кристина увидела рядом с дядей и отцом астральную проекцию индейской шаманки в полном облачении.

Варф не замечал, или делал вид, что не замечает выражения лица Орлицы, шествовавшей незримым призраком по трущобам вслед за мужчинами: не до того было. Когда, наконец, все трое оказались в детской, Кристина повернулась к пришедшим — и, конечно, увидела маниту в красочном наряде. Глаза девочки округлились от удивления, и она нерешительно шагнула к Орлице, протягивая вперед руку — очевидно, Кристина еще не научилась распознавать материальных и нематериальных посетителей. По крайней мере, было абсолютно понятно, что девочка и правда видит духа.
- Привет! Ты кто? - отчетливо признесла Кристина и улыбнулась.
Варф, велев Кристине продолжать играть, поспешил увести Эйдана на кухню — тот пока не знал о сверхспособностях дочери, и юноша хотел плавно подготовить его к этой новости. А Орлица могла пообщаться со своей потенциальной ученицей, которой она, судя по уверенности в голосе и открытому взгляду, пришлась по нраву…

(Тут будет продолжение)

Когда юноша вернулся к своей племяннице, он застал Кристину бросавшей мячом в астральную проекцию и с интересом смотревшей, как мяч проходит сквозь неё. Орлица, однако, уворачивалась от мяча - со стороны это могло походить на игру, но по лицу шаманки можно было понять, что она всё это стоически терпит.
- Талант в твоей племяннице проснулся рано, - обратилась она к Сказочнику. - Я свой дар ощутила только в десять лет, мой брат - в четырнадцать. Не так много людей, умеющих обучать суперов, как использовать их способности... Я могу кое-чему из того, что знаю сама, обучить Кристину... пожалуй, это будет даже интересно. С тех пор, как Защитники разбежались, моя жизнь стала довольно однообразной. Твоё появление... немного её разнообразило, - Орлица чуть улыбнулась юноше.

Варф поймал очередной пущенный Кристиной мячик, предназначенный Орлице - и со вздохом протянул:
- Пока что девочка не может осознавать, что владеет какими-то способностями, отличающими ее от других детей. Я думаю, она не сможет ходить в обычный детский сад, там она просто сделается жертвой травли. Она не сможет скрывать свои умения в таком возрасте, так что, понятное дело, не избежит регистрации - пожалуй, это будет благом для нее же самой. А вот близким придется рассказать все, как есть - и в ближайшее время. Уверен, никто из них не отвернется от Кристины, и, зная правду, они смогут взаимодействовать лучше. Бабушка будет не против посидеть с ней в качестве няньки, как я понимаю. Но ей следует быть в курсе особенностей Кристины, ради безопасности. Пожалуй, я задержусь в Нью-Эдинбурге на большее время, чем планировал изначально. Интересно, что еще Кристина умеет. Как бы выяснить, может ли она создавать астральные проекции? Или для этого надо дождаться, чтобы она немного подросла?

Орлица задумалась, а затем тяжело вздохнула - ей прежде не приходилось устраивать жизнь суперов дошкольного возраста.
- Думаю, чтобы узнать, что она умеет, потребуется время. Надеюсь, она не окажется слишком талантливой... Ты уверен, что близкие не отвернутся от неё? Ты же сам, насколько я знаю, предпочёл жить в коммуне, а не со своей семьёй...
Кстати, а сколько лет было тебе самому, когда ты открыл в себе магию стихий? - полюбопытствовала индианка.

Варф кинул племяннице пойманный мячик - когда та легко его поймала, на губах юноши промелькнула улыбка. Но, переведя взгляд на астральную проекцию, он снова посерьезнел - словно груз свалившегося на него несчастья был на секунду забыт, и вот о нем снова напомнили.
- Ну, отец Кристины в курсе, что у меня есть магические способности, которые теоретически могут проявиться и у других членов семьи. Против меня он никогда ничего не имел. А бабушка любят внучку - хоть и начала с ней общаться сравнительно недавно. Ей вполне по силам вести хозяйство, мы с Эйданом будем помогать по мере сил - материально, а я еще и постараюсь как-то участвовать в обучении девочки. Не хотелось бы пускать все на самотек. Я сам смог колдовать лишь в подростковом возрасте - лет в тринадцать. Уже тогда я знал, что от моих способностей могут быть проблемы, особенно из-за того, что я не мог полностью ими управлять. Так вот и скрываюсь всю дорогу. Правду знала только Валентина, а потом обитатели коммуны. Если бы не сестра - понятия не имею, как бы сложилась моя жизнь. Все крутилось вокруг нее, но в итоге я не смог ее уберечь. Это...
Варф запнулся и отвел взгляд.

Орлица внимательно поглядела на юношу, а затем ответила:
- Что ж, некоторым суперам повезло меньше с родителями. У Кристины есть любящие родственники - значит, с этим всё должно быть хорошо.
Она посмотрела на юношу снова, не зная, как подбодрить его.
- Ты веришь в загробную жизнь? Я знаю, что некоторые из твоих друзей способны общаться с мёртвыми... хотя я не думаю, что это будет хорошая идея в данном случае...

Сказочник резко поднял голову, и его взгляд встретился со взглядом маниту:
- Я могу видеть призраков, но я не призываю их нарочно. Валентина... ну, моя сестра... То есть, ее душа - она не захотела ко мне явиться, или не смогла. И я не хотел бы принуждать ее, или беспокоить. Не хочу мешать ей следовать той дорогой, которую она дальше выберет. Думаю, это было бы слишком эгоистично с моей стороны - дергать ее обратно, только чтобы найти утешение. И вообще - сейчас главное позаботиться о живых, о ее дочери, ведь верно?
Варф не ждал ответа на свой последний вопрос, считая его очевидным, и продолжил. переведя взгляд на играющую девочку:
- Кстати, и Кристина тоже не видела духа матери, иначе она бы непременно как-то об этом сказала... Может быть, Валентина не возвращается в виде призрака и из-за нее тоже - чтобы не пугать дочь. Что-то я сам не свой в последнее время... Надо собраться. Впереди много дел. Нельзя позволить несчастью помешать жизни идти своим чередом - ради... Ради всех. И - да, хочу выразить свои сожаления по поводу твоих слов про брата. Это больно, когда близкие тебя игнорируют. и ты для них все равно, что умерла. Мне следовало сказать это раньше, но я был погружен в мысли о судьбе Кристины. Ты очень стойкий человек. раз сумела пережить такое.

- Прости, мне не следовало заводить об этом разговор, - поспешно извинилась Орлица. - Не будем об этом больше.
Да, я... я должна была пойти против своего отца, - она тяжело вздохнула, - я считаю, что поступила правильно, но всё же... Пока рядом со мной были Эшли и другие из моей команды, мне было не так одиноко. Сейчас... мои друзья никуда не делись, но я вижусь с ними реже. Так что... в какой-то степени я рада видеть тебя снова, - она слабо улыбнулась. - Ты надолго в городе? Или я об этом уже спрашивала?

Варф через силу улыбнулся:
- Рад, что обо мне у тебя остались не слишком негативные воспоминнаия, и ты рада возможности пообщаться. Боюсь, я в свое время доставил тебе немало хлопот всеми этими природными аномалиями...
Голос юноши сделался извиняющимся - ведь Варф вполне искренне сожалел о том, что знакомство с Орлицей началось с того, что она была вынуждена охотиться за ним, как за нарушителем общественного порядка.
- Да, я останусь в Нью-Эдинбурге на более-менее продолжительное время. Впишусь у старых знакомых. Я могу работать удаленно - главное, чтобы интернет был. Так что, вероятно, какое-то время этот штиль, или еще какая-нибудь ерунда с погодой, продлится. Впрочем, я постараюсь взять под контроль свои эмоции... Сейчас не время для слабости - я должен позаботиться о Кристине! Не хватало еще вновь привлечь внимание Климатического Контроля... Правда, быстрого результата не гарантирую - должно быть, я еще не скоро приду в себя. Чувства - они как качели: стоит задуматься о сестре, как снова накатывает отчаяние...
Улыбка Сказочника стала еще более вымученной.

- Ясно, я буду знать, отчего в городе погодные аномалии, - улыбнулась Орлица. - Надеюсь, моя начальство не будет пытаться расследовать каждую... Может быть, раз уж ты какое-то время будешь в городе, я смогу попробовать научить тебя контролировать свои силы? - немного подумав, предложила она. - Не обещаю быстрого результата, но попытка - не пытка.

- Стоит попробовать! - не раздумывая, согласился Сказочник, - Но тренировки лучше проводить где-то в безопасном месте, где никто не заметит молний, тумана и прочего,что может возникнуть в процессе! Так что, наверное, придется для этого отпрвиться за городскую черту.

- Да, наверное... - подумав, согласилась Орлица. - Надеюсь, моя помощь в этот момент не потребуется внезапно в другом месте. Тогда встретимся завтра?

Сойдясь на том, что завтра он, Варф, встретятся с Орлицей в ее человеческом воплощении на безлюдном берегу озера Гурон, юноша распрощался с духом индейской шаманки, растаявшим в воздухе к разочарованию Кристины, которой очень понравилось пестрое облачение маниту. Добираться до оговоренного места предстояло на параплане — сама Орлица тоже должна была добираться туда по воздуху, но она могла летать без вспомогательных средств. Дикий пляж был выбран не спроста — до него было невозможно добраться по суше без вездехода, так как берег был местами заболочен и покрыт зарослями. Так что маги могли устроить отличную тренировку, не опасаясь случайно наткнуться на непрошеных свидетелей.
Варф досадовал на себя, что, во время беседы с Орлицей говорил в основном о том, что произошло в его семье — и не выразил в должной мере сочувствия, когда индианка заговорила о собственном печальном опыте общения с родней. А ведь быть изгнанной из племени — непростое испытание, и, несомненно, ему, Варфу, следовало проявить больше чуткости. И попытаться как-то отвлечь ее от грустных мыслей. Конечно, не в его силах вернуть ей близких, которые ее вычеркнули из своей жизни — но, возможно, все же что-то сделать получится. Если он только узнает ее поближе — сможет что-нибудь придумать. Сказочник был человеком действия и ненавидел ситуации, в которых был бессилен помочь, особенно тем, кто ему был дорог. Но Варф не собирался сдаваться. Если бы он сам спросил себя, чего он хочет от общения с Орлицей, он смог бы дать такой ответ: сделать ее жизнь лучше и как-то уменьшить ее боль, вызванную изоляцией. Он не рассчитывал на то, что эта опытная и сильная женщина когда-либо сможет разделить его чувства — юноша просто хотел ее поддержать. Запомниться ей другом, а не малолетним магом-правонарушителем, треплющем нервы Службе Климатического Контроля. Если бы Варф попытался развить эту мысль, то пришел бы к выводу, что его любовь к Орлице безусловна. Ему ничего не было нужно от нее — главное, чтобы с супергероиней все было в порядке, и она не терзалась тяжелыми воспоминаниями о родном племени, причиняющими ей столько горя.
Ближе к вечеру бабушка Кристины заявила, что ей необходимо прогуляться и прикупить каких-то продуктов, Эйдана же вызвал напарник на халтуру: нужно было осуществить мелкий ремонт в чьей-то квартире. Так что укладывать Кристину спать выпало Варфу. Облаченная в теплую фланелевую пижаму в полоску, Кристина выглядела совершенно обычным ребенком. И, как и все дети, она нуждалась во внимании и руководстве. Варф надеялся, что девочка уснет сама — погладив ее по голове и пожелав спокойной ночи, юноша направился к выходу, но за его спиной тут же послышался шелест одеяла и топот маленьких ножек: Кристина покинула кровать и направилась к низенькому детскому столику, на котором были сложены книжки.
- Дядя, а сказка? - с искреннем возмущением воскликнула девочка. Варф вздохнул и против воли улыбнулся: Кристина была довольно-таки развитым ребенком, в чем, несомненно, была заслуга ее заботливой матери. Нужно и дальше уделять девочке достаточно внимания — и вовсе не для того, чтобы вырастить гения (таких амбиций ни у Валентины, ни у Варфа не было). Просто юноша рано осознал, что с детьми лучше говорить, как со взрослыми — уважительно и по делу. Это залог добрых отношений. И, если сейчас он начнет пренебрегать интересами Кристины, не уделяя ей времени — он не сможет установить с ней контакта. А этого нельзя было допустить.
- Тебя не проведешь! - Варф потрепал племянницу по волосам и принялся перекладывать книги на столике, пытаясь решить, насколько сложные истории способна воспринять Кристина. Оказалось, умершая сестра не теряла времени зря — ее дочка уже проявляла интерес к старинным легендам и преданиям, правда, в пересказе для детей. И Варф решил рискнуть и попытаться рассказать ей историю про Лунную Ведьму, персонажа, которого он в свое время придумал для сестры.
Как известно, Лунная Ведьма способна творить магию лишь при свете луны. Днем ее силы исчезают, также она не может колдовать во время лунного затмения. Она сильнее всего в полнолуние, и слабеет, когда на небе тонкий месяц, а также если все небо затянуто тучами, и свет луны не виден. По сути, свет луны является отраженным солнечным светом, но прямой солнечный свет ничего не дает Ведьме. Во время затмения она старается прятаться, потому что наиболее уязвима. И постоянно попадала в передряги из-за своих капризных способностей. То она ворует кривые зеркала из парка аттракционов для усиления лунного света для проведения обряда и попадается на краже, то отбивается от оборотней, с которыми регулярно пересекается в полнолуние. Основная интрига заключалась в том, чтобы выяснить, кто же наложил на несчастную колдунью Лунное Проклятье, сделав ее зависимой от ночного светила. Варф сочинил для сестры целую кучу историй, но так и не дал ей ответа на этот вопрос, потому что ему самому нравилась героиня (чем-то напоминающая его самого с его способностью вызывать непредсказуемые погодные аномалии), и он не хотел завершать эту серию сказок. Сюжеты становились все более сложными по мере взросления Валентины, и Варф стал всерьез подумывать о том, чтобы написать под левым псевдонимом парочку книг для детской и юношеской аудитории, но все не доходили руки — ведь он был загружен другими проектами. А потом Валентина умела — и сказки потребовались уже его маленькой племяннице. На этот раз Варфу пришлось пересказывать самую длинную историю — про противостояние Лунной Ведьмы и Шамана, ее противника. По просьбам местных фермеров Шаман часто призывал дожди для спасения урожая, лишающие ведьму способности творить магию — и та, соответственно, всеми силами пыталась отвлечь Шамана и сорвать его ритуалы: воруя бубен, ссоря Шамана со Старостой, устраивая наводнение посредством подрыва плотины, чтобы доказать, что дожди лишние…
Кристина упорно не желала засыпать, и глаза девочки закрылись лишь в начале следующей истории о похождениях незадачливой чародейки — Сказочник на цыпочках выбрался из комнаты и бесшумно закрыл дверь, чтоб его неугомонна племянница спала бы до утра. Заваривая чай, чтобы прополоскать пересохшее от бесконечного рассказывания сказок горло, Варф подумал, что образ Шамана частично списан с Орлицы — вот только он понял это лишь теперь, когда вернулся к этой истории после длительного перерыва. Неустанные преследования сотрудницы климатического контроля и необходимость скрываться заставляли его долгое время проклинать супергероиню и видеть в ней врага. Может, эта ненависть и стала основой вспыхнувших впоследствии чувств Варфа к Орлице? Он с самого начала не был к ней равнодушен, потому что она его возмущала и выводила из равновесия, но, впоследствии, узнав ее получше, Варф проникся к ней уважением и симпатией.
Отметив, что сказки Кристине понравились, Варф решил, что и впредь будет рассказывать их и, вероятно, придумает что-то новое — пересказывать старые истории значило навевать мысли о сестре, для которой он их сочинил когда-то. Например, историю про наводнение он придумал, чтобы подбодрить простуженную Валентину — ребята в то время еще не присоединились к жителям коммуны и скитались по трущобам. Сказочник отлично помнил, как они грелись у разведенного им костра на крыше - Валентина постоянно хлюпала носом и чихала, кутаясь в украденное братом одеяло. Варф прекрасно понимал, что у них с сестрой было отвратительное детство — но все же и в нем находились светлые моменты. Именно способность жить настоящим и решать проблемы по мере поступления позволяла юноше не впасть в уныние и теперь, когда Валентины больше не было в живых, но нужно было заботиться о ее маленькой дочке-чародейке.
Бабушка Кристины уже давно вернулась и легла спать, а вот Эйдана не было — возможно, после внезапно свалившейся на него работы от решил расслабиться в баре с приятелями. Юноша нахмурился, думая, может ли он доверить Кристину ее отцу — пока еще было рано делать выводы. В конце концов, Эйдан сам в шоке и не оправился от горя. Но лучше задержаться в городе и проследить, как он поведет себя дальше. Пока что Варф не заметил в нем сходства с собственным отцом — Эйдан ни на кого ни разу не поднял руку. И это обнадеживало.
Позвонила Лесли, одна из старших подруг Валентины, опекавших ее в коммуне — девушка на пару лет младше Варфа. Она не успела на похороны, но, узнав, что Варф в городе, предложила встретиться и передать ему последние фотографии Валентины с дочкой, сделанные во время совместной прогулки. Вафр легко догадался, что Лесли просто хочет его увидеть — иначе бы она в мгновении ока переслала бы ему фотографии в электронном виде, и делу конец. Он помнил эту девушку — ей нравилось его творчество, и она помогала в школе, выполняя роль воспитателя. Лесли до сих пор волонтерствовала у Уличного Волка, занимаясь проблемными подростками. Варф уважал ее за стойкость и бескорыстие, но инстинктивно старался держаться от нее подальше, чтобы не давать ложных надежд. Теперь же он не нашел подходящей причины, чтобы отказаться от встречи — и пообещал заглянуть в бывшую коммуну за фотографиями, если ей не лень их распечатывать. Это можно сделать завтра — или послезавтра: в зависимости от того, как будут проходить тренировки с Орлицей…
Вспоминая о времени, проведенном в коммуне, Варф внезапно понял, что слова в его мыслях складываются в строки, подчиненные определенному ритму. Вдохновение нашло внезапно, и Варф не знал, что делать — сумка с ноутбуком осталась в комнате Кристины, и юноша боялся, что, если он за ней вернется, то разбудит племянницу, которую удалось погрузить в сон с таким трудом. Поэтому в итоге он устроился за кухонным столом со смартфоном и принялся печатать в текстовом документе, набирая сообщение на вызванной на экране клавиатуре — это занимало гораздо больше времени, чем работа за компьютером, но очень уж не хотелось упускать звучащие в голове строки.

Костром высоким небо заслони -
Пусть в пламени ревущем умирают
Без всякой цели прожитые дни,
Пускай горит душа твоя пустая…

Нет смысла в прошлом, если из него
Не извлечен урок, не сделан вывод.
Уже не помогает колдовство,
И вся надежда на волну от взрыва…

Пускай тебя сметет с твоим огнем,
И хлопья сажи упадут на травы.
Кого угодно прошлое согнет,
Сломает — ради собственной забавы.

Не нужно больше в бубен колотить -
Сезон дождей прошел наполовину.
Разорвана серебряная нить,
У выживших на шеях виснут вины,

И тянут, как булыжники, ко дну,
А водоросли обвивают ноги.
И нет того, кто бы простил вину -
Как и к спасенью призрачной дороги…

Слова сплелись в венец — и впились в лоб
Шипы от ржавой проволоки, снятой
С ворот тюрьмы, и заколочен гроб,
И краток путь от даты и до даты…

Мысль Варфа оборвал сигнал смартфона — юноша сан же поставил будильник на ранний час, чтобы было время расчехлить параплан и проверить его исправность перед вылетом. Стихотворение получилось мрачным, как и мысли, одолевавшие Сказочника — он не был уверен, что хочет, чтобы эти строки были когда-нибудь положены на музыку. Этот текст был посвящен Валентине — и про Валентину. Но те, кто не знал истории Варфа и его сестры, просто бы не поняли его смысла. Варфу нравилось, когда в произведениях — особенно в прозе - затронут весь спектр эмоций — он никогда не писал глубоко депрессивные вещи, в его текстах находилось место даже юмору, но неизменно присутствовали и серьезные темы — смерть, потеря близких, преступления, война… Испытания делали персонажей сильнее и учили их лучше понимать самих себя — без трагедий сюжет терял весь смысл. Именно поэтому Варф не хотел, чтобы только что написанное им стихотворение нашло читателей — оно было слишком мрачным, словно в нем сконцентрировалось горе. Юноша все же решил оставить этот текст — сам не зная, для чего. Сохранив и закрыв документ, маг захлопнул крышку смартфона и сунул его во внутренний карман куртки — чтобы прибор не пострадал от сырости: утро выдалось немного туманным.
Рюкзак с прикрепленным к нему ремнями на манер палатки парапланом стоял в коридоре — к счастью, можно было забрать его и покинуть дом, никого не потревожив. Варф смог развернуть свое снаряжение и изучить его на предмет повреждений в ближайшем тупике, сейчас совершенно пустынном. Все было в порядке, и, пользуясь отсутствием свидетелей, юноша поднялся по пожарной лестнице на крышу соседнего дома, с которой и начал полет — призванный чародейством ветер оторвал параплан от твердой поверхности, и Варф взмыл в небо, набирая высоту, чтобы затеряться в тумане и облаках.
Пролетая над городом, Сказочник размышлял, что, возможно, Орлица пребудет на берег раньше него самого — до условленного времени, и следует поторопиться. Строения и дороги внизу слились в с трудом различимый узор, в ушах свистел ветер. Варф вспомнил, что, когда однажды катал Валентину на параплане — благо, грузоподъемность того позволяла нести одного пассажира — заставил ее одевать пушистые розовые наушники, которые жутко не понравились сестренке за их кричащий цвет. Но других подходящих средств защиты от холода у обитателей коммуны на тот момент просто не нашлось. Варф ругал себя за то, что, заботясь о единственном близком человеке, делал это недостаточно, и в итоге потерял сестру. Хотя, неизвестно, было неизвестно, смогли бы врачи продлить ей жизнь, даже если бы пациентка и ее родные спохватились вовремя — Сказочник считал, что виновен. Эта мысль тяжелым грузом лежала на его душе, лишая мир привычных красок. Он предпочитал не думать об этом. Достаточно было того, что он это знал.

Орлица меж тем не спешила появляться - на секунду юноше показалось, будто он ощутил источник магии где-то вдалеке, но тот быстро пропал. Снова потянулось ожидание, во время которого Варф предавался своим собственным мыслям... пока вдруг рядом не раздалось громкое и хищное "МАААУ!". Из озёрной воды на берег вышло причудливое существо, незнакомое зоологии: с телом пумы, рогатой головой, рыбьей чешуёй вместо шерсти, то ли гребнем, то ли плавником на спине и хвостом дракона. Выйдя из воды, оно хищно оскалилось и подобралось, будто готовясь к прыжку.

В ожидании Орлицы Варф прогуливался по берегу (хотя, вряд ли можно назвать приятной прогулкой блуждания с тяжелым парапланом по заваленному камнями и корягами дикому пляжу). Его будущая наставницы не торопилась показываться на глаза — и все же, Сказочник был не один в этом диком пустынном месте — из воды показался странного вида зверь, одновременно напоминающий рептилию и представителя семейства кошачьих.
Варф не особенно испугался, так как сразу понял, кто перед ним, поскольку был знаком с местным фольклором — из озера выбрался местный водяной, именуемый индейцами Мичибичи — это сильное, свирепое и гордое создание обитало в воде и под землей и повелевало рыбами (а также, по одной из версий, и хранило полезные ископаемые, залежи меди). Желая безопасно и успешно порыбачить, индейцы приносили Мичибичи жертвы, чтобы задобрить духа. Однако, Варф прибыл сюда вовсе не для рыбной ловли, и был немного удивлен тем, что привлек внимание хозяина вод, раз тот вышел на сушу прямо перед ним. Против воли Варф залюбовался блеском чешуи на гибком туловище водяного божества. Однако, следовало что-то предпринять — Мичибичи мог напасть на человека, хотя, обычно устраивал несчастные случаи на воде. Поэтому Варф, радуясь тому, что параплан не нужно расчехлять, расправил свои рукотворные крылья и, подняв сильный и резкий порыв ветра, оторвался от земли. Конечно, сразу набрать высоту он бы не смог, поэтому стал планировать кругами вокруг водяного, стараясь не спускать с него глаз. Варф знал, что Мичибичи — разумное создание, и потому, в очередной раз пролетая рядом с ним, крикнул:
- О, великий владыка вод, что заставило тебя явиться сюда?

- МАУ! - ответил водяной кот, следя за кружившим вокруг него юношей, будто готовясь сыграть с ним в кота, охотящегося на бабочку, где юноше отводилась роль бабочки. То ли Сказочник переоценил разумность водяного духа, то ли тот был разумным, но не говорящим... во всяком случае, не по-английски. Однако прежде, чем игра могла бы начаться, юноша ощутил всплеск магии неподалёку, затем почувствовал порыв ветра, и из окружавшего озера леса рядом с ним взлетела Орлица. В этот раз индианка была одета в простую ветровку и джинсы, и если бы не черты лица коренной американки, она без труда могла бы затеряться в городской толпе. Судя по тому, что она появилась там близко, она незаметно приземлилась поодаль, подошла к юноше пешком, спряталась в лесу и наблюдала за ним оттуда, и появление водяного духа, без сомнения, было делом её рук - прятавшаяся в глазах улыбка и выражение сдержанного любопытства, как у учёного, проводящего интересный эксперимент, не оставляли в этом сомнений. В отличие от Варфа, подавленного недавними событиями, Орлица выглядела бодрой - даже слишком.
- Привет, - поприветствовала она юношу, поравнявшись с ним в воздухе. - Извини за этот небольшой спектакль - мне просто хотелось проверить, как окружающая погода отреагирует на изменение твоих эмоций.
- МАУ! - Мичибичи уселся на землю и требовательно, как кот, выпрашивающий еду, посмотрел на Орлицу. Та ответила ему что-то на своём языке, разведя руками, а затем снова повернулась к Сказочнику.
- Раз уж я его призвала, ему придётся принять участие в наших тренировках, - она чуть заметно улыбнулась. - О чём ты думал перед появлением Мичибичи? Я заметила, что погода вокруг тебя стала немного пасмурной - я потому и поняла, что ты уже на месте, - тут Орлица, кажется, поняла, что её улыбка сейчас неуместна, и заставила себя посерьёзнеть. - Это были... какие-то неприятные мысли? ...Может, приземлимся?

Варф несколько удивился появлению Орлицы — но, по крайней мере, стало понятно явление водяного. Мичибичи смотрел на индианку, как на старую знакомую — а может, они и правда были много лет знакомы, не даром же гордый дух-хранитель вод вел себя в ее обществе так непринужденно! Похоже, он не был против того, что Орлица его призвала, оторвав от подводных дел — возможно, происходящее было для кота-ящера интересным развлечением. Что ж, оставаться в воздухе дальше не имело смысла — ясно же, что Мичибичи настроен очень даже дружелюбно…
И Варф приземлился рядом с мяукающим водяным и, повинуясь внезапному порыву, протянул руку и почесал того за правым ухом, как кота. Что поделать — именно домашнего котика напоминало юноше это грозное создание, а котиков Варф любил. Наверное, действия Варфа были безрассудны — но таким уж был характер юноши: импульсивным и отчаянным. На всякий случай, предупреждая возможную атаку возмущенного Мичибичи, Сказочник сказал духу:
- Не гневайся! Так у нашего народа положено делать при знакомстве! Мое имя — Варфоломей.
Бодрость Орлицы, ее хорошее настроение, конечно, радовали Варфа — да и сам он отвлекся от грустных мыслей, когда увидел водяного на берегу.
- Здравствуй! - С улыбкой поприветствовал юноша свою новоиспеченную наставницу, - Этот прекрасный кот не мог не развеять мрачные мысли… А так, да… Я думал все о том же, о событиях последних дней. Плохо, что это заметно по погоде вокруг. С этим, действительно, надо что-то делать. Приложу все усилия, чтобы преодолеть эту… слабость.

- Мааау! - Мичибичи, подбежавший к юноше, будто игривый котик, позволил почесать себя за ухом и, выгнув гребнистую спину, потёрся о Сказочника, кажется, оставив на его одежде рыбный запах, который, наверное, смог бы почувствовать не только Белый Волк.
Орлица же улыбнулась, видя, что юноша переключился со своих мрачных мыслей на что-то другое.
- Надеюсь, Мичибичи не обидится, что ты считаешь его котом, а не грозным повелителем вод, - она помедлила, затем немного прошлась по песчаному пляжу, и, наконец, снова обернулась к юноше.
- Я просто пыталась найти причинно-следственную связь между изменениями твоего настроения и переменами погоды вокруг тебя. Может быть, дело в самой природе твоего дара. Может быть, дело в том, что тебе пришлось овладевать им самостоятельно, и ты научился чему-то не до конца. Может быть, это именно в самой природе твоего дара... но можно будет изготовить талисман, который будет защищать окружающую погоду от тебя. Как крайняя мера, если больше ничего не сработает. Кто-нибудь из твоих родственников, кроме Кристины, обладал сверхспособностями? То, что дар есть у вас обоих, вряд ли случайно. Может быть, какие-нибудь семейные легенды были на этот счёт? Жаль, поиск по архивам ФАКС вряд ли что-то даст - если у тебя в роду были другие колдуны, они могли скрываться или действовали до принятия Акта. Расскажи: когда ты впервые почувствовал, что можешь творить колдовство?

- Понятия не имею, как именно мои способности связан с погодой! - Варф сокрушенно покачал головой, задумавшись над ответом на вопрос Орлицы, - Я начал колдовать, когда мне было лет тринадцать. К тому времени я был в курсе, что обладатели суперспособностей должны проходить регистрацию, и сколько проблем может возникнуть от злоупотребления своими силами, но… В то время для меня было важнее всего выжить и защитить сестру. Наш дом никогда не был безопасным местом. Отец постоянно прикладывался к бутылке и распускал руки. Да и от матери и мне, и Валентине постоянно доставалось. Иногда я думаю, что мы так с ней хорошо ладили именно потому, что объединились в борьбе с внешним врагом — неадекватными родителями.
Варф невесело усмехнулся и продолжил рассказ: - Первым делом я обнаружил, что могу выключать свет, воздействуя на электричество. Потом разобрался, как создавать туман… И то, и другое я проделывал, чтобы воровать еду и разные вещи и уходить незамеченным. Мне везло… Не помню, чтобы хоть раз попался. В основном я практиковался в тех умениях, которые были наиболее полезны для беспризорника. Научился разводить костры, бить противников в драке электричеством — не насмерть, а чтобы отключить… После побега из дома все это позволило нам с сестрой выжить. Мы не пытались искать помощи у властей, социальных служб, потому что понимали — нас разлучат. За себя я не боялся, а вот Валентину одну в приюте представить себе не мог. В итоге мы оказались в коммуне Уличного Волка. С подачи новых товарищей из числа Непокорных я расширил арсенал своих навыков, научился выводить из строя технику, летать на параплане и все в таком духе. А с призраками и элементалями я общался с подросткового возраста, но они не особо меня интересовали…
Варф замолчал, потому что водяной снова потерся о него — и почесал повелителя озера за ухом и под подбородком, как домашнего кота.
- Что касается семейных преданий… По большей части это мои домыслы. Отец и мать были католиками и ненавидели все, что связано с магией и эзотерикой. Я так понимаю, они свято верили в волшебство, а также в то, что это смертный грех. Иногда отец называл мать ведьмой и попрекал проклятой кровью, из чего я сделал вывод, что в ее роду могли быть колдуны. Но точно мне ничего про них не известно — а разыскивать отца и выяснять детали нет желания. Я даже не знаю, жив ли наш… то есть, мой старик.

- Понятно... - Орлица время от времени кивала, слушая юношу.
- Мне в этом отношении повезло больше... и меньше. Мне с детства внушали, что за пределами резервации опасно, что нельзя доверять бледнолицым. Когда у меня открылись способности шамана, отец взялся обучать меня, но с этого момента у меня была только одна дорога - унаследовать его место. Я не могла сама покидать наши земли, кроме как с его разрешения, я не могла выбирать, кем я могу быть, не могла выбирать даже, за кого я могу выйти замуж, - индианка горько улыбнулась. - В детстве это казалось естественным - вот мои соплеменники, им я должна доверять, вот чужаки, им доверять нельзя - но чем старше я становилась, тем чаще начинала сомневаться в этом, пока, наконец... ну, ты, наверное, в курсе этой истории.
Хорошо. Итак. Я могу воспользоваться своими... не очень большими связями, чтобы поднять архивы и узнать, есть ли среди твоих родственников по материнской линии владеющие магическим даром. Если ты хочешь. Возможно, ты не горишь желанием снова общаться со своими родственниками, но это помогло бы лучше понять природу твоих способностей.
Но это мы в любом случае сделаем потом, а пока... я хочу посмотреть вблизи, как ты колдуешь, - лицо Орлицы приняло заинтересованное выражение. - До сегодняшнего дня у меня не было возможности увидеть тебя за работой с близкого расстояния... возможно, я замечу что-нибудь в том, как ты используешь свой дар.

При последних словах Орлицы Мичибичи перестал тереться о Сказочника, оставляя на его одежде рыбный запах, и подбежал к шаманке, будто кот, услышавший слово "играть".

Варфу стало неловко за то, что он вынудил Орлицу вспомнить собственную юность, омраченную недопониманием с соплеменниками и изгнанием. Конечно, юноша был в курсе истории супергероини в общих чертах — он изучил биографию Орлицы, после того, как познакомился с ней лично и заинтересовался ее личностью. Но то были разрозненные факты, собранные в интернете и в газетных статьях — Сказочник не знал наверняка, что по поводу всего произошедшего думает сама шаманка. Однако, глядя сейчас на ее грустную улыбку и слыша горечь в ее голосе, Варф понял, что он просто не имеет морального права ее расспрашивать — и без того было очевидно, что память о прошлом причиняет женщине страдания.
- Прости, что напомнил тебе о твоих соплеменниках! - поспешно извинился Сказочник перед собеседницей, - Лучше не ворошит прошлое, если это… Настолько больно.
Как бы ни было юноше интересно выслушать историю жизни Орлицы из ее уст, меньше всего на свете он хотел расстроить важного для него человека. Поэтому Варф поспешил сменить тему:
- Что ж, я не против попытаться поискать информацию о моих предках по архивам… Самое интересное, что я не знаю всех своих ныне живущих родственников, а ведь в их числе тоже могут оказаться маги. Только понятия не имею, светлые или темные…
Мысль о том, что, возможно, он, Варф, в родстве с каким-нибудь супергероем, или с супертеррористом, показалась юноше несколько забавной. Варф улыбнулся, глядя на проделки Мичибичи — кажется, грозный повелитель вод был совсем не против порезвиться. Почему бы не предоставить ему такую возможность?
- А теперь я что-нибудь наколдую! Пару секунд… - Варф размотал полосатый шарф, надетый впопыхах при сборах в дорогу и, возможно, принадлежащий парню сестры — и создал порыв ветра, который закружил шарф над землей и поднял его над головой водяного, так, чтобы тот мог попытаться ухватить его лапами.
Творить магию ради проказ было не то, чтобы свойственно Варфу — но Мичибичи, похоже, заскучал, и юноша не удержался. Чтобы не дать шарфу приблизиться к когтям духа слишком близки или, наоборот, не дать ему улететь в сторону, приходилось постоянно концентрировать внимание — и Сказочник сосредоточился на игре с огромным котом, с азартом следя за его бросками, чтобы всегда быть на шаг впереди.

В ответ на фразу о её соплеменниках Орлица лишь вздохнула и махнула рукой. С одной стороны, за долгие годы она привыкла к отшельнической жизни, с другой стороны... ей всё же хотелось быть частью чего-то, будь то её племя или супергеройская команда. Но делиться своими мыслями вслух она не стала, вместо этого приготовившись следить за колдовством.
Водяной дух с готовностью включился в игру, не как грозный озёрный дух, а как игривый котик, принимаясь гоняться за гонимым ветром шарфом, то прыгая за ним, то растекаясь лужей воды и, подкатившись к шарфу, снова собираясь в телесную форму. Несколько раз Варфу всё же не удалось спасти шарф от когтей водяного духа, и ему грозило объяснение хозяину шарфа, почему он порван и погрызен в нескольких местах (и почему он насквозь мокрый). Орлица же следила за игрой - но следила не за гонимым ветром шарфом и не за игривым водяным котом, а за юным волшебником, глядя на него и "присматриваясь" своим мистически зрением, вслушиваясь в магические потоки вокруг юного мага. Но пока ей не удавалось заметить ничего, что объясняло бы странную аномалию, следовавшую за юношей. Но то, что ей этого не удавалось заметить, не означало, что ничего такого не было...
- Сделаем перерыв, а то от твоего шарфа скоро ничего не останется, - предложила она. - Расскажи мне о твоей сестре? Она сама не обладала никаким магическим даром? - Орлица коварно намеревалась вызвать юношу на эмоциональный разговор, чтобы проследить за изменениями погоды вокруг него.

Варф согласно кивнул и успокоил вращающийся на берегу вихрь, в эпицентре которого плескался изрядно потрепанный шарф — и, повесив пострадавший предмет одежды на ближайшую скалу сушиться, перевел дух, надеясь, что Мичибичи не огорчится, лишившись новой необычной игрушки. Вопрос супергероини о его покойной сестре застал Сказочника врасплох. На секунду Варф в растерянности уставился на Орлицу, словно не веря своим ушам:
- При чем здесь Валентина? Она не была волшебницей, и у нее точно не было никаких других суперспособностей — если бы у нее вдруг обнаружился подобный талант, я уверен, она бы не стала его от меня скрывать…
Сама мысль о том, что он, Варф, мог недостаточно хорошо знать сестру, не уделять ей должного внимания и упустить в итоге что-то важное, была невыносима и причиняла боль. Юноша замолчал, подыскивая правильные слова.
- Хорошо… Если ты считаешь, что это важно, то я расскажу тебе о сестре. Она была очень смышленым ребенком, я бы сказал — рано повзрослевшей. Впрочем, учитывая условия жизни в нашем родном доме, это и не удивительно. Часто бывает, что старшие дети ревнуют к младшим, но, сколько себя помню, мне всегда приходилось защищать Валентину от отца, которого приводил в ярость ее плачь — я тогда старался отвлечь его, чтобы он переключился на меня со своими наказаниями. Когда же сестренка подросла и стала понимать обращенную к ней речь — я понял, что проще успокаивать ее, рассказывать ей разные истории — тогда родители нас как будто не замечали вовсе. Мать была рада переложить на меня обязанности по присмотру за дочерью, все ее время занимали ссоры с отцом, глупые сериалы и подруги с похожей судьбой — жены алкоголиков, которым можно было излить душу, жалуясь на в очередной раз подбитый мужем глаз… Мы с Валентиной оказались по одну сторону баррикад — против взрослых и всего мира, я думаю, именно поэтому мы с ней никогда не ругались между собой и ничего не делили. Других союзников у нас не было… Я сбегал с сестрой из дома, показывал ей городские закоулки и окрестности Нью-Эдинбурга, лишь держать подальше от того кошмара и насилия, что творились в отчем доме. Она всегда была благодарной слушательницей, ее внимание и энтузиазм вдохновляли меня на все новые истории… Мне и прозвище-то в коммуне дали за то, что сочинял сказки сестре…
Взгляд Варфа, устремленный в небо, казалось, потеплел при воспоминаниях о близком человеке. Помолчав пару секунд, юноша продолжил рассказ:
- В коммуне Валентина быстро нашла язык со старшими девочками. Она вообще ухитрилась сохранить доброжелательность и умение сострадать. У нее были отлично развитые социальные навыки — такое не часто встретишь у беспризорников. Но манипулятором Валентина никогда не была. При этом она не позволяла причинять себе вред, нарушать собственные границы, унижать себя. Ей не было свойственно поведение жертвы — другие это чувствовали, должно быть, и относились к ней хорошо. Я думаю, наличие брата-мага играло уже второстепенную роль, ведь, если бы Валентина не умела ладить с другими людьми, ее бы затравили в любом случае. Она была намного коммуникабельнее меня. Я несколько отдалился от сестры, когда мы нашли приют у Уличного Волка — и это понятно, ведь подопечный было очень много, и всем были нужна помочь, наставления… Валентина и здесь не ревновала, не упрекала меня — у нее появились новые друзья, а позже и молодой человек. Признаться, я был от Эйдана не в восторге, я почему-то сомневался, что он сможет позаботиться о сестре. Но она была счастлива и твердила, что она не нуждается в опеке и сама может за себя постоять, что было правдой. Валентина возобновила обучение в вечерней школе, отлично заботилась о дочери — и ее смерть стала для всех нас шоком. До сих пор не понимаю, как она держалась с таким-то прошлым, и очень боюсь того, что не смогу создать той атмосферы надежности, которая окружала Кристину рядом с матерью...
Варф перевел взгляд на Орлицу, словно вопрошая, что бы ей еще хотелось услышать. Женщина могла обратить внимание на то, что глаза мага совершенно сухие — хоть можно было ожидать, что воспоминания об умершей вызовут слезы. Но этого не случилось. Да и голос Варфа почти все время оставался ровным и звучал без напряжения. Подавлял ли юноша свои истинные эмоции, или в самом деле ничего не чувствовал, оставалось только гадать. Во всяком случае, Варф был искренен, в этом можно было не сомневаться.

Могло показаться, что Орлица слушала рассказ юноши не очень внимательно, глядя то в сторону, то будто сквозь него, но когда он закончил, она посмотрела на него и проговорила:
- Наверное... твоей сестре повезло... насколько может повезти беспризорному и подростку и дочери таких родителей, как у вас с ней. У неё был брат, готовый её поддержать, у неё были друзья, у неё был любимый человек. Мне вот с братом повезло меньше... когда я пошла против отца, он принял его сторону. Жаль, что Валентина умерла так рано... и оставила вас, тебя, мужа, свою дочь - одних. Когда вы узнали о её болезни? Это произошло быстро, врачи ничего не успели сделать?

Рассказывая о сестре, Варф погрузился в воспоминания и практически не смотрел на свою собеседницу. Закончив же и подняв на нее взгляд, юноша обнаружил, что Орлица смотрит куда-то в сторону. Сказочник подумал было, что его рассказ показался ей длинным и скучным, когда женщина заговорила. Нет, она слушала его внимательно — в этом можно было не сомневаться. Но его слова подействовали на нее не так, как он мог ожидать. Супергероиня вспомнила о собственном брате, придавшем ее — вот почему она избегала теперь смотреть на Варфа. Во всяком случае, юноша так решил. Варф мысленно проклял себя за то, что вновь неосознанно заставил собеседницу переживать, вспоминая о прошлом. Возможно, для нее этот разговор был в разы тяжелее, чем для него самого. В конце концов, у него была Валентина, сестра, о которой он заботился и которая отвечала ему дружбой, а Орлица была этого всего лишена. Но она сама инициировала такой разговор, так что у Варфа не было возможности его избежать.
Не успел Варф сменить тему, как прозвучал вопрос, отозвавшийся в юноше приступом отчаяния: Орлица хотела знать, почему его сестре не была оказана своевременно медицинская помощь. Варф знал ответ на этот вопрос, но ему оттого были лишь хуже. И все же… Раз уж беседа зашла столь далеко, он не мог не озвучить свои мысли:
- Все дело в том… Валентина с детства ненавидела и до дрожи в коленях боялась врачей и больниц. У нее прямо фобия какая-то была на этот счет. Может быть, ей мог бы помочь грамотный психолог, но ее было нереально затаить на прием к специалисту, да и до поры, до времени в том не было потребности - сестра не болела ничем, серьезнее простуды. Насколько мне известно, она даже рожала дома, ей помогала какая-то знахарка, но все прошло благополучно. И, конечно, она предпочла игнорировать симптомы, причиняющие боли — мне она ничего них не рассказывала, хотя мы достаточно часто общались в сети. Я узнал уже после ее смерти от ее друзей, который виделись с ней в живую, что у нее были жалобы на здоровье. Конечно, узнай я обо всем раньше — погнал бы к врачам, или хотя бы устроил бы ей встречу со старым знакомым из числа бывших Непокорных, который был целителем и разбирался в таких вещах. Наверное, Валентина потому мне ничего и не говорила, чтобы избежать подобного развития событий. Может, она боялась услышать плохой прогноз. Но от судьбы не уйдешь.
Произнося фразу за фразой внезапно лишившимся интонаций голосом, Варф мрачнел на глазах — однако, продолжал держать себя в руках, словно эмоционально отстранившись от происходящего.

Орлица вздохнула в ответ на рассказ юноши. Она могла бы сказать, что Валентине нужно было преодолеть своё недоверие к врачам, не игнорировать признаки своего нездоровья... но теперь было уже поздно, и не стоило сыпать соль на раны юноши.
- Знахарка? - спросила она. - Эта женщина правда что-то такое умела? Ладно, это неважно, - не стала развивать тему Орлица. - Не подумай, что я хочу нагрянуть к этой женщине как агент Департамента и спросить у неё регистрацию, - она натянуто улыбнулась. - Да, многие люди не доверяют официальной медицине... некоторые мои соплеменники тоже. Я слышала, Эрл водил своих подопечных по разным целителям? И потом бил тех, если они оказывались шарлатанами, чтобы они вернули ему деньги?
(Это была правда - Уличный Волк, хоть и отдавал заболевших жителей своей коммуны в руки официальной медицины, пробовал обращаться и к разным представителям медицины нетрадиционной, потому что услуги врачей стоили дорого. Многие из них предлагали такие способы лечения, что Уличный Волк говорил "а, всё понятно" уже после первого разговора. Некоторые были настоящими целителями, но их услуги стоили дорого, или к ним нужно было записываться за несколько месяцев до приёма).
- Ты колдуешь, - внезапно сообщила индианка юноше. - Когда твои эмоции воздействуют на погоду вокруг, я ощущаю вокруг тебя магию. Обычно я чувствую такие всплески магии, когда кто-то творит волшебство осознанно, но ты делаешь это, не осознавая и не замечая этого.

Варф не был уверен, являлась ли знахарка, принимавшая роды у его сестры, легализованным супером со способностями целителя, о чем и сказал Орлице:
- Я сам нормально отношусь к нетрадиционной медицине, насмотрелся в коммуне всякого. Среди шарлатанов встречаются талантливые врачеватели, многим нашим ребятам они помогли. Волк сам и занимался их поиском, когда было на то время. И среди Непокорных имелись свои целители… Вот и не забил особо тревогу.
Слова о неосознанном колдовстве заставили юношу удивленно вскинуть брови:
- Как так? То есть, ты хочешь сказать, что провожу магические манипуляции, сам тогоне замечая? Что-то вроде лунатизма? Хм… Никогда не имел привычки ходить во вне…
Варф улыбнулся, но тут же вновь посерьезнел:
- Порой, в момент опасности, я начинаю творить заклинания мысленно до того, как убеждаюсь, что это необходимо — если все же тревога ложная, то я могу свести на нет наведенные чары и в последний момент отвести удар. Но все это происходит осознано, значит, проблема в чем-то другом? Неужто у меня раздвоение личности?

- Ну, я, разумеется, тоже не имею ничего против нетрадиционной... то есть традиционной медицины, - индианка улыбнулась.
А затем вопрос юноши заставил её замешкаться - с одной стороны, она должна была сказать правду, а с другой стороны, ей нужно было сформулировать её максимально корректно.
- Да, это выглядит именно так: будто ты творишь колдовство, не замечая этого. Как будто внутри тебя есть какая-то другая сущность - дух или что-то ещё - которая творит колдовство. Если это так, то нам нужно поискать твоих родственников, чтобы понять природу твоих сил. И присмотреть за Кристиной - возможно, вокруг неё тоже начнёт происходить что-то подобное, - Орлица нахмурилась. (На самом деле её предположения были ошибочными, но она пока не могла этого знать).
- Раздвоение личности? Не знаю... может быть, дело и... не в раздвоении личности, а в чём-то из области психологии. Я думаю, будь у тебя что-то такое, твои друзья бы это заметили. Увы, я мало что понимаю в психологии - здесь нужно... искать другого специалиста.

Слов индианки о второй сущности подействовали на Варфа, как холодный душ.
- Получается, я одержим? - медленно произнес юноша, припоминая разные случаи неконтролируемых проявлений своих способностей, которые могли бы подсказать, права ли Орлица. Как на грех, вспоминались разные инциденты, когда он непроизвольно вызывал ненастья, будучи в плохом настроении — что не обнадеживало.
- Тогда все это похоже не на лунатизм, а на полтергейст… - наконец вздохнул Варф, смиряясь с неприятной для него, но, кажется, верной теорией, - Никогда не задумывался о том, что причина моих проблем — одержимость. И что можно с этим делать? Я, конечно, слышал, как изгоняют демонов священники — они подвергают одержимых аскезам. Например, заточают их в закрытое пространство и заставляют голодать и молиться много дней. Если такое поможет мне вылечиться — я готов попробовать. Но я не уверен, что это сработает. И не лишусь ли я тогда способности колдовать полностью — такого бы я, разумеется, не хотел бы!Конечно, все эти погодные аномалии мне изрядно надоели, но если ценой избавления от них будет утрата дара к магии, то я на такое лечение не пойду!
Внутренне Варф сейчас чувствовал себя ужасно — одержимость, мнимая или реальная, казалась ему чем-то на вроде постыдной болезни. Сказочник казался сам себе запятнанным, прокаженным.
- Разумеется, я присмотрю за племянницей. Но не представляю ли я для нее угрозы со своими способностями? - в последнем вопросе юноши сквозило отчаяние.

Орлица замешкалась в ответом, а затем попыталась ответить как можно мягче.
- Я не сказала "одержим". Может быть, кто-то из твоих предков когда-то давно, очень давно заключил договор с духом, божеством или кем-то ещё, и та сущность, с которой был заключён договор, или частица её силы, присутствует в тебе, и даёт тебе силы. Может быть, тут что-то ещё, другое. Но тут, да, нужно выяснить природу твоих сил. К священникам обращаться необязательно - я тоже кое-что знаю об изгнании духов, - индианка чуть улыбнулась. А затем снова задумалась.
- Я не думаю, что твои силы могут быть опасны для твоих близких. Ведь когда ты жил с сестрой, с ней, с твоими родственниками, с другими ребятами из коммуны ничего угрожающего их жизни не происходило?... я имею в виду, обусловленного твоими силами. Но если что-то произойдёт - дай мне знать.
Итак, теперь я знаю, в каком направлении искать. Я попробую найти информацию о твоих родственниках, которые могли обладать магическим даром, и если я что-нибудь найду - или если я не найду ничего - я дам тебе знать.
- Мау! - напомнил о себе мичибичи и потёрся о Варфа.
- Скажи - ты точно уверен, что не хочешь расставаться со своей силой? Я имею в виду... все эти погодные аномалии, необходимость прятаться от спецслужб... что твой дар даёт тебе взамен? Я просто пытаюсь понять...