Биржа труда "Галактика" | ходы игроков | Гигантелла

Пять лет лишений и тяжёлой работы не прошли даром — Мэг накачала и без того не слабые мускулы, существенно расширила лексикон и, наконец, накопила на билет до «Колючки». Так в просторечье называли планету, на которой размещалась знаменитая биржа труда «Галактика» и не менее знаменитый чёрный рынок, названия никакого не носивший, зато суливший всем, попавшим туда, невиданные возможности и скорую смерть. В космопорту Мэг ждала первая неприятность: билеты до Беты Ежа (именно это название носила Колючка на звёздных картах) подорожали почти вдвое в связи с фестивалем взрыва Сверхновых, проходящим неподалёку. Оставалось одно из двух: либо ещё пять лет таскать мешки, либо напроситься на какой-нибудь грузовик, идущий в том направлении. Экипажи таких драндулетов любили подкалымить.

Мэг повезло — за небольшую плату она получила отдельную каюту (до появления Мэг это была кладовка, в которой размещались роботы-уборщики) на рефрижераторе, идущем с грузом свежих фруктов из Эллы-6 в Нарнию. На Оушене-54 он приземлился, так как забарахлил главный двигатель. Садиться на Колючку грузовик не планировал, зато обещал предоставить пассажирке посадочную капсулу. Весь полёт соскучившиеся по женскому обществу астронавты осыпали не привычную к такому обращению Мэг коплиментами, кормили свежими абрикосами и персиками, входящими в 2 % «на усушку», а на прощание вручили кулёк с гигантской гибридной клубникой и пожелали удачи в поиске работы и счастья в личной жизни.

Посадочная капсула — биомеханическая конструкция, похожая на упитанного китёнка, при виде Мэг сморщилась и отвернулась. Такие удобства, как горячий душ, на грузовике отстуствовали, поэтому к концу путешествий и выглядела, и пахла оушенка не лучшим образом. Посадочная капсула обладала интеллектом, чуть меньшим, чем у животного. Главным инстинктом биомеханизма являлось любопытство, которое заставляло его стремиться к любой новой, неизведанной планете, попадающей в поле зрения. В чужой атмосфере капсула погибала через несколько часов, разлагаясь без следа, но инстинкта самосохранения у неё не было. На многих планетах такие биомеханизмы были запрещены из соображений гуманности, но на Нарнии они использовались широко.

Жажда новых впечатлений оказалась сильней, чем раздражение от дурного запаха, и скоро Мэг внутри чрева китёнка неслась к поверхности Колючки с 50 кредитами, оставшимися после рассчёта с экипажем, пакетиком клубники и надеждой. Сначала вся поверхность планеты сливалась в единый пёстрый пояс, но чем ниже они спускались, тем больше деталей различала Мэг. Вот огромное здание космопорта, вот реющая над поверхностью громадина биржи, вот муравьиные домики внизу, под биржей: ресторанчики, кафе, притоны, опиумные курильни, казино. Тот самый чёрный рынок, на котором предложат такую работу, которую наверху не найдёшь никогда, или продадут тебя в рабство. Впрочем, это одно и то же. Живые существа отсюда казались насекомыми, разглядеть их никак не представлялось возможным. Время для этого у Мэг ещё должно было хватить с лихвой, если, конечно, приколючивание пройдет благополучно, и не придётся спускаться с верхушки баобаба на другой, пустынной стороне планеты, выныривать из океана или просить пожарную команду снять тебя с крыши космопорта. Капсуле хотелось поскорее опуститься на планету, такие детали, как мягкая и удобная посадка, для неё мало что значили.

Мэг стояла над автоматом для продажи билетов и не верила своим глазам. Трижды перепроверила и переввела координаты, но неумолимый экран упорно не желал изменять отображенную сумму. Пришлось признать, что билет теперь стоит в два раза дороже, и дешеветь в ближайшее время не собирается. Билеты — они вообще никогда не дешевеют. Даже межостровные катера с каждым годом дерут все больше, чего уж желать от космолетов.

Но черт возьми, это еще пять лет работы! Она просто не выдержит. Еще через пять лет ей будет почти тридцать, и кому она будет нужна? Если доживет, конечно, ее частенько посещали мысли о самоубийстве, и держала только упрямая надежда на светлое будущее где-нибудь вдали от родной дыры, которое крохотными шажками, но все-таки приближалось с каждым отложенным милликредитом. Физических сил в ней было хоть отбавляй, а вот морально после долгого времени почти полной социальной изоляции и тяжелой работы она была на грани истощения. В какой-то программе в бесконечно бубнящем в углу головизоре начальника склада юная точеная красотка бойко рассказывала, что физические упражнения приносят радость, агитируя почаще выходить из виртуальной реальности в спортзальную. Взять бы эту куклу с килограммовой гантелькой в руке и поставить сюда на пару часиков ящики с мороженой рыбой потаскать — уж Мэг бы поглядела, как ее счастьем накроет!

Впрочем, большинство головизорских программ и мыльных опер, щедро пересыпаемых рекламой, были довольно далеки от реальности, особенно от реальности Оушена, на который технологии и новости попадали в основном случайно и зачастую уже давно устаревшие, но он был единственным доступным Мэгги источником хоть какой-то информации и способом не сойти с ума от одиночества и монотонности труда. Ее личный старенький терминал связи давно сломался, а новый она покупать не стала — здесь ей звонить некому, а тарифы на выход даже в планетарную Сеть непозволительно дорогие, не говоря уже о межгалактической. А так за неимением собственной личной жизни можно было сопереживать сериальным героям и жителям далеких планет, на которых то и дело вспыхивали какие-нибудь конфликты или находили что-нибудь интересное или опасное. К тому же, не будь его, она и не узнала бы о Бирже, а ведь именно та короткая, но яркая реклама посеяла в ее измученной душе зернышко Надежды.

И сейчас, находясь в шаге от исполнения мечты — а ей действительно казалось, что достаточно вырваться отсюда, и все сложится, — девушка отчаянно не хотела возвращаться в однообразную рутину пропахшего рыбой и пропитанного солью склада, на жесткую, сложенную из ящиков койку в углу, служившую ей постелью, под насмешливые взгляды рабочих и подгоняющие крики начальников.

На глаза навернулись слезы. Этого не может быть. Не может все закончиться вот так, еще даже не начавшись!

За годы издевок она научилась прятать свою боль, но сейчас ей стало настолько все равно, что она просто опустилась у ближайшей стены на пол и вдоволь наревелась. Единственный космодром на Оушене, особенно в пассажирской его части, — место достаточно пустынное и безразличное, поэтому на нее никто не обращал внимания.

А потом проснулось упрямство на грани злости. Она не позволит судьбе просто так ее сломать! Она не вернется назад! Она улетит отсюда, во что бы то ни стало! Даже если придется пробраться на корабль зайцем! Даже если придется лететь в грузовом трюме! Даже если придется весь полет драить кому-то туалеты!

Даже если придется заговорить с незнакомым мужчиной.

Это оказалось на удивление сложно, но уже третий спрошенный в грузовом отделе принял ее на свой корабль — то ли сжалился над странной девчонкой с заплаканным лицом, то ли решил немного подзаработать. В любом случае, уже через несколько часов темно-синий шарик родной планеты стремительно уменьшался в размерах в иллюминаторе, превращаясь в едва различимую точку, а у Мэгги появилась отдельная каюта на самом настоящем межзвездном корабле. Ну и что, что старом и грузовом? Это было счастье.

Они, конечно, смеялись над ней. Называли красоткой, подмигивали лукаво, хихикали за спиной. Это было неважно — к насмешкам она привыкла. А вот подарки их были вкусными. Она поначалу думала, что они подсунут ей слабительное или еще какую гадость, чтобы поиздеваться, но потом попробовала — и ничего плохого не случилось. Ее родная планета фруктами была не богата, поэтому для Мэг это были настоящие деликатесы, и под конец поездки она даже научилась принимать их спокойно и с благодарностью, а не с подозрительностью, убегая к себе при первом удобном случае.

На корабле даже был один техник почти с нее ростом, одним этим казавшийся ей невероятно красивым. Эх, не будь она такой уродиной, она бы рискнула с ним заговорить! Может быть. Но так лишь пыталась незаметно оказаться где-нибудь, где могла бы его встретить, чтобы полюбоваться на его широкие плечи и чудесные усы, в которых он прятал улыбку. А если вдруг эта улыбка адресовалась ей, она мигом становилась пунцовой от смущения и поспешно ретировалась в свое убежище.

За подобными невинными играми и бесконечными мечтами о ярком и счастливом будущем путешествие пролетело достаточно быстро, и вот она стоит у посадочной капсулы и всецело разделяет ее недовольство предстоящим тесным соседством. Мэг не очень представляла, как они работают, но капсула казалась определенно живой и не испытывающей приязни к своей потенциальной пассажирке, а ведь ей предстояло залезть прямо внутрь и довериться этой китообразной штуковине. Однако выбора особого не было, и, попрощавшись с экипажем и даже выдавив из себя улыбку, она забралась в капсулу и приготовилась нырнуть в новую жизнь.

Это действительно было похоже на нырок. Вот только высота была неимоверной, и вместо привычных сине-зеленых волн океана навстречу ей неслась суша со всевозможными строениями и копошащимися людьми, пока слишком мелкими, чтобы различить отдельных из них. Оставалось надеяться, что эта штуковина успеет вовремя затормозить...

Они же умеют тормозить, правда?

Когда поверхность стала устрашающе близкой, Мэг зажмурилась и сгруппировалась, вцепившись в свои нехитрые пожитки.

Приземление Мэг можно было бы назвать удачным, если бы не то маленькое обстоятельство, что при посадке капсула сбила со всех ног полутораметровую сиреневую сороконожку, гружённую бочками с селёдочным рассолом. Сороконожка работала экспедитором и направлялась в клуб «Весёлая сепулька», куда и должна была доставить заказ. Селёдочный рассол использовался в качестве афродизиака для принятия эротических ванн расой тррах с планеты Кррах. Несколько кррахчан томились сейчас в ожидании оргии, а драгоценная жидкость тем временем мощным потоком излилась на оушенку, потому что посадочная капсула от стыда мгновенно растаяла.

Был, впрочем, от такой посадки и существенный плюс. Длинная очередь к флаерам, загибающаяся аж в три вилюшки, стоило Мэг только встать в хвост, мгновенно рассосалась, и ждать великанше не пришлось. В полёте оушенка кое-что узнала о Бирже от усатого техника. Узнала бы и больше, если бы не убегала каждый раз, когда он с ней пытался заговорить. Однако, и крупиц информации хватило, чтобы не удивиться, попав в дезинфекционную камеру. Правда техник сообщал, что дезинфекция занимает от силы полминуты, а Мэг почему-то проторчала в шлюзе добрых полчаса, зато проблема душа разрешилась сама собой.

На этом её везение и закончилось. Движущаяся дорожка несла Мэг по внешнему кольцу биржи, мимо окошек регистраторов. Возле каждого из них сейчас находился посетитель. Она проехала уже почти полный круг, а свободного окошка так и не нашлось. Наконец, дорожка остановилась возле крайней конторки, над которой светилась надпись: «СТАЖЁР». И ниже, более мелкими буквами: «Уважаемый клиент, большая просьба оставить письменный отзыв о качестве обслуживания». Сбоку на верёвочке болталась «Книга отзывов и ругательств», исписанная самыми разнообразными почерками. Последняя запись в ней гласила: «Не может быть! Я всё-таки ушёл отсюда живым!». Любой графолог бы сказал вам, что наклон букв и особенности завитушек, говорили о пребывании писавшего в состоянии крайней эйфории.

За окошком сидело нечто бесформенное, робко глядя на Мэг. Это был биоробот-полиморф, которому полагалось принять форму обслуживаемого клиента, о чём стажёр-регистратор от страха позабыл. Оушенка была его первым в жизни посетителем.

— Эээ... здравствуйте, — выдавил из себя робот. — Вот. Это... Надо заполнить. Один для работодателей, другой для работников.

Он протянул Мэг два бланка, отличающихся друг от друга только цветом. Красный и синий. Пока оушенка их изучала, стажёр лихорадочно листал инструкцию.

— Красный для работников, синий для работодателей, — торжествующе выкрикнул он, найдя нужную запись, и добавил, окрылённый успехом, — Добро пожаловаться на Биржу! Я биоробот-регистратор NE-DO-2-ОО-СН-Kа приветствую тебя...

Он умолк, снова закопавшись в записях, но нужный кусок был давно оторван кем-то из предшественников NE-DO-2-ОО-СН-Kи и заныкан в качестве шпаргалки.

— На территории биржи необходимо ломать/жечь/сверлить/дробить/употреблять в пищу персонал, посетителей и инвентарь биржи. За неисполнение этих правил следует немедленная болезненная аннигиляция, — отчаявшись отыскать подсказку, воспроизвёл стажёр по памяти.

На самом деле это было как раз запрещено, но несчастный NE-DO-2-ОО-СН-Kа от волнения всё на свете перепутал.

— Вы же оставите положительный отзыв? — жалобным голосом обратился он к Мэг. — Мне так нужна эта работа. Вы не представляете, сколько кредитов требуется для поддержания себя в форме.

Бесформенное тело стажёра заколыхалось и печально обвисло, подтверждая его слова.

Анкета

Приколючивание произошло гораздо мягче, чем можно было бы ожидать – капсула и впрямь исправно затормозила уже почти возле самой поверхности. Правда, врезавшись при этом прямо в незадачливое инопланетное существо, с ног до головы окатившее ее чем-то резко пахнущим рыбой. Саму оушенку, да еще и проработавшую последние годы на складе морепродуктов, селедочным запахом испугать было сложно, да и нельзя сказать, что он кардинально ухудшил исходящее от нее амбре. А вот обоняние большинства людей – хотя правильнее сказать, существ – в длинной извилистой очереди оказалось несколько более нежным. Впрочем, девушке это было только на руку, поскольку позволило без томительного ожидания (если не считать затянувшейся дезинфекции) и лишних попутных соблазнов попасть к заветной конторке.

И вот тут ее ждало несколько сюрпризов.

Во-первых, там работал стажер. Ну, это еще полбеды. Мэг постаралась улыбнуться явно растерянной бесформенной массе как можно дружелюбнее и приняла предложенные бланки.

Во-вторых, судя по словам биоробота, ей надлежало крушить и есть все окружающее, что совершенно не вязалось ни с ее убеждениями, ни с представлениями о цивилизации, ни с увиденным на бирже за последние пару минут. На всякий случай еще раз осмотревшись вокруг и по-прежнему не наблюдая никого, кто бы жег или сверлил персонал, она вежливо уточнила:

- Извините, вы точно уверены, что это именно необходимо? Мне это кажется немного странным. Я непременно оставлю о вас хороший отзыв, если вы уточните наверняка.

В конце концов, этот робот с незапоминаемым именем только начинает работать и вполне может ошибаться. Она тоже в свое время начинала и делала ошибки. И предпочла бы, чтобы ей на них мягко указывали или помогали избежать, а не дожидались очередного промаха, чтобы позубоскалить на тему баб как источников всех бед. И сейчас ей очень хотелось, чтобы все это оказалось просто оговоркой волнующегося новичка, которую он сможет понять и исправить, потому что ее в равной степени не привлекали ни перспектива употреблять в пищу посетителей, ни аннигиляция, тем более болезненная.

Подбадривающе поглядывая на работника, она принялась заполнять анкету нескладным почерком – ей довольно редко приходилось писать от руки.

С именем вроде все просто. Вот только писать ли кличку? Ее прозвали Великаншей и большинство знакомых называли только так, но это было не настоящее имя, а всего лишь обидное прозвище. А если не указать, не посчитают ли, что она что-то скрывает?

1. Ваше имя/название/обозначение/кличка/погоняло.
Мэг Уотерс по прозвищу «Великанша» (но лучше называть по имени)

2. Ваша родная планета/комета/астероид/метеорит/звезда/чёрная дыра.
Оушен-54

3. Ваша раса/сущность/название для самоидентификации других таких чудиков, как вы.
Человек

И вот тут настало позорное в-третьих, и Мэг почувствовала себя полной дурой. В школе, конечно, рассказывают и о родном Оушене, и о составе атмосфер крупнейших планет и комфортных для основных рас условиях поддержания жизнедеятельности – вкратце, для галочки, все-таки их готовят к рыбному промыслу, а не покорению далеких звезд. Но она не особо слушала даже это. Она и в школу-то ходила через раз и толком не помнила оттуда ничего, кроме обид и таблицы умножения. Так, отрывочные разрозненные знания, которые довольно сложно собрать в сколько-нибудь ясную картину мира. Но писать-то что-то надо. Пусть будет так:

4. Атмосфера, необходимая для поддержания вашей нормальной жизнедеятельности.
Земного типа

5. Другие особые условия для поддержания вашей нормальной жизнедеятельности.
Подходящие для человеческой расы

6. Ваш пол.
Женский

При прочтении следующего вопроса щеки Мэг вспыхнули. И зачем им такие подробности? Но все же честно написала:

7. Ваши мании/фобии/психические отклонения/месячный цикл/периоды впадения в буйство.
Боюсь боли и аннигиляции. Месячный цикл 28 дней. В буйство не впадаю.

8. Есть ли у вас конечности? (выбрать вариант ответа)
- [Да] (перейти к пункту 8а).
- Нет (перейти к пункту 8б).

8а. Сколько их?
4

8б. Вам удобно?

9. Вы дальтоник? (выбрать вариант ответа)
- Да (перейти к пункту 9а).
- [Нет] (перейти к пункту 9б).

9а. Возможно, вы выбрали не тот бланк.

9б. Спасибо за ответы. Приятного вам млекопитания/фторопоглощения/землегрызения/кровососания/удовлетворения потребности 1прим.
Спасибо

- От меня еще что-то требуется? Что мне делать дальше? – спросила Мэг, перечитав заполненный бланк и протягивая его регистратору.

Услыхав вопрос Мэгги, стажёр отчаянно заморгал длинными ресницами, которые самопроизвольно отрастил от смущения. Ему и самому показалось, что что-то во фразе было не так, какая-то мелочь не укладывалась...

— Нет-нет, что вы, совсем не обязательно, — забормотал NE-DO-2-ОО-СН-Kа, — полагаю, что если вам не хочется или нет аппетита, никто не может заставить... — он вконец смешался и весь покраснел, как маков цвет. — Подождите минуточку, пожалуйста...

С этими словами стажёр открыл не замеченную раньше оушенкой дверцу и оказался снаружи, рядом с Мэгги. Он был почти одинакового с ней роста, только совсем на пару сантиметоров ниже. Торопливо кивнув девушке, NE-DO-2-ОО-СН-Kа унёсся прочь по коридору, оставив её одну. Мэгг осталось только ждать и разглядывать посетителей. Мимо неё прошёл высокий, никак не ниже великанши худощавый брюнет и скрылся за турникетом, несколько человек и схожих с ними существ в соседних окошках занимались тем же, чем она — заполняли бланки. Впочем, кроме людей тут были создания и поинтереснее, например, над окошком слева от неё склонился самый натуральный шар. Такую форму жизни Мэгги видела впервые. Внезапно из глубины оболочки шара выросла конечность, протягивающая в окошко огромный бутерброд, пахнущий столь соблазнительно, что у девушки потекли слюнки. Чем законилось дело, узнать не удалось, потому что вернулся стажёр.

— Я перепутал, — сообщил он упавшим голосом, заняв место по другую сторону окна. — На территории биржи запрещается ломать/жечь/сверлить/дробить/употреблять в пищу персонал, посетителей и инвентарь биржи. За нарушение правил следует аннигиляция. Процедура проводится под общим наркозом и полностью безболезненна. Спасибо за внимание, — прочитал он с листа, выцаганенного, очевидно, у кого-то из сердобольных коллег, — Простите меня.

Последней фразы на листочке записано не было, её стажёр произнёс от чистого сердца, выглядя при этом столь виновато, что даже каменное сердце было способно расстрогаться. У Мэгги, конечно, сердце было не из камня, поэтому она оставила благодарственную надпись в Книге (первый случай на Бирже такого рода).

Между тем, NE-DO-2-ОО-СН-Kа занялся её анкетой. Если не считать того, что он дважды пытался засунуть её в сканер не тем концом, и один раз уронил на пол (пальцы очень уж сильно дрожали), этот этап ему наиболее удался. По крайней мере, точно в положенный срок терминал выплюнул зелёный жетон с номером 13, означающий, что главный компьютер запомнил Мэгги и прикрепил её к Инспектору гуманоидного (он же зелёный, он же № 1) зала № 13. Теперь оушенка могла посещать биржу, минуя внешнее кольцо и попадая сразу в зал.

— Вам сейчас нужно будет пройти через турникет и найти своего Инспектора. У нас четыре зала: красный, для редких форм жизни, жёлтый для крылатых, синий для плавающих и зелёный — для гуманоидов. Вы — гуманоид. Вам повезло, для них работы больше всего. Ваш инспектор, — тут стажёр заглянул в данные терминала, — Сильвия Кристалл. Найдёте нужное окошко и покажете жетон. Она расскажет вам, какая работа имеется, — на самом деле столь подробное объяснение вовсе не входило в обязанности регистратора, он должен был просто отдать жетон посетителю и направить в нужное место, но отзыв Мэгги сделал своё дело, NE-DO-2-ОО-СН-Kа пытался отблагодарить девушку и загладить свою вину.

— Знаете, она очень строгая, — сообщил он, наполовину высунувшись из окошка полушепотом, — Но просто без ума от кошек. У неё дома, говорят, их с полдюжины. Вы же знаете, кто такие кошки? — заметив, что вконец заболтался, стажёр ещё раз смущённо улыбнулся и, пожелав Мэгги удачи, открыл для девушки турникет, электроника которого проверила, что оушенка не несёт с собой ничего опасного, и пропустила внутрь.

Посреди зала нёс к потолку разноцветные струи шикарный фонтан. Самый роскошный фонтан, когда-либо виденной Мэгги. А вокруг сновали люди и другие гуманоиды, разъезжая по огромному помещению на движущихся дорожках и пешком. Некотороые подходили к окошкам с номерами и именем Инспектора над ним, другие ожидали своей очереди на мягких диванчиках.

Окошко № 13 с сидящей внутри пухленькой, пожилой седовласой леди, сурово оглядывающей публику, — Сильвией Кристалл, как гласила табличка, оказалось недалеко от входа. От него как раз отходил какой-то неопрятно одетый толстяк с тремя подбородками. Чёрные глазки мужчины излучали злобу, которую он искал, на ком вымесить. Видимо, поиск работы закончился неудачей. Увидев Мэг, толстяк весь подобрался, нехорошо ухмыльнулся и, не успела девушка и слова сказать, со всего маха врезался ей в живот головой (как раз до живота он ей и доходил), как будто бы случайно. Весьма болезненно боднул.

Когда растерянный регистратор убежал, хлопая смешными длиннющими ресницами, Мэг не удержалась от того, чтобы немного поглазеть по сторонам, тем более что в анкете было всего несколько вопросов, и она вроде бы никого не задерживала. Ее внимание привлек посетитель у соседнего окошка, который был больше всего похож на… шар. Или на гигантскую икринку исполинской рыбы – все-таки в глубине шара что-то еще виднелось, возможно, это лишь защитная оболочка, а само существо внутри. Судя по тому, что оно достало оттуда самый настоящий бутерброд, где-то так оно и было. От вида и запаха явно вкусной еды у девушки заурчало в животе. Раньше оушенке доводилось видеть настолько экзотические формы разумной жизни только на картинках, в разной степени анимированных, и было крайне любопытно понаблюдать за ним подольше, но тут вернулся биоробот, и пришлось сдавать ему анкету и продолжать свой путь.

К счастью, предположение Мэг насчет ошибки стажера оказалось верным, и на радостях от того, что ей не придется ничего ломать, она с готовностью оставила положительный отзыв о нем в книге отзывов и ругательств. Судя по беглому взгляду на предыдущие записи, подобные комментарии были большой редкостью, но она и впрямь была благодарна биороботу за понимание и дальнейшие пояснения.

Войдя в зал для гуманоидов и жуя огромную сладкую клубничину с теплым воспоминанием о своих недавних попутчиках (не бутерброд, конечно, но гораздо лучше, чем ничего), Великанша сначала засмотрелась на великолепный фонтан, а затем оглянулась в поисках нужного окошка. Оно было недалеко от входа, и она совсем уж было решила направиться прямо к инспекторше, не теряя времени на любование невиданной красотой (а ведь это просто вода!), как в нее врезался какой-то толстяк, судя по всему, предыдущий соискатель. Девушка готова была поклясться, что сделал он это нарочно, и его голова довольно болезненно ударила ей в живот. Не ожидавшая нападения, она не успела увернуться и лишь рефлекторно напрягла пресс, вмиг ставший почти каменным. Но это было крайне неприятно. Не ручка тачки, запущенной в нее через полсклада, конечно, но все равно.

Мэг не любила драться. Не потому что не могла, а потому что не хотела, не умела и даже несмотря на это всегда оказывалась сильнее, а значит, виноватее. Это странная логика, которая поражала ее с самого детства: кто победил, тот и виноват. А то, что ее дразнят, задевают, подкалывают, делают пакости, бьют первыми и всячески провоцируют, – неважно, терпи, слабых бить нельзя. В случае Мэгги лет с десяти это означало, что вообще никого бить нельзя. Во взрослом мире, конечно, все было несколько иначе, там чаще всего именно победители пишут правила, но привычки и убеждения закладываются глубоко в детстве, поэтому она всячески старалась решать конфликты мирными методами. Что, безусловно, никак не упрощало ей жизнь.

Но и просто так игнорировать подобное вымещение на себе обид какого-то незнакомца, которому она ничего плохого не сделала, Мэг не собиралась. Поэтому вылила прямо на ухмыляющееся лицо и голову толстяка все содержимое своего рта, сделав вид, что закашлялась от удара, – всего лишь пережеванная клубника, но вышло настолько омерзительно живописно, что любое желание дальше мстить как рукой сняло. Сторонний наблюдатель не усмотрел бы в подобной реакции ничего противоестественного. Мы же ему не расскажем, что Великанша вполне могла бы и сдержаться.

- Осторожнее, - буркнула она, огибая оплеванного противника и направляясь к своему инспектору, на всякий случай не выпуская толстяка из поля зрения.

Противный толстяк, явно не ожидавший подобного поворота, опешил. Пока он изображал собой статую «Брыкающийся мальчик с клубничным желе на лбу», Мэгги приспокойно подошла к нужному окошку. Сильвия Кристалл строго поправила на носу очки, воззарившись на посетительницу. В пухлых ручках Инспектора возник сканер.

— Добрый день, мисс Мэгги Уотерс с планеты Оушен-54, — произнесла она низким, бархатистым голосом. С таким бы в театре петь, а не работать Инспектором на бирже. Впрочем, мисс Сильвии её работа вполне была по душе. Столько новых знакомств, судеб, интересных историй где ещё встретишь?

Инспектор отворила дверцу, пропуская посетительницу внутрь тесной комнатушки, где с её ростом Мэгг пришлось бы согнуться, чтобы не задеть потолок, но как только оушенка переступила порог, комната разительно переменилась. О таких иллюзиях Мэг только слыхала из визора, но сама никогда ещё не сталкивалась. Уютное, светлое помещение с лоскутными занавесками всё пропахло специями, травами, приправами и другими кухонными запахами. Круглый стол посредине был накрыт чистой, льняной скатертью. За одним плетёным креслом расположилась Сильвия, соседнее предназначалось для Мэг. Было оно девушке немного тесновато, зато в целом в комнате Мэгги могла себя чувствовать уверенно, не боясь, что-то задеть или обо что-то удариться. На столе стоял старинный чайничек, чашки, сахарница, маслёнка, плетёнка с печеньем, какие-то вазочки с вареньем.

— Чайку, дорогая? — вопросительно подняла бровь Сильвия. Но произнесла она это столь строго, что попробуй — откажись. И не дожидаясь ответа, налила в обе чашки коричневую, ароматную жидкость. Запах от напитка был великолепный. Пахло малиной, какими-то травами, мятой.

Инспектор отхлебнула из своей чашки и вновь поправила очки. Она пододвинула Мэгг плетёнку с печеньем, хотя под таким взглядом кусок в горло лез с трудом.

— Итак, дорогая, — начала Инспектор, — вы хотите, чтобы я вам помогла в поисках работы. Тогда вы должны говорить мне всю правду, ничего не скрывая, — голос прозвучал столь сурово, словно Мэг была малолетней воришкой и уже наврала с три короба. Впрочем, Сильвия вовсе не была злой, она просто много лет работала с людьми и другими гуманоидами, усвоив за это время — все лгут. Причём, обычно без всякого повода и выгоды. Просто для собственного удовольствия.

— Расскажите о себе, что вы знаете и умеете. Какую работу раньше выполняли и какую желали бы найти, а я посмотрю, чем сумею вам помочь, — закончила Инспектор свою суровую речь и снова сделал глоток, уставившись на Мэгги поверх очков.

«Вот и хорошо», - подумала Мэг, когда толстяк не стал ее преследовать. Она не очень хорошо себе представляла, с какого момента начинается вредительство, а нарушать правила не хотелось совершенно, даже если аннигиляция за это безболезненная. Благо, насколько она знала, среди гуманоидов не встречалось существ с внешним пищеварением, поэтому ее действия никто не расценит как попытку съесть посетителя.

В любом случае, оказавшись в небольшой каморке за открытой инспекторшей дверью, девушка выдохнула с облечением. А вдохнуть снова на некоторые время забыла, потому что крохотное помещение, в котором она сразу же на всякий случай съежилась, мгновенно перестало быть крохотным и на глазах преобразилось во вполне просторную и очень вкусно пахнущую комнату. У Мэг ушло несколько секунд на то, чтобы понять, что это всего лишь качественная иллюзия, и перестать изумленно таращиться на случившиеся метаморфозы.

- Что? А, да, спасибо, с удовольствием, - ответила она на предложение Сильвии, пытаясь втиснуться в предназначенное ей кресло так, чтобы его не сломать. Надо сказать, вполне искренне ответила, соблазнившись аппетитными запахами, хоть ей и показалось, что это единственно возможный правильный ответ. Она действительно не отказалась бы от хорошего перекуса, ведь клубничина, раздразнив вкусовые рецепторы, так и не выполнила своей скромной питательной миссии, поэтому деликатесные для оушенки печенюшки то и дело приковывали к себе ее голодный взгляд. Но и злоупотреблять гостеприимством незнакомого человека было неудобно, особенно под столь пристальным наблюдением.

Как и предупреждал биоробот, инспекторша была строгой. Но Мэгги это пришлось по душе. Строгой была воспитательница в детском саду, учительница по общегалактическому в школе (единственный предмет, который давался ей довольно неплохо) и иногда мама. Сильвия даже была чем-то похожа на них всех понемногу. Очками – на учительницу, нежными на вид руками и запахом вкусняшек – на маму, а вот этим вот выражением лица с приподнятой бровью и видящим тебя насквозь взглядом – на пожилую воспитательницу, которая, казалось, еще до твоего признания точно знала, кто сломал игрушку и прыгал на кровати. Строгие люди не обязательно злые, чаще наоборот, и, как правило, достаточно правдивые. А это гораздо лучше, чем лицемерное благодушие, за которым скрывается задуманная подлость, или откровенные издевки.

Врать бы Мэг в голову не пришло, даже не будь инспекторша такой строгой и не предупреди ее. Она искренне верила в то, что врать нехорошо, и к тому же надеялась, что правдивый рассказ о себе позволит подобрать подходящую работу. А то зашлют куда-нибудь делать что-то, чего она вовсе не умеет, сразу же облажается. Хочется все-таки устроиться получше.

- К сожалению, я не так много умею… Я окончила обычную школу на Оушене, и с тех пор работала на складе. Умею носить, возить и складировать грузы, разбираюсь в их основной маркировке, могу вести учет… наверное (мне не доводилось этим заниматься, но я видела, как это делается). Могу водить погрузчик... Могу ходить под парусом на небольшом судне, или на веслах, или управлять моторной лодкой… Плаваю хорошо, ныряю, могу дыхание задержать на семь минут, - последнее было ее гордостью, среди ее знакомых никто больше пяти не выдерживал. - Рыбу ловить и разделывать, моллюсков собирать, кораллы… Но я только наших местных знаю, оушенских. Они же разные везде…

Не очень-то привлекательно выходило… Готова ли она была снова работать на складе – пусть и другом и за лучшую зарплату? Или до конца своей жизни разделывать где-то рыбу? Разве она для этого проделала весь этот путь?

- Но мне не обязательно на складе или с рыбой, я быстро учусь, - поспешила добавить она. – Если честно, я бы хотела работу, где поменьше контактов с людьми. Лучше с животными. Если они не очень опасные. Я бы с удовольствием ухаживала за кошками, например.

Мэг с надеждой посмотрела на Сильвию, бережно беря в руки чашку и рискнув сделать глоток ароматного напитка. Про кошек она вспомнила почти случайно: регистратор говорил что-то про то, что инспекторша их любит. На Оушене кошки были, хоть и встречались редко – их завезли когда-то очень давно, в начале колонизации планеты, и на преимущественно рыбной диете они чувствовали себя вполне неплохо, но стоили изначально невообразимых денег, поэтому среди масс традиция держать их как домашних животных не прижилась, и они были скорее прихотью немногих зажиточных господ. Но Мэгги они казались довольно милыми животными, и ей вдруг пришло в голову, что это была бы прекрасная работа: никаких людей, никаких издевательств, только чудесные пушистые зверушки, которых можно сколько угодно гладить, и им это только понравится. Интересно, такая работа вообще бывает?

Сильвия лукаво улыбнулась, когда Мэгг упомянула кошек. Инспекторша долго жила на свете, а оушенка вовсе не стала первой, кому удалось выведать о маленьких слабостях пожилой леди. Желание расположить к себе Инспектора являлось естественным и понятным. Сильвия никогда не сердилась на эти маленькие, наивные манипуляции своих клиентов. А сегодня внимание Мэгг мистрис Кристалл даже польстило — в голосе девушки Инспектору послышались нотки искренней приязни к этим удивительным существам.

Инспектор Кристалл слушала рассказ Мэг о складской работе и жизни на Оушене, незаметно оценивая её фигуру и комплекцию. Попутно она не забывала отпивать из своей чашки и подливать гостье.

— Да уж, не думаю, дорогая, что вы проделали такой путь, чтобы наняться грузчиком, — неожиданно рассмеялась Инспектор. — Стоило ли менять флаер на антиграв.

Опустевший чайничек вдруг исчез со стола, а его место занял древний компьютер с жидкокристаллическим экраном. Такие Мэг могла видеть, например, в Музее средневековой техники, конечно, если не болела, когда их класс водили на экскурсию. Самым удивительным, врочем, оказалось то, что это антиквариат работал.

— Посмотрим, посмотрим... — бормотала Сильвия, пролистывая страницы на экране. — Работа с животными, вдали от разумных существ...

Она вдруг замолчала и оценивающе уставилась на Мэг.

— Дорогая, — щёчки старой леди запылали, как маков цвет, — скажите вы эээ... девственница?

Такой вопрос сам по себе не мог привести в ступор человека, ступившего на стезю межзвёздных приключений. Тысячи планет населяло огромное множество живых существ. И понятие о морали, нормах поведения и деликатности у них были самыми разными. Например, на Отраде-8 процесс воспроизводства населения являлся делом сугубо общественным, даже публичным, зато не дай вам космос, застать кого-то за актом приёма пищи. Или взять к примеру... Впрочем, не важно. Главное в том, что вопрос сам по себе не являлся чем-то неожиданным в нашей Галактике, но вот в устах благообразной бабули-Инспектора обескураживал. Впрочем, показавшийся из недр музейного устройства листочек бумаги — распечатка вакансии — всё объяснял.

Пастух единорогов. Авалон-17. Сезонная работа. 20 000 кредитов по окончанию сезона. В случае не выполнение работы сумма не выплачивается. Требования: гуманоид, возраст не более 1/4 от среднего биологического срока расы. Девственность.

— Единороги удивительные создания, не менее интересные, чем кошки, — заметила Сильвия. — Но очень капризные. Не подпускают к себе никого, кроме невинных девушек. На мой взгляд, это неплохая вакансия. Если поискать ещё, связанные с животным миром, то разве что это вам подойдет, дорогая, — два новых листочка легли на стол перед Мэг.

Собиратель жуков-мутантов. Сьерра-Адрена. 40 кредитов в сутки. Питание, проживание. Сезонная работа.

Охотник за грибами-мутантами. Сьерра-Адрена. 80 кредитов в сутки. Питание, проживание. Похороны за свой счет. Сезонная работа.

— Что-нибудь приглянулось? Если хотите, милочка, я посмотрю что-то в иной области? — она вопросительно взглянула на Мэг сквозь стёкла очков.

Инспекторша, казалось, читала мысли Мэг – либо же в рассказе о прошлой жизни невольно оказалось столько горечи, что сложно было не понять, что чего-то подобного оушенка точно не хочет. Хотя она согласилась бы и на очередной склад, если бы там хотя бы платили побольше и унижали поменьше. Все-таки планета планете рознь, а так, глядишь, можно было бы и попутешествовать, мир повидать немного. Но действительно хотелось, конечно, чего-нибудь по-настоящему другого. Интересного, необычного и удивительного.

Например, стать пастухом единорогов.

Сначала неожиданный вопрос Сильвии, смутивший и саму инспекторшу, немного выбил Мэг из колеи, и после ощутимой паузы она, залившись краской не хуже своей собеседницы, лишь кратко ответила «да», уткнувшись взглядом в чашку и от растерянности и желания занять руки даже схватив печенье, которое до того не решалась брать.

Первая пришедшая ей в голову мысль была не очень радужной – кто-то на привезшем ее корабле однажды обмолвился, что ей стоит быть осторожнее, чтобы не забрали такую видную девушку в сексуальные рабыни, там вроде как особо ценится невинность. Но Мэг не могла себе представить, чтобы такая, как она, могла приглянуться вообще кому-нибудь в этом плане, поэтому решила не делать поспешных выводов и внимательно прочла протянутый листок бумаги, выданный допотопным электронным устройством, которые давным-давно не использовались даже в такой дыре, как Оушен. Видимо, инспекторша питала нежные чувства к древностям.

Мэгги знала только один вид единорогов – морских, оушенский аналог земных нарвалов, и не думала, что им могут понадобиться пастухи. Судя по словам Сильвии, это явно был кто-то другой, и девушка решила уточнить:

- А что это вообще за звери? И сколько длится сезон на Авалоне?

20 000 кредитов были невообразимой суммой для Мэг и потому очень подозрительной. Впрочем, если сезон на планете длится вечность, это может быть объяснимо. Или если никому не удается выполнить работу: когда вовсе не собираешься платить, можно указать совершенно любую зарплату. По требованиям она вроде подходит, люди нынче легко доживают до 120 лет, поэтому даже до четверти она не дотягивает. И девственность пригодилась бы, надо же. Вот только сможет ли она справиться с диковинными животными? И что будет делать, если не сможет? Она даже не знала, где вообще находится этот Авалон…

Мутанты вселяли в Мэгги некоторые опасения, как насекомообразные, так и грибовидные, поэтому остальные вакансии показались ей менее привлекательными, но помогли сформулировать еще пару вопросов:

- А эти с единорогами проживание, питание и дорогу оплачивают?

Про похороны она старалась пока не думать.

— О, это удивительные создания, моя дорогая! — Сильвия всплеснула руками, чуть не сбив с носа свои замечательные очки.

Животных Инспектор и правда любила, а авалонских единорогов не любить было сложно. В чём-то похожие на лошадей древней Терры, эти белоснежные, четырёхкопытные животные весь тёплый сезон (около трёх месяцев в пересчёте на стандартные галактические сутки) паслись на лугах, наращивая шерсть. Зимой же, они укладывались спать, перед спячкой сбрасывая свои удивительные рога. И шерсть, и особенно рог единорога обладали уникальными свойствами, за что и ценились в Галактике. Но абы кого зверюшки к себе не подпускали, стричь их могли только специально обученные пастухи. Они же следили, чтобы животные не захирели, благополучно дожив до конца очередного сезона.

— Очень-очень увлекательная работа, — воодушевилась Сильвия. — Я бы и сама, но... — тут она опять раскраснелась, вспомнив что-то. Не будем рассказывать, что же именно пришло на ум старушке, в конце-концов интимная жизнь пожилых леди — их личное дело, даже если служат Инспекторами на Бирже. — Никто не знает наверняка, что должен делать пастух единорогов. И не потому что это — большой секрет, просто каждый единорог индивидуален. Одному, чтобы он оставался бодр и весел, нужно петь перед сном, другому чесать за ухом. Творческая профессия, моя милая. Разве они не очаровательны?

Она даже показала на экранчике своего монстра, как выглядят зверюшки. Хотя изображение было двухмерным, но и оно не могло скрыть прелести этих созданий.



— Разумеется, дорогу оплачивает наниматель, что касается проживания и питания, то жить предстоит в полевых условиях, благо в сезон на Авалоне тёплый климат, дожди и грозы бывают редко, а питание добывать самой, но на Авалоне нет с этим проблем, там весьма богатая флора и фауна, если вы любите охоту, — последнее Инспектор произнесла поджав губы, видно было, что охотников мистрис Кристалл не одобряла.

Она протянула Мэгги визитку с координатами представителя АО «Рог единорога», согласно ей, собеседование претендентов назначалось на шесть часов вечера и проходило в городском парке, третий баобаб слева от входа.

— Авалонцы любят природу, — пояснила Инспектор. — Что скажете, милая? Регистрировать?

Слушая пояснение инспекторши, Мэг удивленно рассматривала на мониторе изображение диковинных животных. Они были очаровательны, и даже в таком упрощенном плоском виде, казалось, обладали необъяснимой притягательностью.

Когда-то в глубоком детстве мама по старинке читала ей перед сном древние земные сказки, и это были немногие моменты безоблачного счастья в ее жизни. В этих сказках иногда упоминались лошади. Маленькая Мэгги была довольно любопытной и расспрашивала о том, кто такие эти благородные, умные, красивые и сильные, судя по описаниям, животные. Она даже вспомнила, как мама, отчаявшись описать их словами (она и сама-то их никогда живьем не видела), разорилась свозить ее в центр связи на соседний остров, где можно было не только найти любую информацию, но и создать многомерный эффект присутствия в специальной комнате. Там они долго бродили среди анимированных голограмм лошадей и других земных и не только земных животных, которые выглядели настолько настоящими, что девочка то и дело пыталась их потрогать, каждый раз с разочарованием наблюдая, как рука проходит сквозь то, что миг назад казалось плотным и живым. Но даже это не омрачало ее безмерного восторга. Единорогов там не было, но они были очень похожи на лошадей. Только еще красивее, еще светлее, еще волшебнее. Девушка, пожалуй, могла бы сказать, что влюбилась в них с первого взгляда, если бы знала, как это – влюбляться.

Несмотря на всю свою осторожность и подозрительность, ей очень хотелось верить Сильвии. Настолько, что она поверила и загорелась идеей во что бы то ни стало попробовать получить эту работу. Какие уж тут жуки или грибы!

Насчет еды она не переживала – если на планете есть фрукты и обитаемые водоемы, а сезон теплый, то с голоду она уж точно не умрет. Рыбу она хоть голыми руками сможет поймать. А мясо животных она и так ела очень редко – крохотные островки Оушена не особо способствуют развитию животноводства, поэтому оно нечасто попадает в рацион простого люда. Но если понадобится, не сомневалась, что справится с каким-нибудь небольшим представителем местной фауны.

- Да, конечно, регистрируйте, - охотно согласилась она, принимая и рассматривая визитку.

До собеседования оставалось еще довольно много времени, и Мэг решила спуститься вниз и найти место, где можно было бы нормально поесть. Чай ей очень понравился, но он был совершенно не питательным, а остатки клубники вряд ли смогли бы утолить уже изрядно разыгравшийся аппетит.

- А вы не скажете, где находится парк? И как выглядят авалонцы? И где здесь можно недорого и безопасно поесть?

Вообще, наверное, стоило подумать и о жилье, но она и так уже задала слишком много вопросов. Не стоило злоупотреблять благосклонностью инспекторши. К тому же, вдруг она подойдет работодателям, и они сразу же заберут ее к единорогам? Судя по отрывочным сведениям о Колючке, которые были у Мэг, проблем с поиском жилья здесь не возникнет, даже если ты решишь искать его среди ночи. Другое дело – приличное или недорогое жилье… Но об этом она подумает позже, если понадобится.

Сильвия активировала визитку и объяснила, как добраться до парка. Сделать это можно было исключительно на флаере, так как городской парк находился далеко от суетного Низа Колючки, в той части планеты, где пустыня и баобабы. Собственно, парком он назывался весьма условно — это был просто более-менее облагороженный каналами участок пустыни.

— Маршрут есть в любом флаере, дорогая, — успокоила Сильвия.

Она так же подсказала пару недорогих забегаловок, где кормили, может, не особо вкусно, но зато не рискуя отравить посетителя или проделать дыру в его кармане. За пять-семь кредитов там можно было пообедать. Девушка выбрала «Офисный планктон», потому что там столовалась и сама Сильвия, а ещё потому что в этом трактирчике подавали блюда из морепродуктов, привычные желудку. Бюджет её стремительно таял. Шесть кредитов ушло на еду, еще четыре на полёты на флаере. Зато девушка была сыта и даже получила в подарок от заведения пятилитровую бутыль с водой — хозяину было приятно встретить подлинную ценительницу его кухни. Полезный подарок, учитывая, что в городском парке, кроме баобабов не было ничего, а пить воду из арыков, если ты не решил свести счёты с жизнью, не рекомендовалось.

Какое-то время Мэг, добравшись до парка, гуляла под палящим солнцем по жесткой скорпионьей траве, огромные баобабы росли редко, под каждым из них собиралась толпа с какой-то целью. Видимо, назначать здесь встречи было принято в определенных кругах. Третье слева дерево пока оставалось пустым. До начала собеседования ещё оставалось какое-то время, но ноги уже не держали оушенку. Мэг прислонилась к огромному стволу и задремала.

Во сне парк разительно преобразился. Скорпионья трава оказалась лугом, покрытым цветами, а сухие баобабы с растрескавшейся корой цветущими кустиками какого-то пахучего растения, над которым трудились пчёлы. Вдалеке, почти на горизонте темнел лес. Открыв глаза и осмотревшись, Мэгги с ужасом и восторгом увидела, что от кромки леса к ней стремительно несется благородное животное. Оно скакало с такой скоростью, что уже через несколько секунд девушка поняла — это единорог. А еще через пару смогла рассмотреть его во всех подробностях. Прекрасная белоснежная грива единорога развивалась по ветру, копыта, казалось летели по воздуху, не оставляя в земле следов, а глаза горели яростным огнем. Рог зверя был направлен прямо на Мэгги и не оставалось сомнения, что животное собирается протаранить им дерзкую пришелицу.

Мэг давно не пребывала в настолько приподнятом настроении. Она прекрасно понимала, что жалких по галактическим меркам накоплений, чудом оставшихся после путешествия, не хватит и на пару дней жизни на Колючке, что работу она еще не получила, что даже если она ее получит, то совершенно не обязательно справится, но все это почему-то было неважно, и само предвкушение судьбоносного собеседования наполняло ее радостным трепетом.

Скромно, но достаточно сытно поев в рекомендованном инспекторшей заведении, она отправилась в парк, решив, что лучше прибыть заранее, чем опоздать. Сам парк ее, пожалуй, разочаровал бы, если бы не общая восторженность – он не предлагал ни прохлады тенистых аллей, ни глади озер или шума водопадов, ни игривых фонтанов, ни даже каких бы то ни было аттракционов, на которые можно было бы посмотреть, даже если не было денег покататься. Даже на Мэйн-Айленде Оушена парк был куда интереснее. В который раз мысленно поблагодарив хозяина забегаловки за воду, которую за время гуляния по полупустынному парку она уже успела почти ополовинить, уставшая от долгой ходьбы по непривычной жаре и от переполнявших ее эмоций Мэгги присела под баобабом и не заметила, как ее сморило сном.

Сон был приятным и ярким только первые секунды. То есть ярким он и остался, а вот приятным…

Что делает оушенец, когда на него несется опасность?

Любимым экстремальным развлечением оушенской молодежи с самого заселения планеты является охота на яйца иглокрылов. Эти странные существа, внешне напоминающие гибрид альбатроса с птеродактилем и действительно имеющие острые костяные наросты на крыльях, гнездятся на скалистых островах и ревностно оберегают свои шероховатые черно-серые яйца с ладонь размером. Сами яйца не столько вкусны, сколько питательны, но для отчаянных парней, ищущих острых ощущений, главное – сам процесс. Стащить их, оставшись незамеченным для отлучившихся родителей, удается далеко не всегда – те редко покидают гнездо надолго сразу оба. Зоркие, сильные и крупные, иглокрылы с налета с легкостью сбивают с ног непрошеного гостя, оставляя глубокие раны острыми когтями, поэтому главное умение – уйти от удара. Для этого нужна не только сноровка, но и смелость – подпустить к себе мчащуюся птицу настолько близко, чтобы из-за инерции она уже не успела скорректировать направление полета, и почти под самыми ее крыльями уйти изящным нырком в воду или быстрым кувырком в укрытие за какой-нибудь камень.

Поэтому, когда на оушенца несется опасность, он мужественно смотрит ей в глаза и ловко уходит от нее в последний момент. Это рефлекс на уровне спинного мозга, работающий почти безотказно. Если ты, конечно, не сопливая девчонка, ни разу не видевшая иглокрыла вблизи. А уж Мэгги-то на них насмотрелась во времена юношеского становления. Став в итоге чужой и среди уже отвергших ее девчонок, и среди так и не принявших парней, которым сложно было признать, что она ни в чем им не уступает.

Нырять здесь, конечно, было некуда, поэтому – перекатиться кувырком вбок от траектории движения единорога, желательно в какое-нибудь укрытие, и уже оттуда оценивать ситуацию дальше.

Кольнуло страхом. И почему-то разочарованием. Но сейчас не до того.

Попытка отпрыгнуть не привела ни к чему. Во-первых, единорог явно оказался быстрее, чем иглокрыл. Во-вторых, проворнее, чем Мэгги, хотя ловкости в этой игре оушенке было не занимать. И в третьих... В третьих зверь застыл в каких-то миллиметрах от неё, встав на задние копыта. Рог его был направлен теперь вверх, словно животное собиралось протаранить небосвод, а горящих глазах застыла обида.

— Даже не знаю, что сказать, — протянул авалонец: высокий, такой высокий, что обогнал девушку на полголовы, золотоволосый мужчина. — Отсутствие агрессии — это хорошо, это радует. А вот страх — очень-очень дурно. Сложная ситуация, я не могу понять, подходите вы или нет. Что будем делать?

Говорил он всё это, прислонившись к стволу баобаба, под которым сидела Мэгги. Вокруг простирался парк-пустыня Колючки. Чудный луг и величественное животное исчезли, как и не было. Померещилось? Приснилось?

— Что же мне с вами делать, девица Мэгги? — переспросил авалонец второй раз как-то не уверено.

Мэг уже догадывалась, что поступает неправильно, но ничего не могла с собой поделать — инстинкты и рефлексы всегда срабатывают быстрее сознательных решений. Впрочем, даже рефлекторное движение не удалось, будто что-то удержало ее на месте, и единорог каким-то чудом застыл прямо перед ней, так и не задев ее острым рогом. Вблизи он был совершенно невероятен, и девушке так хотелось, чтобы в этих огромных глазах не было ни былой ярости, не нынешней обиды. Она протянула было руку, чтобы коснуться прелестного животного, утешить, приласкать, извиниться за собственный малодушный страх, но... рука свободно прошла сквозь воздух. Как в той комнате с эффектом присутствия, где картинка казалась такой живой и плотной лишь до того, как попробуешь ее потрогать. А тут и картинка рассыпалась, оставив растерянную оушенку недоуменно смотреть на пески и баобабы.

Раздавшийся рядом голос вернул ее к разочаровывающей реальности, и Мэгги перестала пялиться в дрожащий от жары воздух и обернулась взглянуть на своего потенциального работодателя — это, без сомнений, был он. И, судя по тону его слов, ее шансы получить эту работу стремительно таяли.

Мэг очень давно не чувствовала себя маленькой — с тех самых пор, как переросла маму лет в девять. А тут на фоне высоченного авалонца, задумчиво решающего ее судьбу, она почувствовала себя просто ничтожной. От растерянности и внезапной жалости к себе (он же наверняка откажет, просто думает, как бы помягче это сказать) она чуть было не заревела, но смогла взять себя в руки и взглянуть мужчине в глаза.

- Простите, пожалуйста. Я не хотела его этим обидеть, просто спасала себя от опасности. Откуда мне было знать, что он не желает мне зла? Вы говорите, что страх — это очень плохо. Но страх нужен для выживания. Мне кажется, совершенно нормально бояться боли и смерти и стараться их избегать. Я вон даже в анкете написала... Или вам нужны люди, которые ничего не сделают в минуту опасности? Хотя могли бы спасти не только себя, но и единорогов, например? Мне было бы очень интересно получить эту работу, но если для этого нужно как-то избавиться от инстинкта самосохранения, то я не знаю, как. И, честно говоря, не хочу, — немного упрямо добавила она, поджав губы. Она вдруг поняла, что ей не так уж безразлична ее жизнь, как ей иногда казалось.

Мэг не была дипломатом. Она была простой девчонкой с отсталой планеты, которой вообще редко приходилось говорить больше пары предложений подряд. Поэтому речь вышла не очень-то связной и вряд ли убедительной, но в любом случае искренней. Ей было стыдно за провал испытания, но она не чувствовала своей неправоты и говорила, как думала.

Авалонец выслушал девушку молча, с задумчивым выражением на лице. Как будто прядь тумана покрывала все его черты. Когда Мэг закончила, мужчина улыбнулся и выглянуло солнце.

— Что ж, девица Мэгги, хитрить вы ещё не научились. Это хорошо, просто прекрасно. Я готов вас взять, но... — он провел ладонью по потрескавшейся коре дерева, ласково, словно не старый баобаб погладил, а шелковистого котёнка, — но не я принимаю окончательное решение. Альты — существа капризные. Вы можете им не понравится или не найти подход. Это сложно угадать. Мы ведём статистику, примерно запоминаем, какие кандидатки их устраивают, но... — он опять прервался, видно подбирая слова. — ... иногда кажется, кандидат ничего особенного собой не представляет, а альты от него без ума. А бывает наоборот. У них свой метод отбора, про который нам ничего не ведомо. А пастушки не раскрывают тайны. Говорят, поклялись альтам молчать. Я не хочу вас обманывать — это риск. Врочем, даже если ничего не выйдет, вы посетите Авалон. Планета того стоит, — он снова улыбнулся и добавил, — меня зовут Айлилл. Если у вас есть вопросы, сейчас самое время их задать.

Что? Что он сказал? Он готов ее взять? Правда?

Мэг не поверила собственным ушам. Но слова авалонца подтверждало выражение его лица, еще минуту назад бывшего довольно мрачным, а теперь словно бы осветившегося изнутри. Похоже, это правда. Она уже подготовила себя к отказу, и тем сильнее была ее радость от неожиданной удачи. Авалон и единороги — или, как он сказал, альты? — снова стали близкой реальностью, и в глазах Мэгги отразилась безмерная благодарность, смешанная с пока еще робким восторгом.

- Мэг, очень приятно. Но вы уже и так знаете… Спасибо вам огромное. Да, да, я понимаю, — Сильвия тоже говорила что-то про капризность и непредсказуемость единорогов, но попробовать однозначно стоило. А уж она постарается. Ох, как она будет стараться! Конечно, проведенная проверка несколько поколебала ее уверенность в том, что все непременно будет хорошо, но, как справедливо заметил Айлилл, по меньшей мере у нее будет возможность посетить прекрасную планету и попробовать себя в чем-то новом, а это уже опыт, отказываться от которого на ее месте было бы просто глупо. В конце концов, даже если единороги ее не примут, вот тогда она и подумает, что делать дальше. К чему заморачиваться раньше времени?

Вопросов у нее, конечно же, было множество, и она даже не знала, с чего начать.

- А они разговаривают? И много их у меня будет? А с другими пастушками можно будет поговорить? И когда вылет? И что мне нужно делать? Ой, простите, я немного взволнована...

Мэг замолкла, потупившись.

— Нет, — улыбнулся Айлилл, — они не разговаривают. Это же животные. Но они обладают даром, чем-то вроде телепатии, что позволяет им улавливать и передавать эмоции. Это сложно объяснить, вы сами всё поймёте. Стадо обычно небольшое: пять-шесть особей. Альвы все — индивидуалисты. И да, девица Мэгги, возможно вы слышали кое-какие легенды, их много ходит вокруг, — он рассмеялся. Смеялся он негромко, но очень как-то доброжелательно, словно крошечные колокольчики звенели в траве. — Скажу сразу, если в них и есть правда, то сущие крупицы, сдобренные вымыслами.

Что это за слухи и что за легенды, он, впрочем, объяснять не стал. Зато пообещал, что Мэгги сможет пообщаться с другими кандидатками в пастушки во время полёта, а вот на Авалоне нет, на Авалоне она будет одна со своим стадом.

— Так нужно, чтобы настроиться на животных, — сказал Айлилл.

Стартовал корабль через три дня, и от Мэгги не требовалось больше ничего, кроме как подтвердить заключение контракта (это делалось активированием выданной визитки) и вовремя явиться на космодром. На Авалоне, заверил Айлилл, её отведут к животным и завершится последняя часть испытания, специально готовится не надо, это не помогает, а иногда даже мешает.

Про Авалон Мэгги слышала, конечно же. Удивительная, богатая планета. Богатая, прежде всего природными ресурсами: замечательный климат, реки, озёра, леса. Это был рай для туристов, хотя и не во все части Авалона их пускали. Мэгги предстояло жить именно в такой, заповедной части, где не бывает чужаков. Уже через три дня и пару недель полёта её судьба должна была круто измениться.

Мэг понравился Айлилл. Своей мягкостью и каким-то благородством, своим светлым образом и нежным, добрым смехом. Она и сама рискнула робко улыбнуться в ответ. Ее подмывало еще о многом его расспросить — например, о том, какие именно легенды ходят об Авалоне и его обитателях, но казалось, что это будет уже слишком. Не хотелось показаться надоедливой невеждой. Поэтому, с готовностью протянув для активации визитку, она не удержалась только от одного вопроса:

- И все же, а как я должна была поступить? Ну, когда на тебя несется единорог...

Никогда не знаешь, когда еще окажешься в подобной ситуации. Если есть правильный вариант поведения, ей отнюдь не помешает его знать. Вдруг уже на месте им вздумается устроить ей такую же или подобную проверку?

Распрощавшись с авалонцем, еще раз уточнив и крепко запомнив точное время и место отправления корабля и во внезапном порыве плеснув из бутыли баобабу немного воды, Мэгги отправилась обратно в город на поиски какого-нибудь жилья. Денег у нее оставалось совсем немного, поэтому ни о чем приличном и речи быть не могло, но, потратив изрядное количество времени и нервов, она отыскала-таки небольшую гостиницу, скорее даже хостел под претенциозным названием «Царство уюта», на пару ночей в котором ее скудных наличных вполне хватало, и даже осталось на флаер до космодрома. Местечко, конечно, не отличалось ни особой чистотой, ни уединением, ни сколько-нибудь приятным уровнем обслуживания, но там была койка с застиранным, но не кишащим клопами бельем, вполне себе удобства, пусть и в единственном экземпляре на улице, и скучающий пухлый охранник, он же хозяин, у входа, который, впрочем, вполне готов был прийти на помощь, если бы вдруг «милую девушку» кто-нибудь вздумал обидеть. Внутренне фыркнув, а вслух лишь сдержанно его поблагодарив, оушенка растянулась на указанной кровати, свесив ноги с края, потому как они явно были рассчитаны на более мелких существ. Уюта она не ощутила, но это ее не смущало — мыслями она уже давно была не здесь, и оставалось только как-то протянуть до отлета. Красть у нее было нечего, а приставать к ней здесь было особо некому. Несколько негуманоидов выглядели вполне безобидно, да и из гуманоидов в общей с ней комнате была только тихая старушка с ворохом пахнущих травами узелков да странноватого вида тощий парень с зеленоватой кожей и длинным хвостом, доходивший Мэг едва ли до пупка. Она силилась вспомнить, как называется эта раса, но, так и не вспомнив, в конце концов уснула.

Проснувшись еще до рассвета от голода, она поняла, что еще два дня без еды — задача, конечно, выполнимая, но малоприятная. Никаких завтраков в «Царстве уюта», конечно же, не предлагали. Немного поразмыслив, она отправилась в «Офисный планктон», потому что, во-первых, место было ей уже знакомо, а во-вторых, туда можно было дойти пешком — каких-то сорок минут. Хозяин узнал девушку и согласился пару дней ее покормить за «скромную помощь по хозяйству». На самом деле, гонял он ее нещадно, и на кухне, и на складе, и даже крышу подлатать — по крайней мере, свою внушительную пайку она отработала минимум четырежды, но если обоих участников сделки устраивают условия, что уж тут считаться. Попутно она пыталась ненавязчиво выяснить у персонала, знают ли они какие-нибудь легенды об Авалоне и единорогах. Даже если они неправдивы, все равно интересно.

Пару раз ей приходило в голову, что она могла бы потратить это время и более продуктивно или хотя бы интересно, но ей очень не хотелось рисковать, и по пути из хостела и обратно она старалась максимально не привлекать к себе внимания. Как ни удивительно, но разнообразие обитателей и гостей Колючки вполне позволяло это сделать даже настолько приметной девушке.

На космодроме она появилась задолго до назначенного времени, рассудив, что лучше подождать, чем опоздать.

— Это же не настоящий единорог, а подсознательная модель, — улыбнулся Айлилл, — она просто показывает, сколько у человека страхов в душе. Они на пастушек никогда не нападают, а если вот так бегут и... — авалонец помрачнел. — ... то беда стряслась, значит. Защиты ищут. И тут уже по ситуации: успокоить, увести, выяснить, что приключилось...

Два дня на Колючке пролетели быстро. Слухов об Авалоне Мэгги собрала достаточно, были они, скажем так, малость неприличные. Будто бы единороги эти все сплошь самцы, и главной обязанностью пастушек является удовлетворять их плотские желания. А через положенное время рожают они новых единорогов. Вот о чём болтали. Вряд ли в таких слухах скрывалась правда, скорее выдумки шли от недостатка информации об этих животных, да от странного требования девственности для пастушек. А еще от того, что ни на одной планете авалонских единорогов развести не получилось.

Вооруженная напутствиями Айлилла, слухами этими досужими, да своими мыслями, Мэгги прибыла на космодром и очень скоро любовалась на обзорном экране на отдаляющуюся от нее Бету Ежа. Кораблик был небольшой, но чистенький, здесь даже душ имелся. Их летело девять девушек, все с разных планет, впрочем, познакомиться друг с другом толком они не успели. И стеснялась каждая, и времени оказалось немного: пара скачков, во время которых пассажирки пребывали в анабиозе, и Мэгги оказалась на прекрасной планете Авалон.