Московский вампир | ходы игроков | 03. Институт

 
DungeonMaster XIII
27.03.2018 18:43
  =  
Вложение
      03. ИНСТИТУТ

      СССР, Москва, Ленинский проспект
      15-ое февраля 1975 года, 19:30
      Смеркается, холодает
      -4 °С






      Четырнадцатое февраля, День влюблённых, пролетело над Москвой почти незамеченным — как приснопамятная фанера над французской столицей. Серый снег замёл едва воспрянувшие с оттепелью улицы. И пусть народа поубавилось в честь субботы, не сказать, что лица в метрополитене и троллейбусах стали менее хмурыми. Куртки на меху, стеганки и пальто плыли своим чередом под крупными кляксами снегопада. Всё так же хрустели валенки и полуботинки на зверской белорусской подошве. Машины, точно неотряхнувшиеся коты, рассекали слякоть и на широких проспектах, и в тесных проездах. Дым труб за Московской кольцевой автодорогой реял в небе, мешая льдистые сумерки и двуокись серы. Разве что школьницы, смущённо улыбаясь, подкладывали в пеналы одноклассникам самодельные бумажные сердечки или невзначай рисовали на полях их тетрадей. Взрослые не замечают таких глупостей — и, наверное, зря. Их рабочая пятница сменилась нервной субботой, а те самые школьницы уже знали, что после коротких уроков отправятся в кафе-кондитерские или кино. Для кого-нибудь их них, наверное, весна могла стать временем любви. Если пролетит белый голубь или цыганка у Щелчка вытащит червонного короля.

      Если прислушиваться к суевериям, Артёму Викторовичу Одинцову пятёрка на календаре также обещала успех.

      Дневной торпор оставил референта в начале восьмого. В его антрацитовой тьме не существовало грёз и не звучало дремотного бормотания. Лёжа под давно остывшим одеялом, вампир не ворочался на кровати и не пытался мило и сонно утянуть Катю в объятия. Он вообще не ощущал своего состояния. Торпор, в сущности, не был сном. Он схлынул как чёрный прилив, обнажающий длинные языки скал — и Мехет открыл глаза, не моргая.

      Очнувшемуся Артёму не хотелось зевать. Тело не звало потянуться и посетить уборную. Страшная истина заключалась в том, что в сути своей торпор — лишь красивое название. Обходительная игра слов, придуманная, чтобы замаскировать неприглядную реальность. На самом деле, Одинцов лежал мёртвым, пока солнце сияло над Москвой. Даже пять чёрных звёзд Родословной, что на безлунном небе, не могли справиться с весом солнечного проклятия. Поэтому с последними дневными лучами Артём не проснулся, а вернулся к жизни. Так же, как вчера или позавчера — или как много дней до этого. Могила не взяла его, а Кровь подняла из мёртвых. Опять и опять. В век телевидения, космических открытий и ядерных ракет. Снова и снова.

      Как и прежде, смерть не имела власти над ним. Вчера Катя назвала «Белый альбом» лебединой песней для британского квартета. Выходило так, что каждый день становился для Артёма очередным белым альбомом.

      — Тёма, знаешь... это, конечно, отпадный фокус, — прозвучал голос Кати в сером полумраке комнаты. — У тебя даже сердце не бьётся. И сахар в шкафу от семьдесят первого года. И телефон звонит.

      Она смущённо пожала плечами и откусила горбушку круассана а-ля Брежнев — пухлого пшеничного батона. «Вечерняя Москва» на её коленях гласила: «Успехи советского тенниса: в финале чемпионата мира в Калькутте сразятся пары из республик Советского Союза».
Отредактировано 30.03.2018 в 18:43
1

Одинцов constantine
28.03.2018 21:13
  =  
      Артём сел и, покрутив головой, без труда нашёл взглядом силуэт Кати. Забравшись с ногами в кресло, она сидела в паре метров от кровати.
      — Если хочешь — при тебе всегда будет биться. — он улыбнулся: — Ну, сердце.
      — Не-не-не, — запротестовала Катя. — Ни в коем случае. Иначе ты перестанешь быть похож на вампира.
      — А это плохо?
      — Зачем? Людей-то много. А я тебе вчера что сказала?

      «Здорово, что ты такой, какой есть». Артём помнил.

      Свесив ноги, он неторопливо поднялся, подошёл к окну и, отдёрнув шторы, немного разбавил тени спальни освещением с улицы. Катя откровенно рассматривала его, следя взглядом за каждым движением. Если бы взгляд мог поджигать, ягодицы Артёма уже сравнялись бы цветом с румяной выпечкой. На другой стороне проспекта убегали вдаль крыши. С такого ракурса кампус Московской академии лёгкой промышленности напротив, продмаг и жилые дома мало чем отличались друг от друга.

      — Кстати, — заметил он. — Когда говорят «конечно», в конце обычно добавляют «но».
      — Но телефон правда звонит, — елейным голоском пропищала девушка.

      Аппарат в коридоре действительно трещал. А сумрачное небо над Москвой ещё резало глаза. Далеко на американских меридианах догорал день. Его последние сполохи угасали за горизонтом Гринвича несколько часов назад, но даже малости хватало, чтобы Одинцов едва заметно вздрогнул. Артём только теперь осознал, что телефонный звонок — не часть почти выветрившегося дневного сна, и что Катя именно об этом сказала минуту назад.

      Он неохотно, шаркающей походкой доковылял до телефона и так же неохотно снял чёрную трубку. Тем не менее, ответил референт довольно бодро:
      — Одинцов. Слушаю.
      — Это Хороводин, — крякнула та, сходу выиграв соревнование в лаконичности. Как и предупреждал Ефремов, звонил Председатель. — Членские взносы за месяц не уплачены. Буду в ГУМ, кафетерий на галерее. Сможете заехать через час?

      «Членские взносы — дело Клуба. Надо встретиться» — переводил Одинцов. Телефон в Советском Союзе уже вошёл в широкий быт, а барышни за коммутаторами канули в лету, но Родословная не пренебрегала осторожностью. Любая линия Москвы могла прослушиваться в любую секунду, и никто понятия не имел о принципе отбора. Например, сам Одинцов подозревал, что в оперативно-техническом управлении КГБ начальствует слепой случай.

      Артём поморщился, словно от зубной боли, и поднял глаза на настенные часы, прикидывая, сколько потребуется времени, чтобы туда добраться, и как скоро выходить, чтобы успеть. По его прикидкам, до «Площади Революции» он добрался бы за полчаса, а всё проклятая пересадка на кольцевой. На такси — и того быстрее.

      — Буду, — коротко подтвердил Одинцов.
      Председатель поблагодарил и разъединился.
Отредактировано 28.03.2018 в 22:04
2

DungeonMaster XIII
28.03.2018 22:10
  =  
      Неудивительно, что в стране, где из культурной прослойки населения лучше всего сохранилась научно-техническая интеллигенция, правящий совет вампиров наполовину состоял из людей науки — бывших, разумеется. Графиня Чернова и предводительница Мехет Гуникеева составляли то самое исключение. Третье кресло в Примогенате — или, как он предпочитал называться, Секретариате — занял вчерашний пан Бражедский, польский академик, а председательствовал нетерпеливый инженер Андрей Хороводин. Сравнительно молодой по меркам бессмертных, Хороводин ещё не достиг нужного возраста, чтобы зваться Старейшиной. Однако Примогенат много выиграл от его присутствия, поскольку он оказался единственным среди Старейшин, кто хорошо ориентировался в реалиях современности. ЭВМ, джинсы, распределители — Хороводин всё это понимал лучше, чем оккультное закулисье древних семей. При жизни он возводил бетонные дамбы и с этим достиг высот в Гидрострое. Ему прочили синекуру в наркомате коммунального хозяйства СССР, но… но Председатель выбрал иначе. Проницательный, хитрый и фанатично преданный цифрам, «синий воротничок» получился далеко не лучшим лидером, но прекрасным администратором.

      Одинцов жалел только о том, что прекрасный администратор не догадался позвонить в воскресенье.

      — Работа, — вздохнул Артём, вернувшись в спальню.
      — Рабо-ота... — Катя отложила газету, но её грусть была наигранной. Спрыгнув с импровизированной оттоманки, она снова улыбалась.
      — Ждут меня через час. У тебя какие планы?
      — Ну, чёрной кареты у меня нет, а кусаться я не умею. Придётся по-пролетарски идти гулять.
      — Москва превратилась в снежное болото, если верить окнометеостанции, — предупредил Артём.
      — Тогда-а-а… Может, к друзьям загляну. Если ты не забыл, у жалких смертных сегодня суббота. Вызвать тебе такси?
      — Да, будь добра. Спасибо, — Артем задумчиво кивнул, уже оглядывая комнату в поисках штанов.
      — Ох, какой же ты тормоз, — Катя закатила глаза. — На такие вопросы отвечают не так!

      Уронив газету за спину, она закинула на шею Артёма цепкий аркан из собственных рук. Не обращая внимания на холод его губ, который в дурной сатире окрестили бы мертвецким, Катя слилась с вампиром в долгом поцелуе. Такими не провожают на работу. В них слишком много деталей, которые мешают мужчине быть мужчиной. Ладони Одинцова сами собой поползли вверх по ее бёдрам, сдвигая мятое с вечера платье. Мятое, господи! Этот факт заводил Артёма сам по себе, а воспоминание о том, как девушка избавлялась от вечернего наряда накануне, окончательно похоронило надежды на быстрый отъезд. С демонстративным простодушием Катя надела платье прямо на голое тело, встречая каждое движение Артёма недвусмысленным стоном и прижимаясь к нему всё сильнее.

      Одинцов с трудом прошептал:
      — Катя, я...
      — Точно не хочешь задержаться? — хитро спросила она.
      — Но…
      — Ну? Что? Вызывал такси, а приехал камчатский краб, — в подтверждение сказанного Катя обняла его коленями. — В России и не такое бывает. Подумаешь, опоздал.
      — На эту работу нельзя опаздывать, — хмыкнув, Артём с сожалением провёл по её щеке языком, чувствуя, что начинает перенимать её манеры. Странно и слишком опасно для дружбы старика и вчерашней студентки.
      — Ну... timing is just your thing, — глаза Кати искрились весельем как лампочки на новогодней гирлянде. — Ладно. Буду облизывать бутерброд.
      — Всё в порядке? — Артём знал, что поедет в любом случае. К сожалению, сейчас он не чувствовал ни поднимающегося по животу тепла, ни стучащего в предвкушении сердца. Однако он всё равно спросил, зная, что так будет правильно.
      — Беги, Лимонадный Джо. Не будь таким несчастным, всё правда в порядке. И вообще, я с тобой выйду.
      — Если хочешь, ты можешь остаться, — только предложив, Одинцов понял, насколько обыденно это звучит.
      — Не читать же газеты весь день! Одевайся давай, undead master.

      Она помогла Артёму собраться, хотя сборы больше напоминали ревизию в плановом отделе, где сражаются за каждый скоросшиватель. Наконец, Катя устала кидаться носками и просто влезла в дублёнку. Когда вампир уже стоял в дверях, когда она спросила:
      — Тёма. Вопрос.
      Одинцов вопросительно поднял голову, зашнуровывая ботинки.
      — А ты правда в органах служил?
Одежда
• пальто чёрное, до колен, хромовая кожа, высокий воротник и пояс
• брюки светло-серые шерстяные, с ремнём
• свитер кашемировый кремовый, высокое горло, длинные рукава
• ботинки английские парашютные, высокий берец, тёмно-красная кожа, шнуровка
• часы механические «Победа» с секундомером и заводом, кожаный ремешок
• нательное бельё
Отредактировано 28.03.2018 в 22:31
3

Одинцов constantine
30.03.2018 18:22
  =  
      — Это было давно, — ответил Одинцов, натягивая пальто.
      — Ну точно Лимонадный Джо, — Катя кивнула, и в этот раз её подвижное лицо осталось серьёзным. — Пойдём оба вниз. Я и себе такси вызвала.

      Их шаги эхом прокатывались в пустом подъезде, который спроектировали исключительно для того, чтобы жильцы ощущали готический стоицизм своего подвига, покидая квартиры. Затейливая вязь перил и блеск лакированной краски вели их по широким лестницам мимо банок-пепельниц и мусоропровода.

      — А почему ты спросила? — нарушил тишину Одинцов.
      — Не знаю... — рассеянно откликнулась девушка.
      — Но ведь спросила.
      — Интересно было. Про тебя ходят разные слухи.
      «Этого ещё не хватало...»

      — Слухи?
Артём удивился, не понимая, почему про него вообще могут ходить какие-то слухи. Подумаешь — важная фигура.
      — Ну, мы же не в вакууме живём, — хмыкнула Катя.
      — Это какие, например?

      Мехет открыл перед подругой (или больше, чем подругой?) тяжёлую дверь, выпуская на непривычно шумный Ленинский. Мимо то и дело проносились автомобили. Даже близость Нескучного сада, чьи деревья поднимались буквально за домом Одинцова, не помогала истребить вездесущий запах асфальта.

      — Будто не знаешь! — лукаво фыркнула Катя. — Все говорят, что ты — наследник Гуникеевой. Вот, например, летом её Отец навещает Югославию…
      — И что?
      — Конечно же, она поедет. Кого вместо себя оставит? Понятно кого.
      Шутливый тычок в бок не вызвал в Артёме улыбки.
      — А ещё говорят, что Хороводин больше тебя слушает, чем Ефремова. Или что ты, когда был живым, участвовал в расстрелах. Было?
      — Глупости, — отмахнулся Одинцов. — Ни с той, ни с другой стороны.
      — А что, было две стороны?
      Катя совсем не поняла шутки. Почему-то Артёму вдруг невыносимо захотелось закурить.
      — Много сторон было, — хмуро откликнулся он. — Этим ведали другие люди. Ну а по службе — приходилось отстреливаться, конечно. Даже и не раз. Это бывало.

      Он подозревал, что Катя не очень захочет вникать — так и случилось. Бывают люди серьёзные и обстоятельные, которые шагают по жизни как тяжеловесный слон. Бывают бабочки, порхающие с цветка на цветок. Бывают Мальвины, которым дай только всхлипнуть в уголке. В кого записывать Катю, Одинцов пока не определился, но расспрашивать Катя действительно не стала. Как оказалось — из уважения:
      — Не рассказывай, если не хочешь. Это твоё, личное, — она взяла Артёма за руку и погладила тыльную сторону ладони, будто чувствовала настроение вампира. — Но знал бы ты, как тебя Николай Иваныч за глаза живописует! Казнить нельзя помиловать сплошное! Мы всегда смеёмся.
Отредактировано 30.03.2018 в 18:25
4

DungeonMaster XIII
30.03.2018 18:53
  =  
      «Петренко, говоришь?»

      — Очень недальновидно с его стороны, — протянул Одинцов.
      — Эй! Знаю я этот тон! — рассмеялась Катя.
      — Какой тон? — Артём засмеялся вместе с ней.
      — Этот тон! Брось, ты что. Если ваши Старейшины прекратят сплетничать, то скоро умрут со скуки.
      — Вот это уж точно! Нет, я не к тому, что запомню, а к тому, что глупо распространять небылицы про тех, к кому в иной день может понадобиться обратиться за помощью.

      К сожалению, вампиры всегда помнят, и Одинцов знал, что это, хочет он того или нет, осядет в его памяти. Тем временем, к тротуару подъехало первое из вызванных такси — потрёпанный жёлтый «Москвич» предыдущей модели. Артём ещё раз оглядел проспект, на котором ему так не хотелось расставаться с Катей, и поцеловал её на прощание.

      — Кто первым поедет? — шутливо спросил он.
      — Ты поедешь. К тебе же обратились за помощью, — сдвинув брови в мефистофельской гримасе, прогудела Катя. Артём закатил глаза, вновь обнимая её.
      — Ты ждёшь от мира слишком много жестокости, — прошептала Катя ему в воротник.
      — Не больше, чем уже видел, Кать.

      Дом на противоположной стороне оканчивался высокой и глухой стеной. Поверх неё тянулись гигантские красные буквы: «Живём, любя, благодаря заветам Владимира Ильича!». Живём, любя и благодаря в одном предложении. Подряд. Гениально. Должно быть, кто-то очень старался внести в город культурную свежесть, но споткнулся на деепричастиях и глаголах. Одинцов рассматривал надпись, пытаясь найти в ней ответ на то, как христианские идеалы соединились с леворадикальной идеологией. А заодно на то, почему он, Артём Викторович, такой, какой есть.

      «Февраль виноват. Точно февраль».
      — Береги себя, — попрощался Артём, ныряя в такси.


      * * *


      СССР, Москва, Красная площадь, ГУМ
      15-ое февраля 1975 года, 20:30
      Смеркается, холодает
      -5 °С






      ГУМ потрясал собою снаружи — оглушал и внутри. Гастрономы и товарные базы, фирменные магазины и удивительное для страны победившего воровства изобилие: всё можно было найти в главном универсальном магазине, если хорошенько поискать. Даже в поздний час торговые галереи шумели от обилия посетителей, и на входе у высоких дверей Одинцову пришлось проталкиваться через толпу.

      — Мама! Мама! Пойдём в «Берёзку»! — зазывала девочка в нарядном красном пальто.
      — Да подвиньтесь же, граждане, дорогу, — с отчаянным бурчанием протискивался между чужих плеч конторский.

      Артём посторонился, чувствуя себя отшельником из пустыни. В ушах звенело, а обострённое восприятие вампира захлёбывалось от обилия раздражителей. Здесь и там что-то взвешивали, продавали и примеряли. Витрины в ателье готового платья сменялись сырными прилавками, валютными ассортиментами и мебельными салонами. Часть магазина находилась на, кажется, постоянной реконструкции, поэтому удельная концентрация торговых площадей росла с неумолимыми темпами. В конце девятнадцатого века на месте крытых торговых рядов находилось порядка шести сотен разнообразных лавок, и с тех пор число коммерсантов, кажется, только увеличилось. Лавочников изгнали, выстроив на их месте лубочный дворец — соседство с Кремлём определило его подчёркнуто-славянскую архитектуру. Правда, в последние годы изыски теремостроительства прятались под обвислыми сетками на лесах, а прямо на Красную площадь взирал циклопический портрет Ленина, натянутый на фасад. Должно быть, февраль и вождя вогнал в созерцательную задумчивость. Теперь революционный гигант искал новые тезисы в зареве фонарей над Кремлёвской набережной.

      Огромный магазин простирался в длину, в ширину и даже в высоту. Его этажи назывались линиями, и на каждой находились свои потребкооперативы и помещения. Центральные променады тянуло назвать атриумами, благо небо над головой закрывал только ажурный купол из стекла и стальной решётки. Другим определяющим фактом для ГУМ-а служило то, что именно здесь в двадцать первом году начался великолепный НЭП — новая экономическая политика Владимира Ленина. Возможно, его портрет на строительных лесах служил знаком запоздалого уважения. Кто-то однажды рассказал Одинцову, что в самом ГУМ-е считали свой магазин чем-то вроде всенародного градусника. Двадцать третьего декабря пятьдесят третьего был расстрелян Лаврентий Берия, а уже двадцать четвёртого Хрущёв открыл главный универсам для широкой публики. Если память не изменяла Артёму, заметки об этом были помещены в газетах в один день.
Одинцов. Проверка на информацию о «грязном белье» Петренко: 3d10 Коммуникабельность = 0 успехов, неудача.
Отредактировано 30.03.2018 в 18:58
5

Одинцов constantine
30.03.2018 19:11
  =  
      Протолкавшись на второй этаж, референт направился к кафетерию в удалённой части террасы. Под перилами кипела людская толпа, но вокруг становилось всё менее и менее людно: ещё бы, за полтину можно было хорошенько позавтракать в Раменках, а не перехватить скупую чашку кофе с корицей. Возле салона вечерних платьев стояли двое иностранцев: лысеющий мужчина в длинной голубой куртке и женщина с фотоаппаратом. Проходя мимо, Артём услышал обрывки французской речи, и вошёл под арку кафе.

      За одним из столиков расположились два почти одинаковых молодых человека в коричневых пальто и с обилием брильянтина в волосах. Наверное, они воображали себя итальянскими гангстерами. Один делал вид, что читает газету, даже не глядя в неё, а второй периодически подносил к губам чай, не отпивая.

      Одинокий столик за их спинами, у самых перил, занимал Председатель. Сухопарый, подтянутый, одетый в безупречно накрахмаленную сорочку и рабочий пиджак, он производил впечатление делового и занятого человека. Над узким носом он носил мощные очки в пластмассовой оправе — наследие долгих часов в проектном бюро. В этот момент Артёма посетила мысль, до того витавшая на границе сознания, но ни разу не получавшая оформления. Он подметил, что, вне зависимости от прошедших веков, вампиры продолжают вести себя так, как вели в момент Обращения. Вот сорокалетний Хороводин упорно стремился перековать мир на свой лад. Светская львица Гуникеева посещала балеты, а Гангрел Аня отрывалась на подмосковных дискотеках, которые стоило именовать турнирами. Получалось, каждый из них навсегда застревал в смертном облике. Годы шли — а моральное взросление остановилось.

      Значит, Ефремов ошибался? Значит, возраст всё же имел значение?..

      Секунду Одинцов колебался, не зная, уместно ли будет протянуть руку. Тактильные контакты между вампирами не сильно приветствовались, исключая, разумеется, близких родичей. Дело было не в брезгливости, просто… слишком много всего пришлось бы предусмотреть. Прирождённые ночные убийцы не любили касаться друг друга.

      — Здравствуйте, — сказал Артём, остановившись у столика, и заодно смерил оценивающим взглядом громил Хороводина.
      — Добрый вечер, — поздоровался Председатель. — Садитесь, пожалуйста.

      Дождавшись, когда Артём займёт плетёное кресло напротив, он заговорил сразу. Хороводин относился к тому типу начальников, которые не пытаются сблизиться с подчинёнными, но и не ездят на чужом горбу. Если в модели Одинцова царствовал порядок, то в мире Хороводина — иерархия. Его, пожалуй, было легко обмануть, потому что из-за такого мировоззрения он чрезмерно полагался на чужую порядочность.

      — Вчера звонил Ефремов, сообщил о случившемся. Омерзительно и нехорошо. Сегодня отзвонились из Института, вести неприятные. Поэтому я хочу, чтобы к заключительному этапу экспертизы вы поехали туда лично.
      — Так точно, — кивнул Одинцов. — Я собирался заехать туда сегодня.
      — Да ничего точного, к сожалению, — буркнул Хороводин. — Вы взяли кровь, потому что знали: замешан вампир. Правильно?
      — Правильно, — на сей раз более сухо ответил Артём, мысленно передразнив Хороводина: «да ничего правильного, к сожалению».
      — Откуда? — Председатель резко взглянул на него.
      Лицо Одинцова осталось непроницаемым, хотя теперь он смотрел на Председателя примерно как на Женю с монголизмом.

      «Это что, викторина для дурачков?»
Отредактировано 30.03.2018 в 22:28
6

DungeonMaster XIII
30.03.2018 22:31
  =  
      — Было непохоже, что замешан оборотень, товарищ Председатель, — всё с тем же каменным выражением лица заявил Артём.

      Глаза Хороводина вспыхнули злостью за стёклами очков. Лёд, который попробовал на прочность Одинцов, оказался тоньше, чем столовские сосиски. Мало того, что Председатель происходил из линии крови Бруджа, так и при жизни отличался действительно нетерпеливым характером:
      — Иронизируйте в другом месте, Одинцов! — гаркнул он так, что молодые гангстеры обернулись к ним. — Я вам не Юрмала!
      — Так точно!

      Серьёзность буквально сочилась из ушей Председателя. Внутренне Артём хохотал, внешне сохраняя тупую невозмутимость. За годы службы в НКВД такую штуку он не раз проделывал со своим непосредственным начальником, который что внешностью, что манерами больно сильно напоминал Хороводина. Поэтому Одинцов не удержался и сейчас. Возможно, если бы он не провёл ту ночь, а за ней и весь день с Катей, то поступил бы по-другому. Но сейчас почему-то очень хотелось вести себя по-человечески.

      — Вы взяли кровь у полусъеденной жертвы, а не у субъектов. Ясны ли теперь причины вопроса? — продолжал бесноваться Хороводин.
      — Ясны как Солнце, товарищ Председатель, — продекламировал Артём.
      — Ох… перестаньте уже. Каковы они? — с глубоким вздохом старший Примоген откинулся в кресле, и Артём сжалился над ним:
      — Тут всё просто, — нормальным голосом сообщил он. — Запах. Человек истекал кровью.

      Неведомым образом Артёму удавалось не прокручивать картины той ночи в голове и сохранять отстранённость, рассказывая.

      — Любой вампир почует кровь за много метров, — Председатель относился к тем немногим, кто не подбирал эвфемизмы к слову «вампир». Собрат, Семья — для него, должно быть, такие термины казались слишком патриархальными.
      — Вернее, запах я распознал позже, когда мы обратили внимание на то, что хозяин квартиры не оказал сопротивления налётчикам, оставаясь при этом в сознании, — Мехет сделал небольшую паузу, потом с задумчивостью добавил: — Но всё выглядело очень скверно...
      — Как именно?
      — Как… какая-то циничная пародия на Пир.

      Хороводин закрыл глаза. Артём сомневался, что инженер, которого миновала участь отрока при Гуникеевой, знаком с ритуалами прошлого, и уже готовил объяснение, но Председатель спросил:
      — Кровавый пир. Вы о нём?
      — Людей обратили в Сосуды.
      — Значит, вы о нём…
      Артём согласно наклонил голову.
      — Я знал, что во время Пира жизнь в куклах поддерживала кровь. Наша кровь.
      — Хорошо, — Председатель принял ответ. — Что-то ещё особенное?
7

Одинцов constantine
30.03.2018 22:47
  =  
      Вспомнив про другую жертву, Одинцов решил поделиться мыслями и насчёт неё:
      — Про убитую… изъеденную… женщину Игнат Владимирович вам наверняка сказал.
      — Отметил как факт.
      — Она лежала в ванной, была упакована в плотные мешки. Значит, тот, кто это организовал, заходил в квартиру. Те пацаны... ну, те звери, этого сделать, понятно, не могли. Женщина пролежала там больше недели. Но хозяин квартиры — точно нет.
      — В смысле «точно нет»?
      — Точно не пролежал столько, — терпеливо объяснил Артём, видя, что Председатель слушает его настолько внимательно, что даже забыл злиться дальше. — Значит, этот кукловод был там накануне.
      — И ваш вывод, Одинцов?
      — Я собирался допросить соседей. И в первую очередь — пенсионерку, что позвонила в органы. Если ещё жива.
      — Хорошо. Решения разумные. Из Института вашу версию подтвердили — жертва превращена в гуля незадолго до гибели. И... не только, но это вам доктора доложат, — по губам председателя пробежала неприязненная гримаса. — Тело правильно сделали, что забрали. Ефремов сейчас им занимается. Молодец, Одинцов. Вам поощрение, Ефремову выговор.

      Артём непонимающе захлопал глазами, в которых читался вопрос:
      «Ему-то за что?»

      — Если мне позволено будет заметить, товарищ Председатель, именно Игнат Владимирович при всей спешке обратил моё внимание на то, что люди не сопротивлялись. И в нужный момент не подвёл — прикрыл меня, когда требовалось. Отправить нас обоих было истинно мудрым решением.

      Артём не без скрипа в сердце добавил немного лести, но эффекта она не возымела. Бывший инженер едва дослушал. Одинцов не напрасно считал, что их нынешнему руководителю ещё многому предстоит научиться — например, слушать. Хороводин, впрочем, с не меньшей убеждённостью верил, что это другим следует учиться у него и не тратить время на формальные глупости. Только приход официанта спас ситуацию. Для порядка Артёму пришлось заказать кофе за сорок пять копеек, а Председатель только отвернулся в сторону променада. Едва кельнер отбыл, Хороводин желчно буркнул:

      — Игнату Владимировичу, к вашему сведенью, не спешить стоило, а башкой своей думать. Стрелять в пяти шагах от Садового — просто план ГОЭЛРО какой-то, чёрт побери. Да и вы хороши. Могли бы и остудить товарища. Вы разве не понимаете, что под трибуналом ходим? Одно неверное движение — и всё. Бам! — он неожиданно хлопнул по столу ладонью так, что звякнула сахарница. — А вот следственные мероприятия провели быстро, результативно. Потому и молодцом. Несправедливо сужу, считаете?
8

DungeonMaster XIII
30.03.2018 22:59
  =  
      В это время Артём смотрел перед собой. В воздухе как будто всплывали облака с вариантами ответа, и Одинцов, глядя то на один, то на другой, то на третий, не знал, на каком остановиться.
      «А. Никак нет! Считать не научен, товарищ Председатель!»
      «Б. Если спросите меня, то, на мой взгляд, товарищ Ефремов действовал по обстоятельствам в условиях ограниченного времени».
      «В. Мой промах, товарищ Председатель. Должен был остудить Игната Владимировича».

      Ни один из вариантов ему не нравился. Артём тряхнул головой, отогнав наваждение, и сказал:
      — Мы оба нашумели, товарищ Председатель. Оба красавцы. Один пальнул, второй окно разнёс. Впредь будем осторожнее.
      Хороводин кивнул со смесью удовлетворения и осуждения, понимая, что нет смысла махать кулаками после драки, а затем расстегнул аккуратную кожаную папку, лежавшую перед ним.
      — Слушайте дальше. Здесь внутренний милицейский циркуляр по вчерашнему поводу. В газетах об этом не напишут. Коротко: четыре жертвы и поджог, дело передали в МУР. Отдел по борьбе с бандитизмом. Это значит, что по месту преступления сейчас разработка, всё оцеплено. Пенсионерку вашу задержали, как и уборщицу в парикмахерской, и ещё двух соседей. Та показала, что незадолго до пожара слышала машину. Ефремова, как думаю.

      Одинцов, прикусив язык, внимательно слушал Председателя. Охота шутить отпала — он понемногу вспоминал, что Председателя выбрали Председателем за компетентность, а не игрой в «камень-ножницы-бумагу». Он принял протянутый листок, пробегая его глазами:

      «14.02.75 в 21:25 усиленный дежурный наряд ОВД Свердловского района г. Москвы в лице меня, старшины Неземцева Д.А., сержанта Гизатуллина Р.Г., рядовых милиции Потапенко К.К. и Крапивина Д.Т. был поднят по тревоге. Граждане Потоварова С.Н., Ламилина Н.Б., Котов Е.К., Суздалина У.Г. (данные прилагаются) независимо друг от друга телефонным звонком сообщили дежурному по ОВД о ведении стрельбы из боевого оружия. В 21:35 наряд прибыл на вызов по адресу ул. Садовая-Триумфальная (у Оружейнего пер.), д. 16, стр. 2 во дворе. На месте обнаружен очаг возгорания, а также следы совершения противоправного деяния, а именно — выбиты окна в подъезде № 1 и кв. № 6 этого же подъезда. Был произведён вызов пожарной бригады, начата эвакуация жильцов. В 22:05… обнаружены тела… документы отсутствуют... уничтожены огнём… установить не представляется… свидетель задержан… план "Перехват"…»

      — Москва стоит на ушах, хотя этого никто не видит, — вкрадчиво напомнил о себе Председатель. — Убийства в центре города, будто это Казань или Кавказ.
      — Я понимаю, — только и сказал Одинцов. Надежды спокойно поговорить с пенсионеркой таяли как дым.
Отредактировано 30.03.2018 в 23:18
9

Одинцов constantine
30.03.2018 23:10
  =  
      — Поэтому от квартиры держитесь подальше. Если не придумаете, конечно, способ повернуть ситуацию в свою пользу.
      — Учту.

      Бруджа сделал паузу, посмотрев на Артёма сквозь очки. Потом он неторопливо раскрыл папку до конца и показал плоскую деревянную коробочку, похожую на портсигар. Только, в отличие от последнего, коробочка закрывалась на четыре металлических защёлки. На ее крышке Артём разглядел выжженный по дереву карфагенский крест. Гербы политических объединений внутри Родословной использовались нечасто: как хищники, вампиры инстинктивно тянулись к понятиям стаи, своры или племени. Семьи преобладали над воззрениями, объединяя вампиров намного крепче, чем те или иные альянсы. В конце концов, альянсы недолговечны, а вот Клан не исчезнет никогда. Тем не менее, коробочка была промаркирована знаком общего дела. А значит...

      — Чистая Кровь, — даже в голосе атеиста и материалиста Хороводина прозвучали нотки почтения. — Контрольные образцы.

      Его пальцы расстегнули замочки, сняв верхнюю планку. Изнутри коробочка напоминала уже не портсигар, а причудливую лабораторную посуду. В пяти отделах лежали двойные стеклянные полоски, каждая шириной с большой палец Одинцова. Между плотно прижатыми друг к другу пластинами размазались алые пятнышки. Стекло предохраняло их от попадания воздуха и посторонних примесей. Позволив рассмотреть содержимое, Хороводин вернул крышку назад.

      — Из рук не выпускать. Доставите в Институт для сравнительного анализа. У профессора Григорьевой есть прикладная теория о том, как по крови можно определить Клан и некие иные характеристики вампира. Теория гемопопуляций, вроде бы так называется.

      — Сделаю, — подтвердил Артём и забрал коробку. — Кто-нибудь ещё о ней знает? Об этой коробке.
      — Примогенат, вы, Ефремов, — Председатель уловил подтекст вопроса.

      «То есть, знают абсолютно все...»
      Одинцов моргнул. Потом ещё два раза моргнул. Потом ещё раз. Но так ничего не ответил.

      — Мы стараемся держать сведения о данном методе при себе. Многие юные... да и не очень юные вампиры считают, что единственный способ что-то понять с помощью крови — это укусить предмет исследования. Варварство и заблуждение, но для таких случаев они полезны. Ослабляют осторожность. Сами пробы ценны тем, что забираются у Старейшин добровольно, раз в несколько лет, на исходе голодной декады, чтобы минимизировать кровосмешение. Секрета здесь нет, даже сама теория разработана людьми. Просто... об этом не сообщают.

      «Не сообщают? Зря, что ли, их Мюллер предупреждал о том, что знают двое, и о свинье?»

      Артёму нечего было на это сказать. Он уже предполагал, на каком отрезке пути ему попытаются отвернуть голову. Но вести его начнут от ГУМа. В первый раз Артём откровенно пожалел о том, что будучи Тенью, недостаточно успел сдружиться с тенями.
      — Понял. Разрешите идти?

      Хороводин кивнул. Он, кажется, хотел сказать что-то ещё, но... возможно, Одинцову просто показалось.
Отредактировано 31.03.2018 в 00:04
10

DungeonMaster XIII
31.03.2018 09:43
  =  
      Одинцов понял, что поторопился. Секунду он колебался, так и положив руку на поручень кресла.
      — Прошу прощения. Что-то еще, товарищ Председатель?
      — М? Нет-нет, — моргнув, Хороводин вынырнул из своих мыслей. — А, впрочем... зачем вы делаете то, что вы делаете, Одинцов? Каков ваш план? В принципе, я имею в виду.

      Артём на некоторое время задумался, размышляя над вопросом. Действительно, а зачем? Потому что больше некому? Ерунда. Есть вон Ефремов. Не будь Ефремова, так ещё кто-нибудь нашёлся бы. Тогда… ради общего блага? Тоже нет. Чьего? Всех этих упырей, чьё общество вызывало чувство удушья? Уж точно не то.

      «Может, всё наоборот?»
      Может, если это была не защита упырей, то... защита от них людей? Одинцов нахмурился. Это слишком сильно воняло самоотверженностью и героизмом. И определённо не отражало его взглядов.

      «Люди... хех. Ну да, всенепременно...»
      Тут Артём вспомнил о вчерашних мыслях. Наверное, дело было, как и раньше, в Порядке. Он защищал не людей или вампиров, или тех и других друг от друга. Баланс. Баланс... чего? Баланс... зла? Близко, но всё равно не то.

      «Хаос. Пожалуй, всё-таки хаос. Концентрацию губительной для всех энтропии».
      Формулировка пришла неожиданно. Сдерживание хаоса. Это, пожалуй, на два уровня выше и нейтральнее. А всё остальное уже являлось следствием. Все эти общие блага, справедливости, люди, вампиры, дурацкие законы — всё это субъективные частности.

      — Сдерживание... энтропии, — с небольшой долей удивления и вопросительной интонации в голосе произнёс, наконец, Одинцов.

      «Надо это запомнить. Хорошо звучит».

      — Необычный ответ, но мне близкий, — с секундной заминкой резюмировал Председатель. — Ordo ab chao, как судили «вольные каменщики». Приятно видеть созвучие мыслей, товарищ Одинцов.

      Его лицо никак не изменилось, но колючий взгляд за очками потеплел. Товарищ Одинцов же только кивнул вновь.

      — Тогда вам будет интересно посмотреть дальше, — Хороводин созерцал движение людей внизу как своеобразный калейдоскоп. — И представить, что будет через десять лет, через пятнадцать. Это недолго; минуты для бессмертного.
      — Что у вас на уме? — подтолкнул его мысль Артём.
      — То, что стране, какой вы её привыкли знать, недолго осталось. Она на вершине своего могущества, но я вижу слишком много признаков грядущей беды. Внешняя политика Громыко проигрывает даже там, где невозможно потерпеть неудачу. У власти стоят карьеристы под руководством двух ненавидящих друг друга людей. А если вы покинете стены ГУМ и взглянете на обычный продуктовый магазин — да-да, я это иногда делаю — то увидите дефицит и рецессию.
      — Вы читаете будущее по мясным прилавкам? — недоверчиво хмыкнул Одинцов, но к его собственной тревоге он не слышал в своём голосе нужной иронии. Он спрашивал, боясь ответа.
      — Я читаю будущее как математик, Одинцов. Вижу его в комбинациях социальных факторов. Народ недоволен, а пропаганда и террор ослабли в равной мере. Имея первое, нельзя допускать второе. Это было ошибкой царизма, станет ошибкой и Политбюро. Неизбежной, к сожалению, ведь невозможно вечно убивать больных вместо поисков лекарства. Считаю, Одинцов, что к исходу девяностых Советы треснут под собственным весом как шаткая этажерка. Как... покосившийся трельяж. Именно тогда мы вернёмся к моему вопросу, а вы вспомните его. Ради чего, Одинцов — ради этого. Вы ответили, что сражаетесь с неупорядоченностью в мире. Значит, вам особенно ценно рассматривать каждое ваше действие как ход в шахматной игре, имеющий далеко идущую стратегическую цель. Вы кажетесь достаточно умным, чтобы понять. Другие не поймут, но вы сможете, вы способны на это! В тёмные времена, которые наступят после крушения, мы возьмём власть, которая нам принадлежит по праву. Почему? Потому что мы будем готовы к тому, чего другие не могли предвидеть. Потому что мы сохраним дисциплину там, где настанет разброд. Мы перестанем прятаться по квартирам, скребясь у обочин! — возвысив тон, Хороводин указал с галереи вниз. — Наше время придёт. Всё, что нам надо сделать, это выждать несколько жалких лет. Это обеспечить порядок, ёб их мать, и соблюдать Маскарад! Вот почему случаи, подобные вчерашнему, недопустимы. В свете сказанного я прошу вас проявить не только профессиональное, но и идеологическое рвение. Мы можем погибнуть, стоя на пороге триумфа.

      Председатель изъяснялся клишированными фразами, но в его голосе звучал не пыл партийного оратора и не восторг эстета-макиавеллианца. Голос Андрея Хороводина сочетал спокойствие и строгость. Этот человек не любовался собой сейчас, а излагал концептуальную суть плана, в котором попросту не сомневался. Порой беспощадный маньяк бывает милосерднее людей такого склада — сухих прогнозистов с кассовой машиной в груди.

      Артём уже не был уверен, что поступил правильно, задержавшись.
Достижение разблокировано: «План Председателя» (выслушать Андрея Хороводина).

В Предметы добавлено:
• Образцы Чистой Крови, 5 шт.
Отредактировано 31.03.2018 в 09:57
11

Одинцов constantine
31.03.2018 14:47
  =  
      «Как это рухнут Советы?»

      Одинцову вдруг стало как-то зябко. И, что гораздо хуже, жутко. Как будто он только что замер у края Бездны, и пронизывающий до костей ледяной ветер, дувший со спины, ненавязчиво подталкивал его сделать шаг вперёд.
      В один миг отношение Артёма к Хороводину изменилось, и последний был немедленно записан в экзальтированные безумцы.

      «КАК ЭТО РУХНУТ?!»

      Это же и было тем самым, с чем он, Одинцов, боролся! Это ведь и был тот самый настоящий, дистиллированный хаос. И это его так хотел приблизить нынешний Председатель? С помощью... поддержания порядка? Это какое-то безумие, думал Артём. Какая-то шизофрения. Ему предстояло обдумать услышанное. А пока он ещё раз сухо кивнул и с большим усилием произнёс:
      — Я... пожалуй, пойду. Дела не ждут. До встречи.

      Монолог Председателя всё ещё звенел у него в ушах. Не то чтобы Артём был в восторге от Советского Союза, но в нём существовала определённость. Существовал, в конце концов, Госплан на проспекте Маркса. Всё было достаточно просто, знакомо и понятно. Привычно.

      Председатель только кивнул, уже доставая из саквояжа следующую папку. Артём подавил желание оглянуться, проходя мимо двух «гангстеров» — возможно, он опасался увидеть в отражениях очков свет незамутнённого, искреннего безумия.

      Но если бы он сделал это, то увидел бы одинокого человека, сидящего за одиноким столом. Чашка, заказанная Артёмом, дымилась перед опустевшим стулом. Инженер-вампир перелистывал машинописные страницы, и если бы кто-то мог заглянуть в его душу, он нашёл бы там не шизофрению и не дьявольские мечты, а только всепоглощающее одиночество. Спасаясь от гложущей бездны, Хороводин работал, не зная усталости. Он привык быть результативен в своей работе, поэтому он работал хорошо. Но ему так и не удалось найти собеседника, с которым он мог бы заговорить как человек. Хотя, видит тёмный бог мертвецов, он пытался. Путь Андрея Хороводина, инженера и провидца, был дорогой тоски.
Отредактировано 31.03.2018 в 19:01
12

DungeonMaster XIII
31.03.2018 23:10
  =  
Вложение
      СССР, Москва, Обручевский район
      15-ое февраля 1975 года, 21:40
      Поздний вечер
      -5 °С






      Институт биоорганической химии АН СССР имени М.М. Шемякина находился на улице Миклухо-Маклая в новом районе Москвы. Улица, названная в честь русского путешественника, изначально была спроектирована ради студенческого городка при университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы — так и вышло соединение между пролетариями всех стран. Правда, в лице академика, натуралиста и африканского президента.

      В конце шестидесятых, то есть всего лет пять назад, никакой улицы здесь не было в помине. Квартал носил кадастровое имя «проектируемый проезд 4865» и тянулся среди пустырей, на которых возвышались башни строительных кранов, бетонные заборы и обглоданные скалы будущих зданий. На востоке горизонт утопал в тёмной, тревожной зелени. Исполинский Битцевский лесопарк, гордость и страх Ясенево, надвигался на жилые дома подобно неотвратимой хвойной лавине.

      Одинцов шагал от метро на Профсоюзной улице. Ветер бешено завывал среди новостроек, стоящих на правильном расстоянии друг от друга. Жуткой была эта Москва, словно выстроенная по машинному плану. Серые стены фасадов чередовались с густыми скверами, в глубинах которых едва теплились слабые фонари. Зыбкий градостроительный размах заставлял вампира чувствовать себя одиноким под высоким небом цвета воронова крыла. Кутаясь в кожаное пальто и сунув руки в карманы, Артём перешёл непомерно широкую улицу, глядя как медленно покидает остановку голубой автобус. От шеста с расписанием брели в разные стороны редкие прохожие.

      За Одинцовым никто не следил. Это в центральной толчее легко было потеряться, но здесь, в царстве одиноких домов-башен, даже дворовый кот бросался в глаза как пятно на любимом ковре. Несколько раз обернувшись, референт убедился, что никто не следует за ним от метрополитена.

      В бетоне и геодезической правильности жила душа Советского Союза. Даже улицы назывались так, чтобы подчеркнуть торжество коммунистической науки: улица Академика Волгина, улица Академика Арцимовича, Архитектора Белопольского, снова Академика, но уже Опарина. Наверное, летним днём здесь было бы потрясающе уютно. Можно было гулять среди зелени аллей, пить разливное пиво на парковых скамейках и жмуриться на солнце рядом с гастрономом, взяв пломбир за сорок восемь копеек. Но февральской ночью, когда снег жалил лицо и клубы чернильного мрака вспухали над пустырями, тени шли бок о бок с Мехетом.

      И снова смеялся иудейский наместник Пилат, взирая на мир из камня и кирпича. На мир, лишённый любящего бога. Здесь не нуждались в липких заблуждениях. С переменным успехом его заботу подменили научный атеизм, троллейбусные усы или газетные стенды с истлевшими новостями. И вампир в чёрном пальто казался более естественным продолжением этого мира, чем что-либо иное.

      От улицы приснопамятного Миклухо-Маклая территорию института отделяла металлическая решётка. Длинный забор тянулся от ворот на углу, возле которых не стояло даже будки охранника. Артём беспрепятственно прошёл на территорию внутреннего парка. Над кронами маячило кубическое здание в традиционном духе функционализма. Постановление ЦК КПСС и СМ СССР № 1871 от четвёртого ноября 1955 года «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» завершило эпоху монументального советского классицизма, к которой принадлежали знаменитые сталинские высотки Москвы, театры и дома культуры по всей стране. Ей на смену пришли экономия, газобетон, профильные листы и квадратура параллелепипеда. И, разумеется, устранение излишеств.

      На парковке стояло всего два автомобиля, а на проходной, пестревшей требованиями предъявить пропуск и удостоверение личности, наконец-то нашёлся охранник. Подтянутый, усатый и седой, он произвёл на Артёма удивительно тёплое впечатление — наверное, на фоне колоссально-безликой застройки сторож просто показался ему человеком. Как ни странно, охранник своё дело знал и наотрез отказывался включать поворотные прутья турникета, пока Одинцов не назвал имя профессора Григорьевой.

      — А, да… — вздохнул тот. — Вас ожидают, идите. Там, правда, нынче громко. Обождите лучше где.

      Одинцов прошёл мимо светившегося жёлтым светом окошка, оказавшись в гулких вестибюлях, где мрамор заменяла спрессованная каменная крошка. Цветы в кадках, доски с непонятными ему диаграммами медицинского содержания и казённые деревянные двери завершали интерьеры института. В абсолютной тишине хорошо разносились голоса из холла впереди. К звенящему женскому сопрано примешивался пьяный бас.

      — Отстань! Езжай домой, Толя.
      — Чего, от мужа отделаться хочешь?
      — Толя… Анатолий! Руки убери!
      — О-о-о, не вашего полёта птица, да, Дарья Дариевна? Ну так мы люди, бля, простые!
      — Толя, умоляю, езжай домой!
Отредактировано 31.03.2018 в 23:14
13

Одинцов constantine
14.04.2018 16:05
  =  
      Паранойя, преследовавшая Одинцова на протяжении пути, понемногу сходила на нет. Честно сказать, он опасался, что странная просьба Хороводина связана вовсе не с желанием доставить пробы чистой Крови Старейшин в Институт, а с чем-то иным — например, Председатель, подрядив на это дело Артёма, хотел заодно посмотреть, явится ли кто-нибудь ему помешать (что существенно сузило бы круг подозреваемых). Но ругань в холле звучала настолько обыденно и правдиво, что ни один актёр или убийца, подосланный злодеем-Примогеном, просто не стал бы тратить время на такую ерунду.

      Одинцов неторопливо шёл на голос. Конечно, стать участником пьяного спектакля ему нисколько не хотелось. Тем более что его — Одинцова — появление (тут и гадалок никаких не надо) наверняка не сделает лучше, а только подольёт масло в спиртовой огонь выдуманной семейной драмы. Но дело есть дело. Так что к чёрту все эти...

      «Ну, эти вот...»

      Шаги Артёма смолкли. Он замер на входе в широкий холл с квадратными колоннами и убегающими в глубины здания лестницами. Легко было представить, как на исходе рабочего дня здесь облачались в шапки и шубы многочисленные научные сотрудники. Но сейчас в его центре стояли лишь двое.

      — И если ты не поедешь сейчас же, я... куда это ты смотришь?

      Первой была высокая женщина в белом халате и с землистого цвета лицом — наверняка та самая профессор Григорьева, которая должна была ждать Артёма. Вторым оказался крепкий и лысый мужчина в добротных ботинках и куртке, едва не лопавшейся на литых плечах. От него сильно несло пивом. Когда Одинцов появился, он схватил женщину за руку так сильно, что её лицо исказилось.

      — Никуда! — вскрикнула она, торопливо отведя взгляд от Артёма.
      — А! — громила по имени Анатолий проворно обернулся. — Вот оно что! Этот конь в пальто — ёбырь твой, да? Признавайся!
      — Извините... — пролепетала женщина. — Пожалуйста, подождите снаружи...
      — Какое снаружи! Полночь на носу, а к тебе мужики ходят!

      Разумеется, первым желанием Артёма было осадить и остудить Анатолия, притом с применением самых простых аргументов — силы и боли. Но этот порыв Одинцов, как и всегда, сдержал, мысленно досчитав до пяти, как когда-то научила его бывшая жена Кристина. От умственной арифметики желание ударить пивного Анатолия в нос никуда не испарилось. На самом деле, в этом джентльмене сошлись две с трудом выносимых Артёмом черты: во-первых, нетрезвое состояние; во-вторых, хамство, приправленные ощущением собственной безнаказанности. Поэтому Одинцов поступил иначе, решив не отказывать себе хотя бы в небольшом удовольствии. Вампир едва шевельнул пальцами, заставляя тени, копившиеся в углах вестибюля, налиться февральским мраком. Словно надвигаясь со всех сторон, сумерки поползли вслед за ним.

      Третье, о чём не врут древние легенды — о хозяевах ночи, способных повелевать ею самой.

      Выражение лица Одинцова сделалось человекоубийственно мрачным. Теперь на Анатолия смотрели холодные глаза сталинского судьи и палача, выносящего приговор и тут же приводящего его в исполнение, а несчастный Анатолий вжимал голову всё глубже в плечи. Артём умел так смотреть и понимал, какое впечатление производит на людей — даже на тех, кто не слишком трезв. Это работает куда лучше грубости, угроз и любых слов. Сгустившийся мрак подчёркивал его мертвенную бледность, пока он неторопливо всходил по ступеням. Казалось, даже температура в помещении ощутимо упала.

      Остановившись на краю лестницы, Артём больше не шевелился — только его глаза, ни разу не моргнув, переместились с Анатолия на его жену, а потом медленно вернулись обратно. Теперь он не сводил голодного взгляда с громилы. Так, как смотрел Мехет, удав глядит на мелкого грызуна, прежде чем проглотить его целиком.

      — Вы — профессор Григорьева? — достаточно медленно, но крайне отчётливо спросил Одинцов то, что знал и так.
14

DungeonMaster XIII
14.04.2018 16:05
  =  
      — Да, — севшим голосом призналась высокая женщина.
      Крепыш побледнел и медленно разжал пальцы.
      — Это... — тихонько прошептал он. — Это кто в-вообще такой...
      — КГБ, — также негромко, но отчётливо ответил Одинцов. — Путь, которым пришли, надеюсь, ещё помните.

      Он медленным шагом двинулся навстречу профессору, на ходу запуская руку в карман. Но вместо ордера или пистолета он доставал коробку с образцами и карфагенской эмблемой. Надо сказать, что в этот момент Григорьева выглядела не менее напуганной.

      — Толя, я... — с несчастным видом профессор переводила взгляд с одного мужчины на другого.
      — Я пойду, — хрипло выдохнул Анатолий. От наглого жлоба в нём не осталось и следа.
      — Толя, дома...
      — Да-да. С-счастливо. П-позвони, если что-то… ну… ты знаешь…

      Боясь вновь посмотреть в лицо Одинцова, пивной Толя обошёл вампира по широкой дуге и торопливо засеменил к выходу. В полной тишине, возникшей после его ухода, прозвучал тоскливый вздох профессора.

      — Извините, — было видно, что и она напугана. В её лошадином лице читалась смесь трусости и доброты. Если бы Дарья Григорьева не увлекалась наукой, то, наверное, увлеклась бы истериками.
      — Не волнуйтесь, — отмахнулся Одинцов. — Надеюсь только, что это не доставит вам семейных проблем в дальнейшем.
      — Я иногда думаю, что если бы мы обвенчались в церкви, я могла бы говорить «упасти бог». Вдруг помогло бы? — она глухо рассмеялась. — Простите... дурная шутка.

      Теперь Артём расслабился и уже по-человечески улыбнулся. Тени рассеялись, возвращаясь на положенные им места, а вампир протянул коробку Григорьевой, приоткрыв и показав содержимое:
      — Знаете, что с этим делать?
      — Да... — не сразу ответила Григорьева, заворожённо рассматривая стеклянные пластинки. Для Председателя они были следственным методом, для Одинцова — инструментом политической игры, но для доктора химических наук являлись истинным чудом, созданным магической силой Родословной. — Да, я знаю, что это. Прошу со мной. Как я могу к вам обращаться?
      Артём безразлично пожал плечами.
      — Пусть будет Алексей.
      — Пусть так. Лишние знания — лишние проблемы, — она вновь сопроводила слова нервным смешком.
Бросок 5d10 = 6 + 4 + 10 + 9 + 4 = 33
Бросок 1d10 = 10
Бросок 1d10 = 7
Одинцов.
Затемнение, «Игра теней»: 5d10 = 3 успеха (-1 ПК, ♠ 7/11)
Запугивание: 2d10 + 3d10 = 3 успеха. Анатолий запуган до полусмерти, удаётся избежать почти неизбежной драки.
15

Одинцов constantine
14.04.2018 16:07
  =  
      Женщина в халате повела Одинцова по одной каменной лестнице, затем по другой. Вблизи её халат выглядел застиранным и потёртым. Казалось, весь НИИ внутри состоит из таких же застиранных коридоров, построенных по одному и тому же проекту — как если бы его генпроектировщик вдохновлялся муравейником. Блоки ламп под низкими потолками горели через одну, а вдоль стен змеились безрадостные дощатые перила. Иногда Артём читал таблички на дверях. «Отдел кадров» и «Зав. хозяйством» уступили место «Лаборатории общей органики» и «лаборатории вода-водородных соединений», а в воздухе, вместо пыли и кислой стагнации запахло хлором и реагентами. Едва уловимо — на вентиляцию институт не жаловался.

      — Вам было бы интересно узнать подробности, — тусклым голосом спросила Григорьева, — или предпочтёте просто получить результат?
      — Подробности важны, благодарю.

      Чтобы не идти в молчании, вскоре Артём спросил:
      — Простите за любопытство. Вы правда Дариевна?
      — А?
      — Мужчина внизу назвал вас...
      — А, боже мой, простите. Да. Да-да. Меня зовут Дарья Дариевна, вы не ослышались. Моим дедом был Дарий Ильич Нагуевский, заслуженный филолог, с него повелась семейная традиция. Папе пришлось хуже. Дарий Дариевич, только представьте.

      «Вот тебе и на...»

      — Так статский советник Нагуевский был вашим дедом? — Артём важно кивнул.
      — Откуда вы знаете?!
      — У нас дома были два тома его истории римской литературы. И ещё у мамы был его словарь латинского языка.
      — Ничего себе, — профессор Григорьева впервые за вечер, кажется, улыбнулась без нервной гримасы. — Мир полон совпадениями!
      — Вы сказали — и я вспомнил. У меня мама тоже была филологом. Помню, спросил её как-то — что за фамилия такая. Она и рассказала, что почтенный был человек, статский советник. Вот мне и врезалось тогда это в память.
      — Приятно слышать. Я не застала дедушку, но знаю: он бы хотел, чтобы я пошла по его стопам.
      — Не хотелось жить в тени родных?
      — Увы, я совсем не смыслю в словах. Мне проще иметь под рукой формулу. Странные семьи, странные пути. Вас тоже далеко завело от маминых увлечений, п-правда? — Григорьева то едва шептала, то тараторила будто школьный завуч. Вряд ли она любила собирать большие компании друзей.
      — Пожалуй, — признал Одинцов.
      — Когда я поступила на химфак, в доме был большой скандал. Папа не хотел слышать ни о чём, кроме филологии, представляете? Сказал, что я ведь женщина. Как будто это что-то могло значить! — она заскрипела ключами, отпирая большую дверь с толстой резиновой мембраной вдоль косяка. — Входите, выключатель справа.

      Артём не нуждался в свете, но включил его для спутницы. Под потолком длинной белой комнаты заморгали лампы, просыпаясь с комариным гудением. Перемигиваясь друг с другом, они разбежались над закрытыми стеллажами, большими холодильными камерами и газоанализаторами, похожими на очень большие духовые печи. Оборудование стояло вдоль стен, образуя кольцо вокруг нескольких металлических столов. Рядом с каждым белел вытяжной шкаф со стеклянным экраном над полкой для манипуляций, а привычно-ровные столешницы пронизывали многочисленные выемки и углубления.
16

DungeonMaster XIII
14.04.2018 16:09
  =  
      — Впечатляет, — заметил Артём, морщась от перепада освещения.
      — Да что вы, бросьте, — Григорьева только отмахнулась.
      — Нет, серьёзно. Выглядит вполне себе, — подняв голову, вампир рассматривал висящие под потолком таблицы.
      — Эх… это только выглядит. У нас не самая лучшая оснастка. В Москве есть большой специализированный НИИ, который прицельно занимается проблемами крови — институт гематологии. Вы должны знать, — Григорьева поминутно улыбалась, словно боялась, что кто-то накажет её за собственное мнение. — Он смешно называется. ЦОЛИПК. Центральный Ордена Ленина Институт переливания крови, вот так вот.

      Профессор шагала вдоль больших шкафов, иногда щёлкая тумблерами и наполняя их внутренности бледным электрическим светом.

      — Я думаю, вы не решились работать с ним, потому что там многое бы заподозрили. А здесь химию плазмы крови изучаю я одна. Табуретка там. Присядьте. Ну... ох... — поправив седой узел волос, Дария Дарьевна наконец примолкла и огляделась как ремесленник, проверяющий готовность мастерской.

      — Я готов вас слушать, — подбодрил Одинцов, заняв место за одним из столов.
      — Детали, значит... ладно. Что вы вообще знаете о крови?
      — Цвет, вкус, — как ни в чём не бывало, ответил Артём. Потом задумался и добавил: — Эритроциты, лейкоциты, тромбоциты, гемоглобин. Знаете, я не особенно силён в таких вещах. Но я пойму, если объясните в общих терминах.

      Свет и ночь, пустая лаборатория и учёная дама в белом халате… Если какие-то слова и требовались здесь, они точно должны были стать именно терминами.

      — Вы всё правильно говорите, — закивала Дарья Дариевна. — Прежде всего, кровь — это не жидкость, вопреки распространённому мнению. Кровь — это соединительная ткань в подвижной консистенции. Как и любая ткань, кровь состоит из непрерывного полотна клеток и межклеточной жидкости. Говоря с научной точки зрения, не все клетки крови, собственно, являются клетками. Для сегодняшних целей достаточно запомнить только одно название из вами перечисленных — эритроциты. Красные кровяные тельца. Так называемые пост-клеточные структуры.

      Григорьева указала под самый потолок, где на деревянных рамках висели расправленные схемы. На одной из них Одинцов увидел примерно то, что рисуют в учебниках по биологии — алые диски и таблицу с четырьмя группами крови.

      — Это важно, потому что, будучи тканью, кровь имеет внутри себя непрерывные цепи переноса молекул. В частности, кислорода. Именно этим занимаются эритроциты, двигаясь от сосуда к сосуду. Для... не-мёртвых организмов, вроде вашего… — химик смущённо улыбнулась, — извините меня, пожалуйста.
      — Наглядный пример — лучший пример, — пожал плечами Одинцов. — Я же сказал: не волнуйтесь.
      — Б-благодарю. Если вы точно не обижаетесь…
      — Совершенно точно.
      — Тогда, если очень-очень грубо, для вас наиболее характерно отсутствие в составе крови кислорода и тенденция к смешению эритроцитов, которые в крови обычного человека уничтожили бы друг друга из-за разнородных белковых антигенов. Поэтому отличить кровь не-мёртвого от крови человека, на самом деле, сможет и ребёнок. Если знать, как смотреть.
      — И как смотрите вы? — Артёму стало действительно интересно.
17

Одинцов constantine
14.04.2018 16:22
  =  
      Профессор отомкнула ключами один из стеллажей и извлекла оттуда герметично закрытый ящик. Поднеся его к закреплённому на штативе микроскопу, она подключила устройство к проектору — и на свободном участке штукатурки замерцал светлый квадрат.

      — Группы крови, собственно, это просто обозначение наличия в эритроцитах определённых белков, которые... м-м-м... можно сказать, ненавидят друг друга. Взгляните, это — образец свернувшейся крови человека.

      Она подложила под окуляр микроскопа почти такую же стеклянную пластинку, какие принёс Одинцов. Квадрат на стене вздрогнул, проявив несколько наложенных друг на друга дисков, напоминающих вид сверху на бледно-розовую мусорную кучу из автопокрышек.

      — То, что вы видите, называется тромб. Это базовая защитная реакция. Белок фибрин создаёт что-то вроде рыболовной сети, в которой оседают эритроциты, наслаиваясь на повреждённый участок. Они однородны, поэтому никак не взаимодействуют между собой.
      — То есть, принадлежат к одной группе крови.
      — Да.
      — «Мы с тобой одной крови»… Прямо как у Киплинга, — Артём с удивлением покачал головой.
      — И это самое важное, что нужно запомнить. Теперь смотрите. Это...

      Изображение сменилось. Теперь под микроскопом лежал чёрный, плотный комок в котором диски эритроцитов практически вплавились в соседей, торча наружу под уродливыми углами. Кроме них, на изображении ничего не было. Ни осадка, ни влажных теней.

      — Это — ваша вчерашняя проба.
      — Выглядит не так естественно, — Одинцов дёрнул углом рта, представляя, что именно течёт в его венах.
      — Обратите в-внимание, что здесь нет белкового «песка», на который могли бы лечь эритроциты, потому что не-мёртвый организм фактически останавливает микробиологический синтез. Не знаю, как это возможно, но это факт. Белок фибрин не вырабатывается, а эритроциты в этой крови принадлежат к самым разным группам. Не-мёртвый поглощает разную кровь, не заботясь о её белковом составе, но усвоенные таким организмом эритроциты не уничтожают друг друга и не отторгаются, поскольку де-факто мертвы. Они просто плавают, пока не сольются в... м... вам достаточно представить желе или джем.
      — Вы можете изъясняться научным языком, профессор, — чувствуя укол самолюбия, заметил Артём.
      — Клетки крови не-мёртвых, по сути, теряют специфичность, превращаясь в биологически неоптимизированные структуры. Они избавляются от присущих им функций, постепенно становясь всего лишь молекулярными группами без внутренней организации. В вашей крови можно встретить самые разные артефакты вроде сдвоенных аппаратов Гольджи или отсутствия в клетках митохондрий. Свёртываемость почти отсутствует, что позволяет с первого взгляда сделать однозначный вывод о сверхъестественной природе такой крови. Это первый этап исследования. Он прост, не так ли?
      — Действительно. Продолжайте.
      Одинцов внимательно слушал профессора и только кивнул.
      — Два следующих этапа — значительно сложнее, — нервические движения Григорьевой превратились едва ли не в священнодействие.

      Штатив с микроскопом оказался не привинченным к столу, а способным перемещаться на роликовом рельсе. Профессор сместила его к углу, где еле слышно гудел газовый анализатор.

      — Итак, конечная цель исследования — определить Клан. Это ставит перед нами две задачи: анализ крови и соотнесение результатов с некой нормой. Ваши образцы и есть искомая норма. Крайне редкая в получении, насколько мне известно.
      — Баснословно, — пробормотал Артём, не зная, иронии или правды больше в его ремарке.
      — Положите, п-пожалуйста, их на стол и откройте ваш контейнер.

      Одинцов двумя руками поставил в центре стола коробочку и снял крышку, пробежав взглядом по пяти стеклянным отблескам в ней. Крошечный череп отмечал принадлежность пробы к одной из пяти семей Родословной. Тем временем, Дарья Дариевна с усилием повернула большой рычаг, похожий на ручку холодильника. С тихим шипением поднялась стальная дверь газоанализатора, и оказалось, что внутри устройство оснащено сложной системой миниатюрных воздуховодов, перемежавшихся фильтрующими коробками, конденсаторами и вентиляторами.
18

DungeonMaster XIII
14.04.2018 16:23
  =  
      — По своей сути, гематологический анализ состоит из описания молекулярного состава крови. Здесь мы снова возвращаемся к её группам. На самом деле, сегодня известно порядка двух дюжин разнообразных групп, представляете? И это — основываясь исключительно на позиционировании белков.
      — Почему же все предпочитают четыре? — спросил Артём.
      — Система АВ0 — просто универсальная и простая модель, которой почти всегда достаточно для применения.
      — «Почти»?
      — В одном случае из примерно двух тысяч эта система даёт сбой, обусловленный именно теми минимальными отличиями, которые не учитывает деление на четыре группы крови. Но кровь не-мёртвого и здесь загадка — эритроциты с разным белковым строением неестественным образом перемешиваются, не оставляя надежды на ответ. Как быть? Как быть...

      Узловатые пальцы высокой женщины летали над клапанами, что-то настраивая в газоанализаторе. Не отрываясь от своего занятия, Григорьева дёргано улыбалась.

      — Как быть — только оставить в покое клетки крови, которые, безусловно, потрясают своей композицией, но не дают искомый ответ. Но если не клетки, то что? Решение: плазма крови.
      — Почему именно она?
      — Плазма крови, она же межклеточная ж-жидкость, содержит значительное количество гликопротеинов, тех самых антигенов, дополняющих белковое деление крови на группы и подгруппы. По их составу мы можем сделать допущение об исходной группе крови не-мёртвого.
      — Разве группа крови вампира не теряется так, как вы сказали?

      Григорьева обернулась к Одинцову. Серая женщина, замершая у грузных приборов, она вдруг показалась Артёму совершенно потерянной в гулких коридорах Института — и, вместе с тем, буквально созданной для науки, которой занималась.

      — Ещё одна загадка, — пояснила она, перебив мысли Мехета. — Я полагаю, что в силу постоянного питания эритроциты не-мёртвого смешаны в один котёл, но плазма крови — иное дело. Видите ли, плазма основана на воде и податливом белковом соединении под названием альбумин. Она легко диссоциирует и куда менее долговечна, чем любая полноразмерная клетка. Мы ведь говорим о микромире, не забывайте.

      Артём поёрзал на табурете, задумчиво оглядывая лабораторию. За её окнами царила тёмная ночь, полная мистических тайн, а здесь, казалось, профессор Григорьева рано или поздно найдёт любой ответ. Для неё не существовало безусловных истин — только теории, требовавшие проверки. Он спросил:

      — В чём заключается это «иное дело»?
      — Кровь не-мёртвого стремится вернуться в исходное с-состояние, — сказала Григорьева. — Любой живой организм склонен к самоорганизации и поддержанию этой организации за счёт внешней энергии. Это фундаментальное определение жизни, данное советской наукой. Не-мёртвый организм также поддерживает самоорганизацию, но стремится не воспроизводить себя снова и снова, а отсекать изменения. Отсечь изменения в клеточном составе он не способен. А вот плазма крови... статистически... с определённым допущением... стремится поскорее вернуться к тому состоянию, в котором была на момент смерти. И, как материя более лабильная...
      — Она успевает это сделать? — Одинцов даже подался вперёд.
      — Скорее... пытается. Как я сказала, здесь огромная статистическая погрешность и множество допущений. Но метода лучше у меня нет. Итак, да, я основываюсь на гипотезе того, что плазма крови не-мёртвого более склонна к естественному состоянию, чем кровяные клетки.
      — И это помогает на практике?
      — Я провела почти сорок анализов над предоставленными образцами, и часть результатов повторяется. Мы можем только поверить в статистику или отказаться от поиска ответа в принципе.

      — Ну… давайте попробуем первое, — хмыкнул Артём.
Вообще, гематология от меня далека, но я читал в какой-то стэнфордской публикации, что сейчас групп крови насчитали уже за тридцать. Поправка на время действия игры. :3
19

Одинцов constantine
14.04.2018 16:32
  =  
      Профессор вернулась к своим приборам.

      — Итак, из плазмы выделяется сыворотка, лишённая посторонних белков. Это банальное осаждение кальцием, которое сделают в любой поликлинике. Сыворотка и станет нашим сырьём. Кроме того, она же переносит минеральные компоненты, вроде разнообразных ионов металлов, которые не нашли себе места в клеточной структуре. Эти компоненты составляют всего лишь один процент от удельного объёма крови. Один процент, представляете? Тем не менее, именно он станет жизненно важен для нас, поскольку поможет дополнить статистику ещё одним сравнением. Контрольным. Но это позже.

      Григорьева бережно вынула из ящика склянку, где вместо привычной красной жидкости колебалось нечто бледно-жёлтое.

      — Естественный цвет к-крови — таков. Эритроциты окрашивают его, но, как уже говорилось, они не так интересны нам, как плазма.
      Доктор поместила ёмкость в газоанализатор, сняв с неё герметичную резиновую пробку, и быстро закрыла дверцу.
      — Существует теория, согласно которой жители разных географических районов Земли имеют уникальный баланс групп крови. Она родилась после изучения изолированных племён и популяций в Океании и Африке. Если мне будет позволено сказать такое, ваши Семьи — своего рода племена.
      — Изолированные друг от друга, — закончил Одинцов.
      — Да. Эта аналогия стала главной предпосылкой к размышлению, если честно.
      — И вы считаете, что определив группу крови вампира, мы определим его Клан?
      — Увы. Всё на несколько порядков сложнее. Мы ведь говорим о больших группах людей, а не конкретных индивидуумах.
      — Теория гемопопуляций, — вспомнил Артём сказанное Председателем слово. — Это она и есть?
      — Именно. Её полное название звучит как «теория географической корреляции групп крови в популяционной статистике».
      — А в чём состоит сложность? Помимо длины названия.
      Оба улыбнулись, и Дарья Дариевна объяснила:
      — Это теория о том, что для каждого географического региона более или менее свойственны те или иные группы крови. То есть, население, скажем, России можно поделить на популяции, объединив их по признаку группы крови. Но такие гемопопуляции оперируют сугубо пропорциями. Проще говоря, вероятностью: например, с вероятностью в 70% у жителя Египта окажется нулевая группа крови и только с вероятностью в 20% — группа А. И не более того.
      — Опять Египет... — вздохнул Артём.
      — Простите?
      — Нет-нет. Продолжайте, пожалуйста.
      — К-конечно... — смутившись, Григорьева в который раз заправила выбившиеся локоны за уши. — То есть... да...
      — Вы говорили о распределении групп крови.
      — А! Забавно, едва не забыла. Что за глупости... Словом, так вот. Группа крови В с вероятностью в 30% обнаружится у жителя Пакистана и только с вероятностью от нуля до пяти процентов — у коренного американца. Таким образом, выявив группу крови, белковой норме которой стремится соответствовать не-мёртвая сыворотка, мы получим вероятность. Проведя серию последовательных анализов, исключая сторонние примеси — закономерность.
20

DungeonMaster XIII
14.04.2018 16:33
  =  
      — И для этого вам нужен, — Артём кивнул ей за плечо, — газовый анализатор?
      — Не за этим, — неловко засмеялась Дарья Дариевна. — Это для третьего сравнения. Проверку на группы крови я уже провела. В двадцати семи случаях из сорока проверка показала нулевую группу крови. В восьми — группу «бэ». В пяти — группу А. Если составить таблицу корреляций с географическими регионами...
      — Постойте, — заметил Артём. — Предположим, вы установили «коктейль из национальностей», в окружении которого сформировался вампир.
      — «Коктейль из национальностей»! Потрясающее сравнение! — химик всё ещё улыбалась.
      — Грешно спорить. Но при чём здесь Клан?
      — Тут мы можем обратиться только к истории. Вашей истории.
      — История вампиров полна белых пятен, — недоверчиво возразил Одинцов. — И вы предлагаете полагаться на неё?
      — Я не вхожа во внутренний круг Родословной. К счастью, наверное, — Григорьева встряхнула головой. — Но мне известно, что по меньшей мере гипотетические места происхождения ваших Семей определены достаточно чётко. Хотя это исследование, насколько мне, опять же, сообщили, не имеет серьёзной доказательной базы.
      — История и статистика... затрудняюсь выбрать более неточную науку.
      — Других у нас нет, — констатировала профессор.
      — И что вам поведали эти науки?
      — Сложившаяся картина в точности соответствует двум географическим зонам. С одной оговоркой. Преобладание нуль-группы свойственно территориям Передней и Средней Азии, а также Египта. Аналогичное соотношение сохраняется в наличии аллели А.
      — Но группа В, если я правильно следил за вашими словами, встречалась в восьми случаях. Для сорока проб восемь — почти двадцать процентов.
      — Да, и это весьма высокий порог. Эта группа доминирует в таком отношении только в двух зонах земного шара. На Крайнем севере, в районе полуострова Таймыр, и в Пакистане. Только один Клан, по моим сведениям, происходит из Передней Азии.

      Артём напряг память, мобилизуя самые мёртвые участки мозга, чтобы хотя бы примерно припомнить, что ему когда-то рассказывала Гуникеева.

      «М. Мы. Мехет...»
      Тут всё очевидно, мы из Египта. Точка. Это Африка, а не Азия. Хоть и близко.

      «Вентру...»
      Наследники Римской Империи и Мании Величия, вроде бы, происходили откуда-то из Медитеррании — наверняка какая-нибудь Италия или Греция. Странно, что горбатые носы не передаются с Кровью.

      «Гангрел...»
      Скандинавия? Кажется, так. Откуда же ещё? Хотя, может быть, еще из дебрей Центральной Африки...

      «Носферату...»
      Интересно, они сами-то знают, Кто Это Наделал? Из истории презираемого всеми Клана Одинцов знал только румынские корни названия.

      «Дэва?..»
      Так-так... Гуникеева рассказывала о них подробно. Кажется, говорила, что они пришли из Азии в Рим. Если они из какой-нибудь Азии и могли прийти в те времена, так это из Передней, то есть, западной.

      — Мы говорим о Даэва?
      — Да, — Григорьева посмотрела ему в глаза, тут же боязливо отведя взгляд, — мы говорим о них. С вероятностью процентов в восемьдесят... пять.
      — Это писано, как говорили в моей молодости, вилами по воде, — покачал головой Одинцов. — Предположение, основанное на статистике и старых сказках.
      — Ваш скептицизм более чем оправдан. За этим вы здесь, не так ли?
      Артём вопросительно смотрел на неё.
      — Н-настало время контрольного теста.

      Нажав большую чёрную кнопку, она включила внутреннюю вытяжку в газоскопе. Затем пришёл черёд красной, и сегментированные цифры температуры на дисплее начали меняться, постепенно увеличиваясь. Оставив прибор работать, Дарья Дариевна натянула резиновые перчатки и бережно извлекла из коробочки Артёма пробу номер четыре. Наверное, её дед с той же осторожностью обращался с изданиями на вульгарной латыни. Химик перенесла её к другому анализатору, значительно меньше. По размеру он напоминал уже не духовку, а СВЧ-печь «Днепрянка».

      — Вы собираетесь выпаривать сыворотку, правильно? — предположил Одинцов. — Что это даст?
Достижение разблокировано: «Успехи советской науки» (без бросков и перебора проб определить Клан создателя драугров при визите в Институт)
21

Одинцов constantine
14.04.2018 16:37
  =  
      — Принцип работы газохроматографа, — объясняла Григорьева, словно стесняясь тишины, — состоит в том, что на разнообразных фильтрующих поверхностях оседают разнообразные микрочастицы, делающие газ, собственно, газом. Так называемые ароматы. Мне известно, что некоторые из вас утверждают, будто бы кровь различных семей имеет отчётливо выраженный индивидуальный привкус.

      После недавнего речитатива Председателя, выверенного как жесты цирюльника, Одинцов замечал, как много лишнего произносит Дарья Дариевна. Из её последней тирады легко удалялись слова вроде «индивидуальный» или «отчётливо»: красивости, созданные, чтобы занять время. Впрочем, в её исполнении это не раздражало.

      — С точки зрения биологической химии, привкус — это органолептически регистрируемый состав молекул. Поскольку речь идёт о сыворотке крови, нам достаточно использовать магнитные фильтры для фиксации ионов металлов — а затем сверить результаты выпаривания.
      — Тот самый один процент, о котором вы говорили…
      — Такая малость, а именно она определит результат эксперимента.

      В состязании победила «духовка». Она первой издала долгий свистящий звук, и с громким ворчанием самописец начал выбрасывать на лист бумаги чёрные полосы, сопровождавшиеся буквенным штампом.

      — Это новейший метод исследования, — пробегая глазами ленту, пробормотала Григорьева. — До появления регистраторов-самописцев работа приборов была наполовину бесполезной: множество данных терялись при ручном считывании. Так... магний — двадцать семь микрокило... железо едва ли не предельно, тысяча девятьсот мкг. Цинк в арифметическом среднем, тысяча мкг. Будьте добры, взгляните, что показывает второй анализ.

      «Микроволновая печь», где подвергся хроматографии образец крови Старейшины, тоже печатала узкую жёлтую ленту. Артём видел на ней буквы и значения в мкг на литр.

            Mg...........29
            Fe...........1886
            Zn...........1007
22

DungeonMaster XIII
14.04.2018 16:38
  =  
      — Дэва... — не дочитывая, он отпустил ленту. Та завернулась под стол, а Артем хмуро повторил: — Дэва.

      Одинцов мысленно перебирал представителей этой семьи, примеряя на каждого маску циничного бунтаря-ренегата, который мог с лёгкостью проделывать такое с людьми, не испытывая угрызений совести.

      — Что-то не так? — грустно спросила Дарья Дариевна.

      Глупость вопроса была ожидаемой, а потому не была встречена с раздражением. Референт терпеливо ответил, стараясь не запугать Григорьеву ещё больше:
      — Разумеется. Когда в деле замешан один из нас, а может, и не один, всё становится не так.
      Химик только вздохнула.

      В Москве и Подмосковье обитало двадцать известных Одинцову вампиров. Четверо составляли совет Примоген (Секретариат). От Даэва в нём присутствовала графиня Елена Чернова, старая соперница Гуникеевой. Разумеется, соперница в том смысле, в каком вообще могут соперничать пресыщенные Старейшины, для которых пикировки — не более чем развлечение. С учётом двух референтов, Одинцова и Ефремова, получалось шесть. Бездомный Носферату Роман Борисович, учитель с добрым характером и шахматами — семь. В Подмосковье обитала названная Катериной Гангрел по имени Аня и её свора, которую Артём знал хуже, чем городских Сородичей. Кажется, в неё входили Гангрел, Носферату и вновь Даэва, грозный в прошлом борец Денис Батыров. Эта лихая четвёрка колесила по индустриальным городкам и дискотекам, всё ещё пытаясь жить на всю катушку. Уже одиннадцать. В театре… из театральной публики Артёму вспомнились Вентру Петренко и Даэва Миша, который некстати замыкал чёртову дюжину. Из семи оставшихся ещё трое также принадлежали к Клану Даэва, оправдывая его репутацию самого многочисленного. Служитель, композитор-неудачник Василий Кириллов, обитал в Московской консерватории — он управлял ею в амплуа призрака оперы, называя своим Доменом. Двое других были неонатами и, по слухам, любовниками: бывшая проститутка Ольга Попова и невероятно красивый сын богатого номенклатурщика Навруз Хамильжон из Узбекистана. Смуглый, тонкий будто ива юноша казался сошедшим со страниц персидских сказок, у многих вызывая восторг своими мягкими манерами — но Артём всё равно не верил в идеальную любовь.

      В качестве предварительной версии Одинцов составил такую:
      — сделал это Миша (средневероятно);
      — за ним стоит: Чернова (средневероятно; покровитель и, возможно, заказчик);
      — варианты мотивации: соперничество с Гуникеевой или иная борьба за власть (маловероятно), бунт (средневероятно), подрывная деятельность со стороны третьей силы (средневероятно);
      — маловероятная причастность: проститутка Попова, красавчикХамильжон, композитор-неудачник Кириллов.

      Тут Мехет поймал себя на мысли, что просто перечисляет всех, кто ему не нравится. Маловероятно, многовероятно… Проще говоря, версии, на которую хоть как-то можно было опереться, пока что не существовало. Для начала, Одинцов собирался отделить мух от котлет, и уже только потом проверять качество мяса (Черновой) и батона (Миши). Первым делом следовало проверить и отсечь самые сомнительные версии — например, установить слежку за проституткой и узбеком. И приставить охрану к Григорьевой.

      Артём провёл рукой по волосам, возвращаясь к действительности:
      — Можете что-то сказать насчёт тела того мальчишки?
      — А, бедный мальчик... — Григорьева, собираясь с мыслями, отвернулась к закрытому жалюзи окну. Понимая, что кабинетному профессору не сильно хочется начинать беседу, Одинцов стал задавать уточняющие вопросы.
      — Его кровь как-то связана с этой, или, может быть, ещё какие находки?
      — Да, в его т-теле присутствовала эта же кровь. В незначительной пропорции. Зубы и ногти слабо деформированы. Последние недели, думаю, он голодал. Много грыз сам себя... колени, предплечья... Ужасный финал!
      — Не лучший, — без особой охоты подтвердил Артём.
      — К счастью, я не патологоанатом и редко имею дело с такими сторонами жизни.
      — Но ведь можете сказать ещё что-то?
      — В ж-желудке содержались непереваренные мышечные и костные ткани, очевидно, другого человека, — промямлила Григорьева. — Знаете, я думаю, он был бездомным. На пальцах ног я нашла грибок и следы обморожения. В январе стояли морозы. Также...

      Женщина икнула. На её лице были написаны крайняя степень отвращения и сочувствия.
23

Одинцов constantine
14.04.2018 16:40
  =  
      — Послушайте, — спокойно сказал Артём, мягко положив потеплевшую руку ей на плечо. — Я понимаю, насколько ужасно всё это выглядит, и насколько вам тяжело и страшно. Но мы — вы и я — здесь ровно затем, чтобы такое больше не повторялось.
      — Я понимаю… — неслышно вздохнула химик, с признательностью положив свою руку поверх его.
      — Поэтому, прошу вас, соберитесь. Мне нужно знать всё, что вы смогли выяснить по этому поводу, и ваши выводы.
      — Там не нужно никаких выводов, — глухо ответила Григорьева. — Только жестокость и безумие.
      Артём молчал.
      — Когда мальчика доставили сюда, на нём был ошейник из колючей проволоки. Я сняла его. Там... израненная кожа и... следы поцелуев, понимаете? Кто-то целовал его… таким.
      Судорожно вскинув голову, Григорьева почти выкрикнула:
      — Какая разница, я всё равно должна эта сказать! Мальчик был жестоко изнасилован в течение последних суток или двух. Я не знаю, сколько раз. Ан-нально. Я заметила случайно, потому что кровь за... запеклась... господи... подождите минуту…

      Оттолкнув Артёма, она помчалась в коридор с лицом, искажённым подступающей тошнотой. Одинцов без выражения посмотрел ей вслед и огляделся, забрав со стола коробочку с Чистой Кровью.
24

DungeonMaster XIII
14.04.2018 16:41
  =  
      Он сам не до конца понимал, зачем повторно осматривает помещение. Наверное, просто перестраховка. Он не знал о Дарье Григорьевой почти ничего, не считая того, что она — такой же «друг семьи», как и Катя. Даже не Кровный слуга, а просто человек, подчинённый мистическими силами Родословной. Она работала в обмен на потрясающие открытия в области физиологии не-мёртвых и биоматериал, не задавая лишних вопросов.

      Лаборатория выглядела так, как выглядят все лаборатории. Аккуратная, чистая. С разной формы пробирками, поддонами или экстракторами в стеллажах. Горелки и реторты стояли в дальнем конце комнаты в специальном серванте, на дверцах которого красовались инструкции и правила безопасности. В плоских ящиках под столами лежали корнцанги, дозаторы, ложечки на длинных ручках и другая посуда. Помимо трёх газовых анализаторов стояли две больших центрифуги и синий спектрограф у окна с предупреждением «Работа по согласованию с завлабом». Из таблиц на стенах Одинцов понимал только то, что они посвящены химии, микробиологии и, особо подробно, органическим молекулам углерода. Его образования не хватало, чтобы понять больше.

      Профессор вернулась через несколько минут, притворив за собой дверь с резиновыми мембранами. На бровях и скулах блестели позабытые капли воды.

      — Алексей, простите, пожалуйста. Я... просто не привыкла. На самом деле, мне действительно больше нечего сообщить.
      — Ладно. Будем работать с тем, что есть, — сказал Одинцов фразу, которую при жизни произносил неоднократно. — Собирайтесь.
      — Ч-что? — глаза Григорьевой широко распахнулись.
      — Я провожу вас домой.
      — Не-не-не стоит, право слово! — запротестовала Дарья Дариевна. — Я недалеко живу...

      Она, видимо, боялась, что Одинцов сделает что-то с её мужем. Или не хотела выходить в ночь с вампиром.
      — Это не предложение, Дарья.
      — Но…
      — Собирайтесь, — резко повторил вампир. — И запомните по поводу того, что вы мне здесь рассказали — больше никто об этом не должен узнать. Ни одна живая и неживая душа.
      — Да почему?!
      — Потому что теория провалилась и результатов не дала. О том, что к вам приносили образцы для сравнения — тоже никому. Протоколы исследований на виду не держите. Образцы я забрал.
      — Но!..
      — Про тело — кроме внешних следов вы также ничего узнать не смогли и не сможете, потому что кровь в теле уже разложилась и неопределима. Других уполномоченных Председателя — кроме меня и того, кто привёз вам тело — нет. И ещё... Ведите себя так, словно ничего этого не было. О вашей охране я позабочусь.
      — Какой охраны… — бросив сопротивляться, пролепетала Григорьева.

      Одинцов не стал объяснять. Возможно, его действия казались доктору наук сумасшествием, но для него они укладывались в естественную картину мира. Рядом не было Кати, чтобы в очередной раз обвинить его психику в профессиональной деформации, но именно о Кате думал сейчас вампир. Он должен был позаботиться не только об охране профессора. Просто на всякий случай. Просто потому что знал, как устроен мир. Просто потому, что именно он дослужился до погон лейтенанта, и никто вокруг не имел сопоставимого опыта.

      — Жду у выхода через десять минут. И покажите, где телефон.
25

Одинцов constantine
14.04.2018 16:44
  =  
      Позвонить удалось только с проходной, выставив недовольного охранника на служебную кухню. В квартире Кати никто не отвечал, что было объяснимо: полночь в СССР считалась уже до неприличия глухим часом. Зато в Элизиуме (или, на русский манер, Елисейских полях) телефон сняли со второго гудка: рабочий день Секретариата только закипал.

      — Клуб политической архивистики, говорите, — выжидательно сказал динамик голосом казначея Петренко. С Петренко Артём говорить не стал и бросил трубку.

      Он колебался над наборным диском, размышляя, стоит ли сообщать Гуникеевой, и если да — то сейчас или значительно позже. Почему-то его очень злила эта тесная комнатушка, занятая картонными папками, журналами посещений и столиком из лакированных стружечных панелей. Не хватало только играющего радио и брошенного в продавленное кресло шитья.

      Подняв голову к окну, Одинцов вдруг увидел, что на парковке, уже хорошенько занесённой снегом, добавился автомобиль. Тёмно-синий «Москвич-412» примостился прямо у ступеней Института, а возле него, облокотившись на крышу, курил польский «Кракус» знакомый силуэт.

      Ефремов был тут как тут.

      Зато его приезд помог Артёму определиться с выбором. «Хороводин» — решил Мехет. — «Вот кто первым должен узнать о результатах». И к чёрту, пока что, его эти воззрения. После него станет ясно, что стоит говорить Ефремову, а что нет».

      Личный номер Председателя принадлежал телефону, который стоял в его кабинете на 11-ой Парковой улице Москвы. Одинцов знал, что окна председательского кабинета выходят на угол дома, и Хороводин нередко работает за столом, открыв форточки и слушая нежную тишину ночных аллей. Видимо, так обстояло и сегодня:
      — Хороводин слушает, — заявил Хороводин.
      — Результат положительный, — без лишних церемоний сказал Артём. — Правильным оказался вариант Д.
      — Какой ещё вариан... ах, ясно. Понял вас.
      — Ефремова вы прислали?
      — С Ефремовым я говорил вечером. Он знает, куда вы поехали.
      — Хорошо. И насчёт профессора — в такой ситуации ему требуется присмотр, сами понимаете.
      — Не вполне... — Хороводин взял паузу, подбирая метафоры поспокойнее. — Вы полагаете, что болезнь настолько серьёзна? Неужели кто-то уже к нему приходил?
      — Болезнь серьёзна. Нельзя дать его побеспокоить.
      — И вы уверены, что сам он никак?
      Артём только выдохнул носом воздух.
      — Я позвоню в поликлинику, чтобы прислали сиделку. О сути болезни доложите лично, — сдался Хороводин, хотя даже по телефону слышалось, что он скорее раздражён, чем озабочен. — Пока всё?
      — Куда доставить анализы?
      — Вашего слова мне достаточно… — начал Председатель.
      — Это понятно. Куда доставить?
      — … но заберите с собой, утром завезёте в Секретариат на Парковой. Пусть будут у нас.
      — Так точно. На этом всё, сиделок пришлите на домашний адрес профессора.
      — Благодарю, — протокольным тоном попрощался Хороводин и повесил трубку.

      На фоне этих неизбежных бесед Одинцова преследовало чувство горькой обыденности происходящего. Версии, анализы… искажённое лицо мальчишки почти растворилось в бюрократическом тумане. Что эти аналитики могли понимать, когда сами не были в шестой квартире и не видели кошмара случившегося! Потом он слегка устыдился, вспомнив выбегающую из лаборатории Григорьеву. А ведь она проводила осмотр и, по всей видимости, вскрытие...
26

DungeonMaster XIII
14.04.2018 16:45
  =  
      Тем временем, Дарья Дариевна уже спускалась к турникетам, одетая в пальто и с небольшим картонным дипломатом, скреплённым шнурами. Её лицо действительно посерело до оттенка коммунального линолеума.

      — Здесь — результаты, — с трудом сказала она. — Но я по-прежнему не понимаю…
      — Отлично, — поторопил Одинцов. — Идёмте. К вам решено приставить охрану — не пугайтесь и не обращайте внимания. Я предупреждал. Это для вашей безопасности.
      — Но что скажет Толя?..
      — Мужа постарайтесь успокоить — придумайте что-нибудь.
      — Бедный Толя... — безнадёжно ахнула Григорьева, последовав за ним на улицу. — Какое тут «успокоить»…

      Ефремов всё ещё курил, окружённый синеватыми переливами дыма.
      — Доброй ночи, — поприветствовал коллегу Одинцов.
      — З-здравствуйте, — неуверенно кивнула Дарья Дарьевна.
      — И вам здравствуйте, — Ефремов без особого удивления открыл перед ней заднюю дверцу. — Куда поедем?
      — Куда вас везти? — Артём переадресовал вопрос профессору.
      — Ох ты, — без улыбки заметил Вентру. — А я всегда думал, девушка замужем.

      Пятидесятилетняя «девушка» вздрогнула и быстро назвала адрес.
      — Не шутите так, пожалуйста, — попросила она, прижав к груди сумку.
      — Да ладно вам. Много лет знакомы.
      — Всё равно.
      — Всё равно так всё равно, — медитативно кивнул Ефремов и завёл мотор. Он проехал через ворота и вскоре Институт стал ещё одним из череды склепов на утопавшей среди парков улице.

      Районы новой Москвы оставались позади.


      * * *


      — Какая интересная штука...

      Мужчина указывал на позолоченные стрелки, сиявшие на вершине Спасской башни. Недавно прошедшие реставрацию, главные часы страны будто торопились пробить очередную четверть, хвастаясь новыми шестернями и приводами. Снежинки, парившие над стенами Кремля, были алмазами на бархатном фоне ночи, и белые россыпи окружали золотой диск часов.

      — Ага, — тепло улыбнулась Катя. — Говорят, они раньше играли красивую музыку... Ну-у! Что ты хмыкаешь?
      — Ты никогда не задумывалась, — спросил Московский вампир, — почему люди создают самые красивые вещи, чтобы ограничивать себя? Платья — чтобы следовать моде. Дворцы — чтобы завидовать другим. Часы — чтобы погонять своё время.
      — Нет...
      — А ведь это странно.

      Катя долго молчала, как заворожённая всматриваясь в неспешный снежный вальс. Наконец она ответила, скорее констатируя, чем делая комплимент:
      — Ты необычный. Правда.
      — Я знаю, — сказал вампир. Он тоже констатировал факт.
      — Хвастун!

      Московский вампир улыбнулся в ответ. Девушка первой двинулась дальше, сунув кулачки в карманы дублёнки, и иногда шутливо поддавала снег под его кроссовки-олимпийки. Вокруг мерцали огни Москвы, но под рыжей стеной они шли почти в одиночестве.

      — Почему ты не хочешь быть как все?
      — Для чего?
      — Ну эй! Не прикидывайся таким мрачным!
      — Я не прикидываюсь, — он всё ещё улыбался. — И я не мрачный. Просто я предпочитаю быть собой.
      — Ой, блин, какой ты недоступный. Аж на Артёма похож.
      — На Артёма? Одинцова?
      — Да! Тёма, кстати, хороший, — подумав, Катя добавила свой безусловный козырь: — И на гитаре играет... Глупо, что вы друг другу не нравитесь!

      Свернув к храму Василия Блаженного, который никак не могли снести, пара зашагала по Красной площади, оскальзываясь на снежной брусчатке.

      — Почему ты решила, что он мне не нравится?
      — А разве это не так?
      — Не так.
      — Тёма хороший, — с нажимом повторила Катя.
      — А тебе с ним не скучно?

      Девушка открыла рот, но... перед тем, как ответить, она словно несколько раз поменяла слова:
      — Знаешь... бывает. Особенно когда он в своей работе или надевает маску зануды. Но он добрый и надёжный. И шутит тоже весело.
      — Я рад, если так.

      Катя ласково коснулась его руки, но когда собеседник взял её ладонь в свои, мягко высвободилась.
      — Не надо, ладно?
      — Слушай, — предложил Московский вампир, — а поехали ко мне? Как друзья.
      — Артём говорит, чтобы я никому не доверяла, — протянула Катя, заглядывая в его лицо.

      Мужчина выдержал взгляд, а снежинки оседали, не тая, на мраморно-бледных щеках.
      — Это правильное предупреждение. Но со мной ты в безопасности, — сказал он.
      Катя медленно кивнула:
      — Да... я знаю.
Конец сцены.
27

Партия: 

Добавить сообщение

Нельзя добавлять сообщения в неактивной игре.