Колвилль | ходы игроков | Гробница Делийского Ордена

Сначала драконорожденная пропустила слова хафлинга мимо ушей, решив что ей послышалось. Но сэру Юсташу послышалось то же самое. Паладин вскипела праведным гневом:
- Как ты вообще мог подумать, что мы будем вскрывать могилы?!
Даар всегда казались несколько странными традиции людей сохранять тела, да еще в такой, практически общей доступности. Но если это по вере их, то надо относиться к этому с уважением. Она сделала еще пару шагов, чтобы из соединяющего два помещения коридора оказаться на пороге комнаты и осветить ее целиком.
- Если здесь нет ничего кроме саркофагов, то выходи оттуда и надо придумать как теперь закрыть комнату. Наверняка тоже какое-то слово должно быть.

– Дворф, тебе придется открывать собственную винодельню и ли самогонный цех. – ответил дроу. Похоже что Тодор совершенно не горел желанием задерживаться на этом свете, но при этом тщательно скрывал, но уже два раза за ночь настойчиво пытался протянуть ноги.

– Не понял... Вот это вот валандаешься по всяким вонючим лесам, для того чтоб получить копьем в спину пока под ногами дохнет вонючий дворф... И все? Может я не подниму плиту, но комнату обыщу. Хотели бы навеки захоронить ценности – замуровали бы вход, а так он открыт.

Берглин сам удивился столь длительной речи без особых косяков – похоже что лечение ран действует благоприятно на многие системы органов. Пожалуй, стоит запомнить идею о том, что нужно записаться в жрецы какого-то винного бога. Так можно пить и наутро лечить похмелье, причем не плесневелым рассолом, магией.
«Вжух! И голова не болит.»
Несмотря на мечты, в руках у него покачивался арбалет, как бы намекая что он готов отстаивать свою позицию не только на словах. И ведь что самое обидное, даже у пьяницы в нужный момент рука может дрогнуть именно так, как нужно и отправить арбалетный болт в цель.

– Мертвым оружие не нужно, зато если кто залезет в гробницу и использует эти кости для некромантии, то на вас нападут скелеты с железяками, а не с хорошим оружием, если оно, конечно, не сгнило.

Конечно, дроу опасался того, что его могут замуровать здесь вместе с карликом, а потому отступал вглубь комнаты спиной, наблюдая за Юсташем и Неммонис. Возможно, к словам Неммонис стоило было прислушаться, но был один маленький нюанс: Берглин – дроу, со всеми вытекающими, даже несмотря на то, что пил уже не один год среди людей.

– Ах да, пока мы не грабим, так что вам нечего предъявить.

Возможно, темный эльф совершил ошибку, забыв о ловушках, что-ж, тогда рыжая эльфийка и старик только порадуются.

— Дворф, — не отводя взгляда от темного эльфа, позвал сэр Юсташ. Сейчас он стоял плечом к плечу с Неммонис. И да, не будем забывать, что в его руках был заряженный арбалет. Кто знает, возможно, его война еще не закончилась.

— Твои люди ведь почитают предков и их гробницы, м-м?

Так как Тодору никто не спешил рассказать что случилось во время и после боя, поэтому ему очень тяжело было понять:
• что от него конкретно хочет сер Юсташ?
• почему такое пристальное внимание к проходу в стене?
• почему несколько товарищей пошли без света в неизвестное и точно не безопасное помещение, судя по мистической атмосфере зала, в которой чуть не случилось жертвоприношение невинного дитя?

Тодор продолжал наблюдать за обстановкой, настроением в отряде, сидя на полу, весь перепачкан в крови, прокашливаясь и потирая чудом исцеленную рану на горле - он тихо офигивал от зигзагов и поворотов, которые вели его по кривой дварфской мечты...
- Кому я снова обязан жизню? - о своих спасателях дварфу осталось только догадывается, кто он/она/они и какой их вклад в спасение. Ведь на него просто посмотрели, когда он очнулся, и продолжили каждый придерживается собственной линии поведения. Но когда прозвучало пожелание дроу об открытие винодельни Тодором ради главного клиента, который в ней прям поселиться - крепыш воин понял кто его спаситель и на душе стало тепло и светло.
- Надо вставать и что то делать с моим возвращением моих долгов, - бубня себе под нос, молодой дворф поднялся на ноги, розмял плечи, нашел глазами свой топорик, поднял его и розминая кисть крутанул пару раз, потом взвесил родной щит в руке, оглянулся по залу и направился к неизвесному проходу.
- Друзья, стаять, вы куда без меня?
- Стойте, подождите, стойте, я тут точно кому то задолжал жизнь, нет две и поэтому ловушки, магические бяки-буки и разные неприятные неприятности позвольте встретить мне, я уже привыкший.

Сэм обнаружил, что все пять находившихся здесь саркофагов были нетронуты. Никаких ловушек тут, слава Вокин, не было. Видимо рыцари решили, что топора в предыдущем коридоре и магической загадки хватит, чтобы защитить лежащие здесь сокровища. Саркофаги были украшены детализированной резьбой, на которую наверняка ушла куча денег, так что сложно было даже представить то количество драгоценностей, которое запихнули под эти крышки (тем более, что никаких отдельных сундуков тут не было).

Впрочем, представить было можно. В конце этой аллеи славы был Самый Главный Саркофаг самого Вариуса, на котором лежал магический меч, точь-в-точь как у статуи. Меч был закреплён на подставках, и, при должной сноровке, Сэм мог бы легко его оттуда выдернуть.

— Теперь вы видите? — холодно спросил Юсташ, обращаясь к халфлингу и дроу. — Никаких сундуков, никаких сокровищ, которыми вы могли бы завладеть. Только гроб рыцаря и его погребальный меч. Все это принадлежит мертвым, и вы будете прокляты, если попытаетесь отнять это у них.

Волшебник говорил так, он развернулся, запахнул свой плащ и пошел прочь...

Убедившись, что потайная комната безопасна, Даар проскользнув мимо дварфа (так изящно, насколько крупная драконорожденная в кольчуге вообще способна) зашла в неё. Она с интересом и каким-то детским восторгом всматривалась в красивые рисунки на саркофагах. "Пожалуй что-то такое прекрасное есть в этих людских традициях". Все что паладин видела вокруг заставляло её сердце трепетать. Тут покоится настоящие рыцари. Которые крушили чудовищ. Которые вершили добро. Которые защищали слабых. Настоящие герои, если верить барильефам из первых комнат. И когда-нибудь она, Неммонис Даар, тоже станет таким героем. Вряд ли конечно её останки упокоятся в таких красивых ящиках, да и не в традициях её народа это. Но уже одно то как какие-то другие люди постарались над этим местом и этими вещами, показывало то уважение и ту признательность, которую заслужили эти рыцари своими подвигами.
Даар остановилась у центрального саркофага, преклонила колено, положила рядом факел и, опершись на свой меч, начала молиться.
- Великий Багамут и боги, которые покровительствовали этим воинам, даруйте мне силу и терпение стать не хуже их. Направьте мою длань, сжимающую острый меч, против всей тьмы этого мира. Даруйте мне храбрость смотреть в глаза злу, которое будем гибнуть под моим мечом. Да, я пока слаба, но с каждым днем я становлюсь сильнее и никогда не сойду со своего пути. Клянусь своей жизнью и всем что мне дорого, защищать слабых, сокрушать чудовищ и делать все, что в моих силах ради мира, закона и добра...

Она постаралась хотя бы мысленно коснуться душ рыцарей, что покоятся здесь... Понять как они жили и сражались. Во имя чего. И почувствовала какое-то умиротворяющее тепло, распространяющееся по ее телу. Легкость и вера в себя. То ли от искренней молитвы, то ли на нее действительно снизошло благословение богов.
Паладин подняла взгляд. На лезвии меча, лежащем на саркофаге играли отблески света факела и фонаря. Отблески, складывающиеся в кровавые картины сражений. Сражений, которые оканчивались победой добра над злом. Она вспомнила свои слова, благодаря которым проход открылся. Сам Секст Вариус, наверняка, продумывал этот механизм и завещал чтобы статуя работала именно так. "Использовать во имя добра то что скрываешь". Комната открылась и ничего сокрытого, кроме этого меча, в ней нет. Значит ли это, что рыцари хотели передать этот меч тому достойному, кто решится дать такое слово? Стали бы они так все усложнять и давать возможность сюда проникнуть кому-либо, если бы не хотели, чтобы меч трогали? Вряд ли. Скорее всего или замуровали бы все, или задали бы какое-то особое секретное слово, которое знали бы только члены ордена. Судя по всему Секст Вариус действиями своего изваяния дал разрешение именно ей взять то, что здесь сокрыто и использовать это во имя добра.
Неммонис Даар протянула руку и сомкнула пальцы вокруг эфеса, поднимая меч. Она сдержит данное слово.

     - Ну, прокляты так прокляты, - вздохнул Сэм, - раз не хотите, значит - не судьба. А жаль - хоронили тут знатно. Резьба-то, резьба-то какая богатая! - водя фонарём над крышками, восхищался он, - и всё впустую. Зарыли, закрыли, и прахом пошло. Знаешь, Даар, если бы они эти деньги потратили на пользу, орден до сих пор бы стоял крепче камня. По мне, так жизнь - самое дорогое, что ни есть на свете, и силы и волю надо пускать на житьё, на дело, на труд. А мёртвым ни к чему ни дома, ни роскошь, ни оружие. Тот кузнец с дочкой, да и все селяне зажили бы не в пример лучше, коли бы пустили что в оборот.
     Сэм не сомневался, что так оно и будет, когда чужаки уйдут, раз уж гоблинов бояться более нечего. Но уточнять не стал - пусть себе думают, что честь дороже хлеба, а жизнь расставит всех по местам.
     Глядя, как Даар хапает меч, он пихнул в бок Берглина, но ничего не сказал. Но ещё скажет, и не раз! А теперича он развернулся и вышел к остальным.
     - Ну что же, значит - отдохнём, да не спеша и домой двинем? С часок хотя бы, а там и силы вернутся. "Пока вонять не начали," - про себя добавил он.

Меч выскользнул из крепёж ей без каких-либо помех. Никаких ловушек не сработало никакая громогласная магия не разразилась тут бурей. На глазах Берглина меч мертвеца просто перешёл во владение к Неммонис, которая минуту назад громче всех возмущалась против разграбления гробницы. Вот так вот, на поверхности все равны, но некоторые равнее других, и сегодняшней ночью высокородный дроу оказался бесправнее Колвилльского свинопаса.

- Великий Багамут, благодарю тебя, что направил меня в это место. Сэр Вариус, благодарю вас за доверие. Я клянусь, что сдержу данное вам слово.
Даар с трепетом прижала к груди этот меч, так как будто это был подарок от ее наставника. Всю жизнь она воспитывалась так, что знаменитые славные воины, рыцари, паладины были ее главными кумирами и теми на кого нужно равняться. Получить во владение меч, некогда принадлежащий настоящему рыцарю... О чем можно еще мечтать.
Она прикрепила свой старый верный меч к рюкзаку, а меч Вариуса повесила на бедро.
Затем паладин, одухотворенная и сияющая от счастья, направилась в основное помещение, к сопартийцам. Надо было еще подумать над тем как этот проход закрывается.

Юсташ остановился, когда он увидел, что Неммонис Даар вошла в гробницу. Осторожно приблизившись обратно к еще недавно потайной двери, он смотрел и видел, как драконорожденная преклонила колено перед гробницей старого магистра и произнесла свою клятву. Его лицо окаменело, нельзя было сказать, о чем он думал в эти минуты.

Тем не менее, когда Даар вышла из обители мертвых, он, наконец, улыбнулся, вторя счастью на ее лице.

— Это было правильно сделано, мэм, — сказал он. Могло показаться, что на это рыцарь и остановится — по всей видимости, он и хотел остановиться.

Тем не менее необходимость быть правителем, уполномоченным людьми и традицией арбитром светских дел, заставила его добавить.

— Вы взяли меч по закону богов, это так. Закон смертных, впрочем, мог бы усомниться, что вы вправе наследовать Вариусу. Тем более наследовать сокровища его могилы. Кто-то мог бы назвать вас расхитителем гробниц и бесправным и не уважающим право других авантюристом. Но нет, не беспокойтесь. Я — Колвилл и я Альянс лордов здесь. Я говорю, что утверждаю вас в праве наследования. Закон Побережья мечей отныне считает этот меч вашим. Я таю за это решение, будь то даже высокий и благородный владыка Уотердипа в его маске, или великий герцог Врат, или кто-то еще из властителей мира, кто оспорит. Так долго, как вы согласны блюсти свои обещания, клинок ваш. Используйте его благородно и с пользой. Покажите, что я не ошибся.

Рори Рой не нравилось, что остальные занялись расхищением гробницы (как бы они сами это не называли), но она не стала упрекать их. Если что, это будет на их совести и если они не правы, то Ао покарает их. Её всё ещё занимала девочка.

- Вы не устали? Хотите я понесу Бесс? Для вашей раны будет лучше, если вы отдохнёте. - Обратилась монах к Яго.

Когда комнату с саркофагами покинул последний живой человек, дверь сама сдвинулась обратно, надёжно запечатав вход. Яго выдохнул с облегчением, что теперь они могли оставить обиталище мёртвых и вернуться в мир живых. Возможно, он и был опаснее, но всё же как-то роднее. Отряд разбил лагерь у подножья холма и дождался рассвета. Остаток ночи прошёл тихо, да и погода не подвела, попридержав дождь и туман до самого вечера, когда все уже вернулись в Колвилль.

Слуги Сэра Юсташа Колбер и Иллоквио были уже давно там. Сидя в таверне «Зелёный Дракон» они пропивали своё жалование, и рассказывали ужасные истории про полчища гоблинов, сметающих всё на своём пути. «Бедный сэр Юсташ, — с горестью говорили они, — пал смертью храбрых. Старик принял свой последний бой, и подтвердил свой титул героя». Каково же было их удивление, когда «погибший герой» появился на пороге таверны, промокший от дождя, но со всё той же рыцарской выправкой и стальным взглядом. Удивление... и страх, потому что теперь им светила хорошая взбучка за проявленную трусость.

Но сейчас было не время для казней. Маленькая Бесс, спасённая из плена, стала королевой вечера. Жизель и Гован устроили пир, раздавая угощения и выпивку, Моргауза вспомнила своё умение играть на свирели, а Брекка показала свой коронный танец, в котором её синяя юбка струилась, как горная река. Даже ворчун Карок оттаял и весь вечер улыбался и шутил с незнакомцами, спасшими Бесс. Он его подозрительности и следа не осталось, даже для драконорожденной.