Into the Windy City | ходы игроков | Вступление: SS Haverford

Джакомо Морье

Твой жизненный путь начался на улицах Неаполя. Там же прошла вся недолгая жизнь. Кулачные бои не были под официальным запретом, но этот спорт не поощрялся властями. Ты нашел выход, сделав из спорта и развлечения способ зарабатывания денег. Крепкие, резкие парни нужны были Каморре. Могущественный неаполитанский клан ди Лауро принял тебя в семью, дал работу и научил жить красиво. Дорогой алкоголь, женщины, машины. А требовалось от тебя то, что ты и так любил. Успокаивать обутых в казино богачей. Ты быстро привык жить красиво. Через пару лет ты смог бы себе позволить Альфа Ромео РЛ, или небольшой особняк за городом.

Марш на Рим, как и многие из семьи, ты встретил с воодушевлением. Италии давно пора было занять достойное место в мире. Во время усиления расистских настроений в Италии семье ди Лауро удалось даже забрать казино Винтото виа Терразина у местной еврейской банды. Но очень скоро спокойной размеренной жизни пришел конец. Organizazzione vigilanza repressione antifascista. Так назывался инструмент, который Муссолини направил на всех неугодных. Слухи о волнениях на Сицилии быстро достигли Неаполя. Одновременно с этим ты узнал, что видные члены семей Торезе и Бочетти оказались за решеткой. Капофамилия (Дон) семьи ди Лауро начал беспокоиться. У каждой точки начали дежурить оперативные бригады с капо. Спустя две недели конфликт удалось разрешить. Взятки, похищения, шантаж. Никто точно не знает какие методы применяли оставшиеся на свободе консильери семей, чтобы вытащить боссов на свободу, но... удалось вытащить Джованни Торезе. Старику Джузеппе Бочетти повезло меньше. Его расстреляли. В городе ходили слухи, что семья спланировала вооруженное нападение на тюрьму в Риме, но информация ушла и власти сработали на опережение. Будучи обвиненными в финансовых махинациях, большая часть бизнеса семей оказалась под колпаком. Следующими на очереди стали семьи Джулиано и Моцарелло. В этот раз не обошлось без крови. Памятуя о судьбе Старика Бочетти, каморристы не стали сдаваться без боя. Шансов выйти из рук тайной полиции почти не оставалось. Целую ночь в нескольких районах Неаполя велась беспорядочная стрельба, рассекали автомобили, ревели сирены, а ветер разносил запах гари...

С утра дон приказал залечь на дно. Все заведения закрылись. Бригады заняли оборонительные позиции по точкам. Ты был со своим капо, Козимо ди Лауро, в охране нового казино Винтото виа Терразина, которое еще не успело окупиться. Но вам не повезло. Неожиданно в одно из окон влетела граната. Ты чудом успел уронить игорный стол и спрятаться за него. После прогремевшего взрыва тебя осыпало щепками. Раздались крики. Посыпались стекла. Выглянув из импровизированного убежища, ты увидел людей в новомодных панцирных кирасах. Тайную полицию дуче не узнать было просто невозможно. Раздалась беспорядочная стрельба. Беретты били не точно, но Козимо этого хватило. Рядом с тобой с широко распахнутыми глазами осел Козимо ди Лауро. Кто-то огрызался в ответ, но сопротивление оказалось быстро подавлено массированным огнем. У тебя не было шансов пережить эту атаку. По стечению обстоятельств ты ближе всех оказался к двери. Мощный удар в спину подтолкнул тебя к единственно верному решению. Ты сжал в руке висящую на шее икону Кармелитской Божьей Матери, пригнулся и, под не прекращающийся огонь, бросился к двери. Еще несколько выстрелов попали в тебя, но то ли Всевышний, то ли бронежилет спасли тебя. Распахнув дверь ты увидел направленную на тебя беретту образца 1918 года и многообещающе улыбающуюся рожу миланца. А спустя мгновение он нажал на спусковой крючок...

..."щёлк"... итальянское военное оружие не отличалось надежностью. Между широко раскрытых глаз миланца, точно над переносицей, прилетел сногсшибательный удар, твой хук справа мало кого мог оставить равнодушным. Позже ты поймешь, что во время размаха сорвал с шеи икону и во время удара она так и оставалась зажатой в кулаке. Перепрыгнув через оглушенное тело ты бросился к окну. Там снаружи должен был стоять дежурный фиат. Он там действительно стоял. Его с интересом осматривали трое полицейских с береттами в руках, а колеса автомобиля были проколоты. Обреченно выдохнув, ты бросился в подвал. Твоей единственной надеждой оставался подземный ход. Одна мысль волновала тебя, когда кровь вытекала из рассеченной иконой ладони: "Только бы и этот путь не был перекрыт"...

... тебе повезло. Снова. Преодолев под землей две сотни метров, ты оказался во внутреннем дворе пиццерии "У Антонио". В нос тут же ударил приятный аромат свежей выпечки и специй. Хозяин заведения исправно платил твоей семье за крышу уже много лет, но сейчас... ты не мог быть ни в чем уверен. Сдал, не сдал, сдал и не успели? Перепрыгнув через забор, ты оказался на улице. Город жил обычной жизнью. Сначала ты побежал в противоположную от казино сторону, но быстро перешел на шаг, не желая привлекать внимание. Все что у тебя было с собой - набитые долларами карманы. Еще перед рассветом вы, на всякий случай, опустошили кассовые аппараты бара казино. Что ж. Этих денег тебе должно хватить на первое время, но... где? Где тебя не достанут фашисты? Даже во Франции были совершены убийства членов сицилийских семей. Впереди маячил остов огромного лайнера. Подойдя ближе ты прочел на борту "SS Haverford". Америка! Страна, где ты будешь в безопасности, а такие как ты нужны везде. Не долго думая, ты подошел к одному из зазевавшихся пассажиров и под благовидным предлогом отправил его на непродолжительный отдых. Забрав билет, ты попытался проникнуть на корабль. Честно отстояв длинную очередь на трапе, ты увидел что на входе стоял контроль. С пассажиров требовали предъявить паспорт, в который внимательно всматривался мужчина в военной панцирной кирасе с береттой в руках, а затем сверялся со списком. В спину тебя подпирала толпа нетерпеливых пассажиров...

... паспорт оказался с собой, но... подойдя ближе, ты узнал полицейского. Ты видел его несколько раз у Козимо. И... он узнал тебя. Но отвел взгляд и продолжил свою работу. Ты оказался в ловушке. Обратного пути не было. Когда подошла твоя очередь, ты обреченно выступил вперед, протянул паспорт и билет. Полицейский усмехнулся, взял в руки документы и внимательно осмотрел тебя. Ты всем телом чувствовал, как он радуется, испытывая полную власть над тобой. Нарочно медленно он развернул список и начал сверять фамилии. В этот момент ты понял, что попался. Единственным выходом было прыгать за борт. В залив, в котором ты лично утопил не меньше полу дюжины тел. Выбрав подходящий момент, ты собрался было спрыгнуть, как неожиданно...

...почувствовал шуршание долларов в кармане пиджака. А затем и руку полицейского, незаметно извлекающего оттуда содержимое. Тебе повезло. Снова. Выдохнув слишком громко, ты бодрым шагом направился на борт, трясущимися руками сжимая билет и сорванную серебряную цепочку. Твоя каются оказалась на нижней палубе, среди таких же как ты, бегущих из Италии в поисках лучшей жизни. Расположившись в четырехместном кубрике, ты вышел в коридор и увидел их. Звенящих панцирными кирасами полицейских...

... повернувшись спиной ты быстрым шагом направился в противоположную сторону, а повернув за угол - рванул с места. По бокам мелькали невзрачные двери пассажирских кают. Подниматься выше тебе казалось самоубийством. Уж лучше было утонуть, чем попасться в руки ОВРА. Случайно ты увидел, как один из матросов спускался в неприметный люк в полу. Ты бросился за ним. Матрос не успел включить свет в машинном отделении, когда ты обрушил на его затылок ногу. Закрыв за собой крышку, ты оттащил тело, как тебе казалось, в угол и затаился. Сверху раздавались шаги, звон пластин и резкие обрывки команд. Время тянулось бесконечно. Ты не знаешь сколько провел в кромешной темноте. И только оглушительный рев машинной установки где-то рядом и поплывший из-под ног пол дали тебе понять, что корабль тронулся. Перед тобой лежал новый путь. Путь в Новый Свет... Еще какое-то время ты провел в полной темноте и лишь затем осторожно покинул убежище и вернулся в крохотную четырехместную каюту. Твоими спутниками оказались Виттория Моретти и Антонио Анчелотти. Ты видел их несколько раз в Неаполе, но дел с ними не имел. В любом случае это было лучше, чем оказаться в руках агентов ОВРА...

Виттория Моретти

Твой отец, Арландо Моретти, оказался редкостным подонком. Ты знала, что его мать, коренная уроженка Сицилии, не дала ему ничего, кроме очень важного знания: все что у него будет в жизни - он добудет сам. И Арландо брал. Брал много, нагло и не останавливался ни перед чем. Возможно поэтому в семье Моретти он так и остался капо с пятеркой отъявленных головорезов. Ему поручали самую грязную работу: убийства, похищения, запугивания. Ты как-то раз слышала, как твоя мать молила Бога, чтобы Арландо не вернулся, но он всегда он возвращался. Словно у него за плечами расправил крылья Архангел-хранитель. Возвращался с обезоруживающей улыбкой. И всегда дарил тебе мороженое. Когда ты подросла - он начал дарить тебе мягкие игрушки, а затем - ювелирные украшения. Ты не знала откуда у него все это. Не хотела знать. Но отказать себе покрасоваться перед сверстниками не могла.

Когда ты подросла, то начала понемногу вникать в дела семьи Моретти. Отцу твоя помощь была без надобности. Да он и не хотел, чтобы ты ввязывалась в грязные дела. Твоим наставником стал Джовании Моретти, консильери семьи. Через него шла большая часть бухгалтерии преступного бизнеса. Ты быстро начала понимать что можно показывать в документах, а что нельзя. И что нужно написать так, чтобы не возникало лишних вопросов. А еще ты узнала, что основной доход семьи шел от казино и нескольких публичных домов. Ты даже бывала там несколько раз вместе с Джованни.

Семья Моретти была младшей в городе и находилась под влиянием семьи Бочетти. Когда Старика Джузеппе, одного из старейших каморристов в Неаполе поймали, твой отец также угодил за решетку. Через несколько дней его не стало.

Твоя жизнь покатилась под откос. Джованни пропал, по слухам, прихватив большую часть накоплений семьи. Те люди, которые смотрели на тебя с вожделением и завистью начали смотреть с ненавистью и презрением. Последним ударом стала потеря матери. Вскоре ты узнала от одного из семьи, что твой дом уже не твой. Информатор в полиции сообщил, что на имущество Арландо и имущество членов его семьи наложен арест. Ты поспешила собрать все что осталось в доме и отправиться в другой город, но выйдя во двор дома ты услышала рев сирен. Ты не успела. Спустя мгновение перед тобой остановились два фиата, из которых вышли агенты ОВРА, с береттами в руках. Твой отец никогда не любил беретты. Он говорил, что это оружие законников, которым плевать на божественное право и традиции. Когда-то эта фраза казалась тебе глупой и бессмысленной. Сейчас же...

Тебя отвезли в участок и допросили. Восемь часов два полицейских играли с тобой в хорошего и плохого. Ты знала эту игру. Джованни кое-чему научил тебя. Ты стала играть послушную девочку, правдиво отвечая на все вопросы. Почти на все. Ты понимала, что жизнь, прошлая жизнь, кончилась. А еще поняла, что в другом городе ты не найдешь спасения. Италия бурлила под властью Муссолини, и где бы ты не оказалась - тебя поймают. И вспомнят твое английское происхождение. И дела, которые ты вела с семье Моретти. И повесят еще что-нибудь, чтобы выгородить нужного человека. Не тебя. Ты знала, что Моретти больше нет. Как нет старика Джузеппе Бочетти. Не осталось людей, которые могли бы тебе помочь выпутаться из этой переделки. Все они оказались либо мертвы, либо пропали без вести. Все, кто мог хоть на что-то повлиять. А может быть уже не и мог? Тогда ты вспомнила слова бабки. Ты поняла, насколько она была права. "Все что у тебя будет в жизни - ты добудешь сам". Через восемь часов допроса ты проклинала себя за предательство людей, которых уже нет в твоей жизни. Ты клевала носом обжигающий холодом металлический стол. Но... ты была хорошей девочкой. Тебя отпустили домой и сказали вернуться завтра. Ты кивнула согласно и молча поклялась, что больше нога твоя никогда не ступит на итальянскую землю.

Вернувшись домой, ты осознала, что все твои пожитки остались в полиции. Почти все, что скопилось за годы безбедной жизни. Они оставили только то, что было на тебе. И дамскую сумочку с несколькими, как показалось полицейским, побрякушками. Но ты-то знала истинную ценность вещей. Схватив несколько платий, ты собралась выскочить из дома и отправиться на вокзал, но... около забора ты увидела неприметный автомобиль. В дымном салоне ты увидела двоих. Ты все поняла сразу. Они ждали. Ждали, что ты приведешь их к другим членам семьи Моретти. Но что-то внутри не давало тебе снова предавать семью. Пусть и ту, которой уже нет.

Ты ушла через заднюю дверь. Вот так просто. Никто не следил за ней. Переулками ты добралась до вокзала, но он был заполнен полицейскими. Да и где в Италии было бы безопасно для тебя? Нигде. Мысль отправиться в Новый Свет пришла внезапно и стала столь очевидной, что ты сразу поняла что нужно делать. Порт Неаполя бурлил, но на твое счастье ты увидела дальнего родственника: Антонио Анчелотти. Он протянул тебе билет на нижнюю палубу парохода SS Haverford. Это был подарок небес. Ночью вы пробрались на корабль вместе с матросами, переждали долгую проверку в багажном отделении. Когда корабль отчалил, вы вернулись в крохотный кубрик и могли вздохнуть с облегчением. Через некоторое время к вам присоединился еще один пассажир. Джакомо Морье. Член семьи ди Лауро. И тут ты вспомнила про Марко. Он отправился в Америку несколько месяцев назад. И у тебя в сумочке осталась его поздравительная открытка с днем Рождения. Дрожащими руками ты вытащила её из сумки. На обратной стороне яркой глянцевой открытки был написан обратный адрес: Чикаго, Ист-сайд, 9848 Саус авеню Джей (9848 S Ave J).

Антонио Анчелотти

С детства ты пытался взять все и сразу. А что не давалось сразу - давалось тебе через какое-то время. Ты преуспел во многом: неплохо играл в карты, иногда поднимая очень хорошие суммы; всегда знал что сказать, чтобы уйти с деньгами из казино и остаться целым; никогда не промахивался из пистолета в неподвижную цель; отлично разбирался в городской жизни, зная, в каком казино лучше не выигрывать и в какой район вечером лучше не соваться; неплохо разбирался в сортах виски и знал основные принципы его приготовления.

Все нормальные парни из твоего района избежали войны, но ты почему-то ушел на фронт. И вынес оттуда свою науку. Когда стреляют - лучше лежать в окопе, пригнувшись. Когда работает пулемет - нечего высовываться. Французские бронированные машины ты не видел, но слухи о загадочных бронированных бегемотах ходили самые разные. После войны тебе повезло быть принятым в семью Бочетти. Сначала ты выполнял мелкие поручения, связанные с выбиванием долгов и сопровождением и охраной консильери, но очень быстро вырос в глазах семьи. Со временем ты возвысился над солдатами. Когда капо попадали за решетку или лечились, тебе временно поручали заниматься их делами. Ты забирал виски из подпольного завода и отвозил его в казино, перевозил деньги, доставлял новых девочек в дома и тряс деньги с нескольких точек. Пожалуй, ты был осведомлен о делах семьи даже больше, чем следовало бы. Ты понимал это и не высовывался. Тем не менее ты понимал, что Дон, Джузеппе Бочетти, вот-вот возвысит тебя и объявит своим капо.

Последним твоим делом стала поездка на Сицилию. Ты должен был забрать партию дерьма и привезти её в Неаполь. Но в Палермо что-то пошло не так. Курьер не вышел на контакт. Спустя несколько часов на тебя вышел связной и отменил сделку. Все твои попытки провернуть сделку оказались безуспешными. Дон такое не прощает. И не важно, что твоей вины в этом не было. Нет, тебя не убили бы и не наказали бы за это. Но ты мог забыть о том, чтобы стать капо. На какое-то время. Но вернувшись в Неаполь ты узнал, что Дон за решеткой и от тебя нужна была дурь, чтобы вытащить босса. Но её не было. А значит не было и так необходимых денег. От тебя отвернулись, отстранились. Ты остался в стороне от событий. Возможно, поэтому, когда старика Бочетти расстреляли, тебе удалось избежать ареста. Один из старейших кланов Неаполя прекратил свое существование.

Ты понимал, что тебя возьмут за яйца. Это вопрос времени. Обчистив один из уцелевших тайников ты решил бежать в Новый Свет. Один из знакомых в порту навел тебя на бортинженера трансатлантического лайнера SS Haverford. Этот парень оказался не так прост. За хорошие деньги он осуществлял нелегальные перевозки. Он-то и был тебе нужен. Ты взял пушку и пришел на встречу. Какого же было твое удивление, когда тебя встретили четверо суровых сицилийских парней в длинных плащах, под которыми ты без труда заметил лупары. Они забрали твое оружие и провели на встречу. Мужчина не представился, но ты понял кто он. Один из новых бизнесменов Нью-Йорка. Сицилиец. Ты что-то слышал о войне каморры и мафии в Нью-Йорке и ждал худшего, но он предложил тебе сделку, от которой не отказываются. Тебе пришлось отдать почти все за два билета на нижней палубе. Один билет отказались продавать и сказали куда и когда подойти. Тем не менее тебе вернули оружие и выполнили свою часть сделки. Мафия держит слово. А для тех кто не держит - Омерта.

Расставшись с сицилийцем ты встретил на причале дальнюю родственницу, Витторию. Ты протянул ей билет на нижнюю палубу парохода SS Haverford. Чувствовать родное плечо за океаном, пусть и женское, - это важно. Это необходимо. Ночью вы пробрались на корабль вместе с матросами, переждали долгую проверку в багажном отделении. Когда корабль отчалил, вы вернулись в крохотный кубрик и могли вздохнуть с облегчением. Через некоторое время к вам присоединился еще один пассажир. Джакомо Морье, член семьи ди Лауро. Ты встречал его несколько раз, но дел с ним не вел.

Это не моя жизнь.

Вновь и вновь, как мантру, повторяла про себя Вита. Всё это могло произойти с кем угодно, но только не с ней. Не с Витторией Моретти-Кэмпбелл, золотой девочкой, гордостью отца, жестокого человека, которого многие боялись и любимицей уважаемого дяди Джованни. Не с той, чья жизнь проходила в роскоши и достатке и кого ожидала головокружительная карьера. С её то цепким умом и талантом она бы быстро продвинулась ещё выше. Выше всех. И никогда, никогда бы не упала. Только не она.

Нет, это всё не её жизнь. Пусть отца и матери больше нет. Она оплачет их потом. Пусть она осталась почти без ничего и сейчас плывёт черт знает куда, пусть даже делит тесную каюту, с двумя мужчинами, одного из которых почти не знает. Пусть. Она справится с этим унижением, справится с болью и потерями. И больше никогда ни перед кем не склонит головы.

В Италии у неё было всё. Но теперь, покидая страну, она не чувствовала сожаления. Как никогда отчётливо, Вита осознала, что, как и мать, не любит эту страну. Она любила лишь свою семью, не более того. Но теперь память об этом предстоит спрятать под тяжёлый замок. По крайней мере, до тех пор, пока фамилия Моретти снова не обретёт вес и влияние. Пока не исчезнет стыд перед отцом, глядящим с небес, на то, как она бежит из Неаполя, словно побитая крыса. Пусть он и сам проиграл в этой войне. Нет. Не проиграл. Она никогда не посмеет так думать.

Виттория на всякий случай запомнила адрес на открытке, после чего аккуратно убрала её снова в сумку, стараясь держать последнюю поближе к себе. Никому, кроме себя она не доверяла достаточно, чтобы забыть о деньгах и драгоценностях. Ни за что на свете, она не должна их потерять. Они - залог её будущего. Именно с них начнётся её восхождение в Америке, а значит, дорога каждая копейка.

Впрочем, было бы неплохо сойтись с Антонио поближе. Они и так не чужие друг другу, и он тоже должен стать её ресурсом. Её опорой и защитой.

Вита была знакома с ним не первый день и отдавала должное его уму и опыту. И то, что она встретилась на лайнере именно с Антонио, однозначно, было удачей. Но она даже не успела, как следует, поблагодарить его за билет. Теперь же, когда они не одни, обсуждать это не хотелось.

Она перевела взгляд на второго попутчика. Знакомое лицо, кажется один из громил ди Лауро. Ещё недавно она бы даже на него не посмотрела. Но теперь все они в одной лодке. Вспомнить бы только, как его зовут.

- Вы здесь один? - грустно спросила она его.

Виттория старалась выглядеть как можно более непринуждённо, но всё равно застыла, сидя на краю своей койки, натянутая как струна, стараясь лишний раз не задевать ничего вокруг. Хотя и сама понимала, что это глупо. И весь путь до Америки ей так не просидеть.

Джакомо никогда не покидал родного города.
Совсем недавно он убегал от свиней знакомыми улицами, бил их, дрожал в очереди на корабль и прятался в какой-то каморке - всё это время Морье ощущал внутри себя жизнь, несмотря на кровь, иногда сочащуюся из руки(это для него - сущая мелочь).
Но вот теперь, сидя в комнатке с девушкой и парнем, он робко смотрел на покрасневшую иконку и думал о городе и жизни, которых теперь не стало и к которым он едва ли сможет вернуться. Он вспоминал знакомые места, родных и друзей, вспоминал яркие моменты и грустил оттого, что это уходило в прошлое, покрывалось цементом, как ноги приговорённого.
Ответил на вопрос он в той же грустной, слегка лиричной манере, от которой его голос приобрёл отголосок возможной театральной карьеры, стал чуть гуще и проникновеннее:
- Да, я здесь один. Все прочие остались там.

Дерьмо случается.

В жизни Антонио оно случалось с разной частотой. Примерно такой же разброс был и по его нелегальному заработку. Иногда удавалось очень солидно заработать-иногда же он оказывался почти на мели. Он достаточно повидал в своей жизни. Грабежи, уличные драки. Карты, алкоголь, наркота. Девочки лёгкого поведения. Пару погонь от копов. Бывал даже на фронте (и умудрился там выжить и не быть травмированным).

Однако, в последнее время дерьма стало слишком много. Его босса схватили... И как хорошо, что тогда он провалил задание. Ведь от него почти все отвернулись. Никто не назвал его имени на допросах. Никто не сдал его полиции. Никто не дал на него наводку. Но Антонио понимал, что в Италии оставаться очень опасно-за него могут взяться.

И он бежал. Ему улыбнулся успех. Удалось приобрести два билета на корабль... И вторично подфартило тогда, когда он столкнулся с Витторией...своей троюродной сестрой. Это была дерзкая и неглупая девчонка, к тому же она как-то даже вместе с Антонио проворачивала одно дельце... Так что он её, конечно, с радостью взял с собой.


На корабле Антонио столкнулся с ещё одним интересным человеком... Джакомо Морье... Он мельком знал этого парня. Слышал, что он работает на синьора ди Лауро... Но ранее с ним не общался.
Однако, Антонио был всё же рад, что нашёл на корабле ещё одну родственную душу, с которым можно поговорить.



Сейчас он сидел в одной каюте с Витой и Джакомо и усиленно продумывал будущее, поскольку ранее привык к роли организатора.
Немного помолчав, итальянец обратился к Джакомо так:
-Печально, синьор Джакомо, очень печально. Сочувствую Вашему горю. Моего капо тоже расстреляли, так что я остался один... И только Виттория из всех моих знакомых выжила в этой мясорубке. Что поделать, что поделать... Тяжёлые времена настали... Я вот что подумал, синьор Джакомо. Коль судьба свела на вместе-возможно, лучше будет вместе и держаться? А по прибытию в Америку, мы бы могли что-нибудь...вместе сообразить. Возможно, получится наладить какое-нибудь дельце.

Сам факт того, что другой член - пусть и другой - коски смог выбраться из Италии на этот корабль, говорил о его удачливости и прочих умениях, хотя бы и умении быстро бегать и ловко лазить: именно так попытался бы проникнуть сюда Джакомо, не случись у него такой удачи как на пристани, так и на трапе. Удачливость - это хорошо, но сможет ли он обеспечить Джакомо работу - и, что важнее, деньги?
Посмотрев на икону, хранящую улыбку даже в крови, Джакомо решил, что хотя бы попытаться можно.
- Возможно. - Это звучало, скорее, как согласие с Антонио.

Дон Виццини

Твой отец родился в Королевстве обеих Сицилий. Ему повезло оказаться приближенным к Фердинанду II. Объединение Италии он встретил как личную трагедию и отдал себя становлению Каморры. Однако, его заслуги оказались быстро забыты. Другие заняли его место, но в семье хорошо помнили те времена. Ты быстро учился, как и отец тяготея больше к организации, нежели к работе "в полях". Быстро осознав, что без надежных людей ты никто, уже в юном возрасте тебе удалось сколотить собственную банду, написать правила и гордо назваться "Плащи Неаполя". Однако уже после третьего ограбления твоя маленькая коска влипла. И влипла очень крепко. Вилла синьора Торезе лишь с виду казалась легкой добычей. Пробравшись в дом один из твоих людей понял, что что-то не так и едва успел предупредить остальных. Но уже было слишком поздно. Сначала за замыкающим, Джузеппе Назарро, возникла фигура в плаще и твой сообщник, издав последний хрип, опустился на пол. А затем с другого конца коридора раздались выстрелы. Еще да члена твоей банды рухнули на землю. Ты влип. Но это было только начало твоей жизни. И в этой переделке ты приобрел надежных друзей. Из тех кто выжил.

Вас взяли люди капофамилии Торезе, главы большой семьи. И только благодаря заслугам твоего отца вас не прирезали на месте. Но вас поставили на бабки. Очень большие бабки. В тот день ты понял, что словами и угрозами можно добиться много большего, чем оружием. Но без больших пушек не бывает результативных переговоров. Без малого 10 лет ты с парнями вкалывал как негр, отдавая долг синьору Торрезе. Но расплатиться по счетам так и не удалось. Долг простил новый глава семьи, в обмен на одну услугу, о чем тебе пришлось жалеть не один год, трясясь от страха в подвале деревенского дома. Но все обошлось. Про тебя забыли. Не сразу и не все, но забыли.

За годы рабства ты сплотил вокруг себя несколько надежных парней. Вместе вы заняли один из неблагополучных районов Неаполя на окраине и начали развивать бизнес. Мелкие торговцы, а крупных там и не было, почтенно склоняли голову перед тобой и отстегивали щедрый процент. Ты платил им защитой и решал их проблемы. Честно. Полицейский участок в твоем районе обходили стороной. Люди знали к кому нужно обратиться за помощью. За справедливостью. Тогда ты еще не знал, что такое настоящие деньги.

Спустя несколько лет к тебе начали приходить бизнесмены из соседнего района. Семья Руссо жила не по правилам, по беспределу. Дождавшись удачного момента твои люди прирезали одного из члена семьи Руссо и выбросили тело на территорию семьи Торезе. Твоя маленькая месть всей твоей жизни свершилась. Тогда ты узнал что такое война семей и ужаснулся. Раскуроченные машины, сожженные здания и десятки ни в чем не повинных смертей мирных жителей.

Твое внутреннее чутье подсказало на чью сторону встать. Ты поддержал Торезе. Не сразу, но достаточно рано, чтобы откусить хороший кусок пирога, оставшегося после исчезновения семьи Руссо с карты Неаполя. Твой бизнес разросся. Под твоим влиянием находилось несколько публичных домов и все автомастерские в районе. Два с лишним десятка людей чести поклялись тебе в верности и выбрали тебя капофамилией. Еще одна младшая семья появилась на карте Неаполя.

Ты обзавелся семьей. Двое сыновей пошли по твоим стопам. Третий же стал законником и уехал в Рим. Погладила тебя судьба против шерсти.

Безмолвный договор выполнялся до прихода к власти дуче. Он молчал о Виццини, а на него не охотились убийцы каморры. Но в середине двадцатых годов твоего сына повысили до генерала в ОВРА. Чутье подсказало тебе, что это конец. Что тебя предали. Но ты был на пике могущества. Тебя уважали, к тебе прислушивались. Честь не позволила тебе сбежать.

Спустя несколько дней взяли Джованни Торезе и старика Бочетти. Ты приложил все силы, чтобы вытащить своего патрона из тюрьмы. Для этого пришлось прирезать несколько человек, чтобы полицейские стали сговорчивее. Твои люди участвовали в этом. И вам это удалось. Ты еще надеялся, что это сойдет с рук, но облавы последовали одна за другой. Джулиано, Моцарелло, Мариано, Миссо... Виццини стали одними из многих. Ты загодя уехал с двумя людьми чести, из старой, проверенной банды, в тайное убежище, но... застал лишь разруху и запустение. Тайник был опустошен и разрушен. А потом началась стрельба, в городе раздавался вой сирен и стрельба. Вернувшись к особняку ты обнаружил жуткую картину. Разбитые окна, следы пуль на стенах, выбитые двери, несколько трупов Виццини на улице и десятки недовольных полицейских в военных панцирных кирасах с береттами в руках. Это был конец. Ты понял, что они пришли за тобой. Но тебя не оказалось в доме. Ты сбежал в порт и купил место на корабле для себя и Рафаэле с Пиетро. Они были подавлены, растеряны. Жизнь обрушилась у них на глазах. Ты почувствовал сомнения в их взглядах. Так ли преданы тебе стали люди? Твой авторитет рассыпался в прах. Ты не смог их защитить. И не важно, что мир перевернулся. Для них было важно здесь и сейчас.

На корабле ты сразу обратил внимание на Витторию Моретти. Эту девушку ты несколько раз видел у Торезе. Ты знал кто она, и кто её отец. Чуть позже ты заметил Антонио Анчелотти, Джакомо Морье. Чутье подсказало тебе что вас объединяет. Ты видел где они расположились и мог зайти поздороваться. Или ты мог отдохнуть со своими людьми и отложить разговоры на потом. У вас было три недели плавания в Новый Свет, и ты был предоставлен сам себе.



Джузеппе Буджардини

Ты начал свой путь с обыкновенного воровства. Утащить кошелек на улице не составляло никакого труда для рожденного в Неаполе, но это у тебя получалось с трудом. Ты часто получал по рукам, а один раз тебе чуть не отрезали пальцы. В конце концов ты нарвался на хорошего учителя. Тебе сломали фаланги пальцев на обеих руках, и ты решил, что карманничество не для тебя. Через месяц руки зажили, но память об этих днях осталась на всю жизнь. Ты запомнил его, консильери старика Бочетти "Быстрого Джулио", и даже поначалу начал вынашивать планы мести, но быстро понял, что в Неаполе существует каста "Неприкасаемых". Это боссы и большие боссы Каморры. У тебя оставался один путь к мести - ступить на этот путь. Но ты не хотел становиться асоциатом, шестеркой в одной из семей, и начал пробовать себя в других сферах.

Очень скоро ты обнаружил в себе талант заговаривать зубы. Ты заметил, что вовремя вставленная шутка может склонить человека согласиться с твоим предложением. Купив на последние деньги угнанный фиат, ты умудрился достать к нему поддельные документы и номера, а затем продать его как легальный автомобиль. На этой сделке ты поднялся втрое и быстро понял, как можно заработать. Несколько удачных сделок привели тебя к богатству, но очень скоро твое дело пошло под откос. Судя по всему один из клиентов раскрыл обман. И у него нашлись влиятельные знакомые. В твой магазинчик пришел десяток парней Моцарелло и за считанные секунды они разнесли все к чертовой матери. Никого не убили, но предупредили, что еще раз и на дно залива. Ты не на шутку перепугался. Еще больше перепугались несколько парней твоей маленькой коски. Вы решили бросить все и уйти на войну в надежде, что все уляжется.

Кого-то из твоих людей убили, кого-то не нашли. Ты же быстро сообразил, что если хочешь жить - нужно сидеть в окопе в каске, пригнувшись, и подальше от склада с боеприпасами. Так ты и провел последние месяцы войны и получил медаль за "За военную доблесть". Наверное, за долгую службу. И за то, что обучал источающих патриотизм и отвагу юнцов выживать на линии фронта. Таких как ты было немного. Но фронтовые командиры вас ценили. Ценили за то, что вы сохраняли юные жизни.

После войны ты вернулся в Неаполь и обнаружил, что твоя маленькая ниша уже занята. Тебе пришлось снова находить себя. Один из сослуживцев открыл для тебя мир алкоголя. Ты, конечно, знал что это такое и что с ним нужно делать, но откровением для тебя стала простота его производства. Вы сняли небольшой домик и начали гнать граппу. Вы быстро познали все прелести домашнего самогоноварения после того, как ваш самодельный агрегат взорвался ко всем чертям и сгубил первую партию. Но вы не отчаивались. Через неделю подвал еще не проветрился от стойкого запаха, а ваш второй аппарат дал первую партию алкоголя. Ты быстро наладил контакты с владельцами местных баров, и деньги потекли рекой. Но счастье длилось недолго. В Неаполе началась настоящая охота на Каморру, и ты едва успел унести ноги. Тебе удалось достать билет на корабль SS Haverford. Время до отплытия ты провел дегустируя местные сорта алкоголя, а когда вернулся в каюту - с удивлением для себя обнаружил, что три недели плавания ты проведешь в компании знакомых тебе лиц. Виттория Моретти, Антонио Анчелотти, Джакомо Морье. Ты видел их в Неаполе и знаешь кто они. Знаешь из каких семей. Что они делали тут, на корабле, для тебя не стало тайной. Все было очевидно. Вам всем крепко досталось. Прошлая жизнь осталась на берегу, а новая ждала там, за океаном. И только от вас зависело как вы её проведете. Ты понимал это слишком хорошо, чтобы разбрасываться тем немногими ресурсами, которые у тебя остались.

Жизнь всегда преподносит сюрпризы и перемены. Вот только, к сожалению, они не всегда ведут к лучшей жизни. Вот и сейчас Джузеппе стоял на борту парохода и дегустировал алкоголь, ожидая отправки в новую жизнь. Все его старые воспоминания скоро останутся за бортом, а новая жизнь манит неизвестностью и покрыта ореолом таинственности. Он не знал, что его ожидает в будущем, но был уверен, что прозябать в бедности он не собирается.

Перед глазами проносились обрывки воспоминаний и казалось, что это всё было вчера: переломанные Бочетти фаланги пальцев, первый проданный Fiat, маленький подпольный бизнес и лица мальчишек, которых он спас во время войны. Он и сам был мальцом, но быстро усвоил, что лучше отсидеться в окопах и выжить, чем получить шальную пулю. Война продолжалась, а никто совершенно не понимал за что они воевали. Доносились вести, что правда за нами и победа уже близка. Вот только это было легко говорить тем, кто сидел в безопасности, пока за них в окопах отсиживали молоденькие пацаны. Реальная война закончилась, но опять началась война за место под солнцем. По возвращению домой было ясно, что в свою прошлую нишу уже войти не получится. Хорошее место долго пустовать не будет, вот и здесь так было. Благо, что новый заработок быстро найти получилось.

Корабль отчаливал, оставляя за собой прошлую жизнь. Джузеппе стоял и глядел на город, который постепенно удалялся из поля видимости. Было принято решение направиться в каюту, дабы немного отдохнуть. В каюте были все знакомые лица, которые он уже видел в Италии.

"Все бегут в неизвестность. От смерти, от бедности, от заточения".- только и промелькнула мысль.

- Радует, что буду проводить время в такой прекрасной компании. Джакомо, Антонио.- сказал Джузеппе, протягивая руку для приветствия.- Мисс Моретти, вы, как всегда, обворожительны.

Корабль Беглецов
Старый и потрепанный в войне лайнер собрал в своем чреве весь цвет негодяев Италии. Трансатлантический вояж в послевоенные годы был предприятием дорогостоящим, занимал неделю (рекорд поставил SS United States, который переплыл океан за три с половиной дня), и не всегда предусматривал возвращение. Дон Виццини хорошо понимал, что все знакомые лица находились на борту неспроста. Сидя за ужином углу ресторана, этот пожилой и грузный мужчина в костюме разглядывал окружающих бегающими маленькими глазками, и параллельно поучал своих великовозрастных сыновей.

- Переходи на американский, Пиетро. Когда мы прибудем в Филадельфию, то первое время мы будем предоставлены самим себе, и нам придется говорить с янки. Я хочу, чтобы ты говорил за меня на таможне и на вокзалах.
- Да, папа.
- И проследи сначала за транспортом. Пощупать юбки успеешь потом.
- Да, папа.
- Рафаэле, приглядывай за ним.
- Угумс.

Ресторан лайнера не блескал великолепием, но все же старался впечатлить своих гостей. White star, получившие скушавший пару торпед Хавенфорд в наследство от Red Star, хотели окупить каждый вложенный Стерлинг, и поэтому взвинчивали тарифы. Ну а чтобы не оказаться с пустыми каютами, они вынуждены были набросать чистых скатертей украшений на изношенные кости старого судна. Вот и получалось: с одной стороны вроде как люкс, с другой - дешевле других флагманов. Настоящая знать, конечно, не стремилась на борт. И бандиты, такие как Виццини, варились в компании себе подобных.

После мяса, когда настало время дижестива, дон указал на девушку младшему сыну.
- Пиетро, видишь ту красотку? Это Виттория Моретти, из семьи нашего бывшего патрона. Пойди поговори с ней, узнай что она здесь делает.
С улыбкой Пиетро подхватил пару фужеров и был таков.

- Рафаэле, а вот тот молодчик - это Морье. Помнишь его.
- Угумс.
- Опасный товарищ, боксер. Позови его на беседу.
- Угумс.

Он отрок был в кудрях чернее ночи,
С глазами цвета волн, с мечтой в больших глазах...

Джузеппе бродил по ресторану со стаканом виски, иногда здороваясь с встречающимися на борту знакомыми. Целый борт заполненный беглецами, ворами и перебежчиками. Дома они были хозяевами своей судьбы, королями жизни, а сейчас только и могут, что бежать прочь от гонений.

«Вот уж выверты судьбы: родился бедняком, стал преступником, заработал уважение и капитал, вернулся с войны героем, а бегу с дому, будто крыса чумная и предатель. Чудны твои тела, судьба моя шальная».- только и мелькнула мысль, сразу убегая прочь.

Джузеппе был уверен в своих силах, в том, что он сможет распорядится теми ресурсами, что у него остались с умом, а потом и приумножить их. Нужно только найти людей. Тех, кому можно доверять и на кого можно положиться. Верных солдат, хороших управленцев и ищущих наживу авантюристов. И интуиция шептала ему о том, что сейчас он находится в идеальном место для таких поисков.

Взгляд зацепился за пожилого мужчину, что сидел в углу ресторана. Он сразу узнал его, но не был уверен в том, что тот помнит его. Неспешной походкой Буджардини направился к столику Виццини. Опыт этого мужчины мог помочь хорошо нажиться в Америке.

- Приятного аппетита, мистер Виццини. Я присяду?

Голос его был размеренным и успокаивающим, в интонации скорее слышалось утверждение, а не вопрос. Джузеппе сел напротив мужчины, наблюдая за его реакцией. Еще юношей он усвоил, что никогда не нужно ничего просить у тех, кто сильнее тебя. Сами всё предложат и сами дадут. Иногда эта теория давала сбой и мальчишке давали только ногами по почкам, переламывая несколько костей бонусом.

- Представлюсь пожалуй. Моя фамилия Буджардини. Джузеппе Буджардини. Соболезную о ваших потерях, мистер Виццини. Я тоже многое потерял убегая из дому, особенно жаль людей. Деньги и ресурсы всегда можно вернуть, а вот людей назад не возвратишь никак.

Мужчина прервался на несколько мгновений, словно вспоминая что-то.

- Так вот, о чем я. На другом берегу, в новой жизни, мы все будем в равных условиях и всем будет лучше, если мы будет играть за одну команду. Ваш опыт и знания могут очень пригодиться в ведении дел. Согласны, мистер Виццини?

- Я уважаю таких людей. - Ответил Морье с радостью: в его жизни появилась определённость и эта определённость была благой, ведь свиньи не стали бы вызывать его на разговор, не стали бы выглядеть, как члены коски ради него, он и так никуда не денется с корабля. Но радость достаточно быстро сменилась настороженностью: не хотят ли старые соперники вернуть какой-либо счёт? Быстро вознеся молитву святой, Джакомо подошёл к известному и уважаемому, действительно, человеку.
- Я рад, что вы сумели выбраться из Италии, мистер Виццини. - Сказал он настороженно.

Виццини всегда говорил с собеседником один на один и не участвовал в заседаниях, консилиумах и дебатах единомышленников. Перед встречей один из его головорезов прощупывал посетителя на предмет оружия, а если это было невозможно - например, на людях - то рядовой каморрист сидел рядом со скучающим видом. Виццини не акцентировал на этом внимание, но и не прикрывался. Любому знакомому с практиками семьи было ясно, что под полой мог холодеть направленный на собеседника огнестрел.

В лучших традициях рестонанных бесед, Виццини выбрал столик в алькове, куда не доходило яркое электрическое освещение корабельного ресторана. Свет падал на белую рубашку и выдающуюся нижнюю челюсть дона. А маленькие обрюзгшие глаза оставались в полумраке, в тенях. Виццини начинал разговор с обсуждения еды и бытовых вопросов, припоминал старое и находил общие темы: кто кому родственник и кум, какое блюдо любила четвероюродная бабушка, какая погода была в 1919 году в июле. Эдакий добродушный дядюшка Фабиано. Уже установив раппорт и некоторую генеалогию, Виццини менял тему и переходил к реклутаменто.

Спич Морье
- Послушай, Джакомо, ты правильно сделал, что отправился в Америку. Америка - это страна возможностей, и многие кланы уже пробуют ее освоить. Но в Америке не только Каморра, там ведут дела сицилианцы, ирландцы и бог весть кто еще. Это настоящее минное поле. Залезь на чужую территорию без надлежащей протекции, и тебя мигом пристрелят. Крепкий молодой человек в Амарике сможет там добиться всего, чего захочет, может быть, даже стать Капо за пару лет. Но только если будет вести себя осмотрительно, выживет и попадет в обойму. Каморристы как волки: стая кормится, одиночка погибает. Ты помнимаешь, Джакомо?

Спич Джузеппе Буджардини
Джузеппе не смог просто так войти в Мордор присесть, пришлось сначала договариваться с немногословным Рафаэле. Когда статус и намерения молодого человека были должным образом установлены, дон, наконец, поманил его к столу и угостил вином. Выслушав предложение Буджардини, за закуской из оливок, Виццини некоторое время молчал. Потом он переспросил:

- Сеньор Буджардини, вы желаете работать в моей будущей организации? К какому клану вы относились в Италии? Вы sgarrista или picciotti? Какова ваша история и промысел?

Джузеппе слушал старика и смаковал вино. Вино оставляло «кисловатый» привкус во рту, а слова Дона оседали в сознании. Создавалось впечатление, что его хотят проверить и случайными вопросами, мимолетными фразами склонить на свою сторону. Вот только не хотелось Джузеппе работать на кого-то. Сотрудничать он был согласен, но не работать. Если ты работаешь, то всегда на кого-то. Зависим он.

Вскоре разговор перешел в вопросы о том к какому клану принадлежал Джузеппе и о работе под началом "старика". Ожидания оправдались.

- Мистер Виццини, я был свободным художником, работал вместе со своими парнями. Не сказать, что мы были успешными, но на еду и выпивку хватало, да и отложить некий капитал удалось. Так что, на первое время в Америке у меня сбережения остались. Что по поводу вашего предложения, то сейчас я склонен . На равноценное сотрудничество я согласен, а на работу на кого-либо нет. Промышлял сначала продажей поддержанных автомобилей, затем продажей алкоголя. Ничего особенного.

После этих слов парень замолчал, вспоминая свою жизнь, а затем пронзительно посмотрел Виццини в глаза.

- Что по поводу второго вопроса. Вы были на войне, мистер Виццини? Я вот был и понял одно - я не солдат и не собираюсь им становится, война - бессмысленная трата времени, сил и ресурсов. Крайняя мера. Когда слов уже не осталось, когда враг начал свое наступление и не собирается останавливаться или видно, что разговоры зашли в тупик.

Глоток вина. Откинуть лишние воспоминания. Собрать нервы в кулак.

- Знаете, что мне больше всего запомнилось. Рождественское перемирие. Смешно звучит даже. На войне запомнилось перемирие, но это чистая правда. Сильно бьет по мозгам, когда два врага встречаются на нейтральной полосе и дарят друг-другу подарки. Я видел, как немец подставлял оголенную шею под лезвие, а наш цирюльник его стриг. Вот она сущность войны, вот она сущность людей. Никто не хочет воевать. Единственно, что я могу сказать - я не солдат и никакие значки, что остались лежать в прихожей моего дома не смогут изменить моей сущности. Такова моя история, мистер Виццини. Такова моя сущность.

- Сеньор Буджардини, вы знаете как работает наша организация? - уточнил дон, поморщившись. - Нет? Позвольте я поясню вам.

- Если вы хотите быть кем-то больше, чем компаньоном, Giovane D'Onore, то вы начинаете с picciotti и учитесь ремеслу за нас счет и при нашей поддержке, затем, зарекомендовав себя, продвигаетесь до sgarrista. Половину заработанного sgarrista отдают Семье в лице Капо. Если вы — настоящий мужчина и на вас можно положиться в самых щепетильных вопросах, Uomini D'onore, вы можете подняться до Капо. Успешные Капо становятся Consigliere или даже Capo Bastone. Это не просто вопрос эффективности, это - зарекомендовавшая себя традиция.

- "Зачем мне быть частью Семьи, ведь я свободный художник и могу оставлять себе все что заработаю?!" - спросите вы. "Что ж, такое тоже бывает", - отвечу я вам. До первого серьезного контакта с полицией или с другой семьей. Когда однажды вы попадетесь (а все попадаются рано или поздно), то если у вас нет протекции в лице Дона и его карманных политиков, то легавые посадят вас всерьез и надолго. Если вам непосчастливиться встретить других pezzonovante, то те даже не будят церемониться. Как только они узнают, что за вами не стоит серьезной организации, а вы опериуете на их территории, то просто всадят вам очередь в живот, проезжая мимо на машине. Страх, сеньоре, страх возмездия — вот ваша лучшая броня от такого нападения.

- Поэтому вы, безусловно, можете стать свободным художником и в Америке, и никому не подчиняться. "Беспредельничать", - так это называется в нашем мире. Вы продолжите продавать алкоголь, тем более что сейчас за него можно получить хорошую цену. Я не буду вам препятствовать и даже пожелаю вам удачи. Если вы достигнете успеха, о вас разойдется слово в сообществе, и к вам придут местные. Их условия вам не понравятся. С беспредельных они могут забрать все что захотят: 80%, 90% или даже 110% прибыли. Или застрелят вас и посадят на теплую точку какого-нибудь болвана.

- Вы умный человек и, думаю, увидите зерно правды в этих словах старика. Дон выступает вашей гарантией справедливого отношения и защитой. Как коммерсант под защитой Семьи, вы всегда можете переадресовать приходящих рэкетиров на одного из sgarrista, а самому заниматься извлечением прибыли. При этом условия для вас прозрачны и выгодны. Так что если пожелаете, мы можем вернуться к предыдущей точке в разговоре, и я сделаю вид, что не рассышал всего того, что было сказано после.

Слова Дона, словно, отпечатывались в сознании и ложились на мягкую почву. Зерно истины там было и Джузеппе это понимал, но ему совершенно не хотелось работать под чужим крылом. Он сам хотел быть у руля, самому выбирать курс своего корабля. Вот только проблема была в том, что они начнут в равных условиях: почти без связей, денег и влияния. Каждый захочет пощупать новичков на прочность. Так сказать «ухватить за причинное место». Выживут лишь те, кто оскалит зубы и покажет, что с ним лучше не связываться.

Было понятно, что у Виццини было больше опыта в управлении «делом». Можно было попробовать, попытаться влиться в ряды организации. Стать одним из винтиков. Если так подумать, то даже винтик может вывести из строя систему. Особенно, когда этих винтиков мало. Вот на этом и нужно строить разговор с Доном. Не на позиции силы, а на стороне фактов.

- Зерно истины в ваших словах есть, согласен. Вот только в Америке мы начинаем жизнь с нуля. Точка отсчета сбрасывается, а мы попадаем в Terra Incognito. У нас нет подкупленных политиков, полицейских и связей в обществе. У нас нет тех кирпичиков из которых строится власть в этом мире. У нас нет даже фундамент для этого. Я, конечно, могу согласиться на работу под вашим началом, но не собираюсь быть мелкой сошкой в ваших делах.

- Мне нравится ваш задор и амбиции, сеньор Буджардини. Вы, конечно, понимаете, что многие так говорят: хочу быть большим калибром, хочу сам решать за себя и за других, хочу быть Капо, хочу быть Боссом. Это нормально, по-человечески. Пусть и не гениально. Но допустим, мы прибываем на место, и я дам вам возможность собрать команду. Каких людей вы примете? Таких, что каждый себе босс и никто никому не указ? Или тех, на кого вы сможете положиться? Подумайте об этом.

Джузеппе, когда вы приходите к Дону и рубите напрямую: "Я — сам всему голова", то на самом деле ваши слова значат "Я еще молод и неопытен, и меня надо проверить, прежде чем доверять мне какое-либо дело". Если хотите, спросите потом Рафаэле чтобы он дал вам совет, что говорить, а о чем лучше молчать в подобной ситуации. Чтобы добиться своего и не оскорбить уважаемого человека вам нужен более тонкий подход.

Виццини поковырял в тарелке вилкой и пригубил вина, смакуя его темным широким ртом под седеющими усами.
- На самом деле вы правы, Джузеппе. На этом корабле мы все авантюристы в поисках новой жизни. Через неделю мы попадем на Terra Incognito, и там еще нет связей. Для вас это путь наверх. В молодой организации изначальному составу будет проще подняться в ранге. Кто знает, быть может, вы уже через полгода станете Консильере? Зависит от вас.

- В одном я вас поправлю. Начинаем мы не с нуля, а с багажом, каждый из нас знает свое дело. Мое дело - дело садовника. Добиться того, чтобы коска выжила, пустила корни, проросла побегами и принесла плоды. И поверьте мне, я сделаю все для осуществления этой цели: выберу хорошую почву, обеспечу поливку, выполю сорняки. И я ожидаю, что каждый участник будет точно так же выкладываться на полную, и думать не только о себе, а об успехе коски в целом. Мы сможем выжить, если будем держаться вместе, без преприрательств.

Муссолини — дерьмо, но он прав: поодиночке побеги слабы, в пучке - сила. Fascio - сила.

Как только перед Витторией появился некий молодой человек, который предложил ей "растопить лёд", Антонио сразу же это заметил и перехватил инициативу. В конце концов, его долг был-защищать сестру от всяких возможных неприятностей.

Он учтиво, но весьма холодно, кивнул молодому человеку.
-Буонджорно, синьор. Позвольте представиться-я троюродный брат этой дамы и, уверяю Вас, она не ходит топить лёд с незнакомцами. Не говоря уже о том, что я бы точно не пустил её к кому попало. Будьте добрыдля начала представиться, как и подобает всякому порядочному итальянцу. Меня зовут Антонио Анчелотти. А, впрочем, кажется, я кое-где вас видел... Скажите, моя догадка верна? Вы работаете на определённого, так скажем, весьма уважаемого в узких кругах синьора?

Виттория внутренне возмутилась, когда Антонио стал так быстро предлагать Джакомо с ними сойтись, но немного поразмыслив, подумала, что возможно это не самая плохая идея. В обычной ситуации, она бы предпочла сначала присмотреться к человеку, опробовать его в деле и только потом предлагать союз, но трудные времена требуют резких и решительных мер. И, если уж доверяться кому-то, то пусть это будет знакомый итальянец, живший с ними по одним правилам и законам.

Впрочем, их короткая мужская беседа не сделала атмосферу приятней. И, когда дверь снова отворилась, а на пороге возник третий мужчина, Виттория окончательно приуныла. В этой каюте слишком тесно.

Она рассеянно кивнула в ответ на комплимент Джузеппе и вскоре поняла, что сойдёт с ума и заработает клаустрофобию, если останется здесь ещё хоть на минуту. Шепнув Антонио, что ей нужно на свежий воздух, она выскользнула из каюты и поднялась на палубу, где какое-то время равнодушно смотрела, как Неаполь исчезает с горизонта. Интересно, почувствует ли она хоть что-то кроме облегчения, когда покажутся берега Америки? Полюбит ли её, как полюбила когда-то Англию? Может быть, ещё не поздно передумать? Кэмпбеллы всё ещё ждут свою внучку.
Виттория не стала всерьёз останавливаться на этой мысли, но успокоилась ею, напомнив себе о том, что она на этом лайнере по собственной воле, что даже ужасные обстоятельства не смогли лишить её выбора и тыла за спиной.

И, к сожалению, Виттории сейчас куда сильнее хотелось вернуться в Лондон, чем в собственную каюту. Но, благо, корабль большой и она вполне может себе позволить прогуляться где-нибудь ещё. Вот хотя бы до ресторана.

И, похоже, некоторые её попутчики рассуждали схожим образом, потому что внутри она увидела много знакомых лиц, в числе которых заметила и кузена. Хороший повод поблагодарить его за билет. Вита направилась в сторону Антонио, но её перехватили почти у самого его столика.

- Не хотите горяченького, чтобы растопить лед? - интересовался молодой мужчина, которого она наверняка где-то встречала раньше, но, конечно же, не помнила по имени. Возможно, в будущем стоит быть чуть более внимательной не только к боссам, кто знает где и когда это может пригодиться.

Ответить она не успела. В разговор вмешался Антонио. Конечно, ей польстило, что он с такой готовностью ринулся её защищать от возможного нежелательного кавалера, но с другой стороны, кто ему дал право делать это в такой форме, ещё до того, как она сама определилась с ответом? И пусть, он действительно, скорее всего, был бы отрицательным, но, теперь же, она из чистого противоречия сказала совсем иное:

- Почему же? - мило улыбнулась Виттория, - я не против познакомиться и... согреться, но только если это будет горячий кофе. Я только что с верхней палубы, а там довольно прохладно.

Fatti i cazzi tuoi, ca campi cent'anni

Иногда само мироздание подсказывает, что нужно не слушать свою гордость. Засунуть подальше за пазуху. Сейчас, похоже, был именно такой момент. Слова Дона были правдивыми, он хорошо знал свое дело и мог хорошо помочь в закладке нового фундамента, по их прибытию на Новую Землю. Главное - стать на ноги и заработать немного денег, а там дело войдет в привычный оборот: продажные полицейские, политики и подобная шваль. Люди везде одинаковы. Деньги любят все - это аксиома жизни.

- Извините.- тихо произнес Джузеппе.- Я был не прав, погорячился. Я согласен работать под вашим патронажем.

Гордость вопила о том, что он совершает ошибку, но здравый смысл говорил обратное. Вместе они могут добиться большего, чем по одиночке.
Chi mangia solo crepa solo

Антонио хмыкнул и отвёл Витторию в сторону и спокойно сказал ей на ухо:

-Ты забываешься. Забыла, кто вытащил тебя из беды? Забыла, как погибли твои близкие? Забыла про ОВРА? О, да, правильно. Про безопасность ты забыла. Самое главное сейчас-показать свою независимость и гордость. Несмотря на то, что я весьма рисковал, спасая твою задницу. Правильно-иди общайся с этим красавчиком. Я совершенно не буду тебе препятствовать. Но раз так-тогда и не зови на помощь, когда тебя ограбят и заберут драгоценности. Куда ты тогда пойдёшь? Неужто в полицию? Серьёзно? Или когда изнасилуют и прирежут где-нибудь в укромном уголке. Хотя смерть-это ерунда. Хуже всего, если этот красавчик окажется агентом ОВРА. В таком случае придётся всё объяснить и, увы, смерть тогда покажется тебя настоящим спасением. Иди. Если побыть плохой девочкой тебе важнее, нежели братские чувства и те принципы порядочных итальянцев, которые нам передали наши отцы. Если тебе важнее сейчас повыпендриваться и показать какая ты крутая-милости прошу. За последствия я не отвечаю, и в таком случае вообще не хочу иметь с тобой ничего общее. Однако, искренне буду рад, если тебя не пришибут в ближайшем переулке.

Антонио демонстративно отошёл в сторону и отвернулся. Вряд ли он был готов бросить свою сестру просто так. Но, если ей хотелось выпендриваться на публику, пренебрегая не только безопасностью, но и элементарными правилами семейного приличия-это был её выбор. Но лично Антонио никак этого не ожидал.

Вот теперь Джакомо расслабился: это было приглашением, а не местью или арестом. Причём это предложение было вполне разумным, оно устраивало его даже больше, чем предложение Антонио, ведь Антонио был один и также бежал, а дон Виццинни...Ну, он был доном! Он наверняка понимал в этом больше такого же парня, как сам Джакомо.
- Конечно, дон, я понимаю. Организация. - Это слово он произнёс особенно. - Важна.

Холодная улыбка застыла на лице у Виттории, но в глазах засверкали молнии. Это она забывается? Не слишком ли много её братец на себя берёт? Если бы она хотела, чтобы кто-то контролировал её жизнь, то уже давно была бы в Лондоне. Но английское самообладание в этот раз взяло верх над итальянским темпераментом, и Вита постаралась не закатывать сцен, а ответила спокойно и, как она надеялась, рассудительно.

- Я не кукла, Антонио. Я не буду ходить за тобой, как послушная овечка и спрашивать разрешения на каждый мой шаг. И сейчас, я предлагаю вернуться к тому господину, от которого ты так невежливо меня уволок. Извиниться и выпить с ним кофе. Втроём. И впредь, я не желаю, чтобы ты отвечал другим вместо меня, когда я об этом не прошу. Этот молодой человек всего лишь хотел познакомиться, причём не где-то в тёмном переулке, а в людном месте. Он ещё никак не успел мне досадить.

Джузеппе
- Это правильное решение, Джузеппе. Можно я буду называть вас Джузеппе? Вам, возможно, кажется, что вы переступили через что-то внутри себя. Это была гордыня. Не каждый человек способен преодолеть ее хватку, для этого нужна сила воли и самодисциплина. Вы сейчас мне показали, что можете пробить органичения и вырасти над собой. За ваш рост, Джузеппе, внутренний и организационный!

Виццини поднял бокал.
- Cento di questi giorni! Salut!

Джакомо
- Да, Джакомо, организация! Правильно. Одного человека можно убить или запугать, но организацию, ее идею, победить не так просто. Когда я приеду в Америку, то буду строить именно такую структуру: крепкую, разветвленную, живую, немного борзую.

Для организации понадобятся надежные люди с холодной головой, крепкими руками и горячим сердцем. Знаешь кого-нибудь подходящего? - намекнул дон, указывая на бокалы. - Рафаэле, налей Джакомо, да побольше, не скупись.

Виттория
Молодой человек протянул бокал и улыбнулся белоснежной и довольной улыбкой прекрасного негодяя, увлекая красотку прочь.
- Signorina, signorina вы делаете меня счастливым человеком! Этот вечер стал сразу жарким от вашего тепла. Хотите кофе? Идемте!

Но тут вмешался Антонио с его жестом владельца. Незнакомец сначала заиграл выражениями лица, собираясь вступиться за даму, но быстро осознал, что такая фамильярность возможна только между родственниками. Виццини воспитывал Пиетро в строгих семейных традициях, и влезать между двумя кровниками постороннему было бы неосмотрительно. Поэтому Пиетро молчаливо стоял в сторонке, пока между двумя итальянцами шла словесная перепалка, но тем не менее показывал своим полным готовности видом, что может перейти к действию, если девушка попросит помощи.

Разговор Виттории и Антонио продлился недолго. До присутствующих доносились лишь обрывки фраз, но все главное осталось между родственниками. Наконец, Антонио не выдержал, махнул рукой, развернулся и широкими шагами направился к верхней палубе. Синьорина Моретти же вернулась столику синьора Виццинни. Он что-то хотел сказать, но так и не успел...

Пиетро покрутил девушку по палубам и осыпал комплиментами, но в какой-то момент дон на него цикнул, и пришлось молодому повесе расставаться с красоткой. Его место занял полный старикашка, не без определенного стиля и лоска, свойственного обеспеченным людям в возрасте.

- Виттория, девочка, я не верю своим глазам! - воскликнул сеньор. - Какими судьбами здесь? Ты узнаешь меня? Дядя Фабиано... Я знавал твоего отца, наши интересы пересекались, хотя я был больше с Торрезе. Ну расскажи мне! - Виццини напустил на себя добродушный облик и принялся расспрашивать Витторию обо всем и обо всех: как так получилось, что она плывет в Америку, с кем, почему без матери и отца.

Это не было сказано ни разу, но несложно было догадаться, что сам Виццини бежит в Штаты от тех же сил, что и Моретти.

- В каюте со мной есть такие люди, дон: Виттория Моретти, Джузеппе Буджардини и Антонио Анчелотти. - Подумав и хорошо глотнув вина ответил Джакомо достаточно уверенно, полагаясь в этой уверенности на том, что он знал о них, а о предателях он обычно узнавал посмертно.

Закончив ответный монолог для Антонио, Виттория решительно вернулась к столику, надеясь, что брат пойдёт следом. Но он похоже не посчитал её предложение хорошей идеей и ушёл из ресторана. Конечно, неудачно получилось, он всё-таки помог ей с билетом... Но, чем раньше он поймёт, что она не нуждается в ежесекундной опёке, тем проще им будет в будущем. Даже отец не позволял себе так с ней разговаривать.

Пиетро Виццини, как он потом представился, всё ещё ждал её, и она вежливо извинилась, сказав, что её кузен всё не так понял, после чего провела некоторое время в компании нового знакомого, пытаясь угадать из тех самых ли он Виццини или нет. Догадка быстро подтвердилась, когда он представил её отцу. Конечно, она его помнила. Её плохая память на имена и лица переставала быть таковой, когда дело касалось людей имеющих хоть какое-то влияние и вес в обществе. Конечно, теперь влияние большинства её знакомых превратилось в пыль, но опыт и умение вести дела невозможно потерять так просто.

- Я так рада видеть вас, сеньор Виццини! - радостно воскликнула Вита, присаживаясь напротив, но быстро погрустнела, - вы знаете, сейчас так трудно встретить достойных доверия людей. Я стольких потеряла... Отец... - её голос дрогнул, - но не будем об этом. Надеюсь, Америка будет добра ко мне. Ко всем нам.

- Ну что ты, что же, - растрогался Виццини, реагируя на всхлипы Виттории. - Бедняжка! Ты осталась без отца! Ну иди сюда, не бойся. Дядя Фабиано возьмет тебя под крыло и позаботится о тебе как следует, - дон встал из-за стола, подставляя объятия аферистке и щеку для поцелуя.

- Мы должны держаться друг друга в этом чуждом и враждебном мире. Ничего не бойся, теперь ты в безопасности.

.