Действия

- Обсуждение (3363)
- Информация
-
- Персонажи

Форум

- Для новичков (3749)
- Общий (17782)
- Игровые системы (6249)
- Набор игроков/поиск мастера (41607)
- Котёл идей (4303)
- Конкурсы (16074)
- Под столом (20428)
- Улучшение сайта (11247)
- Ошибки (4385)
- Новости проекта (14628)
- Неролевые игры (11855)

Прикладное волшебство | ходы игроков | Довоенная библиотека

123
 
DungeonMaster Crechet
12.01.2018 23:28
  =  
Комната наполнялась лишь бездушной пустотой. Медленно оглянувшись, взгляд даже неискушённой публики мог заметить, что стены, пол, и, потолок, будто бы, покрылись тонким слоем воска. Вход так совсем растаял – на месте дверей теперь была лишь серая жижа, медленно стекавшая с косяка, и, пожиравшая своей густой плотью входную дверь. Фамильяров рядом не было, как не было и ничего знакомого им. Наверное, на их отсутствие и раньше обратил кто внимание, и, придал бы тому значение, если бы не одно маленькое «но»: все носились с немного выведшим из себя манекеном и плененным кроликом. Придирчивый взгляд, сквозь пелену иллюзий, мог бы заметить и то, что окна так же обратились в воск – за ними не было ничего, кроме белого марева. Библиотекарь неторопливо оглянулся вокруг, и, наконец, устало выдохнул. Он провалился в кресло, поставив рядом с собой гитару, и, больше не обращая внимание на молодых людей, теперь, поглядывая только на новых действующих лиц. Златозубый мужик же, с детьми на привязи, не спешил вмешиваться в происходящее. Он с опаской смотрел то на Кроу, то на Алису, и её светящиеся руки, то на гадалку, которая, кажется, вышла из себя. Он аккуратно отошёл в сторону, привязав поводки детишек к ножке стула, а, сам встал в сторону, и, густо, в глубокую затяжку, закурил старенькую трубку. Он не стал вмешиваться в разговор детишек, и, кажется, решил переключиться на библиотекаря. Замявшись, и, кисло цыкнув, он что-то промямлил. Библиотекарь вздохнул, и, сказал еле слышно:

- Да не жмись ты, это я, Дем,- после этих слов, златозубый тот час же расцвёл, будто бы ожил, он быстро оглянулся вокруг, несколько затравленный, меж тем, и, глянул быстро на мужчину. Он склонился ближе к оборотню, и, что-то у того опять спросил. Библиотекарь высоко вскинул бровь, и, поставил согнутую в локте руку на подлокотник кресла, облокотив подбородок на тыльную сторону ладони,- Где он, говоришь? А мне почём знать. Кортес ему сказал, что с Хильдой сцепился Гнида. Наверное, полетел к ней. А я вот тут, жду. Не совсем… нет, триггера ещё не было ни у одного из пятёрки. Ещё двое отделились, в соседнем отделении,- укал он на выход, как бы, сквозь Кроу. Златоуст глянул на них, и, вновь на Алису, в чьих руках разгоралось пламя. Это тепло, и, какой-то отдалённый стук, горячую, тягучую пульсацию, можно было ощутить даже отсюда. Хотя, тепло это не умоляло холод, что стелился липкой пеленой по полу, и, уже изрядно подморозил гадалку, что решила расположиться у самой плоти земли, на медленно расплывающихся половицах. Тем временем, златозубый передал какой-то подсумок библиотекарю, и, вновь тому что-то сказал. Библиотекарь взял подсумок, вынул оттуда листочек, и, принялся его внимательно изучать. Его брови взмыли вверх, а, на лице появилось возмущение,- И что, Кортес считает, что я обязан вот это всё с собой таскать? И что, что остальные таскают, а магия и алхимия нам на что? Да, я знаю, нет,- он говорил с мужчиной громко, и, чуть раздражённо. Библиотекарь вздохнул,- Да, я знаю. Нет, не собираюсь… В смысле, в слух перечислить?.. Да всём там есть, зачем мне перепроверять? Запись?... ладно….- он прокашлялся, нацепил на самый кончик носа, по-бухгалтерски, очки в тонкой оправе, и, с пузатыми, миниатюрными линзами, открыл подсумок, и, стал, сверяясь со списком, неторопливо перечислять,-…Хининъ: при лихорадкѣ, невралгiи (боли лица), зубной боли. Взрослымъ по лепешкѣ (5 гранъ), 2-3 раза въ день, дѣтямъ по ¼ лепешки… Исть… Альманскiя капли (съ молочнымъ сахаромъ, въ видѣ прессованныхъ таблетокъ): против кашля, чувства садненiя и царапанiя въ горлѣ и т.п. Взрослымъ по 1 лепешкѣ (=20 капель) до 4-хъ разъ въ денъ… Исть… Капли д-ра Блумельтѣйна: при поносахъ, боляхъ подъ ложечкой и въ животѣ. Взрослымъ по 20 капель, 2-4 раза въ день. Дѣтямъ, въ виду содержанiя въ капляхъ опiя, лучше не давать, а замѣнять мятными каплями… Исть… Борная кислота: какъ полосканiе при боли горла; какъ дезинфицирующее средство при обмыванiи ранъ, язвъ; какъ глазныя капли при воспаленiяхъ глазъ и пр.Чайная ложка на стаканъ кипяченой воды… Исть… Мятныя капли: при тошнотѣ рвотѣ, боли въ животѣ, поносахъ. Взрослымъ по 10-15 капель, дѣтямъ по 3-5 капельъ съ водой… Исть…Эѳрно-валеріановыя капли: при слабости, головокруженіи, нервности и истерическихъ припадкахъ по 2-25 капель на ½ рюмки воды, нѣсколько разъ въ день… Исть… Нашатырный спиртъ: для нюханія при обморокѣ, головокруженіи; при укусахъ насѣкомыхъ, - как растираніе для облегчениія зуда и боли; при ранахъ отъ бѣшеныхъ и ядовитыхъ животныхъ, змѣй и т.п. – какъ прижигающее, прямо на рану. При лѣченіи отравленія алкоголемъ (запой и т.п.) – внутрь по 3-5 капель въ рюмкѣ воды 1-3 разъ въ сутки… Исть… Сода двууглекислая: при изжогѣ, тяжести подъ ложечкой, тошнотѣ принимать по 1 или 2 лепешки, нѣсколько разъ въ день… Исть… Кровеостанавливающая вата: при порѣзахъ плотно прижать порѣзанное мѣсто комкомъ ваты и держать, не отнимая, минутъ пять; затѣмъ, не отнимая же, прикрыть сверху слоемъ гигроскопической ваты и забинтовать. При сниманіи отнюдь не отрывать, а отмочить теплой водой… Исть… Свинцовый уксусъ: для приготовленія свинцовой охлаждающей примочки при порѣзахъ, ушибахъ, воспаленіяхъ кожи. – Чайную ложку на стаканъ воды… Исть… Салициловый вазелинъ…Кисточка волосяная… Пипетка глазная… Да всё у меня есть! Вон, даже Пыль и Глагер приложили довесок…

Тем временем, златозубый вдруг встрепенулся, и, быстро оглянулся, глядя на зарябивший над столом портал. С той стороны доносился полный ярости и негодования рык. Кто-то орал про «…применять магию в библиотеке?! Глаза вам всем на…»,- дальше слвоа было не разобрать, но, ладненький мужичок, оставив библиотекаря, и, детишек на привязи в этом странном месте, быстро метнулся в портал. За ним метнулся и манекен, а, затем, арка потухла, и, схлопнулась. Библиотекарь хмуро глянул на детишек, те в свою очередь голодными глазами глядели на него. Игра в гляделки продолжалась не долго, и, их взгляды скоро разомкнулись. Худощавые девочки теперь выжидательно смотрели на Кроу с девушками, а библиотекарь, подняв гитару, вновь стал на ней бренчать, и, явно чего-то ждать. Никто не хотел начинать разговора. Наконец, одна из девочек, наконец, зло глянула на библиотекаря, и, тоненько пропищала:

- Снимите уже с меня эту неприятную…- последнее слово будто кто-то в последнйи момент изменил, так как голос звучал механически,-…Личину! Мы не сможем никого экзаменовать пока эти натянутые милые вещички у нас на шеях болтаются!

- Сниму, как только Кортес соберёт достаточно людей. Слушайте, вас освободил из Птичьей Клетки, скоро вернут к прежнему облику, да вы ещё и разомнётесь на воле – чем не прекрасный день? Куда спешить? Всё равно, даже если Волонд разомкнёт плетение, он сюда завалиться не раньше, чем кто-то из троицы словит свой триггер…- девочка недовольно засопела, и, притопнула ножкой.
Отредактировано 13.01.2018 в 22:05
61

Алиса Чашкина frezimka
14.01.2018 13:11
  =  
..Семь миллиардов, финиш, конец, здравый смысл, гетто, джунгли Амазонки, окончательно и бесповоротно... - слова- атомы витали в плотном воздухе сами по себе, не желая скрепляться в молекулы смысла. Вагона не существовало, не было скорости, что несла их сейчас по водным просторам, не было цели, не было будущего, не было прошлого, не было сейчас. Было лишь раскалённое Нечто, что может показать тебе истинное время, истинное существование.
- Нужен новый смысл жизни. Жизнь без смысла есть праздное существование...
- Да-да, - отстраненно ответила Алиса на слова парня, начавшего ... петь.
Обнаженное, настоящее, готовое сердце стучало музыкой, что не сможет передать ни один виртуоз и гений. От этого открытия закружилась голова, Алиса не видела ничего вокруг, не потому, что мир вокруг стал меняться покрываясь серым воском, а потому, что она почувствовала себя его частью в каком-то новом разряде, в совершенно другом виде и понимании.
Неуловимое, лишь ей одной знакомое, на уровне инстинктов движение...
Это когда едешь на велосипеде, оторвав руки от руля, ты всё-равно знаешь, что сможешь ехать, сможешь сделать плавный поворот или объехать кочку. Мельчайшие сокращения мышц и уверенность во владении своим телом и той физикой, что случается в этом действии, не дают тебе сомневаться. И ты несёшься навстречу тому, что тебе открылось и получаешь от этого кайф.
Алиса подняла свои глаза навстречу Кроу, обнявшего девушек и готового им помогать, и вот оно, тот самый плавный нажим, что уводит тело в нужном направлении, та самая точка опоры, та самая недостающая деталь, что сделает тебя иной и лишь белизна...и лишь глубина...и лишь чистота.
- Прости...за всё. - Алиса продолжала смотреть на Кроу, видя лишь раскалённую энергию, не слыша и не понимая, что он говорит, пока глаза гота не блеснули злостью.
Отредактировано 15.01.2018 в 18:23
62

Кроу Waron
15.01.2018 23:21
  =  
Снова он здесь, он в твоей голове.
И снова ты слышишь злой шепот:
"Не верь лживым людям и глупой молве -
Ты избран, а вовсе не проклят."


Кроу зажмурился и потряс головой, придерживая рукой на плече темную ткань рубашки. Приступ накатил столь быстро и неожиданно, что его вполне можно было сравнить с приступом мигрени. К счастью, продолжался он не долго и быстро сошел на нет, возвращая привычное состояние разума.
- Сколько людей, столько и точек зрения. Чтобы получить правильный ответ, нужно задавать правильные вопросы. Но чтобы их задать, нужно хоть немного разобраться в происходящем вокруг. Да, у меня есть некий опыт в оккультных науках от Египетской книги мертвых до средневекового Кодекс Гигас и ему подобных, но... Как оказалось, в местных реалиях это всё можно считать устаревшей литературой...

Измени свою жизнь
Изкажение - Хаоса суть
Править миром твой удел
Путь укажут девять стрел


Парень кашлянул, прочищая горло и потирая пальцами висок.
- ... точнее устаревшими знаниями. Если проводить сравнение, то грубо можно представить средневекового травника создающего мази и порошки на фоне фармацевтической компании, создающей более мощные и чистые препараты. Ну или костоправов с бронзовыми инструментами древности по сравнению с современными хирургами со скальпелем лазерной заточки, расширителями и зажимами из высококачественной стали...

Убивай, вновь и вновь
Боги бездны любят кровь
Черепа, груды тел
Путь укажут девять стрел


В голове вновь зашумело и гот сухо сглотнул. Выпавшие переживания, два дня без нормальной еды (беляш и чай из студенческой столовки не в счёт) давали о себе знать. Сухость во рту и неприятное сосущее чувство в животе. Вероятно, следовало лучше закусывать, когда была такая возможность в кампании Рипли...
- Это только сейчас, немного обдумав и сопоставив факты, я могу сделать вывод, что пентаграмма была хотя и хорошей идеей, но несколько устаревшей. Считай, что приложил подорожник, вместо того, чтобы наклеить бактерицидный пластырь. Но, главное МЫ добились успеха и результата! У НАС есть понимание способностей, благодаря Бруменшталю знаете "рейтинг", знать бы ещё что это и с чем "едят". Как его определяют, на что влияет, а как им распоряжаться? В прочем не скажу, что даже сейчас у меня есть глубокое понимание принципа работы пентаграммы и взаимодействия элементов. Наверно оно и к лучшему, не изучив школьную программу, глупо браться за университетскую...

Чья-то жизнь, боль и страх
все сплелось в твоих руках.
Смерть и бессмертие - вот твой удел
Путь укажут девять стрел


Широко распахнув глаза, студент-медик на секундочку "поплыл", глаза тронулись лёгкой мутной поволокой выражая отрешенность от мира. Вероятно виной всему была усталость, организм требовал восполнить потраченные калории, а мозг требовал сладкого, желательно тортик или два.

- На сколько я могу судить со своей колокольни, то Легион это... это... как приют для бездомных, что ли, и биржа труда в одном учреждении. В общем это некое социальное заведение в котором всем желающим, нуждающимся и попаданцам оказывают минимальную помощь. На кандидата заводится личное дело, выдаётся минимально необходимый набор вещей и некий прожиточный минимум, проводится тестирование с целью определить его профпригодность, после чего соцработники могут предложить подходящую вакансию или пройти обучение в местной "школе" за счёт государства. Должен признать, не самый плохой соцпакет.

Пригуби сладкий грех
Создан мир для твоих утех.
Наслаждение твой удел
Путь укажут девять стрел


Парень смущенно вздохнул, продолжая прикрывать срам рваными тряпками одежды. От прежнего лоска и готичного блеска не осталось и следа, лишь водостойкая тушь да черный лак на заостренных ногтях напоминали о том, что некогда парень выглядел иначе. На обнаженном теле хорошо читались шрамы и замысловатые татуировки более не скрытые одеждой. Само же тело парня, хотя и было худым, но его сложно было назвать тощим. Скорее он походил на высушенного атлета гимнаста, лишенного возможности поддерживать мышечную массу из-за постоянного недоедания и скудной студенческой кормёжки. Возможно, если его усиленно откармливать, то через пару недель или месяцев его мышцы приобретут приятную округлость и упитанность.

Сейчас же Кроу оказался между всё ещё сидящей рядом Алисой и поднявшейся на ноги Екатериной. Собственная нагота в купе с открывающимися видами и близостью тел обдали тело жаром, который прокатился по венам и предательски остановился там, о чём не принято говорить в приличном обществе.
Чуть приподнявшись, парень придержал Екатерину за руку, оказавшись глазами на уровне её живота.
- Глупенькая, я делал всё, чтобы с вами ничего плохого не случилось. Знаешь, не познав смерти сложно оценить жизнь по достоинству. Как видишь, я неоднократно был к ней близок, как медик и как гот.
Приподняв руку, Кроу показал множество шрамов на запястьях.
- Должен тебе сказать по личному опыту, что Смерть это не та дама, которую стоит искать. Придёт время и она сама пригласит тебя на последний танец, а до тех пор следует жить. Если не для себя, то для других. Вот я выбрал второй вариант...
Упоминание Лиры заставило гота скрипнуть зубами и отвести взгляд в сторону. Эту неудачу Кроу воспринимал как собственную, ведь он не смог, он не справился, не доглядел, не удержал, оставил без присмотра, а теперь... Где она, что с ней? Где её искать?
- Это моя вина. У меня не хватило знаний и сил, чтобы всё произошло иначе. В складском вагоне было множество людей, а остались лишь мы втроём. Я тебя прекрасно понимаю, Кэйт, у меня тоже никого нет в этом мире, кроме вас. Ты говоришь о точке опоры, о связке, это нужно всем нам. Мы в чужом и неизвестном мире, у него даже логика другая, а положиться можно лишь на что-то знакомое и понятное. Я знаю это чувство, когда ты один против всего мира и помощи и поддержки ждать не от кого. Единственное, что я могу предложить, это триумвират, троицу, триединство, триаду, называй как угодно, но когда тебя поддерживает не один человек, а двое, это всегда надежнее и... спокойнее. И потом, я не смогу всегда и везде быть с тобой рядом, не по тому что не хочу, а по тому, что я мальчик. В уборную и на женскую половину общежития меня точно не пустят, а с Алисой тебе будет спокойнее, да и мне тоже. Всё таки не в одиночестве останетесь и сможете присматривать друг за дружкой...

Склонив голову, Кроу коротко кивнул и умоляюще посмотрел на Алису. Поддержит ли она его?
- Эл, слова дешевы. Сказать можно что угодно, но лишь поступки говорят правду. Мне не за что тебя прощать. Да, было горько и больно... но оставь это в прошлом и постараемся не допустить чего-то подобного в будущем.
Зажав ткань одежды между ног, Кроу обнял Алису за плечи, а Катю за талию, притянул к себе, стараясь объять необъятное и стать не только для девушек плечом, на которое можно опереться, но и связующим звеном, и другом и соратником, помощником, а так же, возможно, кем-то большим, способным наполнить их жизни и сердца тем теплом и нежностью, которые долгое время не находили выхода в глубинах терзаемой души.
63

- Поцелуй ее, идиот - прошептала ему на ухо Гадалка нагнувшись - Ты же видишь.. она уходит. Она растворяется в этом ни что, что окружает нас.. Ее надо собрать в одну точку ... Возможно я не права. Возможно, на тебе сработала именно боль от метлы . Но давай собирать друзей любовью, а не болью. Мейк лав, нот вар. И если она отклониться и даст тебе пощечину- это будет лучшее, что может быть сей час. И да- тут все не то, чем кажется... - она нежно укусила Кролика за ухо и выпрямилась, потянувшись кошкой.. Мир распадался и этому должно быть объяснения.. В бормотание оборотня чего то не хватало. Чего то очень ей сей час нужного. Для полного ..
- Вы забыли мышьяк и опиум.. Мне бы сей час капель 5 лауданума.
Она идиотски улыбалась всем присутствующим в комнате. Она понятия не имела что со всем этим делать. В отличие от дара Алисы и Кроу, ее магические способности никак себя не проявляли. Уж кто кто - а это именно она была чужой в этой стране Оз.. Так что.. нафиг ей это государственная поддержка. Но объяснять это парню она будет после того, как он соберет Алису.
64

Алиса Чашкина frezimka
16.01.2018 21:21
  =  
Она чувствовала, что её плечи стянуты объятьем. Не заключая в физические тиски и не дающие право выбора. А защитные, тёплые и оберегающие, в то же время ищущие ответа, ждущие. Взгляд парня сменился, что-то вопрошащее и умоляющее было в серой дымке. Душа, терзаемая сомнениями и отчаянием, выныривающая глотнуть воздух свободы и любви и опять погружающаяся в пучину забыться.
Она обняла свободной рукой Орео, обхватив его за спину, где происходила недавно экцекуция раздирания плоти когтями и волшебной метёлкой. Вторая рука продолжала покоится на груди, ловя малейшие движения, слушая музыку сердечного ритма, чувствуя нужную детальку под тонкими пальцами.
"...слова дёшевы..." - раздалось у неё в голове,
"...это осталось в прошлом..." - раздалось в её сердце.
Отредактировано 16.01.2018 в 21:23
65

А вторая его рука лежала на бедре другой девушки. Бедро под рукой Кроу было напряженное. Да и сама гадалка была какая та.. каркасная. Напряженная и деревянная. Собранная. Скрученная в пружину. Которая не понятно во что раскрутиться. То ли в прыжок, то ли сломается в истерику. Ее взгляд был устремлен на пришедших гостей. Которые были не тем, чем казались в начале. Возможно, и все что было до этого было не тем, чем казалось. И через пару мгновений она проснется в Лондонском бедламе где то в Викторианской Англии. И узнает, что весь этот интернет, школа , мультики , родители. Все что произошло с ней за последние сутки - были бредом отравленного ландауном разума. ..
И при этом она была готова продолжать действовать и в этой реальности. Весь вопрос лишь в том- где она настоящая. Истина субъективна. Надо было учить немецкий и читать Канта в подлиннике...
66

DungeonMaster Crechet
23.01.2018 23:31
  =  
Алиса ловила каждый удар сердца Кроу, каждое сокращение в его груди, постепенно, погружаясь мыслью всё глубже, как бы, влезая в шкуру гота. Мир был скручен, чуть изменен для неё. Алиса по собственному желанию отстранилась от реальности. решила подколоть её, влезть в самую её суть, самую сердцевину, как бы комично такой оборот не звучал в данной ситуации. Она ощущала, как нечто новое, нечто свежее, нечто, как тугая струя душа, омывает её, вместе с собой, забирая усталость и тяжесть. Она ощущала, как с потоком её силы, сердце Кроу участилось. Как оно стало биться в десятки раз сильнее, как из самой глубины души поднималась эйфория. Слишком запоздало, Алиса заметила, как голубое пламя, глубоко под кожей, заструилось по её телу. Ей ответили, её будто кто-то ухватил. И, там, где кожа должна была покрыться проклюнувшимися из под неё перьями, а, ногти обратиться в птичьи когти, просто чуть порозовела кисть. Слишком запоздало, Алиса вдруг заметила, что, в груди Кроу будто бы бьется два сердца. В голове прозвучал чей-то слабый, робкий, вздох. Вздох облегчения, вздох блеклой, за усталостью, радости, вздох человека, вдохнувшего воздух свободы, выбравшись впервые за долгие годы за застенки своей камеры. Вздох кого-то, кто может смотреть на чистое, голубое небо, а не в клетку, или цифру. В этот же миг, от гота будто бы что-то отделилось. Просто, как испарина от тела, в котором бежит обжигающая кровь, вот был лёгкий дымок - а вот его нет. И всё. И больше ничего.

- В смысле забыли?..- выпал маг. Он, полными отчаянья глазами, метнулся взглядом к списку, но, не решился его ещё раз перечитывать. Неловко, и, напуганно, пытаясь дрожь в голосе превратить в неуверенный смех, он проговорил,- Хорошая шутка. Я внимательно изучил список, там всё-всё есть, потому что, если чего-то не будет, Кортес ведь спросит с меня потом,- невесело улыбаясь, закончил он,- Так что там, всё есть. А… как-как? Опиум и мышьяк?.. Да нет, тебе кажется, они тут, да-да, и проверять второй раз не стоит,- успокаивая уже самого себя, завершил он. А потом, вспомнив, где он, и, для чего, он строго сказал,- Так, это моя аптечка, для меня, это во-первых, никаких послаблений, пока один из вас не словит триггер, это во-вторых. И никаких исключений. Я так сказал,- важно закончил олень. И осекся. Он во все глаза смотрел на Алису, в полной растерянности. Лицо потеряло краску. Его выбили из колеи. Девочки же рядом с ним радостно загомонили. Они говорили что-то про ошейник, и про то, что пришло время экзамена. Он лишь заторможенно кивнул, переведя свой взгляд на Кроу. Этот испытующий взгляд длился не более секунды, он, маг, испуганный, и, явно обеспокоенный чем-то, пытался высмотреть что-то в лице юноши. Но, в нём не было ничего особенного. Сам гот, кроме слабого ветерка, что холодил ноги, не ощущал в общем-то ничего, кроме близости к нему двух девушек, кроме лёгкой слабости, кроме того, что внутри впервые за долгое время… стало как-то легко. Это была лёгкость тела, а возможно, ныне, и лёгкость духа.

Может от того, и объятия с двумя красавицами давались так легко? Может потому, всё вокруг было таким ярким, и, таким насыщенным, может от того, это щенячье чувство, как робкий колосок, сквозь истерзанную почву, пробивалось из души. “Отпусти”,- мог шептать ему ветер, но, то был не просьба разомкнуть ту цепь, что связывала тройку в эти секунды, а, тёплый голос из прошлого, которого никогда и не было в этом мире. Он клокотал, подобно искре от сварке в свежевыпавшем снегу, и, исчезал в нем, чрез пару коротких. но, таких ярких проблесков. Был ли когда-то в жизни Кроу человек, такой же близкий, какими, совсем скоро станут, или же, сколько бы он не отрицал, уже стали эти девочки? Возможно, когда-то, когда он ещё не был Кроу, когда на нём ещё не висел этот тяжкий груз… груз ли? Теперь, возможно, думать об этом было тяжело, но, чья-то тёплая грусть забралась под кожу гота. Он будто ощущал прикосновение, в эту секунду, кого-то третьего, незримого, совсем рядом с собой. В воздухе пахло сыростью, пахло раньше, но, теперь, пробился виток свежих пионов… Маг-олень медленно поднялся, упираясь в подлокотники кресла руками, и, двинул рукой, развеев предмет, полный внутри магией. Он подошёл к одному ребёнку, потом, и ко второму, снимая ошейники. По детским телам прошла волна света, и, их фигуры стали рябить.

- Добро пожаловать,- произнёс он, и, так же расстегнул воротник, открыв на всеобщее обозрение кожанный ошейник, стягивающий его шею. И он слетел на пол, заставив фигуру “библиотекаря” измениться до неузнаваемости.

***
Где-то в далеке...

Покрытые мозолями, грубые ладони старика опустились на колени, начав их растирать, время от времени давя чуть сильнее обычного, будто пытаясь вытеснить всю задеревенелую боль и усталость куда-то ниже, к голеням, а от них к стопам, а от стоп, сквозь слой посеревших портянок, и, потертую, старую подошву блестящих на солнце сапог, в Мать Сыру-Землю. Под густыми, белесыми бровями, в выцветших с годами, серых глазах, блеснул озорной и несколько печальный огонёк запоздалой мысли: а ведь он в детстве часто спрашивал себя, что же Ба порой, отвлекшись от дневных забот, сядет, и начнёт растирать колени, уставившись в одну точку пустым, таким потухшим взглядом, а как подойдёт он к ней – так вновь в глазах старушки запляшут озорные чёртики, та нарочно нахмурится, и, пожюрив мальчишку за безделье в разгар дня, махнет веником пахучих трав, в жилистых руках, обдав рябую мордочку ветерком, и буквально сдув того за околицу. Мокрый, уставший, и, скажем честно, сонный взгляд старика вновь поднялся выше колен, и, окинул вначале трухлявый, поросший мхом и незнакомой старику лиловой порослью, пляшущей под тугими струями весеннего ветерка. Тот, холодный и колкий, не успевший впитать себя ни капли почём зря горячащегося светила, озорно щекотал широкие усы ветерана, заставляя его раз за разом, по старой привычке, закручивать кончик уса по новой, отвлекаясь от трубки во рту и «массажа» (хотя кого он пытался врать?..) колен. Будь Старый Мордекай хоть на капельку живым, наверное, дым валящий из его трубки не только щекотал ноздри, перебивая дух не так давно сгоревших детских тел, но и заставил бы того закашляться и вытереть невольно проступившие на глазах слёзы. Он обернулся, и, взглянул дом на самой кромке смешанного леса, что белым пятном выделялся на фоне сплошной стены толстых стволов деревьев. Точнее то, что от домишки осталось. Мордекай отвел глаза, стряхнув трубку в пустоту. Он сидел на краю утёса, глядя на море, и, усиленно гнал крамольную мысль о том, а правильно ли поступает он, по чести ли? Слыхал он сравнения магов с творцами искусства, слыхал, что ставили их с чудотворцами из церкви, врачевателями и механистами, видал он, как маг какой порой кичился, мол, стоит он десятка драконов, спесью и высокомерием так точно, и бывало, видел он тех, кто звал себя чудовищем. Сам государственный маг по службе, да и в бытности чародеем на службе у Её Величества, много чего повидал, и, знавал. И сравнение в его голове было самым простым – по скромному разумению Мордекая, маги были ничем иным, как внебрачными детьми гаубицы и пулемёта. Если просто оглянуться вновь на то, что сделал он за 7 минут, то… нет, нет-нет, не стоит. Он уже слишком стар для такого. Вместо этого, он решил посмотреть на море. Что может быть лучше моря? Хотя, Нишарский залив лучше назвать преддверием мирового океана. Да, это было особенно место. Ничто с ним не сравнится. На его родине, в кидании, море греет синевой, оно будто отразившаяся на земле небесная лазурь, от края до края, хлещет берега разлившейся синевой. Моря Алганики кристально чистые, почти прозрачные, как зеркало, отражающее всё, что по нему ходило обрастало точной копией в пучине морской, ни дать, ни взять, величайшее чудо Божье. Или же, говорят, северные моря самые грозные на свете, впервые попав на них, в те края стужи и холодных ветров, можно на всю жизнь влюбиться в бескрайние просторы, где от горизонта до горизонта, свинцовые, чёрные тучи облаков сливаются с тёмно-серым, почти графитовым, бурлящим мрамором моря, и из-за раскатов грома в поднебесье, и, неспокойных резких потоков древних вод, складывается ощущение, что и в вышине, и в пучине морской бушует огонь небесный, да ревёт Рипли в свой тёмной, отсыревшей темнице. Но это место было особенным. Не потому, что Нишарский залив был древним полем боя между людьми и Живущими-За-Холмами. Не потому, что по ночам эти воды светились, а, в их зелёной глубине жиле самые странные создания. Не из-за островного архипелага, нет. А из-за того, что здесь раскинулась Академия. Даже отсюда были видны её посеребренные шпили. Мордекай услышал гул. По воде, на полной скорости, прямо на своём пути прокладывая рельсы по морской глади, несся поезд. «Революционный экспресс!»- как его назвали во всяких грошовых газетах. Мордекай встал, и, потуже затянул широкий пояс. В молодости, только став государственным магом, он всегда пыхтел при этом, сетуют, мол, что дьявольская штука переломит его пополам, и так, из-за большого ему на размер мундира, он казался вздувшимися, песочными часами, стоило по уставу подвизаться, да, подтянуться. Сейчас же… наверное, то стало неотъемлемой его старой привычкой. Маг шагнул вниз с обрыва, подхваченный лёгким весенним ветерком, он быстро понесся, подобно молодому листу клёна, по волнам воздуха, вдаль от медленно тлеющего дома с трубой, поросшей молодой лозой и щавелем. Вдаль от навсегда потухшего очага. Вдаль от тяжких дум. Вдаль от поросшего болиголовом и бузиной двора, вдаль от бледной, неказистой ивы, где нашли свой последний приют бежавшие от колдовского огня несчастные. Вдаль, навстречу заходящему солнцу, вперёд, навстречу спешащему к академии поезду, вперёд, навстречу будущим «прикладным» магам – гостям издали, где нет места такой ужасной вещи, как магия.

***
Когда-то давно...

Шаг за шагом. Пылевой шлейф мерно тянулся за ним, как и след из шипящей на раскаленном песке крови. Ты думаешь, что по твоим жилам течёт живой огонь, покуда ты молод, ты думаешь, что на рассвете, стоит тебе проснуться, сквозь морозную, медленно алеющую средь предрассветных лучей поднимающегося из-за горизонта светила, голоса, такие же призрачные, и туманные, как утренняя роса, и так же быстро, как она, исчезающие, зовут тебя. Тебе кажется, что ты создан для чего-то большего, чего-то великого. Называйте это болезнью той поры, как и юношеский максимализм, но, вдруг мы созданы и вправду для чего-то действительно большего? Что если, наша обычная, обыденная жизнь, всего лишь следствие того, что мы оставили свои амбиции, что если, мир, который мы видим самым не примечательным, и, самым что ни на есть рутинным, полон чудес. Просто мы… не замечаем этого? Будто кто-то накрыл наши глаза пеленой, скрыв от нас целый пласт реальности, наполненный красками, жизнью, эмоциями, новыми свершениями?.. Капли вязкой, темной субстанции, грязным, липким потоком стекали с отнявшей, весящей плетью руки, и. падая на иссушенную, мёртвую землю, углублялись в неё, пропитывали ее, почва жадно, взахлеб выпивала каждую каплю чужой жизни, а то, что не успевала проглотить, впитать в свою глиняную, песчаную плоть - то безжалостно обращала в вонючий дымок, ненавидящее эти земли солнце, что сейчас било ему в затылок. Такое… большое, такое близкое солнце. Меньше, чем у него на родине, но, отчего-то сейчас, такое близкое, и, такое безутешное. Что он ощущал, медленно бредя на встречу белокаменным стенам неизвестного города. там, вдалеке, что мог быть как миражом, так и остатками давно сгинувшего поселения - кто знает этот мир… Он думал о том, как вместе с кровью, вытекает его сознание, а, вместе с разумом, и его магия. Без неё он был пустым, но, пожалуй, без неё он был и лучше. Наверное, в каком-то смысле, он это заслужил. Забавно, каким тонким бывает мир. Забавно, что в нём и вправду есть такая штука, как карма, как предзнаменование, как судьба. Забавно, что каждое из названных им мимолетных, пустых понятий, наполняют смыслом и силой, мы, люди. Прямо как магия, что была всего лишь еще одним коварным самообманом чужой души, нашей души. Всего несколько дней назад, нет, всего несколько часов назад, он… не стал бы и задумываться о том, какого чёрта вокруг происходит, что твориться с его жизнью, куда он несется на крыльях своей жестокости, своей гордыни, своего слепого тщеславия.. Он был, по правде говоря, очень недалеким типом, пускай, академические знания его блистали на фоне совсем уж дремучих дворцовых прислуг, что хотели лишь выслужиться пред Императором, его отцом. Ему было всё равно, что твориться вокруг, было всё равно, почему круглое не квадратное, а прямое не кривое. Ему было всё равно на политику, на обстановку у себя на родине, на бунты рабов, и, жестокость магов, было всё равно на бедность и болезни, на то, что женщины, которых он брал, возможно, были пусты внутри и приветливы ему из-за дурмана, бегущего по вене, и, доброй доли огненой воды, ему было всё равно на то, какой ужасный вкус имеют бледные дамы в нынешнем обществе, фаворитки его сиятельного родич, и, те иссохшие спички, без царя в голове, с огнём в глазах, со льдом в душе, что пытались добиться его расположения, и на то ему было плевать, что последнее время, контроль над простым челвоеком, крестьянином, с сиротливым наделом, стал жестче за год в сто крат, уравнивая его, ир аба, в глазах сияющих господ. Нет, будто дикого зверя, его интересовало только собственное выживание: поесть, поспать, поругаться, опять поспать. В принципе, ничего плохого в этом нет. Мерное, ленивое существование. жить только ради себя, и, никого другого, просто существовать, в этом богом забытом мире, и, быть тем, кто ты есть. если бы он родился свинопасом, то, будьте уверены, он был бы доволен и таким существованием. Он бы ютился в малой лачуге, на краю деревни, рядом с большим, пахучим хлевом, спал бы в соломе, что приняла бы его такого, какой он есть - потного, грязного, неотесанного, в грязи, и, в пыли, впитывая за ночь аромат свинарника, и, выпуская его утром, из своих объятий, с еле заметным духом поля, где работал бы его отец, или старший брат, или кто либо ещё, он всегда помнил, как отец рассказывал ему о своей простой, мирской молодости, до того, как он открыл в себе дар властвовать над чужими умами. Наверное, он любил поле. Он часто ехал в поля с инспекцией, часто осматривал утварь. Он… кажется, придворные говорили, что Император родился с серебряной ложкой в зубах, пускай, выплюнул её с первым же своим вздохом, заменив ту на ароматную соломинку. При нём такого бы никто не сказал, и, даже не помыслил бы, будем честными, но, он… он слышал это. Сейчас, приближаясь к стенам развалин, и, делая один сиплый вздох, за другим, силясь набрать в грудь больше воздуха, игнорируя колкую боль, он всё чаще о таком думал. Думал… и думал. В воздухе практически не было магии. Он не чувствовал ни щепотки волшебства в атмосфере нового мира. Интересно, а тут всё тоже самое, что и у него на родине?.. Возможно, нет, ведь тут нет магии, и, люди от рождения - они равны. тут не может быть рабства, не может быть королей и их подхалимов слуг, нет богоподобных архимагов, нет вездесущих магистров, нет нежити и искусственных созданий, нет горести и печали. Никто не вызывает засухи и мор парой простых слов, никто не низвергает на армии огненные глыбы, никто не строит големов и гомункулов - ужасающие орудия войны, никто здесь не превосходит другого. Эта мысль заставила его блекло улыбаться, наконец, сменив гримасу боли и отчаянья. На пару коротких мгновений. Он горько заплакал. Нет, не всхлипывал, и, не ревел, на взрыв, как это делала его мать, или сестра, когда их терзала толпа, а потом вела детей на эшафот. Он просто… не мог остановиться. Слёзы текли горячими дорожками по обветренным щекам, оставляя среди дорожной пыли, засохшей грязи и копоти светлые, чистые следы аристократически бледной кожи. Ему было плевать на угасающую семью. Он с самого начала не считал их родными, пускай, внутри от этих мыслей болело нечто большее, чем пара раздробленных ребер. Он плакал сейчас по своей судьбе. По своей пустой, никчемной жизни. В ней не было ничего, кроме попытки заполнить себя хоть чем-то, как глиняный кувшин с водой, в боку которого появилась трещина. Жизнь, точно так же, сейчас вытекала из него, бурным потоком. В нём не было ничего особенного. Никогда… Но ещё, он… он рисовал, и его картины, волей не волей, вытягивали его за рамки обыденной жизни. Краски раскрашивали не только пустой холст и само его существование. Даже повседневные заботы меркли на фоне того, как он творил, как он пытался перенести мысли из своей буйной головы на чистое, девственно-белое полотно, как выражал в тёмных картинах тьму своей души, как распускались на коже, глине, и, парусине, на дорогой, каширской бумаге, и, извечном драконьем полотне, цветы его мыслей, такие нежные, такие ранимые, как белые розы, под ударами холодных, зимних ветров. Так и не распустившиеся бутоны ночных цветов. Он рос один в тени людской, как дикие цветы ночные. В подобном месте он не мог долго пребывать, не мог так жить, не мог дышать, но, корни в землю отпустив, обрек себя на участь вечно дозревать там. Он сходил с ума от одной мысли о том, что его работа, и он сам. как она, как снежная баба по весне, могут в один момент исчезнуть, растаять на ветру, и никто даже не услышит о нём. Он хотел оставить о себе хоть какой-то след. Какое-то воспоминание. Не как тиран, не как сын чудовища, или убийца чужих надежд, или солдафон, или, самодур. Но, как… художник? Хотя бы как художник. как кто-то, кто хоть что-то смог создать. И потому, выставил свою работу, года четыре назад, на выставку в крупной городской консерватории, чей фундамент, говорят, существовал с незапамятных времён. С тех пор, мир был целостным, полным возможностей, не замёрзшим куском глины, а вершиной человеческой мысли. А он был на его вершине. Его творцом. Может, поэтому он ринулся, когда город взяли. в первую очередь именно туда. В галерею. И именно поэтому, он поджидал его там. Он знал, что картины значат для него много. А потому, крохобору оставалось только ждать прихода… принца. Он неторопливо брёл через город призрак, к его противоположному краю. Он никуда не торопился. Ему некуда было спешить. Он уже так далеко, что его вряд ли кто-то сможет нагнать. Бегство в иной мир… это, в каком-то смысле, самый трусливый поступок в его жизни. В каком-то роде. Но, он собирается сделать нечто ещё более трусливое, а потому, волноваться о том, как потомки расценят этот его шаг, было не за чем. Ветер дул в спину, подгоняя его всё дальше, вперёд, к резкому, кривому обрыву. По вискам его стекал холодный липкий пот. В груди немного клокотало, в ушах слышался гулкий стук сердца, а перед глазами плыло. «Мерзость»,- шептал он, положив налившуюся свинцом голову на сердце, но, вляпался в очередной кровоподтек. Откашлявшись несколько раз он наконец выпрямил спину и осмотрелся. Улица была пуста и запущена. День был светел, и, ясен, солнце, над самой его головой, нещадно бомбардировала город прямыми руками, играя с тенями, и, обращая их, чрез воспалённое сознание раненого мага, в силуэты людей, которых он когда либо подводил. Воздух был тягуч и плотен, на столько, что казалось, рубани наотмашь Дьяк ножом перед собой, и упадёт на запыленные портки ломоть отсыревшей мути. За городом дышалось ему куда лучше, будь воля его, он бы сейчас гнал дальше по проселочной дороге, на своем вороном коне, среди густого леса. Но эта малодушная, короткая мысль не задержалась в сознании бывшего принца ни на мгновение, улетучившись в миг появления, с со звоном бляшки его ремня, что лопнул, и. безвольной плетью, вместе с отрубленной рукой, упал на землю, и бодрым звоном клинка, пополам с предвкушающей дрожью руки, что нанесла удар. Боли не было. Впрочем. как не было больше и мешающей, постоянно бьющей по боку культи. Он подобрал с земли руку, и, поплелся с ней дальше. Приложив немного силы, он развернулся на перекрестке в нужную ему сторону, нужно было свернуть на развилке, чтоб попасть на тот пригорок. Он был широким, расположенным на широком берегу полноводной реки, и, как и во всех уважающих городах северной части необъятной родины принца, на пригорке расположилось самое большое, и. важное здание этого места - опустевший белокаменный дворец. Не не была стать символа власти короля тянула его, а высота, откос и морская пучина. Ну, почти все. Оставалась пара десятков шагов. Были что-то, о чём он жалел в этой жизни? Пожалуй, лишь о том, что не успел написать её портрет. Пожалуй о том, что предал друга. Пожалуй о том, что не понял чужих чувств. Пожалуй… о том, что так и не смог разглядеть этих красок жизни, что видел сейчас, пред собой, с самого начала. “Что же вы… не сказали… что с самого начала, во мне была такая красота… я бы...”,- он глядел на дыру в своё животе, и. на мерцающую в сжатой в лодочке кисте, крови. Кто сказал, что кровь алая? Нет, у неё куда больше оттенков. А внутри у него было… так много всего. Интересно, те, кто посвящают свою жизнь исцелению людей, именно поэтому так часто кромсают чужую плоть - чтобы тоже насладиться разноцветным великолепием сырого, живого мяса. Он поднял взгляд, и, прошёлся ей по обшарпанной, старой стене замка. как же это подло - что она подкралась так незаметно. Шаги становились тяжелее, а, глаза заливал пот. Шаг. Шаг. Шаг. Обрыв. Короткий миг, и, тело полетело вниз головой в морскую пучину…

***
Не так уж и давно...

Глубокое, черное небо, засвеченное в свете костра, завертелось перед глазами испуганной, злой, летящей в кусты девушки. С тихим, сухим хрустом, ветки под ней проломились, с тем же хрустом,приказали долго жить кости, а листья легко пружинили, как подушка, чуть подкинув её, и, сдвинув в сторону, будто всё тело её было намазано маслом. Прокатившись по холодной, сырой земле, она попытался подняться, в воспаленном бреду разума, но глинистая, мягкая почва, напоминавшая замешанную специально для путников, грязевую ловушку, просела у прямо под её беспомощной тушкой и она, скользнув, вновь упала. Ноги дрожали. Руки предательски не сгибались, и пульсировали. Дыхание перехватило, а голова кружилась от перенасыщения кислородом. Кое-как та перевернулась на спину и уставилась своими большими, красными и блестящими глазами в бескрайнее небо. Иссиня черное, бесконечно глубокое, беззвездное из-за засветки гигантского кострищаповоротников машины, и, фар, быстро скрывающихся за следующим же поворотом. Тёплая, липкая земля проникла во все щели и сгибы одежды девчонки, слепила чуть жирные кудрявые волосы, испачкала всю выходную одежду, помяв воздушную юбку, смешав розовый окрас с грязью, обратив налитые кровью щеки в мел... Чуть отдышавшись, та, с какой-то странной тоской подумала о своем хорошеньком, чистеньком костюмчике дома, школьной форме, о том, что она похоже, так и не наденет ее на выпускной, и том, что, наверное, она тоже испачкалась, когда девушка бросила её в шкаф, и, одежка предательски соскользнув с плечиков, рухнула в миску кота. То что это не её мир, не её тело, не её время и не её реалии девочка догадывалась достаточно давно, но мимолётные, многочисленные впечатления, воспоминания, привычки и стремления той, в чью кудрявую тушку она попала, заставили усомниться в реальности того, одного настоящими эмоциями и воспоминаниями, мира. Порой, кто-то может сказать, что родился не в том столетии, что опережает своё время, или же, существует для дней давно ушедших. Она же могла сказать, что кто-то, по злой шутке, заставил жить её в реальности, противной ей. Реальности, отвергавшей её. Реальности, что не давала реализовать её мечты. Но есть родители, и, есть учеба, был парень, и, был кот, и первого и второго, кстати, удалось заменить довольно быстро. Память её подводила. Да и в принципе… Память странная штука. Вот ты что-то помнишь. Вот ты что-то забыл. Вот ты уверен, что этот момент, самый счастливый в твоей жизни, ты не забудешь никогда, а вот он уже тонет в веренице серых, однотипных дней, медленно стираясь из памяти. Вот боль, которую ты не можешь вытерпеть, вот страх и ненависть, которые нельзя позабыть, но проходит время, и все они отходят на второй план. Нет-нет, не исчезают. Просто… будто бы скрываются за волшебной дверью. Но не дают себе исчезнуть, постоянно подогревая воспаленный разум обрывками старых эмоций. Она помнила всё. Помнила боль, помнила радость. Помнила запах болиголова, и ромашки, помнила удар ножом меж рёбер, помнила солнце, и помнила небо. Помнила вкус земли, и, блеск злата, злобу людскую, и, загадку волшебства. С каждым днём, некоторая чуждость, застарелая боль сердца и мрачная, какая-то не нормальная симфония печали и тревоги, нарастающие в душе, подсказали – она здесь лишняя. Она здесь не нужна. Это чужая история. Слишком светлая. Слишком добрая, слишком милосердная, как к неей, так и к окружающим, история. Нет, её жизнь, жизнь кого-то чуждого, жизнь без страстей, того заржавевшего, лишившейся всей той пафосной, красивой амбициозности, всей той харизмы, вкуса жизни и интереса к ней же. Но тут она была другой, полной восторга, мелких мыслишек, не важных на общем фоне, но таких сочных, светлых, настоящих. Ей импонировал образ светлой, жизнерадостной девушки, порой, даже слишком, и, не понятно, откуда вся эта прожжёность, скептицизм отжившего свой век человека, откуда эта боль, образ прошлой жизни своей, или кого-то из её приближённых – уж слишком было явное сходство многих черт между девушкой и тем, что она увидел на холмистой, зелёной Родине маленьких созданий. Что видела она в своих снах. Подняв усталый взгляд двух аккуратненьких дёргающихся глаз дальше, в ту часть неба, которая не была освещена огнями светофора и фонарей, а также отблеском кроваво-красных следов на пешеходном переходе, она увидела алый свет двух ярких, насыщенных звёзд. Ярко-красный, близкий скорее даже к жёлтому. И белый, с багровыми нотками. Альтаир и Бетельге́йзе. Они будто два больших глаза на беззвездном небе, были украшены тусклой мантией из россыпи звёзд поменьше, и короной из части созвездия близнеца, с Вегой в качестве драгоценного, сверкающего изумрудного камня на вершине величественного венца. В ушах вновь зашуршал шёпот десятков голосов сгибающихся под ветром веток, дрожащего костра безжалостных огней, хохочущей в предрассветной истоме тьме, ноющих из-за резкого разворота покрышек всё отдалявшейся машины. Пред рассветом ночь и вправду темней. Гуще. Многогранней. Она услышала рёв, рёв раненого зверя, загнанного в угол. Такой рёв издают перед смертью, телесной, или смертью духа – не важно. Это был рёв человека, печальный зов о помощи. Она потемнела от нахлынувшего воспоминания и беспокойства. Так же кричал она, нет, не от боли физической, просто, когда кто-то уходит, бросив в след фразу вроде “но я всегда буду любить тебя”, или ещё какой романтический бред, после всех тех лёгких, пускай мимолетных, но, важных чувств, ээто задевает. Нет, то не был тогда крик боли, а слезы были не от лишения кого-то важного. То были слёзы и рык полной печали, сожаления и боли, за погибшие ожидания. За потерянный дом, что теперь полнился чужими вещами. За слабость плоти, что не смогла дать духу свободному всего, о чём он мечтал. В тот час, в ту минуту она желала лишь одного – смерти. И она умерла. Глубоко в душе. А теперь и по настоящему, пускай, и, пришлось так долго ждать этого мгновения. Ещё один круг. Ещё один оборот колеса. И от чего так жестока к нам судьба, что в этот миг, лёжа в шести метрах от места, где её сбили, она ожила вновь?.. От чего так хочется жить. От чего слёзы льются из глаз вновь, а, в уголках рта пузырится кровь? Она яростно перевернулась. И пыхтя поползла к свету. Липкая, вязкая, вездесущая грязь мешала ползти, двигаться в принципе. Утягивала за собой, в глубину, в теперь кажущуюся холодной и мерзкой почву. Как зыбучие пески.Она яростно барахталась, пытаясь выплыть, но погружаясь всё глубже. Грязь забила рот и не давала позвать на помощь. В последней попытке выбраться она глянула на ночное небо. Звёзды были всё ещё на месте. Кроме тех, что она приняла за Альтаир и Бетельгейзе. Они приблизились ближе и насмешливо сверкали на тугой, толстой ветке высохшего вяза, неподалёку от затягивающей в глубь тверди девушку грязи. Глаза. Это были два глаза чего-то большого, нет, даже безразмерного, что таким образом наблюдало за ней всё это время. Шёпот усилился в сто крат. То был крик. Яростный крик. Приказ – чёткий и ясный. «ПРОСНИСЬ!». Она утопала в грязи, она погрузилась в неё полностью и шла ко дну. В беззвучном крике её рот открылся, а потом захлопнулся в гримасе отвращения. Грязь забила рот. Нос. Уши. Глаза. Она лишилась всех чувств. Вся её суть растворялась в этой грязи. Она не понимала. Она не спала. Но сейчас она уснёт вечным сном, как все её пять чувств. Но потом она поняла. Кое-что она всё ещё чувствовала. Как нечто тянет её вниз. Тянет неосознанно. Её как громом ударило пониманием. Проснуться должна не она. Она тот, кто должен пробудить. Не чувствуя своих рук, она потянулся вниз. Схватила ту тягу, что всё это время тянула его глубже в глиняную могилу, и резко, не бросая усилий, сделала рывок вверх.Ещё рывок. Ещё. И ещё. И ещё. Сколько бы она не тянула, тяга становилась всё сильнее. Тяга пыталась убедить её, что всё нормально. Убаюкать ее. Но, она не отпускала. И, тоже тянула. Сколько это продолжалось сказать сложно. Секунды складывались в минуты, минуты в часы, часы в дни, дни в недели, недели в месяцы, месяцы в года… и она так и не сдвинулась с места. Ни вверх, ни вниз. Это был её персональный ад. Она вливала последнеи капли своей души в эту тягу, пытаясь не дать им обоим упасть, пытаясь пробудить, то, что давно уснуло. Порой, рядом мелькали полные янтаря глаза, сквозь грязь, и, тьму, но, даже они, порой снимая боль в руках, и, чуть облегчая ношу, не могли помочь ей. Пока, в какой-то миг, она не ощутила нечто новое. Волну бесконтрольного, мощного тепла. Будто материнское объятие. Свет согревал её, впервые, за долгие годы, продрогшие руки, ощутили вместо тянущей усталости, прилив сил. И, теперь, она ощущала ещё кое-что. Странное, знакомое, такое близкое.Это как долго пользоваться одной и той же раковиной, постепенно, ты свыкаешься с ней, проницательно предугадываешь каждый ее каприз, свыкаешься с жестоким характером, и, тугим нравом. Там, где кран идёт туже, ты интуитивно прикладываешь больше усилий, порой проворачиваешь оба вентиля, чтобы шла тёплая, приятная вода – и тебе даже не надо пальцев под струю совать, чтобы понять – вот то, что надо (!), или когда горячий кран слишком легко проворачивается, нужно запомнить всё до мельчайшего оборота, точный нажим, что въедается в мышечную память, чтобы пошла тёплая, мягкая струйка, а не ошпарило кипятком нежную руку. Постепенно, привычка перерастает в зависимость, а, зависимость в свою очередь – в стойкую любовь. И ты, вернувшись через многие годы в отчий дом, и, вновь подойдя к старой раковине, каждый раз ахаешь «ха, да это же та стара подруга, дней юности моей! У неё до сих пор разболтан кран», и, ты знаешь, что тут нужно по особенному надавить, пока, что-то в душе не щёлкнет, и, ты шестым, крайним чувством не поймёшь, что деталька сдвинулась!.. Но, обычно, за многие годы, такие тонкости приедаться, стираются, замалчиваются. Ты просто не замечаешь того домашнего, бессмертного волшебства, что творишь каждый день, а когда со стороны кто-то удивляется твоему мастерству – лишь хмыкаешь строптиво в ответ. На её плечо легла чья-то мягкая, тёплая рука. Она… наконец-таки была свободная. Ухватившись правой рукой за кисть спасителя (или спасительницы), а второй, за непомерную тягу, она ещё раз, со всей силы, дернула. И, будто бы подняла перьевую подушку - такой лёгкости она давно не ощущала, и, как пробка из бутылки, вылетела наружу…

***
В настоящей библиотеке...

Робко попискивая, время от времени, фамильяры летали над похожей на клейстер, белёсой жидкостью, что заполнила всю библиотеку после той странной магии человека, с золотыми зубами. Более того, не так давно, их собрат рухнул в эту жижу, ни с того, ни с сего, будто его подстрелили, и, теперь, создания горько оплакивали его, а, так же создателя, которого вместе с его большими пухлыми питомцами затянуло в странное окно над столом. Благо, сейчас, то захлопнулось, совместными стараниями трех неугомонных зверушек, и, злая магия больше никого не утянет на ту сторону. По вагону бродил тот человек с золотыми зубами, прячась, от не так давно появившегося в библиотеке чудовища, всего из металла, и, с большими рогами. Чудовище говорило на человеческом языке, много ругалось, и, пускай, оно ощущалось, как чародей, прислушиваться к нему все трое посчитали очень плохой мыслью. Чудовище, всё носилось по комнате, ворочая столы и стулья, и, ища прячущихся от него человека с золотыми зубами и вкусно пахнущего щелкающего человека, без лица, что нёс их заклинателя, пока тот прятался внутри кролика. Но, один из тройки, заметил, как жижа, на месте падения их собрата, вспенилась, и, там внутри кто-то забился, они пикировали пару раз вниз, пытаясь ухватиться за тельце рухнувшего, и, вытянуть его обратно, но, каждый раз, из коготки и отрощенные лапки соскальзывали с вдруг ставшей гладкой шкуры, явно набравшего вес, животного, наконец, отмахиваясь от надоевших букашек, из воды вылезло… что-то. Кто-то. Она тоже пахла как чародей, причём, так же, как и хозяин. Почти точь в точь, один в один, это точно был он!.. Пускай, он и сильно изменился. они стали виться вокруг него, пускай он, теперь, она, материлась и отмахивалась, что было мочи. Пускай, волосы стали короче, но, они были кудрявыми - за них было легче цепляться!.. Какой царский подарок для его верных слуг. Отплевываясь и чертыхаясь, девушка привлекла внимание железного чудовища. Он подошёл к ней, и, окинул своими жёлтыми, маслянистыми глазами. Фамильяры быстро спрятались за спиной хозяина, решив оказать ему моральную поддержку.

-...Ты не пират,- проскрежетало чудище.

- А ты не Апостол Пётр. Бывают в жизни огорчения,- прохрипела та.

Со стороны входа в библиотеку, запаянного с помощью мембраны, послышалось чье-то громкое “ПЛИ”, и, мембрана содрогнулась от выстрела, попавшего в неё. Один за другим, в неё влетели 12 снарядов, истощая до предела, и, кажется, давая возможность магам со стороны прорваться, и, наконец, освободив выход для заточённых в библиотеку страдальцев. Библиотекарь для себя решил, что тратить время на какую-то девку, которая ещё и не пират (!), для него нет никакого смысла, уж слишком горяча была его ярость, бурлила в жилах, он искал того, на ком мог бы её выплеснув, заодно, проделав пару новых отверстий в умнике, а, заодно, в ненавистном ему поезде. Всё, алес, слишком много приключений за один-то день пути!.. Что подумала девушка - останется тайной. Она лишь погладила Колибри, севшего ей на плечо.

-...Отпусти,- тепло сказала она ему, глядя по слишком крупной для такой птицы, пернатой голове, и, даря животному теплоту, которой барышня буквально лучилась изнутри. Она в ускоренном темпе, побрела к выходу.

***
Кроу, Алиса, Екатерина...

-...Добро пожаловать,- сказал одетый в цветастый, нарядный пиджак с малиновым отливом, на голое, слепленное из грязи тело, ровные брюки, черно-белые туфли и невысокий котелок, франт. Он был странным создание. Фигура представляла собой слепленного из бурлящей, постоянно текущей по одежде, мутной грязи, коричнево-серого цвета, человечка, с острым запахом тины, сырой глины и чего-то ещё. Наподобие «головы» франта был надет котелок, а, линию глаз очерчивала серебрянная маскарадная маска, по которой бегали порой искорки.

-...Давно пора!- прохрипел мужик, ростом под два метра, здоровенный детина, очутившийся на месте девочки, с которой первой сняли ошейник, лет 40 от роду, наверное. Широкоплеч, плотной, мускулистой комплекции. Широкие скулы, обветренное, приплюснутое лицо, покрытое мелкой сеточкой морщин и парой особенно бросающихся в глаза бледных шрамов, карие глаза, густые брови, ладная причёска, волосы с единой, узкая линия губ и узкий, прямой нос. Небрежная щетина, простая холщёвая рубаха, серого цвета, с какой-то биркой с цифрами, нашитыми на грудь, такие же серы штаны, легкая желтозубая улыбка и деловой опрятный вид, кажется, где бы этот мужчина не был, он хорошо за собой следил, и, явно не отказывал себе в “покушать, поспать, привести себя в порядок, опять покушать...”. Ладонь и пальцы на левой руке заменены тёмного цвета протезом.

-...Нгм,- промычала вторая фигура, что очутилась на месте второго дитя. На вид, это был несколько забитый парнишка. Длинные, пшеничные волосы скатывались с его макушки, скрывая лицо (точнее, оставив не покрытой лишь тонкую полоску лица, с блестящим и умным одним глазом, покрытым веснушками лицом, и, дрожащими, пухлыми губами), и, скатываясь на узкую его, впалую грудь, ростом он был, возможно, даже выше крепыша, но, из-за того, что жутко ссутулился, и, вообще, держался позади визави, казался куда меньше, и, хрупче. Узкие плечи, узкий таз, до дистрофичного худощавые руки и ноги, с костями, проступающими из-под кожи. Его рубаха сползала с одного плеча, открывая кожу, покрытую шрамами, и, следами от застарелых ожогов. Он трясся, как осенний лист на ветру.

- Хэй,- обратился глиняный парень, кажется, к Кроу,- Не мог бы господин “двойной триггер”, отойти от экзаменующихся,- он показал грязевой рукой-щупальцем на Алису и Катю. Грязевой человек закачал “головой”,- Раз уж ты уже словил триггер, то, не мешай это делать другим. Они тоже в Академию хотят, кажется.
Итак, вот и пост. И подводка к ответу на сокровенный вопрос мироздания "какого чёрта тут твориться и что такое триггер?!".

Как я и обещал, Waron, ты можешь покинуть игру, если хочешь.

Следующим постом в любом случае начнётся второй тур секретного экзамена.
Отредактировано 23.01.2018 в 23:36
67

У Катерины не было опоры.. Клан не создался. Кроу не тянул на Тамерлана... Все распадалось. Было ощущение провала. Ибо ей не чего было предъявить экзаменаторам. Рука судорожно нащупала сумочку. Спина же выгнулась , роняя голову вперед так, что бы образовалось животная холка. Что то древнее и спокойное внутри нее требовало лишь одного решения : Бить или бежать..

Если выпит сомнений сок,
По рукам пробегает ток,
На губах, в вопросе открытых,
Ядовитый пророс цветок!
В час, когда границы размыты,
Дух и плоть легки на подъем.
Если дом тебе не защита –
Выйди ночью, встань под дождем!

Посмотри в ночь глазами чужими,
Назови, назови лишь одно имя,
Отражая тоску и сушь
В зеркалах придорожных луж...


Рука прощла мимо сумки ниже, что бы скинуть бесполезную руку Кроу .. Девушка выскользнула из его объятий и как то боком заскользила в этой пустоте. Ее зубы были обнажены. Слова хорошо знакомых стихов с любимым клипом на Хелсинга рвались из гортании каким то рокотом, рыком...

Коль дорога твоя длинна,
Сердце вскрыла ножом весна,
Выбрось все, что прежде ты помнил,
На границу яви и сна!
Если сердце плачет, как дышит,
От ночной отравы черно,
Твой святой молитву не слышит –
Хлопни дверью, выйди в окно!

Ты иди, все иди в танце по крышам,
Позови, позови, чтобы услышал!
Пусть играют сердцем в груди
LaCroix, Cemetierre a Samedy...


Рука судорожно искала то ли карту , то ли меч. Бить и погибнуть... Бежать, но куда?? Реальность была размыта и распадалась. Преподаватели перед ней были как то неуловимо опасны. Вернее они были слишком зыбкими, что бы им доверять. Не поторовскими что ли...

Струн натянутых тонкий звон,
И безумье проникло в сон,
Так ступай на зыбкие тропы,
Где не властен людской закон!
Где в лесу свистит каипора,
А в зрачках пляшет лунный луч...
Если Бог тебе не опора –
Хлопни дверью, выброси ключ!

И зови, вновь зови, что остается?
Горсть земли, след в пыли, камень в колодце...
Тихо в воздух скажи: "Прощай!" -
Сделай шаг и Его встречай...


Ей нужен был знак для выбора.. то ли от силы, что так и не дала о себе знать, то ли из вне... Ей нужно было событие. Что бы либо вступить в бой с ЭТИМИ, то ли забиться в панике, всю мощь девичьей истерики кинув на пробив ЭТОГО, того что их окружало. Ей нужен был ЗНАК!
68

Кроу Waron
25.01.2018 11:45
  =  
Что же, молчание оказалось красноречивее тысячи слов и повторно переспрашивать не было смысла.
Предложение дружбы, взаимопомощи и крепких уз было отринуто за ненадобностью. Человек выбрал свой путь, выбрал чужаков, выбрал опиаты и морфины, но не тех, кто протягивал руку помощи и готов был стать точкой опоры. Теперь это только его путь и как сложится судьба уже не волновало Гота, поскольку его путь был другим.

Когда Екатерина скинула руку Кроу, то он не стал сопротивлялся, не пытался удержаться цепкой хваткой за юбку. Было обидно и досадно, но уважение к чужому выбору всё еще оставалось где-то на задворках сознания.
Отстранившись, парень склонил голову к Алисе и прижался прохладным лбом к её тёплой коже.

За прошедшие несколько мгновений Алиса ощутила многое, что происходило в недрах мечущейся души парня. Она видела или ощущала его подъемы и падения, облегчение, радость и счастье, а вместе с ними могла ощутить тоску, гнев, раздражение. боль и отчаяние...
Скорее всего эти чувства можно было сравнить с нахождением в пустом трюме "Летучего Голандца", чьи пустые трюмы были наполнены бликами света сквозь пробоины в палубе и корпусе.
Стеллажи сознания и воспоминаний пустовали, превратившись в груды мусора они представляли собой смесь битого стекла, прогнившей древесины и ржавого железа. Здесь пахло сыростью, солью и морскими водорослями.
Могло сложиться ощущение, что корабль гота боролся до последнего со стихией и выпавшими на его долю неприятностями, но не преуспел в этой борьбе.
Отчасти так оно и было. Всю свою недолгую жизнь парнишка сражался за возможность плыть по бескрайнему океану расправив белые паруса, но вместо этого пришлось поднять пиратский флаг и покрасить паруса-крылья в черный цвет. Шторма неприятностей бросали корабль из стороны в сторону, чужие ядра насмешек и высокомерия пробивали его борта, от чего комманда спешно латала пробоины, порой затыкая их собственными телами и штопала паруса натянутыми нитями нервов.
Но сейчас корабль был пуст. Не стало команды, навигационные карты разъело солёной водой, а белёсый костливец капитана лежал у подножья рулевого колеса, так и не оставив свой пост, до последней секунды надеясь, что всё обойдётся.

Несколько раз моргнув и сухо сглотнув, Кроу попытался прогнать наворачивающиеся на глаза слёзы и подступающий к горлу ком. Придерживая Алису, он поднялся на ноги и зло глянул на новое действующее лицо. От обилия "доброжелателей" начинало сводить скулы ведь ни один из тех, с кем свела судьба за последнее время в этом проклятом мире, не удосуживался пояснить хоть что-то из происходящего.
С трудом подавив в себе желание ответить, Кроу обратился взором к Алисе, ожидая её решения.
69

Алиса Чашкина frezimka
25.01.2018 15:34
  =  
Глубже, дальше, погружение, растворение, эйфория. Потоком неведомой силы унесло Алису в неведомое. Захват души. Удержать? Нет, свобода. Вздох, свобода, стук сердца…нет, двух. Пламя…не золотое. Голубое полилось по жилам Алисы. Ей уже было всё равно, реальности нет. Есть чувства…разные, за жизнь пережитые волнения, одним снопом пронеслись в душе девушки. Белоснежные крылья не родились. Тоска, отчаяние, грусть. Был ли человек ближе когда-то? Какая тёплая грусть, она пахнет пионами… Это была лёгкость тела, а возможно, ныне, и лёгкость духа…Всё, не потерять…
Резкий обрыв, освобождение и прорыв в реальность оказался жестоким.
Алиса смотрела на Катю, на Кроу, на новых людей, которые наполнили серый мир своим присутствием. Они что-то говорили, делали, даже, кажется, обращались к ним. Она смотрела, но не понимала. Разорвался какой-то магический круг. Что-то ушло, та лёгкость, что была неуловимым ветерком, который стоило лишь поймать, попасть в струю и оторваться от тяжести воспоминаний, улетучилась. Она поймала взгляд гота, полный отчаяния и мольбы.
Посмотрела на свои руки, которые ещё помнили удары учащённых сердец.
- Где ЭТО? – спросила она. – Что ты потерял, Печенюшка, что произошло? Я…я должна что-то сделать или сделала что-то плохое или, наоборот, хорошее. Я сделала тебе больно? Ты плачешь?
Алиса подскочила на ноги, схватила Кроу за руку. Слишком резко разорвалась связь, от этого аж затошнило, было плохо на физическом уровне. Только тут она стала смотреть и вникать в происходящее.
Новые действующие лица появились в библиотеке. Почему-то Кроу просили отойти от девушек. Говорили об экзамене и испытаниях.
- Не уходи. – шепнула Алиса. – Что это за мутная грязь и почему он тебя называет «двойной триггер»?
После того, что ощутила Алиса, ей казалось, что она сделала что-то непоправимое. И, не зная, как пользоваться своей магией, напортачила так, что теперь остаётся ждать расплаты. Помещение изменилось до неузнаваемости. Слишком много неизвестных что-то ждали от них. Она почувствовала себя подопытным кроликом. Какая ирония.
- Кто вы и что стало с библиотекой? Объяснит кто-нибудь?!
Алиса выкрикнула это всем присутствующим, не зная к кому обратиться конкретно. Поправляя рубаху на плечах Кроу, она шепнула ему:
- Смотри на выход из библиотеки. Там что-то происходит, думаю, это плёнка или мембрана – единственный выход отсюда. Бежим?
70

Кроу Waron
25.01.2018 19:00
  =  
Парень явно не понимал о чём идёт речь или просто не понял вопроса, а может и вовсе не хотел говорить о том, что удерживало на тонкой грани бытия на протяжении долгих четырёх лет.
Пожав плечами, он вопросительно изогнул левую бровку, продолжая смотреть на Алису по щенячьи преданными глазами.
Вся его жизнь, подобно мозаике, была сложена из неприятностей всевозможных форм и размеров и сейчас, обретя хрупкое равновесие, понимание и поддержку, готу совершенно не хотелось задумываться о том, что он потерял в прошлом, чего лишился и что было.
Нужно уметь отпускать прошлое, как бы это не было мучительно больно. Раз и навсегда, как прилипший пластырь, набраться смелости, сил и терпения, чтобы оторвать заскорузлый кусок материи, отдирая вместе с тканью частички кожи, волоски и подсохшую болячку. Да, по началу будет больно, возможно появится кровь, но это лишь раз, а потом...

- Да, моя королева... - Едва слышно прошептал парень, покорно опуская взгляд и плечи.
Окруженная штормами в самом центре лабиринта мрака, новая королева чинно и неспешно поднималась к своему трону, чтобы водрузить на голову корону из молний. Бушевавшая стихия, подобно слугам, суетилась вокруг, кланялась, громыхала раскатами оваций и томных вздохов. Корона разрезала тьму рваными лучами молний, освещая путь к трону. Миг и всё стихает, замолкает в ожидании. Грозовые облака подобно верным псам крутятся у её ног, слуги опускаются на колено, чествуя новую королеву. Вместе с ними на одно колено опускается и Кроу, покорно склоняя голову перед единственным доверенным человеком в двух мирах.
- Я здесь, рядом, Алиса. Не знаю кто или что они, какую игру они затеяли и чего хотят, но я с тобой...
Взгляд скользит из стороны в сторону, изучая пространство и то, что находится за его пределами. Здесь или там, в самой библиотеке или за её порогом, Кроу готов принять любой вариант. Отступить, терпеть, ждать, бросится вперёд, но не оставлять Алису наедине с творящимся вокруг безумием.
71

DungeonMaster Crechet
01.02.2018 23:57
  =  
- Хэй, я не мутная грязь,- обиделся грязевой человечек. Он сделал пару шагов в направлении Алисы и Кати. Мгновени, второе, и. за спинами преобразившейся тройки, с гулким ревом, схлопнулся портал над столом, из него вылетел металлический осколок, и, примерно в метре от Кати, очертив в воздухе искрящуюся дугу, врезался в стену. Екатерина лишь ощутила поток горячего, колющего кожу, воздуха, что столкнулся с ней, но, не причинил вреда, лишь принёс собой аромат горящей бумаги, крови и машинной смазки, а. по ушам рубанул последний всхлип дыры в пространстве, исчезнувшей через пару мгновений. Вся библиотека сейчас, походила на плохо сделанную подделку под себя, из плотного, пористого воска, похоже по цвету на топлёное молоко. Глиняный франт стал громко материться, а мускулистый детина в голос заржал, что-то говоря про “...облажавшегося Златозуба...”. Бывший библиотекарь быстро поправил свою одежду, и, прокашлявшись, вновь заговорил,- Прошу простить. Форс Мажорные обстоятельства. Так, мистер “двойной триггер”, ну, или мистер “Печенюшка”,- послышался бульк - наверное, аналог смешка у мутной сущности,- отойди от абитуриентки. Очень вас прошу. У нас осталось менее получаса, прежде, чем пелена исчезнет. и, мы вернёмся в настоящую библиотеку… А, так как поезд почти остановился - то скоро сюда придут магистры. И всё закончиться. Нам нужно пробудить их триггеры, пока не стало слишком поздно.

- Слушай, он истинный. Он не помнит,- прогудел детина,- Давай я скажу, как “экзаменатор”, а, потом ты уже делай что хочешь, муд-кинг. Дорогие, дорогие ребята,- наконец, разговорившись, и, сменив хрип, низким, грудным басом, сказал здоровяк. Он окинул умным (!) взглядом всех присутствующих. И, задумался. С чего стоило начать?..- Меня зовут Борис. Борис Сумароков, родом из Харькова. Я в этом мире уже… много лет. Я - чёрный маг, преступник, что использовал магию для деструктивного воздействия на разумных существ. А так же, я челвоек, прошедший через один триггер. Что такое триггер? Это сложный вопрос…- он замялся,- Понимаете, у каждого из нас есть душа. Что-то, что наполняет нас. А, каждая душа имеет ядро - место, где хранятся воспоминания о каждой прожитой нами жизни. Умирая, за три дня, мы очищаем оболочку души, лишаем её формы, а потом, постепенно, очищаем, восстанавливаем, накапливаем силу, и, перерождаемся. Так вот, к чему я это я?..- он мягко улыбнулся, разведя руками,- Все мы смертны…

- Маги - тоже люди, мы тоже имеем обыкновение окочюриваться!- сказал долговязый. Он как-то увлекся размеренным повествованием громилы, что сам вставил свои пять копеек. Борис неодобрительно зыркнул на хлюпика, и, тот отошёл от того на пару шагов, боязно сжавшись.

-...Да, как бы не печально, но, Пьеро прав,- тепло улыбнулся грузный мужчина,- Мы, маги - так же смертны. И порой, мы умираем не дома, а, в каком-то другом мире, и, так уж сложилось, что не во всех мирах есть магия, и, мы рождаемся через какое-то время в новом мире простыми… людьми. Без всей этой грязи. Как точно подметила милочка, мы называем тебя,- он глянул на кроу, и, заплывшие глаза-щелочки блеснули в приглушенном свете,- “Двойным триггером”... Магия - это сложная наука, тонкое искусство, это - мощь. и. она не терпит неизвестных. Вы правда думаете, что вас, чисто случайно могло затянуть на поезд? Что силки - они допустили ошибку? Нет, простите меня, дорогуши, но, вы попали сюда не просто так. Это миру очень нужны маги. И, эти псы из Кирдании - они решили восполнить их профессионалами, из, так скажем, давно заброшенных активов. Вас, мои дорогие, бывшие, а ныне, прирождённые маги. Вы, как и я, как и Пьеро, как и муд-кинг, когда был человеком, в прошлой жизни, в одной из множества прошлых жизней, были магами этого мира. Ну, кроме ва,. мой дорогой, дорогой друг,- кивнул он на Кроу,-...Вы - истинный… Но, сейчас не об этом. Не поймите нас превратно, но, даже так, без знаний, вы никому не нужны. Маг - это хорошо, но, необученный маг - много хуже их полного отсутствия. Потому, академия придумала способ, как вернуть вас часть воспоминаний, прикладных заклятий, из прошлой жизни - нужно просто вас подвергнуть, или же убедить, что вы ей подверглись, смертельной опасности, когда бы вы решали, драться или бежать, жить или умереть, ввести в состояние, близкое к разрушению собственного “Я”, истерике, когда бы, ваша личность мага пробудилась…

- Но, кто блять знал, что мы словим душелова, у которого душа тоже словит триггер и будет иметь тело для переселения!- сказал худощавый, раздраженно тыкнув в Кроу.

- Паяц,- не одобрительно буркнул Борис.

- Хэй, ну ты понял, к чему мы клоним, да? Триггер - он сделает вас только сильнее. Нет, ты конечно лишился своего контроля воздуха, когда выпустил душу, захваченную… не думаю, что более 2-3 лет назад, наверное… в общем, ты передержал в себе духа, и, как только он почуял свободу, и, тело, в котором течёт твоя кровь и нет более духа, не мудрено, что эта фифа решила переселиться! Сам держал - теперь и расхлебывай кашу,- проговорил муд-кинг,- Послушай меня, Паеченюха, мы не желаем вам зла, мы просто хотим попытаться вас убить, чтобы вы вспомнили, кем были некогда. Ну, по крайней мере, основы прикладного волшебства. Кто Мы такие? Мы заменяем экзаменационную комиссию академии. В этом году экзамена не будет, но, кто-то же должен вызвать хотя бы парочку триггеров. И они наняли нас - честных корсаров на службе у его императорского величества Искандера. Кирданию и вас мы не могли известить, так как мы пираты-работорговцы в глаза госмагов, и, такое объяснение могло плохо кончиться. Для многих. Так что, дорогуша, сделай пару шагов в сторону. Мы начинаем экзамен!..- сказал грязевой человечек. Но, ничего не случилось,-...Я говорю, мы начинаем экзамен!!!- взмахнул он опять руками. Снова ноль внимания от парочки экзаменаторов. Двойка магов стояла безучастной.

- Погодь,- прошелестел Пьеро. Они с Борисом стали… разминаться. Растяжка, приседания, махи руками и ногами. Самая простая зарядка.

- Вы шутите…- вздохнул глиняный монстр.
72

Алиса Чашкина frezimka
03.02.2018 10:23
  =  
- Я знаю, Кроу, я теперь точно знаю и тоже буду рядом, наконец-то ты не сомневаешься.
Алиса не отпускала Кроу, слушая сбивчивые объяснения чёрных магов о переселении, пробуждении и воспоминаниях душ. Какая-то странная тревога закралась в сознание девушки. Если они маги, призванные помочь Кирдании, то госудаоство знает как пользоваться их услугами, как пробудить или обучить. Не зря их везут именно в Академию. Радикальные меры по пробуждению силы казались ей сейчас лишними. Хотя бы потому, что эти чудики слишком жаждут, когда они поймают свой триггер. Они хотят освободить или получить чью-то душу? Ей стоило бы подумать, а чего хочет она сама. Размышляя, она посмотрела на Катю, которая была овень воинственно настроена, нервничала и не отпускала свою сумочку. Алиса кивком головы показала, чтобы она подошла ближе и не отходила от них. Вместе они сильнее в любом случае, даже если они лишь несмышленные маги. Лишь полчаса продержаться в этом странном месте, отдаленно напоминающем библиотеку, в которрй они были.
- Так значит я должна согласиться на своё же убийство? Ради вашего экзамена? Я предпочту словить свой триггер чуть позже, пусть течёт всё своим чередом. Я готова ответить за свои ошибки, даже совершенные в прошлых жизнях. Если академия придумала именно такой способ, чтобы вернуть воспоминания, то пусть это и будет происходить в стенах Акадении и присутствии магистров. Чего вы их так не любите?
Когда же началась забавная разминка перед, так называемым, экзаменом, Алиса, воспользовавшись паузой, встала за плечом гота и зашептала на ухо:
- Ты у нас оказывается душелов. Держишь, потом отпускаешь. Если они меня убьют, забери меня к себе. У нас есть полчаса, потом, надеюсь, эта серо-восковая магия пропадёт.
73

Катерина вздохнула в себя в себя этот горячий воздух. Воздух полный запахов боя .. сегодняшнего, вчерашнего.. неважно . Экзамен на то что бы вспомнить.. Ну так будем вспоминать. Силы у нее не было.. но была надежда, что клинок придется по руке.. А дальше будем изображать д Артаньяна в схватке с Жюсаком. Двигаться и уклоняться.. двигаться.. она же маг движения.. вот и будем вспоминать...

- Алиса !!!!! Не тупи.. Пелену можно прожечь... Вытаскивай отсюда этого неспособного недоноска.. - Катерина хищно улыбалась и коснулась рукоятки осколка - меча. Оставалось только надеяться на то, что он удобно ляжет в руку и позволит работать .. - Это мой экзамен.. Это моя память..Это моя смерть..- как то шипящие сказала она.

Было доброе и злое -- только помню павший город,
Где мой конь в стенном проломе спотыкался о тела.

Помню: в узких переулках отдавался эхом гулким
Грохот медного тарана войска левого крыла,

Помню: жаркой требухою, мертвым полем под сохою,
Выворачивалась площадь, где пехота бой вела.

Помню башню Аль-Кутуна, где отбросили к мосту нас,
И вода тела убитых по течению влекла,

Помню гарь несущий ветер, помню, как клинок я вытер
О тяжелый, о парчовый, кем-то брошенный халат,

Помню горький привкус славы, помню вопли конной лавы,
Что столицу, как блудницу, дикой похотью брала.



Катерина вытащила осколок и , опробывая удобство его лежания в руке, рубанула крест накрест по пелене .. А потом.. она начала двигаться зигзагом.. как в любимых мультиках анимешках... Ее целью был неудавшийся библиотекарь, он же недоделанный аптекарь.. В крайнем случае - стол у которого он сидел. Там должен был находиться объект, который создавал пелену. Остальные - опасность от которой надо уходить. Соприкосновение с ними было крайне не желательно. Уклоняться.. Уклоняться. А в остальном.. Если верить этим ублюткам - еще побегаем. ...Даже если сдохнем - все равно побегаем. Так что.. Умирать надо красиво. Забрав максимум врагов и спася максимум друзей. А она так.. бесполезная кукла.. В академии починят...
74

Кроу Waron
04.02.2018 21:24
  =  
Парень слушал молча, с безразличной миной на лице, как-то отрешенно поглядывая на происходящее и переводя взгляд с одного говорившего на другого.
Лишившись всего и не обретя ничего взамен достаточно сложно испытывать хоть какие-то эмоции, когда внутри пустота.

- Не верь девы сладким речам, ни жены пересудам*... - Тихо прошептал Кроу и взгляд темных, уставших глаз скользнул по воинствующей Екатерине, а подбородок едва дернулся в благодарственном кивке. Как бы не было досадно, но стоило поблагодарить девчушку за то, что явила своё истинное лицо и отношение к тем, кого затянуло в этот мир вместе с ней и кто хотел ей помочь.
*Верно говорят, что не делай людям добра, тогда и говна в ответ не получишь.*
Через краткий миг взгляд вернулся к назвавшемуся Борисом.
- В прочем, "Не верь Данайцам и дары приносящим"...
Возможно собеседники даже не поймут откуда эти слова, к чему сказаны, но студент и не рассчитывал в сложившейся ситуации на понимание.
Вновь его взгляд наполнился горькой злостью, презрением и ненавистью, обращенной к этому миру. Слова зазвучали так, словно гот отплёвывался ими в лицо собеседника.

- Как не назови, Печенюха или Двойной Триггер, хрен редьки не слаще...
*Всё равно захлебнётесь собственной кровью вместе с этим поганым миром...*
- Мне плевать, какую сказку вы себе придумали, даже если вы сами верите в неё, но я пояснил Мастеру Рипли, повторю и вам: С магией или без, но я найду способ уничтожить этот мир и существ его населяющих. Сейчас лишь один человек удерживает меня от того, чтобы вцепиться вам в глотку. Хотите проверить, что будет "если"? Валяйте. Я сказал - вы услышали. Смерти я не боюсь, терять мне нечего... Знаете, что происходит с крысой загнанной в угол? Нет? Вот и познаете... на своей шкуре, господа Корсары-Экзаменаторы.

Кроу склонил голову на бок и потёрся щекой о мягкие и нежные губы Алисы, которые оказались так близко.
- Милая Эл, не стоит верить всему, что говорят тебе пришедшие убивать. Их уста источают сладкий яд с одной лишь целью - затуманить разум. Я не позволю причинить тебе вред, даже если для этого придётся сожрать их души...
Парень хищно улыбнулся и перевёл взгляд на "Экзаменаторов".
- Как вам перспектива провести вечность в клетке Душелова? В прочем, к чему такие сложности, верно? Три года, вечность, пол часа...
Зловещий взгляд сверкнул холодными искрами расчетливого разума. Парень явно что-то замышлял и говорил меньше, чем знал или о чём догадывался. Резко обернувшись к девушке, он заключил Алису в свои объятья и притянул к себе.
- Не жди пол часа, моя Королева, этот воск всего лишь рубашка... Верни ему прежнюю форму... - тихо прошептал парень и прильнул к мягким и нежным губам в поцелуе.
*Не доверяй ни девы речам, ни жены разговорам - на колесе их слеплено сердце, коварство в груди их.
75

Алиса Чашкина frezimka
05.02.2018 16:31
  =  
Слушая шипение гадалки и всматриваясь в её хищную улыбку, Алису охватила паника. Злоба этого мира захватывает людей, не щадя. Сначала Кроу, теперь гадалка. Где столько метёлок найти и сил, избавлять их от гнева. Алиса опустила руки и решила наблюдать. Может, Катерина сейчас словит свой триггер и освободит душу, что стала проявлять себя всё чаще. А может, это и есть Катерина, вся её сущность. Тогда тем более она бессильна. Это её экзамен... пусть будет экзамен.
Стоя за спиной гота, она представляла, как сверкали его глаза, как налились ненавистью, она могла бы это увидеть даже закрытыми глазами. Паника и вновь отчаяние... Она почувствовала себя одинокой и беспомощной, но полной решимости победить в этой непонятной схватке, столкновении интересов и выживании душ.
Кроу склонил голову к Алисе, она почувствовала кожей его напряжение. Он что-то замышлял, стараясь бороться в одиночку с магами-пиратами.
"Не надо" - стучало в голове, - "Оставь их, мы сможем вырваться, теперь ведь ничего не страшно". Она не успела остановить, сказать... резкий разворот, захват и шепот в лицо.
Обалдевшая от неожиданности, она сама не поняла, как весь поток мыслей и тревоги утонул в мягком прикосновении губ. Будто не она пыталась его остановить, а он. Остановка. Мир замер восковой фигурой. Губы смешивали слова: его -...верни...; её - ...как?... Страшно было разомкнуть руки, разомкнуть губы, вдруг, всё останется на своих местах и мир не перевернулся.
76

DungeonMaster Crechet
05.02.2018 23:43
  =  
- Убийство?!- приподнял голову здоровяк, отвлекшись от разминки. Он остановился,- Нет, дорогая, дорогая барышня, мы, по крайней мере, Пьеро, не убийцы!- заверил детина девушку,- Мне бессмысленное насилие так вообще претит. И, никто к «бою на выживание» вас не призывает. Не хотите – и не надо,- деликатно, в темпе марша, чеканя каждое слово, чтобы грудной бас не слился в дребезжащее громыхание, уверял Алису Борис. Он улыбнулся,- Хотите, чтобы триггер случился в академии – пусть так и будет, что же. Не беда,- примиряющее, и, ласково сказал тот, лучезарно улыбнувшись во все 32 зуба. На последний вопрос девушки, громила лишь отмахнулся, пыхнув паром из ноздрей,- Мы не любим магистров потому что…- В этот момент, взгляд Сумарокова скользнул за спину Алисы, за её плечо, и, его веко чуть дёрнулось. Катя легко вынула из стены осколок меча. Он был обжигающе холодным, как ни странно, пускай, он всего секунду назад пронёсся пламенным вихрем рядом с девушкой. Прямо как колдовское пламя Алисы, прежде, чем исчезнуть. Похоже, то была особенность магического воздействия – ненормальные эффекты от магии, особенно боевой, могли быстро улетучиться, если в задачу заклятья не входит и поддержание эффекта волшебства. Два удара по пелене входа, и, мембрана с густым хлюпом, прохудилась, обильно полив пол под ногами девушки белёсой жижей. Обломок представлял собой узкое, заточенное с одной стороны, лезвие, возможно, некогда от шпаги, просто чудовищно большой. Срез был резким, гладким, от чего, у основания «клинка» образовалась плоская металлическая полоса металла, из-за чего, орудие в руках девушки напоминало раздутый до абсурда нож, на который забыли надеть рукоять. И она рванула к столу за спиной неудачливого оборотня. Глиняный человечек недовольно забулькал, и, так же рванул в сторону стола, из-за того, что он был биже, он достиг предмета интерьера (единственной деревянной мебели, а не из «воска», между прочим) раньше Кати, и, с силой, стал его катить на бегу. По ножкам стула побежали сиреневые искры, и, тот как на колесиках, легко заскользил по полу, прочь от женщины с холодным оружием.

- Во дают,- протянул долговязый. Тут он опомнился,- Стоп…- клинок опасливо блеснул в руках у Кати, заставив парня неприятно поежиться,- СУМРАК!- быстро окликнул тот товарища. Борис флегматично повернулся в сторону девушки, которая гналась за грязевым пижоном, почти сравнившись с ним по скорости (из-под подошв Екатерины аж искры летели, того же цвета, что и от ножек стола), потом на самого «библиотекаря», потом на Пьеро. Во взгляде детины читался вопрос «Ну чё ты как маленький?!», и, поймав этот вопрос, и, быстро сориентировавшись, Пьеро побледнел, и, быстро отошёл в сторону, что-то вырисовывая на податливом, восковом полу осколком стекла, спрятанным в подкладке рубахи. Кажется, он, верно расставил свои приоритеты, все за и против того, чтобы действовать самому. Дестабилизация этого мира – она не скоро произойдёт, а вот по голове от Бориса схлопотать он может хоть сейчас, если будет добираться до уважаемых людей со своей паникой. Вот на полу уже был расчерчен круг, внутри него – надписи на незнакомом языке, какие-то формулы, вписанные в центре (математические формулы, по всей видимости), и, вот уже встав над кругом, парень быстро втащил в тот небольшой кусочек белёсого вещества. Хлопок в ладоши, пару секунд безмолвного нависания над кругом – и тот уже заискрился, жадно пожрав кусок воска синим, цвета неба, пламенем, и, в замен, в круге появились самые обычные ролики. И пара хлопковых носков. Пьеро разве что не хлопал в ладоши от радости, но, расслабляться было рано. Он быстро надел на голые ноги носки, а потом и ролики, неуверенно встал, и, в начале медленно, а потом, с каждой секундой набирая скорость, поехал вслед за Катериной. Теперь уже долговязый дышал в затылок девушке, как она это делал для монстра, откатывающего стол всё дальше. Рука Пьеро недобро искривилась зелёными, болотными огоньками. Пускай, он и не был магом скорости, но, обходился своими силами. Пока он был там, позади, далеко, но, быстро разрывал дистанцию меж ними.

-…Одной рукой дающим, другой кинжалом в спину бьющим,- протянул мужчина. Он уже с куда большей настороженностью. А на словах о Рипли, в глазах мужчины появилось понимание,- Ясно…- протянул тот,-…Конечно же, ты найдёшь способ, как уничтожить этот мир. Конечно же,- уверял Борис, опасливо поглядывая на Алису. Возможно, он принял Кроу за сумасшедшего, потому как бы спрашивал у девушки взглядом «с ним точно всё в порядке?..». А, раз он говорит с сумасшедшим, нужно во всём с ним соглашаться, а то, гляди, и вправду начнёт себя опасно вести и буянить. Он сделал шаг навстречу Кроу и Алисе, выставив пред собой согнутые в локтях, и, повёрнутые к парочки раскрытыми ладонями, рук. Он кивнул,- Я очень благодарен, что ты не вцепился мне в глотку, как и твоей даме, что она тебя сдерживает,- терпеливо, не переставая улыбаться, сказал тот. Он мягко качнул своей головой,- Пожалуй, я не стану проверять, что случается с крысой, загнанной в угол. Тем более, ты не крыса. Или ты имел ввиду мадам?..- усмехнулся тот. И сразу же проговорил,- Шучу-шучу, расслабься,- ещё шаг. Борис смерил парня взглядом, в который раз. В сердце мужчины был мороз, в глазах сиял живой пожар. Кажется, подобную ситуацию он уже проходил, но, только один вопрос: когда? Когда нечто подобное было в последний раз?-…- ещё шаг. Меж парой и Сумраком оставалось не более 5 метров. Мужчина замер, выставив согнутую ногу чуть вперёд. Угроза юноши заставила улыбкой его губ, чуть исказиться, став, скорее, мрачной усмешкой. Поза стала расслабленной,- Дорогой, дорогой мой друг, как бы вас я не называл, не важно, я повторю это ещё раз, мы – не убийцы, в отличье от вас. У силы душелова есть одна особенность – он может поглотить лишь души уже погибших магов…- он не закончил, в который раз. Голос Бориса потонул на фоне обжигающего чувства, короткого мига поцелуя. Мир замер на долгое, душное мгновение, долгое мгновение, в которое само время стала воском – как тот, из которого была вылеплена подделка под окружающий мир. Этот момент мог длиться сколь угодно, бесконечно долго. Лишь на фоне гремела троица, устроившая гонки по библиотеке, да Сумароков, отбрасывающий густую тень на юношу и девушку.
77

Скорость и бой делали время каким то не реальным. Азарт распылял ее. Задор схватки. Она уже не она.. она персонаж анимешки... Так что.. все позволено... Но злодеи - они и тут злодеи, а вот с друзьями плохо. Ну . И кто тут у нас героиня ? Поехали !!!!!!

Катерина резко сменила цель, ускользая от преследователя на роликах. Она сделала петлю и пересекла своим клинком - осколком тень этого урода - мага. До него бы добраться, да товарищи его шустры. А вот разрезать его тень.. оно самое то .

- Алиса.. да не тормози.. уходит!!!!!! - крикнула она. С точки зрения Катерины, Кроу более не был их союзником. Парень медленно и планомерно превращался в угрозу. Пока не злонамеренную. Но с ее точки зрения- все более и более опасную, неотвратимо приближаясь к тому рубежу, когда, спасая жизнь Алисы, ему придется сломать шею.

А теперь союзники.. Катерина полоснула по пелене охватывающий комнату и попыталась вывалиться выскользнуть в образовавшийся разрез. Тут они в своих правах. А ей нужны союзники.. Пора менять правила игры.
78

Алиса Чашкина frezimka
07.02.2018 13:09
  =  
Восковой мир, замерший в ожидании или мир отмеряющий своё существование, может мир, которого никогда и не существовало вовсе.

В любом случае, он был неподвижен.
Замершими кулисами, которые перестали колыхаться от последнего действия, он окружил их.
Для пары, стоящей посреди безумной гонки и льстивых речей и объяснений, ядро мироздания было сейчас здесь, в них.
Ненависть, праведная ненависть и Злоба на этот Мир и Любовь, большая всеобъемлющая Любовь и Благодарность этому Миру, слились в обжигающем понимании, что рождал поцелуй.
Они сильны, когда вместе, как смех и слёзы, как слух и зрение, как ложь и искренность, как опаска и отвага, как выстрел и звук, как отчаяние и желание, как печаль и счастье, как плоть и кровь, как нападки и уступки, в этом странном мгновении, длящимся вечно.
Добро и зло горело в их глазах и разжигало их собственную Магию.
Несовершенства нет! Это всего лишь воск, иллюзия.
Всё может быть в этом Мире, всё имеет свои законы и права на существование и лишь мы сами в праве решать где, с кем и как содействовать и по каким правилам быть.
Даже тень, что нависла над парой в своём, единственно ему известном, корыстном заговоре, не могла перекрыть тот свет и золото с отливом небесного цвета, которое наполняло тела или им так казалось…
79

Кроу Waron
07.02.2018 16:20
  =  
Disturbed - The Sound Of Silence: ссылка

Здравствуй, Тьма, мой старый друг
Я пришел к тебе, замкнулся круг...


Кроу стоял неподвижно и только его губы, неуловимо лёгкими касаниями, ласкали губки Алисы. Одна рука парня спокойно покоились на талии девушки, тогда как вторая придерживала её за спинку, осторожно прижимая к себе.

Лишь лишившись всего, парень смог по настоящему ощутить чувство пьянящей свободы. Долгие четыре года он жил словно моллюск в раковине ограничений, не подпускал к себе никого и постоянно одергивал себя не позволяя даже мысленно прикоснуться к кому-то, кроме любимой девушки. Гнал прочь мысли и соблазны, игнорировал заигрывания и кокетство, отвергая всё, что могло заставить забыть о первой и единственной. Чтобы хоть как-то совладать с подростковыми гормонами, Кроу погрузился в учёбу и изотерику, стараясь направлять желания организма в конструктивное русло. Это принесло свои плоды, но как и всякий плод, после расцвета и созревания, неизбежно наступает пора увядания и разложения.

Мягкая, пахнущая сыростью и осенней палой листвой, тьма окутывала сознание, стирая воздвигнутые стены и ограничения. В душе больше не было преград и смыслов, была лишь пустота и безграничная свобода.
Тьма клубилась внутри и вокруг, роилась словно пчелиный улей, выпускала тоненькие жгутики и облизывала длинными языками щупалец окружающее пространство. Даже не оборачиваясь, не открывая глаз, гот словно слепец с тростью, мог нащупать каждый предмет и каждую сущность, что находились сейчас вокруг.
Чужие слова и издевки потеряли всякий вес, поскольку пустоте нет дела да того, кто кричит в тёмных лабиринтах её недр сотрясая густое марево чернильного тумана. Она лишь смеётся, возвращая приглушенным эхом произнесенные слова, пока те совсем не умолкнут, став частью царящей тишины.

- ... может поглотить лишь души уже погибших магов… может поглотить... погибших магов... поглотить магов... магов...
Какое-то время эхо сознания еще играло словами, а потом взорвалось громким смехом. Уголки губ парня дрогнули в лёгкой улыбке.
Все говорили, что мир плоский - ошибались. Говорили, что решить теорему Ферма невозможно, пытались решить её более трёхсот лет и что в итоге? Парень, опоздавший к началу урока и не знавший, что она считается не решаемой, решил её. О, как же много люди создают себе ограничений и свято верят в них, даже не пытаясь выглянуть из своей коробки. Кроу понимал это, поскольку лишился своей раковины-коробки и его сознание было свободно от навязанных ранее норм, мнений и ограничений. Кто сказал, что невозможно? Ты ведь маг, а значит можешь! Зачем ждать смерти, когда можно вытащить душу, тогда и тело само умрёт или станет безвольной марионеткой в твоих руках.

Тонкие нити-щупальца устремились сначала к экзаменатору Борису, а затем и к остальным "доброжелателям". Нет, парень не собирался живьём вытряхивать из них душу, по крайней мере сейчас. Им двигало любопытство и научный интерес, если подобное словосочетание может быть уместно для магического мира. Хотелось понять и попробовать, узнать что будет "если", предупредить корсаров о возможных последствиях их необдуманных действий. Конечно, полагаться на слепую удачу глупо и на один шанс из миллиона, что что-то путёвое получится с первого раза, тоже. По тому-то Кроу и "открыл" свою душу Алисе, позволяя заглянуть в каждый тёмный закуток, осветить лабиринт своим светом, возможно сделав его менее страшным и зловещим, дать понять, что здесь ей рады и тьма с радостью откликается на её зов, делится секретами и силой, пределы которой скрыты в пустоте и не видны даже обладателю. В прочем, гот и сам, не имея возможности вмешаться в происходящий театр абсурда, охотно делился с Алисой тем, чем обладал. Сейчас она - Белая Королева и правит бал. По её прихоти и желанию может быть дарована жизнь и смерть присутствующим людям и нелюдям, включая их самих. Так же в её власти было возродить Черного Короля или превратить в Серого Кардинала. Да, вот такую власть над собой и зазеркальем предлагал "кролик" человеку, которому еще верил и поддерживал.
Отредактировано 08.02.2018 в 19:02
80

DungeonMaster Crechet
12.02.2018 23:41
  =  
-…- Пьеро напряженно сопел, не в силах нагнать Катерину, пока та находится в непрерывном движении. Сам он ускорится не мог. Перед юношей лежало множество путей решения проблемы. Но, он отметал их один за другим. В другой ситуации, он бы, наверное, ворчал об о всей абсурдности и нелепости ситуации, в который рослый детина на роликах, гнался бы за девчонкой с мечом, которая бы гналась за парнем, укатывающем стол. Но, как, ни странно, то было самое… верное развитие событий. Если задуматься, конечно же. «Верное» - не всегда значит разумное, или же адекватное, просто, странные ситуации требовали странного же ответа. По какой причине, Пьеро на манер местных магов не метал молнии на лево и направо, и, не создавал что-то из ничего, как архимаг, а, чертил для этого магические круги, как и многие другие вопросы, начинавшиеся на «почему», «зачем», «как», «откуда», «насколько», и, многие другие, так и остались без ответа, по крайней мере, парень не потрудился это объяснить. Но, судя по его сосредоточенной и несколько вымученной физиономии, на его взгляд это было верным решением. Резкая смена вектора движения, заставила юношу затормозить на повороте, и, от того, ещё больше замедлиться. Ни удар по тени, ни удар по пелене не принёс никаких результатов. Лишь последний заставил стену вспенится и выпустить пару галлонов свежего «воска», который, был на порядок темнее того, из которого была сделана комната, и, заставил лезвие несколько окислиться, оставляя на металле след, но, не повреждая сплаву: тот, по всей видимости, как раз и задумывался, как легко сопротивляющийся агрессивной магической среде, на счастье бойкой воительницы. Парень рыкнул, задыхаясь,-…Ять, хватит раскачивать тонущую лодку! Ты тупая, или ты не понимаешь, что случится с обитателями пузыря, когда тот внезапно лопается?!- истерично, но, уже с куда большой уверенностью, не пискливо, но, с глухим рыком, прокричал Пьеро. Его глаза вспыхнули зелёными болотными огнями. Он бросил воспалённый взгляд на Алису и невозмутимого Бориса. Но, его глаза скользнули в сторону, а лик тотчас же стал белее воска, из которого был слеплен этот иллюзорный мир…

-…- волна золотого пламени. Алиса чувствовала огонь. Он пылал совсем рядом, обращая ночь в день, и, будто бы сужая весь мир до пылающего солнца, и, дыры в ткани мира, в форме человека. Струйки, похожие на тонкие, почти невесомые чёрные нити, устремились от фигуры Кроу, расходясь по помещению каскадом, всё дальше и дальше от тела юноши. Каждый из здесь присутствующий мог видеть, как наполнилась тьмой, а ныне, и источала её, будто переполненный кубок, каждая пора на теле гота. Весь он в один миг обратился в плотный уголёк, укутавшись в туманное одеяло, и, скрыв в нём себя и Алису, а, ещё через мгновение, пузырь лопнул, оборачиваясь накидкой из эластичный щупалец удушливого смога, что щекотал ноздри духом болотных газов, сырой листвы, короткого, грибного дождя, спелой кислой ягоды и пепла, обильно смешанного с грязью. Непередаваемое амбре, вдохнуть которое означало лишь одно – где-то рядом кто-то творил по настоящему грязную, отвратительную магию. Магию похищения душ,-…Не бойтесь. Могильный зов опасен только для мёртвых,- мерно сказал Борис. Он помрачнел, когда тонкая струйка лизнула его щеку, оставив на ней влажный след и пару зелёных искорок, пробежавших по физиономии. Пьеро сжался, и, затрясся, когда субстанция коснулась его, но, кажется, всё его дёрганное состояние было вызвано не столько страхом, сколько отвращением и расшатанными нервами. Скажи кто «бу!», можно было биться об заклад, худощавый бы взвизгнул. Грязевого человека не было видно – он куда-то укатил стол, по всей видимости, решив спрятать тот на время от любопытных глаз, но, безошибочно ощущающее жизнь покрывало из множества жгутиков некроманта безошибочно чувствовало неестественную жизнь, что поддерживалась в грязевом теле монстра какой-то чужеродной магией, ничуть не лучше той, к которой так смело прибегал сейчас сам Кроу. Жгуты разбивались, будто о скалы, о тела трёх настоящих магов. Жгуты обильно покрывали их, но, не могли проникнуть под кожу, не могли обдать их нутро могильным холодом. Кроу не мог воздействовать на живых магов. Но, всё же, чувствовал приток сил, будто откуда-то всё же смог вытянуть силы, всего крупицы, но, всё же он смог!

- Неплохо,- кивнул мрачно Сумрак, когда на кончиках пальцев Кроу зажегся золотой огонек. Гот мог ликовать. Вот она! Его, честно отобранная у экзаменатора, магическая энергия! На груди у Кроу было так тепло. Огонь. Просто огонь! Огонь разгорался всё с большей силой, золотом растекаясь по венам, и, смешиваясь с зелёным, болотным огнём, наконец пробудившимся в нутре у парня. Он ощущал, как мышцы наливаются новой силой. Как его разум наполняет пьянящая лёгкость. Будто бы кто-то одолжил парню крылья. Золотой свет поднимался всё выше и выше, постепенно, дойдя до глаз. И, он увидел мир, таким, каким видела его Алиса. Полным света, энергии, циркулирующей вокруг, пустот, неполноценностей, деталей, которые тот бы мог исправить. Мир наполнителя! Сила с каждой секундой бурлила всё яростней, позволяя, наконец, разглядеть, как и внутри экзаменатора, человека-скалы, бурлила такая же золотая субстанция, с примесью черноты, будто бы, кто-то разбавил реку расплавленного золота вкраплениями оникса, как робко плясал внутри Пьеро слабый зелёный огонёк, и, как его тело покрывала сеть сложных рисунков и знаком, алой сеткой сковывая плоть, и, насыщая её энергией извне. Как в глубине библиотеки, напротив окно в цветной, полноценный мир, плясал сгусток ваксы, грязь, в форме человека, нечто абсолютно противоестественное. И, наконец, увидел тьму, струящуюся внутри него самого. Тьму, что жадно пожирала всё, к чему только могла прикоснуться. Кроу был пуст внутри. Пустота же была его истинным аспектом, наряду с извечной сутью. Борис глухо спросил,-…А назад вернуть сможешь? Хотя, зачем оно тебе, да, дорогой, дорогой друг?..- Пьеро ринулся вперёд. Но, детина остановил того,- Не надо, ещё не время. В этом и смысл экзамена. Он справляется в разы лучше нас, видишь?..- проговорил тот. Гот мог заметить реакцию гадалки, всего лишь на мгновение, краем глаза. Как пенится, и, вздымается стена. Там, где Катя её повредила, начала трескаться реальность. Но, в это же мгновение, Кроу заметил кое-что ещё…

…Пламя было отблеска белого золота. А у Бориса цвет его огня тяготел к горчичным тонам, или к золотым, в самой «чистой» своей части. Опьяняющая сила. На короткие мгновения, она замылила ему глаза. Не позволила заметить, что происходит вокруг. На груди у Кроу было так тепло. Огонь. Просто огонь!.. То кровь Алисы струилась, стекая к бёдрам. Сладкая, пахнущая железом и чем-то сладким кровь Алисы. Её голос сел, а, силы потухли. Лёгкий холодок разлился по телу девушки, и, абсолютно открытая для неё тьма Кроу затянула магиню в себя, став медленно переваривать её в глубине бездны, постепенно, черпая энергию из неё. В начале, девушка этого не замечала. Она могла во все глаза рассмотреть медленно меняющегося парня. Как его кожа стала подобно пергаменту, просвечивая розовую плоть и кость, что была под ней. Как вены разбухли, почернев, а, зрачок, будто у наркомана, расширился. Она была в таком же состоянии. Тогда. В тот самый миг. За секунду до того, как рука обратилась в лапу птицы. А потом, вновь вернулась к норме. Но, Кроу и не думал подавить свою силу. Он лишь поощрял голод и любопытство черного тумана, жадно стелившегося по полу. Она ощутила слабость лишь в тот момент, как поняла, что голос охрип, а, её собственное пламя стало угасать, медленно перетекая к Кроу. Если долго всматриваться в бездну, то, та начинает всматриваться в тебя. Алиса слишком долго всматривалась в натуру Кроу. И, та стала пожирать душу наполнителя. Сейчас, девушка ощущала эмоции, мысли, желания, что воспаленным роем метались в создании некроманта. И, это давило. Чужие эмоции, чужая жизнь. Чужая сила, чужой голод, чужие амбиции – территория, не предназначенная ни для кого, кроме их непосредственного обладателя.
/Кроу: вычеркни из навыков все негативные состояния и недостатки
/Кроу: добавь себе в навыки "Треть аспекта наполнения" (украденный)
В данный момент Кроу имеет полнцоенный Аспект Пустоты/Сути, половину аспекта формы (аеротеургия) и треть аспекта наполнения. неполнцоенные аспекты со временем слабеют и исчерпывают себя, без души, что их подпитывала бы.

/Алиса: добавь к себе в навыки недостаток "Опустошение".
Отредактировано 12.02.2018 в 23:56
81

Кроу Waron
13.02.2018 13:15
  =  
Пустота холодна.

Одна секунда или целая вечность? Какая по сути разница, если время есть лишь единица субьективного восприятия. Для окружающих прошло меньше минуты, а для Кроу целая эпоха, позволившая холодному разуму оценить происходящее.
Да, по началу парень поддался эйфории и пьянящему чувству безграничной силы и свободы, но достаточно быстро обуздал демонов своего Ид. Жесткий и жестокий хлыст надсмотрщика разорвал царящую внутри тишину один раз, затем второй, привлекая к структурному порядку то, что бурлило и кипело в водовороте хаоса.
Исследовав окружающий мир и взглянув на него с новой, несвойственной ему точки зрения, гот не сомневался, что при необходимости сможет пробить бреши в оболочках "экзаменаторов" и вырвать их души, как бы сильно те не защищались и не сопротивлялись. Дав понять серьезность своих намерений, парень "отозвал" тонкие, темные жгутики и щупальца своих ощущений. Сейчас ему не было дела до Бориса, Пьеро и Грязекнязя, всё что его заботило и волновало находилось рядом и подвергать девушку опасности Кроу не мог и не хотел.

Примерно понимая или догадываясь о смысле сказанных слов про пузыри, Кроу уловил в них отголоски опасности для дорогого создания. Замершая на время тьма вновь пришла в движение, устремившись к скальпированной ране на стене, оставленной воинствующей гадалкой. Щупальца стали скручиваться тугими жгутами, переплетаться и заостряться подобно копьям, вгрызаться в оплывшие края и стягивать их вместе. Стежки ложились аккуратно и ровно, сказывался опыт будущего хирурга, тренировавшегося на сшивании покойных в анатомичке. Будь иначе, воск и тугие жгуты тьмы, могли бы выглядеть ужасно и напоминать корявые швы на теле чудовища Франкенштейна.
Были ли эти действия необходимы и могли бы принести пользу, гот не знал, но у всего есть обратная сторона. В случае неприятностей, наложенные швы могут не стягивать края раны, а наоборот, растянуть в стороны. Осознавал ли Кроу, что таким образом берёт присутствующих в заложники? Скорее да, поскольку разум был кристально чист и не ограничен сомнениями.

- Могу... - достаточно спокойно и лаконично прошелестела тьма в ответ на вопрос Бориса. - ... но не по тому, что это вызов "на слабо".
Последовал долгий и протяжный шепот, больше похожий на злой смех в котором слышались голоса тысячи душ, а следом за тем тьма стала отступать, с каждым разом становясь всё плотнее, гуще и скапливаясь на поверхности бледной, полупрозрачной кожи тощего студента. В какой-то момент тьма уплотнилась настолько, что гротескно подчеркнула рельеф мышечной структуры человека. Тончайщие жгутики и клубящийся мрак стали похожи на шерсть, а голова вытянулась и стала походить на морду собаки, в чьих глазницах плясали зеленые огни.



На краткий миг, сотканный из тьмы образ Анубиса, повернулся к Борису и, кажется, улыбнулся, если звериный оскал шакала можно назвать улыбкой. В следующее мгновение и этот образ задрожал, подернулся пеленой и стал таять, просачиваясь под кожу сквозь поры, тонкими ручейками затекая в глазницы, уши, нос и рот. В последний раз в глазах сверкнул зелёный огонь и погас, возвращая парню его привычный, потрёпанный и немного помятый, вид.

Взгляд нежных и заботливых глаз устремился к Алисе, а наполненные силой руки подхватили девушку, не позволяя упасть на грязный пол.

Но что есть сила лишенная смысла? Как и всё во вселенной она нужна если есть к чему её приложить, в противном случае дар превращается в обузу. И чистый разум Кроу понимал эту простую истину, как понимал и причинно-следственные связи происходящих процессов. Как бы не были великолепны текущие его ощущения, но они не стоили того, чтобы единственный дорогой человек мучился и страдал, они не стоили того одиночества, что было раньше и будет потом, если утратить смысл. Однажды Кроу уже лишался его и повторение подобного отвергалось всеми фибрами души.

Прижав к себе девушку, парень склонился над ней, прикрыл глаза и приблизился своими губами к губам девушки, но на этот раз поцелуя не последовало. Собирая внутри осколки чужеродных для себя энергий, студент поднимал их всё выше и выше, пока они не встали комом поперёк горла. Именно в этот момент он медленно стал выдыхать, желая не просто наполнить Алису тем, чем она делилась с ним, но и приумножить, вложив частичку себя и отнятой у "Экзаменатора" силы.
Она его жрица, его богиня, его королева, а значит ей суждено спасти или уничтожить этот мир. Памятуя слова девушки и увидев мир её глазами, студент-медик осознавал, что каким бы сложным не было лечение, стоит попытаться его исцелить, поскольку прибегнуть к автаназии он всегда успеет. Как говорится - Memento mori - помни о смерти. И пусть она всегда ходит рядом, но не для того Кроу давал клятву Гиппократа, чтобы множить страдания, а для того, чтобы избавлять от них, не смотря на то, что избавить себя от них оказалось совсем не так просто.
Отредактировано 13.02.2018 в 14:58
82

"...Раскачивать лодку..." . Раскачивать Лодку... РАСКАЧИВАТЬ ЛОДКУ. - вот что прозвучало для Катерины...
- И будет наполнение... - издевательски гаркнула она Пьеро. И чуть тише, скорее себе, чем окружающим- Пустоту не возможно наполнить ни чем существующим. Того,что есть слишком мало, что бы заполнить это. Пустоту кормят несбывшимся. Тем чего нет. Но могло бы быть. Вероятностью... - О как в этот момент Катерина мечтала стать элементарной частицей. У которой можно определить либо скорость, либо место ее нахождения, либо состояние.. но ни как ни что из этого вместе... Параметры расплываются, становятся вероятностью. Вероятностью текущего... НО ДЛЯ НАЧАЛА . Что там любил слушать папочка в бессильной ярости??

Город твой двуликий зверь,
Для тебя он днём откроет дверь,
А вот в полночь он объявит тебе -
Ты враг, враг парней, что ищут драк,
Им плевать кто трус, а кто смельчак,
Город прячет в недрах стаи волков.

Но есть мы,
Раскачаем этот мир,
Где в разгаре грязный пир,
Дух насилья рвётся в дом,
Насилье рвётся в дом.
Раскачаем этот мир
Или волки, или мы,
Здесь для слабых места нет,
Для слабых места нет.

Катерина глянула на маску волка, что пустил в мир Кроу, безумно расхохоталась и продолжила движение, стараясь бежать так, что бы стены, пол и потолок этого шара начали меняться для нее местами... Как мотоциклисты в цирки или скейторы на площадках.. И резать... надо было врезать этот мир. Если получиться -про рубиться наружу. Если нет - сделать мир нестабильным. Страх будет дверью к силе живых для Кроу... И еще.. не попасться... Помнить.. их трое...
83

Алиса Чашкина frezimka
14.02.2018 12:06
  =  
Вложение
Прошла вечность, целая вечность, наполненная чей-то жизнью, мыслями, сутью, эмоциями. Алисе будто открылась новая истина и смысл нематериального мира. Насколько ничтожны могут быть тела, если возможно заглянуть в душу. Водоворот новых ощущений и понимания, захватили Алису и не отпускали, пока она не стала чувствовать слабость. Она слишком увлеклась этими эмоциями не сумев себя остановить.
«Может быть тело уже сгорает в огне, освобождая её. Её, а кто она на самом деле? Почему так жарко и зябко, неимоверный жар и могильный холод? Почему мир имеет границы, почему он так бесконечен? Почему мир меняется?».

Мир замер в глазах, устремлённых на неё. В этих глазах отразилось всё. Алиса на секунду увидела Пустоту, но сквозь неё проблёскивало то, что не видел никто.
- Ты так красив… - шепнула она.

Мир замер в глазах, устремлённых на неё и почувствовала опасность грозящую…не ей, этому миру, её обитателям.
- Не делай этого, Кроу… - шепнула она.

Мир замер в глазах, устремлённых на неё, а реальность вокруг начала трескаться и распадаться на части.
- Они боятся. Сила в нас, её хватит на двоих… - шепнула ещё тише она.

Крепкие руки подхватили её за спину, не дав упасть.

- Мы питаем эту тьму, она голодна, она ждёт, она жаждет нас. Надо лишь остановиться, милый Кроу! Надо…
Поток энергии устремился невидимым потоком, делясь добытым. Алиса была прикована к этой связи, не в силах отвернуть голову в ответ посылая поток мыслей, делая невозможное, наполняя пустоту, отдавая, отбирая, получая, преумножая и возвращая, вновь поглощая, обогащая:
«Мы можем освободиться от оков неведения и вызываемого им страдания. Есть только Мудрость, постигающая пустоту и Любовь. Равновесие – Мудрость. Принятие – Любовь. Страх уничтожает. Реальность в наших головах, реальность в наших сердцах и мы только Там. Надо только остановиться и будем спасены, и будут спасены, и будет спасено…».
Отредактировано 14.02.2018 в 12:10
84

DungeonMaster Crechet
28.02.2018 00:31
  =  

Сколь бы не скручивались жгуты, сколь бы не ложились стежками на опалённые, кровоточащие серым веществом края раны в реальности, сколь бы не пытался их стянуть, всё было в пустую. Та только расширялась, выплевывая всё больше и больше вещества. С каждой секундой, брешь всё увеличивалась, и увеличивалась, и увеличивалась, полнясь и треща по швам от клокочущей с той стороны энергии. Стежок за стежком ложились жгуты на рану, стягивая её, и, стежок за стежком же, они рвались и расходились, сколько бы юноша их не накладывал. У любой силы есть свой предел. Есть свое ограничение. У силы Кроу оно так же было, как и любой другой силы. Как и у силы Алисы. Как и у силы Екатерины. Как и у сил их экзаменаторов. Ничто не было абсолютом. Ничто не обладало “мультититулом”, универсальной властью над сущим, всеми возможными эффектами. Нет. Кроу был силён. Он мог с лёгкостью вырвать душу живого существа из его оболочки, он мог насытиться любой энергией, но, к сожалению, и у его силы был свой минус. Даже крокодилы давятся - а парень, уж подавно, не мог совладать с большей силой, чем мог усвоить. Возможно, именно поэтому его магия не могла повлиять на разрыв в сути мира. Действия Кроу немного тормозили процесс распада, можно сказать, он не давал бреши расшириться, но, только начни он акцентировать своё внимание на чём-то ещё, как вся работа полетит коту под хвост. Борис лишь перевёл взгляд с дыры в реальности, на юношу, а от него к гадалке.

-...- Борис лишь бросил мимолётный взгляд на юношу. Он хлестко окликнул Пьеро, за секунду до того, как Катя закрутилась волчком по комнате, раня реальность,- К кругу! Я приму на себя волну,- и, развернувшись, здоровяк быстрым шагом направился в глубь библиотеки,а, вслед за ним, покатился и орясина. Он понимал чем грозит подобное действие для пространства. И, Борис тоже это понимал. Образ шакала, пожалуй, лишь на мгновение заставил здоровяка замедлиться, и, сказать что-то, но, сквозь глас гадалки нельзя было что-то четко расслышать, как и из-за треска медленно разрушающегося мира. Но, тем двоим на это было всё равно. И, Кроу, со всей верой в то, что он делает, передал Алисе всю свою энергию. На мгновение, сознание юноши по-настоящему прояснилось. И, до него, возможно, в тот самый момент, дошло одно странное наблюдение: ни крови, ни ран, ни всех тех повреждений, как Алисы, так и мира, он не видел, и, не ощущал. Была лишь чистая связь, тепло, нежность, забота. И, вливаемая им в девушку энергия. И, что-то ещё.... Когда это началось? Когда что-то чужеродное вмешалось в его мысль, и, создало иллюзию поверх реального мира? В тот момент, когда юноша стал активно использовать свою силу? В тот самый момент, как он выпустил из себя буйного духа? Во время прихода в библиотеку? Или во время гонки с манекеном? Или… даже ещё раньше? Когда всё пошло не так? Когда он неверно воспринял реальность? Всеми этими вопросами он мог бы задаться. Но, задаться ли? Ведь, Кроу ощущал, что его разум кристально чист. И, он ощущал в себе силу (что сейчас вдохнул в Алису). Его ощущения, его разум не мог его обманывать. Так ведь?..

Алиса тем временем, ощущала, как её наполняет сила Кроу. В начале, исчезла слабость, за ней и тяжесть во всём теле, вслед за этим, появилась странная легкость во всём теле. Эйфория. Внезапно, в голове всплыла сказанные кем-то слова. У любого маг был свой предел. Тот объем магической энергии, что он мог единовременно удерживать в себе, и, при этом, чувствовать себя комфортно, и, комфортно же этой энергией пользоваться, без оглядки на внешние факторы.Использовав энергию сверх лимита, маг мог навредить себе, использовав энергию, превосходящую в два раза лимит, маг вызывал в себе мутации и деформации, а, троекратное использование сил, пожалуй, могло и убить мага за пару секунд. Но, это использование сил. А что же хранение? Сколько тело мага может вместить полезной энергии, прежде, чем случиться непоправимое? Тело душелова, как у Кроу, могло вместить чудовищное количество энергии - такова была его особенность. Но, обычные смертные, как Алиса, или Катя, не могли держать в себе магии больше своего лимита долгое время. Там, тот человек, расплывающийся в тумане, говорил, что его предел - 13 секунд. 13 секунд с энергией в себе сверх лимита. Это было так, так как он никогда не развивал в себе серьёзно такое качество, как вместимость. Новички же не могли держать в себе энергию дольше 3 секунд. Правило лимита, превышающего стандартный вдвое, и, втрое, было честным и для этой ситуации. Догадывался ли Кроу о такой особенности, как вместимость его подруги? Мог ли он представить, что даже лекарство, если с ним переборщить, может оказаться ядом? Или же, он сравнивал всех магов с собой, искренне думая, что на всех распространялись либо одинаковые, либо совершенно разные правила? Эти вопросы, пожалуй, так и останутся без ответов. Наверное, на всё воля божья… Где-то в отдалении, пытался докричаться до троицы Пьеро...

Кроу ощущал тепло, свет, искреннюю любовь. Призыв остановиться, что исходил от Алисы, захлебнулся в этом мягком, тёплом свете. Он уже давно перестал подавать в неё силы. Как только тело девушки было наполнено осколками чужой силы, гот остановился. Теперь, он просто держал Алису в своих объятиях. Он видел, как её тело покрыла сеть трещин, а, через пару мгновений, тепло, исходившее от девушки обратилось в жар, но, разум вновь заволокла дымка... Его подруга была исцелена влитой в неё силой, а, раны в реальности, медленно разойдясь по поддельной библиотеки, разрушили эту лживую реальность,вернув их туда, откуда они уходили. Вокруг Кроу вилось три фамильяра, готовые услужить хозяину, где-то вдалеке, запыхавшись, сползла на пол Катя, упершись клинком в пол. А в его объятиях была ОНА. Его жрица. Его богиня. Его королева. Всё что у него было, так, кому суждено вершить судьбу мира, и, та, кому суждено разделить с ним самим судьбу… За окнами светило солнце, и, возвышались белокаменные стены незнакомого города. Поезд остановился. Они приехали. Добрались. Но, было ли это сейчас так важно? Ведь теперь у этих двоих была целая вечность. целая вечность вместе. Словно сквозь плотно закрытые шторы, луч света пробирается в погруженную в полумрак комнату, и, бьёт по глазам, заставляя проснуться, так и Алиса, быть может, привнесла в жизнь Кроу что-то новое. И, если посмотреть на весь пройденный им путь в ретроспективе, то, можно было увидеть, как он вырос над собой. У него была цель в жизни. Нечто, к чему бы он мог стремиться. Кто-то, кого бы он мог защищать. Что-то, за что бы он мог сражаться. Сейчас же, всем им нужна была небольшая передышка, перед новым рывком. День был долог, и, пожалуй, такого сложного дня, как этот, вряд ли бы нашлось в жизни троицы. Нет, конечно же, Кроу поспорил бы, что уж с его-то богатым опытом, нашелся бы хоть один случай, в сотни раз круче этого, но, его мы спрашивать об этом точно не будем…

***

Катя ощущала холодок. Как понемногу холодит всё её тело, как бьёт её дрожь, как медленно жизнь вытекает из нее. Она ощущала легкую.. беспомощность. Она облокотилась на что-то спиной, и, сейчас, погруженная в стебли высокой травы, могла наблюдать рассвет. И, металлические кусочки лезвия, торчащие у нее из живота. Надо было наверное… прижать рану? Кажется, если вытащить объект поражения, особенно такой крупный, то, тебя только сильнее начинает трясти, крови, конечно же, больше выльется. Она могла прижать ее правой рукой. рану. Одну из трёх. Почему правой? Ну, в левой была зажата импровизированная рукоять клинка, и, левая же рука лежала от нее в паре метров. Кажется, Пьеро в последний момент что-то кричал о том, что “там не пустота”. Неприятно вышло. Вспышка света, жар, Алиса что-то говорит Кроу, ВЗРЫВ, всё расходится по швам, и, Катю засасывает в белесую муть. Она вывалилась на высоком пригорке. Там, ниже, зеленел пролив, а, вдалеке, к острову приплыл поезд. Точнее, он почти заплыл в гигантское, белокаменное строение - подобие пирса, чем-то смахивающего и на самый обычный перрон. Поезд был гигантский. Настоящее чудовище. Эта махина, в длину достигает порядка полукилометра, высотой с неплохой такой дом, сталинку, пожалуй, и, обтянутая сверкающим на солнце металлом. Поезд мягко шел по воде, сбавляя обороты, но, за собой не оставляя даже кругов - водная гладь была спокойна, и, ровна, лишь мелкие волны сталкивались с покатыми боками гиганта, оставляя на том радужные брызги. Хотя, если присмотреться, можно было увидеть, как перед ним вырастают прямо на морской глади рельсы, а, уже за ним, распадаются, обращаясь в морскую пену и волны, расходящиеся вокруг. Что за чудо? От каждого вагона, на месте стыков, к воде отходили у поезда лапки-антенны, как у водомерки, с помощью которых, он, кажется, будто бы натягивал воду под собой, как пузырь. При подходе к станции, лапки аккуратно сложились, и, втянулись внутрь вагонов. Удивительное зрелище. Как было бы хорошо, если бы свет в глазах девушки так быстро не тускнел, и, она бы могла дольше насладиться видом на открывшиеся ей просторы. Когда в последний раз Катя была на природе? Там, в прошлом мире. Интересные вопросы приходят в голову, в самые, пожалуй, неподходящие моменты. Девушку бережно подняли. Краем глаза, она заметила долговязую, трясущуюся тень,что подхватила, кажется, её руку, и, пару мощных, мускулистых рук и щупалец, что подхватили уже её бренное тело, и, куда-то понесли. Сознание девушки провалилось во тьму…

***

Вы когда-нибудь взрывались от счастья и любви? Алиса теперь могла сказать, что, да, взрывалась! Потому что ровно в тот момент, когда её стали переполнять эти тёплые, безмятежные чувства, её тело обратилось в комок пылающей, магической энергии, и, попросту лопнуло, как мыльный пузырь. Но, тогда, возникает следующий вопрос: почему она всё ещё жива? Возможно, потому, что сила изначально стремилась помочь ей, преумножить её собственное могущество. Пускай, вливая в свою подругу энергию, Кроу, чей разум, возможно, был немного затуманен из-за переизбытка эмоций, превратил подругу в живую бомбу, но, всё же, всё было не так уж и плохо, и, она восстанавливалась. По немногу. По чуть-чуть. Как сейчас выглядела Алиса? Кто знает. Сейчас она лежала на полу библиотеки. Шея, будто бы у новорождённого младенца, не двигалась, и, не давала ровно держать голову. Голова сама предательски кружилась. Всё тело - оно было в агонии. Разум плыл. Она не могла собрать всё воедино. Постоянно лезли в голову глупые истории, одна абсурдней другой, какие-то образы, какие-то кусочки общего, целого…

Где-то, когда-то…

- Ах, чёрт, обожаю жизнь. Знаешь, прям, прям, даже не знаю, чёрт, это сложно объяснить, но люблю, до умопомрачения. Я не сторонник романтики и всего такого, я плох в метафорах, сразу предупреждаю, и уж точно понимаю, что жизнь, как и эти земли – вещи гиблые. Да и чёрт с ним, парень! Клянусь Энки и Искандером, какой бы бездушной сукой и безумной садисткой не была бы жизнь, будь она женщиной рода людского, из плоти и крови, я бы добивался её внимания, «её руки и сердца», её любви и местно в хладном, гранитном сердце, до последней капли крови. И не пожалел бы об этом до скончания времён!- хриплый голос разносился по наполненному людьми кафетерию. По запахам, жуткой толкучке и постоянному гомону, складывалось впечатления, что кафе медленно превращается в банку из бетона и отсыревшего дерева, а люди в ней в сельдь. Люди, да. Были здесь и не только люди, и они-то занимали небольшой свободный пятачок, в самом центре зала, который занимал всего один стол.

Столик тот был грязным, чуть замызганным и покосившимся, из-за того, что лет десять, быть может, двадцать, одну его ножку сломали, и когда культовый предмет мебели всех придорожных забегаловок чинили, то ножка потеряла в длине сантиметра два, а может, три. И теперь древняя подставка под дешёвую еду в картонных тарелках, кренился на один бок. Её подпирали книжкой сводом законов какого-то незнакомого города. Это казалось Джозефу в этой ситуации достаточно ироничным. Кто такой Джозеф? Голый мужик привязанный к стулу с одной из сторон стола. Росту в нём было около шести футов, он был сух и высок, с тёмной, не свойственной жителям Туманного Альбиона кожей, курчавыми непослушными волосами, цвета спелой сливы, вытянутым, чуть блестящим от жира лицом, узким аккуратным носом, большими глазами и широкой, «шулерской улыбкой», как называла этот оскал маман Джозефа. Широкий лоб, острый серый взгляд, неопределённая глубина и лёгкое безумие взгляда. Он был из тех, часто неприметных людей, которых не замечаешь, пока тот не заговорит с тобой и не приковывает всё внимание к своей крайне харизматичной персоне. Джо был жуликом, каких на свете многих, но, почему-то, он считал себя самым удачливым из всех жуликов, что есть на свете. И на том он прогорел. «Храбрый портняжка,- твердила ему маман,- Не делай ничего опрометчивого, не делай ничего дурного, если не уверен, что тебя не видят. Джозеф, сердце мамочки обливается кровью, когда ты так рискуешь. Пойми, сколь не был бы ты большой рыбкой в пруду, всегда найдётся тварь по больше!»- на эти слова он лишь высокомерно хмыкал. Теперь же он испуганно тихо хныкал, бичуя сам себя крепким словом, за то что так неосторожно сделал своё дело, за то что так опрометчиво себя повёл. Но, единственное, что его утешало, никто в этом мире не был бы готов к тому, что с ним приключилось.

Напротив, с другой стороны сидела, на вид, девочка лет восьми. Она болтала ногами, обутыми в розовые полуботиночки, поверх кристально-белых, чистых гольфиков, с узором виде бабочек. Одета девочка была в пурпурного цвета платьишко, с розовой пачкой и остроконечным колпаком с фатой на конце. Колпак был цвета сирени, с жёлтыми звёздочками по всей его поверхности. За спиной у девчушки трепетали прозрачные, отливающие радугой, стрекозьи крылья, и, чтобы их не повредить, она сидела на табурете, весело болтая худосочными ножками. Дитя нанизала на двух зубовую вилку, отбивную, такую кровавую, сырую и розовую, что кажется, повар и не жарил его вовсе, но, запекшаяся корочка бычьей крови, на румяном куске мяса, говорила об обратном. У неё был и нож, но в тоненьких, нежных ручках, кажется, не хватало сил, чтоб делить сырую плоть рогатого скота. Принцесса подняла на голого воришку взгляд.

- В чём дело, парень? Проголодался?- позволила себе высокомерную, кривую усмешку она, и проговорила хриплым, глубоким голосом. Ее прокуренный, полный жести и скрипа глас, подошел бы скорее старику в годах, или мужчине лет пятидесяти, в годах, с брюшком, проседью в прилизанных волосах. Желтыми от табака зубами, и костюмом тройкой, какой Джо представлял у стереотипных мафиози. Она всё ещё насмешливо глазела на него глазами, цвета бирюзы, без белка и радужки,- Понимаю, ты голоден. Это нормально, когда молодой, быстро растущий организм, не ест целый день, да ещё и едет голый в фургоне, переживая стресс. Но в этом плачевном положении ты оказался по своей вине, по вине своей самонадеянности, глупости и не учтивости,- на последних словах неведомая тварь поймала скривившееся выражение лица англичанина и помрачнела. Аккуратно положив вилку с куском мяса на стол, и утерев салфеткой с вышитым на ней кроликом, рот от крови, что стекала с губ и подбородку, она позволила себе расслабиться и расправить плечи. Пребывая в задумчивости, девчонка невесть откуда достала трубку, размером, как раз под её махонькие, аккуратные пальчики, и табакерку с резьбой виде головы импа. Она закурила и протянула своим глубоким, терпким баритоном,- Да, неучтивость сыграла в нашем предыдущем разговоре главную роль. Ты пришёл ко мне, на свадьбу одной из моих дочерей, вошёл в мой кабинет без стука. И попросил исполнить твоё желание,- пухлые щёчки малышки надулись, губки растянулись в кислой усмешке, а глаза недовольно прищурились. Он тяжко вздохнула,- Знаешь ли ты, Джо, сколькие до тебя, приходили и просили того же, в те знаменательные дни, когда дети мои заключали брак со смертными? Сколькие из них приходили, вежливо стучались, и, входя в кабинет, уважительно целовали мне руку и кланялись?- та зашевелила пальцами, показывая блестящий в лучах восходящего солнца рубиновый перстень. Он был стар, весь в тонких царапинах,- Ты хоть понимаешь, сколькие из них твердили «Крёстная Фея, Крёстная фея, прошу вас, выполните нашу просьбу, прошу вас, за это желание, за эту мечту, мы дадим вам всё что угодно!». Многие из них искали моей дружбы, совета, искупления грехов, прощения или праведного возмездия. Многие уже были моими друзьями, и их жизнь была подобна раю, в этой быстро развивающейся стране. Они были под моей защитой, жили в достатке и зарабатывали нехитрым ремеслом на кусок хлеба и стакан теплого молока. Кто-то из просящих были моими родственниками, кровь от крови, мой народ. Моя плоть, моя опора. И даже им я порой отказывала, как не было бы сильно мое желание. А ты,- фея скривилась,- Ты пришёл ко мне. Без спросу. Без приглашения. Без предложений дружбы и уважения. В светлый для меня и моего рода день. Вломился в офис. Назвал «соплячкой»,- тихое рычание послышалось за спиной у Джозефа. Там будто из ниоткуда появилось два накаченных, темнокожих нубанца, что избили его ранее, раздели, привязали к стулу и привезли в это кафе. Мужчина не дергался. Его не замечали, не обращали на него внимание, даже когда он кричал. Ни его, не девчонки с мордоворотов, для посетителей кофе не существовало, лишь официантка с запыленными глазами порой приносила девочке то, что она хочет. Крёстная Фея подняла ладонь, как бы давая своим псам команду «отставить»,- А потом, получив отказ на исполнение желание, попытался сбежать, да еще и ограбить. И я бы, если честно, закрыла на это глаза, если бы пытался ограбить меня – по тебе видно, что ты никчёмный маргинал, и не блещешь ни умом, ни сообразительностью, ни банальной храбростью,- мошенник пристыжено и чуть трусливо опустил взгляд,- Но пытался ограбить мою доченьку и ее жениха. Ты понимаешь, как сильно вляпался?- она склонилась к мужчине через весь стол. Посмотрела вниз и усмехнулась,- Что, Джо, холодно тут, да?- он затрясся от страха и злобы, сжав ноги,- Не тушуйся, я не из того сорта деми, что увлекаются вами. Не настолько я уж опустился за сотню лет,- презрительно бросила девочка,- Ладно, ты знаешь, почему мы здесь?

Джо непонимающе покачал головой. Его язык пересох, а горло превратилось, кажется, в одну из африканских пустынь. Вязкая слюна склеивала весь этот иссохший ад во рту у парня, не давая ему сказать ни слова.

- Мне нужны твои услуги,- Джозеф непонимающе моргнул,- Ты что, не понял?- девочка наклонила голову набок, и её хрип наполнился неподдельным удивлением,- Ты что, совсем тупой?- с секунду она изучала его лицо,- Ты хотя бы знаешь, кто я? Так какого чёрта ты ко мне полез?- парень передернул плечами в страхе, так как от девочки ощутимо запахло кровью, а атмосфера на их столике накалилась,- Ладно, ясно. Знаешь, парень, я не виню тебя,- как-то разом успокоилась Фея,- Порой так случается, что колесо делает оборот, и из всего сонма раздавленных под ним смертных, кто-то цепляется за спицу колеса. И по инерции, его подкидывает вверх, к тем, кто это колесо вращает. Ты как раз такой случай. Ты, конечно, всё ещё дебил, но в большей степени, тебе просто не повезло. А может наоборот, ты самый удачливый самонадеянный идиот, что я видел на своём веку. Меня зовут Оберон. Оберон Вайат, и я - Бог. Я дух знака и слова, а потому, покровительствую Знанию. Я из плеяды старых богов, что привезли сюда переселенцы во времена создания этой страны, и я же, всего лишь одна из эмблема, меня самого. Не смотри на этот вид, дитя – это, как кристаллизовались желания этой страны во мне. По их мнению, именно так должна выглядеть «добрая Крёстная Фея, исполняющая желание». Бред, я согласен, но, уж лучше так, чем никак,- она долго смотрела на юношу,- Ты, наверное, думаешь, что спятил. Всё это – твой бред, а сам ты, на самом деле, сейчас лежишь в канаве и мочишься себе в штаны, от того тебе так холодно. Нет, это не так, ты действительно в этом кафе. Люди не замечают нас лишь потому, что мы вне диапазона их видимости. Мы в Шеоле. Можешь воспринимать это как один из промежуточных слоев хаоса, где живут только Боги, и кристаллизуются «мечты и стремления» людей. Все мы – это мы, люди, такие же, как ты. Если нам, Богам, отрубить голову, или пробить сердце, или поранить так, что вытечет вся кровь, мы умрём. Нам также нужно есть и пить. Нам не нужно спать, это плюс, да, но в остальном, мы не отличаемся от смертных, пока в нас ни начинают верить. Тогда мы наполняемся магией, нашей особенной силой – силой людских стремлений. То, как нас представляют люди, этот образ, как бы, кристаллизуется, и становится чем-то большим, чем мысль, живым существом, и, сливаясь с сознанием обычного смертного, это мысль создает Бога. Мы, как бы, подконтрольные определённой линии поведения, клише, если пожелаешь, существа, с огромным могуществом, но, заключенным в рамки нашей индивидуальности. Мы активно влияем на мир смертных, ходим рядом с ними, работаем, живём, рождаемся и умираем. И порой, нм, мальчик мой, нужна помощь таких, как ты. Героев,- Крестная улыбнулась полными мелких, острых, словно пики, белых зубов в три ряда во рту. Она явно веселилась от полностью недоумевающего, напряжённого лица Джо,- Да, Герой. Мы их так называем. Они почти тоже самое, что и боги, только, они живут не за счёт веры, а за счёт легенд, сказок, фильмов, опер, книг и прочего, прочего, прочего, написанного про них. Ты тоже Герой. Герой за счёт десятков, сотен дел, написанных о твоём имени и всяких афер прокрученных тобой. Про тебя ходят байки, десятки баек, даже детям про тебя забавные истории рассказываю, ты знал? Знал, конечно, знал, и гордился этим. Сейчас ты, наверное, лишь недоумеваешь, откуда я это знаю, так? Всё просто, мы, в каком-то роде, похожи, одна нация, одного поля ягоды. И мне нужна твоя помощь, как ни странно. Я даже готов закрыть глаза на то, что ты вломился ко мне во время свадьбы. И вознагражу, по способностям. Исполнение желания – ну разве не заманчиво? Что скажешь? Чего ты хочешь.

- Я хочу…- он тяжело дышал, его скулы сводило а зубы стучали от холода. Глаза джипси азартно загорелись, но тут, же потухли,- Я хочу…- он сказал это задумчиво, не зная, что же ему попросить,- Я хочу… одеться. Да, это не плохо, мэм, эм, сэр, кем бы Вы ни были. И Хочу лапшу. Горячую. Она тут, кажется, продаётся,- Оберон вопросительно поднял бровь и щёлкнула пальцами. Громилы из-за спины парня вышли вперёд и вытащили ножи. Джо зажмурился. Два удара – и верёвки падают с него. А потом, они же, невесть откуда выхватили пальто и трусы, кинув их парню. На ногах у него всё ещё были высокие сапоги. Их Вайат, почему-то, решил с мошенника в дороге с ног не снимать. Или же ему не нравился запах потных ног Джозефа, да, это было вероятней.

Но, как и всё хорошее, даже небытие имеет обыкновение заканчиваться. Из череды воспаленных, больных образов, её вырвала чья-то сильная рука. Металлический гигант склонился над ней, разглядывая с интересом. Его тело было монолитным черным доспехом, с обилием шипов в позолоте, медалей, наград, он был, будто новогодняя ёлка, весь увешан наградами и боевыми трофеями, в том числе, и черепами, создавая впечатление этакого классического “темного лорда” или же рыцаря, на службе у зла. Властный взгляд янтарных глаз, и, пара рыжих локонов, что выпадали сквозь приоткрытое забрало, что, между тем, погрузило физиономию незнакомца в полумрак, лишь дополняли его образ. Он проговорил, что, они должны были дождаться Хильды, но, как обычно, пустили всё на самотёк. Вдали замаячил силуэт троллихи, что быстрым шагом, на ходу серее, и, становясь цвета гранита, в один шаг сократила расстояние между Алисой и собой, подхватив, лёгкое, как пёрышко тело девушки. Отчего она стала такой легкой?.. Когда её подняли на руки, она наконец смогла оглядеть библиотеку: в стене её зияла массивная дыра, открывая вид на незнакомый город, и, плещущуюся за бортом морскую воду, всё в библиотеке было перевёрнуто с ног на голову, всё подгорело, или, хотя бы немного было повреждено. будто бы тут прошёлся огненный смерч. На месте, где стояли Кроу и Екатерина, остались лишь следы-тени - такие бывают после ядерного взрыва, Это “атомные тени”, когда человек обращается в пыль, и, всё, что от него остается, это след на асфальте. Сознание вновь провалилось в никуда.

***

Нельзя извлечь урок из чего-то, что не причиняет нам боли. Нельзя получить всё, и, не отдавать ничего. Ведь, стремясь заполучить себе нечто желаемое, попутно, мы чем-то и жертвуем. Кто-то, на пути к своей цели ломается - они не слабы, нет, что в, просто, они не созданы для этой цели, для этой борьбы у них иное призвание. Кто-то выдерживает боль, и, справляется с невзгодами на жизненом пути. Каждый из нас, каждый день, имеет выбор: уйти, или же, продолжить терпеть боль, стараться усвоить жизненный урок. Кто-то уходит. Но, кто-то продолжает бороться, барахтаться, как лягушка, упавшая в крынку с молоком, и, продолжавшая барахтаться, пока не взбила под собой масло. Люди порой даже и не замечают, как меняется их жизнь, и, как меняются они сами. Как раз за разом, стойко перенося невзгоды, они закаляют своё сердце, облачив его в металл. Но, не все так сильны. У каждого свой запас прочности. Сможет ли юноша, с ожогами второй и третьей степени, что не так давно поступил в одну из московских больниц, справиться с тем, что приготовила для него судьба. Очнется ли он от небытия? Сложно сказать. На это лишь его воля. Порой иллюзии, что мы создаём для себя, слаще любой иной жизни. Может, ему вообще не стоит просыпаться?..
И... и... и... это не самый удачный, и, несколько странный, но, конец этой части истории. Вы можете меня ненавидить, вы можете меня минусить, и, вы можете вообще перестать воспринимать меня как адекватного человека, но, это уже слишком долго тянулось, и, вы буквально подталкивали всё к разрушению каждым своим постом. Как и я вас, впрочем. Дальше, в "Неудачных трюках Джеки Чана", я напишу о том, что планировалось, что получилось, а что - нет.

Постов писать не надо. Материть мастера тоже (ну пожа-алуйста).
85

123

Добавить сообщение

Нельзя добавлять сообщения в неактивной игре.