Свинцовые снежки | ходы игроков | they are testing us, shall we answer?

Лязг гусениц действительно слышен издалека, даже сквозь метель, пускай та и слабее предыдущей. Этот звук не спутать ни с чем, это вызов на бой, грозная труба глашатая на этом свинцовом турнире.

Встряхиваются солдаты у окон и в свежеотрытых окопах, не успевшие ни отдохнуть после работы, ни замёрзнуть в краткой передышке.
У всех один вопрос на уме ー началось? Если да, то почему ещё не стреляют?

Нет, не зря утята Мамы-Утки заваливали окна столами, креслами и ящиками из шкафов, оставляя лишь узкие щели бойниц. И индивидуальные ячейки меж толстых корней в роще сбоку от дома бойцы под командой Панды рыли тоже не зря, не зря маскировали их снегом и ветками. Всё это пригодится, просто враг... щупает оборону. Без спешки, без суеты.

Основные силы концентрируются на юге ー даже изнутри особняка слышно, как тарахтят германские полугусеничные бронетранспортёры и их куда более тяжёловесные собратья из Фуа в сторону Рекони. Выгружаются из десантных отсеков панцергренадёры. Часть пехоты, однако, замечают с третьего этажа и на юго-востоке, там пара отделений спешит мимо потухшего только что пожарища, где была стычка с краутами-разведчиками.

В авангарде подкрадывающихся к Белому Дому сил ー "старая" знакомая Взвода, пума Sd.Kfz.234/2, уверенно чешет по дороге, забирая постепенно к обочине, а после и вовсе ー на поле. Неспешно поворачивается башня перпендикулярно ходу машины, тычет нахально в стены особняка, словно дразнится.

      Ник ждал арт-обстрела. Не дождался — видно, снаряды у них теперь больше в цене, чем люди. Без разведки не стреляют, а разведка вся побитая лежит.
      Немецкие колонны не спешат разворачиваться в цепи — подходят деловито. Они и проведут первую разведку боем. Ник прикидывает, что последует потом: маневр танками или массированный обстрел? Правый фланг прикрыт от танков Пандой и его базукой, левый — минным полем. Скорее всего, танки пойдут слева. А "Хеллкет" ー напротив них, от Новиля. Надо заранее связаться с ним по рации...
      Потом Бейкер вспоминает, как разыгрывал перед Уткой фрицевского капитана. И представляет, какой он на самом деле. Сидит там где-нибудь, выглядывает из БТРа, молчаливый, собранный, в теплом камуфляжном костюме, поверх кителя. Может, пьет кофе, а может, уже выпил и рассматрвиает особняк в бинокль. Готов к бою. Наверняка настоящий профессионал, прошедший Нормандию, а может, и Восточный фронт. Ничего, потягаемся.
      Немцы не просты, танки сразу не показывают. Ну и ладно. Хитрости хитростями, а время играет за парней Дяди Сэма. По крайней мере, Ник так думает.
      "Пума" сворачивает на поле. Да и черт с ней. Может, мины так проверяют, а может, пушки провоцирует. Нет у нас пушек пока что. А сюрприз приедет позже.
      Все солдаты знают, что делать, и Ник не сомневается, что никто не начнет палить от слабых нервишек.
      Вот только пехоты у противника многовато. Бейкер видит человек пятьдесят, а ведь это только первый эшелон! А вдруг там их несколько сотен в резерве? Против полнокровного батальона гренадеров им вряд ли удержаться — патронов маловато, да и просто солдат. А артиллерией Ник рассчитывал накрыть технику. Ну ладно, посмотрим, посмотрим.
      — Сейчас начнется, — говорит Ник Валентайну, чтобы хоть что-то сказать. Само спокойствие вроде бы. А на самом деле в одном месте поигрывает, конечно.
      Солдат ты или офицер — молча ждать боя всегда тяжело. Победа или поражение. Жизнь или смерть. Или плен. А еще и когда силы не равны... Война — трудная работа, даже для профессионалов.

Обустроился на дереве, - гнездо-гнездом, ветки торчат, досок почти не видать, и он. Хорошо что подножный корм ни в штате Мейн ни в военной Бельгии не отличается питательностью и Грег достаточно узок чтобы не быть заметным. Остальное скрадёт дерево. Чуть ниже, на развилке, притаился Кевин с рюкзаком, - он уже раскрыл свою обзорную трубу и вглядывался в лесок. Грег последовал его примеру.

- Ползут гады.
Нэш потер нос и поправил каску, чтобы на глаза не сползала. Вот ведь зараза, а ведь эту ему еще менял, в своей первой выданной каске Нэш мог щеголять, как вы рыцарском шлеме, прям действительно до подбородка мог натянуть (вранье).
- Парни, а знаете, что мы делаем с теми гадами, которые ползут? Мы запинываем их обратно под камни. Правда, не думаю, что краутам тут обломится надгробных камней, разве что яма в земле, хах.
Ухмыляется рядовой, ему кажется, что это неплохая шутка.
- Так что не ссым под себя парни. ЩА все сделаем и попросим у лейта и саржа виноградного ока в награду. Очень старого виноградного сока.
Уиндер еще раз приподнимает каску и проверяет BARби, все ли в порядке, не забыл ли он магазин поменять и протереть приклад на удачку. Эх и детка на деревянной ложе нарисованная начала истираться, надо будет кого- попросить подновить. Только где ж краски и художника родить?

- Понял, командир. - так же лаконично ответил сержант Бейкеру. Залпом допил кофе, подхватил пулемет и быстро вышел из комнаты. Народ уже начал разбираться, но Вуди не был бы Мамой-уткой, если бы не заорал своим отнюдь не командирским голосом:
- Взвод, внимание! Занять позиции! В окнах не мелькать! Без команды огонь не открывать! У кого ручные пулеметы - менять позиции, не забиваться на одном месте! Мне необходимо беспрерывное огневое превосходство! Экономить боезапас! - выдохнул, вдохнул - Взво-оооо-од! К бою!
Сам достал трофейную подзорную трубу, припал к стене рядом с окном и начал оценивать ситуацию.

Вырывающий кусок стены снаряд прерывает призыв Вудроу, но, к счастью, в коридоре между столовой и гостиной никого нет - бойцы лишь пригибаются автоматически, но находят в себе силы откликнуться Маме-Утке, пусть и вразнобой. Цокает металлом оружие, удаляются шаги по комнатам. Пума, меж тем, после короткой остановки возобновляет свой ход.

Крауты не спешат. Им ещё полмили, а то и больше переть по снегу и перешагивать через корни, поэтому нет смысла выдыхаться сейчас. Их можно понять, но так ли они правы, считая всё время мира содержимым своего кармана? Или янки на тех часах отмеряно и того меньше? Дела в Новиле совсем плохи.

***

Сектор на южной дороге перегружен - панцергренадёры не вмещаются в снайперский прицел. Угрюмые, сгорбленные люди в белом, перечёркнутые патронными лентами и ремнями как солдатской судьбой убивать и быть убитыми. Их силуэты теряются меж деревьев, одни прячутся за другими как их танки прячутся за домиками пригородов и бронетранспортёрами.

На центральном дальнем выступе южного поля выцеливать врага проще. Кто там думает, что сумеет вихаря проскользнуть меж деревьев пока все наблюдают за дорогами? Не снайперская команда, как бы тебе ни хотелось увидеть меж голых стволов свою немезиду, Снайпер. Нет, Герхард не такой идиот, чтобы выходить в поле наравне со всеми, с началом боя. Там за деревьями крауты подвезли на очередном своём вездеходе полевое орудие, рак-38, проталкивают теперь через рощицу в её узком перешейке. Пять человек, ещё и экипаж ганомага помогает. Совсем скоро они приготовят свою пушку к стрельбе и смогут выбивать окна в особняке прямой наводкой.

***

Твоё внимание слишком долго приковано к ложной цели, Сержант - пехота на юге слишком далеко и слишком затеряна в лесах. Ни черта не видать пока, крауты как крауты, винтовки, автоматы, вроде и пулемётчики есть. А вот стоит перебежать на другую сторону дома и взглянуть на восток, как становятся ясно, что вот они, потерянные минуты.

Пума успевает пересечь поле и выехать в простреливаемый участок севернее противотанковой закладки. А за ней... Старые знакомые сапёры! Кто-то с забинтованной головой, кто-то без оружия, и не двадцать, а четырнадцать их, просто все прут на горбах ящики. Чёрт возьми, они же сейчас просочатся в зелёнку и уйдут на север, минировать дорогу на Новиль! А пума объезжала по полю чтобы прикрыть их на простреливаемом участке. За двумя зайцами в бинокль не уследишь, глаза в узелок завяжутся.

Может быть ещё не поздно накрыть их с пулемётов, пока они совсем не затерялись в лесу южнее дороги? Но пума сразу засечёт точку и откроет огонь. А ведь ещё крауты у пригородов Рекони... Непросто удержать воду в ладонях, где-нибудь обязательно просочится, а где-нибудь и обожжёт, если пьёшь на морозе.

Шорох качнувшихся веток - это сорока махнула крылом, покидая родное дупло. Другой - нет, просто снег падает с ветвей, а внизу один за другим рядовые панцерники в своих маскхалатах, - этих тоже можно продавить, но не сейчас, сейчас не время раскрывать себя ради таких никчемных целей. А целей важных - нет. Ни в рядах гренадеров, ни в ветвях, ни в корнях - не было злосчастного снайпера.
Это Кевин нашел его следующую цель, - коснулся руки, вызывая рефлекторную оторопь, указал молча направление.
Ага. Вот кто сороку-то всерьёз потревожил.
Не снайпер. Точнее снайпер тоже, возможно, зависит от умения - но калибром куда повыше. Орудие. В отсутствие серьёзных машин у американцев это орудие будет целиться только.. в здание. Умно, перевести внимание на "Пуму", а тем временем добавить из "Пака".
План хорош. Но от этого и приятнее этот план испортить.
- Хорошая работа, мальчик. Передай - "Пак-38 выходит на позицию. Задержим."

- Блять... Блять!.. БЛЯТЬ! Лейтенант! Лейтенант, мать твою, ты где??? - Вуди истошно орал, будто ему оторвало полноги. Стартовав со своей смотровой площадки настолько резко, что подскользнулся и упал, он все-таки вернулся туда, где несколько минут назад кушал и заорал уже там, тыча пальцем во все стороны:
- Какие же мы идиоты! Глянь на левый фланг! - Вуди протянул свою трофейную трубу, хотя прекрасно видел лейтенантский бинокль. - Пока нас тут долбят, эти бастарды опять поперлись минировать дорогу! И хер мы их достанем! Вызывай минометы! И передай по рации, чтобы предупредили, что возможен прорыв саперов на нашу дорогу! И еще это. Разреши с гранатометом прорваться вперед. Пулеметчики отработают, Пума отвлечется на них, и я их в борт жахну. До прибытия кавалерии мы можем и не успеть. А потом, если Пуму подобью, надо будет саперов добить.

- Бишоп, Филлипс-земляк, вы хоть что-то разбираете в этой каше? Мне ало того, то каска сползает, так ее я и от снега хрен, что разбираю. Только куда стрелять. Вы как?
Панда щурясь изучал приближающихся краутов поверху мушки пулемета.

ー Лейтенант, сэр, снайперы докладывают про вражеское орудие на юге в роще по центру между двумя дорогами. Pak-38 с расчётом, за ними по ту сторону рощи ー ганомаг. Снайперы собираются там всё обработать, сэр, пушка не выстрелит.

      "Пушка! — думает Ник. — 50-миллиметровка! Нестрашно. Особняк она не разрушит. Но, конечно, хорошо бы ее гвоздануть, чтобы "Хеллкет" не сковывала."
      — Передавай Ворону "добро". Пусть действует.
      Бейкер находит пушку в бинокль. Вот она, крохотная, приземистая, еле заметная в зимнем камуфляже. Маленькие серые тени копошатся за щитом. Вот таким же он выглядит в их биноклях, если с той стороны смотрят.
      Шагают пехотинцы — обреченно-уверенные, сноровистые, упрямо прут по лесу, по снегу.
      В комнату врывается сардж.
      — Отставить панику! — орет Ник с нескрываемой неприязнью. Спонтанно переходит на "ты". — Заткнись, блядь, заткнись ты! — из-за истошного ора ничего не понятно.
      Наконец, доходит.
      Ник соображает, потом крутит головой.
      — Отставить базуку! Пока вперед, пока сюда... хер знает, может, ее минометы отгонят. Сиди пока что!
      Спешно достает блокнот, карандаш, прикидывает, исходя из прошлых данных. Хватает микрофон.
      — Койот-один Мамочке-Браво! Койот один Мамочке-Браво! Огневая поддержка! Минометы! Цель — пехота в лесополосе и броневик! Ориентир - белый дом! Угол переноса влево три! Меньше восемь! Веер один! Залп!
      Быстрее, быстрее бы услышать знакомый свист над головой.
      "Вас понял, Койот-один. Открываем огонь! Корректируйте!" — мурлыкает рация сквозь шипение и бульканье помех.
      И вот он — свист. Слишком резкий, слишком короткий, Ник успевает понять, что будет "перелет", вернее, для краутов это перелет, а для них как раз накрытие. Лейтенант пригибается. Кажется, что "подарки" ударят прямо по крыше. "А может, это немцы бьют одновременно?"
      Звонко, радостно, задорно гремят взрывы мин — Ба-ба-бах! И еще разок — ба-бах! Прямо за стеной, на улице, там, где защищенный одной лишь мерзлой землей и молитвой, примостился пулемет.
      "Батарея работает, как единый организм," — вспоминаются слова из устава.
      — Мамочка браво, прекратить огонь! Бьете по нам! Бьете по нам! По особняку! Повторяю, попали по особняку! Угол переноса влево три. Меньше восемь! Как поняли?! Повторите, как поняли меня?!
      Говорят, что артиллеристы — самые безразличные твари на войне. И личные кладбища у них больше, чем у пулеметчиков и снайперов, только им об этом неизвестно.
      На этот раз мины рвутся в роще, окутывая деревья черным тротиловым дымом.
      — Хорошо! Поражение! Веер три! Беглый огонь, мамочка браво. Повторяю, веер три! Беглый огонь!
      Свист падающих мин становится почти непрерывным. Ведь когда минометы бьют бегло, новая мина вылетает из ствола раньше, чем предыдущая разрывает кого-то на куски. Немца или янки. По-разному.
      В этот раз — немцев. Две мины даже накрывают "Пуму" — со скрежетом ахает по броне разрыв, и броневик начинает дымить, замерев, а потом его бьет еще раз, так что он вздрагивает. Кажется, пляшут язычки пламени. Отъездился!
      Хорошо, черт возьми! Удача.
      — Цель поражена. Прекратить огонь. Койот-один конец связи.
      Бейкер вытирает пот со лба, забывая улыбнуться. Еще раз рассматривает бронемашину с покосившейся башней, убегающих из рощи саперов.
      — Сардж, мы их сделали, выдыхай пока. Но, держу пари, сейчас они разозлятся.

Чутьё не подводит Ника ー стоит стихнуть минам десобристов, как смертоносную эстафету перенимают коллеги с той стороны. Первые разрывы подбрасывают комья мёрзлой земли во дворе особняка и с сухим треском раскалывают лёд в замёрзших бассейнах, но вскоре артобстрел добирается и до самого дома.

Бойцов Заводного Ника спасают лишь масштаб постройки и малая численность ー останься под прикрытием стен весь взвод, и без потерь бы уже не обошлось, но с небольшой группой, действующей в основном со второго этажа, крови пока что удаётся избежать.
Где-то в глубине с грохотом проламывается крыша и пронзительно звенят выбиваемые стёкла сервантов, посуды и наружных окон, наконец достаётся и крытой галерее у столовой: одна из мин пробивает пол летней веранды и разрывается на первом этаже, моментально расширяя его почти на целую комнату со скошенными в ноль цветами на усыпанном осколками полу.

Бледнеют лица солдат, но страх ещё не сковывает их движений ー по-прежнему бодро, но уже чуть лихорадочно передаёт добро на действие снайперам радист-Джонни, нет суеты среди вздрагивающих с каждым взрывом пулемётчиков, не моргая и будто даже не дыша следит сквозь кружевную занавеску за дымящейся пумой базутчик-Роджер.

Однако раз наполнившийся свинцом и взрывчаткой воздух и не думает пустеть, словно и сам слишком замёрз в эту зиму от снега и рад шансу согреться. Открывают упреждающий пулеметный огонь на подавление ганомаги, следующие за южной пехотой, и первые пули вовсю метят девственно чистые до сих пор внешние стены Белого Дома, а пулемётам вторит и снаряд в 50-мм, что от бессилия выплёвывает в сторону гаража обездвиженная пума ー лязгают пробитой жестью подъёмные двери, грохает гулко взрыв внутри, и хорошо, что хозяин не оставил там машину!

Молчит пулемёт за гаражом, уже и без того попавший под дружественный огонь, молчит и тот, что на центральной резервной позиции, и на противоположном фланге их собрат продолжает выжидать наступающего идеального момента ー разбившийся по отделениям взвод панцергренадёров на юге переходит с шага на бег, частично выйдя из-под прикрытия деревьев.

Один-единственный винтовочный выстрел звучит со стороны обороняющихся, и тот тонет во всеобщем шуме боя, но именно он пускает первую кровь краутам ー валится набок наводчик, так и не успевший произвести выстрел, и под крики командира расчёта недоуменно поворачивает на него голову заряжающий.

Новый свист с небес привносит в какофонию обстрела странные хлопки, и поле перед атакующими краутами на глазах затягивается дымовой завесой. Под таким прикрытием, да ещё и с продолжающимся на вражеских позициях миномётным дождём, рывком преодолеть двести ярдов до заветной рощи к западу от особняка ー уже не кажется самим краутам таким уж смертельным номером. Им неведомо про мины в роще. Неведомо про ждущий их кинжальный огонь. Блаженны неведающие...

ー Да ваще чёт нихера не видать...

Грёбаные крауты со своей дымовой завесой! Когда теперь по ним стрелять? Когда с разбегу на шею прыгнут?!

ー Нэш, какой там у нас план вообще? Эй, снайперы, там, наверху! Видать чего?

Занервничали "тигры", а ведь Суд Божий только начался. Каждому воздастся по делам его. Вот уже канул в лету один грешник у пушки, а сколько их ещё жаждут искупления...

ー Правее, мистер Джармуш, за деревом у правой станины лафета ー командир расчёта.

Подтверждение Койота нет нужды и проговаривать, он такой же проводник воли Всемогущего как и мы с мистером Джармушем.

ー Ещё вижу миномёт внутри ганомага, что за орудием. Наверно из него завесу ставят...

Дым ел глаза, но снайпер сдерживался. Не потому что не дело жаловаться, скорее, - потому что целился, а злость эмоция сильная, от неё руки дрожат. Вокруг была война, её царство, её владение. Летучая острая смерть заполонила воздух, и только гнездо снайперов возвышалось над театром боя, дозволяя им хоть какой-то, но взгляд на происходящее. Выше них - только ангелы, железнокрылые, тяжелодланные, их рука опускается на тело грешников, не давая подняться, а другая вырывает душу, чтобы сопроводить её дальше. Туда, куда ей пора.
Много таких, наверное, летало над Омахой, а на сегодня, на Фуа да над Новилем, пожалуй, двоим-троим работы всего хватит. Но люди стараются. Для истории мелкие бои складываются в большую победу или большое поражение, а для каждого здесь победа или поражение в маленьком бельгийском городке значат многое.
- Смелый командир, пастырь для своих людей, - процедил сквозь зубы Джармуш, - вот как ты считаешь, не лежат ли на пастыре грехи паствы? Может без него они осознают...

      Немецкого корректировщика не назовешь гением — особняк почти не страдает. Правда, Ник уверен, минометами его можно колупать очень долго. Вот были бы на той сторони стопятимиллиметровки... Три снаряда — и получившейся груды строй-материалов хватит на коровник.
      Но все равно страшно. Все равно Ник не пялится в бинокль, а вместе с Уткой прячется за диваном — они сидят, скорчившись, и закрыв друг другу шеи руками, будто обнявшись. Плевать, как ты выглядишь, когда с пасмурного неба одна за другой тебе на башку сыпятся восьмифунтовые железки, в каждой из которых по три фунта литого тротила или аммонала и взрыватель, чувствительный, как нежная барышня.
      За стенами грохает, бахает, гремит, осыпается, звенит выбитыми к чертям стеклом. Осколки испещряют снег оспинами и уродуют стены. Живот крутит от нарастающего свиста, а свист нарастает каждый раз. Потом ба-бац! — и отпускаает, но уже опять нарастает свист. Свист — и разрыв, свист — и разрыв, свист — и разрыв, свист — и разрыв, свист — и разрыв, "да хватит уже!", свист — и разрыв, свист — и разрыв, "это кончится уже?!" — но и дальше свист — и разрыв.
      — Ой! Ой! Да ладно вам! — не выдерживает пытки Ник, ворчит. Это можно понять и как "да ладно, устал уже от вас, приходите сами" и как "да ладно, откуда у вас столько мин?"
      Словно в ответ на его фразу, канонада стихает, внезапно сменяясь глухими хлопками дымовух.
      Бейкер отряхивается от нападавшей сверху штукатурной пыли. Вроде, пронесло пока. Вдруг опять
      — свист и грохот. Да что ж такое!!!
      Ник выпрямляется в полный рост.
      — К бою! Занять позиции у окон! Не высовываться. Не стрелять. Огонь только по команде!
      А издалека, из-за леса, доносится дробный, деловитый стук пулемета. Заливистый, длинный, уверенный. Вроде бы. Это хорошо! Только уж больно густо кроет, так за пять секунд ленту всю высадит. Но, возможно, с позиции ему там виднее.
      Ник бросается к стене, пережидает очередной взрыв и пытается осторожно выглянуть наружу. Хоть одним глазком глянуть. Что там? Что там?

Вот и как тут воевать, коли ни черта не видать? Панда сплюнул в сторону, побарабанил по прикладу БАРа.
- Мэт, не тупи. План даже я понял. Вон там у нас мины, если крауты на них прут по роще или через поле, им прилетает он наших за пулеметом, - панда ткнул в сторону самого дальнего расчета. - А дальше видно будет, если они поворачивают на них, мы суем им фитиль в жопу, ударив с фланга. А если продолжают переть, бьем прям отсюда промеж глаз всем, что есть.
Уиндер замолк, наблюдая, как поле боя закрывает дымовая завеса. Нахмурился, собрался.
- Ну а вот и оно парни. Сейчас уже рванут к нам.

Пулемёт на далёком фланге становится могилой для дюжины краутов и сюрпризом для их командования, но если они что-то и умеют делать хорошо, так это следовать плану. И ещё оружие. И машины, особенно бронированные.

Никто из десобристов не видит происходящего с пехотой врага, кроме непосредственных исполнителей задания Заводного Ника, да и сам враг решает не связываться с далёкой огневой точкой, предпочтя проскочить опасную зону и укрыться среди дыма и деревьев. Минута беспрерывной стрельбы, и пустует белое поле с тёмными кочками на краю.

Бой ушёл дальше, вглубь рощи, всё ближе и ближе к особняку.

Оставшимся в полном одиночестве и без связи парням ничего не остаётся, кроме как ждать его окончания: их так и не пристрелянный после склада пулемет расстрелял почти весь боезапас в молоко, но и того, что попало ー хватило, жаловаться и возмущаться крауты не стали, а просто слегли целым отделением в снег и больше не поднялись. Кажется, и из других отделений пару человек зацепило, но в разгоняемом ветром дыму это сложно рассмотреть. Чёрное стелется по белому, напоминая перевёрнутые кверху дном похороны.

Второй сюрприз янки вскрывается для краутов незамедлительно вслед за первым ー сразу два панцергренадёра наскакивают одновременно на соседние мины, обеспечивая друг другу ускоренный переход на тот свет. Остальные залегают, судорожно ищут в дыму укрытия, их всё сложнее и сложнее рассмотреть даже снайперам с их высокого логова, хотя чёртовы крауты сами того не зная подобрались к ним уже на жалкие пятьдесят ярдов. Стрелять в такой близи ー значит отбросить всякую скрытность напрочь, но если сделать это одновременно с отрядом Панды... по крайней мере своих-то сверху видно, можно и жестами договориться.

Всё ближе и ближе подъезжают тем временем бронетранспортёры и их могучий собрат, и если контуры его в дыму всё ещё угадываются с трудом, то после мощного выстрела сомнения пропадают даже у отошедшего от окна Вудроу ー 88 мм, ягдпантера, раз уж о тиграх разведка не докладывала...

Северный гараж разносит от попадания фугасного снаряда на мелкие кусочки ー видимо, наводчик самоходки заметил направление стрельбы пумы и решил поддержать. Даже если парни в окопчике за гаражом и выжили, то вряд ли им захочется вылезать из укрытия в ближайшее время, и вообще подавать признаки жизни. Кроет их позиции вслепую пулемёт в башне пумы.

Ганомаги же, обычно применяемые краутами издалека, в этот раз едут лишь немного позади пехоты. Так и не дождавшись никакого ответного огня из Белого Дома, они замедляются, ближайший к роще останавливается вовсе. Кажется, там внутри у него ещё пара пассажиров с какой-то громоздкой штуковиной, которую они начинают вытаскивать и споро разворачивать. Что бы то ни было, атака врага очевидным образом начинает буксовать, но если разогнавшаяся по дороге ягдпантера проломит забор и обойдёт ангар с запада, то у залёгшей пехоты появится как прикрытие, так и путь на территорию особняка.

ー Мистер Джармуш?

Пушкарям, кажется, хватило. После смерти командира попрятались, кто за что смог, выцеливать их теперь ー время тратить зря. Пехота-то тем временем уже почти под ногами копошится, хотя и ближе вряд ли подойдёт: мины.

И всё же, почему ни один коллега с той стороны ещё не заявил о себе?

ー Давай, Нэш, по твоему сигналу.

В горле пересохло, но рук от пулемёта не отнимешь, руки вросли уже, руки сухие и морщинистые, их только кровью отпаивать... Скорее бы уже.

- Собирай рацию и давай на балкон, парень. я за тобой. Голову не высовывай, я так думаю нас там ждут больше чем нас здесь. Мины у артиллерии уже должны заканчиваться, впрочем, а ганомаг скорее всего сюда первым начнёт садить

Пусть парень отходит. Рисково тут, а под дымом есть шанс пролететь незаметно.
Сам Ворон пока обозревает пространство в последний раз из своего гнезда.

      Бой идет.
      Ник смотрит, осторожно и в то же время жадно шаря глазами по полю боя. Самоходка и бронетранспортеры прут вперед, их силуэты проступают в дымном мареве. Блещет огонь, раздается в стороны клуб дыма, и грохочущий эхом да-дааах! возвещает, что еще одна постройка где-то там, позади развалилась на отдельные досочки. Неужели засекли пулемет, что в тылу?!
      Но пехота их что-то замешкалась. То ли ребята фланговым огнем ее пощекотали, то ли... С характерным "земным" уханьем рвутся мины на опушке. Даже видно фонтаны земли. И тут Ник замечает там, неподалеку от разрывов, копошащиеся силуэты. Залегли, значит. Ага, ага. Ну ничего. Пулемет, значит, имеет их во фланг. А ну-ка, ну-ка... Что если Панда в резерве побудет? А мы отсюда... По хрену, что плохо видно. Пули-то от этого менее страшно над головой не свистят.
      Азарт захлестывает Бейкера. "Ща мы вам выдадим, посмотрим, как вы запоете".
      — Капрал! Живо передавай Уиндеру, чтобы пока не стреляли. Живо! Взвооооооод!
      Перехватывает винтовку, наматывает ремень на локоть для лучшей фиксации. Нужно стрелять и стрелять!
      — Взвоооод! — орет Ник так громко, как только может, чтобы слышно было на весь особняк. — Приготовились! По пехоте на опушке! Приготовились! Приготовились!!! ОГОНННЬ! Огонь! Огонь!
      И высаживает по силуэтам пачку.
      В груди весело и щекотно, мальчишеский азарт безнаказанности и ухарства свербит в одном месте. Бейкер, прижавшись спиной к стене, вдавливает в "Гаранд" новую пачку, потом на корточках проскальзывает к другому окну. — Огоооонь! — И расстреливает еще пачку, быстро, один за другим.
      "Сейчас за нас примется самоходка. Но они ж и так знают, что мы тут, в особняке. Пусть думают, что нас так мало, потому что минами поубивало. И вот тогда, Панда, твой выход! Я купил тебе шанс, рядовой!"
      Ух! Вот это да!

Ух, вот они, крауты! Почти что руку протяни и ухватишь за воротник. Потом по бошке и тащи к лейтнанту И благодарность! И отпуск! Присмотревшись, рядовой понимает, что все-таки недооценил число шагов до врага из-за дыма и разочарованно цокает языком. Сопит сердито, посматривая наверх. Че-там эти снайпера, не свалились с дерева еще?
- Значитца так парни. Руки на стволах, но чтоб никто не сал и не палил без приказа. Руки оборву.
Рядовой обернулся к своим и бегло оглядел отряд, на каждого внимательно посмотрев, угрожал беззлобно. больше для форсу, иначе не солидно, но говорил на полном серьезе.
- Ждем так, чтобы харю вражескую даже сквозь это мутное дерьмо рассмотреть можно было и только тогда всаживаем туда обойму. Чтобы, млять, они даже обделаться не успели, от того, что мы вылезли Я валю эту дуру с хоботом, штоб они никуда не ехала потом.
Собственно, рядовой сам не уверен в решении, но он, мать его, самый крутой стрелок на этом западе и если он говорит, что сейчас стрелять хреново, то так оно и есть. А засады для того и делаются, чтобы валить наверняка. Панда знает. Он и делал, и попадал в засады. Так что они будут ждать до тех пор, пока стволы от напряжения не раскаляться сами по себе.

Терпение на войне не менее важно чем на охоте, и коли бойцов Панды посадили в засаду на крупного зверя, то ничего иного им и не остаётся кроме как скрипя зубами наблюдать за разгорающейся перестрелкой "роща на особняк".

Краутов всё ещё больше, у них пулемёты, их поддерживают сзади огнём бронетранспортёры, им с душу выворачивающим скрипом и треском прокладывает путь ягдпантера, оставляя за собой смятую ограду и поваленные деревца на опушке. Очень скоро огонь со стороны Белого Дома редеет до пары беспомощных одиночных в ответ на каждую хлещущую очередь краутов, а трофейный MG-42 так и не подаёт голос!

ー Сука, прости-господи, я ж его сам проверял...

Не должен был заклинить, как же так. Угол у ребят не очень, ещё и дым, но патронов-то! Давно бы уже перелопатили всю рощу и занялись бы бронёй! И где это грёбаное подкрепление?!

На 150 или около того ярдов стрелять по прячущимся меж стволов и корней целям в дыму ー удовольствие сомнительное: даже и попадёшь, крауты-то уже и так лежат, ранил, убил или просто мимо ー так не поймёшь.

Больше надежды на пулемёт, который всё никак не возьмёт прицел. Пьяница-Хендерсон наклонился передёрнуть затвор и что-то замешкался, навалился грудью на ствол, замер.

В какой-то момент отвлёкшиеся от стрельбы Лейтенант с Сержантом замечают под растопыренным на баррикаде из шкафа и стульев пулемётным станком растекающуюся лужу крови. Снайперы краутов всё-таки нашли свою цель. Кто теперь рискнёт спихнуть труп Мак'Ивера в сторону и занять его место за пулемётом?

Из соседней комнаты доносится вскрик ー потери цепляются одна к другой, словно уволакиваемая вниз душа Пьяницы не теряет надежды остаться хотя бы в этом чистилище, а вместо этого утягивает следом ещё одного горемыку. Кто-то зовёт медика, и Льюис убегает по проделанному ранее между комнатами проходу. Радист оглушённо мотает головой: "Ворон не выходит на связь"...

Взрыв и грохот на углу особняка заставляют всех инстинктивно пригнуться, а где-то в гостиной обречённо рушится на пол хрустальная люстра.

Самоходка не угадала, но наверно ей просто дольше было разворачиваться на восток после выглядывания из продавленного бронёй амбара. Фугасный выстрел обрушил угол дома, и если там кто и жив, то вряд ли на них стоит возлагать надежды в ближайшее время.

Похоже, проба сил окончена, даже если десобристы точно так же проверяли гитлеровцев как и те их.
Похоже, теперь вариантов остаётся немного.
Никто ведь не думает о капитуляции?