[D&D 5] В Бездну | ходы игроков | 1.1. На подходе к Гонтлгриму

  - О, смерть это всегда великая печаль. Дорн, сейчас я помогу тебе. Я, как последователь Келемвора, не раз в своих путешествиях я помогал телам отправиться в последний путь, а душам упакоиться. Мой щит отлично подойдёт для подготовки могилы. А после я проведу необходимые ритуалы. - проговорил паладин, со знанием дела выглядывая удобное место для последнего пристанища несчастного.

Получатели: Дорн де Брасс.
Ближе к рассвету, незадолго до отправления дальше, в сторону Гонтлгрима, ящер вдруг куда-то удалился, вернувшись через несколько минут с телом. "Новый друг" ящера выглядел так:
Получатели: Терен Глаз Мира.
Осмотрев труп, приключенцы столкнулись с первым вопросом, который требовал их совместного решения: это делёжка добычи. В карманах мертвеца они нашли бледно-зелёный турмалин, небольшое зеркальце в расписной деревянной раме, одну платиновую монету неизвестной чеканки, и стеклянную бутылку сала с этикеткой «Жир грифона».

Получатели: Шурат Когтелом.
Кроме найденного в карманах добра, у приключенца на спине был сундук со всякой всячиной, список которой был до нельзя удивительным и не похожем на стандартное снаряжение путника. В сундуке лежали фомка, молоток, три деревянных кола, святой символ неизвестного божества с изображением коленопреклонного монаха, фляга с водой, фляга с маслом, кандалы, стальное зеркало, трутница и 3 факела.

Получатели: Тулдр Айронбрэйн.

Терен отсутствовал довольно долго, а когда вернулся ничего не сказал о том, что увидел и увидел ли что-то. Однако он без всяких колебаний снял с трупа сапоги, внимательно рассматривая их. Наконец, он решил забрать их, а на остальное добро ему было глубоко плевать, если кто-то позарится на него, так тому и быть. Кроме того, решив окончательно проститься с мертвым, он кивнул ему своей головой и закрыл ему глаза.
Получатели: Терен Глаз Мира. После Терен отошел от тела и сел подальше от костра и шумной кампании. Ему предстояло обдумать несколько вещей. Но перед этим подняв взгляд на самого адекватного, во всяком случае пока, разумного - на Бориса, показал ему на небо, затем на сапоги, пожал плечами и устроился поудобнее: склонил голову вниз, положил руки на колени, а ноги сложил так, чтобы они не затекали.
Закрыв глаза он погрузился в размышления, следя тем не менее за округой. Особенно много внимания он уделял небу и той части леса, где был найден труп. Но все это происходило в фоновом режиме, сам же он сконцентрировался на своих мыслях, боясь потерять хоть что-то.

Получатели: Терен Глаз Мира.
Если смотреть со стороны, то было совершенно непонятно, о чем думал дроу. Его лицо было совершенно неподвижно, как и все остальное тело. Только то, что его грудь немного двигалась, позволяло сделать вывод, что он жив. Да еще глаза у него на мантии бегали туда-сюда, выказывая хоть какую-то активность. Возможно он просто не хотел смотреть на труп, а может решил восполнить силы перед завтрашним днем. Кто знает...

Шурат мог бы начать долгую тираду о том, какие же его спутники грязные, нечестивые падальщики, не уважающие мертвых и не боящиеся гнева богов, мародеры и трусы, неспособные забрать нужное в бою, а потому раздевающие трупы...
Но, во-первых, он сам был таким же, а врать и лицемерить не любил, а во-вторых, этот человек родился голым - а значит, и на тот свет имел полное право отправиться безо всяких вещей. Мертвое - мертвым, живое - живым. Это даже не подлость, а утилитаризм!
И очередное оправдание слабости Шурата.
- Можете забрать себе весь этот мусор, - орк нахмурился, особенно пристально осматривая труп и решив в итоге взять себе только бутылочку грифоньего жиру и фляжку масла - и то, и другое ему могло пригодится, а остальное могло заставить других неорков (остальных, кроме этих) думать о нем, как об убийце. И не то, чтобы эта мысль была неверной...
Но несвоевременной - точно.
- Фляжку с водой благославляли жрецы. Вы называете это... святой водой? - на всякий случай даже понюхал горлышко бутылки, чтобы убедиться в своих словах, и... оставил столь полезную вещицу на земле, закупорив крышку.
- Можете забрать. И да, он умер не от магии, - фыркнув по-звериному, Шурат бросил трофейные бутыльки в сумку, вернулся к своему одеялу - и разлегся спать. Его завтра и без того ждёт трудный день - день встречи с расой, что считает каждого орка своим врагом. Он не собирается не спать всю ночь только потому, что какой-то неорк подох.
Невозмутимый из-за факта чьей-то смерти и спокойный, как холодная земля, он вернулся ко сну - и лег спать. Сон его ждёт долгий, а после сна надо будет ещё помедитировать и помолиться... окончательно встанет в строй он, наверное, позднее остальных.

  Борис понимал, что оббирать труп не лучшее из деяний. Хотя с другой стороны мирские вещи на том свете явно не пригодятся. Так паладин для себя и расценил немое обращение к нему от немногословного темного эльфа.
  Однако набивать карманы вещами просто потому, что они попались на неизвестном трупе это настоящее кощунство. Брать нужно и можно только то, что необходимо и проблемно достать.
  Быстро управившись с обустройством могилы и не обращая внимание на то, как и кто разобрал вещи усопшего, Борис омыл особо грязные места трупа, умыл лицо и даже, насколько позволили грязные волосы, прибрал приличную прическу.
  - Как бы ты не жил, каждый достоин отправится в последний свой путь очищенным, пусть даже так формально. - проговорил громко паладин, поправляя одежду умершего.
  Весь нехитрый скарб и вещи усопшего были сложены ближе к кострищу, на случай если кто-то захочет что-то ещё взять, да и последующим путникам может пригодится. Разве что, Борис по какому-то непонятному велению разума взял себе стальное зеркало , не забыв поблагодарить неудачливого путешественника.
  - Я прошу у тебя, незнакомец, прощения и с благодарностью забираю этот предмет. Он послужит мне и будет напоминать о знакомстве с тобой, пусть и таком печальном. Если нет в мире человека который бы нес память о тебе им буду я, покойся с миром.
  Паладин положил широкую ладонь на лицо умершего и прочёл необходимые молитвы, произнося их одними губами, без звука, но с вложением все й своей воли в слова.

Тулдр копался в своем дворце памяти, пытаясь вспомнить что-то о Матери Пещер, когда вокруг началась суета из-за трупа. Подойдя к куче вещей покойного, взгляд гнома тут же приковал к себе драгоценный камень. Оглядевшись по сторонам, он понял, что все уже понравившиеся вещи, кажется, разобрали и потому без задней мысли взял себе камушек, ведь это был знак понятный только ему. Повертев его в руках, свирфнеблин спрятал драгоценность в карман и пока оставил остальные вещи нетронутыми.
- Подождите-подождите,- гном приблизился к трупу, которого готовил к погребению паладин,- Вы все так спокойно расползлись по норам... Может, конечно, вам все ясно, но у меня масса вопросов. Эта стоянка для путников, как раз для того и создана, чтобы тут можно было переночевать в относительной безопасности, а выходит у нас тут под носом покойник,- озвучивал вслух свои мысли Тулдр,- Если его убили не магией, тогда отчего он погиб? Тут разбойничает шайка бандитов или бродят опасные звери? У него с собой целый набор охотника на монстров, кого он тут выслеживал?- гном осмотрел труп, пытаясь понять, давно ли он мертв и какова причина смерти.

Дорн был доволен.
Во-первых труп был похож на того парнишку-волшебника из Невервинтера, который как-то нанял его убить какого-то безносого урода. Тот пытался колдовать, даже превратил ящера в ещё более мудаковатого ящера, но по итогу получил с правой в голову и помер в поллюциях. Тогда-то его и приняли в академию, дабы научить паре трюков... И предоставить собутыльника какому-то патлатому мутному алхимику по имени Солидус Снейк... Или как-то так его звали – Дорн не помнил.
Сова-фамильяр – оттуда же, кстати.
Во-вторых он давно искал лом. Последний свой лом он сломал, попытавшись подпоясать им свою массивную талию, а без лома жить достаточно скучно.
В третьих, найти труп – это так же весело, как сделать труп. Дорн за пятьдесят четыре года жизни это понял, как никто другой.
–Парнишку по заказу кокнули, скорее всего,–Холодно ответил он свирфнеблину.–Есть у кого жемчужина? Надо бы опознать это всё, прежде чем закапывать. Вдруг что интересное? Да и труп надо осмотреть – на ближайшей заставе расскажем, пусть меры предпримут.

Первым, что бард сделал проснувшись и одевшись, была молитва. Он встал на колени, и стал громко и отчётливо молиться Цирику, оканчивая каждое трехстишие поцелуем символа, висевшего на цепочке у барда на груди.
- -
Затем бард встал, отряхнулся и спросил:
- Давайте уже чего-нибудь делайте с этим дохляком, и пойдёмте дальше, ага? Если надо я могу эту... Панихиду спеть, во. -

Когда утром Терен открыл глаза, первое, что он увидел, а если быть еще точнее услышал - была молитва Марсия. За те 2 дня, что он путешествовал с ним это было не ново, но всякий раз дроу задавался вопросом: зачем говорить что-то вслух? Или эльф думает, что Бог постоянно находится рядом, чтобы оценить размеры стиха? Впрочем, что удивительно, на это раз стихи были не такими плохими, как можно было ожидать. Но это не отменяет того факта, что это было громко! И хотя Терен прекрасно отдохнул, когда они попадут в Подземье надо попросить вести себя тише. Для их общего выживания. Но, хватит прохлаждаться.
И Терен встал на ноги, поправил мантию и начал собираться в дорогу, хотя собирать было в сущности нечего. На вопрос полуэльфа Терен только показал на то место, где еще ночью Борис закопал тело. Дроу надеялся, что петь панихиду с утра Марсий не будет, и так небо затянуто тучами и идет дождь. Поэтому Терен спокойно стоял и ждал, пока соберутся остальные - от слов Марсия проснулся бы кто угодно.

Получатели: Терен Глаз Мира.

Как бы сильно не ненавидел Шурат того из своих эльфийских компаньонов, что смел каждое утро мешать его медитации, он все ещё позволяля остроухому жить. Это - испытание его стойкости духа. Если он не сможет вынести лишь мерзкие стишки - то какой смысл пытаться выносить настоящие психические атаки иллитидов?
А потому он лишь продолжал дышать. Дышать - и думать.
Думать о том, как волею богов стучит внутри сердце, согревая кровь. Думать о том, как эта кровь прольётся и напитает землю. Думать о том. как из этой земли вырастут могучие деревья... Дубы. Это будут дубы. Несокрушимо стойкие и могучие, как истинные воины. А потом такой дуб падёт под мощными ударами топора, и древесина его станет новым посохом для такого же, как Шурат, служителя - ибо природа циклична, а жизнь необорима, и даже смерть одного лишь питает другого.
- ...Ты уже отпел свои молитвы. Оставь это воину, - приказной тон усталого отца-одиночки, не менее усталый, но почти умиротворенный, если не присматриваться. взгляд, и полная отрешенность от соседства с эльфами на лице.
Хотя... нет. Есть один нюанс.
- Я требую от вас полной скорости. Все могут идти быстро до конца дня? - смотрит пристально на тех из своих спутников, с кем ему ещё не довелось провести вместе время в дороге, а лишь на привале.

Похоронив и разобрав то, чем владел покойный, но что ему не понадобилось бы в посмертии, группа пошла дальше, не забыв, естественно, позавтракать. Где-то около обеда вдалеке уже виднелась гора, в недрах которой был вход Гонтлгрим, и ближе к вечеру путники подошли к её подножию. Там их встретили дворфы, которые вежливо и учтиво провели героев вниз, непосредственно в подземный город дварфов. Как только герои достигают ворот Гонтлгрима, их встречают как гостей короля и провожают в гостевые комнаты. Дварфы Гонтлгрима серьезно относятся к гостеприимству, обеспечивая приключенцев едой, питьём и возможностью отдохнуть и привести себя в порядок перед завтрашней аудиенцией у короля. Прибытие персонажей не остается незамеченным - не каждый день в Гонтлгриме можно было встретить столь разношёрстную компанию.