| |
|
|
Любовь и голод правят миром - так говорят поэты. Деньги и репутация правят миром - так говорят дельцы. Штыки и пушки правят миром - так говорят военные.
Короче, где как, а в Техасе миром правят жажда и гордыня.
Первой выложила на стол карты жажда. Шестнадцать умирающих от жажды ковбоев, среди которых были парни с такими говорящими кличками, как Сай "Еще парочку" и Бездонный Боб, въехали в Увальде. Они зашли в бар "Капитан Стилл" выпили все, у чего название начиналось на букву "п", "в" или "р". Затем они отправились прогуляться и перебили все фонари, паля в воздух из револьверов. Затем, не найдя других баров (а их в Увальде тогда еще и не было), они вернулись в "Капитана" и выпили все, что имело в составе алкоголь. После этого их было уже не остановить, и они исполнили концерт для губной гармоники и винчестера с барменом в виде танцовщицы. Затем они выпили все, что горело и завалились спать.
Таким образом неудивительно, что когда к вечеру следующего дня в поселке пересеклись пути одного мужчины не слишком добродетельного поведения и одной женщины не слишком безупречного прошлого, во всем городе оставалась всего одна припрятаная стариком Бенджамином бутылка бренди.
Тут бы им сесть вдвоем за столик, поговорить о жизни и все такое... Но в этот момент в дело вступила гордыня. Наступая с позиций, отвоеванных жаждой у здравого смысла, она подсказала обоим такие слова, после которых им только и оставалось, что покинуть разгромленное заведение Бенни и отправиться на улицу, чтобы выставить савою тяжбу на суд полковника Кольта.
|
|
1 |
|
|
|
|
Не стоило Патрику так говорить.
В конце концов, он был джентльмен. Пусть не первой свежести, пусть неоднократно потертый жизнью, и повидавший много весьма неджентльменского в этой жизни — но черт побери, Патрик Гласвотч по прозвищу "Стеклянный" оставался джентльменом в душе, и поэтому имел право сожалеть о некоторых своих поступках. И грубость в отношении женщины была одним из них.
С другой стороны, Патрика тоже можно было понять. В конце концов, он не пил со вчерашнего дня, а имея в кармане целых четыре доллара — это же просто невыносимо! Ведь из серебра нельзя выжать алкоголя, зато на серебро его можно купить, и черт побери, когда ему представилась такая возможность, он был слишком на взводе, чтобы хотя бы попытаться немного отфильтровать свои изречения и доступно объяснить столь же изнывающей от жажды леди, что ему, мммать, нужнее!
С третьей стороны, у леди на поясе был револьвер, в глазах — холодная сталь, а в речах — ничуть не меньше нецензурных аргументов, чем у Патрика. И всей своей статью она неуловимо напоминала Дору, что вело ко вполне очевидным выводам, рассмотреть которые Патрик мог прямо здесь, на улице, и даже принять близко к сердцу. Или в голову, если леди предпочтет целиться повыше. Если еще добавить к этому всему рану Патрика, которая не успела затянуться с последней дуэли и сейчас малость сковывала движения, то по всему выходило, что...
...не стоило Патрику так говорить.
— Кошка драная, — сплюнул Патрик дрожащими губами. — Посмотрим, из чего-то ты слеплена!
|
|
2 |
|
|
|
|
Настроение Никки было паршивым. С обеда в голову лезли дурные воспоминания. Для других ужас – это дуло пистолета, пасть дикого зверя, морская бездна, томагавк индейца, качающаяся перед лицом петля. Страхи Никки были другими. Домашнее хозяйство, кухня, стирка, уборка, сопливые кричащие дети, властный и самодовольный муж. С утра до вечера. День за днем. Без отдыха и выходных. Она попала на эту каторгу в шестнадцать и отпахала там восемь долгих лет. Восемь, мать вашу! И конца этому ужасу не предвиделось. Пожизненное. Ни за что. Никки отдыхала только в короткие минуты у камина, когда глядела на пляску языков пламени. В один прекрасный день она купила в лавке бакалейщика бутылку керосина и коробок спичек. Но потом не свернула к молочнику и мяснику, а прошла по улице дальше. Никки брела, сама не зная куда, пока не наткнулась на старый склад. Когда он запылал, она почувствовала себя счастливой и свободной. На следующий день она узнала из газет, что там сгорели два бездомных. Но тогда это было неважным. А сегодня Никки привиделись обугленные лица. Их было еще много. Так что женщина срочно должна была запить это видение. Если для этого придется пристрелить упрямого пьянчужку, ее совесть это стерпит…
Никки скривилась при упоминании «дранной кошки», а потом ответила, усмехнувшись.
- В основном из мяса, старик. Так давно не держался за женщину, что все забыл?! Вот это, - Никки приподняла левой рукой грудь под рубашкой, - сиськи.
- Это ляжка, - хлопок ладонью.
- Это задница! – еще один хлопок.
- Что между ног тоже забыл?!
Во время этого провокационного выступления, правая рука Никки чуть подрагивала у рукояти револьвера. Но в глаза противнику она не смотрела, "держала" фигуру целиком.
|
|
3 |
|
|
|
|
Закат уже ушел, зевак на улице тоже не было, так что пьяница и красотка могли браниться, сколько душе угодно. Ну, или начинать тратить пули, если слова уже кончились.
|
|
4 |
|
|
|
|
Красотка нагло и откровенно похлопала себя по прелестям, сопровождая действие едкими комментариями. Это было настолько вульгарно, насколько же и вызывающе-притягательно. Патрик поперхнулся собственной ответной речью, чувствуя, как краска приливает к давно заросшим щекам, пульс в ушах грохочет поездом на полной тяге, а глаза опять предательски слезятся. Чертова девка стояла на ногах куда увереннее, чем он, и даже не глядя ему в глаза, сделала его как котенка — только за счет того, что была, мать ее, чертовой красивой девкой. Патрик прерывисто вдохнул, пытаясь взять себя в руки...
...и вдруг увидел Дору. Она стояла позади девушки, изрекающей непристойности, ее силуэт смазывался в наступающей темноте, но лицо было видно столь отчетливо, будто их разделял не десяток ярдов, а дюймы обжигающего дыхания перед поцелуем. Едва заметная насмешливая улыбка, такая знакомая, украшала ее лицо. Патрик на мгновение перестал дышать, чувствуя, как немолодое уже сердце пропускает удар за ударом, и не смея даже шевельнуться, чтобы не спугнуть момент. Но Дора все не уходила, и Патрик вдруг отчетливо понял, что между ней — целью всей жизни — и им стоит только наглая красотка с револьвером на поясе.
Ссутуленные годами плечи сами собой поползли назад, спина распрямилась натянутой пружиной, и кровь отхлынула от лица, возвращая в голову ясность мысли, а в руки — былую твердость.
И револьвер будто сам прыгнул в руку.
|
|
5 |
|
|
|
|
Никки даже не увидела, а почувствовала начало движение противника. Обостренными чувствами дикого хищника, в котором мало что осталось от разумного человека. Разве что одежда и рефлексы. Красивое лицо исказила гримаса ненависти, а привычные к труду сильные пальцы рванули оружие.
|
|
6 |
|
|
|
|
Патрика, в общем-то, и стариком бы не назвали, коли его приковать стальной цепью к коновязи и подержать там денек, а затем отмыть, побрить, приодеть.
Но все же Никки, которую чрезмерное употребление алкоголя тоже не делало привлекательнее, оказалась первой. Только низковато взяла — пуля взбила пыль на шаг позади Патрика, пролетев между его ногами.
Ответная пуля вообще осталась не услышанной и не замеченной стрелками.
Похоже, стрельба на сухую глотку не была коньком ни одного из них.
Результат броска 1D20: 15 - "Никки осечка".
Результат броска 1D10: 7 - "Никки попадание".
Результат броска 1D20: 17 - "Патри осечка".
Результат броска 1D10: 7 - "Патрик попадание".
|
|
7 |
|
|
|
|
Никки чуть довернула торс справо налево, и снова выстрелила. Скорость была нормальной, но теперь нужно было поцеловать противника горячим свинцом.
|
|
8 |
|
|
|
|
Хлопнуло-свистнуло, и что-то пролетело между ног Патрика. Похоже, дамочка решила аргументы свои донести в самое болезненное для репутации джентльмена место.
Впрочем, Патрик будто и не заметил ни этой пули, ни своего собственного промаха. Он все еще видел Дору за спиной девки, и знал, что нужно сделать, чтобы устранить преграду на своем тернистом пути.
|
|
9 |
|
|
|
|
Воспитанные джентльмены обычно пропускают дам вперед, но Патрик, можно сказать, захлопнул дверь перед самым носом у леди. А именно, выстрелил на какие-то полсекунды раньше нее.
Никки очень вовремя повернулась правой стороной — чуть раньше пуля разворотила бы ей горло и нанесла бы ранения, несовместимые в худшем случае — с жизнью, а в лучшем — с распитием виски и соблазнением мужчин (попробуйте кого-нибудь соблазнить, когда вместо слов изо рта у вас вырывается приглушенное сипение). Но пуля всего-лишь чиркнула ее по плечу, в том месте, где мышца, поднимающая лопатку, образует изящный переход от шеи к спине. Место, которое так любят целовать мужчины, которые выбирают женщин в борделе по одному лишь выражению глаз. Да и не только в борделе.
Рана отдалась не столько болью, сколько обжигающим зудом. Торопясь отомстить, Никки навела револьвер на пьяницу и надавила на спуск. Ладонь, не почувствовавшая знакомого приятного толчка норовистого кольта, намекнула красотке на то, что патрон попался бракованный.
Результат броска 1D20: 19 - "Патрик осечка".
Результат броска 1D10: 3 - "Патрик попадание".
Результат броска 1D10: 7 - "Наповал".
Результат броска 1D20: 1 - "Никки осечка".
Результат броска 1D10: 6 - "Везучая сучка".
|
|
10 |
|
|
|
|
По плечу словно раскаленным плечом стукнуло, так вскользь. Никки вскрикнула, коротко и гортанно. Это не помешало бы ей пристрелит противника, но выстрела не последовало. Осечка, мать вашу! Пришлось взводить курок заново. Никки постаралась сделать это побыстрее, чтобы наконец закончить бой.
|
|
11 |
|
|
|
|
Патрик выстрелил, и не сразу даже разобрал — считать это как "почти попал" или как "почти не попал". Красотка дернулась в сторону, но не потеряла запала. Зато револьвер ее вместо выстрела изошел на бесполезный пшик. Сколько раз уже так бывало? Один так точно, тот леденящий взгляд револьверного дула в свой лоб на станции Роупсвилл Патрик не забудет даже в гробу.
Впрочем, сейчас это все еще было неважно. Красотка стояла у него на пути, и Патрик, впервые за долгое время ощутивший близость конца пути, был готов сразиться хоть с чертом, хоть с богом, хоть с прекрасной дамой. Взведя курок, он хладнокровно прицелился в красотку снова.
|
|
12 |
|
|
|
|
Месть не заставила себя долго ждать. Скажите в Техасе, что месть — это блюдо, которое подают холодным, так вас не поймут. Ответят, что месть это не блюдо никакое, и не надо ничего подавать — надо взять револьвер или ружье, хорошенько прицелиться и продырявить шкуру того сукина сына, который продырявил вашу.
Именно так Никки и поступила — Патрик снова опередил ее с выстрелом, но на этот раз поспешил. А вот красотка всадила пулю ему прямо в бок, так что удар отозвался аж в печени. Все нутро Патрика заныло в ответ на эту свинцовую пилюлю. Он сразу и не понял, попала пуля в кишки или так, краем прошла, но чувствовал, что силы на исходе. Руки дрожали, ноги подкашивались. То ли и правда слишком стар стал, то ли удача отвернулась.
Только как бы там ни было, он все еще стоял на ногах, а в барабане еще было три патрона.
Результат броска 1D20: 9 - "Патрик осечка".
Результат броска 1D10: 10 - "Патрик Попадание".
Результат броска 1D20: 5 - "Никки осечка".
Результат броска 1D10: 3 - "Никки попадание".
Результат броска 1D10: 10 - "Наповал".
Результат броска 1D10: 8 - "ВСС".
|
|
13 |
|
|
|
|
Вожделенная бутылка стала на шаг ближе, но противник еще стоял на ногах. Нужно было его уже положить. На землю, а еще лучше в землю.
Поэтому Никки снова выстрелила.
|
|
14 |
|
|
|
|
Боль вспыхнула в боку, будто кнутом стегнули — ярко, хлестко, отрезвляюще, аж слезы на глаза навернулись. Стиснув зубы, Патрик выдохнул, чуть согнувшись, и тут же выпрямляясь обратно. Его дело еще не было закончено, и ствол револьвера вновь направился на красотку.
Вот только, нажимая на спуск, Патрик понял, что Доры больше нет. Не стояло ее за плечом девахи, растворился призрачный силуэт в сумерках, и не было больше притягательной и одобрительной спокойной улыбки, которая путеводной звездой сияла вот прямо только что. И неважно уже, что на самом деле это было — пророческое видение, или симптомы подступающей белой горячки, подстегнутые дневной жарой и незажившей раной. Цель его пути вновь скрылась в тумане безысходной тоски.
А вот красотка все так же целилась в него, и теперь Патрик был вынужден стрелять, только чтобы выжить самому.
|
|
15 |
|
|
|
|
Изнутри бара, перед которым происходила схватка, было слышно только отщелкивание выстрелов — парами, один опережающий, другой запаздывающий, словно два бешеных пса лаяли друг на друга, роняя с пастей свинцовые капли.
— Тах-Тах!
— Тах-Щелк!
— Тах-тах!
А потом два выстрела щелкнули так быстро, что только привычное ухо, такое, как у хозяина бара, смогло бы их различить: Та-тах!
И все. Наступила тишина.
Полминуты Бенни боролся с любопытством. Потом все же выполз из-за стойки и показал свою старую, изрезанную морщинами рожу на улицу.
Никки словила пулю, и это была плохая рана. Она стояла, шатаясь и держась за бок, словно раздумывая, шататься дальше дальше или все-таки упасть в густую техасскую пыль.
Рана Патрика была хорошая. Он лежал на спине, глядел в небо пока что не замершими глазами, а ровнехонько посреди груди у него красовалась аккуратная дырочка, и если бы его кто-нибудь перевернул, под ним обнаружили бы пыль, пропитанную кровью на полдюйма. Патрик был еще жив, но силы покидали его слишком быстро, чтобы он мог поднять револьвер. Внутри что-то продолжало упрямо толкать кровь, все медленнее, медленнее, ведь и крови становилось все меньше. Все, что он мог — это попрощаться с землей, которая и так долго носила по себе его непутевое тело. Он умирал ради того, ради чего жил все последние годы — ради глотка виски. Или в этот раз был бренди?
Все же Патрик был хорошим человеком. Наверное, поэтому, проследив за его взглядом и глянув на тучи, старый Бенни подумал, что ночью пройдет дождь. Фантазии представить это так, будто небо оплакивает пьяницу, у хозяина рюмочной не хватило.
— Мэм! Вам бы присесть. Заходите внутрь. Или вынести стул? — проскрипел он. И добавил, глядя на Патрика. — Ах, ты бедолага.
|
|
16 |
|
|
|
|
Рука зажала рану, и на пальцы сразу испачкались теплым и липким.
- Лицо!, - воскликнула Никки, - А если бы он попал мне в лицо?!
Зверь с довольным урчанием спрятался и женщина сразу почувстовала слабость в ногах. Она неловко сунула револьвер в кобуру и двинулась к рюмочной. Тело противника Никки обошла по большой дуге, старательно отводя взгляд.
- Да, стул. Спасибо. И выпить. Налейте сразу до краев. У него есть деньги, - она махула рукой куда-то в сторону тела. - А если не хватит, я добавлю своих.
|
|
17 |
|
|
|
|
Патрик никогда не мог вовремя остановиться. Еще давным-давно, много лет и много галлонов виски назад, когда он начинал свое прибыльное дело по торговле спиртным, и замахнулся слишком высоко, поправ интересы более влиятельных конкурентов. Или чуть позже, когда они с Дорой вовсю развлекались аферами одна авантюрнее другой, затрагивая интересы все более важных персон. Или даже совсем недавно, когда Патрик ввязывался в одну за другой перестрелки только и исключительно по вине несдержанности своего языка.
Пять минут назад Патрику стоило всего-то чуть вежливее сформулировать свои возражения.
Три минуты назад ему следовало бы по-джентльменски принести свои извинения и исчерпать инцидент еще до разговора посредством оружия.
Восемь секунд назад он мог бы просто отшвырнуть свой револьвер в сторону и, подняв руки, рассчитывать на вполне возможное снисхождение со стороны боевой красотки.
Но Патрик никогда не мог вовремя остановиться. И сейчас, когда он осознал призрачность своего видения, когда отсутствие реальной цели этой дурацкой перестрелки могло привести к реальному смертоубийству, когда он понял что Дора все так же далека от него, как и была пять минут и пять лет назад — он тоже не смог.
Он видел, как выпущенная его дрогнувшей рукой пуля зацепила бок красотки, заставив ее тяжело пошатнуться, и даже успел восторжествовать целую секунду — ровно до того момента, как земля вдруг ушла куда-то вниз, и ее место заняло небо.
Небо было завораживающим. Глубокая синева медленно наливалась чернотой подступающих сумерек, и где-то вдалеке тяжелой бахромой ворошились тучи, обещая скорую грозу — а вместе с ней свежесть ветра, прохладу чистых капель и доброе чувство детского боязливого восторга от хлопающего прямо над ухом грома. Небо было невыразимо прекрасным, и оно было единственным местом, где столь долго могла скрываться от него Дора.
По щеке Патрика скатилась спокойная слезинка умиротворения.
Небо падало на него.
|
|
18 |
|