Звёздные странники | ходы игроков | 4. Тайна третьей планеты

Завтрак прошёл в спокойной и непринуждённой обстановке, данкийцы расслабились и даже позволяли себе немного шутить. Преимущественно на тему их чудесного спасения после встречи с чёрной дырой. О предстоявшей разведке пока предпочитали молчать, чтобы не сглазить.
Майя видела, что едят все с большим аппетитом. И Спартаковскую яичницу, и её блинчики-оладьи. Да и сама, распробовав свою стряпню, вполне могла бы слегонца прифигеть от того, насколько охренительно вкусно у неё получилось. В жизни бы не подумала, что после пятилетнего перерыва у неё выйдет шикарное блюдо на завтрак. А оно вот ведь, стремительно быстро заканчивается в тарелках у мужчин. Даже взгляды самых непримиримых скептиков и каменных истуканов вроде Шмидта и Кырымжана подобрели.
- Очень вкусно, старший лейтенант, - совершенно внезапно похвалил её майор где-то посередине съеденной им панкейки, на что все согласно закивали. И на миг его лицо стало лицом человека, а не военного и чемпиона Земли по субаксу. - Вам и старшему сержанту спасибо.
Религия не позволяла Кайрату Тимуровичу называть подчинённых по имени-отчеству. Кстати, они ведь действительно, по факту, были его подчинёнными. Субординация, всё такое. Выше Кырымжана только горы. В смысле, капитан Чижик.
Стругачёв с Громовым также не остались без завтрака. Как Майя поняла, она могла бы и сама сбегать - правда, учитывая, что посты каждого из парней находились далеко друг от друга, то ей пришлось бы действительно побегать. В итоге порешили, что девушка отнесёт завтрак своему другу Лёхе, а к Громову наведается Бережной. Разделение труда приветствовалось.

Сразу после завтрака Светлова услышала последние новости от искина. Наверное, он специально подождал, пока все насытятся, чтобы сообщить им важную информацию. Чтобы от пиршества не отвлекались. Оно не к спеху было. Чувство такта было и у Данко. А может, расчётливая программа просто предусмотрела, что сытый и довольный экипаж будет работать эффективнее.
- Внимание, - спокойно заговорил искин. - Мы выходим на орбиту.
- Включить обзорный экран, - скомандовал Чижик.
Зажглась голографическая панель в стене столовой, и стало видно, как корабль подлетает к небольшой бледно-голубой планете. Она довольно быстро росла в размерах, постепенно заполняя собой большую часть обзорного экрана.
- Сканеры ближнего действия подтверждают наше начальное предположение, - продолжил вещать Данко. - Планета обитаема. Наиболее густонаселённой областью является город, расположенный в центре большого острова.
На обзорном экране изображение части планеты увеличилось, и стали видны контуры крупного острова, своей формой отдалённо напоминавшего кенгуру. Сам город пока не был виден. Никаких огней, говоривших бы о наличии освещения. Никаких признаков цивилизации, на первый взгляд. Но с такого расстояния оно и понятно.
- Ну что, отправимся туда? - напряжённо вглядываясь в экран, спросил у соратников Фёдор Михайлович. Даже его обычно мягкий голос стал жёстким и слегка грубоватым. Видно, что человек волнуется.
- Нужно определиться, кого ты с собой возьмёшь, - заметил Михалков и поднял перед собой ладони. - Я не напрашиваюсь, хотя мне было бы интересно.
Похоже, старпом был уверен, что именно Чижику, капитану звездолёта, следует спускаться на неизвестную обитаемую планету в числе первых разведчиков. И капитан мог взять с собой лишь трёх членов экипажа. Это если не тесниться в шаттле, конечно. Вариант со спуском сразу в двух шаттлах, видимо, и вовсе не рассматривался.
Взгляды у всех стали напряжёнными...

- Ты ведь понимаешь что это не развлекательный полёт? – отец тогда был холоден и пожалуй даже излишне строг, какие-то там проблемы у него образовались на горизонте (то ли порцию компромата на него вылили в сеть, то ли кто-то из бывших подчиненных с журналистами разговорился, вдохновенно поведав публике о звездолётчике Юрии Светлове и его грешках), потому и разговаривал будущий адмирал жёстко. Будто не с дочерью разговаривал, а с проштрафившимся подчинённым.

Рубил фразы словно топором. Кромсал буквы прямо-таки без пощады, нашинковывая слова как морковку на очень острой тёрке.

- Ты направляешься на звездолёт не для того чтобы прохлаждаться, Май. Не для того чтобы заниматься глупостями или чем ты там обычно любишь заниматься. В этот полёт вложено очень много сил, - отцовская перьевая ручка «Паркер», жестко пристукнула по полированной поверхности стола. - В том числе моих личных сил (снова удар ручкой по столу), ты ведь понимаешь как это важно для меня? Твои нелепые вздохи по капитану Щеглу… извини… по школьному учителю, это твоё личное дело. Однако…
- Эээ, по капитану Чижику, - поправила Майя. – В первый раз было правильно… Почти.
- По ка-пи-тану Чижику, всё верно, - отцовские глаза обожгли холодом. Раскаленным таким недобрым льдом!
Будь это мультфильм, папа бы сейчас наверное загорелся синим огнём, растапливая вокруг себя сталь – одновременно замораживая и расплавляя. На некоторое время в кабинете воцарилась гнетущая злая тишина, а потом отец продолжил.
- Однако, ты представитель славной фамилии Светловых на борту «Данко». Более того. Представитель Юрия Аркадьевича Светлова в этом полёте, ты понимаешь, о чём я сейчас говорю?
- Мммм…, - девушка поелозила на своем стуле, дёрнувшись, когда отец снова впечатал свою великолепную ручку в стол.
- И значит, нет никакой необходимости объяснять, что фамилию Светловых нужно представить в самом выгодном свете? Разрекламировать в лучшем виде, так сказать, - папа отвернулся, поглядев в окно. - Ты летишь туда не для того чтобы сидеть в медотсеке и бинтовать порезанные пальцы. Надеюсь это предельно ясно? Подобную чепуху способен выполнить любой врач, а я отправляю тебя. Свою дочь. Отправляю – чтобы ты могла продемонстрировать лучшие качества нашей семьи, как то: целеустремленность, храбрость, желание добиваться поставленной цели. Майя!

Шикарная улыбка капитана Светлова холодно поглядела на одну пригорюнившуюся рыжую Пчелу.

- Ну, ты же у нас обожаешь быть впереди. Ты рвёшься в бой и кричишь эту клоунскую фразу на всех углах… как её там? «Только вперёд и что-то ещё». На это я и рассчитываю. На твою фотогеничность и умение побеждать.
- Типа, чтобы я всегда шла вперёд на этой миссии? Чтобы рвалась в бой и всё такое… ради политических козыришек в твоей колоде? Даже если, нууу, чисто г-гипотетически. Допустим если я слегонца трусану и… и в конце-концов врачу полагается сидеть в медотсеке. Это моя обязанность, папа. Я… я не очень люблю космос, и… ну. А что, если мне там не место? А если Фёдор Михайлович не будет рад меня видеть? Это же вполне возможно…

«После той сцены в классе возможно всё. Да может я вообще не должна появляться на этом корабле. Вдруг он меня терпеть не может!» – оконкретила Светлова вопросы внутри себя. Вот же ж блин. И почему все люди такие великие ораторы, когда они не говорят вслух?

Майя Юрьевна поёжилась сидя на папином стуле для посетителей – специально этот стул, что ли, такой нарочито неудобный? Чтобы посетители, значит, полным ничтожеством себя ощущали и не задерживали капитана Светлова слишком долго. Вроде бы и пяти минут не прошло, а спина уже отваливается, как и то место, на котором приходится сидеть…
Папа не ответил на заданные вопросы. Ни на один. Широкая белозубая улыбка ответила и ручка, которой он наконец-то перестал молотить по столу.
- Я буду тобой гордиться, Май. Уверен. Ты разберёшься со своими проблемами и вернёшься с победой.

...

«Будет он мной гордиться, ка-а-ак же! - со злостью повторяла про себя взбешенная Майя Юрьевна, молнией вылетев из папиного кабинета, стоило только закончиться этому ужасному разговору. – А я чё блин, сейчас не заслуживаю чтобы мной гордились!? Мало этих хреновых побед?..»

«Нехорошо получилось» - подумал Юрий Аркадьевич Светлов. Он вроде и не планировал чтобы беседа прошла в таком тоне, а вон оно как вышло. Слишком уж много раздражения скопилось в будущем адмирале. Пожалуй, последние недели подготовки к полёту оказались чересчур насыщенными.
«Надо бы исправить…»
Рука предполагаемого адмирала тронула кнопку коммуникатора, вызывая своего перспективного помощника на связь: следовало проработать несколько важнейших задач и определиться с дальнейшей стратегией, в виду нелицеприятных фактов всплывших из прошлого.
Нет. Он не собирался извиняться перед Майей. Яйца курицу не учат. Юрий Аркадьевич Светлов решил что он подарит дочери телевизор. Всем подросткам нравится подобная чушь, а для Майи он подберет самый лучший - всё ж любимая дочь великого звездолётчика.

...

«Я буду тобой гордиться» - доктор Светлова нахмурилась, глядя на эту странную чуждую планету прямиком из столовой.
Почему-то сейчас, папина фраза вспомнилась особенно ярко, с хорошей такой примесью светлой грусти замешанной на изрядной порции мрачнейшего гнева. Это тяжело – одновременно на кого-нибудь обижаться и очень сильно скучать. Впрочем, с Фёдором Михайловичем точно такая же история вышла в своё время: Светлова и обижалась, и скучала, ужасно хотела узнать как у преподавателя дела, но не узнавала. Из принципа. Потому что заусило.

Майя боялась.

Если бы ее сейчас спросили прямо, что она думает о путешествии на эту распроклятую планету, Пчёлка ответила бы просто – «НЕТ!» Но папины слова засели в голове чётким приказом – Юрий Светлов вложил слишком много сил в это путешествие, а Майя пообещала не уронить отцовскую фамилию в грязь. Почти контракт. Она опозорилась в знаменитом ролике и обязана извиниться. Дело не только в холодном кабинете и треклятом, жутко неудобном стуле: «Кем будет Юрий Светлов, если не адмиралом? Папа же нынче почти не летает… Он должен уйти вверх, он не может уйти с такой должности вниз»
Глупо.
Док понимала, что теперь, когда данкийцы исчезли с радаров, по большому счету всё это уже не имеет значения. Что она должна повзрослеть и осознать: родители далеко не всегда правы. В конце-то концов она ведь очень рада что оказалась с Фёдором Михайловичем на одном корабле, рада по-женски, рада всем сердцем – так какая разница, что там отец говорит? Майя уже выбрала своего человека.
«Это как наживка для глупой щучки. «Я буду тобой гордиться.» Ну я же понимаю что это тухляк стопроцентный, пластмассовый червь. Блесна. Буду тобой гордиться. Нельзя так обращаться со своими родными. Это жестоко и неправильно. АЛЁ! Нельзя гордиться кем-то в качестве поощрения, это недопустимо, с собственными детьми так себя не ведут. Но ведь папа будет мной гордиться, он так много сил вложил в этот полёт. Он мой отец, я была бы последней предательницей, если бы забыла его так легко…»
Лыжная Валькирия сжала зубы. И кулаки. Как и всегда, когда она готовилась к бою – девчонка посуровела, упрямым пеньком вцепляясь в землю.

«Нет! Я не сделаю это ради отца. Я его люблю, но я должна научиться говорить папе своё веское - нет»

- Да. Фёдор Михайлович, я вызываюсь пойти в первой группе. По правилам на таких вылазках должен присутствовать врач. Я – врач, - девушка стыдливо опустила глаза, чувствуя себя распоследней идиоткой.
В голове бушевал сонм мыслей: «Я не делаю это по приказу отца. Сэм всегда идёт вместе с Фродо. А что если там опасность, а что если всё закончится плохо? Я же сказала, что пойду за Фёдором Михайловичем хоть к Роковой Горе и ещё дальше, ежели придётся. Великолепная Майя Юрьевна не фуфло. Ну не могу я здесь оставаться. И папа будет мной гордиться. Да в топку это его «буду гордиться»! Тогда чего ты идешь, Светлова? Потому что это блин правильно, старшему врачу идти в опасную с биологической точки зрения экспедицию. Или потому что папа приказал, потому что ты тень и в тебе нет ничего своего, Светлова? Часы. Телек. Эксперимент. Даже твоё собственное имя! Всё отцовское. Простой вопрос, Светлова: где начинаешься ты сама, и где кончается твой отец? Зачем ты здесь? Кто ты здесь? И что ты вообще такое?»

Она поёжилась, рыжая эта девчонка присланная сюда большим именитым капитаном. «Дайте мне точку опоры» – сказал вчера Лёха Стругачёв, играясь с креслом. Дайте мне точку опоры и я переверну целый мир – знаменитое высказывание в устах рыжего пилота. Правильная фраза. Единственная, которая сейчас может помочь.
Пчёлка знала, что у неё есть такая точка. Пусть худо-бедно, но бодаясь с отцом и неизбежно проигрывая ему, Майя Юрьевна осталась непобедима в одном. Во всём что касалось Чижика.
Будущий адмирал мог многое, но его власть над собственной дочерью заканчивалась там, где начиналось уважение к Фёдору Михайловичу.

...Если бы они только могли об этом поговорить с бывшим преподавателем. Но как? После памятной сцены в классе, зная отношение отца к подобным беседам, зная его жёсткое мнение на сей счёт: «Люди что звери. Не доверяй никому, ведь они ненавидят сильных. Любого кто лучше. Подставишь стаду спину – и какой-нибудь предатель обязательно воткнёт в тебя нож.»

Вдобавок, это было бы несправедливо к самому Фёдору Михайловичу, говорить об отце с человеком, которого отец прилюдно оскорбил. И Лёха к сожалению не годился. Здесь нужен был кто-то с опытом в таких сложных вещах, близкий человек который сумеет разобраться в этой карусели. Человек постарше восемнадцати, что немаловажно.
На секунду, Майя напряженно поглядела на Чижика, безмолвно попросив о разговоре. Ей очень нужно! Потом девушка взяла в себя в руки, живенько давая задний ход.
Не сейчас.
Сейчас другое важно. Правильно или нет, но она уже вызвалась добровольцем – теперь только вперёд Светлова, доказывай свою точку зрения. Своё право идти первой. При, Светлова! Чижик – человек внимательный, если она сейчас обмолвится что это приказ отца для его политической компании, удочки можно будет сразу сматывать. Хрена-с два её возьмут с таким эффектным «обоснуем».

- Я хорошо подготовлена для оказания первой помощи. Вдобавок это моя обязанность – как старшего лейтенанта ВКС и главного врача на корабле, - бросила взгляд на Кырымжана, поклонника субординации.
Кажется, лёд слегка подтаял в воинственном сердце Чингизхана Кырымжановича после хорошей еды, так что ковать майора следовало пока он горяч: – Старший врач должна лично удостовериться что эта экспедиция безопасна с биологической точки зрения. Проконтролировать сбор материалов и проб. Я на это подписывалась и это моя прямая обязанность.

Замолчала, сунув в рот свою невероятно вкусную оладину.

- И ещё… я фанимаю мало мефта, - буркнула эта суровая леди-доктор, не менее сурово пережевывая свой последний панкейк с надутыми щеками. – Мофно будет взять пятерых… - и правда можно, Майя мелкая пчела, худая и тонкая. Не Булкин же.

Припила апельсиновый сок.

- Доктор Майя Юрьевна возьмет с собой в экспедицию только пару необходимых вещей, - серые глаза на миг сверкнули лукавством.
Ну да, ну да. Майя всегда брала с собой только «пару необходимых вещей», вы же видели её личную каюту? Ничего сверх-необходимого там нет. Только самое нужное. Ну а кто сказал будто личное знамя, открытки да лыжи на космическом корабле, это всё ненужное?
- И мне бы очень пригодилась помощь рядового Алексея Кировича, вдруг тяжести какие придётся таскать…

На веснушчатом лице одной девчушки проступила добрая полуулыбка, когда задумчиво она поглядела на Чижика. Небось, помнит ещё ведерки и лопатки данкийский капитан, хе-хе.

Майя напряжённо глядела на Фёдора Михайловича, а он так же напряжённо глядел на неё. И было в его взгляде достаточно много, чтобы девушка догадалась, о чём сейчас, скорее всего, думает её бывший школьный учитель, а ныне космический капитан Щегол... э-э, в смысле, Чижик.
Было в его глазах, помимо обычного беспокойства за Светлову, нечто такое, что... ну, невольно возвращало мыслями в прошлое. В далёкие, теперь уже, пять лет назад, в тот злосчастный космический полёт, на таинственную планету, вынужденную посадку на которой инсценировали жестокие горе-экспериментаторы. И Майя поняла, что Фёдор Михайлович боится. Боится повторения тех событий. Боится, что Светлова ни капельки не выросла и может сдать, если случатся какие-то проблемы. Что снова она вцепится в средневековых рыцарей, не желая отдавать им самое ценное, что есть у «Данко»... и у его Сердца... и что снова кто-нибудь получит по голове, как пять лет назад. Видела Пчёлка, что капитан на мгновение вернулся мыслями в прошлое, когда она вызвалась лететь в числе первых, и это его испугало. Не про Юрия Аркадьевича он сейчас думал, а про то, выдержит ли Майя Юрьевна новые испытания, если хозяева этой планеты окажутся недружелюбны и негостеприимны к чужакам.
Наверное, видел он и страх, поселившийся в её глазах, и сжатые кулаки, и излишнюю резкость заметил, с которой она вызвалась участвовать. И всё это заставило его пережить в какой-то мере дежа-вю...
- От себя добавлю, в первой группе может лететь лейтенант Григорьев, - совершенно спокойно произнёс Кырымжан, кивнув на взгляд Майи. - К тому же, он биолог по образованию.
«Но решать вам» - осталось недосказанным, зато чётко прослеживаемым в словах майора. Как и то, что он считает, Майе не стоит рисковать, летя в числе первых, и поэтому лучше пустить на амбразуру своего ассистента, который вполне мог бы выполнить всё перечисленное доктором. Позаботиться об отсутствии биологической опасности для экипажа, взять пробы, ну и так далее. Следует отметить, Кырымжан вовсе не настаивал, это прозвучало лишь как рекомендация.
- Рекомендую взять минимум двоих безопасников, - продолжил Кайрат, обращаясь уже к капитану, и твёрдо добавил. - Я полечу в любом случае.
- Насчёт места... - замялся немного первый пилот Ромашкин, поглядев на девушку. - В челноке только четыре кресла, и пятому человеку придётся терпеть перегрузки при посадке непристёгнутым, - предупредил он.
- Это не проблема, - снова вмешался Кырымжан. - Этим пятым могу быть я. Тогда стоит взять всех солдат.
Можно подумать, на «Данко» их целая рота. Прозвучало именно так.

Насчёт того, чтобы взять с собой на эту вылазку всего и побольше, имелись определённые трудности. В частности, челнок не был грузовым и, хотя имел багажное отделение, перевозить в нём массивные грузы крайне не рекомендовалось. Также следовало учесть, что после доставки первой группы на поверхность планеты он улетит, и люди всё будут нести на себе сами. Хотя, тут с собой в подспорье можно было взять грузового дроида-платформу. Из тех, что поменьше, опять же чтобы не перегружать челнок. Видимо, так и стоит сделать. Но как к дроиду отнесутся местные? Хотя... было неизвестно, как они отнесутся к людям, не то что к какому-то роботу.
- Исключено, - неожиданно твёрдо сказал разговорившийся Кырымжан, поглядев на Майю после её просьбы о помощи Алексея Кировича. - Задача безопасников - охранять научный состав экспедиции. По этой причине они должны быть налегке, а их руки свободны, чтобы они могли вовремя среагировать на опасность.
Как поняла Майка, майор вовсе не возражал и, даже наоборот, настаивал на участии в первой группе Службы Безопасности корабля в полном составе. А значит, и рядовой Стругачёв должен был лететь, по его мнению.
- Кому-то из безопасников придётся остаться на корабле, - спокойно, но также твёрдо сказал Фёдор Михайлович. - Кто-то должен охранять его и остающихся.
- Верно, - кивнул майор. - Это обычная практика. Но я исхожу из соображений, что обитатели этой планеты не космиты, а значит, опасности для остающегося на орбите корабля нет.
- Мы ничего о них не знаем, майор, - опустил брови Чижик. - Поэтому, действуйте по инструкции. Полетят два безопасника. Сами решите, кто.
- Есть, капитан, - без какого-то особого разочарования ответил Кырымжан.
- Итак, капитан, два безопасника, врач... - принялся перечислять Михалков. - Если впятером, остаётся ещё одно место...
- Вы останетесь на корабле за главного, первый помощник, - развеял надежды старпома Чижик и даже не дал на этот раз ему привычно возразить, что он-де первый помощник, а не старпом. - А пятым будет...
И он обвёл всех сидящих за столом долгим задумчивым взглядом.

Майя видела их лица, на многих из них живо отображались эмоции. По ним легко было понять, кто чего стоит. Кто боится идти среди первых. Кто, напротив, рвётся в бой.
Совершенно точно идти хотели Михалков и Кырымжан, но первому не судилось - старпому в отсутствие капитана полагается его заменять.
Определённое любопытство проявлял Игорь Кириллович - она видела в его взгляде интерес, когда он разглядывал погружённую в голубоватую дымку планету на обзорном экране. Но двум докторам в вылазке делать нечего, даже если один из них больше биолог. В любом случае, один из представителей Медицинской Службы на борту должен был остаться. А что остальные?
Фотону, возможно, было бы интересно. Он не проявлял жгучего любопытства, однако Светловой показалось, что парень просто нервничает и стесняется. Скромный по натуре, Ромашкин не мог предложить своего участия, понимая, что он будет не особо полезен. Да и пилоту лучше оставаться на борту звездолёта.
По спокойному лицу Бережного и Романовского трудно было что-то понять. Оба не проявляли энтузиазма. Кстати, в случае, если бы Чижик выбрал Спартака, Майя как доктор вполне могла бы возразить ему - у неё на этот счёт были рекомендации. Спартак Валерьевич был человеком уже немолодым и ему не следовало подвергать себя лишним трудностям, вроде первой вылазки и возможной опасности. Это несмотря на его бычье здоровье и бычью мускулатуру. Предписания - они смотрят в первую очередь на возраст человека, а не на другие графы медицинской карты, даже если у него по всем статьям всё отлично. Романовский же... кажется, он побаивался чужой планеты и не сильно туда хотел, однако лицо его оставалось каменным. Просто Майя увидела в один момент пробившуюся через эту броню равнодушия тревогу.
Штурман Шмидт открыто боялся - и не боялся этого показывать. Он прямым текстом сказал капитану:
- Моё участие ведь не обязательно? Я предпочёл бы оставаться в своём кресле на мостике.
На что Чижик сдержанно, понимающе кивнул.
Оставался ещё Разломайло или как там его правильно. И вот он, как выяснилось, просто жаждал слетать на неизвестную планету. Это было видно по его мечтательной улыбке, с которой он разглядывал бледно-голубой шар и остров, напоминавший изготовившегося к прыжку австралийского сумчатого.
- Иван? - вообще, Фёдору Михайловичу стоило бы быть решительнее в выборе, но он произнёс имя Дятла вопросительно. Давая ему возможность подумать и отказаться, значит.
Все взгляды были обращены на второго борт-инженера.
- Ты ведь увлекаешься историей и археологией? - спросил Чижик.
- Так точно, капитан! - Ванька аж вскочил со стула и козырнул, мазнув своим огнеподобным вихрем по воздуху. Его губы расплылись в довольной улыбке. - Так и есть, увлекаюсь, интересуюсь культурологией. Готов лететь в числе первой группы!
- Что ж... возможно, это нам пригодится, - кивнул капитан. - Тогда...
Он глубоко вдохнул и на выдохе утвердил своё решение:
- Назначаю группу для высадки в следующем составе: капитан Чижик, доктор Светлова, - при упоминании её имени его голос едва ощутимо дрогнул, - второй борт-инженер Раздолбайло, - фамилию Ивана он также выговорил чуть дрогнувшим голосом, но в этот раз явно из-за смысла, который она несла, - безопасники Кырымжан и... - Фёдор Михайлович поглядел на майора.
- Стругачёв, - кивнул тот, непонятно как сделав свой выбор между ним и Громовым.
- Утверждаю, - закончил капитан и поднялся из-за стола. - Спартак Валерьевич, придётся вам справиться с посудой без помощников. Я их у вас забираю. Всем готовиться! Стартуем через час.
Произнеся это, он вышел из-за стола и направился к выходу из столовой, взглядом показав девушке, чтобы она пошла за ним.

Помнил или нет бывший учитель, как таскал Майкины ведёрки - хотя, конечно, помнил, вы что! - но забота и беспокойство поселились на его лице после принятого решения об её участии в первой группе. Когда они вышли в коридор и смогли остаться наедине, он подошёл и опустил ладонь ей на плечо, серьёзно глядя в самые глаза и будто спрашивая этим взглядом: справишься ли, не подведёшь ли?
- Надеюсь, всё нормально... Светлова? - глухо спросил он, стоя перед ней. - Ещё не поздно передумать. Действительно может полететь Игорь Кириллович.
Чижик многого не договаривал. Отчасти не желая ненарочно задеть девушку глупыми треволнениями, отчасти сам не веря в то, что Майя сможет сотворить какую-нибудь глупость. Всё-таки взрослая уже. Да и тогда, едва ли её поведение можно было воспринимать как глупость. Он её прекрасно понимал. Она ведь делала всё возможное, чтобы его выручить. Даже осознавая, что это безнадёжно и только усугубит их положение. Сейчас всё было иначе, но... память... проклятая память коварно подсовывала сцены из пещеры...
- Ты вообще как? Я вижу, что хорошо, держишься молодцом, - тихо говорил он. - Сразу скажу, чтобы у тебя не возникало таких мыслей... - Чижик замялся ненадолго, а затем выдал: - Это НЕ эксперимент. НЕ инсценировка, Светлова. Всё по-настоящему. Мы провалились в чёрную дыру и оказались неизвестно где, - глухо, деревянным голосом закончил он.

«Потому что ты - плохой капитан!» – всплыла в голове жестокая фраза, высказанная однокласснику в пылу гнева. Надо же… Майя ведь давно про это забыла, оставила позади убежав вперед – всё прошедшее неважно, детство и прочий хлам - заперто в старый чемодан и выброшено в кладовку! Так она думала все эти годы. А теперь вот яркое, болючее воспоминание возникло перед глазами, как папина фраза совсем недавно.
Класс, ребята, учебный полёт и первая неприятность… Как она тогда ударила в ответ – хлёстко ударила по самому больному месту случайно задевшего её мальчика. В голове тогда только одна мысль кипела: ты меня оскорбил – ну, и не жди от меня пощады.
Зуб за зуб, глаз за глаз – простая наука.
Майя умела бить в ответ. Девушка этим не гордилась, она держала злость где-то внутри себя, стараясь не выпускать наружу: как и все взрослые люди боролась с собой, стараясь исправить собственные недостатки. И всё же. Иногда наши недостатки, это тоже наши достоинства.
Она стала врачом, потому что умела принимать жёсткие решения: порой необходимо причинить боль чтобы стало лучше. Исправить болезнь. Даже если вначале предстоят одни трудности.
Она побеждала, потому что умела давить на саму себя без пощады, в стиле капитана Светлова: зубрить тяжелейший материал когда охота веселиться, поздно ложиться и вставать в рань. Жить учёбой, отказываясь от всех приятностей жизни. Переть паровозом к своей цели, чтобы добиться успеха и дотянуться до мечты.

Мечта, впрочем, отличалась от папиной…

Папа тогда её ударил – Майя Юрьевна ударила в ответ. Она почти всегда проигрывала отцу во всём, кроме одного: Фёдора Михайловича Пчёлка защищала яростно. «Ты опустил учителя ниже плинтуса на моих глазах, посмеялся надо мной. Заставил пройти через ТАКОЕ, и я отвечу тем же самым. Нет, я не могу оскорблять собственного отца. Не могу презирать и смеяться над ним. Я хорошая дочь и прилежная ученица: я уйду из космоса, и больше ноги моей не будет на клятом звездолёте, папа. Никакого МЗУ. Никаких полётов. Строй свою космическую мечту, папа. Играйся в свои игрушки сам, только я не пойду с тобой по этому пути и не разделю твоего счастья.»

О.

Майя умела давать сдачи. И сейчас. Когда Чижик не поверил в неё, когда в его серо-зеленых глазах мелькнуло сомнение, жалостишка эта даже, заметная неуверенность: а стоит ли доверять доктору Светловой после той давней истерики?

О!

Метафорический кулак Майи Юрьевны готов был врезаться в лицо одного бывшего преподавателя, ведь так всегда в жизни – кого любишь на того и злишься сильнее всего. От этого человека всегда ждёшь больше. И отдаёшь ему больше - и хорошего и плохого.
Вот папу Майиного возьмите: их отношения с дочерью сложны. Папа давит что цементный блок, девушка покоряется чаще всего – но может и взбрыкнуть, если папа совсем уж к стенке припрёт. А мама… с мамой у них чудесные никакие отношения. Ровные и без вопросов. Ведь если кто-то тебя не любит, не интересуется твоей жизнью и ты ему никак, то и злиться на такого человека смысла нет.
Майя Юрьевна раскраснелась от гнева, наэлектризовалась, глядя на Чижика воинственно и сурово. Дрожащий от ярости воображаемый кулак побелел от напряжения. «А вы сами. Сами-то Фёдор Михайлович!? Вы сами. Разве. Тогда? В прошлом... Д'Артаньяном чтоли были!?»
Так и желалось озвучить этот вопрос в слух.
И сердце забилось выпрыгивая из груди, и в голове тяжело заворочалась боль.
Ударишь, Светлова? Око за око, удар за удар. Любой врач знает, куда нужно бить, чтобы стало больно…

Сглотнула.

Книга. Чай. Перешагнуть через это, растоптать без жалости. Или? Или...
...Улыбка эта при встрече, добрый взгляд: «Ты совсем не изменилась, Светлова». Экскурсия в медотсек и жара под кондиционером. Я всё вам простила. И класс тот, отец, затравленный взгляд маленького учителя. И жесткость появившаяся в Фёдоре Михайловиче спустя пять лет. Робкая, но уже вполне отчетливая капитанская властность. Майе ли этого не заметить, дочери знаменитого капитана Светлова? Правильная властность, командир должен быть волевым человеком. Не тем человеком, который раздавит и не заметит случайную букашку на своей дороге, но жёсткость и сила необходимы.
Рыжеволосая девушка отвернулась, уперев грустный взгляд в стол. Нахохлилась подобно обиженному Стругачёву, когда она значит не пожелала в нём своего другана признать при первой встрече.
Не стала бить. Не потому что не могла ударить, могла да ещё как треснуть прямо сейчас! – а потому что не хотела делать больно, не желала видеть ту давнюю муку на лице Чижика.

Прошлое есть прошлое. Она простила. Отца простила и бывшего учителя тоже.

Метафорический сжатый кулак так и не врезался в лицо Фёдора Михайловича, вместо этого безвольно обмякли пальцы и накатила грусть. Нелегко же это, когда кто-то очень дорогой в тебя не верит, припоминая самый позорный эпизод в жизни - тот эпизод, который всё разделил на «до» и «после».
«Мне ведь двенадцать лет тогда было» - могла бы сказать Майя в своё оправдание. – «И я была ребенком. А после той пещеры ребёнком быть перестала. И всё изменилось. Навсегда изменилось. Они как будто убили человека на моих глазах, забрали на казнь, на пытку – заставили пройти через экзекуцию. То, что всё это оказалось шуткой уже не имело никакого значения - я поверила всему увиденному, а поверив, больше не смогла забыть»

...

Это наверное смешно было со стороны и очень странно, когда раскрасневшийся старший врач, игралась в гляделки с капитаном. И там, в глазах у этого малорослого врача бушевала буря: красивые брови нахмурились контрастно выделяясь на бледном лице, а молчаливый гнев перекосил губы.
Она механически фиксировала решения людей: кто хочет идти, кто не хочет идти… Удивил Ванька, Майя думала будто он трусливый типец, а иди ж ты! Вызвался сам невысокий инженер... У него, кстати, имеется аллергия на некоторые виды растений, нужно держать в голове.
Шмидт ожидаемо испугался, вот здесь никаких новостей. Если разведчиков начнут убивать, Шмидт возможно первым предложит давить на газ и улетать не оглядываясь: «Они уже все мертвы, тут ничего нельзя сделать...» - сглатывая фальшивые слёзы и выдавливая из звездолёта скорость.
Фотона можно понять - он же пилот, а не разведчик. Спартак славный и добрый, но возраст возраст... Старпом. Вот уж кому не повезло, Михалков-то явно желал погулять по чужой планете. Как и доктор Григорьев, будем честны.
А впрочем, мучила сейчас только одна мысль.

Как жаль здесь нет спортзала. Уж Майя бы вломила одной груше от души, представляя себе, сами догадайтесь чьё лицо на ней.

- Вы! – прохрипела Майя Юрьевна когда они покинули столовую. Гнев снова накатил: она не собиралась ворошить проклятое прошлое - пережила уже это искушение. Но вот треснуть Чижика не морально, а вполне себе физически ей хотелось очень сильно. Впрочем, доктора не взяли бы в этот полёт, не умей она сдерживать свои эмоции. Бить капитанов, это вам не Это.
- Я знаю, что это НЕ эксперимент. Я знаю, что это НЕ хы-хре… не дурацкая инсценировка (ять!). Вы. Вы,… - девушка задохнулась от гнева, так не заметив капитанской руки на своём плече. – А знаете, почему я ни на секунду не сомневалась, Фёдор Михайлович? Потому что я. ВАМ. Верю. Я вам доверяю. А вы… А вы. Мне. Нет. Оооо!

Майя Юрьевна сверкнула глазами, а там в глазах у нее печаль плеснулась – такая вот тяжелая горечь, которой нужно было выйти женскими слезами, но которая выйти слезами никак не могла. Разучилась Пчёлка плакать после эксперимента. Она потом встречала это в статьях по психологии, специально разыскивала подобную информацию - иные люди после сильной эмоциональной травмы теряют обоняние, другие перестают чувствовать вкус еды, а Майя потеряла слёзы. Как и у всех людей у неё текло из глаз при простуде или скажем в результате аллергической реакции на лук, но сама она плакать не могла. Даже когда было очень грустно и обидно, вот как сейчас.

Понурилась. Отстранилась. Рванулась прочь, будто бы желая убежать.

Руки её неловко всплеснулись, а потом вдруг сделала шаг к бывшему учителю, тронув его ладони. Пожалуй, слишком нежно дотронувшись, тепло. Ты мне – как я тебе. Можно отплатить злом за зло, а можно попытаться отплатить добром за добро, наперекор всему гадостному в этой жизни. Обнять же она Чижика не могла, роста не хватало! А потому просто сжала пальцы, приподнимая голову, чтобы прямо в лицо поглядеть. Без утайки. Когда гнев, и обида, невыплаканные слёзы и что-то совсем другое, более серьезное, женственное и светлое, плеснулось в этих серых глазах.

И тут же отпустила руки, отстранившись от капитана.

- Первой пойду я – ведь это прямая обязанность начальника, кто бы что ни говорил, - Майя Юрьевна кивнула головой сама себе, упрямо проталкивая эти царапучие слова в горло. Ей сейчас хотелось провалиться сквозь пол, убежать, исчезнуть с глаз долой что называется, а приходилось объясняться. Удел всех взрослых. Только отвернулась Пчёлка в сторону, ведь обижалась пока ещё.
Быть может даже глотала про себя метафорические слёзы, всё ж задело её это недоверие, персональное блин уточнение: а ты можешь не идти, Светлова. От любого бы обидно прозвучало, а уж от Фёдора Михайловича…
- Лейтенант Майя Юрьевна Светлова - старший врач на этом корабле. Мы спускаемся туда не для биологических проб и не для экспериментов. Это может опасно, кого-нибудь могут ранить, нужен медик. Я - медик. В следующий раз пойдёт доктор Григорьев, а я останусь здесь. У каждого будет шанс проявить себя. Но это первое задание и оно моё. Отец вложил слишком много сил, чтобы меня взяли в этот полёт. Я здесь не для того чтобы прохлаждаться и пить чай, у меня есть прямые обязанности, я прекрасно подготовлена. И нет, - девушка вздохнула. – Я не устрою истерику, не буду орать и не собираюсь делать ничего такого, если вы об этом. А судя по вашему виду – вы, конечно же об этом, капитан. Я видела запись эксперимента целиком: от начала и до конца. Для отца смонтировали. Очень хорошее качество скажу вам, прямо как фильм.

Она отстранилась, чувствуя себя одной в целой вселенной. Отошла чуть в сторону, глядя куда-то в коридор.

- Папа был против, но я посмотрела без спроса. От начала и до конца. Всех тогда подставила. Я это понимаю. Опозорилась как последняя идиотка на сто процентов и ничего уже нельзя исправить. Я знаю – это я всё испортила, и помню об этом каждый день. Так что не волнуйтесь... Люди могут учиться. Как правило, они учатся на своих ошибках. Забавно это объяснять вам.

Повернулась к Чижику.

- Так я могу идти готовиться?

...

Час перед выходом.

И куда, спрашивается, его потратить? На что?

...Быть может на то, чтобы грызть нервически ногти и потеть от страха, выдумывая самые жуткие сценарии в голове.
Майя Юрьевна знала ответ. Ей нужно было принять душ, умыться и переодеться в чистую одежду: смыть с себя эту пещерную жуть, застарелые дежавю да травянистый запах проклятого дыма, который так и не выветрился из памяти. Выйти в этот полёт свежей и умытой, в стиле капитана Светлова, ведь отец прославился чудесным умением всегда выглядеть эффектно. В три часа ночи или в три часа дня, Юрий Аркадьевич Светлов был аккуратен, улыбчив и чисто выбрит - сверкающие золотом тяжёлые часы на левой руке, львиная уверенность во взгляде. Выглаженные рубашки, дорогой одеколон.

Никакой размазанности: воплощённая энергия, жизнь, стойкость. Будто бы и не устаёт этот человек - всегда подтянут и энергичен.

Майя начала с этого же самого, привела себя в порядок переодеваясь в чистое. Сжала зубы забивая страх и боль. Позже Светлова, позже.
Быстренько ополоснулась. Затем надушилась приятными дезодорантами и влезла в свежую форму врача, предназначенную для выхода: та же самая синяя форма, но в более «уличном» исполнении. Рубаха с высоким воротником, удобные синие брюки. Не звездолётный комбинезон, ёшкин кот. Всего лишь униформа.
Она заплела свои длинные волосы в косу чтобы не мешались, хмыкнув, собственному неожиданно изменившемуся отражению: «Ну прямо Алёнушка недобитая, твою мать.» Рыжая коса получилась длинной, какой-то слишком уж уютной и женской. Молния Светлова таким не увлекалась.

На лыжне, она чаще всего собирала волосы в высокий хвост. За что и была прозвана Валькирией. Неустрашимая гордая девица да ещё и с рыжими как огонь волосами.

Она взяла с собой только самое нужное. Незаменимый планшет с диагностической программой автодоктора - в сумку на пояс, разумеется; ноутбук для того чтобы собирать анализы и пробы - ведёрки и лопатки теперь не нужны, - если связь будет стабильной, Григорьеву можно моментально пересылать данные в его лабораторию с компьютера. Сумка для ноутбука наискосок через плечо. Походная аптечка довольно увесистого объёма - все ж много самого разного могло потребоваться врачу: тут и автоинъектор, и трубки реанимационные и перевязочные материалы, и даже хирургические инструменты. Оно понятно. Нужно тащить как рюкзак на спине или на втором свободном плече.
«Многовастенько получается» - поёжилась Майя Юрьевна, доставая из под стола свой лиловый туристический чемодан.
Он тоже нужен! Термос с чаем нужен, в конце-то концов. Набор сменной одежды, мало ли, блевать придётся,.. хотя это шутка, ха-ха-ха. Папина кружка - Капитан Светлов всегда пил из этого подстканника во всех критических ситуациях! Маленький складной стул. «А что тут такого? Я должна работать за ноутбуком сидя прямо на земле?» Немного дезодарантов и средств гигиены - среди этих данкийских мужланов, Майя Юрьевна единственная молодая женщина. От неё должно вонять чтоли? Платочки, расчёски, антисептики чтобы ручки чистыми оставались. Лиловый чемодан был нужен для всего этого.

«Многовато» - снова выдохнула одна Молния, пытаясь приноровиться ко всем этим тяжестям - всё ж дочь капитана Светлова, выносливая девушка. А Пчёлы, как это известно, могут тащить вес в двадцать раз тяжелее себя, при том что лошадь, например, управляется с весом только равным своему собственному.

- Нормально, Данко, справлюсь. В медшколе говорили, будто это самая ужасная работа на земле, военный фельдшер. Алё-алё, пожелайте мне пожалуйста удачи! - обратилась девушка к искину, двинувшись на выход из медотсека.

Конечно же, Чижик заметил суровый и пышущий гневом взгляд гордой данкийской воительницы. Может быть, именно он послужил причиной тому, с какой лёгкостью капитан в итоге принял решение об участии в первой экспедиции на неизведанную планету доктора Светловой, а не доктора Григорьева. Но в принятии этого решения он не колебался. Хотя, последующие его слова... его замечание, что ещё не поздно передумать и отказаться от участия... это было обидно. Словно бы Майя чем-то его самого задела, подорвала его доверие.
Ну не в замке же сломанном дело, ведь правда? Это ведь не показатель её взрослости и серьёзного отношения к своим врачебным обязанностям. Замок - это просто замок. Всего лишь замок. И это должен был быть замок её собственной каюты. Её суверенной территории, как выразился Фёдор Михайлович недавно. А у себя дома что хочу - то ворочу. Кто же знал, что Стругачёв так по-идиотски перепутает двери?..

Когда она практически зашипела на капитана, пылая праведным гневом, он едва не отступил, поддавшись лёгкому приступу кратковременной паники. Понял наконец, НАСКОЛЬКО ей это было обидно. Но поздно было сожалеть о сказанных словах. Слово - не чижик, вылетит - не поймаешь. Он сделал ей больно - это всё, что сейчас отчётливо понимал мужчина. Причинил неоправданную боль бывшей своей ученице, сам того не желая. Наоборот, он хотел как лучше. Но, так всегда бывает - вышло не как лучше, а как всегда.
- Май... Светлова. Я тебе доверяю, - мягко и нерешительно сказал Фёдор Михайлович. - Иначе ты бы не летела, верно?
А затем наступил миг кратковременной слабости. Когда Майя подалась вдруг к нему и коснулась его ладоней. Подалась с верой и надеждой в него, доверчиво посмотрела, и... Чижик переминался с ноги на ногу, так и не решившись её обнять. Может, он бы и решился, если бы в это время в коридор не вышли из столовой Ромашкин и Шмидт, что-то тихо обсуждавшие. Бросив на них быстрый взгляд, капитан только вздохнул.
- Всё будет хорошо, Светлова. Я в тебя верю, - уже твёрже произнёс он, подойдя к отвернувшейся Пчёлке и положив ладонь ей на плечо теперь уже сзади. Крепко его сжал, плечо девушки. Так, что почти до боли, но... не до боли. Это был знак поддержки и заодно признание в том, что он считает её достаточно сильной, чтобы она справилась с поставленными перед ней задачами. Включая те, что так внезапно навалились после происшествия с чёрной дырой. А может, и нечто большее, чем капитанское доверие.
Когда Майя повернулась к нему, он отступил на шаг, выпрямил ровно спину и поглядел ей в глаза, без страха встречая её всё ещё гневный, хоть и остывающий взгляд. Сам он выглядел скорее растерянным и слегка виноватым.
- Ничего ты не опозорилась, - чуть вздохнув, возразил он. - И ничего не испортила. Эксперимент сам по себе был провальный. Но этот случай... он многому нас научил. Возможно, помог кому-то... лучше узнать себя, стать сильнее... Он был ошибкой, но на ошибках учатся, ты права... Конечно, ты можешь идти.
Чижик кивнул и уже было сам развернулся, чтобы отправиться то ли на мостик, то ли к себе в каюту, но вдруг остановился и оглянулся на Майю.
- А у тебя с собой этой записи... случайно нет? - спросил он девушку.
Если хочешь избавиться от чего-то из прошлого, что навязчиво тебя преследует - нужно просто его принять. То прошлое. Таким, каким оно было. Не побояться его снова коснуться и пережить ещё раз. Уже имея весь последующий опыт и зная, где в том прошлом совершал ошибки. И тогда... если сможешь его принять, избавишься от этой паранойи. Оно станет частью тебя и перестанет разрывать тебя на куски, раз за разом похищая у реальности и забирая себе. Всё твоё внимание - переключая назад и отнимая возможность спокойно жить в настоящем и смело глядеть в будущее.
Чижик решил, что должен это ещё раз пережить. Глазами наблюдателя со стороны, которому уж очень легко поставить себя на место того человека, что так похож на него... только моложе на пять лет.

* * *

Час перед выходом.
И вы спрашиваете, на что его потратить? Сами ведь знаете!
К «часу икс», как пафосно принято называть время, назначенное космическим капитаном на следующее событие чрезвычайной важности, будь то старт с планеты Земля или спуск на планету Икс, Майя была полностью готова и собрана. Никто за это время её не побеспокоил, не помешал. Только от Стругачёва пришло сообщение, в котором дружбан Лёха уведомлял, что тоже готовится к высадке и что с Майей они встретится уже у шлюза. Кырымжан ему там какие-то напутствия и инструкции раздавал - похоже, муштровал, проверял, готов ли парень к ответственной высадке или его следует заменить более подготовленным сержантом Громовым, пока ещё не поздно. Но вообще, по содержанию сообщения девушке показалось, что Алёша рад лететь в первой группе, и особенно в её компании. Про Чижика там было ни слова.
Медицинская походная униформа, дезодоранты всякие и прочее - это замечательно. Но не следовало забывать, что высаживаться они будут в скафандрах. Не тех громоздких, что были ещё в прошлом веке, и даже не тех относительно удобных, в которых Майе довелось походить по планете с лже-рыцарями. То ведь были обычные учебные скафандры. А здесь на звездолёте - всё только самое лучшее и современное. Включая крайне удобственные с виду скафандры, больше похожие на облегающие комбинезоны. Их самой громоздкой частью были, пожалуй что, шлемы. А человек в полном скафандре со шлемом напоминал больше мотоциклиста в комбинезоне, чем космонавта. Светлова могла по достоинству оценить достижения современной космонавтики, когда пришло время самой облачаться в один из таких костюмов. И тут же обнаружилось ещё одно их преимущество. Они! Легко! Надевались! В одиночку! Без чьей-либо помощи! А главное - быстро!
Вторым несомненным открытием для Пчёлки Светловой стали коммуникаторы, являвшиеся, в принципе, частью скафандров, но их можно было отстегнуть и использовать обособленно как переносные рации размером с небольшой голоком. Что в них было такого особенного? Эти коммуникаторы были напрямую подключены к вычислительным мощностям Данко, а красавчик-искин, как пояснил Фёдор Михайлович, был подготовлен к вероятным контактам с неизвестными цивилизациями (ну да, они ведь за этим и летели, как справедливо заметил недавно Стругачёв) и хранил в своей памяти базу данных со всеми известными языками не только Земли, включая древние мёртвые языки, но и знакомых землянам рас - селестиан, ироанцев, имевших свой диалект селестианского, ксилонов, тошан и куабари, наджелийцев, радонийцев и центаврийцев. Данко обладал обширнейшей лингвистической библиотекой и мог на лету переводить с любого на любой известный языки не то, что отдельные слова, а целые монологи. Но ключевой фишкой была возможность анализировать неизвестную чужепланетную речь или иной способ общения - те же кошкоподобные мохнатики-тошаны, например, помимо слов общались беззвучными трелями, мурчанием и фырканьем, а также языком жестов, а орнитоподы-куабари трещали по-птичьи и многозначительно хлопали клювом и крыльями - и находить им аналоги в имеющейся базе данных. Более того, в этой базе были учтены и характерные повадки и жесты представителей животного неразумного мира. Короче... эти коммуникаторы плюс Данко были универсальным переводчиком с любого известного языка и лингвоанализатором-переводчиком с любого неизвестного языка. Причём, вероятность ошибки была довольно мала. Теперь Майя могла запросто поговорить с инопланетянами с большим шансом правильно их понять и правильно же передать им собственные слова - коммуникатор работал в обе стороны, хотя на языке жестов он, конечно, не смог бы выразиться. Зато мог подсказать эти жесты людям, а они их повторить.

- Удачи, Майя Юрьевна, - проводил Светлову Данко равнодушным напутствием.
Надо сказать, новую свежую внешность данкийского доктора и её чудесную рыжую женственную косу оценили по достоинству все, кроме сурового Кырымжана. Стоило девушке появиться в «предбаннике» шлюзового отсека, как все взоры обратились на неё. Оказывается, она пришла последней. Ни на секунду не опоздала, просто остальные подтянулись пораньше. Майя поймала на себе тёплый взгляд Фёдора Михайловича и увидела его мимолётную улыбку, коснувшуюся его губ будто невзначай - в следующую секунду они снова превратились в тонкую полоску со слегка приподнятыми уголками. А ребята помоложе оказались не скупы на комплименты.
- Чудесно выглядите, Майя Юрьевна, - улыбнулся ей светлой и вовсе не насмешливой улыбкой второй борт-инженер, уже успевший облачиться в комбинезон, но пока не одевавший шлем. Интересно, как его причёска там поместится.
- Точно! - согласился с ним рыжик Стругачёв, скользнув по боевой подруге любопытным взглядом. - Сразу видно: королева медотсека! Я думаю, инопланетяне оценят, - подмигнул он ей, активно суя ногу в закатанную штанину скафандра. С третьего раза ему наконец удалось попасть в отверстие.
- Только не забывай, что инопланетянами, в данном случае, для местных будем мы, - хмыкнул Чижик, отвечая Алексею.
Чуть позже подошли Бережной, в задачу которого входило проверить герметичность скафандров после того, как все их наденут, и прочие технические моменты, и Игорь Кириллович с диагностическим прибором с функцией автодоктора - он должен был проверить показатели каждого разведчика перед стартом. Майе невольно вспомнилось, как похожую функцию на «Фобосе» выполняла Аня Любова. Только здесь всё было более оперативно - не нужно идти в медотсек, сдавать анализы. Доктор сам пришёл и каждого проверил. Ну... Майя могла бы и сама это сделать, но, будучи участницей посадочной группы, ей было проще сейчас побыть пациентом у своего ассистента.
Всё было в полном порядке, никто не жаловался на плохое самочувствие. Скафандры были надеты, и команда в сопровождении Бережного двинулась к челноку, двигатель которого уже прогрелся, набрал обороты и тихо гудел где-то там под металлическим корпусом. Шаттл был совсем небольшим судном - размером где-то с микроавтобус. В нём были пульт ручного управления - на случай непредусмотренного сбоя автоматики, четыре кресла и маленький багажный отсек с креплениями для хрупкого багажа.
- Ох-ох, - ворчал Спартак Валерьевич, решивший помочь Майе с переноской её чемодана. - Неужели всё это понадобится?
Впрочем, Раздолбайло тоже был парень не промах. В отличие от идущих налегке безопасников, техник прихватил с собой большой переносной ящик с инструментами, который с трудом тащил. В итоге майор пришёл ему на помощь и они вдвоём дотащили ящик до челнока. Чижик также шёл налегке - один лишь бластер на поясе.
- Давай помогу, - не успев прихватизировать Майкин чемодан, он всё же предложил ей помощь с ноутбуком или походной аптечкой. Или и тем, и другим вместе.
Но ведь... не будет же он всё это таскать за неё на планете? Или будет? Ну, силача Бережного там точно не будет.

Полёт на челноке, на удивление, прошёл гладко. Кресла успешно компенсировали тряску, а майор невозмутимо сидел у стены рядом с одним из кресел, крепко держался и ни одной лицевой мышцей не выдавал напряжения, которое должен был испытывать при взлётно-посадочных перегрузках. Кремень, а не мужик! И даже не побледнел ни разу.
За этот час «Данко» успел собрать немного информации о планете, запустив несколько различных зондов в её атмосферу. Метеозонд определил, что воздух на планете пригоден для дыхания человека, однако наличие болезнетворных микроорганизмов было под вопросом, поэтому не рекомендовалось снимать шлемы. Разведзонд провёл фоторекогносцировку на местности и обнаружил ряд построек, явно искусственного происхождения, но выглядящих достаточно необычно. Были замечены и живые существа - разумные или нет, неизвестно. С высоты птичьего полёта они казались лишь точками, невозможно было различить даже, как они выглядят. Единственное, что точно было понятно - их в чужом городе достаточно много, и они разного размера. Одни точки были больше, другие меньше. Возможно, взрослые и дети...
Место для посадки было выбрано максимально удобное - ровная площадка в центре города, но подальше от скоплений живых существ, чтобы не привлекать лишнего внимания. Здесь был день, было светло, и погода, судя по всему, была хорошая. Для человека, само собой.
Весь полёт продлился около двух минут, а то и полторы. Челнок, нигде не задерживаясь, пролетел по заданному искином маршруту, и опустился в конечной точке. Люк с тихим шипением раскрылся, и разведчики стали выбираться наружу.
Оказавшись на поверхности планеты и осмотревшись, Майя поняла, что стоит на некоем подобии широкой, абсолютно пустынной улицы, с обеих сторон зажатой рядами разнообразных, непривычных глазу построек - все они отличались друг от друга размерами и формами, но, как одна, выглядели странно незавершёнными. Среди них выделялось одно особенно высокое здание, в которое, судя по всему, и упиралась улица, где они приземлились.
Как только все вышли и забрали свой багаж, люк закрылся - и челнок, выпустив из-под себя облачко пара, с тихим гулом поднялся ввысь и быстро исчез в бледно-голубом небе. Теперь он будет ждать на орбите команды к возвращению.
Пятеро людей остались одни на чужой планете. К счастью, связь с «Данко» была, и не было никаких помех в эфире.
- Ну что?.. - осмотревшись, произнёс в шлемофон Чижик. Он поглядел на Майю. - Возьмёшь пробы грунта или для начала осмотримся?
Оба безопасника, державшие руку на поясе в готовности выхватить оружие, и Раздолбайло уже вовсю осматривались. Здесь по краям улицы была редкая растительность, отдалённо напоминавшая земную. Выглядело это, как пожухлая трава. Никаких кустов. Никаких деревьев. Хотя это был центр поселения - наверное, природы здесь самый минимум.
Кроме возвышавшегося впереди большого здания, не было видно ничего примечательного. Хотя, можно было осмотреть одну из стоящих по сторонам улицы небольших построек. Или пойти вниз по дороге в поисках обитателей странного города, которые здесь были, согласно информации разведзонда.

- Спасибо, Фёдор Михайлович, но в свои игрушки Майя Юрьевна играется сама, - покачала головой одна рыжая леди, решительно защищая свой багаж. - Фродо Бэггинс тащит кольцо, а садовник Сэм ковыляет сзади и тащит огроменный рюкзак со всеми пожитками, - не забыла козырнуть Светлова знанием чудесной книги профессора Толкина, горделиво вздёрнув подбородок. – Так уж положено сказочным жанром, хе-хе. Литературный момент.

Не так-то уж много художественных книг наша Пчёлка читала, будем честны – поэтому каждая имела для неё особое значение: «Я не тупая. Я умею читать и знаю хорошую, наваристую как суп, литературу!» - промелькнула удовольственная мысль на веснушчатом лице рыжеволосой девушки, когда она глядела на Чижика.
Тепло глядела и с тем самым чувством внутреннего удовлетворения - «Ага. Я не дура. Сама от себя фигею же»

- Этот Сэм не простой парень! В давние времена, Профессор посвятил его всем рядовым и денщикам первой мировой войны. Архетипическифигенный персонаж, короче. Майя Юрьевна тоже могёт в неспециальные знания, ага-ага, - выложила все свои карты на стол Молния Светлова, поражая Чижика собственной эрудированностью. С ней тоже есть о чём поговорить же. Она вам не хухры-мухры.
- А потом, Кайрат Тимурович верно заметил, у вас должны быть свободные руки, Фёдор Михайлович, чтобы вовремя среагировать на опасность. Так что придется мне в одну физиономию собственное барахло тащить. Капитанам это не по статусу. Но вы не волнуйтесь, всё будет отлично, на то я и Сэм… и Пчела, и Алёнушка в современной обработке, и добрый доктор Ай-Болит. Всё будет как надо, - девушка вытянула большой палец, устраивая свой багаж.
Потерла шею, слегка тряхнув руками: Агась-агась, тяжело-о-овастенько. Всё-таки, в Британской армии служили мужики, а Пчёлко-Алёнушку-Майю-Юрьевну-Великолепностную со всеми её достоинствами и на пушечный выстрел бы к военной службе не подпустили в те далёкие, мужланские времена.
«В деревню к мамкам, куклам, нянькам, танцам, тряпкам» - как выразился один знаменитый фельдмаршал, в одном советском юмористическом фильме.
…Впрочем, Майя никогда не играла в куклы и танцульками не увлекалась. Хе-хе. Капитан Светлов хотел ещё одного сына, тот факт что родилась дочь, его особо не останавливал.

Вообще-то, всё хорошо шло, только одно плохо – слегка поёжилась Майя Юрьевна, когда Чижик Михайлович вот недавно совсем, другана Алёшку поправил. Даже скривилась немного, будто бы зубы разболелись, живо отворачиваясь к челноку. Нет, Чижик-то явно без злого умысла сделал - любил учить и наставлять же - это надо знать характер бывшего преподавателя и ценить такие вещи в нём. Майе вот очень нравилось, например.
Только вот Алёшка вряд ли оценит… Гордый рыжик. Да и бывшего своего учителя до сих пор не простил.
Девушка старательно смотрела в пол, испугавшись, будто рядовой сейчас бросит на неё этот ироничный взгляд: «А я что говорил, да он меня терпеть не может!»
И что тогда делать? Согласишься с ним – плохо. Это же неправда на все сто. Не согласишься – тоже плохо, Алёшка может решить будто она уже карамелью безвольной растеклась, в виду женских своих чувств… Бррр. Холодные мужские конфликты это вообще не круто! Алёшка вон не желал чтобы Майя Юрьевна влезала в эту ситуацию, а Фёдор Михайлович и вовсе мучился тяжелыми воспоминаниями, так и не простив себе прошлого. Им бы взять да поговорить как следует, расставить все точки над «i», высказать, в конце-то концов наболевшее всякое. А то со стороны, ведь и в самом деле может показаться, будто бы капитан терпеть не может безопасника Стругачёва.

«Словно таракан в чае у Чижика» - по меткому выражению самого Лекса.

Только это на словах легко, а на деле… Не могла Майя им что-то советовать, морального права не имела, так сказать, для того чтобы вмешиваться. Она вон с папой тоже никогда не говорила о важных вещах: не об эксперименте, не об её уходе из МЗУ. Всё важное сурово замалчивалось, ведь папа терпеть не мог грузиться лирикой.
«Уверен, ты решишь свои проблемы». Семь бед – и любимый папин ответ, попробуй сказать ему насчёт своих чувств. Ага! Катись колбаской по Малой Спасской любой, кто будет грузить капитана Юрия Аркадьевича Светлова высоким дерьмом.
Наверное, Алёшка и Чижик тоже как-нибудь решат свои проблемы, а всё же… всё же Майя решила поглядывать одним глазком, отчаянно надеясь, что ей не придётся встревать в это давнее недопонимание. Ну, правда? Почему это именно Молнии всегда, со времён той самой распроклятой пещеры, приходится снова и снова всякое неприятное Чижику в лицо озвучивать!?

- А зачем вам столько инструментов? - спросила она у Выломайлы, проводив удивленным взглядом огроменный ящик с этими самыми инструментами, загруженный в багаж. - Ха! По-моему, мы с вами не те туристы, которые привыкли в вояж да налегке. Простите пожалуйста, а как вас по отчеству?... Второй инженер Иван… эээ… Раздолбайло.
Улыбнулась по-доброму, без подколок значит. Этот Ваня уже удивил её, потому и хотелось познакомиться поближе. На первый взгляд противный вроде типец – скользкий какой-то и хлыщеватый – закидоны там всякие, актёрствование, а вблизи вроде ничего инженер.
…Ага-ага. Как будто у самой Майи Юрьевны этих самых закидонов меньше. Но так уж в жизни чаще всего и получается – в себе вроде и не замечаешь, а в других те же самые недостатки начинают раздражать.

Она устроилась в кресле челнока, уперев суровый взгляд в пол. Нахохлилась, будто птичка зимой, отстранилась от всех, сжав зубы. «Какое-то время со мной лучше не разговаривать» - так и заявлял, вопил прямо-таки, весь её сердито-рыжий облик.
Упрямый облик, грозный такой и напуганный: Майя Юрьевна полеты-то эти самые не слишком жаловала, вдобавок, подташнивать начало. Как назло! Вот как в Чёрную Дыру падать – так ничего, а как крохотная прогулочка в космос на маленьком катере – так сразу растошнилось и расплохелось. Оттого и посуровела Майя, постаравшись абстрагироваться от всех. Ну, благо комбинезон и шлем помогали – прикрывали бледно-зеленоватое лицо струхнувшего дока.
«Это словно авиакар. Словно папин почётный авиакар. Хренов авиакар в хреновом космосе, ёшкин кот… в этом поганистом космосе: вонючем, вражеском, ужасном космосе…»

Так и отвлекала саму себя, перечисляя в уме все эти титулы и развлекаясь придумыванием новых словесных оборотов, призванных ещё как-нибудь оскорбить холодный вакуум. А потом, невольно перенеслась думами на час назад, припоминая странный разговор с Фёдором Михайловичем, начавшийся с её гнева и закончившийся… Как?
А вот иди ж ты! Пойми тут, чем оно закончилось-то?

...

Нет, она не расстроилась, когда капитан её не обнял, потому что сказать по чести, не ждала Майя этого самого объятия и не знала что оно должно состояться. Просто, сжала его руки своими прохладными пальцами, Пчёлка Светлова, вглядываясь в грустные глаза Фёдора Михайловича и придвигаясь чуть поближе. Инстинктивно, по-женски, с каким-то странным этим чувством в душе, желая рядом быть – присмотреться, понять, что-то важное донести быть может до мужчины. Когда эмоции на миг заглушили голос рассудка.

На шаг ближе.

Чтобы прикоснуться, почувствовать жар, ещё не осознавая этого чувства, не принимая его толком. Рвануться вперёд, чтобы разрушить дистанцию. Взглядом открытым, теплом погорячевших рук.
Светлова всегда держала дистанцию, отгораживаяь от людей именами и отчествами. Какие уж тут прикосновения! Она даже фривольное «ты» терпеть не могла, считая это слишком тесным общением. Как уж тут поверить в саму себя? В то, что плевать ей было на все барьеры вместе взятые в этот самый миг. Нет, так не может быть!
И остывала уже Пчёлка Юрьевна.
И вспоминала про субординацию, повторяя про себя: «Май, Май, Май…»
Так, чаще всего называл отец, а потому девушка облегченно вздохнула, чувствуя себя тем чайником, значится, который наконец-то сняли с плиты. Если и осталось какое-то чувство незавершенности, потерянности некоего сокровенного момента, то Данкийская Пчела не поняла его – так, какая-то тревога внутри смутная шевельнулась, вот и всё. Но мало ли эти самых поводов для тревоги?
Отошла. Отвернулась. Блондинка ещё представилась улыбчивая…
А потом Чижик тронул за плечо, сжимая как-то слишком крепко: и здесь рвануться бы Светловой прочь, про армейскую дисциплину вспоминая, а Майя застыла, как-то разом растерявшись. От неожиданности этой, от приятности, значит, от этого самого: «Ой». Ведь почти что болезненным это прикосновение было - слишком крепким для одной невысокой, узкоплечей звездолётчицы. Слишком чувствительным.
Почти до боли, но боли нет. Приятность, приятность и снова приятность захлестнули…
…Как-то растеряла Майя Юрьевна чувство реальности в этом коридоре. Как вчера в лифте. Всё стало странным. И в нормальность возвращаться что-то не спешило.

Она недоверчиво нахмурилась, когда Чижик это старое гнилое видео попросил. Словно бы горячую картофелину бросил ей Фёдор Михайлович – давай лови. Вжалась в стенку девушка, бросая удивленный взгляд на капитана.
- А отец разве вам не выслал коп… - заткнулась, осознав насколько идиотически звучит её вопрос. «Глупая глупая Светлова, когда это отец делился с кем-нибудь своими игрушками? Особенно с учителями, которые в то время ещё не являлись бывшими. Держи карман шире, ага, наивная душа!»

Девушка посуровела, чуть закусив нижнюю губу. На мгновение даже САМ Светлов проглянул в её ожесточившемся облике – все ж это его была запись, его эксперимент, его личные архивы. Меньше всего Майе желалось как-то подставлять своего отца.
Сверкнули сталью серые глаза. Запретная территория – все, что касалось Юрия Аркадьевича и его карьеры, отношений с дочерью и прочего отцовского. Заповедный мир будущего адмирала. Она бы без проблем отдала Чижику что-нибудь своё. НО ЭТО ПАПИНО ВИДЕО.
Блин. Папины вещи трогать нельзя, если по идее.
А с другой стороны нечестно отец поступил с Фёдором Михайловичем: «Как же так, папа? Неужели ты не позволил учителю посмотреть на свой эксперимент со стороны. Оно, конечно, не то кино, которое под попкорн смотреть охота да в смешливой компании. Но ведь Чижик там участвовал, а если хочет пережить, осмыслить, что-то там увидеть для себя, разве можно человеку в этом отказывать? Он ведь тоже был на той планете, в отличие от тебя - он ведь тоже участвовал и имеет право видеть, ё-моё»
- Ммм… - Майя вжалась в стенку, разглядывая однообразную вереницу лапм дневного света на потолке. Тряхнула головой, сдувая лезущую в глаза прядь волос. – Я это кино всего раз смотрела, - тихо пояснила она. – Первая неделя после полёта Фобоса, или вторая, точно уж не помню, блин… но я ещё тогда у родителей дома жила. В МЗУ уже не ходила, на новую учёбу ещё не поступила. Валялась себе на диване как морская звезда. Угу. Смотрела мультики целыми днями, молчала и плевала в потолок. Думала, думала, думала. И каждая минута как целая жизнь ползла, такое мучение. Вопросы, вопросы. Ну, потом отцу прислали этот фильм. Смонтировали разрозненные записи, качества прибавили. Шито-крыто! Он был против, чтобы я в его дела лезла, считал, что мне не на пользу будет - а мне было всё-равно, мы с ним почти не говорили тогда. Короче, я посмотрела. Может даже и слегонца назло посмотрела, ну да… чтобы позлить.
Вздрогнула девушка.
- Жутко это, когда смотришь на самого себя в такой ситуации. Я-то надеялась что станет лучше, но стало даже хуже. Такая вот лирика. Теперь-то я взрослая и эта запись у меня конечно имеется, но я её больше никогда не смотрела. Ол-лрайт. Перешлю её вам, Фёдор Михайлович, - поглядела на Чижика, с трудом отлипая от стены. – Только?..

И не договорила, задумчиво кивнув бывшему преподавателю. Она и сама не знала что хочет сказать, быть может: «Только вы не одни сейчас, и зачем вам это надо?». Или всё-таки: «Только вы не одни сейчас, но я понимаю, зачем вам это надо».
Похожие на первый взгляд фразы, но такие разные по смыслу.

- Только там ещё мои ролики прилагаются. Сначала эксперимент, потом разъяснения в классе, а потом ролики с моего планшета, да. Для папы же сделали, может на других копиях этого нет. Глупые зарисовки, я сама снимала с планшета перед выходом. А их расположение… блин… луковый салат и слёзовыжималовка. Фигово как-то смонтировали, вот я о чём, Фёдор Михайлович. После всего произошедшего вдруг появляюсь я на Фобосе, и несу всякую детскую лабуду до выхода на поверхность. Угу.

...

Она занималась собственным багажом выгруженным с челнока, героической пчелой распределяя тяжести.
- Куда пройти, местные жители нам конечно объяснят, - раздраженно пробормотала Майя Юрьевна, забыв про включенный шлемофон. – Вот только б не на русском народном, объяснили-то… - прекрасный скафандр создавал ложное ощущение приватности…
Не любила Майя Юрьевна туризм, потому и с вещами возилась долго, приноравливаясь кое-как ко всему этому добру. Ноутбук, аптечка, планшет, чемодан на колёсиках с высокой ручкой.

Всё окей! Зато на все случаи жизни полезное барахлишко.

- Мы пришли незваными в чужой дом, надо бы это самое, представиться хозяевам, что-ли… - девушка поглядела на Чижика, усмехнувшись двойственности этой фразы. Дааа уж. Они вчера с Алёшкой тоже незваными чужое обиталище навестили, ага-ага. – Если Майя Юрьевна чего и зарубила на носу, Фёдор Михайлович, хозяевам такие вещи не нравятся. Давайте хоть посмотрим на них. Хотя…
Док с сомнением окинула странные, словно бы недостроеные здания и заброшенную площадь.
- Не верю я, что они нам помогут. Какая-то больно унылая обстановочка, здесь подика-сь и паровоза-то ещё не изобрели, а мы у них номер планеты будем выспрашивать. Ну-ну, тот самый... в тентуре.

Отвечая капитану, девушка по быстренькому настроила планшет, переводя его в режим анализатора: пусть собирает данные и отправляет их прямиком на компьютер Данко, для выявления возможных патогенов и вирусных возбудителей. Если всё будет в порядке, можно и от скафандров избавиться - ну, хотя бы от шлемов на худой конец.

- Однако, погода здесь хорошая. Самое оно для полуденного чая.

- Нет, ничего такого он не присылал, - сдвинув брови к переносице, Фёдор Михайлович задумчиво покачал головой влево-вправо и дёрнул плечами, обозначая краткое их пожатие. - Мне потом показывали отдельные кадры, но это были разрозненные куски. На них и разглядеть-то что-то трудно было. Цельного смонтированного материала я не видел.
Честно говоря, даже те сценки, что ему удалось посмотреть, вызвали тогда в душе учителя, в то время ещё не бывшего, некое смятение, подняли глубокое возмущение всем этим жестоким экспериментом, издевательством над детьми, в котором его вынудили участвовать - без всякого шантажа, просто зная, что он не сможет оставить своих учеников на растерзание экспериментаторам и подобранным им актёрам в облачении средневековых рыцарей и местных чудовищ. Возможно, отчасти из-за этого он ушёл из МЗУ. Хотя, были там и другие моменты. Тяжело встречаться взглядом с глазами учеников, знающих о твоей провальной роли, осуждающих тебя, быть может, не видящих в тебе больше ни учителя, ни человека, а лишь послушную марионетку-исполнителя в руках организаторов того полёта.
Внимательно слушал Чижик Майю, испытывая сейчас к ней сочувствие и необычную теплоту внутри. Это было ощущение духовной близости с другим человеком, понимание его забот и разделение его эмоций. Он ведь понимал, что тогда чувствовала девочка. Как ей должно было быть трудно и горько всё это пережить. Да ещё с таким отцом... Трудное детство бывает не только у малообеспеченных семей. Иные бедняки бывают счастливы прожитым днём. Истинное счастье - оно не в деньгах кроется, а в отношении. Простом человеческом отношении - и родительское отношение здесь играет большую роль в том, станет ли детство их ребёнка трудным или будет светлым и радостным. У Светловой оно, похоже, не слишком задалось. Хотя Фёдор Михайлович ещё мог припомнить те времена, когда девочка казалась весёлой, беззаботной и счастливой. Сейчас она вела себя чуть по-другому. Она не перестала быть тем же человеком, была легко узнаваема, но чувствовалось, что многое хранит внутри. Её глаза... они были другими. Не такими, как пять лет назад. Теперь в них таилось больше горечи.
- Да уж, понимаю... жутковато это, на самом деле, - согласился Чижик. - Но мне кажется, я должен посмотреть. Это может помочь мне что-то понять. Или, как минимум, принять... А знаешь что, Светлова, - тон его вдруг сделался чуть бодрее, - а давай мы вместе её посмотрим? Соберёмся втроём. Ты, я и... Стругачёв. Думаю, нам полезно было бы снова это пережить... вместе. Мы могли бы что-то... понять друг о друге. Поделиться впечатлениями. Я не знаю... - бодрость сменилась растерянностью. Фёдор Михайлович сам был не уверен, так ли уж хорошо его предложение. Не станет ли только хуже после совместного просмотра того, что... кому-то, вероятно, хочется оставить в прошлом и не вспоминать. Но неожиданно в конце он твёрдо добавил: - Мне этого очень хочется. Чтобы мы снова вместе это пережили - и прошлое нас отпустило. Пожмём друг другу руки и останемся друзьями.
Помолчал немного бывший преподаватель звездоплавания, сам над своим неожиданным предложением думая, нахмурился вдруг.
- Конечно, если ты не хочешь... сама смотреть или чтобы видел Алексей... я всё понимаю... Тогда просто перешли мне, я сам посмотрю. Буду тебе очень признателен. А твои ролики... было бы любопытно взглянуть, но можешь сказать, что мне не стоит смотреть, и я не буду.

* * *

- Хм-мда... - очень тихо хмыкнул Фёдор Михайлович и задумчиво поглядел на Бережного, несущего Майкин чемодан.
Как это так, спрашивается: Спартаку Валерьевичу она свои игрушки доверяет, а ему, родному же учителю бывшему, не доверила ничего нести. Или за время совместной работы технический специалист Светловой роднее стал? Лёгкое неодобрение промелькнуло во взгляде капитана, но он ничего не сказал. Только прокомментировал слова девушки про Сэма:
- Не читал, честно говоря, про закулисную подоплёку «Властелина колец». Но Сэм вполне подходит под такой архетип, - покивал Чижик, соглашаясь с Майей и явно оценив её эрудированность, а главное - запомненное словечко.
- Первыми на опасность должны реагировать безопасники, - вставил свои пять копеек непроницаемый Кайрат Тимурович. - Но руки лучше иметь свободными.
- Что, ей совсем-совсем помочь нельзя? - озаботился проблемами подруги Стругачёв. - Бластер ведь в одной руке можно держать, а в другой нести что-нибудь.
- Любой груз уменьшает маневренность солдата, - недовольно взглянул майор на подчинённого. - К тому же, бластер хоть и одноручное оружие, но положение предохранителя и регуляторов настраивается с помощью второй руки. Если она будет занята, солдат сможет стрелять только в одном, заранее выбранном режиме, - будто бы по книжке, прочитал Кырымжан нотацию Стругачёву, слегка скривившемуся.
Ох, не любил Лёшка нотаций! Однако, на удивление, к замечанию Фёдора Михайловича про инопланетян отнёсся спокойно. Даже шутканул в ответ:
- Не-е-е, Фёдор Михалыч! Мы для них пришельцы. А вот инопланетянами можно назвать и нас для них, и их для нас. Ведь от того, что это мы спускаемся на их планету, они для нас инопланетянами быть не перестанут.
- Хм... вполне логично, - кивнул Чижик.
Кажется, они нашли взаимопонимание по данному вопросу. И взгляд Стругачёвский смелый оставался по-доброму весёлым, лишь в глубине угадывался затаившийся страх перед неизведанной планетой и населяющими её, быть может, средневековыми рыцарями верхом на динозаврах...

Оказывается, даже такая шокотерапевтическая шевелюра вполне может уместиться внутри шлема от современного скафандра. Всё благодаря шапочке, надеваемой поверх. Прямо как у тех самых рыцарей их кольчужные шапочки, надеваемые под шлемы. Только эти были мягкими, из прочной эластичной ткани.
- Ну как же без них, Майя Юрьевна? - укладывая в челнок ящик с инструментами, шутливо удивился второй борт-инженер, когда его спросили про такую очевидную вещь. - А чем я буду раздалбывать местные достопримечательности, чтобы взять пару безделушек на память? Кроме шуток - никогда не знаешь, что и где пригодится. А вдруг эта планета называется Шелезяка и на ней бедные роботы страдают от испорченного масла? А у меня здесь и инструменты, чтобы их разобрать на запчасти, и канистра с лучшим маслом, какое только есть, - парень довольно похлопал по крышке ящика, с таким видом, будто хвастался перед девушкой своими достижениями, желая понравиться ей. - Ну, и кроме прочего, тут есть маленький ящичек с моими личными инструментами для взятия проб с археологических находок. Проверка на возраст, определение культурологического сходства с известными цивилизациями программными методами.
Захлопнув багажное отделение, Раздолбайло направился внутрь шаттла.
- Зовите меня просто Иваном, так привычнее, - попросил он, остановился на секунду перед ступенями в челнок и оглянулся к выходу из шлюза. - Ну, бывай, Мотя. Жди меня, и я вернусь - только очень жди. Ну... с богом! - техник перекрестился и забрался внутрь.
Когда челнок взлетал, Иван на несколько секунд прикрыл веки и что-то неслышно зашептал. Неужели молился?

С багажом Светловой всё-таки принялись помогать Чижик и Выломайло. И хорошо, наверное - всё же столько вещей одной тащить было не с руки. Кстати, выгружая свои вещи, Майя заметила, что чувствует себя... немного легче, что ли. Нет, не практически невесомой, как в воде, но движения давались чуточку проще. Всё потому, что сила притяжения на планете была немного меньше земной и такой же на «Данко», чья искусственная гравитация равнялась земной. Впрочем, от изменённой силы тяжести вещи легче не казались, ведь и вес самой Пчёлки уменьшился в равных пропорциях относительно местной гравитации.
- А мы спросим их повежливей, - хмыкнул Ванька, передавая доктору Светловой её личный ноутбук и походную аптечку.
- В любом случае, первый контакт всё покажет, - обеспокоенно сказал Фёдор Михайлович. - На тёплый приём рассчитывать не стоит, конечно. Но я очень надеюсь, к нам проявят любопытство, а не страх или... агрессию. А их любопытство мы сможем удовлетворить. Переводчик нам должен помочь.
Прозвучало это без особой уверенности, однако. Переводчик-то был хорош, но ещё не проверен на представителях неизвестных цивилизаций.
- Давай я всё же помогу тебе с чемоданом, - продолжал гнуть свою джентельменскую линию капитан. - Он на колёсиках. Понадобится вторая рука - всегда можно отпустить, не боясь, что там что-нибудь разобьётся.
Он внимательно поглядел на Майю, заговорившую про визит незваными гостями в чужой дом, и сдержанно кивнул. Понял или нет её ироничную ассоциацию с недавним происшествием - никак этого не показал. Наверное, должен был, ведь она прямым текстом упомянула про зарубки на носу.
- Что ж, давайте для начала пройдёмся, - предложил Чижик. - Надо увидеть первую реакцию местных, по ней сможем определиться с дальнейшими планами. Не исключено, придётся сразу возвращаться, если нас встретят... гм, очень уж недружелюбно. Ну, и посмотрим, какие они, местные жители.

Вся компания чуть отошла от шаттла, осматриваясь по сторонам. Зрелище и правда было унылое. Выглядевшие недостроенными здания имели не только различные форму и размеры, но было совершенно очевидно, что даже архитектура у них разная. Одно здание было не похоже на другое. Словно бы дикая смесь культур и технологий строительства. Земные города обычно делятся на районы с различной застройкой, в зависимости от проживающих там культур либо с исторически сложившейся архитектурой. Тут же... в одном месте, на одной улице намешано всё подряд. И ничего знакомого.
А вот площадь... она не выглядела заброшенной. Не так, как это обычно бывает. На ней не перекатывались пыль и древний мусор. Напротив, за ней явно ухаживали, следили за чистотой. Просто сейчас все куда-то подевались. Может, заметили спуск челнока, испугались и разбежались? Хотя нет же, место приземления выбирал искин, ориентируясь по скоплениям народа, и здесь не было никого уже на момент старта с корабля.
- Хм... смотрите, - Стругачёв показал на что-то пальцем. - Думаю, паровоз или его аналог у них есть. Потому что у них есть электричество... вроде бы.
И правда, одно из зданий, лепившихся по сторонам улицы, оказалось освещено - судя по всему, искусственным светом. А по его стене пробегали провода! Умело задекорированные под побег вьющегося растения, но это были именно провода. Земляне без труда это поняли.
- Электричество здесь есть, но на примитивном уровне, наверное, - задумчиво высказался Раздолбайло.
Планшет привычно загудел, начиная сбор материалов для вторичного анализа. Пока что анализ был чисто воздуха. Проверка займёт какое-то время.
- Полуденный чай? - невольно улыбнулся капитан. - Что же, давайте пройдёмся. Установите бластеры в режим оглушения, - сказал он безопасникам и сам последовал своему распоряжению.
Переведя бластер в режим оглушения, Кырымжан стал осторожно спускаться вниз по улице, остальные шли за ним, Стругачёв замыкал процессию и охранял тылы. Нет, оружие они не держали в руках, чтобы не вспугнуть местных, но руки их были на поясах, на рукояти боевого бластера.
Признаков жизни - если не считать освещения кое-где в зданиях - поначалу было не заметно. Наконец до их слуха долетело доносившееся из соседних домов какое-то невнятное приглушённое бормотание, а когда Майя и её спутники повернулись в ту сторону, в одном из проёмов-окон мелькнуло странное лицо, рассмотреть которое они не успели раньше, чем оно исчезло.
- Войдём в это здание? - неуверенно предложил Фёдор Михайлович, указывая на проём, служивший явно входом. Нечто вроде подъезда со ступенями. Там была даже неуклюже выглядевшая дверь неправильной формы.
- Мы не можем быть уверены в разумности этого существа, - помрачнел Кырымжан, подозрительно оглядывая это и ближайшие окна. - Оно может быть агрессивно настроено.
- У них есть электричество, майор, - возразил Чижик, - они разумны.
Не успела Майя этим двоим что-либо присоветовать, как вдруг раздавшийся за спиной шум заставил их резко обернуться...

К ним приближалось какое-то высокое тонкое существо. Шесть паучьих лап поддерживали веретенообразное тело, длинная тонкая шея оканчивалась уродливой головой, усеянной множеством фасеточных глаз, которые взирали на людей с высоты более трёх метров.
Кырымжан и Лёха немедленно вскинули бластеры - уж больно резво бежал к ним... местный житель? Или здешний хищник? Это гигантское насекомое не выглядело, как разумное существо. Однако, стрелять не пришлось. Уродливая тварь остановилась на почтительном расстоянии, в нескольких метрах перед ними, и издала ряд щёлкающих и трещащих звуков, исходивших из её рта, увенчанного шевелившимися во время речи острыми жвалами. А электронный переводчик у каждого на скафандре почти без задержки перевёл этот треск во всем понятную речь. Это было в высшей мере странное обращение:
- Приветствую вас, друзья! - голос принадлежал Данко, но на удивление был окрашен эмоциями. Искин копировал эмоциональность в речи насекомого. - Чужестранцам нечего делать на Комитетском Проспекте! Немедленно уходите прочь! Могу ли я предложить вам приют и трапезу?
То ли лингвистический анализатор неправильно истолковал его речь, то ли... это было предупреждение и предложение помощи? Уж больно противоречиво звучали эти слова.
А у Чижика по спине побежали мурашки. Вот из-за похожих пауков... или благодаря им... проект RAR-90 был свёрнут преждевременно.

О-о-ох уж этот Фёдор Михайлович! Умеет что называется, огорошить одну честную данкийскую Пчелу: Майя даже рот приоткрыла, когда Чижик предложил это проклятое видео в компании посмотреть. Не то, чтобы совсем прямо неготовой к такому предложению девушка была, и всё же… Одно дело думать про себя, другое дело, когда вслух озвучено. И что это спрашивается такое – «останемся друзьями»? Майя даже нахмурилась недовольно, как-то по-особенному остро сверкнув своими серыми глазами – накатила волна на галечный берег, потемнело море. Показалась тучка на горизонте и теплый ветерок, вот еще ласковый недавно и спокойный приятель, внезапно прохладным вихрем обратился. Разгневанный зверь.
Останемся друзьями.
Тудыть его в качель, эту дружбу!

Друзьями.

О-хо-хо.

Останемся. Друзьями.

И что тут спрашивается, скажешь? Что видео это беспощадное чувства одной девушки зафиксировало, что Светлова там видела всё как на ладони – предельно ясно для себя. И Пещера эта, и клубы дыма – «Надо очень сильно любить Приоритетный Список, чтобы бросаться ради него на смерть. Я, конечно, ценю эффективность, но не до такой же степени, дамы и господа. Не до такой же степени! В гробу я слегонца видала эту грёбанную эффективность в тот момент.»
Эх. Девушка вжалась в стену, рассматривая бывшего учителя: значит, пан или пропал Светлова, если Чижик посмотрев видео ничего не поймёт, то тут уж совсем слепым нужно быть. А если поймёт? Ё-ёшкин кот… И так и сяк не очень хорошо выходит, как там в книжках говорится: туда пойдешь - коня потеряешь, сюда пойдёшь - разбойники ограбят… Бедный добрый молодец на распутье.
Чувства-чувства. Папа вот, например, из фильма со временем всё понял, не даром же уточнил перед вылетом, из серии: «Мне плевать на все эти твои романтические глупости, Май, главное фамилию Светловых не позорь. Я жду от тебя лучшего. Всё остальное – до лампочки.»
«…И ещё было уточнение про гордиться. Ага-ага. Если я всё сделаю правильно, отец будет мной гордиться! Потому что Майя – всегда побеждает. Надо всё делать правильно. Угу. Правильно… Блин. Начинаю забывать смысл этого слова»
Девушка аккуратненько переступила с ноги на ногу: затянулось её молчание, агась, пора бы его уже разрушить, прервать, словно нить отрезать разом острыми ножницами, а слова так и прилипли к нёбу. Но Светлова кивнула Чижику, соглашаясь с ним. Не так уж часто Фёдор Михайлович озвучивал, чего он хочет; не так уж часто делился собственными желаниями бывший преподаватель.
И если он считает что оно так будет лучше, ну… Изолятор на корабле имеется, в конце-то концов. «Для буйнопомешаных медичек Светлова, ха-ха-ха».

- Ну, давайте посмотрим, а с чего бы и нет? - как-то нарочито легко согласилась Пчёлка после длинной этой молчаливой паузы. – В чём беда? Может, лучше станет (а может я чёкнусь, угу, или вы меня презирать начнёте, Фёдор Михайлович, когда со стороны увидите весь этот фильм и поймёте о чём он на самом деле). Есть абсцесс, показано хирургическое лечение. Необходимо вскрыть гнойный очаг, - поёжилась, несмело улыбнувшись капитану. – Н-ну, давайте вскроем и промоем. Когда вы хотите это сделать? Только у меня одна просьба будет…

Побелела Майя Юрьевна, снова отворачиваясь к стеночке.

- Только не в моих персональных апартаментах, пожалуйста. Уж если будем смотреть, так давайте в голокомнате, или в тех пустых помещениях для образцов... а то ещё призраки заведутся там, ёлки-палки, если мы их человечьим духом не освежим. Все эти длинные коридоры действуют угнетающе на психику. В общем ёшкин кот. Только не на папином телевизоре, а то это уж совсем не в кассу будет, - почесалась нервозненько девушка, покрываясь алым румянцем. – ...Этот ящик мне нелегкой ценой суровых разговоров и наставлений достался. И мои кубки, награды, и письма от фанатов для Молнии-Светловой. Нет-нет-нет… уж если в прошлое нырять… ооо, только не там.

Прикусила губу.

- И если вы считаете что Алексей Кирович тоже нужен… Ну, ммм. Я не против. Хотя, это будет очень странный киносеанс. Но он хороший добрый человек, и если он пожелает посмотреть… как Алёшку можно не брать в этой ситуации, да же? Я считаю вам с ним нужно поговорить об этом. Лёшке я думаю это приятно будет, внимание, значит, от капитана корабля.
Вроде бы надо было уходить: быстренько в душ бежать, собирать вещи, а Майе не хотелось на этой слишком серьезной ноте заканчивать. На Пещере, на давнем этом жестоком эксперименте обрывать разговор. Совсем не желалось чтобы злая эта тень прошедших горестей, заслоняла настоящее – итак в настоящем всё не радостно, куда уж ещё усугублять?
- Эээм, Фёдор Михайлович, а я так рада что команду набирали не вы, - усмехнулась великолепная Майя Юрьевна снова поворачиваясь к Чижику. Чуть вздернула рыжую бровь. – А то подумала, что вы прямо терпеть не можете женщин. Одна леди на борту и то, дочь серьёзного политика. Хе-хе. Создалось впечатление что вы совсем в барышень не верите: истерики, слёзы, розы-мимозы, разбросанные волосы и сломанные ногти в вашем чае… Хе-хе. Ну, не могу не отметить вопиющую брутальность этого экипажа – здесь все мужчины, даже кот, - веснушчатая Пчелка отвела глаза в сторону хитровато. – За девушек из МЗУ чувствительная Майя Юрьевна сильно расстроилась. Вы были у них звездой, а на корабле сурового капитана Чижика, получается, никаких дам.

...

- Ну как же так? Ведь просто по имени, это не профессионально… - Майя Юрьевна обескуражено развела руки в стороны, поглядев на малорослого Ивана. Впрочем, он ведь даже чуть выше её был, просто ниже всех остальных мужчин на звездолете. Не самое, наверное, веселое ощущение для молодого парня. – Майя Юрьевна считает, что это не по субординации, второй инженер Иван… эээ… Раздолбайло, кхм. - девушка сдавленно хрюкнула, пытаясь сохранить суровую физиономию.
Вот как, спрашивается, градус серьезности здесь поддерживать, когда у техника ТАКАЯ фамилия? У техника. Алё! Фамилия Разломайла. Обломайла. Выломайла...
- Впрочем, раз вам так нравится, буду звать вас по и-имени. Ммм. Второй инженер Иван. А знаете, у меня вчера случилась преинтереснейшая ситуацийка, - девушка загадочно понизила голос, слегка опустив веки. – Некто посетил мою каюту, такой себе прямо Мистер Аноним. Причём, не ломая замка что интересно. Вот вы в этом сечёте, так скажите пожалуйста, как это возможно. Второй. Инженер. Иван. Раздолбайла?… кхм… РаздолбайлО.
Этот парень её и в дальнейшем удивил, когда сначала перекрестился, а потом принялся шептать про себя, что?.. Молитву, получается?
Вообще-то, в детстве Майя Юрьевна в церкви с бабушкой бывала: в то время ее поразили сумрак, приятный запах благовоний и полное отсутствие голограмм. И это в век высоких технологий, когда компьютеры могли почти всё! Ни, тебе мониторов, ни телевидения.
В церкви было очень странно – настоящий огонь, настоящие иконы, пение да торжественное гудение колоколов… Никаких тебе искусственных огней да ярких имитаций. Маленькая Майя тогда мало что поняла, но ей понравилось – красивая древняя архитектура, печальные свечи и грустные глаза иконописных изображений. В этих глазах не было вражды – одна лишь добрая печаль. Сострадание и молчаливое тёплое понимание.
Это она уже позже поняла, само собой, когда чуть выросла и увидела что-то похожее в глазах Чижика. Может потому и запал он ей в душу – своими грустными глазами, добрыми глазами и печально понимающими.

Доброта Майю всегда обезоруживала и вводила в ступор.

Что ж. Приятно видеть человека твёрдо придерживающегося своих убеждений, как инженер Иван. Лыжная валькирия не знала молитв, но в Бога верила. Верила что не зря всё это – жизнь, борьба, стремление к чему-то.
Должна же быть какая-то цель!
Ей даже жаль стало, что она молиться не умеет. А умеет только злиться и от ярости кипеть – не правильные это чувства, неконструктивные если подумать, но Майя Юрьевна уже разозлилась на космос и высокие мысли на некоторое время растеряла.

...

Отсалютовала большим пальцем Алёшке, ощущая непривычную лёгкость в теле.
- Алексей Кирович, а ведь гравитация здесь меньше. Офигеть. Представляете, какие трюки здесь можно было бы выполнить. Олимп! Я вам говорю – это Олимп и мы пьем амброзию вместе с олимпийцами. Да у зрителей бы крышу снесло, если бы я пошла на усложнение. Кхм, - Майя припомнила, что её приватный разговор могут слышать все. – Разумеется, чисто гипотетически. Разумеется, не будь я такой ответственной и собранной натурой. Скажем в мой выходной. Во время метафорической увольнительной, ага-ага.

Заткнувшись, Майя с интересом оглядела странный город, живенько уткнувшись взглядом в свой планшет.
А неплохо здесь всё-таки: солнце, день, наверное, свежие ветерки гуляют по этой пустынной площади. Можно было бы расправить плечи и смело идти вперед, если бы не одно НО. Весь этот багаж.

- Ох, Фёдор Михайлович, - Светлова как бы горестно вздохнула, как бы горестно нахмурившись под своим шлемом. – Не оставляете вы мне выбора с этим чемоданом. Было бы вопиющим нарушением субординации, ответить вам снова «нет». Проявлением неуважения и нарушением устава. Ну что поделать? Берите, капитан. Старший лейтенант Светлова отрывает этот несчастный груз от сердца.
Ликующая про себя Пчёлка, пожалуй, слишком легко передала свой чемодан в руки Чижика – такое себе хиленькое расстройство процента на два удалось выказать. Хоть и вынослива была Молния Светлова, и стожильна и упряма аки ломовая лошадь или даже цельная пчела, а всё же женщина: тяжковато ей было всё это на себе одной переть.
Вот теперь стало полегче, ура. Дружелюбно поглядев на Алёшку прикрывающего отряд сзади, девушка двинулась вперёд вместе со всеми. Молодец Лекс! И отошел вроде бы, на замечание Чижика не обиделся – даже остроумный ответ нашёл неунывающий рыжик. Солдатище родное, а не Стругачёв.
Майя двигалась по улицам, с интересом разглядывая местную архитектуру и прислушиваясь к разговорам мужчин: ждала информации со своего планшета, собирая данные о воздухе этой планеты.

Она оторопела, когда местный житель всё же соизволил явиться на свет сам. Девушка дернулась, мимодумно вцепившись в кого-то из мужиков рукой. Не видела в кого точно, потому как тут же отпустила, постаравшись взять себя в руки. Данкийски парням нужна маневренность.
«Спокойно Светлова, это всего лишь трёхметровый паук. Что может случиться плохого в этой ситуации!?»
Поёжившись, девушка оторопело прислушалась к Данко. К эмоциональному Данко, что немаловажно. Тудыть его в программную качель, этого искусственного упрямца!
- Д-данко. Теперь я знаю к-какие друзьям вам нравятся, безымоциональный в-вы м-мой друг… - хриплым голосом обратилась девушка к искину, напряжённо разглядывая местного урод… кхм… ну назовём это словом… инопланетянина.

Пчёлка переступила с ноги на ногу, вцепившись мертвой хваткой в свою аптечку. Собственное прозвище сейчас казалось особенно смешным.

«И правда Светлова, а чего бы тебе не потрепаться с этим приятелем? Свойские же пацаны. Блин»
Впрочем, какого-то прямо омерзения Майя не испытывала – медик же - скорее она испытывала закономерное чувство страха. А вдруг эта высоченная жуть прямо сейчас их сожрать вознамерится?
– Фёдор Михайлович, шесть ног, а не восемь. Это не паук! Учитывая скорость передвижения, думаю, произошли от хищников: при их размере пища должна ооочень питательной, богатой протеинами. И в голове у меня зажглась красная лампочка. – Помолчала, прикусив губу. - Никто не приглашает к себе домой на первой встрече: сначала трёп ни о чём и фальшивые улыбки, а потом уже дружба и тараканы в голове.
Решать, конечно Чижику – верить новому другу или нет. Майя пока не верила, хотя разумность инопланетянина интриговала.
Первый контакт, первая встреча с чем-то доселе неизвестным!
Девушка отчаянным взглядом поглядела на свой планшет, надеясь что сканирование уже закончено.
«Вот бы собрать данные об этой особи! Полагаю, его жизненные показатели будут очень сильно отличаться от человеческих. Можно написать статью. Настоящую хренову научную статью, елки-палки. Старые пердуны в белых халатах прямо-таки закачаются, это же неизвестный науке вид… Ооо!!!»

- Надо бы их про Комитетскую площадь спросить... - уточнила Майя, нехотя отрываясь от своих восторженных фантазий. - Ой, то есть о проспекте.

Было похоже, что идея совместно посмотреть видео Светловой не очень понравилась. Это Чижик понял по слегка шокированному в первый момент выражению её лица. Хотя это могло быть простым удивлением от неожиданно сделанного предложения. Передумывать и идти на попятную он, впрочем, не стал - да и действительно считал, что если они втроём просмотрят этот сюжет и заново всё переживут с позиции прожитых после лет, это поможет им ну... хотя бы лучше понимать друг друга, уже не говоря о том, чтобы «излечиться» от печальных последствий пережитого опыта. С точки зрения педагогики - вполне разумный ход. С позиции психологии - тоже, как ни крути.
- Да, именно так, - кивнул Фёдор Михайлович, подтверждая её слова. - Нам необходимо вскрыть гнойник, чтобы не начался процесс гниения. Я верю, что всё ещё не настолько запущено. Какая просьба? - поинтересовался он.
И чуть приподнял брови, услышав пожелание смотреть эту запись не в её каюте. Не думал Чижик, что Майя суеверна, да и не был уверен, в самом ли деле это суеверия или девушка просто испытывает психологический дискомфорт от мысли просматривать сцены из прошлого на территории, которая по факту является её личным пространством. Словно бы просмотр нарушит его, больно резанув по душе. С кровью, значит. Нет, тут всё было не так-то просто.
- Никаких проблем, - чуть пожал он плечами. - Посмотрим в любом другом месте. Голокомната для этого вполне подходит. С Алексеем я поговорю, предложу ему это, - тон бывшего учителя стал заметно сдержаннее и неувереннее, сомневался он в согласии Стругачёва, это было у него на лице написано. Как и в том, что внимание капитана будет приятно рядовому безопаснику, учитывая, кем для него в прошлом был этот человек. - А когда?.. Ну, сейчас у нас нет на это времени, - будто бы с облегчением даже заметил Чижик, - так что после возвращения, в любое свободное время. Сколько длится эта запись? - уточнил он. - В любом случае, время найдём.

Когда Майя неожиданно сменила тему на отношение капитана к женщинам, не желая заканчивать этот разговор на печальной ноте, да снова вспомнила про девочек из училища, якобы к нему неравнодушных, Фёдор Михайлович казался удивлённым. Брови его поднялись чуть ввысь, как и слегка приподнявшиеся уголки губ.
- Ну, спасибо, Светлова, за такое нелестное мнение обо мне... - с нотками шутливого обиженного возмущения в голосе сказал капитан. - Ничего подобного, конечно. Я не из тех суеверных приверженцев старых стереотипов, что женщина на корабле - к беде. Наоборот, если тебе интересно моё мнение - я полагаю, женщины в экипаже способствуют психологическому спокойствию и здоровой атмосфере в коллективе. Экипажи из одних мужчин часто оказываются морально неустойчивы перед трудностями, в то время как женщина на борту даёт им дополнительный стимул к преодолению этих трудностей. У мужчин природой заложен инстинкт защищать и оберегать женщин, а это очень сильный инстинкт, способный в минуту чрезвычайной опасности превратить мужчину в дикого зверя, готового разорвать врага. Ваши похвала и одобрение для нас много значат, это бесценное топливо для движения вперёд, - Фёдор Михайлович согнул руку в локте и сжал пальцы в кулак, энергично показав это самое продвижение вперёд. - Я просматривал списки кандидатов на этот полёт. Среди них были и женщины, но экипаж, за исключением тебя, подобрали мужской, это верно, - кивнул он. - В целом, на мой взгляд, они ориентировались больше на профессиональные навыки и опыт кандидатов, и здесь я не могу сказать, что комиссия, подбиравшая экипаж, не права. Хотя следовало чуть больше внимания уделить психологической составляющей. Кстати, в списках были два интересных имени, кхм, - Чижик кашлянул в кулак. - На штурмана предлагали Настю Полоскову, недавно получившую диплом. Но у Александра Оттовича опыта несравненно больше, хотя, помню, Настя была отличным навигатором уже в том возрасте. Здесь не могу не согласиться с выбором, исключительно объективно, так-то я был бы рад видеть Полоскову в экипаже. Вторым интересным кандидатом был... - капитан помолчал секунду и понизил голос, - Кир Аркадьевич Стругачёв. Отец Алексея. Он мог быть одним из пилотов, но выбрали Ромашкина-младшего и Бережного. Я не вправе судить, но мне кажется, у Стругачёва опыта больше, чем у Ромашкина...
Мужчина многозначительно помолчал, затем тихо хмыкнул и, сложив руки за спину, отвернулся к стене и чуть нахмурился.
- Не стоило мне тебе об этом говорить. Как капитан я не имею права сомневаться ни в ком из экипажа. И я действительно считаю, что Фотон Игнатьевич заслуживает этот полёт.
В тоне Чижика тем не менее читалось явное «но».
- Ладно, заговорились мы с тобой. Идём готовиться к высадке, - кивнул он и развернулся, таки уходя.

* * *

Второй борт-инженер попросту проигнорировал настырные попытки девушки вызнать его отчество. Нет, он её выслушал, чуть хмурясь, и казалось, уже собирался что-то ответить, но дослушал до конца и просветлел лицом, покивав на «раз вам так нравится».
- Да, мне так нравится, многоуважаемая Майя Юрьевна, - усмехнулся он сдержанно. - Так же, как вам нравится называть всех по имени-отчеству, хотя некоторым, уверен, это режет слух. С Фотоном, к примеру, который Игнатьевич, мы общаемся на «ты» и по имени, - уточнил он, будто Фотонов на «Данко» было целое множество... хотя в двигательном отсеке, конечно, были свои фотоны. - Попробуйте как-нибудь. Думаю, ему понравится, - Раздолбайло улыбнулся, как довольный кот.
На вопрос про мистера Анонима Иван ненадолго задумался, отведя хитрые глаза куда-то далеко в сторону. Его лицо на короткое время приобрело почти мечтательное выражение, а затем он с шумом выдохнул, усмехнулся и по-простому кивнул:
- Надеюсь, ваша орхидейка на меня не в обиде, м-м? Подумалось просто, что в лифте она ждёт, пока её доставят к вам в каюту, ну и... - Ваня дёрнул плечами. - У вас там очень интересно, Майя Юрьевна, но я, ей-богу, ни к чему не притрагивался, если вы об этом беспокоитесь. Разве что взглядом, - он показал двумя пальцами себе на глаза. - Замечательная коллекция трофеев. Я вам говорил, что я ваш фанат?
Их беседа не осталась без внимания, всё же они все здесь были рядом, кто собирался высаживаться на планету Икс. Никто их не прерывал, но Чижик какое-то время внимательно и строго смотрел на техника. Можно было допустить, что по возвращении Ивана ожидает серьёзный разговор с капитаном, и возможно, что он не отделается готовкой спагетти с ананасами и обещанием зарубить себе на носу.

Похожий строгий взгляд, хоть и не такой суровый и продолжительный, достался и Майе с Лёхой, когда Пчёлка радовалась более низкой гравитации на неизвестной планете.
- Та да, - с лёгкостью согласился Рыжик, - тут и бегать должно быть легче, и плавать, и вгору лезть, а уж про прыжки молчу. Самое то для экстремалов! - он показал большой палец в ответ.
- Что, хотели бы покататься здесь на лыжах? - улыбнулся Раздолбайло сквозь стекло шлема. - Жаль только, снега нет, не та погода, чтобы на лыжах ездить. Хотя, в других частях планеты, думаю, найдётся.
- Зато на роликах самое оно, и дороги тут подходящие, - Стругачёв наклонился, разглядывая покрытие дороги, по которой они шли, и пощупал его. - Не очень-то ровное, правда. Каменистое. Не, на роликах травмоопасно.
- Такие эксперименты здесь лучше не проводить, - не выдержал Фёдор Михайлович, бережно принявший Майкин чемодан. Катился он по этой неровной дороге не очень ровно, с лёгкой тряской, не настолько сильной, чтобы навредить хрупким вещам, которые могли оказаться внутри.
Вообще, Чижик явно был доволен, что Светлова доверила ему столь важную часть своего багажа. И ему было за неё спокойнее, и девушке намного легче. Чего не скажешь о Ваньке, который один волок свой ящик с ценными инструментами, напоминая трудового муравья, бережно несущего огромную личинку.

Кстати, о муравьях. Вот кого, наверное, напоминал местный житель больше всего. У земных муравьёв ведь тоже длинное тело, хоть и разделённое на сектора, в отличие от этого насекомого, имевшего веретенообразное строение туловища. Из других отличий было: намного более длинные по соотношению с телом лапки, чем у муравья, при этом необыкновенно тонкие, большое число фасеточных глаз, как у паука, и тот милый факт, что голова существа соединялась с телом при помощи длинной вёрткой шеи. То есть, в отличие от пауков и муравьёв, местные жители легко могли посмотреть в сторону или даже себе за спину, просто повернув шею и не разворачиваясь всем телом.
- Спокойно, Майя Юрьевна, - чуть дрогнувшим голосом сказал Иван, за которого она и ухватилась парой мгновений назад. - Это всего лишь инсектоид.
По голосу второго борт-инженера было понятно, что это не «всего лишь» инсектоид, а это, «чёрт возьми!», инсектоид. От которого можно не ждать ничего хорошего. Земная фантастика это подтверждает. Очень редко насекомые-инопланетяне в ней оказывались дружелюбными. Ну, а разумных рас инсектоидов пока никто не встречал, кроме как в книгах и фильмах.
Данко ничего не отвечал девушке, а между тем разговор с местным жителем, прогонявшим их прочь и в то же время предлагавшим «приют и трапезу», продолжился. Фёдор Михайлович кивнул Майе, бросил на неё быстрый взгляд и жестом приказал безопасникам опустить оружие, что они и сделали. Руки Стругачёва едва заметно дрожали, а Кырымжан опускал бластер с явной неохотой. Прятать их на пояс они не спешили и были готовы вскинуть и выстрелить при первом же рывке насекомоида в сторону людей.
- Мы люди с планеты Земля, - ровным голосом заговорил Чижик, а переговорное устройство затрещало, переводя его слова на понятный, наверное, для этого существа язык. Он вышел чуть вперёд, но держался за спинами безопасников. - Я капитан Чижик, это - моя команда, - Фёдор показал жестом сначала на себя, затем обвёл рукой остальных. - Мы не нанесём вам ни малейшего вреда.
Однако, чужак остался безучастным к заверениям человека с Земли, и всё его тело начала сотрясать мелкая дрожь. Странное существо повернулось и, сделав знак одной из передних лапок, пригласило их следовать за ним. Забавно подпрыгивая на своих тонких паучьих ножках, оно быстро пересекло улицу и направилось к зданию, слепленному из похожего на глину материала.
Времени на раздумья местный житель им не оставлял, поэтому Чижик, переглянувшись со всеми, достал также и свой бластер, просто на всякий случай, подхватил одной рукой чемодан и поспешил за насекомым. Майор и рядовой держались впереди, также с оружием наготове.
- Ох, и рисковый у нас капитан... - вздохнул тихо Раздолбайло, обращаясь к Светловой.
- Я всё слышу, - отреагировал Фёдор Михайлович, лишний раз напомнив им об отсутствии приватности. Голос его был заметно напряжён. - Будьте готовы ко всему. Может, нам и удастся расспросить его... о проспекте...
Увы, программа на планшете всё ещё анализировала состав воздуха на планете. Хотя прогресс был уже за 80 процентов.

Неожиданно из соседней постройки выскочил ещё один чужак. На этот раз это было не насекомое, а больше похожее на млекопитающее создание, совсем небольшое, размером со среднюю собаку, двенадцатиногое, покрытое мехом. Оно принялось хрипловатым голосом что-то оживлённо обсуждать с их остановившимся провожатым, то и дело заливаясь смехом, как будто радуясь удачной шутке. Как ни странно, но эти двое таких разных инопланетян вроде бы понимали друг друга, хотя один из них говорил, а другой трещал. На людей с оружием, расположившихся на некотором расстоянии от собеседников, двенадцатилап не обращал ни малейшего внимания, будто их здесь и не было.
- М-мда... - потянул Фёдор Михайлович, - вот и поговорили...
- Похоже, тут не только пауки обитают, - удивлённо заметил Стругачёв.
- Странно... очень странно... - техник огляделся по сторонам.
Спустя пару минут двое инопланетян всё ещё говорили, а капитан вдруг негромко сказал:
- Неудобно, конечно, прерывать их беседу, но что вы думаете, если мы попробуем обратиться ко второму местному жителю? Он выглядит более... общительным, - хмыкнул Чижик, определённо имея в виду совсем другое. То, что двенадцатилап не был пауком. - Данко, можешь перевести, о чём они говорят?
- Их речь плохо поддаётся анализу, капитан... они слишком быстро говорят, - ответил снова лишённый эмоций голос искина. - Вероятно, обсуждают местные новости и что-то про торговлю.

- В-видали? У нас с Данко особые отношения, ага-ага Я ему нравлюсь, - кривовато улыбнулась Майя Юрьевна половинкой рта, чуть вздернув азартную свою, медно-рыжую бровь (хоть этого никто и не видел, увы-увы). – Этот программный красавец молчит, потому что стесняется, точно вам говорю! Небось побежал выдумывать умный ответ для меня. Звездолётов наш Даниил «Данко» Фёдорович, бесценный сверхинтеллектище.

Шутка, конечно была так себе, на троечку в дневнике, но под пристальным взглядом инопланетного паука в три метра ростом, юморины рождались как-то слегонца со скрипом. Тут бы и Данко не сумел лучше придумать!
В общем, бесстрашная Майя была напугана. Оттого и кривилась в жуткой полуулыбке веснушчатая девушка, чуть похрипывая своим запоминающимся голосом – впрочем, сдаваться она не привыкла. По привычке прогоняла свой страх натянутым смехом, пристроившись рядом с маленьким инженером.

А некоторое время назад, она предложила этому же самому Раздолбайле с его электрическим причесоном, свою помощь. Указала пальцем на огромный ящик с инструментами, подходя чуть ближе. Чегой-то никто не торопился помочь Ивану - а ведь сразу видно что человеку тяжело, корпит аки муравей-труженник - и сам тоже о помощи не просит.
«Ох уж эти мужчины…» - мысленно скривилась Майя Юрьевна. «Ох уж эта мужская гордость, в чудесном мире мужчин»
- Будь на моём месте Фотон Игнатьевич, он бы сделал то же самое, второй инженер Иван. Мне кажется, вам не помешает еще одна пара рук, а кроме моих рук, других свободных здесь нет. Капитан уже везет прекрасный чемодан Данкийского Доктора, безопасникам нужна свобода движений, ну так давайте вместе, умм? – девушка чуть понизила голос, хоть это и было глупо, ведь новейшие скафандры предательски выдавали все личные фразы. Даже высказанные интригующим свойским шепотком. – И потом, вот если вы найдете чего полезного, я всегда смогу вставить свои пять копеек и примазаться к вашей славе, Инженер Иван. Разрешите мне вам помочь?

Пчелка подвигала руками в скафандре, разминаясь на этой планете с низкой гравитацией. Даже вот попрыгать захотелось, ну, будто бы на батуте или там на качелях… Не каждый же день в такие необычные миры попадаешь! Впрочем, суровый док Светлова была сурова, а потому ограничилась руками.
Итак ведь капитана Чижика разнервировали, кажись - вон как Фёдор Михайлович сурово глядит.

Бррр.

…А ведь Майя Юрьевна слушала рассуждения Лехи с нескрываемым удовольствием, до того как бывший преподаватель оборвал, значится, эту «вумную» беседу двух друзей и одного инженера с шокирующей шевелюрой на голове. К счастью для инопланетян прикрытой шлемом скафандра.
Ага-ага! Едва ли не мурлыкала наша Майя, слушая интеллектуальный разговор.
- Алексей Кирович, так это самый навар в супе, чтобы трюки были с риском. А если чего случАем повредишь и брызнет немного томатного сока – это же самый сок. Хе-хе, прошу прощения за тавтологию. Великолепная Майя Юрьевна вам так скажет. Зрители ради этого и смотрят ролики в сети, - девчонка самодовольно улыбнулась, норовя чуть приподнять подбородок даже в скафандре. – Вот я вам даю девяносто девять из ста, если бы спортсмены не повреждали себе чего-нибудь время от времени, выполняя жуткие трюки, никто не стал бы смотреть их шоу. Как медик, я конечно против такого идиотизма. Действительно, можно получить очень серьёзную и неприятную травму, которую кому-то придётся лечить. Но как Молния Светлова. Ох!

Майя совсем уж распрямилась, едва ли колесом грудь не выпятив, чувствуя себя Звездой.

- Отец, посмотрев одно из моих шоу, как-то раз сказал, что он за меня спокоен. «Будь у тебя мозги, случилось бы сотрясение, но почему я не беспокоюсь, Май?» - девушка произнесла это с таким нескрываемым удовольствием, будто бы лучшей похвалой в жизни делилась. Прямо вот от сердца оторванной у великого звездоплавателя Юрия Аркадьевича.
А дело было в том, что отца действительно трудно удивить. Однако, после пьяного ролика и пьяного же съезжания по лестнице на собственной физиономии, папа был удивлён. Очень удивлён! Процентов эдак на сто двадцать. А ведь казалось бы, должен был знать к этому времени, на что его четвертая дочь способна.
- Папа ценит мои шоу, - шепотом произнесла Майя Юрьевна, искоса поглядывая на Фёдора Михайловича с чемоданом. На ответственного Фёдора Михайловича, аккуратно транспортирующего лиловый чемодан. – Отец считает меня смелой. И все мои фанаты знают что я очень смелая, а все мои трюки без страховки! - хвастанулась напоследок Пчёлка Юрьевна, особенно выделив голосом вариант со смелостью. Ну, прямо вот захотелось перед Чижиком покрасоваться. А то: «Ты мо-о-ожешь не идти на эту планету… фыр-фыр-фыр… Григорьев может вместо теб-я-яя»
- Молния Светлова не гонит фуфло, вот я о чём… - когда дело заходило о самопахвальбе, Трудяга Майя была неистощима, разливаясь аки полноводная река по весне. Она уже и понимала что пора бы заткнуться и сменить пластинку на этом воображаемом граммофоне, но как же тут не бросить пару козыришек на стол, когда есть возможность собственное звездное прошлое припомнить? И какое прошлое! Совсем даже не далёкое.
Небось, Фёдор Михайлович думает будто она яичница-размазня на сковороде, переломленная экспериментом да жестокими рыцарями: желтки растеклись бледными лужицами, пригоревший белок словно тонкий блин… Но Бесценная Майя Юрьевна - это вам не это. И… И…
И вздохнув, девушка с трудом вернулась к настоящему. Эх. Нельзя говорить о себе бесконечно.

К сожалению, ну да ну да.

...

И снова пришлось возвращаться мыслями к огроменному пауку. Впрочем, Это конечно был не паук, а какой-то неведомый науке разумный инсектоид – у него вон тело даже совсем не паучье – длинное и тонкое. Но в уме уже прижилось упрямое слово «Паук».
С интересом прислушиваясь к беседе Чижика и этого насекомого, Светлова была разочарована: ничего важного новый знакомец не сказал.
«А ведь мог бы произнести что-нибудь вроде, я не собираюсь вас есть…» - Вздохнув, док отправилась следом за капитаном, неопределенно пожав плечами на слова Выломайлы.
- Нормальный, - это она значит про рисковость капитана ответила. Вообще-то, сложно было Фёдора Михайловича в излишней азартности и шальном характере упрекнуть. Не трус, конечно. Но Майе учитель (кхм, бывший учитель) казался скорее перестраховщиком, нежели тем отчаянным храбрецом, который норовит угодить в каждую опасность.
- Может абориген нас действительно в гости пригласил. Ну, или ему нужен обед с доставкой.

Сочувственно улыбнувшись Разломайле, когда Чижик напомнил что он всё слышит, девушка усмехнулась про себя. А интересно день складывается! – и кто бы мог подумать, что с этим инженером они довольно много будут общаться.
Вот скажем некоторое время назад, общаясь в шлюзе, ещё до высадки на планету, история снова уперлась в шокотерапевтического второго инженера. Ага! Догадка оказалась верной – именно неугомонный Иван Разломайло вломился в личные покои Валькирии Светловой.

Майя облегчённо усмехнулась, собираясь утешить Ивана:
- Ой, да вы не волнуйтесь, говоря по честности, мне ж до лампочки-кхе-кхе… - внезапно поперхнулась, поймав тяжелый взгляд Фёдора Михайловича направленный на Ваньку. Суровый такой и продолжительный взгляд, не обещающий второму специалисту ничего хорошего.
Разломайла-то Чижика не знал, поди наверняка считал, будто из капитана веревки можно вить ничего не опасаясь: с котом же проканало, значит и дальше по веселью пойдёт. Майя Юрьевна однако опасалась за нового знакомого – в открытый космос его конечно Чижик не выбросит, но… Но, Фёдор Михайлович умел быть жутким. И жёстким. И вообще.
Было в нём что-то от отца в момент гнева, некая ледяная властность.
...Вот раньше Майя и сама обожала шутковать над бывшим преподавателем, а тогда ещё не бывшим: журнальчиками там шелестеть, в тетрис поигрывать, выдувая жвачные пузыри время от времени. Сейчас, однако, ей этого делать не хотелось. И Разломайлу подставлять из-за своей каюты на которую в общем-то плевать, тоже не желалось.
Разговор наверняка будет менее приятным, чем это представляет себе Иван.
Прокашлявшись, докторша напустила на себя суровый вид, постаравшись выглядеть грозно (хотя скорее получилось пафосно, как на тех плакатах и открытках с неустрашимой Молнией Светловой, которыми пестрила ее каюта).
- Ммм. Ну, разберемся по возвращении. За орхидею - благодарю. А вообще зайдите в мой кабинет, когда вернемся, уважаемый Иван. Ммм, поговорим о субординации и о личном пространстве. Да. Проясним с вами тет-а-тет.

Что ж, оставалось надеяться что Выломайла поймет маневр Майи Юрьевны, а Фёдор Михайлович, напротив, не поймет и оставит разбирательства в этой ситуации на совесть старшего лейтенанта. Подмигнуть технику док не могла. А потому грозно и старательно хмурилась.

...

- Мне это не нравится, - вернулась Майя Юрьевна в действительность, рассматривая нового шерстистого пришельца. – Этот шерстистопод навевает неприятные мыслишки, вы думаете о том же о чём и я?

Снова обвела внимательным взглядом этот чудесатый город, с его удивительным дизайном и крайне разнообразной архитектурой.

- …Нет, мои панкейки конечно были шикарными, но я сейчас не только об этом думаю. Два разумных вида на одной планете, что-то здесь не чисто. Плюс этот эклектичный город. Короче, я серьёзно струхну, если здесь появится еще один неизвестный инопланетный вид, – посмотрела на свой планшет, тоскливо вздохнув: проклятая программа всё ещё обрабатывала данные. – Больше всего Майю Юрьевну поражает, что инопланетяне совсем не удивлены… казалось бы, они должны хотеть нас убить, или хотя бы вызнать кто мы. Кричать «Караул!» или просто таращиться. А они общаются друг с другом. Круто. Чайка с плюшками только и не хватает, - снова обвела тревожным взглядом этот город, потом посмотрела на Чижика. - Давайте поговорим с Шерстистоподом Duodecim, ага. Я его типа нарекла двенадцатиногим на латыни. Фёдор Михайлович, а можно нам тоже поговорить с этими инопланетянами, или вы сами будете общаться?

Пчела с нескрываемым любопытством ожидала ответа, ведь общение – самая великая сила.

...

Там, возле столовой, когда разговор закончился, а Чижик уже двинулся вперед, Майя чуток приотстала на мгновение задумавшись о чём-то своём, потом ускорила шаг нагоняя бывшего учителя.
Общение, общение…
- Фёдор Михайлович, ну если вы считаете будто это не уместно, вам звать Алёшку. Туда-сюда… пирожки с картошкой… короче я могу предложить ему сама. Мы ж с вами друзья. Хотя, будь я на месте Алексея Кировича. Фу. Я бы хотела чтобы со мной поговорил капитан, а не какой-нибудь там лейтенант. Хотя мы с Алёшкой тоже в дружбе состоим и прекрасно понимаем друг друга.

Нервозненько прикусила губу.

- Что касается Фотона Игнатьевича, - девушка понизила голос, внимательно поглядев на Чижика. – Это вполне понятно и вы правильно сделали, что сказали мне. Помимо того что я ваша давняя ученица, Майя Юрьевна ещё и корабельный врач, ага. Следовательно – со мной и нужно делиться собственным мнением. Здоровые сомнения – это нормально, капитан. Вы не правы, отказывая себе в простых человеческих эмоциях и тревогах. Только знаете что я вам скажу? - чуть приподняла брови Пчёлка Светлова, как-то погрустнев на вид. – Фотон Игнатьевич уважает вас и ценит эту службу. Его хрустящая свежевыглаженная форма. Его поведение. Для Фотона Игнатьевича этот полет много значит! И будь здесь кто-то с опытом как отец Алёшки, он бы конечно больше знал и чувствовал себя в своей тарелке… Но у Фотона Игнатьевича форма выглажена как с иголочки, почти хрустит! Поверьте мне. Это о многом говорит. К тому же, Фотон Игнатьевич, мужчина довольно симпатичн… - кхм, Майя стыдливо потёрла переносицу. – Вызывает симпатию и приятен в общении.

Помолчала, приводя мысли в порядок. Чуть улыбнулась Чижику, по доброму приподнимая уголок губы.

- Вы вправе сомневаться, Фёдор Михайлович, это нормально, но только вы не должны показывать своих сомнений. Ведь когда в тебя верят – можно горы свернуть. А если нет – то и руки опускаются, борьба теряет всякий смысл. В забеге нет интереса при пустых трибунах. Вот я в вас верю, и в Алёшку и в Фотона Игнатьевича тоже верю всей душой. Жаль, конечно, что здесь нет штурмана Анастасии Полосковой и отца Алёшки… Зато это очень молодой экипаж и здесь есть звезда, добившаяся всего так рано и так непостижимо эффектно…

Отважная Покорительница Лыж и Повелительница Всея Медотсека, выдержала значительную паузу, пафосно приподнимая подбородок. Ну конечно она вела речь не о капитане Чижике, самом молодом капитане в истории ВКС. Что вы, что вы!

- На борту имеется Светлова Майя, которая всегда побеждает!

На нагнавшую его девушку Фёдор Михайлович, повернув голову, посмотрел как-то особенно нежно. Словно бы она его мысли угадала и нежелание так быстро завершать этот разговор у столовой. Видно было, что он совсем не прочь продлить немного это общение - пока ещё позволяло время, отведённое до посадки на челнок. Тёплый взгляд прошёлся по её веснушчатому лицу, выделяя в нём отдельные черты, скользнув будто по её удивительным бровям, по глазам, умеющим выразить самые различные эмоции порой лучше слов, по тем самым веснушкам, щедро усеявшим нежное девичье лицо, да по губам с привычно изогнутым в усмешке уголком, и затем снова устремился вперёд по коридору. Он не останавливался, но слегка замедлился, чтобы им комфортно было общаться, следуя по коридору рядом.
- Нет, Светлова, - покачал он головой, - спасибо тебе, конечно, но я думаю, что должен предложить ему это сам. Как мужчина мужчине. Он ведь может подумать, что я его избегаю, если за меня это сделаешь ты. Мне кажется, мы с ним найдём взаимопонимание. Стругачёв - хороший человек. А хорошие люди тянутся друг к другу. Как бы это нескромно не звучало, - Чижик едва заметно улыбнулся. - Как ты и я. Как ты и он. Осталось только замкнуть круг. Я поговорю с ним, - твёрдо кивнул капитан, покосившись на прикусившую губу Майю.
Выслушав её мнение про ситуацию с первым пилотом, Фёдор Михайлович слегка притормозил, неуверенно и вроде бы чуть удивлённо поглядел на неё, прежде чем пойти дальше.
- Возможно, ты меня не так поняла, - осторожно ответил он. - Никаких сомнений в Ромашкине у меня нет. Это надёжный пилот с хорошими личными качествами. Я ему безусловно доверяю, как и каждому на корабле, иначе не работал бы с этими людьми в команде. Я просто заметил, что у Стругачёва... старшего, конечно, опыта несравненно больше, но это совсем не значит, что Ромашкин в чём-то хуже справляется со своими обязанностями.
Чижик вдруг улыбнулся.
- Любопытное у тебя мнение относительно формы. По-твоему, выходит, чем внимательнее человек относится к своей внешности, тем серьёзнее его отношение к своим обязанностям? - капитан взглянул на Пчёлку. - В этом есть смысл, конечно, но это не всегда верно. Те же Бережной и Романовский, например - они позволяют себе ходить в мятых комбинезонах. Или с пятнышками жира, например, как в случае Спартака Валерьевича. Не постоянно, но случается. При этом эти люди очень ответственно и добросовестно выполняют свои обязанности. Нет, Светлова, я не считаю, что внешний вид так уж важен, - качнул он головой в отрицательном жесте. - Фотон Игнатьевич - он просто аккуратист, у него свой стиль и он следит за своей внешностью. Во всяком случае, у меня сложилось о нём такое мнение за то время, что мы притирались друг к другу. И это подтверждают данные из его досье.
Чижик слегка бровь приподнял, услышав Майкину оговорку про то, что Фотон вдобавок ещё и симпатичный мужчина. То есть, вызывающий симпатию и приятный в общении. Подумав секунду, поднял свою руку и мягко положил ладонь на плечо идущей рядом девушки-доктора.
- Я в вас верю, Светлова, - уверенно сказал он, делая на этой фразе особенный акцент. - Верю в каждого на корабле. Даже не сомневайся в этом. У всех есть свои индивидуальные особенности, каждый чем-то выделяется, и пусть мы пока не успели как следует сработаться, но мы - одна команда. К тому же, у нас на борту есть ты! Светлова Майя, которая всегда побеждает!
Подняв перед собой вторую руку, сжатую победно в кулак, Фёдор Михайлович вдруг приобнял слегка Майю сзади за плечи, оказавшись в этот момент очень к ней близко. Это мгновение длилось недолго, он тут же убрал свою руку с её плеча и отстранился. Но это был дружественный и тёплый жест близкого человека, а не просто бывшего учителя и нынешнего капитана. Конечно, случаются такие люди, которые запанибрата со всеми и даже незнакомого человека при разговоре могут вот так, за плечи. Но Чижик к ним точно не относился. Это уж Майя знала наверняка. Если только не ошибалась в нём всё это время. А ведь кое в чём уже ошиблась. Например, раньше она и подумать не могла, что он может быть иногда... жутким.

* * *

Кто знает, понял ли Раздолбайло скрытый Майкин намёк, этот пикантный маневр старшего лейтенанта Майи Юрьевны с предложением поднашкодившему технику явиться в её кабинет для разговора про субординацию, однако он его принял с лёгкостью. Как будто только этого и ждал. Словно кот, которого не пускают в комнату и он сторожит у двери момент, когда кто-нибудь оттуда выйдет, чтобы прыгнуть в образовавшуюся щёлку и сразу же занырнуть глубоко под кровать, под самую стенку, где его невозможно достать, не воспользовавшись пылесосом или феном. Вот и спрашивается теперь, а получится ли Ивана выгнать из кабинета, без этого самого фена-то? Хотя, всегда можно позвать Третьего Вертера со встроенным пылесосом.
- С удовольствием, Майя Юрьевна, - радостно улыбнулся этот подражатель кота Бегемота. - Я готов лично принести вам свои извинения за своё неподобающее поведение. Поверьте, я только хотел сделать вам приятное. Облегчить ваш труд, так сказать. Всё же цветок не самый лёгкий, зачем вам напрасно было себя утруждать? Да и лифт для него - не самое подходящее место. - Он примирительно поднял руки, облачённые в гладкие белые перчатки от скафандра-комбинезона. - Согласен, что следовало вас спросить. Но тогда не вышло бы сюрприза и этой лёгкой интриги, правда? Ничего ведь плохого не случилось?
Ванька прикусил язык, вдруг вспомнив про похождения двух рыжих космических раздолбаев в коридорах и каютах жилого отсека для офицеров. Впрочем, как раз здесь не было его вины. Ведь не он же заставлял Стругачёва ломать замок в капитанскую каюту. Парень сдержанно улыбнулся, припоминая этот случай. Хорошо, что в шлеме за стеклом его лицо видно не очень чётко и на нём сложно прочесть эмоции.
- В общем, как только скажете, я к вам зайду на чашечку чая, угумс, - кивнул он напоследок и покосился на капитана.
А Чижик, кажется, благосклонно отнёсся к желанию Выломайлы облегчить Майе жизнь тасканием тяжестей. Вид у него стал менее суровый. Вмешиваться в их разговор капитан не посчитал нужным.

* * *

- Нет-нет-нет, благодарю за помощь, Майя Юрьевна, я и сам справлюсь, - отчаянно засопротивлялся Иван этой самой помощи, когда девушка уже после высадки предложила ему оную с ящиком инструментов. - У вас и своего добра полные руки, а я сильный. Точно вам говорю - справлюсь! - он перехватил ящик поудобнее. - Уф. В следующий раз просто скажите мне, чтобы я взял всего поменьше. Нормалёк. Справля-яюсь!
И он таки справлялся. Шёл со своими инструментами, даже не пошатываясь. Действительно, как трудяга-муравей, способный поднять вес, значительно превышающий его собственный. Руки у техника были крепкими, сильными. Даром что сам невысокого роста, зато телосложение у парня было коренастое. Такой себе маленький крепыш. Ну как маленький... всё равно ведь выше Майи, пусть и ненамного.
- А примазаться - это я не против. Вы только вдумайтесь, если кто-нибудь назовёт новый тип культуры в честь первооткрывателя: «на этой планете преобладают постройки культуры Раздолбайла», - продекламировал Иван лекторским тоном. - Люди просто не поймут, как может так называться вполне цивилизованная, не первобытнообщинная культура. Другое дело - культура Раздолбайла-Светловой, это уже как бы говорит, что не всё так плохо в королевстве Датском, - усмехнулся второй борт-инженер, спокойно иронизируя над своей неблагозвучной фамилией.
- В самом деле, не стоило столько с собой брать, - поглядев на него, сочувственно покачал головой Фёдор Михайлович. - Если тяжело, я могу помочь. Прекрасно справлюсь и с чемоданом на колёсиках, и с дополнительным грузом.
- Всё в порядке, капитан, - возразил техник. - У меня всё схвачено, не волнуйтесь!

- Звездолётов Даниил... Фёдорович? - неожиданно тихо рассмеялся, судя по голосу, Чижик. - Не в мою ли честь ты нарекла его этим отчеством? Вот уж как сына его не воспринимал, - капитана явно повеселила эта шутка девушки. - Хотя, если учесть, что я как капитан ко всему экипажу отношусь по-отечески... гм...
И он вдруг замолчал, наверное, не решившись добавить «то все вы должны быть Фёдоровичами, а ты, Светлова, Майей Фёдоровной, а никакой не Юрьевной!»
- Да не, Фёдор Михалыч, - возразил Алексей Фёдорович Стругачёв. - У людей в экипаже есть свои родные отцы. Даже у кота Матроса... ээ, в смысле Бегемота, есть отец Иван, а вот у Данко нашего отца нету. Вот вы им и будете. И вообще, капитан должен быть отцом звездолёта! Хоть крёстным, хоть родным.
Эта неожиданная отповедь безопасника вызвала у Чижика новую порцию весёлости.
- Думаю, ты прав, Стругачёв, - усмехнувшись, ответил он. - Хотя у Данко, несомненно, есть отцы-разработчики. Но давайте его самого спросим. Данко, тебе нравится, как тебя назвала Светлова?
- Да, капитан, - спокойно сказал искин. - Майя Юрьевна придумала для меня хорошие имя, отчество и, замечу, достаточно редкую фамилию. Кораблёвых много. Звездолётовых всего несколько на всю Родину.
- Значит, решено. Неофициально это будет твоё полное имя, - решил Фёдор Михайлович.
- Принято, капитан, - серьёзно ответил Данко.

Стругачёв покивал шлемом на рассуждения Майки про рисковые трюки.
- Не буду рвать майку на груди... ээ... ну, рубашку, - поспешил он исправиться, - что готов брызгать своим томатным соком ради шикардосных трюков, но ты-то меня хорошо знаешь. И капитан меня хорошо знает, да, Фёдор Михалыч? Я человек, не боящийся риска! Да и все мы здесь - отчаянные космические первопроходцы! Так что, если понадобится, я всегда рискну. Не вижу смысла только рисковать зазря. Должна быть какая-то цель для риска, хоть самая пустяковая. Он должен быть изюминкой на кексе. Вот если изюма слишком много, то всё удовольствие ведь теряется.
Пока Лёха пустился в туманные рассуждения с намёком на философскую составляющую, Чижик внимательно смотрел на Майю. Через шлем это было видно.
- Никто не сомневается в твоей смелости, Светлова, - заверил он её уже без той весёлости в голосе. - И мозги у тебя точно на месте. Без них невозможно достичь того, чего ты смогла.
- О-о, ваш папа, Юрий Аркадьевич Светлов? - уважительно спросил Иван. - Человек-легенда! Я о нём книгу читал. Его слово дорогого стоит, и раз уж САМ Светлов считает вас смелой, нам ли, простым смертным, в этом сомневаться? - решил прихвастнуть и подольстить Раздолбайло, но как-то очень неудачно пошутил.
Очень. Неудачно. Потому что все взгляды устремились на него, и в каждом читалось осуждение. Даже Кайрат Тимурович поглядел на техника как-то мрачно и исподлобья. Кто-то мог бы решить: сейчас будут бить. Ого-го! Похоже, Кырымжан тоже недолюбливает Майиного отца. Об этом говорила реакция обычно невозмутимого, как скала, офицера по безопасности.
- Что? - поглядев на всех, недоумённо спросил Ванька. - Я не прав?
- Вам, Иван, немного посдержаннее надо быть в комментариях...- тихо сказал Чижик и отвернулся.
- А что я такого сказал? - решительно недоумевал парень.

На фоне возникшего напряжения мужчины как-то притихли, и даже шутка про обед с доставкой осталась без особого внимания. Хотя Чижик её, кажется, не оценил, несколько хмуро поглядев на Майю.
А теперь они стояли, как памятники первым космонавтам с Земли на этой планете, и наблюдали за разговором не в меру болтливого двенадцатилапого разумного с разумным же инсектоидом.
- Сам шерстистый вызывает неприятные мысли или то, что на одной планете уживаются разные виды? - уточнил Фёдор Михайлович, опасливо оглядываясь по сторонам. Мыслили они с Майей в одном направлении.
- Мне он чем-то тарлуба напоминает, только маленького, - заметил второй борт-инженер.
Тарлубы - это были полуразумные дикари, жившие на одной планете, колонизированной ксилонами. Цивилизация трёхметровых шестилапых мишек, едва вышедшая из первобытнообщинного строя. Они очень были похожи на земных медведей, научившихся ходить прямо.
- И что, по-твоему, будет означать наличие на одной планете больше двух разумных видов? - будто не заметив комментария Ивана, спросил Чижик у девушки. - Но ты права, мне тоже кажется странным, что наше появление их не удивило. Словно бы для них это в порядке вещей... Шерстистопод Дуодецим, хм... Конечно, Светлова, ты ведь наш специалист по контактам, - напомнил вдруг капитан. - У тебя первоочередное право, в общем-то.

Решив обратиться к мохнатому болтуну, группа землян сдвинулась с места, чтобы подойти к инопланетянам ближе и заговорить с двенадцатилапым. Те всё так же продолжали трепаться между собой, не обращая на людей внимания. Как вдруг...
Они глазом не успели моргнуть, как это маленькое существо прыгнуло на их насекомого-провожатого и... откусило ему одну из его шести ног! Оглашая воздух душераздирающим рёвом, паукообразное существо повалилось на землю, раскидывая вокруг себя оставшиеся конечности. А его обидчик просто стоял и смотрел на него. Всё также игнорируя гостей с Земли. Агрессивным он нисколько не выглядел.
- Капитан?! - выкрикнул Кырымжан, вскидывая бластер, но не спеша стрелять без разрешения главного. Ведь непосредственно людям опасность не грозила - только в этом случае безопасники могли действовать по своему усмотрению.
Майя заметила сквозь шлем лицо Чижика, также поднявшего бластер. Он явно пребывал в растерянности, не зная, что предпринять: оглушить маленького чужака выстрелом из бластера или, игнорируя его, броситься на помощь корчащемуся на земле в судорогах провожатому. А может, вообще стоило отсюда уходить, пока сами целы? Не вмешиваясь в местные разборки.
- Капитан, чего нам делать?! - шикнул на него теперь Лёха, пытаясь вернуть в реальность. У него явно палец чесался дёрнуть спусковой крючок.
А Раздолбайло пятился назад, держа перед собой ящик с инструментами вместо щита, но не решался отходить от остальных.

…Она тогда напилась. Пожалуй, в первые за пять лет, снова почувствовав себя загнанной в угол – в безвыходной жуткой ситуации, когда нет спасения и надежды. Когда только рыцари, только бессилие и мрачные тени мечутся в пещере будто птицы, что подсвечены оранжевым светом одинокого факела на стене. Обезумевшие летуньи.
Она бы не призналась самой себе, будто скучает по звездам; что не желает превратиться в призрак собственной матери, растворившись в карьере, среди ледяной белизны больничных коридоров. И не хочет больше добывать призы заставляя себя быть первой. Что обрыдло! Что всё это давно превратилось в чушь! Слишком горько – признаться самой себе что заплутала в собственной в жизни - не знаешь куда идти, не туда свернула покинув учебный класс Фобоса.
На лыжах оно понятно. Молнией Светловой оно понятно. И лучшей ученицей своей медшколы – гордостью, семнадцатилетним гением, звездой.
А если ты просто Майя… Кто ты? Зачем ты? Кому ты будешь интересна, если не разбиваешь свой лоб и не добываешь призы, не хмуришься грозно с рекламных плакатов и не становишься первой во всём.
Кто будет тебя любить? Кто станет помнить о тебе?

Ценить...
Отец всегда говорил – любят только тех, кто этого стоит.

Отвечая на все сложные вопросы разом, Майя напилась - первый раз, по взрослому, накинулась на яркие вкусные напитки будто страждущий человек в пустыне. Один бокал. Второй бокал... Третий. Потом уже всё стало без разницы – пей, веселись, гуляй душа среди ярких огней да смеющихся лиц, среди этой музыки. Пестроты! Магии миражей. Только не весело было: иллюзия, иллюзия, иллюзия. Впервые за пять всё стало иллюзией – сказка исчезла, а силуэты рыцарей проступили особенно ясно, подкрадываясь откуда-то из тьмы.
И тогда она прыгнула в шальном угаре, желая доказать себе что ничего не боится: что плевать на семнадцатилетие, на уходящее детство с его шальными забавами, на осуждение и смех всех этих чужих людей – плевать. Майя она всегда Майя. Молния которая Побеждает! Не склонна грузиться чепухой и прошлым её не достать. Прыгнула с лестницы на роликах. Ударилась. Разбила лоб, чувствуя противный вкус крови на губах, пролетела по ступеням кувырком, скривившись от острой боли. На секунду, захотелось прижаться к кому-нибудь и просто пожаловаться: ведь больно, ведь так нужна помощь. Покачала ушибленной головой, забираясь на роликах по ступенькам снова – кто ей сунул эти коньки? Откуда они вообще взялись в тот вечер?
Майя не помнила. Залезла на лестницу не обращая внимания на смеющиеся лица своих поклонников, на тех кто подначивал. Восхищался. И презирал тоже.
Прыгнула снова, желая попасть зачем-то именно в этот фонтан. Скатиться по лестнице на роликах и взять преграду – будто от этого жизнь зависела, что-то сейчас доказать! В воде холодной стоя по пояс. Глупо. По пьяни. Среди всех этих чужих людей, пытаясь главное объяснить:
- Я живая! Жи-и-вая. Светлова. Я вам не актёр. Я – МАЙЯ Светлооова и я живой человек… - бухим этим, безвольным своим языком не умея главное высказать. – Вы… Вам плевать… нравлюсь – только когда побеждаю. Ну и катитесь нах… Вам всем всё равно, но я не актёр. Это моя жизнь! Я - Светлова. И вы. Вам всем плевать. Ну и пошли бы вы в жо-опу с вашими аттракционами...

Она не помнила своей пьяной болтовни, это уже потом, пересмотрев по телеку ужаснулась. Все смеялись над отцом, над большой фамилией так «удачно» попавшей на язык его опозорившейся дочери, и никто не услышал Майю. Никто не услышал этого главного: «Я – Светлова и я живая!».
Даже она сама решила что всё это просто чушь, эклеры с помидорами и прочая ерунда.

Ей так нужна любовь, но неудачников никто не любит. Нет побед, значит никакого: – «Я буду тобой гордиться, Май»

...

И сейчас, когда разговор вдруг оборвался, ощутимо потяжелев на этой чужой планете с облегченной гравитацией, девушка застыла, снова почувствовав себя где-то в углу. Продрогла в современном скафандре будто бы на ветру. Это нечестно! Она же не может сейчас сбежать… - нет фонтана, зимы, нет любимых дорожек, в конце-то концов, по которым «Майя – беги», сквозь пургу да снег.

Она взяла на себя обязанности взрослого человека, вот в чем ужас. Назвался груздём – полезай в кузовок.
«Мой отец меня любит. А вдруг он меня разлюбит, если я перестану быть идеальной? Он ценит только лучшие вещи в своей жизни. И как мне тогда жить… без любви, когда никто тобой не гордится? Когда всем на меня плевать… разве можно подводить единственного человека, которому ты дорог?»
И виделась уже эта стеклянная комната, и холодная улыбка политика в которой нет ни жалости, ни жизни. Большой, как футбольное поле стол. Методичные удары злой ручки – дынц, дынц – оглушали будто наяву.
Но это же неправда!
Юрий Светлов умел быть другим: пускай и несправедливо редко, но он дарил тепло своей любимой, очень и очень одинокой дочери: когда увлеченно про часы говорил с римскими цифрами, когда интересовался ее делами. И этот полёт – всё это было подарком большого папы - не безвозмездным конечно подарком, но таким нужным в жизни одной Пчелы.

Майя застыла, шагнув к инженеру. Под этими взглядами мрачными, в этой вопящей громкой тишине. Нахмурилась, вставая рядом с незадачливым Выломайлой, будто бы прикрывая его. Потому что не могла поступить иначе.
Не хочет помощи с тяжелым ящиком, это ладно, а презирать его за отца – никому не позволит! «Хотите на Ивана злиться за его шутку, тогда и об меня вытрите ноги, ведь это я - Майя СВЕТЛОВА. А я своего отца люблю. Он хороший. Не всегда прав, но он мой родитель!»

Холодно поглядела на Кырымжана, плевать ей сейчас было и на его бороду, и на его взгляды: пусть только попробует, кадавр армейский, на весёлого Раздолбайлу наехать из-за его плохой шутки. Сглотнув, перевела свой взгляд на Чижика.

«Я может никогда его больше не увижу!» - невысказанным ответом на все вопросы разом. В мыслях, значит, когда долгим печальным взглядом смотрела на капитана сквозь шлем.
«Вы можете не любить моего отца, Фёдор Михайлович, и я это понимаю. У вас нет ни одного повода, чтобы наслаждаться обществом Юрия Аркадьевича Светлова, но только папа, один единственный из всей семьи, заботился обо мне все эти годы. Папа всегда хотел лучшего для меня, и хоть я иногда схожу с ума пытаясь быть достойной ТАКОГО ОТЦА, пытаясь соответствовать его требованиям и желаниям, но только он единственный меня любил.
…И любит по-прежнему.
Как же я могу жить без его одобрения? Неужели вы бы смогли гордиться мной, если бы я так легко, так запросто и без вопросов, позабыла своего папу? Отреклась от него и посмеялась бы вместе со всеми. Бегите от такого человека, Фёдор Михайлович – если он плюёт в свою семью. Бегите и не оглядывайтесь, говорю вам по чесноку. Вы никогда… »
Но на последней безмолвной фразе, Майя отвернулась, ведь это уж было слишком личное даже для взгляда без слов: Фёдор Михайлович никогда не обещал её любить, и просить о таком было бы просто глупо, неуважительно к себе и по щенячьи. Чувства либо есть, либо их нет. Майя - верный Сэм в этой истории.
Всё просто. Она садовник идущий за Фродо, рубаха-парень, на которого всегда можно положиться. Она поможет, но ничего не ждёт взамен.

«Да уж Светлова, ты ничего не должна ждать взамен… Для всяких «взаменов» имеется блондинка. Всё просто. Ты верный Сэм, замечательный Сэм и архетипическифигенный персонаж»

...

Ага, всё просто.
…Только отчего так приятно ей было, когда Фёдор Михайлович поступал правильно с её точки зрения? Почему так хорошо?
Когда сам решил поговорить с Алёшкой, по-мужски, не вмешивая доктора Светлову.
Отчего обрадовалась девушка, улыбнувшись бывшему учителю настоящей почти что, не кривой улыбкой? Будто спало заклятье и перестала она бояться в этот момент.
И кивнула ему открыто, сердечно, ловя на себе тёплые взгляды. Согреваясь в них и гордясь Чижиком. Не скрывая своего одобрения:
- Я тоже так считаю. Именно вы должны поговорить с Алёшкой, ведь это не моё дело - это между вами двумя. - Потом усмехнулась, поглядев в сторону лифта. – По лестнице, или вы даже на один этаж ездите на лифте, Фёдор Михайлович? Замечу, что здесь очень вкусно кормят – можно быстро округлиться. Помнится, был такой мальчик в МЗУ, у него забавная фамилия была на «Б». Буханкин, что ли… Ёшкин кот, забыла.
Снова чуть посерьезнела док, не теряя впрочем, смешинки в глазах.
- Но возвращаясь к Фотону Игнатьевичу, а разве это не так? Если уважаешь свою работу, эффектность совсем не лишняя! Фотон Игнатьевич – эффектен. А потом, когда у вас сработал голоком, - сдавленно хрюкнула док Светлова, потерев веснушчатую переносицу с задорно вздёрнутым своим носом. – И мы нечаянно услышали тот разговор, и это был очень забавный разговор не предназначенный для чужих ушей, при всём к вам уважении. Фотон Игнатьевич предпочёл удалиться. А знаете почему? Чтобы не ставить вас в неловкое положение. Потому что капитана корабля нельзя ставить в неловкое положение, это правила игры. Правила уважения. Этому человеку можно доверять всем сердцем, вот я о чём. Хотя я тоже никогда не ставлю вас в неловкое положение, между прочим!

О да. Майя была в этом уверена. Она с удовольствием выслушала Чижика, расплывшись в улыбке когда он повторил её девиз. И вздрогнула, когда капитан приобнял её сзади за плечи: на сей раз, Майя Юрьевна, однако, в долгу не осталась, она тепло прикоснулась к руке бывшего преподавателя, сжав ее своими длинными пальцами. Обхватила мужскую ладонь своей женской, словно бы желая удержать мгновение - насладиться этим недолгим моментом близости, - быть может даже требовательно, быть может даже слишком ласково сжимая Его кисть. И отпустила тут же, сделав вид будто бы ничего и не произошло.

- Булкин, точно, я вспомнила!

...

Тяжело было возвращаться назад в настоящее, после всех этих тёплых воспоминаний: после того как Данко нарекли, после того как стояли так близко друг к другу. И всё же… Майе показалось будто Чижик действительно не считал ее глупой. Ведь правда же не считал? Для папы-то в основном вся ее деятельность относилась к «твоим нелепым глупостям, Май». А Фёдор Михайлович, неужто не считает ее тупой и недостойной?
Девушка утешилась этим простым для себя выводом, грустно улыбнувшись Раздолбайле. Не собиралась она его бросать – ещё чего! Своих не бросают, даже если ты в них не влюблён и они просто друзья по работе.

- Вы всё нормально сказали, годится. Но это не значит, что все вокруг простые смертные или ещё какая ересь… Это неправда. Просто мой отец – хороший человек, он послал меня на Данко чтобы я делала свою работу. Он знает что я справлюсь, что выполню свою задачу наилучшим образом. Потому что я эффективна и мне нравится побеждать. - упрямо произнесла девушка, чуть набычиваясь и наэлектризовываясь. - Папа хочет чтобы я помнила на какой достойный корабль я попала. Многие хотели попасть в этот экипаж. Вот...

«Отец желает чтобы я этого не забывала - о своих обязанностях, о том что всегда-всегда-всегда должна быть полезной и храброй».

Потом перевела тему, надеясь уйти с этих плохих рельсов: - Инженер Иван, что вы думаете про архитектуру этого города с позиции истории?

Чуть понурилась Светлова, когда заметила хмурый взгляд Чижика служивший ответом на ее шутку - как-то сразу немного стушевалась и застеснялась: и снова припомнился стол, и папина жёсткая речь, и как она напилась, и что все здесь окружающие, терпеть наверное не могут семью Светловых. Кроме Ваньки, ага.
- Ну ммм… я сейчас наверное глупость скажу… Понимаете, - облизнула Пчёлка пересохшие губы, проталкивая царапучие слова в горло. - Это как полочки, Фёдор Михайлович. Представьте фигурки котят, собак и крыс собранные вместе. Или зоологический парк, где зебра пасется рядом со львом, а мыши играют вблизи змеи. КосмоЗоо, да? Понимаете. Ненормально видеть эти виды собранные вместе, если только ну… всё это не чья-то коллекция… И… И тудыть его в качелю, эта архитектура напрягает Майю Юрьевну… будто бы совершенно разные виды строили эти город, капитан. Здесь не чувствуется ничего общего! Кажется, будто это не стиль города призванный создать ощущение разнообразия, это действительно разные стили совершенно разных существ.

Попыталась почесать переносицу, сокрушенно махнув рукой в скафандре. Невозможно же!

- Ну,.. пока это только личная теория Майи Светловой, капитан. Будем надеяться я говорю фигню. Пока мы не увидим третьего инопланетянина, волноваться не о чем… Да. Вот как-то так. Но я боюсь что мы угодили… ммм… в эту коллекцию странных существ. Но ведь челнок на орбите и по-идее, мы можем убраться отсюда в любой момент. Да. У нас всё хорошо.

А всё вдруг стало очень плохо, когда Шерстистопод Дуодецим решил откусить пауку лапу. Когда посыпались вопросы на Чижика и мужчины готовы были начать стрелять.
Инстинктивно отпрянула назад женщина, вздрогнув всем телом от ужаса, а потом, вцепившись зубами в губу, покачала головой пытаясь взять себя в руки.

«Мать твою, только пальбы сейчас не хватало!»

- Джентльмены, у меня есть чай с голубикой, - вдруг произнесла Майя первую пришедшую в голову ерунду, надеясь отвлечь данкийских мужиков, огорошить и переключить. - Мы не знаем их традиций, Алексей Кирович, не можем судить их мерками англичан. Капитан прав. Пожалуйста, не торопитесь стрелять.
Сделала шаг вперед, приближаясь к безопасникам – подрагивая про себя и стараясь оставаться спокойной хотя бы внешне. Не торопясь выскочить вперед как в свои двенадцать лет, но и не собираясь пускать эту ситуацию на самотёк.
- Данко Фёдорович, переведите пожалуйста для шерстуна: Что здесь происходит? Мы видим что этому человеку требуется медицинская помощь, позвольте нам ему помочь?

Именно так. Майя использовала слово «человек», как обозначение разумной, умеющей думать и испытывать боль особи, не важно, насекомоподобного вида или шерстистоподного. «Быть может я не права, но они разговаривали о новостях и погоде. Никто не убивает друг друга говоря о погоде… Или… Или я тоже измеряю мир мерками англичан»

Он ответил ей слабым пожатием пальцев, когда Майя обхватила его ладонь той руки, что легла ей на плечи. Слабым не из-за недостатка вложенной силы и не из-за кажущейся, может, не такой уж и обманчивой хрупкости девушки-доктора, а потому, что силу здесь и не требовалось вкладывать. Хватало просто обозначить ответное это, взаимное чувство теплоты и близости, что была между ними, несмотря на все препоны, которые могли быть между бывшим школьным преподавателем и его бывшей ученицей. Он. Ей. Отвечал. Этой взаимностью отвечал. Этим лёгким, словно прикосновение шёлка, перебиранием пальцев по её маленькой узкой ладони. Подобно прикосновению крыла бабочки. Тёплым взглядом ей отвечал и мягкой, доброй улыбкой.
- С моей комплекцией мне округлиться не грозит, - эта, должно быть, хитренькая уловка, чтобы продлить их общение ещё на один коридор, убегавший от лифта к лестнице, заставила Чижика улыбнуться чуть шире и веселее.
Кажется, он догадывался, почему Майя это сказала. Ведь не думала же она, в самом деле, что худощавый капитан Фёдор Михайлович легко способен «округлиться». Ел-то он как все, не воробьиными порциями, а вполне себе нормальными, человеческими. Уж давно бы у него животик образовался при таком образе жизни, будь он склонен к полноте. Но нет, его физиология, по-видимому, предотвращала подобные риски. Тот случай, когда многие женщины, гнобящие себя диетами, обзавидовались бы.
- Но, если ты хочешь пройтись по лестнице, составлю тебе до неё компанию, - решил капитан, казалось, уже вроде бы принявший решение подниматься на лифте, однако передумавший. И они миновали дверцы подъёмника, направившись дальше по коридору, мягко освещённому равномерно распределёнными лампами дневного света.
Усмехнулся, несколько даже смущённо, Фёдор Михайлович, вспомнив случай с вызовом Михалкова, взгляд чуть в сторону отвёл, испытывая небольшую неловкость. Брови свои не слишком густые чуть приподнял удивлённо будто, но мигом же их и обратно опустил.
- Ну, Михалков... - Чижик со смущённой улыбкой головой покачал. - Видел, как я обеспокоен предстоящей встречей с тобой, а он у нас только на работе человек серьёзный, человек дела. Вне её он тот ещё остряк. Так что, если только говорите не о деле, ты не воспринимай его слишком серьёзно, Светлова. Шутник он ещё тот. Но человек очень хороший, надёжный, и старый мой друг. Вместе с ним учились.

* * *

- Гендос... э-эй, Гендос! - Михалкова потормошил за плечо сидевший сзади одноклассник.
- Мм? - светловолосый юноша оглянулся. - Чего тебе, Воля?
Смуглый, косматый и чернявенький, как цыган, Вольский переклонился через парту и с хитрой улыбочкой показывал два пальца.
- Это что значит? - не понял Гена.
- Я стрельнул у бати два магаза «Балтики», - подмигнул Воля. - Так что, будет халявный выпивос.
- Воля, не на уроке же... - шикнул Михалков, однако губы его расплылись в довольной усмешечке.
- Зато теперь задачки будешь щёлкать со своей фирменной Михалковской улыбкой, - хохотнул одноклассник и сел ровно.
Блондин вернулся взглядом к голодоске, за которой преподаватель астроматематики вещал что-то нудное, но такое важное для освоения космического пространства. Слушать его уже не было сил. Скорей бы вечер. Михалков обвёл класс долгим взглядом, задерживая его на товарищах. Остановился на Чижике и тихо хмыкнул. Да уж, Федьку придётся уламывать не нарушать традиций и пить наравне со всеми.

Этим же вечером темноволосый Федя Михайлович несколько испуганными глазами смотрел на два больших ящика пива, которые его друг Генка торжественно предъявил на очи почтенной публике, сплошь молодёжи из МЗУ мужеского полу, собравшейся в сарае Михалковского дома. Этот сарай был превращён доблестным его обитателем, будущим первым помощником Чижика на «Данко», в своеобразную комнату отдыха. Здесь были удобные диванчики, пара кресел, небольшой столик, голотелевизор в углу с навороченной приставкой и даже бильярдный стол, выглядевший среди прочего великолепия мебели эдаким английским джентльменом в обществе современной советской молодёжи.
- Гена, ну ты даёшь, - покачал головой строгий вьюноша Фёдор.
- Не я даю, а папа Воли нам всё это дал, - не менее строго поднял палец виновник торжества. - Кто ж отказывается от халявы? Ну-у... - он снял крышку с ящика, - налетайте, пацаны.
- Э-э... я не буду, - Чижик покачал головой.
- Будешь, - в руку будущему бывшему учителю и капитану «Данко» легла тёмно-зелёная бутылка, крышечка с шипением слетела с горла. - Иначе я обижусь. Не отбивайся от коллектива, птиц ты мой родной.
- Я же не пью вообще, - скривился птиц. - Только по праздникам иногда.
- То есть, по-твоему, мой ДР - это не праздник? - шумно возмутился Михалков. - Давай-давай. От одной бутылки тебе ничего не сделается.
- Ну! Здрав будь, бОярин Михалков! - пафосно провозгласил Вольский, и все его поддержали.

От одной бутылки Чижику действительно ничего не сделалось. Вторая тоже пошла хорошо. Третья вообще зашла на ура. Четвёртую он уже не помнил.
- Кто-нибудь! - уютненько лёжа на диване с почти пустой бутылкой, окликнул Вольский собравшихся перед телевизором и резавшихся в какую-то навороченную игру в виртреальности одноклассников. - Снимите этого ик... капитана звездолёта! А то он сейчас улетит прямо в открытый ик... космос, мать его!
- О, оцэ тема! - радостно отозвался украинец Овчаренко, повернувшись от экрана и заметив Чижика, занявшего стартовую позицию на бильярдном столе, временно превратившемся в командирский мостик звездолёта. При этом бильярдный кий почему-то превратился в телескоп, через который будущий учитель рассматривал звёзды на грязноватом потолке сарая. Вон то созвездие в углу - должно быть, Паутина Шарлотты.
Овчаренко тут же оторвался от игры, которую проходил именинник, и пошатываясь подошёл к столу с уютно расположившимся на нём Фёдором.
- Зараз зниму, эге ж, - дородный украинец грузно рухнул в кресло, достал из кармана голоком и принялся ловить кадр, действительно снимая на камеру Чижика, слегка заплетающимся голосом начавшего напевать неофициальный гимн МЗУ.

- На душе и легко, и тревожно,
Мы достигли чудесной поры,
Невозможное стало возможным:
Нам открылись иные миры.
Только б мы их пределов достичь не смогли,
Если б сердцем не слышали голос вдали.

Я - Земля! Я своих провожаю питомцев!
Сыновей! Дочерей!
Долетайте до самого Солнца
И домой возвращайтесь скорей!

Покидаем мы Землю родную
Для того, чтоб до звёзд и планет
Донести нашу правду земную,
И земной наш поклон и привет.
Для того, чтобы всюду победно звучал
Чистый голос любви, долгожданный сигнал:

Я - Земля! Я своих провожаю питомцев!
Сыновей! Дочерей!
Долетайте до самого Солнца
И домой возвращайтесь скорей!

Далеки, высоки наши цели,
С нами вместе на звёздном пути
Те, что жизни своей не жалели
И Земле помогли расцвести.
Пусть победно звучит и для них и для нас
Командирский приказ, материнский наказ:

Я - Земля! Я своих провожаю питомцев!
Сыновей! Дочерей!
Долетайте до самого Солнца
И домой возвращайтесь скорей!

- Гэй, Земля! - окликнул его ржущий Овчаренко и махнул рукой. - Ну-кось, встань прямо, выставь уперёд ногу, а кий свий у землю упри.
После недолгих инструкций Чижик наконец принял правильную позу. Знаменитый будущий космический капитан, самый молодой в истории Земли и раскрасневшийся сейчас то ли от жары, то ли от волнения, то ли от количества выпитого хмельного, стоял на бильярдном столе, гордо выпрямив спину, выставив вперёд ногу и опираясь на бильярдный кий, аки Гендальф на посох, и смотрел мечтательно-пьяным взглядом куда-то далеко, за стены сарая. Должно быть, видя космические просторы, дальние галактики и чёрные дыры с затерянными в них другими вселенными...

* * *

Такие они были, интеллигентные студенты МЗУ... Своего момента славы и творческого гения Фёдор Михайлович уже не помнил, зато помнил, как краснел и бледнел, когда ему пересказывали события того вечера. И сейчас, невольно вспомнив об этом, о старом друге своём Михалкове, странненько так захмыкал. Надо было переключить мысли на что-то другое и более конструктивное, и здесь неунывающая Майя, ловко перескакивавшая с одной темы на другую, как воробей с ветки на ветку, его здорово выручила.
- Фотона Игнатьевича я, как и всех, уважаю, - покивал капитан. - Ты молодец, Светлова, что беспокоишься о здоровой атмосфере на борту. Всё в порядке с моим отношением к нему, не переживай.
Они дошли до лестницы и остановились перед тем, как разойтись по своим этажам. Чижик повернулся к девушке и чуть улыбнулся.
- Булкин, да. Виктор Булкин. Я не видел его с тех пор, как ушёл из училища. Слышал только, он борт-инженером решил стать. Как у него с этим сложилось, не знаю, - покачав головой, он ободрительно кивнул. - Ну всё, Светлова. Готовься к высадке. Скоро увидимся. А со Стругачёвым я обязательно поговорю.
Ещё разок кивнув, капитан направился вверх по ступенькам на мостик, а путь Майи лежал вниз, к медотсеку.

* * *

Майкино вмешательство в неприятную - мерзопакостненькую, можно сказать - ситуацию с Раздолбайлом произвело внушительный эффект на всех, кроме, кажется, майора Кырымжана. Девушка видела в шлемах сплошные виноватые лица: Фёдора Михайловича, Стругачёва и даже самого Ивана.
- Ну, прошу прощения, если моя шутка кого-то зацепила, - неуверенно повинился техник. - Право слово, не имел намерений никого оскорбить. Но ведь вы же согласитесь, что папа Майи Юрьевны - видный человек?
В общем и целом, всем пришлось согласиться, кому кивком, кому пожатием плечами, даже Кырымжан был вынужден это признать красноречивым молчанием, поскольку спорить с этим было бессмысленно. Светлов действительно был видным человеком. Не богом бессмертным, если уж проводить сравнение с недавней фразой Ваньки, а именно человеком. Большим, сильным и властным. Человеком.

Переводом темы в сторону архитектуры этого необычного инопланетного города все воспользовались с заметным облегчением.
- Это напоминает мне хаотичную смесь культур, - разлился довольным соловьём Дятел, отвечая на вопрос медработницы. - В истории редко были похожие случаи, и уж такого нагромождения разноплановых зданий нет примеров в книгах, во всяком случае, я ничего подобного не встречал. Постройки разного размера, сложности конструкции и уровня технологического производства... м-м, будто их строили совершенно разные расы.
Послушав мнение доктора Светловой, второй борт-инженер задумчиво покивал, с ним соглашаясь.
- Присоединяюсь к Майе Юрьевне, очень странный здесь творится зоопарк. Прямо скажем, ксенопарк, - метко придумал он подходящее словцо для обозначения этого города.
- Ксенопарк, гм... - Чижик помолчал, с ещё большей подозрительностью осматриваясь по сторонам. - В теории про коллекцию я сомневаюсь, но факт, что здесь живут и сосуществуют совершенно различные расы, если судить по различиям в конструкциях домов... М-да... челнок вызовем, вдруг что, это да.

И снова вмешательство Майи спасло на этот раз уже не прямолинейного данкийского инженера, а шерстистого двенадцатилапого обитателя загадочной планеты, и не от осуждающих взглядов, а от трёх разрядов из боевых бластеров, пусть даже выставленных в режим оглушения. Светловский чай с голубикой удивил всех.
Лёха изумлённо поглядел на свою рыжеволосую подругу. А ведь пора бы ему уже привыкнуть к её манере решать все проблемы, шокируя собеседника чем-то таким необычностным, пусть даже матами из уст юной девушки, откровенной прямотой или, вот, резким переводом темы с межпланетного конфликта на далёкой планете в комнатку с тёплым камином, согревающим тебя в зиму, с креслицем и пушистым пледиком, с чашкой дымящегося чая - угу, с той самой голубикой - и всенепременно с хорошей душевной книгой.
- Отставить стрелять, - не очень-то уверенно, но всё же решил капитан. - Опустите оружие. Но будьте наготове.
- Ох, не к добру это... - тоном вечного пессимиста механика Зелёного из «Тайны третьей планеты» изрёк Кырымжан, опуская бластер. Разве что вздоха зелёновского знаменитого не издал, да взгляд его был жгучим и угрожающим, а не печально-меланхоличным, как у борт-инженера с «Пегаса».
- Есть, капитан, - вместо него вздохнул Стругачёв, следуя примеру своего большого и накачанного босса.
И тогда Майя вышла вперёд. Ну, как вперёд... она оставалась за спинами безопасников, но те расступились, чтобы она могла спокойно поговорить с шерстистоподом. Если он не кинется сразу же на неё - чтобы и ей ногу оторвать, значится. Может, он ноги коллекционирует - мало ли, какие у местных бывают хобби. Вон, Данко говорил, будто они про торговлю беседовали. Что, если цену лапы инсектоида обсуждали? У него их шесть, если очень в деньгах нуждается - одну не жалко отдать, да ещё ценителю этих самых ног-то. Глядишь, лет через сто эта паучья лапа в каком-нибудь межпланетном музее истории выставлена будет, радуя глаз туристов-инопланетников.

Переговорное устройство в скафандре заговорило что-то, загавкало, зарычало, и шерстун наконец-то соизволил обратить внимание на людей. Заперебирал своими двенадцатью лапами, разворачиваясь в их сторону, поднял свою енотово-барсучью морду, внимательно глядя маленькими умными глазами на доктора Светлову. А затем фыркнул в ответ на пламенную Пчёлкину речь и показал ей длинный язык, всем своим видом демонстрируя, что презирает её и она недостойна того, чтобы он с ней разговаривал, тратил на неё своё драгоценное время.
Паукообразное существо тем временем ворочалось на земле и страдальчески прижимало к брюху свою откушенную ногу. Оно что-то заревело-затрещало, и коммуникатор перевёл голосом искина:
- О нет, нет! Это очень хорошо! Вы не должны этого делать!
Раненое существо медленно, пошатываясь, стало подниматься на ноги. Оно смотрело на людей и, судя по всему, не понимало причину их волнения. Шерстистый же подпрыгнул на месте, проворно разворачиваясь, схватил в зубы оторванную ногу «паука» и рванул куда-то в сторону, почти сразу скрывшись из глаз за углом ближайшего здания, провожаемый сердитыми и недоумёнными взглядами людей и слегка приподнятыми стволами бластеров.
Раскачиваясь из стороны в сторону, инсектоид продолжил путь к дому, будто вылепленному из глины. Из обрубка откушенной ноги сочилась кровь зеленоватого цвета, капая на землю. На этот раз он не звал их за собой, и надо было решить, последовать за ним и помочь или продолжить исследование планеты. К счастью, угроза стычки миновала. Но...
- Всё это очень странно, - подытожил Фёдор Михайлович. - Ну, кто что думает?

…Прикосновение Фёдора Михайловича было легким словно ветерок летом, - ласковое и щекотное, оно между тем взбудоражило Майю Юрьевну словно порыв вихря – тот самый порыв, что заставляет вдруг идти рябью тёмное зеркало пруда. Ещё недавно безупречное холодное себе зеркало, возлежащее равнодушно и покойно в своем каменном ложе. И вдруг преломившееся, разволновавшееся, идущее мелкими встревоженными волнами. Только вместо пруда – душа. И сердце! Отчаянно, жестко, громко забившееся в груди, и в горле и в ушах, и в желудке и во всём теле.
Она брякнула первую попавшуюся глупость про Булкина, потому что всё стало слишком серьезно. И приятно. И страшно. И тепло. Горячо. Слишком! Прямо таки топка паровозная. Ай-яй – чтобы не обжечься!..
Эти мужские пальцы, скользнувшие по её ладони, невесомые сейчас и умеющие быть крепкими, пальцы-то, ответившие чем-то большим, нежели простое дружеское уважение: не капитанское прикосновние для старшего лейтенанта ВКС, и уж тем более не учительское для ученицы.
Это было что-то личное. Очень и очень хорошее, ошарашивающее серьезное. В рыжей голове Майи возникла сама собой фраза: «Коготок увяз, всей Пчёлке пропасть»

Старая добрая пословица на новый лад, говорящая о вещах вечных как сама жизнь.

Первый раз девушка испытала это чувство – нежное прикосновение другого мужчины, не брата, не отца, не подружки какой-нибудь, хотя, уж если по честности, Майя и не дружила с женщинами. Да и с парнями тоже крайне редко приятельства заводила.
Сама по себе держалась по жизни Пчёлка: правдивая, открытая на первый взгляд, и отчаянно веселая девчонка, а вроде особняком. Одна. Не допускающая в свою семью. Не допускающая в свою душу к вещам сердечным и настоящим: у нее не было ни одной фотографии Фёдора Михайловича на видном месте, так же как не было фотографий отца или братьев. «На орхидею мою любуйтесь, на призы и на пурпурное знамя. На меня пьяную и бухую в роликах смотрите. Смейтесь, говорите что я тупая, странная и сумасшедшая. Но не трогайте то, что я трогать не позволю. Не прикасайтесь к тому, что для меня Свято»

Майе хватило того проклятого класса на «Фобосе», она научилась оберегать свой внутренний мир. Вы же вот не знали что она готовить умеет? А Майя с детства этим увлекалась, ага-ага.

И вот первый раз, видимое это прикосновение: не спрятанное, открытое – между ними двумя на виду. Пускай не лицом к лицу, но нечто настоящее, что-то такое ценное – что не стали скрывать от друга. Ещё не эротичное, но уже не просто дружеское.
Взаимное! Отвечающее на этот порыв души.
Лёгкие мужские пальцы будто шелк скользящие по ладони, живые пальцы говорящие о чём-то важном. От любого другого такое бы было возмутительно. Как подмигивание сержанта Громова – не нужно, и не допустимо. Любого другого отправила бы колбаской по Малой Спасской непобедимая Валькирия Майя Юрьевна, с их розовым повидлом, с их эклерами и чепухой развесистой. «Прочь, прочь от меня с такими глупостями, лапки прочь!»
Но. Ведь. Потому бы и отправила. Ей нужно было только от Него. От одного мужчины, который врезался в память с детства: сначала как отец и брат - слишком добрый, слишком замечательный учитель. Звезда в окне без страха и упрёка, в которого все девочки из МЗУ влюблялись. C этого ведь всё и началось.


…Ох уж эти девочки, ох уж эти баловницы - не знали они о том, что нельзя играть с огнём. Не ведали о конкурентном Светловском характере: ведь именно эти охи да ахи, заставили Майю обратить внимание на одного скромного Чижика. Доказать попытаться, что восхищаться-то там нечем. Неорущий учитель!? Ну-ну, втирайте, просто трудные ученики не встречались. На сто Светловских процентов любого можно разозлить, важен только подход. Важен продуманный План «В», то есть Выбешивания и Вероломного НерВомотания.
А он запомнился, запал в душу.
Преподаватель неинтересного предмета, который конечно не мог нравиться. Фу. Вы что! Не гордая на первый взгляд, Майя, была очень даже горда, истинная дочь знаменитого капитана Юрия Аркадьевича Светлова.
Она довольно быстро зауважала Фёдора Михайловича и прекратила шутить свои шуточки (тем более что журналы действительно оказались интересными – почитывать их втихую на уроке, много лучше, чем делать это «громко».)
Зауважала конечно, но чтобы интересен ей был – как этим дурочкам восторженным, что мечтали повзрослеть и выйти замуж поскорее? «Ха! Ещё чего!? Я-то вам тут не такая тривиальная особа»

Сначала запал в душу как учитель. Потом как родной, невозможно добрый человек – обезоруживший, убивший почти что этим пониманием в Пещере, разговорами хорошими, чувством родственности. А Майя с полки девочка. Совсем одна, как лучший сувенир великого отца.
В финале Эксперимента как знак вопроса – зачем, почему, для чего вы это сделали и отчего не сказали!? Ведь я так вам верила. Дралась за вас. А вы… меня… Идиоткой перед всеми.

И вот теперь, в свои семнадцать лет, когда до совершеннолетия оставалось всего пол-года – Фёдор Михайлович пророс в сердце как настоящий человек из плоти и крови. Правильнее сказать – как мужчина. Целиком! Со своими слабостями, достоинствами, характером и этими фразами порой странными, совершенно неподходящими для леди: «При, Светлова как собака к своей цели, я в тебя верю!», «Оставайся Светлова на корабле, пока другие пойдут рисковать жизнями», «Заруби себе на носу, Светлова. Если ещё РАЗ!!!»
Да. Он нужен был ей целиком – с недостатками своими, между прочим тоже. С Экспериментом, с тем что было до Эксперимента и после в классе.
Нужен! Не как идеал двенадцатилетней девочки видящей мир в черно-белых тонах, не как супер-герой с длинным красным плащом, и не как добрый воспитатель дядя-Федя, безусый нянь для вытирания заплаканного носа.
Она принимала его как мужчину – умеющего быть добрым, и гневным, говорящим мудрые вещи, а порой и довольно нелепые. Прикосновение взволновало ее как женщину, вызывая какие-то смутные, но довольно сильные желания. Эмоции. Чувства. Ведь мало желать кого-то, думать о ком-то и желать помочь, но если человек Отвечает.

Это. Уже. Всё меняет.

…Захотелось прильнуть к нему, нежно тепло трепетно – остановить мгновения, чтобы оставаться рядом. Фёдор Михайлович крепче, чем выглядит. В этом Пчёлка уже убедилась: он умел сжать пальцы почти до боли, так, чтобы стало чувствительно. Так – чтобы проняло!
А сейчас. Сейчас было нежно, и живые пальцы щекотали Майину руку. И Пчёлка боялась поглядеть на Фёдора Михайловича, потому что тогда она бы неизбежно посмотрела на его брови, и губы, умеющие как ни странно улыбаться. И залюбовалась бы его глубокими глазами, в которых стало много меньше грусти, и захотелось бы Светловой, чтобы его рука сжала ее плечи сильно. Почти впиваясь! Чтобы стало почти что больно, да-да, почти до боли! А она бы тогда обхватила его в ответ своими узкими ладонями, аккуратными, но не безвольными. Женскими. Совсем даже не слабыми. Умеющими быть ласковыми, сильными, наперекор всему - прогонять лёд из душ и сердец. Она бы схватила его этими женскими руками, сжала бы плечи наслаждаясь ЖАРОМ, единением, чувством близости, и…
И сердце забилось ещё сильнее. Хорошо, что Пчёлка не видела капитанского лица, лишь смеялась тихонько, почти не умея смеяться вслух, подергивалась, хихикая: потому что правда было щекотно.

«Коготок увяз – всей Пчеле пропасть».

Майя очень живо переключилась на Булкина. Ведь оно разрывало ее сейчас, сладко-мучило это чувство: грело, покалывало, пугало. Рыцари научили Майю Юрьевну быть осторожной в своих эмоциях. Они всегда рядом – эти тёмные силуэты из тёмных кошмаров: расслабься чуток, позволь себе стать счастливой и налетят вороньём чтобы всё разрушить. Тогда в пещере она тоже расслабилась, а потом...
- О Булкин, класс, жаль, что не видели. Алёшка… кхм… Алексей Кирович, должно быть больше о нём знает. По-моему они лучшие друзья, он его столько раз поминал в прошлом… Виктор Булкин. Ха! Это здорово, что у Булкина-то всё хорошо, - Майя несла чушь забористую, зациклившись на этом Вите Баранкином-Буханкином-Булочкином разнесчастном. Но ведь иначе она бы наверное взорвалась. Чудесное качество. Таким, наверное даже папа не владел: захлебываясь в романтических чувствах, о Булкине говорить!
– Олрайт. Значит борт-инженет. На сто процентов рада что у Вити всё хорошо. Хотя, мне казалось ему бы больше подошло быть коком. Ага-а-сь. Выход – через час, то есть, уже меньше… Майя Юрьевна запомнила. До встречи.

И тогда побежала Майя Юрьевна готовиться, ведь час до выхода – и на что его спрашивается потратить?
На то чтобы дрожать от страха перед рыцарями, глотая их противный дым, въевшийся в память глубоко и прочно? Невротически грызть ногти и бояться последствий своего шага – ну, она тогда тоже в Пещере была счастливой, и чем всё кончилось…
Страдать? Или думать о том новом, что могло бы произойти.
Но ты ведь Сэм, Светлова, верный Сэм. Классический, немного недалёкий персонаж с мешком в руке - архитипическифигенный. Садовник который помогает Фродо. Майя решила продолжать вести себя как Сэм (вы что ли сомневаетесь, что она блин Гэмджи, самый настоящий ни на что не претендующий!?) – спрятать сокровище глубоко в душе и до выхода никому не показывать, ни за что. Она приняла душ, собралась, напряженная до предела. Пожалуй, даже трагичная.
Но внутри укрылось Оно. Новое. Жаркое. Рвущееся жить! Цвело в душе, накатывало волнами. Иногда Майе казалось будто бы вода выкипает, попадая на неё из душа, закипает, испаряясь паром.
Сжала зубы, забивая боль и страх, сладость эту на сердце, тревоги: «Позже Светлова. Позже. Вот вернешься, и будет время подумать и никакие кошмары не достанут тебя в твоем стеклянном кабинете. В этом светлом просторном помещении, где так хорошо думается, среди восхитительного кондиционированного воздуха в Личном Улье»

…Веснушчатая тоненькая девчушка собрала волосы в косичку, аккуратно и быстро, заплетая длинные медвяно-рыжие свои волосы в нечто женственное и простое. Так удобнее будет под скафандром, а отросшая челка не станет лезть в глаза. Да, Это очень удобно для похода. А если это понравится Фёдору Михайловичу, ну.
Ну…
Прорывалось, смягчало, напирало острым льдом на хрупкую плотину. Снова посмотрела на себя в зеркало Светлова, как и вчера – чуток насупившись, и… как-то по доброму.
«Ну прямо Алёнушка недобитая, твою мать.» - Валькирия Светлова не увлекалась женственными образами. Ей больше нравились длинные высокие хвосты неукротимых амазонок, а если уж накатывало что-то необычное, непременно желалось себя осадить.
Чтобы мир вернулся в норму.
Фыррр! Усмехнулась ироничненько, опуская саму себя на землю. Фыр-фыр-фыр, Светлова – не будь смешной.
Но ведь капитан заметил ее косичку в шлюзе, а Ей сделалось приятно, хоть она и сделала вид, что ничего Такого здесь нет. Да она даже и не глядела в его сторону, ага-ага!

...

- Да что б я сдохла, если мы его оставим, не разобравшись в чем дело. Разумному явно больно, нельзя его так бросать, самим же блин будет гадко. – Майя Юрьевна покачала головой, провожая страдающего паукообразного задумчивым взглядом, она сейчас размышляла как помочь ему и не убить одновременно. Это ведь инопланетянин, с иной совсем физиологией. Не для человечьего врача – пациент-то! Скорее для энтомолога.
И всё же. Даже тошно представлять себе было: как пойдут они дальше, такие себе шуткующие и веселые люди будущего, светлые и в супер-скафандрах, а кому-то то там больно, кто-то истекает зеленой кровью в тихой норе. И шипение это, и походка – всё указывало на то, что «Пауку» не слишком-то хорошо. Нельзя его так оставлять. Живому - больно.

…Припомнился жутенький детский образ – «словно заяц дробью подстреленный». Тот, кто пережил нечто неприятное, не может оставить другого в беде: «А если даже и не в беде, надо сначала слегонца разобраться в чем тут дело!»

- Вдобавок, как ни по суди, это контакт. Узнаем побольше об этом виде, быть может о ксенопарке чего взболтнет, - посмотрела на Ивана, кивнув ему головой. – Клёвое название! Не знаю насчет коллекции, но всё это мне не нравится. Надо идти, - вимательно в планшет вгляделась, он как раз должен был закончить к этому времени с первичным анализом. - Имеется доктор Григорьев, специалист-биолог. Имеется бесценный Данко Фёдорович с его чудным программным мозгом и одна Майя Юрьевна, подготовленная лучшим образом для оказания первой помощи людям. Да. Алексей Кирович! И у меня действительно имеется с собой чай, что немаловажно. Ага-ага, подберите вашу челюсть с пола, рядовой Стругачёв, я бы без своего термоса и носа не высунула со звездолёта. Я думаю втроём, мы сумеем составить одного достойного ксеноврача и не убить арахно-сапиенса. Ну, может он и не будет пить наш полуденный английский напиток, но попытаться стоит.

Чуть поморщилась, припомнив высунутый язык шерстистопода. Ну и ну! Или у них такой обычай приветствовать чужеземцев, или… это был скорее жест презрения, иди ж ты блин в качель. В любом случае, Майя решительно двинулась к паучьему логову.

- Идёмте идёмте, джентльмены! – поторопила она мужчин.

- Не знаю, не знаю, - ответил Фёдор Михайлович на хаотичные Майины рассуждения о Булкине и их большой крепкой дружбе со Стругачёвым. - Можно у Алексея спросить, поинтересоваться. Может, они поддерживали связь после того, как Стругачёв покинул училище. Да, Виктор хотел быть борт-инженером, насколько я знаю. Не всем же дано так вкусно готовить, как это у вас со Спартаком Валерьевичем получается. Кстати, панкейки твои просто замечательны, очень давно я ничего такого не ел, - между делом, но вполне искренне похвалил капитан её стряпню.
На этом моменте и расстались. Майя уже не видела, как Чижик, поднявшись на десяток ступеней вверх, остановился и повернулся, смотря ей вслед. Туда, где исчезала внизу лестницы её тоненькая фигурка с чудесными рыжими прядями, придававшими лёгкого налёта игривости строго-серьёзному облику девушки, который она так любила принимать, даже неся откровенную ерунду. Она скрылась из вида, и мужчина чуть улыбнулся светлой доброй улыбкой. А затем, слегка вздохнув, продолжил подъём.
Пора было готовиться к высадке.

* * *

Видимо, ход мыслей у Фёдора Михайловича был похожим, так как он легко согласился с Пчёлкой.
- Я тоже считаю, мы не должны оставлять раненого инопланетника, не попытавшись хотя бы помочь или, вот, не разобравшись, да. Поддерживаю Светлову, - кивнул он, начиная следовать за инсектоидом, и вся группа людей в скафандрах сдвинулась с места, чтобы не отстать от бедолаги, сочащегося зелёной кровью. Впрочем, лишившись одной из ног, он двигался уже далеко не так быстро, и люди за ним вполне поспевали. - Кроме того, как специалист по контактам, ты сейчас главная, Светлова, - напомнил он девушке. - Если сомневаешься - коллективно обсудим, если уверена - веди.
- Только подойдут ли ему наши медицинские препараты? - засомневался Раздолбайло, неожиданно показав, что во многом мыслит в одном ключе со старшим лейтенантом доктором Майей Юрьевной.
- Сомневаюсь, - согласился Чижик, - однако, мы действительно можем положиться на знания Игоря Кирилловича по ксенобиологии. Также как и на энциклопедические познания Данко. Попробуем хотя бы предложить помощь.
- Не помогут наши лекарства, так вот Майка... Юрьевна чаем его напоит, - шутканул друг Стругачёв. - Хороший крепкий чай её приготовления кого хочешь на ноги поставит! Ну... даже если не на все, - одёрнул себя Лёха, поглядев на жалкий обрубок, оставшийся от некогда тонкой и длинной паучьей лапы.
Между тем, программка-анализатор сообщила о готовом результате анализа. И - о чудо! - в местной атмосфере в воздухе не было обнаружено вредоносных для человеческого организма микроорганизмов, слава тавтологии! Конечно, люди всё ещё могли подхватить какой-нибудь местный вирус... с такой же вероятностью, с какой можно подхватить грипп в не-гриппозный период. Не маленькая вероятность, так что стоило ещё подумать, надо ли им так рисковать и снимать шлемы. Но и совсем не большая.

Наконец инсектоид-провожатый вошёл в здание. Люди по пятам следовали за ним. Безопасники шли первыми и были настороже, держали оружие слегка приподнятым. И даже Чижик не убирал свой бластер на пояс и выглядел напряжённым, будто каждую секунду ожидал нападения.
Внутри царил неописуемый беспорядок - повсюду были разбросаны обломки диковинной, чудаковато выглядящей, но приспособленной явно для более гуманоидных созданий мебели, пол устилали остатки какой-то неопределённой полусгнившей пищи, а может, то была и блевотина вперемешку с другими отходами паучьей жизнедеятельности. Мерзенькое такое, отвратительное зрелище. Хорошо, что в скафандрах они не могли чувствовать запахи, здесь наверняка стояла жуткая вонища. Уж не эту ли пищу инсектоид им предлагал в качестве трапезы?
- Да-а-а, - потянул Алексей Кирович, всё это в ступоре разглядывая и осторожно переступая через эту кашицу и кучу-малу на полу. - А он нас ещё в гости звал. Плохие у них тут представления о приёме гостей.
- Похожую картину я наблюдал в игровой приставке одного своего знакомого, - ошарашенно проговорил Иван. - Он дал мне починить. Я её развинтил - а внутри всё кишит тараканами. Целый гадюшник с такими же вот следами повсюду. Брр, - вздрогнул инженер.
Чужак тяжело опустился брюхом на громоздкую скамью, свесив все лапы на пол, и застыл. Прежде, чем земляне успели предложить ему помощь или вообще начать разговор, прямо у них на глазах развернулось поистине удивительное зрелище - из сочащегося зеленоватой кровью обрубка начала медленно расти и менее чем через минуту достигла своего нормального размера новая нога! Страшная рана мгновенно затянулась!
- Нефиговые у него способности к регенерации... - пришёл в священный ужас Раздолбайло, в шоке глядя на теперь уже целого инсектоида.
Такое скоропостижное явление новой ноги поразило всех, даже Кырымжан в удивлении слегка поднял одну бровь, как заметила Майя через стекло шлема.
- Регенерация... мда... Что ж... давайте тогда поговорим с ним, - растерянно предложил капитан, - расспросим, что здесь произошло и свидетелями чего мы только что стали.
- И что это за планетка такая дикая, - поддакнул Стругачёв.
- И в какие дебри Вселенной нас занесло, - поддержал его Иван.
- Да, да, обо всём расспросим, - покивал Фёдор Михайлович. - Надеюсь только, Данко сумеет верно изложить на понятном ему языке суть наших вопросов.
И они подступили к существу с расспросами. Первой слово дали Майе, как специалисту по контактам. На шаг впереди неё стоял майор Кайрат Тимурович с опущенным, но готовым к бою бластером. Чижик со Светловским чемоданом и Раздолбайло с Раздолбайловским ящиком расположились за спиной девушки. А тылы прикрывал безопасник Стругачёв на случай нападения сзади.
Майя заговорила, и инопланетник медленно повернул к ней своё лицо на тонкой шее, глядя глазами-фасетками на девушку с планеты Земля. Выглядел он крайне вялым после регенерации. Видимо, потратил все силы на восстановление утраченной конечности. Так и лежал брюхом на скамье, но из-за свешенных лап создавалось ощущение, будто он присел отдохнуть.

- Фёдор Михайлович, чемодан! - дернула уголком губы Майя Юрьевна, напряженным, страдательным прямо-таки взглядом поглядев на бывшего учителя. Мысль о том, что капитан сейчас повезет её бесценный лиловый чемоданчик по этому… ну назовём это мягким аккуратным словом ДЕРЬМИЩУ, заставила Пчелку смертельно побелеть.
- Пожалуйста. Обратите внимание, капитан, там сбоку имеется ручка чтобы транспортировать его на весу. Или… Или вообще, знаете, да фиг с ним с родимым… оставьте его там, за дверью, то есть на улице. Ёшкин кот. Я думаю в этом Ксенопарке никто не украдёт багаж Майи Юрьевны. Ага-ага. Но если удобнее на колесах и с собой… ну… ну везите как есть. Ооо. Это дизайнерский чемодан...

Отчаянно переживая и мучаясь, девушка готова была забрать свой драгоценный груз обратно (Фёдору Михайловичу же нужны свободные руки для бластера!), но оказывать первую помощь держа чемодан, ноутбук и планшет на весу, как-то слегонца невозможно. Даже если это всё дизайнерские, очень дорогие штучные предметы.
Ну и помойка же здесь царила – сто балов и даже целых двести по шкале Светловой! Пчёлка возмущенно покачала рыжей головой, насколько это было возможно сделать в скафандре: катастрофа просто. Это тебе не чистый улей из хрустального стекла, пропахший ветерками да медициной. Это тараканник какой-то, второй инженер Иван безусловно прав, а Пчёлы тараканам не друзья, как это всем известно. У Майи даже руки зачесались – с одной стороны ей ужасно, вот прямо-таки очень и очень сильно возжелалось отсюда убраться, а с другой стороны, ей даже захотелось провести здесь генеральную уборочку. Засучить рукава и основательно так взяться за дело, чтобы вымести всю эту дрянь, липкость, блевотину и хрен знает что ещё, коричневое да хрустящее, наружу. Видали же стол доктора Светловой? Идеальный, геометрически выверенный порядок – где розы, чайные кружки и поднос расставлены симметрично да великолепностно, по цвету, форме и фактуре. А у паука. Ужас просто!
Впрочем, со своим уставом в чужой монастырь, как это известно... Но чемодан-то жалко: он же такой лиловый, свеженький и аккуратный!

- Ё-моё,.. – девушка даже присвистнула в скафандре. – Фильм ужасов. Вот вы, Иван, про тараканник в приставке вспомнили, а я Слоника вспоминаю… ё-ёлки, меня ведь из-за этого достопятного Слоника и прозвали Пчелой. Блин, ну и история тогда вышла… Могу рассказать попозже, когда освободимся. Вот Алексей Кирович не даст соврать, ведь в годы МЗУ я скорее была похожа на таракана, ага-ага, за общую эту самую... хм, живую подвижность (мельком на капитана глянула). До Пчелы ещё нужно было дорасти, а помог великолепной Майе Юрьевне. Ага-а-ась. Слоник мне помог.
Девушка всплеснула руками, инстинктивно попытавшись потереть веснушчатый свой нос, но шлем, зараза эдакая, здорово мешал - поэтому Молнии Пчелиной оставалось лишь загадочно улыбаться, задумчивым хитроватым взглядом глядя в прошлое. В то недалекое прошлое после Фобоса, когда её, как и всякого новобранца, проверяли на прочность. Она даже хихикнула в своём шлеме, погрузившись на секунду в эти старые воспоминания.

Хихикала Майя своеобразно – будто всхлипывала с подхрюкиваньем. Веселая это была история, с иронией и преодолением.

О да. Слоник. Эта была излюбленная шутка над первокурсниками, практикующимися в качестве помощников у санитаров. Ну как тут не подшутить над малолетней рыжей выскочкой, которой и в больнице-то не полагалось находиться в силу возраста? Юной барышней, которой бы в куклы играть, а не отнимать у взрослых время, пытаясь наигрывать медицину. Мало кто тогда верил в крохотную по росту Майю Юрьевну, но после Слоника!
После Слоника поверили. Быть может, ещё не в саму девчонку – веснушчатую и грозно-хмурую мелкую пигалицу, со странно печальными для своего возраста глазами, но в её железное, несгибаемое прямо-таки упрямство поверить пришлось. Ведь Майя – она всегда побеждает.
К сожалению, сейчас нужно было возвращаться к Гадюшнику, Свинарнику, Тараканнику и чему угодно, к Помойке этой первостатейной и её обитателю, нуждавшемуся в помощи.
Веселые истории – они на потом, да и то, если рассказать попросят. Хе-хе.

Фёдор Михайлович сказал что она специалист по контактам, и это конечно немного пугало – Майя и с собственным папой-то контакт не могла найти, а тут нужно было поговорить с инопланетным «Пауком» - объяснить ему что данкийцы желают помочь и не сделают больно.
Арахно-сапиенс, как прозвала его Пчёлка. Разумное насекомое. И ужасно, ужасно нечистоплотное!
Девушка поёжилась, вспоминая разговоры с папой, которые в основном всегда были из серии:
- Послушай, папа, я хочу сказать тебе что-то очень для меня важн…
- Да-да, никаких этих твоих нелепых глупостей, Май. Я ожидаю от тебя лучшего. Ты справишься.

...

Специалист по контактам, тудыть его в качель! Да они с отцом чаще всего разговаривали как два инопланетянина – переводчик сломан, планеты разные, а универсальные жесты у каждого свои. Ну да, ну да. Есть же такая детская игра, Сломанный Телефон, называется.
Майя Юрьевна, впрочем, на назначение Чижика ещё на улице уточнившим её специализацию, отреагировала в своей манере: гордо выпрямилась, сделала пафосно-серьезную физиономию и показала капитану большой палец. Эффектно показала-то – нахмурившись и посуровев. Конечно она справится, да никаких проблем, кэп. Олрайт. Всё будет пучком.
Вы сомневаетесь в Светловой. Ха-Ха-Ха!
…правда, комок она всё же проглотила противновастенький, правда вспотела немножечко и слегка ссутулилась. Правда, мурашками испуганными под скафандром пошла. Блин. А если она что-то сделает не так? А если из-за неё пострадают люди?
Охо-хо. Тяжело выдохнула Несокрушимая Валькирия.

Она шагнула со своим планшетом к Пауку, намереваясь начать разговор и застыла, оторопевшим взглядом глядя на то, как быстро и невозможно просто, отросла новая конечность. Ну да, ну да. Он ведь сказал что всё нормально… «Нет-нет, вы не должны это делать!», что-то вроде того.

- Ёпт твою… - нечаянно выматерилась одна пчелиная особа, позабыв про свой проклятущий шлемофон. Потом вспомнила. И чуть было не выматерилась снова.
Да ёпт-твою! Перед Фёдором Михайловичем же… Но она ведь доктор, а всё произошло так невозможно, непостижимо быстро с медицинской точки зрения. Ни одно животное земли не способно регенерировать с такой скоростью.
…Кибернетические конечности, линзы, имплантанты. А «Паук» просто взял да отрастил себе ногу – с точки зрения скромного земного врача, не избалованного всякими инопланетными изысками, это именно что – Ё. Твою. Ть!
- Эмм… кхам-кха… Я Майя Юрьевна, - представилась она Арахно-Сапиенсу, пытаясь быть учтивой леди. Ну, кто старое помянет – тому глаз долой, верно же? Будем считать, дамы и господа, будто вы не слышали забористый русский мат утончённой англоманки Майи.
- Это моё личное имя - Майя, а все вместе (обвела рукой окружающих её людей, за одним давая Данко время на перевод) …все вместе мы люди со звездолета Данко. Так называется наш вид – люди. Разрешите вас просканировать, пожалуйста? Это не причинит вам неудобств. Обычное сканирование, вы ничего не почувствуете.

Девушка надеялась собрать данные для Григорьева, отправив информацию про Арахно-Сапиенса ему на компьютер. Самое оно для доктора биологии же! Наверняка, Игорь Кириллович прямо сейчас сидит за монитором и следит за ситуацией. Получит данные – сможет поскорее обработать.
«…Может, и отважные Данкийцы научатся ноги по мановению волшебной палочки отращивать. Это конечно шутка. Но никакая информация не бывает лишней, ведь для того мы и устроили пикник солнечным деньком на чужой планете, верно?»

- Возможно, вы желаете чтобы мы называли вас по имени? Кажется, это восстановление далось вам непросто... Майя Юрьевна (снова указала на себя), может вам чем-нибудь помочь? Вообще-то, о помощи у вас хотели попросить мы сами, ведь мы попали в беду. Нам очень нужно с вами поговорить.
Перевела вопросительный взгляд на Фёдора Михайловича, надеясь что она ничего не испортила и дальше капитан будет спрашивать сам.
«Ты всегда должна быть лучшей!» - любил говорить папа. Пчёлка вздохнула - если она сейчас что-то запорола, да при папиной любви к лучшести. Блин... Жаль, что Чижик теперь пятерки в дневники не ставит. Ей даже захотелось спросить - она на хорошую отметку справилась?

- А? Да... да, конечно, - оглянувшись на Майю, быстро понял Чижик возникшую проблему и, не рискнув оставлять ценное имущество снаружи на разграбление всяким подозрительным шерстистоподам, подхватил свеженький чистенький лиловый чемодан за ручку. Да, это было не очень-то удобно капитану, но бластер - одноручное оружие, в принципе, а чемодан вполне можно было нести одной рукой. Хоть и тяжёленький, но очень даже по силам взрослому мужчине.
Чемодан Светловой был спасён, и бывший учитель удвоил усилия по аккуратному перемещению по этому замызганному до невозможности помещению, стараясь не касаться стен, которые также не выглядели эталоном чистоты. Но на стенах хотя бы не было наляпано и не висело ничего подозрительно похожего на это, как Майя его обозвала, ДЕРЬМИЩЕ. Они просто были грязными, в каких-то застарелых засохших разводах. Нет, на кровь это не было похоже. Хотя, может, так выглядела засохшая кровь инсектоида?
- Всё в порядке, Светлова. Не беспокойся, мне не тяжело, - прозвучало это вроде бы честно, не похоже было, что Фёдору Михайловичу слишком тяжеловато от дополнительного груза. Раздолбайловский ящик с инструментами выглядел повнушительнее да поувесистее, но инженер его и без того тащил в руках. Колёсики к ящику прикручены не были, а ведь это могло быть гениальным дизайнерским решением, упростившим бы транспортировку всех этих инструментов. Странно, что инженеры до этого не додумались.

При упоминании Слоника второй борт-инженер Иван как-то уж очень странно поглядел на девушку, с неким глубоко затаившимся нездоровым подозрением во взгляде, легко отслеживаемым даже через стекло шлема. И слегка скривился, будто бы Майя какую-нибудь гадость сказала. Но комментировать её рассказ никак не стал.
- Да-а-а, было дело, - довольно покивал Стругачёв, явно польщённый тем, что ему, простому рядовому безопаснику, отведено в этом полёте столько внимания, и особенно что Светлова о нём не забывает и всячески позволяет участвовать в разговоре. - Помню, тебя... то есть, вас, Майя Юрьевна, ещё рыжим тараканом дразнили в детстве. Совершенно напрасно, между прочим. Ну, рыжеволосая, активная, энергичная. Дык почему обязательно таракан? Обидно же, право слово. Это только тараканы не обижаются, когда их тараканами называют. Они на прусаков обижаются, хехе, - усмехнулся парень. - Так я что хотел сказать. Меня ведь тоже пару раз с этим усатым товарищем сравнивали, я тоже рыжий и активный, не удивительно, ага. Да, а что за Слоник-то? - заинтересовался Стругачёв. - Чёй-то ничего такого не припоминаю. У нас так противогазы называли - старые эти ещё, с хоботками - но ты ведь не о нём, верно?.. Ф-фуу, ну и вонища тут, наверное... я прямо сквозь шлем чувствую, - кривясь, оглядел рыжик эту жуткую обитель инсектоида.
Фёдор Михайлович, до этого любопытственно смотревший на Майю, перевёл взгляд на Алексея и сдержанно улыбнулся. Уж этих-то «слоников» он и сам прекрасно знал.

* * *

Последний год учёбы в МЗУ был примечателен многочисленными экзаменами, тестами и испытаниями, причём проводились они не только в рабочих кабинетах и учебных классах, но и на специальных полигонах и даже на настоящем учебном звездолёте вроде тех, на которых спустя несколько лет, по завершении педагогического факультета, Чижику доведётся сопровождать своих учеников в качестве учителя. «Фобос», «Деймос», «Луна» и «Тритон» - много их разных было, этих учебных полётов, пока не случился последний злополучный на том самом «Фобосе». Но речь сейчас не о нём.
Корабль «Тритон» проводил учебный рейс в границах Солнечной системы, и его экипаж проходил достаточно сложное испытание - им требовалось самостоятельно, без помощи искина, проложить курс и пролететь в ручном режиме через пояс астероидов. Это был настоящий суровый экзамен для суровых космолётчиков, которые делом должны были доказать, что способны самостоятельно, своими руками, провести корабль по заданному маршруту, не полагаясь на автоматику, которая ведь и отказать может в нестандартной аварийной ситуации. Это были навыки высшего пилотажа и высшей навигации.
Организаторы полёта не поскупились на дополнительные испытания для будущих космолётчиков, уже достаточно взрослых, чтобы не полагаться на присутствие учителя. Им всем уже было по семнадцать-восемнадцать лет. Одним из таких испытаний было проведение стыковки с другим кораблём в условиях повышенной сложности, прямо посреди пояса астероидов. Ведь корабли часто терпят бедствие в похожих условиях, и приходящий им на выручку экипаж другого корабля должен уметь стыковаться в любой ситуации, чтобы принять и спасти жертв аварии. По сценарию другой учебный корабль терпел бедствие, и команда выпускного класса МЗУ во главе с назначенным капитаном Михалковым должна была пристыковаться к терпящему бедствие звездолёту и забрать его экипаж, при этом постаравшись избежать столкновений с астероидами и прочими космическими телами и мусором, в изобилии здесь водившимися.
- Кэп, их шлюз заклинило! - выпалил Вольский, общавшийся по рации с «аварийным» кораблём. Они не знали заранее всех подробностей инсценировки, так что заклинивший шлюз стал неприятным сюрпризом.
- Блин! - выругался Михалков. - Ладно! Борт-инженер, готовь аварийный рукав! Придётся протягивать.
- Есть готуваты рукав! - отозвался борт-инженер Овчаренко.
- Никищихина, Миронова, готовьтесь к выходу наружу! - продолжал вещать светловолосый капитан. - Я с вами. Чижик, будешь принимать гостей.
- Есть, капитан, - напряжённо кивнул Фёдор, воспринимавший происходящее почти что всерьёз. Словно бы не учебка сейчас была. На самом деле, выход в открытый космос был по-настоящему - и пострадать при неосторожности курсанты вполне могли. Другое дело, что соседний корабль, блестевший огнями в иллюминаторах, взаправду был целёхонек.

- Ходу! Ходу! Ходу! - подгонял спасаемых Геннадий, хоть они его и не могли услышать. Зато могли видеть через полупрозрачный материал стенок стыковочного рукава, как он характерно машет им рукой, поторапливая в сторону «Тритона». Парень был в скафандре, а они пробирались через рукав в одних лётных комбинезонах, дыша воздухом из баллонов за спиной через трубки в надетых по старинке противогазах. По сценарию, на их звездолёте произошло возгорание двигателя и по кораблю распространился дым.
- Всё. Все вышли, - со вздохом облегчения сообщила Лиза Никищихина, забавная маленькая светленькая девчушка, кнопка практически по сравнению даже со своими одноклассницами. Её так и прозвали - Кнопкой, и она на это не обижалась.
- Давление в норме, проблем не наблюдаю, - сообщила всегда спокойная Надя Миронова, длинноволосая шатенка.
- Йеп, пацаны... и девчата! Мы это сделали! - вскинул кулак у себя на мостике Вольский.
- Не говори «гоп», - осадила его пилот Джемма Тетруашвили, смуглая чернявая грузинка. - Не все ещё зашли.
- Давайте! Давайте! Быстрей! - негодовал Михалков.

Принимавший гостей Фёдор Чижик приветственно хлопал каждого выходящего через шлюз по подставленной ладони или просто по плечу и принимал их противогазы, выгружая их в заранее приготовленные сумки.
- Приветствую вас на звездолёте «Тритон». Сегодня я ваш стюард, а вообще-то старпом Чижик, - слегка шутковал Федя, испытывая облегчение от того, что вся операция спасения прошла как по маслу. Высший балл за неё им был обеспечен. - Добро пожаловать на «Тритон». Старпом Чижик, ваш стюард. Проходите, рассаживайтесь. Еда и напитки скоро будут. Музыку вам обеспечит наш замечательный искин... Приветствую на «Тритоне»...
Их было шестеро. Трое парней и три девушки. Ещё двое остались на аварийном корабле, чтобы с помощью искина отбуксировать его в безопасное место подальше от астероидов и космического хлама и затем вернуть на Землю. Все учебные экипажи состояли из восьми студентов и, несмотря на всякие распространённые стереотипы о женщинах на корабле, половина из них была девушки.
- Добро пожаловать на «Тритон». Я ваш стюард Чижик, по совместительству старпом на этом корабле, - приветствовал Фёдор последнего, шестого «спасённого». Вернее, «спасённую».
- А почему стюард не носит соответствующую форму? Где бирка с именем на груди? Непорядок, - шутливо сказала последняя гостья, стаскивая с лица «слоника» и снимая баллон со спины. Протянув его будущему капитану, она эффектно откинула за плечо свои длинные светлые волосы и улыбнулась. - Светлана Приходько. Можно просто Лана.
На мгновение стюард-старпом застыл, любуясь её красивой улыбкой, которую не портила даже родинка под губой.
- Эй! - она решительно сунула ему в руку баллон с маской. - А у стюарда Чижика имя есть?
- Фёдор Михай... кхм, то есть Фёдор. Можно Федя, - наконец отмер молодой человек.

* * *

Но слоники слониками, а стоило вернуться из давних воспоминаний к действительности. Идея доктора Светловой просканировать местного насекомообразного жителя и снять с него биологические пробы, пусть даже чисто поверхностные, пришлась по душе капитану. Он одобрительно кивнул Майе, заметив при том:
- Отличная мысль, Светлова. Эти материалы могут заинтересовать Игоря Кирилловича, да и на Земле, когда мы вернёмся, ими живо заинтересуются учёные и медики, - да, Чижик так и сказал «когда мы вернёмся», никаких «если», он словно бы специально подчёркивал, что уверен в благополучном исходе их миссии, так глупо и катастрофически начавшейся. - Полезнейший материал для исследований регенеративных функций организма. На основе этих данных могут создать лекарство, ускоряющее восстановление утраченных клеток.
- Ага, и будут люди новые руки и ноги отращивать вместо утерянных, - довольно поддакнул Стругачёв.
Кырымжан, судя по морде кирпичом, был с этим не очень согласен, но промолчал. Спорить с капитаном - нарушать субординацию. Спорить с рядовым - ещё больше нарушать субординацию. Оставалось майору придерживаться золотой середины и молча оставаться при своём собственном мнении.

Отрастивший новую лапу взамен откушенной инсектоид некоторое время молчаливо взирал на человеческую двуногую девушку, слушая доносящуюся из её коммуникатора невообразимую какофонию потрескиваний, пощёлкиваний, попискиваний и посвистываний. Людям было совершенно непонятно, что там Данко ему напереводил - может, откровенная чушь получалась на языке этих существ. Но реакция «паука» была спокойной, хотя это могло быть из-за накатившей на него усталости. Его конечности чуточку шевелились - очень вяло, лениво, и невольно в голове всплывало сравнение с человеком, пришедшим домой после работы, тяжёлого и физически нагруженного дня, и первым делом упавшего на кровать, чтобы полежать и расслабиться, предавшись минутной неге. Так же вяло шевеля руками и ногами.
Всё же это существо, похоже, плохо понимало, о чём идёт речь. Но, когда Майя договорила, тихонько что-то зашипело и защёлкало, шевеля теперь уже своими страшненькими на вид жвалами.
- Я Кролл, - начал переводить Данко. - Меня зовут Кролл. Это моё личное имя - Кролл. Что вы от меня хотите? Угощайтесь. Чувствуйте себя как дома. Я Кролл. Что такое звездолёт? Вы хотите просканировать Кролла? Я не знаю, что это значит. Вам не нужно этого делать. Я чувствую себя хорошо. Кроллу нужно отдохнуть. Вы уходите. Добро пожаловать, люди. Называйте меня Кролл - это моё имя.
Кажется, он отказал Майе в сканировании и вообще не понимал, что это такое и с чем его едят. Но девушка могла это сделать, и не спрашивая его. В таком состоянии он вряд ли смог бы ей помешать провести поверхностное сканирование.
- Я нуждаюсь в отдыхе. Новую ногу сложно отрастить. Вы не знаете. Умеете отращивать? Я думаю, что нет. Это трудно и занимает много сил. Я чувствую себя хорошо. Устал. Спасибо за помощь. Я отдохну и накормлю вас. Отдохните тоже. Угощайтесь. Какая беда? Вам нужна помощь?

Дальше речь зашла про беду, в которой оказался экипаж звездолёта «Данко». Фёдор Михайлович поймал взгляд специалиста по контактам, понятливо кивнул и выступил чуть вперёд, поравнявшись с девушкой.
- Мы попали в беду, - старательно подбирая слова, начал бывший преподаватель звездоплавания. - Меня зовут капитан Чижик. Мы совершаем космическое путешествие на э-э... звездолёте «Данко»... это корабль, путешествующий по космосу от звезды к звезде, - постарался пояснить инсектоиду Фёдор Михайлович. «Паук», казалось, внимательно его слушал, повернув голову и глядя теперь на мужчину. - Так вот. Нас... наш звездолёт притянула к себе чёрная дыра и затянула внутрь. Мы не знаем, где оказались. Что это за планета и какая Галактика? Может быть, вы сможете нам помочь, уважаемый Кролл?
Шестиногое создание некоторое время молчало и не шевелилось. И когда людям уже показалось, что оно просто-напросто уснуло посреди разговора, вдруг снова тихонько затрещало.
- Я ничего не знаю о космических путешествиях и чёрных дырах, - перевёл искин. - Советую вам обратиться к Тимолу, что живёт через несколько домов и является самым разумным обитателем города. Небольшой круглый дом с палками. Он вам поможет. Чижик - смешное имя, - Данко издал короткий смешок, и если бы Майя не была уверена в бесстрастности искусственного интеллекта, то могла бы уличить его в том, что сейчас он троллит Фёдора Михайловича.
- Да уж, смешное... - тихо себе под нос буркнул капитан, но через шлемофоны все это, разумеется, услышали, а лицо мужчины слегка посерело. Будут его ещё тут всякие инопланетяне дразнить.
- Идите к Тимолу. Оставайтесь. Покушайте. Майя, Чижик. Я Кролл и хочу отдохнуть...
После этих слов инсектоид опустил голову и обмяк, его конечности окончательно свесились на пол, и он застыл. По-видимому, действительно заснул. Во всяком случае, он больше не двигался.
- Нда. По-видимому, ничего не остаётся, кроме как последовать совету Кролла и попробовать отыскать этого Тимола, - хмуро заметил Чижик.
- Ага, в круглом доме с палками, - со сложносочинённым выражением поддакнул Лёха.
- Угу, лыжными, - согласился Иван, покосившись на девушку.

Майя хитровато сверкнула своими серыми глазами, услышав комментарий Арахно-сапиенса о смешном имени Чижика. Девчонка чуть было вслух не прыснула, впрочем, сдержалась, разве что на другана Алёшку бросила веселый взгляд, поправляя аптечку на плече. Быстренько так отвернулась к безопаснику, чтобы бывший преподаватель, значится, не заметил её улыбки – она ж не специально, просто забавно получилось.
Фёдор Михайлович не рад тому, что его фамилия «Чижик» звучит смешно? Да ла-а-дно! А Тараканом побыть не желает, например!? Чижики - они хотя бы птицы, милые маленькие летуны – желтоперые щеглята с черными шапочками на головах.
А тараканы…
Эти усатые ребята вызывают лишь омерзение и визг у слишком тонких натур. Чижики ассоциируются с полетами. Тараканы. Блин! Ассоциируются только с тапками, с отравами и с этими маленькими круглыми домиками-ловушечками, которые иногда устанавливают добрые люди, для прытких рыженьких друзей…
- Таракашка, Соломенноволосая, «Ай обожгусь», Рыжая-Бесстыжая, - кивнула девушка безопаснику, вспоминая старые добрые времена детских кличек и обзывалочек. – И конечно эта песня, Алексей Кирович, о-о-о, как я её не любила, тудыть её в качель! Вы, наверное тоже её помните? Блин. «Рыжий-рыжий конопатый, убил дедушку лопатой». Твою ж в печень. Лет в десять я её просто ненавидела, настолько мерзкая кричалочка, что потом я её даже полюбила, хе-хе, - Светлова криво усмехнулась, проникновенно кивнув Алёшке.
Ну кто еще кроме солдата Стругачёва, спрашивается, кто ещё мог понять каково это – быть рыжим, расти рыжим и существовать рыжим день за днем? Привлекать в себе внимание и быть мишенью для всяческого рода насмешек, связанных с необычным, пламенно-красным цветом волос. Тараканище ненаглядный, верный мушкетер и рядовой Суматоха на космическом корабле «Данко»! Верный Лекс-Кирович, не родной, не кровный, но самый настоящий брат и чудо-близнец одной непоседливой Пчелы. Даже если бы всё сложилось очень и очень плохо, уже ради одного Алёшки следовало отправиться в этот полет.

Майя же всю жизнь мечтала, чтобы у нее как и у брата Толи был свой собственный близнец. А он оказывается всегда существовал в шкуре Алёхи Стругачёва. Вот же ж чудеса!

- Но я вообще-то без обид, это всё было смешно, - продолжая улыбаться половинкой рта, добродушно вздохнула девушка. – Так, детство… всех наверное поддразнивали, так или иначе. Сейчас даже приятно вспомнить, ёлки-палки, гораздо Сильнее Майю Юрьевну в те времена огорчало другое,..

Пчёлка чуть нахмурилась, запуская на планшете диагностичесую программу.
Инсектоид был конечно против подобного вмешательства, он так и сказал «не нужно этого делать», Майя услышала предельно чётко для себя. И всё же…
Все же «Пауку» эта процедура совершенно точно не повредит, а людям со звездолёта «Данко» может помочь: Доктору Светловой не нравилось делать что-то против мнения Арахно-сапиенса, чувствовался в её действиях некий крохотный неприятный изъян, такой себе червячок в сочной безупречности красного яблока – их добрый провожатый ведь против!
Девчонка даже нахмурилась и посуровела, принимая жестковатое решение: она главный медик на этом корабле, она поставлена заботиться о людях.
Всё просто.
Доктор Светлова никогда не причинит вред живому мыслящему существу, даже ради блага данкийцев. Но если речь идёт о простом сборе анализов, совершенно нейтральном и незаметном для Кролла, она должна это сделать. Такая потрясающая способность к регенерации, такое умение залечивать раны в кратчайшие сроки! Твою ж мать налево, дамы и господа. Когда-нибудь, эта информация действительно может спасти кому-нибудь жизнь. Добряк-Инсектоид ничего не почувствует, а для одного затерянного в космосе экипажа, это действительно может стать очень и очень важным решением.
…И все же. Всё же тяжелая морщинка прорезалась на юношеском лице Майи Юрьевны, внося тревожный разлад в её мягкие, немного даже детские черты лица. Она сейчас походила на смертельно обиженного ребенка, очень взрослого и очень странного ребенка – ребенка, каких не бывает. Повзрослевшего, но так и не выросшего до конца – с тем ушибленным, травмированным слишком рано детством, которое приросло намертво, прикипело будто бы назло, и не позволило как следует распуститься юности. Робкая, слишком рано народившаяся юность, в конце-концов, придала её облику нечто женственное, что тёплое, вносящее порцию спокойстия в бедовые глаза, но Майя так и осталась мелкой тонкой пчелой. Издалека подросток, которого и сейчас могли бы пригласить на Фобос, для прохождения учебного полёта двенадцати-тринадцатилетних школьников.

Однако девушке было семнадцать и её прозвали Пчелой, Данкийским гением и гордостью своей медшколы, Лучшей Ученицей Выпуска. Ну да, ну да. А сейчас нужно было заплатить цену за все эти красивые блескучие прозвища – принять неприятное с позиции морали решение. Правильное решение, но заставляющее совесть слегонца болеть.
Крол был к ним добр – неряшливый и кажется не слишком умный Паук. Гораздо проще для совести, будь он хамом или скверной личностью, а он добр и мил… Пчёлку всегда обескураживали и вводили в ступор эти качества: доброта поражала, вырывая из рук оружие.
И всё же она просканирует организм Инсектоида, пусть это останется на её совести – на совести взрослого человека, который должен уметь принимать сложные решения, брать на себя ответственность, даже когда неприятно и нелегко.
- «Ты совсем не похожа на своего отца, Светлова»… - пробормотала девушка вслух старую и очень обидную для нее фразу, позабыв на мгновение и про Алёху и про Фёдора Михайловича, про шлемофон и даже про чужую планету. – «У такого отца, такая дочь… Бла-бла-бла, что сказал бы твой папа… »

Это неприятное решение подтолкнуло на какие-то неприятные, тяжелые даже мысли. Майя всего хотела чтобы отец гордился ею! Чтобы хоть немножечко стать похожей на такого великого, на такого замечательного человека. Не его копией быть, не его тенью. Просто доказать отцу, что она тоже чего-то стоит.

...

Они были похожи друг с другом: отец и его дочь. Только он намного выше, суровее, той правильной блондинистости, когда лёгкий оттенок рыжины в волосах почти незаметен. Никаких тебе веснушек и прочей пестроты. Юрий Светлов был белозуб, красив, сероглаз и непобедим – ни грамма неряшливости, никакой тебе распущенности в чертах или пожилой размазанности.
Он не опустился с течением лет: гладко выбритый, подтянутый мужик припахивающий дорогим холодным одеколоном. Тронутый возрастом, но еще не потерявший хищной своей привлекательности – как коньяк, набравший достоинства, огня - элитный такой коньяк, приятно обдирающий глотку бархатистым пожаром.
Представьте себе Юрия Светлова в молодости и вы легко поймете, каким красавцом был этот безупречный капитан: с незабываемой своей улыбкой, с правильными чертами хищного лица, с длинными густыми бровями, с теми самыми бровями, которые точь-в-точь унаследовала его дочь: контрастно выделяющиеся на лице и придающие облику нечто каноничное, напоминающее о безупречных скульптурах античности. Вот такие у Светлова были брови.
Сейчас, рука этого могучего капитана потянулась к пачке сигарет – не к тому опереточному дерьму с огоньками да с детским дымом «бубль-гум», а к настоящей пачке настоящих сигарет. Очень дорогих в нынешнем счастливом мире, сигарет-то.
Цельный предмет роскоши, твою мать – хочешь отравиться, заплати за это Деньги.

«Лицемеры хреновы...»

У Юрия Аркадьевича деньги водились: не баснословные барыши, конечно, но на хлеб с маслом хватало. Хватало и на коньяки заморские, чтобы пить с серьёзными дядями-начальниками; и на дорогие побрякушки.
Хватало и на четырехкомнатную квартиру в центре Москвы - с трехметровыми потолками и с просторными комнатами. Элитная закрытая школа для младшей Алиски (чему они там учатся, скажите на милость? Какая-то херомантия по части рисования…), престижная дача в ближнем Подмосковье.
Новый кабинет расположенный на верхнем этаже небоскреба, отражал положение сего видного политика – стеклянный, прохладный, очень современный кабинет. С большим столом и набором подарочных ручек «Паркер». Хороший кабинет для уважаемого человека.

«Но бывают и лучше.»

Чем выше забираешься – тем больнее падать, отсюда, из этого прекрасного обиталища с большими панорамными стеклами от пола до потолка, это высказывание казалось правдивее всего. Тридцатимиллионная матушка Москва расстилалась внизу, а наверху загадочно мерцали звезды. Хорошее место для звездолётчика!
Выше Светлова, только настоящие дяди-хищники не торопящиеся впускать в свой круг даже прославленного героя, а позади Светлова, только свора шакалов, желающих столкнуть с Олимпа этого новоявленного Цезаря.
Как сказал перспективный помощник Юрия Аркадьевича, новая порция компромата могла со временем стать Хиросимой, а могла раствориться в нигде, среди ничто. Смотря как повезет! В современном мире сенсации живут недолго, всё зависит от того как расставить акценты - полёт к Зельцу отвлечет народ, но ему не хватает некой пестроты: «Люди любят сердечные истории, Юрий Аркадьевич. Или они будут копаться в вашем грязном белье, с увлечением и радостью; или увидят что-то более интересное для себя. Всё зависит от акцентов. Мало кому из обывателей интересен сухой полёт к звездам, но если добавить в него красок, добавить что-то, что придаст бездушному проекту теплоты…»

Светлов жестко прищурился, заставляя себя читать эти неприятные заголовки на компьютере в который уже раз. Ёще не опасные, но уже набирающие силу: «Семьянин Светлов и его женщины», «Капитан Дон Жуан», «Бабник в командирском кресле»…
…Истории о шальных похождениях в годы молодости этого многодетного отца, примерного семьянина, хорошего мужа и безупречного капитана-первопроходца, обещали стать хитом. Со временем. Когда дерьмо придет в движение.
Капитан Светлов и его грязные страстишки. О да.
Щелчок зажигалки прозвучал оглушительно громко в этом просторном ледяном кабинете. Затянувшись пару раз, мужчина отложил сигарету на краешек пепельницы, принявшись мерить помещение рассерженными шагами.
В любом случае, у него имелся козырь в рукаве! Прямо сейчас этот козырь пьяным заплетающимся языком посылал журналистов на три известных буквы, с экрана включенного головизора:

- И пошли бы вы нах, с вашими аттракционами, Я – Светлова. Я жииивая…

Хищная улыбка Юрия Аркадьевича на миг сделалась почти что настоящей, нечто теплое промелькнуло в холодных глазах прирожденного политика – будто мягкий луч солнца вдруг озарил застывший зимний лужок. Несмелый луч и обреченный погаснуть слишком быстро.
«И в кого она такая жгуче рыжая, такая веснушчатая и небольшая?» - смешная дочь, которая всегда веселила Юрия Аркадьевича, нелепая дочь, как глоток живой воды в омерзительном мире земной политики. Эти телеидиоты думали, будто достанут подобным видео Большого Папу, а оно лишь шло ему на пользу. Отвлекало от того, от чего действительно нужно было отвлечь взгляд толпы.
Он снова стал расчётливым стратегом. Тем самым стратегом, который способен использовать любого в своих целях – разумно использовать, не ломая, но и не оставляя шанса на отказ. Иллюзия свободы! Людьми легче всего управлять, когда они думают, будто у них есть выбор… Когда ты не оставляешь им ничего кроме одной открытой двери, но они верят, будто вошли в эту дверь сами, потому что не могли поступить иначе.

Юрий Светлов приземлился в свое большое кресло, удовольственно затягиваясь сигареткой – откинулся на спинку, позволяя себе простую человеческую слабость – курить, строя долгосрочные планы. Смотреть телек подобно простому смертному, думая о своём.
Итого, три месяца до старта: Майя засиделась на Земле, нелепых глупостей всё больше, давно уже пора заняться ее воспитанием. А строгому проекту «Данко» не хватает живописности. Всё верно. Проще простого будет подтолкнуть дочь в нужном направлении – разумную дочь, заплутавшую дочь и слишком уж рыжую идеалистку дочь.
Ох, эти чёртовы семнадцать лет, ох уж этот наивный щенячий возраст! Большой дядя Юра едко усмехнулся про себя.
«Думает, будто любит… Школьная романтика, лирика детских лет. Капитан-Приготовишка на мостике. Вот пусть и обожжется как следует. К взрослому мужику, она видите ли, решила прикипеть! Но жизнь не сентиментальный роман в мягкой обложке. Пора бы и повзрослеть. За каждым взрослым мужчиной стоит своя история, свой сложившийся характер, привычки, свой багаж и свои женщины, Май. Именно что женщины. Но ты ведь об этом ещё не думала, дочь? Что ты, что ты!? Твой зеленый капитан не такой!
Ты слишком идеалистка, ты слишком влюблена. И ты не выдержишь, дочь, когда узнаешь правду. Ты отступишь и испугаешься, я же тебя знаю. Моя мужественная хрупкая дочь. Лети, Майя. Лети. Все мы когда-то были Икарами…»

Он не испытывал стыда, хоть ему и стало немного неуютно: совсем чуть-чуть, как-то «слегонца», как выразилась бы сама Майя.
…Это походило на предательство, это походило на решение подлеца, уж если быть честным с самим собой, но отступать без борьбы Юрий Аркадьевич Светлов не привык. Рыжая дочь веселила его, он всегда желал ей самого лучшего.
В конце-концов, он дарит Майе сказочный полёт к Зельцу, возможность проявить себя как врачу и вернуться в большой космос! Прославить имя отца, почувствовав собственную силу. Всё остальное Щегол сделает сам: когда обидит и подтолкнёт к дорогому папе.
Будем честны, его средняя дочь не красавица. Она мелкоросла, не женственна, тощевата и не задалась фигурой - Светлов мог быть спокоен за свою Майю, редкий мужчина взглянет на такую. Чтобы оценить любимую дочь сполна, необходима мудрость, а у тридцатилетних молокососов к счастью таковой не имеется. Вот и славно. Заботливый папа найдет ей подходящего женишка, потом… попозже, когда придёт время.
Да-да-да…
Юрию Аркадьевичу Светлову с его шикарной улыбкой и с этой маленькой слабостью-сигареткой в руках, этому великолепному политику не в чем было упрекнуть самого себя. Он желает своей дочери только добра.

...

- Ой, простите, - девушка покачала головой возвращаясь в действительность. - Просто вспомнилось… Хм…
Чуть нахмурившись, перевела свой взгляд на паука, слегка краснея и стыдясь. Здесь же все отца не любят, какого ерша космического она высунулась, спрашивается?
Чуть понурилась, обращаясь к Арахно-Сапиенсу:
- Благодарим вас, Кролл, вы нам очень и очень помогли. Спасибо вам за угощение, но мы пока сыты, - посмотрела на мужчин, вопросительно приподнимая азартную рыжую бровь. А вдруг кто не наелся чудесным завтраком и желает чего-нибудь откушать? Что там дружище Кролл предложит? Собственную блевотину на первое, каких-нибудь тухлых червей на второе. Ну, они ведь контактеры – исследователи новых миров, по идее-то, данкисты должны быть открыты к новому. Хе-хе.
- К сожалению, мы вынуждены отказаться от предложенного угощения. Дело в том, что мы уже позавтракали в английском стиле и пока не голодны, спасибо за ваше гостеприимство. Вы лучше отдыхайте, а мы пойдем.

Валькирии Светловой было совестно перед инсектоидом, и всё же она считала своё решение со сканированием правильным. Помявшись, девушка поглядела на остальных Данкийцев.

- Значит в доме с лыжными палками, или с китайскими для еды. Как в той считалочке, да? ...Палка-палка огуречек, вот и вышел человечек. А вот вы знали, что моя сестра, она блин шикарно рисует! Но великолепная Майя Юрьевна сейчас о другом. А что если нам разбиться на две группы? Разделиться, чтобы побыстрее найти нужный дом?

Девушка с добрым любопытством повернулась к Фёдору Михайловичу, ожидая его решения. Конечно, она хотела идти с Чижиком, но навязывать свою компанию Пчёлке не желалось. Что-то там папа по этому поводу говорил? «Самое омерзительное женское качество – это навязчивость. Желание прицепиться к мужчине высокого положения – смешно, непонимание намеков - отвратительно»
Ёшкин кот! И откуда это вспомнилось? Отец вроде с ней никогда о подобном не говорил. Может, статья какая попадалась, хм.

- Нас пятеро, капитан, впятером ходить по кругу неразумно. Логичнее разделиться на две группы и пойти в разные стороны: тот, кто первым обнаружит круглый дом Тимола, сообщит остальным. Конечно, будь это фильм ужасов, мы бы облегчили работу для маньяка с топором, но это хороший план если подумать. План «Т». План «Тимола». - Пчёлка усмехнулась, поглядывая в свой планшет. - Кстати, воздух здесь вполне пригоден для дыхания, считаю, что мы спокойно можем прогуляться и без шлемов. Риск заразиться минимален, а вот дисбактериоз и ослабленный в тепличных условия звездолёта иммунитет, намного опаснее. К тому же, если мы разделимся, тот, кто не желает слушать историю Слонёнка, её и не услышит. Хе-хе. А ведь это почти что первое свидание Майи Юрьевны! Момент романтический да великолепный. Уверена, что Кайрату Тимуровичу это будет неинтересно.

Девушка выдержала артистичную паузу, хитровато свекнув своими светлыми глазами. Чуть опустила веки с длинными ресницами, превратившись в женщину-загадку. А вы что думали? Будто Молния Светлова рыжая и вовсе не ходит на свидания, за ней типа не стоит романтического прошлого и томных встреч с муз-жиками? Ага-ага, держите карман шире! Да она готова обсудить это с капитаном при любом удобном случае: хоть под портретом с блондинкой, хоть на чужой планете...

- О! Это был прекрасный белый джентльмен, холодный и выдержанный в своих эмоциях. Да-да-да. Мужчина-моей-мечты. Холодильник, если что, Алексей Кирович. Слоником-Слонярой прозывали холодильник в комнате отдыха врачей! Тет-а-тет с этим представительным господином был незабываем для Пчёлки Юрьевны. Говорят, плохие свидания не живут и часа. Но наше со Слонёнком длилось часов двенадцать, не меньше. Исполненное эмоциями и моими ругательствами, пылкое рандеву.

- Да, это нам тогда было обидно, - покивал понимающе Стругачёв, многозначительно показав Светловой большой палец, когда она упомянула одну известную песенку-дразнилку. - Дети мы тогда были. Не понимали, насколько всё это глупо и смешно - все эти обзывательства, наши реакции на них. Сейчас-то я бы сказал, что даже загордился бы, вздумай меня кто-то так поддразнивать. Хотя тараканом, конечно, неприятно, да, - чуть погрустнел безопасник.
А затем живо поинтересовался у девушки:
- А что огорчало-то? Ну, ты говоришь, сильнее всего. Вот это вот про твоего отца? - несколько удивлённо покрутил он пальцем в воздухе, когда Майя стала вслух повторять ту самую очень обидную ей фразу. - Да это же завистники такое говорят, ты чего, Май...я Юрьевна? Не бери в голову! Вот ещё, слушаешь всяких идиотов. Я уж не знаю, насколько ты на него похожа - но как по мне, вполне даже. Ты ведь тоже знаменитость. Знаменитая дочь знаменитого капитана. И не возражай!
Как ни странно, но вот на это остальные отреагировали спокойно. Не то что, когда Ванька начал невпопад нахваливать Юрия Светлова. Сейчас же к словам Алексея мужчины отнеслись будто бы с пониманием и с молчаливой поддержкой. Хотя вот Чижик нашёл, что к этому добавить.
- А я категорически согласен со Стругачёвым, - кивнул бывший учитель. - Думаю, Юрий Аркадьевич должен гордиться такой дочкой. Так что, Светлова, не слушай, что говорят те, кто не слишком-то любит твоего отца. До него не могут добраться - вот и колются через тебя.
Кырымжан как-то странно, без определённого выражения, посмотрел на капитана. А Чижик серьёзно глядел на девушку. Пусть он и недолюбливал Юрия Светлова, но всё же уважал, а уж его дочь - так просто ценил. И он очень старался относиться ко всему объективно. Всё же не может быть совсем плохим человек, воспитавший такую светлую и замечательную дочь, одно присутствие которой на корабле добавило жизни данкийских мужчин и, прежде всего, самого Чижика ярких красок. Она, как прекрасный цветок, попавший в плодородную почву, расцвела на «Данко» буйным цветом, радуя глаз и вызывая позитивные эмоции. Капитан не помнил, чтобы до её появления его команда так много улыбалась и, можно сказать, эмоционально ожила. И уж совершенно точно не мог припомнить, когда видел Кайрата Тимуровича настолько довольным жизнью, как на сегодняшнем завтраке. Разве что, когда он с себя семь потов сгонял на тренировках и после этого даже благодушно улыбался.

Трудность этого непростого решения о сканировании неспособного сопротивляться Кролла, принятого доктором Майей Юрьевной, понимали все, но сочувствие появилось только на лице капитана. Вообще, реакция данкийских мужчин была неоднозначной. Если безопасники отнеслись к этому с поразительным философским спокойствием, видимо, свойственным представителям их профессии, то Чижик определённо переживал за девушку, а Раздолбайло так вообще, несмотря на довольно-таки безучастное лицо, выразил осторожный протест, изложив его так, будто ни к кому конкретно не обращается, а лишь хочет донести свою мысль.
- Согласно Галактическому Кодексу Прогрессоров, даже такое относительно безвредное действие, совершённое против явного желания находящегося в здравом рассудке разумного существа, приравнивается к насилию над ним, - почти лекторским тоном сообщил Ваня.
- Да, но мы не прогрессоры, а учёные-исследователи, - возразил ему Фёдор Михайлович в попытке защитить Майю. - И я одобряю решение Светловой. Мы должны думать прежде всего о благе человечества. Жертва уважаемого Кролла совсем не велика.
- Исследователи бы тоже поостереглись это делать, - упрямо нахмурился второй борт-инженер, вздумав спорить с капитаном. - А вдруг его несогласие как-то связано с тем, что его необычный организм крайне болезненно воспринимает любое мало-мальское облучение? Даже то, что несёт в себе обычный анализ-сканер. А если он уснул и не договорил, что от облучения представители их вида взрываются, как осколочные гранаты? Или того хуже, как ядерные боеголовки? - Иван неодобрительно покачал головой.
- В твоих словах есть зерно здравого смысла, хоть это звучит и фантастически, - вынужден был признать со вздохом капитан. - Но сделанного не воротишь, анализатор уже обследует его. В любом случае, эти риски стоят той пользы, что могут принести полученные данные человечеству.
На этом обсуждение и закончилось. Неподвижный инопланетянин ничего не мог возразить или подтвердить - он уже заснул к тому моменту, как Майя начала водить перед ним встроенным в планшет анализ-сканером. И уже никак не отреагировал на её извинения и благодарности по поводу его гостеприимства и предложенного угощения. Услышал ли? Возможно. Данко ведь исправно всё переводил.

Что ж. Анализатор принялся составлять первичный анализ взятых проб со сканирования, а Фёдор Михайлович после продолжительных раздумий, рассматривая это абсолютно негигиеничное и антисанитарное помещение, неожиданно заметил:
- Неплохо бы отсюда пробы взять. Ножичком соскоблить там. Посмотреть, что всё это из себя представляет. На основе этих данных мы могли бы понять, чем питаются эти существа, а также узнать что-то о жизнедеятельности их организмов, - крайне аккуратно подбирая слова, говорил капитан, пряча бластер в кобуру на пояс. - Ну, а в первую очередь, Светлова, возьми пробы его крови. Или давай я этим займусь, но пусть кто-то подержит чемодан.
Чижик кивнул на свежую зеленоватую кровь, вытекавшую недавно из обрубка паучьей лапы и оставившую на восхитительно грязном полу немало лужиц.
- С её помощью учёные смогут провести ДНК-анализ и, возможно, отследить цепочку, отвечающую за моментальную регенерацию. Нам повезло, можно сказать, что мы можем взять эту кровь просто так, не причинив вреда уважаемому Кроллу.
- Я только хотел просить вас об этом, - донёсся из шлемофона голос Игоря Кирилловича. - Взятые на анализ кровь и отходы жизнедеятельности этого инсектоида едва ли не ценнее проведённого вами сканирования, Майя Юрьевна. Спасибо, - зачем-то добавил биолог, в голосе которого слышался явный энтузиазм.

- Разделиться? - переспросил Фёдор Михайлович и тревожно посмотрел на остальных, желая знать их мнение. - Мне кажется, это не лучшая идея - здесь по-прежнему довольно опасно. Несмотря на проявленное дружелюбие Кролла, он ведь предупреждал, что нам следует держаться подальше от Комитетского проспекта, - напомнил мужчина и слегка смутился. - Кхм... мы ведь забыли спросить его об этом.
И спрашивать уже было поздно, ага.
Кырымжан посмотрел сначала на Майю, затем на капитана, наконец - на Стругачёва, и чуть пожал плечами.
- В группе два безопасника, так что формально мы можем разделиться, - кивнул майор. - СБ не возражает, если группы будут держаться поблизости друг от друга. Чтобы в случае опасности сразу объединиться.
- Ну конечно, - согласился Раздолбайло. - Да и шаттл у нас один на пятерых, так что разбрестись не получится. Кстати, я бы хотел изучить то большое важное здание, которое мы видели в конце улицы. Интересно, что оно такое. Мне кажется, оно представляет некую культурно-историческую ценность.
- Дык оно же на Комитетском проспекте, - заметил Стругачёв.
И все почему-то посмотрели на инсектоида.

Как бы то ни было, но Чижик принял решение ненадолго и недалеко разделиться, чтобы одна группа могла двинуться в одну сторону улицы, другая исследовать оставшуюся часть. Были определены составы обеих групп: первая включала в себя капитана, бортового врача и рядового безопасника, вторая - начальника СБ и борт-инженера. Это было наиболее удобно для всех, а Майе могло ещё показаться, что Фёдор Михайлович специально их так поделил, чтобы во-первых - остаться в их старой дружной компании космолётчиков «Фобоса», а во-вторых - на некоторое время убрать с глаз своих успевшего изрядно насолить ему своими неуместными замечаниями Ивана. Вероятно, было и в-третьих - уж очень интригующе звучало обещание Светловой поделиться своей историей про Слонёнка, а в близкой компании Чижика и Стругачёва это было бы, наверное, проще сделать. Кайрат Тимурович, впрочем, никак не отреагировал на явный посыл в свой адрес. Наверное, ему и правда было не интересно.
- Холодильник?! - рассмеялся Лёха Кирович. - Да ну ты гонишь! Я уже и правда подумал, там что-то такое... очень романтичное.
- Стругачёв, выбирай выражения, пожалуйста, - вспомнил свои учительские годы Фёдор Михайлович. Он повернулся к Майе и отрицательно покачал головой. - Нет, не стоит снимать шлемы. Мы не настолько долго в открытом космосе, чтобы заработать дисбактериоз и ослабленный иммунитет, а риска, даже минимального, стоит избегать. Отставить снимать шлемы! - твёрдо сказал этот решительный мужчина, так неожиданно ворвавшийся в жизнь одной рыжей пчёлки ещё несколько лет назад и вернувшийся спустя годы.
Ну да ничего. В конце концов, никто не мешает Майе перенастроить на время динамик шлемофона на то, чтобы её могли слышать только Чижик и Лёха. Хоть и придётся немного поразбираться, как перенастраивать. Опыт в этом деле у девушки был почти нулевой, помнилось только что-то из занятий пятилетней давности, когда она выходила в открытый космос в скафандре во время учебного полёта и настраивала шлемофон.

* * *

Земляне распрощались со спящим Кроллом и покинули запущенное здание, собираясь разделиться на выходе и двинуться в разные стороны. Однако, стоило им проделать несколько шагов в противоположные направления, как Раздолбайло вытянул руку и указал куда-то вдаль по улице.
- А он не обманул про несколько зданий, смотрите, - сказал Ванька.
И действительно, как говорил товарищ Кролл, Тимол жил всего через несколько домов. Буквально. «Круглый дом с палками» нашёлся сразу - он был здесь один такой и сразу бросился в глаза пошедшим в его сторону Ивану и Кырымжану. Земляне мимо него вообще-то недавно проходили, когда следовали за своим членистоногим провожатым, просто не обратили внимание на ещё одно необычное здание среди множества других таких же необычных.
Вскоре они подошли к странному зданию округлой формы. Из его передней стены торчали несколько толстых палок, предназначение которых оставалось для людей абсолютной загадкой.
- Возможно, антенны, хотя не похожи, - неуверенно покачал головой техник.
- Главное, чтоб не пушки какие-нибудь протонные, - хмыкнул Стругачёв. - А то мало ли, может, к этому Тимолу толпами ломятся и ему приходится отстреливаться от гостей. Самый разумный обитатель планеты же! - поднял парень палец, повторяя слова их друга инсектоида.
Дверь этого здания, как ни странно, оказалась распахнута настежь, и земляне осторожно вошли внутрь. На удивление, в весьма чистое, хорошо проветренное помещение. Там, сгорбившись за большим столом, спало огромное неуклюжее существо, прежде никогда не виданное людьми. Покрытое чем-то вроде коричневой или горько-шоколадной древесной коры, с длинным толстым носом, оно больше всего напоминало лешего из сказок. При их появлении оно проснулось, подняло голову, увидело их и вскочило на... ногу! Да-да, вместо обычных в понимании землян ног из его туловища торчал один-единственный толстый обрубок, чем-то похожий на коричневый ствол корявого дерева, и он явно служил существу для передвижения.
Инопланетянин громко и протяжно замычал, прямо как корова, однако электронный переводчик, видимо, не уловил в череде издаваемых им звуков ни малейшего смысла, поскольку Данко молчал.
Фёдор Михайлович тут же шагнул вперёд и поднял перед собой руки в знак того, что они пришли с миром. Это было довольно неосмотрительно с его стороны - капитан совершенно не подумал, что этот жест может быть, напротив, истолкован одноногим инопланетянином, как признак агрессии.
- Мы пришли с миром, - так и сказал он этому созданию. - И с просьбой о помощи. Ведь вас зовут Тимол, верно?
Успокоившись, существо село на место: судя по всему, оно просто было очень удивлено, когда появление совершенно незнакомых (да ещё таких уродливых!) созданий пробудило его ото сна. Оно снова издало звуки, исходившие одновременно через рот и через его большой нос и напоминавшие коровье мычание, только сейчас это был не трубный глас, а бессвязное, как могло показаться на первый взгляд, бормотание. Однако же, искин его вполне успешно перевёл.
- Да, меня зовут Тимол, - принялся переводить Данко, причём весьма дружелюбным тоном, что могло означать соответствующие эмоции инопланетянина.
Их новый носатый друг вдруг снова вскочил и принялся, сжимая и разжимая ногу-ствол, прыгать по комнате, заглядывая в шкафчики, приколоченные прямо к стенам, просовывая в них свои верхние конечности, напоминавшие толстые ветви дерева. Не того альдебаранского белого дерева с ветвями, похожими на руки с длинными пальцами, из Московского Галактического Заповедника, которое в народе прозвали Кущ-Кущ и которое способно было самостоятельно выкапываться из земли и передвигаться в поисках более удобного места и более благодатной почвы. Оно, кстати, было хищником и кормилось свежим мясом, используя свои ветви для хватания мелких животных, близко к нему подходивших. Нет, руки Тимола напоминали ветви вполне себе обычного, земного какого-нибудь дерева из самого обычного земного леса.
- Есть и пить хотите? Я не ждал гостей, но у меня осталось немного еды и питья, - прогундел Тимол, слегка подпрыгивая на своей ноге, отчего пол помещения ощутимо вибрировал. - Чем я могу вам помочь?

- Значит, вы считаете Иван, будто я совершила насилие? – девушка как-то нервозненько моргнула, на пару секунд мучительно зажмурившись.
...Детский крик, горькие клубы дыма. Беспросветный мрак и полная беспомощность. Рыцарские тени. Огромный нож зависший над рыжим мальчишкой. Его же сейчас убьют! Копья врезаются в землю слишком близко и слишком страшно, можно почувствовать холодный ветерок, когда это острое оружие с незабываемым бряцаньем ударяется о твердый камень. Потом это будет сниться снова и снова – холод бездушных ударов, клубы дыма. Неееет, не надо, прошу вас! И молчание в ответ. И тишина. И горький дым набивается в глотку: «Я не сдамся, я отыщу, я буду бороться до конца». Но ты ничего не можешь сделать когда мутится в голове, а тяжелое словно куль с песком тело, падает в собственную рвоту. Полюс. Перевал. Череда бредовых видений. Не надо, не надо, не надо. Прошу вас! Не. Надо.
Насилие.
Майя пристально глядела на техника, застыв, будто на препятствие какое налетела со всего маху – даже не дышала, только смотрела широко раскрытыми глазами на инженера. Потом вздохнула, нервозненько дернув рыжей головой – уж очень сильно захотелось почесаться и поправить прядь волос под шапочкой шлема – прямо вот очень и очень сильно, прямо немедленно, прямо сейчас!
Пожелалось.
Снять, снять, снять с себя эту гадость. Липкую противную пахнущую блевотой шкуру, стянуть будто змеиную кожу, приросшую к живому мясу слишком болезненно. Воспоминания, воспоминая, воспоминания топят…
Она крепче вцепилась в свой планшет, прислушиваясь к спору мужчин. Чуть позже вклинилась сама, стараясь, чтобы её хрипловатый голос звучал как можно спокойнее: - Вы правы Иван, по-своему правы, да. Благодарю вас за ваше мнение, - шершавые фразы болезненно обдирали глотку, напоминая о том зеленом мерзопакостном дыме. – Фёдор Михайлович, Иван прав, его принципиальная позиция заслуживает уважения. У вас отличный экипаж.

Веснушчатая Пчела шагнула к чемодану намереваясь достать контейнер для проб, аккуратно уложенный Светловой среди прочих вещей. Стянула с себя сумку для ноутбука, считывая данные с планшета.

- Капитан, поставьте пожалуйста чемодан на пороге дома, а я положу сверху свой ноутбук. Так никто не сможет взять эти вещи, они останутся под нашим присмотром, а мы спокойно соберем анализы, - бывшему учителю Чижику досталась пробирка для проб и острый металлический предмет напоминающий скальпель. Кто знает? Может Фёдор Михайлович всегда мечтал побыть исследователем и взять что-нибудь на анализ, ну скажем вот эту коричневую затвердевшую бурду, напоминающую отходы жизнедеятельности знакомца Кролла.
Ещё, капитану достался короткий, но красноречивый взгляд одной Пчелы: присутствовала в нём теплая благодарность за попытку её защитить и восхищение даже, и некое смутное предупреждение, что не стоит Чижику это делать – не хватало ещё, чтобы капитан подставлялся из-за её Светловских моральных дилемм! Фёдору Михайловичу и своих проблем с ответственностью хватает, не может же он каждый раз приходить на выручку Майе Юрьевне.
Добрый правдивый взгляд серых глаз, похожий на короткую вспышку молнии, когда свой со своим. Когда можно быть самой собой, снимая ненадолго маску. Она оценила слова об отце и о себе лично – плеснулась девичья рука, слишком аккуратно, слишком быть может трепетно передавая пробирку. Лёгкий призрак улыбки тронул синеватые губы.
Они боролись в ней – жизнь и смерть, любовь и едкая кислота жутких воспоминаний, но с Чижиком ей всегда становилось тепло. По-хорошему тепло: когда не удушье это смертельное, когда жизнь в груди!

- Пожалуйста, Фёдор Михайлович, это вам, а я возьму кровь и прочие образцы, - отвернулась, распаковывая оставшиеся пробирки и баночки для проб. – И всё же, Иван, должна вам сказать, что моё решение не было сиюминутным. Думаю, вы видели мои передачи и знаете, что Молния Светлова может строить из себя идиотку на потеху публике, был бы зритель да кураж! Но это моя личная жизнь, на работе Майя Юрьевна так никогда не делает. Я уважаю вас за ваше мнение. Если вы считаете что мой поступок был аморален и я совершила н-на… насилие (снова помутнело перед глазами, воображаемый топор вгрызся в сочную мякоть дрожащего дерева) над живым разумным существом, вы всегда можете подать жалобу в комиссию по этике. Я бы не желала этого, но если вы считаете что доктор Светлова была неэтична, это ваше право.

Девушка начала обходить это загаженное помещение, быстренько собирая образцы в свой контейнер.

- И всё же, Майя Юрьевна взвесила своё решение. Иван, я сделала это не на кураже и не под настроение. Согласно анализам моего сканера, атмосфера этой планеты довольна сильно схожа с земной, а местная желтая звезда очень сильно напоминает земное солнце. Кролл – трехметровый насекомоподный инопланетянин, но он живёт в тех же условиях, в которых могли бы жить и мы с вами. Местный климат вполне пригоден для людей. Излучение медицинского сканера – ничтожно, в сравнении с обычным ежедневным излучением этой желтой звезды. Но мы все видели, что Кролл перемещается по улице без проблем для себя, очевидно, что солнечное излучение не доставляет ему особых проблем. Может ли он взорваться от моего вмешательства? Шанс ничтожен! Будь его организм настолько чужд и хрупок, он бы не смог существовать на планете земного типа. Может ли ему навредить моё вмешательство в будущем?

Нахмурилась, прикусив свою горячую губу до крови.

Насилие – это когда ты отнимаешь у человека будущее. Ты делаешь ему больно не только сейчас, ты делаешь больно в завтрашний день: наносишь такую глубокую рану, которая вгрызется в самые его кости, в самую суть, располовинивает и отнимает самого себя. Будущее подменяется прошлым, такой человек обречен идти спиной вперед – собирать все камни и выбоины на дороге, ударяться и биться о твёрдую корку асфальта собственной головой. Потому что он не может смотреть вперед – он заложник прошлого. Он смотрит назад, он путешествует на садисткой машине времени, снова и снова оказываясь в беде.
Иван считает, будто она поступила как садистка? Как средневековый вивисектор или нацисткий врач Германии двадцатого века? Твою-то мать. Как тот рыцарь, глядевший в глаза маленькой девочке растерянно и трогательно, а потом спокойно перешагнувший через её крик…
- Не думаю, Иван, чтобы я навредила Кроллу в будущее. Шанс ничтожен! И всё же вы правы в своём возмущении. Я спросила у Кролла разрешение на сканирование, получила отказ и всё-равно запустила первичный анализ. С позиции морали – дряной поступок. Однако я считаю, что в свете подобных регенеративных способностей, было бы непростительным отвернуться от этого чуда. Я бы могла тормошить Кролла, не давать ему спать, долго и нудно объясняя что в сканере нет ничего плохого, возможно, в конце-концов он бы согласился ничего толком не понимая. Лишь бы я оставила его в покое! Всё было бы чин по чину с позиции устава. А по совести?..

Немного помолчала.

- Не забывайте, мы ведь пришли сюда чтобы ему помочь. Но как помочь существу, о котором мы ничего не знаем? Тогда гуманизм – это отворачиваться от любого инопланетянина, от любой чужой боли, устраняться от любой попытки помочь и вмешаться, ведь любое наше действие можем чем-нибудь да навредить. Тогда мы должны стать автоматами, равнодушными к чудесам вселенной, к самим себе и к другим живым. А вдруг мы что-то сделаем не так!?

Головная боль противно шевельнулась где-то под черепом, Майя прокашлялась, присаживаясь перед лужицей зеленоватой крови.

- Вы правы, переживая за Кролла и защищая его права, Иван. Безусловно правы. У меня было оправдание желай я спасти его жизнь, но он вроде как и сам справился. Однако, хочу сказать вам, что первичное сканирование означает только то, что я собрала данные о его давлении, температуре, пульсе, весе и общей биохимии крови. Те данные – которые невозможно получить из образцов, ведь кровь с пола загрязнена, объективной картины она не покажет. Мой планшет - это не жесткий скан-рентген, не вивисекция и не операция на живом организме любопытства ради. Три часа назад Юрий Александрович Романовский удостоился точно такого же анализа, и я не спрашивала разрешения – ведь процедура абсолютно безопасна. Данко собирает эти данные о нас постоянно. И нет. Я не считаю своё решение безупречным в плане морали, ведь я могу измерить мир только человеческой линейкой, и моё «безопасно», слишком уж субъективно чтобы оценивать им мир. Но как-то ведь оценивать и принимать решения надо? Шанс навредить Кроллу ничтожен и ответственность за это решение на мне. Я считаю что у него всё будет хорошо, но всё же планирую навестить его перед нашим отлетом.

Противная капля пота скатилась по лбу.

- Возможно это было бессовестно, да. Не мне прощать саму себя, я понимаю, - произнесла она совсем уже совсем тихо, чуть сгорбливаясь и упираясь посветлевшим взглядом в пол.
И всё же. Майя делала это не ради славы, не ради престижной кафедры или чтобы сверкнуть своей гениальностью – единственное утешение когда сомневаешься в себе. Данкийцы попали в Черную дыру, они в беде, никто не знает, какая жуть ожидает экипаж звездолёта дальше.
Доктор должен брать на себя ответственность.
Легко прикрываться цветастыми фразами из книжек, легко не принимать сложных решений, перекладывая всю грязь на чужие плечи. Да вот она сама только недавно подумала красиво и по-книжному: « Я никогда, я ни за что… я бла-бла-бла… и прочая выспренная чепуха» Всегда оставаться в белом, чтобы ни в коем случае… чтобы никак…
Но Светлова поставлена здесь врачом, она уверена что Кролу это не навредит. Самооправдание или решение взрослого человека? Каждый будет мерить с позиции собственной морали, сама же Пчёлка считала, что наиболее гадкая позиция – вообще не принимать никаких решений. Заранее не брать на себя никакой ответственности, чтобы ни в чём и никогда не быть виноватой.

...

Это всегда случается между малознакомыми людьми, когда росток дружбы ещё очень хрупок и одно неосторожное слово, фраза, мнение, может разрушить контакт – в таких случаях неизбежно возникает прохладца, когда кто-то, кого-то нечаянно заденет. Девушка почувствовала некий лёд между собой и Иваном. Нет. Она не злилась на него, не проклинала, осознавала свою роль Сердца Данко и бортового врача, и всё же сейчас ей хотелось отгородиться молчанием от Ивана. Побыть вдали от инженера, покуда эмоции не улягутся в смятённой душе, покуда она не приведет свои чувства в порядок. Она ведь уже всё сказала и сказала именно так, как думала.

Обвинения второго инженера были очень серьёзными.

Майю тошнило. Эти слова о «насилии» были похожи на удар под дых: она понимала, что инженер прав и заслуживает уважения за свои принципы, а ещё он нечаянно заехал по ее болезненному месту, заставив одну рыжую девушку снова вернуться в Пещеру. Снова медленно прожариваться под скафандром от невыносимой духоты: воображаемой ли, или реальной – фиг поймешь.
Они должны были разделиться, но дом Тимола нашелся слишком быстро, не потребовался даже план «Т». Девушка несколько раз моргнула, пытаясь прогнать эту дымную синеватую муть возникшую перед глазами. Тьфу, блин, и сколько это ещё будет продолжаться, дамы и господа!? Прошлое. Боль. Хаос в голове возникающий при любой стрессовой ситуации. Говорят, любовь может победить всё на свете, а другие говорят, будто смерть побеждает даже любовь. Где тут правда? Как тут быть?
...Существовало ли это нежное прикосновение Чижика на самом деле, или Майя просто вообразила себе что-то, как воображала себе рыцарей и туман?
Иван прав в своих словах, но слова Ивана жестоки. Майя взрослый человек и должна уметь справляться с такими ситуациями. Она сильная. Она справится. А ещё она живой человек.

Светлова чувствовала себя героиней мультика Мулан – того древнего мультика от студии Диснея, в котором китайская женщина переоделась мужчиной, чтобы сражаться на войне вместо старенького отца. Был там очень забавный момент, когда Мулан во время армейских тренировок бежала за мужчинами вся в поту и усталости, падая с ног, но до последнего пытаясь соответствовать.
Подобно храброй героине сказочного Китая, Пчёлка тоже прикусывала свои губы пытаясь быть наравне с данкийцами. Не отстать. Не подвести. Ять! Не сломаться. Не привлекать к себе внимания. Не ныть. Не быть навязчивой. Не в тягость капитану. Делать всё как все, не привлекая к себе внимания. «А ещё лыжница, называется, мать твою, Светлова, ты уже что ли спеклась!? Ванька вон тяжеленный ящик тащит на весу, Лёшка караулит опасность. И все они такие мужественные, такие молодцы. Женщина! Ополосни мозги. Отставить панику!»
Рука нервозно поправила аптечку – «Блин блин, как настроить эту связь? Лёшкин кот, твою ж топку… И ёще душно схренотца. Я сейчас расстаю, как та Снежная Королева на печи. Мне ду-у-ушно! »

Она ответила максимально коротко на запрет капитана, стараясь ни в чём не выделяться.

- Конечно. Есть отставить снимать, - кто-то наверное и в этом найдет подковырку.
Предложила снять чтобы самой отдышаться! Готова рискнуть людьми ради себя любимой… Это было не верно. Пчёлка действительно верила в свой планшет и в безопасность прогулки без шлема. Но всё это было субъективно, всё это можно было поставить под сомнение, кто-то принципиальный вроде Ивана и здесь смог бы отыскать что-то гнилое.
Потому девушка молчала, приняв решение капитана без лишних возражений. Правда теперь, под запретом, шлем хотелось снять ещё сильнее. Звездолётчица кусала губы, покорно двигаясь к дому Тимола.
Надо было хотя бы разобраться с этим чудо-скафандром, отвлечь саму себя, стараясь переключиться на что-нибудь другое. Справиться с этой проклятой жарой! Внимательный Фёдор Михайлович её слишком хорошо понимает даже без слов, Алёха тоже знает как облупленную, с Ваней пока желалось взять тишину. Оставался только Кайрат Тимурович, человек-загадка, азиатский джентльмен молчаливый и каменный.
Что ж, Майя желала понять о нём хоть что-то. Она ведь доктор, а этот человек оставался самым загадочным и непонятным человеком на корабле, тот же инопланетянин, если уж совсем честной быть! Немного тревожил Шмидт, а Кырымжан так и вовсе состоял из одних сплошных вопросительных знаков для Пчелы - они даже не пожали друг другу руки, крепкий майор не попал в список «11-М».
Иногда Светловой казалось, будто он думает и подмечает много больше, чем это видно по каменному лицу азиатского воителя. В другое время ей казалось, будто этот человек испытывает к ней неприязнь, наверняка густо замешанной на неприязни к отцу, к её болтовне и повадкам, но ведь за столом Кайрат Тимурович выглядел довольным. Даже похвалил её стряпню…

Ох уж этот Человек-Вопрос.

Проморгавшись своими сухими до рези глазами, изнывающая от духоты данкийка шагнула к Кырымжану.
- Майор, простите пожалуйста. Если это не нарушит дисциплину и безопасность, вы не подскажете, как наладить кондиционер чтобы стало прохладнее? И ещё связь... Я понимаю, я много болтаю. Моя трепотня совсем не в кассу для вас. Как динамо-машина, без остановки! Но старший лейтенант Светлова что-то никак не может с этим разобраться. Понять как перенастроить шлемофон … - бледноватая на вид Пчёлка нахмурилась, чуть опустив голову.
Если Азиатский Джентльмен сейчас пошлёт её в далекое пешее путешествие, это тоже будет ответ – она узнает о нём хоть что-то.

...

Майя Юрьевна встала позади Чижика чуть в стороне, чтобы не мешать, когда он неосмотрительно двинулся вперед поднимая руки в мирном жесте. Девушка просто была рядом: всем сердцем и всей душой. Не нарушая личного пространства, не отвлекая пустой трепотней, прикрывала спину по-женски просто. Не оставляла бывшего учителя один на один с этим древообразным организмом, но и не навязывалась, оставаясь в тени. Не мешала безопасникам, не рвалась вперед как в свои двенадцать лет. Пчёлка просто находилась рядом с капитаном, наблюдая за этим странным, третьим уже совершенно отличным от первых двух инопланетянином.
Про себя Светлова окрестила его «энтом». Да-да, самый настоящий энт на все сто процентов пчелиной шкалы! Пастырь деревьев живущей в Лесу Фангорна. Можно было слегонца прифигеть и захлебнуться восторгом, если бы не терзала совесть, если бы не мучило беспокойство за Кролла, если бы не было так муторно и пакостно на душе. Если бы не тошнило от самой себя, причём в буквальном смысле.
Док даже про Слонёнка позабыла, уйдя в своё задумчивое молчание. Впрочем, она всё ещё оставалась контактером, а значит именно ей следовало продолжить этот разговор.
- Здравствуйте, меня зовут Майя, - снова представилась девушка, делая небольшой шаг вперед. – Благодарим вас за угощение, но мы уже поели в английском стиле, вкусно и питательно, и совсем не голодны. Нас послал к вам Кролл, ещё Кролл сказал что чужеземцам не место на Комитетском Проспекте и предложил пойти за ним. Наш звездолёт, космический корабль летающий от звезде к звезде, попал в беду. Мы потеряли ориентиры и заблудились, мы прилетели сюда чтобы узнать как называется эта планета, понять какие виды здесь живут, определиться со своим местоположением в космосе, - док выдержала паузу, давая Данко время на перевод. – Наш вид называется людьми. Этот город поражает разнообразием разумных существ. На нашей собственной планете из разумных существ живут только люди. Пожалуйста, Тимол, подскажите нам, что это за город? Почему на этой планете обитает так много разных разумных видов разом? Всё это похоже на э… эксперимент.

Второй борт-инженер как-то подозрительно притих, когда девушка с ним заговорила и завела свой длительный монолог, покуда проводила сканирование инсектоида и затем собирала материалы для анализов и исследований. Парень просто молча стоял и слушал всё, что она ему говорила, с несколько отрешённым, задумчиво-хмурым видом, словно бы впитывал в себя каждое сказанное слово, неоднократно прокручивал в голове и пытался осмыслить и определиться со своим отношением к этому. Явного осуждения на его лице не читалось, но и сожаления по поводу своего высказанного мнения Иван едва ли испытывал. Он то ли не знал, что ей ответить на эту исповедь, то ли просто не хотел об этом говорить, то ли решил - пусть каждый остаётся при своём мнении. А может, всего лишь не хотел её перебивать и давал возможность высказаться и поделиться своим, противоположным мнением.
Это было тяжёлое, затяжное молчание с его стороны. Даже на первый вопрос, считает ли он это актом насилия, Раздолбайло не стал отвечать - кажется, его мнение говорило само за себя. Но, заметив пристальный взгляд Светловой, очевидно ожидавшей ответа, дёрнул плечами, неловко как-то, стеснительно пожал ими, обозначая нерушимость своей позиции с добавлением этой ложки мёда в бочку дёгтя в виде читающегося выражения на лице: «считаю, но не осуждаю, а что поделать».
Чижик тоже как-то примолк, слегка взбудораженный неприятным разговором с борт-инженером. Он молча посмотрел на Пчёлку Юрьевну долгим взглядом без выражения, когда она сказала, что Иван прав, и только вздохнул затем.
- Конечно. Сейчас, - это был ответ уже про чемодан её докторский лиловый. Капитан донёс его до порога и поставил там, обвёл взглядом окрестности, обратил внимание на цепочку зеленоватых пятнышек на каменной мостовой, тянувшуюся прямо ко входу. - Светлова, возьми кровь и здесь на анализ. Тут она более засохшая, но зато чище, чем в этом сра... кхм, мусорнике, - одёрнул себя Фёдор Михайлович. Не к лицу преподавателям, пусть и бывшим, употреблять ненормативную лексику. Сам Стругачёва поучает, а в своём глазу бревна не замечает. Нехорошо как-то.
Забрав у доктора Майи Юрьевны скребок, больше похожий на медицинский скальпель, и колбы для проб, Чижик отправился обратно внутрь собирать ценные материалы для исследований. Не похоже было, что капитан брезгует - во всяком случае, он не кривился и рука его не дрожала, когда он приступил к сбору этих отходов паучьей жизнедеятельности, бродя по помещению и собирая частицы этого, мягко говоря, говнеца из разных мест. Даже со стен соскоблил то, что к ним прикипело.

Так ничего и не сказал Раздолбайло. Вид у него, правда, после всех Майиных слов оставался всё время хмуро-задумчивым, наверняка переваривал услышанное и сопоставлял со своими принципами и своей совестью. Иногда посматривал в сторону старшего лейтенанта доктора Светловой и будто хотел что-то сказать, но не решался. А может, то просто казалось так девушке - за шлемом скафандра трудно было в деталях разобрать эмоции на лице, не подходя совсем уж близко к человеку. Настолько близко, что впору это принять за вторжение в личное пространство.
Шлемов так ведь и не сняли. Капитан Чижик запретил рисковать здоровьем, и они не рисковали. Двинулись дальше, в направлении домика Тимола, всё той же процессией, разделившейся было в два ручья, но совсем ненадолго. Они быстро воссоединились снова. Иван старался держаться подальше от Майи и от Фёдора Михайловича, спинным мозгом чувствуя их прохладцу по отношению к нему после случившегося неприятного каждому разговора. Шли, в общем, и пыхтели в своих шлемах.
Кайрат Тимурович, возглавлявший колонну с бластером наготове, недовольно обернулся к подошедшей девушке, смерил её невозмутимым, но с оттенком лёгкого раздражения, взглядом. Однако, выслушав, сменил гнев на милость и понимающе кивнул.
- Вообще-то вам с этим стоило обратиться к инженеру, - он поглядел на стоявшего в сторонке Раздолбайло и, видимо, всё понял. - Мда... Смотрите, старший лейтенант...
Второй помощник капитана шагнул к Майе, оказавшись совсем рядом, и на своём шлеме принялся показывать ей и объяснять, что и где нажимать и как правильно отрегулировать климат-контроль скафандра и шлемофон. Кнопок и переключателей было не то, чтобы сильно много, и разобраться со всем этим было Майе под силу - а скорее, вспомнить, что и она так когда-то давно умела.
- Скафандры имеют встроенный терморегулятор с датчиками, отслеживающими температуру тела и автоматически регулирующими её внутри. Но если вам некомфортно, то можно настроить её вручную. Вот здесь переключаемся в ручной или смешанный режим... - деловито пояснял Кырымжан, даже на время спрятав бластер в кобуру. Девушке случайно показалось, будто майор немного польщён, что она обратилась за помощью именно к нему, а не к своему бывшему учителю Чижику или дружбану Стругачёву. Объяснял он всё миролюбиво и уже без раздражения. - Смешанный режим позволяет автоматике выполнять свою работу, добавляя или уменьшая температуру на заданную величину. В ручном режиме придётся самостоятельно её менять.
Так же обстоятельно Кайрат рассказал ей и про назначение кнопок и регуляторов переговорного устройства шлемофона, показав, как и что делается. Данные по связи отображались на внутреннем стекле шлема, помимо прочего служившего дисплеем с внутреннего компьютера. Здесь же показывалась регулируемая температура. Так вот, переключением одной многонаправленной кнопки можно было снять и проставить галочки на каждом члене экипажа «Данко» - активные были выделены зелёным цветом, неактивные, но доступные - жёлтым, недоступные - красным. Каждый недоступный мог быть доступным удалённо - сейчас эта опция была включена, что позволяло общаться с оставшимися на корабле.
- Всё просто. Разобрались? - поглядел Кырымжан на девушку.
Лёха подошёл чуть ближе, с интересом прислушиваясь к их беседе. Фёдор Михайлович же, заметив, что майор что-то объясняет Майе, притормозил и осматривался по сторонам. Улица всё так же была пустынной. Все жители, видимо, прятались по домам. И хороший вопрос, почему они это делали.

В ксенобиологии, в разделе классификации видов, были предусмотрены обозначения не только для имевшихся видов разумных, которых можно встретить на просторах известной человечеству Галактики, но и не открытых пока ещё видов. В частности, для насекомоподобных рас вроде Кролловой было предусмотрено определение «инсектоид». С двенадцатилапым похитителем откушенной ноги было не совсем ясно, к какому виду его причислить. А для таких инопланетников, как Тимол, имелось понятие «дендроид», то есть раса древообразных разумных. Хотя сложно сказать, относился ли этот местный обитатель к растениям - возможно, он был просто внешне похож на ожившее дерево, а внутри имел вполне привычные органы.
Хозяин повернулся к девушке и, услышав отказ от еды, снова уселся за стол. Сидеть ему, по видимости, было намного комфортнее, чем стоять на единственной ноге или передвигаться на ней.
- К сожалению, я мало что понимаю в астрономии и совсем ничего - в межзвёздных перелётах, - замычал энт-дендроид, когда Майя сделала паузу в своей речи и Данко закончил переводить первую часть обращения. Действительно, в интонациях искина было сожаление. - Впрочем, я советую вам отправиться на планету Кулимат, население которой, по слухам, находится на очень высоком уровне развития. К сожалению, я не знаю дороги туда и звёздных карт у меня нет, - посетовал Тимол. Всё же он понимал хотя бы что-то в космических полётах, в отличие от своего шестиногого соседа. Но был вовсе не таким разумным, как об этом рассказывал Кролл.
Когда Светлова закончила со второй частью обращения, дендроид некоторое время помолчал, переваривая услышанное, и снова принялся мычать:
- Мой вид называется малыми энтами, - видимо, Данко подобрал наиболее близкое по пониманию для землян слово. А может, и правда энты? - Планета, на которой вы высадились, представляет из себя единое гигантское поселение, в котором нашли приют тысячи самых разнообразных существ, прежде всего тех, которые по тем или иным причинам не смогли ужиться на своих собственных планетах, а также многочисленные искатели приключений. Вскоре после того, как выяснилось, что планета - весьма неплохое место для жизни, с мягким климатом и плодородной почвой, всю галактику мгновенно облетел слух о новой земле обетованной, о стране свободы, равенства и братства - и поток желающих поселиться на ней многократно умножился. Вся беда заключалась в том, что никому не позволялось взять на себя управление планетой - все были абсолютно равны! В результате через несколько лет после начала массового заселения на планете воцарился абсолютный хаос. Дело дошло даже до того, что мы до сих пор не решили, как назвать свой новый дом! Планета имеет лишь буквенно-цифровое обозначение по галактической системе наименований. К сожалению, я точно не помню, какое.
Секунду помолчав, Тимол вспомнил про первые слова, сказанные Майей.
- Ах, Комитетский проспект... Да, там не следует находиться чужеземцам. Это место для совещаний и принятий решений по важным общепланетарным или менее важным, локальным городским вопросам, затрагивающим большое число жителей. Праздно гулять по проспекту нежелательно даже местным, чтобы не мешать совещаться тем, кто прибыл сюда по делу.
Теперь было понятно, почему на улицах так тихо и почему здесь встречаются представители самых разных видов.
- Постойте... вы сказали - тысячи? Тысячи разумных видов?! - побледнел вдруг Фёдор Михайлович.
- Да, - коротко и ясно ответил Тимол с лёгким удивлением в голосе Данко.
- Невероятно... - выдохнул капитан, и его ладонь в перчатке уткнулась в шлем. Он хотел накрыть лицо и совсем забыл про стекло. - Мда... - убрав руку, смутился он и оглядел остальных.
Все стояли в ступоре, слегка охреневшие. В их родной Галактике было не более десяти разумных видов, не считая всяких полуразумных дикарей и ответвлений от гуманоидной ветви вроде наджелийцев и радонийцев. А тут... тысячи!..
- У меня нет слов... - вырвалось у Кырымжана.
В какую же попу Вселенной их занесло???

Что ж, по-видимому, более ничего ценного Тимол не мог им рассказать. Стоило решить, как быть дальше. Первое предложение выдвинул Раздолбайло, едва отошёл от культурного шока:
- Думаю, стоит всё же сходить к тому большому зданию. Да, нельзя, но мы ведь не праздно шатаемся, - Ванька пожал плечами, - нам очень нужно. Могут там быть звёздные карты? - спросил он у хозяина.
- К сожалению, я не знаю, - ответил дендроид. - Никогда этим не интересовался. Но в Доме Советов, если вы о нём, много разных специальных комнат и книг. Возможно, вы что-то найдёте.
- А мне чё-то кажется, нифига мы здесь не найдём и лучше бы нам возвращаться подобру-поздорову, - хмыкнул Стругачёв, - пока и нам ноги какие-нибудь доброхоты не оторвали.
- Кстати да, - Чижик недовольно поглядел на снова обронившего нецензурное слово Лёху и повернулся к хозяину дома. - Мы видели, как одно... один местный житель после продолжительного дружелюбного общения откусил ногу Кроллу. Нога отросла, а он с ней убежал. Вы не могли бы это объяснить, уважаемый Тимол?
- Кролл торгует своими конечностями, - без раздумий ответил дендроид, когда искин ему это перевёл. - Организм троганов имеет удивительную регенеративную функцию, и их части тела ценятся во всей галактике. Из них изготавливают медицинские препараты, позволяющие быстро залечить тяжёлое ранение. С их помощью не восстановить утраченную конечность тем существам, что не умеют их отращивать вновь, но троганол стимулирует невероятно быстрое восстановление повреждённых тканей и даже заращивает сломанные кости. Конечно, он подходит не всем расам. Для меня это быстродействующий смертельный яд, например.
- Хм, спасибо за ценную информацию, - поблагодарил Фёдор Михайлович и многозначительно переглянулся с Майей.

…Она выдохнула слишком уж шумно, в серых глазах плеснулось грустное облегчение и благодарность, и радость пожалуй, и жгучий стыд за совершенный поступок, и тепло – его было много: мягкого, женственного, неэкономного этого тепла в нежном взгляде светлых глаз, когда ты рад, смущён, растрепан в своих чувствах, будто разорван на части. И вдруг Надежда! Рыжим лучом солнца. Хрупким этим эликсиром трогает ужаленную душу, притупляет боль позволяя чувствовать себя человеком,
Чижик единственный поддержал её в жилище Кролла. Быть может и не прав был капитан поддерживая доктора Светлову, быть может, на самом деле прав второй инженер Иван, - и она поступила жестоко, неэтично, неподобающим образом для врача. Совесть грызла, всверливаясь в сердце раскаленным гвоздём, Светлова же ещё молодой совсем специалист, неопытный. Вопросов много – ответов чуть. Правильно, неправильно… Должна была это сделать или не должна? Ради блага Данкийцев, казалось бы! Но может ли чьё-то абстрактное благо, оправдать сомнительный этический поступок?
Фёдор Михайлович был рядом и это многого стоило: ведь легко поддерживать героя без страха и упрёка, а когда правильное решение в уравнении неизвестно, когда герой то ли в белом плаще, то ли в мутно-сером, цвета пыльного асфальта под ногами – тогда этого Дорого стоит, вот так, с большой буквы. Это. Дорого.

Ты мне, как я тебе.

И дело не в том чтобы оправдывать любую жестокость, низость, подлость. Дело в том, чтобы не бросать человека одного, когда он смущен. Потерян. Когда он находится в трудной тяжелой ситуации. Когда не знает, прав или не прав, когда осудить слишком легко, слишком просто для своей собственной совести, пожалуй – «ёшкин кот, фу-ты ну-ты, да я бы так никогда не поступил!..» Фёдор Михайлович находился рядом и сделал то, что следовало сделать: высказал мнение в поддержку доктора Светловой, проявил сострадание. Майя оценила. Тогда оценила и сейчас тоже, чуть покачнувшись от этого облегчения, накатившего волной на душу. Даже голова закружилась на миг.
Она поглядела на бывшего преподавателя благодарно и смущенно, поглядела грустно, но очень тепло, пронзительно, с неким трепетом во взгляде серебристо-синих глаз. «Спасибо» - шевельнулись губы, чтобы не выдавать вслух для других мужчин самое важное. Может, Чижик и не разглядит её горячую благодарность на губах, но это было оно самое – Спасибо вам!
Сделанного не воротишь, в жизни всегда приходится делать выбор. Раны на совести это и есть взрослость. Это умение жить с пониманием собственных ошибок, собственной не идеальности и такой вот обыкновенной даже человечности. Извлекать уроки из собственных промахов, учиться снова и снова. Только вопросов – бесконечность, а единственно правильных ответов уже не существует. Нет добрых учителей, которые могут разъяснить всё просто и понятно, снять все камни с души, все грузы, простить и утереть заплаканное лицо кружевным платочком. Потому что всё всегда сложно, потому что каждую ситуацию можно рассматривать с разных сторон, с разных позиций и мнений, а учителя вблизи – такие же смертные люди как и все остальные, со своими грешками и точно такими же сомнениями.
Так думала Майя глядя на Чижика. Благодарственно глядя, с теплом на сердце. Быть может даже с любовью, она же себя не видела со стороны! Веснушчатая девушка улыбалась про себя: забавный всё же Федор Михайлович, попытался потереть лоб через скафандр – только он так может. Ага-ага.

Значит троганол, жуткая вещь, если подумать! Живое существо продаёт части своего тела, корчится от боли и совершает эту страшную сделку снова и снова, день за днём, испытывая довольно сильные болевые ощущения, если исходить из того, что им довелось увидеть. Девушка снова мучительно нахмурилась под своим скафандром, отвлекаясь от капитана – ощутила капельки соленой крови на припухшей губе. Дурацкая привычка, Светлова! – собакой вгрызаться в свою собственную плоть, когда испытываешь стресс и страх.
...Вот попадет однажды в ранку грязь с зубов, и случится настоящий нарыв: разбаранит губы словно у рыбы какой-нибудь. Окуня там или ещё кого... Фу! Но ведь дурацкие привычки на то и дурацкие привычки - прикипают намертво, блин. Даже контролю не поддаются, въедаются в мозг и всего делов.
Задумчивый взгляд рыжего доктора скользнул по экрану планшета, зрачки расширились, впитывая информацию собранную об инсектоиде. Некая мысль шевельнулась в мозгах: неуверенная, смутная, вполне возможно дурацкая мысль, но всё же… Идея! Веснушчатая дева уставилась в свой планшет.
Пусть мужчины ещё немножко переживут это смущение, примут его и пойдут себе дальше, иногда ведь нужно прочувствовать поганистость ситуаци сполна. Данкийцы мужеского пола существа горделивые, наверняка им будет неприятно, если женщина сейчас вклинится, начнёт стыдить или ещё чего. Нормальная человеческая реакция – оторопеть от новой шокирующей информации, майор вон даже не сдержался – ёшкин кот, почти шекспировский спич задвинул обычно молчаливый этот человек! Ну, для него эта короткая фраза именно что речь. Значит всё на самом деле очень плохо, но если болит совесть, тогда вроде как и собственноее местоположение уже мало волнует, тут бы в моральном плане ориентиры найти, а потом уже о звёздах страдать.

Космическая Пчёлка не очень испугалась, она и так уже была огорчена и смущена.

Хотя за отца стало тревожнее: холодный у него кабинет, прямо ледяной. Прекрасная обитель прекрасного политика: ни грамма жизни среди хромированной стали и стекла – воплощенное величие! У Майи хоть орхидея имелась, бордовые розы на рабочем столе – уютные такие, очень красные цветы, напоминающие о Марсе. Чаёк опять же, бесценный чайник имени Молнии-Повелительницы Лыж. Грело её дружелюбие данкистов, кухня Спартака Валерьевича и внимание капитана, само собой (без этого, наверное, было бы не очень согревательно, хе-хе). Пчёлка даже по звездолёту уже скучала словно по родному дому, а ведь казалось бы, всего разок довелось переночевать.
А папа? Мог ли он скучать по своему собственному кабинету. И самое главное, знает ли он, что по нему тоже скучают. Что он нужен, что за него испытывают беспокойство?

Это ведь любому человеку необходимо знать, верить и чувствовать всем сердцем, что он кому-то дорог! Не деньгами своими дорог, не властью и даже не красотой дюже великолепнистой, а дорог как живой человек, со своими недостатками и достоинствами тоже. Целиком, так сказать, ВА-ЖЕ-Н. У капитана Светлова разного хватало в характере его упрямом: и достоинств и недостатков поровну. Великий во всём. Это уж Пчёлка точно знала.

В ошибках тоже…

Что ж. Притворимся будто бы и не заметили мужского этого оцепенения, не станем выбивать суровых мужей из колеи.
Девушка поводила пальцем по планшету, задумчиво сдвинув рыжие брови. Че-ло-ве-чность. Вызвала доктора Григорьева на связь, принимая решение. Она не стала закрывать этот канал, если есть желание, пусть все послушают – полезнее чем падать духом, в конце-то концов.
- Игорь Кириллович, не нам судить насчет торговли конечностями. Возможно, вся раса Кролла таким занимается, ну кто мы такие, чтобы читать нотации и морализаторствовать в такой ситуации? Хотя как по мне, это фильм ужасов, мать его… поганистый очень фильм. Но я думаю, вы тоже это видели? Инсектоиду было больно. Понимаете, очень больно, - девушка помолчала, облизнув мельком ранку на губе. – Сделанного не воротишь, но собранные данные могут помочь Кроллу. Когда в следующий раз кто-нибудь отгрызет ему лапу… как это ни ужасно звучит, мы можем оставить ему обезболивающее. Возможно, вы справедливо подумаете, будто Майя Юрьевна рехнулась и несёт забористую херн... - заткнулась, припомнив поправку Чижика для Стругачёва. А он и сейчас вон хмурился, недовольный лексиконом рядового. Ну да, ну да. Непедагогические выраженьица использовала славная команда не менее славного капитана Фёдора Михайловича…
«Короче, Светлова, следи за своим базаром. В душу ж тебя блин»
- Эээ… Возможно это прозвучит как абсолютная ерунда, Игорь Кириллович, сто процентов, я понимаю. Это только идея. Но если мы не можем помешать, не можем судить и не можем остановить эту жуткую торговлю частями своего тела, ммм, попытаться облегчить боль в наших силах. Вся необходимая информация у нас есть. Это не спасёт всех троганов, оно не поможет всей его расе и ничего не изменит. Но одному единственному Кроллу может облегчить жизнь. Компьютерный ресурс имеется, вводная информация тоже. Возможно, сообща с вами и при помощи Данко, мы сумеем подобрать что-нибудь подходящее конкретно для Кролла. Как вы думаете?

Рискованно и жутко, если подумать, лучше не вмешиваться и туда сюда, быть может иные расы на этой планете, своих собственных младенцев на еду продают. Кто их знает, ёшкин кот... На органы там, или в качестве добавки к редкостному блюду – возможно, с точки зрения чужой этики, это вполне нормально. Логичнее землянам лететь себе с миром никого не задевая. Как тут не навредить и не сделать хуже?
И всё же Кроллу было больно, очень очень больно, покуда могучий организм не восстанавливал утраченное. Майя это видела собственными глазами. И разве можно улететь на прекрасном, супер-современном звездолёте в будущее, не попытавшись облегчить чьи-то страдания? Когда есть отличная лаборатория и всё необходимое для исследований оборудование?
«Да и времени у нас вагон паровозный, если подумать… Теперь. Когда события полетели в тар-тарары, точнее в Чёрную Дыру, нам уже некуда торопиться. Зельц далеко. Целая чужая галактика подана к столу!»
Впрочем, окончательное решение зависело не от неё и даже не от доктора Григорьева, потому-то Майя и не стала вырубать общую связь - это зависело от Фёдора Михайловича: одобрит капитан эти исследования или нет.

...

На фоне данкийского капитана, Кырымжан конечно выделялся своим телосложением и этой физической, ощутимой прямо-таки мощью. Пчёлка успела разглядеть Кайрата Тимуровича, пока внимательно слушала его объяснения. Ну да ну да, она ведь когда-то она умела пользоваться скафандром – даже в открытый космос, помнится, выходила, мечтая о дальних планетах да исследованиях. И уж точно знала Светлова, как наладить связь – проблему в те далекие времена это не составляло, в МЗУ хорошо учили подобным вещам.
Правда. Нынешней семнадцатилетней Валькирии пропекающейся в этой надуманной тесной духоте, та веселая девочка казалась далеким видением! Ничего общего как будто бы, только зыбкое воспоминание о самой себе, не так чтобы сильные живое – словно отражение в зеркале. Вроде ты, а вроде и холодная бездушная амальгамма.
А ведь навыки сохранились, тудыть его в качель: пальцы сами припомнили забытые детские знания.
Пчёлка постаралась забыть МЗУ, забыть свою мечту и целый космос упрятать среди хлама, убрать все это подальше с глаз, в надежный крепкий чемодан или ещё дальше, но руки всё ещё помнили как оно должно работать. Коварный разум сохранил только пленение да рыцарей, а пальцы, вот, поди ж ты! – пальцы-то легко повторяли за Кырымжаном, без особых проблем настраивая климат-контроль.
…Даже класс припомнился, все эти уроки звездоплавания. Метеориты и астероиды, ну да ну да. Космические панды, заповедники. Интересно, пожелал бы кто-нибудь из МЗУ чтобы она передала свои приветы. Но не с пандой в руках, а сильно бухая и на кураже…

Что ж. Майя вдоволь налюбовалась на Кырымжана. Он был похож на сильного, уверенного в себе хищника и этим он напоминал её отца, того самого отца, которого судя по всему майор не очень-то любил. Уверенность в движениях, общее сложение: такой же крепкий как Юрий Светлов, такой же несокрушимый. Только папа занимался метафорически-политическим субаксом, а реальной борьбой кажется не слишком увлекался…
Лицо у майора красивое волевое, а запоминались больше всего глаза – азиатские такие, довольно необычные продолговатые очи. Ещё имелась бородка – прекрасная, а главное очень ухоженная растительность на мужественном лице. В этом она расходились с Чижиком – Майя считала будто ухоженность, это отношение к службе, показатель ответственности в конце-то концов. Потому-то Фотон Игнатьевич и Второй Помощник Кырымжан, ей приметились сразу. Красота же, когда человек строго следит за своей внешностью!
А самое чудесное, что Кайрат Тимурович вовсе даже не тупым солдафоном оказался. Был бы недалёким воякой, отправил бы ее куда подальше к инженеру Ивану, а он получается в ситуацию вошел, поступил человечно и по доброму.

Каменный мужик, но Светлова подумала, что она была права в своих выводах: с Кайратом Тимуровичем следует держать ухо в остро, подмечает он явно больше, чем это кажется. И эти странные азиатские глаза видят многое. Иногда, наверное, слишком многое…
Мда. А всё же он хороший человек. Док поблагодарила Кайрата за его объяснения, предложив как водится чай.
- Майя Юрьевна понимает что вы не придете в медотсек на чаепитие, но я всегда могу передать вам кружечку-другую в ваш наблюдательный пункт, майор. И учтите! У Спартака Валерьевича кухня прекрасная, но такого чайника как в медблоке у него нет. Чайник Маии Юрьевны существует в одном единственном экземпляре, и только в этом чайнике готовится самый сердечный чай!

...

Девушка чуть улыбнулась про себя, возвращаясь в реальность. Ну да, ну да. Кырымжан казался значительнее на фоне Фёдора Михайловича, выше, основательнее по фигуре. Чемпион Земли по субаксу - это вам не это! И всё же Майя целиком и безгранично верила в капитана. Доверяла ему много больше, чем могучему безопаснику - верила в сердце Фёдора Михайловича и в его разум. Да-да, на все сто процентов по шкале Светловой. С живейшим любопытством на лице ожидая капитанского слова.
Всё дело в том, что она никогда не считала Чижика скромной синицей в руке, он всегда казался ей великолепным журавлём в небе – ширококрылой прекрасной птицей! С могучим Кайратом Тимуровичем ей просто было приятно познакомиться, оценить его внешность поближе и узнать майора как живого человека: приметить, что он умный наблюдательный данкиец, например. Но капитаны, как мы знаем, это дело особенное. И уж точно для одной жгуче-рыжей, веснушчатой Леди-Пчелы…
Ладно, пора было возвращаться в действительность. С Григорьевым связалась, свою идею озвучила, но задание ещё не выполнено: где бы они не оказались, пустые переживания мало кому помогут. Как там Фёдор Михайлович говорит эту ужасную фразу? Слишком много слов.

- Не волнуйтесь, Алексей Кирович, знаю я тут одного рыжего безопасника. Личность суперская! Думаю, он не позволит отрывать нам ноги просто так. Мировой парень же, я бы с этим солдатом даже в разведку пошла не задумываясь, такая вот личность, - девушка чуть приподняла свою азартную бровь. Мало кто заметит, просто, такая уж привычка имелась у Рыжей Леди. Вообще-то шутить ей сейчас не слишком-то хотелось, а всё-таки нужно было уже взбодриться. И Алёшку приунывшего за одним растормошить, пока Фёдор Михайлович не выскажется.
- Между прочим, одна небезызвестная вам брошюрка, Алекс Кирович, утверждает что на Данко прекрасный медотсек, чуть ли не с того света его чудные медики возвращать умеют! Такие вот крутые доктора… я вчера зачиталась. Заметьте. Не картинки пролистала, а буквы просмотрела. Вот-вот. Так что, нам ли быть в печали, как говорил один славный Бунша в очень древнем кино. Руки-ноги пришьют… лишь бы только правые и левые не перепутали! А если серьезно – задача не выполнена, И-иван прав (чуть дрогнул предательский голос). Ммм. Надо попытаться узнать более точные сведения, ради этого и высадились. Нельзя вот так просто сходить с трассы, надо выполнить задачу наилучшим образом. А наилучшим будет идти к тому зданию. Даже если потерпим неудачу, будем знать, что выложились на сто процентов и использовали все шансы. Планета хоть Чумарозой может называться, только без координатов, нам один хер-к-кх... хм. Без шансов, короче... И-и-и если что, Майя Юрьевна хотела сказать «хек заморский», ни-и-икаких матов.

Очевидно, Кайрат Тимурович был человеком дела и говорил всегда только по делу и о деле, и всякие пустяки вроде чаепития не любил обсуждать. Поэтому он ничего не ответил на щедрое и радушное предложение рыжей Пчёлки о сердечном чае, но поглядел на неё благодарственно и чуть кивнул. И это, должно быть, могло считаться уже многим для этого сурового мужчины. Он ей не отказал и вот так, без слов, поблагодарил и принял угощение. Невольно внеся, правда, маленький элемент неясности, ведь так и осталось неозвученным, придёт ли он в медотсек на чаепитие или ему стоит передать кружечку-другую на место несения службы на корабле. Видать, он позже прояснит этот вопрос. Или посчитал, что Майя сама должна догадаться.
Как бы там ни было, вопрос с температурой в скафандре и с особенностями связи в шлемофоне был улажен, и Кырымжан отступил от девушки, снова вооружаясь своим боевым бластером. И кажется, опять потерял к ней всякий интерес, переключившись на обеспечение безопасности их небольшого отряда.
- Могли бы и у меня спросить, Майя Юрьевна... - тихо прозвучал по личному каналу голос второго борт-инженера, стоявшего поодаль и посматривавшего в их сторону.

Информация об инсектоиде пока была слишком скудной - ни один анализатор не справится за такое короткое время с полученными данными, и большую часть анализов следовало проделать в лабораторных условиях с помощью взятых проб крови и прочих отходов жизнедеятельности этого шестиногого длинношеего организма. Сейчас Майя могла получить только общие сведения, не дававшие никаких значительных подсказок. Хорошо, хотя бы кровь его не оказалась кислотой, проедающей металл, как у Чужих из одноимённого фильма, а то бы колбочки для проб могли и не выдержать. Но состав её обещал быть весьма интересным. Анализатор сходил с ума от обилия «белых телец» в крови, отвечавших за репродуктивно-регенерационные особенности существа. Сама кровь была прохладной - Кролл был ближе к холоднокровным и, скорее всего, часто впадал в спячку.
Что же до сделанного Светловой предложения, озвученного для всех, хоть и предназначенного в первую очередь для Игоря Кирилловича, который был, считай, штатным ксенобиологом экспедиции, то оно встретило разные отклики. Но прежде всех отозвался доктор Григорьев, и был он довольно твёрд в своём ответе:
- Мы не вправе вмешиваться и осуждать их традиции и привычки. Не нужно лезть со своим уставом в чужой монастырь. Но что касается помощи данному индивидууму, то мы же с вами медики, Майя Юрьевна. Мы оба давали клятву Гиппократа. Категорически одобряю вашу инициативу. Это будет по совести. Главное, со вниманием отнестись к физиологическим особенностям милейшего Кролла, чтобы своей помощью ему хуже не сделать.
Чижик тем временем изучающе и с долей осуждения за ненормативную лексику глядел на Майю. А когда в их разговоре с Григорьевым наступила пауза, негромко заметил:
- Хорошее предложение, но вы понимаете, что подробный анализ и подбор подходящего лекарства для инсектоида - дело не одного дня, а то и недели, а времени нам терять нельзя?
- Думаю, про время нам не стоит беспокоиться, Фёдор... капитан, - вклинился Стругачёв. - Это раньше мы переживали, что у нас закончатся запасы воздуха, еды и воды раньше, чем мы найдём путь домой. Сейчас-то мы знаем, что этот сектор Галактики чертовски... кхм, простите, густонаселён многочисленными расами, и здесь наверняка много планет земного типа, где мы всегда можем пополнить запасы продовольствия и воздуха. Вот даже здешний воздух, по заверению Майи Юрьевны, пригоден для дыхания. И я готов рискнуть и на себе это проверить!
Рука безопасника даже дёрнулась к застёжкам шлема, но остановилась на полпути. Повзрослел рыжик, раньше бы снял шлем не задумываясь, а сейчас вот замешкался. То ли страшненько стало от боязни подхватить иногалактическую хворь какую-нибудь, то ли приказа капитанского не смел ослушаться.
- Отставить, Стругачёв! - осадил его Чижик. - Проверять будем только при крайней необходимости. Таковой я пока не вижу. А про время... Вы что же, предлагаете здесь надолго задержаться? - Фёдор Михайлович несколько удивлённо оглядел самых младших членов экипажа, словно бы сговорившихся, если только они оба действительно предлагали остаться на неизвестной планете или на её орбите на длительный срок.
- Так точно, капитан! - вытянулся в струнку рядовой и широко улыбнулся, сверкнув под стеклом шлема своей белозубой улыбкой. - Ну мы же летели в Зельц за открытиями. И думаю, все эти светила мировой науки не ждали, что мы откроем целую Вселенную! С тысячами разумных рас! Фёдор Михайлович! Тысячами!
- Так-то оно так... - капитан нахмурился, - но нашим заданием было провести разведку именно в Зельце. Нам были даны конкретные цели. Если мы хотим, чтобы Зельц достался Терре, то должны вернуться как можно скорее. Другую такую экспедицию смогут не скоро организовать...

* * *

- Другую такую экспедицию мы не скоро организуем! - большой кулак ударил по столу, отчего тот жалобно скрипнул.
- Не пори горячку, Юра! - академик Иоффе вывел на голопроектор изображение огромной чёрной дыры, занявшее собой почти всю стену. - Никому - даже высокоразвитым селестианам и ксилонам - ещё не удалось досконально изучить природу чёрных дыр. Ты пойми, даже если они выжили и их занесло в какой-то дальний угол Вселенной - это билет в одну сторону. Назад пути нет.
- Но, Леонард Карлович!.. - в сердцах воскликнул светловолосый мужчина со слегка побледневшим и осунувшимся лицом.
- Что Леонард Карлович? - покачал головой председатель Всепланетного комитета по космическим исследованиям. - Я уже шестьдесят три года Леонард Карлович. Назови мне хоть одну убедительную причину, чтобы я стал содействовать тебе в этом безумии.
- Разведка ничего не нашла ни на пути следования «Данко», ни в области Зельцианской Бездны, - хмуро сказал Светлов.
- Разведка не нашла, а ты найдёшь? - поднял бровь учёный.
- Я уверен, их поглотила дыра... и они наверняка где-то в другом месте...
На лице бывшего космического капитана, а ныне видного политика проступила неуверенность в своих же собственных словах. Он хорошо умел общаться с теми, кто был ниже его по положению на социальной лестнице, но так и не научился заискивать и лебезить перед теми немногими, кто стоял выше его и от чьего слова зависели некоторые важные моменты жизни Светлова, а по сути реализация его планов и целей.
- Или их расплющило на молекулы и они превратились в тёмную материю, став частью Бездны, - Иоффе сложил руки на груди, приподняв свою голову, снизу вверх глядя на гостя его кабинета. Очки академика блеснули, а бородка чуть задёргалась, когда он недовольно пожевал губами. Этот разговор утомлял. - Ещё варианты? - Леонард Карлович развёл руки в стороны.
- Там моя дочь... - глухо, но твёрдо ответил Юрий Аркадьевич, в упор глядя в глаза академику.
Повисло долгое молчание. С полминуты двое высокопоставленных чиновников, один высокопоставленнее другого, смотрели друг на друга, и на их лицах отражался целый спектр эмоций. Наконец Иоффе хмыкнул, и его рука потянулась к голокому, лежавшему на столе.

- Капитан! На корабле бунт! - раздался голос ворвавшегося из лифта на командирский мостик старшего помощника Вольского.
- Я знаю... знаю, - Юрий Аркадьевич даже не повернул головы. Он сидел в капитанском кресле и смотрел на обзорный экран, на котором медленно увеличивалась в размерах Зельцианская Бездна.
- Как знаете?.. - растерялся Вольский.
- Никто не хочет рисковать своей жизнью, - спокойно ответил капитан. - Шансы ничтожно малы, а они не настолько отчаянны.
- И что будем делать? - взволнованно уточнил старпом.
- Передай им, что я лечу один, - всё так же уверенно отвечал Светлов. - Спасательных шлюпок вам хватит. Разведчики вас подберут, мы им сообщим, - кивнул он.
- А вы как же... без команды?
- Мне хватит искина.
Вольский несколько секунд колебался.
- У тебя что-то ещё? - мужчина недовольно обернулся к первому помощнику.
- Капитан, позвольте мне лететь, - попросил тот. - И борт-инженер тоже хочет.
- Вы что, самоубийцы? - искренне удивился Светлов, даже брови свои красивые приподняв в недоумённом жесте.
- Нет, - Вольский покачал головой. - Но вы же знаете, мы здесь из-за капитана Чижика. Он наш товарищ, и было бы малодушно с нашей стороны отступить и оставить его в беде.
- Товарищ, значит... - Юрий Аркадьевич отвернулся. - Хорошо. Кто хочет - может остаться. Остальные пусть проваливают.
- Есть, кэп! - старпом быстро направился к лифту.
Когда он исчез, оставив капитана одного, Светлов наклонил голову и хмуро потёр переносицу двумя пальцами.
- Товарищ он им... не знал, что у щеглов бывают товарищи... - пробормотав это, он снова устремил взгляд в монитор.
Там, впереди, зияла Зельцианская Бездна. Грозно смотрела на могучего капитана одним своим глазом. Насмешливо изучала человека - эту букашку в просторах необъятной Вселенной, осмелившуюся бросить ей вызов на жалком устаревшем судёнышке с говорящим названием «Товарищ».
Человек смотрел прямо в этот глаз, не сводя своих серых очей, в которых сверкнула сталь. Он не боялся. Он уже принял решение. Завещание было написано и его огласят, если он не вернётся спустя какое-то время. А пока что...
Две самых могущественных силы в этой части Галактики - Зельцианская Бездна и Юрий Светлов - смотрели друг на друга. Прожигали друг друга взглядами своими, пронзали насквозь.
Пусть. Победит. Сильнейший.

* * *

Расцвёл удовольственно под своим шлемом один рыжий безопасник Алексей Кирович, когда Майя Юрьевна ему такие приятные вещи сказала. Любому солдату радостно слышать от красивой девушки, что она с ним в разведку пошла бы, не задумываясь. А уж парню-то такое услышать от неё - это и подавно приятственно.
- Верю, охотно верю, - важно покивал он ей в ответ и тут же поменял своё мнение. Именно что не задумываясь ни секунды. - А почему бы и не сходить? Что мы теряем? - развёл он руками. Бластер его давно уже был на поясе, как и у майора, ведь Тимол оказался очень дружелюбным и гостеприимным инопланетянином. - Координаты нам нужны, координаты нам важны. Если мы, конечно, здесь не останемся на какое-то время. Тогда можно и позже в этот их Дом Советов сгонять.
- Ох, Светлова... - вздохнул Фёдор Михайлович, сокрушённо качая головой после её нецензурных выражений. - Хорошо, что ты врач, а не военная.
- Но лексикон у неё как у военной, ага-ага, - вставил свои пять копеек Стругачёв. - Я-то знаю, что говорю. Свой человек, во! - он показал Майке большой палец и проигнорировал суровый взгляд Кырымжана.
- Не думаю, что мы здесь останемся, - покачал головой капитан. - Обсудим это по возвращении. В любом случае, пока будут проводиться лабораторные анализы данных, полученных об инсектоиде... эмм, трогане, можно не терять времени и искать названную планету. Кажется, Кулимат... Сюда мы затем сможем вернуться, если получим лекарство для уважаемого Кролла.

Что ж, никто не возражал против плана осмотра большого дома. Поблагодарив Тимола за ценную информацию, земляне вышли на улицу и в прежнем порядке отправились в сторону заметного высокого здания в самом её конце, которое дендроид назвал Домом Советов. Они шли по пустынной улице, иногда замечая движения в оконных проёмах. Теперь было понятно, что все эти дома вполне обитаемы, и живут в них представители разных рас.
Никто им не встретился по пути, и вскоре они уже поднимались по массивным каменным ступеням, ведущим ко входу в высокое здание. Начищенная до блеска надпись на двери крупными знаками, похожими на скандинавские руны, давала понять, что это весьма важная постройка. К сожалению, Данко её не смог однозначно перевести, зато поделился интересной информацией.
- Анализ знаков показывает некоторое сходство с селестианскими рунами, - сообщил искин. - Предполагаю, надпись означает «Дом Советов». Возможен перевод «Здание Комитета».
Дверь была закрыта, и Фёдор Михайлович постучал.
- Не будем вторгаться без спроса в чужой дом, даже если это общественная постройка для проведения совещаний, - пояснил он для всех. - Тем более, что нас предупреждали о нежелательном присутствии чужаков.
Он ещё раз постучал, но, несмотря на то, что из-за двери доносился тихий шум многочисленных взволнованных голосов, на стук никто не отвечал. Не ответили и после третьей попытки.
- Капитан, позвольте, - майор потеснил Чижика и, перехватив бластер поудобнее, решительно толкнул дверь плечом.
Она распахнулась сразу же, и данкийцы вступили в обширную прихожую. Впору было прийти в изумление, если бы они уже не были морально подготовлены Тимолом. Их взору предстали инопланетяне самых разнообразных форм и размеров - они парами и небольшими группами деловито сновали из комнаты в комнату и о чём-то взволнованно переговаривались. Разного цвета, в разной одежде или вовсе без неё, с разным количеством рук, ног и глаз...
Какое-то время группа в удивлении стояла и рассматривала всё это великолепное разнообразие местных жителей. И как они только находят общий язык? Появление людей привлекло внимание какого-то таинственного существа, облачённого в потёртую бирюзовую мантию. Его лицо скрывал низко надвинутый капюшон, лишь глаза сияли ярким голубоватым светом. Шаркая ногами, оно приблизилось к землянам и обратилось к ним своим мягким скрипучим голосом, вполне похожим на человеческий, с краткой речью, которую электронный переводчик интерпретировал следующим образом:
- Вы забавно выглядите! Как считаете, куда перенести новые палаты врачевания?
- Эмм... простите, мы новички в этих местах... и хотели бы поговорить с каким-нибудь представителем власти... - несколько смущённо попытался объяснить ему Чижик суть вопроса.
Чужак разразился скрипучим смехом:
- Нет здесь ни у кого власти, друзья мои, - сказал он. - Мы все здесь равны. Пойдёмте, я покажу вам окрестности. Кстати, меня зовут Фьорал.
- Ну... да, нам говорили, - вспомнил капитан, неуклюже потрогав шлем там, где был его затылок. - Я хотел сказать... с кем-то, кто бы смог нам помочь.
- Я вам помогу, - ответил инопланетянин. - Желаете осмотреть главный совещательный зал или просто пройтись по зданию?
Фёдор Михайлович вздохнул и поглядел на Майю, предоставляя слово ей. Что-то плохо у него получалось общаться с этим существом, чьё тело, закутанное в мантию, они не могли видеть. А затем положил ладонь на руку Кырымжана, кивком велев ему убрать оружие. Безопасники спрятали бластеры, а Лёха по личной связи прошептал:
- Май, тебе он тоже этого напоминает... ну, тёмного императора из «Звёздных войн»? Только у него вроде глаза не светились.

Майя с интересом поглядела в сторону инженера, услышав его тихое личное послание. Возникла даже подленькая мыслишка, такая нехорошая себе мыслишка в рыжей голове, вот взять да и сделать вид, будто не заметила – как ты ко мне, так и я к тебе. Зуб за зуб. Удар за удар! Но это детство, глупость, жестокость в конце-то концов, которой не может быть оправдания: детям по малолетству такие вещи прощаются, в силу общей безмозглости, так сказать. А вот со взрослого человека спрос иной. Многое плохое в людях можно простить: и раздражительность, и вспыльчивость, жёсткость или излишнюю холодность. Любовь к карьере или полное отсутствие таковой, липкое медузье безволие на песчаном бережку. Знаете ли.
Но жестокость по отношению к другому человеку, желание причинить моральную боль намеренно, чтобы значит посмеяться про себя, гордыньку свою погладить, словно Ванькиного кота – этого Светлова никогда не прощала, ни себе, не другим.
Мерзостная вещь, если подумать: бить кого-то специально. Игнорированием там, молчанием этим нарочитым, отказывать человеку в простом человеческом общении, или ещё чем.

Гниль и поганистость же сплошная.

- Иван, - так же тихо ответила девушка второму инженеру Раздолбайло по личному каналу, хрипловатым своим голоском. – Мы с Кайратом Тимуровичем почти не разговаривали. Совсем не круто, если подумать. Да мы и двумя словами не перемолвились за всё время моего пребывания на «Данко», а ведь члены одного экипажа! Ага-ага. Я не игнорирую вас. Но я совсем не знаю майора Кырымжана, так что это стратегический шаг. Операция, если желаете знать. План «З». Зачётный план Знакомства! Уверена, например, что чай Кайрат Тимурович предпочитает пить в своём личном кабинете, одна беда, как его туда горячим доставить? Бегать с кипятком невозможно, а если остыл это уже моча получается, а вовсе даже не английский чай, вот что Майя Юрьевна об этом думает…
Девушка поёжилась в своём скафандре, слегка озябнув от кондиционера. Шмыгнула носом, энергично переступая с ноги на ногу. «Эх, Светлова, не хватало тебе ещё заболеть после первого же спуска. Повелительница Зимы, тоже мне… А вот вернешься в соплях да с чиханием, и одно посмешище получится, а не бортовой врач. Какой же имбицил врубает кондиционер на всю катушку, разгорячившись да вспотев как следует, какого хрена творишь!?»
Ага-ась, глупо. Но с другой стороны Пчёлка и не вспотела, а если даже слегонца и вспотела, так не от страха же: ведь Светловы они ничего не боятся, это каждому известно!
…Ну, жарковато было в скафандре - это верно, о Пещере ещё вспомнилось как-то совсем не кстати. Иван вот из колеи выбил, не специально конечно, а рубанул по старой незажившей ране. Да и с Кролом довольно тягостно получилось. Но ни-и-икакой паники, никакого приступа трусости! Что вы что вы, дамы и господа: дочь Юрия Аркадьевича Светлова ничего не боится.
Сморгнув неприятненько-солоноватыми глазами, бледно-веснушчатая, ага-сь, порядком озябшая эта девушка вырубила кондиционер, испытывая острое желание чихнуть. Ну, лё-ё-шкин кот. Нет. Это совершенно точно невозможно, чтобы Снежная Королева, Валькирия и закалённая Повелительница лыж простудилась в первую же свою прогулку. Так. Не. Может быть.

- Оох, чайку бы сейчас горячего, - снова включила общую связь Светлова. – О! Идея, джентльмены. А что, если нам и правда, отпраздновать первую высадку чаем? Точнее, тем что к чаю следует подавать! У меня имеется прекрасный рецепт Цветаевского пирога. Вещь первосортная! Кощунственно пить чай без подобающего угощения к этому самому травяному напитку. Но мне так кажется, все данкийцы заслужили хорошего яблочного пирога, включая Майю Юрьевну. И Спартаку Валерьевичу со своим десертом не помешаю. Разрешения я у него конечно спрошу, а пирог прекрасен… кисленькие зеленые яблочки укрытые белоснежным сметанным одеялком, залитые собственным соком и высокой поэзией, хе-хе, - док усмехнулась. – А когда сметанный крем перемешивается с зеленой яблочной душой, это похоже на йогурт. Или на июльское облачко родившееся где-нибудь в яблочной стране. Во! Лирика, господа. Высокая, как Килиманджаро, гастрономическая поэзия от Майи Юрьевны. Угощение – десятка, по десятибалльной шкале.
Потом чуть посерьезнела.
- Да, Фёдор Михайлович, думаю нам нет никакого смысла оставаться именно здесь, можно и на обратном пути завести необходимый препарат. Главное, зайдем перед отлётом Кролла предупредим, вы согласны? Любое исследование занимает время, так что сильно отвлечь нас это не должно, но помочь нужно. Дело ведь не только в совести Майи Юрьевны, дело в том, что это всем поможет. Люди должны заботиться о других, это приятное и здоровое чувство, отличное чувство! Знать - что ты что-то сделал. Кроллу больно. Если его торговля станет менее болезненной, а я надеюсь и вовсе безболезненной, нам самим станет легче. Сто процентов! Оборудование на «Данко» прекрасное, может это и не Зельц, но игрушки в медблоке шикарные. Надо стряхнуть уже с них пыль и поиграться как следует, а то как в песочнице же. Лопатки да ведерки начищены, блестят, а потрогать красивые цветные формочки нельзя. Пора загрузить компьютер медблока и светлый мозг главного врача.

Девушка кивнула в такт своим мыслям. Потом поглядела на Чижика, чуть приподнимая правую бровь.

- А вы действительно думаете, будто мы ещё можем вернуться домой, Фёдор Михайлович? – вырвалось как-то само собой, Пчёлка и не ожидала что вот так впрямую спросит. Оптимизм капитана подкупал. Неужели он действительно верит, что выход есть?
Сама Майя, уж если совсем по честности говорить, не слишком-то верила. Как-то научили её ещё в детстве не верить в светлые сценарии. Она вроде и старалась не унывать, а вроде давило ее это тяжелое осознание – «мы в беде и никто нам не поможет, да и кто может тут помочь? Когда Земля далеко, Зельцианская бездна ведет только в одну сторону, а всё что нам дорого, затерялось в этом бесконечном враждебном космосе»
Впрочем, не всё что дорого, затерялось-то… Чуть порозовела одна рыжая мисс, загадочно полуулыбнувшись самой себе, аки Джоконда, ведь даже если впереди только мучительная гибель и бесконечные поиски пути обратно, Майя всё равно была счастлива находиться на этом корабле. Папа должен понять
Это. Её. Место.
Несправедливо, конечно, не честно и как-то совсем уж обидно, что оно вот так всё по-дурацкому получилось – но это правильно, что она здесь: на кухне с готовкой и в своём собственном хрустальном медблоке, с Алёхой Суматохой, приятелем рыжим, и с капитаном за чаем…
Да. Это её Пчелиное место. Правильное место. Здесь и полагается находиться одной единственной женщине Земли. Когда космический холод начнёт давить на седца… - так ведь Майя сказала.
А там на Земле, отчего-то не было ей места: фан-клуб был, лыжи, дипломы удостоверяющие её гениальность, даже всеобщее восхищение. Только одиночество всё равно беспредельное на душе царило. Размером с целую вселенную! Оттого ведь и чудила наша Майя, потому что потеряла в Пещере саму себя – потому что умучилась набивать шишки на лбу, снова, снова и снова наказывая себя за всё произошедшее в двенадцать лет.
Только здесь на Данко, в простых милых вещах, заботах, болтовне этой дружеской, в этих маленьких сиюминутных задачах, выходит, получила передышку от своего прошлого.

Оттого и желалось помочь самой, забыться в готовке да исследованиях, в простых разговорах с данкийцами, за простыми делами. Заботами. Состраданием и общением. Потому что на правильном она месте. Даже если нет выхода: она с командой, и примет всё что послала судьба. И улыбки благодарственные за столом, вечерний чаёк с Чижиком, или возможность помочь Кроллу, выходит больше золотых медалей стоят для неё?
Майя даже удивилась этому выводу. КАК ТАК!? Разве может что-то стоить дороже чем медаль. Папа бы не согласился. Папа всегда говорил что ценность человека ровно в том, сколько полезного он может принести. «Май! Дружба это дерьмо, лирическая херомантия для сопливых барышень. Люди ценят только власть и всегда держатся рядом с властью. У кого власть – того и ценят» Такой вот себе выводец… Или папа так на самом деле не считает? В конце-то концов, он же всегда её любил, но так ли уж много пользы Майя приносила ему, если подумать. Мелкая рыжая пчела. Особенно, если уж о власти говорить...
Хм. С другой стороны, властность Фёдора Михайловича ей нравилась, не станем врать. Это любой женщине присуще, желание видеть рядом волевого мужчину и любоваться на него. Дело тут вовсе не в политике, дело в том, что Майе приятно было, вот прямо таки мёдом по душе, видеть успехи бывшего преподавателя.
- Ааапчхи… - девушка всё же чихнула. Пока что, злодейка-судьба послала противное это свербение в носу, да не менее противненькие мурашки на вспотевшей спине. Ужас будет. Если она снимет скафандр и окажется самым главным, промокшим насквозь Чучелом. Даже власти над сердцами ей тогда не светит, о-хо-хо.

...

Двинулись по улице к местному Зданию Советов, к тому самому зданию, куда предложил отправиться Иван.
- Ну так вот, Майя Юрьевна про Слонёнка желала рассказать, джентльмены. Если кому неинтересно, так вы отключитесь спокойненько, она, то есть я самая Майя Юрьевна, я ж не обижусь. История с огоньком! Прямо таки рандеву, ёшкин кот. Только без всей этой лирики: без столиков, без медленной музыки, без конфет, без цветов, без романтики. Но во всём остальном чистейшее рандеву, сто процентов – прекрасное, исполненное страсти Свидание! Как мой вчерашний предполетный досмотр,.. может кто встречал этого основательного дядьку, похожего на грустного Не-Весельчака У? У нас с ним была взаимная любовь, и с той леди тоже, которая мне чуть сетчатку не выжгла, удостоверяясь что я это я. Хе-хе. Со Слонёнком было также. Наш нежный танец полный эмоций и чувств, взаимность с первого взгляда!

Удовольственно приопустила веки Светлова, разглядывая мир сквозь яркую рыжину ресниц. Поправила ремешок он ноутбука и аптечку.

- В каждой больнице свои правила для практикантов первого года, знаете ли. Традиции-с. Вот Алексею Кировичу эти слова наверное знакомы будут. Суровая армейская муштра. Агась-агась. Вот приходишь ты такой зеленый и уверенный в себе весь, раздувшийся от гордости котёнок-идиот, которому разрешаеют в больнице работать. Не хухры-мухры! А уверенный что ура-а, сейчас тебе дадут лечить людей. Ты дожил до этого счастливого момента практики, о которой мечтал столько дней! - усмехнулась под скафандром. – Агааа, держи карман шире! Дают тебе роль подай-принеси, ещё швабру выдают, резиновые перчатки, средства чистящие, и это в век роботов да высокой техники, хочу заметить. И в лучшем случае будешь ты помогать санитарам: одна нога здесь, другая там... И это ещё если повезёт! Ибо труд ведь облагораживает, а умение подчиняться вышестоящим – это качества, которые вырабатываются при помощи жёсткого давления. И вот когда ты приносишь в десятый раз кофе для куратора, когда заполняешь за него орду справок, чистишь его кофеварку, вытираешь пыль с его стола и наводишь чистоту в его кабинете, вот тогда ты начинаешь понимать правила игры. Хе-хе, в МЗУ такому не учили.

Покачала головой, рассматривая пустую улицу.

- И вот на третьем этаже нашей больницы, располагалась комната отдыха для врачей. Она и сейчас там располагается, само собой. И какая комната! Хе-хе. С ней не церемонились: ведь убирали ее не дроны и не сложная автоматика, а в соответствии со священной традицией нашей славной медшколы, заботились об этой кухне трудолюбивые, исполненные жажды подчиняться, хе-хе, зеленые практиканты первого курса. Да-да, это была обязанность молодёжи. А потому находилось там прямо-таки жилище Кролла, разве что дерьма на стенах не было! В остальном, бардак первостатейный – красный код биологической опасности, - полуубнулась Майя азартно, припоминая это «счастье». – И что там было, вы спросите? О, недооценивайте бардак который может навести орда врачей, когда они заняты и им выдаётся отдохнуть минут пятнадцать на дежурстве! Марсианская инопланетная жизнь в брошенных тарелках, бесконечные кружки с кофе, микроволновка с личным апокалипсисом внутри, засохшие и прилившие к дивану шоколадки, хлебные крошки повсюду, а вишенка на торте, это Слонёнок – врачебный холодильник с кучей еды в нём и всякого забытого барахла, типа пропавшего кефира, зеленых колбасных круглешков, да заплесневевших бутербродов с сыром. В общем такой себе холодильник, полный всеми этими продуктами, которые люди могут хранить на рабочем месте и забыть про них, когда случилась запарка.

Вздохнула.

- Ну, вы наверное чуете к чему исторьица идёт? На этой кухне по традиции убирались первогодки. Обычно человека по три друзей: мыли полы, убирали холодильник, наводили звенящую чистоту да порядок. Так чтобы и доктор не подкопался! ...Всё ж больница, а не гадюшник какой. Но это у кого они были, друзья-то. А если нет товарищей, если большую часть года в своё свободное время по улице ногами молотил, тогда признаться в этом стрёмно. Что нет своей компании. Надо быть дураком или дурой, тудыть его в качель, чтобы на голубом глазу сказать: де, у меня нет приятелей и пригласить на помощь некого, вот такая я бе-бе-е-едненькая. Поэтому когда однажды чудесный жребий этой комнаты пал на меня, данное событие являлось как бы Эверестом для Майи Юрьевны. Священным Олимпом затерянным в облаках где боги пьют амброзию! Нда. Это был вызов. И я решила, что я прекрасно справлюсь одна. Суть только в планировании и рациональном распределении сил, не боги горшки обжигают, подумала я. Любой человек способен навести в комнате порядок, вымыть посуду и прибраться в холодильнике, в конце-то концов. У меня выдалось свободное время между занятиями, и до вечера, казалось, было ещё далеко, но...

Не выдержав, Майя Юрьевна издала звук похожий на всхлип, зайдясь в сдавленном своём смехе.

- Короче. В мои расчёты видать где-то вкралась ошибка. Потому что это был Диснейленд, в одиночку-то!

Девушка даже головой покачала, чуть согнувшись в приступе смеха. О да. Это было весело, к счастью они уже пришли, поэтому душещипательного продолжения на тему, НА СКОЛЬКО это было весело, пока что не последовало.
Подобно данкийским мужам, веснушчатая дева на некоторое время оторопела, разглядывая целую кучу инопланетян всевозможных видов и размеров. Потом вздохнула, испытывая острое желание убрать воображаемую прядь волос со лба – сдуть ее привычным жестом в сторону. Ну и КосмоЗоо!
- Ну да, ну да. Сыграю в капитана Очевидность, но, по-моему они думают что мы тоже с этой планеты, местные искатели приключений и завоеватели этого мира, - обернулась к Стругачёву, кивнув безопаснику головой. – Точно, сенатор Аладдин, - подумала ещё немного, чувствуя некую ошибку в своих выводах. – Не. Не Аладдин. Точно! Сенатор Паладин, вот он самый и есть, сто процентов верняк.

Усмехнувшись, Светлова с добрым любопытством поглядела на Чижика, как-то слегонца замявшегося в разговоре с этим инопланетянином. Воспользовавшись моментом, девушка театрально растопырила пальцы в знаменитом «йодином» жесте, желая поддержать бывшего преподавателя, да и Алёшку за одним посмешить. Раз уж шанс представился.

- Здравствуйте, - представилась док Фьораллу, возвращаясь в хмурую свою серьёзность. – Меня зовут Майя Юрьевна, наша раса называется людьми. Мы потерялись в космосе и нам очень нужна ваша помощь, уважаемый Фьоралл. К сожалению, мы не можем выпить чаю и перекусить с вами, я заметила что это добрая традиция вашего мира – предлагать перекусить и отдохнуть. Увы, нам нужно как можно скорее добраться до планеты Кулимат. Это вопрос жизни и смерти для нас, так как мы попали в беду. По этой же причине, мы не можем высказаться насчёт палат врачевания – к сожалению, мы разбираемся только во врачевании людей, а для вашего густозаселенного города наши знания ограничены. Но я бы посоветовала выслушать самих врачевателей по этому вопросу, нда. – Майя пожала плечами, немного помолчала, снова шмыгнула носом и продолжила свою мысль. - Возможно, у вас здесь найдется обсерватория или иное хранилище звездных карт? К сожалению, мы не знаем где находится эта сама планета Кулимат и просим вашей помощи в этом вопросе. Нам нужен какой-нибудь компьютер, искин или местная справочная, чтобы получить информацию о звездах и планетах вашего мира.

Трудно было так сразу сказать, что именно заставило Ивана обратиться к ней с этим комментарием по личному каналу связи. Скорее всего, ревность к своим инженерским обязанностям - ведь это они с Романовским должны были объяснять остальному экипажу, как пользоваться скафандрами, да и вообще всяческой техникой на корабле, не имеющей прямого отношения к профессиям вроде медицинской, навигационной и так далее. Но не стоило исключать, что Раздолбайло принял Майино обращение за помощью к майору за игнор в свой адрес и мог приревновать чисто по-человечески или даже, страшно сказать, по-мужски. А что? Знаки внимания он Светловой уже оказывал, орхидею вот персонально ей в каюту доставил. Кто его знает.
- Понятно, - помолчав немного, ответил он девушке всё так же по персональной связи. - Вы уж простите моё беспокойство. Надеюсь, Кайрат Тимурович вам всё объяснил доходчиво. Ну, по крайней мере, мне его объяснения показались обстоятельными. Простите, больше не смею вас беспокоить, - как-то серьёзно, без свойственной ему шуточно-насмешливой манеры, сказал техник.
После чего переключился на общую связь и отвернулся от Светловой, изучая обстановку в жилище Тимола и самого древообразного хозяина.

Фёдор Михайлович заметно напрягся, когда Майя предложила отметить первую высадку горячим травяным напитком со сладкими хлебобублочными изделиями вроде Цветаевского пирога. Впрочем, услышав про Спартака Валерьевича, бывший учитель быстро успокоился - он-то, грешным делом, подумал, что Майя снова будет предлагать избавиться от шлемов ради драгоценного угощения. Мало ли, вдруг и чай, и яблочный пирог у неё были при себе в лиловом чемоданчике. Пирог вполне мог храниться в переносной микро-морозилке с функцией разогрева, а чай в термосе - тоже, значится, с соответствующей функцией. Но напоминать о своём приказе не пришлось. Всё оказалось намного проще - её предложение относилось ко времени возвращения на корабль.
- Вполне годится на обед или на полдник, - покивал Чижик, - замечательно звучит.
- Да она же нас нарочно дразнит, Фёдор Михалыч, - возмутился Лёха. - Я тут щас весь слюнями изойдусь прямо в шлеме, а снимать-то и нельзя, пока не вернёмся. Светлова, ты мне это брось! - шутливо погрозил он ей пальцем, для пущей солидности рыжие свои брови к переносице сдвинув.
- Шутки шутками, а я совсем не против такого угощения, - чуть улыбнулся Фёдор Михайлович, поглядев на Майю. Нежно даже как-то поглядев. - Но ты, Светлова, нас уже сегодня с утра порадовала. Накормила так, что пальцы облизывали. Может, тебе стоит отдохнуть? Ты смотри, не перетрудись. Это ведь не твоя обязанность. Мы можем и потом как-нибудь попробовать твой яблочный пирог.
- А я бы не отказался... - тихо и скромно, как-то мечтательно даже, заметил второй борт-инженер Иван.
И только майор Кырымжан, по своему обыкновению, промолчал и ничем не показал своей заинтересованности в Цветаевском пироге по рецепту.

- Зайдём, конечно, - кивнул Чижик, серьёзно выслушав рассуждения девушки про необходимость заботы о ближнем, пусть даже у ближнего хитиновый панцирь, жвалы у рта и три пары конечностей вместо двух. - Не думаю, что уважаемый Кролл будет против. Если он к тому времени вообще проснётся, конечно. Мы ведь не знаем, сколько времени у него длится... кхм, назовём это восстановительным сном...
Они уже попрощались с дендроидом и направились на выход.
- Что ж, в любом случае, мы ещё обсудим наши дальнейшие планы по возвращении вместе со всем экипажем, - сказал капитан. - Возможно, удастся узнать что-то новое в том здании. Доме Советов, мда...
Вопрос Пчёлки про возвращение домой застал Чижика врасплох. Он несколько поник на мгновение - видимо, его уверенность тоже хромала на одну ногу, но затем самообладание вернулось к капитану и он уверенно кивнул.
- Конечно, я так думаю, Светлова. Иначе и быть не может. Среди тысячи разумных рас в этой части Вселенной должна найтись хотя бы одна сведущая в межзвёздных перелётах намного лучше нашего. Нам непременно кто-нибудь поможет, подскажет путь обратно. Я в этом не сомневаюсь. И, Светлова... будь здорова, - усмехнулся он и оглянулся на девушку. - Всё в порядке?
Говоря по чести, кривил душой наш дражайший Фёдор Михайлович. Даже не слегонца кривил-то, а очень даже сильно, стараясь поддерживать в своём экипаже, и прежде всего в неугомонной Валькирии, тягу к жизни и надежду на скорое возвращение. Как капитан этого корабля, он не мог допустить, чтобы команда пала духом. А так-то плохие мысли посещали голову капитана. Вроде того, что если бы отсюда можно было легко попасть к себе домой, то все эти тысячи инопланетных разумных рас уже давно показались бы в родной для землян Галактике. Но увы, о них ничего не было известно обитателям Млечного Пути, а значит, они никогда туда не прорывались. Или очень хорошо шифровались, что в принципе было возможно. Это и было единственной надеждой самого Чижика.

От истории со Слонёнком отключился, как можно было ожидать, только Кайрат Тимурович. Ванька тоже захотел послушать эту увлекательную историю, но держался в группе, следовавшей по пустынной улице, подальше от Майи - так, чтобы их разделял один, а то и два человека. Стругачёв же и Чижик внимали ей, первый с особенным интересом - Рыжик просто-таки прикипел взглядом к девушке, слушая её довольно весёлый, если судить по тону, рассказ. С огоньком!
При упоминании того необъятно толстого дяденьки из проверочной и его грымзы-напарницы капитан сдержанно кивнул - сразу понял, о ком говорит Майя. Стругачёв только усмехнулся и немного фыркнул, ему понравилось, как она обозвала толстяка. Перебивать Светлову никто не перебивал, так что она спокойно могла рассказывать дальше. А вот на замечание про суровую армейскую муштру кивнул уже Лёха и даже вслух прокомментировал:
- Ага-ага, совершенно верно. Муштра, итить твою дивизию налево!
Наверное, хорошо, что майор его сейчас не мог услышать. Или Стругачёва он слышал? Но даже не посмотрел на него, следуя впереди отряда и не оборачиваясь.
Вот только эта история с огоньком оборвалась, как то всегда и везде бывает, на самом интересном месте, оставив после себя прелестный флёр интриги и недосказанности. То самое «ту би континьюид», то бишь по-русски «продолжение следует».
- И чё там было-то? - не выдержал Стругачёв, пока остальные мужчины открывали дверь, кто вежливо стуча, а кто и плечом как следует наподдав. Какие разные мужчины, право, собрались в этом коллективе. Интересно, Чижик с Кырымжаном и в субаксе вот так же спаррингуются - капитан майора вежливо эдак постукивает, а майор его со всей силушки своей богатырской?
Впрочем, ответить Майя не успела. Дверь поддалась такому решительному напору бравого вояки и они прошли внутрь, а там уже было не до отвлечённых разговоров, да и Кырымжан на связь вернулся. По инструкции нельзя было отключаться надолго, и уж тем более в присутствии внеземной расы разумных. Пришлось отложить остальную часть рассказа на потом. Им ещё к Кроллу возвращаться, так что на обратном пути время должно быть.

- Скорее всего, так и есть, - согласился Фёдор Михайлович с Майкиным предположением капитана Очевидность. - Для них мы всего лишь несколько представителей одной из рас, прежде незнакомых, раз они находят нас забавными. Хм-мда...
И бывший преподаватель звездоплавания замолчал, чтобы не выдать своих невесёлых по большей части мыслей. Ведь если люди для местных - незнакомая раса, то это лишь подтверждает его догадку, что между этой частью Вселенной и галактикой Млечный Путь нет никакой связи. Ни одного канала, червоточины в теле Вселенной, через которую можно было вернуться домой. Чижик старался не упасть духом и всячески его поддержать в остальных, но, по правде, не очень-то получалось. Уж лучше бы он молчал.
- Палпатин, Светлова, Пал-па-тин, - поправил девушку рыжик. - Только это... чёй-то я не помню, чтоб он тёмный император был. Или это он им и был? Ох, я ведь ещё в младшей школе «Звёздные войны» смотрел, не помню уже ни хрена... ничего, то есть. Пардоньте.
Стругачёв усмехнулся, заметив Майин жест а-ля Йода, и аккуратно положил руку на пояс недалеко от рукояти бластера. Не нравилось ему почему-то здесь, в этом Доме Советов, а объяснить, что именно не так, парень не мог. Шестое чувство какое-то. Какое у него всегда появлялось ровнёхонько, когда он нажимал очередную красную кнопку, которую нельзя было нажимать.
Выслушав инопланетную гостью через вещавший на понятном ему языке переводчик, Фьорал ненадолго задумался, прежде чем ответить. Сверкнул голубыми глазами и сдержанно качнул головой.
- Если хотите, я провожу вас в комнату карт и путешествий. Там должны быть в том числе и звёздные карты, - неожиданно предложил он.
- Да-да, пожалуйста, - немедленно согласился капитан, ухватившись за это щедрое предложение, действительно выглядевшее соблазнительным для заблудившихся в иных мирах представителей человечества.

Миновав несколько недлинных коридоров и один из залов, в котором что-то горячо, но в целом мирно обсуждала целая толпа инопланетян всех форм, размеров и расцветок, следовавшая за новым сопровождающим группа землян добралась до отдельного, довольно просторного помещения.
В «комнате карт и путешествий», как её назвал Фьорал, царил неописуемый кавардак. Книги и рукописи были в беспорядке разбросаны по полу, покрытыми пылью грудами возвышались на многочисленных письменных столах. Их появление разбудило прикорнувшего в углу маленького сморщенного чужака с голубой кожей и длинными пальцами. Зато у него было две руки и две ноги, и похож он был на карлика с непропорционально большой головой. Он вскочил и подошёл к Фьоралу и людям.
- Я знаю, зачем вы пришли! - жизнерадостно сообщил он. - Вы хотите, чтобы я показал вам карты этой планеты, надеясь найти на них что-то, достойное внимания!
Не дождавшись ответа, карлик подбежал к одному из столов и стянул с него большую книгу, которую протянул Майе и Чижику, вышедшим вперёд.
- Вот, пожалуйста! Атлас нашей планеты!
- Нет, нет, Бром, - покачал рукой перед его массивным носом провожатый. - Эти существа, называющие себя люди, заблудились. Им нужны звёздные карты, на которых была бы обозначена планета Кулимат.
- По-о-онял! Сейчас будет! - радостно пропел Бром и, оставив атлас в руках Фёдора Михайловича, бегом бросился что-то искать по всему помещению.
- Я, правда, не уверен, какие звёздные карты могли бы оказаться нам полезны... - начал было капитан тихонько делиться своими размышлениями, но не успел договорить.
- Вот, пожалуйста! Будьте любезны! - маленький инопланетянин был тут как здесь. Он отыскал большую карту и торжественно вручил её Майе с таким видом, с каким её награждали медалями, когда она стояла на пьедестале. - Предлагаю вам изучить её. Здесь вы найдёте всё! - он загадочно повёл своей рукой с шестью длинными синими пальцами, обозначая это самое всё.
И земляне углубились в изучение карты. Надписи на тех же рунах, что были на двери, для них любезно переводили Бром с Фьоралом. Оказывается, они находились в звёздной системе, названной именем некоего Магнуса. Невдалеке от планеты, на которой они приземлились, находилась ещё одна обитаемая планета под названием Траке - она вращалась чуть дальше от Магнуса.
- Траке недавно был опустошён разыгравшейся на нём страшной войной, так что большинство его обитателей покинули свои дома и обосновались в этом поселении, - любезно пояснил Бром.
На расстоянии в несколько световых лет находились ещё две обитаемые планеты: одна из них - тот самый Кулимат - обращалась вокруг пурпурного солнца, другая - Маккомон - вокруг двойной звезды.
- Ни одной чёрной дыры на карте не обозначено... - вздохнул Фёдор Михайлович.
- Позвольте, я сделаю копию карты? - попросил Раздолбайло у местных.
- А вы её не испортите?! - испугался карлик.
- Нет-нет, ни в коем случае, - заверил его второй борт-инженер. - Я её просто отсканирую. Не волнуйтесь, останется в целости и сохранности.
- Ну, тогда ладно... - согласился Бром.
Ванька принялся копаться в своём ящике, который на время пребывания здесь поставил на пол, также как и Чижик Майкин лиловый чемодан, и вскоре уже согнулся над разложенной на столе картой, тщательно сканируя специальным приборчиком всю карту участок за участком под пристальным взором Брома.
- Что же, благодарим вас, вы нам действительно очень помогли, - кивнул капитан маленькому инопланетянину и Фьоралу. Он взглянул на Майю и улыбнулся. - Теперь мы сможем проложить курс до Кулимата. Надеюсь, там нам помогут.
- Уже уходите? - поинтересовался Фьорал.

…Это было ощущение сна, некая нереальность навалилась на Майю Юрьевну, заставляя побледневшую Пчёлку сверкать своими серыми глазами и готовиться к самому худшему, а ещё улыбаться в неком натянутом напряжении, стараясь не выдать собственной паники. Разговаривать вежливо, как ни в чем не бывало, чтобы значится никого не пугать, не провоцировать и не выглядеть паникёршей первостатейной – той спёкшейся в микроволновке пчелой, знаете ли, когда быть может и бояться-то нечего, а ты уже в истерике бьёшься.
С точки зрения логики, пока вроде и нечего бояться. Сто процентов!
Ну смотрите сами: Фьорал был приветлив, карты нашлись довольно легко, они брели по этому важному зданию и никто не пытался убить землян, захватить их в плен, избить, заточить в темницу, сделать что-то страшное… Коридоры, комнаты, странные удивительные, незнакомые прежде живые существа – довольно дружелюбные, спокойные, понимающие… Спорящие о чём-то друг с другом и не обращающие никакого внимания на данкийцев.

Всё хорошо.

А тревога плескалась в сердце, заставляя собственные ноги наливаться чугунной тяжестью. Девушка зябла, ощущая как противно липнет к влажной спине врачебная форма, сделавшись вдруг остро чуждой и царапучей шкурой. Поправить бы её, да невозможно под скафандром.
Твою мать!
Майе здесь что-то очень сильно здесь не нравилось. Однако она не понимала, что именно её беспокоит – было ли это надуманным страхом из прошлого, или прошлое сейчас пришло на выручку, пытаясь теми въевшимися в подкорку образами предупредить о беде, что грозила случиться в настоящем?
…Запашок зеленого дыма, эта муть набивающаяся в ноздри.
И как ей вести себя, спрашиваетсчя? Что делать, скажите на милость, чтобы не повторить ту давишнюю гнилую цепочку действий, которая никому не помогла, а сделала ситуацию только хуже?
Поступала ли Молния Светлова сейчас иначе, шагая за капитаном с каменным лицом, чуть вздёрнув уголок губы, стараясь выглядеть беззаботной расслабленной Пчелой, коей не ведомы страхи, сомнения и прочее дерьмо. Не нагружая своими эмоциями этих достойных джентльменов, вцепившись в аптечку побелевшими пальцами, заледенев от страха, глядя широко раскрывшимися глазами по сторонам – могла ли рыжая звездолётчица разрушить тот проклятый круг Фобоса, или она вела себя точно также, потому что люди не меняются?
И какая есть в тебе начинка, та же и остаётся на года. Меняться может форма конфеты, но суть всегда одна. Ты тот, кто ты есть и ничего другого.
…Припоминалась клетка, зубодробительный скрип деревянных колёс, этот жуткий бледный туман неторопливо облизывающий планету. Нет-нет да и припахивало тем зеленым дымком, заставляя рыжие волосы шевелиться от ужаса под шапочкой шлема. Как назло. Образ Фёдора Михайловича накладывался на давний детский образ: Чижик сейчас был похож на того печального, какого-то очень трогательного и хрупкого преподавателя с Фобоса, пытаясь взбодрить команду своими не самыми пламенными речами. Плохой лжец Фёдор Михайлович! Нет, у него политических навыков врать цветасто да великолепностно, скользкой такой рыбкой уплывать от любого трудного вопроса в глубину, как это любил делать папа, когда его о чём-то расспрашивали журналисты.
Майя остро пожалела, что стала спрашивать о возвращении. Надо было молчать, надо было просто верить в оптимизм капитана, а теперь, когда Чижик стал пояснять. Ё-ё-ёшкин кот…

Старый добрый Фёдор Михайлович. В настоящем, в прошлом, в мыслях. Иногда она видела перед собой зрелого мужчину, много старшее её, много сильнее – опасного этой своей мужской мощью, способного обуздать её будто резвую лошадку, как тогда в каюте: когда присмирела она, и испугалась и подчинилась, восхитилась даже глубине души, признавая его власть. В такие моменты подчинения этого добровольного, возникали в голове мысли, роились и звенели – куда полезла, Светлова? На какую запретную территорию вторгаешься, Светлова? Разве можно ждать взаимности от взрослого, незнакомого в общем-то человека с портретом красивой блондинки в каюте?
А он манил её, влёк как огонь, зачаровывал незнакомой самобытной силой. Избитая фраза припоминалась, опостылевшая, затасканная в общем-то: словно мотылек на свечу.
Пламенная Майя очаровывалась в такие моменты, теряла контроль. И рука в его крепких пальцах, и желание сойти с ума, зайти дальше, утонуть в этой бездне. Чтобы крепче, чтобы теснее, чтобы выше забрались её хулиганистые длинные пальцы! И мыслей череда – куда полезла, Светлова? Неужели веришь что это возможно, Светлова? Наивная глупая Светлова – он капитан, он старше тебя. Как ты можешь во что-то верить?

Но она верила. А если бы не верила, то и на Данко бы не появилась ни за что.

Такой разный Фёдор Михайлович, иногда он был совсем незнаком для Майи Юрьевны, ага-ага, пугающий и восхищающей своей властью над одной рыжей докторшей зрелый мужчина. Но иногда, вот как сейчас, она видела прошлое. Видела того трогательного человека в нынешнем капитане, который когда-то поразил маленькую девочку. Восхитил и ворвался в жизнь.
Того Чижика-Пыжика она считала хрупким и уязвимым, чуточку смешным и беззащитным в своей доброте. Он был подобен драгоценному ноутбуку - бесценный артефакт, который следует оберегать чтобы он нечаянно не сломался.
Девушка шла по этим коридорам покачивая головой, проклятая машина времени! Она уже признала мужественность за Чижиком, но прошлое нападало, вгрызалось, тревожило сердце, прикасаясь к горячему мясу ледяной своей стынью. Проклятые дурные предчувствия!
…И как, как ей спрашивается себя вести, это повзрослевшей Майе Юрьевне Светловой, той самой девочке, которая когда-то так болезненно, так жутко и до крови ударилась о папин эксперимент?
Никого не сберегла, никому не помогла. Каждому, КАЖДОМУ, каждому сделала только хуже! Почти что разбилась об это своё поражение, как та неудачливая пчела влетевшая в стекло авиакара. БАМЦ! А теперь нужно было как-то разрушить свою собственную программу, эту проклятую цепочку действий, которая формировала её поведение. Перехитрить саму себя и действовать совсем иначе, не так как она действовала на Фобосе…
Дурное. Предчувствие.
Сдавил горло противный спазм, девушка закашлялась, чувствуя царапучую мокреть в горле. Неужели таки простыла? …Ладно, это легкотня. Но дым, дым, зеленый дым душил рассудок. И эта скрипучая клетка возникала перед глазами, – живая демонстрация на тему, как не стоит себя вести. Жгучая как крапива зарубка в памяти. Это. Не. Верный. Алгоритм.

Напряженный взгляд светло-серых глаз скользнул по фигуре Стругачёва, по его руке держащейся слишком близко к бластеру… Всё верно, док!
…В двенадцать лет, все её великолепностые планы по спасению Фёдора Михайловича терпели сокрушительное фиаско, разбиваясь о её собственную беспомощность и малолетство – капитанская дочь всегда пыталась справиться сама. Клетка, пещера, муть дыма в горле. Кхм. В реальности, они как раз добрались до Комнаты карт и путешествий, а там в прошлом, девушка глядела на Чижика и на саму себя, сравнивая и пытаясь найти выход из этого круга ошибок.
Лёгкая докторская рука незаметно порхнула, настраивая личный канал.
Надо действовать, надо сделать хоть что-то, если это действительно ловушка…
- Алёха, приём! – даже забыла про отчество в пылу волнения, назвав безопасника по имени, что конечно не годилось с позиции субординации. – Лёшка, Майя Юрьевна, мать её, чувствует какой-то подвох. Здесь что-то не так. Я не знаю. Но. Мммм. У меня какое-то нехорошее чувство. Я. Ммм. Жду чего-то плохого, держите меня в курсе... если вы тоже...

И девушка поглядела на Алёшку, чуть насупившись пока никто не видел – дернула уголком губы, кивнув безопаснику. Что ж, или он назовёт её паникёршей первостатейной когда всё благополучно разрешится, или будет знать, что она тоже сейчас готова действовать. Но как действовать!?
Откуда ждать нападения и стоит ли верить самой себе, после всего, что случалось на Фобосе? А вдруг это просто собственный рассудок играет с доктором в кошки-мышки, вызывая панику на ровном месте. У Фёдора Михайловича и так забот полон рот, а если она ещё со своими предчувствиями начнёт лезть.

Нет, не годится Светлова.

…Фьоралл, карлик, странные синие глаза под капюшоном, Дом Советов, карты. В чём же подвох!? Почему-почему-почему такое поганистое ощущение на душе, будто бы они всей командой что-то упускают? Что-то по-настоящему серьезное. Грозящее бедой.
С другой стороны, Фёдор Михайлович-то явно верил инопланетянину-провожатому. Это Майя считала самым лучшим качеством бывшего преподавателя: умение видеть в людях лучшее, доверять им. Даже после всего пережитого, оставаться хорошим человеком. Таким человеком которого можно... нет, НУЖНО любить.
« - …А по воде твой школьный учитель не ходит!?» - раздался обидный голос отца в голове, с усмешечкой этой ядовитой. Снова прошлое! Когда-то давно эта хлёсткая фраза оборвала счастливую болтовню маленькой девочки Майи, как-то сразу дав понять, что папа школьного учителя не переваривает. Даже разговоры про него, злят отца и нервируют. Смысл-то она тогда не поняла, но вот тон высказывания... Даже маленькая двенадцатилетняя женщина могла разобраться в таком без проблем.
Воспоминания, воспоминания, снова воспоминания накатили. «Машина времени, я увязла в этой хреновой машине времени с головой. Эх, папа... Надеюсь, твоё кино действительно поможет, быть может гадский Эксперимент ещё послужит добру. Боюсь, у меня скоро лопнет голова от этих долбанных качелей! В топку всю эту хрень, Светлова, в печь, я говорю.»

Но хрень не уходила, хрень нападала, бормотала дальними призрачными голосами – смеялась над отчаянными попытками девушки сохранить душевное равновесие. Майя глядела в карту не видя перед собой созвездий и важных указателей, всё происходящее казалось полубредом, который идёт к какому-то очень неприятному финалу. Она глядела по сторонам, стараясь не упускать Алёшку из вида. Возможно, безопасник разделяет её тревогу.
Улыбка Чижика хлестанула бичом по нервам, девушка испуганно улыбнулась в ответ, чувствуя как сердце падает в пятки. Нет-нет-нет, только не так, как тогда!
«…Ну что ребята, мы сейчас перекусим, а потом займёмся озерцом» - и эта улыбка, и отшатнувшийся от рыцарей побледневший звездолётчик, и всё что произошло потом...

...

Нет. Не надо.

...

Накатила муть, стук собственного сердца оглушил, отзываясь трескучей головной болью. Воображаемый скрип телеги,..
Клубы тумана превращались в горький травянистый дым, заливая это чуждое помещение жирным паром. Прошлое. Будущее. Зажмурилась молодая девушка, быстренько отворачиваясь в сторону, пока мужчины рассматривали карту. Вдох-выдох. Спокойно, Светлова. Рыцарей ещё нет, Светлова. Эта беда уже состоялась. Но только ли беда?
Так уж устроено в жизни, что без плохого не бывает и хорошего, та давняя клетка была не только болью, она положила начало чему-то другому, более светлому. Важному. Бесценному! Такому редкому, что быть может и в целой галактике вот так запросто не разыскать. Разве попала бы великолепная Майя Юрьевна на Данко, не случись тогда всё что случилось? Будущее одной рыжей девочки тогда изменилось, но то, что родилось из этого изменённого будущего, разве так уж плохо оно получилось?

…В конце концов, опору иногда дают самые простые вещи, и для Майи в этот момент страха, опорой стал Цветаевский пирог: яблочно-сметанное это блаженство с кисло-сладкой душой! Воспоминание о нежности во взгляде бывшего преподавателя, когда двигались они ещё по городу слушая её простую болтовню, и ответная женская улыбочка, когда она заметила эту нежность. Чуть вздернула бровь, глядя на мужчину с лёгкой доброй хитрецой.
- Ооо, у меня зельцианская бездна энергии, Фёдор Михайлович и мы все заслужили чего-нибудь к чаю. Не беспокойтесь. К полднику Майя Юрьевна вряд ли управится, будем честны, а вот на ужин, угощение будет королевским. В стиле повелительницы лыж, - и девушка шмыгнула носом. – Не стоит опасаться за мою усталость, у меня Светловская сверх-сила! Хе-хе, но если вы так уж переживаете… можно и помочь. Иван вижу пламенеет энтузиазмом, а то и вы сами. Мммм? Там есть одна сложная работёнка, почистить гору яблочек и убрать сердцевину, в общем дело повышенной сложности, а не хухры мухры! Но кто-то же должен этим заняться, раз уж наш пикник не удался.
Доктор пожала плечами, поглядев на свой чемодан. Горестно вздохнула.
- Эхх, а я ведь даже чай для всех взяла в термосе, и книжку чтобы почитать, и складной стул чтобы не сидеть на полу, и немного сменной одежды если запачкается. Чуток приятных ароматических средств, чтобы местная флора и фауна не беспокоили, и свои любимые кроссовски чтобы пробежаться. А ещё отцовский подстаканник, чтобы он свежим воздухом подышал. Ничего лишнего в этом чемодане нет, только необходимые вещи! Но раз уж с пикником не получилось, надо хоть Цветаевским пирогом его компенсировать… Поддерживаю инженера Ивана и считаю что мы все заслуживаем эту хорошую выпечку. Включая джентльменов ожидающих нашего возвращения на орбите, ведь ждать это не самое приятное дело.

...

Улыбка Фёдора Михайловича, вкусный пирог и своя работа на этом корабле - надёжные добрые вещи которые пришли на помощь, разгоняя проклятый туман детских воспоминаний. Призрачный лязг доспехов нехотя отступил, Майя бегло погляделела на карту, возвращаясь в реальность. «Пошли вон, уроды доспешные. Однажды я сумею одержать над вами победу, сборище призрачных говнюков. Да вы даже не рыцари. Вы – актёры. Негодяи, забывшую всю эту муть развесистую про слезу ребенка. И может это поганистое кино вернёт вас туда, где вам и место. В прошлом. Но не в моём настоящем, б.ять! Вы даже не реальны, вы просто уроды в моей голове, сборище моих комплексов и страхов»
Проиграл тот, кто сдался заранее. Жертвой становится тот, кто наперёд спасовал перед своим палачом.

«Да что б я сдохла. Майя - всегда побеждает!»

Пусть Чижик пока занимается звёздными маршрутами, пусть не ждет плохого и доверяет этому Дому Советов, Пчёлка по привычке стояла рядом чтобы прикрыть спину. Ему, и его команде. Её команде тоже, чтобы оказаться рядом, когда она будет нужна. Казалось бы старая заезженная пластинка на ретро-граммофоне. Но в этот раз Майя не пыталась действовать в одиночку, она призвала на помощь друга - она позвала на помощь Алёшку, простого рыжего солдата, человека с горячим сердцем и норовом. Сильного несгибаемого Рыжика, которому доверяла много больше, чем железобетонному Кырымжану, ведь Кырымжана в детстве не били пиками по голове и не лупцевали всякие уроды, а с Алёшей в тринадцать лет обошлись сурово. «Чтобы ни произошло, в этот раз я не буду действовать одна. В клетке, в Пещере, перед этими рыцарями. Я всегда стояла одна. И Алёшка. И Фёдор Михайлович. Мы все были по одиночке в своей собственной беде, но теперь мы команда, и каждый из нас пятерых часть Целого »

- Да, спасибо вам уважаемый Фьоралл, мы действительно уже уходим, - произнесла Майя царапучим своим, слегка напряженными голосом, мельком поглядев на Чижика, предупреждающе и настороженно. И также точно на Алёшку посмотрела, чуть скосив глаза в его сторону. «Ходу!» - беззвучно произнесли губы для этих двух мужчин. Вот он момент истины! Девушка хмыкныла прочищая горло, ведь главное говорить уверенно и спокойно, чтобы не казаться жертвой. Чтобы потянуть время и оставить его для Ивана, который склонился слишком уж доверчиво над этой картой. Будем надеяться, капитан его сейчас поторопит...
- Теперь мы знаем где находится Кулимат и намерены проследовать к выходу, так как торопимся и вынуждены покинуть Дом Советов. Мы очень благодарны за вашу помощь, уважаемый Фьоралл, но нам действительно уже пора.

Возможно, напоминание капитану про Зельцианскую Бездну было и лишним, так как улыбка на мгновение угасла при этих словах, но затем вернулась вновь, уж больно азартно Майя говорила, с пылом, с жаром, с энтузиазмом. И Фёдор Михайлович, засмотревшись на её радостное лицо, не мог не поддаться этому искушению.
- Что ж, если у меня будет свободное время, отчего бы и не помочь? Боюсь только, Спартак Валерьевич не придёт в восторг от того, что мы оккупируем его территорию. Он же очень ревностно относится к своим обязанностям, - со слегка обозначенной улыбкой заметил Чижик. - Только покажешь мне, Светлова, как правильно яблоки нарезать. Никогда таким не занимался. А вы, Иван? - оглянулся он на борт-инженера.
- Случалось печь яблоки на костре, вырезая сердцевину, - кивнул Раздолбайло. - Я знаю, как это делается. Если не будет работы, тоже могу помочь. Раз Майя Юрьевна не против.
И почувствовало женское сердце Майи Юрьевны тут подвох. Намечалась серьёзная, нешуточная такая мужская борьба за это самое сердце Данко, значится. За внимание одной рыжей Пчёлки и за её стряпню, пришедшуюся всем по нраву. Битва не на жизнь, а на смерть между этими двумя данкийцами. О-о, а если в битву вступят ещё и Спартак Валерьевич со Стругачёвым, на камбузе может вспыхнуть пожар ядерной войны, случится великий КатаклизмЪ, тот самый Апокалипсис, предсказанный индейцами майя и не случившийся в ожидаемую дату в начале 21-го века. Или ей показалось? Но мужчины явно хотели её внимания. И если с Чижиком было всё понятно, легко и просто - чай, одним лаптем щи хлебали, то вот Иван проявлял к ней неожиданный интерес. Как бы не романтический, ага. Все эти его намёки, замечания, навязчивые и не очень попытки ухаживания. И вишенкой на торте - согласие вкалывать на кухне ради помощи ей. Не может быть, чтобы это было ради пирога. Хотя пирог-то хороший, спору нет.
Впрочем, пока что всё было хорошо. Дружелюбненько так, по-семейному уютная атмосфера витала. Если подумать.
- Ох, Светлова, ты прям сюда как на пикник собралась, - восхитился нерациональной и нелогичной подготовке Майи к высадке её дружбан Стругачёв. - Как на курорт, ей-ей! Солнце, море, пляж, девочки в ку... ой-ё!.. отдых, я хотел сказать, первостатейный же! С чаёчком, книжкой, на стульчике этом - как он? шез-лонг вроде - панамкой от солнца на голове. Ну ты даёшь, лягушка-путешественница! - вещал совершенно не стыдящийся своей прямоты рыжик.
Он не умел говорить загадками да намёками, Майя всегда его помнила таким откровенным и открытым. Иногда до обидного прямым, но никогда не желавшим обидеть нарочно. И сейчас его удивление, в принципе, можно было понять.
- Стругачёв... - Чижик не выдержал и усмехнулся, его голос дрогнул, хотелось бывшему учителю рассмеяться от этого комментария Лёхи. Особенно девочки в ку... были к месту, конечно. - Откуда тебе знать, вдруг бы нам всё это пригодилось? - парировал он, вступившись за Майю. - Вот я бы чаю охотно попил, если бы мы решили снимать скафандры. Но не будем рисковать. Если мы сюда ещё вернёмся, чтобы лекарство Кроллу доставить, то, может, и рискнём. Это тоже надо обсудить совместно. Да и лабораторный анализ местной воздушной среды к тому времени будет завершён.

* * *

Лёха удивлённо глянул на девушку, услышав обращение к себе по имени - он настолько от этого отвык, что должно было случиться нечто действительно важное, чтобы Светлова обратилась к нему вот так по-простецкому. Ну в лесу что-то сдохло же, ага. Бровь рыжего безопасника дёрнулась, когда он понял причину внезапной тревоги.
- Эээ... ты тоже? - немного растерянно спросил он. - Да, у меня тоже как будто кошки на душе скребут, чтоб его. Не пойму, в чём дело. Что-то мы упустили, Май. Чего-то такое важное про эту планету. Вспоминай, ага? Я тоже думаю, чего это может быть. Не по себе как-то. Держи ухо востро, Светлова. И ты это, не робей, я с тобой! И Чижик с нами! - прозвучало это почти как «с нами сам Бог!».
Руку от пояса с оружием безопасник не убрал, но и не спешил скоропалительных выводов делать. Мало ли, а может, у них паранойя развивается. Одна на всех общая, ставшая следствием провала в чёрную дыру и потери в дебрях чужой Галактики, а то и целой Вселенной, если вдруг Михалков окажется прав и это другая Вселенная.
Парень деловито кивнул Майе и стал пристально осматриваться. Впрочем, здесь, в комнате карт и путешествий, опасности им вроде никакой не грозило. Кроме двух уже знакомых инопланетян, никого постороннего не было. Издали доносился шум голосов из совещательного зала, но тем чужакам до землян не было никакого дела.
Испарина выступила на лбу рыжика, и он другой рукой пошаманил со шлемом, подкручивая внутреннее охлаждение скафандра, чтобы не пропотеть под стеклом. Этого только безопаснику не хватало, он же не будет видеть, куда стреляет...

- Я вас провожу, - вызвался Фьорал, кажется, с каким-то сожалением в голосе, что вполне убедительно смог скопировать Данко. - Мне идти в ту же сторону.
Бром внимательно и взволнованно наблюдал за Иваном, сканирующим звёздную карту. Боялся, что техник её всё же повредит, но мешать не мешал, смирно стоял в сторонке, глядя снизу вверх на попискивающий и слегка гудящий сканер. Наконец Раздолбайло справился и, перед тем как убрать прибор внутрь своего ящичка, поинтересовался у искина:
- Данко, подтверди приём данных.
- Подтверждаю, - спокойно ответил невозмутимый искин. - Данные поступили и отправлены на анализ и обработку для создания навигационной карты этого сектора неизвестной Галактики.
- Всё? Всё? - синий карлик беспокойно подёргал борт-инженера за локоть.
- Да, я же говорил, всё в порядке с вашей картой, - улыбнулся Иван, поглядев на носатого чужака.
- Хорошо... - радостно вздохнул тот и стал аккуратно складывать расстеленную карту.
- Голограмма была бы удобнее, конечно, - заметил борт-инженер по внутренней связи. - Эта карта не трёхмерна и могут быть значительные погрешности в расстояниях.
- Но хоть что-то, - понимающе кивнул Чижик.
Ничего необычного не происходило. Скучная реальность словно бы обманывала двух самых молодых и самых рыжих участников экспедиции в их тревожных ожиданиях. Поблагодарив Брома за помощь, группа землян отправилась обратно к выходу из здания тем же путём, которым пришла, и снова в сопровождении Фьорала.
И опять им довелось миновать по краю «главный совещательный зал», как назвал его их провожатый в бирюзовой мантии. По всему залу возбуждённо спорила толпа, состоящая из инопланетян самых разнообразных форм и размеров.
- Что здесь происходит? - с любопытством человека, увлечённого культурологией, спросил Иван у Фьорала, оглядывая зал.
- В настоящий момент обсуждается вопрос о том, куда перенести новые палаты врачевания, - объяснил чужак, - и дебаты эти продолжаются уже без малого год.
Второй борт-инженер удивлённо поднял брови.
- Но в зале нет никакого подобия трибуны. Как именно происходит обсуждение и кто конкретно выступает с предложениями? - поинтересовался он.
- Все! - ответил Фьорал гордо. - Мы верим в равенство, и каждый имеет право слова!
Да, судя по всему, местные дебаты несколько отличались от тех, к которым данкийцы привыкли на Земле! Здесь все обитатели поселения собирались вместе и, разбившись на маленькие группки, обсуждали какой-либо вопрос. По мере того, как спорщики переходили из одной группы в другую, новые идеи распространялись по всему залу до тех пор, пока все присутствующие не начинали мыслить в одном и том же направлении. Как только это происходило, принималось окончательное решение, которое тут же претворялось в жизнь. Так им, своими словами, пояснил сопровождающий.
- А не слишком ли много это занимает времени? - поинтересовался уже Фёдор Михайлович.
- Времени занимает много, - согласился Фьорал, - зато это самый честный способ, и благодаря ему какой-нибудь особо красноречивый оратор лишён возможности подчинить себе внимание остальных присутствующих и тем самым провозгласить себя вожаком.
Вот такая она была, местная политика. Юрию Аркадьевичу бы сейчас икалось, услышь он об этом вопиющем равенстве.
- Осторожно! Под ноги смотреть надо! - пискнул какой-то мелкий инопланетянин, похожий на большую гусеницу, когда отвлёкшийся от дороги Раздолбайло на него чуть было не наступил.
- Извините, прошу прощения, виноват, исправлюсь, - быстро забормотал парень, едва не кланяясь уползающему чужаку, которого не заметил из-за своего большого ящика с инструментами.

Дебаты и не думали завершаться, когда земляне покидали главный совещательный зал. Фьорал вёл их обратно к выходу, по пути объясняя им устройство планеты. Часть из этого они уже могли слышать от Тимола.
- Наши боги - свобода и равенство! - говорил он. - Это замечательная планета, на ней очень хорошо живётся, и она с радостью встречает пришельцев любого рода. Все абсолютно равны, вне зависимости от того, прожил ты на планете всю свою жизнь или прибыл только вчера. Все могут здесь делать всё, что им только заблагорассудится - у нас нет никаких законов!
Он показал им через порог, не проходя внутрь, «писчую контору», «область планирования» и парадную залу. Не то, чтобы земляне просили его об этой экскурсии на обратном пути, но Ваньке это явно было интересно, да и Фёдор Михайлович внимал инопланетянину с любопытством, а он был слишком любезен, чтобы не объяснить всё, что хотели узнать люди.
Наконец они миновали «сторожевую комнату», ближайшую к выходу.
- А зачем нужна стража, если на планете нет законов? - поинтересовался борт-инженер.
- Стража не охраняет никаких вещей, ибо нам нет нужды сторожить вещи. Просто некоторым членам нашего общества нравится нападать на других, и, естественно, они имеют на это полное право и свободу, - совершенно спокойно начал пояснять Фьорал. - Но, желая быть честными по отношению к остальному населению, они специально одеваются в форму и называют себя стражей. Тем самым они предупреждают остальных, чтобы те были настороже, проходя мимо стражи. Вы понимаете?
Пока люди размышляли над его чересчур мудрёными словами, трое так называемых стражников разных рас, но в похожей форме, вышли из своей комнаты и, тихонько подкравшись сзади, одновременно прыгнули на них. Только благодаря повышенной бдительности Майи и Лёхи, да после такого «многообещающего» объяснения Фьорала, они успели заметить опасность вовремя. «Стражники» не шутили - они кинулись в рукопашную схватку, замахнувшись своими кулаками и щупальцами.
- Красная тревога, мать вашу! - заорал Стругачёв, который шёл по плану сзади и прикрывал тылы, на которые и было совершено нападение.
И тут Майя Юрьевна стала свидетельницей того, что не напрасно он в своей военке обучался, а также, что свой хлеб служба безопасности «Данко» ест не зря. Несущийся Алексею в голову большой коричневый кулак парень отбил в сторону, поставив блок, а затем пригнулся и со всей дури врезал локтем нападавшему в живот, отчего тот ухнул и согнулся пополам. Секунда - и в коричневую волосатую морду глядел ствол Лёхиного бластера. Вторая секунда - и он падал, оглушённый электрическим разрядом.
Розовый инопланетянин с четырьмя щупальцами в это время «нежно» обнял Ваньку за спину. Техник не растерялся и от души пинданул по одному из щупалец своим тяжёлым ящиком. «Осьминог» взвыл, но не отпускал его, и тогда на помощь Ване пришёл Кырымжан, с поразительным хладнокровием доставший бластер и выпустивший разряд в морду, похожую на лицо головоногого капитана из старенького фильма «Пираты Карибского моря».
Третий атакующий, похожий на мелкого, по грудь Чижику, оборотня или фэнтезийного крысолюда, прыгнул на капитана, выпустив острые когти. Фёдор Михайлович благодаря крику Лёхи успел развернуться и подставить под удар лиловый чемодан, загородившись им как щитом. Когти полоснули по поверхности чемодана, а Чижик, не растерявшись, врезал кулаком по зубастой морде, затем ударил отступившего на шаг крысолюда чемоданом. И разрядил в него свой бластер.
Трое незадачливых «стражников» осели мешками на пол, и Кырымжан молча поглядел на капитана, держа бластер наготове. Несмотря на отсутствие эмоций на лице, ясно читался вопрос: «а не добить ли этих любителей агрессии?».
- Не нужно, - покачал головой Чижик, дыша чуть чаще обычного. - Это их планета и их нормы жизни. Пусть живут, как хотят. Мы уходим. Со всеми всё в порядке? - задавая этот вопрос, он смотрел на Майю.
Фьорал тем временем как-то незаметно удалился прочь, пока происходила эта быстротечная схватка. Но едва она закончилась, он выступил из скрывающей его тени и, как ни в чём не бывало, подошёл к землянам. Похоже, он нимало не был удивлён происшедшей дракой.
- Почему эти ваши грёбаные стражники напали на нас, уважаемый ситх? - немедленно наехал на него Лёха, даже оружие повернув в его сторону. Ох, лицо рыжика пылало праведным гневом.
- О, да просто так! - ответил он. - Они могут делать всё, что им заблагорассудится! Может, им понравились ваши вещи и оружие. А может, просто хотели развлечься. Вижу, вы их не убили, только вывели из строя. Это хорошо, - Фьорал покачал пальцем. - Убийства у нас не запрещены, но убийц обычно казнят на месте, чтобы не стать их следующей жертвой.
- Теперь понятно, чего мы упустили, - вздохнул Стругачёв, поглядев на Майю. - Нам же деревянный друг говорил, что здесь анархия. Стоило к нему прислушаться.
Но всё хорошо, что хорошо заканчивается...

Слегонца эдак офигевшие земляне, выбравшись из здания, быстро зашагали в сторону жилища Кролла, решив всё-таки получить разрешение инсектоида на создание для него лекарства. У данкийцев было время обсудить произошедшее, а у Майи появилась возможность дорассказать свою душевную историю про Слонёнка, пока они шли.
- Прости, Светлова, не уберёг твой чемодан, - огорчённо вздохнул Фёдор Михайлович, показав девушке три свежих, но хоть неглубоких, царапины в ряд на покрытии чемоданчика.
Впрочем, когда добрались - дорога прошла без приключений - выяснилось, что Кролл всё ещё спит, поэтому Чижик, решив больше не ждать, вызвал челнок. У них была пара минут до его прибытия.

Всё произошло так быстро, что Майя даже испугаться как следует не успела.
- Ой… сторожнее! – выкрикнула девушка, увидев этих самых ребят в форме стражников, специально пометивших себя такой вот неожиданной одеждой. Промелькнула даже мыслишка, что на древней земле в далёком двадцатом веке, подобные типы метили себя специальными фразами, в духе: «Ё… чё… дай закурить, братишка…» Если верить кинофильмам того времени, они также носили специальную форму «стражников», вроде спорткостюмов да тёмных кожаных курток, и имели точно такую же поганистую привычку нападать всей стаей, заходя со спины.
Слегка побледнев, девушка типично по-женски выставила перед собой руки, надеясь не ввязываться в драку, а просто оттолкнуть от себя нападающего. Отпихнуть, уйти от агрессии. Конечно, есть такие женщины которые ценят сражения не меньше мужчин, с удовольствием занимаясь борьбой и даже субаксом, но Пчёлка к подобным леди не относилась.
Потому, пламенноволосая воительница с Данко просто выставила руки в защитном жесте, невольно зажмурившись в ожидании удара. Даже голову инстинктивно в сторону отвела, защищаясь ладонями. Агась-агась, шикарная техника боя! Потом она всё же приоткрыла глаза, намереваясь сделать шаг к Ивану, угодившему в слишком нежные «объятия» щупальцеголового: говоря по правде, Майя не знала, чем она может помочь и как отвязаться от этого липучего инопланетного субъекта, скорее док просто надеялась переключить внимание на себя, давая шанс Ивану освободиться от щупалец. Но этого не потребовалось… Миг. И Пчёлка Юрьевна чуть дёрнулась, когда Кырымжан с его бесстрастным лицом, преспокойно выпустил оглушающий луч в голову этого задиры.
Прямо таки в морду. Как говорится, глазом не моргнув.

Вот же ж каменный мужик!

Вторично, Майя Юрьевна дернулась когда Фёдор Михайлович загородился её великолепным чемодан аки щитом, очень даже неплохо врезав «стражнику» по морде кулаком. Отважная данкийка и встревожиться даже не успела за капитана, как всё закончилась - Чижик справился довольно эффективно, дав прикурить всем рыцарям темного прошлого. Невольно, во взгляде одной рыжей женщины плеснулось слишком уж много удивления в этот миг – Светлова знала капитана как человека мягкого, уравновешенного, такого себе доброго мужчину, которого самого следует защищать. Хрупкий, словно дорогущий ноутбук! На Туманной Планете, боеспособность Чижика выглядела очень даже не очень.
А на деле, неплохо оказывается дерется! Десять балов годноты. «Ну да, ну да, он же говорил что-то про субакс, вроде как: мне бы в ударах потренироваться, а стреляю-то я и так хорошо…»
Удивление сменилось восхищением, горячей такой радостью за бывшего учителя, приправленной легкой полуулыбкой на побелевшем лице, а потом восхищение сменилось тревогой, как и полагается врачу. Быстренько обвела мужчин внимательным взглядом, начиная с храброго Алёшки, который помог всем, первым приняв удар на себя.

Чуть приподнялись красивые, тёмно-рыжие светловские брови, такие себе прямые и длинные, когда доктор задала этот простой вопрос:
- Жив?
Крови, впрочем, не было, как и других видимых повреждений - выглядел Алёшка вполне себе задорно, не пропустив удара. Настоящий солдат Рыжик, а не хухры-мухры.
- Алексей Кирович, это было круто! - совершенно правдиво произнесла Пчёлка, благодарно кивнув безопаснику.

Затем, внимательно посмотрела на Кырымжана, на Ваньку и на Фёдора Михайловича, само собой, хотя бы на первый взгляд, чисто внешне, удостоверяясь что с ними всё хорошо. Саму Майю слегка подтряхивало, но в общем-то, очень даже неплохо чувствовала себя наша девушка…
…Не явились за ней рыцари из детских кошмаров, не возник сизый дым перед глазами, пытаясь задушить давними воспоминаниями. Совсем недавно ей удалось загнать этих стылых призраков обратно в Пещеру, одержав над ними маленькую, но всё же победу: они конечно ещё жили, шевелились в душе комком червей, желая вынырнуть на поверхность – отомстить за такое к ним пренебрежительное отношение, навалиться всей гурьбой, запихивая в тот давишний ужас снова. «Карабкайся Светлова, ори Светлова, мы всё равно отнимем у тебя всё что дорого, Светлова.»
Но сейчас Майя была сама себе хозяйкой и беспокоило её настоящее, а вовсе даже не прошлое. Резко шагнула в сторону инопланетников, когда Кайрат Тимурович молчаливо предложил добить.

«Нет!» - плеснулся гнев в серых глазах Майи Юрьевны, которые вдруг потемнели, наливаясь фиолетовой штормовой чернотой. Впрочем, Чижик сам навёл порядок, приняв решение не мстить. Майя подняла большой палец – выражая этим жестом горячее одобрение, а за одним, оконкречивая собственное самочувствие.

- Нормально, - произнесла Пчёлка, улыбаясь подрагивающим уголком губы. – Вообще-то всё произошло так быстро, что я даже понять ничего не успела. Вы все здорово отреагивали, я-то слегонца опешила. Но на меня и не нападали.
И девушка стыдливо опустила голову, испытывая острую потребность потереть переносицу. Смущение же. А потом снова разозлилась шагнув к Фьоралу.
- Вы! И ваши порядки… О!!! – док покачала головой запихивая свой гнев себе в глотку, ведь хотелось очень многое сейчас высказать Фьоралу, выорать даже, и вполне возможно с использованием неприличных слов. Со страстью рыжей женщины, которая очень долго испытывала гнетущее чувство тревоги.
Высказать всё.
И про насилие узаконенное, и про этих бессильных богов равенства, которых никогда не бывает на самом деле: и инопланетянин-гусеница, никогда не будет равен трехметровому монстру с щупальцами, хотя бы с позиции физической силы. Не уедет эта планета далеко со всей этой дутой анархией. Всегда и во всём должен быть порядок, иначе властвует беспорядок и зло. Они думают будто свободны… А вот и хрен космический! Позволяют стражникам причинять вред людям, принимают законы толпой, а город полузаброшен, а улицы пустынны и безлюдны, а сколько живых будет страдать без этих самых палат врачевания, пока они годами вырабатывают решение!
Ооо, идиотизм!!!
Само собой, если любой здесь имеет право побить любого, просто потому что он свободен и никто не запрещает ему это делать. Людская история это не сказка в розовых тонах, а гомо-сапиенсы уж точно не добрые боги, которым позволено счастливо наставлять всех остальных. История человечества кровава, жестока, полна войн и сражений, зачастую совершенно бессмысленных. Ненужных. Люди только-только начали делать выводы из этой исторической жути, пытаясь нащупать верный путь среди звезд.
И все же, иерархия существует даже в природе: у собак всегда имеется вожак альфа, прайд львиц подчинен льву, гудящий пчелиный улей подчинён королеве.
Конечно, на первый взгляд эта планета воплощённая мечта ребенка: никаких тебе родителей, никаких законов и порядков, мороженки-пироженки – сплошной же парк аттракционов, тудыть их в качель. Свобода. Детская мечта, чтобы никто не контролировал, дозволяя делать всё что угодно: никаких опекунов, никаких запретов. Майя на собственной шкуре знала как это весело.
…Все эти унылые длинные дни на полке и перед голо-телеком, книжки про могучего папу, чтобы хоть так, хоть урывками - мечтой, надеждой! – компенсировать отсутствие отца.
Она могла делать что угодно. Даже когда родители отправляли своих подчиненных присматривать за ней, никто в общем-то не давил на Майю Юрьевну.
«Твой обед в микроволновке… Иди делай уроки… Почитай что-нибудь, девочка… Твой отец не сможет присутствовать на соревновании, но он послал меня посмотреть (работая за компьтером и даже не глядя на одинадцатилетнюю Майю). Ну-ну. Анархия и вседозволенность вкусна только на первый взгляд, а на самом деле, всё это ерунда галимая…
…Майя вот еще в детстве полюбила готовить: статейки из интернета приберегала для себя, записывала рецепты у Робика на Фобосе, бережно сохраняя кулинарные премудрости, - потому как обеды из микроволновки да супы быстрого приготовления из пачки, очень быстро приедаются. Знаете ли. Также же как и самостоятельность: когда ты свободен от обязанностей, от проблем, от того чтобы ложиться спать в положенное время, а ещё свободен от заботы, от любви, от нежности.
Ооо! Многое хотелось сейчас рассказать этому самому Фьоралу, изливая скопившее раздражение на это странное существо скрывающее своё лицо под капюшоном. Выплюнуть ему в физиономию всю эту кипучую злость, будто концентрированную волну неприязни. Но кто они такие чтобы судить?..

Кто она такая, Майя Юрьевна, чтобы читать кому-то лекции?

Поглядела на Чижика, кивнув ему головой. Шумно вздохнула, снова поворачиваясь к Фьоралу. Нелегко это – глотать собственные эмоции, удерживая саму себя в рамках.
- Ещё раз спасибо вам за помощь, уважаемый Фьорал. Позовите врачевателей к этим троим, возможно им нужна помощь, - девушка подошла поближе к поверженным инопланетянам, ненадолго приседая возле каждого, чтобы удостовериться что они живы и не умирают в данный момент. - Все дышат. Все без сознания. К сожалению, я не разбираюсь в физиологии этих созданий, возможно, им потребуются квалифицированные специалисты когда очнутся. Оружие было поставлено на оглушение, и всё же… позовите им врача, если это возможно.

Вот так оно и закончилось, пребывание в Доме Советов и история с картами. Пчёлка выпорхнула наружу врубив кондиционер на максимум: плевать на простуду, у нее целый медотсек в распоряжении! А вот впадать в панику нельзя. Она же обещала никого не подводить на этой планете, оставаться стойкой звездолётчицей до конца, не срываясь в женскую истерику.
- Ф-фух, - Майя посмотрела на чемодан, пожимая плечами. Взгляд довольно холодно скользнул по этому лиловому предмету, налившись теплом, когда Светлова переключилась на капитана. - Да ладно вам, Фёдор Михайлович! Вы были прямо как греческий гоплит, прикрываясь от своего врага выставленным щитом. Здорово среагировали! Сто процентов. Кто его знает, какая дрянь водится у этого крысолюда под когтями? – нервозно усмехнулась. – К тому же, на Данко осталось моё дизайнерское кресло. Самое лучшее кресло в мире! Ооо, мне не о чем печалиться.
И переключившись на личный канал, Майя Юрьевна внесла самое важное уточнение.
- Захотите на нём посидеть, капитан, я всегда его могу вам одолжить. Оно эргономичное! Для отдыха спины и шеи, агась-агась. О-о-ой, точно! А может вам его прямо по возвращению передать?

Коварно усмехнулась, иронично поглядев на командира: не избежать Чижику маленькой подколки за испорченный чемодан. Док Светлова конечно радовалась за бывшего преподавателя, счастливо спасшегося от когтей «крысы», а все же невинно пострадавшему чемоданчику следовало воздать порцию уважения.
Наблюдательная девушка ещё в собственной каюте приметила, что мужчине кресло не глянулось, потому и не смогла удержаться от шутки.
…Вот Фёдор Михайлович недавно говорил, будто старпом Михалков тот ещё шутник. Что ж. Сама Майя Юрьевна считала, что не шутить время от времени с бывшим учителем, это даже как-то вопиюще негуманно по отношению к этому самому учителю. Агась. Наверное, старпом Михалков считал также - ведь её бывшему преподавателю Чижику, даже для здоровья полезны маленькие юморины.
Зато теперь не будет грустить о чемодане. Светлова сама его оплачет в медотсеке, может быть даже чашечку чая поднимет за этого лилового героя, смело заградившего собой одного славного данкийского мужа.

...

- Нет, но вы все были круты, - снова поделилась Майя Юрьевна собственным мнением с данкистами, когда они уже шли по улице к Кроллу. - И эта «Красная тревога» от Алексея Кировича, и мой чемодан. Ёёёшкин кот же, и все мартовские кошки вместе взятые! А Иван треснул ящиком с инструментами этого урода, вот это блин… - и девушка вдруг примолкла, заменив словосочетание «неслегонца так офигенно, а очень даже потрясающе», на более отстраненное. - Было смело.
Честно говоря, девушка не очень понимала Ивана и это непонимание её немножечко беспокоило, уж если по честности-то говорить. Саднило чутка, будто побаливающее горло. Ощущеньице-то! Иногда ей казалось будто Иван её терпеть не может, считая бесчувственной рыжей садисткой, а иногда… даже нечто мужское чудилось в его отношение к ней.

Что-то он больно живенько вызвался с яблоками помогать, а ведь удочка была на иного окуня рассчитана, точнее это самое… силки на птичку расставлены.

Ну да ладно. Майя решила что она слишком много, увлечённо так выдумывает про себя, прямо вот с вдохновением души, что называется. Какая ещё цветная карамель, дамы и господа? Во имя всех эклеров мира! Чтобы доктор Светлова понравилась как женщина, да не смешите мои таблетки! Нравятся-то обычно девушки красивые, такие себе с родинками блондинки, улыбчивые на все сто. А Майя... О мнении отца она догадывалась, всё ж не совсем глупая была - раз папа так спокойно отпустил её на корабль полный мужчин, значит и угрозы никакой не видел: ни для дочери, не в самой дочери, что немаловажно. А папа он редко ошибается. Наверняка всё дело в том, что Иван спортом интересуется, да он же и сам говорил что-то про фан-клуб Молнии-Светловой, наверное о лыжах хочет побеседовать, о её новых трючках, например. Хотя...

Не. Ну это невозможно! А пирог втроём даже веселее готовить, всё же с душой будет блюдо.

- А на меня никто не нападал, хе-хе, наверное самой опасной посчитали, - усмехнулась Пчёлка, возвращаясь к недавней битве. - Вообще-то мне повезло, я что-то как-то слегонца не в теме оказалась. Ммм. И не то чтобы трушу, но как-то туплю в такой ситуации, ага-ага. А что!? - Майю Юрьевну вдруг осенило. - Может мне тоже пару приёмов самообороны выучить, чтобы в трудной ситуации хоть знать как реагировать? Я ж застываю... А это не дело! Может быть, мне тоже потренироваться? Вообще-то, чтобы Майю Юрьевну побить, её ещё догнать надо. Но бегать от опасности это полная ерунда, честь Молнии Светловой не простит да и вообще трусливо, обязанности-то врачебные нужно выполнять. Я бы не стала убегать в любом случае, но и быть грушей для битья, охота была... Случись опасная ситуация, врач должен оставаться в строю.

Снова негодующе покачала головой.

- Я очень рада что у нас субординация, о да. Ну так вот, осталось про Слонёнка дорассказать, - девушка полуулыбнулась, обратившись к Кырымжану. - И вы снова можете отключиться, Кайрат Тимурович. А что? Мой отец тоже лирику терпеть не может, так что я всё понимаю, угу.

Кивнула в такт своим мыслям. Потом чихнула и шмыгнула носом.

- Ну так вот, короче не было у меня друзей, а выполнить работу нужно. Дело престижа! Конечно, можно было бы попросить о помощи, но как я и говорила, это как-то слегонца не в кассу. Просить кого-то... В общем, это был Эверест для Майи Юрьевны, Олимп и всё такое. Знаете, я ведь люблю когда всё аккуратно и на своих местах, а там с этим творился форменный бедлам. Ведь план-то мой был отличным: убраться по быстрому, а потом идти к экзаменам готовиться. Они на следующий день были назначены прямо с утра! Но оказалось, что в эту комнату всё время заходили люди: садились на диван, ставили мокрые кружки на чайный столик, оставляя чёрные липкие ободки кофе на зеркальной поверхности. Включали телек, быстро перекусывали шоколадками. ...Хлебные крошки, кусочки шоколада, горы посуды в мойке. Это чуть позже я узнала что убиваться прямо до смерти там не требовалось. Имелись дроиды, в больнице работали уборщики. Это же была такая своеобразная шутка, рассчитанная на нескольких человек. Достаточно было просто навести хороший такой докторский порядок, чтобы больнице не стыдно было... Звонкий, ага-сь, ну и протереть поверхности...Но я не поняла. Я-то поняла так, что там нужно строго к стерильности помещение привести и приводила прямо таки с фанатизмом, час... два... три... Мне не сказали, сколько времени там нужно работать. И этот порядок всё время разрушался. У меня чуть мозг не лопнул, особенно с этим проклятым слоновьим холодильником, который был выше меня раза в два. Я туда целиком могла залезть! И пришлось ручками отскребать все это присохшее, прикипевшее, клейкое и противное... О-о-ох. А потом микроволновку, а потом бесконечные кружки...

Майя вздохнула.

- Вот уже и стемнело, а я всё ещё была на месте. В этом личном белом аду. Двести тысяч веков я пыталась убрать неубираемый хаос, Алексей Кирович, и мне это почти удалось, заметьте! А потом настала пора готовиться к Экзаменам. И тут должна быть историйка о том, как я круто всё сдала, как превозмогла и как великолепностно всех порвала... Но нифига! Блииин, я провалилась с треском... как фанера на Парижем пролетела! Утром Майя Юрьевна даже не помнила как её зовут, не то что биохимию с её томами формул. А преподаватель у нас был суровый, Фёдор Михайлович, такой, который любит в бараний рог сгибать... вы наверное лучше меня знаете такую породу учителей. Короче, это было фиаско, поражение, армагеддон, самая обидная в моей жизни обидность, после прос... проигранной золотой медали в далеком детском марафоне. Майю Юрьевну могли турнуть запросто, но кое-как разрешили пересдать. Агась-агась. Некоторые крутили у виска, а другие стали говорить что я с Марса или ещё откуда-то из космоса прилетела. Хе-хе. ...Не знаю как, но слухи об МЗУ всё же просочились. Однако, кое чего я всё же добилась. С тех самых пор, в той памятной комнате отдыха убираются дроны, прикиньте, я разрушила великую традицию уборки первокурсников! Они мне даже шутливую памятную табличку в комнате повесили, на А-4 распечатанную. «Чистота имени трудолюбивой рыжей пчелы Светловой». А под надписью забавный рисунок полосатой труженницы, из того давнего детского мультфильма.

Звездолетчица сдавленно всхлипнула, а на деле конечно хихикнула своим странным смехом.

- Но Пчела потом очень быстро превратилась в Пчёлку, не знаю почему... Я не имела ничего против. Хотя честно предупредила, что за себя не отвечаю, если кто-то вздумает звать меня Кнопкой, Мелкотнёй или ещё как-нибудь. Моё имя для друзей очень простое. Майя Юрьевна Светлова, и никаких этих уменьшительных кличек, типа Букашки какой, Мелкотни или ещё чего. У Майи Юрьевны идеальный женский рост, он называет Ко-ро-ле-вским! (произнесла почти что по слогам наша Пчёлка, значительно выставив указательный палец вверх)

...

Ну, королева или нет, а девушка всё же расстроилась, узнав что Кролл спит и у них нет возможности оставить для него послание, некую надежду и просьбу не продавать свои конечности по живому, пока они с Григорьевым не создадут обезболивающее для инсектоида.

«Так оно для совести спокойнее» - сказал Чижик вчера вечером.... Что ж, девушка не собиралась будить паука, чтобы облегчить свои моральные терзания - это было бы жестоко, вдруг подобный пост-регенеративный сон нельзя прерывать. Она ведь уже и так достаточно вмешалась... В общем, потерпит док Светлова. В общем, сильная.
Майя отошла немного подальше от Данкистов, как-то погрустнев и осунувшись. Трудное выдалось путешествие. Интересное на все сто!
Сухарь Кырымжан всё же оказался не совсем черствым куском хлеба - крохотная изюминка тепла имелась даже у этого грозного Воителя с великолепной бородкой. Алёшка действительно оказался отличным бойцом, и что ещё удивительнее, Фёдор Михайлович тоже. Небольшой по росту инженер Иван, скрывал в себе богатый внутренний мир, серьезно озадачив Светлову. Пчёлка все же надеялась что это просто отвлеченный интерес к её фан клубу, а может быть даже, к тому самому день рожденьевскому ролику, который борт инженер наверняка видел.

Сцепив руки на животе в ожидании челнока, пламенноволосая Майя отстраннено любовалась на этот чудный город, задавая самой себе вопросы: правильно ли она поступила, помогло ли хоть кому-нибудь её присутствие, было ли от неё больше пользы или вреда?.. Немного саднило горло, то ли от переживаний, то ли действительно простыла.
Как это всегда бывает после трудного, тяжелого рабочего дня, вдруг навалилась усталость, ощущение одиночества и некая самокритичность. А ещё азартное это желание поскорее заняться работой, а потом отвлечься вкуснейшим пирогом - сготовить его, и съесть огроменный сладкий кусок, запивая вкусным чёрным чаем с добавлением цветочных лепестков. ...Ах да! У неё ведь возможно целых два помощника будет. И каких помощника, агась агась!

О-ох.

Худенькая эта девушка совсем небольшого роста, наделеная огроменной порцией пафоса и несгибаемым папиным характером, упрямо усмехнулась половинкой рта. Наперекор собственной грусти и сомнениям. Должность Данкийского Сердца обязывала, ведь Майя - она всегда... а-апчхи... обеждает!

...