[D&D 5] Тень Змеиного Наездника | ходы игроков | Арлен Фиде: Грязные трущобы и золотая клетка

Такое зрелище Арлен никак не могла пропустить! Таверна "Танцующий тифлинг" в Портовом районе часто становилась местом, где выступали подпольные артисты, исполнявшие запрещённые песни, а последние несколько дней среди низших классов Ривервеста распространялась новость: в "Танцующем тифлинге" собирается выступить с песнями собственного сочинения Леобен Димьен - личность хоть и не самая известна, но всё же актёр "Тиары", самого престижного театра района Удовольствий, основанного самим виконтом Ривервестом и находившегося под патронажем его дочери, Джульетты Ривервест. Новость порядочно взбудоражила обитателей бедных районов Ривервеста: кто-то просто не поверил, что актёр "Тиары" будет рисковать своей репутацией (а то и головой), распевая запрещённые песни перед "отбросами общества"; кто-то был уверен, что это какая-то ловушка, подстроенная городской стражей; но для многих это было событием, которое никак нельзя было пропустить. Не могла пропустить его и Арлен, которая вообще была довольно частой гостьей в "Танцующем тифлинге", когда в нём давали выступления подпольные артисты.

Таверна была набита почти что битком, когда перед публикой вышел Леобен - на лице полуэльфа-артиста можно было прочитать выражение вроде "что я вообще здесь делаю?!" или "Надеюсь, эти люди не ограбят меня и не убьют, когда я закончу петь?" (но он, по крайней мере, переоделся так, что почти не отличался от посетителей "Тифлинга"... если бы только он не держал себя явно иначе, чем они). Объявив название первой песни, он запел под аккомпанемент лютни и других инструментов, которые нашлись в "Танцующем тифлинге". Это и впрямь были песни его собственного сочинения - никто из зрителей не слышал их раньше - и в них Леобен Димьен едко прошёлся по каждой из известных персон Ривервеста. Некоторые его песни встречали возмущённым, полным ненависти ропотом, такие как песни о городском судье Норвуде ("Не знает он этого слова - "правда" - он знает лишь цену монеты златой!") или мадам Янлисс ("Ах как бы хотела она однажды, чтоб белую кожу враз сбросить и чёрною сделаться как и её душа!"), некоторые - громким хохотом, как песни о высшей жрице Дераэ ("Каждую ночь она истово молится и в страхе дрожит перед лордами демонов") или профессоре Гаррике ("Скрестил профессор Гаррик бульдога с носорогом..."). И хотя тексты песен писались будто бы наспех, а местные аккомпаниаторы иногда фальшивили, тенор Леобена заставлял слушателей задерживать дыхание, вслушиваясь в его пение, - нечасто в "Танцующем тифлинге" можно было слышать певца столь высокого уровня.

Наконец, выступление было закончено, большая кружка для монет была наполнена до краёв медью и серебром (несколько раз), и герой нынешнего вечера сделал очередную паузу, чтобы промочить горло (хотя пиво и прочие напитки в тот вечер лились рекой, сам Леобен не пил ничего, кроме воды) и снова о чём-то пошептаться со своим "антрепренёром". Арлен, сидевшая поближе к выступавшему певцу, увидела, как хозяин "Тифлинга" что-то говорил Леобену, указывая на неё, и полуэльф, кивнув ему в ответ, направился прямо к девушке.

- Прекрасная сударыня! - заговорил он, жестом уличного фокусника доставая из-под одежды цветок (как он его прятал там всё время выступления?). - Эм... Вы выглядите так, будто вы не принадлежите этому месту! Мне кажется, вы, э, достойны лучшей доли, чем находиться здесь... не то чтобы я хотел сказать что-то плохое о здешних людях, но вы явно достойны лучшего!
Со стороны это могло выглядеть как обыкновенный флирт полуэльфа-барда перед симпатичной девушкой, но в глазах Леобена Арлен прочла очень настороженное выражение, будто этот флирт на самом деле был лишь предлогом, чтобы заговорить с ней...

Арлен пришла на этот концерт не в самом лучшем настроении. Район Увеселений всегда оживал ближе к вечеру, когда багровое солнце клонилось к закату, заливая улицы и площади цветом темной крови, и начинался очередной то ли фестиваль, то ли оргия, где в одном котле смешивались высокое искусство, затрагивающее самые тонкие душевные струны эстетов и ценителей прекрасного, и разнузданные удовольствия, будившие самые низкие, но такие обыденные страсти - власть и похоть, риск и жажду крови. Развлечения на любой вкус! Любой каприз за ваши деньги! Перед утром район затихал; его обитатели долго отсыпались и приводили себя в порядок, готовясь к очередной бурной ночи - актеры и акробаты, танцоры и фокусники, певцы и поэты, куртизанки и бойцы.
В это недолгое время мать и дочь могли пообщаться по душам. Селимена отмокала в теплой ванне, благоухающей цветами и терпкими смолами; Арлен с нарочито-беззаботной усмешкой потягивала лимонад из высокого бокала и смотрела в окно, где в алых лучах дневного светила чертили воздух птицы, кажущиеся черными. Потом Селимена вылезала из ванной, и они обе устраивались на софе и болтали - о том, о сем. Обе знали, где располагались острые углы, и старательно обходили их. Обе давно уже высказали друг другу взаимные претензии. К чему ссориться? Жизнь и так сложна, даже для двух прелестных созданий из Района Удовольствий Ривервеста.
Но на этот раз их обойти не удалось.
- Ты вчера танцевала совсем неплохо; сумела произвести приятное впечатление; недурно для дебютантки. Тебя хвалили. Поздравляю. О тебе справлялся господин NN...
Арлен промолчала, пожав плечами. Она знала, что танцовщица из нее очень и очень посредственная; и любому успеху она обязана только своей молодости, гибкости и проворству движений, стройной фигурке и миловидному личику. Будь ее воля - она всегда оставалась бы третьей девушкой в пятом ряду кордебалета. Пусть бы ее никто не замечал...
- Арлен, ты, кажется, меня не слушаешь. Ты мне ничего не хочешь рассказать, а? Господин Х мне пожаловался на тебя. Ты отказала ему в свидании, сказала, что тебя пригласил господин У. Господину У ты сказала примерно то же самое относительно господина Х. Я тебя понимаю. Конечно, они оба отвратительные скучные мешки с деньгами. Ходячие кошельки. Но благоразумно ли так разбрасываться теми, кто в тебе, скажем так, заинтересован? У тебя, наверное, завелся друг... или подруга. Молодое, красивое создание. Ты увлечена, даже влюблена, да? Я могу это понять. Но нельзя же забывать о пользе, самостоятельной карьере! Так можно и не мели оказаться, милая!
- Не начинай, ладно? - Арлен поскучнела, отставила бокал. - Да, меня тошнит от этих козлов. Да, я сижу у тебя на шее. Ну... ладно, я согласна вытрясти из кого-нибудь из них все их бриллианты, только ты мне обещай, что ты отсюда уедешь. Мы купим маленький домик где-нибудь... подальше. Ты сможешь учить девочек хорошим манерам. Танцам. Пению. Искусству заграбастать богатого мужа или любовника...
Теперь уже протестовала Селимена, шутя и смеясь.
- А с чего, с какой стати ты собралась меня похоронить заживо в глуши? Ты хочешь меня сделать провинциалкой, пошлой мещанкой, которая поливает фиалки под окном и судачит с соседками? Какой ужас. И это говорит моя родная дочь, - и Селимена притворно закатила глаза.

При словах "похоронить заживо" Арлен передернуло. Ее мучила тревога и чувство вины. То, во что она ввязалась... Она подставляла Селимену под удар. Пускай та ничего не знала о тайных встречах и походах дочери, это ничего бы не изменило, если бы за нее взялись... Арлен не хотелось об этом и думать. Да, она порой говорила матери очень обидные вещи; кричала на нее, ссорилась. Но Селимена была ее семьей - ее единственным родным человеком.

- Ладно, - со вздохом сдалась Арлен. - Тебя не изменишь. Лучше расскажи мне о тех временах, когда солнце было золотым...
- Это было давно, - нараспев начала Селимена. - Но я все еще помню его свет... Арлен! - вдруг резко изменила она тон. Пойми, оно никогда не будет таким вновь. Ты думаешь, я слепая и глухая? Что я ничего не вижу и ни о чем не догадываюсь? Оно никогда не будет снова золотым. Мы обе умрем, и я, и ты. Но это ничего, ты понимаешь - ничего! - не изменит! Тебе пора начать принимать вещи такими, какие они есть. Смирись с реальностью.
- Мам, постарайся понять. Я не хочу с ней смиряться. Даже если солнце больше никогда не будет золотым. Я тебя очень прошу. Уезжай отсюда.

Разговор был окончен, а настроение Арлен испорчено окончательно, так, что даже вечерний концерт не мог развеять ее тревоги и подавленности. Леобен, конечно, талантище и душка. На таких концертах певцы обычно берут не голосом, а текстами и страстью. У Леобена - да, у него настоящимй оперный гоглос. Но отчего, с какого перепугу этот бархатный тенор, любимец публики, прима "Тиары", вдруг решил рискнуть своей карьерой, а может быть, и головой, и сделаться диссидентом? Да и тексты... они были неряшливы. Словно он накропал их второпях, к случаю.

Милый, а уж не провокатор ли ты? Тогда ты должен бояться оказаться вдвоем со мной в темном переулке...
Арлен, полная самых черных подозрений, лучезарно улыбнулась певцу, сверкнув лазурными очами. Изящным жестом она приняла цветок, поднесла его к лицу.
- Какая прелесть, - проворковала она. Что такого, если хорошенькая девушка строит глазки известному певцу. - Но я вовсе не жалуюсь на свою долю! Я сегодня слушаю самого Леобена Димьена! Я вижу Леобена Димьена так близко! С ума сойти! но сегодня Вы выступаете в таком необычном амплуа... Я поражена.

- Я уверен, что у вас, прекрасная сударыня, тоже есть немало талантов, - улыбнулся Леобен, продолжая флирт и присаживаясь рядом с Арлен как ни в чём не бывало. - С вашими... данными вы могли бы добиться успеха в районе Удовольствий... я не имею в виду не те низкопробные заведения, где девушек заставляют делать... то, что приличные девушки не должны делать никогда. Только ради... ради серафов, - сквозь маску флирта вдруг пробилась серьёзность: Леобен говорил по-прежнему полушутливо, но при этом словно в самом деле пытался предупредить "наивную девушку": - держитесь подальше от "Белой лилии". Я своей сегодняшней песне постарался рассказать, почему с ней не следует иметь дел.

- Моё сегодняшнее амплуа... да, оно - не то, к которому я привык... - певец, продолжая стараться выглядеть шутливым, слегка натянуто рассмеялся... и замешкался. Замешкался надолго, словно принимая какое-то сложное решение, - а затем вздохнул, и Арлен увидела, как маска шутливого флирта исчезает с лица полуэльфа, становящегося серьёзным, встревоженным и обеспокоенным.

- Дело в том, что... может быть, моя труппа в ближайшем будущем перестанет существовать... и мне придётся зарабатывать себе на жизнь чем придётся. Нет, я не имею в виду, что виконт Ривервест собирается закрыть "Тиару", но... Та "Тиара", что есть сейчас, - это ведь детище Летты, то есть Джульетты Ривервест: она собирала вместе нас, актёров театра, она пишет для нас пьесы, она самая их ставит. И если с Леттой что-нибудь случится... не станет её - не станет и нашей труппы. Впрочем, даже если Летта просто покинет город, нашей труппы не станет тоже... так что можно сказать, что я привыкаю к новому амплуа заранее, - Леобен принуждённо рассмелся, хотя эта шутка явно не казалась ему самому смешной.

- Простите, я, кажется, говорю слишком много того, о чём не следует говорить вслух, - спохватился он, поняв, что начал говорить слишком уж откровенно.

Арлен посерьезнела, уткнулась лицом в цветок.
Мы все игрушки в руках знатных и богатых, говорила Селимена, а раз так, нужно быть ценной и дорогой игрушкой. Очень ценной и очень дорогой. И "Белая лилия" как раз упоминалась Селименой как символ большого жизненного успеха.
- Зато Вы не будете зависеть ни от чьих капризов,- утешила она Леобена, уж как могла. Певец действительно выглядел расстроенным. - Будете бедным, но свободным. Не самый худший вариант. Ну и... Вы не огорчайтесь раньше времени, может, все обойдется. Почему госпожа Джульетта должна куда-то исчезать? Виконт, кажется, ценит ее общество. Это мы с Вами - игрушки для господ, одни подешевле, другие - подороже, извините мой цинизм... Но она баронесса! Или я чего-то не знаю? Мне не хочется совать нос не в свои дела, конечно...

Значит ли это, что Джульетта Ривервест вышла из фавора, и теперь должна отправиться в ссылку и исчезнуть? Может, вампир отыскал себе новую "дочь"? Так она, оказывается, тоже игрушка, только подороже, чем солист "Тиары", не говоря уж и о других мелких сошках. Арлен очень хотелось верить певцу, хотя ее инстинкт кричал: осторожно! Не доверяй! Он слишком сильно зависит от фаворитки виконта, а она - от самого виконта.
- Если я могу Вам чем-то помочь... но я не знаю чем.

- Бедным, но свободным? Да, возможно, вы правы... - Леобен горько усмехнулся каким-то своим мыслям. А затем, секунду поколебавшись, он бросил взгляд по сторонам, желая убедиться, что никто не следит за их разговором. Посетители "Танцующего тифлинга" прямо сейчас, размахивая кружками, горланили одну из тех песен, с которыми недавно выступал Леобен (к счастью, мысли певца были слишком заняты другими вещами, чтобы он мог возмутиться таким варварским нестройным пением), несколько скрытых повстанцев - часть из них Арлен была знакома - следили за разговором с соседних столиков (они, похоже, тоже подозревали в певце провокатора), но когда Леобен обернулся, мятежники сделали вид, что заняты своими делами. Вновь повернувшись к своей собеседнице, полуэльф придвинулся к ней ближе и заговорил тише.

- Я думаю, вы могли бы мне помочь... Мне сказали, что вы знаете людей, которые, возможно, знают других людей, которые могли бы помочь выкрасть человека из района Знати и вывезти его из города - я имею в виду, не похитить, а спасти. Разумеется, всё это за соответствующую плату, - певец помедлил секунду, прежде чем, наконец, назвать имя: - Возможно, вы уже догадались... я говорю о Джульетте Ривервест.

- Да, как вы сказали, виконт ценит её общество... - речь Леобена стала сбивчивее, - возможно, даже слишком ценит... потому что он обещал своей дочери "подарить ей бессмертие". Вот только Летта совершенно уверена, что виконт не оставит ей свободу воли - он превратит её в тех же... существ, в которых он превратил всех других членов своей семьи. Живя у виконта, Летта была окружена его бывшими родственниками - и она совершенно не хочет становиться такой, как они, - голос певца звучал неподдельно взволнованно, - существующие только для того, чтобы служить своему господину-вампиру. А виконт не оставляет свою дочь без внимания - Летту всегда сопровождают слуги, телохранители и эта... Эмилия Ривервест, её так называемая компаньонка, одна из этих существ... И Летта попросила меня о помощи - найти кого-нибудь, кто помог бы ей выбраться из города. Пока что она тянет время, якобы хочет обставить своё превращение в вампира как праздник. Ну а я... я решил, что помощь удастся найти среди... тех, кто борется против власти наместников Трёх.

Арлен напряглась. Предположим, он говорит правду. Отчего бы не помочь человеку, если он нуждается в помощи? Было бы здорово вырвать Джульетту Ривервест из-под власти виконта! К тому же Джульетта знает много о правителе Ривервеста такого, чего не соберешь за целые месяцы целенаправленной разведки и сбора сведений. Она знает его сильные и слабые стороны. Знает, как устроена его резиденция. Она может знать и о других важных персонах Ривервеста. Она неоценимый источник информации, если повстанцы захотят провести диверсию в самом центре столицы. А хорошо бы, чтобы они этого захотели. Доколе они будут ограничиваться мелочами, хаотичными рейдами по тылам врага? Говорят, один из Змеиных Наездников уже сложился. Может, пора задумать что-то покрупней?
А если виконт через свою фаворитку собирается внедрить агента в сеть повстанцев? Может, они вместе придумали всю эту историю, потому что виконт решил "почистить" город от подрывных элементов, окопавшихся в районе Удовольствий? Это гораздо более правдоподобно. Чтобы дочь вампира по своей воле бросила роскошный дворец виконта ради сомнительной радости остаться смертной? Арлен не так уж много видела "ценных игрушек", которые желали бы сбежать от своих хозяев ради "рая в шалаше".

Ну и вопрос номер два: когда это и где Арлен успела спалиться? Ведь хозяин "Тифлинга" указал Леобену прямо на нее. Говорила она Селимене: уезжай! Уезжай отсюда! Рано или поздно это должно было случиться!

Девушка медленно покачала головой. На ее хорошенькое личико набежала тень.
- Господин Леобен, я очень сочувствую Джульетте, правда. Но Вы сильно переоцениваете мои возможности, если думаете, что я могу свести Вас с... в общем, именно с теми, кого Вы ищете. Вас простите за вульгарное выражение, немного, кхм. Надули. То есть, прилично выражаясь, дезинформировали. Наверное, я сильно упаду в Ваших глазах, если признаюсь, что среди моих знакомых за пределами квартала Удовольствий числятся в основном аферисты, карманники, взломщики, налетчики... и наемные убийцы даже попадаются, представьте себе! Я ведь выросла на улице, господин Леобен, как самая настоящая беспризорница. Моей семье было не до меня. Обо мне позаботились люди, с которыми в приличных кварталах не здороваются, а сразу хватаются за кошельки и зовут стражу. Вот... - в ее глазах сверкнула лукавая искорка. - А я старых друзей не забываю, к тому же они, по правде говоря, ничем не хуже прочих... Если Вы и госпожа Джульетта согласны воспользоваться услугами лихих парней с улиц Ривервеста, я могу поискать таких, которым звонкая монета дороже головы. Только я им не скажу, что это будет именно госпожа Джульетта, а то они и у нее вознаграждение попросят, и у папаши - за обратную доставку любимой дочери. Ну как, согласны?

Арлен зорко следила за Леобеном: пробежит ли по его лицу тень разочарования? Примет ли оно понимающее выражение? Скажет ли: я должен подумать, и уйдет?

Трудно было прочесть по лицу Леобена, что творилось в душе полуэльфа, но на несколько секунд он замолчал с напряжённым лицом, обдумывая, что ответить девушке. Похоже, как и сама Арлен, певец не до конца был уверен в том, может ли он доверять своей собеседнице. Но, наконец, он ответил:

- Что ж, возможно, ваши... знакомые - это те люди, к которым нужно обратиться в таком деле... - непонятно было, действительно ли Леобен в этом уверен. - Вознаграждение, разумеется, будет соответствующим - у Летты есть доступ к богатствам виконта, и она сможет заплатить за эти... услуги. Но... пожалуй, в самом деле, не стоит упоминать имя Джульетты... кроме как с теми, кому вы можете совершенно доверять... - в голосе Леобена вновь послышалось волнение (а мог ли он, кстати, доверять Арлен?).

- Я снимаю комнату на Столярной улице в районе Гильдий - мы с вашими... друзьями можем встретиться там. Меня чаще можно найти в театре, но там будет много посторонних, да и... - Леобен внимательно взглянул на девушку, - таким юным девушкам, как вы, может быть небезопасно появляться в Районе Удовольствий - вас могут принять за... вы понимаете, о чём я. А встречаться здесь, наоборот, опасно мне самому...

- И... ещё одно... - взгляд Леобена сделался серьёзным и одновременно просительным. - Если вашим "друзьям" удастся безопасно вывести Летту из города... то я хотел бы покинуть город вместе с ней. Потому что... потому что если наша труппа распадётся, если откроется, что я причастен к исчезновению Летты... мне лучше будет не оставаться в городе.

О силы небесные, серафы и аазимары вместе с ними. Небезопасно такой юной девушке, как она, появляться в районе Удовольствий, как же. О невинность души моей, подумала Арлен, какая же я циничная дрянь, я-то даже и не знала. Откуда только такие, как этот певец, берутся в наши дни, непонятно. Он, кажется, совершенно искренен. Даже немного наивен. Прямо как дитя. И доверчив. Хотя ему, скорей всего, просто некуда деваться, не к кому пойти. Ни ему, ни Летте, как он ее называет - и не стесняется.

- Она Вам очень дорога, - неожиданно вырвалось у Арлен. Участь влюбленных, готовых рисковать своей жизнью ради предмета своих чувств, всегда трогала ее до глубины души. - Простите, не хотела лезть не в свое дело. Не волнуйтесь, я не обману Вас, верьте мне.

Арлен заторопилась, желая замять свою бестактность, и заговорила о делах.
- Я буду у Вас, как только найду людей и мы обсудим план. Скорей всего, завтра. Когда Вас можно застать дома? Ну и... расскажите мне, что знаете, о привычках госпожи Джульетты. Сколько у нее охраны? Кто ее сопровождает, когда она выезжает из дворца? Где и по каким дням она бывает, кроме "Тиары"? Все, что нам надо знать, чтобы ее похитить.

Леобен заметно покраснел при словах Арлен о том, что Джульетта ему очень дорога, и, кажется, был очень рад, что его новая знакомая не стала развивать эту тему, - чуть-чуть помедлив, он принялся рассказывать:

- Летта, то есть Джульетта Ривервест появляется в театре обычно после обеда - она собирается ставить новую пьесу, и наша труппа над ней работает. До обеда она обычно находится в доме своего отца... признаться, сам я там никогда не был и боюсь, что выкрасть Летту оттуда будет очень сложно... Иногда утром она посещает ювелирные и портновские магазины в районе Гильдий. Ужинает она обычно в "Гарцующем Пегасе" - ресторане в районе Удовольствий, где она встречается с другими представителями знати, узнаёт последние новости и так далее. Она вместе со своим отцом часто ходит на званые вечера к другим знатным людям Ривервеста... и ещё она иногда посещает другие заведения района Удовольствий, когда до неё доходят слухи о выступающих там талантливых певцах, музыкантах и танцорах, - некоторые мои товарищи именно так попали в её труппу.

- У Летты есть телохранительница-полуорк по имени Ариш - виконт выкупил её из рабства и сделал телохранительницей своей дочери - но гораздо страшнее так называемая компаньонка Летты, Эмилия Ривервест. Она... она - вампир, родственница виконта, её обязанность - смотреть, чтобы никакие другие мужчины, то есть никакие мужчины вообще не пытались заигрывать с дочерью виконта... и она готова броситься на любого, кто перейдёт "границы приличия". Нет, правда - я видел, как она вцепилась в горло одному молодому вельможе, который, как ей показалось, позволил себе лишнее в разговоре с Леттой, - судя по выражению, промелькнувшему на лице Леобена, эта самая Эмилия Ривервест в самом деле вызывало у него содрогание, - поэтому, хоть дочь виконта и хороша собой, мало кто рискует с ней флиртовать. Эта так называемая компаньонка должна быть самой большой опасностью... и она, к тому же, никогда не оставляет Летту без внимания надолго - только когда мы репетируем пьесы в театре, она немного ослабляет наблюдение. Ещё у Летты есть служанка по имени Марис... у неё, дочери виконта Ривервеста, есть много других слуг и лакеев, но Марис - самая доверенная из них... на самом деле, Летта передала мне сообщение, что она нуждается в помощи, именно через неё.

- Что касается меня, то меня можно застать дома утром и после ужина, если в театре нет никаких представлений - тогда мне приходится задерживаться до позднего вечера. (Ближайшее представление - через неделю). Вечером меня с другими членами труппы можно найти в "Печальной лампе" - это одно из... менее респектабельных заведений района Удовольствий, где собираются артисты, певцы и так далее.

Названия заведений, упомянутые Леобеном, были знакомы Арлен, хорошо знавшей район Удовольствий: "Гарцующий Пегас" был роскошным рестораном, посещаемым многими представителями ривервестской знати, а "Печальная лампа" была средней руки заведением (не самого высшего, но и не самого низшего сорта), которое облюбовали многие люди искусства - иногда в "Лампе" после второй-третьей кружки начинались спонтанные состязания поэтов или музыкантов. Арлен самой несколько раз доводилось бывать в "Печальной лампе" (но Леобен её, очевидно, не запомнил среди посетителей заведения).

Может быть, негодяйка Арлен и заставила смутиться деликатного Леобена, но его делу это пошло только на пользу, потому что обнаруженные ею нежные чувства певца к полувампирше вызвали в эльфийке бурю сочувствия и желание содействовать тому, чтобы эта пара вырвалась на волю из полной праха золоченой клетки и обрела счастие и свободу... "Ах, если бы я была менестрелем, я сложила бы об этом балладу," - подумала она. - "О любви и смерти, конечно..."

(Там была музыка и роковая страсть, а в финале - "Все должны быть мертвы" (с). Или не все. Или не мертвы... то есть не вполне мертвы. Там юная вампирская аристократка отказывалась от бессмертия ради любви смертного мужчины, а он... он, конечно, жертвовал жизнью ради нее, и на их могилах, конечно, вырастали алая и белая розы...)

В голове Арлен уже начал складываться сюжет душераздирающей баллады о вечных страстях... даже, пожалуй, драмы. Она посмотрела куда-то мимо певца с мечтательной улыбкой на устах; но усилием воли вернулась к реальности. Если она сейчас что-то упустит, число мертвых тел в этом сюжете станет гораздо многочисленней, чем бы ей хотелось, а юная благородная девица вампирских кровей и смертный певец не найдут своего счастья.

- В "Гарцующем Пегасе" слишком много охраны, - размышляла она вслух, - и в районе модных магазинов тоже охраны хватает, на случай обычного ограбления. Остается либо выманить госпожу Джульетту на представление перспективного артиста, либо устроить переполох прямо в вашем театре, - сказала она извиняющимся тоном. - Мне совершенно не нравится мысль портить вам репетиции, но если ее вампирская дуэнья расслабляется только в "Тиаре", то лучше этим воспользоваться. Что ж, - подвела она итог переговорам. - Я берусь за это дело, если у меня возникнут вопросы, я вас нгайду. Если возникнут новые... обстоятельства или что-то срочное, отправьте мне записку... - Арлен покусала губы, соображая, сообщить ли ему адрес какого-нибудь своего насиженного местечка в Дымном районе. Нет. Лучше прямо сюда, в "Тифлинга", хозяину. Кстати, о хозяине. Интересно, что это он сообщил Леобену о ней. - Отправьте хозяину этого заведения. Да, и вот еще вопрос, господин Леобен. Как Вы меня нашли? Отчего Вы решили, будто я связана с повстанцами?

Арлен отставила свои грезы о любви до гроба и после него. Она снова пристально смотрела на певца. В самом деле, как?

- Гм... - Леобен слегка смутился. - Я обратился к господину Килаку, хозяину этого заведения, не знает ли он кого-нибудь из здешних посетителей, кто знает людей, которые... не то чтобы связаны с мятежниками, но... не сочувствуют нынешней власти. Господин Килак назвал мне вас... и ещё одного человека - но, - тут Леобен смутился снова, - мне с первого взгляда показалось, что с вами, сударыня, мне будет проще... найти общий язык. Я надеюсь... я очень надеюсь... я рассчитываю, что я не совершил чудовищную ошибку, отправившись сюда, - кажется, перед глазами Леобена промелькнула картина того, насколько чудовищной может быть эта ошибка, и чего она может ему стоить, но отступать было некуда. - Я не знаю, в действительности, имеете вы отношение к тем, кто... борется против власти наместников Трёх, или нет - наверное, если бы это было правдой, вы бы не стали мне в этом признаваться... или, может быть, вы из тех, кто выступает в этом заведении с песнями, высмеивающими власть наместников... - при последних словах Леобен несколько принуждённо рассмеялся, давая понять, что это была шутка, и, видимо, чтобы переменить тему, спросил: - Кстати, а вы умеете ли петь?

- Не знаю; может, и умею, пока не пробовала, - Арлен рассмеялась, тоже сведя разговор к шутке; а потом посерьезнела на полтона: - Я училась танцевать, но, наверное, в богини танца не гожусь. Вы можете не опасаться меня, Леобен. В общих чертах, Килак не солгал. Извините, что морочила Вам голову, но постарайтесь и меня понять; я тоже боялась совершить ошибку. В великие мятежники я себя записывать бы не стала, но... мама рассказывала мне о временах, когда солнце Латерны было золотым и когда мы не делились на рабов и хозяев, - Арлен улыбнулась грустно и мечтательно. - Вы понимаете, да? Так что... все верно, я им не сочувствую.
Арлен задумалась: она что-то забыла? Да, забыла.
- Вот еще что: если мы устроим все это в "Тиаре", мне бы нужно зайти туда и посмотреть на все входы-выходы - где спрятаться, куда уходить в случае чего... Вы мне это сможете устроить, я надеюсь? Я могу прикинуться каким-нибудь посыльным, уборщицей, в общем, сделаю так, что мое лицо не примелькается. В ближайшее время, хоть завтра.
Арлен поднялась со стула.
- Ну... времени у нас в обрез, а дел целая куча, так что я хотела бы приступить прямо сейчас. Вас проводить, Леобен? Кстати, можете называть меня Арлен.


....Проводив - или сопроводив - певца, Арлен поторопилась вернуться к столику, где ее глаз заметил мятежников - самых настоящих мятежников, не чета ей самой! - с новостью:
- Сами все слышали, или мне рассказать с самого начала? Ну и что вы об этом думаете?

- Да, - Леобен печально улыбнулся, хотя сперва удивился, когда Арлен заговорила о былых временах, - сейчас осталось совсем немало тех, кто помнит, какой была Латерра до воцарения Наездников... Я слышал, в Айрондейле бросили в тюрьму художника за то, что он писал картины, каким был мир, когда солнце было другим... Впрочем... - он словно спохватился, - гм... сейчас опасно даже говорить о таких вещах, не то что мечтать о том, чтобы мир снова стал прежним... - кажется, Леобен боялся даже слишком усердно думать на эту запретную тему и перевёл разговор в другое русло: - Конечно, я постараюсь это устроить. В любое время, можно завтра.


...Когда певец покинул "Танцующего тифлинга", Арлен вернулась к своему столику, рядом с которым, за несколькими соседними столами, сидели настоящие мятежники, всё время их с Леобеном разговора настороженно и внимательно следившие за разговором. Впрочем, похоже, они слышали не всё, потому что главный среди подслушивавших, Дентон Чёрный Глаз, ответил:
- Он довольно тихо говорил - не всё было понятно, - Дентон привычным жестом поправил повязку на левом глазу. - Так что лучше с начала - чего он хотел, и почему для этого ему понадобились именно такие, как мы?

- Прежним он никогда уже не станет, - так же печально откликнулась Арлен. - Латерна обезображена, это необратимо...

Наш мир, наша колыбель, изуродован навсегда, обесчещен, лишен достоинства. Отчего участь его детей должна быть иной? Селимена, именно так она и думала. Вот отчего она унижала себя с такой болезненной страстью. Безысходность сломила Селимену и заставила ее обходиться со своей собственной жизнью так жестоко, подумала Арлен. Если было бы можно убедить ее думать иначе...

В ответ на попытки Леобена сменить тему она только пожала плечами. Пришел петь сатирические песенки, за которые можно угодить прямо со сцены "Тиары" в застенок? Ищешь мятежников и сочувствующих им? Тогда зачем избегать острых тем?

- Но мы не можем просто смотреть и ничего не делать. Тогда мы сдохнем еще при жизни... извините, я очень стараюсь сохранять оптимизм, - Арлен проводила певца к выходу. - Значит, завтра, если не будет решено иначе.

- Почему? Наверное, потому что он думает, что такие как вы не сдадут его властям. Он, похоже, сам этого боится. Ну а с лихими парнями из Дымного квартала он связываться не хочет - боится за драгоценную баронессу; в общем, правильно боится. Короче, он хочет, чтобы мы помогли Джульетте Ривервест сбежать и спрятаться подальше от любимого папы. Я думаю, что надо соглашаться. Мы можем заработать кучу денег, которые пойдут для дела, и получить Джульетту Ривервест. Папе она, кажется, правда дорога; она будет чем-то вроде ниточки, за которую его можно дергать, а может быть, она поможет нам устроить рейд по самой верхушке Ривервеста - ей же все входы-выходы известны! В общем, мне риск кажется оправданным. А самое главное: Дентон, этот Леобен говорит правду. Когда он начал этот разговор, я была уверена, что он - дешевый провокатор. А потом поглядела на него и поняла, что он не врет. Он действительно хочет увезти ее отсюда и сам сбежать вместе с ней. Что скажете?

Имя Джульетты Ривервест заставило мятежников удивлённо переглянуться - кто-то даже не смог сдержать удивлённых возгласов - и настороженно-внимательно вслушаться в короткий рассказ Арлен. Когда девушка закончила, представители подполья переглянулись снова, и Дарин по прозвищу "Змей" проговорил:

- Помочь Джульетте Ривервест сбежать от своего отца-виконта? Или это очень большой куш... или очень рискованное дело.
- Одно другому не мешает, - Дентон хмыкнул. - Так ты говоришь, этот певец, похоже, не врёт, и это не ловушка? - обратился он к Арлен.
- А может, врёт сама эта виконтская дочь, что хочет сбежать? - снова заговорил Дарин. - С чего бы ей, в самом деле бросать свою богатую и привольную жизнь?
- Я слышала, её отец когда-то превратил всю свою родню в покорных ему рабов - так что, может быть, она поняла, что с ним опасно жить под одной крышей, - заметила Леота (единственная, кроме Арлен, женщина из присутствовавших).
- Этот певец сказал что-нибудь, что помогло бы нам эту девицу выкрасть? У тебя есть какие-нибудь мысли, как это провернуть? - "Чёрный глаз" снова обратился к своему "агенту".

- Рискованное, - кивнула Арлен. - Он искал того, кто знает повстанцев, ему указали на меня... ну и вот, - она развела руками и усмехнулась. - Повстанцы ему больше по душе, чем бандиты, дело такое... Я тоже сперва подумала, что ловушка; но он мне показался искренним, не знаю, как это проверить. Может, проследить за ним сейчас до дома, не встретится ли он с кем-нибудь еще? Я знаю, где он живет... Да, а виконтская дочь хочет сбежать, потому что папа решил на следующей неделе ее обратить, а она, хоть сама наполовину вампирской крови, не хочет терять остатки человечности и полностью ему подчиняться. В этом ты, Леота, совершенно права. А он не хочет оставаться, потому что без нее их театр наверняка закроют и он останется без работы; ну и.. мне показалось, что он в нее влюблен, вот и хочет бежать вместе с ней.
- Выкрадывать ее надо, когда она выходит из дворца. По утрам - модные магазины, вечером - "Танцующий Пегас". Это вряд ли нам подойдет. У нас реально есть два варианта. Первый: она иногда ходит на представления - ищет таланты. Мы можем это организовать специально для нее. Я могу станцевать, - Арлен снова усмехнулась, представляя себя в облике "юного дарования", - надеюсь, она не захочет уйти через пять минут. Второй вариант - "Тиара", она там часто бывает, а главное, в этом месте ее телохранители слегка расслабляются, так что наши шансы повыщаются. Дурная сторона в том, что не только театр закроют, но и актеров могут арестовать, так что мы можем подставить людей, которые здесь совершенно не причем. Телохранителей у ее двое - женщина-полуорк и - слушайте внимательно! - вампирша, родственница виконта. Вот она-то хуже всего. Леобен говорит, однажды прямо при нем одного парня загрызла за то, что строил глазке Джульетте... Что вы думаете, можем мы с ней справиться? Кто из нас специалист по вампирам, в смысле, знает их сильные и слабые стороны?
Арлен, вкратце пересказав то, что ей сообщил Леобен, выдохлась, охрипла, потребовала себе вина и приготовилась слушать, спорить и согласовывать план.

При словах о том, чтобы проследить за Леобеном, Дентон кивнул и, обернувшись к одному из присутствовавших, коротко бросил:
- Гарман, проследи за этим певцом, - тот немедленно встал и направился к двери, через которую вышел Леобен. Дентон же снова повернулся к Арлен и заговорил:
- Если в "Тиаре" её телохранители немного расслабляются, это нам на руку... хотя это может быть непросто - провести в театр целый отряд. А вот если ты в самом деле изобразишь для неё "юное дарование", станцуешь или что-нибудь ещё... - Дентон внимательно посмотрел на Арлен своим единственным глазом, - то мы сможем заманить её в место, удобное для нас. Сможешь это устроить?
- Это довольно рискованно: если дочь Ривервеста пропадёт во время представления Арлен, могут заподозрить её, - вмешалась Леота. - Ты готова рискнуть, Арлен?
- А ещё эта вампирша, - заметил Дарин "Змей". - Убить её будет непросто - я слышал, таких, как она, просто оружие не берёт, и раны на них затягиваются на глазах...
- Я слышала, они не любят свет - не того солнца, что сейчас, и не свет факелов, а свет Аарин, - ответила Леота, - и что как следует зачарованное оружие их берёт.
- Значит, нам понадобится помощь жрецов из Разрушенного храма, - заключил Дентон.
- Я знаю, тут, в здешнем районе бывает одна паладинша... правда, она недавно сама сбежала из городской тюрьмы, и стража может до сих пор её разыскивать, - вставил Дарин.

Если это подстава и Леобен выполняет чужое задание, то ему сейчас самое время пойти отчитаться об удачно проделанной работе - рыбка проглотила наживку.
- Удачи, Гарман! - махнула рукой Арлен. - Он направился к Столярной улице в районе Гильдий, если не на встречу с нанимателем.
- Я-то готова рискнуть, - ответила она Леоте. - На худой конец, уйду из города, залягу на дно - в общем, что-нибудь придумаю. Лишь бы Селимену из-за меня не взяли; это моя мать, - по ее лицу прошла тень. Может быть, наконец-то Арлен найдет аргумент, чтобы уговорить Селимену уехать? Селимена хорошая актриса, но ей придется быть очень и очень убедительной, когда она станет жаловаться дознавателям, что ее преступная дочь давно ей лгала и вела двойную жизнь, о которой она ничего не знала...
- В общем, надо хорошенько продумать, как понадежней упокоить вампиршу. За мной - номер, а вы ищете мало-мальски приличный ресторанчик со сценой. Я думаю, дня три у нас есть. А как найти ту паладиншу? И как ее зовут? Я бы сама ее разыскала.

- Значит, решено, - кивнул Дентон. - Подходящий ресторанчик мы отыщем - в Районе удовольствий должно хватать таких заведений. Дарин, как, ты говоришь, зовут твою паладиншу?
- Зовут её Карлея... - принялся отвечать "Змей", - а вот где её найти... Она иногда бывает в "Меченом волке", но это такое место, куда тебе, Арлен, лучше не заходить. А найти ещё проще всего, наверное, возле Разрушенного храма - хотя я слышал, что этой паладинши что-то... что-то там между ней и другими священниками - будто они сами её побаиваются - искать её проще всего там.
- Значит, так или иначе, кому-то придётся навестить тайный храм, - заключил Дентон и обвёл присутствующих взглядом своего единственного глаза. О невысказанной боязни Арлен подставить под удар Селимену он, по-видимому, не догадывался... или всё же догадывался? Дентон, впрочем, не настолько хорошо знал своего агента, чтобы быть в курсе её семейных отношений...

Арлен подумала, побарабанила пальцами по столу, на ее лицо легла тень. Что если что-нибудь пойдет криво? Пожалуй, надо ей показательно испортить отношения с матерью, даже из дома уйти. Пусть знают, что у них общих дел больше нет. Она начинает самостоятельную карьеру и не отчитывается перед Селименой в своих поступках. Кстати, это объясняет, отчего она, Арлен, решила станцевать в каком-нибудь кабачке. Может прокатить, если не перегибать палку и не ссориться слишком демонстративно.
Думает об этом Дентон или нет - неважно. Это ее, Арлен, личные проблемы.
- Раз ты послал Гармана вслед Леобену, тогда к Разрушенному храму схожу я. Может быть, у жрецов найдется что-нибудь благословенное Аарин, лучше бы это было оружие. Карлея ее зовут, значит. Ну я пошла. Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Вряд ли жрецы рано ложатся спать. Привет всем... да, а как связываться-то будем? Здесь встречаемся завтра вечером?
Арлен поднялась, ясно собираясь на выход. Оставалось только придумать, как держать связь.

- Встретимся здесь, завтра вечером, - согласно кивнул Дентон. - Мы к тому времени постараемся найти тебе, как то называется, место для выступления. Если чего, мы пошлём тебе весточку.

Добраться до Разрушенного храма можно было двумя путями, и оба были по-своему опасны. Первый - по подземельям Ривервеста, где легко можно было наткнуться на кого-нибудь из многочисленных монстров, населявших подземелья. Второй - спуститься под землю в непосредственной близости от Разрушенного храма - каждая собака в Ривервесте знала, где находятся руины разрушенного святилища Аарин, - но окрестности храма патрулировались городскими стражниками, бдительно высматривавшими каждого, кто пытался пробраться в разрушенное святилище древней запрещённой веры. Или же... Арлен могла воспользоваться своими обширными связями среди Ривервестского подполья и передать сообщение служителям тайного святилища через посыльного.

- Договорились, - Арлен завернулась в плащ, натянула на лоб капюшон, готовясь в обратный путь. Нынче же вечером или лучше завтра с утра надо начать готовить танец и съезжать из апартаментов Селимены - громко, с блеском и треском, оставив ей письмо, которое возмущенная Селимена сможет показать... кому-нибудь. Послать ли ей записку в Храм? Это безопасно, но ответ требует времени. Что если завтра же Леобен даст знать, что Джульетта больше не сможет оттягивать день своего обращения? Нет, надо идти самой и не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Эльфы живут долго и время для них течет медленней, чем для людей, но для Арлен время пошло на часы. Так лучше. Арлен любила жить быстро и не любила строить далеко идущие планы.
Было еще одно соображение. Я хочу видеть эту самую Карлею своими глазами, подумала Арлен. Нам придется рассчитывать на нее, доверять ей наши жизни и ее прикрывать в случае чего. Я хочу посмотреть, с кем мы будем драться бок о бок.
Она решила идти поверху. Не любила эльфийка подземные туннели: под землей ей приходилось постоянно бороться с клаустрофобией, подавлять какой-то глубинный, подсознательный страх. Да и деваться под землей было некуда: окружат - не убежишь. То ли дело скакать по крышам и прятаться в тенях.

На Ривервест постепенно опускался вечер - кроваво-красное солнце медленно опускалось за горизонт, и сумерки понемногу сгущались над городом, лишь на центральных улицах и площадях разгоняемые магическими вечногорящими фонарями. Арлен это было на руку - в её "полном боевом облачении" ей было удобнее пробираться по городским переулкам незамеченной, прячась в тенях. Застать служителей тайного храма спящими можно было не бояться - в подземельях не было ни дня, ни ночи, и скорее ночью, когда неестественный свет красного солнца уступал место серебристому сиянию Ишты, им легче было выбираться на поверхность.

Вскоре перед Арлен оставался последний шаг - затаившись в переулке, девушка видела перед собой руины храма Аарин, казавшиеся тёмным, почти не освещённым, уродливым шрамом на теле города, напоминанием латеррцам о том, какая судьба ждёт тех, кто пытаются восставать против демонической власти. Окрестности храма неспешно патрулировали несколько отрядов ночной стражи - составленных из дварфов, орков, эльфов и их полукровок, ибо те обладали способностью видеть в темноте. Нужно было преодолеть расстояние между Арлен и входом в подземелье, не попав при этом на глаза стражникам...

Арлен сказала себе, что не имеет права на ошибку, потому что если бы ее заметили, ей бы пришлось срочно делать ноги. В том, что она сможет уйти от преследователей, эльфийка не сомневалась, но тогда желаемую встречу придется отложить; а вдруг ее смогут опознать? У темных эльфов глаз к темноте привычен, память цепкая, и... в общем, они не дураки. Арлен, наблюдая за развалинами издали, накинула на себя заклинание маскировки, став немного выше ростом, шире в плечах, плотнее телом; лицо, выглядывавшее из-под капюшона, и руки стали темней, бронзового оттенка; прядь волос сменила цвет с молочно-пепельного на темно-каштановый. В общем, получился смугловатый человек скорее мужского пола, чем женского; а остальное - Арлен надеялась, что никто не подойдет к ней на такое близкое расстояние, чтобы разглядеть обман. Она осторожно двинулась к развалинам, перебегая от руины к руине, от одного укрытия к другому, прячась в тенях.
Подойдя ближе, эльфийка выбрала подходящую руину - остатки обвалившейся стены, позади которой лежала груда каменных обломков, обвязала бечевкой небольшой плоский камень, на котором аккуратно воздвигла маленькую пирамидку щебенки и мелких камешков, сама крадучись перебежала за полуобвалившуюся колонну шагах в десяти-пятнадцати, и стала ждать: когда мимо пойдет стража? Она надеялась дождаться выгодной для нее ситуации: хорошо бы, чтобы мимо шел всего один патруль; а еще лучше, чтобы в нем не было темных эльфов, которые могли соревноваться с ней в ловкости и быстроте.
Конечно, Арлен могла бы воспользоваться своей любимой Магической рукой, но у этих бестий, Темных эльфов, не только с ночным зрением, но и со слухом все в порядке, а беззвучно колдовать Арлен не умела...

План Арлен вроде бы сработал - услышав звук покатившихся камешков, патрульные поспешили к источнику звука, позволив эльфийке незаметно прокрасться к входу в подземелья... Однако в самый неподходящий момент под ногой Арлен оказалось несколько осколков камня, в изобилии покрывавших землю вокруг руин храма, и эти осколки с предательским шумом раскатились в разные стороны.

- Здесь точно кто-то есть! - услышала Арлен приглушённый из-за расстояния голос. - Смотрите в оба! - девушка уже собиралась метнуться к спасительному входу в катакомбы, когда в развалины храма влетело несколько магических огоньков, а следом за ними из-за полуразрушенной стены показался ещё один патруль. Стражников было трое - в темноте сложно было разглядеть лица, но по телосложению один из троих походил на полуорка, двое - на эльфов, и один из двоих был, похоже, дроу. До входа в подземелья оставалось совсем немного, и Арлен могла бы преодолеть это расстояние одним броском, но стражники были ещё ближе ко входу, чем она.