[VtM] Дети Каина (заморожено) | ходы игроков | Валентин Шиманский

Валентин вышел из дома и направился в сторону ближайшего магазина. Бывает такое, когда внезапно чего-то хочется и ты готов даже в час ночи начать искать круглосуточный магазин, чтобы утолить свой голод. Шиманский младший спустился по лестнице во двор, парадная выходила в большой ухоженный двор с парковкой, и завернул в арку. Он успел заметить только какую-то тень. А дальше удар по голове и темнота.
Очнулся Валентин в темноте. Пары секунд хватило, чтобы понять - у него на голову надет мешок. Приходилось ориентироваться лишь на слух, но легче от этого не становилось. Всё, что он слышал, это писк. Мышей или крыс. Валентин надеялся, что всё же мышей.

Непросто в наше время вести успешный блог. Разумеется, если речь идет о чем-то стоящем, а не об очередной сопливой страничке в ЖЖ-шечке или еще где, на которой экзальтированная владелица(ну, или экзальтированный владелец) вывешивает нерезкие фоточки того, что Их Светлость изволили откушать ввечеру в какой-нибудь забегаловке через дорогу, постит понадерганные из разных пабликов псевдоинтеллектуальные цитатки и в трех словах пересказывает, как дурно было со стороны предмета ее страсти нежной поделиться сигаретой не с ней, а с дурой-Светкой, сидящей за соседней партой. Такие, с позволения сказать, странички не требуют от хозяина практически ничего, но и толку с них ни на грош. Максимум, на который может рассчитывать автор такого опуса – это признание в какой-нибудь локальной тусовочке, состоящей, главным образом, из же скучных личностей, испытывающих банальную потребность выговориться и не решающихся сделать это вживую.

Настоящий блог требовательней самой пылкой возлюбленной, настоящий блог – это часы и часы изнурительного кропотливого труда, это постоянная необходимость держать руку на пульсе событий и выискивать что-то новое, про что можно будет интересно рассказать. Это постоянные опасения, чтоб не сказать – страх того, что на твой блестящий, искрометный, наполненный под завязку различными отсылками и ненавязчивым юмором пост жестокий социум откликнется ничего не значащими смайликами, фоновыми отписочками, а то и убивающим любое творческое начало «КГ/АМ». Это ежедневная сложная работа с комментариями, сравнимая разве что с работой королевского садовника в Версале времен какого-нибудь Людовика XVI или с трудами именитых хозяек салонов той же эпохи. Все любопытные дискуссии и многообещающие обсуждения должны быть поддержаны, неожиданно угасшее пламя интереса вновь раздуто, а любые ростки троллинга и прочих флеймов – безжалостно вырваны с корнем.

И Валентин, набирая последние строчки будущего поста, в котором рассказывал про новую кафешку, отрывшуюся неподалеку от его , делился последними слухами касательно предстоящего тематического вечера в любимом клубе, «по секрету» поведанными ему девочкой-администратором и строил домыслы по поводу грядущего открытия танцевального сезона, заслуженно гордился проделанной работой. Его творение было достаточно объемным, политематичным, и даже снабженным небольшим видео, собственноручно заснятым на камеру планшета. Теперь будущему посту предстояло какое-то время отлежаться, что называется, в ящике стола, и Валентин решил, что перед тем, как с головой окунуться в комментирование ленты новостей, было бы неплохо хлопнуть … кефирчика. С чего это ему захотелось именно кефира, наш герой не знал и сам, но желание было сильным и проходить явно не собиралось. Мельком глянув на часы и захлопнув крышку макбука, молодой человек отправился в ближайший круглосуточный. Ничего не предвещало беды – ухоженный двор был ожидаемо безлюден ввиду позднего времени, некоторые окна все еще светились уютным домашним светом – словом, все как всегда. И уже заворачивая в арку, Валентин краем глаза уловил мелькнувшую за спиной тень. Времени на удивление не осталось – что-то ударило парня по голове, чистенький асфальт внезапно оказался у самого носа, а потом со всех сторон нахлынула тьма, и наш герой потерял сознание.

Назвать пробуждение Валентина приятным не дерзнул бы и самый завзятый оптимист – все тело молодого человека затекло от длительного лежания в неудобной позе, а на голове у него была надета какая-то дрянь. Первые несколько мгновений наш герой просто валялся и пытался осознать на каком он, собственно говоря, свете, который сейчас может быть час и почему, во имя преисподней, вокруг так темно, а затем Шиманского скрутила паническая атака. Сердце несчастного пленника – а кем еще мог быть Валентин, если не пленником? – заходилось, его трясло от озноба, да вдобавок весь он, от кончиков ушей до самых пяток, покрылся липким потом.

Никогда еще молодому человеку не было так страшно, он даже был позорно близок к тому, чтоб завопить что-то бессвязное, но все же сдержался. Наконец, через несколько отвратительно долгих минут, страх схлынул, предоставив Валентину возможность собраться с мыслями и подумать, как же выкручиваться из сложившейся ситуации.

Пространство вокруг Шиманского отвратно попискивало, и первой мыслью юноши была идея что он каким-то невероятным образом угодил в канализацию. Впрочем, стремительно оправлявшийся от шока мозг мигом дал хорошего пинка паникующему сознанию – ни одна уважающая себя помоечная крыса (а тем более мышь) не станет так близко подбираться к непонятному дрыгающемуся объекту, разве что уже совсем соберется этим объектом закусить. А по немногочисленным данным, поступавшим к Валентину от его осязательных органов, его никто не грыз. Вдобавок, канализация должна была обладать совершенно неповторимым амбре, не уловить которого породистый нос нашего героя попросту не мог, да и кроме мышиного писка должно было доноситься какое-нибудь чавканье, капанье или что-то в том же духе. Следующей на ум пришла лаборатория, в которой какие-нибудь извращенные ученые ставят эксперименты над бедными грызунами. А может, и не только над грызунами… Размышлять дальше Валентин поопасался, прекрасно понимая, что он вполне в состоянии придумать еще какой-нибудь ерунды, но к спасению это его не приблизит ни на шаг. А посему молодой человек попытался кое-как размять тело, украдкой проверить содержимое карманов и наконец содрать с головы ненавистный мешок.

Попытка проверить карманы и снять мешок обернулась полным провалом. Оказалось, что руки не просто затекли, как сперва подумал Валентин. Они были связаны между собой и привязаны к спинке стула, судя по тому, что удалось нащупать - стул был металлический. Отчасти это объясняло, почему тело Шиманского так затекло. Ноги так же оказались зафиксированы и двигаться отказывались, ну хоть рот кляпом заткнут не был. Валентин попытался пошевелить головой, чтобы определить есть ли в помещении источники света, и где примерно они расположены. Тьма перед глазами не менялась. Либо мешок на голове был слишком плотным, либо в помещении царил мрак.
Через какое-то время мышиный писк усилился и Валентин услышал шаги. Кто-то приближался. Судя по звукам шагов их было двое.
- Давай я его потом сожру? - Голос говорившего был скрипуче-шипящий, таким голосом говорят маленькие страшненькие уроды из мультиков и леприконы. Мерзкий голос, но ещё хуже, что парень нутром чувствовал - говорят про него.
- Пока он нам ещё нужен, потом мне по барабану, но скорее всего придётся отпустить. - Собеседник леприкона имел более человеческий голос, низкий тихий баритон, который говорил спокойно и размеренно. Если ориентироваться по голосу, выходило, что они оба приблизились к Валентину на расстояние пары метров и сейчас замерли, а один начал чем-то шебуршать.

Пожалуй, каждый из нас хоть раз в своей жизни мечтал оказаться на месте главного героя какого-нибудь фильма. «Ну что же он так тупит, вот я бы на его месте…» - фраза, которую не раз говорил себе практически любой человек, знакомый с творчеством многочисленных последователей братьев Люмьер. Так думают многие, но оказываются в «киношных» ситуациях единицы.

Валентин оказался. Но никакого удовольствия от этого не испытывал, напротив. Отчего-то ни один план побега, упоительный и дерзкий, не приходил в голову насмерть перепуганного студента. Когда Шиманский понял, что непонятным мешком на голове его неприятности не ограничиваются, он чуть было вновь не потерял контроль над собой. Обошлось – очередной панической атаки не произошло, а от еще одной порции яростных дерганий ничего не изменилось. Даже окружающие Валентина мыши, казалось, попискивали все в том же ритме, ничуть не смущаясь всего того грохота, который производили человек-и-стул.

Вновь слегка придя в себя, молодой человек попытался мыслить логически. Итак, его похитили. Кому, во имя бездны, это могло понадобиться? Его достойные родители были людьми обеспеченными, но на нуворишей, способных отвалить за кровиночку миллионы явно не походили. На жертву каких-нибудь албанских торговцев людьми из старой-доброй Заложницы не тянул уже сам Валентин. Может, он стал жертвой черных трансплантологов? Да нет, тоже бред. Даже если предположить, что его потроха могли заинтересовать людей подобной профессии, то они наверняка действовали бы как-то более… профессионально, что ли. И уж точно тогда бы вокруг бы не было этих надоедливых мышей!
Между тем, откуда-то из темноты донеслись шаги, и Шиманский затаился, ровно та мышь под веником. И глаза еще на всякий случай зажмурил. Ведь ежу ясно, что сейчас вспыхнет свет и его, осоловело моргающего и ни черта не понимающего, потащат куда-то, чтоб…

И тут его размышления пошлейшим образом прервали. Валентин громко сглотнул – в конце концов, когда тебя обещают по завершении чего-то самым вульгарным образом схарчить, простительно испытывать некоторое смущение. Впрочем, реплика второго – наш герой решил про себя звать его главным – внушала определенные надежды. Студент, не решаясь первым вступить в переговоры, молчал, замолчали и загадочные похитители. Свет все так же не вспыхивал. Между тем, все инструкции для заложников, которые Шиманский как-то со скуки почитывал в интернете, в один голос утверждали, что крайне важно установить с похитителями дружеский контакт – тогда, мол, если события пойдут по самому плохому сценарию, злодеям будет сложнее решиться на убийство. Не то чтоб молодой человек в это особенно верил – в конце концов, похитители – это вам не мнущиеся интеллигенты и смутить их сложно, но, с другой стороны, что он терял?
- Эмм… привет? – неуверенно предложил Валентин.

Валентин задал свой вопрос и прислушался к реакции похитителей. Как и ожидал молодой человек - реакция последовала незамедлительная. Шаги и свет. Тот самый свет, которого Валентин так ждал. С его головы рывком срывается мешок, а глаза моментально пытаются приспособиться к перемене освещения. Света, однако, не очень много. Оглядевшись быстрым движением глаз, Валентин понял, что находится в каком-то подвале или на складе. Кирпичные обваливающиеся стены, не очень высокие потолки с облупившейся штукатуркой, разломанные деревянные ящики с какой-то соломой, в которую в фильмах обычно укладывают оружие, всего один выход в виде кирпичной арки без дверей и столы с клетками. В клетках, как и ожидалось сидели те самые пищащие крысы. Не белые лабораторные мышки, а именно огромные чёрные и серые грязные крысы. Одному богу известно, кто посадил этих крыс в клетки и каково их предназначение.

Сам Валентин сидел на металлическом стуле посреди комнаты, а перед ним стояли два клоуна. В буквальном смысле. На похитителях были клоунские маски, чтобы он, видимо, не мог запомнить их лица. Тот, что сдёрнул мешок из под картошки с лица юноши был повыше и одет, как это ни парадоксально для такого странного местечка в дорогой чёрный костюм. За ним на расстоянии полутора метров стоял второй - сгорбившийся, жилистый, одетый в джинсы и чёрную обтягивающую его кости майке. Судя по тому, что виднелось из под майки, он был конченным наркоманом. Руки как тростинки, все в синяках, с чернотой и вообще, как будто обладатель этих рук уже давно сидит на крокодиле не слезая с него даже на спайс.

Заговорил человек в дорогом костюме, и, к счастью, оказалось, что именно ему принадлежал "нормальный" голос.
- Ну привет, малыш. Как жизнь? Как оценки? Нас нанял твой отец, чтобы мы избили тебя и объяснили, что прогуливать университет плохо. А ещё мы отрежем тебе один палец и скажем, что если принесёшь ещё хоть одну двойку, то это будет только первый палец в длинном списке твоих потерь. - Мужчина замолчал, давая Валентину осмыслить сказанное, пауза затянулась. Мужчина пристально следил за Валентином, не отрывая глаз от его лица и, когда парень уже начал открывать рот, чтобы что-то ответить, он его перебил. - Ладно, шутка. Конечно твой отец нас не нанимал и за двойки мы тебе пальцы резать не станем. - Он явно веселился, о чём вполне явно говорил его голос. Однако, уже спустя мгновение, он снова стал серьёзным. - Хотя палец отрезать может и придётся, чтобы показать твоему папочке, что мы не шутим.

В первый момент, когда где-то вверху вспыхнула лампочка, а отвратительно воняющий мешок наконец был сорван с его головы, Валентин испытал настоящее облегчение. Возможно, это было извращением, но осознавать, что тебя похитили какие-то клоуны-бандиты куда приятнее, чем фантазировать всякое про тайную клинику сумасшедших трансплантологов где-нибудь на окраине Питера. Немного, правда, напрягало, что вместо стандартно-безликих балаклав загадочные похитители понацепили на себя не весть что, но парочка веселеньких масок - это же правда лучше, чем какой-нибудь немецкий доктор-садист со скальпелем в руках, верно?

- Мой досточтимый батюшка всегда прямо-таки иссушающе серьезен – заверил Шиманский главного клоуна – и отнюдь не нуждается в дополнительных аргументах со стороны своих собеседников. Особенно в безвозвратно отчуждаемых.

Валентин так отчаянно хорохорился сразу по нескольким причинам: во-первых, это помогало держать марку и не превращаться в истерящее нечто, умоляющее, чтоб злые дяди-киднепперы отпустили его домой к мамочке – как молодой человек уяснил еще классе в пятом, трусливых слизняков не любит никто. Во-вторых, это позволяло продолжать общение с похитителями, чем, учитывая их благодушное настроение, надо было попробовать воспользоваться. Ну и наконец, пока молодой человек болтал, на него никто не стал бы надевать этот омерзительный мешок и оставлять одного в темноте. Похищенный блоггер никогда не боялся ни темноты, ни крыс-переростков, ни вместе, ни по отдельности, но вот конкретно сейчас возвращаться в пищащую темноту не хотелось до одури. Шиманский-младший облизнул пересохшие губы и предпринял еще одну попытку завязать диалог:

- Слушайте, а что за дела у вас могут быть с моим отцом? Ну, я имею ввиду, старикан всегда такой серьезный и респектабельный во всех этих своих очечках и галстучках, трудно представить, что он занял у вас деньги и не отдает. Или ввязался в какие-то крутые разборки… не знаю даже с кем. Я имею ввиду, что он может, но не хочет, сделать, что вам пришлось меня похищать?

Как назло, из окружающей обстановки тоже не удавалось вытянуть ничего путного. Ну не с киношниками же у Шиманского -старшего такие лютые терки вышли? Хотя это бы вполне объясняло и подвальчик, живо напоминавший кадры из фильма про гангстеров, и явно реквизитные ящики с соломой, и дрессированных крыс, и даже ту странную шутку молчаливого клоуна. А что, парочка вполне подходила под каких-нибудь слегка поехавших крышей служителей Мельпомены.

Возможно, его рассуждения и выглядели как-то странно, но своей главной цели Валентин достиг – животный страх, делавший его руки и ноги такими ватными и неуклюжими, хоть и не прошел окончательно, но думать и анализировать ситуацию уже не мешал.

- Нет, его деньги нам не нужны, - произнёс высокий своим серьёзным голосом, - во всяком случае - пока не нужны. Мы хотим с ним встретиться и сделать ему предложение, как там говорится? От которого он не сможет отказаться. Но вот в чём беда, он упорно нас игнорирует, отказывается встречаться в удобное для нас время, отказывается встречаться вообще. Возомнил себя невесть кем и совершенно потерял страх. Надеюсь, сейчас с этим станет всё в порядке, насколько нам известно своего сына он всё таки любит, а значит и встретиться с нами согласится и предложение окажется для него куда более привлекательным, чем могло оказаться раньше.

- Да зачем ты ему всё это рассказываешь? - Сделал шаг вперёд озлобленный леприкон. - Он нам вообще не нужен, папочка придёт его спасать, это главное, а уж жив его сын или нет, не будет играть уже никакой разницы! Давай его грохнем! - Данный субъект явно не отличался ни сдержанностью ни рассудительностью, во всяком случае не производил подобного впечатления, а вот угрозы и яд сочились из него как из змеи.
- Тише-тише, мой друг, если его сын будет жив, нам будет проще с ним работать, да и его смерть вызовет подозрения, привлечёт внимание к отцу, а мы же не хотим привлекать к нему внимания? Успокойся и дай мне сделать всё как надо. - Клоун в костюме говорил миролюбиво, но с некоторым нажимом, казалось, что этот нажим рефлекторный, что под ним скрывается... Страх. Похоже мелкий злой карлик обладал некоторой властью и слегка пугал парня в костюме. Это было странно и не очень оптимистично.

Молодой Шиманский конвульсивно дернул шеей, как будто ворот щегольской рубашки вдруг стал слишком узким. Ему казалось, что он неплохо умеет приноравливаться к изменяющимся по ходу действия обстоятельствам, но парочка клоунов очередной раз поставила Валентина в тупик. Как-то странно у них роли распределены, однако. Нарик — главный, а пиджак при нем личным глашатаем? Да нет, бред, так только в бульварных романах про каких-нибудь чудом выживших магов в современности, типа того же «Тайного города». Лощеный ведет, наркоман работает мускулами? Тогда с какого перепугу главный так внезапно задергался? Не могло ли так случиться, что мистер лекпрекон настолько увлекался всякими психотропными веществами, что стал опасен и для своего нанимателя?

Эмм... ребят... - осторожно начал Валентин, пытаясь на ходу придумать предлог поблаговиднее. - Я не уверен, что говорить подобное в моих интересах, но у моего папаши есть принципы. Ну, знаете, не подавать больше определенной суммы, или там не играть на скачках и всякое такое. Так вот, я это к тому, что он не примчится в один момент сюда, ну, или туда, куда вы ему там скажете, просто потому, что я у вас. Наоборот, старый хрыч будет требовать гарантий того, что я цел и невредим, нудно договариваться о встречах, и разводить всякую такую волокиту. А я вам, тут, как мне кажется, изрядно в тягость.

Шиманский-младший задумчиво поерзал на стуле. Что-то такое крутилось на языке, что-то такое, что может дать ему крошечный шанс разобраться в происходящем... О, есть, кажется.
- И у меня есть идея. Как насчет того,что я сам попробую договориться со своим отцом? Вы дадите мне телефон, мы с вами согласуем, что я ему скажу и мы тихо мирно все обсудим? Таким нехитрым образом мы сократим количество посредников и ускорим мое освобождение. Как вам?

Оба незнакомца на несколько секунд задумались, давая Шиманскому надежду на то, что его план увенчался успехом. Их молчание тянулось несколько долгих, очень долгих секунд, а из-за того, что лиц под масками не было видно, было совершенно непонятно как они отреагировали на предложение. Наконец, они переглянулись и коротышка протянул Валентину телефон, который мгновением раньше достал из кармана.

- Ты скажешь ему, что тебя похитили. - Начал свою речь "высокий". - Скажешь, что мы хотим с ним встретиться, что если он придёт с полицией мы порежем тебя на мелкие кусочки. Можешь импровизировать, малец. Главное, чтобы он с нами встретился. В любом тихом месте, в любое удобное ему время, но чем быстрее тем лучше, наше терпение не безгранично, а кормить мы тебя не собираемся.
- Всё понятно? - Рука карлика с телефоном немного подрагивала от нетерпения. Он набрал нужный номер и приложил телефон к уху парня, развязывать Валентину руки никто видимо не собирался.

Парочка длинных гудков и на том конце раздался знакомый, но изрядно встревоженный голос отца.
- Слушаю вас.