VtM. Come Bite The Apple | ходы игроков | Beats in the heart of Serpent's Lair

Города помнят. Люди, те забывают, быстро отвлекаясь на новые замечательные затеи, вырастая из того, что составляло их жизнь, обещая писать и пропадая навсегда. Для городов одни молодые люди просто сменяются новыми, новые взрослые спешат по своим сверхважным делам, новые старики вспоминают минувшие денечки, а кто-то, освобождает для них всех место, перебираясь на кладбища. Пройдет лет пятьдесят, вымрут те, кто несколько раз в год приносит цветы к могильным камням, расширяющийся город захватит бывшее место сна, понастроит поверх домов, и бывшие жители вернутся к городу. Надо только немного подождать.
Впрочем, этот город ждать не любил, он был молод по меркам своего вида, и жил в ритме своих обитателей. В Монингсайде, где концентрация учебных заведений на квадратную милю была чрезвычайно высока, ритм задавался приливами новой молодежи. Когда ночь не спеша обнимает город, улыбаясь про себя множеству огней, призванным отгонять ее прочь, начинается самое интересное…. Район Монингсайд пристроился на острове Манхеттен между Верхним Ист-Сайдом, беспокойным Гарлемом и Верхним Манхеттеном, был полон разнообразных образовательных, культурных и религиозных учреждений. Один кампус Колумбийского Университета чего стоил.
Несмотря на тихое неодобрение Вентру и Тремер, змеиное гнездо процветало в самом сердце этого шумного района. Молодые, еще не окостенелые умы – праздник для тех, что следуют извилистым путем, что оставляет на песке Змей... И, несмотря ни на что, то и дело Сородичи города, особенно молодые, обнаруживали себя шагающими по улицам Монингсайда в поисках если и не ответов, то хотя бы возможности вслух задать вопросы.
Небольшой музей Восточной Культуры*, пристроившийся на улицах Монингсайда, вообще считался местом исключительно приличным, напрочь лишенным той атрибутики, что в глазах невежд неотделима от Последователей. В самом-то деле, не по шлюхам же и не к драгдилеру идти, а в культурное же место! Местные только удивлялись, насколько допоздна бывал открыт музей, но, впрочем, посетителей по темному времени суток хватало, значит, все правильно, кураторы правильно понимают особенности своего бизнеса.
На данный момент кураторы музея были заняты весьма непростым делом – пытались настроить свет для нового сектора экспозиции. Надо сказать, приглашенный специалист справился неплохо, хоть и был немного удивлен требованиями. По крайней мере, фигуры богов выглядели недобро, гротескно, подчеркивая издевательство над смертными муравьями, насмешку над ожиданиями смертных. Однако, смертному исполнителю объяснить можно было все же не все, поэтому c некоторыми моментами Джозеф и Фернандо решили поэкспериментировать сами. И, кажется, слегка переоценили свои силы. То и дело то один, то второй отходили подальше, пытаясь оценить создаваемое впечатление, затем качали головой, и снова пытались разобраться. Кажется, даже неяркий, рассеянный свет решил отыграться на ненавидящих его Сетитах.
И вот в момент, когда Фернано уже почти дозрел до предложения раскрыть мастеру-осветителю всю безмерную красу Тьмы, и пусть он тогда морочится, прозвучал сигнал коммуникатора. Хотя музей придерживался весьма открытой политики, в позднее время посещение, особенно закрытых частей экспозиции требовалось сопровождение. Весь персонал знал, что мистер Фернандо и мистер Бёрнстоун, люди пожилые и страдающие бессонницей, нередко берут на себя эту обязанность. При чем, видимо, умеют таки подать материал, нередко посетители приходят снова и снова.
- Мистер Фернандо, - сообщил охранник, - здесь пришел мистер Герсл, да сэр, простите, Джонотан Герсел, хотел бы получить консультацию.
Насколько было известно Хопешу, молодого тореадора из котерии Клабберов в основном интересовали совсем иные виды, гм, искусства, чем выставленные в музее. Однако Клабберы славились именно разнообразием своих интересов и знакомств. С чего ему, интересно, вдруг потребовалась консультация?

Каждому королю нужен трон, каждой картине требуется соответствующая рама, каждой экспонату следует подбирать должные пьедестал и обрамление. Каменные истуканы смотрели на окружающих выпученными неживыми глазами. Материал статуй не был редким и дорогим, но мастерство древних зодчих искупало всё. Иные музеи кусали локти от такой красоты, ведь большинству доставались лишь уродливые поделки местечковых культов. Бёрнстоун и его ученик же пользовались привилегированным положением в особых кругах, позволившие приобрести им особые статуи древних фантастических чудищ....что писались не с чьей-то больной фантазии, а натуры.
Профессор стоял вдалеке, чтобы свет прожекторов и ламп не касался его. Темнота для старика давно стала чем-то родным и уютным. Иногда в ней даже чувствовалось некое домашнее тепло и сухость. Древняя память давала о себе знать, напоминая о былых ночах, когда Хопеша ещё не было и в помине.
«Гости?» - Змей услышал диалог между его гулем и одним из служащих музея. Фернандо оглянулся на своего домитора, а тот лишь кивнул ему. Они понимали друг друга без слов. Директор музея отправился встречать Сородичей своего наставника. Перед Торедором стоял бойкий мужичок в лёгкой клетчатой рубашке.
- Чем я могу вам помочь? – устало спросил Фернандо. Кровь полубога давала ему бодрость, но постоянная работа по ночам не вызывала особенного восторга.

Джонотан Герсел проследовал через полутемные, гулкие комнаты глядя прямо перед собой, а со стен и витрин на него смотрели помнящие давние кровавые времена лица. В рабочем зале, однако, Герсел первым делом уставился не на скромного ученого, а на истуканов. Казалось, тореадору прихватило давно не нужное дыхание. Затем он сморгнул, отвел взгляд, будто считал до трех, и только затем взглянул в лицо Змею. Надо было признать, что тореадор был хорош: красивый, со своеобразной манерой поведения, при европеоидном облике явно примесь восточной крови, Турция, возможно. И в то же время - ни грамма мечтательности, улыбка дерзкая, ореол раскованности и риска... Н-да, девчонки должны штабелями падать, тем более одет превосходно: стильно, дорого, но не шаблонно.
- Изумительно! - воскликнул Джонотан, - Профессор, мне говорили, что ваш музей потрясающий, но это... это вот... вообще! Признаться, это вовсе не моя отрасль знаний, но эти... идолы - это нечто! Вроде бы неуклюжие, но какое выразительное отсутствие пропорций! такая грубая, не считающаяся с общепринятыми представлениями мощь!
Через некоторое время время, выплеснув восторги, Герсел вернулся в деловое состояние.
- Собственно, я оторвал вас, профессор, от ваших восхитительных дел по другому поводу. Хотя теперь я бы хотел прийти сюда еще раз, возможно, с моими друзьями, они непременно оценят. Однако, прямо сейчас меня привел другой вопрос. Видите ли, до нас дошел слух о некоем аукционе, который иногда проводит ваш клан. ну, на котором можно купить нечто действительно крайне ценное, если вы понимаете, о чем я. А также что такой аукцион планируется в скором будущем. Нашей группе на данном этапе могла бы очень пригодиться, эээ, поддержка, и, конечно, наше платежеспособность весьма высока.

Такая наглость сбивала с толку. Несчастный Фернандо опешил и мог лишь злобно смотреть Тореодору в спину. Хопешу такой стиль поведения также не пришёлся по нраву. Наглость – не твой союзник при общении со столь консервативными и занятыми людьми. Билось бы сейчас сердце Мистера Бёрнстоуна, то он бы тут же велел вышвырнуть хама куда подальше. Однако сейчас оно не билось, его былая жизнь отдана Демону Пустынь, а значит следовало продолжать работать со столь назойливым клиентом.
- Пройдёмте. – старик вёл Джонатана подальше от чужих глаз и ушей. В тёмные помещения подвала, где источником света служила лишь тусклая лампа. Разговоры о посещении его музея какими-то «друзьями» были приняты неоднозначно. «Он мне так угрожает или льстит?» - профессор путался догадках, пока гость не начал говорить о своей истинной цели визита.
- Голубчик, если вы хотите попасть на аукцион и совершить там покупку, то стоит посетить домен моей семьи. Наше местоположение не является тайной. Коль вам интересно нечто конкретное, то могу услужить и достать желаемое лично. Но тогда уважаемому гостю придётся быть более прямым и откровенным в своих желаниях. – Хопеш знал о торгах своего клана, но также он прекрасно знал, что Сетиты всегда предпочитают работать лично с клиентами. Упустить возможность утащить очередного бессмертного в свои сети долгов и услуг – непростительная роскошь.

К чести Тореадора следует признать, смену музейного зала на темный подвал Джонотан воспринял не поведя и бровью. На вежливо высказанное предложение уважаемому гостю объяснить, какого дьявола ему надо, Тореадор чуть замялся. И в тот же момент Бёрстоун, проживший долгую жизнь, подумал - это рисовка. Парень умеет изображать эмоции, но смущение ему абсолютно чуждо. Он даже не слишком старается. Скорее обозначил смущение, потому как считает уместным, но сама концепция тореадору чужда.
- Видите ли, у нас с друзьями небольшой бизнес. О, ничего серьезного, несколько красок в спектре развлечений. Однако, вы понимаете, наш опыт в применении... хм, Дисциплин, не так уж велик, и иногда наши способности нуждаются в подпитке. Небольшой такой. Мы слышали, что иногда в городе происходят аукционы, на которых можно купить.. не вполне обычную кровь. А сейчас, я слышал, была эксклюзивная поставка весьма...качественной крови. Думаю, все понимают, что когда речь идет о действительно ценном и редком товаре, деньги вторичны. Есть вещи более ценные. Влияние. Слуги. Услуги. Организация нужных знакомств. Мы хотели бы довести до сведения вашего клана, что мы весьма заинтересованы и нам есть что предложить.