'Λvalon' | ходы игроков | 'beyond'

- Ааа, мразь позорная!.. МАЛЕДИКАМ ТУИ ДЖЕНЕРИС, ПЕРФИ.. - безмолвный оперативник в черном шлеме с зеркальным забралом бьет проклинателя прикладом в живот, и лысый аколит в одной лишь набедренной повязке с заведенными за спину руками, захлебнувшись криком, падает на колени, кашляет и судорожно пытается глотнуть воздуха, хлопает раскрасневшимися глазами и губами сухими шлепает.
Неофит-боец прикладывается коленом в челюсть, та клацает, и аколит, глаза закатив, падает навзничь. Маленький гном-домовой при этом неодобрительно цокает, обходит осторожно пентаграмму кривую, в центре которой розовый пепел дымится, серой воняя, подходит к Дяде Ване, теребит за штанину крошечными пальцами, размалеванными старообрядческими татуировками чуть ли не под хохлому и тоненьким голосом повторяет:
- Уговор есть уговор, начальник! Уговор есть уговор!

За помощь в поимке бежавшего из острога "Тикси" колдуна гном по кличке "Чили" должен был получить полную амнистию по делу об организации беспорядков в жилом доме и нарушении "закона об ограничении передвижения магических существ". По виду не скажешь, но этот бородатый, покрытый татуировками карликовый человечек в обносках был прожженным рецидивистом, однако ни одна его выходка не грозила смертью людям - в отличии от выходок ублюдка, которого сейчас выносили под белы рученьки двое крепышей-неофитов.

В полуразрушенном здании котельной прохладно, взвесь проклятой пыли, которая осталась от "призыва", поднятая ветром вздымается ввысь, и теперь в толстых столбах солнечного света, пробивающегося сквозь разбитую крышу, игриво сверкают розовато-золотые пылинки, каждая из которых несёт в себе дурман оцепенения и смерть от удушья.

Промозглая весна.
Наручные часы - стрелочные и экранированные, от чисто электронных в аномалиях, встречаемых по долгу службы, толку нет - говорят, что время - час дня без трех минут.
Самое время вызывать "чистильщиков", отсылать пойманного подонка на процедуру инсинерации в сопровождении штурмового отряда, а после - найти какое-нибудь уютное местечко на окраине Питера и пообедать хорошенько.
Солнце еще высоко.

Реальное задание, наконец-то.
Казалось бы.
Все кончилось слишком быстро. И как-то совсем рутинно. Котиков даже цокнул и головой покачал разочарованно. Он ожидал большего. А так побили толпой какого-то мужика в рясе, ну, герои, чего. Нет, Алексей конечно почувствовал, как в этот мир рвется что-то нехорошее, и был внутренне рад, что это что-то сюда не вырвалось. Но осадок остался.
Подойдя к своему китайскому боссу, над которым нависла моральная дилемма, Алексей хмыкнул и оценивающе оглядел карлика. Жулик мелкий. Он таких много повидал. Даром что не человек, а повадки не сильно отличаются от парней, на вокзале впаривающих тебе какую-нибудь ерунду.
После чего перевел глаза на босса Вэя. Искренне заинтересовался, что же тому подскажут килограммы китайской мудрости.

Гляжу на плывущие вверх играющие в лучах розово-золотые пылинки. Натура тонкая - например, поэт - мог бы сейчас думать о том, что это прах чьих-то надежд улетает к солнцу. Я же на эту пыль просто уставился без всяких мыслей о ней. Думая о настоящем и прошлом.

Летит время: ещё вчера не имел чина и вот - уже маленькое начальство. Послушник Седьмой Ступени. Старший Сержант. Это хорошо. Это важно. Карьера многое значит для человека моего склада. Так, глядишь, стану и генералом. "Генерал Вэйюан" - звучит хорошо. Взглянул не без гордости на свою маленькую армию. Ивиц - хороший воин, опытный. С ним много прошли. Смотрит на пыль и не сморщится, не моргнёт. Достойный. Ещё заметил, что он много ест - это тоже очень хорошо. Будет большим. Ко Тик подошёл, с интересом глядит. Любопытный и молодой. По-русски "Котик" - это "Маленький Тигр". Так его уважительно величают другие русские за отвагу и неукротимый нрав.

Посмотрел на маленькое существо, что повадилось пищать у моих ног и подёргивать за штаны. Крикнул на него отрывисто по-китайски, чтобы оно убегало, и тут же забыл: ему судья карма.

Пальцем покружив указал солдатам попроще тут всё осмотреть. Шикнул по-русски, разворачиваясь уходить, слово "Сисьсищики!". Они уберут. А я забираю воинов для еды. Ивица теперь нужно много кормить. Он растёт.

Ивиц стал необычайно молчалив - пуще прежнего! - после той злополучной встречи с ведьмой на вершине каирна, стертого с городских карт. То поражение сильно надорвало его волю и в какой-то мере повлияло на его психику (несмотря на то, что все, как один, медики утверждали, что парень здоров как бык и никаких отклонений ими замечено не было).
И действительно, он и раньше был не очень общителен.
Ничего нового тот психический надрыв не привнёс.

В китайском ресторанчике с безвкусным названием "Китайчик" подавали всё, что требовалось растущим организмам, чтобы победить катаболизм и восстановить силы. Лапша, нежное филе, рис с курицей, немудреный салатик (Дядя Ваня отметил, что это блюдо не китайское совершенно, как и шеф-повар - он явно кореец! Пустое надувательство низшей пробы, хотя кормят, конечно, вкусно) и чай.
Много чая.
Музыка скромная пиликает из колонок подвесных.
Официантка в красном переднике с бейджиком "Людмила" на груди скромно прикрывает рот ладонью, наблюдая за бегающими картинками в "плазме" над барной стойкой.
Ходят челюсти, пальцы перебирают косточки, зубы срывают мясо и жилы.

Звонит рабочий телефон в кармане, играя "Полёт шмеля" Лимского и Колсакова.
Ивич отрывается от еды, наблюдает напряженно за передвижением мужчины-официанта - тот озирается как-то боязно, уходит в подсобку.
Войан поднимается молча, направляется следом.

Вытер жирные губы, на поднимающегося Войана глядя. Выудил телефона пластинку из кармана. Плечом к уху прижал, салфеткой о пальцы елозя.
- Слусаю.
Провожаю Ивица быстрым взглядом. На Котика жующего посмотрел молча, голосу в трубке кивая. На Людмилу взглянул. Приподнявшись чуть, выглядываю в окно.

Высвечивается пустой силуэт на сером фоне, белой краской залитый - нет фотографии звонящего, зато есть имя: капитан Пипцов, куратор и адепт шестой ступени. Пальцем виртуальную кнопку жмакнул, к уху прижал трубку:
- Алло! Сержант Вэйан? Кушаете? Ну, вы кушайте, я вам сообщу план..
Ивич ускоряется. Уже почти бежит. Толкает с силой дверь на кухню, грохочут где-то сковородки и тарелки бьются, с керамическим треском разлетаясь белоснежными осколками.
- Тут ЧэПэ произошло, подъезжайте по адресу, я вам его эмэмэской скину. Приятного аппетита!
И сбросил.
Кричит кто-то на кухне.

Ситуация.

Встал из-за столика. Ладонью всем оставаться на месте показал.

- Всякая спокойна!

И уже на ходу:

- Оставайся на своя местах!

Неофиту негромко:

Ко Тик. Пликрой. Впеледи не резь!

Ивич с самого момента их знакомства заставил Алексея пережить пару неприятных минут. Глаза у него были больно холодные. Но все это была лирика. Разумеется, неофит не мог предугадать подобного поведения старшего коллеги.
- Есть. - Бросил он Вэю, оставив тарелку с китайской лапшой. Вкусной, к слову. Успев попутно еще раз хихикнуть над акцентом своего начальства, достал ствол и вышеуказанное начальство начал прикрывать.
- Командир, мутный он какой-то.
По сторонам глядит, по сторонам пушкой водит.
"Как бы чего не вышло" - думает.

Всякая успокоилась - мужчина с телефонной гарнитурой в ухе, прихлебывающий свою лапшу, поглядел на мельтешение исподлобья, но вроде бы и не заметил - видимо, вёл диалог напряженный с кем-то, а потому и не собирался отвлекаться.
Молодая парочка - парень с волосами длинными в клетчатой рубашке и девушка с выбритой с одной стороны головой, с татуировкой на шее - достали телефоны и начали снимать, увлеченно что-то обсуждая полушепотом.
Котиков ломанулся следом за Дядей Ваней. Дядя Ваня, словно вихрь - за Ивичем.
Поймал его, вдавившего официанта в стену сгибом локтя и держащего пистолет, заряженный под завязку серебряным свинцом, напротив паха дрожащего служащего:
- Я клянусь, у меня есть разрешение! - прошептал парень, сопли пузырьками из носу лезут, глаза на мокром месте. Глаза. Ключ к любому существу в его глазах. Магия иллюзии скрадывает разницу между глазами людей и нелюдей.
Но каждый сотрудник ГСМН в меру своих способностей учиться различать разницу между настоящими человеческими глазами и глазами тех, кто человеком не является - но очень хочет быть.
Зачем?
Причины всегда разные.
Кто-то проходит курс реабилитации и внедрения в общество под личиной человека - у таких всегда есть кураторы и наблюдатели, за ними ведется постоянное наблюдение и психический контроль.
Кто-то шифруется под человека исключительно для того, чтобы творить гадости - пить кровь, высасывать душевную эссенцию, питаться эмоциями людей, гадить, воровать, убивать и делать нехорошее.

- Полукровка, - плюется Ивич. Он уже встречал полудемона, который чуть не оторвал ему ногу - давным-давно, еще до того, как попасть в ГСМН. Такое не забывается.
Как узнал его? Чем дрожащий комок ужаса в оболочке получеловека выдал себя? Он, кажется, совсем не опасен - но стоило бы проверить его клеймо и документы, если он говорит правду.
- Он лжёт, - Ивич неумолим. Сдавил шею предплечьем так, что артерия вздулась, словно шланг. Руки официанта подняты вверх. Он безоружен.
Но он полудемон. Им не нужны руки. Им вообще ничего не нужно, чтобы творить магию.
Стоит только слово проронить.

Посмотрел на полудемона дружелюбно-бюрократически. Покивал на его ужас китайским болванчиком добрым. Ивицу улыбнулся поощрительно, лицом сияя: взяли нелегала только что? Ай молодеца, Ивиц! Ай гласалмас!

- Васы документики?

Вежливо принимаю у официанта документики. Вежливо, приставив холодную морду пистолета к подбородку снизу, осматриваю клеймо.

Алексей думал, Ивич все таки того. А он не того. Ну ладно.
Кивнув шефу, бодрыми шагами Котиков направился к парочке, вернув пистолет в кобуру. Натянув свою самую доброжелательную улыбку, встал прямо перед их телефонами.
- Здравствуйте, меня зовут Александр Громов, сержант внутренних войск МВД РФ. В данный момент происходит задержание опасного преступника. Прошу вас сохранять спокойствие. - На этом лимит дешевого вранья оказался исчерпан. Поняв, что вряд ли получится нормально сойти за мента во всем черном, без ксивы, да еще и с китайцем за главного(проще уж за триаду), договорил:
- Будьте так добры пожалуйста положить телефоны на стол и покинуть помещение. Вам их вернут после окончания расследования. В данный момент записи являются ценной уликой для следствия. - Котиков понимал, что несет ахинею, но в голову упорно не желало лезть ничего дельного.
"Не спорь с мужиком у которого пистолет, хипстер в рубашке. Лучше не спорь с мужиком, у которого пистолет."

Выжженое раскаленной серебряной болванкой клеймо в виде древнего рунического символа, использующегося для изгнания нечисти, находится ровно там, где оно должно быть. Осматривает его внимательно Дядя Ваня. Нет следов попытки "самолечения" (с таким клеймом любой нечестивец становится изгоем в родном племени "полукровок", не имеет права вести нормальную ночную жизнь, а потому некоторые, "одумавшись", стараются эту штуку свести путем нехитрых хирургических операций).
А вот с документиками посложнее. Мямлит полудемон сипло, что документов с собой нет, но есть телефон куратора, который может подтвердить, что полудемон "катанный" официально, нарушений и нареканий не имеет и старается верой и правдой служить на благо общества.
И просит полудемон господина, вдавившего в стену, ослабить чуть хватку, чтобы можно было телефон из кармана очень медленно и под присмотром уважаемых господ из ГСМН достать. Если не затруднит, конечно же.

Котиков, между тем, ведет беседу с хипстерами. Девушка на парня смотрит сначала удивленно-обиженно, потом на Котикова-что-с-пистолетом. Парень головой мотнул.
- Документы предъяви, - выдал. Не сказать, что борзо. Но не трухнул, явно.

Как говорят русские: "Куй зелезный - пока горячий!". По-китайски это примерно значит: "Когда Небо даёт шанс, благородному мужу подобает воспользоваться". Раз полукровка сам идёт в руки, нужно брать его!

- Ивиц, подозди, не убивай. Звони кулатору. Только остолозна.

Поднял палец наставительно, показывая, как важно со всей осторожностью к дозвону подойти.

Выдавил нечто невнятно-утвердительное, выудил телефон-кирпичик бесхитростный из кармана, вдавил кнопку быстрого вызова и, вкратце обрисовав ситуацию сиплым-сдавленным голосом - Ивич хватку почти не ослабил, но кровь от лица разъяренного уже вроде отхлынула - протянул трубочку дяде Ване.
Тот её принял.
Провел беседу нравоучительную с куратором, наказал востребовать с провинившегося "катаного" по всей строгости за проявленную халатность - на работе, среди людей шатается и без документа. А если бы что-то случилось страшное, и его бы за хвост поймали? Не отбрехался бы, сразу в острог бы заехал - а то и, глядишь, пулю червленого серебра в лоб схлопотал и баста.
Куратор примирительно обещал оплошность исправить, провинившегося - наказать как следует, а товарищу Вэйюану, поймавшему на ошибке, но не собравшемуся доложить туда, куда надо - поставить могарыч. На том и порешили.
Полудемон принял мобилу, глазами черными, словно двумя бильярдными "восьмерками" глянцевыми - только без цифр - поморгал доверительно, как бы интересуясь: "Всё? Можно мне идти?"

А там и Котиков на повышенных тонах заговорил из зала, требуя выдать ему телефоны с запрещенными фотоматериалами. Сегодня день неспокойный. Видимо, тигр в третьей фазе Марса?

Похлопал Ивица по плечу ретивому: и "молодец, внимательный", и "тпррр, ложная тревога", этим говоря. Убрал оружие. Форму на офцианте бережно поправил. Пылинку с плеча убрал. "Холосего дня!" вежливо пожелал.

Вышел в зал. Ситуацию оценил. Беру один телефон со стола, Ко Тику на плечо ладонь положив, мол, хватит, не пугай людей.
- Ситуация искер... исцы... законцился. На сцастья ваша, о! О-о-хо-хо!
Смеюсь жирно и добродушно. Сфотографировал парочку "на сцастья!" сначала на одно мобильное устройство. Потом на второе.

Котиков отступил, едва в зале вновь показалось начальство в сопровождении с Ивичем. Дядя Ваня аккуратно поддел крышечку сознания хипстера, забитого несправедливостью закона и бесправием обычных граждан. Стёр к чертям кошачьим возникшие было гневные мысли. Наполнил страстной любовью к пассии (чей разум был, кажется, и вовсе затуманен каким-то легким наркотиком, а потому в особой чистке не нуждался) и желанием совокупляться, нарожать детей и жить долго-счастливо.
Стёр и видео. Щелкнул на память одурманенных страстью детей. И ушёл в сопровождении смущенного Котикова, не сумевшего совладать с малолетними "борцами с системой" и хмурого-разъяренного Ивича, не сумевшего прижать к ногтю мразь-грязнокровку.

Выехали по месту.
Адмиралтейский. Четырехэтажное здание Петровских времен. Четвертый же этаж. Тут, небось, какой-нибудь барин еще жил вместе с семейством. А теперь - ЧП происходит.
Цельнометаллическая дверь без глазка, крошечной камеры кнопка - в углу лестничной площадки, еще одна - в другом, снимает со спины. Как оказалось, двери две, вторая - не такая "безопасная", но тоже с тремя замками.
Квартира - сказка. Страшно дорогая мебель (даже по питерским меркам) красного дерева, всюду изысканность до тошноты и тяга к прекрасному - портреты каких-то благородных дам, явно содранные по стилю с лучших представителей, пылящихся в эрмитаже (а то и они самые, эрмитажные). Потолки высотой в два-три Вэйюана. Ковры роскошные - на таких не грех и босиком походить.
Но, увы, вы сюда прибыли не наслаждаться прекрасным и уж тем более не ходить босиком. У вас здесь работа.
Еще у подъезда вас ждал молодой, но "звездастый" сотрудник ГСМН - очередной чинуша, призванный неусыпно следить за исполнением всех норм и правил согласно букве закона. Представился лейтенантом Берёза (именно через "ё"), сказал, что вы здесь выступите в качестве оперов следственного отдела по адмиралтейскому району. Причина - некий Владислав Аргынь, восьмилетний мальчик, причинивший вред своему однокласснику, по совместительству - обидчику, с помощью обломка кирпича, пробившего лоб пострадавшему.
Почему это касается вас?
Потому что по свидетельствам очевидцев (другие учащиеся школы, разных классов, совершенно незнакомые друг с другом - предварительный сговор фактически невозможен) Аргынь не притрагивался к кирпичу. Кирпич сам взлетел в воздух и прилетел оппоненту прямо в лоб, после чего пострадавший юноша упал на землю и потерял сознание.
После этого Владислав Яковлевич покинул школу, прибыл домой и не выходил из квартиры до сего дня (это стало известно после звонка директора домой). Уголовное дело возбуждено, но на данный момент приостановлено, так как за дело беретесь вы - для проверки, действительно ли мальчик умеет швырять камни телекинезом или, всё же, полтора десятка детей сговорились сделать гадость юному Владиславу и выставить его страшным фриком.
Всё это Берёза пересказал вам вкратце, пока вы поднимались на четвертый этаж.
- Сержант Вэян, вы отрекомендуйтесь как специалист по работе с детьми, побеседуйте с отцом, с самим ребенком. И осмотритесь там. Если не вызовет подозрений - сворачивайтесь, я это дело дальше "гражданским" передам, - это он так полицию обозвал.
Распрощался, ушёл. Вы постучались, представились, и вам открыл седой персонаж в чистой (!) рубашке, домашних брюках и клетчатых тапках на босу ногу - отец мальчика, Яков Никонорович Аргынь - мужчина холодный, бледнокожий, с редкими седыми волосами и большими пушистыми усами на вытянутом худощавом лице.
Провел по коридору в зал, пригласил присесть, предложил чаю. Заранее извинился за поведение сына и убедил, что уже провел разъяснительную беседу.
- Но если у вас есть какие-то вопросы - это ваше право, задавайте, пожалуйста.

Чай и богатые ковры. Поводил головой бесстыдно по сторонам: люди живут красиво, и это правильно. Покивал одобрительно главе семьи, проурчав что-то невнятное но благодушное. Войану шепнул "осмотр". Котику - "дозор". Сам, из нежного фарфора прихлёбывая, испросил у хозяина со всем уважением двух вещей: произвести ненавязчивый осмотр жилища и поговорить с глазу на глаз с его наследником.

Яков Никонорович, явно стараясь не выказать истинных чувств, кивнул в ответ на "произвести осмотр". Видимо, не нравился ему внешний вид "молодых людей", нагрянувших в его чистенькие хоромы, и тот факт, что эти молодые люди будут топтать его ковры и смотреть на изящества, украшающие стены его дворца.
Ивич прошелся вдоль стеллажей, заглянул в уборную, под джакузи на четыре персоны (минимум) и в бачок фарфорового трона, постучал как бы невзначай, наугад, по стенкам, на кухню мимоходом, потом - проходя мимо Котикова, пожал плечами - вновь по комнатам прошёлся, изучающим взглядом, полным неудовольственного сомнения, сопровождая каждую вещь и каждый объект мебели и/или искусства.
Тем временем, Аргынь объяснил, что ему не нужна огласка этого дела - как оказалось, он работает в одном Министерстве и имеет не маленький чин, - а потому он готов идти навстречу следствию, дабы поскорее разобраться и совершить примирение сторон вне суда. Дядю Ваню этот ответ вполне устроил, он важно кивал и говорил, что это возможно, но находится вне его юрисдикции, и он здесь для того, чтобы опросить Аргыня-младшего о произошедшем, составить документ и передать его в руки следователя, с которым уже можно будет договориться обо всем в частном порядке.
Яков Никонорович безынтересно кивнул, указал на дверь спальни - из-за двери доносился приглушенный звук какой-то классической мелодии - своего сына и прошел следом за псевдо-полицейским.
- Владислав, к тебе пришли, - постучавшись костяшкой указательного пальца, проговорил седовласый любитель роскоши, потянулся к ручке, но тут дверь внезапно отворилась. На пороге комнаты стоял юноша (назвать этого серьезного молодого человека "мальчиком" не повернулся бы язык), одетый в строгие черные тона, по-отцовски бледный, курносый, темноволосый и обладающий непередаваемо сильным, тяжелым взглядом исподлобья.
Этим самым взглядом юноша сначала смерил отца, после переключился на посетителя - сверху-вниз, без особого интереса, окинул взором, отошёл чуть в сторону, будто бы пропуская.
- Полицейский задаст тебе пару вопросов по поводу инцидента в школе, - было видно, что Яков Никонорович чувствует себя немного неуютно, будто бы ему неудобно из-за того, что его - уважаемого чиновника! - сын творит такие непотребства.
- Позовёте, если что-нибудь понадобится.
Юноша снова смерил взглядом отца, даже не кивнув, потом уселся на диван с резными ручками, сложил руки на коленях, уставился на Вэйюана, всем своим видом показывая свою заинтересованность в беседе.
Дядя Ваня осмотрелся и прислушался - мелодией, доносившейся из-за двери, оказалась "Авэ Мария" в исполнении какой-то сладкоголосой певицы. Что интересно, звучала песня из старинного граммофона - шелестит тихонько пластинка, крутясь, царапает антрацитовую поверхность тонкая блестящая игла.
Видимо, мальчик разделил любовь отца к доисторическим вещам.
Дядя Ваня приватизировал стул, уселся напротив Владислава Яковлевича и начал распрос. Задавал наводящие вопросы и прямые, переспрашивал и хмыкал. Юноша не ответил ни разу. Казалось, что он даже не моргает. Он просто сидит и смотрит прямо на тебя. Может, психологическая травма?
Протянулся к нему ментально. Не дрогнула ни одна струна его нервной системы. Спокоен, как удав. Ждёт. Чего ждёт?
Кончается мелодия, и юноша поднимается с места, бесшумно ступает к граммофону и меняет пластинку - делает это медленно, как будто наслаждаясь. Чувствуешь - стоя к тебе спиной, он позволяет себе улыбнуться.
Для него это игра.

Дождался спокойно спокойного возвращения спокойного мальчика. Спокойно продолжил (контролируя русский "эр"):

- Владислав. Нам важно знать, как ты бросил кирпич.

Помолчал. Собрал складки на лбу. И сам собрался. Не каждый день такое делаю, но могу.

- Так?

Вспыхнуло во взгляде бессмысленно-холодных глаз что-то, отдаленно напоминающее удивление, а затем столь же быстро погасло.
На смену ему пришло понимание. Сверкнули глаза спокойного юноши. И тут он пошёл ва-банк: он закричал, как кричит юная и нежная барышня, когда видит паука, мирно сползающего по нити паутины у окна - её крик будоражит сознание всех домочадцев и не оставляет никого равнодушным.
Вот и сейчас в комнату врывается, распахнув дверь, Яков Никонорович, а за его спиной маячит Котиков с округлыми от удивления глазами.
- Что здесь происходит?
- ОН ПОКАЗЫВАЛ СТРАШНОЕ, ПАПА! - кричит мальчик, подбежав к седовласому мужчине, зарывшись курносым лицом ему в живот и плаксиво канюча.
- Что вы вытворяете? - спрашивает Яков Никонорович, и не успевает Дядя Ваня оправдать себя и свой поступок - тапок упал на пол как только юноша издал свой истошный крик - как от владельца дома поступает предложение покинуть его квартиру сию же минуту и не возвращаться без ордера.
Что, собственно, и приходится выполнять.
Уже на выходе Ивич, пожевав губу, неодобрительно косится на старика-хозяина квартиры, кисло ухмыльнувшись, делает ручкой мальчику. Ему что-то кажется забавным в сложившейся ситуации.

- У него там шикарная коллекция, - поясняет Ивич, - я многое не смог опознать. Особенно - это.. - Войан обычно очень неразговорчив и сейчас он бьет рекорды по количеству произнесенных в одном предложении слов.
Показывает экран своего телефона. Фотография изображает сложный геометрический объект - это и каталаново тело, и, одновременно с этим, в определенной проекции - куб с вписанным в него тетраэдром.
Ивич многозначительно сводит брови к переносице. Котиков непонимающе стреляет глазками от Дяди Вани к Войану и обратно, стараясь осмыслить услышанное и увиденное, что ему, собственно, слабо удается.

Ретировался без прощальных взглядов и маханий ручкой. Не прощаемся. Взял у Ивича телефон, взглядом впился жадно. Зацепка!

Не признал Дядя Ваня вещицу. Вопрошающий взгляд на младший состав - Котиков головой мотает, Ивич тяжелым взглядом отвечает: "Нет".
Впрочем, это не так сложно прояснить. Просто отправить заявку в отдел Хранения и Изучения Внеземных и Иных Магических Артефактов с описанием предмета и - желательно - приложением фотографии, и как только тамошние умы обработают заявку - тут же придёт ответ, с чем же это вы столкнулись, и угрожает ли это "что-то" всему миру - или же совсем нет.
- Что теперь? - Котиков спрашивает настороженно.

Почесал пальцем нос в смущении. Из квартиры выперли. Вещица непонятная. Как-то всё не так пошло. Но в этом нет большой беды, ведь то, что не поддалось штурму, ещё можно взять осадой: отправил MMS в отдел Хранения и Изучения. Возможно, опознают по картинке. Команде махнул головой "на выход". Пока топали по лестнице, объяснил в двух словах ситуацию им. Потом набрал Берёзу. Полиции попросил пока дело не передавать. Успеется.

Двинулись. Бойцы, освобожденные от занятий полезных, направились в отдел - кушать, отсыпаться на дежурных койках и ждать дальнейших указаний и приказов, а Дядя Ваня, как человек подневольный, обремененный немалым умом и обязанностями, соразмерными с занимаемым чином, направился в архив.
Штабеля коричнево-желтых коробок на бесчисленных рядах полок и шкафов, содержащих сокровенные, тайные, недоступные простому обывателю темные (и светлые) знания.
В коробках, пронумерованных цифрами, буквами и пунктами - копии текстов и рукописей, книг отпечатки, распечатанные дела с черно-белыми фотографиями, листы, исписанные от руки, машинописью и чернилами компьютерными - собрание знаний со времен царя Гороха и до наших дней.
Дядя Ваня невольно морщится, представляя, сколько пыли здесь скопилось.
Архивариус по имени Ларс, древний, согбенный, похожий на ощипанного петуха абсолютно лысый старик с длиннющей густой бородой, провёл послушника вдоль бесконечных рядов, забитых коробками, взгромоздившимися друг на друга подобно игрушечным башням из наборов конструкторов, прищурился подслеповато на фотографию, которая была у Дяди Вани еще раз, снова повёл по лабиринту архива, поворачивая то налево, то направо, и путь его освещал лишь магический шарик искусственного света, парящий над его головой чуть впереди.
При каждом шаге этот самый архивариус, одетый очень скромно, издавал звякающие звуки, как будто на ногах его была тяжелая металлическая цепь.
Едва задумался об этом Дядя Ваня, остановился вдруг Ларс, оглянувшись и щурясь.
- Här, - сказал он, указывая на пронумерованную коробку во втором ряду дрожащим когтистым пальцем.
После чего повернулся и пошёл. Шар света остался висеть над послушником, почти загородившим собой весь узкий проход между полками. А архивариус, звякая, во тьме исчез.
Почему-то стало казаться теперь, что настолько длинное помещение архива никак не может находиться в подвалах отдела - или же очень сильно выходит за его пределы. И что зайдя в архив, Дядя Ваня не видел стен, кроме той, через дверь в которой прошёл.

Стараюсь не морщиться брезгливо, но пыль есть пыль. Непорядок. Посмотрел недовольно в спину уходящему вахтёру. Но после вздохнул и убрал кислую мину с лица, нечего придираться: человек с когтями, с невидимыми цепями, жизнь у него тяжёлая. А архив необъятный. Повернулся снова к стеллажам, ощущая их подозрительную бесконечность. Место, в котором можно потеряться.

- Här, - повторил тихо, глядя на коробку с номером. Интересно, что значит это слово в русском языке?

Взял коробку. И внутрь деловитым барсуком поскорей заглянул, предчувствуя след, зацепку, причинно-следственные связи, успех, карьеру.

Папки с документами, древние пожелтевшие листы. Шелестят в руках приятно, отдавая знания твоему открытому разуму. То, что видел Войан в коллекции Якова Никоноровича, есть старинное изобретение, сложная многомерная магическая ловушка для мистических существ.
Куб Брюне - так гласит крючковатая подпись под искусной зарисовкой. Точность форм, резкость граней, сочетание простых и, в то же самое время, очень сложных математически выверенных и просчитанных формул и пропорций.
Роешься в формулировках, пробиваешься сквозь символов магических стройные ряды, от которых в голове шумит, в глазах - рябит, и хочется присесть, но рядом нет ни стула, ни даже колченогой табуретки.
В приложении, другой рукой - вернее, машинописной прописью - указано, что Куб - вещь редкая и крайне дорогая, на черном рынке за такую штуку ломят жуткую цену.
Последний Куб, бывший в распоряжении ГСМН, согласно приложению, датированному "шестого числа двенадцатого месяца тысяча девятьсот тридцать девятого года" содержится в Лениградском Хранилище. А сверху - штамп синий: "УТЕРЯН".

Далее идут перечисления существ, расположенных к хранению в кубе. А также приписка-напоминание о том, что сам создатель этой магической вещи погиб при работе со своим изобретением, а именно был "душою сожран, а телом развоплощен".
Демоны. Призраки Ночи. Пожиратели Душ. Самые гадкие, самые низшие, злые и черные существа Того и Этого Миров запечатаны в таких ловушках.
А что устраивает тот, кто томится в тюрьме помимо воли своей, а после - освобождается?
Явно не праздники закатывает.
По крайней мере, не для смертных те торжества.

Так. Пальцем толстым, нахмурясь, по строчкам веду. Брови сдвинул. Два и два в несложном своём (но сообразительном) уме сложил. Остановил на большом "УТЕРЯН" чтение. Звучит для меня как "УТЕРЯН!!!". И малец. Телекинетический подлец. Срочно надо уведомить об этом, кого надо! Куб изъять. Всех судить. Или наоборот за находку медалью наградить. Так или наче - это уже не нашего малого чина дела. Это уже там (ну, там!) решат. Прихватив с собой папку ринулся скорее докладывать большому начальству. Такое важное дело. Здесь может всякое выйти. Но выйдет в итоге хорошее. Я оптимист.

Ты всё понял. Или не всё, но это неважно. Настало время действовать.
Ринулся назад, туда, откуда пришёл. Спустя двадцать шагов понял, что идешь не в ту сторону. Повернулся, но уперся взглядом прямо в стеллажи. Архив двигается! - понял ты и ужаснулся. Или не ужаснулся, но просто слегка удивился. Капелька пота пробежала по лбу, скользнула на щеку и убежала к вороту рубашки по плотной шейной складке.

Крик ворона выдернул тебя из пустоты, окружившей со всех сторон.
Обернувшись, ощутил легкий приступ паники.
Стол из ДСП и дверь, над которой горит зеленая пластиковая табличка с белой пластиковой же каемкой: "ВЫХОД".
За столом сидит древний архивариус.
Из-под кустистых своих бровей даже не выглядывая, грохнул журнала неподъемную древнюю папку, с бесконечными линиями чернильных царапок, на столешницу. Неожиданно сильный швед, для более чем столетнего старика.
Ткнул когтистым пальцем в пустую строку. Поморгал ты, ручку ища по карманам.
Болтается к изъеденному временем древнему фолианту с толстой кожаной обложкой и рассохшимся переплетом примотанный на ленточке "Пилот" обыкновенный, шариковый.
Вездесущие новшества.
Черкнул калиграфически свои инициалы, роспись компактно расположил рядом, дату - и "дзай дьен!"

Покинул катакомбы архива, через порог переступая, и почувствовал то, что на входе не ощутимо, оглянулся - сидит древний старец, глядя во тьму немигающим взглядом.
Он - слепой узник, привязанный к этим папкам и книгам невидимыми цепями.
Уже потом ты узнал, что он сидит здесь уже сотни лет. А уж за какой-такой проступок - об этом тебе не сказали.

Нашёл Берёзу в его кабинете. Бахнул папку на стол, потребовал соединить с высшим начальством. Напирал и разъяснял. Доказывал и убеждал. А Берёза смотрел на документы, кивал. А после сказал:
- И это всё? Этот Куб - он пропал почти сто лет назад, - "семьдесят три" хотел поправить его ты, но воздержался, - а вы поднимаете панику и требуете начальство? Нет, сержант, так дела не делаются. Вам нужно точно знать, что этот Куб - это именно он, и именно в нём содержится этот.. ээ.. как бишь, его там?
Заглянул в папку.
- Дюббук, Принц Безумия.. в общем, я это дело придерживаю на вас, сержант. Убедитесь, что этот Куб наш - изымайте, мальчика - к специалистам в отдел, отца - на чистку памяти.
На дверь кивнул приглашающе, мол, "свободен".

Кивнул молча. Моргнул послушно. Так дела не делаются. Понятно. Сделаем, как делаются, значит. Вышел от Берёзы. Почесал нос в задумчивости секундной. Дюббук. Вздохнул с неясной надеждой. Если Дюббук - к звёздочкам (или голова в кустарнике, как говорят здесь). Если не Дюббук и я зря пыль с полок поднял - к долгой жизни значит! И к добру. И так и так этот куб принесёт удачу. Как и положено волшебной вещи. Такими мыслями себя ободряя, отправился снова в архив, повинуясь предчувствию. Мне кажется, северянин наказан не за дело. Но говорить мы будем не об этом.

Вернулся к цепняку. Помолчал сочувственно, на слепого глядя.

- Дюббук, Принц Безумия. Нузны скольные знания по его слабый сторонам освезыть. Стал забывать.

Помедлил миг.

- Если какой-то услугой разумной помоц могу в ответ, со мной...

Напряг вокабулярную память. Выдал гордо с хорошим произношением "р":

- ...надо мной не зарржавеет. За консультацию.

Покивал для понятности глаза прикрывая, мол, всё так, всё так. Хотя он не видит. Но может всё же видит как-то.