'BB'| Wasteland. The Searchers | ходы игроков | Знаки новой эры

Линч вытирал окровавленные руки грязной тряпкой. Кровь такая вещь, что никогда не оттирается, но пока свежая, избавится от нее можно. Тряпка, пыль и песок, и тебе кажется, что проблема решена. Но на самом деле, скаут даже не задумался, как он выглядит со стороны, пропыленный, грязный, окровавленный, с обломанными ногтями и одной сплошной заплатой вместо одежды и шкуры.
- Это нормально.
Откинул тряпку в строну квадроцикла, взял упомянутое ружье, взвесил в руках, разглядывая.Ну, его-то он уж точно ни с какой другой не перепутает. Такой ствол только один.
- Так и сделаем. Ружье и нож, хватит.
Плюс сама Щепотка, Линч уже решил, что ей придется остаться. Квадроцикл будет под рукой хозяина.

А пока Линч в очередной раз залатывал собственный раны, перед тем как сожрать что-нибудь и отрубиться до утра, до драки. В этот раз обошелся без больших дырок, гочи не успел поймать клыками (а если бы успел, скаута здесь уже не было бы) и просто резанул слегка. Не проблема. Да и Щепотка в это что-то шарила. Так что в голове скаута не раз и не два возникала мысль, что ней надо серьезно поговорить о деле прямо сейчас. Если его грохнут, что дальше будет? Но недоверие, эгоизм и самоуверенность в очередной раз взяли верх и Отбой отложил это дело до другого раза, когда они будут ближе к Реду. Гочи не сожрали, шакалам точно не по зубам.
Настроение немного приподнималось.

      Тело Отбоя уже столько раз били, резали, ломали и рвали, что оно научилось впитывать боль и распределять ее на себя все. Рейдер впадал в полудрему, безразличный сон подраненного зверя.
      Он очнулся от пальбы — стреляли со всех сторон. Отбой не сразу вспомнил, что это спектакль. Выстрелил пару раз в воздух, поддерживая общее разудалое веселье. Сколько пороха без толку пожгли...
      И снова провалился, подремывая, даже не потрудившись обмазаться кровью. Хрен ли – и так в кровище весь от ночной бойни.
      А потом очнулся словно. Тело подзатекло, хотелось его уже перевернуть на бок, а еще лучше выпрямиться, а еще лучше — встать и размяться как следует.
      Но ничего этого Линч не сделал — было уже утро, и через чуть приоткрытые веки он наблюдал, как к ним идут двое. Шакалы, кто ж еще. Вовремя проснулся. Не подвела школа старика Навахо.
      Начинать самому или потом включиться?

Скаут увидел их. Сквозь полуопущенные веки, но во всех подробностях. Нюх. Чутье. Все рейдеры разные, но все шакалы одинаковая падаль.
Очень хотелось размять руку. Сжать и разжать пальцы. чтобы рука не подвела в нужный момент. Но ничего этого Линч не сделал. Двадцать шагов. Мало для ружья. Много для ножа. Самое то для короткого уродца. Но скаут пока не спешил. Двадцать не десять. Пусть они подойдут ближе. Еще ближе.

      Полудрема — коварное состояние, и был шанс, что скауту эти парни просто привиделись. Так ему и показалось на какое-то время. Но нет, подходят. Заодно понял, что его разбудило. Моторы. Подъехали, значит, на тачках. Интересно, почему не вплотную подъехали.
      Нельзя было покрутить головой и посмотреть, как там у других, и, пожалуй, это бесило больше всего. А парочка подходила неторопливо и подходила себе, и сквозь пленку ресниц, еще не выжженных солнцем, Линч видел, как в руках у одного что-то сверкнуло. Утреннее солнце уже поднималось.
      Как же он продрог и закоченел.
      — Смотри-ка, баба!
      — О, точняк! Я ее оприходую.
      — Нахуй пошел, я первым увидел.
      Переругивались с ленцой, видно было, что обоим интереснее глянуть, что еще за богатства их тут дожидаются. Вдуматься, куча Шершней перехуярила друг друга и оставила кучу пушек и снаряги!
      — Остыла или еще теплая? — вслух подумал первый.
      Линч не мог разглядеть их как следует, но видел, что у одного в руках только пистолет, а у второго — что-то посерьезнее. У этого второго голос был глухим — наверное, респиратор. У второго позвонче — значит, просто тряпкой хлебало замотал. Молодняк, лет по шестнадцать обоим. Те самые пацанчики, которых пять десять лет назад начало массово уворовывать шакалье. Но не стоило обольщаться — раз в шакальей стае они дожили до своего возраста, значит, порвать могут. Да еще и с огнестрелом.
      Такие мысли шевелились. И тут в отдалении грохнул выстрел.

Отбой с трудом удержался, чтобы не ухмыльнуться. Бабу им подавай. Бараны. Если бы такие шакалы держали ножи и стволы также, как эти свои бошки, никаких армейцев бы не понадобилось, чтобы всех вырезать. Линч знал, что первый ход за ним. Если бы еще так не окоченели руки, он бы положил их не глядя, как поссать бы сходил. Но пальцы едва-едва сгибались и скорость у скаута уже была не так, как в той стычке с шакалами или при схватке с Каленым.
Плохо. Но пуле замерший палец не помеха.
Вот только чего масть их ждет? Не один же молодняк в погоне.
Неважно.
Линч резко открыл глаза и вскинул руку с пистолетом. Первый.

      Однажды Навахо застал маленького Линча (которого еще Отбоем-то никто не звал) за нехитрым упражнением — тот учился выхватывать пистолет из кобуры "с быстротой молнии". Сам-то он тогда думал, что получается быстро, и это действительно было быстро. "Курица тоже быстро трепыхается, а потом ррраз — и сдохла", — объяснил Навахо. — "Не пытайся все сразу сделать быстро. Научись делать плавно. Похуй с какой скоростью, но плавно. Научись. Через пару месяцев быстрее тебя будут только басы и чифы."
      А Линч хоть и был "уебок непутевый" , научился-таки выуживать пистолет со скоростью гочи, одним движением челюстей, отгрызающего той самой курице голову.
      Гулкий хлопок выстрела слился воедино с хрустким хлопком пули, вошедшей в череп — височная кость треснула, как скорлупа. "Киддо" споткнулся и рассыпавшейся статуэткой обвалился на песок — руки-ноги разъехались, как у безвольной куклы.
      Щепотка не стала топить крючок и жечь порох одной длинной очередью: три четких выстрела, все попали — три раза дернулся шакаленок и кончился, без криков, без скулежа, без ответных выстрелов и прочих глупостей.
      Чисто слизнула двоих парочка Линча.
      Отбой открыл глаза пошире — оглядеться хоть пару секунд.


      Впереди стояли две машины, близко, из той, что стояла поближе видимо эти птенцы и вырвались. А еще слева за мотоциклом, извивался пришпиленный копьем шершень — а шакал, пригвоздивший его броском, в каких-то драных шароварах, в темных очках причудливой формы, и с грубым протезом вместо левой руки бежал к нему с топориком в правой. Этот бывалый трупоед, похоже. От машины кто-то выцеливал, то ли Щепотку, то ли... Не разберешь. Еще Линч успел заметить, что по гряде слева едет мотоцикл, и что справа вдалеке другие машины, и люди, и вспышки, и пороховой дым. А что именно — толком не разобрал.

Если что Отбой и знал о таких свалках, так это то, что первым делом ты бьешь ближнего, а уж дальше смотришь. От пары молокососов они уже избавились, но скаут даже едва приглядевшись мог сказать, что шакалья все равно столько же, если не больше. Еще и эти твари сверху. Вот хули они там?
- Щепотка, ближний.
Указывать смысла не было особого, не дура, сама должна соображать. А сам Линч уже взялся за винтовку. Кто там слишком борзый?

      Нетрудно было представить, какие последствия будет иметь выстрел Отбоя — тяжелая винтовочная пулька выбивает мозги со всеми страхами, инстинктами и желаниями из головы...
      Но хрен там! Щелкнул затвор вхолостую. Неприятное чувство — как будто с бабой все к развязке шло, а не закончилось, как должно было.
      Щепотка перемотала двумя короткими очередями старикана с протезом — тот хоть и поддел какую-то броньку под лохмотья, десяток пуль выбили из него пыль вместе с желанием жить.
      Бабахнул выстрел из вражеской машины, и пуля фыркнула над головой и ужалила кого-то из своих за спиной отбоя. А стрелок уже прыгнул в машину.
      — Валим!
      Человек, первый раз в такую заваруху попавший, работяга какой-нибудь, удивился бы, до чего все невыразительно происходит. Ни леденящих душу боевых кличей, ни ора полусотни глоток, ни слитного рева стаи злых машин. Бабахала, перебрасываясь эхом между холмов, щелкала, вскрикивала, заводилась Пустошь, но лишь бывалые понимали, какое рубилово не на жизнь, а насмерть тут шло.
      — Линч, слева! Берегись!
      Катнулась Щепотка в сторону по песку, чтоб уйти из-под атаки, спрятаться за мотоцикл того неудачника, которого копьем пригвоздило. С откоса райдер на байке с пассажиром за спиной понесся на Линча. Как с неба падал, разбрызгивая камешки и пыль из-под переднего колеса. Убить-то можно, только не раздавило бы все равно.

Матерясь сквозь зубы Линч передернул затвор. Что за дерьмо? Чертвова винтовка не хочет стрелять.
Больше ничего скаут уже не сделал, поскольку резвым динго свалил нахрен, чтоб не переехало.

      Затвор виновато сплюнул патроном. Отбой даже не глядя, даже по звуку определил, что это был патрон, а не гильза. Вот сучество!
      Байк с присобаченной на переднее крыло защитой, зачерненной, чтобы не сверкала на солнце, вилкой, и замотанным по самые зенки рылом над рулем пролетел мимо — Линч в последний момент метнулся с места в сторону, как та самая гильза, выброшенная из затвора.
      Шакалий байк с грохотом врезался в жопу линчева квадроцикла, боднул, как злобный баран бодает быка. Машинка скаута подпрыгнула, словно от неожиданности, разлетелось всякое линчево барахло, что было сверху приторочено, как аттракцион невиданной щедрости орошая пыль точильными камнями, гаечными ключами, ложками-мисками-поварешками и прочей хреновней. А злобный байк пронесся мимо, пассажир, тоже весь замотанный тряпками, с наручами из прозрачных кусков пластика, обернулся и влепил пулю из пистолета, держа его горизонтально, не целясь почти. Да и че тут целиться? Тут попасть можно случайно только, с такой-то скорости.
      Пуля разминулась с Линчем солидно — не выпал тот самый случай.
      Смелая это была атака — скатившегося с бугра мотоцикла. Биотопливный выхлоп и пыль в лицо линчу ударили бы, если бы не респиратор и очки.
      Остальные шакалы не такием смелые были — отворачивали их тачки, хотя одна, на севере, тоже в атаку пошла. но чувствовалось — застали их врасплох, застали. Не возможность первым тут ударить играла — а отсутствие плана. Да какого там плана, вообще мысли "Что делать-то?". Поэтому делали все то, что обычно, когда выстрелы звучали. Либо били. Либо бежали. Кому что больше нравится.

Попиздя же барахло потом. Все нажитое непосильным трудом. Сколько людей за это зарезано.
Ну да и хер с ним. Голова на месте и лишь бы колеса целы были.
Прокатившийся и расцеловавший респиратором землю скаут собрался и привстал на колено. Отряхнул глаза от песка и пыли. Справа шакалы, слева шакалы. Мочи их, как и где захочешь.
Скаут прикидывал всего мгновение. Тачка. Пара угандошенных на мотоцикле и так далеко не уедет.

      На этот раз патрон был самый что ни на есть правильный. Пуля ударила в колесо уезжающей машины. Хлопнув, словно еще один выстрел, покрышка лопнула и замелькала драным боком. Машина, в которой сидело двое, вильнула и поехала куда-то вверх по склону. Далеко эти ребята не уедут.
      Две шкакальские машины пошли на прорыв — паля из всех стволов они ринулись прямо на позиции Шершней. Те были слишком увлечены расстрелом мотоциклиста, который, виляя между фонтанами пыли, несся по лагерю между скалами, рейдерами, трупами и оставшимися с ночи подпалинами от костров.
      Но из-за дюны наперерез ему выметнулись два байка шершней — резерв. Эти ребята не спали, а если и спали, то давно проснулись.
      Редкие выстрелы сливались в общий довольно частый перестук. Линч заметил вихря, коротко, сосредоточенно долбящего из штурмовухи в борт атакующему автомобилю. Из салон вылетели брызги красно-белой каши — кому-то влепил, значит.
      Но все это было там, далеко. Рядом с отбоем врагов не осталось.
      — Туда? — меняя магазин, Щепотка мотнула головой в сторону, где шло основное рубилово. Подобраться и помочь. Или отсюда гасить. Или прыгнуть на квадрик и попробовать в одиночку раздраконить машину, что уходила на пробитом колесе.
      Да и хер вообще знает, как шло сражение — Отбой никак понять не мог, кто кого имеет. Шершни мертвые тоже на песке валялись, а их драндулеты мощно вперед рванулись. Хер устоишь, когда такое на тебя несется. Мотоциклист тоже красиво зашел, хоть и не убил никого, внимание отвлек. Хорошо хоть, что остальные шакальские тачки сдриснули. Но это ведь не надолго. Поймут, что побеждают — подтянутся. Такие вот уроды, которые чуть что — сразу валить, а потом трофеи собирают, когда храбрецы друг об друга убьются — в каждом клане бывают, Отбой знал.

- Туда.
Линч махнул головой в сторону основной свалки и щелкнул затвором, загоняя свежий патрон. Жалко выпускать из рук добычу такую, но Линч не дурак гоняться за этой тачкой, когда еще не все здесь покойники. Нехер. Будь он с целой шкурой, они бы ваще никуда не уехали. А так пусть бегут и дохнут где-то в пустошах, сожранные.
Назло всему, отмерзли и напомнили все недавние раны. Как будто у скаута сейчас есть время истекать кровью и отвлекаться на все больные части.
Отбой сунул пистолет за пояс и двигал к самому горячему месту, спеша успеть на раздачу. На ходу стреляя по ближайшей тачке.

      Стрелять на ходу из тяжелой дальнобойной винтовки — не самая лучшая идея, даже если ты стрелок хоть куда. Клацаешь затвором как дятел, кормишь пыль гильзами и палишь. Ни одна пуля не попала в машину, по которой целился Линч. Можно было не бояться, что пропустишь момент, когда пули кончатся: была у этой винтовки такая особенность — как только магазин "показывал дно", выскакивал шпенек и удерживал затвор, чтобы, вернув его назад, незадачливый стрелок не щелкнул лишний раз пустым стрелялом. А вот когда вставлялся новый магазин — патрон сразу вверх шел и шпенек втягивался, позволяя дослать чью-то смерть.
      Но Линч и так патроны считал. Сейчас ровно один остался. И пистолет еще за поясом.
      Бой между тем, захлестнул всю лощину между холмами.
      Два стоявших в резерве мотоцикла шершней ринулись наперевес тому райдеру, что долбанул квадроцикл Отбоя. Его пассажир не успел отразить атаку — те молниеносно сблизились, и кто-то, выглянув из-за кожаной спины сидящего за рулем водилы, пальнул в спину врага и попал, почти случайно, невзирая на пыль, ветер и летевшие в морду камешки из-под колес. Байк шакалов завалился на бок, и что было с пассажирами Линч не видел, но вряд ли они отделались сюрпризом.
      А вот ближе к центру картина была совсем другая — там тачка Шакалов с одним водилой размазала по бамперу зазевавшегося "желтого", выглянувшего из-за скалы, чтобы прицелиться.
      Щепотка срезала очередью еще одного, который взял "на абордаж" стоявшую неподвижно машину шершней. Влепила ему горсть пуль в бочину. Хорошо стреляла, зараза.
      Шершней осталось всего четырнадцать человек. Вихрь снял еще одного в тачке, но остальные стреляли мало. Видно, патроны берегли. У шакалов же только на восток ушло четыре полные машины — те, кто свалил, не дожидаясь финала. И еще трое на двух тачках неслись в сторону мотоциклистов.
      Линч занял позицию у ближайшей машины, отсюда вид был неплохой. Последний выстрел у него оставался, должно быть, если, конечно, эти гады не надумают развернуться и ударить еще раз.
      Парень справа от него, оставив пушку болтаться на ремне-трехточке, лихо завел мотоцикл и приготовился втопить. Молодой тоже, лет шестнадцать, наверное.
      — Добивай их! Добивай! Огонь! — крикнул Вихрь, меняя магазин.

Еще один выстрел. Шикарно. Что может быть лучше того, что есть еще один выстрел и еще один удар? Значит есть зачем жить, есть, к чему стремиться.
Хотя скаут не заморачивался проблемой смысла жизни. Выживай, чтобы прожить еще один день и потом по новой. У тех, кому этого мало Пустошь обычно забирает вообще все.
Линч дослал последний патрон и в очередной раз поднял ружье. Отличная винтовка. И Щепотка баба что-надо, не зря тащит.
И куча шакальих трупов с утреца. День новый начался не худо.
Солист поймал в прицел ближнюю тачку и отправил последнюю пулю в полет.

      В этот раз Шершням сопутствовала удача. Машины их врагов. проскочившие сквозь строй, заложили поворот, то ли чтобы прорываться, то ли чтобы уходить, то ли чтобы таранить двух мотоциклистов, перехвативших их собрата. Но рейдеры из клана Отбоя стреляли метко.
      Линч приложился спокойно, не торопясь. И правда, чего торопиться, если уже победили и помереть можно только по-глупому. Прицелился, не слишком долго, не слишком быстро, как надо. Было в каждом выстреле, в каждом положении тела и цели то количество времени, больше которого целиться не надо — только хуже сделаешь. Отбой умел его почувствовать. И тут даже советы Навахо были не нужны — человек либо имел такой талант, либо нет.
      Щепотка молча смотрела, только от щелкнула магазин да сменила на новый, не глядя уже, привычным движением.
      И в тот момент, когда пришло это ощущение — что еще мгновение и начнется зуд в указательном пальце — Отбой нажал. Такое расстояние пуля пролетает за долю секунды. Бах! — и полетели осколки, и лобовое стекло уходящей машины сбрызнуло красным изнутри.
      — Четко всадил, — кивнула напарница.
      Машина, водителя которой Линч грохнул последним патроном, вильнула в сторону, покатилась еще какое-то время, потом подпрыгнула на кочке — видно, нога соскочила с педали — и, понемногу замедляясь, остановилась на склоне.
      Второй автомобиль тоже не ушел — Вихрь и его подручные перекрестили его короткими очередями штурмовух, и грянул взрыв. Бензобак накрылся с громом и гудящее пламя охватило шакалий транспорт. Пылающие фигурки метнулись из огненной западни, и их, катающихся по земле, уже потом не спеша добили, кто битой, кто стальным прутом, а кто и сапогом. Линч не видел, чья пуля легла так удачно, но судя по тому, что Вихрь поцеловал приклад своей винтовки, виновником фейерверка можно было считать его.
      Мотоциклисты увлеченно пинали шакала, что взял на таран квадроцикл Отбоя. Или его пассажира добивали, в пыли не разобрать. Живой, наверное, еще, мертвого чего топтать.
      Да, хоть пятерых и потеряли, а все же хорошо сложилась засада. То ли из-за хитрого плана, то ли из-за того, что у шакалов был молодняк в основном, то ли просто повезло. Да, без везения войны, даже такие крохотные, тоже не выигрываются.

- Есть такое.
Отбой кивнул. Шепотке, винтовке, самому себе. Действительно хороший выстрел был. Как бесконечно длинный удар ножом. Убивать убегающих это приятно. Спины и задницы не отстреливаются.
Поднявшись на ноги скаут посмотрел на показавший дно магазин винтовки. Хорошо пострелял, молодца. Оно того стоило, хотя обернувшись и посмотрев на помятый квад и разлетевшееся по песку барахло Линч протяжно выругался. Хотя это было неверно, четырехколесный железный брат в очередной раз получил пиздюлей вместо хозяина, которого даже толком не шуганули в этот раз. Фартануло? Как бы не так.

- Ту пару придурков обери которых вальнули сразу. И тех что поблизости. Я шмотье соберу и тоже.
Линч не первый раз замечал, что с ним дохренища барахла катается. И что он к нему очень привязан, к некоторому. Хреново это, неправильно, так можно и понять, почему люди живут в поселках и городах. Но лучше он сам потом все лишнее проиграет, чем позволит попиздить у себя.

      Линч покопался среди трупов, собрал свое барахло кое-как. Раны разболелись опять, настроения мародерить трупы шакалов не было, потыкался в эту падаль, посмотрел, выудил кое-что интересное. Но по большому счету — лохмотья и металлолом. Правда, деньжат подсобрал — у одного шустрого пацана с простреленной тушкой несколько банкнот прилеплено было скотчем, как украшение. Не факт, что он вообще знал, что это такое. Падаль они та еще.
      Повыщелкал патрончики из их убогих пушек, приятно оттянуло карман. Щепотка присела на корточки, ворочая убитого. Разжала начавшие коченеть пальцы, достала пистолет, плавно и незаметно сунула сзади за пояс, на мгновение заголив спину. Не такая уж она и тощая, если присмотреться.
      
      А шершни между тем развлекались, как умели. Рейдеры от души оттянулись на неудачнике, попавшем в плен — цепи, трубы, ножи, ботинки... Раздетое и разутое тело превратилось в оковалок избитой и изрезанной плоти. Тут же рядом мальчишка с простреленной ногой сидел, хохоча — потягивал буз, пока старший товарищ набивал ему осу на плечо. Первый бой, видимо. Иногда пацан запрокидывал голову и издавал сдавленный стон, но старался выглядеть молодцом.
      Пахло горелой резиной, жженым пластиком, жареной человечиной. Пороховой дым ветер уносил быстро, а сожженная машина продолжала чадить. И, конечно, мухи, откуда только взялся их жужжащий легион... Уже вовсю ползали по трупам, по хозяйски облепляя раны и самые влажные места.
      Вихрь, сидя на крыше автомобиля, раздавал приказы и осматривался в бинокль, к его ногам складывали добычу. Стволы, ножи, стоптанные ботинки, инструменты... Все то нехитрое барахло, которым обросли шакалы. И головы. Обычно шершни такой херней не заморачивались, но в этот раз Вихрь чувствовал кураж и повелел сделать это — подкатить те машины, что рейдеры решили не брать с собой, к сгоревшей, и зажать между ними копье с нанизанными головами шакалов. Мухи выпьют глаза, псевдогрифы склюют плоть, ветер отполирует кости. А место солисты нанесут на карты под каким-нибудь клевым имечком вроде "шакалья могила" или "пристанище падали" или "башня черепов".
Вихрь был тщеславный малый. Возможно, через пару лет на него можно будет даже поставить против Хруста. Возможно.
      Но какое было до этого дело Отбою. Их дороги сплелись на какое-то время. Они дрались вместе, потому что у них были общие враги. Им предстояло еще махнуть вместе до Рэда, где Вихрь продаст пленников, устроит налет на какой-нибудь караван или поселок и угонит назад к Мэйну — чиниться, зализывать раны, делить добычей.
      А Отбоя ждал Рэд. Город, в котором большинство рейдеров никогда не было и даже никогда не видело в бинокль. Город, где жили самые разные люди. Люди, у которых потухшие глаза и грязные руки, которые много копаются в моторах и мало едят. Люди, у которых сытые лица и хорошие пушки, которые мало воюют, но много о себе думают. Люди, у которых на лицах оставило печать то же чувство, что и у Отбоя. Чувство, воскресшее на руинах изученного мира. Чувство, заставляющее забираться на край мира и идти за ту черту, где девять человек из десяти поворачивает назад.
      Жажда неизведанного.
      Отбоя и Щепотку ждал Рэд.

      ♫ ссылка


Конец эпизода.
Пост по желанию.