'Revival' | ходы игроков | 'Ozerniy'

Старинные обои пастельных тонов, с одуванчиками, от одного вида которых клонит в сон. Скрипучий деревянный пол, раскрашенный коричневой монотонной краской. Трех программный приемник "Электроника ПТ-209", бело-черный, пластиковый, шнуром бледно-желтым тянется к розетке под деревянным столом, накрытым клеенкой. Из приемника льется приглушенный голос Пугачевой, она поёт про упавшую звезду и седого паромщика. Стакан граненный в подстаканнике, а в стакане - крепкий, густой до черноты чай с сахаром. Копия "Малеус Малефикарум", распечатанная специально для ознакомления неофитов с архаичными методами пыток ведьм и колдунов, распахнута на странице, где расписан способ овладения ведьмой телом человеческим. Жутко скучное и бесполезное чтиво - нормальный, настоящий чаровник не подпускал к себе простолюдинов с мотыгами, а если и подпускал, то только на расстояние психокинетического удара, разбивающего кости в щепки.
Стенка, ломящаяся от книг по эзотерике и оккультизму. Стул годов так шестидесятых под задницей твоей. Сидишь, упираясь лбом в разворот "Молота ведьм". За окном - Иркутск, Университетский, третий час теплой летней ночи.
14 июля 1996 года.

Пугачева закончила петь и резковатый голосок диктора поскребся в барабанные перепонки. Игорь резко вздохнул и оторвал лоб от продавленного разворота книги. Резко потер руками лицо, заморгал часто. Ногтями прошелся по щетине, которая тихо зашуршала в ответ. Побриться бы надо. Потрогал лоб - на нем, ровно посередине, остался след от дурацкого "Молота". Теперь любому вошедшему сразу станет ясно, что не читал неофит Зима учебник. А спал. Как не стыдно, неофит!
Массируя след на лбу, Игорь заложил пальцами место, которое читал и посмотрел на обложку книги. Скупая надпись на латыни, напечатанная на какой-то старой машинке поверх серого картона. Казенщина. Армией сразу повеяло, будто бы это и не средневековый трактат, рассказывающий про способы уничтожения богомерзких чудовищ, а учебник по строевой подготовке. Точно такой же в полку был. Н-да.
Отложив книгу, Игорь потянулся к приемнику и выключил начавшего что-то голосить Титомира. Пусть себе голосит где-нибудь в другом месте и в другое время.
Игорь отпил чаю и поглядел в окно. Ночь на дворе.

Выглянул в окно. Тепло. Ветер приятный шумит в листве, тополя раскачивает тихо-тихо. Вспомнил слова шамана якутского, мол, "ветер - это голоса тысячи тысяч предков". Может, не врал он, если так подумать. Может, не только под настойкой мухоморовой слышишь, как твой прадед тебе что-то непонятное в ухо шепчет.
Слышать мертвых в каждом шорохе - та еще, наверное, работенка.
- Не спишь, штудент? - вздрогнуть голос заставил, обернулся ты. Стоит Бадор Сергеевич, куратор вашей группы, и, телекинетически оперируя тряпочкой, протирает свои очки-пилоты. Под сто шестьдесят сантиметров ростом, худой как палка, лысый азиат. Казалось бы - чего бояться?
Так только быдло какое-нибудь подумать может, гражданский, обыватель несмышленый, но ты-то знаешь, что Суямов - командир группы быстрого реагирования и посвященный четвертой ступени.
Пополам сломает - и йохтыр-бабай.
Но он же вайшнава, ему совесть не позволит человека калечить. Правда, устав позволит..
- Четвертый час. А ты не спишь, - добродушно так замечает, - и правильно, не надо. Раз не спишь - со мной работать пойдешь. Мне тут передали, "всплеск" где-то под Тайшетом, будешь данные записывать, а я как раз проверю, как у тебя продвигаются дела в магическом зондировании.

- Так точно, Бадор Сергеевич, не сплю. Пытаюсь постигнуть этот трактат, - Игорь поставил "Малеус Малефикарум" на-попа, продемонстрировав начальству название. - Поэтому пойду с радостью, только бы подальше от него. -
Игорь улыбнулся и взял с полки свою шапку. Затылок "под ноль" бритый почесал, шапочку надел. Взял ручку, планшет, все в сумку убрал, которую ему тоже выдали. Допил уже теплый чай одним залпом, прищурившись посмотрев на оставшиеся на дне стакана чаинки и поставил обратно на стол.
- Готов к труду и обороне! -

- Вот и хорошо, штудент. За мной, - куртку Суямов на плечи накинул кожаную, очки на нос посадил, зубочистку из кармана вытащил и между зубов сунул. Спустились с четвертого этажа неспешно, запрыгнули в черную волгу: ты на заднее сидение, Бадор Сергеевич - на переднее, а за баранкой уже Макс, водила, сидит, усталый, хмурый, но молчаливый.
- Топи, - командует Суямов, и Макс топит - волга с форсированным движком срывается с места с визгом и вылетает на улицы ночного Иркутска.
- Всплеск. Сорок человек на регион, всего двое "четвертых" - я да Магомедов, который уже на Байкале вторую неделю, и двадцать таких, как ты, штудент, неофитов, - говорит Суямов громко, чтобы перебить звук дребезжащего дитя советского автопрома, глядя на проносящиеся калейдоскопом дворы, дома и переулки, - я же не пошлю тебя да какого-нибудь Имярека с тобой, одних. А вдруг там катаклизм? Вдруг аномалия эктоплазменная? Вас же потом не найдет никто. Помнишь, Макс, как в шестьдесят девятом?
- Угу, - угрюмо подтверждает Макс. А на вид ему не дашь и тридцати. Хорошо сохранился. Но вот Суямов-то, он ведь наверняка еще Сталина застал.
- То-то и оно. Надо быть готовым к таким ситуациям, штудент. Ты ведь прошел курс огневой подготовки и психологического закаливания? А, да, прошёл.
За город выехали уже. На каждом повороте заносит тебя по кожаной обивке - эти-то оба пристегнуты спереди, а у тебя ремня безопасности нет. Кажется, что еще чуть-чуть - и вывернет. Стрелка спидометра дрожит у отметки "160", упираясь в максимум. Судя по ощущениям - преодолели его, уже выходя на трассу.
- Ты, штудент, не кушал, случайно? Бледный какой-то, - оглянувшись на тебя, щурится Суямов, и непонятно тебе, шутит он так или серьезно волнуется.
Радио включено, Цой про Кукушку поёт. Дрожат стекла, лязгают железки, бешено болтает головой своей щенок-болванчик на приборной панели. Черно-белый. Долматинец?

- Не, Бадор Сергеевич, только чайковского навернул. Как чувствовал... - подал голос с заднего сиденья Игорь. Сглотнул с силой, на вестибулярный аппарат он не жаловался особенно никогда. Но вот что-то придавило немного.
Чтобы как-то отвлечься от сумрачного состояния желудка, Игорь решил вспомнить, что означают все те термины, которые употребляло начальство. Например, "всплеск". Дальше идет "эктоплазменная аномалия", "катаклизм". Ну и можно что-нибудь спеть, про себя. Только бы побыстрее приехать уже.

- Ну ты терпи, штудент, терпи. Машина-то казенная.. - отвлекся выдергиванием из мутных вод памяти фактов. Факт первый: "всплеск" есть вспышка магической энергии, происходящая по различным причинам, объяснить которые не всегда возможно. В качестве основного можно привести проведение серьезных колдовских ритуалов, чаще всего - несанкционированных с "надзором", что обычно приводит нарушителя к заключению под стражу или лишению лицензии. Может быть и что похуже, но ты на "всплески" выезжал не так часто и не видел ничего хуже попытки старой цыганки вызвать демона, чтобы тот разорвал в клочья жлобов-рэкетиров. Кончилось всё типичной бытовухой, увечьями и переломами; побитым рэкетирам стерли память и отправили в больницу, цыганку - арестовали, демона дезинтегрировали, а эссенцию его освятили и захоронили по всем обычаям.
Выкрутил баранку Макс, воткнуло тебя в дверцу правую, булькнуло что-то зловеще внутри, подкатило к горлу.
- Тпру! - сказал Бадор Сергеич, оглянувшись, - тормози, извозчик.
Резко так встали - резко, но довольно мягко.
Дернул ручку дверную тебе Суямов, перегнулся ты и хорошенько так харчи метнул на пыльную обочину. Кислятина на языке. Сплюнул. Позывов больше не имеешь.
- Ну вот, штудент. Легче стало? - руку тебе на плечо положил. И, действительно, стало. В голову к тебе залез Бадор, видимо. Не для того, чтобы узнать, что ты к Юле с твоей группы пытаешься подобраться всё, но для того, чтобы снять стресс. Ведь болит-то где? В голове, да.
- Помедленнее чуток, Макс. А то штудент после твоих рейсов белый, как мел.
Назад откинувшись, поворошил угольки памяти затухающие, на предмет "катаклизмов" и "эктоплазменных аномалий". Суть того и другого - смерть это для непосвященного неофита, да и для обычного гражданина, который туда забредет по ошибке, хотя граждане-то такие места стараются обходить за версту - чуют, вишь, темную энергию. А вам такие места "закрывать" надо. А то в средние века, бывало, ленились, и потом приходилось целые деревни жечь, а всех жителей на кол сажать.
Сам не заметил, как в сон провалился под "Летний дождь" Талькова. Когда глаза открыл - уже на месте были. В машине прохладно, движок заглушен, Макс и Суямов на улице стоят, разговаривают.
- Штудент. Иди-ка сюда, - позвал тебя куратор.
- Чуешь что? Давай, в третью позицию руки. Шире разведи. Дыши глубже. Что чуешь?

Выплеснул чаек из пустого желудка, скривился. Отвратительное дело.
Потом еще и придремал, видимо, все же притомила эта езда сумасшедшая. Зато та самая Юля и пригрезилась Игорю в полусне. Хоть какая-то радость.
Когда удалось выбраться из "волги", парень с удовольствием потянулся, вдохнул свежий воздух, после чего принялся выполнять озвученные действия. Два раза не надо переспрашивать.

Время - часов шесть, где-то. Светает потихоньку, но с севера ползет грязно-серая туча, и ветерок не шибко-то приятный дует теперь прямо в спину. Огляделся, пальцы вместе, ладони развел, как учили: левую вверх, к земле, правую - к небу, под шестьдесят градусов в сторону. Сосредоточился на эфирных колебаниях, "прислушался" - дрожь, сильная. Что-то большое, мощное, пульсирует. В нескольких километрах, от силы. Там, за лесополосой.
- Да, штудент. Вижу - учуял, - поглядел ты на куратора, на Макса - оба выглядят встревоженными.
- Я уже телепатировал начальству, через час здесь будет вертолет и отряд зачистки, но ждать, к сожалению, нельзя - я не знаю, кто и что именно делает там, и поэтому я должен вмешаться. И мне нужна твоя помощь.
Макс багажник распахнул. Маленький арсенал - два автомата Калашникова, вороненая сталь, на прикладе и цевье вырезаны защитные руны. Четыре ПМа модифицированных. Запасные магазины, посеребренные освященные пули. Ножи боевые, испещренные надписями на санскрите с одной стороны лезвия и на латинице - с другой. Бадор ножны меча самурайского на плечо закинул, Макс заткнул за пояс топорик зачарованный и автомат один подхватил.
- Бери и будь готов пустить в ход. Тот, кто с такой магнитудой балуется, явно не даст себя в кандалы закатать, я тебе гарантирую.

Телепатировал начальству. Это если Суямов решил, что тут одни не справимся, стоит ли нам лезть туда без помощи? Так думал Игорь, снаряжая старый добрый АК. Получалось сноровисто, часы, проведенные на стрельбище и в классах сержантской школы все же даром не прошли. С ПМами парень познакомился уже на курсах по подготовке местных, хотя тут тоже ничего сложного не было. Иногда, конечно, возникали мысли, а почему отечественное все. Если с автоматами еще понятно, то с пистолетами вставал вопрос. А нафига? Они же недальнобойные, да еще и кривые. В группе ходили слухи, что в Москве-то, небось, с Пустынными Орлами ходят, как в тех боевиках, что на видиках смотрят. Игорь сам недавно посмотрел "Коммандо" со Шварценеггером и представил себе тот самый черный ящик с четырьмя ракетами на плече у Макса. Ракеты еще такие, с осеребренными головками, а весь кожух ящика надписи огненные покрывают. Усмехнулся мысленно. Это, небось, было бы уже по классу как баллистическая ракета.
Навесил ПМ себе в кобуре на пояс. Автомат на плечо закинул. На пояс же прицепил ножны с мечом. Попрыгал слегка, все на месте, не болтается. Армейская привычка еще. А после чего и Суямову отрапортовал:
- Снарядился. Стрелять-то как? Сразу по готовности? Или вы будете разговоры говорить? -

- По готовности.
Выступили. Макс нехотя машину оставлял - видимо, боялся, что какая-нибудь падла будет мимо проезжать да залезет, всё же казенное, да вроде бы и уже как родное.
Суямов подвижный впереди идет, ты следом, Макс замыкает. Минута, другая. Чтобы напряженное молчание не затягивалось, Бадор Сергеевич, четки из туласи рукой одной перебирая, говорит тихо:
- Тут "Озерлаг" недалеко, я в этих местах бывал. Там шандарахнуло, теперь чую, - шаг, другой. Шелестит трава на поляне, до пояса вам доходя, цепляется за одежду. К лесополосе приближаетесь.
Что могло так, как выразился Суямов, шандарахнуть? Подумал ты немножко. Знаешь, что ритуалы всякие бывают. Призыв. Воскрешение. Жертвоприношение. Что-то солидное. "Озерлаг" - система исправительных лагерей, действовавших после войны. Рядом с Братском таких лагерей навалом было. И здесь. И Ангарск, по сути, руками политзаключенных и "зэка" построен.
Оглянулся Суямов как-то, будто мысли твои услышав. Поглядел тебе через плечо. Макс отстает немного, дышит шумно.
- Игорь, - первый раз за всё это время к тебе по имени обратился, - проверь поле. Со второй, быстрой позиции, быстренько. Макс, будь рядом. Я сейчас, - шагнул в траву Суямов, скоро растворился в ней, бесшумно исчез среди зелено-желтых колосьев.
Тучи как-то резко нанесло. Грозы нет, но дождь будет. Моросить начало уже. Так быстро погода не портилась еще ни разу на твоей памяти.
Связь какая-то, нет?

Да наверняка. Не в тропиках живем, чтобы погода портилась за секунды буквально. Потому, покосившись на небо недобро, начал Игорь со второй позиции, как учили. Пусть и быстренько куратор сказал, однако же следовало все делать так, как положено по инструкции.

Едва коснулся эфирных потоков, как сознание болью кипучей обожгло - на колени рухнул, за голову схватившись. Макс рядом был, подбежал.
- Игорь! Ты чего?
Сам не знаешь, чего. Как удар эпилептический. Мутит, в висках колотит кровь, но ты в сознании и видишь, как черный МИ-8 проносится над полем и над вами, уходит в сторону трассы, прочь от точки "всплеска". Макс тоже его заметил - сжимает в руке автомат.
- Это не наши, - сказал. Дождь усилился, бьет по траве, по грязи. Шумно стало вокруг, ветер подвывает по-осеннему холодный.
- Нам нужно вернуться, Игорь. Сейчас мы все равно ничего сделать не.. - костлявая лапа падает на плечо Макса, резким рывком разворачивает водителя, вторая пробивает его насквозь, так, что тебя обдает карминово-красными капельками крови, которые тут же смывает волна дождя.
Макс хрипит, дрожь схватывает его конечности, из слабеющих рук падает "калашников". Миг - и обмякло тело его, повисли плетьми руки. Череп, обтянутый пергаментной кожей, безглазый череп, но в глазницах горят голубые огоньки. Выдергивает лапу свою из нутра Максова, и падает уже мертвый водитель в траву.
Нечисть. Нет времени, чтобы ужаснуться, так что определить, что именно перед тобой стоит, не получается. Лохмотья драные, плохо сохранившиеся волосы и каштановая борода.
Может, это был беглый "зэка", утонувший в болоте. Или еще кто.
А теперь это агрессивный труп, охваченный чужой волей. И он, покрутив своей редковолосой башкой, делает уверенный шаг к тебе.

Собственно говоря, определять, кто это точно, не было ни времени, ни желания. В голове плескалось, в глазах муть стоит, а тут еще творится подобное.
Игорь, как стоял на коленях, резво принял вбок, перекатываясь и пытаясь подняться на ноги. Одновременно с этим, выученным движением автомат наизготовку взял, с предохранителя коротким движением пальца снял и патрон в патронник дослал. После чего на спуск нажал.

Выдал короткой очередью по мертвецу. Червивая плоть, шипя и пенясь, лопнула, сгустки ихора мерзкого брызнули из свежих ран. Бросилась на тебя нечисть, еле уклонился - уйдя кувырком резким в сторону, развернулся и еще раз вжал крючок спусковой, теперь уже длинной очередью, сдерживая отдачу, уперев приклад из освященного дерева в плечо.
Лопнула голова мертвеца тыквой гнилой, и огоньки в глазницах погасли. Медленно осел труп в траву, ткнулся ребрами голыми в землю мокрую. Стоишь под дождем. Кровь стучит в ушах. На Макса взглянул.
Мёртв. Не дышит.
Сквозь шум дождя, стук десятков тысяч капель уловил вдруг шагов звуки. Оглянулся.
Огоньки. Голубые. Четыре пары.. а, нет. Пять. Нет, шесть. Точно. Приближаются со стороны лесополосы.
Кто-то совершил ритуал воскрешения, и этот кто-то - некромант, не любитель, любитель бы больше парочки гулей не поднял - находится рядом и знает, где ты.
А где Суямов? И сколько у тебя еще патронов? Хватит ли на всех этих красавцев?

Максу уже не поможешь, поэтому Игорь подбежал к трупу, забросив автомат за спину и забрал у мертвого водителя запасные магазины к АК, топорик выдернул и себе за пояс засунул. Посмотрел быстро на лесополосу, посмотрел на Макса. Вздохнул порывисто и молитву заупокойную пробормотал. Спи спокойно, Макс, правда, обещать, что Родина тебя не забудет, лучше не стоит. Да и вообще, обещать что-то мертвецу себе дороже будет. Это Игорю еще на первых лекциях по переподготовке говорили.
"Макс что говорил? Валить отсюда надо? Спасибо за отличный совет", - подумал Игорь и припустил прочь от лесополосы в направлении казенной "Волги". Пару раз останавливался, короткими очередями, на "двадцать-два", как в армии учили, отстреливался. Старался в голову попасть, но где уж тут прицельно бить. И думал о том, что без Суямова он этих гулей не сдержит.

Что-то там, на горизонте, за шестью нестройными парами полыхающих огоньков, хлопнуло ярко, будто молния ударила в землю; после удара меньше секунды прошло, и жуткий грохот пронесся по окрестностям. Чуть не упал ты, развернулся, выдал очередями короткими по мертвецам - они, к слову, всё приближались и двигались с приличной скоростью для старинных полусгнивших трупов - одни бежали, другие по-обезьяньи, вприпрыжку, скакали следом за тобой.
Очередь сняла одного, подкосила другого. Вторая как срезала третьего.
Всё.
Трое. Один скачет, руками костлявыми чернозем загребая. Второй бредет, ногу за собой волоча. Третий бежит, лапы вперед вытягивая. Дрожат огоньки во тьме. Дождь по спине тебя хлещет.
Меньше пятнадцати метров.

Хлопнуло, сверкнуло. Игорь подумал, что, может быть это Суямов кого-то там шарахнул круто. Было бы это очень здорово, только вот на положение неофита это никак не влияло - гули под пулями ложились, но остальные убегать не собирались. Да и что с них взять? Магически оживленные трупы, какая уж тут воля, какая деморализация.
В общем, на этот раз парень даже отстреливаться не стал, просто втопил, автомат рукой придерживая, со всех ног. Быстрее к машине, а там разберемся, на крышу ли лезть, занимая господствующую высоту, или внутрь.
Дождь хлестал в лицо, шапка намокла. Почему-то вспомнилась такая шутка, что бежать под дождем нет смысла - намокнешь точно так же, как передвигаясь шагом. Но это явно не тот случай.

Побежал со всей мочи, стараясь оторваться от мертвецов восставших. Пробежал метров двадцать и вдруг почувствовал спиной, что сзади эта тварь, шипение какое-то издает, хрипит и булькает зловеще прямо у твоего уха.
Выхватил топорик, в развороте попытался вонзить лезвие в башку уродливую - лапа мертвяка когтями черными пропорола толстовку, майку и плоть твою под правой лопаткой. Сковала на миг боль, но ты не сдался и завершил начатое - лезвие сверкнуло и вошло в твердый, как камень, череп прямо посреди двух ярких огоньков-глаз. Тварь, к сожалению, это не остановило - едва топор коснулся её, от намокшего трупа пошёл едкий пар, будто обдал ты мертвяка кислотой. Заверещало создание, закрутилось, вырвалось - ты топорик с сочным "чавк" выдернул в этот момент из башки полусгнившей, дымящейся.
Покрутилась тварь, кувырок сделала, костьми хрустя, остановилась, трясясь и извиваясь. Напасть хочет.
Осознаешь, кровь теряя молча, что нет остальных мертвецов. Миг - и лезвие изогнутое пробивает грудину гуля, а затем, совершив изящный полукруг, отрубает ему голову. Рассыпается угольно-черным прахом гуль. Во тьме силуэт Бадора проступает.
- Это колчаковский белогвардеец, штудент, - орет, стараясь перекричать усиливающийся ветер, Суямов, приближаясь к тебе. Замечаешь, что выглядит куратор твой побитым, одежда на нём обуглилась местами, а на лице худощавом набирают цвет серьезные синяки, - белый маг. Он мне не по силам. Нам нужно отходить. Ранен?
Песчинки крошечные и капли дождя хлещут по лицу, а спину обжигает боль. Ветер треплет и дергает за одежду.

Прислушался к себе Игорь, какова рана, насколько серьезная по ощущениям? Болит.
Кивнул куратору, на спину показал рукой не с больной стороны. Топор предъявил, крикнул коротко: - Макс! - а потом головой покачал.
Перехватив топорик поближе к верху, отправился Игорь вслед куратору. По сторонам поглядел только и решил, что оставшиеся два гуля, скорее всего, почили от рук Бадора Сергеевича.

Кивнул хмуро Бадор Сергеевич. Приложил ладонь свою к ране твоей, прогудел горловым пением молитву - не понял ты ни единого словечка - и сказал громко:
- Нет заразы, штудент. Давай за мной.
Побежали быстро, он впереди, ты за ним вплотную. Холоднее становится, ветер хлещет в полную силу, здоровенные градины размером с вишню крошечными метеорами прорезают пепельно-серые кипящие небеса.
Добрались до проселочной дороги, Суямов прыгнул за руль "Волги", ты уселся на пассажирское. Завел Бадор Сергеевич двигатель без ключа, выкрутил баранку и стартанул резко с места. Градины по стеклу и крыше бьют, будто бы тысячи маленьких бешеных невидимых кулачков.
- Был такой белый маг, Лукьян Демидов. Служил в своё время царю, всячески выступал против большевиков, среди масонов затесался, в ордене тевтонском был на видной должности, пока его кое-какие хитрые революционеры не подорвали бомбой.
Похоронен он был, но восстал - "подняли" во время событий девятнадцатого года, но существенной помощи от него получить не удалось. В конце-концов, его тело большевики разделили на несколько кусков, - выехали на трассу, по левую сторону теперь виднелось грозовое облако, внутри которого сверкали красные молнии, как прожилки, - голову, вроде, отправили в Монголию, руки-ноги в Казань, а туловище похоронили где-то тут.
Как видишь, штудент, кто-то постарался его собрать воедино и провёл ритуал его воскрешения. Вертолет видел? То-то и оно. Я надеюсь, Щерба уже рядом.. - нельзя сказать, что Бадор Сергеевич был испуган, но волнение исказило его лицо - не было той невинной улыбочки, не было веселья в глазах, сокрытых темными очками-пилотами.
Приближается облако к трассе, дрожит "Волга" мелкой дрожью.
- Готовься, Игорь, - говорит Бадор Сергеевич, втопив гашетку в пол, одной рукой придерживая руль, второй четки пересчитывая, - и пристегни ремень.

Два раза просить Игоря было не надо - он вообще все с детства схватывал налету. Потому, ремень был пристегнут почти сразу же. Автомат на коленях, магазин сменил на полный.
А град все барабанил по стеклу и крыше, гулко отдаваясь в нутре "волги".
- Спрашивать, кому оно нужно, бесполезно? - спросил Игорь. Мало ли кому. Каким-нибудь фанатикам. Или магическим террористам. Вертолет ведь был, так что может быть и иностранная диверсия. Можно долго перебирать, кому это выгодно, только мага это обратно не расчленит.
- Еще вот что, может, не вовремя особо. Он белый, этот маг, потому, что его в девятнадцатом "белые" подняли? Или по классификации сил? Студент ведь, белые маги воскрешающие мертвецов, это как-то... -

- Есть у меня пара мыслишек на этот счет. Был такой.. - сверкнуло, загрохотало, и ослепленный Игорь уже не видел, как стекла автомобиля лопнули крошевом блестящим, как прогнулся капот, будто гигантский невидимый кулак вбил его в землю.
Не видел ничего, кроме яркого божественного света, лазуритового сияния. Осознав себя бестелесным существом вне времени и пространства, заметил среди безграничных волн вибрирующей энергии синекожего великана в падмасане, всевидящим взглядом провожающего каждое движение твоей праны.
- Еще рано, - сказал великан четырьмя ртами, и восемнадцать рук его шевельнулись, приняв иную форму, - для твоего перерождения, сансарин. Ты вернешься сюда и спросишь меня о том, кто ты, - посмотрел ты на себя - нагой мужчина, аналогично синему великану, сидящий в позе лотоса, - и кто я, - взглянул на него - Бадор Сергеевич, на чьих плечах перехлестываются пулеметные ленты, рот его искажен в чудовищной улыбке, и торчит из пасти длинный извивающийся красный язык, а за зеркальными очками-пилотами плещется вечность познания.
Прикосновение указательного пальца Суямова к твоему лбу - и сияние многократно усиливается, а голова будто разлетается на куски от тысяч и тысяч чужих, и, в то же время, своих собственных мыслей..

Боль, словно бушующий прилив, накатила на берега твоего спокойствия, разбиваясь о камни твоего разума. Вдохнул со свистом, втянул сквозь зубы прохладный воздух, понял, что ребро сломано, да не одно. Ослепленный болью, побит и сломан, но жив.
Продавленный и скомканный металл убитой "волги" вокруг. Висишь на ремне безопасности, упираясь головой в крышу мятую.

"Ну охуеть теперь", - почему-то первое, о чем подумал Игорь была именно эта фраза. Ну, вообще было забавно получить не просто визуальные доказательства существования следующей жизни и все прочее (все же на нынешнем месте работы неких красноречивых свидетельств хватало), а прямо-таки поболтать с неким высшим существом.
Как бы то ни было, пора было начинать действовать. Поерзав головой по крыше продавленной, медленно и осторожно начал руками отстегивать ремень безопасности. Отщелкнул, руки вперед выставить успел, только вспышка боли, вдобавок к тупой и пульсирующей добавилась, когда упал вниз. Полежал, подышал, потом пополз куда-то, пытаясь из машины выход найти.

Вытолкнул, с горем пополам, дверцу боковую ногами, терпя сковывающие твои легкие тиски агонии. Кашель сдавил горло, крови металлический привкус на языке. Выполз под характерный, кроваво-красный колдовской свет, огляделся:
Стоит Бадор Сергеевич с мечом в руках, вокруг него - десятки разрубленных тел "зэков" полусгнивших, часть из них рассыпается медленно в черный пепел, кружащийся потоком, ветром гонимый. Воронка в смерче - вот куда вы с Суямовым попали.
Замечаешь, что Бадор не шевелится, застыл. Эманации эфирные от него к центру воронки тянутся, в которой - черная бесформенная мгла, скользкая и ужасная, неописуемая. Высасывает его жизнь колдун или то, что его заменило, - понимаешь.
В голове вдруг голос возникает:
"ИСПОЛЬЗУЙ ТРЕТИЙ ГЛАЗ, ЗИМА! РАСКРОЙ ЕГО, УЗРИ ГАДА! СТРЕЛЯЙ!"
Не слышал ты никогда этот голос. Не знаешь, кто мог с тобой говорить, но догадываешься.

Лежа на боку, вытащил из-под себя автомат. Целый, чего ему будет. С предохранителя снял, приклад в плечо упер и начал дышать медленно-медленно, пытаясь почувствовать энергию Ци. Даже положение занял, как мог, прямое, чтобы циркуляцию улучшить. Сломанные ребра не особо помогали, при попытке дышать так, как учили - сначала нижним дыханием, переходящим в среднее, а потом в верхнее. Ощущения были, будто осколки друг о друга трутся. Но надо ведь! А то укокошат сейчас. И куратора, и его, Игоря.
Потому Игорь дышал, сосредотачивался и вообще - старался не думать ни о чем вообще. Может быть третий глаз и откроется.

Миг, другой.
Всё стало ярким, очень цветным, будто кто-то ручку контрастности на мониторе выкрутил. Потом краски смешались, и ты сумел в живую, без подключения шестого чувства, увидеть те самые "тонкие" течения, о которых твердил тебе поп Диомид на общих лекциях. Это действительно можно было назвать просветлением - ты видел мир таким, каким он был на самом деле, будто надел очки, стирающие иллюзии земного зрения. Теперь ты видел, как праническое тело Суямова тлеет на глазах, словно подожженная соломенная куколка. Ты видел, как тонкие черные эманации, словно волнообразные пальцы, тянутся из густого облака черного пепла, внутри которого скрывается свернувшийся в позе эмбриона костлявый зародыш, чье тело изрезано черными плетьми демонических жил. Ты видел, что это именно Лукьян Демидов, ты даже мог заглянуть в прошлое его, наполненное страданиями, и ты сделал это - не специально, это было словно вспышка.
Ты видел, как он, ковыляя, разрывал красноармейцев, разбрасывал конный строй взмахом руки. Увидел, как пуля впилась ему в грудь и пронзила его сердце, преисполненное любовью к мукам других людей. Но сердце не перестало биться, и "белый" маг продолжил атаку, до тех самых пор, пока конный революционер не срубил ему голову шашкой.
Усохшее тело, словно мумия, с треском ломается под ударами лопат. Мужчина монголоидной внешности велит упаковать части тела в разные ящики, поглаживая свои черные усы пальцами.
Степи, крошечный ящик с пентаграммой на крышке. Богородицкий монастырь, подпол, в котором спрятаны мощи. И бетонный гроб посреди тайшетских лесов. Живица Первых деревьев, ритуал Крови. Тринадцать измученных, невинных жертв. И безэмоциональное, жуткое лицо Призывателя, заносящего обсидиановый кинжал, которое ты запомнишь навсегда.
Нечеловеческие глаза, глаза зверя.

Наваждение пропадает. Ты понимаешь, что Демидов видит тебя. Он понял, что ты видишь его. Он взревел, он раскрыт, он посылает все свои черные, извращенные чужим могуществом силы, чтобы раздавить, уничтожить тебя.
"ЗА ОТЕЧЕСТВО!" - вдруг раздается демонический визг в твоей голове, - "ЗА ЦАРЯ-БАТЮШКУ!"

"Да что ты говоришь," - подумал Игорь, тщательно прицеливаясь. - "Неактуальны уже эти лозунги как-то".
Потом и выстрелы пошли. Стрелял Игорь короткими, чтобы ствол в сторону от длинной очереди не уводило. Так-то конечно, больно, и приклад по плечу долбит, так, что каждый раз новая вспышка боли в теле взрывается. Но верил Игорь, что если вот сейчас потерпеть, потом будет все хорошо с его переломами. И с Суямовым тоже неплохо все будет. Потому стрелял, пока патроны не кончились.

Колдуны, по умолчанию, анатомически эквивалентны любому другому живому существу - выпусти целый рожок по нему, и он с высочайшей вероятностью сгинет. Бывают, конечно, те, кому и пули не страшны обыкновенные, и нож в спину не смертелен.
Но когда автоматная очередь, освященными серебряными пулями не причиняет, казалось бы, никакого вреда, начинаешь задумываться о том, с чем же ты всё-таки столкнулся.
Демидов спускается на землю, пытается проломить твою ментальную оборону - это напоминает удар массивного тарана в обыкновенную деревянную калитку. Он разносит твой щит в щепки, собираясь выжечь твой мозг, мерзко хихикая, но его нагло прерывают: черная тень пробивается сквозь магическую завесу и, - "вертолет!" - вдруг понимаешь ты, - врезается в тощего мага-белогвардейца, истрепанного, похожего на ссохшийся труп ребенка, зависающего в метре над землей.

НЕТ! - крик некроманта тонет в ревущем пламени.

Пузырь огня и дыма пожирает собою всё, стирает и шторм, и трупы, и всю реальность, оставляя после себя горькую темноту.
Шлепок по щеке. Открываешь глаза - толстомордый, невысокий, но крупный дядька с орлиным носом, чумазый и пыльный, протягивает тебе руку, на среднем пальце вытатуирован черный крест.
- Зима? Живой? Живой. Послушник, неси носилки! - кричит куда-то в сторону. Небо светлое над головой, пушистые облака, ветерок теплый треплет за волосы.
- Всё нормально, Зима. Починим тебя, будешь как новенький.

Отключился ты, боли уже не чувствуя совсем. Потом уже тебе рассказал Суямов - испытывающий угрызения совести за то, что взял тебя с собой - что останки Демидова не были найдены, а след его ауры растворился; в то время как полковник Щерба с отрядом зачистки прибыл на место, оставив базу в Красноярске, культистами Ордена Золотой Зари были предприняты вылазки с целью похищения нескольких особо ценных артефактов. Большинство групп были уничтожены, но нескольким удалось скрыться, и теперь ГСМН предстоит разбираться с ситуацией - искать виновных, составлять акты, штурмовать конспиративные квартиры и резиденции орденцев и выискивать украденное с целью понять - зачем и для чего Ордену понадобились эти могущественные вещи.
- А ты, штудент, отдыхай пока, - телепатически передал тебе Суямов, значительно похудевший после встречи с некромантом, - через пару месяцев полностью окрепнешь, позвонки тебе восстановят с ногами, и всё у тебя будет хорошо. Ты нам еще пригодишься.
За толстым стеклом, сквозь прозрачную жижу лечебного геля, силуэт куратора твоего проступает. Держит в руках нашивку, выданную тебе. Теперь - не неофит. Посвященный девятой ступени.
Почетно.