Посейдон | ходы игроков | Вечерний рейд

Сновидения Джилмена полностью вышли за пределы нормального; он догадывался, что причиной тому послужило одновременное чересчур глубокое изучение математики и определенных разделов древнего фольклора.
© Говард Филлипс Лавкрафт


Здание Йеллоунайфской тюрьмы отсвечивало сталью, даже несмотря на багрянец заходящего солнца. Большинство называло эту прямую, лишенную намека на какой-либо архитектурный стиль, конструкцию проклятой. Меньшинство считало, что Желтая Тюрьма – место, где можно неплохо отдохнуть от сует внешнего мира.
56-ти летний Дональд Койен думал, что и те и другие – идиоты. Он провел в Желтой Тюрьме 23 года своей полицейской карьеры. И не пошел на пенсию даже тогда, когда начальник положил на его стол красный конверт. Эта бумажка означала для Дона что-то вроде черной метки и он пустил ее в шредер, положив на стол начальника в ответ простую записку, на которой красовалась надпись синей шариковой ручкой:
«Я собираюсь остаться здесь и дальше, чтобы подтирать то дерьмо, которое вы подтирать не успеваете»
Начальник Йеллоунайфской тюрьмы не отличался чувством юмора и слыл злобным, жестоким типом, но противостояние Дональда ему понравилось.
Именно поэтому, на удивление коллегам, Дональд Койен сегодня, 25 ноября 2012 года, в 15.30 после полудня, шел в пятое здание Желтой Тюрьмы, чтобы провести стандартную процедуру осмотра запасного генератора электроэнергии. Знаете, в каждой тюрьме есть такая штука. Потому как если электричество сбоит, что бывает редко в Канаде, вся эта долбаная автоматика летит ко всем чертям. И некоторые особо много мнящие о себе гниды, которые сидят по ту сторону решеток, могут вдруг решить, что сейчас прекрасный денек для побега. А потом в коридорах Дональд наблюдает за тем, как скворцы оттирают размазанные мозги их товарищей от стен, подавляя рвотные позывы. Оно ему надо? Не надо. Поэтому Койен давно привык к процедуре ежедневной проверки генератора.

В 15.40 Дональд Койен поправлял свою куртку, заходя во внутреннее помещение пятого блока. Он не был неженкой и ледяной ветер не особо беспокоил закаленное тело, однако Надзиратель любил, чтобы все было аккуратно. Он отличался убойной педантичностью, чем породил множество прозвищ и слухов в небольшом, частном мире Желтой Тюрьмы.
В 15.44 он обнаружил у генератора Билли Мона – молодого парня, направленного сюда на стажировку из Огайо по личной просьбе. Парень странно себя вел – бился головой о защитную панель, издавая нечленораздельные звуки.
Дональд подошел к нему и дотронулся до плеча, осторожно спрашивая:
- Сынок, нервы шалят?
Нервы у Билли шалили настолько, что он, вместе с резким разворотом, вгрызся зубами в руку Койена, оторвав восьмисантиметровый кусок мяса. Реакция Дональда была быстрой – Надзиратель выхватил дубинку и пришелся Биллу по голове, которая тут же лопнула, как переспелый арбуз. И пока Дональд недоумевал, разглядывая слегка жидковатые внутренности черепной коробки стажера – раздался предупреждающий вой сирены и электричество отключилось, погрузив территорию тюрьмы в сгущающиеся сумерки.
Чертыхнувшись, Дональд снял защитную панель генератора, где увидел перегрызенную кашу проводов.

Камеры в Желтой Тюрьме отличались лояльностью к преступникам. Это были довольно светлые, не особо тесные комнаты с двумя кроватями, унитазами, двумя тумбочками и одним столом со стулом. Разрешались и некоторые личные вещи.
В 15.42 в камеру к Локхарту привели молодого паренька с гитарным чехлом. В одноместных камерах, где до этого сидел Мартин, случилась какая-то водопроводная авария. И до починки (неделя, может, две – сказал толстый коп Борк) Смиту придется коротать деньки вместе с этим Локхартом.
Убийца – безразлично пожал плечами Борк, на вопрос о новом соседе.
- Эй, Лок, - коп вошел в камеру, заталкивая перед собой Мартина. – У тебя компания, дружок. Мальчик-подрывник. Уж позаботься о нем, гы-гы.
Это было в 15.45 и после гнусавого смеха Борка электричество вдруг отключилось, погрузив тюрьму в вязкую темноту, слегка рассеивающуюся светом из маленьких окон.
- Что за хуйня…
Борк быстро вышел, щелкнув ключами в замке и шаги его заглохли в дальнем конце коридора.

Локхарт удобно устроился на кровати и читал небольшую книжку в чёрном переплёте. Пару десятков лет назад всякий желающий легко узнал бы в ней "Библию", но сейчас это был просто сборник потрёпанных страниц в чёрной обложке. Некоторые страницы были вырваны или изорваны, некоторые исписаны бранными словами или изрисованы похабными картинками, но кое-что, при желании, можно было разобрать. Иезекиль, глава 25, стих 17 "Путь праведников сопровождает несправедливость себялюбцев и жестокость зладеев. Блажен тот..." Локхарт читал вслух, затем закрывал текст и повторял вслух. Зачем? Нужно же было как-то коротать эти долгие часы. Эти долгие и бесконечные часы...

Локхарт, кажется, задремал с книгом на груди. Во всяком случае, когда раздался звук открываемой решётки, он вздрогнул, открыл глаза и отложил книгу в сторону. Чуть-чуть напрягся - мало ли кого могли подселить - но почти сразу расслабился, увидев парня. Не блотной и не бык и то хорошо.

А потом внезапно погас свет.

Резко сев на кровати, Локхарт часто-часто заморгал, привыкая к темноте. Он чуть встревоженно прислушивался, гадая, что же могло произойти.
- Бурглар, что слышно? - Оттеснив парня плечом от решётки, он схватился за железные прутья и проорал вопрос заключённому в самом конце коридора. Тому уж всяко больше слышно.

- Да не стой, парень, в ногах правды нет. Твоя кровать слева. Моё имя Локхарт. Можешь звать меня Лок, - он говорил отрывисто, ожидая ответа Бурглара и произнёс что-то вроде "обожди секунду".

"Жирная свинья!" - даже через четыре дня заключения Мартин не переставал ругать соседа-прокурора - "Спать ему, видите ли, мешаю! А днем взрывал бы, так ослепли бы все к чертям собачим, магниевые гранаты как-никак... Хорошо еще, копы хранилище изготовленных гранат не нашли, иначе срок был бы куда больше". Зачем же ему гранаты, Смит и сам толком объяснить не мог. Ну нравилось ему конструировать, химичить и взрывать, что же, в тюрьму за маленькие слабости отправлять?...

И вот, пятый день заключения. Осталось всего-то 725... Увы, из-за водопроводной аварии, Мартину пришлось покинуть свою уютную одиночную камеру и отправиться в компанию какого-то убийцы. Однако увидев будущего соседа, он внутренне испустил вздох облегчения - не тянул тот на Ганнибала Лектера и прочих киношных маньяков.

- Мартин. Просто Мартин, - весело проговорил новенький. - у вас тут часто подобные ЧП происходят?

Смит подошел к своей кровати, снял с себя чехол с гитарой, и положил на неё. После чего сел рядом, с интересом ожидая развязки драмы со светом

- А нихуя неслышно! – Раздался крик в ответ с дальнего конца коридора. – Эти сопли жирные, наверн, решили друг друга поебать в жопы, и как истинные дамочки не хотят при свете!
Взрыв сиплого смеха с разных камер. Тихие голоса.
- Эй, Бург, а ты, видать, сам испытал, раз в курсе таких подробностей, а?
Очередной взрыв смеха и злобный рык:
- Не думай что тебя решетка спасет, девочка моя! Обедать – все обедаем, как и на спорт-площадку ходим.
Коридор утонул в перебранке заключенных, которую прервал заварившей же ее Бурглар:
- А ну цыц, мешки с дерьмом! Там что-то… что-то…
Тишина. Вязкая. Скомканная. Вот-вот лопнет надрывно, окатив тюремный мир привычной пеленой привычного быта. Однако не торопится.
- Хрипы слышу в коповке! Драка, не иначе!
Раздалось улюлюканье и одобрительный свист.
А через десять секунд в коридор ввалился коп. Со спущенными штанами.
- Блядь! Это Микки Маус! Эй, Микки, ты че, от подружки убежал?
Микки Маусом прозвали надзирателя Дженкинса из-за того, что у него были слишком большие уши и мягкотелый характер. В полумраке было видно, как он странно ковыляет вдоль по коридору, путаясь в спущенных штанах и расставив руки, будто крылья.
- Ебанный, мать его, дьявол! У Микки кровь! У него! Блядь! У него полноги съедено!
Коп вышел на середину коридора и теперь можно было его относительно хорошо рассмотреть – вздутое тело, выпученные, отчего-то белые, глаза и свисающие бахромой ненужного мяса участки груди, ног и рук. Будто на Микки накинулась стая диких волков.

Локхарт отвёл спутанные волосы со лба и прислонился спиной к решётке, рассматривая едва угадывавщийся силуэт Мартина. Проигнорировав (а может и не услышав) его вопрос, мужчина покашлял в кулак и чему-то покачал головой. Наверное, следовало бы задать вопрос "За что?" или "Надолго ли?", но Лок никогда и никому не лез в душу. Захотят - сами скажут.
- Играешь на гитаре? Я когда-то на гармошке пиликал. Здорово сон отгоняло, - он улыбнулся в темноте, хотя собеседник едва ли мог это увидеть, - а ещё... Гм.

Он снова повернулся к решётке, до рези в глазах всматриваясь в темноту и отчего-то не разделяя общего веселья, словно бы почувствовал что-то неладное.
- Ба, это же Дженкинс, - пробормотал он, то ли для себя, то ли для парня. А затем резко отпрянул от прутьев, с широко раскрытыми глазами. Осенил себя католическим крестом, хотя никогда и не был особо верующим.

- Смотритель Дженкинс, - Голос немного, совсем чуть-чуть дрожал, - с вами всё в порядке?
Кажется, его голос прозвучал в тишине? Стало слышно, как бьётся сердце.

- Скажи, что это мне снится, парень, - попросил он Мартина.

- Ага, - жизнерадостно ответил на вопрос парень, - в свою бытность студентом три года в рок-группе играл на соло-гитаре. Жаль, перессорился я к басист с остальным составом, вот к распалась она...

Мартин слегка насторожился. Что-то было не так. Нет, с его соседом все впорядке, а вот в ситуации в целом было что-то неправильное. Хрипы в коповке? Драка? На всякий пожарный Мартин извлек гитару из чехла - если что, за неимением другого оружия, сгодится. Мало ли кто затеял потасовку, да к как-то поспокойнее было...

Мартин услышал крики зеков о чьей-то крови и съеденной ноге. Чтож, вот и "неправильность" стала проявляться в открытую. Когда же Алхимик увидел, того, к кому эти высказывания относились, у него на некоторое время перехватило дыхание. Человек выглядел так, словно побывал в компании агрессивных к голодных собак. Вышеупомянутый басист Алексей Смирнофф, единственный настоящий друг Мартина, обычно в таких случаях говорил фразу на своем родном русском языке, звучавшую примерно как "Viebi mеniа medvеd'!". Увы, он никогда не переводил её.

- Ну уж я тебе точно не снюсь, максимум ты снишься мне, как к эта идиотская ситуация. - усмехнувшись, сказал Смит, - А вообще, глупо спрашивать у человека, выглядещего как персонаж из фильма "Разорваный бешеными псами", в порядке ли он... Хотя да, для подобного человека он слишком даже в порядке. Ему полагается лежать и вопить, истекая кровью, а не гулять по тюрьме, словно зомби по кладбищу... И что, черт меня побери, у него с глазами?!

На вопрос Локхарта Микки Маус резко обернулся в сторону камеры. Настолько резко, что тугие жилы на его шее с треском лопнули, брызнув кровью. Изо рта Дженкинса выливалась вода. Гнилая, смешанная с кровью. Так обильно, будто в него вкачали несколько бочек. Будто она заменила кровь, текущую по его венам.

Из соседних камер заключенные замерли, затаив дыхание. Это было как наваждение.

Микки сделал пару шагов к камере Лока, неестественно волоча ноги. Свисающие ошметки кожи, оголившие мышечную ткань, а кое-где и кости, теперь казались нестерпимо четкими и яркими в общем полумраке. Как и взгляд белых глаз.

В 15.58 Маус улыбнулся. Да так, что его щеки треснули, разорвавшись до самых ушей и выпячивая десна. Он подошел к камере впритык. Ухватился обсосанными лапами за прутья решетки. И с силой начал дергать, брызгая вокруг кровью и водой. От него исходила удушающая вонь, заставляющая голову безвольно кружиться, а сознание меркнуть.
Потрусив решетку, Дженкинс уткнулся головой в прутья и прикрыл глаза, успокоившись. Складывалось ощущение, что он просто уснул.
На поясе его продолжали зазывно блестеть ключи от камер.

- Мать-перемать, - выдохнул Локхарт, быстро и резко попятившишь назад. Да так быстро, что с размаху налетел на табуретку, зацепился, упал и врезался поясницей в стол. После этого отполз ещё на шаг и замер, сидя на полу.

- Гитарой его. По голове, - едва слышно попросил Локхарт, время от времени прикрывая глаза. - Это... это не смотритель Дженкинс. Больше... это...это.... это какая-то дьявольщина.

Трясущейся рукой мужчина вытащил из-за пазухи крестик, поцеловал его и держа в руке стал рисовать католический крест в воздухе. Затем быстро-быстро стал шарить рукой по кровати и подтянул к себе Библию. Прижал к груди.
- ... каждому воздастся по деяниям его... - продолжил бормотать, - гитарой его, парень...

- Этот человек мертв уже, как минимум, несколько минут... - удивленно произнес Мартин, - как он может двигаться?

Вокруг происходила какая-то чертовщина, напоминающая стандартные фильмы о восставших мертвецах: поверженная власть в лице тюремных надзирателей, разлагающаяся плоть, зомби, желающий сожрать твои мозги... Может, копы задержали мага вуду, и он устроил подобное в отместку?
Едва учуяв вонь, Мартин задержал дыхание. Не хватало ему еще нюхать труп.

Гитарой по голове... Корпус гитары был куда шире расстояния между прутьями. Однако удар можно было нанести и по-другому...

Мартин схватил гитару в районе нижнего клеца и нанес сильный удар головкой грифа между прутьев решетки по голове мертвеца. Примерно так же он когда-то давно ударом кия отправлял шар в лузу...

Гриф воткнулся в голову Микки Мауса, вызвав общий вдох ужаса у заключенных камер напротив. Отвратительный хруст. И что-то не так. Череп головы человека довольно сильная кость. Но… Алхимик Мартин почувствовал, как гитара плавно входит, практически не имея сопротивления. Так просто. Как рукоять меча в ножны. Хлоп. И разлетается голова смотрителя Дженкинса на дробь сотен осколков. Рассыпается кашицей розовато-красной. Падает тело с глухим стуком на пол. А руки ещё дрыгаются. Поджимаются. Чтобы замереть. Чтобы остановилось сердце. Чтобы расплылось крючковатой вязью на холодной плитке – был человек и нет человека.
Холодное и сухое осознание смерти повисло в воздухе. Завлекло коридор гудящей тишиной. Пока коротенький и накаченный заключенный в камере напротив не прервал его хрипло:
- Парень… мать твою.. ты только что убил Микки Мауса.
После этих слов помещение Желтой тюрьмы взорвалось множественными, оглушающими криками. О чем они были? Да о разном. Кто-то кричал о конце света. Кто-то о том, что нужно срочно отсюда сваливать. Кто-то о проделках русских и химическом оружии. Кто-то о инфекции и каре божьей. И общий ор сумел перекричать только Бург, прилипнув к решетке камеры и не отрывая глаз от Мартина:
- Зелень! Эй! Парень! Ключи! Ключи хватай быстрее!

Убийца? Конечно нет. Мартин не даром закончил медицинский факультет. Он прекрасно понимал, что Микки Маус был уже мертв. Просто не мог ТАКОЙ человек жить.

- Спокойствие, только спокойствие! Химическое ли это оружие али какая-нибудь инфекция, мы еще живы. А скоро, возможно, будем на свободе!

Алхимик брезгливо поднял ключи и кинул их Локхару, после чего начал носовым платком оттирать гитару от частичек того, что когда-то носило кличку Микки Маус.

- Прежде всего, нам нужно определиться с дальнейшими действиями. Провести разведку, чтобы разобраться, что за хуйня тут творится. У нас есть ключи и мы в любой момент можем освободится, но сначала предлагаю провести своего рода военный совет. Делать это лучше за решеткой, ибо, как мы поняли, эти трупаки весьма агрессивные - мало ли когда им вздумается сюда заявиться. Лично я предлагаю освободить нескольких человек, которые и прогуляются по тюрьме, выясняя, что тут происходит. Ключи же оставить остальным - дабы если что случится с разведчиками, они могли освободиться. У кого-нибудь тут есть предметы, достаточно длинные и тяжелые? Или, может, будут другие предложения?

На автомате поймав ключи (и выпустив при этом крестик) Локхарт несколько десятков секунд продолжал тупо таращиться на тело. Затем кое-как встал, опираясь о кровать и потирая ушибленную поясницу. Подошёл к решётке и взглянул на тело сверху вниз. Случайно схватился за прутья там, где остались кровавые ошмётки. Сразу одёрнул руку. Покачал головой за спиной у парня и легко положил руку на его плечо. Чистую руку.
- Это ты не армия, парень. Ты в тюрьме. Ключ сейчас у нас и мы решаем, что делать. Я за то, чтобы каждому дать свой шанс. Поножовщины не будет - все в одной лодке. Но выпусти троих и они убегут и не вернутся. Выпусти всех - и кто-то вырвется из этого круга ада. Пойми, это не кружок моралистов...

- Здесь даже... - Локхарт посмотрел в сторону камеры Бурглара. Три камеры левее, там Скотт и Мартирнес. Последняя справа темнокожий Бартон. Неплохие ребята, но... убийцы, - ... как и я сам.

Немного не в тему закончив вслух разговор с самим собой, Локхарт вымыл руку в умывальнике.
- А, впрочем, ты достал ключи, тебе и решать, - связка оказалась на кровати. Локхарт поправил крестик на груди, снял с крючка оранжевую рубашку и надел на себя, - света нет. Отопление наверняка тоже отключится. Одень всё, что есть. Комната с куртками, кстати, на выход и направо.

В карман рубашки перекочевала Библия. После он нагнулся под кровать, наощупь отвинтил ножку под самым полом и достал короткое, острое шило и простые ножнички. После, в темноте же, простучал стенку напротив решётки над умывальником, вынул кирпич и достал оттуда несколько шпилек, гвоздиков и тонкий металлический прутик. Кажется, совсем успокоился. Но нет... руки ещё трясутся. Только голос успокоил.

Локхарт был прав. Это не армия. Это всего лишь стая преступников. Кто-то лучше, кто-то хуже, чем другие. Однако это - не армия. Все верно. Мартин подошел к кровати и взял ключи. Посмотрел на них. Свобода... Она так близка...
Пружинистым шагом Алхимик подошел к двери, сжимая в правой руке вытертый гриф гитары, а в левой - ключи.

- Так, господа хорошие! Кто хочет на свободу прямо сейчас и не планирует оставаться здесь дальше, говорите - выпущу! Кто же хочет попытаться коллективно выяснить, что за неведомая хуйня тут творится, ждите. Те, кто хочет провести остаток дней своих за решеткой - аналогично

Локхарт коротко кивнул и твёрдо произнёс "Я желаю". И вышел. Прошёлся по тюремному коридору в сторону двери, из которой вывалился охранник (кстати, тело аккуратно обошёл, почти не глядя на него), положил руку на ручку и помедлил.
- Бурглар, ты как? Будешь сидеть или рискнёшь? Гм... рискнём? - Он посмотрел через плечо на парня с гитарой, словно что-то прикидывая. Медлит. Губы беззвучно двигаются. Молитва, - за одеждой, по "красной дорожке" наверх, а во двор с башни. По двору - безумие. Хм... шансы есть. Так как? Парня можно взять с собой - держится молодцом. Может, Бартона? Главное - не ломится как скот на бойню. Решился?