|
|
|
- За прическу я не переживаю, - усмехнулась Триш, с некоторым удивлением рассматривая байк Эрнесто, а следом и самого Эрнесто. Как будто только сейчас увидела его впервые. - А мне нравится, - сказала она, улыбнувшись. Провела пальцами по сиденью.
|
91 |
|
|
|
Эрнесто просто сел за руль и поглядел на Триш, ожидая, когда та займет место за ним. Не в первый раз уже Триш поразилась плавности и отточенности движений Темного Воина. Словно тот всю жизнь только то и делал, что совершенствовал технику посадки на мотоцикл. Она могла только представить себе, на что способен Эрнесто с ножом в руках. Или с пистолетом. И предположить, что ни один из Чистильщиков, ни сам Шериф не продержались бы долго против этого человека. Или нечеловека, как он сам себя назвал.
Водил Эрнесто, как говорил, как садился на байк. Красиво, словно танцуя на бешеной скорости в потоке машин. Ночная Барселона, несмотря на военное положение, была не очень пуста и, автомобилей на дороге было достаточно. Ей показалось, что мотоцикл даже не едет, низко летит над дорогой, едва касаясь шинами темного ночного асфальта. Ветер бил ей в лицо, фонари летели назад и на мгновение ей почудилось, что это вовсе не мотоцикл, а черный скакун несет ее в неизвестность, навстречу морю. И судьбе.
Триш могла представить, что дорога их к морю займет не меньше четверти часа, но то ли Эрнесто летел слишком уж быстро, то ли время как-то само сложилось в тугую спираль вокруг черного байка и его седоков, пй кромки прибоя их отделяло метров тридцать песка с покинутыми до утра шезлонгами и сложеными солнечными зонтиками.
|
92 |
|
|
|
Триш отпустила мысли на волю. Обнимая Эрнесто, сидя у него за спиной, она ощутила давно забытое чувство эйфории. Ей надоело до бесконечности взвешивать "за", "против" и неопределенное "быть может". Пусть все идет так, как идет. - Поплаваем? - Триш соскользнула с мотоцикла в песок, скинула туфли. Направилась к полосе прибоя, предоставив Эрнесто самому выбирать следовать за ней или нет.
|
93 |
|
|
|
Эрнесто на секунду замешкался, словно подумал о чем-то, что его встревожило, и вгляделся в едва различимый стык моря с небом. - Поплаваем, - откликнулся он, - только учти, что я не очень хороший пловец. Там, где я рос, воды немного.
Он перескочил через невысокий, примерно по пояс ему, заборчик, отделяющий набережную от песчаного пляжа и подал Триш руку.
- Пошли, я тебя перенесу. Наберешь песка в туфли..
|
94 |
|
|
|
Триш обернулась, подошла к Эрнесто вплотную. - Знаешь, это хорошо, что хоть что-то в этой жизни ты делаешь не идеально и не боишься в этом признаться, - она положила руки ему на плечи, разом сокращая дистанцию. - Это делает тебя настоящим. Живым, как это не глупо звучит. А не суперменом из американского блокбастера. Черт с ними с туфлями. Правда. Но ты можешь нести меня просто так. И расскажи мне о том, где ты вырос. Я больна любопытством. Я хочу знать. Можно это будет мой каприз?
|
95 |
|
|
|
И Эрнесто рассказал. Об удивительных пещерах, освещаемых магией, о городах, скрытых в подземелье или же парящих в небесах, о замках на вершинах гор, о мире лесов, где можно бродить целыми днями, не встретив ни единой живой души. Он родился в краях, где слово ценилось крепче стали, а серебро дороже золота. Где верность и надежность считались большим достоинством, чем что-либо еще, где мужчины плакали от счастья, глядя, как взмывают к небесам их знамена, где меч был твоим спутником, едва ли не более постоянным, чем звук твоих шагов. Он родился в краю, где мальчиков готовили к войне с рождения, и война порой приходила и собирала свою жатву, но чаще повзрослевшие мальчики уходили туда, где война рождается и убивали ее прежде, чем она успевала окрепнуть и набраться сил. Эрнесто говорил о магии, рассеянной в воздухе, в лунном свете, в сверкании драгоценных камней, о текущей воде и бесконечных днях, о слезах, о любви и преданности. Он рассказал Триш о драконах, мудрых и беспощадных чудовищах, способных обратить целый город в руины, о колдовстве слова, о танце клинков, и о музыке, рождающейся в нем. Это был мир, в котором хотелось жить и очень не хотелось умереть, но это был мир, за который можно было умереть с легким сердцем.
Триш и не заметила, как Эрнесто донес ее почти до кромки прибоя и опустил на землю.
|
96 |
|
|
|
Триш слушала молча. - Все это интересно, - заметила она, когда Эрнесто опустил ее на землю. - Но очень уж похоже на сказку. Не обижайся. Я не верю в сказки. У меня есть два совершенно не сказочных вопроса. Первый, как вы попадаете из своего мира в наш? Второй, почему вы до сих пор не захватили Землю? С таким военным потенциалом и возможностью перемещаться из мира в мир, странно не воспользоваться преимуществом. Или экспансия происходит прямо сейчас? События в Барселоне лишь начало? Впрочем, мы собирались поплавать. Триш облюбовала ближайший шезлонг, разделась и сложила на него свою одежду. В воду она входила с мыслями о том, что иногда лучше лежать на дне. Там тихо и спокойно.
|
97 |
|
|
|
Эрнесто разделся в два движения, быстрых и плавных, как все, что он делал. Под брюками у него оказались черные боксеры, которые он тоже скинул. Прежде он назвал и себя, и Триш нелюдями, но внешне по крайней мере от человека он почти не отличался. Смугловатая безволосая кожа, тугие мускулы, словно он годами не выходил из спортзала, впрочем, он был атлетичен, но не перекачан. Его фигура скорее напоминала фигуру пловца или бегуна. Зачислить его в любители бодибилдинга было невозможно. А вот представить на беговой дорожке или в бассейнее... или со шпагой в руках - легко.
- Это не сказка, - он не стеснялся своей наготы совершенно, - это реальность. Просто ты не способна пока ее увидеть. Мир, в котором я родился и еще одиннадцать других миров, которыми мой народ владеет, вполне достаточны для нас. Мы не экспансивны по натуре. Мы много путешествуем, кому это нравится и доступно, мы любим приключения, но мы уважаем чужие обычаи и нравы и не несем насильно свою культуру и власть другим народам. Это звучит декларативно, но это так.
Он вошел в воду следом за Триш. Держался он прямо, как всегда.
- Я уже сказал тебе, кажется, что мы - беженцы. Братоубийственная война... Моя партия проиграла, наш удел - изгнание. Или смерть, если мы вернемся домой в ближайшую вечность.
Он пожал плечами:
- Я думаю, это достаточно честно, поскольку за себя мы способны постоять где угодно, ну, почти где угодно, а, если разобраться в том, что мы натворили... по крайней мере, с точки зрения наших оппонентов, нас разумнее было бы казнить без долгих раздумий. Так что я ценю благородство Королевы и не собираюсь ее дразнить, как и остальные мои товарищи.
|
98 |
|
|
|
но мы уважаем чужие обычаи и нравы и не несем насильно свою культуру и власть другим народам
Триш очень захотелось съязвить на тему насильственного насаждения своей культуры. Но она сдержалась, промолчала, оттолкнулась и поплыла. Все дальше от берега. В темноту. Потом перевернулась на спину, позволив волнам качать себя, как мать качает дитя в колыбели. Сверху темное небо, снизу темная вода. В душе у Триш тоже было темно.
|
99 |
|
|
|
Она не видела Эрнесто, но чувствовала, что тот плывет рядом. Она слышала его дыхание, хотя ей казалось, что дыхание его ровное, видимо, не такой уж плохой из него пловец.
- А что будет, - вдруг спросил он, - если спрятать тебя в глубине моря на день? Там, куда солнечный свет не попадает? Это не предложение, просто вопрос из праздного любопытства.
|
100 |
|
|
|
- Ничего. Наверное, - если бы Триш могла, она пожала бы плечами, но в воде, это было неудобно, да и в темноте, все равно ничего не видно. - Никогда мне в голову не приходила такая мысль. А ты не такой уж плохой пловец, как говорил. Возвращаемся? Она развернулась к берегу. - Скажи, как такие как я выживают в твоем мире? Глядя на тебя, видя что вы устроили в городе, мне мне это представляется почти невозможным.
|
101 |
|
|
|
- Таких, как ты в моем мире нет. Во всех смыслах этого слова. - Ей показалась скрытая ирония в словах Эрнесто, а, может, только показалась... - вас просто не может быть там потому, что наша физиология не допускает ничего подобного. Да нам это и не нужно. В каком-то смысле можно представить вампиров в качестве попытки создать сверхчеловека. Вечного, могущественного и все такое. Большинство из моего народа не уступят в могуществе среднему вампиру. А живем мы настолько долго, что можно сказать, что мы бессмертны.
Он сделал несколько сильных гребков.
- Я думаю, что когда первые из моих соплеменников научились путешествовать между мирами, а это было десятки тысяч лет назад, они и наткнулись на вампиров. И тут случилось нечто вроде короткого замыкания. Мой народ превыше всего ставит жизнь, свободу и покой. А тут получается нежизнь, причем существующая за счет другого и живого. Если сильно не задумываться о происходящем, с точки зрения моих сородичей вы - абсолютное зло. Ну или абсолютная насмешка над нашим образом мировосприятия. Вот мы и вышли на тропу войны. Впрочем...
Эрнесто задумался на некоторое время, и пауза показалась ей очень-очень долгой...
|
102 |
|
|
|
- Впрочем? - Триш показалось, что пауза слишком затянулась и она хотела подстегнуть Эрнесто своим вопросом, если конечно он не передумал откровенничать. В какой-то момент между скрытой иронией в его словах и упоминанием абсолютного зла, ей хотелось расхохотаться. Эрнесто, в образе рыцаря без страха и упрека, защитник всего живого, и Триш, как представительница абсолютного зла - замечательная компания для ночного купания. Это и в самом деле было смешно. Но Триш сдержалась.
|
103 |
|
|
|
- Впрочем возможны варианты. - Ей снова показалось, что Эрнсто улыбается или усмехается. - Бывает так, что ходишь вокруг чего-то тысячу лет, а потом вдруг повернешься и глянешь по-новому ... Ой, а это совсем не то, что ты думал.
Он сделал паузу.
- Странно все это. Ты никогда не задумывалась о том, почему ты мертва?
|
104 |
|
|
|
- Нет. Так же, как не задумывалась о том, почему жива... пока была жива. В несколько гребков Триш приблизилась к берегу, вышла из воды, по пути отжимая волосы и разделяя их пальцами на пряди. - И что же нового ты увидел в моих сородичах, встретив меня? Или, может быть, ты открыл что-то новое в самом себе? Триш остановилась у кромки прибоя.
|
105 |
|
|
|
Эрнесто вышел из воды следом. Он был сух, словно не купался вообще. Он был возбужден, и Триш убедилась, что природа наградила его не только прекрасными мышцами. Впрочем, сам он был олимпийски спокоен. - Тебя подсушить? - Эрнесто начал одеваться с изяществом и быстротой. Впрочем, он все делал так. - Ты, конечно, можешь сказать, что это не твоя работа, но все же попробуй дать определение живому и сказать, в чем его отличие от неживого?
|
106 |
|
|
|
Триш рассматривала Эрнесто без тени смущения. Точно так же она рассматривала бы статую Давида. - Живое, - она приблизилась к Эрнесто вплотную. - И мертвое. Триш положила руки ему на плечи, провела пальцами по коже. - К черту определения, мы же не на лекции. Она обвила его руками за шею, разом сокращая условную дистанцию, что еще оставалась между ними. - Живое, чувствует боль, - сказала она. - Мертвое, нет. Чужая кровь, чужая жизнь пульсировала в ее венах когда она привстала на цыпочки и поцеловала Эрнесто, осторожно касаясь губами его губ. Почти невинное прикосновение. Ни тени страсти. Лишь капелька нежности. Ритуальные танцы у полосы прибоя. Дав Эрнесто почувствовать ложное тепло своего прикосновения, в следующий миг, Триш дала ему почувствовать и холод. - Так ли я мертва, как кажется? И так ли ты жив, как думаешь? - спросила она, глядя ему в глаза, прежде чем вцепиться клыками ему в горло и попробовать на вкус его кровь.
|
107 |
|
|
|
Эрнесто отодвинул ее одним движением. Просто вытянул руки без усилия и она оказалась на дистанции недостижимой ни для укуса, ни для поцелуя. - Моя кровь для тебя ядовита, - сказал он с сожалением, - она оставит у тебя плохо регенерирующие раны, а в дозе кубиков так... ста смертельна.
|
108 |
|
|
|
Чего-то подобного Триш и ожидала. Ожидания оправдались. Впрочем, Триш от этого не было ни холодно, ни жарко. До поры до времени. - Если я соберусь прервать свое существование, нацедишь мне бокальчик этого яда? - спросила она без тени иронии. - Это будет очень символично. А сейчас, может быть отвезешь меня в какую-нибудь гостиницу, там и продолжим наши философствования о живом и неживом. Мне бы не хотелось встречать рассвет на берегу.
|
109 |
|
|
|
- Не надейся, - ответил Эрнесто, и Триш показалось, что в его голосе проскользнула то ли ирония, то ли сарказм. Что-то еденькое, но самую малость, - зачем я тебя спасал, если потом мне надо будет тебя убивать. Я - существо простое. Могу делать только одну операцию: либо спасать, либо убивать.
Он поглядел в сторону моря. Слишком долго смотрел, словно обдумывал что-то, и Триш показалось, что таким задумчивым она не видела его давно.
- А без служанки и шофера ты сможешь обойтись? - спросил. - У тебя вообще есть вещи, которые тебе нужны настолько, что ты не хотела бы их терять? А то я подумал об укрытии, которое в общем-то под рукой. Но утащить туда я смогу тебя одну, плюс то, что ты сможешь унести на себе.
|
110 |
|
|
|
- Только крайности? Цвета яркие и чистые? - усмехнулась Триш. - А как же оттенки? Полутона? Скучно, когда все только черное или белое. Да, я смогу обойтись без Софи и Джека, но... они без меня не смогут. Я знаю, странно слышать это от меня... от таких как я. Какое дело нам до тех, кто зависит от нас. Но... считай это ответственностью хозяина перед животным. Как бы цинично это не звучало, перефразируя известную цитату, я в ответе за них.
|
111 |
|
|
|
Эрнесто не ответил на шпильку. - Мой мир, мой народ, так мы видим все. Наше право. Крайне трудно сменить систему взглядов после десятков тысяч лет существования. Поясни про Софи и Джона... Джека. Что это значит? Если, к примеру, ты умрешь, - он произнес эти слова без всякого выражения, - тогда и они умрут? В этом суть? Они к тебе привязаны, что называется, по гроб жизни?
Он прошелся вдоль берега: пару шагов туда, пару - обратно. - Мы не понимаем многого, это так. Но мир вокруг нас не двухцветен. Ты думаешь, что Дети Серебра видят только черное и белое, во многом ты права. Но я точно знаю, что в этом мире есть множество красок для тебя. Красок, которые ты и назвать-то никак не сможешь, поскольку никогда их не видела. Ты должна подумать о том, как оставить этих людей... назвать их животными я не хочу... и уехать.
|
112 |
|
|
|
- Подумать, оставить, уехать. Должна. Триш закончила одеваться. - Я никому ничего не должна. Я не просила тебя о помощи, ты сам предложил. И я не настаиваю на выполнении тобой взятых на себя обязательств. Джека и Софи я не оставлю. Они нужны мне, а я нужна им. Если этим капризом я подписываю свой смертный приговор, - Триш усмехнулась, слишком уж пафосно все звучало. - Ну и черт с ним. А сейчас отвези меня в какую-нибудь гостиницу. Скоро рассвет.
|
113 |
|
|
|
Эрнесто усмехнулся. Невесело. - Позвони им, если хочешь, скажи, чтобы ехали в "Меридиан". Это в центре, они не могут не найти. Завел мотоцикл. - Только без обид. Они умерли в тот момент, когда ты привязала их к себе. Если они зависимы от тебя физически, тогда рано или поздно они умрут, как бы я ни старался их уберечь. Расскажи мне о природе связи между вами. Мне интересно.
Триш была готова побиться об заклад, что Эрнесто напряженно думает о чем-то, но он готов был слушать ее внимательно, словно мозг его без проблем фокусировался на двух важных вещах одновременно.
- Я всегда делаю то, что обещал, - добавил он, - до конца и любой ценой. Именно поэтому я здесь, - снова пожал плечами, - и я не вижу никакой разумной причины менять образ поведения.
|
114 |
|