Приехали, выходим | ходы игроков | Лаборатория (Фалалеева, Шуберт)

Звук отключенного замка лишь на мгновение опередил шум прилетевших в коридор непонятных предметов. Впрочем, почему непонятных? Ясно же, что не еловыми шишками солдатики кидаются. Значит, эти звякалки вот-вот начнут делать всем присутствующим бо-бо - осколками фаршировать, или газами душить, или орать аки иерихонская труба. Значит, надо как можно быстрее оказаться подальше отсюда.

Рванул дверь, пригнулся, "рыбкой" отправился в неизвестность, уже в прыжке рявкнув остальным - СЮДА!!! - и надеясь, что в точке приземления не окажется сторожа-прапорщика с пулеметом...

Крик "Сюда!" сзади, впереди - светошумовые гранаты.
Я рывком развернулся и наугад прыгнул назад, зажмурив глаза, закрыв руками уши и открыв рот.

Грудную клетку будто в тиски зажало, дыхание вырывалось с присвистом. Оглядевшись и заметив солдат и тут, Маруся на всякий случай показала вначале пустую ладонь - мол, я ничего такого, не дергайтесь. И полезла в сумку, достала ингалятор, встряхнула его и сделала вдох. Полегчало и отпустило. Голова заработала. Взгляд остановился на девушке с ребенком на руках. Маша застыла в ужасе осознания:"Господи, ребенок же!" К щекам прилил жаркий румянец. Тем временем человек в белом халате бормотал что-то... Ну, может он говорил вполне внятно, но воспринималось это как бормотание. Основное мозг выхватил.
Укольчик.
Апартаменты.
Ежедневно на прием.
"Вот так вот, без сбора анамнеза - укольчик? Профессионально. Хотя может осмотр же вначале?" - Маша оценивающе взглянула на тех, кто выглядел как коллеги. Упоминание апартаментов сулило столь желанный отдых, отключку, ради которой хотелось плюнуть на все остальное. Ежедневные приемы напрягали, натягивали нервы. Как долго эта ежедневность длиться собирается? Для начала Маша решила уцепиться только за один пункт:
- Какой укольчик? - поинтересовалась она как ни в чем не бывало. Помахала в воздухе перед носом персонала ингалятором, проинформировала об очевидном уже. - У меня астма.

Это было почти физически больно. Разочарование. Человек в белом халате говорил, а Инга не могла пошевелиться. "Сделаем вам укольчик и все... Да конечно, все. Так я вам и поверила..."- девушка мысленно напомнила, что буквально минуту назад она именно так и сделала. Поверила. Позволила себе поверить. Однако теперь эта надежда, что все будет хорошо, рушилась, как карточный домик.

"Беспорядки прекратят... Боже, да в коридоре лежит четыре трупа! Своих! А ему все равно! Им всем, все равно, черт побери... Какая-то неизвестная девушка, приведенная сюда чуть ли не силой, сопереживала тем парням больше, чем все они вместе взятые... А для них это всего лишь беспорядки..." - девушка преодолела ступор, оглянулась, с тоской подумала, что никогда уже отсюда не выберется. "Они просто не люди... Боже, какая я дура! И те, в коридоре, были такими же. Мертвыми. Изначально. А я спасать их ринулась... Зачем? Зачем?!" - мысленно проклиная свою глупую веру в доброту, она от всей души пожелала людям, ушедшим с американцем, выжить.

"Скажи, что не отдашь ребенка! - попыталась заставить себя заговорить, безуспешно, - Нет, нельзя, отберут силой. Мне не справиться. - Попроси, чтобы не трогали Олеську! - Они не люди, не услышат даже просьбы..."

Внезапно вспомнилась фраза кого-то из военных. Про двухсотых. И вдруг стало понятно, о чем это было сказано. Инга поняла, что именно эта фраза не давала поверить им до конца. "Нужно было раньше догадаться... Дура! Дура!".

Девушка-врач спросила, что за укольчик. "Боже, неужели не понимает? Или понимает?" - пожалела, что не видит её глаз.

- Давайте, я возьму вашу девочку...

Отступила на шаг назад, оглянулась запоздало через плечо. Солдаты. Везде. Не выбраться. Прижала к себе дочку, опустила голову, поцеловала в лобик: "Прости меня, малышка, плохая из меня мать. Не могу спасти тебя от этого ужаса," - слезы потекли по щекам. Горячие. Не стала смахивать, неважно было.

Прокашлялась. Попыталась заговорить - комок поперек горла встал. Ещё раз попыталась:

- Что... что вы сделаете с ребенком? - обратилась к мужчине в халате. "Боже, пожалуйста, пусть ничего с ней не случится! Я все сделаю, как они хотят, как ТЫ хочешь - только пусть её не тронут..."

Девушка рядом совсем подошла. Руки протягивает. Ждет. Ещё раз огляделась. Нету выхода. Еще раз поцеловала дочку. Расстегнула застежки, достала девочку из переноски. Олеська не спала, морщила лобик. "Кушать хочет..." Инга умоляюще взглянула на медсестру, отдала ребенка, принялась снимать рюкзак, протягивая медсестре, быстро заговорила, хотя слова и давались с трудом:

- Здесь детское питание, термос, все, что нужно. Она кушать хочет, сейчас плакать начнет... Там инструкция есть... Пожалуйста... - снова ком в горле говорить помешал. Заплакала, закрывая лицо руками.

Воронин

В помещение влетел. Приземлился жестковато, но всяко лучше, чем если бы снаружи остался.
Склад огромный. Стеллажи высокие рядами стоят. Метров по пять в высоту. На них ящики разных размеров, канистры, бочки. Запах соляры в помещении устойчивый, резкий. На стенах, во множестве, сигареты перечеркнутые с подписью "Не курить. Огнеопасно."
Сторожей нет, вроде.
Все это буквально за пару секунд рассмотрел. В дверном проеме покзался американец накачанный. А потом гранаты в коридоре рванули, так что уши заложило. Несколько выстрелов услышал. Крики людей, не понимающих, что происходит. Команды короткие "Брать живыми!" и "Будут сопротивляться, подавлять!"

Браун

К дверному проему рванул с такими же желанием и энергией, с какими утопающий цепляется за обломок корабля. Сколько секунд? Две, три? Мало.
Сбил с ног кого-то. Даже не обернулся.
Едва в дверной проем влетел, успел заметить распластавшегося на полу водителя автобуса, когда позади сливаясь в один сразу несколько взрывов раздалось. В ушах звон появился. В глазах слегка потемнело, но отпустило. Слышно все хоть и плохо, как через толстый слой ваты, но терпимо. Несколько выстрелов прогремело. Люди вроде кричат. Короткие команды.

Ранн

Гранаты когда полетели из-за угла растерялся малость. Не успел должным образом среагировать. Завороженно следил за полетом металлических цилиндров, будто те гипнотической силой обладают. Один из цилиндров прямо под ногами приземлился. Посмотрел на него. А потом, внезапно, громкий хлопок. Вспышка нестерпимо яркая. И все. Тишина абсолютная и темнота полнейшая. Не видишь и не слышишь ничего. Что-то в грудь ударило. Больно нестерпимо. Кричишь, вроде, но даже крика своего собственного не слышно. Еще удар, не менее болезненный. А потом боль отпускать стала. Разжала объятия свои. Вместе с болью и другие чувства уходят. Рук не чувствуешь, ног. Вдохнуть не получается. Выдохнуть тоже. Внутри похолодело все. Хочется согреться. Хочется туда, где тепло. Последняя осознанная мысль. Дальше обрывки бессвязные.
========================
========================
Шуберт

- Да вы не переживайте! - воскликнул "доктор", сияя улыбкой - Укол совершенно безвреден, вам не о чем беспокоиться. Кроме того, прежде чем уколоть, мы проведем все необходимые тесты!
Стоявшие рядом белохалатники дружно закивали, мол, слушай, что тебе умный человек говорит. Нечего бояться - значит нечего. Тут заведение серьезное, дурью маяться не принято.

Фалалеева

Девушка приняла из твоих рук Олесю, рюкзак тоже взяла. Успокаивающе заговорила:
- Да вы не плачьте. Все будет хорошо. Вот увидите! С девочкой, вашей, не случится ничего. Я ее покормлю сейчас, а когда вы освободитесь вам и передам. Правда ведь, Борис Анатольевич?!
Мужчина, который вам открыл дверь и теперь рассказывал про укол быстро закивал:
- Конечно, конечно! Совершенно не стоит опасаться! Мы ведь не варвары какие, или дикари. Все будет в полном порядке, даже не сомневайтесь!

- Я не переживаю, - Маша продемонстрировала в ответ ряд отличных зубов. Заботами отца ей досталась совершенная улыбка. Только глаза остались голубыми льдинками. - Но вы так легко бросаетесь словом "безвредный", даже не проверив мою температуру, не говоря уж о возможных аллергиях. Что же вы колоть собираетесь? Физраствор? Современные медики даже витаминов укольчик не назначают без хотя бы анализа крови.
Маша добавила лишнюю ложку яда в слово "укольчик", которое наиболее покоробило ее в предыдущей речи врача. В остальном ее голос был спокоен и ровен, ни разу не дрогнул. Она не сводила взгляда с пустозвона, но к сожалению в поле зрения по прежнему попадали вооруженные солдаты. "Можно кочевряжиться, сколько влезет. Но укол они все равно сделают. Никуда не денешься". Как ни странно, неибежность не вызвала щемящего чувства тоски. Обычно собственное бессилие вызывало у нее приступы тихой ярости, и это очень мешало в работе. Зато помогало в спортзале. В этот раз, однако, эмоций не было совсем. Никаких.
"Ну, хотя бы вспотей, доктор Менгеле. Хоть у кого-то из твоих подручных хоть зачатки совести или человечности остались? Девочка же совсем крошечная... Ах, к черту, может дадут поспать потом. Lets do this and be done with it".
- Давайте все же сначала тесты сделаем, да? - Маша по прежнему улыбалась губами, только зрачки смотрели на главного по уколам словно два пистолетных дула.

Заскочил, огляделся.
Увидел водителя упавшего, одной рукой зацепил его и на ноги поднял.
- Хватай бочки, канистры и в проход кидай! Запалим - не пройдут! Слышишь меня? - говорил я громко, но старался не орать. Была надежда, что его не сильно контузило и мужик поймет, что я имею ввиду.

Странное было ощущение. Несмотря на страх за себя и за ребенка, Инга испытывала раздражение. "Ну вот кого они обманывают? Неужели правда думают, что пассажиры автобуса, в котором в ближайшее время найдут "их" обгорелые тела, поверят, что находятся в подземном санатории и им предстоят профилактические инъекции витаминов?" Силой заставив себя успокоиться и вытереть слезы, Инга оглянулась на медсестру с Олеськой, убедилась, что все нормально. Посмотрела на остальных товарищей по несчастью, стоящих рядом. Мужчины стояли впереди, поэтому их лиц она не видела, но по крайней мере стояли они спокойно. Или смирились, или верили в слова "Бориса Анатольевича". Девушка-врач, судя по всему, излишней доверчивостью не отличалась, поэтому настойчиво спрашивала, что им собираются вколоть, а заодно требовала проведения тестов. "Интересно, на что она надеется? Что найдутся такие проблемы со здоровьем, что белые халаты разведут руками и отпустят её домой? А кстати, было бы любопытно узнать, что будет с теми, кто не пройдет этот самый медосмотр. Сомневаюсь, что им нужны живые свидетели..." - подумала девушка, внутренне напрягаясь. Вариантов оставалось немного: выжить после этих самых "укольчиков", выгадать время и бежать. Правда, как это осуществить с ребенком на руках Инга не представляла, поэтому и не задумывалась пока. "Надо бы узнать, что они колоть собираются. Не то чтобы это имело значение... просто любопытно."

- Хорошо, - после большой паузы произнесла она, - Тесты так тесты. "Укольчик" так "укольчик". Только мне кажется будет честно, если мы будем хотя бы знать, что нам колют. Хотя бы в общих чертах. Образование у меня медицинское, вы не думайте, что я не пойму. Да и у остальных вроде бы тоже. Иначе не остались бы их товарищей спасать, - кивнула в сторону присутствующих солдат.

А может, не такой уж и идиот... раз эти так легко солдатиков на убой кидают, то лаборанта какого-нить в заложники тоже не было бы смысла брать...

Слегка заторможенное разрывами гранат течение мысли было прервано приложением грубой физической силы, на "раз-два" переведшей в вертикальное положение.

Из далёка-далека - ну да, с расстояния вытянутой руки - донеслось предложение охладить пыл преследователей огоньком.

Затаскивать все эти бочки-стеллажи через одну маленькую дверку не могли. Значит где-то должна быть как минимум дверь, как максимум - ворота на улицу. А ещё рядом гараж или рембаза могут быть.

Кивнул, дернулся в ближайшему стеллажу...

Шуберт, Фалалеева

С вашего согласия, "халаты" приступили к обследованию. Что-то подсказывало, что ваше разрешение не играло никакой роли.
Раздели полностью. Датчиками разными обвешали. Сразу с нескольких мониторов умники данные считывают. Вопросы разные задавали, одни глупые, вторые серьезные, третьи простые, четвертые сложные, пятые нейтральные, шестые провокационные и много других. Заставляли приседать, на беговой дорожке бегать. За реакциями следили. Что-то в блокнотах помечали. На компьютерах распечатывали. Переговаривались негромко. В итоге посадили на кресла, подобные стоматологическим, только крепления на них во множестве. Ноги, руки, корпус, голову фиксируют.
Парень молодой и мужчина, очевидно, тестов не прошли. Увели куда-то. А к вам "халаты" подошли. Борис Анатольевич с ними. Улыбается. Приторно.
- Поздравляю с успешным завершением медицинских тестов! Ваши биофизические и биохимические данные полностью подходят для участия в нашем проекте! - кивнул другим - Приступайте.
К каждой "халат" подошел. В руках инъекционный пистолет. К правому предплечью приложили. Укол. К левому. Еще укол. К животу. Укол. К ногам обеим, в районе икр. Уколы. Отошли. По телу жар волнами разбегается. В глазах расплывается все. Зуд. Жжение. Резко в холод. Тошнота. Головокружение. Звуки пропадают. Мысли в голове путаются. Крик в горле застрял. Лишь хрип вырывается сдавленный. Мышцы судорогами сводит. Еще секунда и отключение от мира.
===
В себя пришли. Голова раскалывается, ка после попойки сильной. Слабость во всем теле. На кроватях лежите. Укрыты одеялами. Мягкими, теплыми. Подушки под головой. Палата. Четыре на шесть метров. Стены белые. Под потолком три лампы дневного освещения. В углу, у двери - цветочный горшок с фикусом. У каждой кровати тумбочка поставлена. На ней бутылка с минеральной водой, без газа, и пачка аспирина. Между кроватями стол стоит, круглый, белый. На столе - вазочка с фруктами: апельсины, яблоки, груши, бананы. К столу два стула приставлены, белые. В углу противоположном от фикуса - шкаф двустворчатый. Телевизор под потолком висит, так чтобы смотреть можно было с кровати не вставая. И кроватка детская здесь же. Ребенок в ней. Олеся, спит.
На двери табличка висит, на красном фоне золотые буквы "Блок А4/2. Общий коридор"
=================================
=================================

Браун, Воронин

Из коридора доносились крики и команды. Все ближе. Не особо раздумывая закидали дверь и подходы стеклянными емкостями с горючей жидкостью. Резкий запах в нос ударил. Едва солдат в дверях появился - Воронин зажигалкой чиркнул. Пламя заревело в дверном проеме, не давая пройти. Стрелять не стали. Все-таки понимают, что будет, если склад рванет.
В глубь помещения направились. Ворота обнаружили, видимо через них сюда технику на разгрузку загоняют. Рядом дверь. Надпись "Автобокс №4. РМ."

Как они тут живут, такие непуганные, блин?!... - отпрыгнул в сторону, попутно пнув к весело полыхнувшему косяку двери попавшуюся под руку канистру - что бы там ни было такого легкогорючего в разбитых бутылях, но прогорит оно быстро, от силы за минуту, и то, только если солдатики огнетушитель не припрут раньше, и если автоматики у них тут нету. А так - пламя подольше продержится чуток.

Как-так, на секретной военной базе полтора бойца - себя за полноценную боевую единицу, естественно, не считал, к тому же даже ещё ни разу не выстрелил - завладели оружием, и уже минут пять, считая всю беготню по коридорам, противостоят всему гарнизону, который тут уже минимум полгода сидит и все ходы и выходы знать должен... почему полгода? а вот почему...

Тормознул амера за плечо. Неперевязанное, само собой.

- Тут неподалеку один автобус горел уже. Без выживших. Смекаешь?

И, не дожидаясь ответа, метнулся дальше, вглубь склада...

Полыхнуло, внутрь никто не сунулся. Ну вот и славно.
Отойдя внутрь помещения, так, чтобы не дотягивался жар, я кивнул водиле:
- Давай, смотри, что там за дверь, а я завалю проход канистрами. Если что - все тут взорвем. -
И начал сооружать баррикаду из бочек с бензином и канистр с другим горючим. Так, чтобы с наскоку не преодолеть. А потом и керосином с растворителем сверху этого всего полил. Прикрыть отступление, когда прогорит все, что там было у проема дверного. Хотя мы и кинули туда вдогонку какого-то масла, все когда-нибудь проходит.
Закончив, я подошел к водителю и посмотрел на дверь, прикидывая, как ее выломать.

У Маши никогда не бывало похмелья - она просто никогда не выпивала столько алкоголя за раз прежде, чтобы схлопотать последствия. Но о симптомах вполне была в курсе. К тому же, ей было на собственном опыте знакомо состояние, когда только начинаешь заболевать или наоборот - выздоравливать. Такое шаткое состояние, когда резким движением можно все легко ухудшить. Поэтому она постаралась не делать резких движений.
Вздохнула плавно, медленно открыла глаза, дала себе отдохнуть от усилий. Спокойно осмотрела все, что попадало в поле зрения. И только потом осторожно стала поворачивать голову, чтобы увидеть остальное.
Вот девушка, которая с ней была, на соседней кровати лежит, тоже в сознание пришла. Маша чуть улыбнулась половинкой губ - хотя бы живы, обе. В детской кроватке спит ее девочка. На этот раз Маша дождалась ответного взгляда и улыбнулась уже широко, показала глазами на кроватку - мол, смотри, все неплохо! На самом деле все, конечно, было плохо. Отвратительно все было. Но нужно было искать положительные стороны даже в их положении, находить и делиться, поддерживать.
Маша увидела бутылку воды и аспирин. Поморщилась. Вода на вид была стандартная, таблетки тоже обычные. Однако, под маркировкой могло быть что угодно.
"Дурная ты, Маруся, тебя только что экспериментальным препаратом накачали по самое не могу, а ты будешь из-за водички волноваться и привередничать? Подозревать отраву?" Она тихонько фыркнула себе под нос, выпростала из-под одеяла руку и потянулась ха водой. Будто в замедленной съемке, стараясь себя, бесценную такую, не растрясти-не расплескать, открутила крышку, приподнялась и попила немножко. Медленно, меленькими глоточками, делая длинные паузы, выпила почти полбутылки.
- Я - Маша, - представилась она на всякий случай. Не помнила, познакомились они с этой девушкой или в круговерти событий не смогли. И произнести что-нибудь надо было попробовать, проверить - затрещит голова или выдержит.

Очнувшись, Инга медленно и осторожно открыла глаза, подняла руку к голове, чтобы проверить, почему она так гудит. От такого жеста ничего, конечно, не прояснилось, но хватило времени вспомнить, кто она, где она и что происходит.
Ситуация была - впору биться головой о стену, однако таких резких движений совершать определенно было нельзя, поэтому девушка осторожно оглядела комнату, в которой находилась. На предметах интерьера взгляд особо не останавливался, зацепился только за чужое лицо напротив. Инга нахмурилась. Через пару секунд вспомнила - точно, девушка-врач. И эта самая девушка как раз пыталась ей на что-то указать. Проследила взглядом направление - увидела детскую кроватку. "Слава богу," - от сердца отлегло настолько, что по лицу расплылась улыбка, несмотря на головную боль и ситуацию, в которой они все оказались.

- Инга, - представилась Фалалеева, улыбаясь в ответ Маше. Голос получился какой-то чужой, хриплый, и девушка представилась на всякий случай ещё раз, прокашлявшись. Очень медленно, стараясь не потревожить гудящую голову, села на постели. Посмотрела, что за одежда на ней [Инге]. Поискала взглядом рюкзак и свои вещи.

Воронин, Браун

От дверей до дверей примерно пятьдесят-шестьдесят метров набралось. Автоматическое пожаротушение не сработало - то ли нет его вовсе, то ли не работает просто.
Замок на двери в автобокс оказался самым простым - навесным. И не особо крупным даже. Пары ударов прикладом хватило, чтобы сбить его. С другой стороны не заперто было. Соорудили напоследок баррикаду.
Бокс представлял собою огромное, не менее тридцати в ширину и ста в длину метров, помещение в котором сейчас находилось огромное множество стеллажей с разнообразными инструментами и запчастями для различных машин, тут же стояли несколько Уралов, Зилов, Камазов, и один Краз. Примерно десяток техников во все глаза на вас пялятся. Не вооружены. У всех машин, кроме Урала одного движки разобраны похоже.

- Оkay, ребята, не будем делать глупостей, не будет жертв. Я нервный, контуженый, поэтому в один угол, пожалуйста, - от усталости акцент прорезался чуть сильней. Однако, я все равно крепко держал автомат и ожидал от любого из людей неожиданности. Все же солдаты, хоть и техники. Верность присяге. Хотя кто его знает.
- Драйв, - я решил называть спутника произвотным от "Driver" - мы ведь так и не представились, да и некогда сейчас. - Выбирай машину. Разберешься сам, знаешь лучше. Умеешь. Давай. -
Встав спиной к стене и взяв на мушку техников, я в то же время посматривал по сторонам, ожидая того, что не все могли выйти из-за машин, вылезти из ремонтных ям и прочее. На любое неадекватное движение я был готов стрелять.

Шагнул к ближайшему технарю, угрожающе повел стволом автомата:

- Или вы сейчас сдохните, или мы отсюда уедем. Хорошую машину, ключи, и - БЫСТРО! Уяснил?...

То, что у стоящего рядом "Урала" закрыт капот, ещё ни о чем не говорило - может, с него аккумулятор на подзарядку сняли. Или ещё что. А так, чем метаться и проверять каждую машину, проще запрячь местных. Вдруг в соседнем боксе "Тигры" стоят. Ну или УАЗик хотя бы - а то уж больно легко за грузовиком гоняться.

Общее

Техники побросали инструменты, руки над головой подняли, пошли в сторону от машин. Все кроме одного, того которого Воронин задержал.
- На ходу только Урал - голос спокойный, если и боится, то виду не подает - Ключи в кабине, только тормоза у него барахлят. Остальные машины, сами видите, не поедут. Все прочие на выездах сейчас, а Тигры и прочие вездеходы в другом боксе, туда через центральный коридор попасть можно. Так что особо предложить нам нечего, как и вам выбрать.
Со склада ГСМ уже крики доносятся, очевидно пожар уже потушили, и вплотную вами заняться собрались.

Шуберт

В себя потихоньку приходишь. Движения все увереннее с каждой секундой. Воды глотнула. Еще чуть лучше стало.
Слова давались легко и новой боли не вызывали. Даже как-то успокаивал звук собственного голоса.

Фалалеева

Присела на постели, хоть и трудно это далось. Вещей не видно нигде. Хотя, возможно, они в шкафу находятся.
Из коридора приглушенные звуки доносятся - кто-то ходит, разговаривает.

Общее

Неожиданно в палату вошел высокий мужчина в белом халате с планшетом в руках. На носу очки с толстыми линзами, черты лица резкие, но приятные. Волосы седые. Улыбнулся приветливо.
- Здравствуйте. Как самочувствие? Вам, может, что-нибудь нужно? Можете описать свои ощущения в данный момент? Меня зовут Виталий Аркадьевич.

Инстинктивно, быстрее осознанной мысли Маша поддернула вверх то, чем была укрыта, прикрываясь. Хотя толком не осознала еще, есть ли что-то на ней самой, а после их "процедур" этот порыв вообще терял всякий смысл. Людям в белых халатах нет дела до стыдливости их мышек, лишь бы бегали за сыром.
Она напрягла память, пытаясь вспомнить лицо вошедшего, вычленить его в калейдоскопе тех, кто крутился перед ней до того, как ее поглотила темнота. Был ли он среди тех, кто занимался с ней и Ингой вопросами-осмотрами-уколами?
- Голова немножко болит, но быстро проходит. Как будто после долгого сна... - Послушно доложила она своим спокойным голосом. - Долго мы спали? Мне бы хотелось помыться, это возможно, надеюсь? И мне нужна моя сумка, там мои личные гигиенические принадлежности. Хотя я не рассчитывала на задержку в пути, все почти закончилось...
Хотя Маша имела в виду, что ей придется пользоваться чем дадут, а не тщательно выбранными самой шампунем и мылом, последняя ее фраза прозвучала как-то странно. От невозможности следовать запланированным порядком, пользоваться запланированными предметами она испытывала легкое раздражение. Словно зудит в месте, где почесать не удается. А в голосе прозвучала нотка обреченности напоследок. Слишком сильная, для горюющей по своему шампуню.

Хорошо, что она прикрылась одеялом - как раз когда успела заметить, что ничего, кроме нижнего белья на ней нет, в палату вошел мужчина.

Вошедший представился, задал в общем-то ожидаемые вопросы. Конечно, его интересовали их ощущения после действия препарата. Инга вначале решила не отвечать, но поразмыслив, передумала. Во-первых, глупо, во-вторых, бессмысленно, да и вообще ей нужно получить свои вещи, а значит, нужно вести себя хорошо. Подождав, когда ответит её соседка, сказала:

- У меня тоже голова болит. И кружится, - помолчала секунды две, добавила, - мне бы тоже вещи мои... Дочка проснется, кормить нужно будет, а смесь в рюкзаке. Да и одеться не во что...

Мысленно девушка удивилась, на сколько равнодушно звучал её голос. Да и состояние было какое-то... безразличное. Олеське ничего не угрожает, голова болит - терпимо, и делать ничего не хочется. Она попыталась заставить себя подумать о том, как будет отсюда выбираться... не получилось. Пока что ей было всё равно.

Общее

Виталий Аркадьевич внимательно выслушал вас, записал показания.
- Ваши вещи находятся в шкафу, все на месте, кроме медицинского чемоданчика. Не знаю уж чей он, но пришлось забрать. Не положено - при последней фразе мужчина пожал плечами и несколько виновато улыбнулся - Все ваши показатели находятся в пределах нормы, вы проспали около четырех часов. Если будут изменения в самочувствии, то сразу же меня вызывайте. Просто дверь откройте и дежурную сестру попросите, чтоб позвала. Если что-то понадобится, то составьте список и сестре отдайте, предоставим что сможем.
Еще раз улыбнувшись, теперь не виновато, но ободряюще, мол ,держитесь, все в норме будет, вышел из палаты.

Когда дверь за врачом закрылась, Инга, всё так же прикрываясь одеялом - а вдруг камеры установлены? - потянулась к тумбочке за аспирином. В обычное время она предпочла бы выпить горячего чаю и лечь спать, но сейчас головная боль была совсем некстати. Поэтому она, недолго думая, проглотила таблетку, запив минералкой (хоть и не любила её с детства, но больше пить было нечего). Предложила блистер соседке по палате. Медленно встала, опираясь на кровать, добралась до шкафа. Отыскала свои вещи, забрала одежду и вернулась на кровать, одеваться. Затем сразу же отправилась посмотреть, как там Олеся. Не стала будить, просто оглядела, всё ли в порядке. После направилась к двери, приоткрыла и выглянула в коридор.