Шанхай 1935 | ходы игроков | Ambassador Ballroom. 十・二三事变

При виде Лизы и заполнивших ее кабинет сотрудников у Беатрис как от сердца отлегло.
Даже как всегда недовольное лицо Наоми не могло испортить этой радости, сейчас девушка была счастлива видеть их всех.
Немного нервозно, но от этого не менее искренне Трис улыбнулась.
- Жива.
Возникла неловкая пауза. Что следовало сделать в такой ситуации - подойти и обнять Лиз или же остаться на месте? Певица сделала несколько шагов вперед и, прислонившись к стене справа от начальницы, робко улыбнулась той во второй раз.
Так хотелось задать уйму глупых, но важных вопросов - Как ты? Что произошло? Кто эти люди? Что нам делать теперь?
Но она молчала, опасаясь, что тогда придется и самой рассказать то, что случилось. А этого делать ей сейчас очень не хотелось.
Совершенно не к месту стало стыдно за свой вид - разорванное платье и растрепанные волосы, наверняка испорченный макияж совершенно не красили "приму" Амбассадор. Возле истекающих кровью людей это было совершенно неважно, но здесь, в кругу друзей, собранной Лизы и...Наоми, в атмосфере условной безопасности Трис резко озаботилась тем, какой впечатление может произвести.
Руки ее сами легли на волосы, пригладили выбившиеся пряди, скользнули к лицу, к платью...что она могла сделать в таких условиях?

Тай коротко кивнул, принимая к сведению сказанное Гольдфарбом. Похоже тот еще делок, впрочем каждый переживает стресс по-своему: кто-то визжит и писается от страха, а этого тянет на общение. Ну что же, почему бы и нет.
- По приглашению. - коротко ответил на заданный вопрос китаец. Актер посчитал само собой разумеющимся, что пригласили их в концерт-холл, а не на кухню.
Визитки у него с собой не было, поэтому отрекомендоваться пришлось на словах, тем более, что первым представился шанхайлэндер.
- Артист оперы Чао, - китаец немного подумал, и добавил, - Чао Тай.
Тай немного развернулся боком, чтоб не заслонять собой Джейн.
- Моя спутница, миссис Морган.
Имя и род деятельности Джейн, он умышленно не сказал, сочтя и эту информацию достаточной. Пусть она сама решит - нужно знать что-то сверх этого Гольдфарбу или нет.
Стрельбы у черного хода усиливалась, и надо полагать, что все двигалось к финальной развязке.

21:22

Джулия:

— Ли Сю! - крикнул лаовай-полицейский от двери, - Ты и так уже начал убивать невинных людей! Что тебе помешает убить еще двоих? Отпусти девушку, и я договорюсь насчет машины! Покажи мне, что тебе можно верить! Иначе как я могу вести переговоры? Ты делаешь шаг - я делаю шаг, и давай не будем заводить друг друга в тупик! И так уже... наломали дров... Решай! Я, кажется, не прошу невозможного. Но машину получишь только в обмен на нее.

— Сначала машины! Наши машины, они за углом стоят обе! Потом мы отпустим тех, кто не влезет, - крикнул Ли Сю.
— Правда отпустим? - тихо осведомился у Ли Сю бандит, держащий толстого японца.
— Да, - так же тихо ответил Ли Сю. - Но по моей команде.

Тем временем за спиной послышались шаги нескольких человек и резкий истеричный голос бандита с автоматом:
— Не подходи! Не подходи, блядь! Убью! Скажи! Скажи им!
Сразу же за этим совсем близко послышался женский голос, о чём-то взволнованно, громко и сбивчиво говоривший по-японски: похоже, что бандиты взяли себе новых заложников. Ей ответил мужской голос, с успокаивающей интонацией говоривший на том же языке. Судя по звуку, обладатель голоса стоял у двери в танцевальный зал.
— Шифу, мы взяли, взяли! - громко зашептал четвёртый бандит, которого Джулия ещё вообще не видела.
— Молодцы, - коротко ответил Ли Сю.

— Послушай, Ли Сю! - снова начал полицейский. - Так дела не делаются! Понимаю тебя, мне бы тоже хотелось "быстро с наваром и с понтом по шмарам" - лаовай блеснул знанием китайского блатного жаргона, - но ты тут заварил такую чертову кашу, сам понимаешь... Еще раз! Заложники в обмен на машину! Если ты их сейчас убьешь, меня, возможно, уволят, но это никак не поможет тебе выбраться отсюда, пойми! А в то, что ты их просто отпустишь, я верю слабо - вы и так перебили кучу народа. Что вам еще пара трупов!? Не упускай последний шанс. Я сейчас прикажу подготовить машину, но пока не увижу, что ты готов идти навстречу - извини, ничего не выйдет. И я бы на твоем месте соображал быстрее, приятель! Пока самураи не порезали вас всех на кусочки.

— Заложники в обмен на машины! - подтвердил Ли Сю. - Не машину, а машины, обе! Если я увижу наши машины перед входом, мы отпустим, - Ли Сю коротко оглянулся, - обеих женщин. Остальных отпустим, как отъедем на безопасное расстояние. Я клянусь, что не причиню им вреда без необходимости. И я клянусь, что убью их всех, если ты не дашь нам машины!

— Хорошо, обе машины, хорошо, - с успокаивающей интонацией заговорил полицейский. - Сейчас подгоним. Ключи в машинах?
— В машинах, - утвердительно ответил Ли Сю.
— Кстати, пока они там бегают... Слушай, я конечно, прочитаю потом в газетах, но... ты не объяснишь мне... зачем вы все это устроили? - видно, что полицейский пытался говорить как можно дружелюбнее. - Тут не банк, не ювелирный магазин... Зачем все это?
- Мы пришли убивать японцев! - ответил Ли Сю, по-ораторски повысив голос. - Коротышки не будут топтать нашу землю безнаказанно! Они убивали китайцев - теперь мы убиваем их! Зуб за зуб!

Толстый японский господин, стоявший рядом с Джулией, что-то взволнованно зашептал по-японски, и дама-японка, которую Джулия не видела, тут же снова громко заговорила на своём языке.
— Заткнись! Заткнись, я сказал! - прикрикнул на неё бандит.

Джулия хлопала глазами, пытаясь угадать, чем это для неё закончится.

Решительный, уверенный голос полицейского вселял надежду. Она начинала понемногу успокаиваться, перепуганное насмерть сердечко уже не так колотилось. А когда она услышала тихое "Да" террориста, она почти совсем воспряла духом.

Колени, правда, еще дрожали, но она уже более осмысленно вслушивалась в окружающее. "Да, да, - мысленно молила она. - Дайте им машины, пусть убираются прочь. Психи, идиоты, ненормальные! Они убивают японцев! Нашли место!"

В какой-то момент ей даже захотелось возмутиться, но это был всего лишь мимолетный порыв. Разумеется, она ничего не сказала, кто же будет спорить с террористом, когда дуло его пистолета давит тебе в затылок.

"Быстрее, быстрее, - торопила она полицейских, не замечая, как слёзы струятся из её перепуганных глаз. - Пока он не передумал, пока его палец случайно не спустил курок"

Никак не отреагировав на слова Чена, Дзиро специально напустил на себя маску сконцентрированности на текущей проблеме - выбраться живыми из этого бардака. Он верил, что журналист поймет.

Что же - по крайней мере их шансы на успех повышались с каждой минутой - вот уже в ставшем таким уютным коридоре обосновались "свои" люди с огнестрельным оружием, враждебные силы оказались ими заблокированы, да вдобавок подоспела полиция. По крайней мере деваться бандитам теперь некуда и переговоры неизбежны... хотя они могут и почувствовать себя припертыми к стенке. Со всеми вытекающими.

Долго раздумывать, однако, Дзиро не дали. Подбежал какой-то офицер, назвался(как некстати!) и спросил про пленного.

Абэ поклонился Ямаде и с легким придыханием произнес: "кочира-дэгодзаимасу"(пожалуйста, сюда), после чего не до конца разгибаясь раскрытой ладонью показал на дверь, в которую тот китаец в комбинезоне утащил избитого корейца.

Конечно, не представляться в ответ на представление себя собеседником было грубостью, но Дзиро сыграл на чрезвычайности ситуации и будто бы приниженном собственном статусе. Большой господин из Императорского Флота изволят спешить - так как смеет он, Абэ Дзиро, отнимать у господина Ямады драгоценное время? Извольте сюда, в эту дверку. Ведь дело офицера чрезвычайной важности!

21:23

Трис:

– Всё, я всем позвонила, кому надо. Можете теперь звонить сами, – глухо сказала Лиза, вышла из-за стола, подошла к окну, выходящему на Уху-роад, постояла какое-то время, вглядываясь в пейзаж тёмной улицы за окном, затем обернулась к Трис.
– Ну у тебя и вид, Трисси, - покачала головой Лиза. – Фотографам на глаза не попадайся в таком виде. А впрочем, реклама.
– Да уж, нам всем такую рекламу… - начала было секретарша Дженни, сидевшая на стуле у двери в «предбанник» кабинета.
– Замолчи, - резко оборвала её Лиза. – Замолчи, Сяоюнь, - повторила она спокойней по-китайски. – Извините, госпожа Хэ, - по-китайски же ответила Дженни-Сяоюнь.

Лиза снова отвернулась к стеклу, наблюдая за происходящим на улице. Тем временем к телефону подошла Наоми и принялась названивать какому-то Луису, уверяя, что с ней всё хорошо. Непонятно, зачем было сообщать о случившемся, ведь неведомый Луис всё равно никак не мог узнать о том, что только что произошло в «Амбассадоре», если только, конечно, не находился прямо сейчас перед зданием, – но тогда как бы он ответил на звонок? Судя по всему, он и не знал, и было даже забавно наблюдать за тем, как Наоми рассказывает своему новому папику о том, что тут случилось пять минут назад и почему за неё не стоит волноваться.

– О, полицейский, - без выражения сказала Лиза, указав пальцем куда-то на другую сторону улицы.
– Чёрный ход перекрыли, - заметил электрик Жуй Жуй, подошедший к стеклу и тоже принявшийся внимательно наблюдать за событиями.
– Пожалуй, - согласилась Лиза.
– Странно только, что не стреляют, - сказал Жуй Жуй.
– Да уж, - кивнула Лиза.

Тем временем из предбанника раздались смех и стоны Уоша, который пришёл вместе с Борисом.
– Живой? – коротко осведомилась Лиза, выглянув из кабинета.
– Ага, только, ногу, ногу прострелили! Ступню насквозь! Я-то думаю, какого чёрта так больно, а? – и Уош снова расхохотался, уже устало и больше по инерции, да и чтобы себя подбодрить, наверное.
– Разберётесь там сами? – устало спросила Лиза.
– Да разберёмся, конечно, - подтвердил Борис.
– Нет, ты иди вниз, ищи Джона По. Ищи Джона По! – приказала Лиза. – И веди его сюда. Весь биг-бэнд сюда веди! Понял? Позови Алекса сюда, он перебинтует!
– Так точно, мэм, - по-военному отрапортовал Борис.
– Выполняй, - в тон ему откликнулась Лиза и закрыла дверь, привалилась было к ней спиной, но тут же отошла к столу, около которого и встала, зачем-то взяв из аккуратной стопки бумаг на столе какую-то папку и перелистнув пару страниц.

Наоми тем временем закончила говорить и присела на край стола Лизы.
– Что, мисс Херингслэйк, конец «Амбассадору»? – с неясным выражением поинтересовалась Наоми у администратора. Лиза молча пожала плечами, положила папку на место и снова отошла к окну.

Чао Тай и Джейн:

Чао Тай о чём-то разговаривал с Гольдфарбом по-английски, Джейн и мистер Ли в разговор не вмешивались, а остальные обитатели кухни и вовсе не проявляли интереса к разговору на иностранном языке.



Так бы общались они и общались, но отворилась дверь кухни, и на пороге появился японский офицер.

- Простите за вмешательство, господа, - извинился он по-китайски. - Преступник здесь?
- Да, здесь! - поспешил ответить мистер Ли, указав на стол, под которым сидел кореец. Японец проследовал к столу, жестом скомандовал корейцу подниматься. Тот покорно вылез из-под стола, ухватился за край столешницы, японец рывком поднял его за руку.

- Простите меня, господа, за то, что не смогли в полной мере защитить вас от этого оборванца и его друзей, - сказал японец, следуя с корейцем из помещения.

Кореец обернулся и крикнул что-то Чао Таю по-корейски:



Японец сердито дёрнул его за рукав и вывел из помещения. Обитатели уютной кухни продолжили тем временем своё милое общение.




Дзиро:

В то время, пока Дзиро показывал капитану Ямаде путь в кухню, Джимми продолжил своё общение с музыкантами в гримёрке, подойдя к двери и заглянув туда.

– Да, господин По, всех уже, кажется, поймали, - заканчивал свою речь Джимми. – Но вы пока не вылезайте, сидите здесь, мало ли. Я её сам пойду поищу.

Распрощавшись тем самым с неизвестным господином По, Джимми обернулся к Дзиро.

– Господин Тяньчжун. Мне сейчас нужно будет кое-кого найти, вы меня извините, - и Джимми торопливо двинулся по коридору к засценному помещению.

В это время из кухни вышел капитан Ямада, крепко державший за плечо корейского террориста, – настолько японский офицер не опасался и, видимо, презирал этого корейца, что даже руки ему заломать не удосужился, просто вот так вот положил ладонь на плечо, крепко так, надёжно положил и повёл по коридору к своим товарищам-офицерам и полицейским.
– Как ты меня назвал?! – оживлённо общался с бандитами тем временем иностранец-полицейский. – А ну скажи ещё раз, я это слово на бумажке запишу!

Джулия:

- Ясно. Идею понял, - вполне серьезно, без всякой насмешки ответил полицейский. - Но скажи, тебе не кажется, что при таких целях держать в заложниках трех китайцев - как-то нелогично? Ты же вроде как их интересы защищаешь, а тут - пистолет к голове и прикрываться, как щитом. Самому-то нравится такой оборот?

Видимо, полицейский не до конца разобрался, кто был в заложниках – известно ведь, что для лаоваев все азиаты на одно лицо, ведь из четверых заложников японцев было как минимум двое, Джулия была китаянкой, а четвёртый заложник себя пока никак не проявил, и Джулия даже не знала, мужчиной он был или женщиной.

- Те, кого мы защищаем, на приёмы к японцам не ходят, - возразил Ли Сю.
- Ходят - не значит, что сотрудничают, а вы их подвергаете опасности. Впрочем, ладно, это-то дело твое - хотя мне на твоем месте было бы стыдно прикрываться своими соотечественниками. Но это дело твое. А теперь послушай меня. Вы нас сегодня заставили понервничать как следует... и ребят моих тоже. Не дай бог у кого из твоих заложников нервы сдадут или сознание потеряет - наши могут огонь открыть. Как насчет обменять двоих мужчин на меня? У меня нервы точно не сдадут, - усмешка, - не впервой, да и китайцы в меня точно стрелять не станут - если со мной что случится, за такое их уволят всех вместе. Спокойно доедем до перекрестка - и там меня высадишь. И тебе проще будет - не надо китайцами прикрываться. Для меня-то это работа, а они... просто не в то время не в том месте оказались.
- Не пойдёт, начальник, - усмехнулся Ли Сю в ответ. - Знаем мы такие номера.
- Не настаиваю. Но подумай хорошенько. Вам же нужно признание! Одно дело, если в газете напишут: "В заложники были взяты граждане Китая", и совсем другое "в плен народных мстителей, попал даже инспектор SMP, британский подданный, которому нападающие сохранили жизнь, так как он не был японцем". Улавливаешь разницу?
- Да что я, ваших газет не читал? – сардонически оскалился Ли Сю. - Всё равно наврут. Где машины?

21:25


Джулия:

— Будут тебе машины, погоди немного, – сказал полицейский. – Давай так - машины подъедут и встанут метрах в 20. Ты выпустишь женщин. Они как там, на ногах стоят? Тогда машины подъедут к самим ступеням и наши люди оттуда выйдут.
— Зачем метрах в двадцати? – поморщился бандит. – Давай сразу ко входу, и женщин отпускаю.
— Чтобы ты сразу к машинам не рванул, вместе с женщинами. Я не вчера родился.
— Я тоже не вчера, - сказал Ли Сю. - Ты хочешь, чтобы я под ваши стволы без заложницы вышел?
— Да, хочу, потому что если она упадет в обморок или просто споткнется, погибнут все. Два заложника у вас будут - и этого достаточно. Слишком много сегодня погибло, чтобы мы сегодня опять рисковали женщинами. Если боишься - обменяй их на меня до того, как машины подъедут. Тогда я прикажу чтобы подъезжали сразу к крыльцу.

Установилось напряженное молчание.

— Ладно, - сказал наконец Ли Сю. - Ко входу не обязательно. Подгони обе машины на дорогу напротив выхода и отведи своих бойцов в стороны, чтобы мы могли пройти. И мы отпустим женщин.

Полицейский, судя по всему, отдал какие-то распоряжения, потому что, как могла видеть Джулия сквозь пелену слёз, полицейские перед входом куда-то отошли, и машина, стоявшая перед входом, куда-то отъехала, и снова всё затихло на какое-то время, как тут вдруг бандит, стоявший слева от Ли Сю, державший толстяка-японца, резко обернулся налево, к двери, ведущей в лаунж, и закричал:

- Не вздумай! Без глупостей, понял?
- Что там? – тихо спросил его Ли Сю.
- Коп за дверью, - откликнулся бандит. – Обойти хотели.
- Осторожней, - только и сказал Ли Сю.

В этот момент с улицы послышался шум моторов: обернувшись, Джулия увидела, что перед дверьми на проезжей части останавливаются два чёрных легковых автомобиля, из них вылезают полицейские и, оставив двери открытыми, отбегают куда-то в сторону, за пределы видимости.

- Приехали, шифу, приехали! – радостно сказал бандит, державший толстяка.
- Вижу, - напряжённо откликнулся Ли Сю. – Вперёд. Осторожнее.

Бандит наклонился к уху Джулии.

- Сейчас отпустим, потерпи, - сказал он шёпотом. – Чуть-чуть осталось.

А потом подтолкнул её к выходу, не отпуская захвата и медленно следуя за ней, не отводя дула револьвера от затылка девушки.

Джулия дрожала, боясь лишний раз шевельнуться, хотя внутри у неё все кипело. Надежда, страх, возмущение, какая-то детская обида - всё это перемешивалось, выплескиваясь потоком слёз.

В какой-то момент она чуть было не сказала, что она китаянка, что ни на каких япошек она не работает, что журналистка, но губы дрожали, вышло только какое-то заикание. А тут еще Ли Сю обругал газеты, и девушка окончательно замолчала, проглотив даже то, что вертелось на языке. Только испуганно поглядывала по сторонам, вздрагивая от каждого слова и умоляя провидение, чтобы ... Ох, нет, не хочется даже думать, чтобы что...

И медленно, стараясь не споткнуться, брела в сторону машин, всё ещё боясь, что её всё-таки убьют. Или затащат в машину и... И что-нибудь ужасное сделают.

И хотя бандит успокоительно говорил ей, что вот-вот отпустит, револьвер у затылка напоминал, что смерть близка. И от этого ощущения прикосновения холодной беспощадной стали Чуньгэ едва не обвисала на руке, удерживавшей её за шею.

Только страх держал её на ногах - страх, что если она сейчас лишится чувств и упадет, эти психи могут выстрелить.

- Однако же, мне бы не хотелось, чтобы с вами что-то случилось... Сами видите, что происходит.

Дзиро не дал так просто сбросить себя со счетов, а невозмутимо зашагал рядом с журналистом. Лицо спокойное, в сторону Чена не смотрит.

Да, это может быть не его дело, но пока в здании стреляют - просто надеяться на лучшее недостаточно для уже его дела. А дела так не делаются.

21:30

Дзиро:

Джимми удивлённо присвистнул, увидев труп охранника, лежавший у стены засценного помещения с перерезанным горлом, и быстро двинулся на сцену. Дзиро последовал за ним. На маленькой сцене в беспорядке лежали инструменты, был повален и микрофон, а около него у самого края сцены лежало тело музыканта-европейца в очках с простреленной головой. Под ноги Дзиро почему-то попалась чья-то кожаная туфля. Оглянувшись со сцены в зал, Дзиро увидел, что здесь террористы порезвились действительно на славу: в середине танцевального пола лежало несколько тел, и ещё с десяток, накрытые простынями, лежали слева от сцены, рядом с тем местом, где сидел сам Дзиро. Японец машинально отметил, что тот столик, за которым сидел он, тоже перевёрнут, и, надо думать, не уйди он вовремя в бар, последствия для него и Чена могли бы стать самыми неприятными.

Рядом с телами стояли японские офицеры, уже убравшие оружие в ножны и сейчас о чём-то беседовавшие между собой. С пару десятков человек оставалось и у противоположной сцене стены, по обе стороны от выхода в вестибюль, а в самом выходе стояли несколько офицеров, за чем-то напряжённо наблюдающие. Проход в бар был свободен, но в самом баре, как мог судить Дзиро, всё ещё оставалось много народа.

Дзиро обернулся и увидел, что Джимми уже покинул сцену, вернувшись в засценное помещение. Проследовав за ним, Дзиро обнаружил журналиста, озадаченно рассматривающего кусок красной шёлковой ткани с тёмными разводами крови на нём, который он подобрал с пола. Джимми поднял взгляд на Дзиро и с волнением сказал:

и бегом припустил по коридору, уходящему от засценного помещения налево.

Оставшись без компании, Дзиро вернулся по коридору к знакомой двери кухни, откуда проследовал к углу, у которого стоял полицейский-иностранец с полицейским-китайцем, восемь человек японских офицеров и несчастный избитый кореец, которого сейчас японцы заставляли что-то кричать – видимо, уговаривать своего убежавшего товарища сдаться.

Увидев любопытствующего соотечественника, уже знакомый Дзиро капитан Ямада оторвался от увлекательного занятия и поспешил сообщить Дзиро, что в этом месте опасно находиться, и что ему лучше отойти хотя бы метров на двадцать отсюда, а лучше всего покинуть здание, если есть такая возможность. На расспросы Дзиро, что происходит за углом, капитан ответил, что у чёрного хода засели двое китайцев-террористов, к которым присоединился кореец, которого они поймать, к сожалению, не успели, но, судя по тому, что их крепко прижали и снаружи, и изнутри, деваться им некуда, и в самом коротком времени преступники сдадутся. Объяснив тактическую обстановку, капитан Ямада повторно выразил пожелание, чтобы господин Абэ (как, надо думать, Дзиро теперь уже и представился, не опасаясь лишних ушей) как можно скорее покинул опасную зону, и Дзиро ничего не оставалось, как последовать настойчивому указанию, пройдя тем же путём, каким он пробежал с Ченом, когда всё началось, в бар, а оттуда через окно, на улицу, в переулок, в котором сейчас толпилось не меньше сотни посетителей «Амбассадора», и прямо тут же подоспевшие врачи организовали пункт медицинской помощи раненым, а тяжёлых относили в расположенную совсем рядом больницу. В больницу Дзиро было не надо, и вообще дел больше у него никаких особенных тут не было, а значит, можно было возвращаться домой.

Триc:

Мрачная и напряжённая атмосфера установилась в кабинете мисс Херингслэйк: радоваться и вправду было нечему – Чарли и Трис принесли вести, что бандиты в зале перебили кучу народа, во что было сложно поверить, равно как сложно было поверить и в то, что Дэйва убили вместе с остальными, и охранников, господи, да сколько же охранников-то полегло! Трис сообщила, что видела убитых Юрия и Владимира, Жуй Жуй сказал, что у чёрного хода убили Андрея, Лиза заметила, что и Станиславу с Георгием, стоявшим в этот вечер у главного входа, должно быть, пришлось несладко, попытались вспомнить, где должны были быть остальные, в частности, Михаил, который должен был дежурить в зале, но которого ни Трис, ни Чарли, ни кто бы то ни было ещё не видел, и совсем было поникли, и Лиза тогда запретила всем говорить на эту тему. А больше говорить было не о чем, поэтому теперь все просто сидели понуро и ждали, пока что-то произойдёт – наверное, того, что сейчас в кабинет Лизы ворвутся бандиты и всех поубивают, можно было бы не бояться, особенно в присутствии Алекса, бинтующего в прихожей кабинета раненого Уоша, было не страшно, а просто глухо и беспросветно мрачно.

Вдруг дверь кабинета снова хлопнула, и на пороге появился тот, кого Трис ну уж совсем не ждала увидеть, – Джимми Чен собственной персоной, с разбитым носом, к которому он прижимал платок, и с отрезанным куском платья Трис в руке.

– Ну слава Богу! – воскликнул Джимми, увидев Трис живой и невредимой. – Я уж перепугался. Лиза, и ты тоже в порядке? Слава Богу. Ребята, нам всем крупно повезло.
– Что у тебя с носом, Джимми? – поинтересовалась Лиза, немного оживившись и даже улыбнувшись при виде приятеля (Джимми был старым знакомым Лизы, через которую, собственно, он с Трис и Эмили и познакомился). – Тоже террористы?
– Нет, не террористы, - сказал Джимми. – Сионисты. А ведь я даже не араб и не англичанин. Нет, вы представьте себе – на нас… нет, не так! на бальный зал в Китае нападают корейские! корейские террористы, чтобы убивать японцев! И при этом меня, – Джимми рассмеялся, согнувшись пополам, и из носа снова пошла остановившаяся было кровь, - меня, американского! американского китайца, бьёт какой-то – кто бы вы думали – еврей! Ребята, вы скажите, - Джимми поднял голову и обвёл взглядом не поддержавших его смехом присутствующих, - нет, правда, это идиотизм какой-то? – и снова расхохотался, хлопая ладонью по колену.
– Джимми, успокойся, - серьёзно сказала Лиза. – Сядь, хочешь, я воды налью?
– Давай, - сквозь смех выдавил Джимми и присел на указанный стул, запрокинув голову вверх, и, отсмеявшись, сказал уже спокойней: – Нет, правда, девочки, я очень рад, что вы обе живы.
– Если б все были живы, – вздохнула Лиза. – Вот неизвестно, что с Джоном По.
– С Джоном По? – опустил голову Джимми. – Да с ним нормально всё, я его видел. Они там всю заваруху просидели в гримёрке. Даже квасить, наверное, не прекращали, – Джимми снова хохотнул, но на новый приступ смеха его уже не хватило.
– Точно? – взволнованно спросила Лиза.
– Ну я чего, врать тебе буду? – сказал Джимми.

В этот самый момент до слуха присутствующих донеслись приглушённые выстрелы с другой стороны здания, от главного входа.

– Опять начали, – сказал Джимми. – Чёрт, мне туда, – и поднялся со стула.
– Ну уж нет, – сказала Лиза, с самым решительным видом вставая спиной к двери. – Тебя подстрелят, что прикажешь Эмили сказать?
– Скажи ей, что погиб героем, – попытался было сострить Джимми, а потом устало махнул рукой. – Тьфу, правда. Ну его к чёрту. Там же Джулия ещё.
– Кто такая Джулия? – поинтересовалась Лиза.
– Не ревнуй, - сказал Джимми.
– Ты много о себе возомнил, – фыркнула Лиза.
– Ну, если я тебе безразличен, то дай пройти. Правда, дай пройти! Слышишь, ну стрелять уже кончили! Я только вниз спущусь, проверю, что там да как, и назад сразу. Может, уже выходить можно. Нет, ну правда, ну не бить же тебя, чтобы ты от двери отошла.
– Я на всякий случай отойду, а то от тебя всего можно ждать, – сказала Лиза и освободила Джимми проход.
– Ты зря обо мне так думаешь, я не еврей, – сказал Джимми, открывая дверь. – У меня и подтверждение есть, хм, физиологического свойства.
– Эмили своё подтверждение покажешь, – усмехнулась Лиза уже вслед уходящему Джимми, присутствие которого, как было видно, хоть как-то подняло настроение совсем уже было впавшей в тоску администратору.

Джимми вернулся через пару минут и сообщил, что чёрный ход ещё перекрыт, но через главный уже выходят люди, и все присутствующие потянулись по лестнице вниз к выходу.

Чао Тай и Джейн


После ещё пары минут разговора с Гольдфарбом о всякой ерунде беседа угасла, и все обитатели уютной кухни разбрелись по углам в ожидании момента, когда наконец их кто-нибудь придёт спасать. Спасателей не было, равно как не было и особенной опасности – бандиты, прятавшиеся за углом коридора, ведущего к чёрному ходу, были надёжно блокированы, а из зала выстрелов более не доносилось.

Через несколько минут томительного ожидания Дэ Цю таки решил сделать вылазку (Гольдфарб на этот раз препятствовать не стал) и вернулся почти сразу же, сообщив, что люди выходят через окно бара, и что всем можно проследовать туда.

Никаких оснований не верить этому серьёзному и хмурому рабочему в комбинезоне ни у кого не было, и все обитатели кухни, включая и поваров, пошли вслед за Дэ Цю, который провёл их через подсобные помещения в бар, где сейчас толпился народ, вылезая наружу через разбитые высокие окна. Джейн, как женщине, да ещё и иностранке, дали право пройти к окнам без очереди, и Чао Тая тоже пропустили вместе с ней, и таким образом пара оказалась в переулке, где толпился народ и суетились врачи, перебинтовывающие раненых, в тот самый момент, когда с авеню Эдуарда VII началась стрельба: один за другим грохнули несколько выстрелов, послышались крики и звук отъезжающего мотора. Стоявшие в перекрёстке люди было подались прочь по переулку от авеню, но стрельба началась так же быстро, как и кончилась, и теперь ничего, в принципе, уже не держало Чао Тая и Джейн в «Амбассадоре» - разве что припаркованная на Эдуарда VII машина да пальто Джейн, оставшееся в гардеробе.

Когда после дня рождения делается уборка, то заметают с пола конфетти. Яркие, красивые кружочки, рассыпанные громкими выстрелами хлопушек, прибираются порядком уставшими от праздника хозяевами. Вместе с конфетти на совок попадают крошки, объедки, упавшие со стола, пробки и другой сопутствующий сор. Весьма похоже сейчас выглядели люди: буквально час назад еще нарядные, лощенные, расфуфыренные хозяева жизни. Но вот – судьба-злодейка махнула веником, и они уже растрепанные, перепуганные, утратившие все свое мнимое величие и самодовольство. Сбились в кучу, и ждут, что им дальше преподнесет небо. А пора бы уже разъезжаться по домам-хлопушкам, отлеживаться, приходить в себя, и ждать нового праздника. Или новой трагедии.
Тай крепко прижал к себе руку Джейн, и торопливо зашагал к своему автомобилю. Это было совсем не то дефиле, которое они показывали по приезду сюда. Желание побыстрее убраться отсюда, доставить Джейн в действительно безопасное место, подталкивало в спину, и актер едва сдерживался, чтоб не перейти на бег.
Уже усадив свою спутницу в Рено, Тай вспомнил о верхней одежде. Плащ Джейн, ну конечно. Можно было бы забрать его завтра, или даже позже, благо номерок, после недолгих поисков, обнаружился в кармане пиджака. Но Чао отчего-то представил себе всю эту волокиту, которая непременно возникнет с вмешательством полиции, ведь никто даже не подумал, пробегая мимо вешалок, что надо забрать вещи. А сейчас, пока есть возможность и никто не кинулся, можно вернуть плащ без особых препятствий.
- Я сейчас, – в который раз за вечер пообещал он Джейн, - Только плащ заберу, и сразу назад.
Тай быстро поцеловал ее в губы, и пока Джейн не начала возражать, хлопнул дверью, и припустил назад к "Амбассадору".

Маленький серый человек потрясенно шел по зданию Амбассадор Баллрум. Размах трагедии изумлением отражался на его аккуратном ухоженном лице - пулевые отметины тут и там, чужеродные кляксы крови, разломанные на щепки взрывами ручных гранат предметы интерьера. И тела, конечно же тела - абсолютно мертвые, неподвижные и ужасные. Охранник с перерезанным горлом - больше не поднимет никогда тревогу. Музыкант с прострелянной головой - не сыграет красивую мелодию. Накрытые простынями гости вечера - не видно даже образа, даже силуэта, а пропитавшиеся красным места все едино наводят на самые паршивые мысли...

Так выглядел Абэ Дзиро со стороны, маленький, словно скукожившийся в свете последних событий - финансовый консультант жалко и слегка заторможенно тянул шею, перемещаясь по залам и коридорам.

Распрощавшись со своим знакомым журналистом он сейчас ничем, должно быть, не отличался от всех прочих, кто пострадал от рук бандитов. О да, ему повезло остаться целым и невридимым, повезло не испытать на себе унизительное чувство бессилия, повезло не взять на себя вину за чужую смерть... Повезло так же, как и многим другим. Так маленький японец с мрачным задумчивым лицом слился с толпой, невпопад затеял пару разговоров, словно на автомате выслушал собеседников, смущенно покачал головой... и был таков. Пропал. Исчез. Как не было его на приеме в честь дня рождения генерал-майора Ёсидзуми.

...И только единицы тех, кто уже оправился от вечернего потрясения могли приметить до странного цепкий и холодный взгляд неприметного азиата, взгляд, одинаково деловито и сосредоточенно смотрящий что на трупы, что на выживших, одинаковый и во время перемещений, и во время на удивление точных расспросов окружающих. Взгляд, поймать который конкретно на себе не удавалось никому и в то же время непрерывно ощущавшийся затылком.

Впрочем, было ли в ночь столь масштабной террор-акции кому какое дело до чьих-то там взглядов? У Абэ Дзиро были все основания считать, что вряд ли.

Будучи представленной банкиру, Джейн лишь слегка кивнула и не принимала участия в дальнейшем разговоре, у нее не было ни сил, ни желания любезничать с незнакомцами, и она вздохнула с облегчением, когда им удалось, наконец, оказаться на улице, вне здания, от которого хотелось бежать. Но она не побежала, нет, она быстрым и широким – насколько позволяли юбка и каблуки – шагом пошла рядом с Таем по направлению к оставленному в стороне автомобилю. Сейчас, скоро они уедут прочь от этого злополучного места, и можно будет расслабиться, можно будет сорваться, можно будет упасть ему на грудь и разрыдаться, или открыть бутылку вина и успокоить нервы алкоголем, или забыться в дурманящем дыму, можно будет просто мысленно отодвинуть произошедшее в область прошлого и думать о нем, как о чем-то, случившимся не с ними, читая про последние события в газетах.
Мягкое кресло привычно приняло тело Джейн в свои кожаные объятия, Тай уже собрался было захлопнуть дверцу и обходить автомобиль, чтобы сесть на место водителя, как вдруг остановился, будто вспомнив о чем-то важном.
- Да к черту пальто, потом заберем, поехали лучше скорее, - отозвалась она в ответ на его объяснение, но он уже бежал обратно к зданию и мог просто не услышать ее слов. Быстрый поцелуй таял на губах.
Первым порывом было бежать за ним следом, остановить, вернуть – там же опасность, кровь, трупы, суматоха. Пальцы Джейн уже легли на рычажок, открывающий дверцу, когда она поняла бессмысленность своего стремления и откинулась на спинку кресла. Лучше просто подождать, можно завести машину, и тогда они тронутся с места, как только Тай вернется. Он уже подбегал к входу.
Ключей не было – ну конечно же, они у Тая. Тая тоже не было видно, он скрылся в нутре казавшегося зловещим и ощетинившегося осколками разбитых окон здания «Амбассадора». Она напряженно следила за дверью.
Секунды явственно отбивали ритм в венах на ее висках. Одна, две, пять…
Сколько времени нужно, чтобы пройти через холл, найти ее пальто и выйти обратно?
Десять…
Время предательски замедлилось, и Джейн вдруг стало страшно. Побелевшие пальцы сжимали ручку двери, глаза слезились от напряжения.
«Возвращайся. Ну, возвращайся же!» - чуть слышно шептала она, как молитву.

Китаец полицейский вошел в положение соотечественника, и вскоре Тай уже спешил назад со своей добычей в руках. Пару хлопков дверями, и вот плащ покоится на заднем сидении автомобиля, а сам хозяин Рено устроился на водительском.
По-звериному рыкнув,"Reinastella" тронулась с места. Вырулив на проезжую часть, машина понеслась по авеню Эдуарда VII, оставляя позади ужасы Амбассадора и бензиновый выхлоп.
- Надо же было пойти сюда именно сегодня! - Тай все еще злился на себя. Теперь, когда все казалось позади, скрученные в канат нервы давали слабину, и актер искал виноватых. Искал, но находил лишь себя. Снова и снова он возвращался мыслями в забитую людьми кухню концерт-холла, анализировал свои действия, и приходил к выводу, что сам он мало что сделал. Им просто повезло, что они с Джейн так легко отделались.
- У меня есть идея. Очень надеюсь, что на этот раз удачная. - Тай постарался улыбнуться. - Если дашь мне еще один шанс, дорогая, я спасу этот вечер.
Авто свернуло на юг, и разрезав французскую концессию, устремилось дальше. Теперь Рено двигался по гораздо менее освещенным улочкам. Свет фар выхватывал из темноты интерьеры ночного Шанхая. В приоткрытое окошко залетал свежий ветерок, обдавая лица осенней прохладой. Все явственнее ощущался запах воды, иногда с примесью рыбы, дизельного топлива, сырости, а иногда и чего-то еще, едва уловимого, запретного. Ни для кого не секрет, что именно по реке идет из города и в город огромный поток контрабанды. Об этом знают инспектора полиции, буддийские монахи, мальчишки-продавцы газет - все. Но сейчас это нисколько не интересовало Тая. Сейчас главное только Джейн, он сам, и грядущая ночь.
Машина плавно остановилась у одного из похожих друг на друга причалов.
- Кажется здесь.
Китаец поспешил выйти из авто, прихватив с собой так предусмотрительно спасенный из Амбассадора плащ Джейн. Наброшенный на почти обнаженные, мраморные плечи англичанки, он бережно укрыл девушку от прохлады ночного воздуха.

Джулия уже было почти успокоилась, но растоптанная лужа крови там, где она смотрела в дуло пистолета, снова заставила её затрястись от недавно пережитых волнений. Старательно отводя глаза от окровавленного платка, она осмотрела бегло зал. Судя по охране возле генеральского столика, виновник торжества погиб. Ужасное, страшное торжество.

Девушка подобрала свою сумочку, удивившись, что никто не польстился на неё в суматохе и присела на стул - немного отдышаться и привести себя в порядок. Чистый платочек, маленькая пудреница с зеркальцем и пуховкой и помада немного улучшили внешний вид Джулии, хотя совсем скрыть следы слёз, конечно, не удалось. Немного приободрившись, Чуньгэ решила набраться смелости и подойти к японским офицерам. Вряд ли её там ждёт тёплый приём, но она должна узнать, что стало с молодым лейтенантом.

- Господа, - обратилась она к группе военных, - Я прошу прощения, мне бы хотелось знать, как себя чувствует лейтенант Иноуэ Ичиро. Пожалуйста.

– Простите, мисс, - по-английски ответил Джулии один офицер. – Лейтенанта Иноуэ тут нет.

Один из офицеров обернулся к другому и спросил его что-то по-японски, упомянув фамилию лейтенанта. Другой недоумённо пожал плечами.
– Мисс, вы можете выйти вон туда в переулок, - офицер указал на проход в бар, - там работают медики. Если лейтенант пострадал, я думаю, вам нужно обратиться к ним.

Джулия направилась, куда показал офицер, пройдя сперва в пустой бар, через разбитые окна которого сейчас задувал ветер, затем в не менее пустой лаунж, на стене которого над мягкими креслами виднелась цепочка автоматных выстрелов, оттуда в вестибюль, где опять какой-то полицейский сидел на телефоне, на улицу, где толпились полисмены и подъехала ещё какая-то машина, из которой вышли трое лаоваев, двое мужчин и женщина, в штатском, но судя по виду и по тому, как они сразу направились к инспектору Ричи, оставшемуся здесь за главному после отъезда инспектора Рейнольдса, – полицейские. Джулия пролезла под жёлтой лентой и направилась в указанный переулок, где всё ещё оставались доктора, занимающиеся оказанием первой помощи уже немногим оставшимся посетителям «Амбассадора». Доктор объяснил Джулии, что списки раненых, умерших от ран и погибших обязательно будут составлены, но сейчас их ещё нет, а поэтому ей лучше обратиться в Лестерскую больницу (двести метров отсюда) завтра.

Наконец Джулия спросила о лейтенанте Иноуэ у стоявших в стороне японцев, офицеров и гражданских.
– Иноуэ Ичиро? – на плохом английском ответил один. – Простите, мисс, я видывал сам, он убили. Увезли уже на машина, – военный махнул рукой вглубь переулка, туда, где в нескольких сотнях метров отсюда возвышалось над трёхэтажной застройкой новое, три года назад построенное. семиэтажное здание больницы:

– Мне очень жаль, мисс, – сказал офицер. – Вы ему кто приходиться?

Джулия опустила голову:

- Я надеялась, что он выживет. Простите, господин офицер. Я ему никто, я никогда не видела его до сегодняшнего вечера. Но сегодня он спас мне жизнь, приняв на себя пулю, предназначавшуюся мне. Но тогда он был ещё жив и успел сказать мне своё имя, - из глаз девушки вновь закапали слёзы. Теперь она плакала не от страха и не пережитых волнений. Тихая чистая грусть струилась по её лицу. - Он точно погиб? вы уверены? Простите, господин офицер. Я бы хотела прийти на похороны и отдать последний долг благодарности смелому благородному воину, если можно.

Японец кивнул и достал записную книжку с карандашом:
— Я запишу ваш имя и телефон, чтобы мог сообщить? - обратился он к Джулии.
— Какой ужас, — по-английски сказал другой японец, в гражданском, финансово-банковского вида. — Сколько достойных людей погибло, — банкир сокрушённо покачал головой.