'Mass Effect: Collapse' | ходы игроков | - - [Den II] -

Выслушав батарианца, Джорам снова пожал плечами и что-то чуть слышно прошипел, когда левое предплечье отозвалось на движение легкой болью.
— Мы все всегда на чьей-нибудь "стороне". Даже если просто сами за себя. Такова наша работа, разве не так? Откровенно говоря, я верю в то, что говорил Мацуде. Мы — инструменты, дорогостоящие и эффективные. По-моему, это повод смотреть на жизнь проще, разве нет? Лично мне совершенно все равно, когда меня используют. — Слегка ухмыльнувшись, он посмотрел на Наиру, на мгновение поймав ее взгляд и чуть заметно подмигнув, дав понять что он ее слова услышал.
— И зачем волноваться о том, что еще не произошло? Разве мы можем что-то сделать прямо сейчас? Нет, конечно можем... Можно с боем прорваться на посадочную площадку, захватить аэрокар... Но зачем? Лично я бы занялся чем-то более приятным.

Замолчав, наемник снова взяв бокал, сделал небольшой глоток, смакуя напиток. Он верил, в то, что говорил. Он жил так всю свою жизнь — подчиняясь приказам, решая ставящиеся перед ним задачи и не загадывая на завтра. Нет, он мог и сам быть командиром, и жить своим умом, как говорят люди. Но зачем? Отвечать "Так точно, сэр!" куда проще.

- Конечно, мы можем что-то сделать прямо сейчас, - отозвалась Наира. - Но мне не нужно никуда бежать. Меня пока все устраивает, кроме странностей, о которых я уже говорила. ПОка что наниматель вполне учитывает мои цели и мои интересы, а потому я остаюсь - до тех пор, пока не случится чего-то значительного.

Цель у Наиры была одна - напоить свою месть кровью Синих. В одиночестве она бы не смогла залить пылающее жерло своей жажды. Эта команда и этот хозяин давали ей возможность мириться со своей болью, которую не заглушали никакие другие методы. Лишь так, убивая, она могла держать под контролем огонь своей ненависти. "Он никогда не угаснет полностью, - говорила ей древняя матриарх Лириума. - Он будет тлеть в тебе вечно, но это не страшно. Главное, чтобы он не стал единственным, чему ты посвятишь свою долгую жизнь. Старайся больше думать о других вещах, развлечениях, веселье, наслаждениях, о приключениях, радости, новых открытиях, о других людях - даже если тебе то кажется пустым и скучным. Не фокусируйся на своей мести. Ты справишься, ты сильная девочка, может быть, одна из лучших, кого я когда-либо встречала."

- Вы правы, Джорам, - сказала она вслух, вспомнив о том разговоре, - Надо заняться чем-то приятным. А что может быть приятней лёгкой беседы в хорошей компании после удачной охоты?

Она перевела взгляд на Обама - он не выглядел радостным и довольным. Уединившись у бара, он погрузился в какие-то свои мысли, которые, видимо, плавали на дне бокала с крепким напитком. Его глаза, безрадостное лицо, даже жест, которым он сжимал стакан с пойлом - все сочилось какой-то тоской. Наире было жаль его, но приставать к батарианцу с бестактными расспросами она сочла неприличным. В сущности, все они - их маленькая компания - еще довольно-таки далеки друг от друга.

Интересные ему достались партнеры. Со своими целями и интересами. Это было для Джорама немного странно. За все время, которое он провел в качестве "солдата удачи", турианец понял, что собственные цели и интересы у наемника — это как мозги и терпение у ворча. Может быть они и есть, но в приличном обществе об этом лучше не заговаривать. Засмеют.

Чуть заметно покачав головой, он забрал с подлокотника отставленный было бокал и подошел к большому панорамному окну во всю стену. За толщей армапласа бушевало море огней, бывшее Нос-Астрой. Крошечные светлячки аэрокаров, вспышки реклам, пронзающие небеса лучи прожекторов, голографическая иллюминация — ежесекундно меняющаяся картина жизни большого города. Сделав еще глоток, Джорам негромко обратился к азари:
— Наира, подойдите, пожалуйста, сюда.

Дождавшись ее, Актус несколько секунд молчал, продолжая рассматривать открывающуюся перед ним картину Нос-Астры.
— Люблю так смотреть на большие города. Ты видишь все с высоты, но сам остаешься невидимым для других. Это мне подходит. Наблюдать со стороны. — Негромко заговорил наемник. — Наира, вы упомянули ваши, хмм, цели и интересы. Что вы имели в виду? Мы теперь все в одной команде, так что... — прервавшись на полуслове, он негромко рассмеялся.
— Нет, все таки это не мой стиль. Извини. Просто мне показалось... Ты ведь не профессиональная наемница, ведь так? Обычно представители нашей, хмм, профессии, помалкивают о своих целях и интересах. У нас их нет. Либо ты работаешь за деньги, либо за идею. По мне так первое интересней. Но если ты не наемница, зачем ты здесь? И почему?

Ну что ж, теперь осталось выяснить, не попытается ли азари пробить им это стекло.

Наира не торопилась с ответом. Она смотрела в огромное окно, как на картину, на которой неторопливо разворачивалась ночная жизнь большого города во всём своём великолепии. Огни рекламы, сполохами рассекавшие тьму, мерцающий поток аэрокаров, мчащихся по воздушным магистралям. Симфония света, многоголосая и рассыпающаяся на тысячи, миллионы огней, за каждым и-за которых стояла чья-то маленькая судьба, невидимая отсюда. Потрясающее, завораживающее зрелище, восхитительная завеса, за которой таились пороки, грязь, кровь, деньги.

Не отрывая взгляда от окна, азари медленно сказала:

- Видите ли Джорам... видишь ли, - тут же поправилась она, уловив, что он перешел на более неформальную манеру общения, - Деньги действительно второстепенны для меня. хотя они, конечно, не будут лишними. Но деньги - это всего лишь средство. И я действительно не всегда была наёмницей. На самом деле это мой первый опыт работы такого рода. Я была охотницей довольно долго... по вашим меркам. Знаешь, что это такое? Если коротко - это армия убийц, прошедших специальную тренировку разума и тела. В охотницы отбирают дев с мощными биотическими способностями, готовых встать на путь воина. Это жестокий путь опасности, риска, боли и смерти, и азари идут по нему легкой походкой танцовщицы. Но настал момент, когда этот путь перестал меня вести, и мне пришлось сойти с него, - Наира задумчиво выводила пальцем на стекле узоры, отмечающие полеты аэрокаров. - Я сейчас не хочу говорить о причинах, может быть, когда-нибудь позже... так или иначе, я оказалась тут, и у меня такое ощущение, что наниматель знает о нас больше, чем написано в полицейском досье. По крайней мере, мои пожелания учтены целиком и полностью. Да, Джорам, цель есть, но она довольно расплывчата и сидит глубоко в душе. Возможно, эта цель недостижима, но работа здесь делает мою жизнь более-менее приемлемой. Возможно, работать ради денег веселее. Может быть, я когда-нибудь я оценю прелесть этого способа, - она слабо улыбнулась. - Со временем. Если меня научат.

Как у азари все же все сложно. Наверное, за века жизни просто отучаешься мыслить простыми категориями и радоваться чему-то незамысловатому. А может это результат того, что после множества лет разум начинает воспринимать мир по-иному, отчасти спасаясь от скуки, отчасти вбирая в себя огромный опыт и переосмысливая... Нет, все же такие материи — точно не его конек.

— Понимаю. — Универсальный ответ, подходящий в любой ситуации. Одно короткое слово, за которым может крыться что угодно. Коготь турианца скользнул по следу, оставленному пальцем Наиры — извилистая нить с мерцающим оранжево-красным шариком на конце, рассекающая лабиринт зданий. Наверное, какой-то лихач спешит не упустить ни одного ночного часа, когда можно отдохнуть от дневных дел и с головой погрузиться в огненный океан развлечений. — Значит, все-таки идея.

Неожиданно Джорам понял, что пытается понять возраст Наиры в пересчете на человеческие или турианские года. Нетривиальная задача. В этом плане у азари отношения со временем носили очень неформальный характер.
— Один совет. Хоть ты о нем и не просила. Не стоит позволять идее замещать реальную жизнь. Может быть, это прозвучит банально и глупо, но в жизни хватает таких вещей, ради которых стоит жить. — Повернувшись к Наире, Джорам попытался поймать ее взгляд. Всегда лучше понимаешь собеседника, смотря ему в глаза. — Надо быть проще. Иначе однажды это тебя раздавит.

Помолчав, он усмехнулся.
— Интересно, что бы сказала Джоконда, если бы услышала это. Из меня плохой наставник, а философ еще хуже.

Наира следила за тем, как коготь турианца с легким скрежетом повторял путь, проложенный её пальцем - и было в этом что-то сближающее. Как будто деликатное прикосновение, не переходящее границы личного пространства, не навязывающее, ничего не требующее. Паутинная нить понимания, трепещущая под дуновением легкого ветерка. Она встретилась глазами с Джорамом и уловила в них нечто вроде сочувствия. Не жалости, нет. Со-чувствия, совместного чувствования. Грубоватый бесшабашный наемник, наливающийся алкоголем и лихо рассыпающий не всегда понятные ей шутки был гораздо тоньше и глубже под своим хитиновым... ах, нет, металлическим экзоскелетом, чем это могло показаться на первый взгляд.

- Знаешь, Джорам, твой совет мудр и справедлив. Может быть ты удивишься, но нечто подобное я уже слышала, от матриарха азари, - произнесла Наира своим мелодичyым голосом. - Это правда, идея может раздавить, поглотить, растоптать. Она уже почти сделала это однажды. Но это пока сильнее меня. Однако я всё же могу с этим жить, и это уже достижение. А философ, между прочим, из тебя не такой уж и плохой, - Наира улыбнулась и повела новый узор по стеклу. - Когда тебе надоест стрелять за деньги, ты вполне можешь переключиться на советы и философию.

— Идея. Да, в этом плане мне проще. Наше общество куда более, хмм, сплоченно. Наверное так. Нас с детства учат, что твоя жизнь принадлежит не только тебе, но и обществу, Иерархии, Совету. Турианцы — прирожденные солдаты. Мы убиваем и умираем за Иерархию и Совет. — Голос Джорама изменился, стал более жестким, более... металлическим. — И каждому из нас с детства в голову вкладывают мысль, что никакая идея не может быть выше верности своим товарищам, подчиненным, командирам. Обычно у наших солдат плохо получается любить кого-то... персонально. Любить расу и государство в целом... проще. — Трехпалая ладонь легла на стекло, примерно в том месте, где по представлениям турианца, был небоскреб Олто. — Странно, наверное, слышать такое от наемника. Но это мне помогает. Иногда нужно найти что-то, что будет чем-то вроде... — Он на секунду замолчал, подбирая слово. — Опоры? Да, наверное так будет сказать правильнее.

Выпил он всего пару бокалов. Значит такой эффект, наверное, от нервного напряжения в сочетании со злостью, азартом, любопытством и старым синим палавенским. Философствующий наемник. Любимый типаж кучи писак, строгающих похожие один на другие боевики с претензией на глубокую психологию персонажей. Надо же, какие слова он еще помнит, спасибо кадетскому корпусу. Как там звали того человеческого автора, чья книга недавно ему попалась? Карпишин? Дрянное чтиво...
— Вряд ли у меня получится. Стрелять — это единственное, что я умею в жизни.

Помолчав, Актус усмехнулся и бросил быстрый взгляд на Наиру.
— Наши, хмм, товарищи, наверное уже "догадались" о чем мы разговариваем... Как не хочется их разочаровывать.

Слушать философию и патриотическую идеологию турианцев было непривычно. Несмотря на то, что их преданность государству была общеизвестна, равно как и надменность, вспыльчивость и неудержимость, они обычно неохотно делились своими мыслями на этот счет. Разве что в патетической речи, произнесенной над трупом обидчика. Откровенность Джорама была тем более высоко ценной, с учетом этих их особенностей характера. Да, наёмнику тоже надо на что-то опираться, чтобы не чувствовать себя пешкой, чтобы сохранять самоценность и достоинство.

Поймав его быстрый взгляд и усмешку, Наира усмехнулась в ответ:

- Ты полагаешь, наши коллеги уже сделали далеко идущие выводы? - она взглянула через плечо на компанию - каждый занимался своим делом, вернее по-своему убивал время. - А по-моему, они не обращают внимания, вряд ли их интересует наша болтовня... Разве что они могут заподозрить заговор. - Её глаза блеснули задором. - Или ты думаешь, что они ждут, что красотка-азари сейчас сорвёт с себя одежду и под всеобщее улюлюканье устроит эротический танец на столе? Ведь от азари обычно ждут именно этого?

— Вряд ли, но предложение мне нравится. — Вслед за Наирой, турианец посмотрел на остальных. — И да, отчасти ты права. Даже многие из тех, кто знает, на что способны коммандос азари, в первую очередь воспринимают вас как... — На мгновение замявшись, он все же продолжил. — Как танцовщиц. Это стало уже... Кажется, это называется "стереотип". Но я имел в виду, скорее, далеко идущие выводы. — Остановив взгляд на Джоконде, с ноткой некоторой задумчивости, договорил Джорам.

Нет, вроде поводов он не давал, но кто знает, чего можно ожидать от женщины, тем более от человеческой женщины. Покачав головой собственным мыслям, наемник допил вино и бросил последний взгляд на город.
— Ну что ж. Спасибо за откровенность. Можешь быть уверена, это все останется между нами. А сейчас, думаю, надо прекратить испытывать фантазию наших друзей. Если что, ты знаешь где меня найти. — Отсалютовав на турианский манер, Джорам вернулся к дивану и прихватив недопитую бутылку и жизнерадостно помахав рукой остальным, отправился к себе в комнату. Предстояло о многом подумать и многое проанализировать. Все же, не зря он прилетел на Илиум, ой не зря.

"Джоконда" с удовольствием пронаблюдала оскал Мацуды, который призван был сейчас изобразить торжествующую улыбку, но даже не шелохнулась помахать в ответ. Азари оказалась менее сдержанной, а казалось бы, эта ледяная статуя не должна была опускаться до ребяческих выходок с диваном.

Однако, статуя была разъярена не на шутку, и будучи по натуре таким же флегматиком, Моника понимала, что это, как говорится, неспроста. Ей хотя бы было полегче: Уайт не страдала ни гордыней, ни заносчивостью признанной грации, изящества и опасности всея Галактики.
Так, некоторое вполне пристойное количество фунтов с не самым завидным волосяным покровом, имеющие ловкие пальцы и меткий глаз, так что когда какая-то скудоумная японка пытается показать себя альфа-самцом, Моника пожимает плечами и наливает себе выпить. Главное, чтобы количество это не приближалось к количеству алкоголя, поглощаемому Джорамом.

- Я надеюсь, маленькая мисс Мацуда осознала угрозу своему существованию, - улыбнулась Моника. - Опасных Наиры и Джорама для нее должно быть вполне достаточно, я даже не собираюсь присоединять свой голос к коллективной угрозе, куда уж мне. Но когда плохие девочки шалят и подставляют своими шалостями других, их надо наказывать. А уж свинцом в голову или проломленным черепом, дело десятое. Уверена, наш работодатель примет меры. Или не примет, но услышит нас.

За окном шумел Иллиум, а в их комнате как будто застыло время. Любопытно, она всю жизнь меняет один металлический ящик, из которого ее, будто демона из табакерки выпускают пошалить, на другой. Где та свобода, за которой она гналась, уйдя из "Корсаров"? Где ее волшебное творчество, из-за которого она бросила Сесара? Можно ли назвать нынешний заработок честным даже в ее извращенном понимании? Десантироваться с корабля или из роскошного номера в небоскребе - невелика разница.

Краем уха Моника улавливала как всегда звуки: вот Актус, как обычно наклоняя голову к плечу, то выясняет про особенности биотического массажа, то чертит изящным пальцем увлеченно узоры вслед за азари, как мальчишка. Они представляли собой очень красивое зрелище: стройная женщина, округлости, изгибы, волны, вода, лед, смерч, и мужчина, как металлический голем , шагающий колосс, углы, сочленения, сила.
И на фоне этого какой-то осунувшийся батарианец, поглощающий свое пойло. "Джоконда" потрясла головой, поймала пристальный взгляд Актуса и решив, что партнер как всегда ее проверяет, подняла вверх большой палец. У нее появилось не посещавшее ее столько времени жжение в руках. Может быть, это хмель, может быть, стоило продырявить столько голов, чтобы Омега отпустила ее. Их стоило зарисовать, а ей отдохнуть, так что допив очередную порцию весьма неплохого чего-то алкогольного, она, кивнув собранию, отправилась в свою комнату.

Японка слушала, что говорили товарищи, время от времени комментируя их диалог мимикой и междометиями. Вносить собственные мысли не хотелось. Всё равно это расисты не будут слушать человека. Точно-точно. Другие расы сразу чувствуют, что вылезли из одной утробы, когда с ними говорит представитель кровожадных мягкокожих варваров, приносящих расам Цитадели только хаос и разруху и являющимся угрозой всему цивилизованному. А они ещё смеют Шепарда очернять, сволочи! Ах, Шепард! Хорошо, что к команде помимо Саи был ещё один человек. Это обнадёживало. Сая частенько задумывалась о том, что расовая солидарность - это дерьмо, и кинуть может даже человек, если он смердящий кусок дерьма, но в ситуации, когда окружающие ещё больше не похожи на тебя и в физическом, и в духовном плане, это чувство успокаивало. Хотя и было полной иллюзией. Японка подумала, что надо всё таки переступить через себя и попытаться навести хорошие отношения. Вышло спорно.
-Если кто не хочет пить в одиночестве, я в вашем распоряжении. - Прозвучали слова хмуро, но девушка очень старалась. Она надеялась, что не зря.

К утру на дверях ванной висела записка, прилепленная скотчем: