"1943" | ходы игроков | [CC] Wille und Sieg

Общее.

Конево, 0629

Позади остался ранний подъем под "кука-реку" назойливых петухов, большая кружка кофе без сахара и здоровенные порции хлеба, сдобренные чем-нибудь, чтоб было не так скучно. Потом - проверить снаряжение, оружие, боеприпасы, посадка на броню и тряска на разбитых дорогах вперемешку с клубами пыли, которая так и норовила забиться вглубь одежды, в воротник, чтоб шея скрипела, глаза, рот, уши. И всё под постоянные шуточки Айно Рауту - командира САУ. Это была мощная машина последней модификации, и русские боялись её как огня. Однако куда более они боялись другого зверя - "Тигра". На чье-то сожаление о том, дескать, не выдали нам "Тигра", Рауту отмахнулся шуткой, мол, этот-то танк точно не поместился бы в этом сраном поселке.
Поселение и впрямь было маленьким. И вымершим. Здесь, вроде бы, кто-то еще жил, но таковых видно не было. И где-то там, на том конце, должно быть, уже заявились русские, с которыми им вскоре предстояло схлестнуться.
- Ну и, куда же мы будем кидать трупы? Придется устроить кому-то вечное подселение, - подмигнул Рауту, махнув в сторону кладбища, которое было буквально нашпиговано надгробиями.
- Главное, чтоб не нас подселяли, - хмуро добавил он парой секунд спустя, и закурил от спички.
- Ганс, сукин ты сын, опять просрал мою зажигалку! - гаркнул он члену экипажа, исчезая в нутре машины.
Отряд встал, мысленно прокрутив в голове карты и теперь пытался соориентироватся.
- Пауль, есть вариант нам выбрать снайперскую позицию и оттуда стрелять по красной рухляди. Не сомневаюсь, что эти вчерашние трактористы решат взять поселок кавалерийским наскоком, - дружески поделился мыслями командир САУ, хоть и был званием выше Вестфаля.

Молчаливый Эрих спрыгнул с брони и уставился на командира. Привычное действие, если ты приехал на точку, а по вам еще не стреляют. У самого Эриха не было предрасположенности к командованию людьми. Может поэтому он до сих пор не получил никакого звания, сверх уже имевшегося, или же это было как-то связано с тем, что опытных командиров еще хватало, черт знает. Поговаривали, что у коммунистов звание можно было получить уже через неделю, так быстро у них дохли офицеры, хотя, может вранье, черт его знает.
Прикоснувшись к нательному кресту и произнеся молитву, Хоппе опять поймал себя на неком лицемерии, прося защиты у того, кто, по большей части, против насильственных смертей, а сам Эрих уже отправил на тот свет неплохую порцию мерзких атеистичных русских.
Сегодня их должно было прибавиться в полку, по крайней мере, солдаты СС сильно постараются, чтобы все, кто вошел в этот поселок, уже отсюда не вышли.

Едва группа верхом вкатилась в поселок, Пауль открыл планшет. Приложив компас, быстро сориентировался на местности.
- Отлично, камераден. Мы на месте. Пора приниматься за работу.
Соскочив с брони, повернулся к танкисту. Хитрый финн говорил дело.
- Отличная идея, Айно. Как тебе вон те кусты? – Вестфаль указал на заросли около церкви. – Встань поглубже. Раскатайте сеть, если есть. С этого места сможем контролировать перекресток. Практически до конца деревни. Если что, задним ходом во двор церкви.
Оглядевшись еще раз, Пауль ткнул пальцем в дом через дорогу.
- Парни, разворачивайте пулемет вон в том здании. Возьмите на прицел гараж и окрестности. Хопп, прикроешь их. Клаус, мы с тобой к сельсовету. Я на крышу, ты у крыльца. Надо оглядеться.
Перекинув автомат на грудь, Пауль пригнулся и рванул в сорону выбранной цели.

Хлопнув StuG ладонью по рубке, Клаус спрыгнул на землю и поудобнее перехватил автомат. Действительно, пора приниматься за работу. Пока Вестфаль сверялся с картой и раздавал приказы, Зейлер отошел на пару шагов от машины и вскинув МР к плечу, завертел головой, оглядываясь. Взгляд заскользил по пустым и слепым окнам домов, за которыми, возможно, был кто-то из местных. Хорошо бы чтобы они забились куда подальше и не высовывались наружу, тем более под огонь — нельзя сказать чтобы он питал к местным очень теплые чувства, но так всем будет проще, если никто не будет мельтешить на мушке. Поэтому он сейчас, прищурившись, и оглядывался, пересчитывая окна и двери стволом автомата.
— Понял, Herr Obersharfuehrer. Эрих, не зевай, а то замерзнешь. — Усмехнулся Клаус, поправляя трубу гранатомета за спиной. Быстро глянув на Вестфаля, он кивнул ему и чуть сгорбившись, бегом направился к крыльцу сельсовета.

Утро. Светает.
Подул на горячую кружку кофе, отхлебнул чуток. Обжег язык. Ругнулся. И снова отхлебнул. Задумался. Хорошо здесь. В смысле, было бы хорошо. Если бы не война. Хотя война и праведная. Правильная. Война за интересы. У каждого – свои. У кого-то стремление показать себя, как вот у этих парней, что сидят рядом и преспокойно балакают на немецком. Арийская раса. Гордость нации. На острие атаки.
А я финн. И горжусь этим. Хотя и в тайне. Нет у меня желания выкаблучиваться, сапоги лизать этим парням, что младше по возрасту, но старше по званию. Я не за этим в СС записался. Не за этим пришёл сюда, на русскую землю.
Я сюда пришёл кровь проливать. Мстить. Убивать, сжигать. Смывать кровью кровь, пока не ответят мне, чем они были виноваты. Пока не дадут ответ на последнем издыхании, я буду их спрашивать. Допрашивать. Мои интересы.
Они совпадают с интересами всей арийской расы. И это не может не радовать.

На марше. На броне. В руках пулемет. MG-42. Хороший, годный. Вот уже седьмую неделю я иду с ним в бой. И еще ни разу он не подводил меня. Косит русских, точный и мощный. И, кажется, я начинаю к нему привыкать. Привыкать к нему, к своей команде, к своему званию. К своей роли. К роли не столько пулеметчика, сколько жнеца.
Срезать, собирать. Каждого. Все они виноваты. Прокляты. Я их проклял. Их прокляла вся моя Родина, каждый. Не сойдет им с рук. Всех передавим, как клопов. А потом спляшем на костях.
- Есть развернуть пулемет, - подтвердил Юхо, подтягивая ремень и поглядывая в окна, на манер Клауса. И действительно, мертвые глазницы окон как будто наблюдали за отрядом. Финн пригляделся, но не увидел в кромешной тьме, что выглядывала из окна, ничего. Нет там снайпера. Нет стрелка. Гранатометчика нет. А если есть – он очень хорошо прячется. И очень разумно поступает, выгадывая момент.
Будем надеяться, что паранойя – всего лишь инстинкт, рефлекс, реакция на возможную опасность. На войне бывает.
- Рау! За мной, - и побежал.

- Есть, - голос Эриха слился с ответами остальных бойцов, которые сразу после приказа принялись его исполнять. Ну а как еще? Русские свиньи уже зашли в город, и, имея численное превосходство, постараются как можно быстрее продвинуться вглубь поселка. А мы подпустим их поближе, приманим на пулемет, обойдем с флангов, расстреляем, как только сможем.
Хоппе, дернулся, когда к нему обратился Клаус, но ответил, уже начиная бег в сторону здания:
- Да, в такой жаре замерзнешь, - как всегда не в попад. Война слегка угробила социальные навыки СС-манна, но это только на заданиях, на отдыхе он преображался.
Хоппе намеревался занять крайнюю комнату на верхнем этаже здания, оттуда будет отличный вид на прилегающие территории, так что красные твари будут как на ладони. Хорошо бы, они из танка не пальнули туда, но об этом потом.
Пока что - бежать к месту дислокации.

Здоровый сон, кофе и хлеб - что ещ нужно солдату? Не худшее начало дня, даже если помнить об уже привычных проверках всего только можно, о проклятой дороге, - Да что эти русские, из грязи свои дороги строят? - и о забытом Богом пустынном поселке, который по какой-то причине было необходимо удержать. Петер не хотел задумываться о том, зачем все это было нужно. Просто нужно и все тут, и размышлять толку нет. Те ребята наверху решили, что и как должно произойти - значит так тому и быть. Юноша иногда втайне радовался, что они есть. Что они принимают решения. Иногда не лучшие, факт, но они делают это. И несут за это ответственность, ответственность за десятки и сотни чужих жизней. Петер понимал, что не смог бы так и был рад, что некоторые вещи решают за него.
-Есть развернуть пулемет, - чуть отставая от пулеметчика, повторил он. Глянул на окна ближайших домов. И побежал вслед за Юхо.

Общее.

Отряд двинулся вперед, разбежавшись на перекрестке. Качнувшись, вслед за ними двинулся и танк, зарулив в кусты и там остановившись.

Эрих уверенно двинулся в сторону окна дома, и раза три ударил прикладом по основанию рамы, выбивая острые остатки стекол, после чего залез внутрь, и, кратко оглядевшись, взвалил винтовку на ту же раму, удобно оперевшись. Он оказался в малюсенькой комнате, пыльной и грязной, само собой, давно покинутой. Вынесли абсолютно всё, так что Хоппе окружали одни лишь голые стены. Позиция была неплохой: северное окно, через которое он и залез, выходило в сторону дороги, другое, в боковой стене, в сторону сельсовета, к которому уже подбегали Клаус и Пауль.

Петер и Юхо оставили позади себя Эриха, который решил проникнуть в дом через окно, и командира с Клаусом, которые перебегали дорогу, торопившись в сторону сельсовета. Когда парочка вошла внутрь, то обнаружила, что находится в узеньком коридоре, в котором двое челочек разойдутся с трудом. Почти что сразу перед ними находилась лестница на второй этаж, такая же узкая, как и коридор. Слева и справа виднелся, собственно, коридор, по бокам которого располагались дверцы, ведущие в крошечные комнаты. Завернув в левый коридор, двойка добежала до его конца, Рау вынес ногой дверь, которая оказалась незапертой, и они оба ввалились в комнату, в которой находилась старенькая деревянная кровать без матраса, да покосившийся шкаф. Справа от шкафа, на той же стороне, находилось окно. Юхо, подняв пулемет, счистил осколки стекла его стволом и укрепил его в оконной раме. Пока финн разбирался с позицией, Петер осмотрел улицу через южное окно, но ничего кроме домов, заборов да угадывавшихся за ним огородов, не увидел. Талвела также ничего интересного не обнаружил. Разве что клочки полумертвой травы на пыльной почве.

Вестфаль ворвался внутрь сельсовета, оставив позади себя Клауса, который занял позицию на крыльце, под тенью козырька, которая выгодно скрывала его с учетом чистого неба и работающего на полную катушку солнца, так что теперь его было не так-то и просто разглядеть, да еще и с учетом камуфляжа темных тонов...
Наконец, командир отряда без всяких приключений достиг крыши здания и залег там с биноклем. Во-первых, он сразу же заметил вражеского солдата с ППШ и биноклем в руках на крыше коровника, который смотрел куда-то левее относительно Пауля, кажется, осматривая перекресток. Левее самого коровника поднимались характерные клубы пыли, что могло означать только одно. Одна машина столько не поднимет, стало быть, их было две или больше, но сколько точно - не понять, так как, пусть у Вестфаля и было преимущество в высоте, но трехэтажные дома напротив мешали узнать, что находится на нижних ярусах пространства.

Финский пулеметчик ворвался в дом, окинув взором всё, что могло показаться странным. Странным казалось всё, кроме того, что в здании никого не было, - а если кто-то и был, то он очень хорошо скрывался и выжидал. Странная пустота. Странная тишина. Странная мрачность. Пыль была не странной, потому что её было слишком много – она, скорее, была назойливой. Покинутая деревня была брошена давно. И вынесли из неё всё, что можно было вынести, не оставив врагу. Сдавленно кашлянув в кулак, Юхо рванул вперед по коридору, в уме сверяясь с указаниями обершарфюрера. Собственно, занять позицию было не трудно – вломившись в комнату в южной части здания, финн сразу же принялся выбивать куски стекол из оконной рамы стволом пулемёта, то и дело поглядывая по сторонам, как бы невзначай уже выискивая цель.
Целей не было.
Но было странное ощущение. Предвкушение. Вообще, должен был появиться страх. Боязнь за свою жизнь, ведь на войне без инстинкта самосохранения никак. Но финн не боялся. По крайней мере, сейчас. Добил куски стекол. Расправил ножки пулеметной сошки. Шмыгнул носом тихо. Посмотрел на Петера. Молодой, горячий арийский паренёк. Что тут забыл, в этой грязной, обросшей мхом России? Долг родине отдавать пришёл? Мстить, как я?
Улыбнулся.
- Готов? – сказал негромко, потирая руки. Начал приводить свою машинку в готовый боевой вид – сбросил с плеча пулеметную ленту. Позвякивая патронами, снарядил ею добротный MG-42. Хлопнул по затвору, лязгнула автоматика. Снял с предохранителя, зажав кнопку на рукоятке. Щелкнуло что-то. Готов.
Да. Будет славная бойня. А если не будет, и русские не появятся – будет очень уж паршиво. Ведь нельзя показать ребёнку конфетку – а затем грубо отнять. Ребёнок может огорчиться.
Затаить обиду. Нехорошо это. Ой как нехорошо.
Выглянул в окно, внимательно осматривая окрестности. Неужели не явятся?

Бегом, бегом, бегом. Дверь, коридор, лестница, опять дверь, выбить ногой, занять комнату. И при этом - не заметить ни следа того, что здесь есть люди.
"Были - да, а теперь нет. Может, оно и к лучшему... Мерзко это, когда приходится убивать таких... Даже если и случайно. Особенно, если случайно."
Выглянуть в окно, пока Юхо разбирается со своей любимой игрушкой, убедиться, что и в самом деле никого нет. Дома и заборы только. Впрочем, конечно, кто знает, что там дальше, за этими заборами?
Голос финна из-за спины. Готов? Как будто тут можно быть готовым. Мало ли, что эти русские могут придумать... Тем не менее, петер предполагал, что будет не готов только к одному случаю - если они вообще не появятся здесь.
-Готов, - юноша кивнул. Теперь остается ждать. И внимательно поглядывать по сторонам.