Солнце улыбалось по-праздничному тепло и ярко. Оно поднялось над горизонтом, зарывая свои блики в снежный пепел горной гряды. Высокие и корявые стволы вековых деревьев разрезали мир решеткой. Об их темную кору, полную муравьев, разбивался ветер, каждый раз беря разбег и пытаясь пробить брешь.
Глупый.
Деревья сильнее.Хрустел под ногами асфальт. Залитый яичным, солнечным желтком, он ярко блестел в глаза ровной, идеально-гладкой поверхностью.
Впереди на дороге сидел ворон. Большой, жирный и явно уже старый. Иссиня-черные перья облезли в некоторых местах. Клюв был слегка обломлен. Он смотрел на приближающегося человека с укором, будто тот был виноват во всех его птичьих бедах. Когда же Перек поравнялся с ним – ворон взлетел, громко каркнув на прощание.
В темно-зеленой листве прострекотала кукушка. А вслед за ней пропела какая-то шальная цикада, забывшая, что утром ей надо спать.
Тут было хорошо и спокойно, на этой дороге. Куда она ведет Пати не знал, да ему и не нужно было. Ноги вели сами, чувствуя алый, яркий свет. Чувствуя зов той единственной, кого он любил.
Прямо на обочине лежал брошенный цветок. Лилия. Белоснежная, прекрасная. Странно было видеть ее здесь – ведь по близости эти цветы не росли. Ее стебель уже присох, а вот сами лепестки еще боролись за жизнь, протягивая белые крылышки к голубому, лазуритовому небу.
Внутри вздохнула пустота.
Она печалилась.
Она ждала.Асфальт уже давно сменился на огромную тропинку, по которой свободно могла проехать машина. Перек шел, часто останавливаясь в тени и разглядывая в лесном покрове то, что видел только он.
В конце концов, Пати вышел к холму, на котором стоял замок. Древний, уже разбитый временем. В его стенах гулял ветер. И вокруг не было ни одной живой души.
Хотя нет, одну душу он, все же, чувствовал.
Она таилась там, внутри. В переходах замка. Она кричала и плакала.
Ей было страшно. 