[Screamers] Точка невозвращения | ходы игроков | - - - Пепел

Уровень 3. Блок B."Топка"
Местное время: 19:00

Сердце отопительной системы всей "Столовой Горы". Изначально сам бункер "Столовая Гора" разрабатывался как многофункциональное автономное промышленное предприятие при корпорации Вейланд-Ютани. Тут предполагалось сразу совместить всю цепь производства - добыча и обработка руд, получение из них металлов, обработка металлов, и немедленное производство различных изделий. Причём, всё это должно было функционировать под землёй. Но проект закрыли, финансирование прекратилось и всё бросили недостроенным прямо под землёй. Это уже при приходе "Алкоа" к власти, строительство "Столовой Горы" было продолжено, но уже как опорной базы для колониальной милиции. Но на уровне 3, и особенно в Блоке B, не смотря на многочисленные переделки и капитальные ремонты, которые он пережил за почти семьдесят лет эксплуатации, старое индустриальное прошлое ещё чувствуется...

Стойкий запах стали. Пестрящие рыжими и жёлтыми тонами протёршейся краски стальные конструкции. Многочисленные трубы, висящие у стен провода. Массивные двери, напоминающие двери на древних кораблях или подводных лодках, только больше в несколько раз.

Просторное помещение, широкие стены. Мрак. Растущие из него, и теряющиеся же в нём четыре цилиндра отопительных процессора, или просто - "котлы". И своего рода помост между этими четырьмя котлами, со всех сторон, кроме одной, также окружённый бездной. По краям - только стены, клёпаные стальные листы, изредка встречающиеся в них вентиляционные решётки. Тёплый воздух. Впереди, в одной из стен, был кажущийся совсем небольшим квадратный проём в некий коридор, внутри которого яростно бился огонь. И, прямо по воздуху к проёму в этот коридор от платформы шли два магнитных рельса. На платформе, у их конца, стояла квадратная повозка.

Последняя дорога для солдата Коалиции. Путь, с которого уже нет возврата. И сейчас на небольшой и чёрной от пламени и пепла повозке - два гроба. Накрытые звёздно-полосатым флагом Объединённых Америк и красным полотном флага Союза Прогрессивных Народов соответственно.

На ровной стальной глади платформы собралась целая толпа народу. Отряду "Т" удостоилось место почти в самых первых рядах, перед трибуной с микрофонами, за которой устроился Дешавель. Сбоку от того стояли на Пилкинс и бородатый капеллан Койтер.
Явились все. И Кобус, устроивший бедному худощавому парню со странной кличкой "Опасный" миниатюрный холокост, немного избив его за испорченные койки и вообще полностью промокший интерьер. Фил спокойно поделился чистым комплектом постельного белья - благо, одна из коек всё равно пустовала, и остаток времени был проведён в относительном спокойствии у него в казарме. Пока Опасный, вооружённый обычным феном, тщетно пытался высушить простыни и наволочки в казарме ван Клеефа.
И Асами с Роем, устроившие небольшой сеанс шопинга в Столовой Горе. Явился и Саммерс, всё свободное время проведший за отдыхом в поскрипывающей койке. И Менахем, занимавшийся делами повышенной секретности, результатом которых стало возвращение одной фамильной драгоценности и одно спасённое от побоев лейтенанта тело. Явились и Коэн, Эрик, Герт, и даже Сандер, "регенерационную камеру" с которым пришлось катить троим бойцам по всему бункеру. Герт, пытавшийся не так давно дозвонится до занятого Дешавеля, только лишь рассказал ему о ситуации вкратце по интеркому, на что получил ответ в духе "мы всё знаем, всё под контролем". И пользовался "Ферзь" костылём. Сандеру же было неудобнее всех. Одна из линз в дыхательной маске, конечно, была со встроенным дисплеем. Монохромным. И качество обзора отвратительное. Но в сумме с возможностью кое-какого естественного наблюдения - уже лучше.
Было и новое лицо, стоящее почему-то с самого краю от Отряда Т, но тем не менее - рядом. Темнокожий парень. Непонятный какой-то.

Помимо Отряда Т, присутсвовало ещё около, наверное, сорока-пятидесяти человек. Среди них были и знакомые лица - пришли проводить Чехова в последний путь и просто разные офицеры, так и бойцы из 14 ой роты. Был и Капитан Уоллес, при берете и парадной форме. Рой и Асами, кажется, увидали где-то в толпе и Мифуне. Внутри "Топки", помимо рёва дьявольского пламени где-то далеко, стоял ропот от многих десятков голосов, что-то активно обсуждающих.

И Дешавель, стоявший за трибуной напротив почти пятидесяти человек, начал. Голос, усиленный динамиками, принялся разносится по округе.

- Джентельмены, и леди тоже. Сегодня мы собрались в этом месте, чтобы отправить в последний путь хорошего человека, талантливого командира и верного присяге бойца - Ивана "Медведя" Чехова. Я...

Дешавель, выждав паузу и, прокашлявшись в кулак, дождался пока голоса стихнут. Глянул на поверхность кафедры, вглядываясь в текст своей речи. Поглядев пару секунд, вновь поднял глаза к собравшимся.

- Обычно у солдата нет могилы или надгробия. В давние времена могилой была винтовка, воткнутая в песок, - Дешавель сделал жест кулаком, будто бы самолично воткнул в землю что-то острое, - или наспех сколоченный деревянный крест, с надетым на неё каской. Спустя века, человечество покорило звёзды, и успело построить и погубить цивилизацию на LV301. Но но ничего толком не поменялось.

Приостановился, глянув на Пилкинса сбоку. Тот, глянув на Полковника в ответ, виновато забегал глазами по округе.

- Но это не просто ещё одна смерть солдата на войне. Это... нечто большее. Знаете ведь. История сохранила имя первого убитого на Гражданской Войне LV301. Им стала семнадцатилетняя девочка, Анна Ковальски, вместе со своей младшей сестрой нёсшая транспарант на марше протеста рабочих в Мартин-Сити. Во время разгона демонстрации, она, спасая свою сестру, отказалась последовать в участок для задержания, и сотрудники службы безопасности корпорации "Алкоа", избив её дубинками, насильно погрузили в свой транспорт, вместе с другими арестованными. До участка она доехала уже мёртвой. Много воды... и крови утекло с тех пор.

Вновь чуть согнулся, вглядываясь в текст.

- Спустя все эти годы, сегодня в боях за Роадвилль мы потеряли около сорока человек из состава 14ой роты 328го пехотного полка 82ой Воздушно-Десантной дивизии Армии США, весь отряд капитана Уоллеса, и такого талантливого командира, как Чехов. Я не могу сказать, что это был тяжелейший бой. Не могу сказать, что потери, которые мы понесли, превышают все остальные. Но наш противник. Истощённая войной не меньше, а может и больше, корпорация "АЛКОА", поджав хвост, связалась с генералом Сакамото из штаба. Сразу после боя. И предложила начать мирные переговоры. Сам факт того, что люди буквально пожертвовали жизнями ради окончания войны - заслуживает уважения.

Стоявший сбоку Пилкинс внезапно обернулся, и буркнул что-то назад. Среди стоявших по стойке "смирно" солдат в парадной форме, построенных в две шеренги за их спинами, крайний аккуратно кивнул головой. Полковник продолжал.

- И я хочу пообещать вам одно. Я не могу общать невозможного, мира во всём мире или конца всем войнам. Наоборот. Пока человечество будет существовать, оно всегда будет воевать. Не знаю, может быть, когда-нибудь оно будет воевать с инопланетными цивилизациями, если они всё же существуют. И войны и смерть будут всегда. Но я могу пообещать вам всем. Людям Столовой Горы. Всем тем, кто слушает нас на волнах радиостанции "Голос ICC". Мастер-сержант Джеральд Диллон и капитан Иван Чехов, бывший командир отряда "Т" - последние погибшие солдаты в этой войне. На LV301.

Полковник, стоя у трибуны, повернулся к публике спиной. То же сделал и Пилкинс, мигом гаркнувший солдатам у повозки.

- СМИИИРРНО!

Те вытянулись буквально струнками с первыми звуками этого голоса. Вычищенная до блеска форма, идеально прямые стрелки на брюках, гладко выбритые лица.

- К отпррравке тел, пррриступай!

Крайний справа, что уже кивал Пилкинсу не так давно, отчеканивая каждый шаг, зашагал в сторону. К массивной кнопочной панели, стоящей сбоку, у одного из "Котлов". Встал у неё, положив руку на крупный рубильник. Каппелан Койтер, обойдя строй солдат, остался. Встал около гробов, пробубнив слова молитвы - микрофона у него не было, и никто почти ничего не слышал. Полторы минуты спустя, священник замолчал. Отошёл от них на несколько шагов.

- Головные убоооры - снять!!

В сию же секунду, стоявшие у гробов бойцы стянули с себя чуть тёмные, красноватые береты с какими-то нашивками. Дешавель медленным движением руки стянул с себя фуражку. То же сделал и давший команду Пилкинс спустя пару секунд.

Резкий стук. Гул мотора. И повозка с двумя деревянными гробами. Уже без флагов, предварительно стянутых. Два человека, отправившихся в полыхающую и ревущую бездну пламени. Минуты проходят. Медленно двигаясь, тележка скрывается в затянутом пламенем коридоре. Секунды, десятки секунд проходят, давая понять, что ничего уже не изменится.

Тишина. Рёв пламени. Тихо сопит кто-то в толпе.

Место, в котором здесь хоронили погибших, подавляло. Несмотря на то, что потолок терялся в темноте далеко наверху, Рой очень явственно ощущал как его плечи пригибало к земле, словно на него взвалили огромный груз. Нет, чего-то подобного он ожидал — замкнутое общество, находящееся в таких условиях, не может позволить себе тратить лишнее пространство и ресурсы на мертвых. Наоборот, мертвые должны тратить свои ресурсы на живых... Поймав себя на том, что он опять начал думать словами того профессора-социо-черт-помнит-кого-там, Бёрн заскрипел зубами и на секунду закрыл глаза. Лучше от этого не стало — рёв пламени, гул системы вентиляции и еле слышные, ощущаемые на самой границе слуха шепот и дыхание старых стен лезли в уши и начали царапать своими маленькими, но острыми коготками, мозг. В голову полезли воспоминания о Джейн и Вайте. Если перед смертью перед глазами пробегает вся жизнь, то думая о мертвых, поневоле вспоминаешь ее моменты, связанные с ними. Так недолго и с ума сойти, однако.

Глаза Роя наблюдали за местным священником. Явно армейский капеллан. Забавно... Армия позаботится о тебе во всем, даже в смерти. Наверное так и надо. Только к этому помещению подошел бы не капеллан, а, наверное, сатанист.

Погибших он, считай, не знал. Думать о Хоул и Вайте как о мертвых Бёрн тоже пока себе запретил. Так будет проще. Может это трусость и слабость, но так будет проще. Что ему еще оставалось? Смотреть в огонь, только и всего. Хотя нет. Покосившись на Асами, он осторожно обнял ее за плечи и прижал к себе, надеясь что девушка поймет что он рядом. Все же Чехов что-то для нее значил. Наверное.

Что-то изменилось, когда тело капитана Чехова отправилось в огонь. Асами не то, чтобы почувствовала грусть - за время, проведённое на LV301, она научилась мириться с мыслью, что на войне людей убивают. Японка задумалась о том, что теперь она second in comand в Отряде Т, которому поручена миссия невероятной важности, и до девушки дошло осознание, что LV301 совсем скоро перестанет быть полем боя и время, которое японка провела здесь, закончится. Конечно, она понимала, что задание - не более чем красивая точка в войне, которую уже давно выиграла Америка или Объединенные Америки - как угодно, а точнее - корпорация Вейланд-Ютани. То, что и должно было случиться. Но для Асами это задание имело особое значение. Победить. И вернуться в тот мир, который она покинула давным давно. Девушке казалось, что слишком давно, будто всё это когда-то происходило с другим человеком. А ведь в сущности так оно и было. Там была другая Асами, старая её версия. Девушку беспокоило совсем не то, что её могут убить, а что она может столкнуться со старой версией себя, когда покинет колонию, и Асами понимала, что совершенно не знает, что ей нужно будет делать в такой ситуации. Мир, живущий в мире, казался таким чужим. Но японка всё равно хотела на него поглядеть. Рой обнял её за плечи, а младший лейтенант задумалась о том, что где-то ещё должны вестись войны.

Здесь уже приходилось быть не раз, в краю металла и ненасытного жара. В который отправилось слишком, слишком много людей. Даже знакомых. Теперь черед капитана - того самого Капитана, за которым Мени был готов лезть в огонь и воду. Собравшего Отряд, в котором и технику нашлось место - Мен считал это чем-то вроде воздаяния себе по достоинствам после ничем не заслуженного вылета из военной академии. Ах да, не заслуженного ничем, кроме подслушенной остроты по поводу фамилии жениха комиссара (ведь Бройеров среди евреев пруд пруди), и собственной фамилии, пережившей не одну трансформацию. В одном только двадцатом веке были Идельстамы, Эдели, Айды, и даже Аделины (ведь прапрапра...предок Мени происходил из необъятной мумэ Рэйзл*, и воевал против нацистов, а его сын репатриировался и прошел все арабо-израильские конфликты того времени). Траурные события своим тяжеловесным церемониализмом всегда навевели на Менахема исторические воспоминания. Что-то побуждало еще раз перебрать все известные факты, формирующие базу для не много не мало мировоззрения, рассортировать их, и оставить пылиться до следующего раза. От горя вообще лучше всего помогает труд, монотонный, и, возможно, не очень осмысленный. Как перебор и так безукоризненно работающего оружия, которое ты проверял на днях. Хотя, сегодня довелось покопаться с новыми образцами. Так и в этих копаниях - тоже добавляется новое и вспоминается старое. Тем более, что прошлое забывать нельзя. Мировая (а сейчас - и вовсе вселенская) история - это фуфло, по большому счету, если уж начистоту. Кто ее только не насиловал в угоду очередному режиму, тенденции свежей, или еще чему. А вот история тебя самого, и твоих предков - другое. Да и про близких в том или ином смысле людей надо помнить все. Чехова больше нет. Люди снимают головные уборы. А у Мени и нет его - не в "горшке" же приходить на похороны. Близкие, дальние люди - все снимают. А Рой обнял Асами. Неудивительно. Еще в дороге Менахем задумывался, не перенесли ли они свое знакомство на более высокий, или низкий, как смотреть, уровень. Скорее всего да. Японцы вообще любят, когда их американцы ебут. Ну и последним это тоже по душе. Наверное, мирно где-нибудь провели время, младший лейтенант одела кошачьи ушки, и мило пищала в его объятиях. Куда уж без ушек. Начитавшийся журналов, да и, чего уж греха таить, обсмотревшийся фильмов Мени свято верил, что перед близостью японцы одевают эти свои кошачьи ушки. Возможно это как-то связано с их непонятной религией, а может - с преклонением перед кошачьей грацией. Весело и грустно сразу - думать о таком. Да еще и на похоронах. Гробы уже въезжают в самое пекло. Все, прощай, неизвестный коллега по званию. И еще увидимся, Капитан. "Но не скоро. Вам бы не хотелось этого так быстро, уверен". Менахем чуть склонил голову. Внутри заныло, как от хорошего удара в душу, глаза чуть защипало, но никаких слез, или даже банального всхлипа не вышло. Тут это не то, что не принято. Никто не запретит. Но здесь у каждого внутри пересыхает какое-то особое озеро с чистейшей водой, дающее жизнь. Вернее, полноту жизни. Чувств. Безмятежность дум, в конце концов. Все это позабыто, как скоро будет позабыт Капитан. Наверное, к лучшему. Если скоро кончится война, то будет очень здорово оставить вместе с ней хотя бы часть жутких воспоминаний. Чувство это тоже, как твоя душа грубеет под ледяным ветром казавшейся бесконечной бойни - его в первую очередь. И так далее. Можно составить список, распределить приоритет, приложить комментарий и рекомендации. Но сделать это - выйдет ли? Плохо это. Хотя нет - смешно немного, парадоксально. Как новая надпись на винтовке, что Мени сделал всего часа полтора назад. Если оружие в твоем понимании суть инструмент умиротворения, то все, наверное, уже кончено. Возврата нет и не будет.

Команда "Смирно". Пятки вместе, носки - врозь. Головной убор долой. Наверное, именно так должен уходить воин. Как в глубокой древности. В ревущее пламя, что очистит душу от бренной плоти. Зачастую изодранной в клочья. Или обгоревшей до костей. Или, с маленьким отверстием, через которое ушла жизнь. Нет добра...
Вытянувшись в уставную стойку, с фуражкой на сгибе правой руки, Кобус провожал взглядом пару простых гробов. Украдкой глянув на часы, прикинул время, оставшееся до встречи с грудастой барменшей...
"Так, сейчас спалим комми и этого бедолагу. Потом немножко помянем. Время еще есть. Нужны цветы же! На свидании девушкам дарят цветы". Мысль, подобно молнии пронеслась в стриженной черепушке морпеха. "Бля, где взять цветы в этой ебаной норе? Дешавель! У него, вроде, кактус какой-то стоял! Если ничего не путаю".
Спрятав сбитый об "Опасного" кулак под парадной фуражкой, Кобус принялся гонять в башке варианты изъятия кактуса из кабинета полковника Дешавелся...

Обширное, но все же замкнутое пространство, темнота, разгоняемая лишь исконным завораживающим светом огня, отточенное суровое действо ритуала - все для того, чтобы люди, собравшиеся здесь, погрузились в нужное состояние. Проверили, на месте ли остатки их человечности, которую, раз за разом выходя на поверхность и убивая себе подобных, они все больше теряли...

Война, она была всегда. С того самого момента, как первый древний человек напал на собрата и убил, дабы установить свое господство, доказать свою силу, завладеть чем-то ему не принадлежащим... С тех пор минуло много сотен лет, но люди нисколько не изменились. Разве что камни и дубины постепенно превратились в винтовки, лошадей заменили танки и самолеты, а кара Господня, так пугающая древних, воплотилась в чудовищной энергии ядерного заряда.
Правда, кое-что все же изменилось. С незапамятных времен война была частью жизни практически любого мужчины и занимала почетное место в жизни общества. Но потом, с развитием цивилизации, так называемое прогрессивное человечество, продолжая воевать по поводу и без, постаралось отдалить от себя сам процесс на максимально возможное расстояние. Так солдат из защитника и героя стал изгоем, зверем на привязи, который нужен лишь в определенный момент, а в остальное время его лучше держать подальше. Оно и понятно.

Коэн огляделся, рядом стояли его товарищи по оружию, а дальше и вокруг были такие же как и он... Другие. Те, что бросают себя на заклание, чтобы Остальные могли жить. Жить в мире, который для них навсегда потерян, с тех пор как в руки взят автомат и пролита первая кровь врага, после первого боя.

Капитан молодец, думал Коэн, все сделал правильно. В их особенной Иной реальности, где за несколько минут боя ты можешь ощутить и пережить столько всего, что Тем Остальным и не снилось, он стал явлением, почти легендой. И ушел как подобает. Как ему было должно...

- СМИИИРРНО!

Чинуахо вытянулся вместе со всеми и вдруг чуть улыбнулся, испытывая нечто, что можно было бы назвать восторгом, хотя, строго говоря, оно им не было.
Единение со всем, со всеми, и с ним - Старым товарищем. Собратом по их странной, непонятной непосвященным жизни.

"В добрый путь, капитан. Отдохни. Ты лучший..."

Это не шутки. Не розыгрыш. Нет, все серьезно.

Последний путь капитана Чехова. Человека, которого Герт знал всего несколько дней, но к непоколебимой уверенности которого успел привыкнуть в первые же минуты. Человек-крепость, за таким ничего не достанет. Настоящий лидер. Цитадель командования. Но теперь он мертв. И ничем не отличается от того лейтенанта, которого сжигают сейчас вместе с ним, но которого Герт вообще никогда не знал и никогда больше не узнает.

Две абсолютно равные в своем рутинном трагизме жертвы этой войны.

Полковник Дешваель сказал "последние". Тем же голосом, которым чуть ранее говорил Герту по интеркому "мы всё знаем, всё под контролем". Или "Ферзю" это показалось?

Нет, вряд ли. Просто было страшно. Он не верил полковнику. Не может быть "последних" жертв - как так? Перемирие? Бред собачий. Не может быть "последних" - через ЭТО. Вот через резню до последнего человека - может. А перемирие...

Сказки. Ложь. Западня.

Герт смотрел на пламя Топки и не видел гробов. Не видел никаких "последних" жертв войны. Только пламя её. Такое же ненасытное что и раньше.

Герт всё смотрел и смотрел, не в силах отвести слезящиеся глаза в сторону... и понимал - времени найти родную кровь остается все меньше. Что-то происходит там, снаружи, что-то уже произошло здесь, внутри, и времени теперь остается все меньше.

Надо спешить. Скорей бы на задание.
Найти кровь, найти ответы.
Пока не наступило это их... перемирие.

Минуты тянутся. Рокот пламени. Суровые и молчаливые лица снявших головные уборы солдат. Пламя в коридоре, отражающееся чёрных как уголь в глазах полковника. Тяжёлое дыхание кого-то в толпе народа. Недовольное лицо Пилкинса, поднявшего прямую ладонь к виску в прощальном жесте, и чья рука, кажется, уже устала держаться там. Убаюкивающий гул бездны. Покой.

По истечению примерно минуты всеобщего молчания, Дешавель обернулся к публике, и чуть поправив рукой микрофон, высказался.

- Ладно. Объявляю нашу маленькую церемонию оконченной. Все желающие могут посетить местную часовню на Уровне 2 и послушать выступление каппелана Койтера, в 19:30. Все свободны, только это...

Пилкинс, возглавив солдат похоронной процессии, и капеллан, организованно потопали к выходу. Толпа тоже начала смещаться назад.

- Кобус. Накаока - на пару слов. Остальные, хм. Свободны, если нет вопросов.

Люди принялись расходится. Вновь поднимается ропот обсуждений, слаборазличимый, и сливающийся в единый и неделимый шум. Толпа постепенно редеет, и расходится, направляясь к выходу и покидая помещение. Мелькает лицо старика в смокинге и при неизменном кейсе, которого Кобус прогнал из бара. Остались последними только, несколько японцев с капитаном Мифуне во главе, Уоллес, и парочка высоких детин с явными славянскими корнями - всего, кажется, не более человек десяти.

Процессия прошла почти незаметно для задумавшейся о чём-то Асами, и вот уже полковник Дешавель объявил о том, что можно расходиться, попросив лейтенанта и японку на пару слов.
-Я скоро, - Бросила Асами Рою и двинулась к полковнику, на ходу шаря в карманах в поисках злосчастного КПК майора Попцова. Он оказался на месте, и девушка вздохнула с облегчением. Не хотелось после всех приключений его проебать и виновато отводить глаза от ожидающего взгляда полковника.
Сэр, вызывали? И вот, - Асами достала КПК из кармана и протянула Дешавелю.

- Сэр? - надев фуражку, Кобус коротко козырнул полковнику. Покосился на КПК в руках Накаоки. Трофейный китайский решил пока не отдавать. Мало-ли что. Вопросы начнут задавать всякие, а на вечер же планов громадье...

Дешавель, озадаченный появлением в руках японки КПК, принял его. Повертел в руках. Включил. Глянул на дисплей.

- Ох. То то его у Чехова не нашли. Ишь.

Выключив, и спрятав его в одном из карманов - вытащил из другого кармана звенящую связку из парочки ключей и брелка. Немного улыбнулся краешком рта.

- Я то вот по какому поводу. Теперь за вашим отрядом числится транспорт. Нарыли на складах М577А3. Полностью рабочая башня с двумя ускорителями частиц, запас патронов для пулемётов, один сменный аккумулятор и даже канистры с топливом.

Положил ключи на кафедру. Следом, чуть нагнувшись, достал из под её ровной глади два коммуникатора. Сенсорный дисплей, тонкие корпуса, пара разъемов для подключения проводков. Следом достал сложенный вчетверо, потёртый и чуть помятый лист бумаги.

- Ещё. Это для связи со мной, вам и вам. - Кивок Кобусу и Накаоке. - Присоединяются к гарнитуре шлема М10 или любой другой гарнитуре, и ещё будет рация в транспорте. А вот тут карта с пометками по поводу задания - к сожалению, электронного варианта в хорошем разрешении достать не удалось, походите с бумагой.

Дешавель окинул отряд "Т" взглядом. Остановился на фигуре неизвестно каким образом затесавшегося там темнокожего.

- Завтра, в семь утра, на проходной. Всем. А я попробую подогнать какого-нибудь снаряжения от Бутолинума.

...Огонь топки. Маленькое человеческое солнце, принимающее очередную жертву. Может быть, оно передаст душу Медведя своему небесному брату?...
Мысли мерно плыли в голове Сандера, пока он смотрел на полыхающий огонь.
Медведь. Первый из командиров, которому он мог довериться, не беспокоясь о флангах больше чем необходимо. Первый из тех, кто оценил их снайперскую пару, и использовал не только для прикрытия.
С ним они год за годом пронзали лезвиями многочисленные загребущие лапы корпорации. О них стали говорить.
А теперь он мертв. Мертв тот, с кого начался отряд Т, и кажется, что с ним умирает и сам отряд, превращаясь в нечто иное. Коэн словно потерял место в жизни, Пол мертв, сам Сандер - пока что пережил это приключение, но лишь пока. А отряд обрастает новыми людьми, неизвестными, кому снайпер не мог доверять. Герт, теперь медик, японка, новый командир...
Лишь Мен вечен, подумал Сандер, еврей словно заговорен от любой беды. Возможно, в конце от их отряда останется один Мен, и, если все так, именно он вернется на землю своих предков. А остальные - что до них. Пешки в играх судьбы.

Взгляд скользнул по экрану монитора, на котором молодой парень обнимался с японкой. Один из упавших с неба, судя по форме. "Под контролем", - словно вновь прозвучал голос Герта...
Может быть. Впрочем, в пламени, поглотившем Чехова, казалось, сгорело и желание снайпера что-то защищать. Предотвращать.. Пока эти люди по эту сторону линии фронта, беспокоиться не о чем.
Прощай, капитан Иван Чехов. Думаю, скоро встретимся.

Все закончилось быстро, почти неожиданно. Всегда кажется, что похороны продлятся долго, что все будут стоять, стоять, стоять, и слушать гудение пламени. И всякий раз оказываешься с этим неправ. Здесь все подчинено расписанию. Даже такие события. Народ расходится, и похоже, что техник больше не может быть ничем полезен в этом невеселом месте. Будто от него на похоронах раньше бывал прок. Он будет только если хоронить придется его самого - как-никак, станет виновником "торжества". Но пусть уж лучше все как-нибудь без этого обойдутся. Вообще, даже думать о таком грешно.
Коротко отдав воинское приветствие, Менахем развернулся, и пошел прочь из Топки. Предстояло еще сделать немало дел.

- Спасибо сэр, - лейтенант присвоил связку ключей, один из коммуникаторов и карту. Распихав добычу по карманам, на секунду задумался. Качнув головой, выдал: - А не знаете, сэр, где тут можно цветы найти?

Дешавель почесал затылок.

- А... ну, хм. Тут ферма же, где грибы и водоросли для питания выращивают, не так далеко. В блоке A. Там рядом где-то и табак, и цветы выращивали, вроде.

- Спасибо, сэр! Разрешите идти? - приложив руку к козырьку, преданно глянул в лицо командира.

Кивнув Асами, Рой покосился на Саммерса. Его поведение, а точнее отсутствие какого-либо поведения вообще слегка насторожили его. Ушел в себя? Или просто устал? Не похоже на Алекса-оптимиста. По хорошему, Бёрн, как старший по званию, должен был заботится о боевом духе и моральном состоянии товарища и подчиненного, но в даных условиях как-то... Ну не должен же он взрослому мужику, который, между прочим, на пять лет старше него самого, сопли подтирать? Сам разберется, не маленький уже. Поэтому Рой вместо того, чтобы накинуться на Саммерса расспросами и психоанализом, всего лишь достал сигареты и закурил. Само место как-то к этому подталкивало — приобщиться к стихии огня и дыма, что ли? Ну или хотя бы прокачать через легкие N-объем продуктов горения табака. Странно что местные еще не стали огнепоклонниками с такими масштабами потерь и ритуалами захоронения.

Глубоко затянувшись, Рой отошел чуть в торону. Аквариум с местным человеком-амфибией — посол от племени земноводных, которые топят своих поклонников в местной канализации? — слегка его нервировал. Решив не обращать на странности и причуды местных особого внимания, он начал прокручивать в голове список экипировки, которую с боем предстояло отобрать у этого ужасного оружейника.

-Сэр. На счёт экипировки. Кое-кому придется сломать руки, чтобы достать её. Это самый быстрый способ, - Асами приняла из рук Дешавеля комлинк.
-Разрешите идти?

- С Бутолинумом давно что-то делать пора, если б не его дружки-французы, блин. Эх... вы свободны, бойцы.

Грустно вздохнув, Полковник замолк. Достал из нагрудного кармана свой коммуникатор, Дешавель потыкал в его экран пальцем. Приложил экраном к уху, ожидая пока собеседник ему ответит.

Последние остатки публики, в лице кучки японцев и капитана Уоллеса, тоже постепенно расходились.

После того, как полковник разрешил идти, Асами обернулась и, сделав несколько шагов, окинула помещение взглядом в поисках выхода и сослуживцев. Менахема девушка увидела, когда тот покидал Топку. Асами на секунду подумалось, что еврей что-то почувствовал и заревновал, потому и сваливал на всех скоростях, стараясь избежать неприятных встреч и разговоров. Другое дело, что эта мысль сразу же обрела статус, повышающей чувство собственной офигенности, потому девушка постаралась прогнать её, так как прекрасно осознавала, что подобные мимолетные мысли, со временем превращающиеся в отношение, не способствуют развитию дружеских отношений с сослуживцами. Да и всегда же есть Бутолинум, на которого можно смотреть на говно так, будто смотришь на огонь или как профи играют в Super Turbo Colonial Fighter 10. Тем временем лейтенант свалил, как поняла Асами за водорослями. Остальные покидать топку не спешили. Индеец сурово что-то превозмогал, хромой приятель снайпера просто молча стоял, а сам снайпер булькал. А Рой курил. Про второго парашютиста японка не думала и, соответственно, взглядом не искала. Девушка подошла к технику.
-Куда пойдём? Я бы в бар не прочь забежать.

Все кончено. Никто больше не держит, ни офицеры, ни сам капитан Чехов.

Герт развернулся и поковылял прочь. У него не было таких вопросов, на какие могло бы ответить командование или друзья. У него не было даже уверенности в том, что он сейчас сможет их внятно задать - настолько сильно выбитым из колеи он себя ощущал.

Это как если бы тем взрывом ему оторвало бы ноги, а не просто повредило одну из них. Вот тогда бы все было в ином цвете - а так... словно и ранен, но боеспособен. Медицина поставила тебя на ноги, и вот уже завтра снова в вылазку.

Так может и с перемирием этим так же? Сегодня сердце глушат доброй(?) вестью, и наступает ступор, и как-то совсем-совсем непонятно, чего от эдакой хрени ждать - а завтра их, быть может, будут поливать огнем хитроумные корпораты, провернувшие очередной ловкий тактический ход.

Нет, Герт сейчас не был уверен, что вообще сможет говорить обо всем этом. Слишком много непонятного дерьма. Надо утрясти. Надо разобраться - но пока что самому, в одиночку.

И еще было много дел, что необходимо решить до выхода...

Люди принялись расходится кто куда. Чей-то путь лежал до Уровня 2 и родных казарм, чей-то - до бара, барахолок, или вообще госпиталя. Рассредоточившийся по бункеру и лишённый прежнего командира, Отряд "Т" словно бы, действительно, прекратил существовать. На время. Один Дешавель остался в Топке, посреди теряющихся в бесконечности цилиндров отопительных процессоров. Наедине с ревущим за спиной пламенем.

И вскоре, на LV301 пришла ночь...

На Найла никто не обратил внимания. Он простоял от выкрика "Смирно" до конца абсолютно тихо. Ничего кроме небольшой вводной от полковника он так и не дождался. Он не знал Чехова, не знал ни одного человека, поэтому не выпендривался никоим образом. Он понимал, что ему прийдется работать с этими людьми и жизнь его напрямую зависит от их отношения.

После окончания ритуала зашатался далее.

Пламя полыхнуло и поглотило гробы... Все. Капитан Чехов ушел в вечность. Насовсем.
В этот момент Коэн внезапно очнулся; невыразимое чувство духовного единения покинуло его, оставив вместо себя гнетущую тоску и опустошенность. Словно старый близкий друг, прощаясь, все стоял на пороге, а потом закрыл за собой дверь...

Ни словом не обмолвившись с остальными, Чинуахо пошел по бесконечным коридорам, не ведая куда идет, и лишь спустя какое-то время понял где находится. А также вспомнил, что собирался еще зайти в арсенал. Кое что взять и кое-что сдать. Нож взять новый опять же. Однако сейчас он стоял недалеко от бара и потому, коль скоро так случилось, решил зайти, выпить стаканчик виски и тихонько помянуть Чехова.

- Пусть земля ему будет пухом... - пробормотал Коэн себе под нос, сидя в одиночестве в самом дальнем уголке бара. Сейчас ему не хотелось никого видеть, а тем более ни с кем говорить, поэтому он наотрез отказался от настойчивых предложений какой-то шумной компании в составе полудюжины пехотинцев восьмой роты под предводительством огромного лысого сержанта, пьяные глаза которого при взгляде на Коэна светились почему-то глубоким и искренним уважением.

Посидев, да помолчав еще немного, Коэн вышел из бара прочь от беснующихся толп и направился прямиком в арсенал...