[Screamers] Точка невозвращения | ходы игроков | - - Фокстрот Юниформ, Alcoua Corp

- Дим, попали?! Ранило?! - прокричал я, быстро оглядывая наплечник подрывника. - А, не, нормально!
Наверху слышались крики, Нильсен выпустил свинцовую стайку по ним, но, судя по всему, мимо. Нам повезло, что вокруг все было в скалах - иначе бы нас прижали к земле огнем эти ублюдки и дождались подкрепления...
Я прижался спиной к скале, смотря на нашего пулеметчика, прицепил обратно подсумки и зажал тангету рации:
- База, это Лис-4! База, это Лис-4! Контакт с противником! Двое пидарасов каких-то, но их здесь больше! На старой базе! Тут и без нас уже война! Что делать?!
Я не был обученным офицером или вообще опытным воякой, но и так понимал, что ситуация была отвратительной - без сведений разведки, без подготовки, без карты и всего вчетвером. Против черт знает кого и черт знает где.
- Жопа какая-то... - поморщился я и быстро выглянул из-за скалы.
У забора было две дыры. Одна была уже занята, и если противник занял бы вторую, то нас ожидала невеслая участь попасть под перекрестный огонь - надо было ее брать.
- Так, Дима - заходи к ним с левой стороны! Закидаешь дыру фрагами! Кореец - мы с тобой пойдем в правую дыру! Иначе эти суки нас зажмут! Будь готов меня прикрыть! Билл - убей их нахер! Сим, прикрываааай!!!
И, пригнувшись, сжав свой ПП во вспотевших под перчатками ладонях, я рванул в правую сторону, параллельно забору...

Попал. Попал, потому что старался. Потому что мог. Потому что не дышал. Потому что палец никогда не забудет, как нажимать на курок винтовки, точно так же, как невысокий, но мускулистый кореец никогда не забудет, как убивать людей, превращать их в обычную застарелую гниль, которую даже не кому отослать, не куда убрать – ее попросту истерзает время, сухой пустынный ветер и горячий песок, нагретый безмолвным солнцем; он поглотит бренные останки в свои бесконечные пучины, оставив в назидание человечеству лишь пустынные черные глазницы, глубоко сидящие внутри вылизанного до чиста ласковым инфракрасным излучением черепа.
Короткий удар в плечо, мягкий ласковый шлепок, кровавая вспышка, приглушенный стон.
Это – его работа, его жизнь, его смысл. Он сделан из жестокости, боли, закален в боях и стычках. Весь он создан из этого. И не отступит он, не отстанет, пока не добьется своего.
Прикрывая Дока, вжал палец в курок. Еще раз. Прикончить. Завершить начатое и взяться за новое. Целей будет много. Достаточно для одного невысокого, но мускулистого корейца.
Стрелять. Короткой очередью. А потом за ним. Док. Он у нас командир. Он главный. Кореец не метит в офицеры. Им не дают хорошее оружие, потому что они не видят врага лицом к лицу, не чувствуют вкуса крови, не сжимают челюсти до хруста от боли и не морщатся от едкого дыма и запаха пороха. Они сидят вдалеке от эпицентра в камуфляжной палатке или, быть может, в темном бункере и переговариваются по рации с командованием, демонстративно покуривая красные сигареты. Но Док. Он другой, на самом-то деле. Он крови боится, но он ее видит, видит каждый день. Он нюхает порох, хотя театрально чихает и куксится. Он не может спокойно смотреть на трупа, будь то враг или друг, хоть и бывший. Он живой, настоящий, реальный. Он живет, дышит, чувствует, у него есть эмоции и свои переживания, скрытые мотивы и проблемы, гложущие холодными ночами его разум. У него есть прошлое, пускай и трудное. Он такой, каким должен быть человек на войне.
А я.
Я другой.
Совсем другой.
Изменился.
Сломался.
И теперь не человек.
Просто машина. Которая жмет на курок, когда в перекрестии прицела мелькает цель. Вот и всё. Смысл на этом заканчивается.
Судьба такая.
Но я не против.

Я даже за.

Боль в плече. Попали таки сволочи! Руд слишком сильно нервничает. Пропитался ненавистью к этим сволочам что наверху. Патроны даже жалко тратить.

Гранат, к несчастью, не было, но не беда. Быстро подбежав к Билли я спросил "аявозьмупаругранатчтобызакидатьэтихпидарасовхорошо?" и не дожидаясь ответа взял из ранее найденого четыре фраговые гранаты. Побежал куда указал Руд.
-Pora zrat', gandoni! - на ходу освобождая взрыватели от колпачка крикнул я. Как только освобовдив одну гранату от колпачка, нажимаю на кнопочку и кидаю в сторону предполагаемого противники. На ходу.

Нильсен, встав и совершив короткую перебежку, прячется за одним из выступов скал. Даёт короткую очередь куда-то в стену, явно мимо.

- Лис-4. Это ПКП. Данные воздушной разведки говорят, противников там не много, в основном трупы. Свежие. Очистите позицию от противника и ждите...
- За Патриар... !!!

Внезапно, голос в наушнике Руда вымещает крик. Громкий. В несколько голосов. В первой дыре неожиданно появляется новое лицо - замызганный и побитый бородатый типок, с "М41А" в руках и бронежилете от М3, поверх просторного коричневого балахона. А из второй дыры вываливает двое. Седой старик в штанах и кожанке без рукавов, на голове тело; сжимавший потёртый "Традекс". И второй - усатый смуглый тип, в стареньком бронежилете поверх просторного балахона. В руках, за головой - мачете. На поясе кобура от чего-то массивного. Выскочив из-за стены, понёсся вниз...

Четыре хлопка. Очередь сидящего на колене корейца. И четыре кровавых вспышки на цели. Бронежилет не помог. Получив все четыре патрона в тело, "мечник" противника бессильной тушкой падает на землю. На бок. Вместе со своей железкой, катится вниз по холму, поднимая за собой след из поднятого вверх песка. Сим, встав, пускается вследом за Рудом, смещавшимся на фланг и нещадно палившим в сторону первой дыры. Второй противник, явно поумнее и поопытнее, прильнул к стене. Вскинул свой "Традекс". И наставил прямо на бегущего меж двух камней Сим Мэн Хо. Осталось всего-то пара метров до спасительного края скалы...

Чуринов кидает гранату. Пролетев практически идеально в проём, и хлопнувшись меж двух стен, цилиндрик М40 остаётся там лежать. Из-за стены кто-то орёт: "Грааанааата!", противник с пистолетом прячется за углом, а раненный ранее снайпер - отбросив винтовку в сторону, подхватывает гранату с земли. Поднимает её в руке, чтобы отпасовать обратно. Зря. Протяжная очередь Ван Броттена, бежавшего в стороне, хоть и не отличилась точностью, но цель свою выполнила. Шальная пуля из ПП сорвала часть кожи горе-снайперу на шее, и тот заваливается на бок. Больше не вставал. Двое его товарищей, спрятавшихся за сталью стены, не высовывались. Пули звенели на самом краю стены.

До Чуринова, хорошо видевшего всё это из-за угла камня, внезапно доходит что граната не взорвалась. И даже не собирается. То ли просроченная была. То ли бывалый подрывник, разгорячённый боем, кнопку только дёрнул, а не нажал. Но факт остаётся фактом. Хорошо, что противник об этом не догадался.

- Лис-4. Мы... мы потеряли Куортича, похоже. Эвакуации не будет. Выкручивайтесь сами. Гм... и зачистите базу. Слышите? Может там транспорт остался. А м-мы... что-нибудь придумаем. Гарантирую. Придумаем.

Где-то далеко на юге, за самым краем холма, кажется, загудело что-то. Подозрительно похожее на мотор.

- Вас понял, База! Ищем транспорт! - бросил я им в ответ, резко приседая на колено у скалы. Пригнувшись так, чтобы камень меня закрывал от первой дыры, я упер приклад в плечо и открыл огонь по второй. Малокалиберный ПП гневно затренькал, выплевывая стайки гильз на холодный песок, а я постепенно понимал, что на нас забили. Ну да, четыре бойца - начерта рисковать целым транспортником? Все логично. Зубы скрипнули от злобы.
- Пидарасы... - пробормотал я в чей-то адрес, выпуская следующую короткую очередь, и проорал Корейцу:
- Сим! Дуй за следующую скалу - прикрываю!!!

Док спешит, шевелит корявками, торопится. Добежал, красиво привалившись к валуну спиной. Есть укрытие. Есть точка обстрела. Не жизнь, а рай просто. Рай для ведения боевых действий, которые, как известно, являются единственным действенным средством достижения победы в бою. Кореец чувствует рукой в полуперчатке анатомически правильную рукоять. Чувствует заголенным пальцем курок, осевшую на него пыль. Стреляет. Быстро.
Сваленный четырьмя пулями противник падает на серый песок, негромко булькнув, да скатывается по склону вниз, поднимая в воздух клубы пыли. Ну вот. День удался. Повоевал, пульку словил от товарищей с той стороны баррикад – приляг, отдохни. Авось ранение тяжелое, и умрешь быстро, кровью, может быть, захлебнешься. Времени на добивание нет категорически.
Потому что война идет полным ходом. Док палит со своего ПП, невпопад, дико, свирепо. В нем проснулся могучий боец, открылся стрелок. Стрелок на редкость херовый, но это не аргумент там, где обычно проблемы решают ковровыми бомбардировками и артиллерийскими ударами – мол, главное – навестись правильно, а там уж как получится.
Он хороший, качественный дилетант. И это его даже немного приукрашает в глазах корейского воина.
Перекат через голову, в сторону, подальше от линии обстрела. Вскочить и бегом, не мельтеша и не дрыгаясь, но мерными и длинными шагами; не поднимая голову, но пригибая её; прочь от мушек прицелов. Бегом. Не поглядывая по сторонам. Туда, куда приказал Док. Док, он у нас голова, ага.

Вид на врагов хорошо открылся. Трое не считая трупа. А граната их напугала хорошо. Только одно "но" : она не бумкнула. Рыбка напугалась, но не оглушена. И это злит.

Присел на одно колено и достал со спины малышку. Уже заряжено и готово убивать. Прицелился в центр толпучки.
-Zrite eto, kapitalisticheskie suchki!

Нажал на курок.

Ван Броттен, выглянув и снабдив южный проход парой очередей, практически израсходовал весь свой боезапас. Но не зря. Две пули из общей массы, всё же, цели достигли. Одна плюхается прямо в кожанку, проходя через неё, и поднимая за собой кровавый брызг. Вторая вскользь прошлась тому по плечу. Но, ствола тот не выпускал...

Четыре патрона. Гулкий звук стрельбы, неяркая вспышка, короткая очередь "Традекса". Пули щёлкают в земле далеко за спиной корейца. Достаточно далеко. Не так важно, впрочем, насколько - главное что не плюхаются в тело, или в голову. Но в любом случае - прикрытие было, до места Сим добрался. А раненному деду, что удумал стрелять в Корейца, срочно следует обзавестись очками. И, возможно, завещанием.

На другом конце, напротив другого проёма - Чуринов вскидывал на плечо свою малышку. Наставил трубу с ракетой внутри на цель. Выглянувший из-за стены противник с пистолетом успевает произнести только.

- Твою...

... и звучит хлопок. Негромкий. А затем, сразу, шипение. Дымное облако, разразившееся позади, за плечом Чуринова. Понёсшийся к забору подарочек, оставляющий за собой мутный дымный след. И вспышка. Но её Чуринов уже не видел, а слышал, спрятавшись кое-как за своим укрытием. Полетевшие в разные стороны обломки стального забора, буквально продырявленного насквозь и разбитого на части. Взрывная волна поднимает в воздух песок. Противника, спрятавшего за стенкой, скорее всего уже можно списать. Прежде чем место попадание обволакивает сероватый дым, видно было, как какое-то кровавое месиво разлетается по сторонам. Кровь, кишки, распидорасило. Второй, что возник сбоку, упал на землю. Неизвестно, в каком состоянии.

Билл мчится вперёд, к новому камню, изо всех сил. И тут Чуринов, находясь в своём укрытии и следя за ситуацией из-за угла, замечает что-то. В воздухе. Сверкающий на солнце цилиндрик, кнопочка. Это его граната летит обратно...

Звук становится громче. Явно транспорт. Или бронетранспортёр, или грузови какой. Двигается с юга, похоже.

Песок где-то сбоку пляшет струйками, вздымается веером и опадает серым облачком. Где-то там, в стороне, где относительно мирно и безопасно было вот уже несколько лет. Несколько лет гробового спокойствия и могильной тишины, которую никто не беспокоил – потому что пустынный мир заселен не людьми, но лишь их тенями. Их смертью. И всем тем, что не сжег ядерный огонь, не испепелило полыхающее солнце, не сдул ураганный ветер.
Здесь было спокойно, пока не пришли мы. Мы, бич того жалкого остатка человечества, повергающий в уныние тех удрученных войной, которым было написано на роду быть проклятыми и жить на руинах, прятаться в тени былого благополучия, и питаться отбросами, которые еще можно найти в глубоких бункерах и потаенных укрытиях Коалиции.
Кореец не жалел их. Ему было некогда. Да и незачем. Для них война кончилась, а сейчас – сейчас они слышали лишь ее отголоски, и все, что от нее осталось – лишь жалкая пародия выживания. А он. Он еще воюет. Воюет, так, как его учили. Так хорошо, как только возможно.
Бег. Бег, быстрый, пружинистый. Спас от пуль. Хотя, возможно, спасла удача. Нет. Кореец не верил в удачу – уж слишком было глупо полагаться на нее, когда на кону его собственная жизнь. Поэтому он верил только в себя. В свои силы, кои еще не иссякли. В свою смекалку, что еще найдет себе применение. И в то, что пуль хватит еще на сотню таких же ребяток, которые вот уже несколько минут корчатся на горячем песке, испуская дух и кровь. Ну, если еще не испустили.
Упал возле укрытия, пригнулся, громко выдохнул, втянул воздух ноздрями. Дыхательное упражнение, которое известно только корейским спецназовцам, и никому другому.
Прислушался.
Нет, кто-то еще стонет. Это надо срочно исправлять.
Бегло выглянул из укрытия, осведомился. Пригнулся еще раз. Подождал чуток.
Затем выглянул еще раз, молчаливо прицелился, поймал на мушку цель. И мягко нажал на курок, будто бы ласково прикоснулся к своей девушке, желая ее разогреть и дать почувствовать свою любовь.
Свою истинную, страстную, пылкую и ни с чем не сравнимую любовь к убийству себе подобных.

- Сим, прикрой!!! - снова прокричал я, достреливая одной очередью обойму, и рванул, пригнувшись, к следующему камню. На ходу заученным движением зажал кнопку, выбросил обойму и потянулся за следующей.
"Только б не подстрелили," - заняла мысль мою голову, вытеснив все остальное про транспорт и общеплановую задницу.

Ухмыльнулся в бороду. Хорошо так разорвало, живого места нема. И тут он заметил это...
Граната. Ебаная граната. Граната бумеранг.
-ГРАНАТА! - крикнул я в воздух и рванул вперед, поближе к этим придуркам...кстати, а кто это? Я напряг голову чтобы вспомнить, кто это, или хоть что нибудь про них подобных. Про этого самого ебанного Патриарха еще...

На ходу беру второую гранату. Колпачок, нажать на кнопочку (ОБЯЗАТЕЛЬНО!) и бросок. Просто. С этим даже ребенок справится...

Манёвр Ван Броттена, рывок дальше, за очередной камень. Рассеяная очередь куда-то в сторону единственного оставшегося противника, не задевшая того, впрочем. И щелчки вместо выстрелов. Рывок, тем временем, заканчивался. Спиной в отвесной стене невысокой скалы. В безопасности. Нажатие на кнопочку за рукоятью, звон упавшего на камни стручка пустого магазина. Руки потянулись к разгрузке, выхватывая новый. Перезарядка...

Чуринов, рванув в сторону, срывает с себя гранату. Жмёт кнопку, бросая её следом. Примерно в эту же секунду, граната противника пролетела прямо над головой. Столкнувшись с массой камня, отскочила в сторону. И упала в землю. Не так далеко...

Выемка в скале, прямо слева. Рывок туда. Защитит от взрыва. Резкий шаг, другой. И, хлопок, опрокинувший наземь. Где-то совсем рядом, за спиной. Или за камнем. В ушах зазвенело. А перед глазами, кажется, мелькнуло что-то красное. Или чёрное. Крохотные песчинки летят во все стороны, градом осыпаясь наземь. Секунда. Другая. И сквозь дикий свист в ушах, наверху уже приглушённо и не так громко, раскрылась собственная граната. Кто-то жалобно провизжал. И всё.

Сзади, совершенно неожиданно, материализовывается нараставший доселе шум. Грузовик. Тёмно-коричневая кабина, замызганное стекло, с мелькающей внутри фигурой водителя. Широкий и вместительный кузов, крытый тёмно-оливковым тентом, местами протёртым и дырявым. Рифлёные чёрные шины, с мощными дисками.

Примерно в это же время. Кореец, выглянув, видит как дед на холме замечает этот самый грузовик. Едва его увидав, тот отскочил в сторону, и вскинул на того пушку. Даже успел выстрелить разок по нему, очевидно, посчитав его более приоритетной целью. В ответ на это же открылась ураганная стрельба с кузова грузовика, так, впрочем, его и не задевшая. Только вот чёткая очередь Сим Мэн Хо, незаметно вклинившаяся в эту какофонию, заставила содержимое его грудной клетки с хрустом и журчанием расплескиваться в разные стороны.

Доля секунды. Последний противник упал наземь, а позади только-только отгремела трель пулемёта, смотрящего с края кузова. Ревёт мотор. Шаркают на мягком грунте массивные шины. Грузовик, внезапно выскочивший откуда-то из-за северного склона, явно задерживаться здесь не собирался и гнал во всю.

Кровавая вспышка, широко раскрытые глаза, яркий алый фонтанчик, рвущийся из груди, чернеющая яма рта на бледном лице, заросшем седой бородой. Хм. Мир праху его, наверное. Так принято говорить. Кореец не любил говорить. Особенно – о мертвых. О них не говорят. Их помнят.
Внезапный грузовик заставил отреагировать, и Сим даже легонько вздрогнул, когда где-то сзади раздалась долгая, нудная, стрекочущая пулеметная очередь, рвущая металлические листы забора в щепу. Но Кореец знал, что никто не заметил его послабления. Никто и никогда не видел, чтобы этот суровый, мускулистый, невысокий, но угрюмый парень хоть раз вздрагивал, даже от холода. Настолько суров к самому себе, что аж диву дается порой, как легко удержать себя в привычном амплуа. За некоторыми исключениями, разумеется. Одно из них как раз вынырнуло из-за холма, ревя дизельным двигателем и пулеметным станком, и это самое исключение так и напрашивалось на солидный, вкусный, щедрый подарок от сурового, маскулинного, совершенно повернутого на войне Корейца.
Рванул за камень, чтобы не быть спиной к врагу. Теперь ему в затылок смотрели только глаза ныне поверженных противников, истекающих соками жизни, а впереди маячила новая цель. Повернулся к ней лицом в какие-то доли секунды, всё так же держа упор на колене, быстро навёлся на источник свинцовой радости, мельтешащий неподалеку, и нажал на курок. Мягко. Нежно. И чрезвычайно быстро.

Взрыв. Падение. В ушах звенит. Неподалеку трещал пулемет. Друг? Враг? Неважно сейчас. Что-то нашло на меня.
-Война никогда не меняется,
А дерьмо всегда случается,
Но командиру на это насрать,
И солдатам придется бежать,
Бежать с копьем или палкой,
Или с ружьем или гранатой,
Все равно кровь, кишки, распидарасило

Усмехнулся самому себе. Давно уже таких приходов не было. Прислонился к камню спиной. Тяжело дышу, потихоньку прихожу в себя. Подумал о остальных. Посмотрел на остальных. Командор надеюсь справится, Кореец точно выдержит. А вот Билл что-то замешкался, стоит по курсу стрельбы броневичка-лесовичка
-Билл, v ukritie jivo!

Самых же спрятался за камень, потихоньку, но стараясь быстрее перезарядить базуку.
-Давай, Давай...

Билл, кажется, совсем Чуринова не понял. Или понял, но как-то по-своему, альтрнативно. До этого буквально вжавшись к камню и едва ли не загорая на нём, резко встал, и с ковбойской прытью поскакал в сторону. Прямо под пули.

-Йаб-бадабаду-у-у, уроды!

И, с разбегу выруливая в сторону, будто бы выходя наперерез многотонному грузовику, наставил винтовку на кузов. И вжал курок. На бегу посылая пулю за пулей в сторону стремительно уходящей машины.

Яростный, но не отличающийся точностью огонь Билла. Снова совершенно незаметно вклинившаяся в чужую стрельбу, короткая очередь Корейца, звонко отзывается от дверцы машины.
Сим не успевает заметить - попал ли по цели, или даже не поцарапал водителя. Угол наблюдения был уже не тот. Но буквально в следующую секунду грузовик, до сего момента отчаянно маневрировавший туда-сюда, не повернул в сторону во время, протаранив бампером небольшую горку песка. И потеряв часть своей скорости.

Ответный огонь с кузова. Яростная пальба двух стволов. Пищащая, чуть неспешная трель пулемёта. Треск автоматной очереди. Чуринов ныряет за свой камень, и незнакомый пулемётный огонь щёлкает, на секунду, буквально над ухом подрывника. Но не долго. Маршрут движение грузовика был таков, что достаточно долго по пути камни преграждали ему сектор обстрела. И по этому, в относительно спокойствии Чуринов вытаскивает из-за сумки за спиной ракету, и вставляет её в трубу базуки. До фиксации. Внутри что-то ласково пропищало, а на крохотном дисплее-видоискателе засветилась одобряющая надпись "Заряжено".

Сим, едва сделав своё дело, не успевает совершить обратный манёвр. Да и смещавшийся автомобиль заставлял делать его больше и длиннее. В кузове, внутренности которого уже почти стали видимы, мелькнула фигура незнакомого коалиционника. Кираса брони, лицо под каской. И винтовка. Вспышка. Пули свищут над плечом, сухо щёлкают в камне позади. И звенят в броне.
Вспышка боли в левой ноге, выше колена. Тёплое что-то разбрызгалось под штанами. Резкий импульс, толкающий в бок. Вспышка тугой боли. Дышать стало тяжело. В низу живота что-то отчаянно ухало, охало, а чуть ниже спины - внезапно попросилось наружу. Боль. Попади пуля чуть ниже - непременно бы испражнился. Прямо в штаны, как ребёнок. Но сегодня богиня удачи Алюминиевой Корпорации Объединённых Америк явно не отворачивалась от Сим Мэн Хо. Или, по крайней мере, не совсем.

Мгновения. Грузовик двигался прочь. Медленнее, но, казалось, в несколько раз яростнее ревя мотором.

Героически послал очередь в сторону непонятного грузовика, рвущего колесами пески мертвой планеты. И почему-то вдруг понял, почувствовал, внезапно ощутил, что сделал что-то не так. И что-то будет.
Предчувствие не подвело – из темного провала кузова быстро вырвались яркие всполохи плюющейся свинцом винтовки, а левую ногу тут же сковала боль; следом что-то будто бы отскочило от нижней части живота, заставило глубоко вдохнуть, чуть согнуться. Винтовку из рук не выпустил, заставил себя игнорировать любые ощущения. Сказал самому себе, что рана не ужасная – это всего лишь нога. Кровь сочится – ее можно остановить, она восстановится со временем. Пулю, если она даже и не прошла на вылет, можно достать – у Дока есть всё необходимое. И вообще, Корейцу повезло, что пластина бронежилета выдержала, иначе он бы уже пытался собрать свои кишки с мертвых песков погибшей планеты.
Повезло.
В задницу такое везенье.
Быстро. Собраться, сосредоточиться. Заставить себя уйти в укрытие, забыть про тупую боль в паху и острую – в ноге. Забыть, уничтожить все нервные окончания. Думать о другом. О том, как хорошо где-нибудь на Земле. Где нельзя поймать шальную пулю от человека, который тебя совсем не знает. Где есть пляжи и яхты.
Но здесь, конечно же, на порядок лучше. И в итоге всё сводится к простреленной конечности.
Черт, как больно.

Голова еще болела,но это не важно. Я хищно улыбнулся зеленой надписи. ЗАРЯЖЕНО. Мама меня всегда учила - зеленый цвет это хорошо. Переходи дорогу на зеленый свет, ешь много зеленого и будешь здоровым и вообще зеленый приятный цвет. Это был ее любимый цвет.

Высунулся из укрытия. Грузовик ранил Корейца. На щеке блеснула слезинка. То ли от того, что песок попал в глаза, то ли от беспокойства о товарище, то ли от сентиментальных воспоминаний о дорогой мамочке...

-ЭТО ЗА ТЕБЯ, МАМА!!!!-Крик. спуск крючка. Ракета класса "бешеный русский->грузовик" была пущена в цель...

Манёвр у Сим Мэн Хо толком не выходит - рванув в сторону и собираясь сделать перекат, из положения стоя, кореец отталкивается слишком слабо. И вместо кувырка просто падает на землю, бронированной грудью вперёд. Хорошо хоть, остатки природной ловкости позволили сгруппироваться и приложится к земле руками. Смягчить падение. Спасало ситуацию и то, что на Корейца, кажется, внимания не обратили - щёлкают очереди, пули свистят, где-то. Но не в его сторону.

Чуринов вскидывает базуку. Совмещает перекрестье на прицельном устройстве с задом коалиционного транспортника, жмёт курок.

Раздался хлопок, поднявший за спиной дымный выхлоп. Вздрогнув с ним, М5 РПГ изрыгнул снаряд. Шипение уносящейся вперёд ракеты. Витиеватый дымный след, тянущийся за ней хвостом. Считанные мгновения...

Рокот взрыва на том конце. Килограммы взмывшего в воздух песка. Дым. Пламя вспышки. Мимо. А пролетела то - буквально в метрах пяти от кузова.

Выпущенные с ускользающего кузова грузовика, две пули практически синхронно впиваются Чуринову в грудь. Лязг. Рыжие искры. Мощный импульс, опрокидывающий назад и валящий с ног. На бок. Ещё бы чуть-чуть - и долбанулся бы затылком о скалу. Но по какому-то странному стечению обстоятельств, пронесло. Пустая базука гулко стучится на камнях рядом.

Считанные секунды. И махнув куда-то в сторону, грузовик скрывается за изгибом холма. Рёв мотора стихает. Медленно сходит на нет. Скрылся за изгибом холма, оставляя четверых корпоратов глотать пыль.

Ушёл. Транспорта не будет. И противника, кажется, тоже больше не осталось.

Перевернувшись на спину, Чуринов лежит на камнях, чуть присыпанных песком. Но... ни холода, ни ощущения текущей на коже крови. Лишь колит вот, сильно. Броня однозначно спасла жизнь. Кореец же лежит чуть дальше по холму, за скальными наростами, уже на животе. Колющая боль в ране, соприкоснувшейся с песком, становилась только сильнее. Не успевший вовремя среагировать Ван Броттен стоит за своим камнем с перезаряженным ПП.
Сверху светит солнце. Пахнет дымом. Между скал воет прохладный восточный ветер.

Упал. Упал на полусогнутые руки, загребая мертвый серый песок чуть пухлыми пальцами, облаченными в искусственную кожу. Может быть, от боли, разрывающей ногу. А может быть, от бессилия. От чувства потери. Мрази. Оторвали что-то истинно важное. Или чуть было не оторвали, что, в принципе, не далеко от истины. Боец остается бойцом до тех пор, пока может причинить своему врагу вред, даже если ему отрезать обе ноги – он должен превозмочь себя и свою боль, затаиться в кустах, копить безжалостную и беспощадную ненависть и ждать. Ждать того момента, когда в стане врага все утихнут, и можно будет смело придушить всех и каждого, на чьей нашивке красуется вражеская метка. В данном и конкретном случае – метка мертвеца.
Кореец перевернулся и улегся на спину, зная, что всё обернется. Закончится хорошо. Не бывает ран, которые нельзя вылечить. Не существует боли, которую нельзя заглушить.
Док был уже рядом, распаковывал свою мини-больничку, что-то вразнобой выведывая у невысокого, но мускулистого. Тот, в свою очередь, не старался быстро и ясно отвечать. Он вообще почти не отвечал. Только мычал и утвердительно кивал. Иногда отрицательно водил головой. Это быстро, очень быстро кончилось. Кончилось, когда щипцы выудили на свет разорванный остов пули. Когда были вырваны все осколки из высыхающей на солнцепеке плоти. Когда адская боль без наркоза, от которого Кореец молчаливо и уверенно отказался, исчезла, и мужественный воин несуществующего здесь востока разжал крепко сомкнутые челюсти. Когда сухой ветер безмолвно узрел на его лице отсутствие эмоций. Боли. Ненависти. Страха.
Его лицо было маской. Маской безразличия, холода и мрака. Маской с прищуренными глазницами, через которые на холодный и безжизненный мир LV301 смотрел монстр, спрятанный в теле невысокого, но мускулистого корейца. Починенного, подлатанного. И, в принципе, готового к бою, пускай и не с такой прытью, как ранее.

Поднялись. "Практически" без помощи остальных поднялся в гору, прихрамывая, но не выпуская из рук винтовки. Увидел раненного. Опустился тяжко на песок, протянув больную ногу. Вынул боевой нож. И так тихо, спокойно, умиротворенно лишил страданий умирающего. Вонзил острие в сердце по самую рукоять, будто бы и не приложив усилия. Поднялся. "Практически" без помощи. Пошел дальше.

Сооружение чуть настораживало. Но только не его. Осматривая окружающие виды, чувствовал горящую боль в ноге. И усилием прогонял ее в бездну. Прочь. Туда, где ей и место.
Не здесь. Не рядом.

По щекам текли слезы радости. Он был жив. Он всем врагам назло был жив!
На лице стояла глупая улыбочка. Еще секунду назад промелькнула его жизнь перед глазами, а он до сих пор жив. Губы беззвучно благодарили родителей, друзей, жену и детей за то, что отгородили пули от него, уберегли от смерти!
Медленно встаю, иду к остальным. Док возится с Корейцем, рядом стоял Билл. Смотрю на все это.
-Этот грузовик не зря здесь прошел. Если он прошел, значит он вернется и тогда нам плохо придется, нужно залезать на этот холм и укрыться в здании, но там еще хер знает сколько врагов...
Кинул взгляд на холм.
-А я пока сюрприз подготовлю...-Из рюкзака достал мину. - это замедлит продвижение врага, если тот придет опять... Я скоро буду, Билл, помоги Корейцу.

-Nichego, my vam ustroim sjupriz-лишь только тихое бормотание прерывало мои не самые веселые предчувствия...
Первая мина установлена. Немного присыпать песком ее, чтобы была незаметна. Нужно еще парочку установить...

Не отошедший от происходящего "экс-пулемётчик" просто стоял на месте, и смотрел в направлении, куда уехал грузовик. Поправил очки. Несколько секунд промолчал, взял винтовку одной рукой, уставив ствол в небо. И громко, несвойственно для себя, заорал.

- Чтоб вас в аду Элтон Джон на хую вертел, уроды!!!

Подняв кулак и грозно помахав им куда-то в небо, отвернулся в сторону. Тут как раз появился Чуринов.

- Фьюх... Давай, Дим, занимайся делом, я потом прикрою.

И скрылся в стороне. Именно Бил и подобрал винтовку Корейца, и подал её тому, когда тот кое-как встал после сеанса врачевания. Помогал дойти наверх первое время, разместив свою заросшую голову под плечом Сима Мэн Хо.

Поняв, что Кореец кое-как может шевелится сам, Билл присел у забора на колено, и стал смотреть вниз, вскинув ствол. Чуть поворачиваясь туда-сюда, следил внимательно за Дмитрием, стараясь не то постичь его ремесло, не то элементарно запомнить расположение мин. Переодически поднимал пушку к плечу, и через скромную оптику "Ви-Аш-Эр двадцать шестой" окидывал горизонт.