Аффект лжи | ходы игроков | В гостях у тётушки

  — Так, говоришь, мыло из рыбьей печени? — Продолжила прерванный на торговой площади разговор Лицилия пока они стояли на крыльце у алхимика.
  — А зачем в кулинарной книжке записывать рецепт мыла? Глупо же? Или они там на севере мыло жуют? Вот дикари! Хотя сальные свечи вон с голодухи некоторые жрут... Ммм... Может, если их подкоптить малость, да подать с острым соусом, то и сойдёт? Бве~ — Задумалась на секундочку ведьма, но тут же тряхнула головой, словно бы стараясь вытряхнуть всю эту чушь насчет питания свечами и мылом.
  — А платье... Да и так нормально, привыкла уже. Удобно даже - все под рукой и ничего не видно. Да и бродяжке в дороге проще - никто и внимания не обратит. — Желая продемонстрировать преимущества дырявого свитера, Лицилия выудила неведомо откуда недавно купленную печеньку, кисточку, новенькую ручку с золотым пером, несколько мелких яблок, веревочку с узелками, крохотную резную фигурку, парочку ярких тряпочек, сложенную бумажку и серебряную ложку. Все это промелькнуло цветным хвастливым калейдоскопом и спряталась в неведомых кармашках снова так быстро, что Таура даже не успела понять что и куда делось. Вроде и карманов-то в свитере никаких нет, так, старые дырки не то от угольков, не то от моли... Разве что печенька осталась зажатой во рту у Лицилии, а яблочками она немножко пожонглировала, прежде чем отдать одно Тауре, впиться зубами во второе, а третье опять куда-то спрятать.
  — Вот как-то так. А уж котелок я всегда себе раздобуду - кто-нибудь да поделится, так что чего таскать лишнюю железяку? — Беззаботно пожала она плечами, а Таура вспомнила, что Лицилия так ничего в седельные сумки из своей котомки и не переложила. И в доме у Нерсаны тоже ничего своего не оставила. Получалось, что самые нужные на её взгляд вещи ведьмочка так всегда с собой и носила.
  — Или думаешь нас так на ужин к барону не пустят? — Ехидно поинтересовалась ведьмочка не то намекая на старый план выдать Тауру замуж, не то на то, что уж она-то всё одно как-нибудь прощемится в отличии от некоторых.
  По пути к мастерской алхимика она чуть отстала, высматривая что-то блескучее в забавной разноцветной мусорной куче, куда видимо отправлялись неудачные зелья, краски, битые колбы, мятые медные трубы и прочие загадочные вещицы, так что Таура осталась торговаться одна.
  — Никак коллега? — Задорно отозвался алхимик в ответ на предложение продать чужие зелья.
  — Тоже думаете в Ранте пристроиться? Конкуренцию мне устроить? А что - так и надо! Место тут хорошее, торговцев и караванов много, это не в какой-то захолустной деревушке торговать. Есть где развернуться! Да и ингредиенты тут купить легко, а чего не найдёте - так заходите, что-нибудь придумаем, найдём из чего выделить! Нашему брату нужно держаться вместе, вот и... — Прервался на несколько ударов сердца, когда протер руки, одел очки и взглянул на собеседницу.
  — А ты... ты ведь... Дочь Магнуса из Брукенхила, верно? Вот уж давно тебя не видел, лет семь, не меньше! А я - мастер Транд, мы ещё рецепт драконьей лазури с твоим отцом оттачивали, помнишь? — Обрадовался алхимик, словно Таура была его собственной родственницей. Припомнить его самого было не так просто, но в гости к отцу иногда и в самом деле заезжали коллеги. Обменивались опытом, реактивами, вместе возились в лаборатории.
  — Так на мать похожа... Ну, проходите, проходите, тебе, кажется, нужен был походный набор? Где-то у меня был старый комплект... Или может чего посерьезнее возьмешь? Вот, смотри, отличный перегонный куб системы Вольрита! Стеклянный змеевик, водяное охлаждение, точнейшая притирка всех деталей! Как раз хотел продать - я-то вон побольше себе недавно поставил, а то тридцать литров уже не хватает... Но для начала - самое то! Всего девять золотых - почти даром!
  Углубившись в заставленную столами с колбами, змеевиками, тиглями, горелками, печами и вытяжками мастерскую, здоровяк порылся в одном из шкафов и выудил потёртый кожаный кофр покрытый пылью и следами краски.
  — Вот, собрал ещё когда в экспедиции с рудознатцами ходил, славные были времена! Знала бы ты сколько спирта было... Ммм... Использовано для анализа пород, да! — Принялся он осторожно выставлять содержимое кофра на и без того заставленный всякой всячиной стол. Латунный перегонный куб на два литра, несколько хитрых змеевиков, ступка, ложечки, чашечки из белоснежной керамики, стеклянные пробирки разных форм и объемов, вороночки и пипетки, точные весы с набором грузиков, латунные держалки, подставки, пинцеты, спиртовая горелка, несколько мощных увеличительных стёкол, баночки тёмного стекла с кислотами, потёртые перчатки из кожи болотного Мойпера, что отлично защищали от ядов и кислот, защитные очки, бумажки с нарисованными от руки картами, которые алхимик переложил себе в карман, образцы каких-то цветных пород, набор хирургических инструментов которому удивился даже сам Транд, но тут же вспомнил, что брал их на всякий случай - мало ли чего в экспедиции случится. Набор был просто потрясающим - настоящая маленькая лаборатория всего в девять стоунов весом. Видно было, что собирали её не один год, что походный, укрепленный бронзовыми уголками кофр был пошит специально для неё и что выложенные мягкой тканью кармашки надёжно уберегут все эти склянки... Вот только...
  — Только для дочки моего старого друга - всего шестнадцать марок! Поверь, если удумаешь собрать все по отдельности, то и в двадцатку не уложишься, а так я даже кислоты обновлю. Или чего тебе там нужно будет? Ты ведь не металлы в горы отправишься искать? Вазелин для мазей? Сера для втираний? Жгучий спирт, что бы любой настой через кожу быстрее всасывался? — Предположил он взглянув на серебряный серп у Тауры на поясе.
  — В любом случае, вот, дарю! — Порылся он в старых образцах пород и щедро протянул угловатый золотой самородок размером с пол пальца. Присмотревшись к острым кубическим граням, девушка узнала золото дураков о котором не раз читала. Хотя вещица в любом случае была красивой и, кажется, их там специально была припасена целая жменька, что бы дарить всем направо и налево.

- Мыло может быть побочным продуктом при разделывании тушек рыбы, вот рецепт и вписали в кулинарную книгу, - терпеливо объясняла Таура. - Вроде как экономия ресурсов, не выбрасывать же. Из несъедобных частей животного можно сделать мыло, или свечи, или там сжечь и огород посыпать, чтобы растения лучше росли, или косметическую маску на лицо - морщинки разгладить, молодость продлить.
Боги, только бы она сейчас не подала Лицилии очередную блестящую идею!

- Просто если взять неправильный ингредиент, может получиться не то блюдо. Ну знаешь, как если в выпечку вместо муки крахмала бухнуть, - Таура вспомнила, как их пожилая кухарка однажды сослепу перепутала эти белые сыпучие субстанции. - Так что если в рецепте были глаза акулы, а ты взяла рыбу попроще - вкус может получиться не тот, хоть ты сколько их настаивай.

Объёмы, способные уместиться под драным свитером, поражали. Таура уважительно присвистнула, когда Ли продемонстрировала малую часть своих богатств. Вот же барахольщица! Куда ей это всё? Потёрла яблоко о верхнюю часть платья, прежде чем откусить. Улыбнулась.
- Да ты-то куда угодно без мыла пролезешь. Проблема в том, как потом выбираться. В гости к какому-нибудь барону мы обязательно сходим - только не здесь. Тут моя родня живёт, не хочу, чтобы у них возникли неприятности.

***
Алхимику Таура поначалу кивала и улыбалась. Да какой же конкурент, так, начинающий. Куда дилетанту до настоящих мастеров своего дела! Только когда до неё допёрло, что мужик знает её отца, улыбка несколько поугасла вместе с надеждой толкнуть паладинский бутылёк. Этот-то может и купит, да только отец тоже узнает, чем его дочь промышляет. И не соврёшь, что яд им создан: Транд ведь напишет, осведомится, поздравит с получением сильного рецепта. Вот незадача!
- Дочь Магнуса я, верно. Папенька о вас рассказывал! А драконьей лазурью он потом ожерелье для матушки покрыл. Красивое такое вышло! Она мне его обещала на свадьбу подарить.

Самого мужика она не помнила: мало ли их бородатых, краснолицых, со следами несоблюдения техники безопасности при работе с горючими смесями в папиной лаборатории ошивалось в разное время. Зато дядя её узнал, отнесясь с неожиданной теплотой. Только он был не в курсе, что у дочери друга стартового капитала практически не осталось. Но теперь она знала, к чему стремиться в этой жизни! От вида аккуратных, правильных спиралей змеевиков сердце начинало биться чаще. Но - нельзя получить всё и сразу. Лицо треснет.

- Спасибо! Ну что вы, - смущённо улыбнулась Таура, вертя в пальчиках мягко блестящий кристалл. У отца тоже такой имелся, не дядька Транд ли подарил? - У вас, вне всяких сомнений, получлось собрать шикарнейшую лабораторию! Я б душу продала за возможность такой владеть! Но шестнадцать марок для меня пока что целое состояние. Не заработала ещё. Только планирую уйти в самостоятельное плавание так сказать. Мне бы пока что попроще, для начинающих. Я не больше пятидесяти серебряных отдать могу. А за вашим походным набором я потом вернусь - если вы его никому не продадите до того времени, конечно.

  — Пятьдесят чешуек? — Задумчиво почесал переносицу Транд и протянул подобравшейся Ли ещё один "самородок". Кажется, привыкнув торговать сразу целыми партиями всякой алхимической продукции и немало на том зарабатывать, он уже и позабыл, что для кого-то и пара золотых - целое состояние.
  — Эх, молодость-молодость! Горячая пора! Пора свершений! — Выдал он наконец и оставив набор разложенным по столу принялся бродить по мастерской собирая инструментарий. Неглубокая каменная ступка, сурово обожженная огнём и кислотами железная держалка, пара пипеток, заляпанная чем-то настольная спиртовка, коих в мастерской было в избытке, самая обычная глиняная бутыль из под вина, в которую он аккуратно, через воронку, отлил спирта, и десяток грязных колб со сколотыми макушками, которые алхимик тут же оплавил на какой-то очень мощной горелке. Получилось малость кривовато и притертые охладители и трубочки уже бы не подошли, но у Тауры их все одно не было. Завернул все это в обычную тряпицу, которую ещё не успел подрать на обтирки и протянул девушке.
  — Так бери, чего уж последние монеты тратить, глядишь пригодятся ещё! И передавай привет Магнусу! — Добродушно отмахнулся он от монет. Стоящая же за его спиной Лицилия столь же добродушно и весело рылась в небольшом шкафчике, умудряясь почти беззвучно переставлять всякую стеклянную дребедень.

Маститый алхимик тоже с чего-то начинал, и что самое важное - не забыл, каково это: только постигать новую профессию. Хороший оказался дядька! У Тауры аж уши покраснели от благодарности. Она смущённо прижала к себе подаренное добро.
- Ой, вот спасибочки! Не знаю, как вас благодарить! Знаете, такое оборудование ведь самое ценное.

Она говорила от души. Пусть колбы не являлись венцом стеклодувного мастерства, для создания простеньких настоев хватит и этого. В дороге всё равно много не наваришь. Алхимику нужна оседлость, которая Тауре пока не светит.
- Но я обязательно наведаюсь к вам ещё! Когда у меня уже будут деньги. И папе привет непременно передам.

Она медленно попятилась к выходу, понадёжнее ухватила свёрток с позвякивающими колбами. Потянула за рукав ведьму, которая опять запустила лапку куда не следует.
- Помоги мне понести это, пожалуйста, - сунула ей в руки каменную ступку. Больше чтобы занять.
Сердечно попрощавшись с мастером Трандом, девушки покинули оказавшееся гостеприимным логово алхимика. Когда они отошли на приличное расстояние, Таура со вздохом спросила:
- Ну, что тебе удалось свистнуть? Давай отнесём это домой и сходим в храм? Думаю, Моргане Волшебнице стоит оставить щедрое подношение. Я... в самом деле начала видеть больше. Сначала думала, мерещится мне. Теперь понимаю, что это тот самый дар.

  — Да так, по мелочи. Знаю я вас, алхимиков, не в ту пробирку нос сунешь - неделю ещё чихать будешь. Так что особо и не прихватишь ничего... — Печально отозвалась Лицилия принимая ступку. В ступку она тут же сунула подаренный ей кристалл пирита и принялась прямо на ходу перетирать его в порошок. Вскоре вслед за первым кристаллом отправился второй, третий...
  — А я и не сомневалась! Без дара бы ты ничего с паладином не сделала, а кроме тебя там и не было никого. А что видишь? Опять алый туман? Опять всех бить будут? — С явно наигранной опаской посторонилась ведьмочка и пересыпала золотистый порошок в махонькую колбочку. Немного подумала и быстро обкусав очередное яблочко заткнула огрызком горлышко, что бы содержимое не высыпалось. Не то краской запаслась, не то золотым порошком для очередной проделки...

По мелочи - это ещё ничего. Дядька не обеднеет, в городскую стражу тоже не заявит, даже если заметит пропажу. Может, не заметит. Таура понаблюдала, как (почти) благородные золотые кристаллы отправляются в ступку, решила припрятать свой подальше.

- Нет, не алый. Разный. Розовый, белый, фиолетовый. Кажется, это как-то связано с состоянием человека в данный момент. Возможно, с его мыслями. Тот книжник в лавке розовым аж светился. И тётка моя с розовым туманом ходила. Должно быть, что-то это означает. А возле оружейника, которого ты надула, фиолетовое летало.

  — Ну, осталось разобраться что это значит. Состояние или то как ты на кого-то можешь воздействовать. Или что там ещё может быть. Я вот и не вижу почти ничего странного, так чувствую. Может опять кого-нибудь довести на пробу? Может если на тебя накинутся еще чего сделаешь, а? Хочешь от стражников побегать? Их легко раздразнить! — Предложила всегда готовая к очередному драпу Ли и побежала вперед, от чего Тауре на секунду испугалась, что малявка вот прямо так, сходу отвесит какому стражнику пенделя. Но обошлось - Лицилия просто поспешила домой к ненаглядным рыбьим глазкам.
  Сгрузив добычу к целой куче всякой всячины, которой они успели разжиться всего за пару дней, травница спустилась на кухню, где ведьмочка печально тыкала ложкой выпаренное варево из черной печени трески. Получилась какая-то совершенно несъедобная бурая ерунда воняющая непонятно чем. Вполне возможно, что там было полно всяких полезных веществ, что выделились из печени, но даже Лимка лишь понюхала ложку и не стала её облизывать. Сунула собаке, но и та отвернула морду, за что тут же и получила этой же вонючей ложкой, от чего позорно сбежала на улицу. Лицилия шмыгнула носом, словно бы была готова вот-вот разреветься от того, что такой замечательный, сложный и подробный рецепт народов крайнего севера оказался жалкой подделкой. Тётушка вздохнула и принялась утешать её пирожками. Пирожки тут же были спрятаны в котомку, а Лицилия схватила Тауру за руку и потянула её в храм сотни светлых богов.
  В храме было благостно. Ажурное здание из белого камня в окружении высоких тенистых деревьев как всегда настраивало на свой, весьма специфический лад. Почти в каждом городе был такой храм, где побольше, где по меньше, но настроение в них всегда царило одно и тоже - благостное. Никто никогда в них не дрался, не толкался и не ссорился. Даже во время штурмов городов никто не трогал укрывшихся в храмах людей, впрочем и тащить в него все нажитое непосильным трудом добро тоже никто почему-то не спешил. Здесь всегда царила приятная прохлада в жаркий день и нежное тепло в холодные зимние ночи и даже в самый многолюдный праздничный день внутри можно было отыскать тихий укромный уголок для молитвы своему покровителю. Служители в просторных белых балахонах обычно просто присматривали за зданием, помогали путникам и никогда не вели никаких служб, позволяя всем самостоятельно обращаться к богам, лишь иногда рассказывали легенды о делах богов да о похождении их аватаров в незапамятные времена.
  Зайдя в храм, Лицилия уверенно повела Тауру меж высоких колонн куда-то в сторону. Прошла насквозь парочку залов, свернула в какой-то закуток и вдруг они оказались перед огромной фреской, изображающей высокую горделивую женщину в темном длинном платье, остроконечной шляпе, с раскинутыми в сторону руками и выглядывающими позади странными, непривычного вида крыльями. Между рук словно бы сияла золотом семиконечная звезда. Кажется, примерно таким же знаком не так давно осеняла себя и Лицилия.

Таура и сама была бы рада узнать, что означает таинственный туман. Даже если она видит уязвимых людей - то уязвимых к чему? Что она может сказать или сделать? Во время беготни по городу ей удавалось заметить цветные сполохи всегда возле голов людей, где сосредоточен разум. Видит ли она их мысли? Сможет ли влиять на них? Или туман индивидуален, как узор радужки, и просто служит чтобы отличать одного человека от другого? Она видела слишком мало, чтобы понять.

Кулинарный эксперимент явно не удался. Втайне радуясь, одновременно сердясь на себя за это недостойное чувство, Таура сочувственно положила руку на плечо сестрёнки.
- Наверное, треска была неправильная. Нужна северная, которую на севере выловили. В нашей жира маловато. Не хватит даже на свечку.
Зато на яд, кажется, хватит с лихвой

Про рыбьи глаза она уточнять не стала, лишь обменялась выразительными взглядами с тётушкой. Взгляд разрешал избавиться от рыбьих глаз, во что бы они ни превратились. Вываренную печень тоже лучше бы отправить в сточную канаву. Только ни в коем случае не в реку! Таура подозревала, что зловонное варево способно уморить всю рыбу в округе. Объяснить это тётке не успела, поскольку "Лимка" весьма резво потащила подругу прочь от места своего поражения.

Тауре храм всегда нравился. В нём её охватывало совершенно особенное ощущение. Наверное, хорошо быть служителем: бродить по светлым коридорам, не маяться от жары, не дрожать от холода, не слушать базарные склоки и взаимные обвинения, видеть лишь лучшую сторону человеческих натур, пришедших приобщиться к возвышенному. Говорить хотелось приглушенно, двигаться плавно, ближнего возлюбить. Где находится уголок Морганы Волшебницы, Таура в точности не знала - однако Ли, вне сомнений, шла проторенной дорогой. Немного поплутав, две ведьмы оказались напротив лика богини. Таура восхищённо выдохнула. Постояла, рассматривая фреску. Некоторые считали, что этой красавице не место в светлом пантеоне, вот глупцы! Затем она подошла к ступням фрески, возложила к ним сорванные в садике у тётушки душистые белые цветы в жёлтую крапинку, горсть орехов и сушёных фруктов, купленную на рынке восточную сладость. Моргана ведь женщина, женщины любят цветы и сладкое. Таура сложила было руки в молитвенном жесте, тут же одумалась, посмотрела на сестрёнку.
- Покажешь мне знак? Который специальный, ведьминский?

  Оттаявшая в храме Лицилия удивительно серьезно кивнула и не отрывая пальца провела по звезде на фреске. Вслед за её прикосновением семиконечная звездочка наливалась золотистым блеском, умудряясь воссиять даже в рассеянном свете храма. Украдкой поправив пальцем смазавшийся уголок, ведьма заглянула Моргане в глаза и покосилась на Тауру. Не то что бы убедиться, что та все поняла, не то демонстрируя саму травницу богине. Вот, дескать, нашла да привела такое чудо с серпиком.
  Присев у ног Морганы, она достала из котомки серебряную тарелку, водрузила на нее перевернутую серебряную же чашу, сыпанула орешков и вяленых мандарин, выстроила шоколадных скорпионов полукругом, а на дно чашки, словно бы на маленькую трибуну перед толпой зрителей водрузила крохотного дракончика. Блестящие глазки, переливающаяся всеми цветами чешуя, гордо выпрямленная шея, расправленные крылья и свернутый хвост... Дракончик сидел на удивление смирно и только через несколько ударов сердца Таура поняла, что это просто маленькая фигурка. Мастерски вырезанная и явно раскрашенная самой Лицилией.

Таура с любопытством смотрела, какие дары оставляет покровительнице опытная ведьма. К счастью, шоколадные скорпионы останутся в храме, не придётся отбиваться от предложений попробовать кусочек. А увидев дракончика, на миг застыла в изумлении. Однако малыш оказался резной деревянной фигуркой - что, разумеется, никак не умаляло его достоинств. Наверное, Лицилия долго над ним работала. Богиня должна по достоинству оценить подношение. У Тауры скромнее, но к следующему визиту она подготовится получше. У неё теперь есть инструментарий.

Дождавшись, пока сестрёнка разместит подарки и отойдёт, Таура встала напротив фрески, тоже заглянула богине в глаза. Обратилась мысленно:
О Моргана Волшебница, мать всех ведьм и колдуний! Благодарю, что явила свою милость, зажгла во мне огонёк дара. Постараюсь использовать его на благо... сестёр. Верю, что наша встреча с Лицилией оказалась неслучайной.
Она шагнула вперёд, коснулась семиконечной звезды, как делала ведьма, и тоже повторила рисунок пальцем. А потом, глядя на звезду, осенила себя таким же знамением

  Проведя пальцем по звезде на фреске, Таура почувствовала приятное тепло, словно бы сама стена была нагрета солнцем. Часть золотистого блеска словно бы перешла на кончик указательного пальца и когда девушка осеняла себя тем же знаком, то практически видела сияющий след остающийся в воздухе вслед за перстом и соскальзывающие вниз яркие искорки. Воодушевлённая сим зрелищем она затаила дыхание и замерла на десяток ударов сердца не веря в происходящее и чувствуя как приобщается к магии. Это ведь знак богини! Бессмертной, практически всемогущей! И она в самом деле обратила на неё внимание! Наконец выдохнув, девушка благоговейно поднесла палец к глазам и заметила, что просто вымазалась в подозрительно знакомом золотистом порошке, который понемножку осыпается с кожи на пол. Золото дураков, ага. Лицилия рядышком довольно хихикнула и Таура заметила наконец-то ауру и вокруг её головы. Золотистая, яркая и смешливая. Разозлиться в храме у травницы не вышло, но когда она перевела обескураженный взгляд на фреску, то и Моргана на ней явно чуть-чуть улыбалась самыми кончиками губ.

Таура не рассердилась и не обиделась. Наоборот, сестрёнка здорово придумала с золотым порошком! Подновила фреску, молодец. Теперь она сияет, будто настоящая звезда. Улыбнувшись, Таура мазнула золотистым пальцем по носу Ли, оставляя на нём солнечный отпечаток. Она не сомневалась: богиня заметила новую последовательницу и подала знак. Не могла не заметить, у Волшебницы их явно наперечёт. Не то, что у какого-нибудь Морната Торговца, которому одним молящимся купцом меньше, одним больше, разницы никакой. Ведьмы же - товар штучный. Изменения в даре не заставили себя ждать.

- Ты тоже золотая, - довольно сообщила Таура сестрёнке. - Имею в виду, золотистый туман у тебя на голове. Раньше не было - либо я не видела.
Любопытно, какой туман у неё самой? Таура быстренько извлекла зеркальце, посмотрелась в него, прилаживая то так, то этак чтобы удобнее было разглядывать.

  — Эээй! Почему золотая!? Хочу в крапинку! И вообще к черным волосам лучше бы красный подошел, а если уж золотой - то с фиолетово-пурпурным! — Возмутилась непонятно чему Лицилия, утирая нос ладошкой, и её яркая солнечная аура тут же куда-то пропала.
  Достав зеркальце Таура принялась рассматривать саму себя. Невольно поправила волосы, прищурилась. Глаза в последнее время вели себя непонятно как. Не то уставали, не то напрягались, не то словно бы что-то легонько их щекотало... Прищурившись еще сильнее она попыталась напрячь непонятно что и заодно как-нибудь изловчиться и заглянуть себе едва ли не за макушку. Так повернулась, эдак, протерла глаза на всякий случай и, кажется, заметила что-то неуловимо-фиалковое, обрадовалась и тут же видение пропало, оставив после себя непонятное но не особо приятное ощущение в глазах.

Атмосфера благолепия в храме дала сбой. Вместе с аурой Лицилии пропало и желание Тауры сообщать той, какого она цвета. Пожав плечами, мол, хотеть не вредно, она положила зеркальце в поясную сумочку, потёрла уставшие глаза. Кажется, разглядывание разноцветного тумана - процесс энергозатратный. Зато она заметила у себя симпатичный фиалковый отблеск. Изменится ли он со временем? Таура решила, что будет рассматривать себя через равные промежутки времени, скажем, каждую склянку, чтобы отловить изменения тумана - если они будут.

- Желаешь быть красной, как тот паладин? Ладно, пойдём, фиолетово-пурпурная.
Благородный цвет, между прочим. Краситель сложно получить, он дорого стоит. У сестрёнки губа не дура.
- Мне нужно на рынок, поискать кофр для алхимических колб. Боюсь, как бы не грохнулись по дороге. Потом напишу отцу, и можно выдвигаться. Ты со мной или гулять пойдёшь?
Упускать из вида Лицилию опасно. Тащиться вместе на рынок - чревато приключениями.

  Гордо вздернув носик, мол, видела она всех этих ваших паладинов, Лицилия вышла вместе с Таурой из храма сотни светлых богов и как-то незаметно куда-то потерялась. Видимо пошла гулять.
  На рынке опять пропали мелкие торговцы всякой снеди, но основные лавки по-прежнему стояли на своих местах. Припомнив кто тут торгует кожаными изделиями, травница поговорила с парой торговцев, но вскоре выяснила, что подобный бронечемодан, какой она видела у алхимика, нужно заказывать и ждать с недельку пока его не смастерят, да и выйдет он не дешевым. Мягкие же сумки были бы равносильны смертному приговору для всей алхимической посуды, исключая разве что каменную ступку. Побродив в задумчивости по улочкам и торговым рядам, Таура заглянула в зеркальцо и с изрядным трудом усмотрела что-то цвета пожухлой листвы, после чего, послушавшись совета одного из горожан, и вышла к старьёвщику, где и обнаружила деловито переговаривающуюся с хитрым маленьким старичком Лицилию. Привстав на цыпочки та наклонилась вперед и, едва не улегшись на прилавок, что-то прошептала с самым коварным и заговорщическим видом седоусому продавцу. Купец тоже лукаво заулыбался и даже потёр в предвкушении руки, а потом что-то быстро спрятал под прилавок, заметив новую посетительницу. Лицилия тоже сделала вид, что просто так, от нечего делать решила поваляться на столе. Поерзала, устраиваясь поудобнее, и попыталась притвориться кошкой. Кажется, даже муркнула. Купчишка стоически делал вид, что так оно и надо и что мурчащие девицы на его прилавке - самое обычное дело. Впрочем, зал был настолько заставлен всякой всячиной, включая статуи в полный рост, старинные мечи, картины, ожерелья и кольца в витринах, изукрашенные доспехи, старинные дубовые шкафы и даже имперской работы астролябию в два локтя размером, что наглая малявка даже не особо бросалась в глаза. Были здесь вещички и по-проще, включая обычные деревянные сундучки разных размеров, качества и степени потертости, в которые как раз можно было бы поместить пробирки.

Поиски желаемого отняли некоторое время. Приличный кофр на заказ начинающая ведьма себе позволить не могла, в кожаном мешке колбы будут болтаться и биться друг о друга, даже если упаковать каждую отдельно. Зато, болтаясь по улицам, она выяснила, что облачко вокруг головы может менять цвет. Его оттенок сменился с фиалкового на невнятно-бурый. Да и Таура теперь чувствовала не благолепие и спокойствие, как в храме, а усталость и голод. Солнце пекло голову, гудевшую от рыночного шума и мешанины запахов. В конце концов она была рада выбраться в тихий уголок, где в тихой лавке старьёвщика, конечно же совершенно случайно, наткнулась на подругу. Несомненно, ведьма задумала очередную сделку века. Может, торговец даже не слишком потеряет после такого набега на лавку. Что ж, это её дело. Таура тоже решила не обращать внимание на развалившуюся на прилавке девицу. В конце концов, каждый имеет право сходить с ума по-своему, если это не мешает окружающим. Тауре вот совершенно не мешало присмотреть себе нужного размера сундучок. Он много повидал на своём веку, однако всё ещё неплохо держался. В самый раз для побывавших в активном употреблении и тоже потрёпанных жизнью колб. Более достойный сундук для своего хозяйства она заведёт, когда цены на алхимические наборы мастера Транда перестанут заставлять дёргаться глаз.

Заплатив четыре монеты, она покинула лавку. Пусть Лицилия проворачивает свои тёмные делишки, Тауре тоже есть чем заняться. Она отправилась домой к тётушке с намерением помочь с обедом, пообедать, упаковать ещё неупакованное и написать письмо.

  Решив не беспокоить задорно подмигнувшую ей кошку-Лицилию, Таура расплатилась с хитрым старичком, которому до того не терпелось заняться какими-то явно мутными делишками, что он даже не стал уговаривать посетительницу выбрать чего подороже, подхватила будущий футляр для её собственного алхимического набора, и пошагала к тётушке Нерсане, отметив как прямо за её спиной дверь лавки закрыли на засов.
  У тётушки её ждала запеченная со сметаной, сыром и луком треска, пирог с клубничным вареньем и поразительно галантный Дорг со "старинным" кинжалом на поясе. Парень стеснялся, краснел, но всё одно буквально сыпал комплиментами, неловко пододвинул ей стул за обедом и был готов хоть весь день таскать её вещи туда-сюда, выполнить любой каприз. Бедолага едва ли не на стены лез стараясь не посрамить перед дамой чести рыцарства, как он её себе представлял. Впрочем, Нерсана за столом уже успела рассказать племяннице, как парень с самого утра и едва ли не до обеда упражнялся на улице - бегал, прыгал, размахивал палкой и едва не довел себя до солнечного удара не желая показывать слабости. Успел даже сбегать до городской конюшни, справедливо считая, что рыцарь - это прежде всего всадник и что он непременно обязан уметь управляться с лошадьми. В общем, двоюродный братец-нимбоносец взялся за дело со всей возможной серьезностью. Глядишь такими темпами и в самом деле станет если не рыцарем, то хотя бы крепко тренированным галантным воякой со своим кодексом чести. Вот бы дворяне так себя истязали вместо того, что бы в пустую кичиться родословной и плевать на всех свысока...
  Вещичек, меж тем скопилось удивительно много. Даже не учитывая того, что Лицилия запросто могла вернуться волоча за собой какие-нибудь рыцарские латы эпохи первого императора, в выделенной им комнате лежала целая куча инструментов для ухода за лошадьми, книги, баул с вкусностями, пара комплектов запасной одежды, обувь, алхимический набор, который как раз улёгся в сундучок, мешочек мешочков, спальник и седельные сумки со всякой всячиной грудой сваленные в углу. Вполне себе неплохой набор для побега из дома. Достав перо и бумагу, девушка присела за стол и обстоятельно написала письмо отцу. Немного потосковала, а опомнившись вновь глянула в зеркальце и едва не сломала себе глаза пока не высмотрела что-то болотно-зеленое с грозовыми прожилками.

Неспроста вся эта возня за спиной, ох неспроста! Таура подозревала, что весьма скоро их с сестричкой попрут из города. Либо придётся уносить ноги. Что ж, пригтовления к путешествию она завершила, а дальше будь что будет! Выживала ведь Лицилия на дорогах одна целый год, вдвоём всяко проще. Умиротворённое спокойствие снизошло на Тауру.

Она с аппетитом пообедала, рассыпаясь в благодарностях перед разительно переменившимся кузеном. Просто потрясающе, какие изменения произошли в человеке, которому всего лишь вручили сторгованный за бесценок кинжал! Ли наверняка давно думать забыла о вчерашней мимолётной выходке. Дорг не забыл. Похоже, он всерьёз вознамерился исполнить наказ полузнакомой девицы, которую сестра по чистой случайности притащила в дом. Таура ещё раз подивилась силе колдовства Лицилии. Интересно, один из святых братьев до сих пор страдает от чесотки?

Таура порасспрашивала кузена о дальнейших планах, похвалила за настойчивость, пожелала, чтобы он и дальше тренировался столь же упорно. За разговором то и дело прищуривала глаза, проверяя, не исчезло ли белое сияние вокруг головы будущего рыцаря. Сестрёнка ведь тоже с нуля начинала, а теперь вон как умеет! Или это в самом Дорге сидело скрытое неистовое желание стать благородным воином, ведьма лишь выпустила его наружу?

Поднявшись в спальню, Таура принялась утрамбовывать накопленное добро в сундук и седельные сумки, стараясь уложить вещи покомпактнее. Покончив с этим, взялась за писчий набор. В письме подробно описала состояние тётки, отметила, что диета и привезённые травы дают ощутимое облегчение состояния, беспокоиться не о чем. А дальше написала, что в пути встретила странствующую травницу, которая любезно согласилась обучить Тауру не только секретам поиска и заготовки редких трав, но и приготовления сильных лечебных зелий. Таура не смогла отказаться от такой возможности, так что просит папеньку не волноваться, проследить, чтобы не волновалась маменька. А она, Таура, будет отправлять письма из каждого городка, который встретится на пути, честно-честно! Она уже девочка взрослая, пора ей становиться на свой собственный путь.
Нарисовав в нижнем углу эдельвейс, который считала своим символом, она запечатала конверт и понесла на почту. Возможно, где-нибудь по пути ей снова встретится неугомонная сестричка. Эксперименты с зеркальцем разглядыванием чужих голов было решено пока отложить, дав отдых натруженным глазам.

  Сияющий нимб двоюродного братца высмотреть удалось с трудом - видно за день неведомая мышца или дар как-то подустал или парень уже малость успокоился. Нимб заметно поблек и прорезался всполохами грозовой упрямой лазури. Видимо так просто парень не сдастся и в ближайшее время точно не забросит идею стать достойным владельцем оружия самого принца Аркерия, о чем можно было только порадоваться.
  Вот и на почту пришлось идти в сопровождении молоденького рыцаря, мол не дело даме в одиночку ходить. Или может оруженосца? Лицилия бы точно заявила, что пока усы как следует не отрастут - никто его в рыцари не запишет. У паладина-то вон какие усища грозные были, хоть сапоги об них чисти! Но сестрёнки видно не было, от чего у Тауры все больше крепло убеждение в том, что нужно как можно скорее бежать из города, пока на них не ополчилась стража. Точно ведь что-то эдакое сейчас творит... Отсыпав медяков и отдав письмо, травница отправилась обратно, высматривая не мелькнёт ли где серый драный свитер. Не заголосит ли кто диким ором, не зазвонит ли тревожно колокол, не забегает ли по улицам стража или горожане с вилами и факелами...
  Но всё было как всегда. Вернувшись к тётушке, Таура уселась попить травяного отвару глядя на закат и тут в тени соседних зданий показалась грузная, приземистая и исходящая дымом фигура. Сверкнула алым светящимся глазом и с удивительным проворством скользнула вдоль самой земли к их дому. Нервно сжав плюшку, накрутившая себя Таура успела только подумать, что вот и явилось обещанное Лицилией проклятье, что страшнее всех стражником и горожан вместе взятых. Скрипнула дверь, тень с каким-то змеиным шорохом скользнула к кухне, распространяя вокруг себя густые клубы дыма, блеснула сталь и в руки вскрикнувшей от испуга девушке ткнулось что-то холодное и стеклянное.
  — Вот. Это тебе! — Обрадовала её Лицилия и, избавившись от стекляшки, водрузила на стол изукрашенный и во всю дымящий ароматным сбором кальян, который до этого прижимала к груди, а рядом с ним небольшую, с ладонь, расписную коробочку. Откинула капюшон странного чешуйчатого плаща, что был ей слишком велик и от того волочился по земле, и ухватила из блюда плюшку. Переведя взгляд на непонятную холодную стекляшку в руке, Таура с трудом опознала здоровенный ртутный термометр, что был прикреплен к покрытому темной патиной обломку медной трубки и по всей видимости был выломан из какого-то древнего оборудования. Подтянув хвост из плаща, ведьмочка уселась на стул и, грызя плюшку, принялась вертеть в руках ещё какой-то прибор из потемневшей латуни и местами разбитого стекла. Кажется, налёт на лавку старьёвщика был весьма удачным.

Опасения подтвердились: стоит лишить Лицилию присмотра, как она тут же вляпывается в неприятности. Вернее, она-то считает их приключением, либо выгодной сделкой, либо невинной проказой. Однако стража посмотрит на упёртые у старьёвщика ценности совсем с другой стороны.
- Ли! Ты опять! - возмутилась Таура. Шёпотом, чтоб не услышала тётушка. - Где тебя носило? Ты хоть заплатила за это? Куда мы его сунем, у меня уже место в сумках кончилось!

Впрочем, трофейный кальян она осмотрела с любопытством. Его тоже можно продать - где-нибудь подальше от Ранта. Не по назначению же использовать, в самом деле. Термометр в хозяйстве тоже пригодится. Наверное, если натравить на алхимика ведьму, можно было и не такое сокровище выпросить. Однако мастер слишком хороший, таких нечестно обманывать.

- Рано утром нам надо выдвигаться отсюда. Всё необходимое мы купили, письмо папе я отправила. Надеюсь, он не станет слишком волноваться. Кажется, он хотел, чтобы я замуж вышла за сына городского казначея. Только мне он не нравится, скользкий какой-то, - Таура наморщила носик. - Так что если тебе всё равно, куда ехать, давай поищем кого-нибудь побогаче, с собственным замком. Там может быть хорошая библиотека.

Стражники Ли на пятки вроде не наступали, никто не кричал, указывая на неё пальцем. Значит, время до рассвета у них есть. С рассветом нужно постараться оказаться вне стен города.

  — А чего я-то? Это он мне заплатил! Ещё и должен остался! — Нахально ответила малявка, протёрла уцелевшее стёклышко и попыталась через него рассмотреть Тауру. Поймать фокус удалось только уперев его чуть не вплотную, отчего ведьмочка недовольно скривила моську. Порылась под плащом и выудила для сравнение увеличительное стёклышко. Как раз то самое, что лежало в походном кофре мастера Транда... Фокусное расстояние у лупы оказалось еще меньше, зато и увеличение она давала большее. Еще немного поморгав огромными, увеличенными стёклами глазами, Лицилия спрятала лупу обратно и отложила пока непонятный приборчик в сторону. Взялась за шкатулочку из красного дерева. Откинула расписанную цветами крышечку, посмотрела на махонький шипастенький барабанчик спрятанный за розовым стеклом, со знанием дела покрутила сбоку колёсико и шкатулка вдруг заиграла мелодию на каких-то невидимых струнах, застучала в барабанчик. Задорная лёгкая мелодия звенела в комнате и явно знакомая с ней Лицилия тут же замурлыкала в такт, наслаждаясь моментом.
  — Никак отдавать не хотел, — пожаловалась она Тауре на подлого торгаша, когда песенка затихла.
  — Показал, а потом такой "вот завтра ещё то, а потом ещё сё"... Всё хотел этими стекляшками отделаться, наглый старикашка. Так бы ещё неделю дразнился, наверное. Цену набивал. — Пояснила она, догадываясь о том, что травница подозревает её в банальной и скучной краже. Впрочем заострять внимание на том, что она забрала и стекляшки, и шкатулку, и плащ, и даже зачем-то кальян она не стала. Спрятала музыкальную шкатулочку в карман, к прочим ценным вещичкам, сняла и скомкала чешуйчатый серовато-матовый плащ и принялась за еду как следует. С тем, что в городе лучше не задерживаться она спорить не стала. Даже поддакнула, мол еще несколько деньков и догонит её то проклятье. И то, что какой-то там казначей - это как-то мелковато тоже согласилась. Сыто и блаженно зевнув, пообещала Тауре найти кого побогаче, вроде герцога или там короля, сгребла с блюда оставшиеся булочки в котомку и вскоре уже мирно посапывала прямо на полу рядом с сумками укрывшись своим новым плащом и став похожей на свернувшуюся змейку.
  Проснувшись в этот раз раньше всех, Таура на ощупь разожгла приготовленную с вечера свечу, подняла сонно потягивающуюся и непривычно тихую Лицилию и хотела было тихонько ускользнуть, но внизу уже сидел доблестный Дорг, решивший, что дамам не пристало ходить по ночным улицам без сопровождения и самим таскать сумки. Нагрузившись точно ишак, парень упрямо попёр всё сам. Проснувшаяся всё же тётушка помахала им с порога, а через половину склянки девицы вместе с взмокшим парнем уже добрались до расположенных за городской стеной конюшен. Ворота уже были открыты, зевающие конюхи уже занимались своими делами, а честной люд уже сновал по дороге, не то желая успеть к утренней рыбалке на реке, не то поспеть на покос к рассвету, не то доставить что-то на рынок до того как туда доберутся первые покупатели, не то ещё по каким своим делам.
  Кони были на месте. Красивый гнедой скакун Тауры смирно стоял пока его осёдлывал молодой конюшонок на пару с Доргом, а вот с чаурым жеребцом возникли затруднения... Конюшонок явно боялся паладинского конягу, а тот явно чуял его страх. Стоило только пареньку подойти к стойлу, как здоровенный скакун высовывал свою гневную морду, радостно ржал оскалив крепкие зубы и конюшонок в ужасе отскакивал. Пытался задобрить боевитого жеребца яблоками, морковками, косился на посмеювающихся девиц и старших коллег, что уже собрались рядышком и выдавали особо ценные советы, пока Дорг приматывал сумки Тауриному коню. Потеха грозила затянуться, но сонной, кутающейся в плащ Лицилии это быстро наскучило и она сама сунула враз присмиревшему жеребцу яблоко. Вскоре под седлом оказался и он. Недолгое прощание с Доргом, что по рыцарски отдал честь и ещё раз пообещал не посрамить и не опозорить клинка и вот уже ведьмы скачут по затянутой утренним туманом дороге.