Что же, из всего многообразия возможных заблуждений, я лишен хотя бы того, что мой отец, повелитель морских богатств, властитель чудовищ, повелитель цунами и прочая, прочая, прочая, зачал меня по большой искренней любви. Отнюдь нет, многообразие его потомков, следствие скорее переборчивости и некоторой… «подпорченности» его наследия, пожалуй. Не знаю подробностей того, как так вышло, и виновата ли в этом чья-то пакость или собственная слишком вольно себя трактующая идея, но слышал тот факт, что все его потомки получаются несколько «чудовищами» уже давно мешает ему уверенно войти, наконец, в солидное благородное сообщество традиционно настроенной знати. Несмотря на пафос, могущество и богатство которыми он, говорят, может потягаться с благородными домами.
Впрочем, зачатый от специально для этого нанятой певички-музы я определенно был удачным экспериментом. По крайней мере, поначалу, тонкий стан, смазливая мордашка, прелестный голосок, и даже слишком уж тритонская физиология ничуть не портила впечатления, лишь добавляя очаровательной экзотичности. Милая игрушка, которой можно хвастать перед гостями, опровергая глупые слухи, что порождаешь лишь всякую зубасто-глазасто-щупальцевую жуть. Несомненно, от меня ожидали, что рано или поздно раскрыв наследие и матери, я запою услаждая кроме глаз еще и слух, и став настоящей сиреной, сладким голосом моря. Однако, так уж случилось, что приторно сладкой морской принцески, отчаянно балуемой своей более монструозной и жуткой родней начался переходный возраст. И появились как мозги, так и свои интересы. Свои идеалы, свои желания, и свои образцы для подражания.
Честно сказать, не уверен чего было больше в этой инициативе отца, сбагрить нас с «подпорченной» мной малышкой Филонией в банку для агрессивной сропионье-благородной мелочи, понимания того, что я задумал и гордости за на удивление быстро разевающееся и стремящееся к самостоятельности чадо, желания протестировать успехи дел своих вместо милой зверюшки получив для хвастовства полноценного потомка, уверенности в том, что что-то настолько милое и жуткое, лазающее против всех запретов в темные глубины, что скрываются за красивыми коралловыми фасадами, не пропадет в какой-то там песочнице или таки желания сбагрить нас подальше, пока не «заразили» собой весь остальной его миловидный «певичковый» выводок. Подозреваю, без последнего не обошлось, но какая разница? Разумеется, я ухватился за такое предложение всеми десятью руками.
Алмаз, несомненно, должен сверкать, даже если он черный. Особенно есть он черный. И на фоне этих посредственностей я буду совершенно великолепен.