Double Drowjob | ходы игроков | Недоброе утро

Как и раньше мастер меча не потратил времени на мародерство, оставив это темным. Но Небеса таки решили, что он достоин награды в виде монет, которые нашлись в седельной сумке. Их еще не успели прибрать к рукам, так как лошади были не слишком-то восторге от чужих, тем более эльфов, тем более дроу.
Пенг Ву успел поймать одну такую животинку, которая уже было собиралась удрать. И без лишних разговоров повел ее за узду прямиком к Бурлину; кажется, кенсай заметил, как тот старается и не был впечатлен.
Остановился рядом и оценивающе посмотрел на результат работы Кешиара, явно размышляя о том кто его будет грузить. Хотя, чего тут думать - кто лечил тот пусть и грузит, а у Ву руки заняты; кому то же надо следить, чтобы лошадь не удумала удрать еще раз, а то получится глупо.
- Живой? - спросил Пенг Ву по-эльфийский; это больше звучало как "жить будешь или помочь?"

Адинлин опустил клинки, вглядываясь в удаляющиеся фигуры. Бесславно... И их побег, и его никакая битва. Погоня не в счет.
Убийца убрал оружие в ножны и надел маску, поправляя ее. Взгляд его утратил возбужденны блеск и потух, возвращая бразды правления холодному рассудку.
-Ушли...-дроу бросил взгляд на место основной битвы. Увидев мельтешащие силуэты товарищей, он шумно выдохнул.-Похоже большая часть выжила. Отлично.

Адинлин направился к лошадям. Шел он спокойно, не торопясь. Приблизившись, он принялся осматривать сумки, что были прикреплены к животным. Сейчас добыча не награда, а шанс выжить. Не стоит его упускать и ждать момента побега лошадей.
Впрочем, взгляд убийцы привлек один конь. Черный, с явным норовом. Это привлекло внимание дроу и он подошел, положив руку на бок коня и следя за реакцией. Убежит или примет?

Когда последний человек скрылся в проломе, Тебрин со вздохом вложил саблю в ножны и опустился на землю. Точнее, сполз по стене барбакана. Провел рукой по волосам, окрасив белоснежные локоны алым будто боевой раскраской. Потер подбородок, проверяя не сломана ли челюсть, сплюнул кровь себе под ноги.

- Сейчас, я мигом, - проговорил мечник, ни к кому конкретно не обращаясь. Перед глазами шли круги, то ли от солнца, то ли от сотрясения. Подступающая к горлу тошнота намекала на последнее.

Немного переведя дыхание, Тебрин стал проверять оружие и перебирать снаряжение. Метательный нож лежал где-то в кустах. Ругнувшись, мечник поднялся на ноги и побрел искать лезвие. В текущем положении бросать позади оружие было расточительно даже для него.

  Удостоверившись, что ни один из воинов дома Де'Арн не собирается испустить дух прямо сейчас, Кешиар принялся оценивать последствия сражения. Бой закончился, а последствия только начинают давать о себе знать. Несколько дроу слегка прихрамывало, и каждый раздраженно потирал глаза. Солнце - неприятность, которую легко игнорировать дома, но не под его прямыми лучами.

  Судя по простору окрестностей, Бурлин едва ли осилит переход, и милосерднее оставить его труп здесь, чем тащить его неизвестно куда на своих двоих. Была пара вариантов, что с ним делать. Соорудить носилки и поручить нести его тело рабам? Жрица едва ли пустит умирающего мужика на спину своего ящера. Судьба Бурлина находилась не в руках Кешиара, но молодой дроу обязан сделать всё, чтобы отряд сохранял свою жизнеспособность даже в таких условиях.

  К счастью, одним из решений оказался наёмник. Пенг Ву. Тёмная лошадка и одна из туманных загадок этого похода. Один из человеков, без колебаний истребляющий таких же человеков, как и он сам. Не будучи, при этом, счастливым обладателем рабского ошейника.

  – Жить будет*, - Кешиар оценивающе посмотрел на лошадь и кивнул наемнику, - Возможно, доживёт до заката, - подозрения закрадывались в душу, но пользы от человека сейчас было гораздо больше, чем потенциальные проблемы, - Думаю, Бурлин Де'Арн не забудет своих спасителей

  Дроу недолго вглядывался в предрассветную тьму, и, наконец, нашел что искал.
  –Фалько! Шевели своей ленивой задницей, - окрикнул Кешиар на низкородном**, - Помоги господину подняться в седло!

"Покойтесь с миром, незнакомцы. Илматтер, прошу позаботься об их покое" краткая, еле слышная молитва окончилась ещё более коротким поклоном. "Нужно заняться этой раной" подумал Фалько дотронувшись до плеча "если рана начнет гонится, сомневаясь что эльфы мне помогут. Нужно найти зелье или лечебную траву" решил Беттенберг

Перемещаясь от одного трупа к другому Фалько меланхолично размышлял о жизни погибших. Были ли у них семья или те кто ждал их? Наверняка.
"Стоит поискать ядовитую траву. Сомневаюсь что эльфы разбираются в травах"

Развернувшись на окрик и всем своим видом пытаясь демонстрировать покорность и почтение Фалько зло подумал. " Я уверен что такой подземный ублюдок никогда не учился ездить в седле". Но несмотря на свои мысли он всеже попытался утихомирить коня чтобы на него влез Кешиар

  Наблюдая, как раб пытался перехватить поводья у наёмника, а затем отправить самого Кешиара на седло, дроу с любопытством отмечал границы своего терпения. Нависла неловкая пауза, и даже несмотря на разницу в росте, Кешиар посмотрел на Фалько сверху вниз.
  – Твоя жизнь оборвётся в тот же час, если твой господин испустит дух, - распорядился дроу, указывая на Бурлина, - Если во время поездки он выразит хотя бы толику недовольства, ты лишишься пальцев ног. Поручаю бравого воина Бурлина дома Де'Арн на твоё попечение.
  Мужчина зашагал в сторону, приглашая за собой наёмника. Его нужно представить Жрице. А если Фалько хочет дожить до полудня, то ему придётся проявить немалую толику вынужденной лояльности. Или умереть...

Глаза миндалевидной формы уставились на раба, который явно не совсем понял, что от него требуется. Благодаря маске мечник всегда улыбался, но ни взгляд ни оскал не сулил ничего хорошего. Слабые - добыча сильных.
- Хозяева не научили тебя, как нужно проявлять вежливость, lǎowài? - с нескрываемым презрением фыркнул кенсай на общем с акцентом; кажется ему не очень нравилось когда у него перехватывают, даже не поклонившись.
И тут же, попытался исправить эту досадную оплошность, заставив Фалько Баттенберга согнуться от боли и, для верности, если Фалько попытается уклониться от воспитательных мер, дополнив все подсечкой. Наступил на него, когда/если тот таки оказался на земле.
Так или иначе, Пенг Ву быстро отстал от Фалько и (пройдясь по нему) пошел за Кешиаром. Он был настолько в себе уверен, что не предположил что раб может ударить в спину? Нет конечно. Сразу видно, что от таких всего можно ожидать.
Наемник ничего не спрашивал, полагая, что его позвали уже с какой-то целью. Но, было бы неплохо узнать, что темные собираются делать дальше. Может быть у них, помимо телепорта, есть какой-то запасной путь домой?

Баттенберг ударился об землю головой и тихо застонал от боли. "Илматтер, прошу даруй мне сил пережить эти мучения" короткая молитва окончилась и наделила Фалько уверенностью. Уверенностью что он сможет все пережить и перетерпеть страдания.

Баттенберг зло смотрел в след чертового ублюдка. "Я отомщу. Обязательно отомщу, за все"

  Ладонь на рукоятке кинжала расслаблялась всё больше, чем дальше дроу шагал от спасенного и униженного. Оба представляли некоторую опасность, но не более, чем в обычные ночи.

  –Нам понадобятся твои глаза в дневное пекло и твоё ремесло в ночи. Свершённое уже впечатляет. Для иблиса, разумеется. Но позиция такова, что сейчас ты полезнее трети отряда. Тебе следует знать, что низкородный илитиири может пролучить приглашение в Дом и за меньшие заслуги, Пенг Ву, - Кешиар позволил себе остановиться и посмотреть на наёмника, - Продумай план движения и предложите его Жрице Эльшабет. Быть может, она оценит твои заслуги ещё выше.

  Их путь шел к Жрице и ящеру, что явился к святилищу лишь минуты назад. Конечно, не стоило отвлекать женщину от её питомца, но рассвет обещал быть слишком ярким для обсуждения планов
  –Моя госпожа, - осторожно окликнул мужчина, - Отряду почти функционален. Двое раненых, все транспортабельны. Возможно, Пенг Ву поможет вам с тактикой действий. Мы ожидаем ваших решений, - поклонился Кешиар.

Наемник не выглядел довольным.
- Хм... низкородный значит. - процедил он эти чужеродные слова, определенно раньше ему не приходилось слышать в свой адрес ничего подобного. Было не очень понятно то ли его похвалили, то ли обосрали.
Пенг Ву засмеялся, не потому что у него хватило самоиронии, а потому что большей глупости придумать сложно. Самое смешное в этом было то, что скорее всего эльф не пытался на самом деле его оскорбить а обращался совершенно обычно. Насколько, конечно, наемник мог судить, исходя из того времени, что провел в обществе темных.
- Если я действительно настолько полезный, то не стоит меня больше так называть. Это тоже не очень-то вежливо. - недвусмысленно напомнил кенсай о том, что случилось с Фалько.
Только на этот раз, судя по тону, все закончится смертью, пускай даже самого Ву - лучше сдохнуть, чем потерять лицо. В иные времена мечник сразу перешел бы на язык оружия. Но, внутренний конфликт сейчас никому не принесет пользы, кроме их врагов.

Наемник остановился дальше от ящера, нежели Кешиар, чтобы лишний раз не нервировать столь опасного питомца, который питается такими как он, и тоже поклонился жрице.
- Мы сильнее когда темно, значит нужно избегать сражений с большими силами до этого момента. Погрузим раненых и часть тяжелых доспехов на лошадей и поищем более выгодную позицию, для сражения, будем тянуть время. Кажется, здесь недалеко есть горы. Но, если наше пребывание наверху затянется, то выжить там будет непросто. Нужно подумать о снабжении. Я бы попытался предложить услуги отряда какой-нибудь из сторон.
Глаза Пенг Ву алчно сверкнули, кажется маска с демоническим оскалом скрывала сейчас усмешку.
- Человек человеку волк...
- У нас даже есть снаряжение с их опознавательными знаками.

Пока все суетились и обыскивали трупы, Агбал воспользовался возможностью и без лишних слов ушел в горы через разлом на юге.

Ответом Кешиару был долгий взгляд с лукавой улыбкой, не сулившей ничего хорошего. Одно из преимуществ тёмных эльфов — развитые органы чувств, к числу которых относятся и острый слух, и зрение. И хоть последнее сейчас подводило, вынуждая Эльшабет ронять слёзы (какой позор!), болезненно щурясь и прикрываясь ладонью, сцена с воспитанием раба не укрылась от глаз жрицы.

Женщина не вмешивалась, какое-то время оставаясь безучастным свидетелем. Наблюдателем со стороны. Не потому, что ей было безразлично или нечего сказать — о, напротив, гранатовые глаза следили очень внимательно. Именно в такие моменты, моменты вспышек неконтролируемых эмоций — злости, ярости, гнева, досады, алчности, чувства попранной гордыни — раскрывается истинная природа разумных существ, их сущность, не прикрытая масками благонадёжности и лести, настоящие мотивы и желания. Достаточно лишь уметь читать эти знаки. И Эльшабет молчала, запоминая каждое сказанное слово, подмечая каждый жест. Какого предела способен достичь каждый из твоего ближайшего окружения — отнюдь не лишнее знание.

Не внезапно проснувшееся чувство сострадания к невольнику руководило поступком Маленькой Госпожи, как можно было подумать поначалу и как, вероятно, это выглядело в глазах человеческой части их отряда. Практичность — вот что поощряла Ллос в своих детях. Черта, десятилетиями культивируемая в каждом дроу на протяжении всего этапа взросления. По-хорошему Кешиар заслуживал пощёчины, а Ву — плети, и многие жрицы, та же сестра Этайя, на месте Эльшабет уже бы всласть наслаждались корчами провинившегося и демонстрацией собственной власти. Большинство служительниц Паучьей Королевы с лёгкостью пускали в ход её символ. Но Маленькая Госпожа не была бы собой, не просчитывай она на несколько шагов вперёд. Позволить эмоциям взять верх — чересчур высокая цена за проступок в текущих условиях. От публичного наказания Кешиара на глазах раба пострадает авторитет тёмных эльфов, а наёмник под действием змеиного яда потеряет способность самостоятельно передвигаться. Обременять отряд ещё одним недееспособным членом? Слишком неблагоразумно.

— Полагаю, тебе бы и в голову не пришло умышленно порвать платье своей госпожи? — холодно поинтересовалась жрица у дроу. — Или выбросить его, пусть даже нелюбимое и надоевшее ей.

Она перевела взгляд на Ву и продолжила:

— Но, тем не менее, вы оба считаете себя вправе распоряжаться моей вещью и даже портить её.

Метафора была очевидна: тем самым платьем, не слишком нарядным и поизносившимся, был Фалько, но только Эльшабет будет решать, когда его выбросить и заказать новое. А лучше перешить.

Снова взгляд на Кешиара.

— Очевидно, полуденное солнце выжгло тебе остатки разума, оставив одну лишь дерзость. Но на первый раз я буду снисходительна к твоему… недомоганию.

По тону жрицы было понятно, что первый раз является последним же, и больше такой удачи на долю дроу уже не выпадет. У Эльшабет была отменная память.

— Славный мальчик. Ты хорошо пообедал?

Потрепав ящера по загривку (окровавленная морда с раздвоенным языком тут же счастливо уткнулась хозяйке в бедро), Маленькая Госпожа направилась к Бурлину. Беглый осмотр — и стало ясно, что ранения ещё серьёзней, чем предполагалось. Даже удивительно, как он ещё держится на ногах. Упрямство или отчаянное желание жить? Жрица раздосадованно поморщилась. Ещё одним поводом для недовольства больше: сначала остаткам иблисских недобитков удалось избежать уготованной им участи, теперь это…

Но она медлила, не спешила браться за висящий на поясе ритуальный кинжал для жертвоприношений. Придирчиво разглядывала воина, дотрагивалась до ран, взяв за подбородок, поворачивала голову из стороны в сторону… Бурлину был знаком этот взгляд. Так смотрят, оценивая и взвешивая все «за» и «против». И в эти стремительно убегающие секунды Эльшабет решала, стоит ли одна жизнь риска целого отряда. Две жизни. Вскоре и Тебрин подвергся аналогичной процедуре.

— Вашу судьбу решит богиня, — наконец вынесла вердикт жрица. — Если ты, — взгляд на Бурлина, — доживёшь до полуночной молитвы, значит, Ллос хочет, чтобы ты и дальше прославлял её своими победами. Тогда я исполню её волю и залечу раны.

Настала очередь Фалько. Как ни уязвляло это холёное дровийское самолюбие, но пришлось признать, что сейчас выживание во многом зависело от презренного человека с ошейником невольника. Можно бесконечно долго кичиться своим происхождением, но какой в этом толк на враждебной территории Поверхности, с превосходящими по числу силами противника? И это невыносимо палящее, бьющее по глазам солнце… Эльшабет была горда, но не безрассудна. Она прекрасно осознавала: если гордыня может ударить по тебе бумерангом, не стоит давать ей права голоса.

На Поверхности человеческий раб был в своей родной стихии — кто знает, что он способен выкинуть и какие сюрпризы преподнести своим пленителям? А раб, затаивший обиду, опасней вдвойне. И хоть сейчас обидчиком Фалько выступал не кто-либо из дроу, а его соплеменник, оставлять у себя за спиной потенциального врага не входило в расчёты Эльшабет. Логичнее использовать таланты Фалько. Всё же взять его в поход оказалось стратегически верным решением, неисповедимы пути Прядущей Паутину…

— Поднимайся, — сказала жрица, приблизившись к поверженному наземь. — Теперь никто не посмеет применять к тебе телесные наказания, кроме меня.

Последняя фраза была произнесена во всеуслышанье.

— Ты умеешь выживать в дикой природе, знаешь лесные растения и ориентируешься по сторонам света на Поверхности, — продолжала Эльшабет. — Поведёшь нас теми тропами, где не пройдёт крупное войско.

Эльшабет понимала, что вскоре на место бойни подоспеет подкрепление, с большой долей вероятности — многочисленнее прежнего. Промедление грозило смертью — нужно оторваться от преследования. И, конечно, искать путь домой.

— Нам нужно найти вход в Подземье. Поедешь с господином Кешиаром.

Возвысив голос, жрица озвучила распоряжение для остальных:

— Все, кто ранен, едут верхом, дабы не задерживать отряд. В седло по двое.

И хоть сама жрица не нуждалась в скакуне, да и к столь громоздким и, по её мнению, несуразным животным относилась скептически, всё же приняла участие в усмирении одного такого.

— Подчинись, — приказала она мысленно, дотронувшись до конского крупа.

Бурлин неуклюже изобразил поклон.

- Слава Ллос!

прошептал он спекшимися губами, стараясь не потерять сознание.

Дожить до ночи... надо дожить до ночи.

Малагдор прибрал к рукам свои ножи и принялся за самую жирную и вкусную добычу. Паладина. Почему-то все прочие не обратили на него никакого внимания — что ж, им же хуже. Меньше достанется. Право обшаривать только своих убитых он соблюдал, а один нож все-таки ушел. Жаль, что не унести целиком человеческий доспех — поди разбери, как у этих наземников он надевается и подгоняется. Но вот прочих ценностей могло найтись немало. Недаром же паладин лидер похода.

— Ты это слышал, Антаонар? — на пределе слышимости — так, чтобы не услышали посторонние — обратился к побратиму Малагдор. — Леди Эльшабет намерена использовать мясо, чтобы попасть в Подземье. Выходов из того, в чем мы оказались, не очень много. Но этот явно неблагой. Раб утопит нас в болоте. Или заведет в чащобы и сбежит. И мы мало того, что не выследим его, так еще и перемрем с голоду. Есть мысли?

Выслушал ответ, а затем добавил:

— Я бы пообещал рабу свободу. Тогда есть хоть какой-то шанс, что он выведет нас куда нужно. Да и захваченные богатства идут в цену куда большую, чем какое-то мясо. Но... Не уверен, что к леди Эльшабет с этим вообще стоит подходить. Если она что-то взяла, то получить это обратно можно только с ее рукой.

  –Повинуюсь, - коротко ответил Кешиар, получив прямые распоряжения. Кое-что в словах жрицы задело его самолюбие, её действия говорили совершенно другие вещи.

  Поклонившись, Кешиар зашагал прочь, исполнять поручения. Не к Фалько, наверное, гордившегося своей маленькой победой, а к Тебрину, отчаянно сражавшегося в последней бойне. При прочих равных, потерять Draa Velve было бы слишком расточительно, а значит, нужно обеспечить наибольшую функциональность отряда

  – Здесь немного, но может помочь, - Кешиар протянул Тебрину флакон с витьеватым узором, - Сильное обезболивающее вместе с тонизирующим составом. Не панацея, но поможет придти в себя, на время перехода. С остальным решим, когда будет хотя бы час спокойного времени.

  Ещё двоих раненых Кешиар окинул внимательным взглядом, но не стал их задерживать по мелочам. Выглядели они потрёпанно, но вполне сносно. Легкими ранами можно будет заняться позднее.

  Оставался Фалько. Настоящая головная боль для Кешиара, поскольку не слишком лояльный человек внезапно оказался в фаворе Эльшабет.
  – Кажется, удача сегодня на твоей стороне, - сухо усмехнулся дроу, - Забирайся на лошадь, но без глупостей. Не предавай её ожиданий.

Драка была муторной, побег части нападавших — не только досадным, но и опасным её исходом. Стоит им замешкаться, эти бесславные ублюдки наведут на них облаву больше прежней, ещё и на мерзотном свету. Жрица дважды вытаскивала из огня их уже порядком опалённые шкуры. Без её магии их ждёт бойня. Сознание сверлила перспектива нелепой гибели — опрокинутым наземь толпой скотов и заколотым самым подлым манером. Сдохнуть пленником слуг лжебогов было бы и того хуже. Много хуже.

Пока Малагдор обшаривал искорёженный труп паладина, Антаонар первым делом решил поймать и приструнить иблисскую ездовую тварь. Эти копытные бестии ему претили, но долгая эльфийская жизнь вынуждала попробовать всякое — и верховая езда на мохнатой конине блядской не была исключением. Спокойствия стойкому дроу было не занимать: вскоре он уже вёл под узды пегую кобылу, что выглядела крупнее прочих. Заодно пошарил в седельной сумке. От попоны воняло взмыленной лошадью и какой-то ссаниной — казалось, даже замачивание в тазу с кровью не перебьёт такое амбрэ.

Вернувшись к Малагодру, щитоносец подобрал нелепый иблисский меч с примитивным широким эфесом и глубоко всадил его в щель между камнями стены, соорудив хлипкий эрзац коновязи. Привязав кобылу, дроу окинул взглядом труп прислужника Торма. Прищурился и недовольно цокнул языком — не пришлось ему самому пободаться с этим бычарой. Впрочем, оно и к лучшему — кончиться для него это грозило скверно, а тешить себя иллюзиями и подставляться из-за больного самолюбия — удел убогих. Где-то рядом с трупом валялся джавелин. Дроу поискал его.

— Слышал, Малагдор. — шёпот звучал на пределе слуха напарника — Мне тоже немыслимо доверять жизнь рабу, тем более фанатику культа юродивых, — зрачки дроу едва заметно расширились — а обозлённому рабу я бы и ночного горшка не доверил. — хмурый взгляд скользнул по спине Кешиара. Совсем недавно Антаонар сам угрожал порезать многострадального, если тот откажется кричать. То была расчётливая угроза на грани блефа. Кешиар же бездумно дал волю нервам. Такое стражи гробниц презирали. — Только иного пути не видно. — взгляд пал на отравленного болтом ополченца, что был ещё жив и лежал без сознания. — Разве что эта шваль очнётся и мы разговорим его про здешние места. Едва ли такой говночист хорошо осведомлён, но как жертва сойдёт в любом случае. — вскоре болт был аккуратно вынут, рана промыта вином и замотана, сам пленник раздет до исподнего ради облегчения груза и перекинут поперёк седла со связанными сзади руками. Оставалось надеяться, что он проживёт достаточно. — Если добьёмся конкретики от иблисского бревна, предложим Госпоже новый маршрут.