Camelot Nowadays | ходы игроков | 1.1 - Lady Ashford

Замок Эшфордов, архив
Четверг, 6:17 PM
Данкан Айдахо

Данкан в компании Беатриче покидает холл и уходит вглубь замка по длинному коридору. Девушка идёт рядом – сперва шагает молча, опустив голову. Вместе они преодолевают первый поворот, и направляются дальше, по изрезанному многочисленными бойницами и прямому как стрела коридору.

За окном завывает свирепо ветер, по стеклу с остервенением барабанят косые струи дождя. Небольшие овальные лампы под потолком развеивают темноту, но оказываются не в силах изгнать из углов глубокие тени. Айдахо машинально отмечает слой пыли на подоконниках и карнизах – по всей видимости, леди Эшфорд говорила чистую правду, и слуг в замке не хватает катастрофически.

– Большую часть своей жизни я ждала этого дня, – в конце концов, тихо начинает говорить девушка.

В её голосе не осталось места мягкости, лести, прежним доброжелательно-обольстительным ноткам. Теперь она говорит тихо, искренне, впечатляюще откровенно.

– Мы, Эшфорды, не только верховные магистры ордена – по совместительству, мы что-то вроде лестописцев. Мы отслеживали род каждого давшего клятву рыцаря сквозь века – мы вели записи смертей и рождений, составляли для каждой семьи персональное древо. Дедушка всегда говорил, что мы сделали всё, что от нас зависело, но…
Она вздыхает.
– Этим вечером в замке должны были собраться представители пятидесяти древнейших благородных родов Британии. Согласно моим подсчетам – не наберется даже пятнадцати. В былые времена, до современных средств связи и интернета, вести наблюдение было несравнимо сложнее.

Беатриче вздыхает ещё раз, входит в арку, и, взглянув на Данкана, начинает первой спускаться по закручивающимся спиралью ступеням.
– Уцелевшим потомкам рыцарей Камелота очень дорого обошлась вторая мировая война. В сумраке ушедших эпох мы потеряли почти два десятка родов. Одни линии просто прервались, другие выскользнули из нашего поля зрения. Из тридцати оставшихся меньше половины поспешило на зов.

Лестница завершается ещё одним коридором. Беатриче подходит к первой двери по левую руку, отворяет её и щелкает выключателем. Помещением оказывается просторный зал с высокими потолками – большую его часть занимают уставленные разноцветными фолиантами стеллажи.
– Это библиотека, и, по совместительству, наш архив.
Девушка проходит вглубь комнаты, игриво скользя лакированным ногтем по разноцветным корешкам книг.
– Здесь есть моя история. Ваша история. История каждого из тех, кого вы могли видеть этим вечером на парковке. Эти книги хранят прошлое – и светлую память, и настоящую драму. Вы знали, что род самого Артура прервался? Его последний прямой потомок сгорел в сорок первом в небесах над Ла-Маншем.

Она отворачивается, начиная с преувеличенным вниманием осматривать книги.
– Это правда, что вы воевали в Афганистане? – спрашивает негромко.

- А также в Ираке, Сомали и еще кое-где, - отвечает Данкан, - я и не думал, что можно так долго проследить за родом Короля Былого и Грядущего. Не знаю, считать ли эту новость печальной. Яблоко порой откатывается слишком далеко от яблони. Зачем вы меня позвали сюда, мисс?

– Настолько близко, насколько вообще можно приблизиться к рыцарю в наше время, – задумчиво отзывается Беатриче.
Становится очевидно, что скупая прямолинейность Данкана не сильно облегчает задачу девушке. Даже в тусклом электрическом свете заметно, что она слегка покраснела.
– Большинство из этих книг посвящено только прошлому. И лишь одна, особенно ценная, рассказывает о будущем. Это полное и последнее собрание пророчеств самого Мерлина.
Беатриче снимает с полки толстенный фолиант в алом с золотым теснением переплете. Книга настолько увесистая, что девушке приходится держать её обеими руками.
– Конечно же, этот том написан почти на восемь веков позднее одним из моих далеких предков, Ричардом Эшфордом. Но Ричард клятвенно заверял, что первоисточником для книги служили непосредственно свитки придворного мага Артура, – девушка кое-как перетаскивает фолиант и с глухим стуком опускает его на столешницу. – Вам наверняка известно главное пророчество Мерлина, то самое, о сегодняшнем дне и пробуждении древних сил. Но эта книга содержит… Вы даже не представляете, насколько больше она содержит. Одно из последних пророчеств…
Беатриче заминается, смотрит в сторону.
– Непосредственно касается меня и прямого потомка Ланселота Озерного. Сэр Данкан… Вы верите в демонов?

- Это тяжелый вопрос, - ответил Данкан со всей возможной искренностью. - Скажем, я допускаю их существование. А, значит, допускаю, что их можно убивать. Хотя никогда в жизни не видел.

Он подумал, что фраза о том, что пророчество касается ее и Данкана может иметь довольно странное продолжение, например, что зачатый от него ребенок будет победителем демонов всех мастей. По крайней мере, если бы они снимались в фильме, такое продолжение могло быть очень вероятным. Но спросил он другое:

- А что?

– Значение имеет лишь то, верят ли демоны в нас, – с грустью отзывается Беатриче. – Я понимаю, это сложно принять. Пророчества Мерлина, демоны, сказки о Камелоте. Но когда растёшь, и постоянно видишь, как предсказания из этой книги сбываются одно за другим… Невольно начинаешь смотреть на вещи иначе.
Обнимая себя, девушка отступает в сторону. Нервным кивком указывает на золотисто-красную книгу.
– Попробуйте сами. Откройте её. Наугад, в середине, любую страницу. Если я права, и вы тот, кто я думаю… Может статься, что ваша жизнь уже сегодня изменится навсегда.

- Я воспитан на легендах о Камелоте, - сказал Данкан, ни на йоту не кривя душой, - мама считает, что наш род происходит от сэра Ланселота Озерного, и что нам на роду написано сражаться с демонами. А я буду самым знаменитым охотником на них. Но до сих пор я охотился только на бородатых придурков в юбках, которые бегают в шлепанцах по горам.

Данкан протянул руку и взял книгу. Он ожидал, что воспримет это с каким-то душевным трепетом, каким-то волнением, ведь рассказы его матери сейчас впервые получали реальную форму. И открыл книгу.

- Моя жизнь столько раз менялась навсегда, что это меня не пугает.

На глаз подцепив около трети страниц, Данкан раскрывает лежащий на столе фолиант. Старательно подшитые пожелтевшие листы исписаны въевшимися в бумагу выцветшими чернилами. Язык автора старомоден, почерк – с точки зрения Айдахо, неуместно переусложнен не несущими смыслового наполнения завитушками. И, тем не менее, прочитать написанное не составляет труда. На каждой странице открытого разворота – несколько озаглавленных блоков текста. Заглавиями выступают обычные числа, которые, по всей видимости, нумеруют абзацы. Мужчина начинает читать наугад, с середины, выбрав блок под порядковым номером триста сорок четыре.

Сэр Данкан.

Уже два первых слова вынуждают обескураженно выдохнуть. Беатриче тихо подходит сзади и, привстав на цыпочки, заглядывает в книгу Мерлина поверх плеча Данкана. Распущенные волосы девушки ненароком щекочут шею, в ноздри бьёт весенний аромат ландышевого шампуня.

Сэр Данкан, если вы читаете эти строки, то это значит, что худшее из оставленных мною пророчеств сбылось. Исконный враг человечества пробуждается в бездне, и ещё никогда наш род не был в меньшей степени готов его встретить. Вы полагаете, что у вас достаточно времени, но, на самом деле, времени ни у кого из нас почти не осталось. Надвигается буря, равной которой ещё не знал этот мир. Вы представляли это иначе, но сегодня каждый должен внести посильный вклад в общее дело. Она готова. Не тратьте напрасно драгоценное время, не тяните и сделайте первый шаг.

Абзац завершается. Следующее пророчество под номером триста сорок пять не имеет ничего общего с предыдущим и рассказывает что-то о врезающейся в зеркальные башни железной птице.

Крошечная ладонь Беатриче робко касается локтя Данкана.
Повернув голову, мужчина видит совсем рядом её озаренное тусклым электрическим светом лицо.

- Это более, чем убедительно, - сказал Данкан, который не верил в фокусы. - Данте в ад вел Вергилий, а меня - Беатриче. Что надо делать?

То, что слова в древней книге были обращены к нему, сыграло странную роль: словно был некий пазл, даже не пазл, а деревянная головоломка, с которой он долго и безуспешно возился, вдруг сложилась сама собой удивительно правильным образом.

Некоторое время Беатриче молча смотрит на Данкана снизу вверх. Её карие глаза загадочно поблескивают в тусклом свете.
– Мы не отправляемся в ад, сэр Данкан, – отвечает в конце концов, загадочно улыбнувшись. – Мы мешаем аду просочиться в Британию.
С этими словами она порывисто подаётся вперед, и, обхватив шею мужчины руками, прижимается всем телом к нему. Распущенные волосы снова щекочут открытую кожу, заполонивший всё вокруг аромат весенних цветов опьяняет.
Беатриче привстаёт на цыпочки – её лицо теперь совсем близко.

- Боже, храни Королеву, - сказал Данкан, наклонился и поцеловал Беатриче в губы. Лора была далеко, за полдня пути, за дождем, серым небом и кирпичными предместьями Лондона, а Беатриче, теплая, живая, и очень притягательная - тут. Данкан любил Лору по своему, и жизни с кем-либо другим не представлял себе. Но на такие разовые приключения смотрел сквозь пальцы, не испытывая ни угрызений совести, ни, тем паче, сомнений в правильности подобных поступков. Пока Лора не знала, все было хорошо. А знала ли Лора, или догадывалась, что он не хранит монашескую верность во время своих очень долгих поездок в края, где его могут убить в любой момент и иногда ему так хочется секса, что он готов трахнуть даже жирную арабку в черном балахоне с ног до головы, если только у нее между ног есть не очень вонючая дырка. Впрочем, до такого никогда не доходило. Однако же напарниц для снятия напряжения Данкан находил без проблем.

Беатриче была красива и, что еще важнее, она была женщиной такого типа, который нравился Данкану, поэтому он просто обнял ее и приник губами к ее губам...

Он почувствовал, что теряет рассудок, что его внутренний зверь, хищный, похотливый, опасный, как ягуар, выходит наружу, от запаха Беатриче сердце его забилось чаще, руки сами скользнули одна на спину, нашаривая застежку от платья, вторая на бедро, и в паху Данкана приятно и тепло встало его естество, натянув узкие брюки до треска.

Лора осталась где-то там далеко, в другом мире за непроницаемой завесой косого дождя. Беатриче – здесь, доступная, живая, горячая. Сама буквально вешается на шею. Вне зависимости от реальности пророчества Мерлина, эта девушка – настоящая. И она закрывает губы Данкана страстным, горячим и порывистым поцелуем, накидывается на него с голодным остервенением. Одной рукой обнимая за шею, второй помогает справляться с тесемками платья. Бархат соскальзывает с груди обсидианово-чёрной волной, и Айдахо остаётся разобраться с зацепом бюстгальтера.

Каждое прикосновение к безупречно чистой коже вызывает прилив эйфории. Желание застилает рассудок, бескомпромиссно вытесняя робкие остатки здравого смысла. Данкан стремится обладать ей, изнывает от возбуждения и уже не может думать ни о чем кроме.

– Сэр Данкан, – слышит хриплый горячий шёпот Беатриче у самого уха. – Я спросила вас, верите ли вы в демонов.
Демоны не кажутся чем-то значимым, когда изысканный аромат дорогостоящего парфюма заполоняет весь мир.
– Что, если я скажу вам, что демоны уже здесь? – спрашивает девушка с придыханием, но в её словах больше не осталось ни малейшего смысла.

Айдахо расстёгивает чёрный бюстгальтер. Сердце бешено колотится, бьётся в удушливой клетке ребер, эйфория и возбуждение волнами растекаются по всему телу, пульсируя. Губы Беатриче касаются его шеи, её ладонь мягко толкает Данкана в грудь, усаживая на стол. Она забирается на него, порывисто прижимаясь к паху изгибом бедра. Обворожительно улыбается, и Айдахо отстраненно осознаёт, что окончательно и бесповоротно потерян.

- Быстрее! - воскликнул Данкан, которому не терпелось, чтобы Беатриче уже оседлала его и чтобы он смог войти в нее.

Но девушка отстраняется, оставляя Айдахо изнывать от невыносимого желания на столе.
Она стоит перед ним – совершенная, неотразимая, со спущенным почти до пояса платьем, и улыбается.
Улыбается грустно, а карие глаза загадочно переливаются в полумраке тревожным багрянцем.
– Мне жаль, сэр Данкан, – сообщает она с печальной улыбкой. – Но вы всего лишь пешка в игре, правила которой ещё не написаны.
Беатриче подносит палец к губам, и чёрный лакированный ноготь прямо на глазах Айдахо начинает неестественно быстро расти. Мужчина отстранённо наблюдает за происходящим, чувствуя, как упоительно бесконтрольная эйфория переполняет каждую клеточку его разгоряченного тела. В считанные секунды ноготь достигает почти десяти дюймов в длину, и теперь походит на звериный коготь, сотканный из бесчисленных граней первозданного мрака.
Беатриче возвращается – делает шаг вперёд, привнося с собой дурманящий аромат весенних цветов. Она ласково приподнимает подбородок Данкана, и хладнокровно вскрывает его горло от уха до уха росчерком когтя. Кровь прямого потомка Ланселота Озерного фонтаном хлещет на лицо, шею и оголенную грудь Беатриче, но сам Айдахо по-прежнему не ощущает ни холода, ни боли, ни страха.