[D&D 5] Герои плаща и кинжала | ходы игроков | 0. На границе

Джек внимательно слушал рассказ Эвелины, не отрывая от нее глаз. Друзья действительно попали в серьезную заварушку, и им повезло, что все остались целыми и невредимыми. Разве что отвлекся только на секунду, жестами показывая девушке-разносчице, что пиво ему нужно повторить еще два раза. Эмоций на лице Джека не было никаких, хотя он достаточно живо представлял, с чем столкнулись остальные. И как бы он действовал, если бы пришлось сражаться с летающим чудищем.

Рассказ о трофеях не впечатлил, но заинтересовал. Джек даже уважительно посмотрел на Вэйгелу. Вишь какая молодец, палец в рот не клади. Вот только одно смутило воина, от чего тот даже нахмурился.

— Каждому полурослику нужно убить дракона? Вот так вот.

Насколько Джек знал, у Вэй было множество талантов, в том числе и боевых, но дракона она еще не убивала. Это что ж значит, если она не сразится с ним, то не будет считаться взрослой? Странная какая-то традиция, ведь даже опытному воину с драконом справиться было крайне сложно. Даже больше, практически невозможно в одиночку. Джек бы сам не справился, свои возможности он знал хорошо.

Захотелось как-то поддержать мелкую. Воин не умел хорошо говорить, но брал искренностью слов:

— Вэй, ты не переживай. Обязательно найдем тебе дракона и поможем его завалить. Ты ж меня знаешь.

Обычно Джек обещаниями не разбрасывался. Но если нужно сделать все возможное, чтобы помочь мелкой, то он это сделает. Не потому, что ему за это заплатили, а потому, что сам хочет. За много лет под чужим командованием он практически разучился хотеть, и сейчас активно догонял это почти забытое чувство. Быть самому себе хозяином было непривычно, но приятно.

Пить можно... Да с дворфским желудком пить можно практически все, за исключением, возможно, расплавленного золота! Впрочем до таких крайностей Оравер не дошел и вполне удовлетворился местным пивом. Именно поглощением напитка - чередующимся с уничтожением огромного куска пирога - и занимался воин, когда Эвелина рассказала о "полуросличьей проблеме" Вейгелы. Воин громко фыркнул, отчего пена из только что принесенной очередной кружки густо покрыла усы, сделав его частично на несколько десятков лет старше, и хотел было от души рассмеяться над шуткой, но...
— Вэй, ты не переживай. Обязательно найдем тебе дракона и поможем его завалить. Ты ж меня знаешь... - в искренности слов Джека сомневаться не приходилось.

Дворф вытер усы и посмотрел на Вейгелу.
- Да, конечно, поможем. И не только с драконом, - и Оравер подмигнул маленькой жрице.

У многих соплеменников Оравера наблюдалась тяга как-либо отмечать свою славную историю на вещах, сопровождающих их в повседневной жизни. У встреченных на постоялом дворе дворфов данная традиция вылилась в поясные бляхи со сложной компиляцией из трёх хорошо знакомых символов: скрещенных молота Морадина, старшего бога в дворфийском пантеоне, и булавы бога странников Мартамора Дуина на фоне монеты покровителя торговцев Вергадайна. Принадлежность этой группы к старинному, даже древнему, клану Хиллсафар не вызывала никаких сомнений. Этот клан происходил из потерянного королевства дворфов Сарфил. Клан Хиллсафар много лет странствовал по землям севера, в основном в окрестностях Лунного моря, где при его участии возникло поселение людей и эльфов Хиллсфар, ставшее ныне важным торговым городом. Часть дворфийских мастеров влилась в это смешанное сообщество, но большая часть сделала своим домом холодные и неприветливые Земли Кровавого Камня, лежащие ещё дальше на северо-востоке.

Разговаривали дворфы довольно громко на своём языке, совершенно не стесняясь посторонних, поскольку не думали, что кто-нибудь их разговор поймёт. Всё-таки в кормирских землях их соплеменники встречались крайне редко. Оравер часть их разговора услышал и узнал, что дворфы провернули неплохую сделку, выгодно реализовав свой товар некому магу из Арабеля, но теперь не знают, возвращаться ли в Хилсфар, где их, как и всех прочих нелюдей, всё больше притесняет тамошний диктатор или же попытать счастья где-нибудь ещё. Вот это «где-нибудь ещё» и стало предметом довольно жарких дебатов, подогретых обильными возлияниями самых крепких напитков. Присутствие в зале ещё одного дворфа его сородичи, конечно, заметили, но не посчитали нужным как-то на него реагировать. Возможно, посчитали Оравера, путешествующего в компании людей и прислуживающего человеческому же аристократу, недостойным их внимания.

* * *

Гостиницей на постоялом дворе заведовал дуэт матери и сына. Женщина валилась от усталости с ног после того, как готовила комнаты для целой оравы гостей, разом застрявших на постоялом дворе, а после помогала им же с отъездом, когда они всё той же большой и шумной толпой решили продолжить путешествие. Так что Мей лишь наблюдала, как мелькает между комнатами хозяюшка с горой постельного белья, а справлялась о постое уже у её сына, субтильного юноши, ужасно застенчивого, боявшегося смотреть ей в глаза. Он поведал о том, что самый лучший номер гостиницы, гордо называвшийся «королевским» уже забронировал господин Илмрет для себя и своих дам. Остальные номера, конечно, не отличались «королевским» комфортом, но были, по заверениям, юноши весьма и весьма хороши. Мей успела заглянуть в одну из предлагаемых комнат и нашла условия там вполне соответствующими заявленным: всё было чисто, опрятно без каких-либо намёков на клопов и прочих надоедливых насекомых. Комната на одну ночь (вернее до следующего полудня) стоила два золотых, в эту сумму входило также место на конюшне, ванна и завтрак.

* * *

У официантки сил уже не оставалось, чтобы хотя бы выдавить дежурную улыбку. Заказ Эвелины она принимала с таким видом, что казалось, будто она спит на ходу. Однако же впечатление оказалось обманчивым. Девушка чётко и ясно слово в слово перечислила всё, что попросила баронесса, попросила подождать и удалилась на кухню. Вскоре она вернулась с большим блюдом талитов – хрустящего слоёного печенья со знаменитым арабельским чеддером, имеющим острый насыщенный вкус. Закуска просто таяла во рту и призвана была скрасить ожидание главного блюда, над которым уже во всю трудился повар. Аромат жаренного гуся скоро вырвался из кухни и наполнил зал трактира. Дивный гусь очень легко сам себя продал, и вскоре пирога с ним заказали спутницы аристократа, и странствующие жрецы, кажется, нарушившие ради этого блюда какой-то из своих аскетичных запретов.

Мужчинам к сырным закускам принесли напитки. Для лорда Кастерли отрыли бутылочку рубиново-красного вина со сладким ягодным привкусом. Вино было местное, арабельское, и не могло похвастаться принадлежностью к урожаю какого-либо знакового года, но его контраст с чеддером создавал удивительный вкус. А вот Джек, Оравер и молчаливый Эдвард из всех доступных напитков отдали предпочтение пиву. Опять же варилось оно на арабельской пивоварне, назывался сорт «горькое чёрное» и пользовался большой популярностью среди любителей крепкого далеко за пределами Кормира. Говорили, что даже на Побережье Мечей фирменное арабельское пиво уверенно затмило всех конкурентов. Полагалось его пить, согласно местной традиции, непременно холодным, сразу из погреба, потому как от нагрева даже до комнатной температуры вкус невообразимо портился.

  Вейгела несколько минут не отрываясь смотрела на венок из лука и полевых трав, украшавших стену, прическу куртизанки, кошака, кравшегося к крынке... Словом, куда угодно, только не на Эвелину. Потому как познакомить брехливую бардессу с всесокрушающим правосудием хоббитского пинка хотелось просто невыносимо. А таким пинком, между прочим, лича послабее можно с ног свалить, они потом в лечебницах Упокоища отлёживаются. Ну мало ее сватают ко всем, кто в коньках и шапке меньше четырех футов, так теперь еще вот без дракона вообще вход во взрослую жизнь заказан?!
  Впрочем, тут есть свои возможности...
- Эвелина! Это все-таки личное, - Вей сделала такое лицо, будто вот-вот расплачется, - Думаешь мне не хочется остепениться, завести свой трактир, мужа, детей, котиков...? Но закон суров, либо тайный ритуал взросления, либо, для ленивых, дракон...
  И вот попробуй только мне еще подсовывать первых встречных, сама такой козырь и подкинула. Зато Джеку и Ораверу жрица улыбнулась, хоть и сквозь слёзы, но с искренней теплотой. Главное, не переиграть, а то драконы тут и вправду заглядывают, не хватало чтоб кто-то из за языка без костей правда пострадал.
- Спасибо ребята! Я знала, что вы настоящие товарищи! Но вы не волнуйтесь, хотя наш тайный обряд взросления - штука долгая и трудная, я его в конце концов одолею.
  Хоть бы Арчи не начал сравнительный анализ численности популяций полуросликов и драконов...

  Но тут, к счастью, вмешались дела трактирные, а вот эти Вейгела и сама могла анализировать до бесконечности. А ведь весьма и весьма, выдала неожиданно высокую оценку жрица. Во-первых работники зала и кухни показали согласованность. Во-вторых, очень гармонично подобраны напитки к еде, а это уже показатель. В третьих, гусь, хоть и со здешней спецификой, был весьма приличный, даже по стандартам кухни полуросликов.
  Словом, представительница древней династии поваров и трактирщиков, решила простить Кормиру утренний прием, и признать его более-менее приличным местом. Передвинув гуся поближе к героическим драконоборцам, да и остальным предложив угощаться, Вей с удовольствием затянулась пивом, прикидывая, посоветовать подавальщице потихоньку, как вывести пятно с передника, или не лезть.

Мей с удовольствием занялась гусем, и не только. На ее далекой родине не порицались отношения между женщинами. Ведь еще Великий Мудрец говорил, что "клинки тупятся друг о друга, а чаши входят гармонично". Да и как иногда быть, когда богачи, сановники и чиновники могут иметь от двух до четырех жен и наложниц, и, зачастую, не имеют сил и желания, чтобы удовлетворить их всех, а за измену положена петля?! Вот и приходится брать дело в свои руки, губы и язычки.
Каратурке казалось, что она флиртует с Эвелиной достаточно незаметно. Там, брошенный откровенный взгляд, тут шутка или смешная история на грани приличия, или. вот, Мэй раз за разом поправляет свои густые волосы. И поза, когда все тело вроде бы расслаблено, но при этом смотрит на одну цель, и игра дыханием. При всем этом, только одно, кажущееся случайным, соприкосновение рук за столом. Во время этого мгновения, леди могла почувствовать, как горяча рука воительницы, которую она совсем недавно, раз за разом обрушивала на плоть хищной виверны без всякого другого оружия.

Признаться, леди Гринтауэр была изрядно оконфужена последовавшей на свою шутку реакцией. Она не слишком надеялась, что Джек поведется, но, даже если бы вдруг простодушный здоровяк и воспринял ее историю всерьез - недоразумение должно было разрешиться тут же, на месте. Однако разыгранное соратниками представление заставило баронессу натурально покраснеть, буквально закрываясь чашей с вином и судорожно прихлебывая из нее, дабы не выдать своей реакции. Взглядом Вейгелы можно было бы прожечь дыру в брюхе красного дракона, не то что в незадачливой бардессе... К счастью, подоспела с результатами разведки Облачко, доложившая, что комнаты в гостинице выглядят вполне прилично, а вслед за ней явилось на стол и основное блюдо, за которое все принялись с завидным аппетитом, совершенно неудивительным после такого-то дня. Эвелина усердно занималась как пирогом, так и застольным флиртом, благо обе эти приятные вещи позволяли избегать взглядов рыжей победительницы рептилий.

Баронессе Гринтауэр никогда не приходилось обсуждать свои предпочтения в любви с соратниками (за исключением, понятное дело, полурослицы). Это вряд ли было секретом для ее коллег по ремеслу, благо Эвелина практически не таилась, однако вопросов на эту тему она не терпела - просто потому что вопросы мужчин всегда были вопиюще идиотскими и бестактными. Собственно, с большинством сопартийцев ей удалось установить модус вивенди, как сказал бы Арчибальд, касательно попыток залезания в душу и глубже. Бесклановый дворф, от которого воротили носы его же сородичи; вестгейтcкий арбалетчик с физиономией, что заставляет встать дыбом шерсть на спине у стражников по всему берегу Моря Утонувших Звезд; парализованный ниже пояса сембийский волшебник, упорно отказывающийся от предложений Вейгелы полечить его магией... Все эти ребята определенно имели свои скелеты в шкафу, которые они совершенно не горели желанием выставлять напоказ - так что Эвелине легко было дать им понять, какие вопросы ей задавать не стоит, чтобы и она не проявляла бестактного интереса к чужим делам. Мальчики все правильно оценили... кроме Джека, чья биография как раз была прямой, как спина новобранца, поедающего командира глазами. Впрочем, простодушный вояка вряд ли вообще понимал, что происходит, и можно ли так вообще. В любом случае, не копаться в прошлом своих соратников, не лезть без позволения в их дела - базовое правило для наемнических групп в Фаэруне: кому это не доходит через голову - тому обязательно объяснят уже через задницу, когда пинком вышвырнут с позором из отряда и из профессии в целом, ославив на весь свет...

После того как Эвелина утолила голод телесный гусиным пирогом, а эстетический - видами лица, шеи и груди расшалившейся кара-турки, на нее нашло лирическое настроение. Достав свою лютню, бардесса начала задумчиво перебирать струны, будто решаясь на некий ответственный и необратимый поступок. Шум в зале уже порядком стих: устали спорить дварфы, откинулся в какой-то момент на спинке стула с выражением усталого и брезгливого равнодушия к жизни аристократ - и тихий голос поющей Эвелины было неплохо слышно в самых дальних углах зала:

Моя дорога в тысячу лиг
Словно стопка толстых незнакомых книг.
И мир бесконечный я буду читать,
Хоть бы сто подметок мне до пят стоптать...

Хэй, подруга, вперед!
Вон, смотри - поворот!
Нас за ним, наверно,
Приключенье ждет...

В бою покрепче сжимай свой клинок,
Встань спина к спине, чтобы не сбили с ног.
И ярким днем, и во тьме ночной
Против зла всего мира - только мы с тобой!

Хэй, подруга, вперед!
Вторгся враг в наш оплот!
Позвеним мечами
Славно у ворот!

Третий куплет с припевом бардесса промурлыкала в нос, делая вид, что так и задумано - он был слишком уж личным и интимным для этой публики. Песня-воспоминание из эпохи больших надежд - пять лет назад Эвелина встретила, наконец-то, девушку, с которой у нее могло бы все получиться. Девятнадцатилетняя храмовница Латандера, безумно прекрасная и невероятно отважная, с очаровательным треугольным личиком, на котором сияли бездонными плошками широко поставленные глаза - она казалась каким-то неземным созданием, да впрочем, скорее всего, и была им: ангельское наследие в облике этой паладинки проступало довольно отчетливо. Котенок - вот как прозвала ее про себя леди Гринтауэр. Наивная в общении, пылкая в любви, самоубийственно храбрая в бою - она была, тем не менее, натурой глубокой и серьезной, той, рядом с кем идея создать свою семью вовсе не звучала дико, не вызывала смеха или недоумения. Эвелина была готова многое поменять в своей жизни и во многом измениться самой ради Котенка - однако та оказалась не готова к компромиссам со своим долгом и верой. Точнее, не готов к компромиссам оказался Латандер, властно напомнивший паладинке, кому она поклялась служить. Нелегко спорить за сердце девушки с мужчиной, если тот - ее бог. Однако песня из времени больших надежд и светлой мечты, посвященная ушедшей своим путем возлюбленной, осталась - и сейчас, исполняя ее, бардесса словно окончательно отпускала свое прошлое перед новым жизненным этапом.

Последний раз ударив по струнам, Эвелина чуть помолчала, а затем потянулась к бутылке, продолжая мысль, которая крутилась сейчас в ее голове:

- Песни, друзья мои. Песни остаются навсегда. Плоть тлеет, клинки ржавеют, камень ест вода и ветер, даже книги, и те превращаются в труху, - кивнула она на фолиант Арчибальда. - А вот песни остаются навечно. Так что - предлагаю выпить за то, чтобы после нас остались добрые и славные баллады - ну и немного веселых куплетов двусмысленного содержания, ибо все мы смертны и не лишены ни смертных слабостей, ни смертных преимуществ...

Впрочем, взгляд, брошенный Эвелиной на Мей, содержание имел самое недвусмысленное.

Дворфы от предложения выпить никогда не отказываются и содержимое очередной кружки отправилось в горло бородача.
- Да, баллады - это хорошо! - Оравер довольно крякнул, вытер усы и внезапно затянул песню.

Денег нет, счастья нет,
Всё прошло, Оравер!
Ах, мой милый Оравер,
Все прошло, все!

Город прекрасный мой
Сгинул, как Оравер.
Будем слезы лить с тобой,
Всё прошло, всё!

К этому моменту дворф уже вышел из-за стола и следующий куплет сопровождался танцем.

Где же вы, праздники,
Дни нашей радости?
Всех, не зная жалости,
Косит чума...

Погружённый в свои мысли Арчи резко встрепенулся, стоило его мозгу расшифровать записанную подсознанием заметку о необходимости подготовки к охоте на дракона... Дракона? Что?! Нет. Он категорически не хочет воспринимать это всерьез. Благо беглый взгляд по лицам товарищей намекал что его переживания тщетны.

Поймав момент, затворник попросил Эда "прокатить" его к стойке. Якобы оценить наличные вина. Так и доехав до места назначения, мужчины прервались на недолгий разговор. Хотя результат и не понравился сембийцу, но ему удалось вернуться за стол с невозмутимым видом. Разговор шел о выстраивании иерархии в группе, и Граффен отказался, по причинам, которые останутся между мужчинами. Это была данность, которую стоило принять: человеческий фактор слишком непредсказуем, и вместо разочарования стоит обдумать ситуацию с учетом новых переменных.

***

— Что касается нашей награды: в некоторый профит на все таки удалось получить. — Арчибальд считал не справидливым скрывать подобное от компании, и на столе оказалась заверенная магической печатью бумага. — Малл составил для нас рекомендации к некоему Тевосу Тонтару. Мне это имя ни о чем не говорит, но со слов боевого мага, это человека характеризуют платежеспособность и заинтересованность в услугах людей нашего ремесла.

На мгновение Арчи замялся. Следующие слова требовалось подобрать максимально деликатно, что никак не получалось, ввиду что контекст для него довольно чужд. Немой вздох, ознаменовавший внутреннюю капитуляцию, и маг продолжил:

— Но есть один неприятный момент, с которым нам так-же придется разобраться. Малл указал на чрезмерную слабость сего человека к прекрасному полу, и в присутствии наших девушек его тяжелые трусы поставят под сомнение возможность вести переговоры.

Взгляд виновато пробежался по Мелл, Эвелине, Вейгеле. Момент касается их, им же и предстоит решать как выходить из ситуации. Сам же Арчи видел три решения, два из них были вполне приемлемыми, и встревать он решил только если девушки придут к нежелательному варианту. В этом аспекте все складывалось неплохо. Осталось только получить полноценное разрешение на работу, и Кастерли надеялся что бюрократия в этих местах столь же либеральна, как и в торговой Сембии, и не будет вставлять им палки в колёса. Хотя не было еще таких бюрократических палок, которые его коляска не смогла бы перемолоть.

Судя по танцам, намечался кутеж, потому одним бокалом ему не обойтись. Сембиец сделал очередной глоток вина и снова погрузился в себя.

 Эх, вторая пошла... Хорошо сидим! А чего, собственно, сидим, когда тут музыка, и вообще.. Танцуют все!
  Вей нырнула со стула, выскочив уже на открытом пространстве, только рыжие волосы мотнулись осенним огнём. Оравер танцевал по-​дворфийски, с хореографией народа, для которого легкая одежда для досуга - парадная кольчуга, а тысячелетняя война - данность жизни. То-​есть даже в танцах было что-​то от боевых приемов. Вот с такого вот отставления ноги да на пятку можно ой как перейти в мощный пинок, да и с разворота. Жрица на секунду замерла напротив, потом отвесила поклон, подхватила вместо подола несуществующей юбки полы куртки и пошла приплясывать вокруг то отбивая каблучками дробь, то плавно скользя, отмахивая рукой. Оравер, залихвацки хэкая, то подпрыгивал (в кольчуге!), то уходил в полуприсяд, выкидывая ногу в то ли па, то ли ударах. Вей кружилась, то почти вплотную, то отскакивая, стучала каблуками, хохоча. Вот она, жизнь приключенческая! Утром морили бюрократией, на полдник были догонялки с вивернами, зато ка-акой обед, а теперь еще поплясать от души. Ий-йя-ххаа! К танцевальному разгулу присоединился какой-то причастившийся гусем жрец, причем, походу танцевал в одиночку(!) кадриль, одна из куртизанок, выполняющая нечто вроде калимшанского танца семи вуалей на минималках, конюх и ещё какой-то народ. Даже замотанная подавальщица, скользя с подносом посреди этого хаоса, начала двигаться в ритме танца. Плясали кто во что горазд, зато от души. Главное уворачиваться от жреца, когда он начинает очередную проходку навстречу самому себе.

Сообщение Арчибальда заставило Эвелину озабоченно поджать губы. С одной стороны - "ради дела" она могла себя пересилить и пойти на некоторые... компромиссы, не заходя, впрочем, слишком уж далеко. С другой - само по себе то, что Малл счел необходимым предупредить Арчи о любвеобильности потенциального нанимателя, было проблемой. Мужчинам свойственна солидарность в подобных делах, они старательно покрывают даже откровенные преступления дружков-приятелей против женской чести, и если боевой волшебник упомянул, что его знакомый слаб на стручок, это, скорее всего, значило, что господин Тевос Тонтар - откровенный похотливый скот, готовый при встрече облапать незнакомую привлекательную женщину, или нечто в таком роде. Как разыграть такую карту - было непонятно: Эвелина вполне могла убить клиента в случае домогательств как до себя самой, так и до Облачка, и Вейгелу она тоже, разумеется, в обиду не дала бы. Пустить к нему в гости одних мужиков? Тоже не вариант - это Кормир, в конце концов, тут свои законы, и ей необходимо контролировать ход переговоров, чтобы дорогие соратники не налажали, а то они умеют, как показали дневные события...

- Ладно, разберемся по ходу дела, - последнюю мысль, как завершение нелегких дум, она озвучила вслух, пока компаньоны уже пускались в пляс. День был нервный, все сбрасывают напряжение как умеют. Кстати, о напряжении - баронесса Гринтауэр снова перехватила под столом ладошку Мей, обращаясь к ней нейтральным тоном:

- Дорогая, не покажешь, где там наши комнаты, ванная и прочие удобства? Что-то меня клонит в сон потихоньку... - время для незаметного исчезновения было, кажется, идеальным: весь зал отвлекся на пляски или плясунов.

Судя по всему, тяжесть в трусах мешала принимать решения не только Тонтару. В таких ситуациях Арчи находил свое так и не раскрывшееся либидо большим благом: мало что способно затуманить разум аристократа подобно вину. Разве что само вино: устойчивость к алкоголю отпрыск Кастерли так и не приобрел, т.к. особой тяги к нему и не испытывал. Еще недопитый первый бокал уже сказывался приятной расслабленностью в теле, и затворник отметил в себе нарастающую предрасположенность к социальной активности.

Танцевать ему сегодня что-то не улыбалось, потому оставалось общение. За столом остались трое: Джек, Эд и сам колясочник. С Граффеном диалог уже состоялся, Арчибальду позитивных эмоций не принес, и методом исключения выбор пал на закоренелого воина. Начинать обсуждение свежих достижений и промашек отряда промашки казалось не уместным, а вот проверить собственные рассуждения было бы неплохо.

— Вот скажи, Джек, сражаясь с сбалансированным отрядом, какой заклинатель противника вызывал бы у тебя больше обеспокоенности: использующий атакующие заклинания, или накладывающий усиления на своих воителей и проклятия на вас?

Джек потягивал пиво и смотрел на честную компанию, которая за столом все уменьшалась и уменьшалась. Оравер и Вейгела ушли плясать и сейчас наворачивали круги по залу, а Эвелина и Мэй, пользуясь случаем, ушли наверх. Если в начале знакомства подобное вызывало неподдельный интерес воителя, то сейчас он попривык и ничего кроме хмыка женщины не удостоились.

И Арчи как будто почувствовал, что Джек начал скучать и сам начал разговор. И, к его чести, на одну из тех тем, где Джек мог не только поддержать дискуссию, но и высказать вполне годные мысли.

— Вот скажи, Джек, сражаясь с сбалансированным отрядом, какой заклинатель противника вызывал бы у тебя больше обеспокоенности: использующий атакующие сильные заклинания, или накладывающий усиления на своих воителей и проклятия на вас?

Джек сразу отставил кружку и повернулся к товарищу.

— О-о-о, эт от много зависит. Вот если у тебя боевая группа из пяти людей, тут колдун пригодится, который благословения, там, всякие наложит или противнику какую пакость наколдует. Ну ты понял. А если стенка на стенку людей сорок, то боевой маг - самое то. Шмальнул чем-нибудь взрывным в сторону противника - и порядок.

Джек сделал еще одно большой глоток пива и продолжил:

— А вот если с тварью какой воевать - вон, дракона будем Вэй ловить, - там маневренность нужна и скорость. Пока пернуть успеешь, этот гусь крылатый тебя уже схарчит. А боевая магия ему вообще как горохом об стену. А вообще я тебе так скажу - если маг против тебя, это всегда хреново. С воином проще. Видишь в руке меч, примечаешь, как он двигается, и уже можешь прикинуть, чего от него ждать. А маг может жахнуть чем угодно. И даже отличная реакция не всегда поможет. Это ж магия!

Было видно, что к магии в военном деле Джек относился с должным уважением и понимал ее силу в боестолкновении. Но и заслуги собственного искусства приуменьшать не собирался, полагая, что все равно, какими инструментами ты пользуешься во время боя. Лишь победа покажет твою правоту.

— Дракона? Нет, Джек. Не будем. Дамы пошутили. — Сказал Арчи без улыбки. Он не хотел заострять на этом внимание, потому вернулся к сравнению плетения с их физической альтернативой: — Воин-противник, безусловно, предсказуемее, но не сказал бы что проще. Заклинания имеют фунда..., кхм, основательные ограничения в частоте и скорости их использования, тогда как сталь ограничена лишь скоростью и силой удерживающих их рук.

— Пошутили? Ох, ну ладно. - ответил Джек с недоумением. — Хм. Это ты щас сказал, что маг медленнее мечника? Ну, может быть. Но до него еще добежать надо. На пересеченной местности это проще или в тактическом столкновении, когда группа на группу. А вот один на один и если с метров сорока, то пока я добегу, то он меня пару раз чем-нибудь забористым приложит. Я раз под какую-то штуку попал - как бахнуло по мозгам, чуть с поля боя не сбежал, вообще дурной был, еле очухался.

— В плане дистанции такого мага стоит рассматривать как умелого стрелка, причем ближе к арбалетчику, нежели к лучнику. Причем как снаряд может пройти мимо, так и заклинание может не срезо... кхм, не подействовать. В таком случае заклинатель, который не успел облачить себя защитными плетениями, крайне уязвим. Например, мне для полноценного входа в бой необходимо предварительно наложить на себя два-три заклинания, минимизирующие шанс моего преждевременного выхода из боя. Предположу что тот твой маг-противник рисковал уподобиться салату, если бы ты его настиг.

— Так в тактике их так и рассматривают. Шо то чешуя, шо это чешуя... Э... Не в смысле, что маги чешуя. А то, что с вместе лучниками они дальнобойными считаются. А того мага и так грохнули, они тогда с группой каких-то оборванцев решили наш караван грабануть. Получил болт в лоб - и всего делов. Я один тогда из всех наших по мозгам отхватил. Ох и ржали тогда надо мной. Слыш, а ты такое умеешь? Чтобы бум, и поплыл.

— Ну, некоторые люди более уязвимы к подобному, нежели другие. — Осознав что может оскорбить товарища, сразу же решил исключить подобную возможность. Он поставил опустевший бокал на стол, а невидимый Гарольд принялся ту наполнять. — Это отнюдь не слабость. Скорее, как естественная броня у драконорожденных, или огнестойкая кожа у тифлингов. У одних такая защита она выше, чем у других, и нет в этом их заслуги или вины. А "по мозгам ударить" могу, как с частичной дезориентацией, так и с сильным ущербом для содержимого черепушки.

— Хм. Как-нибудь бахнешь мне. Потренируемся, посмотрим, что из этого выйдет. А то че это, сколько знакомы, а на зуб друг друга не пробовали.

Такая просьба немного смутила лорда Кастерли, и даже принятое внутрь вино отказывалось играть в такие игры.
— Давай лучше по другому. — Арчи положил на стол монетку, после чего накрыл ее ладонями в виде домика. Прошептав волшебные слова, заклинатель убрал их, раскрыв на месте монетки высокий гладкий камень. — Ты видишь монетку, Джек?

Джек с интересом наблюдал, что делает Арчи. И действительно, вместо монетки лежал камень. Но Джек присмотрелся внимательнее - и увидел. Что камень - это не на самом деле камень, а монетка в форме камня. Но не в форме камня, а по- настоящему монетка вон лежит, а ее камень накрывает, но как бы не по настоящему.

— Вижу. Монетка внутри, а снаружи камень. Только это не камень, а морок.

Джек провел рукой по тому месту, где как бы лежал камень - и его рука не встретила никакой преграды.

— Ну, что я говорю. Нет камня.

— Все верно, нет камня. — Уважительно признал Арчи. Он считал себя едва ли не мастером иллюзии, и то, что грубый воин сумел распознать ее с первого раза искренне удивило сембийца. Хотя так вышло даже лучше, но третьему бокалу не бывать! Камень тем временем вытащил из под себя тонкие крабьи ножки и побрел в сторону от монетки. — И то, что ты так быстро распознал обманку, говорит что мои чары не пробили твою ментальную защиту.

— Какую защиту? Миндальную? Не знаю такой. А как она работает?

Кастерли стоически понял что это будет сложнее, чем хотелось, приготовился подбирать более простые метафоры:
— Представь что у каждого в голове подобие доспеха: у кого- то это кожаная броня, у кого- то - латы. И когда маг использует заклинание, нацеленное не на твое тело, а на сознание, как, например, с этой иллюзией, которая пыталась тебя обмануть, то он проверяет на прочность твой внутренний доспех. И если он не нащупает там уязвимое место, то магия может не подействовать, или подействовать, но не в полной мере.

Тем временем маленький камнекраб, шустро перебирая лапками, продолжил хаотично перемещаться по столу, не покидая его придели. Арчи, расслабившись от вина, забыл про иллюзию, на автомате поддерживая ее плетение.

— Вон оно как, - почесал затылок Джек. - А можно эту миндальную броню как- нибудь улучшить? Ну, там, была кожаная, а поменял на кольчугу?

— Хм. — Теперь задумался уже и сам колясочник, но встрепенулся, понимая к чему может привести этот диалог: — Ну уж точно не "тренировками", друг мой.
Ему все еще не нравилась идея атаковать товарища, пусть даже и слабой магией.

— Ну ладно тогда. Давай выпьем.

Джек взял свою кружку и приподнял ее в салюте:

— Твое здоровье!

— Взаимно. — Ответил Арчи своим бокалом.

Вечер в придорожной таверне продолжился песнями и танцами, пьяными разговорами и новыми знакомствами. Ещё много чего увидели и услышали в поздний час гости заведения, ещё о многом они хотели бы поведать потом своим друзьям и знакомым. В этих историях обязательно вспомнили бы и о том, как дворфы пытались выяснить, кто из них лучший выпивоха, как странствующие жрецы-аскеты все вместе мерялись силой с Джеком, как зажаренный гусь к всеобщему удивлению летал под потолком, как аристократ неумело пародировал кормирского короля, как в конце концов в заведение заявился настоящий дракон. Но вот беда... Наутро никто из присутствующих ничего о случившемся уже не вспомнил.